"Новая газета на Урале" № 144

на Урале

понедельник четверг

№ 144 (2285) 22.12.2014 г.

страница 7

Этот срокнаш#

30-процентный сбор на покупку долларов и евро!Способы удержать национальную валюту Белоруссии внимательно изучают в России

Постимперский синдром в стране нельзя отменить, его придется пережить

Профессор Наталья ЗУБАРЕВИЧ:

страницы 12—13

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»

страницы 2—3

Дело братьев Навальных только об одном — в России любая деятельность с точки зрения государства содержит состав преступления

2 «Новая газета на урале» понедельник.

№144 22. 12. 2014

главная тема

Этот Дело братьев Навальных только об одном — в России любая деятельность с точки зрения государства содержит состав преступления

А ктивисты и сочувствующие еще ждали, пока на крыльце Замосковорецкого суда появятся братья Навальные, а

собственники крупнейших финансово-про-мышленных групп страны уже собрались на встречу с президентом. К тому, что каждый из них может оказаться на месте Навального в любой момент, Путин приучал этих богатых и сильных людей в течение 15 лет. Владимир Евтушенков, можно сказать, и вовсе отпро-сился с уроков — в отношении предпринима-теля активно расследуется уголовное дело, и совсем недавно он был отпущен из-под домашнего ареста.

Какой был социальный контракт Путина с бизнесом, зафиксированный в процессе «равноудаления»? Не лезьте в политику — и ничего вам не будет. Ходорковского вроде как за нарушение этого контракта наказа-ли. Но вот Евтушенков не лез, а результат один: отобрали приглянувшуюся компанию. Навальный, наоборот, лез, но сажают его по экономической статье, да еще и вместе с бра-том, который вообще был не при делах.

Настоящий контракт Путина, коллектив-ного и персонального, такой: любая ваша деятельность содержит признаки состава преступления. Любая — экономическая, по-литическая, творческая. И только мы знаем, где проходят «красные линии» и когда вы за них заступаете.

Поэтому толку в вечерней встрече было не больше, чем в большой пресс-конференции накануне. Все знают цену и словам, и гаран-тиям. Иначе и быть не может в стране, где Конституцию заменил Уголовный кодекс.

Алексей ПОЛУХИН,редактор отдела экономики

— Сколько раз в своей жизни человек, который не занимается чем-то крими-нальным и противозаконным, может про-изнести последнее слово? За последние полтора года это мое, наверно, десятое последнее слово.

(Судье и прокурорам.) Если бы я вас всех здесь сфотографировал втроем, а луч-ше всех вместе, с представителями так на-зываемых потерпевших — тех людей, с ко-торыми я общаюсь последнее время. Вы — люди, глядящие в стол. Понимаете, вы все постоянно смотрите в стол! Следователи, прокуроры, сотрудники ФСИН, судьи по гражданским делам, по уголовным… Вы мне все говорите фразу, одну и ту же: «Ну вы же понимаете». Я все понимаю, но не понимаю одного: почему вы без конца смотрите в стол?!

У меня нет иллюзий. Я понимаю, что никто из вас не вскочит, не перевернет этот стол, не скажет: «Да надоело мне все!» Не встанут представители «Ив Роше» и не скажут: «Убедил нас Навальный своими красноречивыми словами». Человек уст-роен по-другому. Человеческое сознание компенсирует чувство вины, иначе люди постоянно выбрасывались бы на сушу, как дельфины. Невозможно прийти домой и сказать своим детям, мужу: «Вы знаете, сегодня я участвовал в том, что сажали заведомо невиновного. Я теперь страдаю и буду страдать постоянно». Либо «Вы же все понимаете», либо «Нет дыма без огня», либо «А не надо было на Путина лезть».

Люди, смотрящие в стол, — это такое поле битвы, которая происходит между жуликами, которые захватили власть, и

людьми, которые хотят что-то изменить. Мы бьемся за людей, которые пожимают плечами и, когда нужно просто не делать какую-то подлость, ее делают, чаще всего даже когда их никто не заставляет делать эту подлость и даже не просит. Они просто смотрят в стол, они пытаются игнориро-вать все происходящее. И наша битва: объяснить вам еще раз, чтобы вы сами себе признались, что, к сожалению, в нашей прекрасной стране вся власть основана на бесконечном вранье.

Я здесь стою и готов постоять сколько угодно раз для того, чтобы доказать вам всем, что я не хочу терпеть это вранье, я не буду его терпеть. Мне говорят, что интересов русских в Туркмении — их не существует, зато за интересы русских на Украине нужно начать войну. Мне гово-рят, что русских в Чечне никто не обижает. Мне говорят, что в «Газпроме» не воруют. Я приношу конкретные документы, они говорят: «Ничего этого нет». Я говорю, что мы готовы прийти на выборы и победить вас на этих выборах: мы зарегистрирова-ли партию, мы делаем многие вещи. Мне говорят: «Это все ерунда. Мы на выбо-рах побеждаем, а вы в них не участвуете потому, что вы неправильно оформили документы».

Мы смотрим выступления первых лиц — там же вранье от первого до послед-него слова, в крупных вещах и в мелочах.

Вчера выступает Путин и говорит: «У нас нет дворцов». Да мы фотографируем эти дворцы в месяц по три штуки. Нет у нас олигархов, которые кормятся за счет госу-дарства. Да вот же, пожалуйста, документы посмотрите, как на кипрские и панамские офшоры половину уже госкорпораций оформили.

Зачем терпеть это вранье? Зачем смотреть в стол? Жизнь слишком ко-ротка, чтобы в стол смотреть. Я не успел оглянуться — мне уже почти 40. Не успею оглянуться — внуки. А потом мы все не успеем оглянуться — и мы уже все лежим в постели, вокруг стоят родственники, ко-торые только и думают: «Скорее бы он уже отдал концы и освободил жилплощадь». И не имело смысла вообще ничего из того, что мы делали, для чего мы смотрели в стол и молчали.

Смысл имеют в нашей жизни только те моменты, когда мы делаем что-то пра-вильное. Когда нам не нужно смотреть в стол, а мы можем просто посмотреть друг другу в глаза, просто поднять эти глаза.

Именно поэтому для меня это достаточ-но болезненная ситуация, когда не просто меня пытаются посадить, а притянуть еще невиновных. Путь, который выбрал Кремль в борьбе со мной. Осужденный по делу «Кировлеса» Офицеров с пятью де-тьми — я должен смотреть в глаза его жене. Я уверен, что многих людей по «болотному

В Замоскворецком район-ном суде Москвы закончил-ся процесс по делу братьев Навальных, известному как «дело «Ив Роше». Приговор будет оглашен 15 января.

Прокуроры требуют приговорить Алексея Навального к десяти годам колонии, а Олега — к восьми.

Процесс по делу братьев Навальных начался со второй попытки. В апреле судья Елена Горобченко согласилась с защитой и постановила вернуть материалы проку-рорам для устранения ошибок. Судебное следствие перезапустили 1 августа, с тех пор суд проводил несколько заседаний в неделю. К концу процесса темп ускорился, обвиняемые говорили, что приговор зачи-тают до Нового года, но в итоге он будет оглашен после праздников.

Олег и Алексей Навальный по двум эпизодам дела обвиняются в мошенни-честве (часть 4 статьи 159 УК РФ) и по одному — в легализации приобретенно-го преступным путем (часть 2 статьи 174 УК РФ в старой редакции). Прокуратура просит, чтобы после лишения свободы в колонии общего режима братьям на два года ограничили свободу — формат этого наказания определит судья: им могут за-претить покидать квартиру в определенное время, ходить на массовые мероприятия или выезжать за пределы региона.

По версии следствия, братья «с пре-ступным умыслом» создали «Главное подписное агентство». Олег, якобы не-посредственно управлявший компанией и одновременно работавший в «Почте России», с помощью обмана убедил ком-пании «Ив Роше» и «Многопрофильная процессинговая компания» (МПК), что «Главподписка» лучше прочих поможет им доставлять грузы из Ярославля в Москву. При этом компания Навального была пос-редником — она искала подрядчиков под нерегулярные заказы своих контрагентов. В итоге «Ив Роше» якобы потеряла 24 мил-лиона рублей, а МПК — 3,8 миллиона.

Защита указывает на то, что обвине-ние рассказывает про обычный бизнес: зарегистрировали фирму, нашли контр-агентов, выполнили условия договоров, получили прибыль, потратили ее — вот только прокуроры, описывая каждую стадию, добавляют: «Реализуя свой пре-ступный замысел». В деле, говорят адво-каты, огромное множество нестыковок: например, братья Навальные легализо-вали похищенное раньше, чем похитили. Кроме того, судья не позволила защите допросить представителя «Ив Роше» и не обеспечила доставку в суд российского экс-гендиректора компании Бруно Лепру. Таким образом, в деле остались претензии французской косметической компании, хотя в одном из томов есть внутренняя до-кладная записка об отсутствии ущерба от «Главподписки», а ее автор, финансовый директор «Ив Роше Восток» Кристиан Мельник, на суде заявил, что подписал бы контракт с Навальным и сейчас.

Защита, естественно, доказывала и политический характер дела. Адвокат Кобзев принес номер «Известий» от ап-реля прошлого года, где пресс-секретарь СК Маркин в интервью без обиняков заявляет: если бы Алексей Навальный не критиковал власть, внимания на его про-шлое следователи бы не обратили.

Братья в пятницу выступили в суде дважды: в прениях и с последним словом. Алексей выглядел достаточно спокойным, а Олег заметно волновался и даже оправды-вался за это перед судьей тем, что та не раз-решила ему в этот момент сидеть. Алексей с другой стороны скамьи подсудимых ехидно заметил, что суд еще разрешит им поси-деть, мать братьев Людмила Ивановна со слезами в глазах отвернулась к окну, а Олег потребовал оправдания и «чтоб прокуроры следователи просили прощения, надели белые рубахи и ушли в монастырь».

Евгений ФЕЛЬДМАН

КОММЕНТАРИЙ

РЕДАКЦИИ

Последнее слово Алексея НАВАЛЬНОГО:

«Хватит глядеть в стол!»

Евг

ен

ий

ФЕ

ЛЬ

ДМ

АН

— «

Но

вая»


№144 22. 12. 2014

срокнашЯна ЯКОВЛЕВА, председатель движения «Бизнес солидарность»:

— Требование прокуратуры — самое жесткое, из тех, что я встречала в отношении предпринима-тельских дел, где получение прибыли трактуется как «извлечение корыстного интереса», «мошен-ничество». Понятно, что они попросили десять лет, применив все возможные отягчающие признаки (например, тот факт, что Навальный уже отбывает условную судимость). Это классическая комбинация, отработанная на многих бизнесменах.

К сожалению, система сейчас изменилась так, что убийцам и наркоманам дают УДО, а предпринима-телям — нет. Есть негласное распоряжение: бизнес-преступники должны погасить ущерб. Пока они этого не сделают, их не выпускают по УДО. Понятное дело, что предприниматели не могут решить этот вопрос, на-ходясь тюрьме. Эта запретительная мера рассчитана на то, чтобы окончательно обобрать семью, которая должна погасить ущерб за сидельца. То есть фактичес-ки предприниматели сидят от звонка до звонка, в отли-чие от убийц, у которых нет экономических исков. Для России бизнесмен более опасен, чем убийца.

Людмила АЛЕКСЕЕВА, глава Московской Хельсинкской группы:

— Это совершенно людоедское решение, по-тому что всем, в том числе прокурорам, очевидно, что дело сфальсифицировано: «Ив Роше» не имеет претензий. У нас прокуроры запрашивают много, суды дают меньше, а люди потом вздыхают с облег-чением, что дали меньше. Навальных надо отпустить. Даже если их приговорят к месяцу тюрьмы, это будет неправильно, потому что они невиновны.

Леонид ВОЛКОВ, глава штаба Навального на выборах мэра Москвы:

— Не имеет значения, сколько ему дадут — 10 или 50 лет. Не важно, в какие псевдоюридические фор-

мулировки будет оформлен приговор. Государство в лице своих прокуроров нам говорит: «Навальный будет сидеть, пока Путин у власти».

Алексей МАКАРКИН, заместитель гендиректора Центра политических технологий:

— Десять лет лишения свободы в условиях, ког-да потерпевшая сторона утверждает, что ничего не потеряла, — довольно странная мера. Такое ощуще-ние, что прокуратура сознательно завышает требо-вания, чтобы сделать приговор более милосердным. Мол, дали меньше, чем просили.

Борис НЕМЦОВ, сопредседатель РПР-ПАРНАС:

— У меня печатных слов нет! Это тотальная фаб-рикация дела, тотальный страх перед оппозицией. Можно только восхититься мужеством Алексея, который стоически все это выносит и сохраняет ду-шевное равновесие и чувство юмора. Это попытка расправы, устрашение. Десять лет за убийство не всегда дают. В Кремле страх такой, что они окон-чательно потеряли голову

Николай ЛЯСКИН, руководитель Московского отделения «Партии прогресса»:

— Никто не ожидал такого срока. Абсолютно всем — прокурорам, судьям, обвинителям, адво-катам и сторонним наблюдателям — понятно, что состава преступления в этом деле нет. Власть просто хочет изолировать Навального. Однажды люди уже поспособствовали отмене приговора. Я надеюсь, что и на этот раз они не будут смотреть в стол.

Диана ХАЧАТРЯН, Мария ЕПИФАНОВА

КОММЕНТАРИИ

— Уважаемый суд! Уважаемые кол-леги и неколлеги! Я пару недель думал, что же мне нужно такого сказать.

Я думал прочитать кусок из «Процесса» Кафки или речь Джулса из «Криминального чтива», но — судье не очень интересно, а прокуроры все равно не поймут. Поэтому я по-другому по-строю свое последнее слово.

Понятно, что единственная причи-на, почему я сейчас на скамье подсуди-мых, — это политическая деятельность моего брата, его борьба с коррумпиро-ванным режимом. Несмотря на то что события двух последних лет сделали жизнь наших трех семей веселой, но все равно чуть более печальной, чем до это-го, я призываю Алексея ни в коем слу-чае не оставлять свою борьбу, в каких бы стенах она ни проходила. Именно его деятельность обеспечит то, чтобы мы жили в свободной и богатой стране.

Если для этого мне лично нужно заплатить какую-то цену, я, конечно, готов. Даже тот срок, который озвучили прокуроры, он смешной. Потому что то, о чем говорю я, — гораздо важнее.

Я хотел бы обратиться и к другой стороне вопроса. Здесь нужно пони-мать, что создается прецедент. Любая

посредническая деятельность ставится вне закона.

Вот сейчас они используют это, что-бы закрыть Навального, потом будут использовать, чтобы отжимать бизнес у любых других предпринимателей. Купил банку колы в магазине — купил у преступника, потому что на заводе она стоит в два раза дешевле.

На рынке грузоперевозок вообще 90% компаний — это экспедиторы. У них нет своего транспорта, сидит один диспетчер. Это компания по про-даже информации. Они знают, у кого есть груз, знают, у кого есть машина, и соединяют этих людей. Вынеся это решение, ваша честь, вы гигантский сектор частного бизнеса ставите под угрозу.

Я, конечно, поддерживаю и передаю привет всем политическим заключен-ным, которые сидят по всей стране. Но я точно так же передаю привет всем незаконно осужденным за мошенни-чество предпринимателям. Если первые люди сделают нашу страну свободной, то вторые сделают нашу страну богатой. И несмотря, господа, на ваши попытки, это абсолютно неизбежно.<…>

Ваша честь, спасибо.

Последнее слово Олега НАВАЛЬНОГО:

«Вы гигантский сектор частного бизнеса ставите под угрозу»

делу» посадили ни за что: просто для того, чтобы устрашить меня и таких, как я. Сейчас — брата моего. У него тоже жена, двое детей. Он не собирался заниматься политической деятельностью, поэтому нет никакой нужды сажать моего брата на 8 лет или вообще сажать. Уже принесено нашей семье достаточное количество боли и страданий в связи с этим.

Я признаю, передайте там всем, да, они меня этим, конечно, цепляют. Может быть, плохую вещь сейчас скажу, но взятие заложников меня не остановит. Потому что все в жизни не имеет смысла, если терпеть бесконечное вранье, если быть согласным.

Ведь у нас существует на самом деле хунта. 20 человек, которые стали милли-ардерами, которые захватили все: от гос-закупок до продажи нефти. Есть тысяча человек, которые находятся на кормежке у этой хунты: депутаты, жулики. Есть не-сколько процентов, которым это не нра-вится. И есть миллионы глядящих в стол. Я буду продолжать борьбу с этой хунтой, баламутить, агитировать этих людей, ко-торые глядят в стол. Вас в том числе.

Я не жалею ни секунды, что я напра-вил [свою жизнь] на борьбу с коррупци-ей… Адвокат Кобзев несколько лет назад сказал: «Алексей, а ведь тебя точно по-садят. Ты лезешь таким образом, что они этого не стерпят». Накаркал!

Человеческое сознание компен-сирует все это. Невозможно жить все время с мыслью «меня посадят». Она вытесняется из головы. Но я буду про-должать призывать людей участвовать

в коллективных действиях, в том числе реализовывать свое право на свободу собраний.

У людей есть законное право на вос-стание против этой незаконной, коррум-пированной власти. Этой хунты, которая украла все, все захапала. Которая трилли-оны долларов выкачала из нашей страны в виде нефти и газа, и что мы получили с этого? Мы позволили им, глядя в стол, нас ограбить. Что мы приобрели, чем они расплатились с вами — глядящи-ми в стол? Да ничем. Здравоохранение у нас есть? Нет у нас здравоохранения. Образование есть? Нет у нас образова-ния. Дороги вам дали хорошие? Не дали вам хорошие дороги. Я это терпеть не буду. Буду стоять, сколько нужно будет стоять: в метре от этой клетки, в метре внутри этой клетки. Я постою: есть вещи более важные.

Я призываю всех абсолютно — может быть, это наивно звучит, и над этими словами принято иронически смеяться и ухмыляться — жить не по лжи. Другого не остается. В нашей стране сейчас другого рецепта не существует.

Я хочу поблагодарить всех за под-держку. Я хочу сказать, что я уверен абсолютно, что изолируют меня, по-садят — на мое место придет другой. Ничего уникального или сложного я не делал. Я уверен, что и в Фонде борьбы с коррупцией и где-то еще найдутся люди, которые будут продолжать делать то же самое вне зависимости от решений этих судов, единственная цель которых — это придание вида законности. Спасибо.

#


№144 22. 12. 2014

место

Как стало известно «Новой газете», в ночь с 18 на 19 декабря в селе Кошкельды (родовое село чеченской правозащитницы Натальи Эстемировой) был снесен дом семьи Шабановых на улице Шарипова.

Э то уже 13-й по счету дом, унич-тоженный после заявления Рамзана Кадырова о коллектив-

ной ответственности родственников бое-виков за нападение на Грозный в ночь с 3 на 4 декабря. При этом, по официальной информации, никто из Шабановых не участвовал в нападении на Грозный.

В четверг, 18 декабря, во время пресс-конференции Владимир Путин, отвечая Ксении Собчак, сказал: «Ни у кого нет права на досудебные расправы, включая главу Чечни».

На следующий день в Instagram гла-вы Чечни появился ответ президенту России:

«Владимир Путин отметил, что нет сомнений в том, что с терроризмом нужно бороться по всем направлениям, включая и элемент пособничества. Он напомнил, что, в частности, в Грозном 4 декабря погибли 14 и ранены 38 сотрудников. Президент отметил, что мои заявления в связи с терактом в Грозном полностью соответствовали ожиданиям людей. А в мировой практике борьбы с террором ши-роко используется привлечение к ответс-твенности родственников террористов. При этом президент подчеркнул, что эту борьбу следует вести в рамках закона. Мы полностью поддерживаем оценки собы-тий и задачи, поставленные президентом. Мы его пехотинцы и готовы выполнить любой приказ! Сегодня мы еще раз убе-дились, что у России есть великий лидер, который сумеет провести ее через самые сложные проблемы!»

Елена МИЛАШИНА, «Новая»

В ночь на 19 декабря в Чечне снесли очередной дом

«Пехотинцы Путина»

В Томск пришло известие об одном из самых печальных последствий падения курса рубля: лекарства для онкобольных детей подскочили в цене на 20 процентов, некоторые — почти на треть. Новые ценники получил от поставщиков детский Благотворительный фонд имени Алены Петровой.

— Д ве недели назад я зака-зывала «Онкаспар», — рассказала «Новой»

глава фонда Елена Петрова, — он стоил 73 500 рублей, а теперь нам выставили счет — 94 800. Получается, что за че-тыре флакона надо заплатить сумму, на которую раньше можно было бы купить пять с лишним. А цена «Ноксафила», если перевести на одну дозировочную ложку, — полторы тысячи. Такие за-траты родителям больных детей не по силам.

Фонд собирает средства на препара-ты, которые в льготный федеральный список не включены, поскольку отно-сятся к вспомогательным (они нужны для обезболивания и предотвращения побочного действия), но обойтись без них невозможно, иначе для ребенка лечение превратится в пытку. «Сколько бы они ни стоили, — говорит Елена

Алексеевна, — мы эти деньги должны найти».

Задача осложняется тем, что сум-мы пожертвований в последнее вре-мя заметно уменьшились. «Да, в этом году от благотворителей поступило 13 миллионов рублей — на 30 процен-тов меньше, чем в предыдущем. Это естественно — у многих финансовые проблемы. Но у фонда есть свой запас, и областная власть нам в помощи ни-когда не отказывала. Поэтому я увере-на, что ни один ребенок без лекарств не останется».

Елена Петрова — известный в Томской области человек, сопредседа-тель регионального отделения ОНФ, на президентских выборах была дове-ренным лицом Владимира Путина, и обладминистрация относится к ее про-сьбам серьезно — поэтому для такой уверенности у нее основания есть.

Но у остальных категорий населения Томской области, чья жизнь зависит от определенных медикаментов, похо-же, такой гарантии нет. Как сообщает Агентство новостей ТВ2, местные апте-ки получили уведомления от оптовиков о том, что с началом нового года цены повысятся. По словам бизнес-тренера фармацевтических компаний, кандида-та биологических наук Нелли Олейник, это неизбежно случится не только с за-рубежными препаратами, но и с россий-скими, 90% которых производятся на основе иностранных субстанций. «Еще у нас есть перечень жизненно важных лекарств. Цены на них были зафикси-рованы в рублевом эквиваленте в 2009 году. Спрос на эти препараты останется таким же, каким и был, некоторые из них заменить нечем. Не исключено, что ввоз этих лекарств будет катастрофичес-ки ограничен».

Георгий БОРОДЯНСКИЙ, соб. корр. «Новой», Томск

В Томске резко подорожали лекарства для онкобольных детей

Курс рубля оторвался от жизни

Причин отмены чиновники называть не хотят. Единственное объяснение: так совпало, что корпоратив и праздничный концерт для служителей надзорного ведомства сорвались вскоре после того, как информация о них была предана огласке, в частности — опубликована в «Новой газете».

О том, что петербургские власти намерены устроить два кор-поратива — 19 декабря для со-

трудников ФСБ, ФСО, СВР и 14 января для работников прокуратуры — «Новая» рассказывала в № 142 от 17 декабря. На два приема (каждый на 200 человек) в закрытой правительственной резиденции Смольного «К-2» собирались израсходо-вать около 2,5 млн рублей из городской казны. Из них 1,2 млн хотели отдать за концерт с участием Зары, Татьяны Булановой, Игоря Скляра, Василия

Герелло, Олега Кваши, Галины Хомчик и др. Еще на 500 тысяч готовились на-крыть стол для чекистов и на 700 тысяч для прокуроров.

На официальном сайте госзакупок правительства Петербурга была выложена вся конкурсная документация, контракты и в том числе — меню двух банкетов. В обоих случаях скромностью и умерен-ностью оно не отличалось. Но в итоге повезло только чекистам — возможно, корпоратив для них просто не успели от-менить. Банкет для прокуроров отменили. Уведомление об этом опубликовано на сайте госзакупок. В комитете по вопросам законности, правопорядка и безопаснос-ти администрации Петербурга, который выступал заказчиком обоих праздников, от комментариев отказались.

Нина ПЕТЛЯНОВА, соб. корр. «Новой», Санкт-Петербург

Смольный отменил банкет для сотрудников прокуратуры, на который планировал потратить около двух миллионов рублей из городского бюджета

Повезло только чекистам

Десятого ноября «Новая газета» опубликовала на сайте письмо «Одинокий ветеран снимет комнату», в котором сын участника Великой Отечественной войны Устина Павловича Калуцкого Александр рассказал о мытарствах своего отца. 88-летний ветеран вынужден жить у посторонних людей (по версии чиновников — у гражданской жены), потому что его собственный дом находится на хуторе, где нет ни магазина, ни медпункта, ни аптеки.

«Н овая» направила запрос на имя губернатора Белгородской области Евгения Савченко

с просьбой посодействовать Устину Павловичу в получении благоустро-енного жилья. В прошлую пятницу мы получили ответ заместителя губер-натора Белгородской области Елены Батановой:

«Калуцкий У.П… зарегистрирован в индивидуальном жилом доме на ху-торе Колодезный Большеивановского сельского поселения. В собственности

Калуцкого по месту регистрации име-ется жилой дом 1965 года постройки общей площадью 48 м2, хозяйственные строения и земельный участок 0,37 га. Домовладение газифицировано и элек-трифицировано. Внутренний водопро-вод и канализация отсутствуют. Жилое помещение требует текущего ремонта, а именно: покраски полов, окон, за-мены дверей, штукатурки и побелки стен. <…>

Решением жилищной комиссии при администрации Новооскольского района от 19.03.2010 г. Калуцкому У.П. отказано в признании его нуждающим-ся в жилом помещении. <…>

С решением вышеназванной ко-миссии Калуцкий У.П. не согласился и обратился в Новооскольский районный суд с иском к администрации района о предоставлении ему жилого помеще-ния. Суд 29.10.2011 г. иск Калуцкого У.П. признал необоснованным. <…>

В ноябре 2013 года заявитель обра-тился в прокуратуру Новооскольского района по вопросу отказа в обеспечении его жильем. Нарушений действующего законодательства прокуратурой уста-новлено не было».

— Весело, наверное, пожилому че-ловеку на вымирающем хуторе в доме без водопровода и канализации, — прокомментировал ответ сын ветерана Александр Искрухин. — А о том, что даже магазина и врача там нет, — не сказали.

«Новая газета» направила письмо вице-премьеру РФ по социальным вопросам Ольге Голодец с просьбой дать оценку бездействию правитель-ства Белгородской области и помочь ветерану в получении благоустроен-ного жилья.

Иван ЖИЛИН, «Новая»

Правительство Белгородской области отказывается предоставить жилье ветерану Великой Отечественной войны

От благодарных потомков

НАЙДИТЕ НА САЙТЕ

«Вот так — с закрытыми глазами и вперед?»Немецкая пресса обсуждает тезисы декабрьского прямого эфира с журналистами. Читайте в материале Александра Чурсина


№144 22. 12. 2014

событий

С начала декабря стало возрастать количество украинских граждан, обратившихся в Ростовскую область за убежищем. По словам заместителя губернатора региона Вадима Артемова, в основном это люди, которые летом жили в ростовских пунктах временного размещения (ПВР) и в начале осени решили вернуться на родину. Тогда, по данным УФМС по Ростовской области, ежедневно из России в Украину через пограничные пункты возвращались по 2—3 тысячи человек.

Н о, приехав в города и села воюю-щего Донбасса, многие обнаружи-ли, что возвращаться им некуда:

дома и квартиры либо разрушены, либо непригодны для проживания зимой. И вернулись назад в российские ПВР. В пик бегства жителей Донбасса на Дон в реги-оне действовало более 90 таких пунктов (временных и стационарных). С сентября их число стало резко сокращаться. Сейчас в области осталось четыре ПВР, в них на-ходятся 1240 человек, из них 400 — дети (в конце ноября в пунктах находились 1083 человека).

Всего же, по данным областного пра-вительства, начиная с 3 июня 2014 года в ПВР было размещено более 25 тысяч граждан Украины. На территории ре-гиона сейчас находятся более 39 тысяч граждан Украины, которые в основном живут у родственников, знакомых либо купили жилье.

— В связи с ситуацией на юго-востоке Украины объем обращений

граждан Украины для осуществления трудовой деятельности на территории Ростовской области увеличился в 3—4 раза, — отметил начальник отдела по вопросам трудовой миграции УФМС России по Ростовской области Андрей Федоренко. — Большинство из них име-ют высшее образование, востребованы работодателями.

В свою очередь, власти региона за счет прибывших украинцев частично снизили нехватку кадров (в основном медиков и учителей).

За время конфликта в Донбассе экономический потенциал Ростовской области прирос за счет украинских мощностей. В частности, из Луганска в Каменск-Шахтинский перевезены мощности ООО «Луганский электро-машиностроительный завод» (ЛЭМЗ). Предприятие выпускало электрообо-рудование для подвижного состава железных дорог. По словам вице-губер-натора Ростовской области Александра Гребенщикова, решение о переносе мощностей из Украины в Россию ру-ководство предприятия приняло еще весной, выкупив три цеха (около 27 тыс. кв. м) Каменского завода транспортного машиностроения. Луганчане намерены сохранить профиль предприятия, размер инвестиций составит 470 млн рублей, будут созданы 200 новых рабочих мест. Пуск завода намечен на 2015 год, оборот должен составить 1 млрд рублей.

Виктория МАКАРЕНКО, соб. корр. «Новой», Ростов-на-Дону

В Ростовскую область возвращаются украинские беженцы

Некуда бежать

В центре Красноярска на Копыловском мосту ночью, после пресс-конференции Владимира Путина, появился антипрезидентский рукописный тряпичный баннер с неприличным словом. Провисел он недолго, ответственность за акцию взяли на себя радикальные националисты.

Н а том же месте в конце февра-ля, в дни проведения Красно-ярского экономического фо-

рума (КЭФ), был вывешен красно-

черный флаг Украинской повстан-ческой армии с надписью «Сибирь с Майданом», закрывший собой бан-нер КЭФ-2014. Кроме того, тогда же на постаменте одного из городских памятников Ленину было написано «Слава Украине». Два месяца назад слово «Майдан» написали еще на од-ном памятнике Ленину.

На днях неизвестные также рас-красили в цвета украинского флага памятник Ленину и Монумент Славы с мемориальной военной техникой в Новосибирске. А неделей ранее разри-совали бюст Ленина, находящийся на территории Новосибирского обкома КПРФ. Коммунисты проинформиро-вали, что вождя расписали свастикой и вольфсангелем – символом, исполь-зовавшимся дивизией СС «Дас Райх», а причиной послужила «твердая и пос-ледовательная позиция КПРФ в оценке событий на Украине». В КПРФ уверены, что это провокации молодежных наци-оналистических группировок.

Алексей ТАРАСОВ, «Новая», Красноярск

Ультранационалисты прокомментировали пресс-конференцию президента

Сибирь, Ленин, Путин, Майдан

В Мособлсуде продолжают слушать дело «Боевой орга-низации русских национа-листов». Там по-прежнему удается сохранить коллегию присяжных заседателей

(напомним, в ней уже нет запасных), но закончить рассмотрение дела до Нового года суд, по-видимому, отчаял-ся. Заседание в пятницу было перенесе-но — одна из присяжных заболела.

Суд прервался на стадии допросов обвиняемых. Показания дали двое из че-тырех подсудимых — Максим Баклагин (см. «Новую», № 141) и Вячеслав Исаев. Два друга проходят по одним и тем же эпизодам: убийства антифашистов Ильи Джапаридзе и Ивана Хуторского, чемпи-она мира по тайскому боксу Муслима Абдуллаева, судьи Эдуарда Чувашова, таксиста Соса Хачикяна и покушение на участкового Гагика Беняминяна.

Показания 29-летнего Исаева во многом повторяли рассказ Баклагина. На бесконтрольную миграцию и при-теснение националистов его внимание обратил их общий знакомый Алексей Коршунов — бывший прапорщик ФСБ, которого следствие считает исполни-телем убийств Ивана Хуторского и Эдуарда Чувашова. (К ответственности Коршунова уже не привлекут, он подор-вался на собственной гранате в 2011 году, когда скрывался в Украине.) Он же познакомил Баклагина и Исаева с Никитой Тихоновым, ныне осужденным и за убийство Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой, и за преступле-ния в составе БОРН.

По словам обвиняемых, именно Тихонов в марте 2009 года передал им адрес Ильи Джапаридзе. Студента «Вышки» убили 27 июня. С оружием работали Баклагин и Юрий Тихомиров, Исаев участвовал в качестве водителя. После этого преступления, рассказал Исаев, Коршунов и Тихонов стали от-носиться к ним «более доверительно». Осенью 2009-го Тихонов объяснил но-вобранцам, что каждое убийство сле-дует сопровождать рассылкой в СМИ от имени БОРН.

Второе «задание» — убийство одно-го из неформальных лидеров московс-ких антифашистов Ивана Хуторского. 16 ноября Баклагин и Исаев выследили Ивана, а Коршунов расстрелял его в подъезде.

После ареста Тихонова организаци-онная роль перешла к бывшему чекисту Коршунову. По словам подсудимых, это он предложил убить нескольких кав-казских спортсменов. 24 декабря 2009 года у стадиона «Наука» на Большой Академической улице Исаев выстре-лил из обреза в Муслима Абдуллаева. Баклагин был на подстраховке. Позже националисты услышали по радио, что убит чемпион мира по тайскому боксу. «Мы опешили даже, ведь специально мы цель не выбирали», — рассказал Исаев.

Весной 2010 года Баклагин и Исаев по просьбе Коршунова установили мес-то жительства и график передвижений судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова. В самом убийстве они участия не при-нимали — Коршунов застрелил судью самостоятельно из того же нагана, что и Хуторского.

Убийство Соса Хачикяна 15 сентяб-ря 2010 года Баклагин и Исаев спла-нировали и совершили без посторон-

ней помощи. Подсудимые прочитали на сайте LifeNews, что таксист избил сотрудницу «Евросети», от чего у той якобы случился выкидыш. (В суде эта сотрудница заявила, что даже не была беременна.) Баклагин признался, что выстрелил в Хачикяна из обреза. А Исаев был рядом — бросил листовку «Это за ребенка. БОРН».

Наконец, Исаев рассказал о своем последнем преступлении — неудавшемся покушении на участкового Беняминяна в марте 2011 года. Баклагин, по словам Исаева, был подавлен жизнью в бегах, поэтому Исаев взялся за дело в одиноч-ку. В течение месяца он следил за участ-ковым, а 3 марта попытался расстрелять его через стекло машины. Ранения ока-зались несерьезными.

— Делать рассылку от имени БОРН мне показалось стыдно. В интернете писали о киллере-неудачнике. Сейчас понимаю, что и слава богу, — гово-рил Исаев. — Я думал, что убийства к каким-то изменениям приведут. Мы с Баклагиным стали задумываться, для чего все это? Одобрения в обществе не было, сложно одобрять убийства, последовате-лей не появилось. Обсуждали план сдачи властям. Но не успели сдаться — нас за-держали 26 июня 2012 года.

Исаев также отметил, что считал лидерами БОРН Никиту Тихонова и Алексея Коршунова, но несколько раз слышал от них о каком-то Илье. Сейчас он догадывается, что речь шла об Илье Горячеве. По словам уже допрошенного в суде Никиты Тихонова, предложения о некоторых убийствах поступали именно от Горячева. А тому — якобы от «власт-ных знакомых» из администрации пре-зидента. В суде звучали имена одного из бывших лидеров движения «Местные» Леонида Симунина и даже Владислава Суркова. Но если вероятность увидеть этих людей на допросе в Мособлсуде ничтожно мала, то допрос Ильи Горячева должен состояться уже сегодня.

Никита ГИРИН, «Новая»

«Одобрения в обществе не было»В суде дал показания очередной участник БОРН, сегодня — допрос предполагаемого идеолога банды Ильи Горячева

Вячеслав Исаев

ИТА

Р-Т

АС

С

РИ

А Н

ово

сти

Миссия ООН в гостях у беженцев в Ростовской области


№144 22. 12. 2014

место событий

Санкции против России работают, добавлять новые нет необходимости, но и ослаблять существующие не стоит, пока остаются причины, из-за которых они были введены. Лидеры стран Евросоюза, которые в ночь на пятницу завершили свой последний в уходящем году саммит, остановились на этом.

Е ще до начала встречи были об-народованы принятые в начале недели министрами иностранных

дел ограничительные меры, которые, однако, формально направлены не про-тив России, а против Крыма. Для ЕС — это незаконно оккупированная часть Украины. Европейцам запрещено инвес-тировать капитал в проекты в Крыму и Севастополе, особенно в инфраструктуру и разработку нефтегазовых месторожде-ний, но также в курортную индустрию. Европейские туроператоры не будут продавать туда путевок и туров, а круиз-ные лайнеры смогут заходить в крымские порты только в случае ЧП.

Главной темой саммита был ин-вестиционный план нового главы Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера, призванный дать импульс развитию экономики ЕС, но на устах первых лиц, которые останавливались и разговари-вали с журналистами у подъезда дворца «Юстус Липсиус», было многократно и на разных языках повторяемое, в разных па-дежах склоняемое слово «Россия». Общий настрой — озабоченный, без злорадства: разрушительный экономический кри-зис в России скажется и на европейской экономике.

«Сегодня наша стратегическая про-блема — Россия, а не Украина», — сказал на пресс-конференции председатель Евросовета Дональд Туск. Действительно, в чем проблема с Украиной, развивал он свою мысль. Эта страна «стала жертвой вторжения» за свой европейский выбор. Ей надо просто помочь. Но Россия, решив наказать Киев за Майдан, бросила вызов самим принципам, на которых основан Евросоюз. Следовательно, ЕС нужен пос-ледовательный и долговременный стра-тегический план в отношении России, рассчитанный не на недели и месяцы, а на годы. При этом союз, по словам Туска, должен не только реагировать и защи-щаться, его подход должен соответство-вать его потенциалу, европейцы должны осознать собственную силу.

Дипломаты в кулуарах саммита отме-чали, что за столом переговоров мнения о европейской политике в отношении России различались в нюансах. Явно

просматривались «ястребы», к которым можно отнести Туска или британского премьера Дэвида Кемерона, и «голуби», среди которых можно выделить фран-цузского президента Франсуа Олланда и федерального канцлера Австрии Вернера Файманна. Олланд еще до начала саммита заявил, что не только нет причин вводить новые санкции против России, но, наобо-рот, Евросоюз должен подумать о «деэс-калации» со своей стороны, если Россия хотя бы сделает «жесты» в ожидаемом европейцами направлении.

Жестче определила линию поведения канцлер Германии Ангела Меркель. Она в среду говорила по телефону с Владимиром Путиным и получила от него «много обе-щаний», но предупредила, однако, что ЕС может ослабить санкции только в ответ на серьезные уступки российского пре-зидента. Меркель — за «стратегические» переговоры по украинскому кризису. Каждая порция санкций, напомнила гла-ва германского правительства, вводилась в ответ на конкретную причину, значит, может быть отменена, только когда этой причины не будет.

«Мы сегодня вечером решили, что условием снятия санкций будет терри-ториальная целостность (Украины)», — сказала фрау канцлер на брифинге после саммита, отметив, что даже далеко не все минские договоренности выполняются.

Напомню, что первый санкционный список ЕС ввел в марте. Визовым за-претом и замораживанием европейских активов были наказаны персонально некоторые должностные лица в России, которые имели отношение к присоедине-нию Крыма. В июле за участие в «скрытой войне» на востоке Украины введены рес-триктивные меры против ряда российс-ких банков и энергетических компаний. Формально все эти решения приняты сроком на год, но могут быть пересмот-рены в ту или иную сторону.

Вечером в четверг при всех нюансах и разноголосице главы государств и правительств подтвердили единство об-щего курса, договорились продолжать в отношении России политику давления и переговоров, а к вопросу о санкциях вер-нуться не раньше марта. Они подтверди-ли готовность оказывать финансовую по-мощь Украине при условии проведения ее правительством радикальных реформ. Никаких цифр с множеством нулей, кро-ме выделенного в декабре второго тран-ша в полмиллиарда макрофинансовой поддержки, не названо. Более того, глава Еврокомиссии Юнкер подчеркнул, что возможности помощи Киеву из бюдже-та ЕС исчерпаны. Поэтому — расчет на международную конференцию доноров, на мобилизацию частных инвестиций, которые можно привлечь только под реформы, под гарантии и под жестким контролем международных финансовых институтов. Спасение для Украины — не столько внешние деньги, сколько внутренние реформы по европейским стандартам.

Александр МИНЕЕВ,соб. корр. «Новой»

Брюссель

Евросоюз считает своей стратегической проблемой Россию, а не Украину

Об отмене санкций забыли до марта

П риземлившись в аэропор-ту Краснодара, 19 членов СПЧ сразу разъехались кто куда: кто в тюрьму, кто в детский дом, кто в больницу. А Наталья

Евдокимова из Санкт-Петербурга вместе с «Экологической вахтой по Северному Кавказу» и представителем краевой администрации махнула за 180 км в район Туапсе, чтобы осмотреть объект, известный среди жителей этих мест как «дача губернатора Ткачева».

Не зря Наталия Леонидовна в мо-лодые годы увлекалась танцами: пос-ледние 8 км в гору и вниз к дороге (где экспедицию на всякий случай уже ждал наряд полиции) преодолевали пешком. Зато удалось обойти по периметру забор, за порчу которого (нанесение надписей: «Саня — вор! Лес общий!») отбывает 3 года лишения свободы эколог Евгений Витишко. Но это — его проблемы, а проблема губернатора состоит в том, что участок за забором не выделен из Лесного фонда и захва-тывает берег моря общего пользования. Наталию Леонидовну по предъявлении удостоверения члена СПЧ охрана все равно за ворота не пропустила: здесь вход только для «отдыхающих по пу-тевкам». Она спросила у представителя краевой администрации: «Так что, есть забор?» — «Нет забора!» — отвечал тот по-казачьи лихо, и она не смогла опре-делить, покраснел он или нет, потому что в лесу было уже темно.

Витишко сначала дали условно, но он же не притих, защищая море и лес, поэтому накануне Олимпиады в Сочи условный срок заменили реальным. За порчу (?) забора, «которого нет».

В это же время правозащитник Евгений Бобров вел прием граждан, и, по его свидетельству, из 250 записав-шихся почти 200 пришли с вопросами о земельных паях. Вопреки законода-тельству о приватизации 20 лет назад эти паи не были выделены крестьянам, в лучшем случае попали в руки мошен-ников, а в худшем — за требование пая можно получить по голове. Наивно было бы думать, что трехдневная экспедиция СПЧ могла развязать этот запутанный узел: все, что мог сделать Бобров, — сказать вслух с трибуны о проблеме, которая в крае не обсуждается и как бы не существует.

Слово на выездном заседании СПЧ получил и университетский профессор Михаил Савва, в апреле 2014 года приговоренный к 3 годам условно якобы за хищение средств государственного гранта и приписку нагрузки в универ-ситете. С несостоявшимся шпионом

(следствие, которое вело управление ФСБ по Краснодарскому краю, инте-ресовали более всего гранты амери-канской USAID) вежливо здоровались за руку даже представители админис-трации: ни у кого в Краснодаре нет и тени сомнения в том, что его приговор липовый. Однако Савва объявил о пре-кращении работы Южного региональ-ного ресурсного центра — одного из самых почтенных НКО в России — из-за невозможности продолжения деятель-ности. Сейчас сам Савва оказался под угрозой еще одного дела о якобы при-писанных занятиях со студентами, еще более нелепого и мелкого, чем первое. Только любой приговор по нему будет означать и превращение первых услов-ных трех лет в реальные.

В Краснодаре, как нам показалось, было сделано все, чтобы о выездном за-седании СПЧ узнало как можно меньше людей и как можно позже. Когда те же крестьяне и местные правозащитники, не нашедшие понимания в крае, при-ехали к Аграрному университету, где в отдалении от центра города проходи-ло пленарное заседание СПЧ, охрана сделала попытку их не пропустить. А когда эта не прошедшая кастинг публи-ка все же проникла в зал, от встречи с президентским советом отказался уже губернатор Александр Ткачев, еще на-кануне обещавший приехать. Причину никто объяснять не стал, но она, в об-щем, понятна: появление губернатора в такой «среде» означало бы нарушение понятных всем (на уровне социальной интуиции) границ, отделяющих види-мый, даже нарочито-приветливый и праздничный мир Юга и Сочи от как бы не существующей, теневой, «под-водной» части этого края.

И «дела цапков», потрясшего всю страну, но выплывшего на поверхность скорее случайно и по стечению обсто-ятельств, тут тоже как будто не было. Никто из руководства края или право-охранительных органов, без ведома которых тут и муха не пролетит, в связи с «делом цапков» ни к какой ответствен-ности привлечен не был.

Но что могут сделать за три дня 19 чле-нов Совета по правам человека, которых если и слушают, то снисходительно и как бы для галочки? Уездный цирк.

А в общем, я, наверное, уже и не о Юге это пишу, а обо всей России. Ничего нового экспедиция СПЧ здесь не нашла. Краснодарский край — только «передовой отряд», тянущий страну назад, в мир подводных теней и цап-ковских «понятий».

Подводный мир Краснодара

Но что могут сделать за три дня 19 членов СПЧ, которых слушают для галочки? Уездный цирк

Что нового нашла экспедиция Совета по правам человека на юге России

Леонид Никитинскийобозреватель «Новой», член Совета

по правам человека при президенте России

Дональд Туск

Re

ute

rs


№144 22. 12. 2014

ПОЛИ

ТИЧЕ

СКИЙ

РЫНО

К

здесь!

Минск. Сентябрь 2011-го

А у нас было очень похоже: белорусский рубль весной 2011 года обесценился втрое. Той зимой за один доллар давали 3000 бело-русских рублей, а к концу

весны — он уже стоил 8500.Обменные пункты тогда жили сво-

ей собственной, очень напряженной жизнью. Люди записывались в очереди, получали порядковые номера, дважды в сутки приходили на перекличку, состав-ляли графики ночных дежурств, прино-сили раскладные табуретки, рюкзаки с термосами и бутербродами — в общем, они там жили.

Если кто-то приходил сдавать валюту — первый номер в очереди ее покупал. А потом ждали следующего.

Впрочем, тогда счастливые обладатели долларов и евро даже могли себе позволить не идти в обменный пункт. Стоило пома-хать долларовой бумажкой где-нибудь на заправке, в парикмахерской, в медицин-ском центре и спросить, где ближайший обменник, сотрудники тут же начинали махать руками: «Что вы, что вы, зачем идти в обменник? Мы у вас сами купим валюту по хорошему курсу!»

Потом люди привыкли к новому кур-су — а куда им было деваться? Привыкли к плавной девальвации, привыкли при появлении свободных денег сразу же по-купать на них доллары, чтобы быть во все-оружии во время следующего кризиса. И вот ситуация в России этот самый кризис в Белоруссии, похоже, приблизила.

За два дня разница курсов между официальным, нацбанковским, и ком-

мерческим выросла до шести с половиной процентов. Доллар, который на прошлой неделе банки покупали по 10 800 белорусских рублей, в четверг и пятницу уже стоил 11 500. В среду неко-торые банки приостановили операции с российским рублем.

А у белорусских обменников снова по-явились очереди, пока еще без термосов и перекличек. Белорусы начали закрывать рублевые депозиты и либо переводить их в долларовые, либо просто забирать наличные.

В пятницу с утра торги на валютно-фондовой бирже вообще были отме-нены, многие обменные пункты —

закрылись. В пресс-службе Нацбанка говорили, что нужно подождать специ-ального заявления. И оно появилось: Нацбанк Белоруссии объявил, что с 19 декабря вводится 30-процентный сбор при покупке валюты! То есть сдать доллары можно, к примеру, по цене 11 500 бело-русских рублей за доллар, а купить — при официально записанном на информаци-онном табло курсе 11 900 — можно, за-платив еще 30 процентов банку. В пресс-релизе Нацбанка написано, что это все из-за России: «Исходя из ситуации, скла-дывающейся в экономиках сопредель-ных государств, и в первую очередь — в Российской Федерации, Правительством и Национальным банком Республики Беларусь принят ряд мер, направленных на недопущение развития негативных тенденций на валютном и финансовом рынках Республики Беларусь и повы-шение привлекательности сбережений в белорусских рублях. С учетом возрос-шего спроса на иностранную валюту на внутреннем валютном рынке принято ре-шение о временном введении 30-процен-тного сбора при покупке валюты юриди-ческими и физическими лицами».

Но было уже нечего покупать. Потому что сигналом к атаке на обменные пун-кты стали слова премьер-министра Белоруссии Михаила Мясниковича, про-

изнесенные еще во вторник. Когда в России началась валютная

паника, Мясникович заявил, что эко-номическая безопасность Беларуси под угрозой и нужно срочно активизировать экспорт за пределы Таможенного союза. По словам главы правительства, за 10 месяцев нынешнего года «по странам Таможенного союза мы «просели» на 777 миллионов долларов, в том числе по России — на 739 миллионов. Мы недо-бираем очень большие объемы экспорта в Российскую Федерацию, несмотря на то, что в физическом исчислении прак-тически по всем позициям поставляем больше продукции».

А министр иностранных дел Владимир Макей вообще предложил заменить Россию на Бангладеш. Потому что в Бангладеш Беларусь поставляет калий-ные удобрения в больших количествах, и товарооборот за 9 месяцев года составил 63 миллиона долларов с положительным сальдо в размере 23 миллионов. А еще правительство планирует поставлять в Бангладеш МАЗы и дорожную технику. И вообще, заявил Макей, диверсификацией экспорта нужно заниматься каждый день, а не когда у соседа грянет кризис.

Б англадеш — партнер, конечно, перспективный. И товарооборот в 63 миллиона с положительным

сальдо — это хороший показатель. Но для сравнения: товарооборот с Россией за тот же период составил 28,3 миллиарда долла-ров. Причем экспорт — 11 миллиардов. Это 48 процентов всего белорусского экспор-та. И рынок такого масштаба Белоруссии не найти никогда. Бангладеш, может, и купила бы еще больше удобрений, но ей столько не нужно. Второй по значимости для Белоруссии рынок — Украина: това-рооборот за 10 месяцев года составил 4 миллиарда долларов. Но при ослабленной войной экономике этот рынок тоже стал для Белоруссии ненадежным.

Александр Лукашенко в четверг на совещании по экономическим вопросам

потребовал перейти с Россией на расчеты в валюте, а не в российских рублях: «Так как мы платим за электроэнергию не в рублях, а в долларах. Надо было давно работать и требовать с них, чтобы они нам тоже пла-тили в твердой валюте — в долларах и евро. Мне докладывает правительство, что лед тронулся. Покупатели нашей продукции в России платят в долларах. Если в рублях — то в соответствии с курсом на сегодняшний день, на сегодняшний час».

Вот только какой курс будет в некий день и час, прогнозировать не берется никто. По меткому определению бело-русского финансового аналитика Вадима Иосуба, курсообразование в республике — вопрос политический, а не экономичес-кий, и потому находится вне компетен-ции Нацбанка. А в таких условиях, когда имеется тупое политическое разрешение прибавлять не более 10 белорусских руб-лей в день к курсу доллара, — обвал ста-новится неизбежным.

П рогнозы белорусских экономистов на следующий год, учитывая фи-нансовую ситуацию в России, ко-

леблются между «плохо» и «очень плохо». Зато белорусы успели скупить телевизоры и холодильники еще в прошлый кризис, 3 года назад, и приучились покупать ва-люту по случаю, просто для надежности. Так что теперь они смогут сэкономить на бытовой технике: за 3 года она вряд ли устарела. И, в отличие от россиян, бело-русы никогда даже мысленно ничего не подсчитывали в национальной валюте: на вопрос «За сколько купил?» — всегда следует ответ в долларах, а не в миллионах белорусских рублей. А если с Бангладеш все сложится так, как фантазирует прави-тельство, белорусы быстро начнут мыс-ленно конвертировать местные цены в бангладешские таки и пайсы.

Россиянам еще только предстоит это-му научиться.

Минск

Как батька курс «перетрахивал»

Лукашенко принял меры по спасению национальной валюты. Почему это актуально для России

Ирина ХАЛИПсоб. корр. «Новой»

AP

/ F

OTO

LIN

K


№144 22. 12. 2014

Г осударственное обвинение потре-бовало для Навального десять лет лишения свободы по делу «Ив Роше». Для сравнения: год назад прокуро-ры столько же требовали для наци-оналиста Даниила Константинова. В обоих случаях доказательства вины подсудимых не выдерживали никакой критики: у Константинова было али-

би, за Навального — все показания свидетелей. Отличие здесь только в том, что Константинова судили за совершенное им якобы убийство, Навального — всего лишь за ущерб, который был якобы нанесен коммерческой компании. Ставки растут.

Процесс над Константиновым, для которого это была первая судимость, закончился сенсацией. Его статью вдруг переквалифицировали на хулиганство, после чего он был приговорен к трем годам колонии, подпал под амнистию и был освобожден в зале суда. В настоящее время Константинов находится за границей, опаса-ясь новых преследований со стороны российских властей. Навальный формально уже является «рецидивистом», за плечами у него условный срок по делу «Кировлеса». Но для нашей отнюдь не слепой Фемиды еще важнее то об-стоятельство, что реакция на суд над Навальным в стране является своего рода инстру-ментом измерения реальных общественных настроений. Политики здесь намного боль-ше, чем в деле Константинова, по той простой причине, что о процессе будет писать миро-

вая пресса, а на улицы в поддержку заключенного Навального собира-ются выйти люди, как уже случилось однажды.

Судебная система в России работает в одну сторону, она уничтожает своих жертв. По крайней мере до тех пор, пока в этот порядок вещей не вклиниваются какие-то внешние факторы. Приказ выпустить Навального во время суда по «Кировлесу» и дать ему возможность участвовать в выборах мэра Москвы, очевидно, шел тогда непосредственно от президента Путина. Этот же человек год назад освободил своего многолетнего политического оппонента, Ходорковского. Чувствуя, вероятно, некоторое головокружение от успехов, присущее исполнителям, Путин вынужден был выполнять роль государственного адвоката. Нынешняя ситуация вызывает опасения: воз-можно, сдерживать систему больше некому и незачем.

Россия пережила катастрофический год, но официальные рейтинги пре-зидента взлетели до небес. И даже обесценивание рубля пока не смогло нарушить этого. На этом фоне осторожничать по поводу Навального может и расхотеться. Если Крым наш, то все позволено. Десять лет, запрошенных прокуратурой, в этом смысле — пробный шар. Сейчас они сидят и смотрят, как он катится, собирают вырезки из газет в красную папку.

И по старой привычке здесь все же взята некоторая пауза. Оглашение приговора назначено на 15 января — то есть на тот срок, когда страна на-чнет приходить в себя после новогоднего похмелья (во всех смыслах этого слова). Никто сейчас не предскажет двух вещей: какие цены в январе будут в магазине и как на них прореагируют люди. Из-за девальвации рубля нарушена стандартная технология: выносить резонансные приговоры по политическим процессам под Новый год, накануне каникул или в мертвый сезон отпусков в августе. Похоже, у технологов есть некоторые сомнения: не окажутся ли вдруг граждане, бегущие менять рубли на холодильники и телевизоры, на оппозиционном митинге. Политический курс доверия может оказаться столь же волатильным, как и цена на нефть или российский фон-довый рынок. Тогда, в духе наших новейших рецептов борьбы с кризисом, прежде чем наконец посадить Навального, придется взять паузу на пару лет.

Кирилл МАРТЫНОВ, редактор отдела «Мнения & Комментарии»

мнения Покидая стабильность

,

,

Сейчас они

собирают вырезки

из газет в красную

папку

Сергей СМИРНОВ*

И все-таки была она, великая русская лите-ратура. И сатирическая, и патриотическая. Но всегда не бюджетная, всегда не зависи-мая от государства. Да, в числе создателей оной и камер-юнкер, и вице-губернатор, и цензор, и заведующий репертуарной частью московских театров, получавшие некоторое жалованье. По основной работе, однако. Материальное поощрение литературной

деятельности было возможно вдогонку, не авансом. Тот же А.Н. Островский, лишь достигнув 60 лет — мужского пенсионного возраста в современной России, — получил императорскую пенсию в размере 3000 рублей в год. А всю предыдущую жизнь был обременен долгами.

Дореволюционные журналы платили гонорары за сти-хи и прозу, имевшие успех у публики, и отвергали произ-ведения, которые не сулили такового. Известные деятели искусства иногда спонсировали своих коллег. Наконец, была возможность издаваться и за свой счет в расчете на будущие коммерческие успехи — после малоизвестных тоненьких брошюр грянул своим «Громокипящим куб-ком» Игорь Северянин.

Востребованные писатели продавали права на свои еще не написанные произведения издателям. Чехов, изменив старику Суворину с Марксом (Адольфом Федоровичем), передал ему за 75 тысяч рублей в «полную литературную собственность» все, что он напишет в предстоявшие 20 лет. Кроме того, родившийся в нынешнем Щецине потомствен-ный дворянин предусмотрел выплату гонорара писателю, причем ступенчато повышавшегося — 250 рублей за 35 ты-сяч букв в первое пятилетие действия договора до 850 рублей в последнее. И тот и другой не сумели в полной мере лично

воспользоваться бонусами договора, ибо умерли спустя все-го пять лет после его подписания. Который, кстати, не ре-шил всех финансовых проблем Антона Павловича — долга Земельному банку при продаже в том же, 1899 г., Мелихова оставалось еще 5 тысяч рублей. Но не шел на поклон жизне-люб (до туберкулеза) классик к государю-императору. Или, на худой конец, — к министру финансов.

Не прибегала к помощи государства и Софья Андреевна — эффективный и скандальный менеджер творческих и имущественных прав Льва Николаевича. Многие менее известные писатели и деятели культуры не пренебрегали авансом. Впрочем, в данном случае за-казчик рисковал, если фигурант злоупотреблял. Николай Павлович Чехов — один из печальных тому примеров.

Подобное финансовое обеспечение литературно-го творчества в основных чертах своих существовало и в советской России вплоть до сворачивания НЭПа и огосударствления издательств наряду с экономикой в целом. Ибо идеологию блюсти следовало, а вот частное издательство преследовало совершенно иные и понятные экономические цели. Схема после устаканивания идеоло-гии, казалось бы, не изменилась (те же авансы, гонорары), но только стороной, договаривающейся с автором, стало государство в лице государственного издательства соот-ветствующего профиля — от Госполитиздата до Детгиза. А когда финансирование происходит из государственного бюджета, то коммерческий успех совершенно не важен. Важно создание идеологически правильного произведе-ния, а разойдется оное или нет — дело последнее.

Послевкусие бюджетного финансирования сохра-нилось у тех называющих себя писателями, которые, по их собственным словам, радеют за духовные скрепы на-шего общества (когда слышу слово «скрепы», почему-то вспоминается степлер), за так называемые традиционные ценности. Подобные инженеры наших с вами душ так прямо и говорят о необходимости бюджетных вливаний в их произведения, ибо без этих вливаний у них нет шансов дойти до читателя. Ведь издательства работают только с теми авторами, произведения которых способны при-нести прибыль.

Нет, можно, конечно, издать книгу за свой счет. Несколько раз встречал на бульварах человека, предла-гавшего сборник своих стихов с вполне патриотическим двустишием: «Русь поднимется, я знаю, / Потому что под-нимаю». Но, увы, альтруистов среди «степлеров» не густо. Впрочем, как и талантов.

*Автор — Сергей Н. Смирнов, д.э.н., директор Института социальной политики и социально-экономических программ НИУ ВШЭ

прикладная антропология

инженеры душ

прямо требуют

бюджетных вливаний

, ,

К экономике российской словесности

пись

мо

из р

едак

ции

Литература и бюджеты

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»


№144 22. 12. 2014

Вадим РОССМАН*

Т е м а о б ъ е д и н е н и я « д в у х Румыний» не сходила с повес-тки дня румынской политики с момента распада СССР, но в последние годы она стала при-обретать более реалистические очертания. В ноябре 2013 года президент Румынии Траян Бэсеску назвал присоедине-

ние Молдавии новым «фундаментальным национальным проектом» после уже ре-ализованных проектов — вступления в НАТО и в ЕС. Ранее он говорил о том, что Румыния является «единственным народом в Европе, остающимся разделенным после воссоединения Германии». Победивший в ноябрьских выборах в стране новый пре-зидент Клаус Йоханнис считает приори-тетным решение экономических проблем и высказывается по вопросу объединения более осторожно. Тем не менее его заявле-ния, сделанные в ходе недавней поездки в Кишинев, также недвусмысленно свиде-тельствуют о его поддержке этого проекта. Восприятие Йоханниса как румынского политика европейской ориентации может послужить решающей поддержке проекта объединенного государства в ЕС.

Проблема столицы является фунда-ментальной для перспектив интеграции Молдавии в Румынию и ЕС, которая вряд ли возможна на основе консолидации всех столичных функций в Бухаресте. Успех или фиаско многих проектов интеграции в са-мых разных частях мира во многом зависели от решения проблемы столичного города. Консенсус по этому вопросу способство-вал достаточно успешной интеграции двух Германий, в то время как отсутствие такого консенсуса привело к фиаско или сущест-венному ослаблению нескольких намечен-ных федераций — федерации Вест-Индии или Центральной Америки.

Молдавия, где идея объединения гораздо менее популярна, о чем свидетельствуют и итоги парламентских выборов 30 ноября, безусловно, потребует важных уступок для своего вхождения в единое государство. Многие политики Румынии хорошо пони-мают, что поддержка этой идеи в Молдавии и сама возможность осуществления этого плана напрямую зависят от его формата, в том числе от того, откуда будет происходить управление страной.

В постсоциалистической Румынии идея переноса столицы была возрождена и пос-тавлена в контекст нового национального строительства. Наиболее популярными кандидатурами на эту роль стали два го-рода в Трансильвании — Брашов и Алба-Юлия, причем у последнего был явный приоритет.

На рубеже XVI—XVII веков в Алба-Юлии был подписан договор о единстве трех дунайских княжеств — Валахии, Молдавии и Трансильвании, прежде всего в контексте антитурецкой коалиции. Вскоре все три княжества оказались ненадолго (1599—1601) объединены под властью валашского князя Михая Храброго. Кроме того, в 1918 году — по окончании мировой войны — именно в Алба-Юлии было объявлено о присоеди-нении Трансильвании к Румынии, а четыре

года спустя в местном соборе произошло венчание Фердинанда I и королевы Марии на трон объединенного государства.

Перенос столицы должен создать проти-вовес движению за автономию со стороны самого крупного национального меньшинс-тва Румынии — этнических венгров — и активизировавшимся территориальным притязаниям на Трансильванию со сторо-ны ультранационалистических венгерских партий («Йоббик»). В период с десятого по семнадцатый век Алба-Юлия входила в состав Венгерского королевства, оставаясь бессменной столицей Трансильвании.

Центральное положение Алба-Юлии на карте страны также подчеркивает недо-статки и изъяны Бухареста, связанные с его исторической ролью в панрумынской истории. Исторически выбор Бухареста столицей страны был определен владычест-вом Османской империи. Господарь Мирча Чобанул, перенесший столицу государства в Бухарест из Трансильвании в 1545 году, был возведен на престол турками. Перенос столи-цы на юг приближал страну к Порте, которая

полностью доминировала над Валахией и за-щищала своего ставленника от противников и конкурентов в борьбе за власть.

Эти исторические коннотации в со-четании с императивом более широкой национальной консолидации, на которую ориентированы многие румынские полити-ки, требуют возвращения столицы страны в Трансильванию. Перенос столицы в Алба-Юлию позволил бы скрепить союз Валахии, Трансильвании и Молдавии и провести на деле курс на новую национальную консо-лидацию. Членство Молдавии в ЕС могло бы облегчить сценарий национальной ин-теграции и стимулировать его.

Чрезвычайно проблематичным является и сам градостроительный и архитектурный план Бухареста. Циклопический Дом наро-да, построенный Чаушеску в самом центре города и являющийся самым протяженным (350 000 кв. м) и тяжелым зданием мира, де-формировал городскую среду и сегодня пол-ностью доминирует над урбанистическим ландшафтом. От этой идеологической анга-жированности города румыны пытаются се-годня освободиться. Строительство Дворца народа, происходившее в 1984—1989 годах, потребовало уничтожения пятой части исто-рического центра города и сноса множества важных для национальной памяти культур-ных памятников. Реконструкция города была бы, безусловно, слишком сложной и дорогостоящей, и потому выбор новой сто-лицы не всем кажется столь уж радикальной альтернативой в сравнении с масштабной перестройкой города и избавлением от его коммунистической иконографии.

& комментарии

Р азница между Россией и Украиной состоит не в том, что с одной стороны границы замечательное государство, а с другой — нет. Важнее другое: как к своим государс-твам относятся люди в наших странах. Для одних го-сударство есть высшая ценность, для других — только инструмент для решения своих задач.

Это хорошо видно на примере рынка СМИ. Украинские журналисты вглядываются не только в чужие соринки, но и рыщут в поисках собственных бревен.

Например, разоблачают Петра Порошенко. Срывают покровы с Арсения Яценюка. Изучают масштабы коррупции в министерстве обороны. Критикуют добровольческие батальоны. Пишут об опас-ностях олигархического поворота и рассуждают о том, какие про-блемы принес стране Майдан.

И это в ситуации, когда страна ведет боевые действия. Когда часть территорий не контролируется Киевом, когда националь-ная валюта, как, впрочем, теперь уже и в России, успела подеше-веть вдвое с начала года, а никакого «плана Маршалла» до сих пор не наблюдается.

А что мы видим в российских медиа? Копаться в коррупционных скандалах можно строго до определенного уровня. Список неприка-саемых персон неофициален, но незыблем. Рассуждения об исто-риях, связанных с первыми лицами, чреваты лишением лицензии. В Украине не один десяток авторов написал о том, что решение Порошенко тащить в политику своего сына — это глупость и ошиб-ка. Но случись подобная ситуация в России, ее предпочли бы вовсе не заметить.

Украинские СМИ нередко передергивают и порой выдают «соло-минки» за «бревна». Но они еще не потеряли способности к само-критике. А что могут их российские коллеги — кроме того, как ругать украинскую реальность? Что им позволено? Где пролегает красная линия? Те медиа, которые с некоторым снисхождением принято на-зывать «российской либеральной журналистикой» — это всего-на-всего пространство, свободное в выборе тем и в поиске ответов на эти темы. Сегодня эта территория сокращается с каждым месяцем, уже сейчас более-менее свободные от государства издания можно пересчитать по пальцам двух рук. Но это не значит, что есть «либе-ральные» и «патриотические» СМИ. Это просто значит, что есть СМИ и не-СМИ. Одни могут говорить обо всем, кроме того, что запреще-но законом, а другие — лишь о том, что негласно разрешено патро-нами, поставленными над ними государством. Чувствуете разницу?

Но самое парадоксальное в другом — для российских граждан отсутствие критических материалов в отечественных СМИ выглядит как признак «порядка». Мол, если в Украине политиков критикуют, то это как раз доказывает, что они там какие-то запредельные уроды и неумехи — даже журналистов организовать не могут в ситуации войны. А российское железобетонное единодушие воспринимается как признак силы и стабильности.

И в этом как раз и состоит принципиальное расхождение во взглядах на государство по обе стороны грани-цы. Просто потому, что журналистика являет-ся всего-навсего еще одним элементом в системе коллективных сдержек и противове-сов. Она по сути своей должна фрондировать чиновнику. Редакции могут быть разными — профессиональными и начинающими, блогерскими и экспертными. Но в любом случае их задача — это следить за теми, кто в силу должности имеет доступ к ресурсам.

Да, всегда можно сказать, что украинская многоголосица — это лишь следствие борьбы элитных групп. Но ведь именно такая борьба является одной из свай государственного фундамента. У сим-карты отрезают один уголок именно потому, что это защита от дурака: ее нельзя неправильным образом вставить в телефон. И полиархия в государстве защищает систему от идиотов, которые могут решить единолично подкорректировать реальность под собс-твенное мировоззрение.

Российского обывателя сложно убедить в том, что цветущая сложность лучше монументального единодушия. Быть может, потому, что для него государство — само по себе цель и ценность. А для украинского обывателя государство инструментально. Если оно помогает нам жить хорошо и счастливо — нам оно нравится. А если оно же ведет к деградации собственного населения, то это государство вполне можно пересобрать. Что, собственно, мы сей-час и наблюдаем.

в фокусе

Румыния и Молдавия: в поисках единства

* Автор — журналист (Симферополь)

Разные отношения

*Автор — доктор философии и политических наук, урбанист

членство

Молдавии в ЕС

облегчило

бы сценарий

национальной

интеграции

,,

вид сбоку

, ,железобетонное

единодушие

воспринимается

как признак силы

Павел КАЗАРИН*

Алба-Юлия как кандидат на новую столицу страны


№144 22. 12. 2014

З авершающийся год, надо при-знать, — не лучший для оппо-зиции. Активность заметно спала, о чем говорят сами оп-позиционеры, признавая тот факт, что на фоне рейтинга

Путина и патриотической эйфории мер-кнут самые смелые идеи. Да и в протест-ных рядах наметился некий раскол, если вообще о каком-то единстве можно было говорить. Стало казаться, все было зря — и Болотная, и Сахарова, и «Оккупай»… Однако это только на первый взгляд. В последнее время протестное движение получило новую, в чем-то уникальную возможность не только наблюдать, но и созидать. И предоставила ее, как ни странно, власть, в попытках консолиди-ровать гражданское общество.

Многие не согласятся с тем, что в России гражданское общество существует. Да, пусть оно еще не созрело, но оно есть. Именно с ним необходимо работать, потому что сегодня, на этапе формирования, оно вос-приимчиво к новым объединяющим идеям. Власть, и отрицать это было бы глупо, в развитии гражданского общества заинте-ресована как никогда, поэтому так активно работает с его институтами. Уже и Михаил Ходорковский признает, что диалог оппози-ции с властью необходим, чтобы сохранить гражданский мир, а то и упрочить его. Он верит, что так можно изменить мнение 85%, как он выразился, «социально пассивных» людей. Власти, в свою очередь, важно по-казать тем же 85%, а то и остальным 15%, что она готова слушать, слышать и даже прислушиваться к мнению меньшинства. Это особенно актуально звучит и выпукло выглядит в условиях санкций, падения эко-номики и коррупции на местах.

Хорошее воспитание

В этом смысле Владимир Путин определяет курс внутренней политики государства, а вот негласный проводник между пазлами гражданского обще-ства — президентская администрация. Ей еще недавно приписывали политику «закручивания гаек». Тогда же в оби-ходе устоялось выражение «сурковская пропаганда». Нынешние же воротилы в АП предпочитают пропагандировать в равноправном сотрудничестве с парт-нерами, отказавшись от диктата единс-твенно правильного мнения и редко повышая голос. На смену красочным коррупционноемким мероприятиям а-ля «народ и партия едины в борьбе с пятой колонной», в которые, казалось, и те 85% «социально пассивных» слабо верили, пришел диалог. Такая внутрен-няя политика менее заметна, но более эффективна, особенно когда оппозиция воспринимает политические процессы в стране объективно, а не сквозь призму субъективных предпочтений. Власть стала воспитанной, как внешне, так и внутренне, и это с удивлением фикси-рует самая несогласная часть общества. Некоторые даже вслух, как глава МХГ Людмила Алексеева. «Значит, мама хо-рошо его воспитала», — предположила она после поездки в машине первого замглавы АП Вячеслава Володина, когда тот в прошлом году «подбросил» силь-

но опаздывавшую правозащитницу до Сахаровского центра.

Но это — лирическое отступление по сравнению с тем, что еще недавно было абсолютно невозможно. Речь о представи-телях оппозиции во власти. Независимая политическая позиция теперь не является препятствием для прохождения избира-тельного барьера. Тому примеры Евгения Ройзмана и Галины Ширшиной: на выбо-рах мэров Екатеринбурга и Петрозаводска они опередили единороссов, один — от «Гражданской платформы», другая — от «Яблока». А шесть кандидатов в градо-начальники Новосибирска, в том числе и Илья Пономарев, снялись с выборов в пользу коммуниста Анатолия Локтя. Тот прямо сказал, что, несмотря на расхожде-ния во взглядах, он понял, что АП готова делиться ответственностью и заинтересо-вана в том, чтобы оппозиция приходила к власти.

И это не потому, что Кремль в стремле-нии сохранить электоральное расположе-ние играет в демократию. Единичного по-падания, к примеру, «Яблока» недостаточ-но ни для одних, ни для других. Сегодня для «нетрадиционного» градоначальника или главы региона уже мало картинно пытаться положить вертикаль власти на лопатки, нужно ежедневно доказывать, что ты не зря занимаешь свое место. Это и карт-бланш оппозиции, одновременно и проверка на прочность, и, что более вероятно, предоставленная возможность реализовать свои идеи — а вдруг они окажутся неплохими, ну как минимум полезными для общества? Вот только не все воспользовались моментом, а неко-торые так просто его упустили. Теперь с выборов никого не снимают, однако за-коном определены квалификационные требования, которые поднимают планку

ответственности для кандидата. На деле оказалось, что тесно общаться с избирате-лем пожелали немногие, хотя нужно было всего лишь собрать подписи.

Заразительный пример

Зрелое гражданское общество невоз-можно без консолидации. Власть заявля-ет, что запрос на нее огромен, и старается показать, что процесс уже запущен. Так, его кульминационным моментом на данном этапе можно считать прошед-ший День народного единства, которому предшествовал медиафорум «Регионы России». На нем лидеры всех четырех думских фракций, сидя плечом к плечу, обсуждали итоги прошедших 14 сентября выборов. Да, думские оппозиционеры по традиции критиковали власть, «Единая Россия» наслаждалась очередной «убе-дительной победой», а в коем-то веке до-пущенные к этому кругу приближенных представители непарламентских партий винили в неудачах на выборах именно себя, а не пресловутый админресурс. Главное — общество получило сигнал: ради его становления непримиримые соперники смогли объединиться.

Похоже, осознание того, что решать проблемы в одиночку невозможно, при-ходит и к той части оппозиции, которую раньше власть предпочитала ломать через колено, а сегодня пытается разго-варивать с ней. Сейчас на трибуну вход свободный даже националистам, кото-рые могут изложить свою позицию и не иметь за это последствий. Главное, чтобы позиция была конструктивной, а не де-структивной. Представить себе Эдуарда Лимонова в рейтинговой политической передаче на федеральном телеканале

недавно было — из области фантастики. А сегодня, в тот же День единства, лидер «Русских» Дмитрий Демушкин в теле-визионном эфире осуждает экстремист-ски настроенных участников «Русского марша», подчеркивая, что цель его — не война, но мир, только немного иной конструкции.

Огорчает, конечно, отсутствие ярких вольнодумцев в Общественной палате. Возможность была — в этом году впервые выборы в ОП проходили в интернете, а шанс снова упущен, несмотря на призыв Алексея Навального активно голосовать за «своих». Зато удалось сохранить мес-та в президентском Совете по развитию гражданского общества и правам челове-ка, к формированию которого тоже мог приложить руку каждый желающий со своего компьютера. Кремлю не откажешь в дальновидности: сделав выборные процедуры формально публичными в виртуальном пространстве, он перефор-матировал отношение общества к этим институтам — в реальном.

В этом смысле примечательна работа внутриполитического блока АП, который тихой сапой взял на себя роль объединителя общества. Получается у него это, надо при-знать, неплохо. История с грантами НКО — пожалуй, самая показательная. Пока велись споры, кого считать «иностранными аген-тами», президент встретился с правоза-щитниками, после чего оператором бюд-жетной помощи назначили «Гражданское достоинство» Эллы Памфиловой. С тех пор гранты распределяют делегированные организации, определяемые в результате тендеров. Или идея установки памятника жертвам политических репрессий, которую «Мемориалу» не удавалось воплотить года-ми. По указанию президента вопрос был решен для российских реалий мгновенно.

Кто-то мне возразит — не являются ли самопиаром нынешние инициати-вы? Вряд ли. Если бы вопросы с НКО и «Мемориалом» решались пять лет назад, все бы закончилось декларативными за-явлениями и фанфарами в провластных СМИ и последующим за ними пшиком. Сегодня же действуют куда тише, зато намного эффективнее. Без дифирамбов, конечно же, никуда, но только по факту, да и то так получается, что из уст пред-ставителей общественности и оппози-ции. Как не вспомнить здесь известного доктора, которая на встрече с президен-том попросила наградить сотрудников администрации за неравнодушное отно-шение к детям Донбасса. И была, кстати, искренна.

Практики взаимодействия с институ-тами гражданского общества уже являют тенденцию, намеченную властью, кото-рая как будто начинает проявлять интерес к тому, чем дышит народ. На мой взгляд, Кремль, к сожалению, преуспел в этом больше, чем оппозиция. Зато у протест-ного движения может открыться второе дыхание, пусть даже после искусственной вентиляции кремлевскими технологами.

Сергей КОРОТКОВ

Мы публикуем этот текст в порядке дискуссии. www.novayagazeta.ru

Оппозиция в России после Болотной«Есть шансы на масштабные проекты вне демонтажа режима»

мнение

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»


№144 22. 12. 2014

судебный произвол

Железный аргумент

Перед Олимпиадой это видео взорвало интернет. Лежа на больничной койке, со-чинец Мардирос Демерчян рассказывает: в полиции его сначала били боксерскими перчатками, потом выбили зубы, а к кон-цу процедуры принесли лом. «Я в наруч-никах сидел на стуле, двое держали меня, двое вниз головой наклонили», — говорит на видео Мардирос, а затем описывает, как лом засунули ему в задний проход.

Впоследствии на судах Демерчян рассказал и другие подробности. Полицейских было пятеро. Пытали в комнате, где находились тренажер, тен-нисный стол и боксерская груша на цепи. Демерчян сидел на стуле со спинкой, за которую завели его руки, скованные на-ручниками. В ходе избиений он несколь-ко раз падал, а затем «потерял ощущение времени». Лом был красного цвета. Когда Мардироса подвесили к груше, он согла-сился подписать явку с повинной.

Больничное видео было снято в июне 2013 года в Сочи. СМИ, вклю-чая «Новую», выдали ряд публикаций. Политик Борис Немцов увиделся со стро-ителем, после чего направил запрос главе МВД Владимиру Колокольцеву. Имидж Олимпиады оказался подпорченным. А потом возникло уголовное дело, но не на полицейских, а на Демерчяна.

Служебный долгНа стройку общежития для волонтеров

Мардирос Демерчян устроился в марте 2013-го. Официально строила компания «Даурия-строй», но от ее имени действовал некто Самвел Пашян. Трудовых договоров он не заключил, а на словах пообещал полторы тысячи рублей в день. Надо было делать распределительные коробки и тя-нуть проводку.

В апреле Самвел Пашян выдал Мардиросу 15 тысяч рублей. В середине мая он сказал, что недоволен темпами ра-боты, и Мардироса уволил. По расчетам Мардироса, работодатель остался должен ему 95 тысяч рублей.

На этой же стройке работал родствен-ник Мардироса, Сергей Крбащян. Его тоже уволили, не выплатив примерно такую же сумму. Мардирос и Сергей ста-ли названивать представителю «Даурия-строй» Пашяну. Но тот поставил точку: про зарплату надо забыть или будет хуже. А 12 июня 2013 года вдруг позвонил: мол, готов расплатиться (в редакции есть де-тализация звонков). Когда Мардирос и Сергей пришли на стройку, их встретили люди в штатском, надели на них наручни-ки и отвезли в отделение полиции поселка Блиново. Там потребовали сознаться в краже какого-то кабеля, а также, по их словам, отказаться от зарплаты. Какое отношение полиция имеет к зарплате?

Грустно в селе ВеселомГлавный предмет в комнате Мардироса

Демерчяна — печка-буржуйка. Ее топят ос-татками мебели, которую нашли на свалке. Еще в комнате — два старых дивана и чет-веро детей. Под потолком висит тусклая лампочка. Сквозь содранные обои прогля-дывают шлакоблоки, а в углу навалена куча детских вещей вперемешку с игрушками.

На кухне жена Людмила разогревает на сковородке макароны — самое частое в доме блюдо. «То я подработаю рублей за 500–600, то «детские» деньги пришлют. В целом тысяч пять в месяц выходит», — рассказывает Людмила Демерчян, поме-шивая макароны.

Мардирос сидит на старой кровати, отрешенно глядя в окно. Уже полтора года он не работает. «Следователь говорил, что поможет нам, что поддерживает. А потом дело на меня завели. Я теперь на улицу вообще не выхожу. Потому что подстро-ят что-нибудь, чтобы доказать, что они правы». Людмила перебивает: «Болеет он, понимаете? Почки, желудок, печень они ему отбили».

От села Веселого до «олимпийских» спортивных дворцов всего несколько километров.

СамоизбиениеПоскольку родственники Мардироса

подали заявление в Следственный коми-тет, следователь Артем Семенец взял у него подробные объяснения. Но спустя пять дней попросил сделать еще и устное заяв-ление, предупредив об ответственности за ложный донос. Именно из-за устного заяв-

ления было возбуждено уголовное дело по соответствующей статье — 306-й.

— Он вообще мог не делать этого за-явления, — объясняет адвокат Демерчяна Александр Попков. — У следователя уже были заявления родственников, публи-кации СМИ, объяснения Демерчяна. Зачем еще и устное заявление? Зачем?

В частном медцентре «Уро-про» у Демерчяна выявили «заживающие микро-разрывы заднего прохода». Впоследствии судмедэкспертиза показала кровоподтек на глазу и «переломы 3–4-го левых зубов

верхней челюсти с кровоизлиянием в десне 4-го зуба». Через месяц Мардирос опять по-пал в больницу. В выписке зафиксировано: «Острый посттравматический панкреатит <…> На УЗИ органов брюшной полости обнаружены гематомы печени, в области прямой кишки обнаружена трещина». Но у следствия, очевидно, особая логика.

Вообще, изучать это дело «занятно». Например, запись с камеры, установ-ленной в отделе полиции, следователь не изъял. Официальная причина: в Сочи экономили свет и камеру не включили. Или другой момент: явку с повинной Демерчян написал 12 июня, а фирма сообщила в полицию о пропаже кабеля только через 10 дней, 22-го. На следствии представитель «Даурия-строй» Пашян по-казал, что кража произошла за одну ночь. По материалам дела, 2 километра 300 мет-ров кабеля Демерчян и его родственник Крбащян пронесли мимо охраны, обмо-тав кабелем себя и надев куртки.

Демерчяна и Крбащяна, напомним, доставили в полицию вместе. Позже, при проверке Следственного комитета, Крбащян рассказал, что слышал крики Мардироса. Но выслушать Крбащяна в суде оказалось невозможно: когда допра-шивали свидетелей защиты, его помес-тили в СИЗО — по тому же «кабельному» делу. Он до сих пор там.

Протокольное ситоПосещая наши суды, привыкаешь ко

всему, но бывают открытия совсем уж неожиданные. На суде врач-нейрохирург рассказал, например, что у Демерчяна были явные симптомы сотрясения голо-вного мозга. Но показания врача, которы-ми заполнен целый лист, в протокол засе-дания не вошли. Такая же судьба постигла свидетельство другого врача — о наличии у Мардироса ушибов. Не включили в прото-кол и показания фельдшеров «скорой» —о том, что Демерчяна рвало. Разумеется, адвокат Попков подавал судье замечания на протоколы, приложив аудиозаписи заседаний. Судья Александр Якименко все отклонил. Его приговор Демерчяну — 300 часов исправительных работ. Приговор будет обжалован.

Олимпиада — это имена, и не толь-ко спортивные. Каждый знает Евгения Витишко — эколога, который критиковал сочинские Игры и был посажен в тюрьму во время их проведения. Теперь в олим-пийскую историю вошло имя Мардироса Демерчяна — строителя, который всего-навсего хотел получить зарплату.

Евгений ТИТОВ, соб. корр. «Новой», Сочи

Фото автора

Олимпиада и другие тяжелые травмыСтроитель олимпийских объектов осужден за то, что пожаловался на пытки в полиции

Адлерский районный суд Сочи вынес приговор Мардиросу Демерчяну, который признан виновным по статье 306, «ложный донос». Прошлым летом Демерчян работал на стройке, где ему задолжали зарплату. Он рассказал, как его задержала и пытала сочинская полиция, которая требовала отказаться от заработанных денег и признаться в краже. Наличие телесных повреждений подтвердили медики, Мардирос Демерчян обратился в Следственный комитет.Но осудили не полицейских, а Мардироса. Показания о сотрясении мозга и ушибах суд не заметил, а главного свидетеля и вовсе упекли в СИЗО. И отныне там может оказаться каждый, кто подает заявление на незаконные действия полицейских.

Дом Демерчяна

Мардирос Демерчян с семьей


№144 22. 12. 2014

портрет явления

— Ч то сегодня происходит с центропериферийной моделью, которую вы так

красочно описали три года назад? Она еще работает?

— Она временно умерла.— Нет ли ощущения, что в условиях ны-

нешнего «патриотического» психоза вместо «четырех Россий», описанных вами, уста-новилась одна?

— В принципе я с вами согласна. Вопрос: какой длительностью мы опе-рируем? Четыре России — это модель рационалистическая и долгоиграющая, но никто не отменял ситуаций особых мобилизаций, которые основаны на резкой активизации разных фобий и комплексов. Страну охватил классичес-кий постимперский синдром, который она не пережила полностью в 90-е годы. Отменить его невозможно, через это надо пройти. Роль образования, степени мо-дернизированности ценностей и образа жизни людей может проявиться только в одном — кто-то будет немного быстрее из него выходить, а кто-то помедленнее. Вот и все.

Пока же, начиная где-то с февраля-марта 2014 года, «четыре России» отменя-ются. Когда мы на эту кнопочку сможем опять надавить? Я полагаю, что в 2015—2016-м уже чуть-чуть получится.

— А что позволит это сделать? С вклю-чением каких механизмов это может быть связано?

— С включением «рацио»...— Начнет побеждать «партия холодиль-

ника»?— Экономика вообще имеет свойство

отрезвлять, так устроен мир. Я пока не понимаю, как долго все это можно будет списывать на врагов. Ведь это очень удоб-ный формат: мы ни в чем не виноваты, мы замечательные, кругом враги, и пото-му нам сейчас сложно. В принципе, это может продолжаться долго. Но когда все время кругом враги, а у тебя все меньше де-нег, — наступает момент, когда ты задаешь вопрос: «Ну а власть-то что делает? Что-то ведь она должна делать?»

Когда этот вопрос будет задан, сказать трудно. Ведь никто из нас не мог преду-гадать блестящего, высокопрофессио-нального уровня пропаганды, который демонстрируют наше доблестное телеви-дение и прочие к этому приставленные. Пропаганда точнейшим образом нашла все болевые точки и ударила по ним. Мы это недооценили. Теперь будем умнее. Мы уже знаем эти болевые точки: чувство ущер-бности, ощущение утраты того, что мы крутые и нас все боятся; комплекс непол-ноценности и одновременно ощущение, что мы самые лучшие. Кроме того, более десятка лет до нынешних событий ожив-лялся образ Великой Отечественной вой-ны, и все слова, которые существовали на уровне подкорки, теперь активированы.

— Нейролингвистическое программиро-вание оказалось на высоте?

— Не будь базы, оно бы не сработало. А раз так, раз мы диагностировали заболе-вание, нам предстоит понять: а как долго можно из этого заболевания выходить? Я считаю, что без серьезнейших усилий социологов, социопсихологов было бы аб-солютно безответственно назначать сроки выздоровления.

— В Северной Корее это работает очень долго.

— Но там перекрыто все, страна очень бедна, много сельского населения, нет нормальной городской культуры, нет ни-какого информационного поля. У меня есть уверенность, что в Северную Корею мы не превратимся.

— Ну а в Иран?

— Иран — точный пример трудностей и откатов модернизации. Я не историк, а социальный географ, но позволю себе более широкое суждение. Судя по всему, Россия еще долго будет шарахаться от мо-дернизации к контрмодернизации. В 90-е годы попытались измениться, хлебнули лиха, потом все законсервировалось, а сейчас вылилось в контрмодернизацию. Она была неизбежна? Да. Она должна была принять такие формы? Нет. Здесь начинает работать роль личности в истории. Но то, что мы должны были пройти через контр-модернизацию, — это просто историческая закономерность. Не забывайте, что ксено-фобские настроения стали проявляться у россиян с 1996 года, социологи это иссле-довали. Потом на волне роста энергети-ческой сверхдержавы возник комплекс «вставания с колен». А теперь имеем то, что имеем. Это плохо, но закономерно.

— Давайте с верхнего уровня вернемся в ваши любимые регионы. Как в условиях на-чавшейся рецессии, секвестра федерального бюджета и прочего негатива будут выживать регионы? Что с их бюджетами? Что с выпол-нением майских указов?

— Все говорят о тяжелых временах для федерального бюджета, которые наступят в следующем году, потому что пока он сводится за счет девальвации, а я-то уже два года наблюдаю тяжелые времена для бюджетов регионов. Пик проблем был в 2013 году, в этом году пока чуть легче. Пик был связан с сочетанием плохой эконо-мической конъюнктуры, что вызвало со-кращение налога на прибыль, и попыток

Минфина сократить регионам трансфер-ты. При этом расходы бюджетов росли из-за возросших социальных обязательств, пришлось выполнять указы Путина по по-вышению зарплат бюджетникам. Регионы ответили ударно: ростом дефицита бюдже-та в три раза и ростом суммарного долга регионов и муниципалитетов до 2 трилли-онов рублей, что больше 30% собственных доходов их бюджетов.

В 2014 году центр поправил ситуа-цию, трансфертов добавили; чуть-чуть улучшилась ситуация в обрабатывающей промышленности, поэтому вырос и налог на прибыль. По итогам 8 месяцев регионы выглядят несколько лучше, чем в 2013 году. Не у 90% дефицит, а у двух третей. Долг с июля не растет, он законсервировался в тех объемах, которые были накоплены. Другое дело, что еще не вечер. Конец года всегда ухудшает бюджетную ситуацию в регионах, а в этом декабре проблем прибавилось.

Хотя уже очевидно, что «шустрость» в исполнении указов ослабла. Во-первых, корректируют методики расчета средней заработной платы — в сторону понижения. Во-вторых, основная часть повышений зарплат в самых многолюдных секторах (это образование и здравоохранение) уже прошла. В-третьих, перестала расти средняя зарплата по экономике, она даже сокраща-ется. Пожалуй, можно считать, что прези-дентские указы регионы как-то пережили.

Вопрос: что делать с накопленными долгами? Минфин обещал помочь регио-нам перевести часть долгов банкам (доля в накопленных долгах — почти 41%), у которых процентная ставка 8—9%, в бюд-жетные кредиты с гораздо более низкой ставкой и возможностью пролонгации выплат. Но для этого регионы должны свести текущий бюджет без дефицита. Напоминаю, что по полугодию у двух третей был дефицит. И второе условие — примерно на 10% сократить число занятых в госуправлении. Не все могут выполнить эти требования, но процесс сокращения занятости в госуправлении пошел.

— А падение цен на нефть не отражается на регионах?

Российская экономика, до конца не оправившаяся от потрясений 2008—2009 годов, коротко задержалась на полустанке «стагнация» и со свистом въехала в серьезный и, скорее всего, длительный кризис. Сошлось все худшее — и проматывание властью больших возможностей «тучных» лет для соскакивания с углеводородной иглы и создания экономики мозгов и знаний, и падение мировых цен на нефть, и исчерпание прежних ресурсов роста недореформированной отечественной экономики, и тяжелые санкционные последствия геополитической авантюры в Крыму и на юго-востоке Украины.О проекции начавшегося кризиса на регионы России

(а значит, в конечном итоге на всех нас) мы беседуем с профессором Натальей ЗУБАРЕВИЧ — блистательным социальным географом, честным и въедливым исследователем, автором, описавшим в самом конце 2011 года действие так называемой центро-периферийной модели в современной России.Напомним, что в соответствии с этой концепцией Россия распадается на четыре России, каждая из которых имеет свой уровень и свою скорость социальной модернизации. Это центры с наиболее активным, модернизированным населением (города-миллионники, а также города с населением

свыше 500 тысяч), где преобладают ценности постиндустриального общества; полупериферия (менее крупные и средние города), где преобладают «советские» ценности; периферия с традиционалистским, пассивным, склонным к патернализму населением мелких городов, поселков и сельской местности. В каждой из этих трех Россий проживает примерно по трети населения. За исключением входящих в 4-ю Россию жителей республик Северного Кавказа, Тывы и Алтая (6% населения страны), для которых характерна высокая степень традиционализма и архаики и которые нуждаются в постоянной поддержке центра.

«Четыре России»

отменяютсяСвалившаяся в контрмодернизацию

страна уже попала в кризис. Только теперь его последствия не сглаживают

высокие цены на нефть

Наталья ЗУБАРЕВИЧ:

Это очень удобный формат: мы ни в чем не виноваты, мы замечательные, кругом враги, и потому нам сейчас сложно. Но когда все время кругом враги, а у тебя все меньше денег, — наступает момент, когда ты задаешь вопрос: «Ну а власть-то что делает?» «

«

РИ

А Н

ово

сти


№144 22. 12. 2014

— Федеральный бюджет более чем на половину формируется доходами от нефти и газа. Эти доходы он получает в долларах, а расходы делает в рублях. По разным оцен-кам, удешевление на один доллар барреля нефти приводит к потерям федерального бюджета в размере 90—100 миллиардов руб-лей, но на каждое падение рубля к доллару на один рубль он получает дополнительно 180—200 миллиардов рублей. В рублях пока все балансируется, и федеральный бюджет, скорее всего, закончит этот год с профици-том. В бюджеты регионов нефтяные деньги поступают минимально, хотя снижение цен на нефть приведет к снижению при-были добывающих компаний, а налог на прибыль идет в основном в регионы. Еще более существенно то, что трансферты ре-гионам — это перераспределение нефтяной ренты, а она усохла.

— Но девальвация чревата скатыва-нием из технической рецессии в серьезный кризис.

— Проблема острейшая, потому что в промышленности много импортного оборудования и комплектующих, а они в два раза подорожали. Это означает резкое удорожание многих российских промыш-ленных и потребительских товаров вкупе со снижением платежеспособного спроса населения. С одной стороны, когда резко сокращается импорт, улучшается платеж-ный баланс, но, с другой стороны, рос-сийские предприятия сильно зависят от импорта, поэтому в 2015 году неизбежен промышленный спад.

— С каким кризисом нам сравнивать ситуацию, с 1998-м?

— Шестикратного падения курса рубля не будет. В отличие от 1998 года, деваль-вация слабо поможет промышленности: нет свободных мощностей и дешевой рабочей силы. Этот кризис не похож ни на 1998-й, ни на 2008—2009-й. Он отде-льный. Конечно, рубль к доллару сильно упал, но промышленность за три квартала имела полтора процента роста за счет об-рабатывающих отраслей. Хотя география разная, в трети регионов производство сократилось.

Главная проблема — инвестиции, в России они сокращаются второй год под-ряд. За три квартала 2014 года они снизи-лись в трети регионов. Рост в основном показывают менее развитые регионы, у которых никогда больших инвестиций и не было, а у сильных проблемы, и они проявились еще в конце 2012 года. Мы все сейчас обращаем внимание на курс рубль/доллар, а проблемы намного глубже. Казалось бы, мы вышли из кризиса 2009 года, но рост инвестиций к 2013 г. был ми-нимальным — только 2% по сравнению с докризисным 2008 годом. Более половины регионов так и не преодолели кризисный

спад инвестиций 2009 года. Стагнация инвестиций, а затем их спад — это приго-вор. Без инвестиций импортозамещения не бывает.

Вторая важнейшая проблема — прак-тически прекратился рост реальных дохо-дов населения, за три квартала 2014 г. он составил 0,9%, а в 40% регионов доходы сокращались. В целом за год будет еще хуже из-за роста инфляции. В кризисном 2009-м и более спокойном 2011 году дохо-ды населения также почти не росли. При этом в 2011, 2012, 2013-м годах страна по-лучила максимальные нефтяные доходы, но это не сопровождалось значительным ростом инвестиций и доходов населения. Система входила в ступор еще до всех по-литических событий.

Очевидно, что платежеспособный спрос будет снижаться из-за сокращения доходов и резкого удорожания импорта. Поскольку на импорте в большей мере живут крупные города, «первая Россия»

от этого кризиса теряет больше, за ис-ключением чиновников. Им уже подняли зарплату двоекратно, они теперь потреб-ляют отечественные услуги — отдых в Сочи и далее по списку. И машины у них казенные. В общем, чиновничеству кри-зисный спад доходов демпфировали по максимуму. А не зависящие от государства профессионалы столкнутся с большими проблемами.

— А что с безработицей? Ведь она часто сопровождает кризисы.

— Думаю, что рост безработицы бу-дет умеренным. Во-первых, значительно сокращается численность населения в трудоспособном возрасте — такова у нас демографическая пирамида. Это очень смягчает давление на рынок труда. Во-вторых, сейчас очень низкий уровень без-работицы — 5%, так мы не жили никогда. В большинстве регионов «вилка» от 4 до 6—7%, не больше. Ну кроме республик Северного Кавказа и Тывы.

В-третьих, за 2000-е годы уже про-изошло значительное сокращение заня-тости в крупных и средних предприятиях и организациях. Сначала сокращал и оп-тимизировал занятость бизнес, а сейчас и занятость в бюджетной сфере проходит эту стадию. Значительное количество трудоспособных переместилось в нефор-мальную экономику, в виды занятости, которые плохо учитываются статистикой. Структура российских занятых такая: около 19 миллионов в бюджетном секторе (27% экономически активного населения), 17 миллионов — занятые на крупных и средних предприятиях и организациях бизнеса (23%), еще 10—11 миллионов за-няты в компаниях малого бизнеса, а 5—6 млн — это индивидуальные предпринима-тели. Суммарно это 51—52 миллиона чело-век. Еще 4 миллиона — это безработные. А 17—19 миллионов — это…

— «Серая» зона?— Да, они при проведении обследова-

ний населения по проблемам занятости говорят, что работают.

— А «серая» зона будет расти, да?— Она растет с конца 2000-х, а заня-

тость на крупных и средних предприятиях устойчиво сокращается. При этом доля занятых в промышленности снизилась до 19%. Власть способна отслеживать ситуацию в промышленных городах в случае существенного высвобождения работников, есть опыт использования активных мер по поддержке занятости, в первую очередь это общественные рабо-ты. Дополнительные средства на оплату этих мер не так критичны для бюджета, в

2009—2010 годах потребовалось менее 40 миллиардов рублей, а вместе с пособиями по безработице — около 80 миллиардов. Мне кажется, что ситуация будет под кон-тролем, если кризис не затянется. Особое внимание властей к промышленным городам понятно: там выше потенциал протеста в случае массовых увольнений. Жители крупных городов, как и в про-шлый кризис, будут искать работу само-стоятельно, а село традиционно выживает «на земле».

— Но это опять контроль со стороны федерального центра, а люди живут в ре-гионах. Может ли нынешний кризис быть стимулом для перехода к менее централи-зованной системе управления?

— В странах с нефтяной рентой она, как правило, централизуется, а потом перераспределяется. Перераспределение ренты способствует созданию большого государства. Это проблема России, и она надолго. Как выглядит централизация

ренты? Возьмем за 100% все поступле-ния налогов из регионов в федеральный бюджет (в основном это два налога — на-лог на добычу полезных ископаемых и НДС). 28% всех поступлений дает Ханты-Мансийский автономный округ, 16% (год назад было 18) — Москва, 10% — Ямало-Ненецкий автономный округ, 5% — Санкт-Петербург. Итого: четыре субъекта Российской Федерации дают 60% всех поступлений налогов в федеральный бюд-жет — это сырьевая рента и рента столич-ного статуса. Вот так и живем.

— Так и будем жить?— Это ловушка: нам нужна децентра-

лизация, но попытки налоговой децент-рализации приведут к тому, что самые бо-гатые регионы будут еще богаче, а осталь-ным мало что добавится. Территориальное распределение налоговой базы крайне неравномерно, и простого решения этой проблемы нет. Решение лежит в другой плоскости — распределения ренты: как ее распределяют, по каким критериям, прозрачны ли эти критерии?

Отвечаю на эти вопросы: распределя-ют крайне непрозрачно. До 2013 года доля дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности, которая считается по формуле и поэтому прозрачна, составляла 24—26% всех трансфертов, поступающих в регионы. В 2013 году за счет сокраще-ния трансфертов и по другим причинам доля дотации на выравнивание выросла до 30%. Она должна быть не менее поло-вины, но федеральным властям хочется сохранить свободу рук… Поэтому первая проблема, которую нужно решать, — про-зрачность перераспределения, раз уже мы живем на ренту.

Вторая проблема — сверхцентрали-зация полномочий и бюджетных ресур-сов не только на федеральном уровне, но и внутри регионов. Все больше пол-номочий и ресурсов концентрируется в региональном бюджете. Даже муници-палитеты крупнейших городов, которые дают региону значительные налоговые поступления, почти наполовину дотаци-онные. У них все жестче изымают налог на доходы физлиц, а это главный налог для муниципалитетов. В 2013 году доля НДФЛ, оставляемого муниципалите-там, снижена с 20 до 15% для городских округов и до 10% для муниципальных районов. Вот и развивайтесь на эту скромную долю.

Полномочия в социальной сфере также стягиваются на региональный уро-вень — в соцзащите, здравоохранении и образовании. В муниципалитетах оста-лись коммунальные расходы на содер-жание школ, а зарплату учителям платит региональный бюджет. Муниципалитеты теперь отвечают только за внутренние дороги, вывоз мусора и детские площад-ки. Какое там местное самоуправление?! Сверхконцентрация ухудшает террито-риальную доступность услуг, но более эффективна с отраслевой и фискальной точек зрения — она повышает эффек-тивность и экономит расходы бюджета. Когда сверхцентрализация закончится (а это произойдет раньше или позже), как мы будем эту пирамиду, стоящую на голове, переворачивать вниз — большой вопрос. Еще одна ловушка, которую нуж-но видеть.

Беседовали Андрей ЛИПСКИЙ и Алексей ПОЛУХИН

� О негативных последствиях отмены выборов мэров в российских городах;

� о «сатрапизации» регионов;� об огромных расходах на Крым

и его обреченности быть дотационным регионом и о многом другом интерес-ном — читайте в продолжении беседы с Натальей Зубаревич в следующем номере.

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»

Страну охватил классический постимперский синдром, который она не пережила полностью в 90-е годы. Отменить его невозможно, через это надо пройти «

«


№144 22. 12. 2014

политика/регионы

В последние месяцы самая обсуждаемая тема в Орловской области — это не восстановление промышленности, поголовья скота, даже не курс доллара, а конфликтная ситуация между новоиспеченным губернатором Вадимом Потомским и популярным в регионе политиком, депутатом областного совета и бизнесменом Виталием Рыбаковым.

Н еприятности у Рыбакова на-чались летом, когда он был выдвинут в качестве кандида-та в губернаторы Орловской области. Практически сразу возглавляемую им «Базу

строительных товаров» начали проверять различные структуры: налоговики, управ-ление госимущества, Роспотребнадзор, Росреестр и так далее. Ведению предвы-борной кампании, понятное дело, это не помогало. Но депутату все-таки удалось собрать необходимое число подписей для прохождения «муниципального фильтра». Потомский оказался на грани поражения. Но Рыбакова «вдруг» отозвала выдвинув-шая его партия…

Казалось бы, Вадиму Потомскому можно отвлечься от политической борьбы и заняться выполнением обещаний, дан-ных президенту, таких как импортозаме-щение и увеличение поголовья скота. Но будущий глава региона решил иначе.

Дела уголовныеУже через неделю после снятия

Рыбакова с выборов против него было возбуждено первое уголовное дело. Затем второе, третье. А в ноябре его без объясне-ния причин увольняют с работы…

Мы попросили прокомментировать эту ситуацию кандидата юридических наук, почетного работника прокуратуры, адвоката Виктора Алиева: «Без малого пять месяцев назад следователями было выдвинуто подозрение в том, что Виталий Рыбаков вместе с «неустановленными

лицами» якобы организовал заниженную оценку арендуемой его фирмой земли. На самом деле оценку организует не покупа-тель, а специальный орган — управление государственным имуществом. Оно по конкурсу выбирает оценщика и контро-лирует весь процесс. Акт оценки утверж-дается вице-губернатором.

Сейчас обвинение по этому эпизоду не выдвигается.

Второе подозрение основывалось на том, что некие «подконтрольные» Рыбакову лица приобрели у орловской администрации земельные участки. Когда осуществляется подобная сделка, главным звеном является продавец, то есть адми-нистрация области (города). Именно она отвечает за продажу земель. И несет за это ответственность. Администрация же опре-деляет, по какой стоимости, кадастровой или рыночной, продать землю.

Обвинение тоже не выдвинуто. Возможно, и потому, что нет ни одного факта, доказывающего причастность Виталия Рыбакова к этой сделке.

Третье подозрение может показаться читателям анекдотичным, но оно является частью уголовного дела! У въезда на об-ширную территорию «Базы строительных товаров» стоит один охранник, сотрудник

полиции. Необходимость его присутствия очевидна: это место массового скопления людей, торговых точек, место проведения денежных расчетов. Рыбакова подозревали в том, что он якобы умышленно «заставил» полицейского охранять не только муници-пальную, но и частную собственность. Но у данной территории один въезд, и опре-делить, куда идет человек, в муниципаль-ную часть или в частную, — невозможно. Обвинение не выдвинуто.

10 декабря было стремительно возбуж-дено новое уголовное дело. Я употребляю термин «стремительно» потому, что, в отличие от первого дела, обвинение было предъявлено Виталию Рыбакову в тот же день. Я юрист, а не политик, поэтому не связываю то, что за два дня до объявленно-го митинга в защиту Рыбакова, на котором он должен был выступать, следствие пред-приняло попытку изолировать его, избрав меру пресечения — домашний арест. Суд отказался это сделать.

Суть обвинений, на этот раз по ст. 201 УК РФ (злоупотребление служебным положением), такова. В период с 2005 по 2014 год, как считает следствие, директор «Базы строительных товаров» Виталий Рыбаков «в неустановленном месте г. Орла Орловской области» совершил действие, выразившееся в установке сборно-раз-борных навесов на базе. По непонятной причине следствие считает их «объектами недвижимости», установленными «воп-реки законным интересам МУП «База строительных товаров».

Главный показатель хозяйственной де-ятельности предприятия — это извлечение прибыли. МУП «База строительных това-ров» было единственным прибыльным из муниципальных унитарных предприятий. И еще. «Сборно-разборные конструкции», защищающие от дождя и снега, в том числе и сотрудников МУП, уж никак не могут быть недвижимостью.

Второе обвинение — это оплата рекла-мы реализуемых на территории базы това-ров в газете «Орловская среда». Следствие считает, что рекламировались «не те» товары и услуги и что «необходимости в рекламе не было». И все это нанесло вред «законным интересам».

Что и как рекламировать, и насколько эффективна реклама, какую бы форму она ни носила, определяют профессиона-лы-маркетологи. И главный показатель

тут — это прибыль предприятия. А она у него была!»

Читатели сами могут оценить «серь-езность» подозрений и обвинений. А мы заметим в скобках, что в последние меся-цы планка наказаний, которые могли бы последовать, варьировалась от штрафа до 10 лет лишения свободы…

Колокол звонит по тебеПодконтрольные губернатору и его

команде средства массовой информации регулярно напоминают о том, что, де-скать, никакой политики в преследова-нии Рыбакова нет, что другой кандидат в губернаторы — Сергей Исаков тоже делал резкие заявления в адрес Потомского, но «к нему не приходят с обыском».

Вот как прокомментировал это «Новой газете» председатель совета директоров «Русской инженерной компании» Сергей Исаков: «Да, ко мне «не приходят с обыс-ком». Скажу честно, в данном случае руки у Потомского коротковаты. Но если бы я ра-ботал в Орле, то, несомненно, разделил бы судьбу Виталия Рыбакова. Сейчас вся адми-нистративная мощь брошена на то, чтобы скомпрометировать его и обанкротить до этого успешно работавшее предприятие.

Но не это главное. Мне интересно, по-чему депутаты областного совета не взяли под защиту своего коллегу? Неужели они не понимают, что на нем «обкатывается» модель взаимоотношений губернатора с облсоветом? Если Потомскому сейчас удастся победить политического конку-рента с депутатским статусом, то с этого момента каждый «народный избранник» не будет чувствовать себя в безопасности.

Мне непонятна и позиция орловских бизнесменов. Кто-то думает «отсидеться», считает, что передел собственности, кото-рый идет в области, его не коснется. Зря! Сегодня Рыбаков, Будагов, Потемкин, а завтра — другие предприниматели, круп-ные и не очень. Не случайно ведь десятки бизнесменов уже перевели свой бизнес из Орловской области в соседние регионы, от греха подальше.

А то, что сейчас творится вокруг Рыбакова и его бизнеса, — иначе как бес-пределом не назовешь».

Мы знаем, что начальство у нас в стране не очень-то любят. Тем удиви-тельнее тот факт, что на защиту Виталия Рыбакова встали те, кто работал вместе с ним. Бухгалтеры и кладовщицы, грузчики и контролеры, продавцы и электрики. Они написали открытое письмо губернатору, а когда тот проигнорировал его, вышли на митинг в центре Орла под лозунгами «Позор Потомскому и Берникову (сити-менеджер Орла. — С. И.) за увольнение депутата Рыбакова!», «Варяги, уезжайте домой!», «Не банкротьте предприятие!». В новом веке в России это редкий случай.

Казалось бы, полторы тысячи человек, вышедших на митинг, в масштабах стра-ны — это немного. Но Орел — небольшой город. И, сопоставляя количество его жителей, скажем, с Москвой, путем не-сложных подсчетов можно выяснить, что по столичным масштабам митинг был бы примерно 60-тысячный.

Когда народ выходит на улицы с про-тестами — это сигнал любому главе ре-гиона. А когда эти протесты направлены против несправедливых и неправомерных действий в отношении соперника губер-натора — это уже серьезный звонок. Пока первый. После третьего, как правило, на-чинается действие…

Сергей ИВАНОВ

Губернатор — не ОрелВиталий Рыбаков, бросивший на выборах вызов новому главе Орловской области Вадиму Потомскому, столкнулся с уголовным прессингом

Виталий Рыбаков

Митинг 13 декабря


№144 22. 12. 2014

ЖИЗН

Ь ЛЮ

ДЕЙ

здесь!

Специальный корреспондент Юлия ПОЛУХИНА сопроводила груз гуманитарной помощи, собранной читателями «Новой», до места назначения — в Луганск. Как это было

Пароль: «Только детский размер». Доехали!

ИТА

Р-Т

АС

С

П ервомайск, город-призрак. Пытаюсь понять, кому зво-нить. Вот номер Сергея из штаба полевого командира Мозгового. С Сергеем мы познакомились случайно

месяц назад. Он попал в ЛНР в рамках обмена пленными, хотя сам родом из той части Луганской области, что сегодня под контролем украинских силовиков. Там его в свое время арестовали дома по ложному обвинению в терроризме. Сильно били, отправили в СИЗО. Сергей не знает, кто внес его в списки на обмен пленными, но, разумеется, очень благодарен этим людям, хотя оказался, таким образом, на чужой территории, без паспорта и отре-занным от собственной семьи.

Я знаю, что в списки Сергея внес фонд ветеранов Афганистана по Луганской области. «Афганцы» вне политики, их цель — вытащить из подвалов как можно больше людей.

Сергей устроился в штаб раздачи гуманитарной помощи при батальоне «Призрак». Это подразделение под ко-мандой Мозгового контролирует терри-торию Алчевска, Стаханова, Кировска, Брянки, Ирмино. Ирмино граничит с Первомайском, и поэтому я и зво-ню Сергею. Он тут же передает трубку Елене — руководителю штаба раздачи гуманитарной помощи при батальо-не «Призрак». Я не знаю, кто она, как выглядит, только слышу уверенный, с хрипотцой женский голос: «Проблемы нет, сейчас все решим». Через двадцать минут у меня есть номер «Малыша». Прохождение блокпоста на Ирмино ста-новится дежурной процедурой.

Меня встречают «Берег» из военной комендатуры Луганска и «Куба» из штаба Мозгового. Оба, кажется, рады, что вмес-то военной рутины могут конвоировать гуманитарный груз для детей. Я пережи-ваю: на коробках логотипы цветов укра-инского флага — везем-то из Одессы, но, оказывается, на такие «формальности» уже никто не обращает внимания. «Кубу», например, в последнее время волнует не снабжение бронежилетами и тактически-ми очками, а дефицит тест-полосок для диабетических тестеров.

За Алчевском, где заканчивается власть Мозгового, перегружаем коробки в машину комендатуры ЛНР. В Луганске на территории каменнобродской районной комендатуры готово помещение, которым я могу распоряжаться по собственному усмотрению. Ключ в руки — физически.

Но пока не придет гуманитарный груз из России, работа стоит. Волонтер Ирина, сопровождающая нашу миссию, стойко ночует в машине, потому что пропускной пункт в районе Изварино не может дать гарантий, что все пройдет легально и без потери части груза. Не соглашается даже на предложение временно разгрузиться на складе: «Все будет в машине, а то потом я не досчитаюсь наших вещей!» Наконец, получаю от нее СМС: «Уже в Краснодоне, нас сопровождают». «Только детский раз-мер» на территории ЛНР.

Гуманитарку действительно воруют: и на границе, и на территории самопро-возглашенных республик. Там много разных подразделений или батальонов. Одни стараются навести порядок, дру-гие — выстроить бизнес. Кто-то пытается торговать углем, кто-то пленными, кто-то

оружием, гуманитарная помощь стала такой же валютой. Поэтому все держится на личных договоренностях. Перемирие, отсутствие конечной цели, приказов и зарплат привело к тому, что на просторах непризнанных республик стали появлять-ся обычные банды. Элементы какой-то системы — Минские соглашения и пра-вительство, выбранное 2 ноября. Людям плевать, признал ли его кто-то или нет, главное, что у них появилась возможность спросить у определенных людей: «Что дальше? Когда все закончится? Когда дадут воду, зарплату, свет?»

Первый вице-премьер ЛНР Василий Никитин с утра до вечера решает именно эти вопросы. Захожу в кабинет и слушаю: тут дом надо разминировать, тут линию электропередачи восстановить…

Луганск, конечно, восстанавливают, свет и газ есть (не везде), но с Донецком его не сравнишь. Центр Донецка ничем не отличается от Москвы. Работают рес-тораны, ночные клубы, оперный театр, улицы в подсветке, в магазинах есть даже хамон, только вот люди жалуются, что де-нег для похода в эти магазины у них сов-сем нет. О войне напоминает «бахание» минометов и гаубиц в районе Азотного и аэропорта. Луганск же — настоящий прифронтовой город, все работает до 22.00, потом комендантский час, даже таксисты не развозят людей.

Вице-премьер Никитин пытается понять, что и в каких объемах мы везем, его больше всего волнует, есть ли детская обувь и теплые вещи. Вместе жалеем, что гуманитарка с российской стороны не успела пройти до 3 декабря, когда в Луганском театре кукол был праздник в честь Международного дня инвалида.

Зал забит людьми, в концерте участву-ют клоуны, дети-инвалиды и их сверстни-ки с обычными потребностями.

— Нам помогли и правительство ЛНР, и украинские волонтеры, ваши подарки нужны нам будут на Новый год, — говорит Лена Фурсина. Она в костюме клоуна. В миру она — завуч по учебно-воспитатель-ной части городского центра социальной реабилитации детей-инвалидов. До вой-ны в этом центре числилось 1370 детей, сегодня — четыреста с небольшим.

В прошлом номере «Новой газеты» мы опубликовали первую часть специального репортажа о гуманитарной миссии «Только детский размер!», которую совместно проводят редакция и гражданские волонтеры из России и Украины. Въехав на территорию непризнанной ЛНР вместе с грузом, собранным в Одессе, спецкор Юлия Полухина столкнулась с неожиданной проблемой. Оказывается, город контролирует комендант с позывным «Малыш», и если не получить от него добро, легко оказаться в подвале. В то же время грузовик с вещами, собранными читателями «Новой», завис на российской границе. Но наши гуманитарные миссии просто обязаны были встретиться.

страница 16 �


№144 22. 12. 2014

� страница 15

акция «новой»

К то такая Фурсина? Обычный житель Луганска, сотрудник луганской ор-ганизации инвалидов. В начале лета

ее эвакуировали вместе с семьей в Одессу. И там эта неугомонная женщина стала волонтером, занималась эвакуацией инва-лидов из зоны АТО. Сам по себе волонтер не может ничего, но украинские фонды и волонтерские группы смогли объединить-ся. Вместе они вывезли несколько десятков тысяч людей из-под бомбежек, не разбирая их по взглядам, иногда, конечно, возмуща-ясь антиукраинскими высказываниям, но продолжая спасать.

Потом заключили Минское со-глашение, и она решила вернуться в Луганск, а те, кто с ней работал в Одессе, Харькове, Днепропетровске, Славянске, Святогорске, Киеве, — решили и даль-ше работать вместе. Поэтому 2 декабря Евгений Струков из Харькова смог до-ставить 800 подарков в Луганский дом инвалидов Елене Фурсиной. На своей странице в фейсбуке он позже напишет: «Друзья, усилиями многих добрых людей нам удалось доставить в Луганск детям-инвалидам груз в виде медикаментов, сладостей, фруктов для сладкого стола и, конечно же, лучший подарок — книгу! Много раз по разным причинам все могло сорваться, но каждый раз откуда-то при-ходила помощь — и все у нас получилось! Огромное спасибо всем харьковчанам и не только, всем, кто помогал деньгами, кто покупал и привозил детям печенье, чай, конфеты, лимоны…»

Наш гуманитарный грузовик Ирина протащила через границу, ее сопровож-дает парень, который когда-то был в ополчении у Стрелкова. Просто так, без приказа. За несколько дней стояния на границе они подружились. Гуманитарку он стал возить, когда пришел в себя после боевого ранения.

Мы все наконец-то встретились. Помещение каменнобродской комен-датуры, где еще недавно сидели задер-жанные, а прежде было какое-то госу-дарственное заведение, превращается в склад для детских вещей. Памперсы, новогодние подарки, пакеты и короб-ки с теплыми вещами и обувью. На пороге — парень в военной форме. Говорит, у него дочке два с половиной года, растет быстро, может, здесь мож-но оставить вещи. Сам он местный, так что география нашей акции невольно расширяется.

Российский груз собирали читатели «Новой газеты», волонтеры «Гражданского корпуса», фонда «Предание», обществен-ной организации «В защиту детства». За эти дни я получила столько звонков и со-общений, что казалось: это я из Луганска в Москву везу жизненно необходимый груз. Как же приятно было пересылать им СМС от Елены Фурсиной: «Памперсы все раздали, а сладкие подарки берегу на Новый год!»

Когда ты в зоне беды, странно выдер-живать формат. Вот что делать, если гово-рят, что нужна помощь дому престарелых в Антраците? Конечно — ехать.

Со мной едет Саша «Черный», немоло-дой уже человек, всегда очень серьезный. Он грузит коробки с лекарствами, желто-синие наклейки фонда «Корпорация монс-тров» одесситки Екатерины Ножевниковой все так же красуются на стенках коробок.

На днях в Антраците была перестрел-ка, казаки и бойцы комендатуры ЛНР что-то не поделили. Антрацит — классический образец любого пригорода Луганска или Донецка. Мне рассказывают по дороге, что произошло:

— Саша «Черный» — назначенный ко-мендант ЛНР, в городе был еще «Прапор», то есть Вячеслав Пенижанин, самопро-возглашенный комендант от казаков, — делится местными реалиями парень с позывным «Такса».

— Как это?— Учитывая, что республика тоже

самопровозглашенная, «Прапор» был самопровозглашен в квадрате. Так вот, из МВД ЛНР приехали сотрудники заключать

соглашение об охране госпредприятия (угольной шахты), а все на тот момент кон-тролировали казаки. Ну, «Прапор» был не согласен и открыл стрельбу, был убит.

— Я запуталась, кто тут был вино-ват…

— По законам самопровозглашенной республики все было сделано верно, а по факту это передел бизнеса в интересах государства.

Под такой разговор мы ехали в дом престарелых. Он находится в нескольких километрах от Антрацита. Нас встречает главврач Андрей Анатольевич Машук. Он улыбается и ведет экскурсию, как будто в обычный районный дом престарелых приехал корреспондент областной газеты. На сегодняшний день здесь проживают 210 человек. Лекарств катастрофически

не хватает, и поэтому те 63 наименования, что мы довезли, очень нужны.

Только отъехали — звонок из Одессы от волонтера Елены Марченко: «Андрей Анатольевич рассказал, сколько жиз-ней вы реально сейчас спасли. Вы же привезли…» Дальше она перечисляет неизвестные мне названия лекарств, и я понимаю, что тут, в зоне войны, легко привыкаешь верить людям на слово и делать то, что нужно, не задумываясь о формальностях.

Снова территория «Призрака», Алчевск, встречают Елена и Сергей, кото-рые «рекомендовали» меня «Малышу». У них есть местные должности и регалии, но прямо сейчас все мы — просто волонтеры. Елена рассказывает, что украинская гума-нитарка была роздана на двух складах: при Алчевском госпитале и на базе бывшего роддома города Алчевск. Подробный от-чет у меня в электронной почте.

Елена демонстрирует абсолютно пустой склад. Объясняет позицию

официальных властей, какие уже есть: «Оккупантам из «Призрака» ничего не дадим».

— Постой, но ведь вы все считаетесь оккупантами и террористамии…

— Ну террористами, наверно, нас считают все вокруг, но только луганская власть нас считает еще и оккупантами.

— Я с сыном из Лисичанска, тут в ополчении. Мы вместе все отступали из Лисичанска, а теперь нас ЛНР объявило террористами и разоружать собралось. Каждый день мы живем и не знаем, что будет завтра, — говорит мне мужчина, представившийся Михаилом.

Луганск, улица Оборонная, дом 20А. Это пункт раздачи гуманитарной помо-щи, центральный в городе. Тут работает Анна, молодая и красивая, она болеет,

потому что помещение не отапливается. Бабушка-доброхот приносит лекарство: «Выпей лекарство, Аннушка, себя изво-дить нельзя».

Мы привезли редкую номенклатуру: памперсы для взрослых. Они идут лежа-чим больным, среди них много стариков, которых бросили свои же дети, уехали от бомбежек, а вот про родителей забыли. Игрушки и книжки, которые мы привез-ли, пошли на открытие детской игровой комнаты в общежитии для людей, остав-шихся без жилья.

Три дня девочки работают и волонте-рами, и бюрократами, все переписывают. Пункт раздачи гуманитарной помощи очень похож на секонд-хенд. На входе только написано большими буквами «Не магазин», дальше правила поведения по-сетителей:

1) При входе регистрация посетителей при наличии талона на выдачу одежды и документа, удостоверяющего личность.

2) Лимит времени 30 минут.

3) На выходе из пункта выбранные вещи записываются в журнале.

4) Уважайте чужой труд — не разбра-сывайте вещи.

Волонтер Аня показывает мне журнал учета: «Сейчас наш пункт обслуживает чуть больше 2000 человек».

Детки либо сидят и ждут, когда же их мама что-то подберет, либо ходят с потерянными глазами по помещению, иногда примеряя ту или иную вещь. Зимние комбинезоны, зимняя обувь — это то, что необходимо прямо сейчас. В некоторых семьях дети ходят по очереди в школу, потому что одни сапоги или валенки на семью. Я была уверена, что наши зимние вещи — именно то, что здесь нужно, и это правда. Но я плачу, потому что не могу объяснить людям, почему мы не привезли, например, де-тское питание.

Дом малютки, как ласково называют учреждение, приютившее младенцев, оставшихся без попечения родителей, — печальное зрелище, будь то в Луганске или мирной Костроме. Тут по-домашнему тихо и уютно, меняют памперсы, кормят младенцев.

Я уже давно не думаю, те ли это пам-персы, что мы привезли из Москвы или из Одессы. На месте понимаешь только две вещи: есть люди, которым нужна помощь, и на всех ее не хватит.

В Одессе встречаем «детский по-езд». Ребят эвакуировали из Счастья и Попасной, с той территории, что контро-лируется Нацгвардией, но постоянно под

обстрелами. Шестьдесят с лишним детей везут в один из санаториев Одессы. Их туда отпустили родители. Старшие сразу спра-шивают: «А когда нас назад вернут?»

В коридоре стоит и плачет мальчик лет семи. Волонтер Лена успокаивает его. Он хлюпает носом:

— У меня младшую сестренку за-брали.

Лена объясняет ему, что его сестренка рядом, но он должен жить с детьми своего возраста, жизнь его теперь изменилась. Дети, которые уже давно живут в санато-рии, выскакивают к Лене, обнимают ее. Дети, некоторое время спустя, вернутся к родителям.

И я понимаю, что повезу гуманитар-ный груз снова.

Юлия ПОЛУХИНА, спец. корр. «Новой»

Украина, Луганская область, Одесская область

Фо

то а

вто

ра

Пароль: «Только детский размер». Доехали!

Эвакуированные из зоны АТО дети


№144 22. 12. 2014

горячая точка

Специальный корреспондент Зинаида БУРСКАЯ — о новом явлении времен неустойчивого перемирия в Украине — «политизации гуманитарной помощи»

И стория с гуманитарным грузом благотво-рительного фонда самого богатого чело-века — донбасского миллиардера и члена Партии регионов Рината Ахметова — на-чалась еще в августе. Именно тогда фонд начал регулярно привозить в Донецк про-

дукты и составлять из них бесплатные продуктовые набо-ры для пенсионеров, инвалидов, семей с детьми. Частота и объемы поставок были достаточно высокими — по оцен-кам сотрудников фонда, с которыми связалась «Новая», раз в несколько дней на территорию ДНР заходило от 20 до 30 фур. На протяжении нескольких месяцев бренди-рованные 20-тонные машины следовали одним и тем же маршрутом от логистического центра в Днепропетровске до принадлежащей тому же человеку «Донбасс Арены» в Донецке. Оттуда продукты, лекарства и памперсы направ-лялись в точки выдачи гуманитарной помощи.

14 декабря 22 фуры были остановлены на блокпосту ря-дом с поселком Богатырь Донецкой области. Командиры украинских добровольческих батальонов заявили, что об-наружили в фурах термобелье, алкоголь и сигареты. Еще говорили, что документы на груз свидетельствуют о том, что продукты везут не для раздачи жителям, а для прода-жи в магазинах сети «Брусничка», и предположили, что часть еды может быть предназначена для «террористов». Заявили, что не пропустят груз до тех пор, пока не будут полностью уверены в том, что он предназначен только для мирных жителей, и пока ДНР—ЛНР не отпустят всех пленных. Потом предложили пропускать одну фуру в об-мен на двоих пленных. Еще позже пообещали, что будут блокировать не только гуманитарные, но и коммерческие продовольственные грузы.

Я не могу быть на сто процентов уверена в том, что в грузе, который задержали добровольческие батальоны, не было «товаров двойного назначения» или алкоголя только по одной причине — меня физически не было на блокпос-ту в момент задержания и я не видела, как досматривали груз. Но как журналист, который несколько месяцев ра-ботает в Донецкой области, знаю точно — гуманитарная помощь от фонда Ахметова действительно доходит до мирных граждан. За ней каждый день выстраиваются очереди. За ней в Донецк приезжают из других городов.

Она действительно предназначена для самых незащи-щенных категорий людей, уязвимых не только в условиях войны, но и в мирное время.

Местные волонтеры — самоотверженные и чест-ные люди, которые не уехали из города даже в период активных боевых действий, потому что знали, что их помощь требуется другим людям, — говорят, что на протяжении нескольких месяцев фонд Ахметова был не только крупнейшим, но и единственным оператором продовольственной гуманитарной помощи в регионе. И добавляют, что если бы хотя бы раз заметили, что фонд передает гуманитарку людям с оружием, то пер-вые бы об этом рассказали.

В пятницу вечером 19 фур с надписью «Фонд Рината Ахметова» приехали к стадиону «Донбасс Арена» в Донецке. Из них выгрузили 400 тонн продуктов — макароны, овсянку, муку, подсолнечное масло,

печенье, сгущенку. Фуры с продуктами почти неделю не могли пересечь границу между Украиной и занятыми сепаратистами территориями на юго-востоке страны. Украинские добровольческие батальоны,

контролирующие блокпосты на пути следования груза, отказались пропустить машины и заявили, что фуры Ахметова возят не гуманитарную помощь для мирных жителей,

а «товары двойного назначения», алкоголь, сигареты и продукты для сети супермаркетов «Брусничка».

Единственное, что согласились пропустить еще в середине прошлой недели, —

фуру с манкой, хотя, как заявил замкомандира полка «Днепр 1»

Валентин Манько, «манкой тоже можно кормить террористов».

ДонецкРимма ФИЛЬ, координатор гуманитарного штаба

фонда Рината Ахметова:

«Людям нужно помогать. И не искать в этом политический подтекст»

— В этот раз с грузом все закончилось хорошо, но мы полагаем, что теперь это будет не правилом, а ис-ключением.

— Почему?— После того как груз в очередной раз был возвра-

щен в Днепропетровск, досмотрен, опломбирован в при-сутствии представителей ОБСЕ, МЧС и журналистов, мы выдвинулись в сторону Донецка в сопровождении машин ГАИ Днепропетровской области. На границе областей нас встречал замначальника МВД Донецкой области. В сопровождении милиции нам удалось пройти украинс-кие блокпосты. Не все было гладко, были определенные инциденты. И представители батальонов говорят, что все равно будут блокировать грузы.

Мы понимаем, что нам удалось пройти только по-тому, что мы не молчали, рассказывали о том, что про-изошло. Обратились с письмом к президенту Украины, представителям международных организаций. То, что произошло, — это самоуправство. У нас были все необ-ходимые по законам Украины документы. Главное, что батальоны так и не смогли точно сформулировать свои претензии. Сначала говорили, что в грузе бушлаты и термобелье, потом — что мы кормим террористов.

— Когда фуры в прошлое воскресенье вы-ходили из Днепропетровска, груз кто-нибудь досматривал?

— Четыре месяца фонд отправляет гуманитарные рейсы, 20 фур — ежедневная норма отправки машин. Любой человек мог прийти в наш логистический центр в Днепропетровске и смотреть, что и как мы загружаем. При отправке груза всегда присутствуют представители МЧС. Ни разу ни представители батальонов, ни представители какой-либо политической силы не проявляли интереса к тому, что мы везем. Ни разу — с августа месяца. После того как фуры не пропустили, мы оставили их неподалеку от блокпоста на ночь. Утром подвезли документы, кото-рых не хватало, по мнению бойцов на блокпосту. Точнее, в накладных не хватало одной строчки.

— Что это была за строчка?— Там нужно было указать что-то несущественное.— Это была единственная претензия?— Это была претензия «Днепра 1». Это было требо-

вание, которое предъявили на блокпосту. На следующее утро мы привезли документы. В этот же день представи-тели «Днепра 1» открывали фуры, которые им хотелось проверить. Их представители вели свою съемку. Никаких

претензий к грузу не было. Они увидели, что там есть ма-кароны, манная крупа, другие продукты. Но груз они не пропустили. Сказали, что ждут народных депутатов. Когда приехали Егор Соболев, Семен Семенченко и Владимир Парасюк, наши фуры с логотипом «Гуманитарный штаб Рината Ахметова» занимали одну сторону дороги. А на другой стороне трассы стояли другие машины — не фуры, не с днепропетровскими и не с донецкими номерами. Как нам потом стало известно, эти машины ехали из Ужгорода. В них депутаты и обнаружили спиртное и вы-ложили информацию в фейсбук. Из присутствовавших там депутатов только Егор Соболев, отвечая на вопросы журналистов, сказал, что те машины, в которых нашли алкоголь, не принадлежат к гуманитарному рейсу. Представители международных миссий посоветовали нам вернуть машины в Днепропетровск во избежание провокаций, и мы вернулись на логистическую базу. На следующий день в присутствии представителей между-народных организаций и журналистов мы распломби-ровали и выгрузили продукты из фур, чтобы все могли увидеть, что там было. В этот же день вечером мы опять выдвинулись в сторону Донецка. На блокпосту нас опять не пропустили. Все это очень тревожно. Четыре месяца подряд мы ездили с одним и тем же пакетом документов, но только неделю назад они вызвали вопросы.

— Сколько человек сейчас в базе?— У нас в базе по Донецкой и Луганской области

больше 668 тысяч уникальных благополучателей. Любой человек, который хотя бы раз получил помощь, вносится в базу. И еще одно важное уточнение. Для того чтобы по-лучить помощь, у тебя должен быть документ. А именно, паспорт гражданина Украины. У людей, которые живут в Донецке или в Макеевке, паспорта граждан Украины, а значит, государство обязано заботиться о них. За четыре месяца существования гуманитарного рейса мы привезли 1 млн 325 тысяч продуктовых пакетов. 40 тысяч наборов для детей. 200 тысяч продуктовых наборов распредлены на территории АТО, подконтрольной Украине, и 800 тысяч в Донецке и городах-сателлитах. Почему такая пропор-ция? Мы понимаем, что людям на освобожденных терри-ториях тоже очень сложно, но у них, во всяком случае, есть возможность получать пенсии и социальные пособия. Мы увеличили объемы, когда правительство перестало выпла-чивать пенсии и пособия тем, кто проживает на оккупиро-ванных территориях. Все просто — людям нужно помогать. И не нужно искать в этом политический подтекст.

— Как реагировали на ситуацию рядовые бойцы на блокпостах?

— Разные люди реагировали по-разному. Люди вою-ют, и тут им говорят: посмотрите, вот едут преступники, они могут легко вытащить ваших сослуживцев из плена, но не делают этого, а вместо этого кормят террористов. Это, естественно, вызывает соответствующую реакцию. Но были и те, кто говорил нам: ваши документы в идеальном состоянии, но извините, у нас приказ вас не пускать.

Зинаида БУРСКАЯ, спец. корр. «Новой», Донецк

«Манкой тоже можно кормить террористов»

AF

P

18 «Новая газета на урале»

№144 22. 12. 2014

В том, что система обращения с отходами в России архаич-на, экологически опасна и криминализована, сомнений нет (см. «Справку «Новой»). Главная проблема — дефицит

мощностей по переработке отходов, то есть современных высокотехнологич-ных заводов. Очевидно, что построить их исключительно за счет государства невозможно: слишком дорого. Логичным решением выглядит введение экологи-ческого сбора с производителей и им-портеров, которые одновременно вы-ступают и основными «поставщиками» отходов после утраты их продукцией потребительских свойств. Тогда госу-дарственные инвестиции получаются в перспективе окупаемыми. Не менее ра-зумной кажется идея создания единого оператора, который как раз и занимался бы строительством отходоперерабаты-вающих производств, не имея отноше-ния собственно к процессу обращения с отходами. Такой оператор совместно с регионами, опираясь на статистику и экспертное сообщество, мог бы ответить на вопрос: а сколько в принципе нужно стране заводов, каких заводов (напри-мер, заводы по переработке батареек или ртутных ламп не нужно строить в каждом городе) и где они должны быть распо-ложены? Например, на весь Северный Кавказ хватило бы и нескольких пред-приятий, а вот Московской области, которая принимает на себя еще и поток отходов из столицы, одной — нужно больше. Словом, для создания якорной инфраструктуры отрасли нужен взгляд с федерального уровня.

Монополий много не бывает

Но законопроект предлагает при-нципиально иной подход: проблемы с отходами каждый регион должен решать сам. Подавляющему большинству терри-торий такая задача просто не по плечу, да и не нужно стране такое количество отходоперерабатывающих предприятий. Очевидно же, что если выделить полови-ну денег, необходимых для строительства завода, то ни денег, ни половины завода не будет. Получается, что в реальности законопроект и не предполагает инвести-ций в создание новой высокотехнологич-ной отрасли. Зачем тогда вводить эколо-гический сбор? Ответ на этот вопрос есть, и он прямо в тексте законопроекта.

«Средства, поступившие в федераль-ный бюджет в счет уплаты экологичес-кого сбора, расходуются <…> в форме предоставления субсидий субъектам Российской Федерации <…> на покры-тие расходов по сбору, транспортирова-нию, обработке, утилизации товаров, <…> на покрытие дефицита средств, поступающих в счет оплаты населением услуги по обращению с твердыми ком-мунальными отходами».

Получается, что и бизнес, и насе-ление, то есть мы с вами, транзитом через федеральный бюджет будем опла-чивать регионам все расходы на сбор и любую переработку мусора. Но субъект

Федерации — понятие широкое. Кто же в реальности получит деньги? А тот самый монополист, региональный оператор и вводимый законопроектом «опера-тор по обращению с отходами», также отбираемый регионом. Разница между ними в том, что региональный оператор является финансовым безответственным фильтром (его ответственность согласно законопроекту заканчивается до места сбора отходов, то есть не начинается вообще), а за собственно обращение с отходами — будет отвечать оператор.

Законопроект предполагает, что пра-вительство каждого региона выберет (или назначит) как регионального оператора, так и оператора по обращению. От кор-рупционной емкости такой инициативы попросту захватывает дух. Это же можно выбирать между фирмами сына и доче-ри губернатора, а может, структурами сыновей начальников УФСБ и ГУ МВД. Федералы тоже не будут совсем уж чу-жими на этом празднике жизни, потому что оператор должен будет получать сра-

зу пять лицензий от Росприроднадзора. И не он один. Законопроект допускает работу регионального оператора и опе-ратора с субподрядчиками.

Схема простая и любимая властями на всех уровнях: своя фирма (а в нашем случае и не фирма даже, а узаконенная монополия) получает деньги из бюджета, отпиливает часть на «административные расходы», а реальную работу выполняют подрядчики, едва ли не себе в убыток. И ничего поделать будет нельзя, так как законодательно хотят закрепить право выбирать оператора из числа компаний, у кого имеются все пять видов деятель-ности по обращению с отходами, а у кого только четыре или меньше — не сможет стать оператором. Что уж говорить о десятках тысяч предприятий, которые сегодня работают в этой сфере, с трудом закрывая мощности в одном-двух видах деятельности по обращению.

Более того, в законопроекте предлага-ется установить единый тариф на услугу регионального оператора. «Собственник твердых коммунальных отходов обязует-ся оплачивать услуги регионального опе-ратора по цене, определенной в пределах утвержденного единого тарифа на услугу регионального оператора». Что это, если не двойное обложение — населения и производителя?

Убить малый бизнесНеудивительно, что законопроект

удостоился не критического даже, а просто разгромного отзыва Федеральной антимонопольной службы по вводимому институту региональных операторов: «По мнению ФАС России, предлагаемые изменения в действующее законодатель-ство существенно сократят количество субъектов на рынке обращения с от-ходами (в том числе субъектов малого и среднего предпринимательства), не решат сложившейся ситуации в сфере

обращения с отходами, создадут очеред-ную неэффективную «искусственную» монополию, ущемят интересы граждан Российской Федерации».

Про интересы граждан нужно сказать особо. Минприроды (ответственное за закон) мимоходом совершает револю-цию в жилищном законодательстве. Вот что предполагает, например, статья 12: «Внести в Жилищный кодекс РФ сле-дующие изменения: собственник жи-лого помещения обязан обеспечивать обращение с твердыми коммунальными отходами». Как будет осуществляться эта обязанность? А очень просто — деньги надо будет платить. Для того и нужно введение новых «коммунальных услуг» — кроме сбора и транспортиро-вания, — «обработки, захоронения и обезвреживания твердых коммунальных отходов», чтобы в будущем брать с нас и дополнительную плату. Кроме того,

«собственники жилья <…> могут вно-сить плату <…> за коммунальную услугу по обращению с твердыми бытовыми отходами региональному оператору по обращению с твердыми коммунальными отходами».

Жилищный кодекс, на секундочку, по статусу выше, чем любой федераль-ный закон, и менять его поправками, утопленными где-то в середине при-родоохранного закона, мягко скажем, некорректно. А вносится не техническая правка, а принципиально новое понятие, меняющее правила игры. Раньше жиль-цы оплачивали только сбор и вывоз му-сора, а теперь — полный цикл, включая утилизацию, обработку и обеззаражива-ние. Этот перечень удивительным обра-зом совпадает с профилем работы реги-онального оператора. То есть сущест-вование монополии, эффективность которой, даже гипотетическая, никем не просчитана, должны будем и мы с вами оплачивать. Причем по тарифам, кото-рые определяют власти. Хотя сейчас у граждан и их объединений, таких как ТСЖ или жилищный кооператив, есть возможность выбора на конкурентном рынке. Это отмечает и антимонопольное ведомство: «Чем больше хозяйствующих субъектов, осуществляющих деятель-ность на данном рынке, тем ниже стои-мость их услуг. Всего на территории РФ

Монополия —

Бизнес и население будут финансировать деятельность «региональных операторов по обращению с отходами»,

подконтрольных региональным властям

До конца года Госдумой может быть принят закон, который радикально изменит правила игры на рынке обращения с промышленными и бытовыми отходами. Рынка, собственно, не будет. Вместо этого в каждом регионе будет создана монопольная структура, которая будет собирать деньги через новую вводимую коммунальную услугу как с населения (ТСЖ, управляющих компаний, кооперативов), так и с промышленных предприятий. Кроме того, собранные с производителей и импортеров через механизм вводимого экологического

сбора огромные деньги (по планам — около 30 млрд рублей в 2015 году) регионы будут тратить на практически неконтролируемое покрытие расходов по обращению с отходами и на покрытие дефицита поступающих от населения средств. Экспертное сообщество и большинство профильных ведомств имеют к законопроекту, уже подготовленному и направленному правительством ко второму чтению, серьезные претензии. Но они блокируются с помощью одного документа за подписью Владимира Путина.

Очевидно же, что если выделить половину денег, необходимых для строительства завода, то ни денег, ни половины завода не будет «

«

РИ

А Н

ово

сти

Ринат Гизатуллин, заместитель министра

неправительственный доклад

19 «Новая газета на урале»

№144 22. 12. 2014

отходный бизнес

в городах с населением более 100 000 че-ловек осуществляют деятельность более 1000 хозяйствующих субъектов».

Вот так получается — тысячу малых и средних предприятий убрать с рынка, оставив людей без работы (прекрасное развитие идей послания президента о стимулировании предпринимательской активности), и заменить их монополия-ми, а вместо возможности выбора дать гражданам тарифы. Поэтому представи-тели правительства, утверждающие, что новый закон не увеличивает стоимость услуг для граждан, как минимум допус-кают методологическую неточность. В настоящее время на рынке есть раз-брос цен. Значит, для кого-то услуга совершенно точно станет дороже, и уж точно ни для кого не дешевле. (Но что-то подсказывает, что тарифы для оператора установят по верхней ценовой границе.) А главное, у нас уже не будет возможности сэкономить, тариф — он обязательный к исполнению.

И все же, чтобы не провоцировать социальный взрыв, тариф, очевид-но, сначала установят на приемлемом уровне. Которого, конечно, не хватит, чтобы покрыть расходы регионально-го оператора, потому что, во-первых, эффективных монополий не бывает, а во-вторых, с чего бы ей в принципе стремиться к эффективности, когда есть второй канал финансирования — эколо-гический сбор.

Тут тоже возникает интересная кар-тина. Экологический сбор централизу-ется на федеральный бюджет, откуда и распределяется по регионам. По какому принципу? В законопроекте механизм точно не определен, да и зачем, если можно создать дополнительную нишу на рынке административных услуг. Каждый регион будет подавать заявку, естественно, сильно завышенную, по-тому что все хотят денег, и как можно больше. И пойдет пул заявок гулять по Белому дому, естественно, в сопровож-дении специально обученных людей, которые умеют разными способами мотивировать чиновников. Но губерна-торы с большим политическим ресурсом могут пролоббировать интересы своего оператора и регионального оператора на уровне министра, а то и вице-премьера.

Такой вот получается творческий и бюд-жетоемкий процесс.

Кому это надоТут мы и подходим к принципиаль-

но важному вопросу: неужели ни члены правительства, ни депутаты не видят негативных сторон законопроекта?

Видят, еще как. Как сообщают источ-ники «Новой газеты», на рабочих сове-щаниях в Белом доме закон критикуют в выражениях, далеких от стилистики заключения ФАС, но в той же логике. Но у лоббистов скорейшего принятия законопроекта именно в таком виде есть железный аргумент, который они используют при первом же удачном случае. Это поручение президента Владимира Путина премьер-министру Дмитрию Медведеву принять «безот-лагательные меры», позволяющие при-нять закон в осеннюю сессию Госдумы, то есть до Нового года. Есть в этом поручении пункт второй: «Рассмотрите вопрос о привлечении к ответственнос-ти должностных лиц за ненадлежащее исполнение поручений Президента Российской Федерации по доработке законопроекта».

По логике, этот пункт должен гро-зить как минимум оргвыводами тем, кто подготовил невразумительный законо-проект и проталкивает его. Но в итоге он странным образом оборачивается против тех, кто справедливо критикует документ. Мол, вы Путина читали? Что президент сказал? Принять безотлага-тельные меры. Так что мнение ваше ос-тавьте при себе, до Нового года времени совсем не осталось. Если успеем проско-чить, то, может, и никого не накажут, а вот если не успеем, на ковер пойдут те, кто слишком много критикует.

Самое время понять, кто же так сильно хочет принятия закона в его

нынешнем виде. В нижней палате пар-ламента за это отвечает профильный комитет, возглавляемый коммунистом Владимиром Кашиным. Реформа сферы обращения с отходами — редкий слу-чай нарастить капитал (политический). Кашин — жесткий сторонник скорей-шего принятия закона в его нынешнем виде. На недавнем заседании комитета он отказался даже обсудить поправ-ки, предложенные, кстати, Советом Федерации. Но считать Кашина само-стоятельной фигурой в этом процессе нет никаких оснований.

В правительстве проект официаль-но курирует вице-премьер Александр Хлопонин, но экологию на него «по-весили» недавно (до этого больше двух лет она была профилем Аркадия Дворковича), так что здесь, очевидно, действует фактор «второго пункта» — зачем нарываться на гнев президента, когда можно просто продавить закон и забыть о нем… или не забыть?

По данным «Новой газеты» (помимо появившегося не так давно заместителя министра строительства Андрея Чибиса, по совместительству странным обра-зом совмещающего еще и должность Главного государственного жилищного инспектора РФ, предложившего введе-ние коммунальной услуги за обраще-ние с отходами и затягивающего тем самым законопроект из природоох-ранной деятельности в жилищно-ком-мунальную), единственный чиновник, последовательно сопровождавший за-конопроект на всех его стадиях, — за-меститель министра природных ресур-сов Ринат Гизатуллин. Примечательна его биография — на госслужбу Ринат Ринатович попал из журналистики: работал в «Коммерсанте», сначала в Перми, потом в Москве. В Минприроды пришел по профилю — в пресс-службу. Видимо, коммуникабельность помог-ла ему сделать карьеру и вырасти до заместителя министра, в сферу ответс-твенности которого входят проблемы, весьма далекие от медиасреды. Под его началом — департамент государс-твенной политики и регулирования в сфере охраны окружающей среды и экологической безопасности, департа-мент международного сотрудничества Минприроды России и Федеральная служба по надзору в сфере природополь-зования (Росприроднадзор).

А теперь давайте вспомним, что зако-нопроект вводит лицензирование участ-ников рынка обращения с отходами (тех самых региональных операторов) аж по пяти видам деятельности, и лицензиро-вать их будет Росприродназор, то есть процесс в конечном итоге будет под-контролен Гизатуллину. А куда придут просители за лимитами по отчислениям из федерального бюджета экологичес-ких сборов? В Минприроды, конечно, сначала в департамент, курируемый Ринатом Ринатовичем, а там, глядишь, и к нему лично. Выгодная схема, с какой стороны на нее ни посмотри.

Впрочем, некоторые наши источ-ники утверждают, что личные интере-сы Гизатуллина здесь ни при чем и что есть крупный игрок, который намерен создать сеть из множества региональных операторов, то есть монополию регио-нальных монополий. Но вовсе не затем, чтобы построить современные заводы, а элементарно присваивать «экологи-ческую ренту», естественно, не забывая делиться с региональными элитами.

Версий можно выдвинуть много, ясно одно: в таком виде закон убива-ет рынок и создает коррупциогенное пространство. И все это — под при-крытием исполнения поручения пре-зидента. Как любит говорить по тако-му поводу Владимир Владимирович: «Оборзели!».

Олег БРЫЗГАЛОВ

С егодня в Российской Федерации накоплено более 100 млрд тонн отходов, ежегодно образуется не менее 5 млрд тонн промышленных и бытовых отходов.

Наибольшую проблему для населенных пунктов сегодня представляют муници-пальные твердые бытовые отходы — ТБО, которые составляют около 5% от общего количества образующихся отходов.

По данным Росприроднадзора, практически весь объем ТБО размещается на полигонах, санкционированных и несанкционированных свалках, и только 4—5% вовлекаются в переработку. Это прежде всего связано как с отсутствием необхо-димой инфраструктуры, так и самих предприятий-переработчиков.

Количество специально обустроенных мест для размещения отходов, включен-ных в государственный реестр объектов размещения отходов, — в целом по стране немногим более двух с половиной тысяч, что в разы меньше, чем даже санкциони-рованных свалок, которых чуть больше 7 тысяч (7153). А несанкционированных свалок и мест несанкционированного размещения отходов, которые следует рас-ценивать как уже накопленный за истекшие десятилетия прошлый экологический ущерб, к концу 2014 года выявлено почти 110 тысяч, что превышает указанную цифру разрешенных мест размещения отходов почти в 40 раз.

По материалам доклада «Обоснование выбора оптимального способа обез-вреживания твердых бытовых отходов жилого фонда в городах России» и данным Росприроднадзора.

СПРАВКА «НОВОЙ»

Наши источники утверждают, что личные интересы Гизатуллина здесь ни при чем и что есть крупный игрок, который намерен создать сеть из множества региональных операторов, то есть монополию региональных монополий «

«

РИ

А Н

ово

сти

Любую свалку можно превратить в источник прибыли, но монополия — еще лучше


№144 22. 12. 2014

люди/отзывчивостьР

екл

ама

В отличие от тех, кто из-за кризиса вынужден был отказаться от улучшения жилищных условий, покупок и поездок за границу, фонды лишились возможности помогать тому же количеству людей, что и раньше, потому что цены на операции и медицинское оборудование, необходимое для помощи неизлечимо больным детям, выросли невероятно.

Р ечь идет, в частности, о тех-нических средствах подде-ржки для детей, которые не могут сами сидеть, двигаться, иногда и дышать. Например, индивидуальные инвалид-

ные кресла, ходунки, аппараты искусст-венной вентиляции легких и расходные материалы к ним. Эти медицинские при-способления производятся за рубежом, фонд приобретает их у российских пос-тавщиков. Аналогов, которые подходят для тяжелобольных детей, в России не производится.

Директор по развитию фонда помощи хосписам «Вера» Юлия Матвеева говорит, что поставщики в этой ситуации повели себя по-разному: кто-то поднял цены, кто-то приостановил продажи, но бла-годаря поддержке благотворителей фонд смог обеспечить своих подопечных всем жизненно необходимым на ближайшие два месяца. «За это время предстоит по-нять, что делать дальше и как будет раз-виваться ситуация. Сложно планировать будущий год, но мы верим, что у нас с поддержкой благотворителей все полу-чится», — говорит Юлия.

Президент фонда «Вера» Нюта Федер-мессер: «Сегодня у нас нет возможнос-

ти перестать помогать. Экономить за счет реструктуризации доходов мы не можем, так как работаем не для своей прибыли. Мы не можем вычеркнуть из списка тот или иной хоспис или семью. Благотворительность в медицинской сфере просто не имеет права свернуться: наши пациенты в сложный период стра-дают в первую очередь. И мы должны ак-тивизироваться, а не сворачиваться».

В 2014 году фонд «Вера» собрал поч-ти 200 миллионов рублей. Благодаря этому он смог оказать поддержку более чем 3500 пациентам. 34 хосписа по всей России получили расходные материалы, медикаменты и материальную помощь, 20 детей вернулись домой из реанимации и теперь смогут встретить Новый год в кругу семьи.

Но на прошлой неделе, когда доллар достиг своего пика, российские пос-тавщики импортного медицинского оборудования, перед тем как приостано-вить продажи, резко задрали цены. Так, стоимость кислородного концентратора поднялась с 60 000 до 96 000 рублей (не-

которые дети не могут прожить без него и пяти минут), кресло для мытья ребенка в ванне стоило 36 000, теперь — 60 000 (без него невозможно помыть лежачего ребенка, и мамы ложатся сами в ванну и кладут на себя сверху ребенка, бывает, и семнадцатилетнего), за индивидуальные инвалидные кресла продавцы раньше просили 250 000 рублей, сейчас хотят 450 000. Об этом Лида Мониава, руко-водитель программы «Помощь детям» фонда помощи хосписам «Вера», напи-сала в своем фейсбуке. Разумеется, среди читателей сразу же нашлись скептики, которые поспешили откликнуться в том духе, что цены завышены — инвалид-ное кресло стоит 33 000, кислородный концентратор в «Гугле» можно най-ти за 19 500 рублей и так далее. Елена Мартьянова, пресс-секретарь фонда «Вера», пояснила: «У наших подопечных диагнозы, которые не дают им возмож-ности пользоваться обычными инва-лидными креслами. В обычном кресле может сидеть частично парализованный человек, способный удерживать спину в

прямом состоянии. У детей, чьи нервно-мышечные нарушения такие, как миопа-тия Дюшена, спинально-мышечная ат-рофия, постепенно отказывают мышцы всего тела, они не могут поддерживать спину в необходимом для самостоятель-ного сидения положении. Поэтому без специальных индивидуальных колясок они вынуждены постоянно лежать. Это вредно для внутренних органов и для развития ребенка. С нашими детьми за-нимаются очень хорошие специалисты — физические терапевты, специалисты паллиативной помощи, и они говорят, что это оборудование детям нужно, что-бы они могли посмотреть на мир, поси-деть с родными за новогодним столом… Но им нужны такие коляски, в которых они смогут прямо держать спину так же, как мы с вами, — индивидуальные коляски, которые фиксируют ребенка в каждом суставе. Для этого врач измеряет ребенка от макушки до пят, меряет руки, ноги, объем груди и т. д. Такая коляска выглядит как настоящий экзоскелет.

Когда мы пишем, что нужен кон-центратор за такую-то сумму, мы ориен-тируемся на рекомендации врачей. Все сомневающиеся могут посмотреть отчеты на нашем сайте — у нас прозрачная бух-галтерия».

Ксения КНОРРЕ-ДМИТРИЕВА, «Новая»

С «Верой» и надеждой

Среди тех, кто уже больше всех пострадал от кризиса, — благотворительные фонды, которые покупают для своих подопечных импортное оборудование

Помоги!Узнать, как помочь, можно на сайте

www.hospicefund.ruСамый простой способ поддержать

неизлечимо больных детей — отпра-вить СМС со словом «дети» и суммой платежа (например, «дети 100») на номер 3443.


№144 22. 12. 2014

35 лет после события

На вопросы «Новой» отвечает командир спецотряда, заслуженный тренер СССР по альпинизму Эрванд ИЛЬИНСКИЙ.

— О бычно мы в советские времена праздновали Новый год в горах,

есть у нас база — на 2450 — чуть выше Чембулака. В этот раз пришлось залезть в другие горы и чуть повыше. Дело было так. Звонит мне вечером 26 декабря 1979-го Карасенко, начальник физподготовки округа: «Собери ребят. Желательно хо-лостых. Надо срочно выезжать в коман-дировку — на спасработы». «Что случи-лось? — спрашиваю. — Какая разница — семейные или холостые?» «Ну… это дело такое… мало ли что…» — отвечает. Но он, я думаю, толком тоже не знал, кого и что «спасать». Я позвонил в Москву, нашел знакомого, который вроде был в курсе дела: «Куда едем?» Он: «Не имею право ничего говорить». — «Но я ведь должен взять какое-то снаряжение! Дай мне хоть высоту! Категорию сложности!» — «Ориентируйся на шесть тысяч, четвер-тая категория…» Для зимы это довольно сложная категория.

Обзвонил я народ (тогда не было мо-бильников, но друг друга быстро находили — по цепочке). Команда собралась такая: Юра Попенко, Вадим Смирнов, Коля Пантелеев, Григорий Луняков, Сергей Фомин, Казбек Валиев, Валера Хрищатый и я — руководитель группы.

— Ребята имели право отказаться — или приказ есть приказ?

— Военных было среди нас только трое. Остальные — гражданские. Они могли и отказаться. Но как это отказаться от спас-работ? У нас это не принято… Набрали мы под эту зимнюю 4-ю категорию кучу сна-ряжения, медикаментов, продуктов. Взяли спирта — литров пятнадцать. Надеялись, что, может быть, кого-то найдем живым — помогать надо будет, растирать спиртом обмороженных… Помогать, как выясни-лось, было некому, но спирт к Новому году пришелся к месту… Получили и десант-ный паек, и все прочее: каждому аптечку, радиостанцию… На аэродроме выдали еще оружие. Довольно неожиданно было. Подходит генерал: «Здравствуйте! В коман-дировку летите, ребята?» — «Летим». — «Документы, наверное, взяли с собой…» — «А как же!» — «Ну так вот: документы сдать, оружие получить». И приносят ящик с пистолетами.

— Стрелять-то вы умели?

— А как же! Многие и армию отслу-жили… Сдали документы. Уже до этого нам намекнули: какой-то самолет упал в районе Душанбе. Ну нам не впер-вой искать самолеты… Летим. Вдруг сирена и металлический такой голос: «Пролетаем над государственной грани-цей Союза Советских Социалистических Республик». Вот дела! Идем к пилоту: «Куда летим?» — «В Кабул. Вам что — не сказали?» Тогда еще не было объявлено о «братской помощи и вводе ограничен-ного контингента». Когда приземлялись, видно было, что не мирный аэродром, а настоящий военный плацдарм: палат-ки десантников окружены машинами — ощетинились всем своим оружием в сторону гор… Приземлились. В штабе ВВС — он был там же, на аэродроме, — нам и рассказали, что разбился Ил-62 с десантниками — 67 человек. Надо собрать останки, найти «черный ящик», документы… Прикрепили к нам мужи-ка, назвался полковником Кузнецовым. «Ребята, — говорит, — все здесь довольно серьезно. Крикнут «стой!» — надо стоять, иначе эти афганцы и пристрелить могут как нечего делать!» Долго искали комнату для ночлега. Этот полковник все выби-рал: «Эта простреливается — не подхо-дит… эта тоже…» — «Так нам всего лишь переспать!» — «Не так все просто!»

Нашли «безопасную» комнату. Сидим, пьем чай, разглядываем свои пистолеты… Заходит седой мужик в серой форме без погон. Назвался генералом Орловым: «Ребята, тут минут через двадцать стрельба начнется. Но вы пейте себе чай спокойно, не обращайте внимания. Только дверь за-кройте на щеколду. Если кто постучится, подойдите и так — из-за угла — спросите,

кто там. Ответят на чистом русском языке — пустите. Если на ломаном русском или по-арабски — стреляйте прямо через дверь!»

Ночью действительно стрельба, крики. Под утро стихло. Стук в дверь: «Ребята, не стреляйте, это я — Кузнецов!» Он и расска-зал, что Амина расстреляли и на его месте поставили Бабрака Кармаля. Мужики мне говорят: «Война началась — что мы будем делать с этими «макаровыми»?» Я пошел к военным: «Дайте нам что-нибудь посерь-езнее!» «Какие проблемы? — отвечают. — Идите выберите, что хотите!» Пошли в комнату, а она завалена автоматами, грана-тометами, пулеметами… Взяли автоматы, гранаты, патронов побольше…

29 декабря вылетели на разведку к месту катастрофы на вертолете. Но пилот сесть не смог — болтало его, воздух-то разряженный, не держал. Вернулись, я говорю генерал-полковнику Гайденко (он руководил всеми работами): «Надо вызвать наших гражданских пилотов. Для них по-садить вертолет в горах — плевое дело». — «Каких еще гражданских?! Завтра поедете туда на танках». Поехали на БМП, в со-провождении «Урала» с десантниками — человек двадцать с майором. По прямой до места катастрофы было 36 км. Слышим: стрельба где-то, взрывы (потом узнали, что неподалеку шла танковая колонна, и душманы подбили один танк).

Дорога вдруг кончилась. Майор гово-рит: «Дальше не проедем. А пешком я не имею права вас отпускать». Связался он с Кабулом, прилетел вертолет с генералом. Я сел туда — снова полетели на место, снова пилот не смог посадить машину. Хотя ни-чего сложного не было.

— У них инструкция: садиться нельзя выше пяти тысяч метров…

— Да сама вершина — 4800, а садиться надо было на 4000—4300. Да еще это был Ми-8 — самая передовая тогда машина. Вернулись в Кабул. Утром на следую-щий день привезли наших гражданских вертолетчиков Сергиенко, Данилова, Медникова, Лосева, Ильинича… Их тоже сорвали с места неожиданно, хотя тогда уже в СССР объявили о военной помо-щи. И вот два вертолета начали летать туда-сюда, пока нас не перевезли со всем снаряжением. Там, на горе, и Новый год справили. Выпили. Но особо не весели-лись — холодно!

— Что там было, на месте катастрофы? — Сначала не могли понять, где нос

самолета, почему только одно крыло ле-жит, почему вообще мало обломков. Потом догадались: самолет ударился о вершину, передняя часть его лежала с нашей пологой стороны горы, а задняя лежала с другой — там был довольно крутой склон.

Несколько раз после катастрофы вы-падал снег, так что поиски были почти вслепую. Ногами всё под снегом нащупы-вали. К примеру, иду по склону, вдруг нога на какой-то штуковине поехала — ракета какая-то метр длиной. Нашли на другой стороне «черный ящик», в нем пленки были размотаны… Останки собирали в пластиковые мешки. Страшное дело! Это были даже не части тел, а какие-то спрессо-вавшиеся брикеты. Или лежит, например, позвоночник: выскочил из тела! Самолет-то ведь на скорости 600 км в час врезался в эту стену! Гайденко говорил нам: «Там дол-жен быть такой коричневый портфель — если не сгорел. Вот его бы найти». На второй день нашли. Раскрыл: какие-то тетради, карты, розы ветров, на всем — «Совершенно секретно»… Позвонили генералу. Тот сразу прилетел. Как увидел портфель, прямо расцвел! Вцепился в него и так и сидел до самого Кабула.

После этого военные к спасработам интерес потеряли. Мне показалось, что вообще все именно из-за этого портфеля было затеяно.

— Со спортивной точки зрения меропри-ятие трудным было?

— Нет. Ведь почти все ребята были в сборной СССР.

Заплатили нам суточные. На базаре ку-пили сувениры. 6 января уже были дома, в СССР… Через года два встречаю приятеля: он у нас был командиром спортивного взво-да, а теперь работал в военкомате. Он: «Ну что, обмыли ордена?» — «Какие ордена?» — «Да я сам заполнял на вас наградные листы и отослал в Москву. Командующий округа сказал: хорошо поработали, надо наградить ребят». Начали выяснять. Слали запросы в Москву, в архив Министерства обороны. Без толку. Операция-то была секретная. Так, видно, засекретили, что рассекретить не могут до сих пор. Но афганцы Алма-Аты нам все-таки вручили медали «Ветерану войны в Афганистане 1979—1989 гг.». Правда, троим посмертно. Луняков погиб в Гималаях в 90-м, Смирнов — на Памире в 88-м, Хрищатый — в Тянь-Шане в 93-м… Несколько лет назад награ-дила всех Украина медалью «За отвагу», потом из Москвы прислали медали «20 лет вывода войск из Афганистана». И где-то в гараже лежат «сувениры»: несколько фраг-ментов самолета и щетка ветровая…

Дмитрий ТУМАНОВ — специально для «Новой»

Операция «Секретный портфель»

На исходе 1979 года советские альпинисты искали в горах Афганистана останки

67 десантников, погибших в авиакатастрофе

ИТА

Р-Т

АС

С


№144 22. 12. 2014

урал/записки запасного корреспондента

Вообще-то он якут. Но на коренном мог сказать не больше пары предложений. А так как мать учитель русского, то и «шпрехал» на нем на уровне дикторов с государственных каналов. Но, кроме того, с первых дней в армии он был носителем совершенного солдатского (в нашем случае матросского) знания — «кто не шарит, тот фигарит».

Н емного странно. Живу на границе Европы-Азии и каждый день вижу на ули-це представителей мно-гих народов. Выходцы и з с т р а н З а п а д н о й

и Восточной Европы, из Северной Америки и африканского континента. Но до армии не припомню ни одного рандеву с жителем самого крупного региона России — Республики Саха (Якутия).

Первое знакомство было заочным. На ПТК (приемно-техническая комис-сия) раздавали градусники. В зимний период это ежедневная забава — за-жать подмышкой термометр так, чтобы он видимо держался, но при этом не вскипел до 37°. С этим строго, так как самое ругательное слово для команди-ров — пневмония. А это крепкий втык от руководства.

Дак вот. По списку был вызван Гавриил Кузнецов. Но вместо былин-ного героя за градусником причесал маленький якутский паренек. Общался он исключительно с парой сородичей. И в целом это характерно для большинства представителей малых народов — первое время держаться и опираться только на своих. А еще фотографироваться с со-братом. Порой им хватало узнать имя

друг друга, чтобы сделать коллективное фото. Обычно подобный ажиотаж испы-тывают, завидев рядом Брюса Уиллиса. Ну, или Киркорова.

Ваня вел себя иначе. Сходу общался со всеми, невзирая на национальность. Не помню, как мы познакомились. Но помню, как он с первых дней расска-

зывал о своей работе. Точнее, как он вкалывал. Скорее подходит матерный аналог этого глагола на букву «е». Тот рабочий день вспоминался целый год.

Но самое удивительное — это то, что «почетный труженик» умудрился стать во Владивостоке каптером. Человеком, чья должность обязывает что-то делать. Ваня не растерялся и нашел себе дубле-ра. А умение красиво переложить работу на чужие плечи — на вес золота.

Раньше я считал, что провернуть фокус с исчезновением может толь-ко трюкач калибра Копперфильда. Брехня. В армии срочники способны раствориться на замкнутом простран-стве при появлении старшего, априори затаившего задачу особой сложности и нудности. И в таких скрытных условиях Ефимов проявлял удивительную чут-кость и постоянно выхватывал то, что не предназначалось его уху. И все знали, что китайская разведка — наивысший знак качества.

Со временем мы узнали и дру-гих классных ребят. К примеру, Вася Осипов. Он же Уасся. Парень, ковер-кавший многие слова, отчего его говор был похож на голубиное воркование. Разглядывая новый для себя предмет, он выдавал неизменное: «Оуу». За чем незамедлительно следовала фраза, типа: «Я буду копать этим лопатом».

Или Леха Слепцов, которого контра-басы прозвали Боло Янгом. Всему виной был фильм «Кровавый спорт». Там у Жан-Клода Ван Дамма был резковатый и несколько кровожадный оппонент. И, правда, слегка схож с нашим. Когда Леха стоял дневальным, раздался теле-фонный звонок, и на том конце провода

попросили к трубке дежурного по части. Когда он проходил мимо Слепцова, тот выставил руку как шлагбаум и выпалил:

— Телефон.— Что телефон? — не понял старший

лейтенант Белов.— Телефон, — повторил Леха. А под-

умав, добавил, — тебя.— Ну, во-первых, не «тебя», а «Вас»,

— выдержав паузу, сказал старлей. — А, во-вторых, ты снят с наряда.

Леху не сняли, так как в этом не было смысла. Он так общался. Его самое тактичное обращение к кому-нибудь вырывалось с резким гортанным: «Э!» Но если они слегка искажали русский язык, то мы ни бельмеса не понимали в якутском. А ведь только это делает их носителями двух и более языков. Солдатская интеллигенция, как-никак.

Так был замечен Миша Макаров, чертовски хороший художник, став-ший старшим матросом. Он нарисовал не одну картину для ребенка прапора Полуракова. Не знаю, какие оценки ста-вили его сыну по ИЗО, но если меньше пятерки, то это преступление…

К чему я? У нас, а может только у меня, слабое представление о народах, населяющих нашу общую страну. Армия — одна из возможностей узнать часть ее многонациональности и многообразия. Только там я узнал, что помимо яку-тов у нас есть другие братья — эвены. Большинство из тех и других живет в Якутии. И всем нам нужно лучше узнать друг друга. И навести мосты. Говорят, там их не хватает.

В се случилось благодаря одной бо-дрой девушке, назовем ее Зина Кроткая (по требованию героини

ее имя и фамилия изменены — прим. ред.), — именно она не смирилась с от-меной концерта в Екатеринбурге и стала вести себя так, будто маразм «псевдо-патриотов» для нее ничего не значит и к нему стоит относиться как к чьей-то временной душевной болезни.

Сначала она пришла к Ройзману: «Евгений Вадимович, давайте подума-ем, как сделать концерт». Думали-думали, ничего не придумали. Потом она начала теребить меня: «Дмитрий Александрович, давайте подумаем. Хозяину площадки нужно хоть какое-нибудь письмо о том, что концерт раз-решают».

Иезуитство в том, что концерт, по идее, никто и не запрещал. Просто кто-

то неизвестный позвонил неизвестно кому неизвестно откуда и веско ска-зал в трубку: «Не надо!» — для наших гордых и свободных чиновников этого оказалось достаточно для того, чтобы отменить, а вернее, не разрешить кон-церт Арбениной (напомним, концерт был запланирован в ККТ «Космос», директор Алексей Селезнев — прим. ред.).

Тут ведь как в анекдоте: — У вас можно курить? — Конечно, нет. — А чьи окурки у вас здесь тогда раз-

бросаны? — А это окурки тех, кто не спрашивал

разрешения.Арбенина попала в такой замес, что

на нее лучше выписывать письменное разрешение, которое будет выглядеть по-идиотски, примерно как «Настоящим подтверждаю соблюдение принципов Конституции Российской Федерации на территории Муниципального образо-вания «город Екатеринбург» дата, под-пись» — если бы такая бумага появилась, можно было б этого чиновника сразу брать и препровождать в клинику для ду-шевнобольных. Потому как Конституция наша незыблема, священна, неприкос-новенна и охраняется самим Гарантом (смех в зале).

И вот сижу я, смотрю на Кроткую и понимаю, что получить такую бу-магу от кого-нибудь из городской Администрации для того, чтобы подстра-ховать хозяина площадки (это где будет проводиться концерт) — дохлый номер.

И грущу. А Кроткая (огонь-баба!) только что за грудки меня не трясет.

И вдруг появляется идея. Пишем письмо на имя Александра Эдмундовича Якоба (Глава Администрации Екатеринбурга, если кто не знает) с детским наивным во-просом: «Существуют ли законные осно-вания для недопущения концерта группы «Ночные снайперы» в г. Екатеринбурге?». Ну, там преамбула о том, какие «Ночные Снайперы» хорошие, и как они борются за все хорошее против всего плохого…

П р и х о ж у я к А л е к с а н д р у Эдмундовичу, вручаю ему это письмо и прошу ответить на него чисто формаль-но, с точки зрения закона и как можно быстрее. Что он и пообещал сделать.

А с точки зрения закона и формаль-но ответ может быть только один, и все участники регаты его знают: «…причин запрещать концерт группы «Ночные Снайперы» в г. Екатеринбурге не име-ется».

Дальше началось обычное перемеще-ние документа. Якоб расписал его в отдел по связям с общественностью, они там поручили кому-то, тот, понимая, какая «горячая картофелина» у него в руках, попытался ее перепоручить, отправил на дополнительное согласование — чи-новники понимали, что «в случае чего» тот, кто примет окончательное реше-ние, окажется виноват. И всеми силами уклонялись от принятия этого решения. Ну да, за Арбенину на амбразуру бро-саться никто не был готов. И кидаться в них за это камнями у меня даже рука не поднимается.

Кроткая теребила меня, теребила их — документ шел со стола на стол тяже-ло, как безногий инвалид по лестнице. Наконец, когда все сроки уже вышли, Зина пришла в мэрию, нацепила на лицо выражение «умру, но без письма не уйду» и села у кабинета ждать. А в тот день у нее еще собака любимая умерла — в общем, она не выдержала и в какой-то момент зарыдала. С под-вываниями. Твердокаменные чиновницы городской мэрии, до этого бестрепетно отсылавшие ее из кабинета в кабинет, были потрясены столь человеческим проявлением эмоций и своей черство-стью заодно, отпаивали ее водичкой и всячески успокаивали, и было долго-жданное «где же это письмо-то, госсспо-ди, отдайте его уже!».

Дальше было как у всех. Получив «ох-ранную грамотку», хозяин площадки дал добро на подготовку к концерту — покуп-ку билетов музыкантам, бронирование гостиницы, распространение билетов, афиши — все как обычно.

И был концерт. И была Арбенина. И ее песни. О том, что жизнь трудна и не всегда счастлива, что только любовь делает нас людьми, и она тоже не всег-да бывает взаимной, что жизнь — это не только счастье, но и боль, и не всегда понятно, что лучше, что надо делать свое дело, несмотря ни на какие обстоятель-ства, ибо только так мы можем открыто и честно смотреть в глаза друг другу. Что надо — жить. И принимать жизнь во всем ее многообразии.

Теперь об этом можно рассказать.

УРАЛ/МНЕНИЕ

Арбенина. Как это былоДмитрий Головин

Депутат Екатеринбургской

городской Думы

Александр УЙМИН,

корреспондент «Новой на Урале»,

[email protected]

Китаец


№144 22. 12. 2014

спорт/под ковром

Н о я же не о том, как, в час-тности, братья Ротенберги-старшие достигли высоких мест в списке «Форбса», дослужились до санкцион-ной доски почета и называ-

ния своим именем целого скандального закона. Я всего-то про хоккей, то ли ос-частливленный нашествием клана, то ли находящийся в некотором оцепенении от такой невероятной активности семей-ства. Вообще-то приходу людей с большим кошельком хоккейный народ, много чего узнавший про любовь к народной игре в начале 90-х, всегда рад, и разбираться в том, к худу это или к добру, ему недосуг.

Но тут ситуация особая, исключи-тельная, почти уникальная: буквально в течение недели первым человеком в КХЛ стал тесно связанный с кланом экс-председатель оргкомитета «Сочи-2014» Дмитрий Чернышенко, который в дополнение к хоккейному назначению вот-вот займет должность руководителя «Газпром медиа». А Романа, старшего сына президента футбольного клуба «Динамо» Бориса Ротенберга, новая волна вознесла до должности вице-президента Федерации хоккея России.

С л у ч а й 3 3 - л е т н е г о Р о м а н а Борисовича, конечно, — наиболее ин-тересный и не такой однозначный, каким может показаться в свете всей кредитной истории семейства. Но вначале два сло-ва о дяде Аркадии, занимающем пост президента хоккейного клуба «Динамо» и должность «неформального куратора» национальной сборной России. Не знаю, кто наградил его этим званием и что дает сборной такое покровительство. Ничего подобного в богатой истории главной команды страны не было. Деньги дают спонсоры, советы — непосредственные руководители, комментарии — эксперты и журналисты, и вообще вряд ли дина-мовскому (в основном) штабу сборной не хватает начальников. Но в то же время

вряд ли Олег Знарок откажет своему быв-шему руководителю в такой малости.

С появлением куратора при долж-ности в лице племянника ак-тивность Ротенберга-старшего,

очевидно, уменьшится — все-таки двух Ротенбергов на одну сборную многовато будет. В семействе тенденция передавать бразды правления младшему поколе-нию, начавшись в прошлом году (хозяи-ном финских хоккейных активов Роман Борисович стал еще в октябре 2013-го), в последнее время приняла прямо-таки обвальный характер. Не в последнюю очередь, очевидно, из-за желания вывести активы из-под санкций (хотя многие счи-тают, что санкции для клана — что слону дробина, не обеднеет). А ситуация со сбор-ной страны — вообще так, дело десятое, она никакого отношения к разнообразной финансово-экономической деятельности Ротенбергов не имеет.

Просто нынче Роман Ротенберг, по-жалуй, уже обогнал «старших» по списоч-ному составу должностей, в том числе и связанных со спортом. Вице-президент ФХР, член правления КХЛ, вице-прези-дент питерского СКА стал владельцем 80 процентов акций крупнейшей марке-тинговой компании «Телеспорт», и пла-ны у него поистине грандиозные. Зачем ему столько всего и как Роман Борисович собирается всем этим эффективно руко-водить — вопрос не праздный. Помимо неизбежного конфликта интересов, ко-торый стал в какой-то степени тормо-зом развития КХЛ и причиной отставки Александра Медведева с президентского поста (Александр Иванович до прихода Геннадия Тимченко долгое время еще и

возглавлял СКА), есть вещи элементарные: не потянуть.

Но это никого из представителей семейства, похоже, никогда не пугало. Кстати, успешной хоккейной карьере Романа Ротенберга в первую очередь пос-пособствовал Александр Медведев, хотя тот приходил в «Газпром экспорт» совсем не как специалист по спортивному маркетингу.

П уть из дзюдо в хоккей Роман Майкл Оливер (полное имя Ротенберга-младшего) прошел гораздо быстрее

дяди. Дзюдо занимался по семейной тради-

ции с малых лет, а когда семья переехала в Финляндию, сменил кимоно на хоккейные доспехи и карьеру хоккеиста прервал только отъезд в Лондон на учебу. Учился хорошо, получил степень магистра по предпринима-тельскому менеджменту, а к середине нуле-вых было уже куда и к кому возвращаться в Россию, начиная бизнес-карьеру отнюдь не с мелких должностей. Работа в департамен-те коммуникаций «Газпром экспорта», куда Роман, естественно, попал не случайно, а также общий интерес с боссом к хоккею и привели молодого, да раннего специалис-та в новую лигу на должность заместителя директора ООО «КХЛ-маркетинг», а позже,

уже при Тимченко, — к руководству марке-тинговой службой ХК СКА. Параллельно Роман Борисович, получивший российское гражданство на исходе нулевых, стал кан-дидатом экономических наук и продолжал делать карьеру на финансовом поприще, при перечислении ступенек которой можно запутаться. В чем можно не ошибиться — вели они исключительно вверх, и нынеш-ние вершины при таких-то сопровождаю-щих — далеко не предел.

И сам, конечно, не дурак — с начала десятых СКА при некотором отставании спортивной составляющей достиг неви-данных для российского хоккея высот в продвижении продукта. Хоккейный бум в Санкт-Петербурге, продолжающийся по сей день на зависть многим клубам, — во многом, если не в решающей степени, заслуга Романа Ротенберга. На этом на-правлении практически неограниченные финансовые возможности СКА, обеспе-ченные формальным и неформальным бизнес-лидером и другом семейства Геннадием Тимченко, объективно при-вели к наибольшему эффекту. Пора было выходить на всероссийские просторы — при наделении самого продвинутого спе-циалиста по маркетингу соответствующи-ми полномочиями в главных хоккейных структурах.

Президент ФХР Владислав Третьяк, ком-ментируя назначение Романа Ротенберга, объяснил приход представителя могущес-твенного клана в первую очередь тем, что нужны деньги, спонсоры, стратегия раз-вития, в том числе и для сборной страны. Новый вице-президент сказал приличес-твующие случаю слова о необходимости вывода бренда «сборная» на эталонный уровень, но этим не ограничился, потому как замах и концепт в связи с покупкой «Телеспорта» куда серьезнее.

Если очень коротко, то по Ротенбергу-младшему богатейшие потенциальные воз-можности отечественного спорта, а не толь-ко хоккея, реализуются слабо. Герои есть, а с подражанием худо, интерес присутствует, а с раскруткой беда, хорошие примеры име-ются, а последователей мало, в том числе у самого передового хоккейного СКА.

Пока никто новому лидеру не возража-ет, да и возражать-то, собственно, нечего. Прекрасным планам может помешать раз-ве только то, что не у всех за спиной есть Тимченко или Сечин, на средний класс как опору массового боления по западно-му образцу в России, особенно в нынеш-них условиях, надежда слабая, успешные бизнес-проекты в применении к спорту отнюдь не универсальны (свежий пример — странная пятилетка Прохорова—Кущенко в биатлоне), а самая замечательная раскрутка основных проблем не решает. Создать кра-сивую упаковку, если очень постараться, можно, с качественным содержимым куда как сложнее, пусть слова про «содержимое» хоккея касаются в меньшей степени, чем, допустим, футбола.

Что выйдет из нынешней свистопляски с назначениями и переназначениями, один Господь ведает. Большое хоккейное сове-щание в Сочи под руководством Дмитрия Чернышенко потрясений не принесло, на-значение свежего руководителя КХЛ еще на одну высокую должность только путает кар-ты, а править хоккейным балом продолжат новые и старые эффективные менеджеры, фамилии которых известны.

Владимир МОЗГОВОЙ,обозреватель «Новой»

Российский хоккей становится семейным видом спорта клана Ротенбергов

Клюшки компаньонов

У Владимира Путина, как известно, друзей нет, что не исключает наличия соратников и компаньонов. Разумеется, по спорту, чтобы вы не подумали ничего плохого. С братьями Ротенбергами будущий президент России во время оно занимался самбо и дзюдо, нынче играет в хоккей и с ними, и с Геннадием Тимченко, чем не компаньоны? Не всем, кто играет с президентом и помогает тому забрасывать шайбы, везет: вот создатель и экс-президент Континентальной хоккейной лиги Александр Медведев тоже выходит на VIP-лед, однако нынче уже не в фаворе. По дружбе его отправили на «повышение», не лишив любимого хобби, — глава «Газпром экспорта» кроме выполнения своих прямых обязанностей будет заниматься молодежным хоккеем. А Ротенберги с Тимченко, соответственно, станут рулить. Если не всем российским спортом, то значительной его частью, а хоккеем уж точно. Наверное, исключительно потому, что они — «эффективные менеджеры» в самых разных областях, позволивших им в нулевые, так уж случайно совпало, занять столько командных постов в российском бизнесе, что одно перечисление должностей и активов займет целую газетную страницу.

Создать красивую упаковку, если очень постараться, можно, с качественным содержимым куда как сложнее, пусть слова про «содержимое» хоккея касаются в меньшей степени, чем, допустим, футбола «

«

Вместе весело шагать... Ротенберги (слева — Роман, справа — Борис)

РИ

А Н

ово

сти

Страну охватил постимперский синдром, который она не пережила полностью в 90-х. Его нельзя отменить, через него надо пройти

страницы 12—13�

Наталья ЗУБАРЕВИЧ,профессор, регионовед:

Ну что могут сделать за три дня 19 членов Совета по правам человека, которых слушают для галочки? Уездный цирк

Леонид НИКИТИНСКИЙ,обозреватель «Новой»:

страница 6�

Российский хоккей становится семейным видом спорта клана Ротенбергов

Владимир МОЗГОВОЙ,обозреватель «Новой»:

страница 23�

Дмитрий БЫКОВ

«Новая газета» зарегистрирована в Федеральной службе по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия. Свидетельство ПИ № ФС 77-24833 от 04 июля 2006 г.Учредитель: ЗАО «Издательский дом «Новая газета». Редакция и издатель: АНО «Редакционно-издательский дом «Новая газета». Адрес: Потаповский пер., д. 3, Москва, 101000.

© АНО «РИД «Новая газета», 2014 г. Любое использование материалов, в том числе путем перепечатки, допускается только по согласованию с редакцией. Ответственность за содержание рекламных материалов несет рекламодатель. Рукописи и письма, направленные в Редакцию, не рецензируются и не возвращаются. Направление письма в Редакцию является согласием на обработку (в том числе публикацию в газете) персональных данных автора письма, содержащихся в этом письме, если в письме не указано иное

Наш адрес в интернете:NovayaGazeta.Ru

РЕДАКЦИЯ

www.novayagazeta.ru

Материалы, отмеченные знаком ® , печатаются на правах рекламы.

Редакторы номера: К. Полесков, А. Полухин

Дмитрий МУРАТОВ (главный редактор)

Редакционная коллегия: Ольга БОБРОВА (обозреватель), Сергей КОЖЕУРОВ (первый зам главного редактора), Александр ЛЕБЕДЕВ (зам главного редактора), Андрей ЛИПСКИЙ (зам главного редактора, редактор отдела политики), Нугзар МИКЕЛАДЗЕ(зам главного редактора, редактор службы информации), Константин ПОЛЕСКОВ (редактор WEB-редакции), Алексей ПОЛУХИН (редактор отдела экономики), Георгий РОЗИНСКИЙ (зам главного редактора), Юрий РОСТ (обозреватель), Петр САРУХАНОВ(главный художник), Юрий САФРОНОВ, Сергей СОКОЛОВ (зам главного редактора, расследования — «отдел Юрия Щекочихина»), Ольга ТИМОФЕЕВА (редактор отдела культуры), Олег ХЛЕБНИКОВ (зам главного редактора), Виталий ЯРОШЕВСКИЙ (зам главного редактора, омбудсмен редакции)

Обозреватели и специальные корреспонденты: Роман АНИН, Юрий БАТУРИН, Борис БРОНШТЕЙН, Борис ВИШНЕВСКИЙ, Ирина ГОРДИЕНКО, Эльвира ГОРЮХИНА, Елена ДЬЯКОВА, Зоя ЕРОШОК, Вячеслав ИЗМАЙЛОВ, Сергей КАНЕВ, Павел КАНЫГИН, Андрей КОЛЕСНИКОВ, Елена КОСТЮЧЕНКО, Юлия ЛАТЫНИНА, Елена МАСЮК, Владимир МОЗГОВОЙ, Ирек МУРТАЗИН, Галина МУРСАЛИЕВА, Леонид НИКИТИНСКИЙ, Ирина ПЕТРОВСКАЯ, Алексей ПОЛИКОВСКИЙ, Юлия ПОЛУХИНА, Елена РАЧЕВА, Людмила РЫБИНА, Алексей ТАРАСОВ, Слава ТАРОЩИНА, Марина ТОКАРЕВА, Павел ФЕЛЬГЕНГАУЭР,Диана ХАЧАТРЯН, Вера ЧЕЛИЩЕВА, Наталья ЧЕРНОВА

Ведущие рубрик: Евгений БУНИМОВИЧ, Дмитрий БЫКОВ, Александр ГЕНИС, Павел ГУТИОНТОВ, Юрий РЕВИЧ, Кирилл РОГОВ, Дина РУБИНА, Владимир РЫЖКОВ, Ким СМИРНОВ, Артемий ТРОИЦКИЙ, Сергей ЮРСКИЙ

Руководители направлений: Руслан ДУБОВ (спорт), Лариса МАЛЮКОВА (кино), Кирилл МАРТЫНОВ («Мнения и комментарии»), Елена МИЛАШИНА (спецпроекты — «отделИгоря Домникова»), Надежда ПРУСЕНКОВА (пресс-служба)

Собственные корреспонденты: Надежда АНДРЕЕВА (Саратов), Георгий БОРОДЯНСКИЙ (Омск), Иван ЖИЛИН (Киров),

Сергей ЗОЛОВКИН (Гамбург), Сергей КУРТ-АДЖИЕВ, Наталья ФОМИНА (Самара), Виктория МАКАРЕНКО (Ростов-на-Дону), Александр МИНЕЕВ (Брюссель), Ольга МУСАФИРОВА (Киев), Нина ПЕТЛЯНОВА (Санкт-Петербург), Евгений ТИТОВ (Краснодар), Ирина ХАЛИП (Минск)

Группа выпуска: Юрий КОЗЫРЕВ (директор фотослужбы), Анна АРТЕМЬЕВА, Евгений ФЕЛЬДМАН (фотокорреспонденты), Анна ЖАВОРОНКОВА, Алексей КОМАРОВ, Татьяна ПЛОТНИКОВА (бильдредакторы), Оксана МИСИРОВА, Надежда ХРАПОВА, Вероника ЦОЦКО (технические редакторы, дизайн, макет)

WEB-редакция: Зинаида БУРСКАЯ, Мария ЕПИФАНОВА, Сергей ЛИПСКИЙ, Наталья ПОЛОВИНКО, Ольга ПРОСВИРОВА, Евгений ШИРЯЕВ

дирекция

Сергей КОЖЕУРОВ (генеральный директор)

Светлана БОЧКАЛОВА (распространение), Владимир ВАНЯЙКИН (управление делами), Владимир ГРИБКОВ (заместитель директора), Наталья ЗЫКОВА (персонал), Анжелика ПОЛЯКОВА (реклама), Ярослав КОЖЕУРОВ (юридическая служба), Валерий ШИРЯЕВ(заместитель директора), Сталина УСПЕНСКАЯ (директор по уюту)

Н ад нами ночь, черна, как уголь, уныла, как моржовый хер. Но ты, о рифма к слову «убыль», ты, мой герой на букву «Р», живой упрек элитам местным, пример для робких прилипал, ты оказался самым честным: они стоят, а ты упал. Повсюду логика паучья под звуки пафосных сурдин: свидетель неблаго-получья тут оказался ты один. Мерзейший опыт всеми нажит

за годы серой пустоты: сегодня правду громко скажет один Навальный — или ты. Но для Навального и брата тут просят восемнадцать лет (конечно, это маловато — в законе больших сроков нет), уж занесен железный молот, накрылся марьинский уют… Тебя же посадить не могут. Тебя они не выдают. (Хотя — неслыханное чудо! — прочел на первой полосе, что выдают еще покуда, но неохотно и не все.)

Ты много раз бывал в прогаре. Пока не начался отстой*, кому не лень тебя ругали — мол, деревянный! Мол, пустой! При нарастающем распиле, в угаре тучных, жирных дней тебя, естественно, копили — но баксу верили сильней. Ты поднимался как-то нервно, томимый смутною виной, — но правду нам сказал не евро, а только ты, никто иной. В эпоху полного развала, разрыва всех духовных скреп тут все незыблемо стояло, как будто всякий глух и слеп: Отчизна рушилась повально, но всякий, глядя на страну, внушал себе, что все нормально, и говорил семье: да ну… Конечно, внятен запах ада, и серой залит весь пейзаж, — но может, это так и надо? К тому ж и Крым по ходу наш… Хвалила б… свою невинность, надевши девичий наряд, — и только ты один не вынес, сказав, о чем не говорят.

Духовных скреп хранитель младший, наследник дедовских чернил, — скажу, что если кто-то падший, он нашей прозе трижды мил. У нас не пра-ведник увенчан: он пахнет ложью и гнильем. Всю правду лишь от падших женщин мы в русской прозе узнаем. Чем обреченней, чем бессонней, чем бесприютней, чем грешней — тем, как Раскольников пред Соней, мы гор-ше плачем перед ней. Не к богачам пришел Спаситель. Мир — это бомба; мы — запал. Российской истины носитель — не тот, кто пан, а тот, кто пал. Мы не в Нью-Йорке, не в Париже, не шлем туда своих детей… Ты пал. И чем падешь ты ниже — тем будешь ты для нас святей. Разоблачив любую падлу, ты нам напомнил, кто мы есть — один из всех сказавший правду и отстоявший нашу честь. За этот год я видел мало героев славы и труда: Украйна — та, что устояла, — и ты, что рухнул вон куда. Когда одной боль-шой Капотней предстала миру наша мать, то пасть значительно почетней, чем привставать и поднимать.

Вот и пишу сегодня оду не человеку, а рублю. Признаться, я не думал сроду, что всей душой его люблю. Пусть он совсем усохнет к маю, замрет на нижнем рубеже, — на бакс его не променяю.

Да ведь и без толку уже.

Памяти падших

* Так, в отличие от застоя, будет называться наша эпоха.

Мерзейший опыт всеми нажит за годы серой пустоты: сегодня правду громко скажет один Навальный — или ты...

Пе

тр С

АР

УХ

АН

ОВ

— «

Но

вая»

Общий тираж — 229 800 экз.Тираж сертифицирован

Novayagazeta.Ru — 18 509 626 просмотров за ноябрь 2014 г.

Выходные данные «Новой газеты на Урале»:Учредителем является ЗАО «Новая газета».Газета зарегистрирована в Федеральной службе по надзору в сфере массовых коммуникаций, связи и охраны культурного наследия. Свидетельство о регистрации:ПИ №ФС77-29225 от 31 августа 2007 года.

Главный редактор: ДРОБИНА И.В.

По вопросам рекламы обращайтесь по тел: 8-922-203-27-18. Предложения и вопросы присылайте на адрес: [email protected].

Адрес редакции: 620075, г. Екатеринбург,ул. Кузнечная, 92, оф. 501. Тел. (343) 290-92-20.Цена свободная.

Срок подписания в печать по графику: 17.00. 21.12.2014 г. Срок подписания в печать фактически: 17.00. 21.12.2014 г.Отпечатано в типографии ЗАО «Прайм Принт Екатеринбург»,г. Екатеринбург, пр. Космонавтов, 18н.

Тираж регионального выпуска: 3 200 экз. № заказа 6584

"Новая газета на Урале" № 144

Documents