Конфликты между МВД и МГБ накануне и во время массовой депортации из Молдавской ССР (июль 1949 г.)

Глава V Массовые депортации в период позднего сталинизма,

1949-1951

4. Конфликты между МВД и МГБ накануне и во время операции «ЮГ»

В других случаях, ответственные из МГБ запрещали брать

депортируемым с собой различные официально разрешенные вещи, такие как

одежду, посуду, швейные машинки, топоры, пилы; часто речь шла о запрете

брать продукты питания, особенно хлеб1. По этой причине, многие

депортированные голодали, начиная с первого дня ареста и посадки в

эшелоны, что вопреки первоначальному плану, длилось от 2 до 3 дней.

Иногда на железнодорожных станциях отсутствовали бочки с водой, которые

должны были распределить хотя бы по одной в каждый вагон, чтобы

обеспечить необходимый минимум. Сложившаяся ситуация стала причиной

спора между МГБ и МВД, в котором каждый обвинял друг друга.

Фактически, ответственность за обеспечение бочками с водой и ведрами

принадлежал обоим учреждениям.

Некоторые из бочек были сделаны или предоставлены из резервов

МВД, но другую часть должно было доставить на железнодорожные вокзалы

МГБ вместе с депортируемыми2. Однако, учитывая множество случаев, когда

ответственные сотрудники МГБ не позволили арестованным для депортации

брать с собой продукты питания, вполне вероятно, что нежелание объявить

депортируемым о необходимости взять бочки с собой не было случайным, а,

точнее, стало результатом сознательных действий органов советской

политической полиции. А возможно, и следствием специальной

идеологической подготовки, которую проходили сотрудники МГБ накануне

операции по принудительному переселению, с целью привития особой

ненависти к «врагам народа». Отсюда и происходило их жестокое отношение

к депортируемым.

В целом, то, каким образом была организована массовая депортация

«ЮГ», показывает несколько разным было представление депортируемых у

МГБ и МВД. Объяснением этому, вероятно, служит конкуренция между

двумя министерствами на институциональном уровне, а также личная

конкуренция между Иосифом Мордовцем и Федором Тутушкиным. Органы

МВД создавали впечатление, что пытались следовать официальным

инструкциям точнее, чем органы советской государственной безопасности,

которые, в свою очередь, руководствовались не только письменными

инструкциями, но и неписаными, полученными в устной форме.

1 AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 105, f. 227, 155; Ibidem, d. 106, f. 9.

2 AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 105, f. 170, 212; Ibidem, d. 106, f. 9.

Существование негласных инструкций, которые не могут быть точно

известны, так как не регистрировались, подтверждается архивными

документами. Довольно показательным является документ, составленный

МГБ МССР в июне 1952 г., под которым стоит подпись из Мордовца, двух

подчиненных из его ведомства, а также двух уполномоченных МГБ СССР

(полковника Гоцева3 и подполковника Грачева). В документе дается ссылка на

то, что до получения письменных инструкций из Москвы, присланных всего

за 15-20 дней до операции, составление дел осуществлялось по устным

указаниям Ермолина и Селивановского4. Существуют некоторые признаки

того, что в отдельные районы эти инструкции не дошли вовремя, до начала

операции, доказательством чего служит то, что депортируемые иногда брали

с собой запрещенные вещи (овец и коз, см. выше). В других случаях люди из

МГБ запрещали депортируемым брать одежду, посуду и еду, что скорее всего

было следствием предыдущих устных указаний, а не личной инициативой

работников политической полиции.

В широком смысле, МГБ было назначено учреждением, ответственным

за проведение операции по депортации. Среди его обязанностей было

выявление «классовых врагов», заведение дел на глав семей, куда должны

были внесены и члены семей, подготовка операции, действия по конспирации

таким образом, чтобы люди из списков не могли прибегнуть к различным

стратегиям по уклонению от депортации, а также собственно аресты в ночь с

5 на по 6 июля 1949 г. и своевременная доставка до установленной станции.

С этого момента, миссия МГБ заканчивалась и ведущая роль передавалась

органам МВД, которые, в свою очередь, несли ответственность за

дальнейшую судьбу депортированных людей. Следовательно, на МВД

возлагалась задача подготовки вагонов для транспортировки

депортированных к конечным пунктам назначения, обеспечение их всем

необходимым в соответствии с инструкциями, а также их охрана в

спецпоселениях, для чего на местах создавалось множество комендатур

МВД. Органы МВД также обязали выявлять и находить людей, которые

спрятались накануне или бежали во время операции. Часто, однако, местные

органы МВД дублировали деятельность МГБ, особенно в преддверии

операции, когда, по определенным причинам, милиция осуществляла

составление дел депортируемых параллельно с работой, выполняемой

органами политической полиции5. В то же время, хотя ответственность и

была разделена между МГБ и МВД в соответствии с этапами задержания и

доставки репрессируемых на станции, в оперативных группах, руководимых

МГБ также состояли солдаты войск МВД6. С другой стороны, МГБ

3 Именно А.П. Гоцев, а не Горцев, как ошибочно указанно в книге Валериу Пасата. См.: Валериу Пасат,

Трудные страницы, p. 557; Оригинал см.: ASISRM-KGB, Дело по операции «ЮГ», f. 320; а также

справочник, изданный в Москве: История сталинского ГУЛАГА, Том: 5, p. 679б 772, 780. Гоцев родился

в 1911 г., в 1948-1950 гг. он был сотрудником МВД СССР, а в 1950-1954 гг. был замглавы 2 отдела 9

управления МГБ СССР, в звании полковника. Там же. с. 780. 4 ASISRM-KGB, Дело по операции «ЮГ», f. 310.

5 ASISRM-KGB, Дело по операции «ЮГ», f. 80.

6 ASISRM-KGB, Дело по операции «ЮГ», f. 70.

категорически запретил своим сотрудникам общаться по телефону с

сотрудниками МВД во время проведения депортации, что заметно возмутило

кишиневское милицейское руководство. Это было тогда, когда телефонная

связь была труднодоступной, так как не во всех районах существовало

прямой связи с Кишиневом7.

Историк имеет возможность сравнить различные видения операции по

депортации органами МВД и МГБ на основании дел, ставших недавно

доступными в архивах двух учреждений в Кишиневе. Что представляло

собой новое явление8 и не наблюдалось во время депортации 12-13 июня

1941 г. - это часто открытая, но временами замаскированная, конкуренция

двух учреждений принадлежащих «силовым органам». В 1941 г. и речи быть

не могло о подобном, поскольку, на тот момент еще НКГБ, госбезопасность,

была отделена от НКВД - милиции - только в феврале 1941 г., и у первой

структуры не было необходимого времени на формирование функциональной

структуры. Теперь, в 1949 г., МГБ и МВД работали уже в течение многих лет

в качестве отдельных структур. Первая выполняла функции политической

полиции, но с милицейским (гражданским) отделом, а вторая - гражданской

полиции, милиция, но с отделом, занимавшимся государственной

безопасностью и контрразведкой, т.е. обладало функциями политической

полиции и особой разведывательной службы. Так, можно отметить, что в

отчетах о депортации, отправленных в 1949 г. МГБ МССР в Москву,

стремились скрыть некоторые проблемы операции «ЮГ», с целью

поддержать безупречный образ кишиневской политической полиции, а вину

за все проблемы пытались переложить на органы МВД. Например, как мы

видели выше, в рассекречивании операции по депортации сотрудниками

милиции.

Отчеты Кишиневского МВД, как правило, отправленные за подписью

министра Тутушкина, сравнительно более развернуты и содержат более

подробный список инцидентов, произошедших во время и после проведения

операции по депортации. Среди проблем, на которые указывал глава МВД

МССР министру МВД СССР Круглову были: нарушение МГБ (а также и

партийным и советским активом) МССР приказов о соблюдении секретности,

особенно накануне операции, выраженное в концентрации войск в районных

центрах и селах, на виду у населения; неосторожный выбор партийного и

советского актива, привлеченного к «изъятию» семей депортируемых, так что

среди последних оказывались друзья и родственники включенных в списки

на депортации или даже лиц, которых следовало принудительно переселить в

«отдаленные области» СССР. Глава органов внутренних дел МССР

7 AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 106, f. 10; Ibidem, d. 105, f. 212.

8 Конкуренция между политической и гражданской полицией была постоянной в советское время и, более

того, не была уделом только советского тоталитарного режима, но и демократических. В Советской

России, затем в СССР, существовало трение между ОГПУ и НКВД, позже между НКГБ (03.02.1941-

20.07.1941) и НКВД, НКГБ (14.04.1943-04.05.1946) и НКВД, МГБ и МВД (1946-1953 гг), КГБ и МВД

(1953-1991). О напряженности в отношениях между политической полицией и милиции во время Денина

и Сталина см.: David Shearer, Policing Stalin’s Socialism, passim.

докладывал в Москву, что МГБ не предоставил ответственным по эшелонам

списков агентов, полагавшихся в каждом вагоне, согласно инструкциям,

чтобы как минимум один агент периодически информировал о состоянии

настроений обитателей вагонов, о любых попытках побега и т.д. Поэтому

часто МВД приходилось заниматься этими вопросами в режиме ad-hoc, как

правило, назначая самого старшего в вагоне ответственным, с которым

контактировали власти, только позже сообщая, что они фактически были

обязаны действовать в качестве информаторов9. Иногда списки агентов были

подготовлены, но органы МГБ даже не присутствовали на станции, чтобы

передать их сотрудникам МВД10

. Только в единичных случаях сообщалось в

Москву, что уровень сотрудничества между МГБ и МВД был «идеальным»11

.

В некоторых случаях, продолжал Тутушкин, регистрировались грабежи

со стороны подчиненных МГБ. В селе Трушены Кишиневского района,

например, солдаты войск МГБ украли у гражданина Грозаву (в документе

Грозов), включенного в списки для депортации, 70 литров вина и продукты

питания. В городе Бендеры сразу после посадки крестьянина Балабана на

железнодорожной станции, представитель горкома партии Ерофеев и один

солдат войск МГБ вернулись в его хозяйство, забрав бочку вина, мешок муки

и бадью12

. Министр Тутушкин также отметил убийства людей, которые не

подлежали депортации. Среди самых возмутительных случаев примером

было убийство солдатами МГБ из страшенской оперативной группы

колхозника Кроитору А.С. (род. 1870), за то, что он отказался дать им вино.

Членов семьи Кроитору в свою очередь избили. В селе Реча Бравичского

района члены опергруппы МГБ Сырги Василия Афанасиевича (1906 г.р.),

который не был в списке для депортации. В селе Пепены Сынжерейского

района солдат войск МГБ убил мать с грудным ребенком без всякой причины.

Две девушки, 16 лет, одна из села Чучулены (Бодруг Пелагея Петровна),

другая - из села Лозова (Чореску И.К.), оба населенные пункта в

Страшенском районе, были убиты солдатами МГБ во время операции по

депортации13

.

Часто, оказавшись на железной дороге с колоннами депортируемых,

органы МГБ не предоставляли сотрудникам МВД первоначальные списки

людей, которых следовало принудительно выселить. Если списки

предоставлялись МГБ органам МВД, последние нередко устанавливали, что

они были переделаны, в случае отсутствия главы семьи были

зарегистрированы в качестве такого старшие мужчины в семье, что создало

проблемы с учетным статусом депортированных. Вследствие этих ошибок,

по мнению МВД, не удалось депортировать около 24% от общего числа

«классовых врагов», что побудило их пополнить ряды вооруженных

9 AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 105, f. 199, 213, 226, 240.

10 AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 105, f. 261.

11 AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 106, f. 36 verso.

12 AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 105, f. 154.

13 Валериу Пасат, Трудные страницы, p. 457, 182 (который цитирует ASISRM-KGB); я обнаружил эту

информацию в AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 105, f. 153-154.

«бандитских» антисоветских формирований, борьбой с которыми занимались

внутренние войска. Поэтому, говорил Тутушкин, в докладе от 12 июля 1949 г.

операция по депортации была неудачной, учитывая, что только

приблизительно 76 процентов лиц, которых планировалось ранее арестовать,

погрузили в вагоны 6 - 9 июля 1949 года14

. Каким могло быть объяснение

манеры, отличной от МГБ, в которой глава кишиневского МВД представлял

результаты операции «ЮГ»? Цифра указанная в качестве «плана по

депортации» - около 46 тыся человек - не встречается ни в одном документе,

поэтому, вполне вероятно, что Тутушкин таким образом пытался донести до

своего руководства в Москве идею, что органы МГБ МССР некомпетентны.

Если эта гипотеза верна, победителем в этом споре был не министр МССР

МВД, а его соперник из МГБ, Иосиф Мордовец, судя по их последующим

карьерам15

.

В свою очередь, органы МГБ возлагали вину на МВД за все проблемы в

подготовке и проведении операции по депортации «ЮГ». Часто обвинения

МГБ в адрес МВД были следующими: нарушение секретности, уточняя, что о

депортации знали все вплоть до уже выселенных в Сибири, которые

уведомляли родственников с помощью писем16

. На самом деле, зачастую и

сотрудники МГБ участвовали в рассекречивании подготовки, связанной с

операцией «ЮГ», что было признано даже в отчетах, составленных

политической полицией в Кишиневе17

.

Конфликты между МВД и МГБ продолжались и после операции по

массовой депортации в июле 1949 года. Например, в июне 1950 г., в

Страшенах, глава районного отдела МГБ запретил своим сотрудникам

оказывать МВД помощь в выявлении «преступных элементов». Более того,

когда милиция задерживала какого-нибудь подозреваемого и просила

разрешение от МГБ заключить его в камеру предварительного содержания,

находящуюся в распоряжении политической полиции, она постоянно

получала отказ18

.

14 AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 105, f. 149.

15 Историк Руслан Шевченко считает, что Тутушкин был человеком Берии и был отозван в Москву в 1951

г., поскольку с честью выполнили свою миссию в Кишиневе, поспособствовав среди прочего

уменьшению уровень преступности в МССР (1946-1951). Однако, должности, которые он занимал

впоследствии, не подтверждают этого вывода, согласно которому, вызов в Москву был признанием его

заслуг. Гипотеза о том то он был человеком Берии также не подтверждается, во всяком случае он не

принадлежал к самому близкому кругу Берии, т.к. после казни последнего в декабре 1053 г. Тутушкин

был реабилитирован ЦК КПСС в 1954 г., после периода опалы, когда его даже исключили из партии 22

апреля 1952 года. Среди обвинений, выдвинутых против Тутушкина было и то, что во время его

пребывания в Кишиневе он развлекался с женщинами легкого поведения, даже в рабочее время, две из

которых считались «иностранными агентами», что вероятно было информацией, исходившей от МГБ и

Мордовца. Мнение Р. Шевченко, см.: http://md/index.php?newsid=43 (последнее посещение 27 августа

2013 г.). Подробную биографию Мордовца см.: Pavel Moraru, Serviciile Secrete și Basarabia…, p. 162-164.

Информацию о Тутушкине, включая его аморальные „приклюения” см. в: Никита Петров, Кто

руководил Органами Госбезапасности СССР, 1941-1954, Международное Общество «Мемориал»,

Издательство «Звенья», 2010, p. 856-857. 16

ASISRM-KGB, Дело по операции «ЮГ», f. 47, 57-57 verso. 17

ASISRM-KGB, Дело по операции «ЮГ», f. 79. 18

AMAIRM-MVD, F. 16, inv. 1, d. 200, f. 11.