Караул Смерти / Deathwatch (роман)

Караул Смерти / Deathwatch (роман)Караул Смерти / Deathwatch (роман)

Автор Стив Паркер / Steve Parker

Переводчик Sidecrawler

Издательство Black Library

Серия книг Караул Смерти / Deathwatch

Предыдущая книга Нет

Следующая книга Deathwatch: Shadowbreaker

Год издания 2013

Экспортировать PDF, EPUB

Совершенно особенной пташке за всю её силу и мужество перед лицом самогоковарного и смертоносного врага.

СодержаниеПРОЛОГАКТ I: ПРИЗЫВГлава 1Глава 2Глава 3Глава 4

Глава 5Глава 6Глава 7Глава 8Глава 9Глава 10Глава 11Глава 12АКТ II: КАРАУЛГлава 1Глава 2Глава 3Глава 4Глава 5Глава 6Глава 7Глава 8Глава 9Глава 10Глава 11Глава 12Глава 13Глава 14Глава 15Глава 16Глава 17Глава 18Глава 19Глава 20Глава 21Глава 22АКТ III: ВЫЛАЗКАГлава 1Глава 2Глава 3Глава 4Глава 5Глава 6Глава 7Глава 8Глава 9Глава 10Глава 11Глава 12Глава 13Глава 14

Глава 15Глава 16Глава 17Глава 18Глава 19Глава 20Глава 21ЭПИЛОГ

ПРОЛОГТуннели просто кишели ими. По полу, по стенам, по потолку — отовсюду на незваных гостей катиласьлавина зубов и когтей. Чужаки под прикрытием сумрака, истекая слюной и кровожадно чирикая.

Ненасытные...

Неудержимые...

Они лезли вперёд, общие целью, ведомые единой жуткой волей — холодным разумом, который гнал ихиз глубин этого чернильного лабиринта поворотов и углов. Приказ был дан не языком звуков; нет, этобыл единый всемогущий импульс, непереводимый для человеческого разума. Самым близким по смыслубыло бы: «Убить!».

Но «убить» — слишком простое слово для этого, для действия, столь основополагающего дляжизненного цикла этих чужаков, для расползания раковой опухоли их безжалостной расы по всемуизвестному космосу. Импульс отразил полный цикл предназначения, опыта, необходимости:

Убить. Поглотить. Использовать. Приспособиться. Вырасти. Распространиться. Убить.

И так будет повторяться, снова и снова, пока во вселенной не останется ничего, что можно сожрать.

Если только эту раковую опухоль не вырезать, не удалить при помощи точной и смертельной силы.

Трое встали против орды ксеносов, три воина — бесстрашные, хорошо вооружённые и облачённые вкерамитовую броню. Космические десантники. Живое наследие самого Императора. На что женадеялись эти трое? Их почти наверняка раздавят здесь, среди клаустрофобной тьмы. Врагам, противкоторых они встали, нет числа... И всё же в этих трёх не было страха.

«Убить!» — эта мысль была и в их в головах, такая же часть их жизненного цикла, как и у алчущеговрага, против которого они вышли.

Дульные вспышки двух болтеров стробоскопом освещали пересечение туннелей. Воздух отбивал глухуюдробь: болт за болтом, болт за болтом. Разлетались куски хитиновых рёбер. Кровь хлестала тёмнымиструями из пробитых голов и грудей. Тела взрывались изнутри, когда в глубине детонироваликрупнокалиберные заряды.

Для этих троих не было ничего в жизни правильнее, чем уничтожать врагов. Их готовили к этому,программировали жить ради этого. Это было намертво вшито в каждом нейроне. Больше чем простодолг — это был смысл жизни, крест всего их существования, выражение всего, чем они были и чем

будут. Каждый поверженный враг поднимал их выше. Каждый разорванный труп, упавший на землю,подталкивал их на чуточку ближе к потолку их эффективности. Ни один болт не прошел мимо цели,каждый выстрел разил насмерть.

Но даже этого было мало...

— Будь ты проклят, Каррас! — прошипел Игнацио Соларион. Два зловещих силуэта, гуманоидных, ноочень далеких от человека, ринулись к нему из сумрака слева. Соларион уложил их не думая: по снарядуиз болтера в каждый мозг. Затем рявкнул по вокс-связи остальным:

— Мы не сможем здесь удержаться, пока ждем этих двух глупцов. Не в этот раз. Отходим к точке сборадва!

Болтер вдруг глухо чавкнул и смолк. Движением, отточенным столетием сражений, Соларион сбросилпустой магазин и вбил на место другой — как раз вовремя. С потолка протянулись чьи-то костлявыеруки. Солариону смотреть вверх не было нужды: о близости врага предупредил ретинальный дисплей.Он вскинул болтер широким дулом кверху, выстрелил и шагнул назад.

Крик. Ливень теплой крови. Что-то длиннолапое и тяжёлое рухнуло на пол туннеля, где он только чтостоял. Соларион поднял латный башмак и с силой опустил, расплющив об пол уродливую голову. Телотрепыхнулось и замерло: по нервам проскочил последний импульс. Но любоваться своим творениемвремени не было. Другие цели приближались очень быстро. Соларион пометил каждую согласнодистанции — так мало метров! — и перебил их одну за другой.

Болт за болтом, болт за болтом...

— Отходим немедленно, братья, или погибнем здесь ни за грош! — прорычал он.

— Стой и сражайся, Ультрадесант! — пророкотал в ответ другой. Голос принадлежал МаксиммионуФоссу, боевому брату из Имперских Кулаков. — Грамотей придёт. Я знаю. И Смотрящий тоже. Дай имшанс, чёрт возьми!

— Меня больше волнуют наши шансы! — отпарировал Соларион.

В пяти метрах слева от Ультрадесантника вдруг расцвела слепяще-белая вспышка: Фосс выстрелилснова. Из огнемёта вылетела струя горящего прометия и окатила ряды атакующих, заполнив туннельпылающими, верещащими телами, которые бились и корчились, сгорая. В тесноте туннеля это оружиедействовало исключительно эффективно... По крайней мере, пока хватает горючего...

Фосс сбросил очередной опустевший баллон из-под горловины огнемета, вытянул замену из бандерильи,вставил на место и надавил, пока не щёлкнул зажим. Два бака осталось. Он знал, что этого не хватит —не хватит, если остальные не сумеют вскоре с ними соединиться. Каким бы надоедливымУльтрадесантник ни был, Фосс понимал, что тот прав. Им придётся отойти, пока хватает огневой мощиприкрыть отступление.

Трон, как он ненавидел это слово!

Фосс зло выругался на низком готике: на нём гораздо лучше материться, чем на высоком языке.

— Ладно, — сказал он Солариону, — выводи нас! Мы с моим бледнолицым братом будем отгонять

ублюдков.

— Я почти пуст, — прибавил Зифер Зид, третий из отбивающейся троицы. — Пророк! Брось магазин.

Пророк!

Соларион нахмурился под шлемом. Гвардеец Ворона был никого не уважающим глупцом; болеенепочтительного космодесантника он ещё не встречал. Тем не менее, между выстрелами Соларионперекинул Зиду полный магазин, затем развернулся и вышел из боя. Гулко топая под тяжестьюдоспехов, он повёл группу на запад по длинному извилистому туннелю к точке сбора номер два и схрону,который они там оставили. Боеприпасы... В точке сбора один их ждет ещё больше. Они тожепонадобятся, сомнений нет. А ещё дальше, у точки выхода, их дожидается шестой член отряда «Коготь».От этой мысли на сжатых губах Солариона едва не заиграла улыбка. Грязные ксеносы скоро пожалеют,что пустились за ними в погоню. Хирон обрушит на них ураган смерти. Приятное будет зрелище, есликто-нибудь из них доживёт.

Миновав двадцать метров туннеля, он обернулся — убедиться, что остальные идут следом, и дать паруочередей для прикрытия. Ни одному из них нельзя доверять при отступлении, когда есть возможностьподраться. Оба — опрометчивые и самонадеянные. Им не хватает настоящей боевой дисциплины. Чудо,что они до сих пор выжили. Вот почему следовало избрать Солариона. Ультрадесант воюет с умом, а нетолько с упорством. Его нужно было поставить Альфой. Сигма ещё пожалеет о том дне, когда далчёртову Призраку Смерти руководить этим фиаско.

Фосс и Зид, однако, шли следом, двигаясь спиной к нему, только не могли идти быстро, сдерживая врага.Полыхнула ещё струя белого пламени. Это подарило им двадцать метров отсрочки — лишь несколькосекунд на передохнуть. Скоро через горящие тела своих убитых полезут новые преследователи, незамедлившись даже на секунду.

— Бегите, глупцы! — крикнул Соларион и припал на колено, зажав болтер между нагрудником инаплечником. В промежуток, который Фосс только что расчистил, уже хлынули новые твари. Вотблесках пламени догорающих тел собратьев по выводку жилистые мускулы и будто влажнаяорганическая броня были видны во всех подробностях...

Соларион собрался спустить курок и уложить первого, когда правая стена туннеля рядом с нимвзорвалась. Силой взрыва его швырнуло к дальней стене, по броне загремели мириады камнейвеличиной с кулак. Весь в царапинах и выбоинах, Соларион поднялся с колен, полуоглушенный, пытаясьразогнать белые звезды перед глазами. Густая завеса пыли накрыла всё вокруг. Оптика шлема гудела отпрерывистых помех. Вспыхнули красным предупреждающие значки. В ухе шипел вокс. Ему показалось,что он слышит крики и болтерные выстрелы.

Из пылевого облака прямо перед ним поднялось на дыбы нечто чудовищное, змееподобное исегментированное, насколько он успел увидеть.

Стены задрожали от потустороннего боевого вопля, высокого и пронзительного, и в то же время низкогои гортанного, как будто вопили два голоса разом.

Огромные челюсти клацнули рядом, рассекая воздух в поисках добычи.

— Сейчас ты у меня завопишь по-настоящему, — огрызнулся Ультрадесантник.

Он вскинул болтер и открыл огонь.

АКТ I: ПРИЗЫВ

Сколь надменными мы были до Его пришествия и сколь наивными. Структуры,которым мы доверили свое единство, оказались такими хрупкими. Явно слишкомхрупкими. Тогда мы потеряли себя. Мы стали чужими друг другу. Мы пошли поразным путям развития. Неудивительно, что мы не устояли. Неудивительно, что мыополчились друг на друга. Не явись Он нам тогда, изгоняя тени из тьмы и туман изнашей памяти, мы бы сгинули все вместе, ведя войну против собственной крови, неузнавая друг друга, цепляясь за каждое различие, чтобы только подлить масла в огоньненависти. Он напомнил всем нам, что мы люди, и показал, что вместе, и тольковместе, сможем мы выдержать бесконечный натиск тех, кто не человек.

— надпись в Билале (неизв.), около 800.М31

Глава 1Тьма, внезапная и полная, поглотила всё вокруг, даже шум битком набитого мостика. Экипаж умолксразу весь — точно нырнул в безвоздушное пространство. Мостик так и остался бы в тишине, если бы некапитан Ситеро, чей голос распорол темноту словно ударом кнута.

— Мистер Бриндл!

— Здесь, сэр! — отозвался голос из абсолютной черноты метрах в десяти слева.

— Я бы очень хотел знать, какого дьявола происходит на моём корабле! Резервные системы, где они?Подать сюда свет, и немедленно!

И корабль точно услышал его: мостик внезапно залило багровым сиянием аварийного освещения.Теперь можно было что-то разглядеть, но всё казалось тусклым, мутным и словно окунутым в кровь. Норяды мониторов — и личных капитанских огромных экранов, и тех, что стояли в нижних зонах мостика,отвечающих за управление — остались чёрными и безжизненными, как забортная пустота.

Члены экипажа за древними металлическими пультами принялись неистово выстукивать по руннымклавиатурам, пытаясь получить хоть какой-то отклик от главных систем «Вентрии».

Тщетно...

Первый помощник Гидеон Бриндл склонился к дисплею монитора резервных систем, который наконец-то заморгал и ожил.

— Похоже, жизнеобеспечение работает полностью, сэр, — сообщил он. — Резервная и третичнаясиловые установки включились на очистку воздуха, переработку отходов, аварийное освещение,внутреннюю связь, мониторы системных ресурсов и управление дверями на всех уровнях. Но ни на однуиз основных систем.

Бриндл помолчал мгновение, чтобы смысл его слов дошёл до адресата, затем добавил:

— Не знаю, как и зачем, сэр, но нас вырубили...

Ситеро грохнул кулаком по витиеватому подлокотнику своего капитанского трона.

— Святые яйца! Хотя бы ближняя связь работает? Мы можем связаться с «Ультрикс» или ЦУНО?

В тусклом багровом свете капитан разглядел, как первый помощник подошёл к зоне связи ипереговорил с кем-то. По его движениям уже стало ясно, каков будет ответ.

«Связи нет! Что, во имя Терры, здесь происходит? Нас глушат? На нас напали?»

— Какие будут приказания, сэр? — спросил первый помощник.

Ситеро впал в замешательство. Что он мог сделать без двигателей и орудий? Если снаружи враг...Дьявол, ауспексы сдохли вместе со всем остальным!

— Никакой тяги вообще, мистер Бриндл, вы уверены?

— Никакой, сэр. Все двигательные системы и подсистемы отсечены. Мы потеряли ход.

— Расставить наблюдателей у каждого смотрового окна! Пусть следят за всем, что движется снаружи.Живо!

Бриндл собрался исполнить приказание, но тут вокс-динамики корабля взорвались оглушительнымтреском помех. Мониторы пошли полосами и вернулись к жизни, однако явили не обычные столбцызначков и пикт-передач, а один и очень чёткий символ. Ухмыляющийся белый череп, наложенный напрямоугольник тёмно-красного цвета.

Нет, не на прямоугольник. На букву готического алфавита.

Капитан Ситеро, щурясь, вгляделся в изображение, озадаченный, злой и сильно обеспокоенный.

Появление символа сопровождал голос, от которого кровь стыла в жилах: монотонный, равнодушный,бесстрастный и нечеловечески низкий. Тем, кто его слышал, почудилось, что голос принадлежиткакому-то великому и ужасному существу, для которого они все не больше чем муравьи или черви.

Впрочем, так оно и было.

— Склонитесь перед величием Бога-Императора и его самыми доверенными представителями! —пульсировал голос. — Основные системы вашего корабля отключены властью Священной инквизицииЕго Величества. Принудительное отключение уровня «Кентавр». Не пытайтесь его обойти. Вы несможете. Не делайте ничего. Не говорите ничего. Все системы будут восстановлены в надлежащеевремя. До тех пор, знайте: мы наблюдаем за вами. Это всё.

Экипаж в изумлённом молчании уставился на вокс-динамики.

— В драную задницу «это всё»! — взревел капитан Ситеро, выпрыгнув из трона. — Бриндл, дай мне

канал с этим ублюдком немедленно!

Бриндл торопливо подошёл к капитану, в волнении ломая руки. Он наклонился поближе и проговорилтихо, так чтобы другие не услышали:

— Со всем уважением, сэр, но нам лучше сидеть тихо. Какие бы у них дела тут ни были, пусть их. Ненадо нам головы высовывать.

Ситеро воззрился на своего первого помощника. Он знал, что Гидеон Бриндл не из трусливых. Грех быложаловаться до настоящего момента. Однако сейчас этот человек едва справлялся с дрожью. На лице уБриндла явно читался страх. Что на него нашло?

— Слушай, Гидеон, — как можно обыденнее произнёс Ситеро, назвав Бриндла по имени в надеждевдохнуть в того немного обычной уверенности. — У меня в экипаже четыреста человек, а мы дрейфуем впространстве в полной власти у кого-то или чего-то, только что выскочившего из ниоткуда. Меняпоставили охранять этот чёртов кусок камня со всеми его имперскими ресурсами, не говоря уж о трёхмиллионах людей. Так что мне плевать, пусть хоть сам Император заявится и попросит меня обождать!Я хочу получить кое-какие ответы, дьявол их дери!

Бриндл понимающе кивнул, однако снова заговорил, умоляюще глядя на капитана:

— В своё время я слыхал немало историй, сэр. Изрядной частью этих историй я поделился и с вами застолом, так ведь? Только вот слышали вы, сэр, от меня про Инквизицию? Хоть раз припомните?

Ситеро только нахмурился, желая, чтобы первый помощник поскорее перешёл ближе к делу.

— Это потому, что таких историй нет, сэр. У каждого матроса развязывается язык, когда льётсявыпивка. Россказни о всяких ужасах, известных человеку, и всё такое прочее... О предателях, о ведьмах,о еретиках, о призраках и ксеносах — о чём хотите... Только вот что я вам скажу, сэр: вы никогда неуслышите ни слова об Инквизиции. Ни малейшего намёка, сэр. — Бриндл сглотнул внезапнопересохшим горлом. — Знаете почему, капитан? Люди, которые знают такие истории... Они не живут такдолго, чтобы успеть их рассказать.

Капитан недоверчиво вскинул бровь. Услышь такие разговоры от кого-то другого, он бы с презрениемрассмеялся ему в лицо. Байки о тайной организации, действующей из тени, кажется, были любимымвремяпрепровождением среди нижних чинов во флоте — но только не для Гидеона Бриндла. Этотчеловек был его опорой. Никогда не пил на дежурстве. Даже смертельно уставший, мог цитироватьосновные флотские документы слово в слово, если попросить. Но сейчас он был напуган.

Капитан Ситеро слыхал про Инквизицию, конечно. Тридцать лет офицерского стажа, не какой-то тамщенок только что из академии. Это название всплывало то тут, то там, в конференц-залах и насовещаниях. Однако он всегда считал её просто ещё одним отделением Адептус Терра, и к тому же — несамым крупным. Разве их главная забота — ни разбираться со всякими тёмными религиозными делами?Что-то в этом роде... Насколько он помнил, никогда прежде с ними встречаться не доводилось.

Значит, теперь довелось — и каким-то образом они сумели заглушить его корабль.

Ситеро скрестил руки на груди и уставился на свой капитанский мостик. Глаза каждого члена экипажав большом и длинном помещении повернулись в его сторону. Капитан с недовольством резко выдохнул,снова набрал воздуха и громко приказал:

— Всем сидеть тихо! Выбора у нас особого нет. Разрешаю расслабиться на своих местах до дальнейшихраспоряжений. Мистер Коррен и мистер Гейтер, на посты шесть и десять! Если что-то изменится, я хочузнать об этом в ту же секунду.

В ответ раздалось два недовольных "есьсэр". Капитану Коррен и Гейтер никогда особо не нравились,чего он не упускал случая показать.

Ситеро упал обратно в кресло и упёрся кулаком в подбородок. Бриндл по-прежнему торчал рядом.Капитан махнул рукой, чтобы тот шёл на своё место. Первый помощник повиновался, но не успелпройти и пяти метров, как Ситеро окликнул его вновь:

— Инквизиторы — это просто люди, Гидеон. Просто люди, как ты и я.

Бриндл обернулся, но на капитана не смотрел. Глаза его были прикованы к иконе смерти, по-прежнемусветящей с ближайшего дисплея.

— Вряд ли, сэр. Я думаю, они совсем не такие, как мы. Но, если судьба будет милостива, мы никогдаэтого не узнаем...

Бриндл вернулся в своё кресло, но его слова ещё долго висели в красном полумраке. Капитан Ситеровертел их в голове и так и эдак. Командование кораблём системной обороны, пусть даже здесь, надальней окраине системы, наполняло его ощущением силы, ощущением собственной значимости.Четыре сотни обученных людей под его началом. Носовые батареи, способные за несколько минутсравнять целый город с землёй или пробить насквозь линкор в три раза больше «Вентрии». И какзапросто эта Инквизиция подвалила и лишила его всего, точно сорвав газовую вуаль.

Как они его вырубили? Отключение уровня «Кентавр», так сказал голос. Это что, коды были заранеепрописаны в его системах? «Вентрия» — корабль Его Священного Величества Императорского Военно-космического Флота. Да такого просто не может быть! А если коды отключения переданы снаружи, скорабля где-то внутри системы, то почему ауспексы дальнего обнаружения не засекли его? У ниххватало дальности следить за всем до границ системы и даже за ними...

Если коды отключения переданы с другого корабля, то, попади они в руки врага, последствия будут,прямо скажем, ужасающие.

«Я этого так не могу оставить. Надо сообщить командованию флота. Это мина, заложенная под любыенаши средства. Чёрт с ним, с предупреждением! Как только снимут отключение...»

Через четыре часа и двадцать семь минут отключение было снято. Основные системы «Вентрии»вернулись к работе. Другие цвета, помимо красного, окрасили мостик, точно смывая кровавую сценуубийства, восстанавливая жизнь, шум и деятельность. Экраны когитаторов и голосовые модулипринялись штамповать доклады о состоянии корабля и статистические данные. Зоны управлениянеистово загудели.

Ситеро резко подался вперёд из своего кресла и крикнул:

— Бриндл, дайте мне двусторонний с «Ультрикс»! Хочу поговорить с капитаном Менделом. И убедитесь,что канал закрытый, дьявол его подери!

— Есть, сэр! — первый помощник принялся жать на соответствующие руны.

Вскоре главный дисплей над капитанским креслом явил бледнокожего старика с резким лицом и вжёстком, точно накрахмаленном, мундире. Он был гладко выбрит, седые волосы намаслены и аккуратнозачёсаны назад. Тёмный шрам, наследство от старой раны, тянулся дорожкой со лба до левого уха. Это ибыл Мендел, капитан однотипного с «Вентрией» корабля, и Ситеро догадался по его лицу, что старикждал его вызова. Обычно решительный и бодрый, несмотря на возраст, Мендел выглядел непривычноусталым. Он не стал произносить формального приветствия, а просто выставил ладонь и объявил:

— Прошу, капитан. Если собираешься спросить, что я думаю...

Ситеро оборвал его:

— Скажи мне, что твой «Ультрикс» не провёл последние четыре часа в какой-то блокировке, дьявол!

Мендел вздохнул и кивнул:

— У нас все основные системы только что вернулись к работе, как и у вас.

— И это всё, что тебе есть сказать? Трона ради, Мендел! Что здесь происходит? У кого-то там снаружиесть коды отключения, которые могут оставить два военных корабля флота совершенно беззащитными, аты, похоже, ни черта не готов сделать по этому поводу! Да нас уже могли порезать на ленточки! Да чтона тебя нашло?!

Мендел глянул в сторону, отдал кому-то приказ на своём мостике и вернулся обратно к беседе:

— Ты видел инсигнию, так же как и я, капитан, и нам её показали только потому, что хотели, чтобы мызнали, что никто на нас не напал. Это была любезность. Я не собираюсь начинать задавать вопросы, накоторые, если честно, не хочу получить ответы. И, поверь мне, ты тоже не захочешь... Сделай нам обоимодолжение и забудь всё, что произошло.

— Чёрта с два я забуду! Я дойду до командования самого сектора! Последствия...

— Последствия, если подумать, того не стоят, сынок, — оборвал его Мендел. — Полагаю, тебе нравитсядышать воздухом так же, как и мне, так что я выскажусь и закончу на этом. Надеюсь, ты считаешь меняхоть чуточку мудрее в силу моего возраста. Брось это дело с концом, капитан. Не упоминай в рапортах.Не записывай ничего в бортжурнал. Если кто-нибудь когда-нибудь тебя спросит, скажи, что это былглюк в скриптах отслеживания состояния корабля. Ничего больше. Вот твоя история, и держись её.

Ситеро знал, что выражение лица выдаёт его отвращение, но уже было ясно, что в желании развиватьэтот вопрос он одинок. А, как часто бывает права старая истина, один в поле не воин. Ситеро выругалсяпод нос от желания сделать хоть что-то, но уже не настолько твёрдого, чтобы действовать против такойрешительной отповеди. Ни Мендел, ни Бриндл, в конце концов, никогда не были глупцами оба.

— А если это случится ещё раз? — спросил он седого капитана. По тону его голоса было ясно, чтоСитеро уже смирился с поражением.

— Тогда мы будем сидеть тихо и спокойно ждать, когда всё закончится, — ответил Мендел. — Я работалв системной обороне десятка других миров, капитан, и только раз... Послушай меня, я сомневаюсь, чтоэто повторится, но если вдруг... — Он пожал плечами.

Ситеро кивнул, не очень-то довольный, но уже сдавшийся.

— Хорошо, капитан. В таком случае, не буду больше задерживать...

Мендел ответил дружеской полуулыбкой и отключился.

Ситеро ещё долго молча пялился на пустой экран. В последующие дни многочисленные обязанностифлотского капитана помогли задвинуть это дело поглубже на задворки памяти. Но он так никогда и незабыл его совсем. Время от времени память подбрасывала изображение черепа и литеры "I", котороевспыхнуло на всех его экранах, и Ситеро принимался размышлять о власти, которую оно представляло, инад вопросами, которые, похоже, никто больше не желал задавать.

Из тех, кому он приказал наблюдать в иллюминаторы, лишь один доложил о чём-то необычном. Два часаи тридцать три минуты после начала блокировки основных систем, Ормонд Гривс, младший техник-артиллерист, приписанный к одной из кормовых плазменных батарей, доложил о короткой вспышке,чиркнувшей по краю тёмного полушария планеты под ними. Было похоже, сказал он, будто что-то —может, небольшое судно, а может, просто космический мусор — на скорости вошло в атмосферу Кьяро. УГривса было острое зрение — и был он человеком набожным, из чьих уст редко, если вообще когда-нибудь, звучала неправда. Однако его доклад так никогда и не попал в записи корабля.

Что на самом деле произошло в тот день на орбите рудного мира Кьяро, точно могли ответить только те,кто был тому причиной. Но они были из Священной инквизиции и, за единственным исключением, неотвечали ни перед кем.

Глава 2— Чёрное семя посажено, — сообщила одна спрятанная под капюшоном фигура другой такой же ясным,но невыразительным голосом.

Обе фигуры сидели друг против друга за столом из тёмного полированного дерева с богатым инеестественно симметричным рисунком. Вокруг не было никакой имперской символики. Простаякомната, освещённая простыми масляными светильниками в простых железных креплениях. На столе небыло ни бокалов, ни блюд; на стенах — ни драпировки, ни портретов. Здесь в них не было никакойнужды. Ведь это место и всё, что в нём находилось, было не более чем психической проекцией. И самифигуры были только проекциями, на самом деле сидя за много световых лет друг от друга, сведённыевместе стараниями работающих на износ психических хоров в их распоряжении. Ничто здесь не былореальным, кроме слов, которыми фигуры обменивались, и сознаний, стоящих за ними. Сюда, в этотсовместно воображаемый интерьер, не мог проникнуть незамеченным никто другой. Никто другой немог подслушать их речи, ибо велись они втайне. И было это хорошо...

— Созревание? — спросила вторая фигура.

— Четыре года при десятипроцентном обращении, учитывая известный период вынашивания.Девятнадцать лет полностью, если прогнозы магоса окажутся точными. Наблюдатели, конечно, наместе, но если появятся задержки по времени...

— У вас будут новые агенты, которые вам нужны. Командор Караула, возможно, будет недоволен, однаконе откажет. Новое соглашение скреплено вашей личной печатью, как уговорено. Караул Смерти знает,что это может ему дать. Другие ваши агенты, конечно, на месте?

— Одни из моих лучших, и я размещаю остальных прямо сейчас.

— Среди них нет тех, к кому вы слишком привязаны, я надеюсь?

— Вы научили меня быть выше этого.

Наклон головы, признание комплимента.

— Вы, как всегда, делаете мне честь. Пусть так будет и прежде. Если проект «Черное семя» принесётплоды, ваши самые сугубые чаяния могут оказаться на грани воплощения.

— Или могут не оказаться. В любом случае, ваша беспрестанная поддержка...

— Взаимовыгодная, мой старый друг, как я уже заверял вас прежде.

— Даже если так, я готов повторить, что обязан вам, ещё раз, если вы соблаговолите выслушать меня.

Поднялась рука.

— Ваша преданность не оставляет никаких сомнений. Нам обоим известны жертвы, на которыенеобходимо будет пойти. Пусть наши противники считают, что вы работаете против меня. Я с радостьюпотерплю мелкие укусы ради большего приза. Вы отлично потрудились, пролагая ложный след. Теперьони пойдут туда, куда их поведём мы, и поймут свою ошибку уже слишком поздно. К тому времени мыпоразим их изнутри, и наш покровитель придёт к власти беспрепятственно.

— Вы упомянули новых игроков...

— Середнячки. Пока о них не следует беспокоиться. Они играют длинную партию, как и мы, в надеждепротолкнуть своего кандидата. Другие наши единомышленники уже взялись их проверить.Сосредоточьтесь на своих текущих задачах. Если есть что-то ещё, что вы хотели бы спросить, преждечем мы разомкнём сознания...

— Как её самочувствие?

Всегда один и тот же вопрос, облечённый в одни и те же слова. Его единственное по-настоящему слабоеместо.

Его сестра...

— Она спит в мире и спокойствии, как и всегда, мой друг. Порадуйтесь за неё. И пусть Империум, вкоторый она выйдет здоровой, будет лучшим местом для вас обоих.

— «Черное семя» принесёт свои плоды.

— Только если Белый Феникс станет в его центре. Любой другой — и мы не достигнем ничего. Псайкерыбыли непреклонны. Единственно лишь на этом пути лежит оружие, которое нам необходимо.

— Белый Феникс будет отправлен в указанное место, когда придёт время. Всё остальное будет зависетьот успеха его извлечения. Я уверен, что Караул Смерти не подведёт.

— Будем надеяться, нет. Видения на этот счёт были не столь ясными. В любом случае, буду ждатьвашего доклада. До тех пор, пока всё не кончится, других переговоров у нас не будет. Бдительность, мой

друг. In nomine Imperator[1].

— Бдительность. И пусть сияющий свет Его ведёт всех нас...

Глава 3Вокруг него смерть. Знакомая. Успокаивающая. Это не промокшая насквозь от крови смерть тысяч вкрике и свалке боя. Это тихая смерть. Грустная, печальная смерть зимнего кладбища. Смерть, искусноизваянная в камне. Смерть в вечном покое.

В морозном воздухе разнёсся крик вороны: та громко изъявляла протест против приближения высокойфигуры непрошенного гостя в серых одеждах.

Лиандро Каррас усмехнулся и приветливо кивнул, однако, когда подошёл поближе, птица каркнула ещёраз — последний резкий упрёк, — снялась с насеста на макушке самого высокого надгробия и,заколотив крыльями, принялась пробиваться сквозь холодный воздух.

Каррас следил глазами за отлётом обидчивой птицы, пока та не исчезла за высоким холмом справа.Падающие снежинки на краткое время пускались в пляс по её следам.

«Мы оба — знаки смерти, шумный друг, — подумал он, из давней привычки провожая психическимвзглядом отпечаток жизненной силы вороны, улетающей всё дальше и дальше. - Я приношу её. Моёявленье значит: близится конец. Потом приходишь ты, дабы останками набить нутро. И ни один из насне принят в высшем свете. О как напрасно осуждают нас!»

Слова были не его: отрывок из пьесы 21-го тысячелетия за авторством Герцена. «Закат на Денебе» онаназывалась. Каррас не видел её на сцене, но читал однажды во время варп-перехода в зону боевыхдействий в субсекторе Яноша. Это было больше ста лет назад. Вернувшись мыслями в прошлое, Карраспозволил себе момент тихого веселья, припомнив невероятную цепь событий, которые приключались сгероем пьесы Беницци Кальдори. Попадая из одной стычки в другую, бедняга, не умеющий дажезавязать шнурки, оказался на посту лорда-милитанта, получив задание выиграть общесекторнуюкампанию против гнусных орков.

Каррас сделал мысленную зарубку как-нибудь припомнить всю пьесу целиком. Во втором и третьем актебыло несколько уроков, достойных внимания.

Отставив мысли о древних пьесах и обидчивых воронах, Каррас продолжил путь. Он шагал широко, иснег хрустел под его ногами. Каррас шёл бесцельно, как и в предыдущие три дня, легко переносятемпературы ниже нуля, которые убили бы обычного человека. Он просто радовался, что снова былвызван сюда, вернулся после долгой войны в тёмных пределах.

Окклюдус.

Могильный мир.

Орденская планета космодесантников Призраков Смерти.

Дом.

Шагая мимо надгробий, Каррас вёл пальцами по снежным шапкам. История не сохранила этих имен —ни имен людей, которые сложили эти памятники, ни тех, кто лежал под ними, хотя это определённобыли люди. Надписи на камнях были сделаны чёткими угловатыми буквами, чей смысл давным-давнорастворился в туманах времени. Несмотря на все усилия ордена, попытки найти хоть какие-то записи,которые могли рассказать о первых колонистах, оказались напрасными. Ни в одном архиве необъяснялось, как и зачем вся планета была посвящена погребению мёртвых.

Как и самая большая тайна этого мира...

Первую он пережил в возрасте четырёх стандартных имперских лет, и длилась она всего двадцать триминуты и семь секунд. Яд, который ему дали, отключил сердце и лёгкие — тогда у него было всего односердце, а лёгкие ещё не были изменены. Он помнил, что отчаянно боролся, не умея крикнуть; молодыемышцы едва не лопались, когда он рвался из сдерживающих пут. Потом борьба ушла вместе с земнымиощущениями. Его осознание проснулось, открывшись сферам за гранью реальности. Он увидел связь,Чёрную Реку, о которой рассказывали другие; её поверхность — необъяснимый туннель, которыйобволакивал его разум, — уносилась в Потустороннее. Он чувствовал толчки могучих струй. Они тащилиего к тому безвозвратному переходу, который он ещё не готов был сделать.

По преданиям ордена, как было записано в древние времена, лишь те, кто пал в бою, моглипереродиться, чтобы снова служить ордену. А Послемир ждал его, чтобы заключить в свои объятья,проглотить, лишить этой возможности перерождения, — и он боролся, как наказали старшие, используямантры, вооружившись своей ментальной силой там, где физическая потеряла всякое значение. Онсопротивлялся, и чуждые сущности, алчущие и злобные, слетались к нему, однако не могли преодолетьтекучие стенки туннеля. Они бессильны пробить дорогу в его измерение, ибо принадлежали другим. Темне менее, он слышал, как они вопят от бешенства и досады. И ощущал тоже. Их объединённая яростьпроявила себя ураганом силы, пугающе мощным. Он отшатнулся, когда этот ураган ударил по сознанию.Чёрная Река по-прежнему пыталась утащить его, но он держался.

Как долго он боролся в этих чуждых измерениях? Время там текло по-другому. Часы? Дни? Дольше?Запасы его яркой, молодой жизненной силы в конце концов истощились. Он был измотан. Он больше немог сражаться с потоком. Возвращения в телесный мир не будет. Никогда. Он подвёл и себя, и орден, ирасплатой будет вечность без славы и чести.

Нет! Я не могу погибнуть! Я не должен погибнуть. Только не так, без оружия в руках.

Мысль о том, что он разочарует своего хадита, стала последней каплей. Это было хуже смерти — позор,который он не желал забирать с собой на тот свет. Его душа преисполнилась новых сил, рождённыхверностью и природным упорством. Он удвоил усилия в последнем, отчаянном рывке, обратив своюярость против текучей реки, точно это был разумный противник.

В кульминации священного обряда, символизирующего самое Великое Возрождение, его бессмертнаядуша пробилась обратно на материальный уровень. Он судорожно втянул воздух, сжал холодные,застывшие пальцы, открыл глаза и с упоением набрал полную грудь воздуха, приторного от благовоний.Лиандро Каррас вернулся к жизни, уже не кандидатом, а новобранцем в тот день, принятый в воинскийкульт, который забрал его у биологических родителей и сделал его судьбу значимой.

Чёрная Река ужаснула меня тогда.

Под хруст снега, пробираясь между проспектами древних могил, он вспомнил свою вторую смерть.

Ему было восемь имперских стандартных — почти двадцать два терранских года, - и он пролежалмёртвым один час, одиннадцать минут и двадцать восемь секунд. Бесстрастные глаза наблюдали за ним.Он лежал на алтаре из чёрного мрамора, инкрустированного тонкими золотыми письменами. Те, ктостоял вокруг него под тёмно-серыми плащами и капюшонами, тихо бормотали древние литаниигипнотически монотонными голосами. Снова Каррас сражался с течением Чёрной Реки, что вздымаласьи бурлила вокруг него. В этот раз опыт придал ему больше стойкости, однако возросшая жизненная силаи увеличивающаяся психическая мощь привлекли внимание жутких обитателей по ту сторону стен. Ончувствовал, как они яростно дерут ткань реальности, пытаясь добраться до него. Во второй раз ониподобрались гораздо ближе, доведённые до голодного бешенства новой энергией, которую ощущали внём. Но, как и прежде, он победил. Укрепив себя мантрами, выученными в первые дни в ордене, иуглубленной подготовкой, проведённой для него хадитом, он одолел смерть и её ревущие течения ещёраз.

Когда жизнь наконец вернулась в его остывающий труп, Каррас снова восстал из мёртвых. И снова онподнялся на ступень выше, больше не новобранец, а наконец-то полноправный боевой брат ордена.Литании закончились. Безмолвные улыбки сменили на сжатых устах тревогу. Теперь он стоял средиравных, готовый наконец нести смерть врагам человечества священным именем Императора.

Каррас вспомнил выражение глаз своего хадита в тот день. Там было уважение, которого он так ждал. Аза ним — всего лишь на краткий миг — что-то похожее на проблеск почти отеческой гордости.

Третий и последний раз, когда Каррас умер во время священного орденского обряда, ему было стодевять лет по терранскому счёту, и он пролежал трупом целый окклюдский день. Это было величайшееиспытание, которое Каррас проходил до сих пор, — испытание, которое, на этот раз, он предпринял пособственной воле. Успех поднял бы его внутри библиариуса, отмыкая путь к великому психическомумастерству, которое, по горькой необходимости, было закрыто для тех, кто носил звание лексикания.Если он выживет, то вернется к жизни кодицием, с гордостью заняв место среди самых могущественныхиз психического братства. Лишь самые благословенные тьмой пытались пройти Третье вознесение.Теперь шансы успешного возвращения к жизни были гораздо призрачнее, чем в его предыдущихсмертях. Ближайшие боевые братья, связанные с ним узами беспрестанных совместных учений иреальных боёв, стояли безмолвно и напряжённо, всей душой желая ему успеха. Некоторые пыталисьотговорить его от прохождения обряда, но Каррас был непреклонен, чувствуя великую судьбу, котораяможет лежать на этом пути, не говоря о существенном скачке силы. Он знал, что ему хватит сил выжить.И вот он перешёл на ту сторону снова и ощутил вокруг знакомые тёмные воды.

Струи Чёрной Реки в этот последний раз его не беспокоили совершенно. Он подчинил их, подчинив себясамого. Но его выросшая психическая сила стала таким маяком, что привлекла внимание чего-то нового— зверя другого порядка, из Других Сфер. Нечто отвратительное сумело прорваться в тот день, какКаррас и предполагал. Это была огромная пульсирующая тварь, постоянно меняющая очертания,состоящая из бесчисленных пастей и щупалец, из странных цепких отростков, которая не поддаваласьсравнению ни с чем ему известным. Это была ярость, и ненависть, и голод, и она кинулась на него сжестоким ликованием. Битва была битвой воли против воли, битвой двух разумов, сражающихся запревосходство всем, что у них есть, и длилась она словно целую вечность. В конце концов оказалось, чтооба примерно равны — эта мерзость и он. Оба отдали всего себя бою без остатка. Они сцепились вумственном изнеможении, и течение начало утаскивать обоих в устье забвения. Но Каррас собрался.Молитвы и надежды боевых братьев достигли его сознания из далёкого царства живых, подпитав дляпоследнего, отчаянного рывка.

Всплеск психической силы вынес его на свободу, а зверя, который бился и метался, не желая такогоконца, понесла Чёрная Река, пока его не поглотили расстояние, время и абсолютная тьма.

Хладный труп Карраса снова задышал. Двойные сердца застучали.

В тот день он вернулся из мёртвых победителем, кодицием библиариуса Призраков Смерти наконец, иорден возрадовался, ибо столь одарённых братьев было немного.

С тех пор долгие годы Каррас служил в этой роли, редко ступая на Окклюдус. Война удерживала егодалеко от этого мира. Он исполнял дело ордена, дело Императора. Он точно был рождён для этого.

И вот, наконец, хадит призвал его обратно.

Появилась выгодная возможность: шанс заслужить великую честь для себя и ордена.

Это был редкий шанс послужить как никогда прежде.

— Время близится, — сказал ему хадит. — Кто-то должен вернуться, прежде чем отбудут другие. До техпор поброди в одиночестве. Побудь со своими мыслями. Подумай о том, кто ты и что. Почувствуй себястолпом, который станет нам опорой, когда все остальные рухнут. Иди. Я пришлю за тобой, когда придётвремя.

Так Каррас начал бродить. Бродить и думать. Вспоминать.

Он почувствовал, как три души — такие сильные и сияющие души — приближаются на скорости свостока. Братья Призраки Смерти — их эфирный отпечаток нельзя спутать ни с кем, такой же знакомыйи дружеский, как самая земля здесь. Он повернулся лицом к леденящему ветру, чтобы встретить ихприближение, в тот самый момент, когда нечто огромное, тёмное и угловатое перевалило через холмы,едва не зацепив вскользь их вершины. Оно тянуло за собой огромные шлейфы редкого снега, скользя ктому месту, где стоял Каррас. Мощные турбовинтовые двигатели грохотали. Оно сбросило скорость иначало отвесный огненный спуск, обратив снег вокруг в пар. С резким шипением гидравлическихклапанов летательный аппарат опустился на толстые посадочные лапы. Раздался громкий лязг.Опустилась аппарель, и оранжевый свет волной выплеснулся на снег.

Это был «Громовой ястреб» из орденского города-крипты Логополь, и его прибытие было для Карраса игорьким, и радостным одновременно.

Время его одиночества истекло. Визит на орденский мир оказался слишком коротким. Каррас знал: посравнению с тем, что лежит впереди, его испытания в прошлом покажутся просто игрой. Для того,чтобы это знать, не нужен «ведьмин взгляд».

Живым со службы в Карауле Смерти из двадцати возвращался лишь один.

Глава 4Наступил вечер, такой, каким он бывает в Холиксе. Небо над городом-каньоном не менялось никогда.Узкая полоска между уходящими ввысь каменными стенами имела постоянный сумеречно-пурпурныйцвет, который пронзали яркие, как лазеры, точки звезд. Однако вслед за ударом вечернего колоколазажигались ещё светильники, а на улицах и переулках становилось оживлённее. Фальшивый вечер.Видно, не могут люди без смены дня и ночи. Без пережитка далёких дней Старой Терры: с ним оничувствуют себя уютнее, пусть даже это подделка.

Местные мужчины, коренастые «ночники» по большей части, шли бригадами: одни возвращались сдолгой, тяжёлой смены в шахтах, другие отправлялись начинать новую. Усталые матери вели детишекиз схолы, которой заправляет экклезиархия. Детки постарше шныряли в людском потоке, пиная мусор иперекрикиваясь не по годам грубыми голосами.

В воздухе сильно пахло гроксовым жиром из уличных светильников. Солоноватый запах палёного мяса,липнущий к одежде, к волосам, к коже. Никаким ваннам и душам, кажется, никогда не смыть его доконца. Со временем можно притерпеться, но пока он по-прежнему донимал Ордиму Арухо. Ордимапрожил на Кьяро всего год.

И его по-прежнему поражал гнетущий характер этого места. Втиснутые между голыми утёсами, которыевздымались с обеих сторон на четырёхкилометровую высоту, городские кварталы жались друг к другу,точно люди в переполненном поезде. Самые высокие строения, опрометчиво тяжёлые наверху идовольно вульгарные, нависали над обитателями, точно мрачные голодные великаны, готовыенаброситься и сожрать. Между строениями висели беспорядочные плети паутины толстых чёрныхпроводов, гудящей от напряжения и плохо оцифрованных голосов. Переулки зачастую были настолькоузкими, что иным широкоплечим шахтёрам приходилось пробираться боком, чтобы попасть к дверямсвоей норы.

Такова жизнь среднего кьярита — по крайней мере, здесь, в Холиксе. Те, кто положением повыше, жилии работали, в основном, в зданиях, врезанных прямо в стены каньона. Широкие диамонитовые окна этихзданий, тёплые от ровного золотистого света, взирали сверху на город. Не самый приятный вид,наверное, зато, как подозревал Ордима, воздух там наверху куда чище. Он мог себе представить, каковоэто: смотреть сверху на эту дыру, покрытую въевшейся грязью и жиром, потягивая после горячего душапревосходный амасек из хрустального бокала.

Не в этот раз.

Он знавал и жизнь наверху, и в самом низу за время своих немалых странствий, но здесь, на Кьяро,высокое положение в его роль не входило. Здесь он был жалким уличным артистом. Здесь он былКукольником.

Ордима обычно устраивал представления для детей помладше. День за днём, на южном краю Большойрыночной площади, он расставлял свои скамейки и небольшую пластексовую сцену, на которойразыгрывались его истории. Местным торгашам он пришёлся не по нраву; те вечно хмурились и клялиего, осеняя себя знамением аквилы, чтоб отогнать чёрную судьбу, пока Ордима со своим помощникомготовили сцену. Однако прогнать его отсюда торговцы не могли, так что он не обращал на них нималейшего внимания. Торговцы Ордиму особо не интересовали. А вот дети...

Их гораздо больше, чем раньше. И такое странное это новое поколение.

Пока непритязательная толпа смотрела, как его марионетки пляшут на крошечной сцене, Ордимаразглядывал их через просвечивающую ширму. Да. Такое странное. В то время, как одна половиназрителей смеялась, хлопала и ахала в подобающих моментах, другая сидела холодная и неподвижная,точно фигурки на каминной полке. Ничто их не трогало. Они не перебрасывались ни единым словом.Никаких всплесков эмоций или общения вообще. Там были и мальчики, и девочки, и у всех, казалось,был один и тот же неестественный вид. Волосы у них были несколько тоньше, чем положено. Кожаимела нездоровый оттенок. А глаза, эти немигающие глаза... Он не поручился бы на сто процентов, ноони словно обладали странным сиянием, точно глаза волка или кошки, что можно было заметить, лишькогда густая тень падала на них.

Но больше всего тревожило кое-что, относящееся не к самим детям, а к их матерям. Ордима видал этихженщин прежде на рынке. На красоту глаз у него намётан, несмотря на собственное уродство, а, может,и благодаря ему. Он часто провожал взглядом проходящих мимо девиц. Вот почему он был уверен, безвсякой тени сомнения, что беременность у некоторых заняла меньше трёх месяцев.

Трёх месяцев. Такого быть не может.

Однако вот они, присматривают за своими крошками, пока представление не подойдёт к концу, живясвоей жизнью, точно так и должно быть. Абсурд.

Марионетки поклонились, давая понять, что представление закончилось. Ордима повёл вагой, и кукласвятого Кирдана, одолевшая в последнем акте военного вождя орков Боргблада, воздела к небу своймеч. «Во славу Императора!» - пропищал Ордима голоском персонажа.

— Во славу Императора! — радостно откликнулась половина детишек.

Ордима нажал на педаль, и на маленькую сцену упал занавес. Со стороны более нормальных с видудетей послышался восторженный ор и хлопки. Остальные просто безучастно уставились на занавес.Через миг последние поднялись на ноги и, как обычно, не проронив ни слова, принялись высматриватьсвоих матерей в задних рядах толпы.

Ордима повернулся к юному помощнику:

— Твой выход.

Мальчишка по имени Недра с улыбкой кивнул и, стянув колпак с головы, отправился к зрителямсобирать монеты. Ордима слышал, как тот благодарит матерей, которые не пожалели сантим-другой.Самому-то Ордиме деньги не нужны, конечно. Он уже богат настолько, что обычный человек и мечтатьне смеет, пусть с виду этого и не скажешь. Его милость был щедрым нанимателем, хотя они никогда вжизни не встречались. Только какой кукольник в Империуме будет давать представления за бесплатно?Важно не навлекать на себя лишних подозрений до окончания разведки. Ещё пару дней — и докладбудет готов. Кроме того, мальчишка заслуживал своё содержание. Он гордился своей работой в качествепомощника Ордимы. «Такой добрый мальчик». Он ни разу не взглянул на Ордиму с отвращением илинеприязнью, хотя уже заметно, что через несколько лет сам станет красивым юношей, дай ему хотьполшанса.

Жаль будет его оставлять, однако Ордима уж позаботится, чтобы мальчишка был в порядке. Это онделал всегда. Всегда находился беспризорник или бродяжка, которого он подбирал во время долгихзаданий, особенно когда попадал в среду обездоленных. Когда он улетит — и это он делал всегда, — онулетит с надеждой, что оставил мальчишке лучшую жизнь, чем прежняя. Лучше, чем у того была бы влюбом другом случае.

Недру он выучил хорошо. Ордима покинет эту планету, а кукольные представления на Большойрыночной площади будут продолжаться.

Укладывая марионеток в ящик, Ордима думал лишь об одном: если через год здесь останется хоть одиннастоящий ребёнок, который сможет им радоваться.

Глава 5Полёт обратно на «Громовом ястребе» в Логополь занял немного времени — час с небольшим, и Каррасвернулся как раз к прибытию чёрного десантного челнока, которому предстояло — чересчур скоро —унести его на орбиту. Атмосфера в огромном восточном ангаре крепости-монастыря была торжественно-мрачной, даже мрачнее обычного. Каррас стоял по левую руку от своего хадита, безмолвный и, несмотряна мысленное повторение мантры от сомнений, весь как на иголках. Высокая, мощная в каждой своейлинии фигура Афиона Кордата, месазара, магистра библиариуса, излучала уверенную, тяжёлуюсолидность, которую Каррасу предстояло ещё приобрести. Это была точно незыблемая, могучая стена,обычная для космодесантника, который пережил пять, а то и больше, столетий войны. Она делаластарого воина похожим на живую гору даже сейчас, без доспехов, одетого в синюю с золотом мантию скапюшоном. Каррас и Кордат обменялись быстрыми взглядами, когда чёрный корабль опустился напосадочные опоры и заглушил двигатели.

Напротив библиариев выстроилась третья рота Призраков Смерти в полном составе, чтобызасвидетельствовать свою скорбь и почтить возвращение в орден одного из своих братьев. В отличие отдвух псайкеров, боевые братья третьей роты стояли в полной броне, сняв лишь шлемы, как того требовалслучай. Каждый держал поперёк широкой бронированной груди отполированный до блеска болтер.

Аппарель челнока глухо лязгнула об пол ангара. По ней сошла худощавая фигура в тугой чёрнойофицерской форме и жёсткой фуражке. Офицер прошагал три метра от конца аппарели и опустился наколено, склонив голову в ожидании.

Капитан Элгрист покинул своё место во главе третьей роты и вышел из строя поприветствовать офицерас челнока. Каррас наблюдал за ним. Минуло много лет и много битв, но Элгрист выглядел хорошо, дажевеликолепно, в белой мантии, раздувающейся за спиной при каждом шаге. И всё же на лице его былаболь. Именно он предложил Стефана для службы в Карауле Смерти, и в результате орден потерялодного из лучших своих сыновей.

Хотя Элгрист и одетый в чёрное офицер говорили не повышая голоса посреди обширного продуваемогоангара, генетически усиленный слух присутствующих десантников улавливал каждое слово.

— Поднимись, — велел Элгрист. — Я Рохиам Элгрист, мегрон и третий капитан.

Офицер с челнока встал, как было приказано, и, вытянувшись, взглянул в абсолютно красные глазадесантника. Третий капитан возвышался над ним почти на восемьдесят сантиметров. Сглотнув

пересохшим горлом, офицер собрался с духом и произнёс:

— Это честь для меня, господин. Капитан авиации Карваэль Кри с «Адоная». Обращайтесь ко мне, каквам будет удобнее. Боюсь, мои обязанности не самые радостные.

— Какими бы они ни были, — ответил Элгрист, — добро пожаловать на эту священную землю, капитан.Мы знаем о долге, который привёл вас в Логополь. Лучше бы он и в самом деле был гораздо радостнее.

— Да, милорд. Если это хоть сколько-то утешит вашу скорбь, мне сказали, что он погиб достойно, спасаябратьев своей команды и положив конец опасности, из-за которой могли погибнуть многие тысячи отзубов и когтей ксеносов. Это, конечно, всё, что мне было рассказано. Существует порядок...

— Караул Смерти работает в тайне. Нам это известно. Мы с этим согласны. И всё же, твои словаприносят утешение. Его братья будут рады узнать, что он погиб достойно и ради доброй цели.

Кри вскрыл защёлку на кожаном тубусе, висящем на поясе, и вынул свиток, который, держа обеимируками, подал третьему капитану.

— Капитан Караула Ягер просил, чтобы я доставил это вместе с телом. Свиток зашифрован, но мнесказали, что ваш орден уже обладает ключом. Боюсь, внутри вы найдёте не много ответов, но, можетбыть, содержимое прибавит чести павшему.

Элгрист принял свиток огромной перчаткой и кивнул.

— Он будет передан мегиру. — Увидев замешательство капитана, Элгрист добавил: — Магистру ордена.

Это была неправда, конечно. Мегира нельзя беспокоить подобными вещами. Его бремя и так достаточнотяжело. Однако, Империуму по большому счёту не нужно знать, что покоится под Логополем. Свитокбудет вручён Афиону Кордату. Месазар командует орденом, пока Первый Призрак восседает, принимаямуки, в зале глубоко под городскими катакомбами.

Капитан Кри склонил голову:

— Я понял. Что ж, на этом первая часть моей службы закончена, милорд. Мне распорядиться, чтобытело... — Он чуть не сказал «разгрузили», однако ошарашено понял, как это неуважительно прозвучит.Повисло молчание, пока Кри, открыв рот, искал более подобающее выражение. Прошло несколькосекунд, затем капитан Элгрист пришёл к нему на помощь:

— Будьте добры, капитан. Прошу вас.

— Сию секунду, милорд.

Кри поднял руку и вдавил латунный штифт на жёстком чёрном воротничке. Пробормотал в этот штифт:«Выпускайте процессию». Мгновение спустя на аппарели челнока появились шесть фигур в чёрныхтраурных мантиях. Они несли кадила, которые оставляли в воздухе завитки фимиама с липким запахом,раскачиваясь туда-сюда при каждом торжественно-медленном шаге. Сходя вниз, фигуры низкимитихими голосами тянули заунывную погребальную песнь, которая, достигая слуха присутствующих,приковывала внимание. Все ощутили горестный тон этого мягкого, завораживающего напева. Обычныйчеловек, услышав его, расплакался бы, и капитан Кри изо всех сил пытался удержать слёзы, хотя итщетно. Собравшиеся космодесантники не проливали слёз, однако их обветренные в сражениях лица,призрачно-бледные с кроваво-красными глазами, выдавали всю глубину скорби, терзающей их сердца.

Каррас ощутил, как легла тяжесть на оба сердца: психическое осязание заставляло горе вонзаться в них,подобно иглам. В один прекрасный день Стефан стал бы капитаном, но этой чести его лишили — в обменна другую. Он погиб в бою, что было правильно, но в тот час вокруг были не его братья с Окклюдуса, ачужаки с других миров, из других орденов. Таков конец для оперативника Караула Смерти. Стоило онотого? Служба в Карауле Смерти — честь большая или меньшая из двух? Отставив в сторонупредубеждения, Каррас попытался найти в душе честный ответ, прекрасно понимая, что сам он,возможно, вернется сюда на челноке, подобно Стефану, сопровождаемый людьми в траурных одеяниях.

Он решил воздержаться от выводов, пока сам не попробует службу в Карауле. Время даст ответы,которые нельзя получить самокопанием.

Посреди шестёрки плакальщиков с опущенными капюшонами появился длинный, массивный открытыйсаркофаг из чёрного оникса, беззвучно плывущий в воздухе, чётко подстраиваясь под поступь эскорта,на крохотных антигравитационных движителях. Плакальщики достигли нижней части аппарели иповели ониксовый гроб к капитану Элгристу. Там, в нескольких метрах от него, они опустились направое колено и склонили головы. Песнь смолкла.

Кри расправил плечи, выпятил грудь, приподнял подбородок, сделал глубокий вдох и произнёспроникновенным голосом:

— Его возлюбленным братьям, тем, кто создал его, тем, кто знал его лучше, вверяем мы тело павшего воимя Караула Смерти. Пусть его жертва чтится до конца времён.

— Да будет так, — пророкотал в ответ третий капитан.

— Да будет так, - эхом откликнулись собравшиеся, включая Карраса и его учителя. По знаку Элгристачетверо сержантов покинули строй и подошли к парящему в воздухе саркофагу. Шестеро плакальщиковвстали с колен, низко склонились перед третьим капитаном, развернулись и бесшумно уплыли обратновверх по аппарели. Сержанты заняли места вокруг саркофага; каждый поднимал правую руку к губам,затем касался пальцами холодного лба павшего товарища.

Капитан Элгрист снова повернулся лицом к Кри:

— Твоя служба исполнена, и исполнена хорошо, капитан. Один вернулся. Другой улетит с тобой.

Он кивком указал на Карраса. Кри оглянулся, встретил взгляд библиария и поклонился. Каррас склонилголову в ответ.

— Служители ордена позаботятся о твоём экипаже, пока брат Каррас попрощается, — продолжилЭлгрист. — Твой челнок будет заправлен. — Он указал на арку прохода в северной стене ангара: — Заэтой дверью вас ждёт трапеза и омовение, если пожелаете. Третья рота благодарит тебя за службу.

— Это была честь для меня, хотя и не приятная, милорд.

— Ступай с миром, и пусть твоя служба Золотому Трону будет долгой.

Кри поклонился; Элгрист, не дожидаясь, пока тот выпрямится, развернулся и занял место во главечетырёх сержантов. Отдав команду, он повёл их в огромный сводчатый коридор, который занимал почтивсю западную стену и вёл в сердце города-крипты. Когда сержанты с саркофагом миновали резную аркувхода, оставшиеся боевые братья третьей роты повернулись как один и промаршировали, чётко сохраняястрой, вслед за капитаном и телом брата Стефана прочь из огромного ангара. Каррас и Кордат

проводили их глазами.

— День опечаленных сердец, — произнёс Каррас.

— И всё же мы благословлены, — ответил его хадит. — Большинство тех, кто пал на службе КараулуСмерти, не возвращают вообще. Его геносемя было разрушено, и его не удалось извлечь, но он, покрайней мере, будет мумифицирован как положено и погребён в священных катакомбах мира своегоордена. Если бы каждый брат мог удостоиться такой чести; однако это скорее исключение, чем правило.

Последние слова были сказаны многозначительно; намёк был ясен: стань таким исключением.

В одном из проходов северной стороны появились служители, несущие знаки ордена, и приблизились кчелноку. Они носили стальные личины — каждая — отполированный скалящийся череп, — и облачены вчёрное, за исключением одного, который носил белое, чья личина-череп была золотой, указывая наболее высокое положение. Этот подошёл к Кри и, обменявшись с ним парой слов, увёл из ангара. Черезминуту остальной экипаж челнока спустился вниз и отправился вслед за другими служителями туда,куда указал Элгрист.

— Не задерживай их слишком долго, хаджар, — сказал Кордат. — Могу я предположить, что все твоидела улажены?

— Я готов целиком и польностью, но не умом, — ответил Каррас. Кордат улыбнулся.

— Никто на самом деле никогда по-настоящему не бывает готов для такой службы, а я уже ничем почтине могу тебе помочь приготовиться. Караул Смерти крепко держится своих правил секретности попричинам, о которых я не осмелюсь спрашивать. Но ты приспособишься. Ты достоин по крайней мерепопытаться. Прежде чем ты улетишь, мегир просил, чтобы ты повидал его.

Мегир.

Первый Призрак, великий магистр ордена, владыка Окклюдуса...

Око, Проникшее за Занавес.

Редко когда мегир виделся с кем-то, кроме первого капитана, верховного капеллана и самого Кордата.Каррас не видел Первого Призрака с тех пор, как тот занял своё место, однако сила его ощущаласьвезде. Логополь пульсировал ею. Её отзвуки можно было почувствовать даже на орбите. Для Карраса этобыла часть того, что называется «быть дома».

— Иди, - велел Кордат. — Прямо так, в плаще. Войди босым под великий купол и преклони колени передним в знак почтения. Когда уйдёшь, отправь мне мысль, и я встречу тебя здесь.

— Будет так, как ты велишь, мой господин. Я отправляюсь со всей поспешностью.

Нельзя заставлять мегира ждать.

Получив дозволение уйти, Каррас покинул ангар через огромный сводчатый проход, тот, в который ушлатретья рота. Его душа была в смятении. Он не мог себе и представить, что мегир призовёт его передотправкой в Караул Смерти. По правде говоря, он был встревожен и совершенно не готов. Хадитупоминал Шарьякс лишь время от времени, и при этом из голоса его пропадала всякая теплота.

Со Стеклянного трона не вставал живым ни один Первый Призрак. Это одновременно было и

величайшее бремя ордена, и его величайший дар. Без него канут все надежды на Великое Возрождение.Эх, какую цену мы платим за веру.

В самый день своего возвышения Первый Призрак ушёл один в самые тёмные глубины Логополя ибольше не возвращался. Так было всегда, обычай тысячелетней давности, начатый КорцедомОснователем, кто, движимый видением от самого Императора, привёл своих Призраков Смерти наОкклюдус.

В видении ему было точно указано, где копать. Он отыскал великий купол — Храм Голосов —пребывающий молча и терпеливо в огромной пещере во многих километрах под землёй. Внутри куполаон нашёл древний секрет, который был спрятан там ещё до рождения Империума.

По его приказу прямо над этим местом был выстроен Логополь. Такая история. Такая значимость.Судьба ордена. Его цель. Каррас не чувствовал, что готов. Но продолжал идти.

Глава 6Афион Кордат увидел, как его хаджар появился в ангаре, одетый уже в синюю форму и черные ботинки.Слуги и сервиторы несли за ним боевое снаряжение и то малое из личных вещей, что дозволялось вКарауле Смерти.

Каррас выглядел растерянным, даже оглушенным. Встреча с мегиром явно потрясла его до глубиныдуши. Кордату не было нужды спрашивать почему. Мегир, каким его помнил Каррас, был воплощениемсилы и мощи, безграничной энергии и неутолимой жажды побед. Не таков был тот, кто ныне возглавлялорден на своем сосущем жизнь троне. Там, в глубине, сидело иссохшее нечто с атрофированнымимускулами, костяк, туго обтянутый кожей, которая начинала чернеть. Волосы и борода, белые, какокклюдский снег, стали длинными и тонкими. Он больше не двигается, не говорит при помощи губ идыхания. Его тело медленно поддается петрификации. Со временем он целиком обратится в камень.Шарьякс тому причиной, но сила, которую трон предлагает взамен, сила, неведомая более ни в одном измиров людей, сделала эти мучения мрачной необходимостью. Без него ордену не достичь своей судьбы.

«Мы ждали его так долго, — думал Кордат. — Так много других мы потеряли по пути. Но в ЛиандроКаррасе расчеты, селекция, манипулирование — всё, наконец-то, сошлось воедино. Магистры ордена незря отдали свои жизни».

Какими бы видениями или словами Первый Призрак не поделился с Каррасом, это касалось только ихдвоих. Кордат не станет задавать вопросы. Его, без сомнения, призовут вниз после, когда его хаджаротправится в космос. Мегир расскажет всё, что ему полагается знать.

Кордат не рискнул объяснить Каррасу, какие великие надежды возлагает на него орден. Во всякомслучае, объяснить открыто и во всех подробностях. Если знанием поделиться, оно изменит то самоебудущее, которое предвещает. Но есть другие способы направить на нужный путь. Кордат поместил внесколько важнейших линий будущего психические послания, которым вменялось направить Карраса внужную сторону. Лишь время покажет, получит ли он их когда-нибудь. Процесс заставил Кордата выйтиза пределы своих возможностей. Он дошел до грани, смертельно близкой к полному психическомуизнеможению, после которого, защищен ли ты своими татуировками и священными амулетами или нет,воспротивиться одержимости ты уже не в силах. Нет мысли более леденящей для библиария, чем мысльо том, что демон из Варпа может поглотить его душу, забрать тело и обернуть его силы против капитула,который тот любит превыше всего... Слова «кошмар» здесь едва ли достаточно.

Пока Кордат внедрял свои послания в поверхность времени грядущего, Чёрная Река ярилась и билавокруг него, едва не унеся в Послемир. Однако не просто так он был месазаром. Немногие из самыхмогущественных библиариев Адептус Астартес сумели бы остаться в живых, но среди этих немногихАфион Кордат стоял особняком.

«Когда ты вернешься, мой хаджар... если ты вернешься... возможно, тем, кто сидит на Шарьяксе, буду я.Я буду молить Терру уберечь меня от такой судьбы, но её не миновать, и это мой долг. Я приму его сраспростёртыми объятиями ради капитула, хотя я не такой великий человек, как Первый Призрак, и непродержусь долго».

Кордат смотрел, как его хаджар дошел до середины ангара и остановился, глядя на черный обтекаемыйчелнок, который должен забрать его на «Адонай». За ним попеременно остановились слуги и сервиторы.По обеим сторонам ангара, выстроившись рядами, стояли навытяжку облаченные в полный доспех вчесть отбывающего брата все космические десантники Логополя, за исключением третьей роты и тех,чей долг не терпит отлагательств. Настроение у всех было мрачное. Боевой брат не просто улетал куда-то. Каждому из присутствующих были известны шансы Карраса вернуться вообще когда-нибудь, живымили мертвым.

Кордат, пока Каррас был внизу, велел техножрецам облачить себя в полный силовой доспех. Теперьстарший библиарий являл собой отполированное, блистающее олицетворение мощи и положения.Печати чистоты в изобилии украшали сверкающий керамит, выпуклый знак Крукс Терминатус иформенные части доспеха, покрытые надписями и чеканкой, изображающей самые великие из еголичных побед. С массивных наплечников до самого пола тянулась сзади плотная мантия.

По правде говоря, Кордат, глядя на своего хаджара, чувствовал себя чересчур разодетым. Каррасоблачился в простое одеяние тёмно-синих тонов библиариуса. Он выглядел почти что голым на фонебронированной мощи остальных. Но так и должно быть. Указания, полученные от Караула Смерти, быличеткими: те, кого отобрали для службы, должны прибыть без доспехов. Они не наденут доспехи, пока непримут Вторую присягу. Никогда в Карауле не служившим это мало что скажет. Но Кордат помнил свойсрок даже сквозь разделяющие столетия. В те дни беспрестанных тренировок без второй кожи он сноваощущал себя чертовым неофитом. Каррасу это вряд ли придется по вкусу, как не пришлось ему, но вэтом есть определенный смысл. Его хаджар скоро поймёт.

Лётный капитан Кри, который уже снова поднялся на борт челнока, чтобы сделать последниеприготовления перед отлётом, спустился по трапу и остановился перед Каррасом. Он низко поклонилсяи произнёс короткое приветствие. Каррас не сумел выдавить улыбку. Он просто кивнул. Капитанпоклонился снова, чётко развернулся и убыл обратно на челнок. Но в этот раз за ним следомотправились слуги и багажные сервиторы Карраса. Первый кодиций остался один, на нём сошлисьвзгляды всех боевых братьев. Пора.

Кордат был рад, что оказался здесь. Боевое дежурство на Мысе Потерянной Надежды - звёздномокончании местного спирального рукава - закончилось лишь несколько недель назад: силы мерзкихтёмных эльдар наконец удалось отбить, хотя со временем те обязательно вернутся. Кордат верил, чтосовпадение по времени было не случайным. Может быть, на его стороне вмешалась рука судьбы илирука самого Императора или духов бесчисленных мёртвых человечества. Как бы там ни было, Кордатснова получил возможность лично дать наставления этому воину, от которого зависело так много.

«Пора с ним попрощаться».

Он вышел вперёд, остановился перед своим хаджаром, встретился с ним глазами и сложил руки вформенном приветствии. В древнем приветствии ордена — левая рука у живота раскрытой ладоньювверх, правая — сжатая в кулак, вертикально на ладони левой. Масрахим, знак черепа и камня. Егосмысл прост, но это не тот знак, который складывают с легким сердцем. «Я буду почитать тебя послесмерти, как ныне при жизни».

Каррас, ещё не отойдя от потрясения после увиденного в Храме Голосов, заставил себя ответить наприветствие, глядя прямо в глаза учителя: красное против красного.

Кордат видел в его глазах мучение. Ему самому оно было знакомо слишком хорошо. Сегодня Каррасвпервые узрел мегира на Стеклянном троне. Он просто обязан быть глубоко потрясённым. Сердцасамого Кордата каждый раз падали, когда он сходил вниз, откликаясь на психический зов своего старогодруга и господина.

Лучше бы Корцед вообще не находил этот Шарьякс.

Нет. Это неправда, и подобные мысли граничат с ересью по отношению к ордену. Если видениюОснователя суждено сбыться, все жертвы в Галактике будут не напрасны, даже — и Кордата жгло приодной мысли об этом — душа Лиандро Карраса.

— Мой хаджар, — произнёс Кордат, — на твои плечи возложена честь ордена. Репутация ордена в твоихруках. Не запятнай её. Служи хорошо. Заслужи уважение тех, кто будет окружать тебя. Покажи насвоём примере мощь и характер Призраков Смерти.

— Будет так, как ты велишь, хадит. Они узнают о нашей мощи и духе. В этом я клянусь своей жизнью.

«Береги эту жизнь, сын мой, — подумал Кордат. — Береги любой ценой».

Вслух он этого не сказал.

Вместо этого Кордат положил руку Каррасу на плечо и отправил импульс-приказ сервитору, которыйбезмолвно ждал в тени. Человек-машина со стёртым разумом неторопливо подошёл, жужжа и щёлкаяколенными шестерёнками. В металлических клешнях он держал оружие, длинное и узкое, обладающеетакой историей и силой, что у него была собственная душа: не просто какой-то там машинный дух,которого уговаривают работать при помощи притираний и литаний, а душа, которая горела так же ярко,как душа всякого живого человека.

— Арквеманн? — в замешательстве спросил Каррас, когда сервитор остановился справа от него.

— Да, — ответил Кордат. — Я вверяю его в твои руки, дабы служили вы друг другу в испытанияхгрядущего.

— Я... я не могу, — опешил Каррас. Эта вещь слишком велика. Он знал, что это оружие когда-то быловозложено к подножию Золотого трона на Терре. Основатель, которому оно когда-то принадлежало,опустил его перед Императором за мгновение до того, как испытал видение. После самого Шарьякса,после мощей и доспехов Корцеда древний психосиловой меч был самой священной реликвией наОкклюдусе.

Каррас потряс головой и неловко шагнул назад.

— Хадит, я даже не смею коснуться его.

— Смеешь и коснёшься, — велел Кордат. — Приказ Первого Призрака. Ты не можешь его ослушаться.Прошу, хаджар. Возьми его с честью и радостью. Арквеманн чувствует помыслы тех, кто владеет им, ибудет служить тебе лучше, если ты примешь его с гордостью.

Каррас благоговейно и нерешительно протянул руки и коснулся плоской стороны меча. По клинкузасверкали переливы колдовского сияния: тот почувствовал психическую силу. Каррас ощутил, как духмеча пробует её, изучает его черты, даже... может ли такое быть?.. оценивает его? Возможно такое?Если так, то какова же его оценка? Афион Кордат брал этот меч в бой с того момента, как возвысился домегира. За это время они добились великих почестей. Не гневалось ли оружие сейчас на передачу нетакому известному воину?

Каррас сжал рукоять и поднял меч перед собой. Он ощутил резкий ментальный толчок, когда его силасоединилась с собственной силой клинка. Это значит, меч его принял? Мелькнул психический импульс,вспышка разрозненных образов, чудовищных врагов, раненых и поверженных. Это воспоминания мечаили проблески событий грядущего? Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Каррас опомнился ивдохнул.

— Откажись от криостазиса по дороге в крепость Караула, — посоветовал Кордат. — Потрать эти неделина тренировки с клинком. Это будет время для вас с Арквеманном как следует привязаться друг к другуза время путешествия через варп. Практикуйся с ним часто и не жалея себя, и вместе вы превратитесь всилу грознее всех известных тебе пределов. Так было со мной.

Прощай, гордое оружие. Никакое другое не сможет заполнить ту пропасть в душе, что останетсяпосле тебя.

— Ты оказываешь мне честь гораздо выше той, что я заслуживаю, хадит, — сказал Каррас, отведя взгляди опустив глаза в раскаянии. — С другой стороны, ты всегда оказывал мне чести больше, чем язаслуживал.

Кордат улыбнулся:

— Позволь мне об этом судить.

Улыбка продержалась недолго. Тянуть дольше было невозможно.

— Наше время снова подошло к концу, хаджар. Снова мы расстаёмся. Если того пожелает судьба, мыопять станем рядом и произнесём слова приветствия вместо слов прощания. Я искренне надеюсь на это.Теперь повернись к своим братьям с высоко поднятой головой и громко, чтобы слышали все, произнесите слова, что священны для нашего капитула.

Каррас продел голову и руку в чёрную перевязь и повесил Арквеманн за спину. Он повернулся лицом кстрою десантников у южной стены и позволил своим сердцам возрадоваться от этого зрелища. Онивеликолепны, все как один.

«Помни этот момент, — сказал он себе. — Держись его. Помни, чью честь ты защищаешь».

Громким и ясным голосом он обратился к стоящим перед ним:

— Не убоимся смерти, мы — те, кто воплощает смерть во имя Его!

Из глоток собравшихся раскатился гром ответа:

— Мы не боимся смерти! Ибо мы есть смерть во плоти!

— Теперь иди, — велел Кордат. — Отправляйся к почестям и славе, отпрыск Призраков Смерти. И пустьтвои деяния будут написаны кровью многих врагов!

Кордат шагнул в сторону, скрежетнув доспехами. Каррас, не сводя немигающих глаз с аппарели чёрногокорабля, прошагал мимо учителя в тяжёлом молчании. Он ещё столького не сказал хадиту, но время дляслов прошло. Хотя Каррас сомневался, что нашёл бы подходящие слова, чтобы выразить всё то, что былоу него на душе.

Поэтому, подойдя к аппарели, он остановился, затем развернулся и отдал воинский салют магиструбиблиариуса ещё раз: кулак на ладони — масрахим.

В ответ Кордат поднял сжатый кулак и прогремел:

— Первый кодиций!

Шестьдесят восемь космических десантников как один вскинули в воздух кулаки. «Первый кодиций!» —взревели они, и эхо слов отразилось от величественных каменных стен ангара.

Каррас развернулся и взошёл вверх по трапу, ощущая тяжесть и Арквеманна за спиной, и своего долга.Но не годится тратить время на мысли о прощаниях. Они и так достаточно тяжелы. Поэтому онсосредоточился на ближайшем будущем. Впереди была неизвестность. В отличие от тех, чей дар могпроникать сквозь завесу времени, Каррас видел лишь фрагменты во снах, неясные общие направления,туманные видения вероятностей и случайностей, которые почти невозможно было отделить от обычныхфокусов спящего разума. Его дар лежал больше в области психического боя, нежели прорицания.

Однако он знал одно: Караул Смерти либо приведёт его к славе, либо уничтожит.

Афион Кордат смотрел, как аппарель челнока медленно поднимается. Вот она закрылась со всеймрачной окончательностью крышки саркофага.

«Я должен радоваться, — думал он с горечью. — Всё идёт так, как продиктовано судьбой. И всё же...»

Звук двигателей корабля поднялся до оглушительного рёва. Поначалу шатко, челнок медленно поднялсяв воздух. Выпустив две струи пламени из небольших дюз на носу, он задним ходом выбрался наоткрытый воздух через устье ангара. Там, чёрной тенью на тяжёлом, полном снега небе, челнокразвернулся и ушёл вверх, пропав из виду, на хвостах из дыма и пламени.

Кордат отпустил остальных и подошёл к краю ангара. Он всматривался в угольно-серый полдень ещёдолго после того, как огни челнока растворились в небе.

— Возвращайся живым, Лиандро, — пробормотал он себе под нос. — Караул изменит тебя так, какнужно нам, но только если ты уцелеешь. Ты должен вернуться живым.

— Ибо без Кадаша человечество остановится и погибнет.

Глава 7Недра закончил пересчитывать монеты с последнего представления, прибавил те, что они заработалиутром, и с гордостью сообщил то, что получилось, Ордиме, который лежал на шаткой койке и

подрёмывал.

— Три дуката и семнадцать сантимов! Это на полдуката больше, чем вчера, босс.

Ордима приоткрыл левый глаз, глянул на мальчика и улыбнулся уголком рта.

— Возьми оттуда тридцать сантимов и принеси поесть чего-нибудь горячего, дружок. Мы это заслужили.Но перед этим, возьми ещё двадцать и скажи старому Скайману из соседнего квартала, чтобы починилвот эти вот башмаки... — Он указал на ноги Недры. — Они скоро развалятся. Сначала — башмаки. Я нехочу, чтобы ужин остыл, пока ты ходишь.

Недра чуть не спрыгнул с табуретки.

— Правда, босс? Можно?

Ордима прикрыл глаз обратно и коротко кивнул.

— Только не трать деньги на гроксбургеры из переработанного мяса с лотка. Я хочу сегодня настоящейеды. Выбирай сам... Только, слышишь? — что-нибудь приличное.

Радость шла Недре. Она шла этим сияющим глазам и лицу, настолько чуждому злобы. Ордима мысленновернулся в тот день, когда нашёл мальчика, чуть меньше года назад. Недра прятался в куске разбитойсливной трубы на южной окраине города. Выдали его всхлипывания. Мальчика жестоко избил один изшахтёров, которому Недра отказался отдать содержимое своей миски для милостыни. Шрамы у него досих пор не прошли: ни снаружи, ни внутри. Ордима так и не нашёл мерзавца. Сейчас уже можно было ненадеяться, что когда-нибудь найдёт. А жаль: немного справедливого насилия было бы очень кстати. Хотясейчас уже...

Всего несколько дней осталось. Чёрт, мне будет тебя не хватать, мальчик.

— Отправляйся, — велел он Недре. — Мне нужно соснуть.

Мальчишка сунул в карман монеты, сдёрнул матерчатую сумку с крючка у двери, нахлобучил колпак,распахнул дверь и исчез на улице.

Дверь захлопнулась. Ордима послушал, как башмаки Недры простучали под ржавеющими ставнями.Когда звук шагов стих, он перекинул короткие ноги через край койки и встал. Кривая нога отдавалаболью при каждом движении. Как всегда, но он научился почти не обращать на неё внимания. Ордимаповернулся и, склонившись к койке, вытащил из-под неё чёрный кейс из пластали, перенёс его на стол исел. На кейсе не было никаких отметок, но он был тяжёлым и сработан безупречно. Слишком дорогаявещь для простого уличного актёра. На поверхности кейса располагалась небольшая цифроваяклавиатура. Ордима ввёл двадцатичетырёхзначный код доступа — пальцы его двигались с такойскоростью, что их трудно было различить. Послышалось тихое шипение: стазисный затвор отключился.Крышка скользнула назад на пару сантиметров, а затем развернулась стоймя, явив мощный полевойкогитатор и модуль пакетной связи внутри.

Ордима наклонился вперёд и позволил маленькой лазерной линзе в верхней части корпусапросканировать сетчатку левого глаза. После полусекундной задержки отсвечивающий чёрный экранморгнул и ожил.

«Выберите функцию» высветилось на экране.

— Доклад 227а/Холиксе, — сообщил Ордима приглушённым голосом.

«Просмотреть предыдущие записи? Начать новую запись? Другое?», — поинтересовалась машина.

— Начать новую запись.

«Готов к соединению».

Ордима сделал то, что при Недре не сделал бы никогда. Он взялся за правый глаз большим иуказательным пальцами и сдавил края. Через секунду резиновая оболочка — белок, каряя радужка ичёрный зрачок — осталась у него в руке. Под ней оказался шарик серо-стального цвета, глубокосидящий в глазнице. В центре шарика светилась красная линза примерно в половину сантимадиаметром.

Ордима ещё сильнее сгорбился, приведя оптический имплантат вровень со сканирующей линзойустройства. Машине понадобилась секунда на опознание, затем между ними, точно мостик, перекинулсякрасный луч информационного канала толщиной с карандаш. Ордима отправил в него все дневныенаблюдения, имеющие хоть какое-то значение. Запахи, виды, звуки, даже те моменты, что отметилолишь подсознание, — всё было передано в кристаллическую матрицу запоминающего накопителямашины.

На это ушло меньше минуты.

Когда всё закончилось, Ордима откинулся назад и вставил фальшивый глаз на место.

— Сохранить запись и передать, — велел он машине.

«Запись сохранена. Начинаю передачу...».

Прошло несколько минут.

«Передача отправлена. Выберите следующую функцию».

— Режим ожидания, — произнёс Ордима.

Если он рассудил правильно, а он обычно так и делал, Недры не будет ещё минут сорок. Ордима оставилмашину на столе. Ему хотелось пить. После передачи всегда хотелось пить. Он проковылял накрошечную кухоньку, зажёг шумную, мерцающую люмополосу на потолке и налил чашку разбавленноговина. Половину выпил сразу — прохладная жидкость смочила глотку, — потом вернулся за стол, где исел, размышляя и потягивая вино.

Скучать по этой помойной яме он не будет. Часть его не торопилась покинуть этот город, но только лишьиз-за мальчика. Он не забыл, с какой печалью оставлял других. Со временем печаль уменьшалась, но онникогда не забывал их, ни одного. Несмотря на все свои надежды, реалист в нём понимал, чтобольшинство их на сегодня были уже мертвы. Его светлость не посылал Ордиму Арухо в безопасные издоровые места. Его появление означало, что раковая опухоль уже разрослась; означало что-то глубоконеправильное, что-то такое, за чем Великие и Могучие хотели, чтобы он последил для них.

Кьяро не отличалась ничем. Вся планета походила на гигантский работный дом. Ненасытный голодИмпериума по ресурсам заставил осесть на этом адском мире два непохожих друг на друга народа:хасмири, или «дневников», и гаррахим, известных здесь на Кьяро как «ночники». Осесть ивозненавидеть друг друга за религиозные и генетические различия. Оба народа были верны Империуму,

конечно. Они поклонялись Императору, как того требовала Экклезиархия. Но писанияпокровительствовавших им святых местами очень сильно противоречили. Жители дневной стороныдобывали в шахтах провиум, тёмное серебро и карцум — всё это использовалось в проекторах Геллероваполя, столь необходимого для путешествий через варп. Они трудились в поте лица под пузырящимся отжара камнем полушария, обращённого в сторону обжигающего солнца. «Ночники», наоборот, работалипод глубоко промороженной поверхностью того полушария, которое было обращено в пустоту и которогоникогда не касался солнечный свет. Они искали жилы соледита и маргонита, которые можно найтилишь на паре с небольшим десятков раскиданных по всему Империуму миров. Где они применяются,Ордима не знал. Это вообще знали очень немногие.

Несмотря на все свои различия, оба народа тянули одну и ту же ежедневную лямку действительности.Жить на Кьяро можно только в Сумеречном Поясе. Это значит, жить в каньоне, в Нистарейском ущелье,в одном из двух городов, возведённых внутри него: Холиксе или Наджре.

Не могу я его с собой взять. Правила не изменились. И бросить работать на его светлость тоже немогу. Старый Ордима знает слишком много. Такие, как я, на покой не уходят. Если только несчитать покоем смерть, что, пожалуй, так и есть.

Подмигивающий значок на маленьком экране привлёк его внимание, и Ордима подумал: сколько тотуже моргает, пока он тут сидит и размышляет?

«Одно сообщение», — написала машина. — «Приоритет А-2».

У Ордимы перехватило дыхание. Официальное сообщение А-2 он получил в первый раз. Его светлостьникогда не выходил на связь, пока задание не исполнено как полагается. По крайней мере, никогда невыходил прежде.

Ордима облизнул внезапно пересохшие губы и велел машине:

— Показать сообщение.

«Получатель: Агент-16

Источник: Приоритет А-2 ДСЦ — ключ «Сигма»

Идентикод: классификация «Уридион: только для прочтения»

Последняя передача получена. На рассмотрении. Новые приказы следующие:

Проникнуть в действующий сектор шахт в составе рабочей команды. Собрать визуальнуюинформацию. Любую существенную. Одной смены достаточно. По истечении двух дней встретитьсяс представителем ордоса, рабочий позывной «Белый Феникс». Передать все данные представителю ипокинуть планету. Возможно, способы внепланетной транспортировки будут ограничены. БелыйФеникс даст указания.

Протоколы и файлы с данными приложены. Доступ только через оптиком. Полное автостираниеначнётся немедленно после передачи.

Это всё.

Ave Imperator».

Белый Феникс? Эта кличка Ордиме была незнакома. Он смутно чувствовал в сообщении некуюсрочность. Внедрение в рабочую бригаду означало сперва тайное убийство. Он вовсе не горел желаниемиспользовать препарат. Его гены были его проклятием, и он слишком хорошо знал, что никогда неосвободится от этого. Уникальное хромосомное наследство прежде всего привлекло к нему вниманиеСвященной Инквизиции.

А как только ты внутри, обратно выхода нет.

Знакомые шаги застучали на улице, оглашая переулок и оповещая о возвращении юного Недры. Толькочто-то не так. Ордима услышал в звуке шагов испуг. Почти панику.

Склонив лицо поближе к машине, он прошептал: «Конец сеанса». Устройство на столе резкозахлопнулось и заперлось. С шипением включились стазисные затворы. Ордима сдернул тяжёлый кейссо стола и торопливо забросил обратно под койку. Он как раз поднимался, когда в дверь ворвался Недра.

Ордима обернулся и тут же заметил, как его юного подопечного трясёт. В глазах Недры стояли слёзы,вот-вот готовые упасть. Тот изо всех сил пытался их сдержать.

— Я... я его видел, босс, — заикаясь, произнёс он.

Ордиме не было нужды спрашивать кого. Он видел Недру в таком состоянии только раз.

— Где?

— На мясном рынке, — сумел выдавить мальчик.

«Всего несколько кварталов!». Ордима почувствовал, как сводит от ненависти желудок. Хмурый видперекосил его и без того кривое лицо.

— Он тебя видел?

Недра помотал головой, и первая слеза одолела запруду, прокатилась по щеке и упала вниз. Зная, что таразбилась о носок его только что починенного башмака, мальчик отвернулся, чтобы босс не видел, какон не сдержался. Потекли новые слёзы.

— Простите, босс, — шмыгнул он носом, — я не принёс еды. Я...

— Тихо, парень, — подошёл к нему Ордима и положил ладонь на плечо. — Это хорошо, что ты его нашёл.У меня к этому мерзавцу есть кое-какое дело. «И, может быть, получится убить одним выстрелом двухзайцев», - подумал он.

— Пошли. Покажешь его мне.

Недра затряс головой.

— Я не могу. Он вдвое вас больше, босс. Большой как грокс-бык. Давайте останемся здесь. Я возьмухлеба у Клавиана на углу. Поедим.

— Нет! Ты отведёшь меня к нему. И не надо недооценивать меня, мальчик. У старого Ордимы Арухо естьмного чего такого, о чём не догадался бы никто, даже ты.

Недра повернулся, разинув рот и забыв про слёзы. Ордима никогда прежде так резко с ним неразговаривал. Это было похоже на пощёчину. Во взгляде кукольника появилась незнакомая каменная

твёрдость. Через эти глаза мальчик увидел холодную уверенность в этом хилом, горбатом человечке.Физически Ордима не изменился, однако казалось, что он стал непонятным образом выше и сильнее,чем прежде. Невозмутимее и неожиданно как-то опаснее.

— Я... я отведу вас, — пробормотал Недра, хоть собственные слова и потрясли его. Он, как будто, говорилпротив своей воли. — Я покажу его, только, пожалуйста...

Ордима позволил себе хищно улыбнуться. Больше года прошло, как он в последний раз убивал. Этотбезмозглый дуб, обижающий слабых, был шахтёром с ночной стороны. А Ордима получил приказ:внедриться в бригаду рабочих, проникнуть в шахту и сообщить обо всём интересном. Судьба свеласегодня воедино две отдельные нити. Такие моменты — дар свыше. Он размял пальцы и пошевелилуродливыми плечами. Коснулся пояса: убедиться в наличии короткого чёрного ножа, чьё лезвие былопокрыто очень редким и очень мощным парализующим составом. Коснувшись другого места, убедился,что упаковка инъекторов, наполненных молочно-фиолетовым снадобьем, на месте: терпеливо ждёт вбоковом кошеле, который он снимал только во время омовения. Кошель прятался на левом бедре подполой грязной рубахи из мешковины, хотя содержимое каждого крошечного фиала в нём стоило большеимперских дукатов, чем целый городской квартал в Холиксе.

Готовность всегда была его коньком. Всё, что нужно, при себе. Пора заняться настоящей работой.

Выводя Недру в переулок, он вспомнил свою любимую фразу из книги — единственной детской книги,которая была у него когда-то. Из этой фразы он черпал силу и уверенность в прошлом, особенно передлицом опасности. Гласила она всего лишь следующее:

Чем мельче скорпион, тем больнее жалит.

Глава 8— Он хорош, — признался сержант Сайган. — Тут не поспоришь.

— Я этого и не отрицал, — буркнул капитан Сорокопут.

Два космодесантника Гвардии Ворона наблюдали с высоты балконной галереи на восточных башняхВороньего Шпиля за площадкой для тренировок внутри стен крепости-монастыря. Предмет их беседы,боевой брат по имени Зифер Зид, стоял в окружении остальных двадцати трёх братьев, каждый изкоторых держал в руках затуплённое учебное оружие. Братья упросили Зида дать урок помимостандартного курса орденской подготовки. Сорокопут понимал, что должен гордиться, однако вместоэтого ощущал едкое раздражение. В глазах большинства капитанов Зифер Зид был убеждённымсмутьяном. Если только магистр ордена согласится...

— Нельзя же постоянно его обходить, капитан, — сказал Сайган. — Он даже не сержант. Посправедливости, его давно было пора принять в Крыло. Каждая душа в ордене это знает. Как долго выбудете его задвигать?

Сорокопут почувствовал новый прилив раздражения и заставил себя его побороть. Сайган прав, и он этознает. Именно это и грызло его больше всего: капитан понимал, что слишком затянул с повышением.Оскорбление уже нанесено. Назад его не заберёшь, даже если заявиться прямо сегодня утром на

площадку и дать задний ход.

Он уставился в пространство, злясь, что всё зашло так далеко. Вдали, защищая Вороний Шпиль отпустоты космического пространства, мерцает барьер силового купола, слегка искажая линию горизонта.За барьером, на границе пыльного серого простора, лишённого пригодной для дыхания атмосферы,видно, как с грузовой станции от Лейроса поднимается очередной тяжёлый транспортник, увозя толькочто переработанный металл с Избавления на планету Киавар.

Сегодня этого огромного оранжевого шара над Вороньим Шпилем не видно. Поле, удерживающееатмосферу, находится так высоко, что под ним, бывает, скапливается облачность, и сегодня как разтакой день.

Четырнадцать часов назад адепт из орденского коммуникарума доставил сообщение о корабле, которыйожидает разрешения на сближение. Сорокопут ждал его. Скоро сквозь эти облака с корабля спуститсячелнок.

Я теперь в ответе, но это не имеет значения. Я поступил правильно.

Опустив глаза снова, он посмотрел, как Зид выбрал трёх братьев из круга и велел им нападать с разныхсторон. Затем, поначалу медленно, чтобы остальные могли изучить его движения, начал сериюодновременных парирований и атак, которыми можно было бы жестоко обезоружить и выпотрошитьсвоих противников.

Чувство равновесия и самообладания у Зида были потрясающие. Такого в ордене давно не видели.Сорокопут на миг даже засомневался, что сам выстоял бы против него. Он понимал, что долженгордиться тем, что Зид в его роте. Однако не мог.

— Я бы с радостью повысил его, Сайган, если бы только он следовал доктрине. Но он не слушает. Онзаносчив, непослушен, временами даже непочтителен.

— А братья его за это любят, — добавил Сайган с полуусмешкой на дублёном лице, покрытом шрамами.— Эти внизу... — Он указал на группу вокруг Зида. — Это только те братья, кто сейчас свободен отдругих занятий. Многие другие с радостью бы тут оказались, если бы не служба.

— Ты не облегчаешь его участь, сержант. То, что он сбивает с толку остальных, больше всего ставитсяему в вину. Он превратился в проблему, а мог бы стать чемпионом ордена. Коракс свидетель, он —исключительное орудие на поле боя. Но я не могу позволить ему продолжать в том же духе. Чем большерастёт его слава, тем сильнее он отвлекает своих братьев от истинного учения. Ты видел результатысенсориума: никакого понятия о тактическом уклонении. Он сломя голову бросается в любую схватку,точно проклятый безумец.

Начал моросить мелкий дождик. Табард Сорокопута захлопал на ветру. Внизу, на поросшей травойплощадке, Зид закончил показ своей техники против трёх соперников в замедленном темпе. Теперь ондемонстрировал её на полной скорости.

Сорокопут услышал, как Сайган тихо выругался сквозь зубы.

Зид превратился в тёмное размытое пятно. Даже до балкона долетел лязг учебных когтей по керамиту,когда он вывел из строя троих братьев, которые с рвением бросились на него. Звуки оборвались слишкомбыстро. Если поток смертоносных движений и занял больше секунды, то не намного. Братья, получив

урок, ударили правым кулаком в нагрудник в знак благоговейного одобрения. Зид шагнул к границекруга, выбрал одного из братьев вместо себя, затем в деталях повторил с ним серию защитныхконтратак.

— Я уже сам не прочь взять у него урок, — буркнул Сайган. Заметив, как при этих словах сердитонапрягся Сорокопут, прибавил: — Прошу прощения, капитан. Я просто...

Сорокопут примирительно вскинул руку:

— Забудь, старина. Если я и зол, то только на себя. Не могу избавиться от мысли, что мог наставлять еголучше, что его изъяны — результат моих собственных промахов.

— Такого не может быть, капитан. Если честно, разве не всегда так бывает? Самый исключительныйвсегда самый упрямый и независимый. — Он улыбнулся. — Не хочу оскорбить, но с вами было то жесамое. Я помню, как капитан Туне впадал в отчаяние от вашей непокорности. Те дни давно прошли,конечно.

— Наверное, мне повезло, Сайган. Наверное, Туне был лучшим наставником, чем я. Я пытался, сержант,я до сих пор пытаюсь. Но, похоже, чем больше я пытаюсь, тем сильнее он сопротивляется. Больше я немогу тратить на него силы. Есть и другие, кому я должен уделять внимание. Они заслуживают тех жевозможностей, что я предоставил Зиду.

— Тогда как следует с ним поступить?

Едва Сайган договорил, как вдали на юго-западе под набрякшими тучами материализовался чёрныйсилуэт, обтекаемый и стремительный. Рокот его двигателей отразился от холмов под Вороньим Шпилем,точно звучные раскаты грома.

Сорокопут кивнул в сторону подлетающей машины:

— По крайней мере, на какое-то время я избавлюсь от этой проблемы. Видишь тот корабль? Вот моёрешение — хотя, может статься, только временное. За ним явился Караул Смерти. Честно скажу: этосамая большая честь, которую я могу ему предложить. Может, это положит конец разговорам о том, какего задвигают. Я видел этот взгляд, Сайган. Не буду отрицать, что выбрал самый простой и лёгкий путь.Но Зид достоин вступления в Караул. С этим никто не поспорит. Может быть, он найдёт наставление имудрость у братьев из других орденов, раз уж не стал слушать их в своём. И, может быть, вернётся к намсовсем другим — таким Зидом, который сможет служить среди нас.

— Если вообще вернётся, — мрачно заметил сержант Сайган. Лёгкость, с которой капитан принял эторешение, пришлась ему не по душе. Служба в Карауле Смерти — не способ избавляться от неугодных.Более того, Сайган сам давно мечтал об этой чести. Тот, кто возвращается живым, часто считаетсялучшим кандидатом на место капитана, буде оно освободится.

— Тоже верно, — Сорокопут развернулся и отправился внутрь, к огромной каменной лестнице, чтобывстретить чёрный челнок.

Глава 9Объект их поисков обнаружился как раз в тот момент, когда уходил с площади, с большой коричневойбутылкой в одной руке и пакетом рубленного мяса грокса в другой. Ордима запомнил его хорошо: рост— чуть больше двух метров, приметно широкоплечий, с мощной грудью, как и многие жители ночнойстороны. Борода густая, но голова выбрита наголо. Грубая татуировка на шее указывает на члена — илибывшего члена — местной преступной группировки, известной как «Отпадки».

«То есть, драться умеет, — подумал Ордима. — Правда, нос к носу я с ним встречаться не собираюсь».

Пока громила выбирался с площади, Ордима велел Недре отправляться домой.

— Нет, — заупрямился мальчишка. — Я сказал, что покажу его. Теперь идём обратно вместе.

Ордима нахмурился.

— Парень, я когда-нибудь делал что-то не так?

Недра уставился в землю и помотал головой.

— Моему слову веришь?

— Сам знаешь, что верю, — буркнул мальчик.

— Тогда сделай, как я прошу. Верь в меня. Есть дело, в котором тебе участвовать нельзя. На этот разнельзя. Так что иди домой и жди меня. Ешь. Спи. Набивай руку с куклами. Когда я вернусь — а явернусь, хотя это может занять день-два — то хочу увидеть, что ты научился играть Харвальдову «Карупредателя» хотя бы так же хорошо, как я. Это понятно? Если сумеешь, то у тебя будет первыйофициальный выход перед публикой на следующем представлении.

Недра распахнул глаза. Он давно ждал возможности выступить перед публикой. Он так хотел, чтобыОрдима гордился им. Страх за горбуна ещё довлел над ним, однако мальчик послушно кивнул иповернулся, чтобы уйти.

В последний момент он кинулся обратно и, повинуясь внезапному порыву, крепко обнял Ордиму.

Не было сказано больше ни слова, но Ордима ощутил, как от этих объятий берёт за душу: последняяразведка закончится — и ему придётся оставить мальчика навсегда.

«Я бы остался, парень. Даже в этой вонючей дыре, жить этой жалкой притворной жизнью. Я бы остался,пока ты хоть чуточку не подрастёшь. Но его светлость этого не позволит. Я живу, пока полезен: человекв чужой власти до самой смерти.

Я позабочусь о тебе, сынок. Помяни моё слово. Этот уродец, этот мелкий скорпионишка о тебепозаботится».

Недра разжал объятия и во всю прыть помчался в сторону дома. Ордиме некогда было смотреть емувслед и крутить в голове мысль о неминуемом расставании. Он двинулся сквозь толпу, скользя межлюдей, точно рыба между камышей. Ему плевали в спину и шипели: «Грязный кривун!», но он необращал внимания. Шахтёр повернул в боковую улицу, и Ордиме пришлось поторопиться, чтобы непотерять того из виду.

За пределами рыночной площади следить оказалось проще: переулки окутывал сумрак. Люди побольшей части обходили их стороной.

Шахтёр так и не заметил своего низкорослого преследователя. Он грубо отталкивал с дороги всех, ктопопадался на пути, шагая с чувством человека, которого знают и боятся здесь, в его районе. Отпадкиконтролируют большую часть преступного бизнеса в Холиксе: наркотики, женщины, оружие,контрабанда и много чего другого. Они известны своей жестокостью и свирепостью — теми самымикачествами, которые позволили раздавить соперников. Даже городские блюстители правопорядка здесьна Кьяро, и так немногочисленные, терпят деятельность банды вместо того, чтобы объявить ейполномасштабную войну. Существует хрупкое согласие. Благодаря монополии на незаконные товары иуслуги Отпадки глубоко запустили когти в рабочую среду гаррахим. При желании им ничего не стоиттолкнуть шахтёров на забастовку, а то и на беспорядки. Чиновники и блюстители порядка хорошопонимают, во что обойдётся попытка лишить рабочих их маленьких радостей. Так что, в терпимыхпределах, Отпадки процветали.

«Заносчивая дубина, — подумал Ордима. — Татуировка твоя от меня не защитит».

Хотя позже может стать небольшой проблемой.

Шахтёр как раз остановился у двери углового дома и теперь рылся в карманах в поисках ключей.Похоже, без особого успеха. Ордима окинул взглядом улицу. Не годится. Слишком много народу вокруг.Лучше не торопиться. Терпеливое наблюдение даст сейчас больше пользы.

Шахтёр принялся дубасить кулачищем в дверь.

— Мира! — заорал он, не переставая барабанить. — Открой! Я ключи забыл, гак их!

Секунду спустя дверь приоткрылась. Шахтёр распахнул её во всю ширь и ввалился внутрь, попутно честяженщину на все лады.

Ордима скользнул в тень дверного проёма справа, откуда хорошо просматривался угловой дом. Нишабыла завалена мусором, из канализации жутко воняло, но зато тут можно было отлично спрятаться. Онгрёб на себя рваную бумагу и пластиковые пакеты, пока не укрылся от чужих глаз целиком. И такпринялся ждать подходящего момента, чтобы нанести удар.

Долго ждать не пришлось. Минут через сорок из дома донеслись звуки перебранки. Ордима различилимя шахтёра — его выкрикивала та женщина, Мира:

— Пожалуйста, Микал! Не надо!

Затем послышались приглушённые звуки борьбы. Внезапно дверь распахнулась, и оттуда, держась защеку, выскочила невысокая миниатюрная женщина. Одежда на ней была порвана, из уголка рта теклакровь. Шахтёр, Микал, появился в дверях и крикнул ей вслед:

— Давай, беги! Придёшь обратно, гак тебя, когда вспомнишь, где твоё место!

Мира не стала задерживаться, чтобы ответить. Она уже исчезла из вида, когда Ордима поднялся изсвоего укрытия среди теней и мусора. Микал, как он заметил, хлопнул дверью с такой силой, что замокне успел защёлкнуться. Металлическая дверь ударилась в косяк и отскочила, оставив широкую щель.

Микал уже вернулся в дом, второпях или со зла ничего не заметив, а, может, и просто слишкомуверенный, что ему нечего бояться.

Ордима метнулся через улицу и проскользнул внутрь, точно тень, оставив дверь пока открытой, чтобыщелчок замка не насторожил жертву.

Попав в дом, горбун вытянул из ножен сзади на поясе короткий нож и двинулся крадучись, как кошка,по тёмному коридору, полному чада. Воняло окурками и плесенью. Отходящие от стен обои покрывалипятна грибка. Эти люди жили даже хуже, чем они с Недрой.

«Но это не надолго, Микал», — думал Ордима, пробираясь к кухне в дальнем конце коридора. Оттуда,сквозь шипение жира на горячей сковородке, доносились рык и ворчание. У дверного проёма горбун намгновение замер, чтобы окинуть взглядом комнату. Микал стоял у плиты, один, спиной к двери, какидиот.

Ордима крепче сжал нож и бесшумно шагнул в комнату.

«Время вышло, сукин сын. Пусть демоны жрут твою душу».

Микал издал короткий придушенный стон, когда маленький нож вонзился ему в поясницу. Это былпоследний вздох, который вырвался из его лёгких. Нейротоксин, нанесённый на лезвие, разнёсся по егоорганизму во мгновение ока, отключая органы, прожигая нейроны, лишая мозг кислорода.

Ордима проворно отступил в сторону как раз вовремя: верзила рухнул навзничь, точно доска, свыпученными и уже остекленевшими глазами.

Маленький горбун склонился над своей жертвой, глянул ей в лицо почти в упор и пробормотал:

— Ты давно уже напрашивался, гакер.

Но по-настоящему насладиться победой времени почти не было. Морфоз займёт около часа. Нужнодействовать быстро. Именно этого момента Ордима страшился больше всего. Он знал цену, которуюпотом придётся платить за использование препарата. Его приём сам по себе достаточно мучителен, ноотходняк — это совершенно отдельная пытка.

Он торопливо разделся сам и раздел труп, сложив одежду на пол в две кучки. Достав одну капсулу изкошеля, он снял колпачок, прижал крошечную иглу к коже груди и сдавил мягкий пластиковый шарик спурпурной жидкостью внутри.

Препарат прыснул внутрь. Ордима сжал зубы, глуша крик, который отчаянно рвался наружу. Боль была,как всегда, острой — точно пожар охватил каждый, даже самый мельчайший, нерв в теле. В глазахпоплыли звёзды. Кожа чесалась вся целиком. Он чувствовал, что сердце колотится так, словно вот-вотвзорвётся. Однако ничего из этого не было ему внове. Он знал: скоро всё утихнет.

В течение трёх минут ощущения ослабли: препарат, воздействуя на уникальную генетику Ордимы,начал оказывать эффект. Горбун почувствовал, как суставы перестают соединять кости. Он лёг на полрядом с телом Микала. Кости стали мягче. Нормально дышать уже труднее. Он заставил себярасслабиться и делать короткие, поверхностные вдохи, задавая ритм, который, по опыту, подходиллучше всего.

Момент был близок. Собрав все силы, что остались в обмякших мышцах, Ордима передвинул голову к

руке мёртвеца и откусил крошечный кусочек. Много не нужно: чуток тканей, чуток крови, малостьволос.

Он сглотнул, уже не испытывая при этом тошноты, хотя в ранние дни на службе его светлости боролсядаже с мыслью об этом, ярясь на себя, что не посмел отказаться. Но теперь уже не так. Один маленькийукус — вот всё, что нужно. Вряд ли это делает его людоедом.

Изменения в теле почти сразу же приняли новое направление. Ими руководило не только поглощениегенетического материала, но и эйдетический отпечаток того, как человек выглядел при жизни. Ордимазакрыл глаза, держа в голове мельчайшие подробности образа Микала и зная, что процесс нельзяторопить. Всегда лучше улечься и ждать, пока всё закончится.

Пятьдесят восемь минут спустя на кухонном полу в грязном угловом доме лежали два почти одинаковыхтела: два мужчины, мускулистых и бородатых. От прежнего Ордимы Арухо не осталось и следа, если несчитать кучки жалких тряпок, ножа и кошеля с капсулами. Два тела. Но только одно потянулось ивстало на ноги: Ордима в виде Микала — кукольник совсем другого рода.

— Что же нам делать с татуировкой? — вслух подумал он, пробуя свои новые голосовые связки и пытаясьподражать голосу Микала, который запомнил, когда шахтёр осыпал свою побитую женщину бранью.Конечно, Ордима был подготовлен и к этому, поэтому воспроизвёл голос почти безукоризненно, хотялишь дважды имел случай чётко услышать разговор жертвы. Специфические особенности речипридётся угадывать, но Ордима повидал достаточно Отпадков в барах и на углах и, пожалуй, ухватил ихманеру говорить.

Всё ещё голый, он нагнулся к остывшему трупу, чтобы получше разглядеть татуировку. Татуировки,шрамы, дырки от пирсинга — только такие вещи его дар не поможет воссоздать. Надо придумать, как...

Слева раздался грохот разбитого стекла и вопль, оборвавшийся, словно кричащему зажали рот обеимируками.

Ордима дёрнул головой в сторону шума.

На пороге кухни стояла Мира, белая как привидение, с выпученными глазами, точно объятое паникойживотное, крепко зажав руками рот.

«Ашрина задница! Надо же было закрыть дверь после убийства».

Конечно, у женщины, скорее всего, был собственный ключ. Но всё же, заставив её отпирать дверь, онвыиграл бы несколько бесценных секунд. В любом случае, уже поздно думать про «если-бы-да-кабы»: вотона стояла, застыв в ужасе, а вот вдруг уже не стоит.

Мира развернулась и кинулась в коридор.

Ордима бросился за ней, пытаясь на бегу совладать с новым телом.

Глава 10Болтерный огонь пытался превратить в решето земляные укрепления, за которыми окопалась втораярота.

— Готовьте лазпушки! — распорядился сержант Фосс. — Танки появятся в любую секунду. Их нужновынести. И, кто-нибудь, уберите эти чёртовы бачки с горючим. Один шальной болт — и от нас толькоголовёшки останутся!

Парадаксис, третья планета системы Аркайд, привлекла интерес нечестивых предателей, известных какНесущие Слово. Никто не знал почему. Они ударили внезапно: корабли выскользнули из варпа такблизко к планетарной обороне имперцев, что флотские оборонительные мониторы были разбиты иразвеяны в пыль всего за несколько часов. Десантные корабли сыпались на планету десятками,сосредоточившись на восточной части фраджийского континента, в основном вокруг суетливоготоргового города Диаспорт.

Полкам Имперской Гвардии — гарнизону города, пришлось окопаться, чтобы оказать всё сопротивление,на которое они способны. С помощью астропатов и через дальнюю космическую ретрансляторную связьбыл отправлен отчаянный призыв о помощи.

Исключительно по счастливой случайности вторая рота Имперских Кулаков находилась в том жесубсекторе. В двух днях пути. Эти два дня едва не стали концом войны. Когда Кулаки прибыли, отгвардейских полков остались почти одни ошмётки. Если бы не решительная помощь ополченцев,которые бросились защищать свои дома и семьи, Диаспорт пал бы раньше, чем Адептус Астартес успеличто-то предпринять.

Так Максиммиону Фоссу вместе с остальной ротой под командованием прославленного второго капитанаРудиэля Стрейкера пришлось с ходу вступать в бой. Того, кто проектировал оборонительные укрепленияДиаспорта, следовало казнить. Так, по крайней мере, думал сам Фосс. Городские пушки расставили восновном по берегу, чтобы помешать нападению с моря. Земли к западу от города отдали под сельскоехозяйство, нимало не заботясь о сколь-нибудь действенной обороне. Так что вторая рота сражалась навозведённых на скорую руку земляных укреплениях, за которыми с помощью лопат и взрывчаткисоорудили сложную сеть траншей, добавив для комплекта колючей проволоки и противотанковыхловушек. Не густо, особенно против злобных десантников-предателей, но, если учесть, что за орденвстал защиту города, этого оказалось достаточно.

Если Имперские Кулаки получают приказ удерживать позиции, с ними никому не справиться. Этолучшие бойцы в обороне и мастера снятия осад в современном Империуме. И Фосс был полонрешимости подтвердить это.

Он бежал по главной траншее на южную сторону, грохоча мощными ногами по грязным доскам. Фоссбыл необычайно низкорослым для космодесантника. В ополчении попадались простые люди —«мирские», как их называли некоторые братья, — которые отбрасывали точно такую же тень, как и он.Однако мало у кого тень была такой же ширины, ибо то, что Фосс недобрал в росте, он с лихвойвозместил буграми крепких мускулов. Со своим ростом он поделать ничего не мог, и не один апотекарийордена косился на него с подозрением, когда сержант проходил мимо. Вполне возможно, это былоподсознательное желание восполнить недостаток, но Фосс чрезмерно увлёкся физическимитренировками. Масса его мышц, и без того усиленных генетически, стала ещё больше. Техносервиторамордена пришлось подгонять для него доспехи. Потом их пришлось подгонять ещё раз. Потом ещё раз. Вконце концов Фоссу велели — нет, приказали! — вширь больше не расти. Он превосходил всех вокругсилой и мощью, однако возникали опасения за его подвижность в бою. До настоящего момента этиопасения оставались беспочвенными, но всё же, с некоторой неохотой, Фосс уступил требованиямначальства. Расти вширь он перестал и с того момента упражнялся лишь с тем, чтобы поддерживать то,

что уже было.

То, что уже было, внушало уважение. Фосс бежал на юг, чтобы закрыть потенциально уязвимое место вобороне, и при этом тащил не один, а сразу два ручных реактивных гранатомёта «Адский огонь»,полностью снаряженных, по одному в каждой руке.

Снаряды болтеров и автопушек свистели и вспарывали воздух у него над головой. Земляной вал справавздрогнул. Комья земли взметнулись в воздух, осыпая ярко-жёлтый шлем и наплечники. Танковыйснаряд — фугасный — промахнулся всего на несколько метров. Фосс продолжал бежать. Впереди ужевидно, как боевые братья из отделения Рихтера со стрелковой ступени поливают болтерным иплазменным огнём полосу земли перед укреплениями. Внезапно все как один пригнулись. Второйтанковый снаряд просвистел выше и впечатался в заднюю стенку траншеи.

Братья, которые находились ближе всех к месту попадания, метнулись прочь всего за полсекунды дотого, как стенку траншеи вспучило взрывом. Через миг Фосса толкнуло в бок другой взрывной волной,однако он устоял, не упал сам и не выронил оружие.

Через несколько секунд он добрался до отделения Рихтера. Те поднимались на ноги, стряхивая комьявлажной земли. Фосс разглядел боевого брата по имени Фарагрим, тоже специалиста по тяжёломувооружению, как и он сам.

— Фар! — крикнул он. — Не зевай! — и перебросил один из гранатомётов. Фарагрим подставил руки итут же присел под тяжестью оружия.

— За мной! — скомандовал Фосс, вскочил на стрелковую ступень и уложил гранатомёт на плечо.

Фарагрим не спорил. Сержант Рихтер погиб во время массированного артобстрела два дня назад.Сержант Фосс принял командование сразу обоими отделениями — своим и Рихтера.

Фосс высунул визор над краем траншеи и выругался. Машина, осыпавшая снарядами траншею, неотносилась ни к одному из обычных видов бронетехники. Не далее чем в трёхстах метрах перед нимшустро семенило многоногое металлическое чудище. Безобразные демонические лики, отлитые иззолота и бронзы, щерились в сторону лоялистов, глумясь над ними, подзадоривая встать и сражаться. Иумереть.

— «Осквернитель», — со злостью сплюнул Фарагрим, взобравшийся рядом на приступок.

«Да уж, — подумал Фосс, — повезло так повезло».

«Осквернителя» чертовски трудно вывести из строя. Разбей танку гусеницу, и он превратится в сидячуюмишень. Лёгкую добычу. Но в бронированные ноги «Осквернителя», похожие на паучьи, попастьтяжело. Более того, выбей одну ногу — остальные примут вес на себя, сохранив подвижность этомуисчадию Хаоса. А вот если заставить его остановиться на секунду, то появится небольшой шанс...

— У нас только две ракеты, — сказал Фосс Фарагриму. — Целься в правую переднюю ногу.

— Нам лучше вдвоём стрелять в корпус, сержант!

— Нет, пока он полностью подвижен. Поверь, брат. Как только этот монстр сделает шаг, выбей ему ногу.

Фарагрим замялся на миг, затем кивнул:

— Как скажешь, брат-сержант.

За «Осквернителем» двигался отряд десантников-хаоситов, используя шагающий танк, как щит отяростного огня обороняющихся. Если «Осквернитель» прорвёт укрепления, предатели хлынут втраншеи, и Кулаки потеряют всё своё преимущество. Фосс не сомневался в силе своей роты врукопашном бою, однако сейчас шла игра на численное преимущество, а хаоситская нечистьпревосходила его братьев три к одному.

«Ради святого имени Дорна, что привело сюда этих ублюдков?»

Скорее всего, он никогда этого не узнает. Сейчас довольно и того, что предателей нужно остановить.

— Огонь!

Истошный вой мгновенно сгоревшего топлива, ослепительная вспышка выхлопа. Первая ракета с визгомпонеслась в сторону «Осквернителя», оставляя белый дымный след.

Она ударила точно в коленный сустав, заставив нечестивую машину споткнуться, отбив крупные кускитолстой брони и повредив гидравлику внутри. «Осквернителя» повело, и он качнулся на суставчатыхлапах. Миг неподвижности был тем самым шансом, которого ждал Фосс. Он пометил серединунеподвижного корпуса «Осквернителя» лучом целеуказателя, заорал: «В сторону!», предупреждая всех,кто сзади, о выхлопе, надавил кнопку спуска и выстрелил.

Труба гранатомёта выплюнула свой смертоносный груз, чувствительно лягнув по рукам.

С пронзительным воем реактивный снаряд спиралью ушёл к цели. Раздался короткий резкий удар, затемлопнуло в стороны ослепительное пламя и следом — огромное бурлящее облако густого чёрного дыма.Когда ветер сдвинул пелену дыма в сторону, точно огромный занавес, Фосс увидел, как разбитая машинарухнула в грязную жижу. Второй взрыв потряс её изнутри: сдетонировал боезапас шагохода,, и остаткибронированного корпуса, брызнув градом смертоносных осколков, посекли ближайшихкосмодесантников Хаоса.

— Огонь! — приказал Фосс по общей связи. — Бей их!

Вдоль траншеи в сторону предателей, израненных и оставшихся без прикрытия, хлестнул огненныйзалп. Болты глубоко вонзались в шипастую броню, разрушая порченную, изуродованную плоть под ней.Слепящая плазма перекидывала мостики к другим предателям, сжигая и плавя всё, чего касалась. Этоуже было чистое истребление. Праведное истребление. Имперские Кулаки упивались им, чувствуя, какзакипает кровь.

— Сержант Фосс, — раздался в вокс-линке суровый голос. — Сержант, ты меня слышишь?

— Капитан?

— Тебя сменяют, сержант. Немедленно отходи к штабу.

— Сражение ещё не закончено, милорд. Мне есть что делать. Ожидается...

— Твоё отделение пока будет объединено с отделением Рихтера. Брат Беррен примет командование. Снастоящего момента я произвожу его в сержанты.

— Отличный выбор, милорд, но я не могу оставить поле боя, пока враг продолжает осаду.

— Можешь и оставишь, Максиммион. Это приказ, и ты его исполнишь. Твоё прошение удовлетворено.Челнок прибыл. Ты наденешь чёрные цвета Караула Смерти, сержант. Честь ордена должна бытьподдержана.

Фосс ошеломлённо замолк, но всего на один стук сердца. Он надеялся, конечно, но не смел ипредположить...

— Честь ордена будет поддержана, капитан.

— За примарха, сержант.

— За примарха. За него и за орден.

Глава 11Одна рука ухватила её поперёк талии и оторвала от пола. Вторая скользнула по плечу, и большая ладоньнакрепко зажала рот, не давая закричать.

Ордима поймал женщину в тот момент, когда она потянулась к ручке входной двери. Он затащилсопротивляющуюся женщину в дверной проём слева от коридора, ведущий в тёмную большую комнату.Перед пикт-проигрывателем с заляпанным экраном стояла пара расшатанных, покрытых пятнамикресел. Слева приткнулся заваленный окурками лхо и пустыми бутылками стол.

Не разжимая рук, Ордима втолкнул жену убитого шахтёра в одно из кресел и, встав сзади, склонился ксамому её уху.

— Я пришёл не за тобой, девочка, — проговорил он успокаивающе. — Но я не могу позволить тебесообщить о том, что ты видела. Не могу, пока мои дела не закончены. Мы оба знаем, что он был жесток стобой, Мира. Мира — ведь правильно? Мы оба знаем, что без него тебе будет лучше, Мира. Так что япредлагаю вот что. Я задаю тебе вопросы, а ты на них отвечаешь. Ты мне поможешь. И тогда я помогутебе. Перед уходом мне придётся тебя связать и вставить кляп. Однако, сделав свои дела, я отправлювесточку своей знакомой. Она подойдёт и освободит тебя. И если ты будешь делать всё в точности, как яскажу, и не станешь мешать моим планам, я прослежу за тем, чтобы все неудобства тебе возместили.Она принесёт деньги, но только если ты будешь сотрудничать.

Когда он назвал ту сумму, которую собирался заплатить, женщина замерла. Ордима умолк, чтобы до неёдошла вся серьёзность суммы. Мало-помалу женщина расслабилась.

— Хорошая девочка. Мы оба знаем, чем для тебя могут стать эти деньги, так что держи это в голове.Потому что другой вариант тебе не понравится. Я добрый для своих друзей, Мира, но я дьявол для своихврагов. Я никогда не прощаю, и я никогда не забываю. Можешь поверить мне на слово.

Мира кивнула.

Ордима осторожно убрал руку от её рта. Она не закричала.

Тем не менее, Ордима постарался пока оставаться у неё за спиной. Увидев его перед собой — почтиточное подобие своего только что убитого супруга, да ещё и голого, — она почти наверняка слетит скатушек. Этого не нужно. Хватит уже того, что ему пришлось говорить с ней голосом Микала. Об этомголосе он и спросил.

— Мой голос похож на него?

Мира сделала движение, чтобы оглянуться.

— Не надо. Смотри вперёд. Будет легче — по крайней мере, пока.

— О... он говорит малость грубее, чем ты. Больше рычит, что ли. Он нарочно так. Чтобы звучало грозно.

Ордима кивнул и добавил побольше гравия в голос.

— Так лучше?

Миру передёрнуло:

— Святые угодники! Кто... кто ты такой, девять кругов ада тебя забери?

— Просто человек. Человек, которому нужно сделать своё дело. Если это ещё и поможет твоей судьбе, тотак даже лучше, верно?

Мира помолчала. Через несколько секунд она сообщила:

— Он ругается много. Микал, в смысле. Гак то. Гак это.

— Понял. Какие-нибудь привычки? Что-то, чем он известен среди Отпадков?

Мира кивнула, по-прежнему глядя в стену.

— Он часто хрустит кулаками. Думает, что это пугает. Ещё он жует эту грибковую дрянь из шахт.Серник. Найдёшь у него в карманах, если покопаешься. Постоянно сплёвывает в раковину. Жуткаягадость.

Ордиме особенно не улыбалось повторять эту привычку. Серник — лёгкий психотропный наркотик, вопределённых количествах вызывающий эйфорию. Однако он знал, что сможет подавить еговоздействие, если будет осторожен с дозой. Пробовать не будет, пока не предложат. Сейчас важнооставаться в ясном уме.

— Левша или правша?

— Правша.

— Жди здесь.

Ордима ушёл обратно на кухню и накинул на себя одежду мертвеца, ощущая, как это отличается отпривычного, почти автоматического процесса одевания. Затем запихнул ненужные тряпки в вонючийполупустой мешок для мусора, крепко завязал его и затолкал в угол между пятью-шестью такими же, ноуже готовыми лопнуть. Затем пристегнул пояс с кинжалом и шприцами, затянул. Новая талия была натри дырки шире, чем прежняя. «Повезло, что эта хрень вообще налезла», — буркнул он и ушёл вбольшую комнату.

— Так, Мира, слушай. Сейчас я встану перед тобой. Мне нужно, чтобы ты держала себя в руках, хорошо?Мне нужно знать всё, что ты можешь рассказать о его сменщиках, о его друзьях, что он делает в шахте,какие дела у него с Отпадками. Мне нужна любая информация, которую ты сможешь мне дать, Мира.Это очень важно. Просто продолжай думать о деньгах. Я не смогу тебе заплатить, если не справлюсь сработой.

— Я... я поняла. Я помогу тебе, но лучше тебе не врать про деньги.

— Я не вру. Я прослежу, чтобы ты получила всё, что тебе причитается. Тут где-нибудь найдётся перо ичернила?

Она сказала, где это всё найти: на старом письменном столе в углу соседней комнаты. Ордима, крепкопривязав её к креслу, отыскал требуемое и отправился на кухню, где на полу остывало мёртвое телошахтёра. Своим ножом срезал кожу с татуировкой с шеи Микала, отнёс этот лоскут, перо и чернила вгрязную ванную и перенёс рисунок себе на кожу. На это ушло шесть минут. Как у любого агента,который не зря ест свой хлеб, на мелочи глаз у Ордимы намётан: копия вышла почти неотличимой.

Следующие два часа Мира обучала его. Он надел комбинезон Микала — грубый оранжевыйнераздельный термокостюм с нанесёнными на спину белой краской крупными буквами: I-8. Это место,где работает бригада Микала, и главная забота Ордимы — сделать так, чтобы остальные члены бригадыне почуяли ничего необычного. Под конец он перенял повадки Микала так точно, что женщина вдругначала всхлипывать. Похоже, подумал Ордима, решила, что у неё поехала крыша. Сцена, которую онавидела на кухне, любого заставит усомниться в собственном рассудке. Но дело оказалось не в этом.

— Я не буду по нему скучать... — Она шмыгнула носом, всё ещё привязанная к креслу. — Я рада, что онмёртв, хоть это и неправильно. Особенно теперь, когда...

— «Теперь, когда» что?

— Теперь, когда я ношу его ребёнка. Раньше он так и не смог этого сделать. Сделать мне ребёнка, яимею в виду. И вдруг как-то возвращается с работы и... как будто нет на свете дела важнее. Никогда егоне понимала.

Значит, к креслу теперь привязано два живых существа: Мира и её ещё неродившееся дитя. Этоусложняет дело, но только если позволить себе сентиментальность.

— Нет ничего плохого в том, чтобы радоваться, Мира. Ни один ребёнок не должен расти рядом с такимчеловеком в качестве отца. Есть вещи, которые ты про него не знаешь. Но теперь это не важно. Егобольше нет.

Раздался громкий стук в дверь и грубый голос снаружи:

— Пора идти, Мик. Тащи сюда свою задницу, брат.

Мира вздрогнула.

— Это Нордам. Они с Микалом работают вместе.

— Отпадок?

— Нет. Просто там же работает.

— Ладно, — сказал Ордима. — Последний раз, Мира. Если я попадусь, нам обоим конец, и ты никогда неувидишь своих денег. Ты ничего не забыла мне рассказать?

Мира глубоко задумалась, наморщив лоб. Затем кое-что вспомнила.

— У Отпадков есть свой условный знак.

— Это я знаю, — ответил Ордима. Он видел, как члены банды приветствуют друг друга. Сжал правыйкулак и постучал сбоку по голове. — Верно?

Мира помотала головой.

— Это раньше было. У некоторых, наверное, ещё остался. Но Микал сказал, что они теперь делаютиначе... — Мира развела пальцы по два и отставила большой палец, так что кисть стала похожа натрёхпалую вместо пяти.

— Сделай так и положи руку на сердце.

Ордима попробовал. Она кивнула:

— Вот так.

Ордиму кольнуло сомнение. Может, она передумала? И этот условный знак его выдаст? Нет.Внимательно присмотревшись и применив всё своё умение «читать» людей, он убедился, что Мираговорит правду. Микал мытарил её Трон знает сколько лет. Она не будет по нему скучать. Деньги,которые эта женщина надеется получить за помощь Ордиме, купят ей новую жизнь.

У двери опять раздался стук, сердитый и нетерпеливый.

— Время вышло, — сказал Ордима и зашёл за спинку кресла.

Мира напряглась.

— Ты не забудешь про деньги? — спросила она. В голосе сквозило отчаяние со слабой искоркойнадежды. — Не забудешь, что обещал, да?

Вместо ответа Ордима шагнул ближе. Обвив мощной рукой её шею спереди, он обхватил предплечьедругой руки и быстро и тихо удавил женщину насмерть. Она почти не сопротивлялась. В конце концов, вглубине души она догадывалась, что от смерти не уйти. Последнее, что промелькнуло у неё в сознании,было презрение к самой себе: как она могла даже на секунду понадеяться на счастливый исход? Когдаэто она получала от жизни что-то хорошее?

Убедившись, что пульса нет, Ордима вышел на улицу и буркнул что-то вместо приветствия плечистомутипу, который ждал у порога. Потом закрыл за собой дверь и услышал, как щёлкнул замок. Затем онивдвоём зашагали прочь по улице.

По дороге они почти не разговаривали, что вполне устроило Ордиму.

Пора на работу.

Глава 12Два часа назад Каррас почувствовал это. Давление на сознание ослабло. Голоса стихли до шёпота, затем

смолкли вовсе. Ярость и ненависть, пропитавшие воздух на борту «Адоная» с момента входа в варп,наконец-то развеялись. Зудящее психическое эхо Геллеровых полей корабля больше не въедалось в мозг.Дышать стало легче. Варп-переход — не самое приятное время для псайкера, даже для такогозакалённого, как кодиций библиариуса. Большую часть путешествия сосредоточиться помогали боевыеритуалы и неустанные тренировки. Всё вышло так, как говорил Кордат: Арквеманн теперь стал словночастью его самого, смертоносным продолжением его воли. Каррас никогда ещё не чувствовал в себетакой способности сеять смерть, как с этим увитом рунами мечом в руках. И даже удерживая разум всостоянии концентрации, он ясно ощущал алчное внимание обитателей варпа. Они следили за ним вседолгие недели, пока корабль плыл по волнам имматериума.

Тех, кто находился на борту «Адоная», хранили мощные Геллеровы поля. Если не считать навигатора иастропатов, которые сами являлись мощными псайкерами, остальные члены экипажа были не стольвосприимчивы к леденящему вою и яростным воплям демонов, как Каррас... если вообще подозревали,что за сущности обитают в варпе. Конечно, экипаж проявлял беспокойство. Бессонные, полныестрадания ночи... Частые ссоры, даже вспышки насилия... Но Геллеровы поля выдержали.

Сейчас, сидя на краю каменной койки в залитой сиянием свечей аскетичной палате, которая на времястала ему приютом, Каррас радовался, что худшая часть путешествия осталась позади.

Парнишка из экипажа — похоже, он лишь недавно вышел из отроческого возраста — с полчаса назадпринёс ему еды: фрукты и разбавленное вино. Когда Каррас взмахом руки пригласил его войти,мальчишка так трясся, что чуть не опрокинул поднос. Каррас усмехнулся, вспомнив, с какой скоростьюобъятый ужасом паренёк ретировался, и поднёс к губам глиняный кубок.

Вино было прохладным. Прокатываясь по горлу, оно освежало.

Порой они похожи на пугливых пташек, эти маленькие люди. Их страх перед самыми элементарнымивещами совершенно невозможно понять. Чудо, что они вообще решились выйти в пространство!

Каррас съел несколько ломтиков с тарелки, полной очищенных и нарезанных дольками свежайшихфруктов, доставленных с полудюжины миров. Не самая подходящая пища для космодесантника во времяупорных тренировок. Но в ближайшее время он вновь перейдёт на питательную кашицу аминосмеси итриглицеридный гель.

Он как раз собрался взять ещё одну дольку чёрной груши, когда из вокс-говорителя в углу зазвучалголос капитана Панина Орлеси — металлический, перебиваемый басовитым гулом статики.

— Милорд пассажир, цель нашего путешествия в пределах видимости. Если вы соблаговолите составитьмне компанию в передней обзорной галерее верхней палубы, то мы могли бы полюбоваться ей вместе.Полагаю, вы найдёте зрелище более чем стоящим вашего времени, милорд. Я буду там через десятьминут, если вы надумаете прийти.

Двенадцать минут спустя Каррас входил в обзорную галерею. Это было просторное, тускло освещённоепространство с толстым ковровым покрытием насыщенного винного цвета. В центре ковра вытканазолотая аквила — двуглавый орёл, символ Империума Человека. Даже беглого взгляда Каррасу хватило,чтоб понять, какое это великолепное и крайне дорогое изделие. Это же касалось картин маслом, рядамиразвешанных вдоль стен, уходящих вправо и влево. Каждую подсвечивала тёплым овалом отдельнаянастенная лампа. Люстра светло-зелёного хрусталя, царившая на потолке, опускалась так низко, чторослый Каррас, проходя под ней, едва не задел головой сверкающий конус.

В дальнем конце галереи, не подозревая, что уже не один, стоял капитан Орлеси, заложив руки за спинуи устремив взгляд в бронестекло широкого окна. Каррас двинулся к нему, кашлянув, чтобыпредупредить о себе.

Орлеси повернулся с улыбкой на багровом лице. Под густыми, хорошо напомаженными чёрными усамисверкнула полоска зубов. Капитан поклонился:

— Милорд, я тронут. Вы всё же решили прийти. Мы причаливаем. Уверен, вы не сочтёте, что напраснопотратили время.

— Безусловно. Любопытно взглянуть на цель нашего путешествия, капитан. Я бы ни за что не упустилтакую возможность.

Орлеси взмахом руки пригласил Карраса насладиться видом из окна.

Что бы Каррас не ожидал увидеть — уменьшенный вариант звёздного форта «Рамиллес», к примеру, —он увидел совсем другое.

— Караульная крепость Дамарот, — объявил Орлеси с некоторой толикой театральности.

Дамарот. Оперативный центр Караула Смерти в Центаврском рукаве сегментума Ультима.

Фактические координаты Дамарота засекречены на самом высочайшем уровне и известны лишь тем, ктодал обет служить пожизненно. Космическим десантникам, которых отправляют сюда временно, никогдане сообщают точно, куда это «сюда». Их привозят на кораблях Караула Смерти и увозят на корабляхКараула. Координаты им знать ни к чему.

До сих пор укрытый пеленой секретности Дамарот наконец-то предстал взгляду Карраса. Вот он: висит впространстве, неторопливо вращаясь над дымкой зеленоватой туманности. Зрелище потрясающее.

Кольцо! Огромное рукотворное кольцо вокруг сияющей луны.

Каррас надолго умолк, глядя на это фантастическое сооружение. На ночной стороне кольцо былочёрным; его контуры казались изогнутой тенью на фоне газового облака. Бесчисленные сигнальные ипосадочные огни, еле различимые на таком расстоянии, перемигивались волнами красного и зелёного.Участок караульной крепости, обращённый к солнцу, сиял всеми оттенками серебристо-серого. Внешняяповерхность казалась бы гладкой, если бы не тени огромных мачт связи и тарелок усиленных ауспик-антенн по километру в поперечнике. Каррас не мог разглядеть, где блоки соединялись друг с другом.Кольцо было как будто отлито или высечено из цельного куска.

Это невозможно. Только не при таких размерах. Отлито — кем? И когда?

Внутренняя поверхность кольца, постоянно обращённая к небольшой яркой луне в центре, наоборот,являла образец сложности. С такого расстояния даже для генетически усиленных глаз трудноразобраться в кажущейся путанице сооружений. Но, по мере того, как «Адонай» подходил ближе, аКаррас молча продолжал вглядываться, предметы начали раскладываться на более мелкие детали.

— Около трёх с половиной тысяч километров в диаметре, — пояснил Орлеси. — Окружность что-то околоодиннадцати тысяч. Ничего себе, да?

Каррас, сражаясь среди звёзд, повидал на своём веку немало чудес — и всё же был потрясён.

— Мы этого не строили, — пробормотал он. — Это дело не человеческих рук.

Орлеси помотал головой.

— Нет, базовую конструкцию — нет. Мы не знаем, кто или что её построило. Мы знаем, что она старая.Согласно палеотехам Механикуса, кольцо старше, чем все рукотворные сооружения Империума. Если несчитать остальных.

— Остальных?

— Существует шесть сооружений «кольцо–луна», подобных этому. На сегодняшний день нам известношесть. И каждое из них висит где-нибудь на тёмном и пустом краю Галактики. С позволения верховныхлордов Терры и Ордо Ксенос и при их содействии, высшее командование Караула Смерти поручилоосновать караульные крепости на всех кольцах, как только положенные исследования будут завершены.Не то чтобы техножрецы много накопали. Как я говорил, базовая конструкция древнее всей историичеловечества. Сохранилась только базовая конструкция — никаких следов существ, которые создаликольца, или технологий, которые при этом использовались. Сооружения, которые вы видите навнутренней стороне, уже имперского происхождения. И сами по себе, могу сказать, производятвпечатление. Сила тяжести — всюду твёрдый один «g». Атмосфера полностью пригодна для дыхания.Магнитосферу и озоновый слой воспроизводят установки механикусов на лунных полюсах. Все условияподдерживаются как можно ближе к терранским. Идеально для обитания человека. Возможно, не мывозвели фундамент, но остальная работа наша и, я бы сказал, чертовски хорошая, ась?

Орлеси фыркнул от собственного нарочитого просторечия.

— Что ещё вы можете рассказать? — спросил Каррас, не отрывая взгляда от крепости Караула, котораяпонемногу заполняла обозримое пространство.

— Боюсь, не много, — ответил Орлеси. Приподнятое настроение снова уступило место задумчивости. —Я вожу воинов — таких как вы, уважаемый — туда и обратно почти сто лет по реальному времени, нознаю не намного больше, чем знал в начале.

«Ксеноборцы, — подумал Каррас, — которые живут и тренируются в постройках ксеносов. И мне этотоже предстоит».

Он почувствовал, как на краткий миг в нём поднимается протест. Как и у всех космических десантников,у Карраса отвращение ко всему, что связано с ксеносами, было внушено психически на уровнерефлексов. Однако никто не сражается против безжалостных врагов человечества с большим рвением,чем Караул Смерти. Если они посчитали правильным использовать эти сооружения в своей бесконечнойвойне, то кто он такой, чтобы спорить?

— Учитывая размеры кольца, большие участки его внутренней поверхности остаютсянеисследованными. Есть четыре крупных причальных постройки, равноудалённых друг от друга. Все побольшей части автоматические и оборудованы так, что могут поспорить с любым звёздным портомимперского пространства. По обычаю доки назвали по сторонам света, отчего у кольца появились как бысевер, юг, восток и запад. «Адонай», фигурально выражаясь, всегда бросает якорь только в Южном доке.Насколько мне известно, здесь корабли постоянно приходят и уходят. Я видел всё, начиная от эсминцев«Кобра», вроде этого, и до линейных крейсеров «Владыка». И все принадлежат Священной Инквизиции,Адептус Механикус или самому Караулу. Что касается собственного флота Караула, не имеюпредставления о его точной численности. В любой момент времени большинство кораблей

рассредоточены по районам вооружённых конфликтов или отправлены для службы на различныестанции Караула, куда, рано или поздно, думаю, отправитесь и вы. Боюсь, это всё, во что я посвящён.Или, по крайней мере, всё, о чём имею право говорить.

Каррас мог бы узнать больше. Одним психическим усилием он мог бы вырвать из него всё, что тот знаети помнит. Он может сделать такое, если подопытный либо не подготовлен, либо незащищён. Но КараулСмерти недаром действует тайно. Каррас — не святоша. Его собственный орден многое держит поближек орденам, если можно так выразиться. Кроме того, попытки вскрыть разум приводят и к другимпоследствиям: одни подопытные сходят с ума, другие сразу падают замертво.

Минуту за минутой тёмная изнанка Кольца Дамарота росла, пока не заняла всё видимое пространство.

— Теперь, с вашего позволения, я вас покину, милорд, — проговорил Орлеси. — Корабль заходит напосадку, и я должен вернуться на мостик.

— Конечно.

— Вы можете присоединиться ко мне, милорд. Или оставаться здесь, сколько пожелаете. В любомслучае, пока мы подходим, к вашим услугам прекрасный вид на док.

— Я останусь здесь, капитан. Здесь можно насладиться видом в тишине. Я бы не хотел никого отвлекатьот работы на мостике.

— Замечательно, милорд.

Орлеси быстро поклонился в последний раз и покинул комнату, оставив Карраса наедине с окном.Вскоре нос «Адоная» поднялся над верхним краем громадного кольца, и обзорную галерею омылостранное жутковатое сияние самой луны Дамарот.

В его отсветах Каррас увидел, что огромное сооружение ощетинилось по всей длине орудийнымибатареями. Здесь было всё, от торпедных и ракетных аппаратов до лазерных и плазменных пушекколоссальных размеров, размещённых так, чтобы обеспечить заградительный огонь в любом мыслимомнаправлении. Каррас должным образом впечатлился. Он летел сюда, почти ничего не зная заранее,однако никогда не подумал бы, что Караул Смерти может похвастаться базой столь невероятныхразмеров и вооружённости.

«Нет, не базой, а — базами. Их целых шесть», — напомнил он себе.

Караул, как называл его капитан Орлеси, несомненно должен обладать невероятными богатством иресурсами. Он должен быть богаче любого ордена Первого основания. Некоторые ключевые мирыИмпериума с трудом могли бы похвастаться стационарной обороной подобных масштабов. Несомненно,это сооружение обладает и системой мобильной обороны, хотя ничего такого Каррас пока не заметил.

Очертания внутренней поверхности кольца, которая просматривалась от правого края горизонтапокрытого облаками лунного шара до левого, стали более чёткими. Каррас отметил острые шпили иячеистые купола, зубчатые башни и колоссальные крепостные стены в вычурном готическом стиле,столь характерном для имперской архитектуры. Однако не эти детали больше всего привлекли вниманиеКарраса. Его взгляд был прикован к невероятным сверкающим павильонам, которые простирались вовсе стороны на сотни километров. Эти были арочные конструкции из пластали и искрящегосядиамонита. Каррас видел подобные сооружения и прежде — в богатых городах, куда в прошлом егозабрасывала судьба. Обычно под такими арками росли пышные сады, поражающие разнообразием

флоры и фауны, подчас совершенно чуждых планете, на которой были возведены эти павильоны. Такиесады обожает аристократия — дорогое удовольствие, которое Каррас, по правде сказать, находил вполнедостойным, поскольку оно импонировало его собственной тяге к познанию и исследованиям. Но чтотакие экстравагантные постройки делают в крепости Караула? Он и на секунду не мог допустить мысли,что Караул Смерти устроил эти роскошные ботанические сады просто ради удовольствия.

«Адонай» лёг на курс посадки, и нос корабля снова опустился, целя в зияющий прямоугольный проём вверхней грани кольца. Внутри виднелись яркие мигающие огни. С такого расстояния — до докаоставалось ещё немало километров — Каррас различал лишь борта других, более крупных кораблей, ужестоящих на приколе. Их удерживало множество толстых металлических лап и магнитные захваты.

Шли минуты. Пасть причальной палубы раскрывалась всё шире. Её окаймлял искусной работыметаллический барельеф с рисунком в виде бесчисленных ухмыляющихся черепов. Череп в центребарельефа был гораздо крупнее остальных и заметно отличался. Каррас прекрасно знал эту эмблему.Череп Караула Смерти, который легко узнать по горящей красным линзе в левой глазнице искрещенным костям за ним. Если его признают достойным, Каррас будет носить такой на левомнаплечнике.

«Я достоин. Нечего сомневаться. Иначе бы меня не призвали».

Вот если бы он ещё чувствовал надлежащую уверенность.

Справа и слева от причальной палубы несли караул огромные статуи — воплощения смерти, облачённыев мантии, почти километрового роста, ухмыляющиеся черепа частично скрыты капюшонами. Каррасзалюбовался тем, насколько проработана каждая деталь. Тёмный камень воспроизводил даже рисунокткани. Статуя слева держала в костлявых пальцах толстую книгу, раскрытую на середине. Взгляд пустыхглазниц был устремлен на каменную страницу, словно скульптор навеки заставил остановитьсямгновение жизни. Статуя справа обеими руками сжимала рукоять массивного меча, клинок упиралсяостриём в постамент меж костлявых ступней. Пустой взгляд этой фигуры был устремлен в пространство.

Каждый из гигантских скелетов стоял на постаменте, который выдавался наружу, точно мыс. Надписьна постаменте чтеца гласила: «Силой разума познаешь их немощь». На постаменте меченосца — «Силойтела поразишь их немощь».

Тело и разум едины: упусти одно — и ослабишь другое. Бесспорно. Ни один воин, достойный своегожелеза, не позволит себе забыть об этом.

«Адонай» сместился ещё чуть-чуть, практически неощутимо, но не для обострённых чувств Карраса.Маневровые двигатели правого борта коротко вспыхнули, подстраивая корабль под вращение кольца.Теперь посадочный вектор в точности совпадал с вектором перемещения дока. Каррас уже различалкорабли поменьше. Внутренние размеры причальной палубы поражали. Он никогда не видел стольогромной, если не считать причальных сооружений Кар-Дуниаша, главной базы военно-космическогофлота сегментума, которые не знают себе равных. Каррас насчитал больше сорока судов разногоразмера, однако ни одно не уступало намного габаритам «Адоная». Вокруг каждого корабля впричудливом медленном танце вились обслуживающие дроны, бесшумно перелетая туда-сюда на струяхраскалённой плазмы. Некоторые притормаживали, прилипали к корпусу того или иного корабля,разворачивали многосуставчатые руки и принимались за работу. Всюду сверкали яркие вспышки

ацетиленовых горелок. Водопады ослепительных искр рассыпались и тут же гасли.

Неторопливо, уверенно и плавно «Адонай» прошёл в гигантский зев причальной палубы. Сервиторы-дроны стайкой вылетели навстречу судну, чтобы помочь ему сесть. Из небольших динамиков, искусновстроенных в люстру, прозвучал голос Орлеси:

— Внимание всему экипажу! Приготовиться к посадке.

Корабль повело влево, и картина сдвинулась. Масса металлических мостков и погрузочных крановпотянулась слева и справа. Повсюду, точно плети вьющихся растений в густых джунглях, с балок имонтажных коробок свисали кабели. Облака маслянистого пара с шипением вырывались из огромныхотдушин в стенах. Каррас видел облачённых в красное техножрецов и сервиторов-рабов: одни сновалитуда-сюда, другие, наоборот, еле передвигались по металлическим переходам и исчерченным чёрно-жёлтой «ёлочкой» площадкам. Огромные серволапы потянулись, чтобы ухватить корпус «Адоная».Раздался мощный гулкий лязг. Корабль содрогнулся и замер. Басовитое гудение двигателей сталостихать и, наконец, умолкло.

И тогда взор Карраса остановился на фигуре, которая застыла в сумраке тёмного прохода передкораблём. В громоздком силуэте безошибочно угадывались очертания силового доспехакосмодесантника.

Внезапно Каррас остро ощутил чьё-то присутствие в галерее, могучее, но не враждебное. Не физическоеприсутствие, а сознание, которое проецировалось так мощно, что он едва не повернулся, почти ожидаяувидеть кого-то за спиной.

Теперь он понял, что за фигура стоит в тёмном проходе.

Рыбак рыбака видит издалека.

«Добро пожаловать на караульную станцию Дамарот, Призрак Смерти», — запульсировало сознание.

«Добро пожаловать в Караул Смерти».

АКТ II: КАРАУЛ

«Провидение основных линий будущего несёт в себе отдельный ряд проблем. Одна изнаиболее фундаментальных такова: одна только попытка прорицания можетизменить то самое будущее, которое пытаешься прозреть». Афион Кордат, 947.М31

Глава 1Поезд, который вёз шахтёров бригады I-8 на работу, состоял из двенадцати шумных и тряских вагонов изчёрного железа без окон. Первый и последний были локомотивами, второй и одиннадцатый — набитыугрюмыми широкогрудыми шахтёрами, которые ехали на двадцатичасовую смену. Весь остальной составшёл порожним: грузовые полувагоны с открытым верхом возвращались на действующий горизонт

шахты, где их снова наполнят рудой для обогатительных установок наверху.

Пока у Ордимы, кажется, всё шло неплохо. Помогало то, что Микал не слыл хорошим собеседником. Те,кто не относились к Отпадкам, были научены особо с ним не вольничать, а остальные Отпадки в группе— пятеро угрюмых мужиков со свирепыми мордами и татуировками на шеях — лишь кивнули привстрече. Понятно, что они не говорят о делах банды в присутствии чужих. Ордима чувствовал, чтомолчание значит не только это, но точно определить, в чём дело, не мог. В пассажирском вагоне цариластранная атмосфера, почти медитативная, словно каждый сидел, напряжённо вслушиваясь в тихийголос, слышный только ему одному. Это выглядело противоестественным. Для таких людей. Вагондолжен был гудеть от грубых шуток, похвальбы или хотя бы каких-то намёков на то, что впереди долгаятрудовая смена. Ничего этого не было.

Путешествие к месту работы заняло чуть больше двух часов с десятиминутной остановкой на полдороге,чтобы здоровенный поворотный круг у Маддокс-Пойнт перевёл их на нужный путь. Наконец поездприбыл к месту назначения — грязной стальной платформе с вереницей жёлтых погрузочных кранов, —и боковые двери раздвинулись. Каждый встал и взял рабочую каску с верхней полки. Ордима сделал тоже самое, покинул вагон вместе с остальными и отправился туда, куда и все — по тёмному, освещённомулишь шахтёрскими лампами туннелю, вырубленному в чёрном камне.

Здесь не было великих шахтных машин Адептус Механикус. Ни грузных чудовищ с титановымичелюстями, ни исполинских джаггернаутов с буровыми наконечниками на мордах. Эти туннели, низкиеи тесные, были свежими выработками в поисках нетронутых жил. Бригада I-8 работала в разных точкахвдоль стенок туннеля, врезаясь в них влево и вправо, и тому, кто найдёт стоящую жилу, была обещанакругленькая премия. Тем не менее, даже перспектива награды не делала работу менее тяжёлой иопасной, а на риск несчастного случая или травмы почти не обращали внимания. Ночники гибли какмухи под завалами и лазерами резаков, отчего в рабочие бригады шёл постоянный приток новичков.Конечно, Ордиме следовало выбрать для перевоплощения кого-нибудь не столь заметного, как Микал,какого-нибудь новичка, однако возможность отомстить за Недру определила его выбор, так что жалетьтут было нечего.

Начальник смены — краснорожий здоровяк по имени Юнус, которого все звали просто «шеф», — развёлих по местам у стенки туннеля, глянул на свой хроно и объявил официальное начало смены. Через шестьчасов будет короткий перерыв.

Для виду поправляя каску, Ордима подглядывал за соседом — что тот будет делать. Звали соседа Сеул;перехватив взгляд Ордимы, он ухмыльнулся, опустил лазрезак и подошёл.

Ордима заставил себя расслабиться. До сих пор хмурого вида и молчания было достаточно. Он не вызвалникаких подозрений, но одно неверное слово может всё погубить.

Сеул остановился рядом и наклонился поближе.

— Скоро, брат. Скоро.

Он сделал жест, о котором женщина шахтёра обмолвилась тогда в Холиксе.

Ордима ограничился кивком и повторил знак: пальцы разведены надвое, ладонь на сердце. Шахтёра,похоже, это устроило.

— Шеф соберёт нас через час, — сказал Сеул. — Другая бригада примерно в двадцати минутах отсюда.Секция «C». Недалеко. Только будь готов.

— Я всегда готов, — буркнул Ордима. Голос вышел как у Микала. Оставалось только надеяться, чтоМикал выразился бы так же. Похоже, так оно и было, потому что Саул насмешливо фыркнул, точнослышал это уже в тысячный раз. Затем он вернулся к брошенному лазрезаку, надвинул защитные очки,поднял инструмент и принялся за работу, прожигая камень ослепительным лучом.

Увидев достаточно, чтобы хотя бы сделать вид, что знает, что делает, Ордима вскинул свой резак,надвинул очки и последовал примеру соседа. Резак вскоре раскалился, от непрерывной вибрациинемели руки, так что каждые пять-шесть минут приходилось делать короткие передышки, чтобы рукивновь обрели чувствительность. В этом Ордима был не одинок: он с удовольствием заметил, что Сеулвынужден делать то же самое.

В скором времени из дальнего конца туннеля появился шеф с прометиевой лампой в правой руке и чем-то тёмным и непонятным, зажатым в левой.

Он сделал знак Ордиме, Сеулу и ещё двум другим рабочим дальше по туннелю собраться возле него.

— Всё готово, братья, — объявил он, переводя пристальный взгляд с одного на другого. — Поедем наавтотележках. Как только прибудем в секцию «C», вы двое перекроете дальний конец туннеля. — Это онсказал Ордиме и Сеулу. — Зоннд и Бринте перекроют ближний. Остальные нападут вместе со мной.Валите любого, кто попробует вырваться. Ясно?

При свете лампы Ордима увидел, что предмет в руке шефа — шоковая дубинка, обычная у силовиков.Что этот человек делает тут с оружием, которое положено только городской страже? Такие вещи надороге не валяются. Что ни говори, а растяпами силовиков не назовёшь, если дело касается снаряжения.За любую потерю их наказывают по всей строгости.

Люди вокруг шефа кивнули. Юнус нажал руну активации — и дубинка тихо загудела. Проверив уровеньзаряда, он выключил её обратно.

— Пора приниматься за настоящее дело. Идите за Бринте к автотележкам. Я соберу остальных.

Бринте развернулся и отправился вперёд, в то время как шеф двинулся инструктировать остальнуючасть бригады. По дороге Ордима с опаской присматривался к своим спутникам.

«Что тут происходит, Глаз Ужаса раздери? — спрашивал он себя. — Зачем нам нападать на другуюбригаду?»

Какова бы ни была причина, его милость, судя по всему, в очередной раз бросил Ордиму Арухо вопасные воды.

И как всегда, выплывать оттуда живым Ордиме придётся самостоятельно.

Глава 2У конца пластального мостка, к которому встал «Адонай», Каррас и капитан Орлеси сжали запястьядруг друга в воинском приветствии. Глаза капитана так горели от переполнявших его эмоций, чтоПризрак Смерти даже удивился.

— Сражайтесь стойко и упорно, милорд, — произнёс Орлеси с чувством. — Чтобы нам с моей старушкойне пришлось везти вас обратно на Окклюдус в ониксовом ящике, хорошо? Прошу вас от всей души.

«Как брата Стефана, — подумал Каррас. — Не забывай об этом. Не будь самонадеянным. Стефан былсильным — и всё же не смог пережить всего того, что Караул Смерти требовал».

Перед внутренним взором встал Афион Кордат, который, пристально глядя на него, призывал служить счестью и выжить, чтобы вернуться домой.

«Присмотри за мной, хадит. Если даже Стефан не смог справиться с задачами, возложенными на него,на что надеяться мне?»

Каррас едва сумел улыбнуться Орлеси.

— Пусть Император освещает ваш путь, капитан. И попутного ветра.

Это древнее пожелание Каррас как-то слышал от офицеров флота, отправляющихся в полёт. Он заметил,как изумился Орлеси, но выражение изумления довольно быстро уступило место признательности иудовлетворению. Каррас выпустил запястье капитана и повернулся. В сопровождении вереницыбагажных сервиторов с корабля он зашагал вперёд, чтобы поприветствовать во плоти библиарияКараула Смерти, который уже приветствовал его мысленно.

Марн Лохейн из ордена Стражей Шторма был не просто библиарием, как Каррас скоро узнал. Он былстаршим библиарием караульной крепости Дамарот, членом Совета Караула и той высшей властью,которая руководила отправленными сюда на подготовку библиариями. Именно Лохейн следил, чтобыспецподготовка, которую проходит каждый психически одарённый космодесантник, была гораздо болееуглублённой, чем у обычного охотника на ксеносов. Именно оценка Лохейна могла изменить судьбукаждого из них — по крайней мере, на ближайшее будущее. Но эти подробности Каррас узнал ужепозже. В момент их встречи Лохейн был для него ещё одним незнакомцем за день, полный таких встреч.

За спиной у Стража Шторма стояла по стойке «смирно» дюжина служителей в безупречном облачении.Это были роти — орден лакеев, обслуживающий братство Караула. Каждый носил белую фарфоровуюмаску, тщательно отполированную, с серебряной эмблемой Караула Смерти, украшающей внешнийуголок левой глазницы. Пока Лохейн коротко представлялся новоприбывшему, роти стояли безмолвно,расправив плечи, выпятив грудь и глядя вперёд. На них была выглаженная чёрная форма-двойка ссапогами, по виду военная, но с широким серым поясом. Из-за формы и строгой военной выправки онивсе выглядели одинаково, однако на этом сходство не заканчивалось. Они не отличались друг от другани ростом, ни телосложением. С надетыми масками роти были неразличимы. Каррас позволил сознаниювыпустить психическое щупальце и слегка пройтись над их аурами.

«Клоны. Разве такое возможно? Клоны запрещены во всём Империуме. Или у Караула есть особоедозволение?»

Однако сейчас не очень подходящее время для таких вопросов. Лохейн смотрел на него выжидающе.Каррас официально представился и передал библиарию командировочный свиток, скреплённый печатьюордена. Прочитав, Лохейн кивнул, затем свернул пергамент обратно и передал одному из роти суказанием доставить командору Караула. С формальностями было покончено. Лохейн отправилшестерых роти отнести багаж Карраса в новое жилище. Это жильё, как Каррасу было сказано,находилось гораздо выше причальной палубы — в часовне-казарме на внутренней стороне великого

кольца. Оставшимся шестерым роти Лохейн распорядился помочь капитану Орлеси, который терпеливождал возле трапа корабля, молча наблюдая за процедурой издали.

Глядя, как роти без слов отправились исполнять приказания, Каррас уловил далеко справа какое-тодвижение. Поодаль, в обтекаемый чёрный фрегат типа «Меч», грузились тёмные фигуры, облачённые всиловую броню.

Лохейн проследил за взглядом Призрака Смерти.

— Отряд «Скорпион», — сообщил он без затей. — Пока в полном составе, хвала Терре.

— Куда они отправляются?

— Детали отправки, как правило, засекречены. К этой информации доступ имеют лишь Совет Караула исам отряд.

Каррас выругался. О чём он думал? Здесь не Логополь.

— Ты быстро привыкнешь ко всем этим играм плаща и кинжала, — сказал Лохейн. — Когда-то и я стоялна твоём месте. Не могу сказать, что мне всё нравилось — это молчание, отсутствующие взгляды,отговорки, полуправда... Для всего этого есть причины, как ты скоро поймёшь, однако поначалупотребуется немного веры. Идём, брат. Прежде чем ты увидишь свой новый дом, нужно решить кое-какие вопросы.

Лохейн развернулся и повёл Карраса прочь из Южного дока. Позади них фрегат, несущий отряд«Скорпион», начал готовиться к отлёту — двигатели грохотали, точно несмолкающий гром. КогдаКаррас и Лохейн вышли в коридор, толстая, прочная дверь в переборке за ними закрылась, сдвинуласьзапоры — и шум летательного аппарата превратился в негромкий рокот.

Пока они шли, Каррас мысленно перенёсся в прошлое, вспоминая, что он знает о родном ордене первогобиблиария. Знал он немного, как оказалось. О Стражах Шторма он почти ничего не слыхал и ни одногоиз них не встречал до сегодняшнего дня, равно как не мог припомнить ни одного упоминания о них вимперских архивах и устных сказаниях. На этом моменте он призадумался. Слава большинства орденовбыстро переходит в легенды, часто дико раздутые, которые распространяются, точно лесной пожар,среди гражданского населения Империума. Кто не слышал, например, о великой битве за Макрагг или олегендарных Первой и Второй Армагеддонских войнах? О Гильдарском разломе и Очищении Кадиллуса?Какой ребёнок не рос в мечтах о судьбе воина Адептус Астартес? Что иронично: прибытие космическогодесанта предвещает кровопролитие и смерть в масштабах, которые многим смертным не привидятсядаже в ночных кошмарах. Наяву пережить такое доводилось лишь очень немногим из гражданских.

Космические десантники прибывают туда, где без них не обойтись, где раковые метастазы, терзающиеИмпериум, наиболее злокачественны. Триллионы тех, кто жадно поглощает рассказы о легендарныхвоинах — на самом деле счастливчики, живущие в безопасности, избавленные от правды идовольствующиеся поклонением своим героям в блаженном неведении. Их упрощённый взгляд на мирохотно поощряют властители Империума, ибо подобные рассказы — пусть даже это по большей частивыдумки - подобны маяку надежды в самые мрачные времена. А если таких историй о каком-то ордененикто не рассказывает, обычно это говорит об умышленном замалчивании или секретности. А раз так,то что скрывают Стражи Шторма?

«Ничего похожего на Шарьякс, готов поспорить».

Но какие бы тайны не скрывал его орден, в ходе беседы Каррас обнаружил, что первый библиарий емубыстро понравился. Во взгляде Стража Шторма он не находил ни следа осуждения. Если у Лохейна ибыли какие-то предрассудки, он умело их скрывал. Так бывало не всегда. Представители других орденов- и в первую голову происходившие из геносемени столь превозносимого Ультрадесанта - не упускалислучая косо глянуть на отмеченных генетической мутацией. Белая, как кость, кожа, белые волосы иполностью красные глаза Призраков Смерти сразу выдавали повреждённый меланохромный орган.Менее очевидным было отсутствие функционирующего мукраноида и Бетчеровой железы. Отсутствиеэтих достоинств Карраса совершенно не беспокоило, ибо сравнить ему было не с чем. Если это кого-тобеспокоит, пусть шарахается сколько душе угодно.

Лохейн и сам был бледнокожим, но не альбиносом. У него были густые низкие брови, чёрные, глубокопосаженные глаза, татуированные скулы и подбородок, тёмные от короткой щетины. На взгляд Каррасаон выглядел грубоватым и диким, что сильно отличалось от благородного и строгого образа, которыйвоплощал собой Афион Кордат. Но Каррас чувствовал его силу — буйная яркая аура выдавалаколоссальную мощь под превосходным, чётко отработанным контролем. По силе Лохейн был по меньшеймере равен ему самому. А то превосходил его и на порядок.

Миновав несколько поворотов, два библиария вышли в полутёмный каменный туннель, просторный ивысокий. Кладку холодных, покрытых влагой стен не украшало никакое убранство. Сырой туннельосвещали люмы на потолке, их свет образовывал молочно-белые лужи через каждые пять метров.

— Мы на средних уровнях, — сообщил Лохейн. — В стенах идут трубы с охладителем, поэтому здесьобычно скапливается влага.

— Сколько всего уровней?

Задав вопрос, Каррас внезапно задумался. Как долго будут сносить его расспросы? Осуждают ли здесьтягу к знаниям? Действовать в тени за пределами караульной крепости — это одно дело, но насколькоздесь, внутри, терпимы к любопытству? Оправданное ограничение информации имеет решающеезначение для организации вроде Ордо Ксенос, с которым Караул Смерти так тесно сотрудничает. Ордосчастенько санкционирует акции, о которых большая часть человечества не должна узнать никогда.Самая страшная и неоднозначная из них - Экстерминатус, полное уничтожение всего живого напланете. Огласка информации о подобных методах и о том, с какой регулярностью их признаютнеизбежными, может расколоть Империум, словно удар топора. Страх перейдёт в панику, котораяможет вылиться в открытый мятеж. Откуда один шаг до галактической гражданской войны икровопролития, подобного которому не видывали со времён безумного экклезиарха Гога Вандира. Нет.Чем меньше об этом знают, тем лучше. Но это больше, чем просто обережение от смуты. Врагов уИмпериума — легион, и среди них есть безжалостные древние умы, которые могут потягаться случшими умами человечества. Теоретически, любая информация о Карауле Смерти может попасть вруки врага и быть использованной для получения стратегического преимущества. Каррас прекраснопонимал важность принципа необходимого знания — знать только то, что необходимо. Нужно лишьвыяснить его границы.

Некоторые Лохейн для него уже обозначил.

— Всего здесь триста двенадцать уровней. Нумерация начинается сверху. Мы, космодесантники, побольшей части держимся первого. Там всё, что нам нужно — кроме ангаров и причальных отсеков. Не

стесняйся задавать вопросы, брат, если это правильные вопросы. Караул Смерти отличается от любогодругого ордена в Империуме. Облегчи себе задачу. Отринь все предубеждения. Опустоши свою чашу,дабы её можно было наполнить заново.

— Братья, вернувшиеся на Окклюдус живыми, ничего мне не рассказали.

Лохейн кивнул.

— Уверен, они были не прочь, но каждый, кто «примерил чёрное», как у нас говорят, связан долгом. Ондаёт клятву ничего не рассказывать о времени, которое провёл среди нас. Не говоря уже огипноиндукции, само собой.

— И это касается не только космодесантников, — добавил Каррас, имея в виду капитана Орлеси.

Лохейн понял, куда тот клонит.

— Капитан — хороший человек. Он прекрасно знает черту, которую не следует преступать. Однако тыправ. Мы не рискуем делать ставку только на честь и преданность. Капитан прошёл гипноиндукцию,хотя для обычного человека это гораздо более опасное и неприятное испытание.

Сырой туннель вскоре закончился просторной аркой входа. Миновав её, библиарии вошли в камеру, гдепотолок был вдвое выше, чем в коридоре. В обеих стенах, справа и слева, были вытесаны широкие входыв подъёмники, только ни одного из них на этом уровне не оказалось. Два полукруглых прохода в дальнейстене вели в другие коридоры, уходящие дальше вглубь комплекса. За решётками на потолке ленивовращалась пара больших вентиляторов. Люмы позади них бросали на каменный пол тени от кружащихсялопастей. Повсюду темнели пятна, оставленные временем и сыростью. Лохейн вышел вперёд иостановился возле сервочерепа, утопленного в стену по левую руку от подъёмника.

— Явись! — приказал он потемневшему от времени черепу. Огонёк в левой глазнице сменил цвет скрасного на зелёный, подтверждая команду. На маленьком экранчике под черепом вспыхнула цифроваяруна «шесть», затем счётчик побежал вверх.

Пока они ждали, Лохейн стал серьёзнее.

— Прости, брат, однако сейчас я обязан предупредить тебя о том, о чём предупреждаю каждого, комуоказана честь быть избранным для службы здесь. Ты видишь, Дамарот не похож ни на одну крепость-монастырь, которую ты потрудился бы назвать. Страсти здесь накалены. Соперничество — в порядкевещей, и старые обиды между орденами часто выходят наружу. Низкие внутренние свары здесьслишком обычное дело. В Караул присылают лишь по-настоящему исключительных, и это усиливает эго,усиливает гордыню. Не дай мне повод решить, что я в тебе ошибся. Ты, кажется, крепко стоишь наногах. Но здесь есть множество других, кто упорно делает жизнь сложнее, чем следует. Я прошу тебя неподдаваться на провокации. Эти другие... Рано или поздно они успокоятся, однако жажда славы ипочестей сильна. Не сомневайся, для славы и почестей будет и время, и место, но не здесь, на Дамароте.Сосредоточься на том, что важно. Сделай так, чтобы твой орден гордился тобой. Раскрой свойпотенциал. Тебе многому нужно научиться. Доверься нам, делай что приказано — и сам всё увидишь...

— Я здесь, чтобы исполнить долг своего ордена, — сказал Каррас, несколько уязвлённый тоном ихарактером предупреждения, хотя оно заслуживало внимания. — Чтобы исполнить его долг и служитьИмпериуму. И намерен делать то и другое на пределе своих сил. Я здесь не ради самопрославления илиличного удовлетворения. На мой счёт не нужно переживать.

Лохейн услышал в голосе Карраса сдерживаемый гнев.

— Не обижайся, брат. Как я уже сказал, эту речь я произношу перед каждым прибывшим, невзирая наего чистоту и происхождение.

Послышался мелодичный звон, затем из сервочерепа раздался невыразительный голос:

— Уровень шестьдесят. Осторожно.

— Прости меня за, что сейчас случится, — произнёс Лохейн.

— Что?

Внезапно Каррас ощутил, как чья-то колоссальная сила блокировала его психический дар и крепкостиснула мышцы. Он тут же попытался ответить, но оказался захвачен врасплох. Он сопротивлялся,рыча от напряжения, но не мог пошевелиться. Подняв взгляд на Лохейна, Каррас увидел, что глазастаршего библиария пылают белым огнём. Это было «злопламя», также известное как «ведьмин огонь»,— эфирное пламя, которое вспыхивает всякий раз, когда библиарий проявляет свою истинную мощь.

— Будь ты проклят, — Каррас едва сумел выдавить сквозь зубы. — Что...

Двери подъёмника отодвинулись, и оттуда появился всего один космодесантник — облачённый в чёрныйдоспех Караула Смерти и с крылатой спиралью апотекариона на правом наколеннике.

Он смерил Карраса взглядом.

— Так значит, это и есть Призрак Смерти, — произнёс он, слегка гнусавя. — Жутковат, верно? Заметь,глаза какие красные.

— Заканчивай, Асфодал.

Апотекарий зашёл сбоку и приставил к шее Карраса устройство, похожее на пистолет. Каррас ощутил,как в кожу под левым ухом впилось несколько игл.

— Доверься нам, брат, — сказал Асфодал. — Мы не хотим причинить тебе вреда или обиды. Всеприбывшие проходят через это. Немного унизительно, пожалуй, но ты поймёшь, для чего это нужно,достаточно скоро.

Каррас почти не слышал его. В ушах ревела кровь. Он явился сюда, чтобы служить с честью. Этосмертельное оскорбление, возмутительный произвол, которого он не забудет и не скоро простит. БудьКаррас в силах, он разбил бы сейчас головой лицо апотекарию и смёл бы Лохейна собственным злогнём.

Он Призрак Смерти, чёрт возьми!

Апотекарий нажал на спуск. Устройство коротко пшикнуло, и странный обжигающий холод разлился отшеи по всему телу. Спустилась тьма. Как это может быть? Он же космический десантник. Его телозадумано так, чтобы справляться с любым из известных парализующих веществ.

Каррас смутно почувствовал, как центр тяжести тела смещается. Сильные руки подхватили его.

Прежде чем темнота накрыла его полностью, Призрак Смерти услышал рядом два голоса.

— Трон прокляни, что нам приходится это делать. Он нас возненавидит за это.

— Почему ты так уверен?

— Потому что я возненавидел.

Глава 3Здесь никого не должно было быть. Эта старая часть Подработок, известная как Аррафельская шахта,богатая в своё время, была заброшена больше трёхсот лет назад, когда толстые, ветвящиеся жилыдрагоценной руды её полностью выбрали. С тех пор шахта покоилась в безмолвии и темноте, изморозьобрамляла давно нехоженые туннели. Но сейчас она уже не была безмолвной и тёмной. Ордима ехал напоследней из трёх автоповозок, которые с шумом катились по пыльному туннелю. Перед ним на полуповозки лежали бессознательные тела шахтёров из бригады H-6, а вокруг сидели те, кто участвовал внападении на них. Жертвы лежали вповалку, запястья и лодыжки связаны, рты заткнуты кляпами.Глядя на безвольные тела, Ордима вдруг вспомнил о Мире. Он порылся у себя в душе, однако, к вящейрадости, чувства вины там не нашёл. Такой тип женщин Ордима знал хорошо. Она бы попросту нашласебе ещё одного насильника... И она бы проболталась. Язык у людей рано или поздно, но всегдаразвязывается. Подарив быструю и безболезненную смерть, Ордима оказал ей милость. Или это лишьпоиски оправдания? Скольких он убил за свою жизнь? Уже под сотню, пожалуй, и каждого — толькоради того, чтобы сделать своё дело. Его светлость не обращает внимания на смерть в столь заурядныхколичествах. Его игра, если уж на то пошло, ведётся на гораздо более грандиозные числа.

Ордима перевёл взгляд с жертв на полу повозки на людей, сидящих напротив. Он всё никак не могразобраться: молчаливое, почти безучастное поведение остальной бригады Микала, отчего изображатьМикала было чересчур легко; нападение с шоковой дубинкой на другой шахтёрский отряд; этотугрюмый, безмолвный караван в давно покинутые части шахты.

«Что, варп прокляни, мы здесь делаем? Что происходит?»

Похищена целая бригада, загружена и свезена сюда, в эти выработанные штреки!

Ордима ломал себе голову, пытаясь разобраться. Он понимал, что попал в серьёзный переплёт. О том жеподсказывал прилив адреналина, не говоря уж о шевелении волос на затылке и мурашках по коже.Замкнутость и молчание его товарищей — это просто дар свыше, спасал пока по-прежнему. Никакихпытливых вопросов, никаких неудобных разговоров, с которыми легко попасть впросак. Однако ихстранное молчание по-прежнему тревожило, а уж связанные, точно кабаны для вертела, люди подногами... это тревожило ещё сильнее.

Краем глаза он заметил, что на него уставился один из бригады I-8 — Нендес. Мгновение они буравилидруг друга взглядом. Ордима, не говоря ни слова, кивнул. Нендес кивнул в ответ и приложил руку кгруди трёхпалым жестом. Ордима повторил, как и раньше. Что это значит? На лице Нендеса немелькнуло даже намёка на человеческие эмоции, однако взгляд его двинулся дальше, и Ордима соблегчением незаметно выдохнул.

«Что бы ни случилось, — напомнил он себе, — что бы ты не увидел, не выдай себя. Не дёргайся. Держимаску. Держи маску».

Несмотря на годы, проведённые на службе его светлости, который обладал практически священнойвластью от имени Императора, сам Ордима не верил по-настоящему в Императора Человечества. И какон подозревал, большинство людей тоже не верили по-настоящему. Надежду и веру часто путают междусобой. Под равнодушным небом всё, на что можно положиться, — это собственные голова и руки.

Именно они вытаскивали его каждый раз, когда он уже не сомневался, что умрёт. Именно на нихполагался он сейчас, понимая, что должен быть готов ко всему, что может ждать впереди.

Впереди ждала массивная пластальная дверь метров десяти в ширину. Начальник смены Юнус, ехавшийв передней повозке, встал и поднял руку, давая знак остальным остановиться. Автоповозки с рокотомподкатили и встали в линию, передом к двери. Внезапно, словно из ниоткуда, в лучах света от фарпоявились два человека в форме силовиков. На них были шлемы, панцирная броня и перчатки, в рукахкаждый держал смертоносное широкоствольное ружьё для подавления массовых беспорядков, котороетут же нацелил на людей в передней повозки.

— Единство! — окликнул тот, который стоял слева.

В ответ заговорил Юнус.

— Дар Повелителя!

— Сила! — воззвал охранник.

— И жизнь вечносущая! — ответил Юнус.

Охранник опустил оружие.

— Во всякой её форме.

Сказав это, он кивнул своему спутнику, и тот также опустил оружие.

— Ваша группа последняя, — произнёс тот. который стоял справа. — У вас новые родичи?

Юнус кивнул и указал за спину на тела, сваленные в повозки. Охранник прошёлся вдоль урчащихмашин, осматривая груз жертв, лежащих в кузове. Дойдя до повозки Ордимы, он одобрительно кивнул,поднял глаза на Ордиму и сказал:

— Скоро они познают дар Повелителя.

Ордима решил, что открыть сейчас рот станет для него смертельной ошибкой, так что просто кивнул сничего не выражающим лицом и снова уставился на неподвижные тела.

Охранник вернулся к своему спутнику у металлической двери и сообщил:

— Всё нормально.

Второй отошёл к стене и отстучал комбинацию рун на тёмной панели. Ордиме стало интересно: как оних видит при таком слабом свете? Фары повозок освещали только участок перед собой и больше ничего.Потом до него дошло, что эти люди стояли здесь, в абсолютной темноте, уже... Сколько? Ордима могвидеть в темноте благодаря оптикому в правой глазнице. Наблюдая за человеком у панели, он яснопонял, что охранники могут то же самое. Кто-то их тоже аугментировал? Кто? Какому-то захудаломуучастку городской стражи подобного рода улучшения недоступны. Кто снабдил их этими аугментами?Кто эти люди? Если они силовики, то что, во имя девятого пекла, они делают здесь внизу, в леденящейтемноте?

«Новые родичи» он сказал. Именно эти слова больше всего заставили по-настоящему разбежатьсямурашкам по коже Ордимы. Эти люди говорили, как культисты.

Туннель задрожал: огромная дверь неторопливо раздалась посередине. Дальше за ней тоже былатемнота. Секунд через тридцать створки наконец-то разошлись до конца, убравшись в пазы, — и путьбыл свободен.

Охранник справа взмахами погнал повозки вперёд, и Ордиму слегка качнуло, когда его машина пришлав движение.

Когда повозка с урчанием шла мимо силовиков, он глянул вниз и попытался прочесть имя и номер,выбитые на золотом значке правого охранника.

«Картиган. 899-00-213».

Был ли этот человек на самом деле Картиганом? Или эта форма краденная?

Это будет не трудно узнать, если он когда-нибудь выберется отсюда. По приказу его светлости Ордимауже взламывал несколько раз за последний год центральный когитатор местной стражи. Он обязательнопоищет этого Картигана. Возможно, тот числится среди пропавших без вести.

«Если я выберусь».

И словно в ответ на эту мысль, пластальные двери с оглушительным гулким ударом сомкнулись у него заспиной.

Повозки покатили дальше. Туннель здесь был шире. Он изгибался понемногу влево и вниз. Черездовольно приличное расстояние, пожалуй, полкилометра, не меньше, впереди замаячил новый источниксвета. Ещё пять минут — и караван въехал в просторный зал, освещённый светильниками на гроксовомжире, которые окрашивали всё вокруг тусклым и мерцающим оранжевым.

По центру зала, в бездонные чёрные глубины ныряли две широкие шахты подъёмника. Платформа слевастояла наверху, уже здесь — в зале, чтобы опустить новоприбывших на самые нижние уровни Аррафеля.Шахта справа зияла пустым проёмом, её платформа ждала внизу, и ни единый лучик света непробивался оттуда.

«Уходим вглубь», — подумал Ордима, чувствуя, как сводит желудок. Он поборол неодолимое желаниеразвернуться, спрыгнуть с повозки и бежать, бежать прочь. Он сумел зайти так далеко благодаря опыту,выдержке и хладнокровию, однако самая мысль спуститься по этим шахтам вниз с этими людьмизаставила его бледнеть от страха.

«Я в ужасе, — признался он самому себе. — Там внизу что-то есть, ждёт, и мне это не понравится.Помоги мне Трон, если что-то пойдёт не так, если меня раскроют, если маска спадёт...»

Он уже давно прошёл точку невозвращения. Сейчас он это признал. Теперь от него ничего не зависело.Он должен выдержать, увидеть, куда это ведёт, и уповать на Святую Терру, что доживёт до момента,когда сможет снова глотнуть воздуха на поверхности.

Юнус отдал новый приказ, и одна за другой повозки вкатились на открытую платформу. Даже с тремямашинами на ней оставалось ещё полно свободного места. Затем шеф спрыгнул со своей машины,подошёл к панели управления на краю платформы и вбил код на мерцающей зелёным руннойклавиатуре.

Ордима услышал, как в стенах шахты со скрежетом ожили зубчатые колёса, и, жестоко тряхнув свойгруз, платформа начала долгий путь вниз.

В стенах шахты располагались служебные люмы, как и в большинстве шахт Подработок, однако здесьони не горели. Так что, не считая фар повозок, единственным светом, который теперь видел Ордима,остался оранжевый квадрат над головой.

Пока тянулись минуты неторопливого спуска и на уши давило всё сильнее, Ордима смотрел тольковверх, следя, как оранжевый квадрат становится меньше и меньше, а вместе с ним — надеждывыбраться отсюда живым.

Глава 4Каррас очнулся от того, что в затылке и шее пульсировала боль. Он открыл глаза и обнаружил себя восвещённой люмом комнате площадью, по его прикидкам, восемь на восемь метров. В глазах поначалурасплывалось, но вскоре окружающие предметы обрели чёткость. Он был не один. Напротив, в кресле изсерого камня с высокой спинкой сидел большой космический десантник в чёрной повседневной форме.

Лохейн!

Старший библиарий без доспехов выглядел почти так же внушительно, но Карраса это не остановило.Он без раздумий кинулся вперёд, одной рукой придавил Лохейна к спинке кресла, а другую снапряжёнными пальцами занёс над горлом Штормового Стража, готовый раздробить ему гортань.

— Что ты сделал? — зарычал Каррас. — Что ты со мной сделал, проклятый?

Лохейн вздохнул.

— Сядь, брат. Крови сейчас ты не прольёшь.

Секунду они оставались в таком положении: Призрак Смерти застыл, яростный и смятённый;Штормовой Страж со спокойным видом терпеливо ждал.

А потом снизошло понимание. Оно обрушилось на Карраса, точно удар громового молота. Раньше, когдаего обуревала ярость, в ответ всегда вскипал бурлящий поток силы.

Но не сейчас.

И это, вкупе с правдой в словах Лохейна, заставило Карраса опуститься обратно в своё каменное кресло.Алебастрово-белое лицо его ещё сохраняло кровожадный оскал, однако на смену ярости уже пришлоглубокое беспокойство. Почему дар не проявил себя?

Лохейн понял.

— У нас нет другого выхода, — сообщил он Каррасу. — Все библиарии, которые поступают сюда,подвергаются одной и той же процедуре. Не думай, что с тобой обошлись как-то по-особенному. Япрошёл через то же самое, как только прибыл, и взбесился точно так же, однако вскоре узнал, зачем всёэто нужно.

— Ты... Ты запечатал мою силу?

Каррас почувствовал, как кровь стынет в жилах. Сколько он себя помнил, дар всегда был при нём: вёлего, защищал, выделял среди остальных людей, даже среди космических десантников.

Афион Кордат велел ему в час сомнений полагаться на своё внутреннее «я». Однако внутреннее «я»

Карраса неразделимо переплеталось с колдовством, что и делало кодиция столь ценным инструментомдля своего благородного ордена.

— Ты обязан понять природу нашей организации, — продолжил Лохейн. — Клятву служить с честью вКарауле дают космические десантники из сотен орденов. И каждый брат, «примеривший чёрное», намнужен. Сначала ты должен принести клятву. А однажды дав — держать. У каждого ордена — своисекреты, Призрак Смерти. — Ударение на последние два слова невозможно было не заметить. Но Лохейнне мог знать всё. Как он сказал, у каждого ордена — свои секреты. Однако это ещё не значит, что емуони известны.

— При помощи той силы, что мы владеем, можно вытянуть эти секреты из сознания других братьев. Нестану усугублять, перечисляя, чем это грозит Караулу Смерти. Такого позволить нельзя. Давным-давнобыли заключены соглашения: Караул Смерти обеспечивает такое же соблюдение секретности, какогоже и требует. Пока ты не примешь Вторую присягу, твой психический дар будет закрыт.

Пока Лохейн говорил, Каррас сосредоточенно вслушивался в себя, отчаянно разыскивая хотя бы текрохи своей силы, которые, возможно, ему оставили. И нашёл: приглушенное мерцание колдовскойэнергии в самой глубине, словно дождевая капля там, где некогда блистало озеро огня, настолькодалёкая от того восхитительного потока, какой он знал, что Каррас едва не взвыл от отчаяния.

— Это... я...

Лохейн подался вперёд, положив руки на колени.

— Прояви терпение, брат. Со временем ты поймёшь, что мы делаем это не только ради соблюдениясоглашений, но и для твоей же пользы. Мы, библиарии, всегда слишком полагаемся на свой дар. Тымногое приобретёшь на тренировках без него. Вновь откроешь для себя, что значит — сражаться лишьпри помощи физической силы. Перед твоим выпуском подавитель варп-поля будет полностью снят.

Каррас попытался вычленить и определить источник боли в затылке и шее. Закинув мускулистую рукуза голову, он принялся ощупывать основание черепа, заднюю часть шеи и спину вдоль позвоночниканасколько возможно. Это «возможно» было не далеко. Из-за массы мышц на плечах и бицепсах он несмог бы дотянуться ниже середины трапеции. Однако этого не потребовалось. Пальцы скользнули похолодному металлу.

— Мы приживляем его к позвоночнику. Легко снимается при соответствующих ритуалах, когда придётвремя, однако не пытайся вытащить его самостоятельно. Необратимый паралич не улучшит твоихбоевых возможностей.

— Это ведь не просто подавитель, так? — буркнул Каррас.

— В точку, брат. Продолжай проявлять такой ум дальше — и, может, даже доживёшь до конца своегосрока. Да, это не просто подавитель.

— Значит, все, кто прислан сюда, получают имплантат?

Лохейн кивнул.

— Это стандартная процедура. Следящее устройство с невральным прерывателем. Так мы поддерживаемздесь порядок, определяем границы допустимого и тому подобное. Здесь, в архивах Дамарота, хранитсямного такого, что засекречено на высшем уровне. Случись утечка, информация такого рода может

подорвать договоры и соглашения, которые связывают Империум в единое целое. Караул Смерти —древняя организация, Каррас, и в свитках и инфосердечниках, собранных здесь, записано такое, чтолучше оставить забытым.

На это более склонный к силовым методам космодесантник просто сказал бы: «Уничтожь их!».

Но только не библиарий. Не Лиандро Каррас. Для библиария знание уже само по себе оправдывает своёсуществование и так же важно для победы, как острый клинок и заряженный болтер.

Тем, кто прячет голову в песок, видна лишь тьма невежества. Не беги от ужаса и позора прошлого.Самые тяжёлые воспоминания — всегда самый надёжный урок.

Когда хадит сказал ему это? Давным-давно. Столетие прошло. Но слова эти были и всегда будут истиной.Каррас понимал необходимость надзора за боевыми братьями, пока те находятся в крепости Караула.Однако это никак не умаляло унизительности самого метода надзора.

— Если ты попытаешься проникнуть в запретную зону, имплантат отключит контроль над мускулатурой.И ты будешь мешком валяться на полу, пока сержант Караула не отменит команду. То же самоепроизойдёт, если ссора начнёт становиться излишне напряжённой. Нам не нужно, чтобы, к примеру,Космические Волки и Тёмные Ангелы переубивали здесь друг друга.

— Ты мог бы спросить, Штормовой Страж, — прошипел Каррас. — Ты бы объяснил — я бы согласился.

— А если нет? Думаешь, тогда мы просто отправили бы тебя домой? Нет. Я уже сказал, Каррас: Караулнуждается в каждом космодесантнике, которого призвал. Если бы только мы могли принять больше...Доверие — это роскошь, которую в нашем Империуме могут позволить себе очень немногие. И у нас нетвремени на создание и укрепление этого доверия. Так что больше мы не спрашиваем. Мы делаем то, чтодолжно. Ты можешь себе представить, как обсуждать применение этих имплантатов с Белым Шрамом?Или с Чёрным Храмовником? Попытки были. И то, что мы прибегаем к таким крайностям, должно тебеподсказать, чем всё закончилось.

Каррас выругался. Жить под присмотром, точно животное... Остаться без своего дара и бытьвынужденным тренироваться без той силы, которая всегда была в его распоряжении...

Всё шло не так, как он себе представлял. В чём тут честь?

«Стефан, как ты отреагировал? Тоже возмутился, как и я?»

Однако, бранился Стефан на свой имплантат или нет, но он остался в Карауле и с величайшей гордостьюпрослужил больше тридцати лет. Он принёс славу своему ордену. С возмущением или без, но Карраспросто не мог сделать меньше.

— По-твоему, цель оправдывает средства, брат Лохейн. Пусть так. Ты судишь, зная больше, чем я. И всёже, для меня это плохое начало, как, наверное, и для остальных.

Лохейн пожал плечами.

— Как я уже сказал, я чувствовал то же самое. И преодолел себя. И ты преодолеешь. Твоя подготовканачнётся завтра в два ноль ноль. Начиная с этого момента у тебя будет слишком мало времени, чтобытратить его на раненную гордость.

Лохейн поднялся с кресла. Каррас сделал то же самое.

— В течение часа боль в голове рассосётся. Физически замечать присутствие имплантата тыперестанешь быстро. Отсутствие дара будет беспокоить ровно в той мере, в какой ты себе позволишь.Постарайся не забывать, что это лишь временно.

Лохейн повернулся к выходу, однако Каррас остановил его.

— Скажи, брат, как вы это сделали? Среди своих моя сила считалась великой. Мне даже не нуженпсихический капюшон. В бою я испепелял врагов одним белым пламенем души.

— Когда придёт время, — ответил Штормовой Страж, — твоя сила вновь станет великой. Что же касаетсяспособа: как и многое здесь, тебе его знать не положено.

Он двинулся к двери, покачивая могучими плечами. Створки разошлись, но, перед тем, как выйти,Лохейн остановился и бросил через плечо:

— Я вызову тебя через час, Каррас. Одень то, что тебе приготовили. Одежда — на койке. У тебя сегодняПервое принятие Советом Караула.

Каррас промолчал.

— После принятия, — продолжал Лохейн, — всё изменится. На весь срок службы ты должен будешь впервую очередь считать себя Караульным, и только во вторую — Призраком Смерти. Я знаю, как этозвучит. Я помню, как это звучало для меня. Однако смирись с этим побыстрее, ради собственного жеблага. Только так ты добьёшься славы для своего ордена. Так было со всеми, кто чтил древниесоглашения.

Каррас холодно уставился на Лохейна. Так думать о себе казалось невозможным. Призрак Смерти — вовторую очередь? Разум его восставал против этого, оскорблённый одной только мыслью.

Однако по-другому здесь не получится.

«Это будет трудно. Трон, как это будет трудно!»

— Ещё одно, — сказал Лохейн. — Ты должен знать, что как только за мной закроются двери, никакихвольностей больше не будет. Не забывай, что здесь я — старший библиарий. Ты — именно мойподчинённый. Начиная с этого момента ты будешь обращаться ко мне как положено. Ты будешьобращаться ко мне «милорд». Это ясно, кодиций?

Каррас застыл. Голос Лохейна звучал теперь по-командирски резко.

— Предельно ясно, — ответил Призрак Смерти, затем добавил после крохотной заминки: — Милорд.

— Через час, Каррас. Будь готов.

Лохейн вышел, и стальные челюсти двери за ним с лязгом захлопнулись.

Каррас развернулся и окинул взглядом свой новый дом. Тесновато. Просто. В высшей степени по-спартански. Хорошо.

В обеих стенах были сделаны углубления, высотой по пояс, в каждой стояла небольшая бронзоваястатуэтка: символ смерти, как те, что высились у входа в причальный отсек. Помимо простой каменнойкойки здесь были книжная полка из чёрного гранитного дерева, уставленная одобренными текстами, имраморная купель с водой чистой и холодной как лёд. Слева и справа каменные арки вели в две

небольшие комнатки. В одной из них Каррас обнаружил свой психосиловой меч Арквеманн и тенехитрые пожитки, которые ему было дозволено взять с собой. В их число входила самая древняя изизвестных копия «Tribulatus Terrarum» Бельведере — чёткая, хотя и несколько драматизированнаяоценка политических событий, приведших к Марсианскому расколу.

Арквеманн висел на стене. Под ним, на чёрной металлической стойке, один из роти зажёг жертвенныесвечи. Видимо, догадался, что меч этот — реликвия. Каррас про себя одобрил слугу.

Библиарий протянул руку к эфесу Арквеманна, шёпотом заговорив с оружием.

— Караульный Смерти — в первую очередь? Они хотят слишком много. Смерть в бою — это я примулегко ради чести мегира. Служить вечно, никогда не увидеть купола мавзолеев и гладкие криптыЛогополя снова? Даже это я стерплю. Но орден всегда будет для меня прежде всего.

«Даже прежде Империума», — виновато признался он себе.

Каррас наполовину ожидал, что дух психосилового меча сейчас вспылит в ответ. Во время их тренировокна борту «Адоная» клинок соединял свою мощь с Каррасовой в точности так, как сказал кхадит, отвечаяна силу и чувство чести в душе воина. Как он отзовётся на эту последнюю, не очень-то благородную,мысль?

Через рукоять Каррас не почувствовал ничего. Двинул пальцы по острой сверкающей кромке самоголезвия. По-прежнему ничего.

«Чтоб их».

Запечатав его силу, они отрезали Карраса от духа древнего оружия. Он чуть не взбеленился, едва негрохнул по стене тяжёлыми кулаками. Однако справился с собой. Это заняло какое-то время, но онсумел. Сердито рыча, Каррас развернулся и отправился исследовать вторую комнату.

То, на что он наткнулся во второй комнатке, мигом потушило пламя его раздражения.

Тёмное помещение освещали только свечи, но для его улучшенных глаз этого хватило. На каждой стенебыли развешаны отполированные и покрытые лаком черепа ксеносов и странные шлемы, созданныенечеловеческими руками. Под каждым предметом висел свиток пергамента, причём некоторые былигораздо более древними и потёртыми, чем остальные. Приблизившись к гротескному черепу крупногоорка, Каррас вчитался в пергамент. И распахнул глаза от удивления. Затем передвинулся к шлему изтёмного металла, усеянному лезвиями, в котором легко угадывалась маска кого-то из эльдарскойнечисти. Каррас прочитал свиток и под ним. Каждый артефакт в комнатке являл собой одно и то же —трофей, помещённый сюда в честь космодесантника, который его добыл.

Каррас знал эти имена. Все до единого они принадлежали Призракам Смерти. Несколько из указанныхздесь братьев даже вернулись на Окклюдус живыми.

Это был храм, посвящённый долгой службе Каррасова ордена, и Каррас немедленно почувствовалсмущение, устыдившись своего совсем недавнего гнева.

Он опустил глаза. Плиты чёрного мрамора под ногами украшали четыре выгравированных слова навысоком готике:

«Они служили с честью».

Каррас нахмурился про себя.

«И я должен. И я добавлю сюда свои трофеи».

Он склонил голову и прошептал молитву за души давно усопших, затем вышел обратно в главнуюкомнату, где на койке была разложена тяжёлая мантия. Каррас присел на край и сгрёб жёсткую чёрнуюткань в обе руки.

И глядя на неё испустил долгий вздох сквозь зубы.

«Что делать, как не следовать их примеру? Они погибли, чтобы соблюсти древнее соглашение. Онизаслужили уважение Караула Смерти кровью и потом. А я решил, что получу его просто за то, чтопрошёл отбор. Теперь видно, как это было наивно. Уважение своих родичей я с трудом заслужил наОкклюдусе. Святая Терра, я даже трижды умер ради этого!

Будем надеяться, что на этот раз умирать не придётся».

Когда Марн Лохейн уже прошёл по коридору какое-то расстояние от жилища Карраса, в ухе егозазвучал голос, которые передало самое крошечное из всех вокс-устройств.

— Значит, он разозлился?

— Естественно, — ответил Лохейн.

— Он справится с собой?

— Я справился?

— А что, не справился, брат? Какая жалость. Думаешь, он продолжит дуться, даже когда получит своюсилу обратно?

— Обида будет его пришпоривать. Полагаю, результатам это пойдёт на пользу.

— Ты видишь в нём немного себя, — в голосе послышалась усмешка.

— Не так уж немного, — ответил Лохейн, улыбнувшись про себя.

— Есть предположения, почему инквизитор так заинтересован именно в нём?

— Кроме его исключительного послужного списка — нет. Пока нет. Он не кажется особеннопокладистым. Но и не открытый бунтарь, насколько я могу судить. Однако инквизиторы не шлютзапросы просто так. Тут, может статься, вовлечено пророчество. Возможно, псайкеры Ордо Ксеносувидели что-то, чего не увидели мы. Линии его будущего такие запутанные и смутные. Библиариус неможет их прочитать. Мы не можем этого объяснить, однако, что бы не привлекло внимание Инквизициик Лиандро Каррасу, это должно быть очень серьёзно.

— Как и должна быть причина, почему указаны и те остальные. Ордо вступил в новое соглашение нетолько ради выгоды для нас. В какую игру они играют, интересно? Присматривай внимательно за этимПризраком Смерти, старина. Подготовкой его займётся сержант Кулле.

— Кулле? — переспросил Лохейн. — Мудро ли это? Я бы подумал, учитывая пьедестал, который егоорден...

— Есть вещи похуже, чем недостаток уважения. Из всех сержантов Караула именно Кулле обладаетнаибольшим опытом работы под куратором от Инквизиции. Именно он сможет подготовить этогоКарраса лучше всех для того, что бы ни ждало его за нашими стенами.

— Мне это очень не нравится, — ответил Лохейн. — Мы не можем просто отказаться от этого ордовскогозапроса? Этот инквизитор уже имеет две истребительные команды в своём распоряжении, и четырекоманды, приписанные к нему в прошлом, были полностью уничтожены. Ордо зашёл в этот раз слишкомдалеко. Всучив нам список...

— Нет, брат. Мы им не откажем. Я думал, что все вопросы между нами решены, однако очевидно, что яошибался, так что повторю ещё раз: новое соглашение — на первом месте. Со временем оно покажетсвою ценность. Мы можем отдать ещё одну команду на поживу этим воронам, однако в целом КараулСмерти — не только этого сектора, а всего Империума — получает важный источник новой крови вкритический момент. Мы оба знаем ценность этой силы сейчас.

— Так что пусть это будет последний раз, Марн. Я говорю окончательно и не буду возвращаться к этомувопросу снова. Ни с тобой, ни с капелланом Караула Кейфе. Увидимся в Зале Принятия через час.Нужно сделать приготовления перед тем, как эти новички примут первую присягу.

— Как пожелает милорд, — коротко отозвался Лохейн.

И прервал связь.

Глава 5Зал был огромен — гулкое сырое пространство, высеченное в глубинах каменного сердца Кьяро. Ордимаглазел с мрачным интересом по сторонам, стоя среди шахтёров — не только членов I-8, но и десятковдругих бригад — сотен суровых, пропылённых людей, безмолвных, ждущих, напряжённых отпредвкушения.

Зал напоминал чем-то кафедральный собор, хотя ему было далеко до духовной возвышенности ивеликолепия отделки здания. Здесь играли роль, скорее, его строгость и эхо, гуляющее от стены к стене.На южной стороне возвышалась широкая каменная платформа, её поверхность поднималась примернона метр от пола. Позади платформы зиял широкий проход, около четырёх метров в ширину и двух ввысоту, в котором сгустились чернильные тени. Проходы поменьше вели в туннели, идущие на север.Через один такой Ордима с бригадой I-8 и вошёл сюда. Другие проходы вели в туннели на восток и назапад. Стены и пол в большом зале были ровные и гладкие, почти как стекло — явный признакобработки энергетическими инструментами. Возможно, это место когда-то служило сборным пунктомили столовой для рабочих, которые трудились здесь, когда Аррафельскую шахту ещё не выбралидочиста.

Ордима поднял глаза. Потолок — точнее то немногое, что можно было разглядеть в тусклом свете ламп— был неровным, указывая на то, что когда-то это была естественная пещера. Вдоль всего зала наравном расстоянии друг от друга уходили в далёкий потолок исполинские колонны с ровно обтёсаннымибоками и скошенными углами. На каждой стороне колонн висели железные светильники, чей огоньраспространял молочно-жёлтое мутное свечение вокруг, однако не давал — или почти не давал —ощутимого тепла. Ордима отметил, что перед лицом по-прежнему клубится парок от дыхания, ипорадовался своему, точнее — Микалову, термокостюму.

«Мы не так глубоко, чтобы грело от магмы, — подумал он, — но довольно глубоко».

Когда бригада I-8 прибыла, Юнус приказал оставить тележки в широком боковом туннеле и тащитьбессознательных пленников на себе. Ордима быстро прикинул число автотележек, уже припаркованныхв туннеле. Пятьдесят шесть. Какое бы тёмное дело тут не затевалось, в него вовлечено людей гораздобольше, чем бригада одного Юнуса. Ордима не мог себе даже представить, что здесь соберётся стольконароду. Под тысячу, не меньше! Он потихоньку их рассматривал.

Большинство были шахтёрами или из обслуживающих бригад, в термокостюмах, без которых на Ночнойстороне не поработаешь. То тут, то там из-под толстой подкладки инструментальных обвязокпроглядывала оранжевая ткань.

«Здесь, должно быть, рабочие с целого района».

Ещё сильнее тревожило присутствие других — людей, которым тут явно не место. Среди безмолвнойтолпы на глаза попадались вооружённые силовики, члены экклезиархии в ризах, служащиеадминистратума, даже немалое число гражданских. В число последних входили несколько десятковженщин, со стеклянным взглядом, облачённых в толстые шерстяные плащи без опознавательных знаков.Женщины стояли все вместе ровными рядами на платформе слева, такие же безмолвные, как иостальные. Рядом прижали к груди широкоствольные ружья и штурмовые стабберы несколькосиловиков.

По углам платформы стояли на страже другие силовики. Ордиме пришло на ум сравнение платформы сосценой, и эта связь потянула за собой мысли о более приятном: о куклах и о Недре.

«Дай мне дожить, чтобы увидеть его снова. Если я умру здесь внизу, он решит, что я его бросил».

Ордима обругал себя.

«Ты бы и так его бросил, дурак! Как только придёт приказ — выбора уже не останется».

Тем не менее, пока оставалось время, он хотел бы подготовить мальчика. Любое объяснение, которым онобъяснил бы свой уход, было лучше, чем никакого объяснения вообще.

Юнус приказал бригаде сложить тела жертв из H-6 на холодную жёсткую поверхность похожей на сценуплатформы. Не развязывая и не вынимая кляпов, их опустили лицом вниз на заиндевелый камень. Тамуже лежали аккуратными рядами десятки других тел, тоже связанные и заткнутые кляпами — добычадругих бригад или, может быть, гражданских и силовиков, которые присутствовали здесь. Среди нихпопадались и женщины, и мужчины, но детей не было. Уже хорошо.

Некоторые жертвы шевелились, приходя в сознание. Ордима видел, как те беспомощно сжимаюткулаки, как силятся освободиться, вопя от страха и паники сквозь плотно забитые кляпы. Каждый раз,как такое происходило, силовик на сцене выходил вперёд и сильным ударом приклада в затылокуспокаивал извивающуюся жертву.

«Тёмная чума на этих людей, — выругался Ордима, — и на их чёртов культ!»

Что касается природы культа, разгадка по-прежнему ускользала от Ордимы. Он был уверен, что такогоещё не встречал. Империум кишит всякого рода странными культами. Всегда найдутся люди, готовыеследовать за очередным фальшивым идолом, невзирая на последствия. Еретики, кажется,распространяются и множатся, как тараканы, и единственный способ борьбы с ними — передавить всех.

Люди вокруг продолжали безмолвствовать, глядя на тёмный вход позади сцены, покорно ожидая чего-то,

и Ордима даже начал дивиться терпению этой странной конгрегации. Его собственное терпение уженачинало таять. Он не сможет держать образ Микала вечно, хотя ещё одна доза цианоморфида продлитего... Если только он сможет ввести снадобье самостоятельно, не привлекая внимания.

Что-то изменилось. Ордима почувствовал это прежде, чем увидел. Словно рябь прокатилась по залу,переменилась атмосфера, появилась аура кого-то или чего-то приближающегося. Члены собрания упалина колени. Ордима, благодаря обострившимся от страха и напряжения чувствам, упал вместе со всеми,опоздав всего на долю секунды, так что ничтожную задержку никто не заметил. Да никто на него и несмотрел. Не смотрел, потому что из мрака широкого прохода на платформу начали выходить фигуры.

Новоприбывшие были впечатляюще крупными, однако кроме размеров, всё остальное скрывали плащи скапюшонами. Одни шагали гордо и мощно, в их походке было что-то от лёгкости звериной грации.Другие, явно горбатые, ковыляли, сразу напомнив Ордиме о его собственной, настоящей, фигуре и о том,что смотрит он на всё это действо глазами не своими, а позаимствованными у мёртвого, презренногоМикала.

«Мертвеца, к которому присоединюсь и я, если не буду осторожен».

Прямые они или сгорбленные, но чем дольше Ордима изучал новоприбывших, тем яснее становилось,что все они — уроды. То, как облегала ткань плащей спины и плечи, намекало на искорёженную массумышц и костей. Они явно так прятались под плащами потому, что были такими же гротескноуродливыми, как и он сам без воздействия своего бесценного снадобья.

Обычно, заметив другого горбуна или калеку, Ордима ощущал прилив сочувствия, понимания и нечтовроде чувства негласного товарищества. Но не сейчас. Что-то в этих людях вызывало у него тошноту, иэто было странно. Что-то в глубине души отвергало их, хотя Ордима ещё не видел даже краешкомоткрытого тела.

Странные люди заняли места на равном расстоянии у стены в задней части сцены. Там они и осталисьстоять, такие же безмолвные и неподвижные, как и конгрегация, преклонившая колени на полу. И вотявилась последняя фигура, и при виде её по спине у Ордимы словно кто-то провёл ледяными пальцами.

Человек, плавно вышедший из тёмного прохода, отличался высоким ростом. Мантия его, синевато-пурпурного цвета, казалась почти чёрной в тусклом свете канделябров. В руке он держал длинныйметаллический посох, отливающий тёмным золотом, с красным драгоценным камнем в навершии в видетрёх кривых когтей.

«Как этот их знак», — подумал Ордима.

Лицо человека было поразительно безволосым, с кожей гладкой и бледной с синеватым оттенком ивосковым отливом. Это было лицо без возраста, без морщин или шрамов, но и без нежности юности.Сколько ему лет, Ордима не взялся бы определить. Он казался одновременно и древним, и в то же время— только вошедшим в расцвет сил. Но самым удивительным были его глаза. В тусклом жёлтом светеони, казалось, светились сами по себе, как у волка или кошки.

«Это я уже где-то видел».

Эти глаза прошлись по толпе из края в край, оценивая всё, что увидели. Задержались ли они на долюсекунды дольше на Ордиме? Или это просто плод его воображения?

Ордима почувствовал, как желудок сжимает новый приступ страха.

Он смутно ощутил присутствие чего-то у себя в голове. Незаметное. Мягкое. Нечто деликатное,прикосновение психической пелены настолько лёгкое, что его можно было принять за игрувоображения. Затем оно исчезло.

Величественная фигура на сцене — по сравнению с остальными в нём явно угадывался высшийаристократ, — воздела посох и воскликнула ясным, чётким и не лишённым приятности голосом:

— Вы есмь чада Повелителя. Войдите в святилище сие и воздайте Ему хвалу.

Мужчины и женщины на полу зала скрестили на груди руки — каждая изображала уже знакомыйтрёхпалый знак, — и затянули единым монотонным голосом:

— Как любим мы, так и пришли служить.

Высокий человек кивнул и опустил посох.

— Все едины под властью Повелителя. Все любимы. Все бесценны. Лишь от дара Его наступит времямира и счастья. Мы Его народ, и Его благословение избавит нас от болезни и безумия, голода и страха.Он научил нас, чтобы могли мы привести других пред светом Его! — человек указал на связанные тела,лежащие на сцене у него за спиной. — Так привели вы этих мужчин и женщин сюда сегодня, чтобымогли они узреть новую надежду и познать безграничную любовь Повелителя. Как и вы, они обретутжизнь вечную, чтобы внести свой вклад в пришествие божьего царства Повелителя.

Ордима сознательно раскрыл все свои чувства, вбирая всё, что видит, что обоняет, что слышит. Онсобирал всё подряд, зная, что оптиком всё это записывает. Именно для этого его милость отправил егосюда. Этот культ в первую очередь был той причиной, по которой ему поручили Кьяро.

«И те дети на рыночной площади... Вот где я видел такие глаза. Я не ошибся. Они каким-то образомчасть всего этого».

Ордима скосил глаза на группу женщин в плащах, ждущих на сцене.

«Святые угодники, не допустите...»

Во время речи высокого на сцене трое из связанных пленников снова пришли в себя. Они беспомощнодёргались и брыкались, отчаянно пытаясь освободиться — их подталкивал смертельный, инстинктивныйужас. Силовики, расположенные по углам сцены, вышли вперёд, чтобы утихомирить пленников, новоздух в зале опять всколыхнула некая волна. Ордима внезапно ощутил необъяснимое желание отойтиназад, однако команда предназначалась не ему. Он остался на месте, а вот силовики на сценеотреагировали. Они отвесили низкий поклон и отступили, оставив связанные фигуры тщетно извиватьсяи мычать.

Повинуясь второму психическому сигналу, укрытые плащами у заднего края сцены вышли вперёд. Онисклонились над украденными жертвами, взвалили по одной на каждое широкое плечо и, развернувшись,растворились в темноте проходе. Число жертв было нечётным, поэтому последний нёс лишь одно тело.Ордима проводил глазами этого громоздкого урода, тащившего свой безвольный груз к тёмномупорталу. На миг длинный рукав плаща задрался, и Ордима ухватил короткий проблеск — всего лишьмельком — бледной синеватой кожи и пальцев, оканчивающихся кривыми чёрными когтями с опаснымблеском. Затем фигура пропала из виду, уходя по туннелю в глубины пещер.

«Мутанты? — подумал Ордима. Снова он сосредоточил взгляд на странном высоком человеке с посохом.

— Псайкер, глава мутантского культа, собирающий людей и каким-то образом их обращающий? Нет.Что-то не сходится. Шахтёры и все остальные... У них нет никаких признаков мутации. Что жезаставляет их подчиняться? Если только психическая сила, я бы почувствовал, несмотря на защиту. Какон их контролирует?»

Ещё стоило поразмыслить и о странных детях: трёхмесячная беременность, жуткие глаза, холодныйнечеловеческий вид, с которым они избегали нормального детского общения. Это всё не очень вязалосьс беглыми псайкерами и мутантскими культами.

«Как они все связаны?»

Ордима очень скоро получил свои ответы — и позже, как бы ни жёг его стыд и ужас, не мог забыть того,что сделал в том холодном каменном зале в недрах проклятой и обречённой планеты.

Глава 6— Слишком медленно. Слишком, чёрт побери, медленно! Или срезаете ещё восемь секунд, или будембегать, пока не сдохнете!

Сержант Караула Адреас Кулле из ордена Серебряных Черепов расположился за рядом мерцающихмониторов ещё с двумя космодесантниками из Караула Смерти и троицей техноадептов поддержки вчёрных с серебром одеяниях Технической службы Караула. Высоко наверху две трети неба занималасияющая голубым громада луны Дамарота. Облачный покров, лениво перемешиваясь, неторопливо ползпо её поверхности.

Каррас, насквозь промокший от пота, вздохнул и задрал голову. Он дышал глубоко, пользуясь моментом,чтобы мысленно настроиться на новое прохождение.

«Никакой тени. Один лунный свет вокруг».

Он глянул влево, потом вправо. Там, далеко-далеко, внутренняя сторона необъятного кольцазакруглялась к сияющей луне. Но даже для усиленного зрения космодесантника, далекопревосходящего зрение обычного человека, детали на поверхности этих далёких изгибов терялись вбезбрежности пространства и голубоватой дымке.

Тренировки здесь были настолько другими, настолько тщательными, что Каррас не чувствовал себя так стех дней, когда был скаутом. Было, конечно, и что-то обычное: бесконечные часы разборов в сенсориумеи нейрореактивной симуляции под надзором Лохейна и остальных библиариев Караула, упражнения поогневой подготовке и занятия рукопашным боем, разработанные с учётом физических особенностейнечеловеческого противника. Этими вещами он занимался легко и привычно. Но это...

— У вас шесть минут, чтобы подготовиться и сесть в «Штормовой ворон», потом начинаем заново, —прогремел голос Кулле. — Старайтесь лучше! Кодиций Каррас, ко мне на пару слов.

Каррас оторвал взгляд от неба и направился к группе людей за мониторами. Мимо, в сторону убойногоблока «Офидион», проковыляла небольшая армия сервиторов, чтобы восстановить строение в прежнемвиде, как было до штурма. С утренней трапезы они это проделывали уже в двадцатый раз.

— Каррас, — кивнул Кулле. Космические десантники по бокам, которых он готовил к повышению насержантское звание, также кивнули, точно зеркальные отражения с некоторым отставанием повремени.

— Сержант.

— Что скажешь?

— Всё почти как в предыдущий раз, сержант. Хуже всего зачистка с дымом в последней комнате. Безрежима расширенного видения или хоть какого-то канала оперативных данных в реальном времени унас страдает согласованность. Мы ещё привыкаем к этому способу вхождения через крышу, и действиябез силовых доспехов вынуждают группу тратить слишком много внимания. Мы слишком торопимся,поэтому с синхронностью у нас бардак.

Кулле глянул на братьев, молча стоящих по бокам, и потребовал:

— Ваши мнения?

Тот, что слева, — вечно надменный брат Ган из ордена Авроры — поспешил высказаться первым.

— Они уже должны были усвоить метод входа, сержант. Подобные результаты неприемлемы. Восемьсекунд — это целая вечность при оперативном извлечении агентов.

Каррас с трудом заставил себя не зыркнуть сердито на колючего рыжебородого десантника. Сам-то онкак быстро приспособился к методам Караула? Скоростной спуск по тросу, проникновение через крышу,вход через окна... Вообще говоря, Космодесант ведёт войны, не нуждаясь во всех этих изощрённыхштучках. Грубая и прямая сила — вот что принято. Адептус Астартес шагают с высоко поднятой головой,сея смерть среди врагов человечества. Они не проникают по-тихому через окна с бесшумным оружием вруках. Это работа для ассасинов.

«Для ассасинов и — оперативников Караула Смерти, как оказалось».

«Истребительная команда — это точный инструмент, который применяют в тех операциях противксеносов, с которыми другие вооружённые силы справиться просто не в состоянии» — точная цитатаслов командора Караула на церемонии принятия. Собственно, есть ли способ лучше парализоватьвражеские войска, чем уничтожить руководство? Быстро, рационально, эффективно. Один выстрел изболтера может изменить ход целой войны.

Так что, наверное, есть что сказать в защиту и такого подхода.

— Брат Процион?

Второй наблюдатель, носящий серебряный крест Железных Рыцарей, улыбнулся.

— Брат Каррас отработал этот метод входа уже на третьем проходе. Он говорит так, будто это общаяошибка, однако это не так. Да, Альфа — до определённых пределов — обязан брать недостатки командына себя. Но группу тормозит Повелитель Огня. Брат Уфрейди должен поменяться местами сПосягателем — Манниксом. Выброска из кормового люка, возможно, пойдёт у него лучше.

— Что думаешь, Каррас?

— Уфрейди и Манникс поменяются местами, как предложено, — ответил Каррас. — Благодарю братаПроциона за совет.

Каррас увидел, как нахмурился и покачал головой Ган. Кулле с Проционом этого не заметили. Аврорецредко предлагал что-то кроме критики — и, к тому же, не особенно полезной. Он буквально сравнивал

всё, что видел, со своими результатами в прошлом, видя в этих занятиях лишь шанс выпятитьсобственные достоинства перед Кулле.

Процион, наоборот, с самого начала был конструктивен. Однако Каррас всё равно почувствовал досаду.Причём источником этого ощущения служил сам сержант Караула Андреас Кулле.

Он действительно гоняет группу по кругу ради пользы новых членов Караула? Или его настоящая цель— оценить не-сержантов, которых привёл с собой?

Каррас полагал, что вместе с остальными учениками заслужил большего.

— Вы требуете срезать ещё восемь секунд, сержант, — начал он без церемоний. — Могу ли я спросить,как бы вы сами этого добились?

Кулле встретился глазами с Каррасом и заметил, что взгляд у того острый и твёрдый, как наконечниккопья.

«Так, — подумал Серебряный Череп, — кажется, он меня раскусил. Ган с Проционом ждали нашегорешения достаточно, но всё-таки нужно было удостовериться. Ладно, Призрак Смерти. Как бы там нибыло, всё, что мне нужно, я уже узнал».

— Брат Процион. Брат Ган. Пока свободны, — распорядился Кулле, не поворачиваясь. — Возвращайтесьв казармы и изложите свои выводы письменно. К вечернему построению отчёты должны быть готовы. Япросмотрю их после заключительной литании.

Обоим десантникам явно не понравилось, что их отсылают, однако оба торжественно отсалютовалиКулле, ударив правым кулаком по нагруднику, и провозгласили хором: «За честь Караула!». Затемразвернулись и отбыли в сторону группы квадратных сооружений, что стояла в нескольких сотняхметров к югу. В одном из зданий располагался узел маглинии, откуда можно было взять самобеглуюколяску до часовен-казарм. И вряд ли поездка у них будет сопровождаться дружеской болтовнёй. Каррасуставился на Кулле, ожидая пока тот обратит на него внимание.

Светло-серые глаза сержанта провожали пару удаляющихся кандидатов. Когда они отошли подальше,Кулле произнёс: «Ган не пройдёт. Восемнадцать лет он прослужил с отличием в отряде «Цербер», ноподобное мышление не подходит для сержанта Караула. Ган получит другую истребительную командуили отправится обратно в свой орден. А вот Процион...»

Сержант вернулся обратно к Каррасу.

— В истребительной команде Караула Смерти слабость одного — это слабость всех. Альфа просто обязанзнать, где и кто у него слабое звено. В этом заключается его роль: делать поправки на это слабое звеноили, по возможности, избавиться от него совсем.

— Я не считаю, что Уфрейди тормозит наше вхождение, — сообщил Каррас.

— Ты подозреваешь другое, — ухмыльнулся Кулле. — Прекрасно. У меня есть преимущество —мониторы, а ты действуешь без шлема и своего дара, это нужно принять в расчёт, но я рад, что тызаметил. С вхождением, действительно, проблема, как указал Процион, но штурм последней комнаты —этап зачистки с дымом — и есть как минимум половина твоих трудностей. Ты знаешь, что один изгруппы умышленно вас тормозит?

— Тормозит, да, но — умышленно?

Кулле перестал ухмыляться.

— Я велел Проциону и Гану не говорить ничего. Я рад, что ты заметил. Это — Ультрадесантник,Соларион. Он портит результаты группы с самого первого прохода: зачищает западный коридор, как напрогулке, вышибает свою дверь на целую секунду позже всех остальных. Если бы это было простоенеспособие, я бы его заменил. Но Караул Смерти не пускает в свои ряды неумех: будь Соларион таким,его бы тут не было. Я смотрел его результаты. Это образцовый оперативник. Но могу сказать почтинаверняка: он своевольно пытается от тебя избавиться. Вы не пересекались прежде? Может, мы чего-тоне знаем?

Каррас потерял дар речи. Ультрадесантник? До сегодняшнего дня они не перемолвились даже словом.

Слева, из-за ряда мониторов, раздался бесстрастный, искажённый решёткой вокализатора голос одногоиз техножрецов:

— Сержант Караула, убойный блок восстановлен. Бригады сервиторов удалены. «Штормовой ворон»готов.

— Что будешь делать с Соларионом? — поинтересовался Кулле.

Пока «Штормовой ворон» в отдалении справа разгонял турбины, Каррас боролся со вспыхнувшей внутрияростью. Обратив против неё свою волю, точно поток ледяной воды, он заставил её погаснуть. Эмоцииздесь не помогут. Караул Смерти требует эффективности — и Каррас видел лишь один способ еёдобиться.

— Я встану с ним. Манникс возьмёт западный коридор. Соларион идёт со мной. Посмотрим, как ему этопонравится.

Ухмылка Кулле вернулась: хищная, как саблезубая улыбка цестейского крокофида.

— Только не застрели его по чистой случайности, брат. Стрельба по своим не украсит мой отчёт.

Пристальный взгляд сержанта скользнул над правым плечом Карраса к столам с боеприпасами, возлекоторых перезаряжалась и готовила оружие остальная группа. Отбросив ухмылку, Кулле рявкнул:

— Марш обратно в «Штормовой ворон», вы, косорукие черепахи! Двадцать один — счастливое число!

Глава 7Хигган Дозуа в тысячный раз жадно прошёлся взглядом по её фигуре, упиваясь красотой женщины стем же наслаждением, что и впервые. Сейчас это получалось уже машинально, перебороть себя он былне в силах. Вот она стоит подле обзорного иллюминатора, спиной к нему, абсолютно холодная, несмотряна все козыри, которые капитан выкладывал перед ней все эти несколько недель. Он обвёл глазамиизгиб её бёдер, длинные стройные ноги в гладких чёрных брючках, изящные лодыжки в объятияхоблегающих сапог на остром каблуке. Женщина шевельнулась — и по чёрным волосам пробежалиотблески желтоватого света обзорной палубы.

«Что ж за мучение такое? — подумал Дозуа. — Клянусь, ей нравится меня дразнить. Ещё час до земли —и всё закончится. Все эти недели, все эти часы вместе — и ничего. Если бы она не заплатила столько...»

Но даже несмотря на царскую плату, уязвлённое достоинство грызло его по-прежнему. Он с самогоначала повёл себя как джентльмен, ясное дело. Каждый вечер она ужинала за капитанским столом. Он

определил ей самые роскошные апартаменты на корабле (не считая его собственных, конечно). Онусиленно пичкал её тонкими винами, редкими деликатесами, заумными беседами, играми на двоих. Ондаже напрямую выразил свои желания, когда всё остальное оказалось впустую. Однако эта женщина,урождённая в благородной семье, у которой финансовых проблем было больше, чем у него самого, еслиотчёты не врали, отвергла все его авансы.

Дозуа, не самый уродливый мужчина на свете и, к тому же, наследник значительной части богатствасвоей семьи, этого понять не мог. Он всегда пользовался немалым успехом у пассажиров женского пола.Но с другой стороны, он ещё никого так не хотел уложить в постель, как леди Фару Деванон. И опятьДозуа позволил взгляду пройтись по этим бёдрам. «Высший класс!». Пожалуй, в этом и заключаласьпроблема. Наверное, она почувствовала его жгучее нетерпение — и это её оттолкнуло. «Уже поздноизображать равнодушие, — подумал Дозуа, — путешествие закончилось». Они с экипажем доставили её,как и было оговорено, на Кьяро. Семья Деванон хотела заполучить контракты на поставкипромышленного оборудования сюда, хотя зачем это делать на планете, удалённой от всех основныхимперских торговых путей — это выше его понимания. Она вскользь упоминала какие-то дальниесемейные связи, но Дозуа в этот момент был слишком занят любованием изящной линией её шеи.

Перед отлётом он досмотрел её груз, как и положено капитану: по большей части шахтёрские лазеры итяжёлое оборудование, немного расходных материалов. Лично для него мало интересного. Это будетпродаваться — даже, пожалуй, с приличной наценкой — но, согласно его собственным источникам,добыча на Кьяро пришла в упадок десятки лет назад. Очень похоже, что семья Деванон запирает воротауже после того, как грокс оттуда дёрнул, образно выражаясь.

«И всё это значит что? — с горечью спросил себя Дозуа. — Тебе какая разница? Высади её с «Македона»— и дело с концом».

Его ждут и другие контракты, и, хотя ни с одного из них он не заработает столько, сколько с контракта сДеванон, они, по крайней мере, не повергнут его в такую фрустрацию.

Леди Фара заговорила, вернув его к действительности. Даже её гладкий голос — голос женщины,получившей воспитание и образование по самому высшему разряду, доступному её семье, — разжигал внём огонь страсти.

— Я, конечно, видела пикты, — поделилась она, не оборачиваясь от окна, — но необычность её по-настоящему становится явной лишь для невооружённого глаза, вы не находите?

Дозуа подошёл и стал рядом. Даже стоя в метре от этой женщины, ему мерещилось ощущение жара,исходящего от её тела. Разозлившись, Дозуа попытался сосредоточить мысли на планете внизу.

— На такой я ещё не бывал, — согласился он. — Хотя повидал подобных округлостей порядком.

Леди не утрудила себя даже улыбнуться.

— Видите тёмный пояс вон там? — указала она. — Нистарейское ущелье. Проходит по всей окружностипланеты. В среднем четыре километра глубиной. Весьма примечательно.

Дозуа взглянул туда, куда указывал женский пальчик.

— Я прочитал досье.

Его самого поразило, как неприветливо прозвучал его голос. Дозуа торопливо взял себя в руки и

прибавил уже мягче:

— В настоящий момент ведутся споры, как я полагаю, о происхождении каньона. Между прочим, естьвеские доказательства, что это искусственное сооружение. Говорят, его создала какая-то древняя расаксеносов. С другой стороны, мало ли что говорят, не так ли?

— Я могла бы в это поверить, капитан. На самом деле, думаю, я могла бы поверить во что угоднокасательно этого мира. Странность словно вплетена в самую его суть.

С этим не поспоришь. Такой планеты, как Кьяро, Дозуа не видел за всю прожитую жизнь, хотяпутешествия приводили его к внешним границам двух сегментумов. Однако ничто им виденное невыглядело настолько странно.

Ось вращения Кьяро направлена точно в центр местного солнца, Иенво, отсюда здесь, в отличие отдругих миров, нет смены дня и ночи. Для обитателей внизу, на дне каньона, похоже, меняются толькозвёзды на небе по мере того, как планета обращается вокруг своей оси. Для обитания человека пригоднотолько дно Нистарейского ущелья и больше ничего. Северное полушарие Кьяро непрерывно омываетсяобжигающим, слепящим сиянием Иенво, в то время как в южном полушарии вечно темно и смертельнохолодно.

«Ночная сторона и Дневная сторона, — подумал Дозуа, — и люди, влачащие жизнь в узкой щели междуними. Бедолаги. Нет, или дайте мне капитанскую жизнь, или убейте».

Да, Нистарейское ущелье обитаемо, однако люди занимают в нём совсем небольшую часть. На Кьяровсего два больших города: Наджра и Холиксе. И между ними всего шестьсот девяносто километров.

Холиксе, более крупный из двух, населяют по большей части гаррахим — основная нация на своёмродном мире Дельты Рагаша-3. Их массово завезли на Кьяро для работ в промороженных шахтах Ночнойстороны. Согласно файлам, которыми леди Фара любезно поделилась, гаррахим — выносливое,коренастое племя, склонное к быстрому переходу на насилие и высокому потреблению алкоголя. Самипо себе, эти факты представляли для Дозуа мало интереса — в трюмах у него алкоголя было не много иещё меньше оружия. Однако, зная по опыту, что некоторая часть таких культур также склонна копределённым химическим пристрастиям, Дозуа весьма воспрял духом. Какую бы прибыль ни неслакапитану и экипажу «Македона» финансовая поддержка леди Фары, не приторговывай он ягой, средствс трудом удавалось бы наскрести только на топливо. Перевозка и продажа незаконного наркотическогокорня наказуема смертью, однако корень настолько сильнодействующий, и его настолько труднообнаружить обычными методами досмотра, что умеренное количество товара можно легко спрятать, апо прибытии к целевому рынку сбыта соответствующим образом разбавить и смешать с реагентами. ВХоликсе на ягу будет спрос, это Дозуа мог сказать точно. Другие корабли здесь садятся редко, разве чтогрузовики Адептус Механикус, но жрецы Омниссии на чёрном рынке конкуренции не представляют. Имплевать на всё, кроме своей безумной одержимости технологиями.

Меньший из двух городов Кьяро — Наджра, хоть и официальная столица, но — совсем другое дело. Тудазаезжать в планы Дозуа не входило. Какими бы ни были причины, встречи у леди Фары были назначенытолько в Холиксе, так что транспорт она наняла исключительно туда. Жаль в каком-то смысле, потомучто Дозуа предпочитал посещать планетарные столицы, отправляясь на поверхность, но в этот раз,

похоже, жалеть особенно нечего. Жители Наджры вряд ли позволят себе побаловаться его товаром,вызывающим опасную зависимость. Город этот населяют хасмири: набожные, трудолюбивые и верныеаскетическому учению своего обожаемого Святого Суфры. Хасмири работают на Дневной стороне,пробивая и разрабатывая охлаждаемые машинным способом туннели под спекшейся поверхностьюсеверного полушария. Суфра был из тех кислолицых святых, которые всю свою жизнь проклинаютудовольствие во всех его мыслимым формах. Нет. С хасмири дела не сделаешь.

«Значит, только Холиксе, — сказал себе Дозуа. — Только гаррахим. Сел, сдал и слинял. И прости-прощай, чёртова искусительница!»

— Как вы думаете?

Дозуа вздрогнул, внезапно осознав, что леди продолжала разговор, пока его мысли вертелись вокругбизнеса.

— Простите, м’леди, — извинился он с вымученной улыбкой. — Я на мгновение отвлёкся. Вы говорите опроисхождении ущелья? Однозначных объяснений нет, даже после тысяч лет проживания там людей.Думаю, на загадки Кьяро мы никогда не узнаем ответы. С другой стороны, даже если марсианскиежрецы когда-нибудь раскроют её секреты, разве с нами они поделятся? Сомневаюсь.

Леди Фара повернулась к нему и улыбнулась алыми губками самой изящной формы. Дозуа показалось,что он услышал, как в ушах зашумела кровь: красные кровяные тельца трутся изнутри о стенки сосудов.

— Есть такие тайны, которые лучше не разгадывать, вы не находите? — промурлыкала леди. — Что зажизнь без небольшой доли таинственности?

«Сейчас или никогда, — подумал капитан. — Последний бросок».

— Тайнам всегда есть место в жизни, — согласился он, слегка наклоняясь ближе, — но всё же: что зарадость, когда вопрос остаётся без ответа? У нас есть час, дорогая Фара, — он умышленно опустилнадлежащий титул. — Не стоит ли нам окончательно ответить на вопрос, который встал между нами стого самого дня, как вы поднялись на борт?

Леди Фара умело изобразила непонимание:

— И какой же это вопрос, дорогой капитан?

«Ты посмотри, как она играет!»

Дозуа придвинулся ещё на дюйм ближе и сделал умильные глаза.

— Вопрос, который всегда стоит между мужчиной и женщиной, моя дорогая. Простой вопрос: насколькоприятно это будет?

Леди Фара разразилась очаровательным, почти музыкальным смехом. Отсмеявшись, она приложиласвою прохладную белую ладошку к его щеке и сообщила:

— Мне было с вами так хорошо, капитан. Правда, ваше общество и ваше остроумие сделали долгое искучное путешествие гораздо терпимее, и за это я вам очень благодарна.

Улыбка Дозуа, казалось, стала приклеенной. Она... она смеялась над ним на самом деле. Он для неё

какой-то клоун, что ли?

— Я должна поторопить свою свиту, — она убрала руку с его лица. — Нужно приготовиться к спуску. Апока — прошу прощения.

На этом она развернулась и прошествовала к дверям в дальнем конце помещения. Желтеющий у входачереп-считыватель опознал её. Красные огоньки в глазницах моргнули, сменившись зелёными. Дверь сшипением растворилась, выпустив две зеркальных струи маслянистого пара. Дозуа застыл в онемении,глядя, как она уходит. Не обернувшись, Фара Деванон выскользнула в коридор, плавно двигая бёдрами,точно гладкая чёрная пантера.

Капитан вернулся к обзорному иллюминатору и причудливой планете внизу.

«Семь недель, — думал он с горечью. — Семь чёртовых недель. И ничего, кроме насмешки. Провались тыв варп, чёртова шлюха. Чтоб твои драгоценные тайны там внизу сожрали твою душу».

Шианна Варлан, следователь третьего ранга Ордо Ксенос Его Императорского Величества Священныхорденов Инквизиции, шествовала по коридору ровным шагом, каблуки цокали по пластали пола. Впоследний раз эта дорога приведёт её обратно в апартаменты на борту «Македона» и к спутникам,которые ждут её там. За оставшийся час до посадки в спускаемый челнок нужно столько успеть сделать.Слава Трону, это проклятое путешествие почти закончилось. Слишком оно получилось долгим изаковыристым. Этот несносный капитан не давал ей ни секунды покоя: приглашения каждый раз, как онсадится за стол; просьбы составить личную компанию на регулярных чтениях у корабельного капеллана;непрерывные надоедливые двусмысленности за нескончаемыми партиями «Еретика!» вдвоём. И онпостоянно пожирал её глазами. Отвратительно. Шианна почти физически ощущала, как его взглядползает по телу, как будто её лапают невидимые руки. Все мужчины одинаковы, немногим лучшеживотных.

«Нет. Не все, Шианна, — напомнила она себе. — Его милость — не такой».

Однако такое нежелательное внимание было ей не внове. Прекрасные гены были одним из главныхактивов, ради которых её избрали, и она пользовалась этим на всю катушку, как от неё и ожидали, даже— приказывали. Однако, приказы или нет, но от этого Шианна чувствовала себя испачканной, а это, всвою очередь, приводило её в ярость. Она возненавидела Дозуа с самого начала, этого придурошногонедотёпу. Но, как всегда, более важное дело заставило её отложить собственные чувства в сторону. Онасыграла свою роль в совершенстве: леди Фара Деванон, высокородная дочь не самой известной семьи,которая с трудом пытается поправить свои дела; женщина, глубоко убеждённая в своей женскойсоблазнительности, но и понимающая, что эту монету можно потратить только раз. Дай такомумужчине, как Дозуа, то, что он хочет — и потеряешь над ним всякую власть. Персонаж Леди Фара, как вобщем-то и женщина, которая её играла, весьма ценила своё достоинство.

«Молись, чтобы мы не встретились при других обстоятельствах, ты, жертва кровосмешения! Иначе тебеточно конец».

Эти мысли, конечно, только пустая угроза, но картинка, которую она вообразила при этом, доставиланекоторое удовольствие. После сегодняшнего дня они с Дозуа, скорее всего, никогда больше неувидятся. Пора забыть об этом идиоте и сосредоточиться на следующей фазе операции. Перелёт наКьяро подходит к концу. По прибытии в Холиксе начнётся настоящая работа.

Она мало знала о том, что ждёт впереди, но вряд ли это что-то новое. По словам его милости, в игру тамуже вступили другие агенты. Нечто на Кьяро потребовало особого внимания Ордо Ксенос. Скоро онараскроет его суть.

А затем, если прикажут, уничтожит.

Глава 8Чёрная туша «Штормового ворона» зависла на хвостах синего пламени в десяти метрах над крышейубойного блока. Из люков на корме и бортах вниз полетели тросы. Затем изнутри раздалась резкаякоманда:

— Группа, пошли!

Три мускулистые фигуры, одетых в чёрное, ринулись вниз, контролируя спуск лишь с помощью рук,защищённых перчатками. У каждого поперёк спины висел болтган, немного меньше и компактнее, чемте, к которым они привыкли; грудь и пояс перетянуты ремнями, увешанными гранатами и прочимбоевым снаряжением. Подошвы глухо ударили крышу. Все трое немедленно рассыпались в стороны,прикрыв западный, восточный и северный края здания, высунулись наружу, бегло осматривая окна ибалконы внизу в поисках вражеских часовых.

Секундой позже на крышу спрыгнули ещё двое. Бортовые лебёдки с визгом втянули тросы обратно, и«Штормовой ворон» отвалил вверх, забирая в сторону от точки выброски.

Последние две фигуры метнулись к северному краю крыши. Как только они оказались на месте, всепятеро оперативников вытащили небольшие устройства, похожие на пистолеты, прижали стволы кпермакритовому краю крыши и нажали на спуск. Раздался резкий хруст, взметнулись пять облачковпыли. Каждый потянул к себе пистолет –из рукоятки начала разматываться чёрная полифибровая нить.Коротко дёрнув нить для проверки, каждый вступил на пермакритовый край, развернулся и прыгнул скрыши спиной вниз.

Каррас оттолкнулся ногами, отлетел от стены и отпустил курок пистолета. Слетел метра на три вниз,затем нажал курок снова, остановив спуск. Качнувшись обратно к стене, упёрся ногами и напрягмышцы, готовясь к очередному толчку. Справа от него, Игнацио Соларион, Ультрадесантник, сделал тоже самое. Когда Каррас встал с ним в пару, тот не сказал ничего, однако выражение его лица труднобыло назвать радостным.

Внизу из стены выступал широкий полукруглый балкон. С этого балкона внутрь вели широкие двойныепластековые двери, откуда можно попасть в помещения и коридоры убойного блока.

Каррас и Соларион одновременно спрыгнули на балкон и бросили свои лини. Заняв позиции по обестороны от дверей, прижались спиной к стене. Соларион глянул на Карраса через разделяющее ихпространство, взгляд его бледно-голубых глаз был холоден и суров. Каррас кивнул, приказываядействовать дальше. Ультрадесантник снял с ремня небольшой баллончик с длинным соплом, затем чутьвысунул голову, чтобы проверить, нет ли врагов по ту сторону прозрачного пластека. Не заметив никого,он шагнул к центру дверей, поднял баллончик и принялся напылять широкий неровный контур —больше самого себя — прямо на гладкую как стекло поверхность. Едкая чёрная пена запузырилась,разъедая межмолекулярные связи вещества.

Закончив обводить контур, Соларион вернул баллончик в подсумок и ухватился за внешние ручкидверей.

Каррас начал мысленный отсчёт и, досчитав до шестнадцати, подал знак.

Соларион дёрнул за ручки — и два куска рамы со стёклами остались у него в руках. Ни звона, ни шума —лишь приглушённый хруст.

Ультрадесантник повернулся и аккуратно положил куски на пол. Каррас полуприсев скользнул внутрь,вскинув болтер и прижав приклад к плечу. За спиной послышались тихие шаги Солариона.

«РУПоР», - подумал Каррас, окидывая быстрым взглядом помещение.

Сержанты Караула вбивали им это в головы со второго дня подготовки.

Расположение, Углы, Повороты, Расхождение.

В этой комнате чисто, но могло быть и по-другому. Кулле менял расположение врагов каждый раз, когдаотправлял группу внутрь. И менял маршруты передвижения часовых вдобавок.

За дверью в дальнем конце комнаты лежал северный коридор, по которому им с Соларионом предстоялодобраться до цели. Быстро проскочив помещение, Каррас занял позицию справа от двери. Соларионвстал слева. Оба дали знать друг другу, что готовы. Пока всё шло хорошо.

Каррас протянул руку в перчатке и нажал на руну открытия двери. Створка пошла в сторону, убираясьвнутрь стены. Не успела она раскрыться полностью, Каррас уже проскочил в коридор, ведя стволомвлево.

— Контакт!

Полупрозрачный часовой эльдар обернулся и, заметив Карраса, вскинул свой чужацкий пистолет сребристым стволом. Болтер Карраса глухо кашлянул — и высокий стройный чужак рухнул, затемзамерцал, подёрнувшись зеленоватыми помехами, размазался квадратиками низкого разрешения ипропал. В стене за тем местом, где он стоял, из небольшой чёрной воронки потянулись кверху лоскуткидыма. Гололитический проектор на потолке коротко прогудел, его индикатор сменил огонёк с зелёногона красный. Каррас развернулся.

За спиной у него Соларион только что уничтожил такую же цель.

— Пошли, — Каррас указал в южном направлении. Вместе — Каррас прижимался к левой стене,Соларион — к правой, — они крадучись двинулись по коридору, оставшемуся без охраны. Приближаясь кцентральному коридору в дальнем конце прохода, оба держали болтеры у плеча, целясь в металлическиепроёмы по обеим сторонам и перекрёсток впереди, где путь расходился на запад и восток. На занятии поэкстренному освобождению и эвакуации зачищать каждое боковое помещение времени не было.

Сценарий был прост: три ценных сотрудника Имперского военно-космического флота взяты живьём такназываемыми тёмными эльдар во время нападения ксеносов на отдалённую имперскую заставу. Каждыйсотрудник обладает важной оперативной информацией, которая не пересекается с остальными, и этозначит, что всех троих нужно извлечь живыми прежде, чем они сломаются под пытками или поддадутсяобработке сознания. Сотрудники обозначены, как агенты уровня «Аполлон», то есть потеря даже одногоозначает провал всего задания.

Конечно, убойный блок «Офидион» не похож на космический порт, их Каррас повидал, но значения этоособого не имеет. На тренировках часто приходится включать немного воображения.

Справа металлическая дверь ушла вверх, и в коридор шагнула тонкая длинная фигура: чёрные волосы,заколотые мелкими белыми косточками, острые уши по обе стороны вытянутого узкого лица с оливковойкожей.

Соларион поразил цель, не дав ей даже выйти из дверей. Изображение тёмного эльдар крутанулось,замерцало и рассыпалось, вполне понятно предупредив о нападении своих условных соратников внутри.Дверной проём вдруг ощетинился оружейными стволами, похожими на длинные кости. Вражеский огоньначал решетить коридор. Проецируемые гололитом выстрелы пролетали над головой Карраса сгудением и визгом: сложная аудиосистема убойного блока прибавляла волнующего реализма.

— Кровь и преисподняя! — зашипел Призрак Смерти.

Соларион присел и открыл ответный огонь. Болты шмякались в дверной проём, за которым укрывалсяпротивник. Они не взрывались, как это обычно делали болтерные заряды. Такие учебные болты,получившие прозвище «чекушки», — низкоскоростные, безразрывные сплошные пули — штатноприменялись на занятиях в убойном блоке. Каждое попадание, не достигнув цели, высекало толькоискры.

«Множественные встревоженные цели в надёжном укрытии, — с горечью подумал Каррас. — Заданиепрактически уже слито. Этот идиот сделал это специально. Кулле прав: он действительно пытается менясковырнуть».

Остальные оперативники по воксу доложили, что заняли позиции вокруг целевого помещения. Каррасне мог пустить их штурмовать комнату без него и Солариона с северной стороны. Он не станетотправлять группу внутрь, чтобы их там просто перебили, зная, что Кулле всегда держит заложниковпод серьёзной охраной. Врагов внутри будет слишком много для трёх оперативников, и дело необойдётся без одной-двух жертв, космодесантники они или нет.

Скрипнув зубами, Каррас принял решение. Заметив дистанцию до двери, откуда вёлся весь огонь, онснял с пояса дымовую гранату, активировал и метнул прямо под ноги врагу. С шипением повалил густойсерый дым, быстро заполняя узкое пространство коридора и большую часть бокового помещения.Видимость упала до нуля, однако Каррас держал всё, что нужно, в голове. Он выдернул фраг-гранату ипригнувшись бросился вперёд. Чужаки теперь палили вслепую. Он прилагал все силы, чтобы проскочитьсквозь их ненастоящие выстрелы невредимым. Позади Соларион продолжал стрелять в укрытуюдымовой завесой дверь, хотя видел сейчас не больше Карраса. Но его огонь по крайней мере не давалпротивнику особенно высовываться. Может быть, из Карраса и не сделают решето.

«А, может, и сделают. Выбора он мне не оставил».

Между дымовой завесой и огневым прикрытием места хватало. Проскакивая мимо двери, Каррас, незамедляясь, кинул внутрь гранату и побежал дальше прямо сквозь удушливое облако. Впереди, гдекоридоры образовали Т-образный перекрёсток, из дыма проступил северный вход в целевое помещение.Каррас прибавил скорости. На бегу пророкотал в вокс:

— Десант, атака через три...

Ботинки грохотали по полу. Шесть метров.

— Два...

Ближе.

— Один...

Ближе.

— Пошли! — рявкнул он. Где-то за спиной разорвалась граната. Как и «чекушки» в болтере, гранатабыла учебной: взрывчатки в ней хватало только на громкий хлопок. Дым ещё не рассеялся, скрываяпоследствия, однако четыре проекции тёмных эльдар замерцали, исчезая в небытие, и группасигнальных огней сменила цвет с зелёного на красный.

Но Каррасу уже было не до того. Всё, что сейчас имело значение, — это комната с заложниками,двойные двери которой быстро приближались. Их следовало подорвать небольшим зарядом, но времениуже не осталось. Соларион постарался. Крякнув, Каррас прыгнул вперёд и врезался плечом в серединудверей.

Раздался громкий треск — замки и петли вырвало из креплений. Точно живой Джаггернаут, Каррасвлетел в двери как раз в тот момент, как остальные трое членов команды — Уфрейди, Манникс и Ансулиз Сынов Сангвиния — ворвались в комнату с юга, запада и востока. Глушители болтеров закашляли.Тёмные эльдар внутри услышали взрыв гранаты за долю секунды до того, как вся истребительнаякоманда вломилась внутрь — то есть, вся, кроме Солариона, который замыкал атаку. Восемьжестоколицых ксеносов торопливо развернулись к дверям, вскидывая своё странное оружие, однако намгновение позже, чем следовало. «Чекушки» вспороли воздух, пролетая сквозь врагов, — и терассеялись, точно призраки. Это заняло первую секунду. В следующую группа Карраса прикончилаоставшихся четверых, которые собрались казнить заложников: трёх невысоких нервных людей в жёсткихмундирах с золотыми позументами адмиралтейства. Один тёмный эльдар почти успел: его чёрный мечуже начал опускаться, но позади Карраса раздался глухой хлопок выстрела — и чужак исчез следом засвоими злобными собратьями.

Этот последний выстрел принадлежал Солариону. Ультрадесантник шагнул в комнату и огляделся.

— Чисто! — сообщил брат Манникс.

— Чисто! — откликнулись остальные.

— Перекрыть выходы, — распорядился Каррас. — Следить за подходами.

Троица флотских уже пропала, точно как эльдар, испарившись, словно их тут и не было. Собственноговоря, их тут и не было.

Чувствуя, как по венам бежит адреналин, и слыша грохот сердца в ушах, Каррас открыл вокс-каналсвязи с сержантом Кулле.

— Говорит Альфа. Цели захвачены. Потерь нет. Готовы к эвакуации.

— Что это было в коридоре, Альфа? Что за бардак? Если бы твоя затея с тараном дверей не сработала, унас на руках сейчас остались бы только трупы всех агентов.

— Я знаю, сержант, — буркнул Каррас, метнув злобный взгляд на Солариона. Ультрадесантник стоял кнему спиной, обратив глаза на коридор, который прикрывал.

«Идиот! Что он выдумал? Я заставлю его объясниться, клянусь Троном».

— Какое у нас время?

— Лучше, — ответил Кулле. — Вы срезали три секунды с этим твоим забегом «смерть-или-слава».Однако это по-прежнему не то, что я хочу увидеть.

— Этого не должно было произойти.

— Да, не должно было. Но ты быстро соображал. Так что на поминках тебе это вспомнят.

— Думаю... Что?

На другом конце возникла пауза, которая Каррасу не сильно понравилось, затем Кулле произнёс:

— Ты труп, Каррас. Прямо сейчас ты валяешься на полу, согнувшись пополам и выблёвывая остаткиразжиженных органов. Когда ты пробежал мимо двери и метнул гранату, вражеский выстрел попал тебев верхнюю часть левого бедра. Тёмные эльдар используют очень мощные токсины. Кое-какие из них непо зубам даже «очистителю». До штурма помещения ты бы дожил, но будь это не учебное занятие, ачто-то другое, я бы сейчас разговаривал с твоим вторым номером, а не с тобой. Даже твои прогеноидыпропали бы.

Каррас остолбенел. Разрушились бы его прогеноиды? Значит, не только этот вечно недовольныйУльтрадесантник добился его смерти, но и лишил чести передать последнее своё генетическое наследиеродному ордену. Любого космодесантника затошнит при мысли о подобной смерти.

Каррас, сердито грохоча ботинками, подскочил к Солариону и грубо развернул к себе лицом. Обхватилогромной рукой Ультрадесантника за горло, впечатал его спиной в стену и вздёрнул вверх.

Соларион мгновенно ответил стремительным левым хуком в висок. Но у Карраса осталась свободнойвторая рука. Он вскинул локоть и отвёл удар.

— Если ты ещё когда-нибудь проделаешь что-то подобное, ты, кусок...

Соларион резко подтянул колени и как рычагом оттолкнул Карраса от себя. Тому пришлось отпуститьруку. Соларион приземлился в боевую стойку, готовый защищаться.

— Проделаешь что, ведьмокровка? — яростно прошипел Ультрадесантник.

— Ты прекрасно знаешь, что, — ответил Каррас, вспыхнув от оскорбления.

Оскал Солариона превратился в злобную усмешку:

— Я говорил им, что тебе это не по силам. Призраки Смерти? Какую великую роль вы сыграли вистории? Третьесортный орден, вылезший из ниоткуда. Твой родной мир даже не в границах Империума.И они поставили тебя командовать мной?

Не сводя глаз с Карраса, он нагнулся и подобрал оброненный болтер.

— Меня призвали на Дамарот, потому что я лучший, — продолжал Соларион, абсолютно убеждённый в

своих словах. — Ультрадесантник до меня был вожаком истребительной команды, и тот, что был до него.Я не стану подчинённым такого как ты.

— Не я так решил, — огрызнулся Каррас.

— Но тебя это вполне устроило.

Каррас ощутил, как внутри шевельнулось то, что, как он думал, было заперто под замок. Ярость, должнобыть, прорвала что-то, мгновенно избавив его от ограничений варп-поля подавителя на позвоночнике.

Его психический дар вспыхнул, будто чиркнули спичкой — не тот пожар, что был раньше, даже близконе та колдовская мощь, какую он знал прежде, но дар всё же вернулся — достаточный, чтобы ощутитьего, достаточный, чтобы нанести удар прежде, чем Каррас успел сдержаться.

Языки злопламени полыхнули у него из глаз. Воздух вокруг вздрогнул.

Невидимые могучие руки подняли Солариона в воздух и швырнули к дальней стене. Ультрадесантникаударило так, что вышибло воздух из лёгких. Он тяжело рухнул на пол, однако быстро оправился и встал,метнув полный злости взгляд на Карраса. Странная улыбка растянула его губы.

— А теперь ты ударил меня, — произнёс он с ледяным спокойствием.

Карраса тут же окатило волной стыда. Так делать не стоило. Он знал, как славен Ультрадесант. Онникогда не мог себе даже представить, что нападёт на одного из них.

«Что на тебя нашло? Где твоя выдержка? Гнев этот — в ответ на оскорбление или на то, что лишилименя силы? Не думал, что равновесие моё так от этого зависит. Правильно её спрятали под замок.Теперь я вижу: моя зависимость от дара — это слабость, которую я обязан преодолеть».

На губе у Солариона выступила кровь. Он стёр её тыльной стороной ладони. Остальные трикосмодесантника стояли в напряжённом молчании, не зная: вмешаться или нет. Они все слышали: честиКарраса было нанесено такое оскорбление, которое не стерпел бы даже самый отходчивый. НоУльтрадесант пользовался огромным уважением. По крайней мере, его большая часть служила высшимпримером того, каким должен быть космический десантник.

Каррас услышал, что Кулле распекает их по воксу.

— Успокоились оба! Не вынуждайте меня использовать прерыватель. Кодиций Каррас, ко мне сюданемедленно! — Он прервался, затем прибавил: — Ты не должен был суметь это сделать.

Каррас на секунду задумался, не извиниться ли перед Соларионом, но этот глупец оскорбил его орден.Психический удар был ошибкой, но грубость Ультрадесантника была не меньшей ошибкой. ПоэтомуПризрак Смерти не сказал ничего и молча покинул комнату. Слева, в конце западного коридора, шлалестница, которая вела к парадному выходу на первом этаже. Спускаясь по ступеням, Каррас услышалсержанта Кулле обратился к нему снова, на этот раз по закрытому каналу.

— Они говорят, что подавляющее поле было выставлено на максимум. Что ты сделал?

— Он зашёл слишком далеко, — ответил Каррас уже ровным голосом.

— Это бывает. А вот перегрузить имплантат... такого не бывало.

Каррас покопался в душе и решил, что его ни грамма не волнует ни сам имплантат, ни ожидания,которые Совет Караула возлагал на него. Его сила одолела ограничитель лишь ненадолго, но успелаухудшить и так нехорошую ситуацию. Сейчас она утихла опять. Каррас пытался вызвать её снова, хотябы создать в ладони шар злопламени, однако имплантат, как и прежде, не давал этого сделать.Ограничитель преодолела ярость, а не сила воли или нужда. Одна лишь ярость, простая и ясная.

— Ультрадесантник перешёл границу, сержант, однако моя реакция перешла её ещё дальше. Я примулюбое наказание, какое положено.

— Посмотрим, — ответил Кулле. — Со своей стороны скажу, что он сам напросился, но мне нужнопроконсультироваться с Советом.

— Понимаю.

— А сейчас, — произнёс Серебряный Череп, — тащи свою команду вниз и готовьтесь к следующемузаходу. У вас шесть минут. — После паузы он прибавил: — Мне ещё надо будет придумать, какпредставить это в отчёте.

Каррас замер на ступеньках, не веря своим ушам.

— Вы серьёзно, сержант? Мы снова пойдём на занятие?

— Я не шучу, когда дело касается тренировок в убойном блоке, библиарий. Никогда. Тащитесь сюда внизи готовьтесь к вылету. У вас ещё пять секунд лишних!

Глава 9Прощание капитана удивило её своей лаконичностью. Похоже, Дозуа задело за живое сильнее, чем онадумала. Капитан кипел от горечи и злости, однако явно пытался держать себя в руках. Во время спуска,который показался гораздо длиннее, чем на самом деле, старался на неё не смотреть. Когда Варланобращалась к нему, Дозуа стискивал зубы и отвечал односложно, либо делал краткие и невнятныезамечания, обращаясь больше к самому себе. Её это вполне устраивало. Когда челнок наконец коснулсяземли, она ощутила огромное облечение: момент, когда капитан избавит её от своей компании, совсемблизко. Однако, даже когда грузовой челнок осел на толстых металлических ногах, Дозуа остался наместе, напряжённый, едва глянув на неё с противоположной стороны прекрасно обставленногопассажирского салона. Варлан даже показалось, что он сейчас прикажет ей выметаться.

Конечно, ещё остался вопрос о вознаграждении, так что капитану всё-таки пришлось с ней пообщатьсянапрямую. Варлан, или скорее — леди Фара для него, вручила капитану чёрный ларец, выполненный изтвёрдой, но лёгкой керамики. Дозуа поставил ларец на колени, ввёл код в точности, как указала леди, иподнял крышку. Внутри засверкали драгоценные камни, отражая свет потолочных люмов. Капитанвызвал из ниши в стене сервитора ростом с ребёнка и приказал провести молекулярный анализ.Изумруды из сокровищ семьи Деванон, в точности как было уговорено. Высочайшего качества. Всёзарегистрировано. Получив оплату полностью, Дозуа закрыл ларец и передал своему первомупомощнику, Сарафо, приказав тому ждать в своей каюте.

Когда за первым помощником с шипением закрылись двери, Дозуа деревянно поднялся и протянул ейруку.

— Леди Фара, наша сделка завершена, — произнёс он холодно, давая понять, что других церемоний не

будет.

Варлан встала, заинтригованная переменой в его поведении со времени предыдущей встречи, и принялапротянутую руку. При этом отметив, что на этот раз с его стороны никаких игривых пожатий не было.Капитан, наконец-то, оставил всякую надежду. Трон свидетель, сколько времени на это ушло. «Если быкапитаном «Македона» была женщина...» — подумала Варлан про себя.

— Надолго задержитесь на поверхности, капитан?

— Где-то на неделю, — ответил Дозуа, стараясь не встречаться с ней глазами. — Может быть, на две.Заберём припасы, топливо и всё остальное. Посмотрим, что местные предложат в обмен на товары. Естьи другие дела, так что долго бездельничать на этом шарике не придётся. Но, скорее всего, наши путивряд ли пересекутся, пока я буду здесь.

— Прискорбно, — солгала Варлан, и ей было всё равно, что он это знает. — Что поделать, жизнькапитана звездолёта — штука занятая. Не стану вас более задерживать. Только позвольте ещё разпоблагодарить за гостеприимство и пожелать всяческих успехов.

Даже если Дозуа и пытался изобразить вежливую улыбку, этого у него не получилось. Вышло что-товроде странной вымученной усмешки.

— Пусть Император ведёт и хранит вас, леди, — пожелал он равнодушно и поспешил выпустить её руку.

Варлан повернулась и пошла к переднему выходу из салона. У самых дверей остановилась и напоследоккивнула в знак благодарности, почти ожидая увидеть, что капитан, как всегда, не спускает с неё глаз.Однако Дозуа уже направился к противоположному выходу.

Варлан не смогла даже толком определить, что чувствует при этом: извращённое разочарование или жеоблегчение, а, может, — и то, и другое.

«Неделя. Может быть, две. Закончится к тому времени операция? Больше я с ним не полечу, если неприкажут. Лучше дождаться корабля механикусов, хотя ближайший будет не раньше месяца».

Точнее она узнает после встречи с агентами ордоса на земле.

Спустя несколько минут, когда трап челнока опустился на чёрный рокрит посадочной площадки, Варланвстретили помощники — Орога и Мирда. Близнецы пристроились сзади, шагая в ногу; глаза-линзыобшаривали высокие штабели грузовых контейнеров в поисках опасности. Их тяжёлая наручнаяаугметика надёжно пряталась под рукавами и перчатками из кратидовой кожи. Ножи и парализаторыбыли скрыты не менее надёжно. Для неопытного взгляда близнецы были просто сопровождающими.Опытный же сразу разглядел бы в них телохранителей, ибо двигались они с грацией и уверенностьюхищников. На самом деле они исполняли обе роли, что позволяло Варлан обойтись столь малой свитой,привлекая к себе гораздо меньше внимания. Надёжность и контроль в её работе всегда важны. Здесь онане испытывала иллюзий: привлекая внимание штурмом городов большой и грозной группойприсягнувших на верность воинов и агентов, она станет гораздо менее полезной для его милости. А покаеё фальшивая личность не раскрыта, она может тайно получить доступ в слои имперского обществаболее широкий, чем обычным путём.

Леди Фара Деванон обладает подробной и легко проверяемой историей, как и положено любому члену

не самой знатной семьи, пусть она и целиком поддельная. Главное, не делать ничего такого, что можетпоставить легенду под угрозу. Вот почему, когда из главного зала ожидания космопорта её вышлавстречать свора невысоких мужчин в синих мундирах, инквизитор спрятала своё раздражение. Онаподозревала, что такое может произойти. Как только Центр управления наземной обороны Кьярополучил список пассажиров «Македона», напротив её имени наверняка сразу же поставили галочку.Титулы всегда привлекают внимание. Как и следовало ожидать, местный губернатор не преминулотправить своих людей её встретить — и вот они здесь.

Мужчины, которых было четверо, остановились на пути Варлан и склонились в глубоком поклоне.Варлан ощутила, как Орога с Мирдой приготовились к драке: едва заметное смещение позиций,понятное только ей. Близнецы умели маскироваться не хуже неё. Их готовность убивать скореечувствовалась, чем виделась. Похоже, люди в синих мундирах этого не ощутили. Они не обратили наблизнецов никакого внимания.

«Или, может быть, обратили, но и сами разбираются в маскировке не хуже других».

Следователь никогда не принимает за чистую монету то, что на виду.

Мужчины выпрямились; один из них заговорил высоким и чуть свистящим, точно ветер в камышах,голосом:

— Имею ли я честь обращаться к уважаемой и благородной леди Фаре Деванон?

— Кому я должна отвечать, сударь? — ответила Варлан, степенно улыбнувшись.

Человек ответил улыбкой широкой, хотя выражение его глаз не изменилось. Варлан решила, что так онпохож на испуганную обезьяну.

— Миледи, мы помощники лорда верховного арбитратора Ненахема Саннры, планетарного губернатораКьяро под властью Его святейшества Императора Человечества. Моё имя Сулиман, вы можете называтьменя Сул, если вам будет угодно. Я первый помощник лорда верховного арбитратора.

— Тогда позвольте выразить удовольствие от знакомства, Сул, и поинтересоваться, что привело к нашейвстрече. Я только что провела семь недель в варп-перелёте. Надеюсь, вы поймёте, что в первую очередьсейчас меня интересует, где я могу остановиться и отдохнуть.

Сул наклонил лысую, покрытую старческими пятнами голову. Он был уже не молод.

— Конечно, мэм. Однако, возможно, мои слова помогут вам с этим, так как мой господин послал меняпредложить вам и вашим спутникам устроиться в его холиксийских апартаментах. Столь прекрасный изнатный гость — редкость на Кьяро, и мой господин жаждет оказать вам гостеприимство. Он сообщилмне, что семьи Саннра и Деванон на самом деле являются родственными через дальние связи с семьёйНандол.

Здесь Варлан позволила себе улыбнуться, ибо прекрасно знала, что её хозяин устроил так, чтобы этуподделку добавили в соответствующие архивы за время её путешествия сюда.

— В самом деле. Помнится, дедушка по отцовской линии как-то упоминал об этом. Мы скорбим о семьеНандол. Многое было потеряно, когда их не стало.

На лице Суливана появилась печаль, которую тот не испытывал, но прекрасно изобразил.

— Многое было потеряно, — эхом отозвался главный помощник, — однако, возможно, не всё, если стольдальние связи убедят вас принять любезное предложение моего господина.

Варлан уже решила для себя, что принять предложение будет лучше всего. Чтобы не ждало впереди, автереться в доверие высшей власти на планете может оказаться весьма кстати. Но даже если нет, то, покрайней мере, это ещё лучше закрепит её легенду.

— Тогда я с благодарностью принимаю предложение лорда верховного арбитратора. Однако, у меня естьопределённые коммерческие интересы, которыми я должна заняться в первую очередь. Это займёт небольше часа.

При этих словах Варлан указала на высокие штабели металлических ящиков слева от спускаемогочелнока: её груз, уже доставленный портовыми сервиторами и рабами. Каждый ящик украшала печатьеё мнимой семьи: три сцепленные луны.

— Пообщайтесь с моим помощником, — велела она, указывая на Мирду. — Покончив с делами, мы срадостью прибудем по вашим указаниям к поместью лорда верховного арбитратора.

— Вам не потребуется следовать нашим указаниям, миледи. Ради вашего удобства здесь ждётбронированный транспорт. Мы сами доставим вас к апартаментам нашего господина, если вы ничего неимеете против. Но, прошу, не ограничивайте себя во времени только ради нас. Нам даны указания ждатьстолько, сколько потребуется.

«Бронированный, — подумала Варлан. — Об этом упоминать было необязательно. Интересно, что онрешил это сделать. Похоже, не всё так гладко на Кьяро, и планетарный губернатор прекрасно это знает.Будем надеяться, что языком он болтает так же легко, как раздаёт приглашения».

— Я глубоко признательна вашему хозяину за щедрость. Как и вам за ваши услуги. Мирда, дорогая, будьдобра.

Мирда вышла вперёд, назвалась людям в синем и повела их прочь от следователя. Варлан не убирала слица благодарную улыбку, пока те не повернулись к ней спиной. Затем заговорила со срочными ноткамив голосе с Орогой. который остался с ней.

— Как груз?

— Его перевезут на склады недалеко от центра города, — ответил Орога густым баритоном. — Портовыесервиторы начнут погрузку в машины, как только вы дадите команду. Представители покупателейосмотрят груз сегодня вечером.

— Пусть сервиторы начинают погрузку немедленно. Что касается покупателей, ради нашего прикрытиязапусти ажиотаж с ценами. Продажу возлагаю на твои плечи. Тяни сколько можно. Мы не имеем нималейшего понятия, насколько здесь задержимся. Если дела на Кьяро потребуют нашего внимания надолгий срок, придётся подготовить солидный предлог. Ты связался с агентом?

Орога кивнул.

— Да, мэм. Он ждёт нас неподалёку. Я принял кодированную импульсную передачу через три минутыпосле посадки. Похоже, он неплохо осведомлён. Агент подготовил место встречи и ждёт вас там. Проход

— через пристройку для инвентаря слева от главного зала ожидания. Это вон там. Вы сможетепроскользнуть внутрь, не привлекая внимания. Воспользуйтесь тенью здания. Я удалённо отключилсоответствующие люмы.

Варлан повернулась и увидела небольшую бетонную постройку с металлической дверью. В свете однихтолько фонарей по периметру посадочной площадки и освещённых окон залов ожидания и отправленияеё почти не было видно.

«Как темно в Холиксе, — подумала Варлан. — Вечные сумерки. Ни настоящего дня, ни настоящей ночи.Это сыграет нам на руку. В тени всегда дела Инквизиции творятся».

— Ни у меня, ни у Мирды не было времени проверить строение, мэм, — сообщил Орога. — Прикажите —и я пойду следом за вами.

— Мы уверены, что сообщение отправил Агент-16?

— Проверка идентикода была произведена немедленно. Это код уровня «Танатос». Такие коды всё ещёвходят в список надёжных. Случаев компрометации не было.

— Тогда я иду одна.

Варлан стукнула трижды себе по гортани, и Орога кивнул. Он поднял руку и сам стукнул по горлудважды. В ухе у Варлан дважды щёлкнуло.

«Ладно. По крайней мере, связь в пределах видимости у нас есть».

Имплантированная аугментация для вокс-связи, которую она делила со своими помощниками, покаработала, как положено. Ещё надо будет проверить её внутри места встречи, чтобы узнать, как связьработает вне прямой видимости. Особых надежд, конечно, питать не стоит. Редкие металлы Кьяропечально известны тем, что создают трудности для небольших незащищённых устройств связи.

— Пока воспользуемся предложением лорда арбитратора. Посмотрим, куда это нас приведёт. Послеразговора с Агентом-16 я буду знать больше. А теперь, иди со мной к залу ожидания. Там я ускользнудля встречи, а ты пойдёшь дальше к главному входу и будешь ждать меня там в тени. Если будешьнужен, сообщу по воксу.

— Я буду готов, — ответил Орога, занимая своё место рядом с ней.

— Я знаю, что будешь, — сказала Варлан и зашагала по тёмному рокриту.

Отпустив своего пилота с приказом отдохнуть, Хигган Дозуа воспользовался носовыми вид-пиктерамигрузового челнока, чтобы тайно понаблюдать за леди Фарой из кабины пилота. На главном мониторе онпрекрасно видел, как она энергично направилась к залу ожидания, а затем, когда они вошли в густуютень, отделилась от своего спутника, того, который был мужчиной. На секунду капитан потерял её извиду. Потом заметил движение: быстро открылась и так же быстро закрылась дверь — внутрьпроскользнула тонкая фигурка. Дозуа ничего бы не заметил, если бы не тусклый, едва различимыйоранжевый отсвет рабочего люма где-то внутри небольшого квадратного здания.

Это пристройка для инвентаря. Что она там делает? Почему она не пошла прямо к месту оформленияпассажиров?

И тут Дозуа ощутил в душе жгучее желание узнать — огонь, который питали семь недель обманутыхнадежд. Он убедился, что в леди Фаре Деванон была какая-то странность. Следовало заметить раньше.Что-то в ней было неправильно.

А затем Дозуа решил совершить глупость.

Он решил сунуть свой нос в её дела.

Глава 10Час за бесконечным часом космодесантники проходили изнурительную подготовку, снова и снова, повсем мыслимым видам ближнего боя и специальных операций малыми группами. Программа обучениябыла разбита на десятичасовые циклы. Сначала стажёры собирались в главной часовне напятнадцатиминутную литанию под предводительством старшего капеллана Караула по имени Кесос —высокого десантника из ордена Оскорбителей, необычно узкоплечего и длиннолицего. Однако, несмотряна довольно скромное телосложение, слова его гремели в сыром воздухе, точно молот по наковальне,распаляя огонь в крови всех собравшихся перед суровыми тренировками.

После молебна, в котором космодесантники просили Императора и примархов преумножить свои и таквнушительные навыки, их собирали в Восточном аудиториуме — большом зале с прозрачной крышей,сквозь которую лился дневной свет, увешанном знамёнами и вымпелами для напоминания одостославных подвигах тех, кто проходил здесь подготовку в прошлом. Здесь новобранцы рассаживалисьпо каменным скамьям, идущим уступами, а капитаны Караула объявляли распределение по отрядам наэтот цикл и в общих чертах обрисовывали предстоящие занятия. После чего, если на то быланеобходимость, следовали строгие напоминания о правилах и ограничениях, которым обязаны следоватьвсе принятые в Караул. В это время немало непримиримых соперников перебрасывались косымивзглядами. Брат Кеанор из Тёмных Ангелов уже успел вступить в недозволенный поединок — слишкомискусный, чтобы назвать его дракой, — с братьями не из одного, а сразу из трёх орденов. Кроме того,добрая доля стычек пришлась на долю брата Иддекая из Минотавров, правда, в его случае всем былоочевидно, что зачинщиком в каждой послужил он сам.

Совет Караула карал подобные нарушения при помощи устного порицания — пятно на чести тех, ктопринимал участие, — вкупе с кое-чем гораздо, гораздо страшнее. Нарушителя заключали на столькоциклов, на сколько Совет посчитает нужным, в покаянный ящик — фактически гроб, высотой и ширинойчуть больше тела наказуемого. Запертого внутри, с тяжёлым психостимуляторным шлемом на голове,его заставляли переживать записи сенсориума, в которых братья из его ордена сражались противпревосходящего врага. Записи были сняты в настоящих войнах в дни далёкого прошлого, и отбывающийепитимью космодесантник, приговорённый переживать их теперь, мог лишь смотреть и чувствовать, каквражеский огонь или когти и клыки рвут вокруг него в клочья его единокровных братьев, его родичей.Это было страшное наказание, ибо разило в самое сердце.

Есть ли для космического десантника что-то важнее братства? Сражаешься за Императора, это верно.Но умираешь-то за своих братьев.

Даже Иддекай, которому пришлось испытать трёхсотлетней давности избиение более шести десятковсвоих Минотавров от рук многочисленного эльдарского воинства, обнаружил, что такую боль,пылающую в душе, слишком тяжело нести. Наказание быстро отбило у него охоту задирать другихстажёров.

Каррас думал, что его накажут тоже — за стычку с Ультрадесантником. Однако, в большей мереблагодаря тому, как Кулле изложил это в отчёте, до наказания дело не дошло. По окончании занятий вубойном блоке «Офидион» Кулле приказал ему явиться для осмотра в апотекарион и, несмотря на явноеотсутствие неисправностей, заменить имплантат.

Каррас перенёс установку нового прерывателя в холодном молчании, к которому примешивалисьостатки возмущения и стыда.

По окончании молитв и распределения на цикл космодесантники покидали Восточный аудиториум инаправлялись в заранее указанное место сбора своей группы. Там сержанты Караула давали болееподробные инструкции и выводили группы к соответствующим учебным сооружениям. Львиная долятренировок Караула Смерти в первые сто циклов вертелась вокруг убойных блоков. Их на Дамаротеболее тридцати, разных размеров и сложности, и каждый можно подстроить под нужный сценарий. Ниодин орден в имперском пространстве не мог похвастаться настолько превосходными учебнымисооружениями, но и ни один орден не делал такого упора исключительно на тайные операции противксеносов. Выброска из "Грозового ворона", подготовка со специальным вооружением и снаряжением,скоростное десантирование по тросу, скрытное проникновение, изъятие агентов, ликвидация — всё это игораздо больше новички изучали и оттачивали на практике раз за разом, пока не начинали делать этотак же привычно, как дышать. Обучение шло быстро: всё-таки даже среди космических десантниковновички были избранной элитой. Здесь им только давали навыки, которые выделяют оперативниковКараула Смерти среди всех прочих десантников. Ведь их война ведётся не лицом к лицу на залитомкровью поле боя, где побеждает превосходство в силе и чётко выстроенная стратегия, а за линиейфронта, в тени, внезапно, быстро и с хирургической точностью скальпеля.

После физической подготовки, обычно занимавшей от пяти до шести часов цикла, стажёрам назначалииндивидуальные программы обучения в библиариусе. Дамаротский архив имеет честь считаться однимиз двух крупнейших хранилищ связанных с ксеносами материалов во всём сегментуме; второе находитсяв штаб-квартире Ордо Ксенос на Таласе-Прим. Но в эту часть обучения входило много больше, чемпростое чтение книг. Библиариус Караула Смерти обладает невообразимым архивом записейсенсориума, снятых в вооружённых конфликтах людей с ксеносами по всему Империуму. Кое-какиедатируются самыми ранними днями Караула Смерти, когда Империум шатаясь только поднимался наноги после предательства Гора с его вероломными приспешниками и помещения Императора наЗолотой Трон.

Записи сенсориума — из того же самого источника, что использовался для наказаний, — давали такойуровень обучения, с которым не могло сравниться ничто другое. Сидя в каменных креслах спсихостимуляторными шлемами на головах, Каррас и остальные переживали адские битвы черезощущения космических десантников, которых давно уже нет в живых. Как и в покаянном ящике,вмешаться в эти записи нет никакой возможности. Поля сражений, по которым ступала их нога, давным-давно спали мёртвым сном. Они могли только наблюдать, но кровавая бойня, что разворачиваласьвокруг, была потрясающе яркой и живой: картинки, запахи, звуки — всё.

Они смотрели глазами стойкого Чёрного Храмовника, пока его и его братьев в конце концов не перебилитаутянские боескафандры на вытоптанном пятачке соляной пустыни под палящими лучами тройногосолнца. Отступи Храмовники с боем — могли бы выжить. Но гордость заставила их стоять до последнего

и уплатить за это собственной жизнью. Урок, хотя и смертельный для учителей, не пропал втуне.

В другой записи они пережили последние минуты штурма тиранидами ракетной базы где-то в секретномместе Ультрамара. Силы четвёртой роты Ультрадесанта держались сколько могли, ожидая поддержки своздуха, которая так и не пришла. Каррас сморщился, когда огромная, истекающая слюной пастьсомкнулась на ногах космодесантника, через органы чувств которого он переживал эту страшнуюбойню. Ультрадесантника перекусили пополам и проглотили в два трепещущих куска. Только Тронуведомо, как удалось вернуть его шлем и вставленный в него инфокристалл.

Ещё они стали свидетелями убийственно размеренного наступления смертоносных некронов. Похожиена скелеты фигуры из чёрных металлических костей, казалось, идут вперёд почти лениво. Они неторопились никогда, абсолютно уверенные в своей победе, в неудержимости той силы, которуюпредставляют. Снова и снова казалось, что Космические Волки, которые вели с ними бой, добилиськакого-то прогресса, но только лишь до момента, когда тощие чёрные тела снова поднимались с земли ибрали в руки оружие — трупы, бесконечно вызываемые обратно к жизни. Космическим Волкам было непобедить. Они отступали, усеивая своими телами землю, которую отдавали.

Всё это и многое другое Каррасу и остальным приходилось терпеть, ощущая боль и потерю тех, чей опытони переживали со стороны. Для Карраса это были одни из самых тяжёлых занятий, ибо он ничем немог помочь отважным воинам. Он по-новому ощутил жалость к братьям, таким как Иддекай, которымприходилось переживать потерю братьев из своего ордена внутри покаянного ящика. Эти битвы давноканули в прошлое — и всё же, через канал сенсориума они казались такими же настоящими иосязаемыми, как каменные подлокотники кресла, которые он стискивал побелевшими от напряженияпальцами. Часто после такого сеанса, хотя там и не было никого из его благородного ордена, Каррасподнимался с каменного сиденья, охваченный горем, пылающий гневом, стиснув кулаки, в отчаянииища врага, которого можно убить, чтобы отомстить за пережитое. В этом он был далеко не одинок.Сеансы эти изматывали до крайности. Совет Караула зорко следил за тем, чтобы испытать гибель своихродичей доставалось только нарушителям порядка, но всё равно многие кричали в голос от душевнойболи и бились в титановых узах, которые не давали двинуться. Какая разница, что умиравшие носилидругие цвета, другую символику и говорили с незнакомым акцентом? Всё равно это действовалоисключительно сильно.

Библиарии Караула, и особенно Лохейн, упорно настаивали, что такие сеансы необходимы. Исключенийне делалось никому: ни по ордену, ни по званию. Сеансы уже ненавидели: они представляли собой всё,что есть худшего в поражении: потерю великих героев, бессилие, скорбь, ярость и чувство вины.

Несмотря на эту неприятную сторону, Каррас быстро пришёл к пониманию ценности этих занятий.Результаты их не стал бы отрицать никто. Знание того, как каждая порода ксеносов предпочитаетсражаться, — абсолютно бесценно. Каррас чужими глазами взглянул в лицо нескольким враждебнымвидам ксеносов, о которых никогда в жизни не слышал. Он узнал, как они двигаются, как они наносятудар, какое оружие используют. Но этим всё не исчерпывалось. Произошло кое-что, пожалуй, гораздоболее важное.

Несмотря на все свои различия, космические десантники начали сплачиваться.

Карраса, как и некоторых других, однажды даже толкнуло подойти к Солариону. Это случилось послестрашной записи о гибели четвёртой роты Ультрадесанта.

— Не говори ничего, — велел он Солариону, приперев того в трапезной. — Мне не нужен твой ответ. Я

хочу сказать только одно: твои братья сражались, как боги войны. Жертва тех, кто пал, толькоподтверждает славу твоего ордена. Мои братья и я гордились бы честью сражаться плечом к плечу сними.

И всё. Каррас отвернулся и сразу ушёл, по-прежнему тронутый за самую душу тем, что видел, и чтобыне дать Ультрадесантнику испортить момент.

Обычно после двух-трёх часов занятий с архивами и сенсориумом космические десантники опятьвозвращались в главную часовню, где возносили благодарность за всё, чему научились. Многие изстоявших здесь, в гулком и мрачном пространстве этого самого зала, всего восемь часов назадвозвращались со свежими ранами разной степени тяжести. Тренировки были экстремальными, потомучто операции Караула Смерти по своей природе сами были экстремальными. Однако до сих пор не былони одного смертельного случая. На Дамароте не случалось гибели космических десантников уже большеста лет, ибо Караул не мог себе позволить потерять даже одного боевого брата, принятого в свои ряды.Это не значило, однако, что занятия нельзя доводить до самого предела. Часто роти безмолвнопроскальзывали в часовню после того, как заканчивались послетренировочные литании, чтобы вытеретьс гладких мраморных плит запёкшуюся кровь.

После литании космические десантники переходили в трапезную, где раз в десятичасовой циклпоглощали по миске питательной каши или, если желали поесть в одиночестве, получали брусокзаменителя и возвращались к себе в келью. Этот заменитель нежно звали «кирпичом» — и название онполучил вполне заслуженно. Бруски были длиной и толщиной с указательный палец среднегокосмического десантника, цветом похожи на песчаник и с глубокими насечками, чтобы можно былоразломить на три части. Структурой они тоже походили на песчаник: твёрдые, зернистые и требующиезначительного усилия жевательных мышц, чтобы разгрызть.

Поначалу Каррас съедал свой «кирпич», запивая его ледяной водой, в тишине своего скромногожилища. Однако после первой дюжины циклов решил, что упускает уникальную возможность, и началрегулярно питаться в трапезной вместе со своими товарищами. Никому не пойдёт на пользу, сказал онсебе, прятаться в одиночестве. Истребительная команда — это команда. Твоя жизнь и смерть будетзависеть от чести и умения космических десантников, с которыми ты служишь рядом. Памятуя об этом,Каррас попытался познакомиться с теми, кто окружал его, хотя бы только внешне. По большей части онпросто наблюдал — видно, мало кто желал добровольно познакомиться с ним поближе. Библиарии частооказываются в изоляции даже внутри собственного ордена, их дар вызывает у братьев по ордену двоякоечувство.

«Не потерпи псайкера, ведьму, шамана. Их сила — врата безумию и порче».

И всё-таки, разве не библиарии — наивысшее воплощение войны против ксеноса: солдаты, чьяфизическая одарённость сравнима лишь с их психическим оружием? Большинство видов чужаковпредставляет собой угрозу и в физическом плане, и в психическом. И с этим вторым хоть как-тосражаться способен лишь псайкер.

Просиживая в трапезной цикл за циклом на пустой по обе стороны каменной скамье, Каррас понял, чтодаже эти избранные братья, ощущая дискомфорт в его присутствии, не так уж отличаются от остальных,и взял привычку читать за едой древние книги из библиариуса Караула, чтобы отвлечься отпредосудительного отношения к себе.

Но среди братьев попадались и исключения. Как-то раз, когда трапезная была заполнена не больше чемна треть, Каррас познакомился с самым необычным и беспардонным космодесантником в своей жизни.

— Вот кто расквасил губу Пророку.

Каррас поднял глаза от миски с кашей на возникшую с другой стороны стола фигуру. Перед ним стоялпоразительный боевой брат, одетый в чёрную тунику, препоясанную серебром. В руках он держалглиняную миску и ложку, как те, что лежали на столе перед Каррасом.

— Пророку? — переспросил Каррас в недоумении.

— Ультрадесантнику, которого ты шваркнул об стену.

— Игнацио Солариону, — Каррас нахмурился. — Ты решил пристыдить меня этим напоминанием?Ладно. Признаю: я был неправ, что потерял самообладание. Что тебе с того?

Незнакомец, не обращая внимания на предупреждающий тон, попросил разрешения сесть. Несмотря нанеприятное начало, Каррас указал на другую сторону стола. Гость опустился на скамью, ухмыляясь просебя. Кожа его была похожа на выбеленную солнцем кость, точно такого же цвета, как у Карраса. Но наэтом сходство заканчивалось. Глаза у Карраса были кроваво-красными даже там, где должны бытьбелки. А у этого брата глаза были сплошного, безупречно-чёрного цвета, похожие на две сферы чистогоотполированного обсидиана. Того же цвета были и длинные с отливом волосы — волосы, которыеспадали на плечи шёлковой мантией. У Карраса голова была голой, как яйцо кнарлока. Это былогенетическое. Все Призраки Смерти лысели во время вживления геносемени.

«Чертовски непрактично, — подумал Каррас, уставившись на длинные, блестящие волосы. — Зато какоетщеславие! А лицо? Ни единого шрама. Наверняка ни разу не был в деле. Пожалуй, он слишком молод инеопытен, чтобы находиться здесь».

Но лицо это выделялось не только отсутствием шрамов, но и, что встречается гораздо реже, явнымдружелюбием. На Карраса взирал безукоризненно чистый лик с такой открытостью, какой ПризракСмерти не встречал здесь с самого своего прибытия.

«Что-то знакомое, — подумал Каррас. — Как «Белый чемпион» Иторика. Или «Олимпиарх» Горлона Ци».

Каррас не понаслышке знал работы великих скульпторов. За десять тысяч лет миры Империумапроизводили на свет в каждом поколении горстку людей, в чьих руках простой камень превращался втворение такой красоты и совершенства, что вдохновлял население целых сегментумов. Большая частьих в конце концов приступала к творению вдохновляющих военных шедевров для Адептус Муниторум:как для поднятия боевого духа, так и для увековечивания достойных. Великолепная диорама Махария иСеяна на Ультиме Махария — знаменитый «Конец долгого похода» — лишь один такой пример. Послеоткрытия ему много раз подражали, но превзойти так и не смогли.

Лицо космодесантника, который сидел сейчас напротив Карраса, больше подошло бы такому изваянию,чем тренированному убийце или живой машине войны. Шелковистые чёрные волосы обрамлялиприличествующе высокий лоб, благородное чело, острый узкий нос и рот, ни чересчур широкий, ничересчур узкий. Скулы ровные и в высшей степени пропорциональные. Абсолютная симметрия. Если быне целиком чёрные глаза, Каррас бы почти поверил, что это ожившее творение скульптора.

Незнакомец, заметив, что Каррас его изучает, рассмеялся.

— Знаю. Слишком хорош для Караула Смерти. Но пусть это тебя не обманывает.

Каррас приподнял бровь.

— Не принимай мою чистоту за признак неопытности. Ты ведь именно об этом подумал. Скажешь, нетак?

— Значит, у тебя самого есть дар, — ответил Каррас с некоторым юмором, — раз ты так хорошо читаешьдругих.

— С одарённостью у меня всё в порядке, хоть и не в твоём смысле. Колдовство я оставлю таким как ты,ведьмачок. — Каррас напрягся, услышав это слово, однако в тоне незнакомца не было злого умысла. —Просто я привык сталкиваться с неверными предубеждениями.

— Единственные десантники без шрамов на лице, которых я знаю, это новобранцы, — возразил Каррас.— Но это у них не надолго.

— Это должно тебе о чём-то сказать.

— Это говорит мне о том, что ты новобранец, однако в Караул Смерти не берут новобранцев...

Черноволосый боевой брат отправил в рот полную ложку густой слоистой каши и простонал:

— Могли бы добавить сюда чего-нибудь для вкуса, да? — затем, проглотив ещё порцию, прибавил: — Мыс тобой одной крови, ты и я.

Каррас кивнул. Родство явно выдавала обесцвеченная кожа. Мутация геносемени. Ещё один повод дляостальных держаться подальше.

— Похоже на то. Рапторы, верно? Или Оскорбители?

Второй десантник укоризненно цокнул.

— С чего ты взял? Гвардия Ворона, между прочим.

Каррас чертыхнулся.

При таком легкомысленном поведении незнакомца как он мог догадаться? Каррас опустил ложку вмиску и встал. Почтительно и в соответствии с древней традицией приставил правую руку к левойстороне груди, склонил голову и торжественно произнёс:

— Мы храним надежду и молимся о возвращении Коракса. Мы, Призраки Смерти, чтим семя,породившее нас.

Улыбка Гвардейца Ворона на секунду поблёкла. Он жестом велел Каррасу сесть. В зале на них ужеоборачивались.

— Мы чтим братьев, рождённых от наших корней, — ответил он. — Пусть Коракс гордится ими и всем,что они свершили.

Ответ соответствовал по форме, но не по тону, каким это было сказано.

— Расслабься, брат. Я не сторонник формальностей. Ты исполнил обычай. Теперь давай отставим его всторону, где ему и место. Сколько тебе лет, кстати?

Черноволосый отправил в рот очередную порцию каши.

Каррас сидел ошеломлённый. Что это за манеры для Гвардии Ворона?

— Почему ты подошёл именно ко мне? — поинтересовался он, не отвечая на вопрос.

— Почему нет? Ты ел один. Ты же тут не изгой, нет? — Гвардеец оглянулся по сторонам почти стеатральным испугом: не видит ли кто их вместе. — На самом деле я просто хотел познакомиться сдесантником, который вызвал перегрузку своего имплантата и пустил кровь Пророку. Тот давнонапрашивался. Не ты, так...

— Ты всё время называешь его Пророком. Я не понимаю.

Гвардеец Ворона хмыкнул.

— Он делает больше предсказаний, чем уличная гадалка. «Ты совершаешь ошибку... Этот план обречённа неудачу... Я же говорил... В точности, как я и предсказывал... Если бы вы слушали меня...»

— Ага, — сказал Каррас. — Уверен, что он в восторге от своего прозвища.

— Млеет прямо, — с явным удовольствием отозвался черноволосый.

— А у меня есть прозвище?

Гвардеец Ворона указал на старый потрёпанный том, который Каррас отложил в сторону на времяразговора.

— Я решил назвать тебя Грамотеем. Малость банально, признаю.

— Возможно, но по крайней мере я не в обиде.

— Значит, надо было лучше стараться, — сверкнул идеальными зубами Гвардеец Ворона.

Он повернулся вполоборота и, указывая по очереди на нескольких присутствующих в трапезной,перечислил их прозвища. Некоторые были непонятными и требовали объяснений, как с Пророком, ноостальные были простыми: одни граничили с насмешкой, другие давались за какой-то талант илимастерство. Из вторых последнее, которое узнал Каррас, принадлежало приземистому и мощномубоевому брату из Имперских Кулаков. Тот сидел в дальнем углу рядом с Чёрным Храмовником.

— Омни, — сообщил Гвардеец Ворона.

— Это почему?

— Ты с ним ещё не занимался? Единственное, чего он не может, это протискиваться в узкие места, —Гвардеец хохотнул. — Тяжёлое вооружение, взрывчатка, связь, транспорт, починка, шифры. Наверное,пытается наверстать за свой чертовски малый рост. Кажется, будто у него тело растёт вширь вместотого, чтобы расти вверх, да?

— Есть ещё одно имя, его ты мне не назвал, — Каррас подался вперёд, подняв брови.

Гвардеец Ворона коротко поклонился, не вставая с места.

— Меня зовут Зид, брат. Зифер Зид.

Каррас протянул руку — они коротко пожали запястья.

— Рад знакомству, брат Зид. Только не прикидывайся, что сам не получил прозвища. Или ты какое-тоисключение?

Зид явно решил, что на сегодня ему каши хватит. Он поднялся со скамьи и не оборачиваясь перешагнулеё назад. Миску он оставил на столе.

— Меня называют Призраком.

Теперь наступила очередь Карраса смеяться.

— И за что же, интересно, тебя так называют? Кстати, меня тоже можно так назвать — цвет кожи у насодинаковый.

— Не в этом дело, Грамотей, — отозвался Зид, вдруг став странно серьёзным. — Совсем не в этом.

Он развернулся, чтобы уйти, но задержался и бросил через плечо:

— Посмотри на меня в бойцовых ямах, когда будет возможность. Посмотри, как я дерусь. Тогда поймёшь,почему меня зовут Призраком... и почему у меня на лице нет ни одного шрама.

Сказав это, Гвардеец Ворона ушёл, оставив Карраса размышлять о странной встрече. По дороге Зидостанавливался у некоторых столов, приветствуя боевых братьев из разных орденов метким словцом иликолкостью. Кто-то разделял его добродушный юмор. Белому Шраму по имени брат Хайгур особеннопонравилось сказанное Зидом, и он громогласно захохотал, колотя по столу мозолистыми ручищами.Другие просто свирепо зыркали на Гвардейца Ворона, пока тот не проходил мимо. Из тех, кто терпетьего не мог, самым грубым оказался Ультрадесантник — Игнацио Соларион. Пророк. Каррас не заметил,как тот появился в трапезной. Видимо, это случилось за последние несколько минут. Соларион сидел задальним столом с небольшой группой космодесантников из орденов-прародителей. Каррас разгляделсреди них воинов из Новадесанта и Сынов Орара.

Что бы Зид ни сказал Солариону, вежливым это, видимо, можно было назвать с большим трудом.Соларион вызывающе оскалился и сделал движение встать, но Новадесантник, сидевший рядом с ним,сказал что-то Зиду, тот пожал плечами и отошёл. После этого Соларион обратил свой сердитый взглядна Карраса, однако что это значило, понять было трудно.

«Если бы не этот проклятый имплантат...»

Каррас решил не отвечать на этот взгляд. Как будто это могло что-то исправить.

«Ненависть нужно приберечь для ксеносов. А не друг для друга. Среди тех, кто плечом к плечу стоит насвященной службе человечеству, этого не должно быть никогда».

Каррас ушёл из трапезной за полчаса до начала следующего цикла, решив, что поспит пятнадцатьминут. Даже такой короткий, сон позволит начать следующий цикл посвежевшим и готовым: утомлениеспадёт, поверхностные раны затянутся. Таковы преимущества усовершенствованного тела космическогодесантника.

Но он не поспал. Ни единой минуты. Лишь предпринял безуспешную попытку, которая провалилась,когда мозг начал перебирать все сложности, с которыми ему пришлось столкнуться. Все его прежниепредставления, все его прежние предубеждения...

Может быть, всё изменится после принятия Второй присяги. Может быть, когда он «наденет чёрное»официально и войдёт в постоянную истребительную команду... Может быть, тогда всё изменится.

Со временем, конечно, он узнает, как ошибся в своих надеждах.

Глава 11Варлан шагнула внутрь, в спёртый воздух и тусклый оранжевый свет, сзади щёлкнула закрывшаясядверь. Кругом, на стенах и на потолке, всевозможные трубы, трубопроводы и переплетающиеся проводаисполняли сложный танец, обвиваясь вокруг друг друга или скользя рядом, точно клубокспаривающихся змей, застывших в момент совокупления. По центру помещения вниз, в служебныетуннели космопорта, уходила металлическая лестница с двойными перилами. Видимую сверху частьтуннеля, как и внутренности самой бетонной пристройки, освещали дежурные лампы — мерцающиешары, утопленные в потолок через каждые несколько метров.

Когда каблуки Шианны зазвенели по четвёртому пролёту, в космопорт, по-видимому, прибыл товарныйпоезд. Через поручни передалась вибрация тяжёлого состава, снижающего ход. Вот и славно. Значит, еёгруз промышленного оборудования будет на пути к городскому складу меньше, чем через час. Всё идётсогласно легенде.

Сойдя с последней металлической ступени, Варлан ступила на каменный пол подземного туннеля.Осторожно, однако не прячась по-настоящему, двинулась вперёд. Играя роль леди Фары, ни на поясе, нина бедре она оружия не носила, однако Шианна Варлан сама была оружием, натренированным иотточенным на родной планете до высочайшего уровня самым лучшим мастером даргуу — Т’шономЕлизуром. Ордос это оценил и добавил сверху ещё собственной углублённой подготовки. А если привстрече с опасностью её способностей в рукопашном бою не хватит, то микрооружие, скрытое в кольцахна обоих указательных пальцах, должно немного уравнять шансы.

Сомнительно, конечно, что оно тут понадобится. Орога заверил, что коды Агента-16 ещё числятся всписке надёжных. Так что, если только агент не отправил сигнал под принуждением, обменинформацией пройдёт обычным порядком.

И, точно привлечённая её мыслями, на открытое место перекрёстка туннелей впереди выступиластранная фигура. Сердце Варлан забилось чаще, но всего лишь на чуточку.

Человек вышел под круг слабенького света и остался стоять там, поджидая её. Горб, скрюченная спина,перекошенные плечи, чуть сильнее, чем нужно, выдающиеся вперёд. Кривое, нечистое тело. Варланощутила волну отвращения. С самого детства тебя учат ненавидеть мутантов, еретиков и псайкеров.Последние, как она удостоверилась, могут быть благородными и великими; к примеру, астропаты инавигаторы на службе его милости использовали свою непонятную силу только во благо человечества.Что же до мутантов и еретиков, то эта раковая опухоль поражает самый костяк человеческой расы.

«И этот — мутант! Кривец!»

Чем ближе она подходила, чем сильнее росло чувство отвращения.

Варлан остановилась в двух метрах от горбуна, заметив при этом, что тот держит компактныйавтопистолет, направленный ей в сердце. С такого расстояния даже единственный выстрел мог пробитьброневую сетку, вшитую в ткань одежды, и смертельно ранить, но тут всё зависит, какими патронамизаряжен пистолет. По крайней мере, агент не теряет бдительности, профессионал. У обоих были

сомнения, которые нужно развеять, прежде чем двигаться дальше.

Не подымая рук, Варлан изобразила на пальцах ряд фигур. Последние две обозначали её позывной наэту операцию:

Белый Феникс.

Горбун кивнул и, не опуская оружия, свободной рукой выдал в ответ короткую череду собственныхзнаков.

Варлан тоже кивнула, показав, что удовлетворена, и первой нарушила молчание:

— Против меня тебе оружие ни к чему, Шестнадцатый. Давай покончим побыстрее с делом. Приготовь кпередаче оптиком.

Маленький человечек неохотно заткнул пистолет за пояс, поднёс к лицу руку и снял упругий кружокискусственного зрачка с радужкой и белком, под которым пряталась кибернетическая аугментация.Шианна Варлан сделала то же самое. На мгновение они замерли: два совершенно разных человеческихсущества, но посвятившие себя служению одной и той же цели. Варлан возвышалась над Агентом-16живым воплощением хорошей наследственности, красоты, здоровья и прекрасной физической формы.Он же, согбенный и жалкий, едва сумел бы взглянуть ей в лицо, не выворачивая набок уродливойголовы. Однако они оба состояли на службе его милости — и этого для Варлан было достаточно, чтобыотставить в сторону свою гордость. Она преклонила колено так, чтобы оказаться глазами на одномуровне с горбуном: так передача пройдёт лучше всего, быстро, надёжно и без ошибок.

— Готов?

В ответ Агент-16 подался вперёд, пока их оптикомы не совместились. Между ними перекинулся мостиккрасного лазера — из линзы в линзу, — и передача началась.

Варлан впитывала информацию целиком. Она не могла осознать всё, что вливалось сейчас в её мозг, —слишком много данных слишком быстро переправлялось в ту область памяти, что предназначалась длятакого рода работы — складской раздел, как она её называла, — однако, сосредоточив на потоке частьсознания, ей всё же удалось ухватить немало.

Передача длилась восемь секунд — самая длинная передача в её жизни, — и Варлан оказалась не готовак содержимому такого рода. То, что видел Шестнадцатый, то, что он делал... Когда красный мостик,моргнув, пропал, будто его и не было, она отвалилась назад и села на пол, растеряв всё своёсамообладание и судорожно хватая ртом воздух.

— Ты... я видела... я...

Агент-16 — Ордима Арухо, как ей теперь стало известно — пожал уродливыми плечами. Он вдругпоказался крайне измотанным, почти на грани обморока: пережитое сокрушило его. И поделом, решилаВарлан.

— А как бы ты поступила на моём месте, госпожа следователь?

Голос горбуна был полон горечи, даже омерзения, однако направлено оно было на самого себя, не нанеё. Его самого тошнило от содеянного. Только где ему было выбирать?

— Откажись я, они бы раскусили меня и прибили. И ты бы прилетела сюда шарить вслепую средимёрзлой тьмы в поисках информации, которой я тебя только что снабдил. Ты бы действовала как-то по-другому?

Варлан заставила себя подняться на ноги, и горбун обвёл глазами сверху вниз её линии, однако без тойживотной жадности, которая всегда явственно читалась во взглядах мужчин. Капитана Дозуа, кпримеру.

— Как женщине, тебе пришлось бы гораздо хуже, чем мне.

Она не стала себя обманывать. Она прекрасно поняла, что он имеет в виду, и её аж передёрнуло.Отправь ордос туда женщину-следователя...

— Я понимаю твои действия, но от этого меня воротит до самой глубины души.

— По-твоему, меня воротит меньше? Или я, по-твоему, получал удовольствие? «Уродливое тело —отражение уродливого разума» — так ведь твердит Экклезиархия?

— Я поняла, в чём твоя ценность, достаточно хорошо.

— Ты поняла ценность мутации, но не человека. Я рискую своей жизнью ради тех, кто меня ненавидит,однако призвать проклятие на головы всех мутантов у тебя от этого не задержится, готов поспорить.

— Не вбивай себе в голову, что понял меня, — загремела она, озлившись на такие слова и чувствуянеловкость от того, что обвинение было справедливым. — Уверена, ты получишь хорошую награду зауспешное задание. Я пришла только за информацией, которую ты доставил. Теперь она у меня есть.

«Только хотела бы я, ради всех святых, чтобы её у меня не было».

Оказалось, что нужно бороться с ещё более жуткими картинами, которые теперь хранились у неё вголове. Вспышки пережитого страшного опыта всё пробивались на передний край сознания,настоятельно отвлекая на себя внимание.

— Ты сошёлся с одной из них, — пробормотала она. — С одной из женщин. С заражённой. Перед всемэтим нечестивым сборищем ты...

Ордима скривился.

— Не надо мне рассказывать, что я сделал, — прошипел он сквозь зубы. — Я прекрасно это знаю. Изнаю, почему я это сделал, тоже, да сотрёт Император пятно с моей души. Я исполнял прямой приказего милости, как и ты сейчас. Или ты хочешь, чтобы я не подчинился?

«Догадывается, о чём я думаю, что борюсь с собой. Напоминает о долге, чтобы я его не убила».

Голова у неё шла кругом. Она — следователь. Её долг — истреблять тех, кто принимает участие вподобных тёмных обрядах. Еретиков и предателей. Любой трибунал в Империуме приговорит такого кпыткам и смерти. Но этот Ордима — агент ордоса. Он принадлежит его милости. Он живёт и умрёт поприказу его милости. Нельзя просто взять и попрать границы этой власти и при этом надеяться остатьсяв живых.

Увиденное стояло перед глазами, как если бы это была её собственная память: нападение на другую

бригаду в глубинах шахты, путешествие на повозке в заброшенный Аррафель, странное религиозноесобрание, преклонившее колени среди тьмы и леденящего холода.

Всё это и остальное, что собрали органы чувств Ордимы и передал оптиком, она увидела. Она увидела,как массивные, скрытые под плащами люди уносят своих пленников в тёмный туннель. Она увидела, какна платформу выходят женщины. Она увидела, как странный высокий человек — верховный жрец иливроде того — шествует среди своей паствы, касаясь щеки избранных. Она увидела, как избранныевыходят из толпы и поднимаются на платформу, вставая рядом с женщиной.

И вот этот высокий человек остановился перед Агентом-16.

Ордима взглянул в лицо главе культа.

Радужки глаз странного жреца отливали живым золотом, чёрные зрачки имели форму песочных часов.Глаза эти поражали: ледяные, бесстрастные, без единой капли сомнения или слабости. Вокруг глаз небыло ни ресниц, ни бровей. Высокий человек был совершенно лыс.

«Это не человек, — подумала Варлан. — Это что-то другое. Неестественное. Нечеловеческое».

Она уже начала догадываться что.

— Повелитель призывает тебя, Микал Дурст, — негромко поведал глава культа Ордиме. Его взглядмазнул по фальшивой татуировке на шее. Варлан прочувствовала воспоминание о том, как Ордимазапаниковал. Чернила смазались? Странный жрец раскусил его обман? — Встань с одной из своихсестёр. Отплати сейчас в услужение Тому, кто поднял тебя из ничтожества и заблуждений. Пополнинаши ряды, чтобы скорее познали мы рай Его.

Варлан познала униженный страх, пережив его из воспоминаний агента. Каждая частица его душивопила от ужаса. Тело стремилось развернуться и бежать, но разум держался, хотя и на самой тонкой изнитей.

«Невероятно, как он сохранил контроль над собой!»

Зная, что любой другой выбор грозит разоблачением и смертью, Ордима занял место на платформе,полный отвращения к себе и трясущийся от холода. На то, что случилось дальше, Варлан смотрелаглазами агента, который, в свою очередь, смотрел генетическими копиями глаз мёртвого шахтёра.

От происходящего на платформе внутренности словно сдавило тисками. Собравшиеся следили заритуалом в нечестивом экстазе. Она познала, как Ордима боролся с собой, познала, как близок он был кумопомешательству.

Она вспомнила про странных детей, которых его оптиком записал на рыночной площади, и поняла, чтоскоро появятся новые. По одному этому она уже догадалась о природе грозящей Кьяро опасности.Агент-16 просто не видел всей картины в целом. Он увидел наличие угрозы, но не размеры её. Темлучше. Для него лучше, если он проведёт остаток дней своих в неведении. Тем более, что, по еёприкидкам, жить ему осталось недолго. К каким бы веществам или забавам он ни обратился в надеждеубежать от страха, — будь то алкоголь, наркотики или адреналин, — они в конце концов его угробят.

Тем, кого преследуют настоящие призраки, редко удаётся от них убежать.

Варлан заставила себя вернуться к действительности, и обнаружила, что горбун смотрит на неё неотрывая глаз, а на шишковатом лице написано откровенное беспокойство. Сколько времени она провела,

погрузившись в его прошлое? Явно больше, чем следовало. Пора уходить. Усталость маленького мутантаопустилась на неё точно туман.

— Твоя работа в Холиксе закончена. Я высоко ценю твоё самопожертвование. Его милость, как всегда,сделал мудрый выбор.

Горбун фыркнул:

— Хотел бы я, чтобы он выбрал кого-нибудь другого.

— Если здесь у тебя остались личные дела, покончи с ними побыстрее и подготовься к отлёту. Корабль,на котором я прибыла, «Македон», уходит на этой неделе. Договорись о проезде к ближайшей торговойстанции. Капитан — человек жадный. Он согласится наплевать на свои предубеждения, если платабудет достаточно щедрой. Уверена, вскоре его милость с тобой свяжется.

— А ты будешь на том корабле? — спросил Ордима, не сумев придать голосу достаточно равнодушия,чтобы скрыть, что вопрос задан из-за опасений за неё.

Варлан посуровела.

— Не нужно меня жалеть, и бояться за меня не нужно. Здесь предстоит опасная работа, но меняготовили для такой работы.

О, если бы чувствовать такую же уверенность в сердце! Перед лицом того, что угнездилось тут, чтомножилось тут, она просто не могла.

— У тебя достаточно средств?

— Вчера пришёл перевод. На сейчас у меня есть всё, что нужно.

— Тогда наше дело окончено. Император освети твой путь.

Она собралась развернуться и уйти той дорогой, откуда пришла, но тут на локоть ей легла сильная, сдлинными пальцами рука. Варлан непроизвольно отпрянула от прикосновения мутанта, однако быстрособралась.

Ордима смотрел на неё снизу вверх, неуклюже вывернув голову, чтобы видеть лицо. Она заметила, чтоего оптиком уже спрятался под фальшивым глазом, что напомнило ей сделать то же самое.

Ордима в тревоге облизнул губы.

— Следователь, ты гордая и сильная. Ты воплощаешь лучшие качества Инквизиции. Это я вижу. Ноприслушайся к моим словам ради своей же пользы, заклинаю. Если тебе придётся спускаться в шахты,иди туда только большими силами. У его милости есть серьёзные военные ресурсы. Ты знаешь, о ком яговорю. Вызови их сюда, если сможешь. Эта порча, эта зараза... Она гнездится гораздо глубже, чем яувидел. Я лишь поскрёб сверху — и вот моя партия уже сыграна. Твоя же только начинается. Берегисвою жизнь, моя госпожа. Для меня печально будет узнать, что такая красота пала жертвой такогоуродства.

Оба на мгновение застыли немой и мрачной сценой в оранжево-чёрных цветах: рука агента на локтеВарлан, отзвук его слов витает в холодном воздухе. Где-то в глубине туннелей гудели генераторы, сейчас

явно громче, чем раньше. Сверху прогрохотал очередной товарняк. Варлан шевельнулась, опустивлокоть, чтобы рука Ордимы соскользнула. Кажется, она поняла, что сподвигло его на эту речь. Непросто её смерть. Все когда-нибудь умирают, и в том, чтобы отдать свою жизнь на службе Императору,нет ничего печального. Нет, не то. Горбун говорил о судьбе гораздо страшнее — о самом гнусном инечестивом, для чего её могут использовать. Рядом с этим смерть можно посчитать за счастье.

Шианна не могла себе позволить дать страху пустить корни. Она заставила себя встряхнуться. Она —следователь третьего ранга Ордо Ксенос Священной Инквизиции самого Императора.

Укрепив дух, она ответила:

— Я не стану жертвой. Будь уверен.

В голосе её звучала твёрдость камня, смешанная с огнём и льдом. Маленький мутант смотрел на неёмолча: предупреждение озвучено, больше говорить не о чем.

Варлан развернулась и двинулась обратно по туннелю. Только раз заговорила, не оборачиваясь:

— Прощай, Шестнадцатый. Ты меня не знаешь. Ты меня не видел.

Ордима поклонился её удаляющейся спине и пропал.

Варлан прислушалась к нестройному перестуку его шагов, которые быстро затихли, утонув в шумегенераторов космопорта и гудении светильников на потолке.

И она резво зашагала вперёд. Ей не терпелось воссоединиться со своей свитой и подыскать место, гдеможно перекусить перед таким желанным сном... Если только она сможет уснуть с тем знанием, котороетолько что приобрела. Как минимум, придётся искать утешения в молитве и мантрах. Защищённость,которую она чувствовала в обществе близнецов, тоже поможет. Всегда помогает.

Одним дыханием, которое назвать шёпотом язык не повернётся, Шианна произнесла:

— Орёл вызывает Щит.

Прислушалась. Ничего. Повторила ещё раз:

— Орёл вызывает Щит.

Опять ничего. Попробовала другого:

— Орёл вызывает Меч.

Нет ответа.

Вариантов могло быть два: либо туннели и всякая машинерия препятствуют вокс-обмену, либо еёпомощники выведены из строя.

Второе предположение заставило её пуститься бегом.

Чтобы не мешали высокие каблуки, она бежала, ступая только на носки. Лампы на потолке мелькалимимо. За какие-то минуты добежав до лестницы, она взлетела наверх, звякая каблуками черезступеньку. Поднявшись, Варлан едва не распахнула входную дверь, когда в левом ухе зашипело ираздался металлический голос, повторяющий снова и снова:

— Щит вызывает Орла. Щит вызывает Орла. Ответьте.

Орога.

— Слышу тебя, Щит. Говори.

— Орёл, у нас серьёзная проблема. Умышленное вмешательство. Думаю, мы раскрыты.

Глава 12Через четырнадцать циклов, занятых всем, чем только можно, после того, как они с Зидом пообщались втрапезной, Каррас и ещё девятнадцать стажёров получили приказ явиться в Центральный панкратеон.Циклы между этими событиями были такими же зверскими и изнурительными, как и все прочие, черезкоторые ему довелось на данный момент пройти. В один цикл было погружение безо всяких дыхательныхсредств в холод и сокрушительное давление океанских глубин и выполнение там разнообразных задач,поставленных сержантами Караула. На Дамароте океанов, конечно, не было, но техножрецы смастериликапсулы с эффектом погружения, в которых создавались соответствующие условия. Организм Каррасавытягивал необходимый кислород из ледяной воды, которой заполнялись лёгкие. Необходимость дышатьпод водой стала для него новым опытом, который он однако надеялся никогда в жизни больше неповторять.

Другой цикл включал бег по километрам наполненных газом туннелей с сотней килограммовдополнительного веса в виде старой доброй несиловой брони. Густые клубы ядовитого газа,вырывающиеся из патрубков в стенах, разъедали глаза, кожу и носовую мембрану, пока он тяжелобежал к цели, но тут не было ни дороги назад, ни передышки, ни выхода. Дышал он по возможностинеглубоко, только бы хватило кислорода мускулам. Если бы не вживлённые органы, он бы свалилсязамертво через первые пару десятков метров. А так понадобилось всего лишь несколько циклов, чтобыполностью восстановиться.

Были и другие виды тренировок: учебный бой в невесомости и пустоте космоса, сражения с группамисервиторов-дронов в условиях крайней жары, холода и различных видов радиации. Причем, это были непросто схватки в разнообразных экстремальных условиях: все эти упражнения наравне с нагрузкой длятела включали в себя и нагрузку на мозг. Караул Смерти желал быть уверенным, что его оперативникисмогут выполнить задачу, невзирая ни на какие трудности.

В сравнении с подобными изматывающими испытаниями приказ о нескольких циклах занятий ближнимбоем в Панкратеоне звучал как грандиозная передышка. Понятное дело, на самом деле это оказалосьвсем, чем угодно, только не передышкой. В предстоящем цикле группа, в которую включили Карраса,должна была оттачивать приёмы с ножом, мечом, двумя ножами, двумя мечами и без оружия подпридирчивым взглядом сержантов Кулле и Котеаса. Последний — нюхнувший пороху бывший командиротделения Караула Смерти, изначально из ордена Багровых Кулаков, — был знаменит тем, что завалил вближнем бою военного вождя орков в шесть раз тяжелее себя, орудуя лишь штатным боевым клинком.Мешанина шрамов вместо лица, изуродованного почти до неузнаваемости, являла собой вполнеубедительное доказательство: Каррас, взглянув на этот истерзанный лик, поверил во всю историю безразговоров.

Панкратеоном называлось огромное сооружение для занятий ближним боем, в разрезе приблизительно

напоминавшее крест. Основную часть сооружения занимал тёмный центральный зал, чей арочныйпотолок возвышался над каменным полом в пятнах тысячелетиями проливаемой крови метров натридцать. Боевым братьям здесь устраивали кровопускание — и не так уж редко. Здесь выполнялосьправило: плиты пола в Панкратеоне не мыть. Кровь пролитая есть кровь почётная — символ полнойсамоотдачи конечной цели всего этого тяжкого труда. По количеству серьёзных травм Панкратеонпревосходил даже убойные блоки и делал свою часть подготовки Караула Смерти опасной до крайности.

Высокий потолок поддерживали круглые колонны, установленные в два ряда через каждые восемьметров вдоль всего главного зала. Это были не просто колонны. У основания каждая в изобилиищетинилась многосуставными механическими руками, в металлическую оконечность которых можнобыло вставлять различное оружие: от мечей и молотов до шипастых кнутов и огромных, сокрушающихвсё когтей. На поверхности каждой колонны, подмигивая между каждой парой рук, располагалисьогоньки мишеней. Огоньки светились ярко-красным, пока по ним не ударишь, после чего сразу менялицвет на голубой. Когда цвет менялся, руки, сопряжённые с этой мишенью, прекращали наносить удары.Сервочереп, утопленный в камень колонны над верхней парой рук, регистрировал успешное поражениемишени. Затем цвет сменялся обратно на красный, руки оживали — и космический десантник сноваоказывался под полновесной атакой.

Каррас, в мокрой от пота тренировочной форме, пригнулся как раз в тот момент, когда его колоннанаправила ему в голову рубящий горизонтальный удар. Над ним пронёсся поток воздуха. Каррас шагнулвперёд, не упуская из поля зрения ещё три руки, с которыми сражался, и нанёс удар снизу вверхучебным ножом.

Остриё ножа ударило в твёрдый, нецарапающийся колпачок огонька-мишени. Тот поголубел — и насекунду атакующие руки замерли. Каррас шагнул назад, тяжело дыша, и повращал плечами, готовясь кследующему нападению неутомимой колонны-автомата. Череп на колонне предупреждающе загудел,свет перемигнул из голубого обратно в красный — и руки снова принялись пластать воздух, сверкаяметаллическими когтями и клинками.

Вокруг Карраса также усердно сражались собратья-стажёры Караула, кряхтя от стараний не уступитьбойцовым машинам. Подобные занятия для Карраса были внове. Там, в Логополе, Призраки Смертитренировались друг на друге, учась на ошибках и победах как собственных, так и своих сородичей.Однако бой против товарища-космодесантника — не самый подходящий вариант, учитывая особый кругзадач Караула. Повадки и способы ведения боя основных враждебных ксеновидов — вот что нужно былоизучить и научиться преодолевать. Колонна Карраса сражалась с ним по модели поведения, взятой иззаписи сенсориума о разновидности тиранида средних размеров: достаточно большого, чтобыпредставлять значительную угрозу, но не слишком большого для боя врукопашную. Так что Каррасаатаковали сразу четыре руки вместо двух — и очень быстрых руки, наносивших удары с быстротойскорпионьего хвоста, бьющего насмерть.

Сержанты Караула ходили вдоль главного зала, наблюдая, как космодесантники, лишённые доспехов,сражаются, выкладываясь по полной, и покрикивали, веля стараться больше и драться лучше.

— Шевелись, чёрт тебя дери! — орал Котеас изрубленным ртом. Рваные щёки и губы придавали емунемного шепелявости. — Ногами! Ногами работай! Стоящий на месте десантник значит мёртвыйдесантник.

Каррас рывком ускорился, проскользнул под очередной атакой вооружённых ножами рук и провёл ещё

удар в среднюю мишень. Череп на колонне прогудел и замер. Свет сменился на голубой.

Тут кто-то позвал:

— Сержант!

Каррас обернулся на крик. Котеас хромая направился к исключительно приземистому десантнику,который упражнялся через две колонны слева. Тут колонна перед Каррасом прогудела — и руки сосвистом метнулись к нему опять, вынудив резко переключиться на атаку. Каррас парировал ножом удар,который оставил бы очень неприятную рану на груди. Отбиваясь и ускользая от очередной сериистремительных ударов, Каррас услышал коренастого воина.

— Кажется, я её сломал.

— Не говори ерунды, Фосс. Ещё никто и никогда...

— Вот только что. Виноват, сержант.

— Кровь Дорна! Да как ты...?

Каррас провёл очередной удар, отключив противника, и воспользовался секундной передышкой, чтобыещё раз глянуть в сторону Фосса.

Имперский Кулак. Тот, которого кличут Омни.

Такого приземистого космического десантника Каррас ещё не встречал, однако размеры мускулистойтуши Омни далеко уходили за пределы разумной компенсации низкого роста. Руки его, плечи, грудь —каждая группа мышц коренастого тела словно была сплетена из толстых и твёрдых канатов. НаОкклюдусе такого бы просто не допустили. Слишком часто подобная мускулистость давалась за счётловкости и быстроты.

Хотя с другой стороны, в данном случае всё обстояло не так. Бросив мимолётный взгляд на Фосса,Каррас увидел, как тот показывает механическую руку, которую умудрился вырвать прямо из колонны.Он смущённо протягивал её Котеасу, точно предлагая в подношение. Подобный подвиг, по идее, можнобыло совершить только в силовой броне. Омни сделал это голыми руками.

Котеас не успел договорить. В этот момент из бокового зала вылетел сержант Кулле и настойчивоповлёк того за собой.

— Ты должен это увидеть!

Котеас, заметив выражение на лице Кулле, не говоря больше ни слова, оставил Фосса и направилсявслед за вторым сержантом в западное крыло Панкратеона, где располагался один из двух залов сутопленными в пол бойцовыми ямами.

Две минуты спустя снова появился Кулле и криком велел остальным следовать за собой.

Каррас вышел из зоны действия бойцового автомата. Как только он покинул полосу нападения, датчикина сервочерепе моргнули зелёным и отключились.

Каррас отправился следом за остальными, которых Кулле повёл через короткий коридор из чёрногокамня в зал, где в пол уходили круговые ярусы. Таких кругов было пять, и в центре каждого находиласьяма примерно двенадцати метров в поперечнике и четырёх — глубиной. Со дна одной из ям доносилисьзвуки жёстких ударов, лязг металла, дробный стук, перемежаемый короткими паузами. Оглядев подороге боевых братьев вокруг ямы, Каррас заметил на лицах одних суровость, на других — понимающиеухмылки. Подойдя к краю, Каррас глянул вниз и увидел кружащийся и перескакивающий с места наместо размытый силуэт, на который с трёх сторон нападали тяжёлые многорукие сервиторы-рукопашники.

Зифер Зид. Призрак. Алебастровую кожу и чёрный шёлк его волос нельзя было перепутать ни с чем. Каки на всех присутствующих, кроме разве что сержантов Караула и обслуживающего персонала измеханикусов, на Зиде была чёрная тренировочная форма, которая резко контрастировала с белой кожей.Один из сервиторов нанёс топором стремительный косой удар, целя Зиду в ключицу. Гвардеец Воронаувернулся и поразил мишени на корпусе сервитора тремя сильными, щедрыми тычками. Пластальнойторс сервитора загудел под ударами.

Один из двух оставшихся сервиторов — тот, что был вооружён мечом и шипастым щитом, — ринулсявперёд, пока Зид ускользал из зоны досягаемости второго. На миг показалось, что меч сервитора сейчасрубанёт Зида по верхней части спины, но Гвардеец Ворона уловил движение сзади. Он шагнул вправо,поворачиваясь лицом к противнику и по-прежнему каким-то образом умудряясь оставаться на волосоквне досягаемости остальных, и выбросил руку, отводя запястьем направленный вниз удар. Мечсервитора вонзился в песок, а Зид в этом момент уже сблизился с противником, задержав шипастый щитправой рукой и нанося сокрушительный удар прямой левой в горящую мишень, представлявшую лицопротивника.

Кибернетический автомат отшатнулся, раскинув руки для равновесия, — и тут же получилсокрушительный удар ногой в прикрытый пластиной живот. Сервитор тяжело рухнул на песок,ударившись тем, что заменяло ему голову, о круглую гранитную стену. Там он подёргался секунду —живой мозг пытался оправиться от потрясения — пока наконец не запустились нужные подпрограммы, иавтомат начал подниматься. Тем временем Зид подсёк третьему ноги, отчего тот рухнул на спину.Сервитор попытался ударить Зида с земли, выбросив вперёд два коротких меча, но не достал. Зидпроигнорировал его бесполезную атаку и сосредоточился на первом, вооружённом топором, которыйуже снова приближался.

Не поворачивая головы и не поднимая глаз, Зид крикнул:

— Следующий уровень! Они слишком медленные!

В нескольких метрах справа от Карраса кто-то издал рык и буркнул:

— Заносчивый глупец!

Кто-то другой согласно хмыкнул, но ни один так и не отвёл глаз от края ямы. Заносчивый или нет, ноЗид заслуживал внимание своих зрителей. Каррас понял, как ошибся в своём мнении о необычномбоевом брате. Это белое как фарфор лицо оставалось безупречным не потому, что Гвардеец Ворона ненюхал пороху или трусил, нет — просто не нашлось ещё клинка достаточно быстрого, чтобы коснутьсяего. Чего нельзя было сказать о теле. Невозможно вступить в схватку такого уровня и не заплатить заэто. Белую кожу Зида полосовали сотни шрамов, напоминая дорожную карту: одни — широкие иглубокие — явный след разрыва или среза, другие — длинные и тонкие — там, где кожу рассёк острый

клинок.

На другой стороне от ямы сержант Кулле глянул на Котеаса, вопросительно подняв бровь.

— Только не я, — ответил Котеас. — Я не возьму на себя первую за сто лет смерть в Панкратеоне.

— Он справится. Взгляни на него и убедись сам.

Какое выражение появилось на лице Котеаса, Каррас не разобрал. Лик бывалого космодесантника былслишком изуродован, чтобы выражать что-то вразумительное, но слова Котеаса выразили его мнениеабсолютно чётко.

— Всё, что я вижу, это любителя выпендриться, который упивается вниманием зрителей. Сегодня емубудет урок об унижении и познании предельности собственных возможностей, как ты сам увидишь,когда всё это плохо кончится.

Каррас чувствовал, что Котеас не прав. Внизу, в яме, Зид сфокусировал всё своё внимание, точнолазерный луч, на смертельном балете, в котором играл главную роль. Он ни разу не поднял глаз накосмодесантников, окруживших яму, несмотря на ободряющие выкрики: «Призрак!» — некоторых изприсутствующих. Остальные смотрели либо уйдя в свои мысли, либо в уважительном молчании. Зидставил на кон собственную жизнь, чтобы испытать предел своих возможностей и попытаться превзойтиего. Движения Призрака были настолько быстрыми и чёткими, что можно было почти поверить, что ониотрепетированы. Это завораживало.

Никто не уходил, пока Зид продолжал сражаться. Если космические десантники и уважали что-то, такэто мастерство в бою, и Каррас сомневался, что кто-то из присутствующих может не кривя душойзаявить, что в ближнем бою потягается с Гвардейцем Ворона на равных. Не сегодня. Да и кто смог бы?Каррас знал наверняка, что сам точно не сможет. Если бы ему позволили присоединить к боевымнавыкам силу своего дара, история бы вышла немного другая, однако это не умаляло достигнутогоЗидом ни на йоту.

Пропустив мимо ушей предупреждение Котеаса, сержант Кулле вынул похожее на планшет устройствоиз кармашка на ремне, ткнул в него пальцем и крикнул в яму:

— Программа «Орфей»! Поберегись, Гвардия Ворона!

Космодесантники вокруг заметили перемену сразу же. Огоньки активации на корпусах сервиторовзаморгали чаще. Какими бы агрессивными автоматы ни были раньше, но сейчас они стали ещёагрессивнее, нападая в тесном взаимодействии друг с другом; оружие засвистело, вспарывая воздух вкаких-то дюймах от незащищённого тела Зида.

Незащищённого, но очень быстрого. Несмотря на интенсивность нового нападения, Зид каким-тообразом постоянно оказывался чуть дальше пределов досягаемости или наоборот — чуть ближе дугизамаха сервитора. И тогда, оказавшись вблизи противника, он бил словно очередями из болтера,выдавая дробным стуком молниеносные серии ударов по светящимся мишеням противника. Однимсловом, он был бесподобен.

Каррас не осмеливался даже моргнуть, на такой скорости разыгрывалась происходящая внизу сцена.Зид, казалось, впал в какой-то транс. Хотя гаситель варп-поля перекрыл доступ к психическим силам, но

Каррас был уверен, что почувствовал что-то в Гвардейце Ворона. Какую-то бездумность, словно егошумная, дерзкая и самоуверенная личность растворилась в окружающем. Он стал одним целым сосвоими противниками — и каждый стал неотъемлемой частью этого проявления искусного насилия — ипотому Зид знал о любом микроскопическом изменении в их движениях в тот самый миг, когда онопроисходило. В каком-то смысле он сам превратился в такую же машину, как противник. Сервиторам неудавалось его даже коснуться.

«Вот только они не устают, — подумал Каррас. — А под таким натиском даже у космическогодесантника силы когда-нибудь иссякнут».

Зид нанёс удар по коленному суставу одного из сервиторов — тот содрогнулся и припал на одну ногу.Гвардеец Ворона метнулся вперёд, оттолкнулся от опущенного плеча сервитора и, используядополнительную высоту и инерцию прыжка, нанёс сокрушительный удар ногой в голову автомата,который приближался справа.

Несмотря на глубокий боевой транс, Зид собрался с голосом.

— Выше! — рявкнул он сержантам. — Быстрее! Сделайте их быстрее!

Поверх лязга и звона схватки внизу Каррас услышал, как сержант Котеас выругался в полный голос.

Кулле снова ткнул в экран планшета. Котеас сгрёб его за плечо и прошипел:

— Никто не заходил дальше «Орфея» против трёх сервиторов. Не делай этого!

— Кто-то же должен поднять планку, — огрызнулся Кулле. — Или никто из нас никогда не подниметсявыше, чем мы есть.

— Тогда его кровь будет на твоей чести, не на моей. Я не стану в этом участвовать!

На секунду они замерли, уставившись друг на друга, без слов понимая, что каждый хочет сказать. ЗатемКотеас развернулся и начал проталкиваться от края ямы, ругаясь на ходу.

— Программа «Умениды»! — крикнул Кулле вниз Зиду. — Extremis ultra! Сегодня ты торишь новый путь,Гвардеец Ворона!

Крики «Призрак!» стали громче.

Глядя на всё это, Каррас ощутил, как основной желудок скрутило в узел. В глазах Кулле он заметил то,что видел много раз в бою: туннельное зрение. Внимание сержанта сузилось, охватывая лишь настоящиймомент, лишь то, что находилось прямо перед ним. Он не видел общей картины, не думал опоследствиях, пойди что-то не так. Став соучастниками в этом запредельном испытании, Кулле с Зидомрисковали слишком многим. Если позволить Зиду умереть здесь, в тренировочной яме, так и не принявВторой присяги, это пятно ляжет на честь и Караула Смерти, и Гвардии Ворона.

Каррас почувствовал, что на плечи опускается тяжесть. Он взглянул на боевых братьев по обе стороныот себя. Они тоже, все они, глазами и умом целиком погрузились в смертельную игру внизу. Значит,остаётся взять всё только на себя.

Отстранившись от происходящего, Каррас начал пробираться вокруг ямы в сторону Кулле. Те, кому онвдруг перегораживал вид, просто вытягивали шеи, чтобы не отрываться от зрелища, а как только он

проходил, снова возвращались на место. Звон жёстких ударов снизу раздавался снова и снова. К этомутеперь примешивалось кряканье от всё больших и больших усилий и рык напитанного агрессиейнатиска.

Затем донёсся новый звук. Звук удара железом по телу. Тотчас вслед за этим раздался рёв ярости.Обострённый слух Каррас уловил стук капель по песку.

Действительно, extremis ultra. Из свежего глубокого разреза на левом плече Зида толчкамивыплескивалась кровь и стекала по руке. Пусть рана глубокая, но задеты лишь мягкие ткани.Усовершенствованное тело Гвардейца Ворона остановит кровотечение за считанные секунды, и похожиена воск выделения закроют рану, чтобы предотвратить дальнейшую кровопотерю. Однако рана естьрана. И она означает гораздо большее, чем просто причинённую вспышку боли. Эта рана сталаповоротным пунктом боя. В то время, как автоматы становились всё быстрее и неотступнее, Зид,наконец, начал замедляться.

Каррас добрался до Кулле, ухватил того за руку повыше локтя и требовательно спросил:

— Как вы себе представляете конец всего этого, брат-сержант? Он уже показал, на что способен, и дажебольше.

Кулле удивился неожиданному вмешательству внушительного красноглазого Призрака Смерти. Непросто какого-то Призрака Смерти, а кодиция, старшего в библиариусе своего ордена. Для СеребряногоЧерепа воля библиария — не пустой звук.

Кулле опустил взгляд на планшет в руке. На экране отображалось графическое представление шкалынастройки, которую сержант повернул почти до конца вправо. Стрелка зашла далеко на красное.

Внизу в яме Зид отбил одного сервитора в сторону боковым ударом локтя, пнул второго в грудь иперекатился в сторону. Когда он вскочил, Каррас увидел кровь из трёх неглубоких порезов на груди испине. Тем не менее, чёрные как уголь глаза Зида по-прежнему сверкали абсолютнойсосредоточенностью. Он явно получал удовольствие от происходящего, наслаждаясь пиком схватки.

— Да-а-а! — крикнул он дронам, которые семенили к нему, поднимая оружие. — Ко мне, безмозглыекуклы! Ко мне!

Густая кровь капала на песок между ног Зида. Каррас мог чуять её железный привкус, перемешанный сзапахом пота и нагретого металла.

Вдруг автоматы застыли. Красные огоньки мишеней померкли и сменились голубым. Сервиторыуронили руки по швам, опустив оружие; гудение моторов смолкло.

Зид непонимающе уставился на них, всё ещё оставаясь в боевой стойке.

Через секунду он опустил руки и поднял взгляд к краю ямы. Поискав глазами, он остановился насержанте Кулле.

— Я не закончил, — произнёс Гвардеец Ворона ровным голосом.

Каррас удивился: он ждал от длинноволосого брата истекающей адреналином ярости, но Зид, кажется,отключился так же легко и почти так же быстро, как сервиторы.

— Посмотри вокруг, Призрак, — обратился к нему Кулле, и Каррас отметил, что даже сержанты начали

использовать это прозвище. — На тебя обращены взгляды всего Панкратеона. Все мы знаем, чего тыдостиг сегодня. Однако, хватит отвлекать своих братьев от их собственных тренировок. Extremis ultra, —Кулле помотал головой. — Воистину, ты завоевал себе имя сегодня. Оставим всё пока как есть.Остальным нужно заняться своими тренировками, если они хотят когда-нибудь посоперничать с тобой вяме.

Эти слова вызвали у некоторых недовольное бормотание. Обычная воинская гордость. Но толькогордость, безо всякой убеждённости под ней. Вряд ли кто-то стал бы отрицать слова Кулле. МастерствоЗида заворожило всех. Он успешно справлялся с тремя вооружёнными противниками нечеловеческойскорости и стойкости, не используя ничего, кроме своего естественного оружия: рук, ног, колен илоктей. То, что он это проделал без силовой брони и даже простой бойцовской защиты, служило ещёболее великим доказательством его мастерства.

Постепенно набирая силу, от дальней стороны ямы по всему кругу покатилась волна аплодисментов —правыми кулаками по груди.

Зид помотал головой, не переставая однако улыбаться. Подойдя к стенке ямы прямо под Каррасом, онпротянул руку.

— Не пособишь малость, Грамотей?

Каррас поставил колено на край, опустил вниз руку, обхватив запястье Зида, и поднялся, вытаскиваятого наверх и через край. Здесь они встали в метре друг от друга. Зид ухмыльнулся Каррасу, затемпожал плечами и указал на свои раны.

— Пришлось пропустить пару раз.

Запах его насыщенной кислородом крови на таком близком расстоянии бил в нос.

— Ты сражался бесподобно, — признал Каррас. — Однако, умереть на тренировке — значит отказатьИмператору в своём долге. Не нам тратить свои жизни по собственному усмотрению.

— Ты говоришь, как чёртов капеллан.

— Ты бы не остановился, пока они тебя не зарубили, брат. Это было видно по твоим глазам.

— Как нам познать предел своих возможностей, если никогда не испытывать их на полную?

— Какой смысл в познании своего предела, если это последнее, что ты узнаешь? — возразил Каррас.

Аплодисменты постепенно затихли, и остальные начали пробираться через туннель обратно в главныйзал. Там, с самолюбием, распалённым после спектакля Зида, космические десантники начнуттренироваться ещё усерднее, чем прежде. Кулле это прекрасно знал. И на это рассчитывал. Не в первыйраз он использовал особенно одарённого десантника, чтобы воодушевлять и мотивировать остальных.Каждый из двух десятков этих бывалых воинов в Панкратеоне понимал, что только на него самоговозлагает родной орден надежды на исполнение старых соглашений.

Зид может быть почти неприкасаемым в рукопашном бою, но они все здесь космические десантники.Обновлённое стремление тренироваться хотя бы уменьшит разницу между ними и показательнымвыступлением, свидетелями которому они только что были.

Скоро зал по новой загудел от лязга, и хеканья, и леденящих кровь боевых кличей.

Возле ям Зид обошёл Карраса, чтобы обратиться к сержанту Кулле.

— Благодарю за веру в меня. Знаю, что у брата-сержанта Котеаса были сомнения. Он ушёл?

Голос Кулле был выдержанно-нейтральным.

— У Караула Смерти много братьев, которых нужно подготовить, Гвардеец Ворона. Он не может всенадежды возложить только на тебя. Брат Котеас отметил, что твои братья пренебрегают тренировками,глядя за тобой. В будущем я буду стремиться следовать его примеру.

Зид покачал головой:

— Вы бы пропустили такое выступление.

Каррас и Кулле оба рассмеялись.

— Клянусь девятью преисподними, Гвардия Ворона, — произнёс Серебряный Череп. — Высокомерие имастерство в равной мере. Тем заметнее будет твоё низвержение однажды, я думаю. Что касается того,почему я это допустил: я бы не назвал это верой. Когда кто-то устанавливает новые стандарты, этооткрывает путь к большим высотам для всех. Сегодня ты вдохновил одних и уязвил гордость других. Витоге усерднее будут тренироваться и те, и другие.

Сказав это, Кулле наградил обоих кивком и зашагал прочь, возвращаясь к своим обязанностямнаблюдателя. Пройдя немного, он крикнул:

— Тренировки не окончены. У вас ещё три часа. Проведите их с пользой, оба.

Каррас смотрел, как сержант исчезает в коридоре.

— Ну? — спросил Зид.

— Что «ну»?

Гвардеец Ворона указал на яму.

— Потренируйся со мной. Покажем друг другу свои приёмы. Никогда не видел, как сражаются ПризракиСмерти.

— Мне за тобой не успеть.

Зид заправил свои блестящие волосы за левое ухо.

— И никому не успеть, — ответил он и спрыгнул на песчаное дно ямы. — Но под лежачий камень вода нетечёт. Давай-ка посмотрим, что ты умеешь.

Глава 13Варлан шла за первым помощником Сулиманом по светлому коридору, выложенному кремовыммрамором. Через каждые десять метров они проходили мимо ниши, в которой стоял ослепительно-белыйбюст какого-нибудь композитора, художника, актёра или писателя. От Варлан не укрылось, что срединих нет ни одного изваяния политика или военного. И никаких религиозных символов, кстати, тоже. Что

подтверждало прочитанное ею в досье по Кьяро. Верховный лорд-арбитратор был известен тем, чтоуделял гораздо больше времени искусствам, нежели практическим сторонам планетарного правления,перекладывая львиную долю работы, скорее всего, на Сулимана и прочих.

Невзрачный помощник привёл леди Фару к широким створкам двойных дверей, покрытых тёмным лакоми тонкой резьбой, возле которых стоял караул из двух человек в ливреях домашней гвардии. Их формаотливала багрянцем закатного неба Холиксе, и, хотя оба выглядели крепкими и здоровыми, Варлан ясновидела, что стоят они тут главным образом для красоты и в качестве визуальной преграды. Это ненастоящие бойцы вроде близнецов. Подходя к ним, она не ощутила ни угрозы, ни подсознательногонапряжения внутри. Опасности в них было примерно столько же, сколько в алебастровых бюстах,расставленных по коридору. Если они и пользовались своими короткоствольными лазганами, то толькона стрельбище — и то нечасто, судя по безупречному состоянию оружия.

Вместе с Варлан из её пары телохранителей осталась только девушка — Мирда. Орогу она отправила вгород. Приготовившись войти в двойные двери в конце коридора, Варлан мысленно вернулась вкосмопорт к моменту после встречи с Агентом-16.

Она вышла наружу и увидела в темноте Орогу, стоящего над телом.

— Капитан Дозуа, — сообщил тот, поднимая голову. — Собирался отправиться за вами внутрь.

— Живой?

— Если хотите.

Варлан обдумала эту мысль. Капитан решил сунуть нос в её дела. Не умно. Те, кто переходит дорогуИнквизиции, долго не живут. Но знал ли Дозуа, с кем связывается? Сомнительно. Знай он, что передним служитель Ордо Ксенос, ему бы и в голову не пришло потратить столько времени, пытаясь затащитьеё в постель. Здоровый страх за свою жизнь обычно хорошо успокаивает плотские аппетиты. С однойстороны, это принесло бы ей столь желанный покой с самого начала путешествия, однако передвиженияагентов ордоса — не дело гражданских, а у её хозяина хватает врагов и внутри, и снаружи, которыхочень бы заинтересовало её путешествие на Кьяро.

Нет. Варлан не дала бы за жизнь капитана и гроша, догадайся он о личности своей пассажирки иливедомстве, которому она служит. Пока он не может разболтать ничего опасного, заставлять егосмолкнуть навеки нет нужды.

— У него есть серьёзные травмы? Он тебя видел?

— Не думаю, мэм. Я ударил его сзади. Один удар в основание черепа. Будет адская головная боль ибольше ничего.

— Прекрасно. Верни его на челнок. Брось в пассажирском салоне и вколи кубик пситропрена. Потомуходи. Пусть поломает голову, почему так трещит башка и не получается ни черта вспомнить. Головнойболи и потерянного времени хватит, чтобы убрать его с нашей дороги. Я хочу, чтобы ты уехал в город.Как только убедишься, что груз на складе, подготовь надёжную явку и разведай обстановку. Я с Мирдойбуду жить у лорда Саннры, пока это удобно. Если будут проблемы, найди меня в его апартаментах. Естьвопросы?

— Нет, мэм. Положитесь на меня.

Она так и сделала. Орога потащил тело капитана обратно в грузовой челнок «Македона» под покровомвечных закатных сумерек на Кьяро, а она с Мирдой проехалась с Сулиманом и его коллегами вброневиках. И сейчас двойные двери открывались — и скоро она встретится с лордом Саннрой лично.

Сулиман первым шагнул в ярко освещённое, просторное помещение с густым ковровым покрытиемцвета тёмного вина, чтобы объявить о её прибытии.

— Позвольте представить: леди Фара Деванон из дома Деванон!

Из-за широкого стола тёмного дуба поднялась высокая фигура: широкоплечий мужчина лет сорока. Подбагряным жилетом цветов дома Саннра у него белела шёлковая блуза с широким рифлёным воротником.Лорд-арбитратор развёл руки и улыбнулся, изображая радушный приём. По обе стороны от него стоялидве высокие, белокожие, гибкие женщины: абсолютно похожие близнецы в усыпанных бриллиантаминарядах из белой прозрачной ткани, которые едва можно было назвать одеждой вообще. Обе критическиосмотрели Варлан, затем повернулись друг к дружке и презрительно усмехнулись. Её костюм их явно невпечатлил.

Варлан не обратила на них внимания, лишь привычно оценила степень угрозы.

— Прошу вас, леди, — с преувеличенным чувством воскликнул Ненахем Саннра. — Входите и будьтежеланным гостем!

Варлан шагнула внутрь, проигнорировав Сулимана, который согнулся в поклоне, когда она проходиламимо.

Саннра обогнул стол и подошёл поцеловать ей руку. Он был на десяток сантиметров выше Варлан,крупно сложенный, но не толстый. Чем бы он себя не услаждал, но ожирению не поддавался, в отличиеот многих других подобных аристократов.

Лорд-арбитратор махнул рукой, отпуская своих женщин.

— Оставьте нас пока, мои лебеди. Я присоединюсь к вам позже.

Женщины наградили Варлан последним презрительным взглядом и выпорхнули из комнаты.

— Я слышал, ваше путешествие было долгим, леди, — продолжил Саннра. — Прошу вас, располагайтесь.— Он указал на богато украшенное пышное кресло по правую руку от Варлан. Та с изяществом принялаприглашение. Саннра вернулся на своё место за дальний конец стола.

— Сул, распорядись, чтобы принесли кафа, будь добр. Вы голодны, леди? Не желаете ли отведатьфруктов? Может быть, чего-нибудь другого? Только скажите.

— Вы очень добры, милорд, но ваш Сулиман был достаточно любезен и по прибытии подготовилнебольшую трапезу в моей комнате. Этого более чем достаточно, благодарю вас.

— Сул, тогда только каф. Огромная жалость, что вы не попали к нам на ужин, леди Фара. Лёгкиебаразавра под медовой глазурью, фаршированные каштанами. Вы знаете, у меня замечательный повар.Она — редкое сокровище на этом Троном забытом мире.

— С нетерпением буду ждать возможности отпробовать в своё время её шедевры.

— Всенепременно. Вы просто обязаны это сделать. Да, я так мало слышал о том, что привело вас сюда, и,честно говоря, мне довольно любопытно. Мы несколько оторваны здесь от остального мира. Это редкаячесть для меня принимать такую завидную гостью и, можно сказать, родственницу, ни больше нименьше.

Они побеседовали. Варлан говорила всё то, что Саннра ожидал услышать от леди Фары Деванон. Он, всвою очередь, не поведал ничего неожиданного. Ненахем Саннра был похож на любого прочего мелкогодворянина, получившего губернаторство на краю Империума: отчаянно жаждал признания в любойвозможной форме и равно жаждал показать себя достойным более высокого положения в жизни, хотябы только на словах. Варлан подыгрывала его эго где можно, направляя беседу в интересующие области:промышленная продукция, показатели населения, религиозная и политическая подкованность людей,уровень преступности и так далее. Она расспросила и о хасмири, и о гаррахимах, и отметила его успехив согласовании действий двух таких разных народов, которые не очень-то любят друг друга. Она ужезнала. что дело тут в простом разделении, конечно, — два народа, запертые в отдельных городах, неустраивали серьёзного кровопролития между собой со времён правления его отца — однако губернаторвсё равно принял похвалу, и это только упрочило её легенду.

Прошло около сорока минут их первого знакомства, когда Варлан ощутила, что Мирда позадинапряглась. Шианна повернулась вполоборота и уголком глаза глянула на свою телохранительницу. Стого момента, как они вошли, Мирда осталась молча стоять у дверей. Как обычно, она бегло провелатактическую оценку помещения и подала краткий условный сигнал. «Жёлтый». Однако теперь девушка,похоже, исследовала помещение заново, уже неторопливо и досконально. Уловив внимание Варлан, онаедва заметно кивнула в сторону одного из грандиозных портретов на восточной стене. Варлан бросилавзгляд на холст: большая картина маслом изображала угрюмого мужчину в охотничьем сюртуке идлинном белом парике. Левая рука, в которой тот держал длинную деревянную трубку, быламеталлической.

Лорд Саннра заметил её интерес.

— Мой прапрадед. Прослужил двенадцать лет на флоте. Судя по всему, был весьма суровым товарищем.Его я никогда не знал, но вот трубка — подарок верховного лорда-командующего Кадии, между прочим,— до сих пор хранится у меня.

— Прекрасная вещь, — произнесла Варлан, делая движение встать. — Вы позволите?

— Конечно, прошу!

Саннра был явно польщён. Он отодвинул своё чёрное кресло и проводил Варлан к портрету.

Они постояли перед картиной минуту, не говоря ни слова. Варлан притворилась, что оценивает мазкикисти мастера. На самом же деле она направила все свои чувства на то, что находилось позади картины.

«Да, Мирда, ты умница».

— Это работа Моррико Писцинского. Не самая моя любимая из его картин, несмотря на семейную тему,однако отец мой был от неё в восторге.

— А что случилось с его рукой?

Прежде чем Саннра успел ответить, Варлан подняла руку и выставила указательный палец. Резкотреснуло, блеснула вспышка света. С той стороны раздался приглушённый хрип боли. Тело, скрюченное

в предсмертной агонии, прорвало холст и рухнуло под ноги Варлан. Рядом упал автопистолет сглушителем. Курок оказался чувствительным. Пистолет ударился об пол наискось — и разрядился сприглушённым хлопком. Пуля разбила светильник на потолке. На стол лорда Саннры посыпалисьосколки.

Губернатор с воплем отпрыгнул метра на два. Когда новых выстрелов не последовало, он осторожноприблизился, прижав ладони к щекам и держа Варлан между собой и телом на ковре.

— Именем Карастины, что здесь происходит, леди? Что вы сделали?

Варлан пропустила его причитания мимо ушей. Присев над скрюченной фигурой, проверила пульс.«Слабый». Женщина, невысокая, гибкая, с чёрными волосами, собранными в тугой пучок. Немолодая, неочень красивая. «Сорок или около того. Знала тяжёлую работу». Белую блузку запачкало тёмно-краснымиз дырки, которую оставило оружие Варлан у неё в груди. Женщина с трудом пыталась дышать.

— Имя. Немедленно! — потребовала Варлан. — Кто тебя послал?

На лице умирающей боль сменилась выражением злорадства. Она что-то с силой прикусила. Между губполезла голубая пена. Варлан тряхнула её за плечи.

— Нет! Варп побери! — Обернувшись, приказала: — Мирда, запри двери. Никого не впускать, никого невыпускать!

— Есть, мэм, — телохранительница выдернула из-под чёрной куртки шоковый пистолет и повернулазамок изнутри. Оба домашних гвардейца Саннры забарабанили в дверь снаружи и принялись зватьсвоего хозяина.

Варлан обернулась к лорду-арбитратору:

— Скажи им, что всё в порядке. Скажи, чтобы вели себя тихо и ждали. Прикажи им.

Саннра раскрыл рот. Какое-то время он только шевелил губами, не издавая ни звука, отчего стал похожна выброшенную из воды рыбу.

— Шевелись! — рявкнула Варлан.

Саннра дёрнулся, точно от пощёчины, но потом сделал как было велено. Гвардейцы стучать в дверьперестали. Когда губернатор снова присел рядом с Варлан, лицо у него было бледным, но дыхание ужевыровнялось.

— Это Ага! — прошептал Саннра, вглядевшись в лицо мёртвой женщины. — Из старшей прислуги.Только она не могла знать об этом ходе на случай кризиса. О нём не знает никто, кроме меня иСулимана. — Лорд-арбитратор встал. — Что она здесь делала? Для чего пистолет? Она... Послушайте,леди Фара. Что происходит? Вы только что убили одну из моих служанок из этого своего кольца. Если выпросто чья-то высокородная дочка, прибывшая по торговым делам, то я — чёртов лорд-маршал самойТерры! Я хочу получить ответы. Немедленно. Я — губернатор этой планеты!

— Да, ты, — прошипела Варлан. — Ты, который занимался своей работой с закрытыми глазами, еслизанимался вообще. Ты, похоже, не замечал массовые пропажи среди гаррахимов. Ты, похоже, незамечал сообщений о странных вещах, виденных в шахтах и на окраинах твоих городов. — Она указалана мёртвое тело на полу. — Ты, похоже, не замечал вообще ничего. Человек из твоего собственногоокружения шпионил за тобой. Возможно, даже планировал убить тебя сегодня. — «Или меня, что более

вероятно». — А сколькие ещё могут заниматься тем же самым, арбитратор? Насколько, по-твоему, здесьбезопасно? Мы оба знаем, что гвардейцы у дверей стоят больше для показухи. Даже они могут оказатьсяпредателями, которые только и ждут удобного момента.

Саннра иронически хмыкнул, однако в глазах у него появился новый страх. Который вскоре уступилместо гневу.

— Ты не можешь приходить сюда и говорить такие вещи. Ты не можешь просто так устраиватьперестрелки в подобном месте. Я снова повторяю: кто ты, дьявол забери, такая?

Варлан поняла, что пора раскрыть свои карты. Если ей нужно его всецелое сотрудничество, то лучшеоткрыться прямо сейчас. Потом его милость наверняка подчистит тут все хвосты.

Решившись, она сунула два пальца в лиф и вынула из ложбинки между грудей круглый кулон.Затейливая оправа его была сделана из серебра, в центре сидел рубин, выточенный в виде безупречногодиска. Камень одновременно служил и кнопкой, и линзой. Варлан нажала его и положила кулон нараскрытую ладонь. Над камнем возникло и закружилось голографическое изображение черепа с руной вцентре лба: инквизиторской «I», перечёркнутой тремя короткими полосками, каждая обозначает одиниз великих ордосов. Через несколько секунд череп пропал, и на его месте появилось вращающеесяизображение свитка, на котором крошечными готическими рунами были выписаны верительныеграмоты Варлан.

— Моё имя Шианна Варлан, — сообщила она остолбеневшему вельможе, — следователь третьего рангаОрдо Ксенос, агент Его Императорского Величества Священных орденов Инквизиции. Моё слово —закон, Ненахем Саннра. С того момента, как я ступила на этот мир, твоя власть подчинена мне. Кьяростоит перед лицом кризиса, для преодоления которого у него нет ни сил, ни средств. Вот почемуприслали меня. Я пришла помочь вам. Если смогу, я спасу вас. Но ты будешь делать всё, что я прикажу— или умрёшь.

Глава 14Десятициклы сменяли друг друга. Результаты прохождения убойных блоков улучшались. Прежниерекорды побивались, затем побивались вновь. Точность стрельбы из нового оружия и с новымибоеприпасами шла вверх. Наработка методов ведения боя против различных рас уверенно росла.Космодесантники по-прежнему тренировались без силовых доспехов, к которым так давно привыкли.Поначалу, в первой половине обучения в Карауле Смерти, отказ от доспехов Каррасу и другим казалсястранным и даже опрометчивым подходом. Керамитовая броня и болтер — это знаки почёта, право тех,кто выдержал испытания и побывал на пороге смерти, а в случае Карраса — и за порогом. От этогоправа нелегко отказаться. Однако сейчас, после почти двухсот циклов подготовки, когда результатыпризванных десантников превзошли всё, что те знали прежде, в логике такому подходу отказать уже неполучалось.

Зависимость может стать опаснее самого смертоносного врага.

Если космический десантник после долгих лет службы не способен более воевать без своих культовыхдоспехов и оружия, которых добился потом и кровью, то чем он отличается от того скаута, которымкогда-то начинал? Чем такой может подкрепить своё право находиться в рядах легендарных АдептусАстартес? Не доспехи и оружие делают космического десантника. Только человек внутри: тело, разум идух, выкованные суровым курсом тренировок и аугментации, в котором погибают намного больше,

нежели успешно заканчивают. Лиши десантника этих орудий его смертоносного ремесла — и неизменится ничего: космический десантник по-прежнему останется космическим десантником.

«Выкованный на Окклюдусе и перекованный здесь — на Дамароте. Я стал большим, чем был. И всё-таки,без своего дара как мне не чувствовать, что я стал меньше?»

Только другой библиарий может понять это по-настоящему. Сила столь огромная, столь многогранная,дар крови, сложного и древнего наследия — она превращается в часть души, переплетается с самойтвоей сущностью.

Когда человечество ещё было молодым, не перешагнув порог и триллиона душ, люди не верили вочевидное, не верили, что кто-то способен увидеть пути будущего или зажечь огонь одной лишь силоймысли. Стечение генетических факторов, позволяющее родиться ведьмокровке, случалось слишкомредко. Но люди множились, расселялись по звёздам — раса росла и ширилась. И с ростом численностиросли и свидетельства. Сейчас без мистических способностей астропатов и навигаторов, безэмпирейского огня и ярости санкционированных боевых псайкеров Империум рассыплется на кусочки —и челюсти ксеносовской угрозы сомкнутся над человеческой расой навеки.

«Зовите нас как хотите: ведьмачьё, ведьмокровки, проклятые. Но это благодаря нам Империум остаётсяединым целым, пусть даже глупцы шарахаются прочь, осеняя себя оберегающим знаком, когда мыпроходим мимо».

Каррас старался мириться со страхом и презрением, который питают другие к ему подобным, ведь ониникогда не узнают живительного ощущения свободы и силы, которое даёт этот дар. Он считал, что те,кто лишён дара, живут всю жизнь в слепоте. Они не замечают столь многое вокруг себя. Они никогда неувидят переливов сияющего ореола над древним артефактом, принадлежавшим герою или святому. Ониникогда не познают восторга видеть, как растворяется в эфире душа врага, вырванная из теласмертельным ударом.

И это только нормально, что привыкаешь полагаться на столь великий дар. Так же нормально, какполагаться на свои глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Для Карраса сражаться без своего дараозначало то же, что сражаться без зрения или слуха. Подавлять свой дар добровольно — это всё равно,что привязать себе одну руку прежде, чем бросаться в битву. Нелепость.

Однако каждый библиарий знает, что у этой палки два конца. Каррас вернулся мысленно на сто летназад и услышал голос своего хадита, глубокий и ясный:

— На безбрежных просторах Галактики есть враги, которым твой дар — всё равно что ничто. Никогда незабывай этого. Некоторые способны подавить его вообще, даже обратить против тебя. При встрече стаким врагом твоё спасение заключается в болте, клинке и тех, с кем ты сражаешься плечом к плечу.Выпускай силу с должной осторожностью, ибо она имеет цену и, как и во всём на свете, неумеренность— путь к погибели.

Было время отдыха, конец очередного цикла, когда Каррас вспоминал эти слова. Вторая литанияпрочитана, как это всегда было в конце цикла. До начала следующего оставалось ещё полтора часа, ноКаррас предпочёл не тратить их на сон. Как и не пошёл в трапезную. Вместо этого он отправился в одиниз многочисленных шпилей центральной башни, чтобы обрести там тишину и уединение. Он устроилсяна широком каменном подоконнике у бронестеклянного окна, подтянув колени к широкой груди, иглядел на странный голубой снегопад снаружи. Здесь наверху, в вышине башни, было темно, тихо — и

адски холодно, но это не беспокоило космического десантника. Дыхание Карраса вилось облачком ввоздухе перед ним.

Луну Дамарота скрывали густые тучи, но свечение пышных хлопьев жутковатого голубого снега,проплывающих за стеклом, бросало холодный отсвет на древний камень пола у Карраса за спиной.

Ещё столько неуверенности. Столько сомнений. К этому времени он должен был уже полностьюприспособиться. Как приспособились остальные. Каррас понимал, что сам себя держит. Но всё-таки немог по-настоящему на себя рассердиться. Столько всяких вещей, казалось, только и ждёт у самого краясознания, на самой границе досягаемости мысли. Важных вещей. Вещей, которые он мог бы постичь,если бы силу его не заперли под замок. В отчаянии он почти решал выдрать проклятый имплантат — ине единожды после той стычки со спесивым Ультрадесантником.

«В самом деле — Пророк!»

Каррас сунул руку за спину и нащупал выступающий край металлического кожуха, под которым таилсяподавитель варп-поля, так похожий на холодного железного паука, засевшего в верхней части хребтамежду лопаток. Засевшего глубоко. Каррас, конечно, понимал, что не сможет на самом деле еговытащить. Он верил Лохейну. Искусственные нервные узлы имплантата внедрились в спинной мозг исоединились с нервной системой. Каррас не собирался рисковать заработать пожизненный паралич.

«Придётся пока его носить. Время ещё настанет».

Потом он подумал о мегире, о том страшном бремени, которое взвалил на себя Первый Призрак, обовсём, что он вынес ради ордена и самого Империума, терпя страдания лишь верой и надеждой, и чьяжизненная сила сгорала гораздо быстрее, чем положено, — и всё это во имя Великого Возрождения,которое предсказал Корцед. Карраса накрыла волна стыда, и он решил впредь приложить большеусилий, однако это не рассеяло до конца мрачность мыслей. От мысли, что Афион Кордат в один деньзаймёт место Первого Призрака, всё внутри скручивало. Каррас сомневался, что сможет стоять исмотреть, как вытягивает жизненную силу его хадита этот проклятый трон. Знать, что Шарьякс убиваетПервого Призрака прямо сейчас, уже было почти невыносимо. Он поискал чем отвлечься: хоть чем-нибудь, чем угодно, лишь бы вернуться обратно — в «здесь и сейчас».

Снаружи снег становился гуще, хлопья — больше. Эта странная метель из мягко пульсирующегоголубого света. Этот потусторонний покров, ложащийся на поверхность безграничного рукотворногокольца. Что за существа сотворили это необъяснимое место? Остались ли они ещё где-то — ксеносы, чьюугрозу должно вычистить кровью и огнём?

Справа, из арки древнего камня, до слуха Карраса донёсся безошибочно узнаваемый звук шагов боевогобрата в каменном лестничном колодце. Звук поднимался, отражаясь, снизу из глубины.Космодесантнику предстояли ещё долгие минуты подъёма, но звук этих шагов уже нарушил Каррасовпокой.

«Может, оно и лучше».

Он уже знал, кто приближается. Рост и вес идущего были написаны в звуке его шагов, как и многоепрочее.

Это шёл Лохейн, старший библиарий Дамарота. Смутно, какой-то частью сознания Каррас ощутил егосилу, даже несмотря на то, что огромная часть его собственной была от него отлучена.

Когда шаги смолкли, Каррас обернулся и увидел огромного Стража Шторма, стоящего под каменнойаркой входа. Снежные отсветы придавали его лицу лёгкий голубой оттенок.

— Я нарушил твой покой.

— Ничего страшного, — Каррас ответил вежливой формальностью, но почти не кривя душой.

Лохейн позволил себе улыбнуться, неторопливо ступил внутрь и подошёл к широкому подоконнику, накотором сидел Каррас и глазел наружу.

— Завораживает, правда? Механикус всё ещё затрудняются объяснить это явление. Образцырассыпаются слишком быстро, чтобы изучить их как следует.

— Вселенная хранит свои секреты, — ответил Каррас.

Лохейн нахмурился.

— Мы доверяем тебе так же, как и любому другому, Призрак Смерти. Если ты до сих пор не понял,зачем нужно...

— Я отлично понял. Прошу прощения. Я сам причина своего недовольства. Я чувствую, что должен былуже приспособиться. Я тренируюсь изо всех сил и даже больше и следую всем наставлениям. Мнехорошо известно, какаю пользу приносит мне самому и моему ордену моё нахождение здесь. И всё же...

«Имплантат. Недостаток доверия. Необходимость отказаться от самой сокровенной части своейличности».

Лохейн прислонился к каменной раме окна с другой стороны и взглянул на пульсирующий снег. Настаршем библиарии была надета чёрная тканая одежда, подпоясанная толстой серебряной цепью. Сцепи свисала небольшая кадильница — серебряный шарик с прорезями в форме аквилы. Ароматный дымвился вокруг Лохейна, поднимаясь вверх и цепляясь за него, точно щупальца призрачного морскогосоздания.

— Ты противишься гипноиндукции, брат, — произнёс Лохейн. — Даже сильнее, чем большинствоостальных. Конечно, мы встречали такое раньше, но это приносило лишь страдания и тягости. Тыдолжен выбросить это из головы. Тебя не просят отказаться от своего ордена. Разве мы не чтим всех, кточтит древние соглашения? Ты никому не делаешь лучше — и меньше всего себе. Честь ПризраковСмерти будет соблюдена лучше, когда ты отбросишь свои барьеры. Прими Караул, как Караул ждётпринять тебя. Великая слава ждёт, пока ты её завоюешь. Разве большинство ветеранов по возвращениине поднялись до звания капитана в своё время? И сколько из них пошли дальше, чтобы стать магистрамиордена? Число их может тебя удивить.

От этих слов Карраса передёрнуло.

«Стать главой ордена и медленно каменеть на холодном седалище Шарьякса? Лучше смерть в бою.Лучше всё, что угодно, чем это».

Вот это она и была: причина, по которой он так сопротивлялся.

«Я борюсь из верности мегиру и капитулу, но не только поэтому. Я борюсь из чувства вины. Я знаю, какон страдает за нас».

Если Лохейн и заметил его внезапную дрожь, то решил не заострять на этом внимания.

«И всё же, — думал Каррас, — мегир и менрахир выдвинули меня для службы в Карауле Смерти. Они нестали бы этого делать только чтобы оказать мне честь. У всего, что они делают, есть более великая цель.Император, даруй мне веру послужить этой цели без сомнений. В этом заключается мой истинныйдолг».

Каррас встретился глазами с библиарием Караула Смерти.

— Разве я был глупцом, брат? Так ты меня видишь?

Лохейн улыбнулся.

— Если бы ты только знал, как мы похожи, Лиандро. Когда я был на твоём месте, старший библиарийКараула к тому времени почти что дал разрешение на стирание памяти: так я сопротивлялся. КомандорКараула тоже считал, что я непоправимо далёк от полного принятия. Он рассудил, что призвать менябыло ошибкой, но мои братья в библиариусе Караула не сменили гнев на милость. Верность —прекрасное качество, Лиандро, и в нём не такого понятия как «чересчур». Но как чья-то верностьпреподносится и куда её лучше применить — вот что требует серьёзного размышления.

— Прекрати бороться. Позволь себе стать воином, в котором нуждается Империум. Служба в Карауле недлится вечно. Это всё лишь временно.

— Для тебя это, похоже, не совсем временно, — возразил Каррас.

Лохейн кивнул.

— Многие поначалу страшатся бессрочной командировки и жаждут возвращения к своим братьям,особенно до того, как гипноиндукция полностью укоренится. К одним Караул предъявляет болеевысокие требования, чем к другим. Но я давным-давно с этим примирился. Я лучше служу честиСтражей Шторма постоянно находясь здесь. Когда меня не станет, моё имя крупными буквами напишутв Залах Чести. Многие из тех, кого я сразил, уже украшают палаты Великой костницы. Я горжусьпринадлежностью Караулу Смерти так же, как горжусь принадлежностью Стражам Шторма. Я ужеоставил след в истории. Братьев, что выжили и с почестями вернулись в свои ордена потому, что я был сними. Уже ради этого я готов служить вечность. Мы — граница между жизнью и смертью для своихистребительных команд, Лиандро. Мы живём вечно в памяти тех, кого вели в бой. Я больше не смотрюна вещи так, как смотрел когда-то. И ты не будешь.

Каррас вперился взглядом за холодный лист бронестекла.

— Гипноиндукция изменяет самый способ мышления. Я не желаю потерять своё «я».

— Ничего не потеряется, лишь примёт лучшие формы, чтобы отвечать требованиям. Так было, когда тышагнул от новобранца до боевого брата. Или лучше ты вернёшься на Окклюдус в бесчестье и с разумом,очищенным от всего, что увидел и чему научился здесь? Как это послужит чести тех, кого ты любишь?

Каррас задумчиво кивнул. Он знал, что лучше умрёт, чем даст такому случиться. И это было не пустоеутверждение. Это было искренне. Он пересёк Рубикон — и тяжесть на душе словно поднялась, взмыла ввоздух и рассеялась, точно стая вспугнутых ворон в зимнем небе.

Лохейн заметил перемену в его лице: словно луч света пронзил облака.

— Я стану всем тем, что просит Караул Смерти, — ответил Каррас, исполненный решимости. — Яисполню соглашения. Даю слово.

Лохейну не пришлось читать ауру Призрака Смерти, чтобы поверить.

— Я рад, что мы этого достигли, брат. Сказать по правде, больше ждать мы уже не могли. Скоро всёизменится — для тебя и всех, кто ответил на зов. Подготовительные тренировки подходят к концу. Черезсемь циклов тебя вызовут для принятия Второй присяги. Гипноиндукция должна быть закончена доэтого, потому что после Второй присяги ты станешь Караульным Смерти — и с того момента и до самогоувольнения в первую очередь должен будешь блюсти честь Караула Смерти.

Каррас склонил голову, наконец готовый и принявший необходимое.

— Есть ещё одно важное изменение, о котором тебе следует знать, — продолжал Лохейн. — Завершенораспределение по истребительным командам. После Второй присяги оно будет объявлено. Ты начнёшьтренироваться только со своей командой. И здесь ключом будет слаженность.

Вот это, наконец, была долгожданная весть. С заскоками и капризами всего четырёх–пяти боевыхбратьев справиться гораздо легче, чем почти сотни.

Лохейн снова взглянул в окно, отчего Каррасу предстал его профиль, и добавил:

— Ты вернёшься к тренировкам в силовых доспехах и с полной выкладкой. Вторая присяга даст тебеправо наконец «одеть чёрное». Символ Караула украсит твой наплечник. Носи его с гордостью.Немногие удостоились этого права. И ещё меньше носили его долго, — он снова обратил взгляд наКарраса. — Мы прилагаем все усилия, чтобы найти тела павших и вернуть останки на родной мирордена. Если бы только это число было больше...

— Брат Стефан, — ответил Каррас. — Для его роты возможность похоронить его в священных катакомбахзначила очень много.

— Он погиб достойно. Как и все Призраки Смерти, служившие в Карауле до него. Всем нам бы встретитьтакой достойный конец, когда придёт время.

— Я не боюсь смерти, — твёрдо ответил Каррас.

— Ибо воплощаешь смерть во имя Его. Прекрасный девиз. Имя Призраков Смерти не так известно, какнекоторые, но знай, что здесь его чтят, несмотря на твои предубеждения. Иначе бы я тебя не доставал.Мы ждём от тебя великих свершений, Лиандро Каррас, даже вопреки особым испытаниям, с которымиты вне всякого сомнения столкнёшься.

Лохейн оттолкнулся от стены и шагнул к арке входа, ведущей на лестницу.

— О чём ты, брат? — спросил Каррас в широкую спину Стража Шторма. — Что за особые испытания?

— Потерпи несколько циклов, Призрак Смерти, — ответил Лохейн, начиная долгий спуск. — Поговоримпосле Второй присяги.

Глава 15Воздух искрился от мельчайших кристалликов инея в широких лучах фонарей. Ни самой Варлан, ни еёверным помощникам столько света не требовалось — даже самый плотный сумрак не мог ничего утаить

от их первоклассной аугметики, — а вот отряд силовиков, которые по приказу лорда Саннрысопровождали её, без фонарей превратился бы здесь в кучку слепых котят. И тот же струхнувшийСаннра приказал очистить рельсы, чтобы несколько лёгких бронированных «Гадюк», которые везлиВарлан и её охранение, без препятствий могли пройти в глубину шахты. И вот наконец она здесь — в томсамом зале, где Ордима стал свидетелем обрядов странного и подозрительного культа.

Ни тел, ни горящих ламп, никаких следов недавнего пребывания, если не считать свежий пепел внастенных креплениях для светильников и множество следов на ледяном полу. «Да, народа тут побывалонемало». Орога присел над следами. Мирда осталась стоять, прикрывая Варлан. Её внимание словнополучало заряд электричества при каждом постороннем звуке. Оба близнеца соблюдали код угрозы«оранжевый», готовые отреагировать на любую опасность.

Орога поднял глаза и кивнул.

«Значит, следы свежие. Что в точности подтверждает пережитое Ордимой».

Взгляд Варлан переместился на чёрный зев туннеля, уходящего вглубь за приподнятой сценой зала. Вэтом туннеле лежат ответы на её вопросы.

От вида сцены Варлан передёрнуло: слишком живо и ярко вспомнилось увиденное через оптикомАгента-16.

«Здесь. Всё это случилось здесь».

Услышав сзади шаги, Варлан обернулась. К ней шёл лейтенант Борхес. Из фильтров его дыхательноймаски вырывались облачка пара. Не доходя пары шагов до Мирды, которая машинально встала так,чтобы не дать ему пройти дальше, лейтенант остановился.

— Вы были правы, мэм, — глухо заговорил он из-под маски, обращаясь к Варлан через обманчивохрупкую телохранительницу. — Следы свежие. Но их слишком много. Не разберёшь что к чему.

Прежде чем ответить, Варлан сняла свою маску. Это было необязательно, однако ремешок больно тянулза волосы — и она решила его между делом подправить. Первый же вдох пронзил лёгкие ледянымииглами, но терпимо. Термокостюм, который одолжили блюстители порядка, поддерживал постояннуютемпературу тела, однако и он ей мешал. В нём было тесно и жарко, даже внутри этого просторного ипромёрзшего зала. Модуль управления находился сзади, у поясницы на ремне. Скоро придётсяпопросить Мирду подкрутить настройки.

— Я и не ожидала здесь кого-то найти, лейтенант, однако теперь, полагаю, вы примете это дело всерьёз.

Офицер напрягся.

— Смею вас уверить, мэм: я всегда отношусь к своим обязанностям серьёзно. Как я уже говорил, этачасть Подработок была заброшена сотни лет назад. В списках она значится как выработанная изакрытая. Открыть её снова могли только управляющий шахты или техножрец.

— Значит, управляющий шахты или техножрец очевидно являются частью заговора.

— Заговора? Да ладно вам. Это, наверняка, просто кучка религиозных придурков, передышавшихсоледитной пыли.

— Сколько человек числится пропавшими за последний год, лейтенант? Сколько из них вскоре

объявились снова? Сколько детей родилось на Холиксе? Больше или меньше, чем в предыдущие годы?Сколько снаряжения и провизии таинственным образом испарилось неизвестно куда? Вы воспринимаетевсе эти несчастные случаи, прирост населения и воровство отдельными событиями. Я же вам говорю,что это не так. Городские силы правопорядка на Кьяро проспали всё на свете. Вам чертовски повезло,что прилетела я. Кто знает, насколько близко вражеский нож был у вашей собственной глотки?

Лейтенант нахмурился, однако прикусил язык, проглотив то, что собирался сказать в ответ, и вместоэтого коротко поинтересовался:

— И что инквизитор прикажет делать сейчас?

— Я уже вам говорила, что я — следователь. С точки зрения соотношения моих полномочий с вашимиразница едва ли имеет значение, однако впредь я попрошу вас воздерживаться от подобных ошибок.

У Борхеса уже сжались кулаки. Этот человек явно не привык, чтобы им командовали. Как явно непривык и к выволочкам. «Да кто эта чёртова баба, что заявилась тут и начала распоряжаться? А этотаристо-баран — Саннра? С каких это пор он лезет в дела городской стражи? Лучше бы закрылся у себя изанимался своими страстишками. Верховный лорд-арбитратор! Одно название... Это благодаряадминистратуму и техножрецам здесь всё вертится. И они не лезут в дела городской стражи и правильноделают. А эта баба...»

— Мои извинения, госпожа следователь, — произнёс он явно неискренне. — Что прикажете делатьсейчас?

Варлан отметила отсутствие в тоне Борхеса раскаяния, но сейчас это не играло роли. Она указала натуннель:

— Этот туннель за сценой. Если мы хотим узнать больше, то придётся лезть глубже.

— Это значит оставить охрану с машинами, — ответил Борхес. — Мне не нужно, чтобы «Гадюки» попалив лапы этого предполагаемого культа.

— Как разделить силы я оставлю на вас, лейтенант, однако давайте пошевеливаться. Мы забрались сюдане для осмотра достопримечательностей.

Борхес крякнул и отправился прочь. Когда он отошёл за пределы слышимости, Мирда склонилась кначальнице и сообщила:

— Кажется, мэм, вы ему не очень понравились.

— Я и не ждала, что понравлюсь, Мирда. Эти люди делали тут, что хотели, слишком долго. В этомпроблема окраинных миров. Слишком много воли и слишком мало присмотра. Пошли, поднимемся наплатформу.

Она подозвала Орогу и обратилась к обоим близнецам:

— Мы идём глубже. Будьте начеку. Агент-16 не был дальше этой точки. Отсюда мы вступаем внеизведанное. Сообщайте обо всех своих наблюдениях. Обо всех вообще, ясно?

— Ясно, мэм, — ответили близнецы хором.

Лейтенант Борхес уже расставил охрану у машин и приготовил свой отряд численностью во взвод —сорок человек за минусом оставленной охраны — к выходу. Все бойцы были экипированыпротиволазерной бронёй и тяжёлыми ружьями для подавления беспорядков, заряженными и готовыми кбою. Прозвучала короткая команда — и отряд двинулся в путь: два лучших разведчика Борхеса во главеколонны, следом — группа огневой поддержки из шести человек. За огневой группой шагали Варлан спомощниками и Борхес со своим замом — здоровенным сержантом по имени Карадайн. Позади двигалсяостальной отряд: все в боевых шлемах и панцирной броне. Только один лейтенант был одет немногоиначе. Отказавшись от шлема, он сделал выбор в пользу чёрного берета с золотой кокардой городскихсил правопорядка — привилегия звания, из-за которой, однако, его могут убить, если будетвысовываться. Такая мысль пришла Варлан в голову. Кое-кто в колонне недовольно бурчал из-подвстроенной маски респиратора, что их посылают в ледяную тьму «охотиться за чёртовыми призраками».Другие шикали в ответ, обрадованные хоть какой-то переменой после тягомотины ежедневных дежурствна городских улицах.

Варлан отмечала разговорчики со всё возрастающим раздражением. Хороший офицер давно положил быэтому конец. А ещё лучше — хороший комиссар.

Далеко впереди пятна от фонарей разведчиков елозили по округлым стенкам туннеля. Камень здесь былоштукатурен, и гладкая поверхность искрилась от ледяных кристаллов. На потолке, где-то в двух споловиной метрах над головой, через равные промежутки попадались крепления люмосфер, однако безэлектричества свет не горел. Некоторые светильники были разбиты, но как давно это случилось? Полбыл усеян осколками прозрачного пластека, но лежать они тут могли и день, и год. и столетие.

— Стой! — прошипел один из разведчиков.

Варлан глянула вдоль туннеля и заметила, как группа огневой поддержки вдруг присела. Разведчик,подавший голос, указывал на что-то своему товарищу. Левую руку он держал поднятой вверх и сжатой вкулак, давая знак всем идущим следом остановиться.

— Вижу следы борьбы, — наконец сообщил он через вокс-сеть. — Похоже, свежие. Несколько дней,может — неделя. Трудно сказать: всё замерзает слишком быстро. Полосы на стене. От подошв, отпальцев. Слева и на полу — немного крови.

— Больше ничего? — спросил Борхес.

Разведчики помолчали какое-то время.

— Больше ничего, сэр. Идём дальше.

Взвод продолжил путь по туннелю. Они миновали несколько просторных камер — фактически,перекрёстков, — где пришлось решать: куда идти? Следы на мёрзлом полу вели во всех направлениях.Когда возникали сомнения, к разведчикам подключались Мирда с Орогой. Совместными усилиями импока удавалось направлять отряд по самому недавно хоженому пути.

— Вашим людям свет вообще не нужен, — произнёс Борхес, обращаясь к Варлан. Они шли рядом сквозьмрак. Это было наблюдение, а не вопрос. Борхес следил, как уверенно и легко её помощникипередвигаются во тьме. Туннель, который отряд сейчас проходил, был, в отличие от большинствапредыдущих, достаточно широким, чтобы вместить двух-трёх человек в ряд. По нему они шли уже пятьминут, когда Борхес решил нарушить молчание. Наверное, смирился с её властью, подумала Варлан.Наверное, жалеет о том, как повёл себя раньше. «И правильно делает».

— Нужен, — ответила она, — но не много.

Варлан не стала упоминать, что сама тоже может похвастать ночным видением, хотя у неё, в отличие отблизнецов, зрение было монокулярным: только через оптиком.

— Они уже имели дело с такими вещами раньше?

— С каким вещами?

— Я... не уверен, как это назвать, мэм. Вы говорили про культ здесь, внизу. И вы не ошибались насчётисчезновения людей, однако в шахтах Кьяро всегда было опасно. Люди теряются. Обвалы, аварии — всёчто угодно. И опасных тварей здесь внизу хватает. На Ночной стороне существуют туземные формыжизни. Шахтёры, бывает, натыкаются на них: туннельный студень, стаи вольпиад, кинебрахи — каждыйпо-своему опасен. Но никаких резких всплесков исчезновений не было. Те, кто числился пропавшим,через несколько дней оказывались живыми. Не могу ничего сказать насчёт рождений, конечно, но я непонимаю, причём тут культ, который засел здесь, в глубоких туннелях? Что они здесь жрут? Как ониздесь выживают? Они что, по-вашему, людоеды?

Варлан не стала на это отвечать. Предположения сейчас строить бесполезно, а то, что известно ей, дляушей лейтенанта не предназначено. Вместо этого она ответила на предыдущий вопрос:

— Мои люди обладают высочайшим уровнем подготовки и самыми лучшими аугментами военногообразца, лейтенант. Есть ли у них опыт? Скажем так: если бы мне пришлось выбирать между ними ицелой ротой Имперской Гвардии, я бы оставила себе близнецов. И это не пустой трёп, поверьте.

Борхес погрузился в молчание. Варлан легко могла догадаться, о чём он думает:

«Кто эти люди, и какого чёрта они делают на моей планете?»

Местные блюстители правопорядка все одинаковы. Раздутое чувство собственной важности. ОбИнквизиции и её работе знают немного. Если бы Борхес сунулся в городские архивы, то обнаружил бы,что на Кьяро никогда прежде нога инквизитора не ступала. По крайней мере, об этом никогда неоставлялось записей, к которым имеет доступ он. Всё, что он бы узнал, — это что полномочиями Варланпревосходит даже самого лорда Саннру. А вот как и зачем — чтобы это узнать, он сейчас, наверное,готов выпрыгнуть из штанов. Варлан увидела, что лейтенант внимательно наблюдает за Мирдой иОрогой.

— Хотел бы я посмотреть на них в деле, — наконец сообщил он.

— Будет лучше для всех присутствующих, лейтенант, если такого случая вам не представится.

Мирда и Орога, конечно, всё слышали. Немудрено. Слух у них высочайший. Варлан показалось, чтоблизнецы коротко переглянулись. Она спрятала усмешку под дыхательной маской. Близнецы имеютполное право немного погордиться собой. То, что она сказала офицеру городских сил насчёт целой ротыГвардии, — сущая правда. За три года, проведённых под её начальством, Орога с Мирдой оправдалиожидания во всех отношениях.

Бойцы впереди внезапно снова замерли. Рука Борхеса дёрнулась к большому автопистолету на поясе.

— Что там? — прошипел он в горловую бусину вокса. — Гормунд, докладывай.

Варлан коснулась пальцами рукоятки богато украшенного плазменного пистолета на правом бедре. На

левом висела её золотая сабля — смертоносный виброклинок настолько ценный и покрытый древнейславой, что она часто ощущала себя недостойной такого оружия. Его светлость преподнёс клинок ей вдар, но дар этот имел свою цену.

«Пусть он напоминает тебе всегда прилагать максимум усилий. Потому что меньшего я не потерплю. Вордосе нет места посредственностям, Шианна».

Варлан поставила себе личной целью жить так, чтобы соответствовать подарку.

— Конец туннеля, сэр, — коротко сообщил один из разведчиков.

Варлан отметила, насколько осторожными вдруг стали бойцы. И как хорошо соблюдают вокс-дисциплину, кстати.

«Не такие уж они расхлябанные, как я думала, — призналась себе Варлан. — Это хорошо».

— Что видите? — спросил Борхес разведчиков.

— Пещера, сэр. Возможно, зал. Большой. С виду похож на купол. Фонари до той стены не достают.

— Дайте приблизительные размеры, — вмешалась Варлан.

Оба разведчика посовещались шёпотом.

— Предположительно: где-то метров шестьсот в диаметре, мэм. Метров двести, наверное, до потолка.Похоже на старую вахтовую базу.

Варлан обернулась к Борхесу:

— Вахтовую базу?

Борхес пожал плечами.

— Раньше, до того, как толком провели транспортное сообщение, рабочие бригады уходили в шахтысразу на месяцы, даже на годы. Техножрецы строили для них вахтовые базы: типа небольших городков,чтобы было где жить на время вахты. В основном, это смесь жилья, обслуживания и переработки руды.Когда закончили транспортную систему, то начали возить шахтёров на работу и обратно наверх послекаждой смены. Сейчас в этих базах, в общем-то, больше надобности нет.

— Но другие базы ещё есть?

— Так точно, есть несколько. Они далеко разбросаны. Только я не понимаю, как в них можно жить.Электричества там нет. Техножрецы получали энергию через геотермальные каналы, но, когда базызабросили, термоячейки они сняли. Честно говоря, госпожа следователь, если мы ищем людей, то многоих здесь быть не может, и живут они, скорее всего, на грани. Если их голод ещё не убил, то холод добьётточно. Это всё бессмыслица какая-то.

Варлан не стала возражать, хотя знала то, чего не знал лейтенант. Они не искали таких людей, окоторых Борхес думал. Нормальные люди не смогли бы подготовить здесь внизу никакого восстания.Нет, в культе, который раскрыл Ордима Арухо, не было ни капли нормального.

— Карадайн, что думаешь? — спросил Борхес своего заместителя.

Грубый голос Карадайна больше походил на хриплый шёпот — результат перерезанной глотки в стычке

возле бара Отпадков.

— Прочесать тут всё, сэр. Как при секторной зачистке наверху. Самый надёжный путь, считаю.

Борхес кивнул, потом опомнился и повернулся к Варлан за подтверждением.

— Давайте, — ответила та.

Борхес обратился по воксу к отряду:

— Так, джентльмены. Порядок вы знаете. Прочесать весь зал — чётко и быстро. Предохранители неснимать, пока не замечен враг. Интервалы: шесть метров. Следить за углами и подходами. Первоеотделение — по левой стороне, второе и третье — в середине, четвёртое — справа. Докладывать об всёмнемедленно — и «обо всём» значит обо всём! Мы не знаем, что ищем, так что глядеть в оба. Командирыотделений!

Четыре командира — каждый в звании капрала — подтвердили приказ по воксу, и отряд выдвинулся изустья туннеля в зияющую пустоту тёмного и безмолвного купола.

Варлан чувствовало напряжение, разлитое в кусачем воздухе. Бойцы не разговаривали между собой.Некоторые боялись. Они привыкли лишь разгонять бунты недовольных зарплатой да пьяные драки. Издесь, в чернильной темноте, у них начинало играть воображение, втыкая в мозг ледяные иглы страха.

Полосы света метались туда-сюда — бойцы ровным шагом двигались вперёд. Лучи выхватывали из мракадесятки приземистых сборных домов, давно заброшенных и покрытых льдом. Металлические стеныискрились, словно инкрустированные миллиардами крошечных алмазов. То там, то тут зияли открытыедвери, похожие на безвольно отвисшие рты древних мертвецов. Бойцы опасливо заглядывали внутрь,проводя фонарями и стволами из угла в угол и, пожалуй, чуть быстрее, чем нужно, убеждая себя, чтодом необитаем.

Варлан с близнецами шагала, чуть приотстав, между вторым и третьим отделениями в сопровождениинапряжённых и сосредоточенных Борхеса и сержанта Карадайна. Она смотрела, как бойцы впередизаглядывают в каждое здание — всегда парами. Попадались дома, куда легко войти не удавалось. Дверии ставни примёрзли намертво. Эти дома тут же оставляли и двигались дальше, по понятным причинамирешая, что ими давно не пользовались.

— Что это за строение? — спросила Варлан у Борхеса, вглядываясь в самое высокое здание — гигантскиймонолит пластальных плит, промёрзшего бетона и толстых металлических труб.

— Это будет главный энергоузел, мэм.

— Я хочу, чтобы его тщательно проверили, лейтенант. А это по бокам, похоже, склады и бункеры. Ихпроверьте тоже.

— Мы можем провести беглый осмотр, мэм, но всё остальное займёт чёртову уйму времени. Вы самивидите, что там никто не ходил ни внутри, ни снаружи. Двери примёрзли насмерть. Мы здесь и без тогоуже полдня. Мои люди устали и проголодались, не говоря уж, что чертовски замёрзли, несмотря натермокостюмы. Мы всей душой с вами, в этом можете не сомневаться. Но мы — всего лишь тридцать скопейками живых людей, и я думаю, что пора моим парням отдохнуть. Закончим начальный осмотр,установим периметр и сделаем небольшой перерыв перед тем, как взломать большие дома и прочесать

их комнату за комнатой. Что скажете?

Варлан хотела разразиться в ответ гневной отповедью, но тут из темноты раздался чей-то громкий голос— голос ясный и пробирающий до костей почище морозного воздуха:

— Прекрасная идея, лейтенант, только я не стал бы беспокоиться насчёт периметра. Кажется, вы и такнашли то, что искали. Точнее, то, что вы искали, нашло вас. Добро пожаловать, следователь Варлан!Можно, я буду звать вас Шианна? Мы с таким нетерпением ждали вашего прибытия. Слухи по Кьяроразлетаются быстро.

Внезапный резкий свет мощных прожекторов словно ножом ударил в живой глаз Варлан.Аугментический мягко застрекотал, торопливо приноравливаясь. Она вскинула руку, морщась откороткого импульса боли. Говоривший издал холодный и чёткий смешок.

— И вот вы здесь. Повелитель будет доволен.

Глава 16Каррас сидел в трапезной, наполовину расправившись с кашей, и смотрел в потемневшие страницыстарой книги, одновременно размышляя о событиях последней тренировки.

Семь часов он и ещё девять других стажёров терпели едкий воздух, странные запахи и неприятныйжёсткий свет внутри одного из огромных павильонов. Роскошные павильоны — восемьдесят километровдлиной по каждой стороне — служили не просто ботаническими садами, хотя многие из них зарослиобширными лесами чуждой растительности. Напротив, каждый павильон был чем-то вроде заповедникасо своей собственной атмосферой и управляемой когитаторами силой тяжести — домом дляразнообразных и смертельно опасных чужацких организмов, которых свозили на Дамарот, а в некоторыхслучаях — выращивали здесь же.

Трудно поверить, но в цикл включили снайперскую операцию против целого племени пленных крутов вчетыре сотни голов.

Чужаки были вооружены своим излюбленным оружием: мощными длинноствольными ружьями ижуткими кривыми клинками. Хорошо организованные, исключительно умелые и опытные охотники сдревними воинскими традициями. Каррас не мог и предположить, как давно круты оказались наДамароте, но подозревал, что большая часть племени родилась и выросла уже здесь, считая заповедниксвоим домом. Круты ревностно оберегали свои угодья от чужаков. Они выстроили деревню в центрепавильона и окружили её засекой, вырубив деревья вокруг. Вырваться из заповедника, конечно, у нихникакой надежды не было. Смертоносные автоматические системы защиты стерегли все возможныевыходы. Круты давно заучили: подойдёшь слишком близко к внутренним стенам — поплатишьсяжизнью.

Они научились имперскому готику, и вокс-громкоговорители, натыканные по всему заповеднику,предупреждали племя о незваных гостях и где их ловить. После таких вестей круты собирались в полныеяростного предвкушения охотничьи отряды. Каррасу и остальным вменялось найти, опознать иустранить заранее намеченные цели, самим не став при этом добычей.

Не мешай подавитель, Каррас мог бы употребить свой дар: и тот бы направлял его, прятал, отводилохотничьи отряды крутов и даже — устранил цель. Однако всё, что у него было, — это комплекткамуфляжной формы, болтер с одной обоймой и штатный боевой клинок.

И познания.

Применив всё, чему научился в крепости Караула, Каррас сумел избежать обнаружения, нашёлхорошую позицию для выстрела и оборвал чужую жизнь.

Смертельный выстрел откинул клювастую голову назад, оросив землю мерзкой лиловатой кровью.

Но, если говорить честно, не собственные результаты учебного задания занимали сейчас Карраса, покаон с отсутствующим видом засовывал в рот холодную кашу. Его мысли занимали результатыУльтрадесантника. Соларион снова оказался с ним в одной группе — первый раз после их знаменитойтеперь стычки. И сегодня тот показал, что относится к абсолютно другому классу. Даже сержантКараула, командовавший на тренировке, — тот самый брат Бастид из Траурных Мечей, понюхавшийпороху мастер разведки, — недоверчиво поджимал губы, наблюдая как Соларион поражает цели,которые, в общем-то, находились довольно далеко за пределом дальности. То, что Ультрадесантникпроделал это оперёнными газореактивными малозаметными боеприпасами «Охотник», которыминикогда прежде не пользовался, и чей вес, баланс и аэродинамические свойства были для него вновинку, показало, что у Солариона больше, чем просто «талант». Это — по крайней мере, в терминахего специализации, — «настоящий дар».

Каррас хотел бы, чтобы к его уважению к Ультрадесантнику ничего не примешивалось, однако, тутможно было не сомневаться, над ним всегда будет висеть тень произошедшего между ними. Возможно, спринятием Второй присяги это больше не будет иметь значения. Скоро их распределят поистребительным командам. Трон даст, скоро придёт день, когда он больше никогда не увидит этогоУльтрадесантника. Если только...

Каррас нахмурился и попытался заставить себя сконцентрироваться и прогнать горькие мысли. Онсосредоточился на самой тренировке и на уроках, которые она закрепила, — привычка, приобретённаяза бессчётные тяжёлые часы, проведённые в убойных блоках.

«Облик, контур, блики, тень. Четыре элемента. Все должны быть устранены, чтобы ни один не выдалтвою позицию».

Каррас вдруг понял, что вокруг что-то изменилось. Он поднял глаза от миски. В трапезной стоялатишина. Кое-кто из боевых братьев даже развернулся на скамье ко входу по правую руку от Карраса.Напряжение в воздухе, казалось, вот-вот лопнет. Каррас проследил за взглядами и увидел под аркойзападного входа высокого широкоплечего космодесантника в ярко-красной тунике, осматривающего зал.Вокруг талии у него был застёгнут золотой пояс из шестиугольников, покрытых гексаграмматическимизначками. Предплечья и голени обхватывали наручи и поножи, тоже из золота, покрытые гравировкойбогато расписанных почётных знаков. Космодесантник смотрелся внушительно. Он мог быть чемпиономордена, но какого ордена?

И тогда Каррас заметил на шее новоприбывшего татуировку рогатого черепа — символ, знакомыйтолько по книгам и свиткам. Но ещё ни разу не видел воочию. Теперь увидел. Значит, космодесантник,который его носит, — из Экзорцистов.

Воин закончил осмотр и чопорно двинулся по трапезной в сопровождении капитана Караула Оро,который горой возвышался надо всеми в чёрных доспехах Караула Смерти. Когда они поравнялись сКаррасом, тот опустил ложку на стол. Экзорцист остановился, повернулся к Каррасу, уставился на негосвысока и молча оценивал довольно долгое время.

Каррас, которого смущало что-то ещё, кроме неприятного взгляда, поднялся на ноги и обратился ккапитану Оро.

— Рад встрече, капитан Караула.

— Лиандро Каррас, — отозвался Оро, — это Даррион Раут...

— Из Экзорцистов, — закончил за него Каррас.

Космодесантник в красном не улыбнулся и не протянул руки. Он просто продолжал пялиться. Каррасникогда не видел столь пустых, безжизненных глаз у живого существа — небольших бледно-зелёныхглаз без единой искры, утопленных в тёмные провалы под низким лбом. Плоский нос Экзорциста былслегка скошен вправо, точно его сломали, а потом неудачно вправили или вообще плюнули и оставиликак есть. Однако больше всего на этом носу бросался в глаза глубокий шрам на переносице. Онпростирался через правую щёку до самого низа челюсти. Этот шрам был далеко не единственным наобветренном лице с резкими чертами. Штифты за выслугу говорили о долгих десятилетиях, проведённыхв битвах. Лицо обрамляли короткие волосы, тёмно-каштановые с проседью, зачёсанные вперёд.

Взгляд Экзорциста опустился на книгу, лежавшую перед Каррасом, и прочёл:

— «Совершенствование имперского человека» Орделла, — голос у него, низкий и грубый, походил наскрежет камня по камню. — «Предельные испытания — корень всякой силы», — процитировал он.

— «А себялюбие — верный путь к погибели», — закончил Каррас, припомнив первые строки изпятьдесят девятой главы.

Повисло молчание, которое нетерпеливо нарушил капитан Оро, прочистив горло. Экзорцист едваобратил внимание на намёк. Он, казалось, вот-вот произнесёт что-то важное, однако вместо этого простосказал:

— Бессчётны пути к погибели, Призрак Смерти. В конце концов, все мы избираем один из них.

— Или он избирает нас, — ответил Каррас, однако при этом думал о другом: «Ему известен мой орден,хотя на мне нет видимых знаков. Кто-то ему обо мне рассказал. Оро привёл его в трапезную, зная, что ябуду здесь? Зачем?»

Что-то в этой встрече привело его к мысли, что встреча была не случайной.

Раут сказал только:

— Я не верю в это. Судьба каждого заключена в выборе, который он делает. Без исключений.

Для Карраса фраза прозвучала как обвинение, но это бессмысленно. В чём его обвинять? Пока ДаррионРаут и капитан Караула Оро шли к выходу из зала, провожаемые со всех сторон взглядами тихопереговаривающихся космодесантников, Каррас пришёл к выводу, что встреча эта сбила его с толку.

Нет. Не просто сбила с толку. Она была исключительно из ряда вон выходящей, ибо то, чего остальныене заметили в Даррионе Рауте, Каррас увидел в тот самый момент, когда взгляд его упал на вошедшего,даже несмотря на подавленные сверхчувства. Он поначалу даже решил, что ошибся. Быть может,переутомился. Но определённо сбит с толку.

Каррас знал, что не мог так ошибиться.

Отсутствие любого возможного объяснения ничего не меняло.

У Экзорциста, судя по всему, не было души.

Глава 17Из проулка справа кто-то взревел:

— Контакт!

Ещё кто-то отчаянно заорал:

— Противник! Со всех сторон!

— На крышах! — крикнул Орога сквозь внезапно вспыхнувший повсюду грохот перестрелки. Он ужесмещался, чтобы закрыть собой Варлан. Мирда тоже бросилась на защиту. Она схватила начальницусзади за плечи и толкнула в укрытие за ближайший угол.

Варлан прошипела:

— Сколько их?

Орога помотал головой:

— Трудно сказать, мэм, но как минимум вдвое больше нас. Они знали, что мы появимся.

По вокс-сети силовики, рассеянные по всему пространству под куполом, кричали, отчаянно пытаясьорганизовать хотя бы подобие контратаки. Крики перемежались воплями. Нападающие поливалисиловиков огнём с крыш и из туннелей на дальней стороне базы.

Орога выглянул из-за металлической стены; его аугметика подсвечивала мрак. Он видел то, чего немогли видеть силовики. Когда Орога заговорил, он обращался только к Варлан:

— Это не гвардейские лазганы. Они используют переделанные горные лазеры и лазрезаки. Большинствосами похожи на шахтёров. Есть одетые как силовики. У этих — форменные ружья. Тут полный бардак,мэм. Ваши приказания?

— Куда провалился Борхес? Он должен немедленно собрать своих людей! — Она попыталась связаться сним по воксу: — Лейтенант, это Варлан. Отзовитесь!

— Чёрт возьми, следователь! В какую преисподнюю вы нас затащили?

— Где вы?

— Я в проулке прямо к северу от вас.

Орога снова выглянул.

— Вижу его, мэм. Его и Карадайна.

В его сторону полыхнул лазер — телохранитель едва успел убрать голову. Луч вонзился в пол, испаривлёд и пропоров глубокую борозду в камне. Оба близнеца извлекли из кобуры под мышкамихеллпистолеты. Варлан включила питание своего плазменного пистолета. Лиловато-голубое сияниезаряжающихся катушек осветило стену, у которой сгрудилась вся троица.

— Нам нужно вытащить вас отсюда, мэм, — сообщила Мирда. — Можем пробиться к туннелю, покоторому пришли. Если удастся задержать погоню, то всё получится.

Тут снова раздался прежний холодный голос:

— Не тратьте впустую свои жизни! Примите Повелителя! Вам не нужно умирать, только лишь статьлучше. Сложите оружие! Вам не причинят вреда. И явят свет.

Казалось, голос исходит сразу отовсюду. Варлан пробрал озноб, хотя внутри термокостюма она всяплавала в поту. Капли раздражающе скатывались по спине. Так хотелось избавиться от этого чёртовакостюма. Голос притягивал, увещевающий и зовущий. Если бы её не учили противостоять подобнымтрюкам, она давно бы шагнула на открытое пространство.

— Псайкер, — выплюнула Варлан. — Их главарь — псайкер. Чувствуете?

Орога с Мирдой переглянулись и кивнули. Они тоже это ощутили. Как и Варлан, их тоже учили неподдаваться. А вот силовиков...

— Нам нужно вытащить вас отсюда, мэм.

Тьму вновь распороли вспышки выстрелов, такие резкие и яркие, будто в пещере бушевала пленённаягроза. Варлан сморщилась.

— Борхес и Карадайн всего в десяти метрах от нас, верно?

Орога угрюмо кивнул.

— Сначала мы объединимся с ними. Затем стянем как можно больше бойцов. Пошли. Орога, вырубай имсвет.

— Есть, мэм.

Орога выскочил из укрытия, на бегу выпустив два выстрела в сторону ближайших крыш, с которыхморозный воздух пронзала пара широких лучей света. С разницей в секунду оба прожектора лопнули,осыпав раскалёнными осколками смутные фигуры позади.

Варлан и Мирда без промедления покинули укрытие следом за Орогой, когда тот ринулся к проулку, вкотором прятался от огня Борхес. Из тёмного проёма справа выступила фигура, вскидывая тяжёлыйгорный лазер. Неуловимо быстро Орога вильнул в сторону и нанёс молниеносный хук. За миг досоприкосновения с целью его аугметическая рука дрогнула: сработал небольшой заряд, отчегометаллический кулак прыгнул вперёд, точно поршень. Раздался звук точно от ружейного выстрела. Ударснёс нападавшему голову с плеч начисто. Тело, выронив лазер, опрокинулось на обледенелый пол. Орогаскользнул в укрытие рядом с Борхесом и Карадайном. Едва ли на секунду дольше к ним присоединилисьВарлан с Мирдой.

Борхес был взбешён; лицо исказило от бессильной ярости.

— Какого чёрта тут творится? — бушевал он.

— А на что это похоже, лейтенант? Выведите своих людей обратно в туннель немедленно. Скомандуйте

отход. Пусть отступают поочерёдно. Врагу знакома местность. У него преимущество в силе. Так чтоздесь нам не победить.

Выпученные глаза Борхеса, казалось, сейчас выскочат из глазниц.

— А теперь слушай сюда, — проскрежетал он так близко от лица Варлан, что она ощутила кислый запаху него изо рта. Лейтенант был напуган, противореча тому, что сказал дальше: — Я не собираюсьпоказывать врагу спину и драпать от кучки проклятых шахтёров. Это просто...

Его слова утонули в грохоте выстрелов неподалёку. Кто-то завыл — тонко и длинно — в предсмертнойагонии. Мгновение спустя крик оборвался. Его сменил леденящий хохот, полный жестокости и злобы.

— Трона ради, мужик, если ты думаешь, что это просто разъярённые работяги... — прошипела Варлан. —Среди них есть люди в форме и с оружием силовиков. Я как-то сомневаюсь, что им просто вздумалосьустроить маскарад. В твоих рядах предатели, лейтенант. Император знает, как давно. Поэтому нечегоудивляться, что они нас ждали. Здесь нам не победить. Они нас прижали к стенке, а главарь у них —какой-то псайкер. Так что вытаскивай своих людей немедленно. Отдай приказ, пока есть кому егоисполнить.

Сердито насупившись, Борхес обратился к своим бойцам, зажатым в бою, перебивая треск лазрезаков иплазмы с широкоствольными ружьями, глухо рявкающими в ответ.

— Внимание, отряд! Это командир. Всем — обратно в туннель! Выйти из боя. Мы уходим. Это приказ!

— Отлично, — сказала Варлан. — Теперь сваливаем.

И в этот момент из проулков по обе стороны от приземистого здания, за которым они прятались,ринулись тени. Пистолет Мирды пробил дыру размером с арбуз в груди первого прежде, чем кто-тоуспел заметить. Варлан сама прикончила второго: мощный разряд плазмы разнёс на атомынападавшего, не оставив ничего, кроме обутых ног. Борхес с Карадайном прищурились от боли, когдаяркая вспышка плазменного пистолета Варлан едва не оставила их слепыми. В воздухе, покалывая кожу,затрещало остаточное электричество.

— Карадайн! — рявкнула Варлан, беря командование на себя. — Ты — впереди. Орога с Мирдойприкрывают тыл. Борхес, ты — со мной. Мы идём за Карадайном. Сержант, пошёл!

Всего полстука сердца спустя Карадайн уже был на ногах и бежал. Варлан с Борхесом ринулись следом.Затем двинулись близнецы; их ночное зрение позволяло засекать цели на крышах и между угловатыхзданий.

Они бежали, как показалось, всего несколько секунд — время спрессовал всплеск адреналина, — преждечем Варлан глянула вперёд из-за плеча Карадайна и увидела зев туннеля. Сержант вёл их невероятнохорошо, ни секунды не сомневаясь и не раздумывая, несмотря на отсутствие аугметики и приборовночного видения.

«Даже слишком хорошо».

Эта мысль заставила её притормозить. Она выставила руку, придержав остальных. Что-то здесь не так.

— Карадайн! — позвала Варлан. — Как ты...

Карадайн сбросил ход, встал и развернулся. Потом нацелил ружьё прямо ей в грудь и ухмыльнулся.

Левой рукой снял шлем. Варлан ахнула. В темноте его глаза, более не скрытые щитком, светилисьстранным, нездоровым огнём.

— Сержант! — рявкнул Борхес, с хрустом затормозив рядом с Варлан. — Какого чёрта ты делаешь?

Карадайн перевёл ствол и спустил курок. Ярко полыхнуло и оглушительно грохнуло. Борхес взвыл исвалился на холодный пол пещеры. Варлан тотчас присела рядом. Левая нога лейтенанта былаотстрелена у колена. Острый запах крови смешивался с вонью сгоревшего кордита.

Карадайн, усмехнувшись, шагнул ближе.

Варлан приготовилась броситься на сержанта, как только он подойдёт на расстояние удара. Она знала,что сумеет обезвредить и убить его, если только дотянется. К её разочарованию, Карадайн остановилсячуть не доходя и направил ствол ей в лицо.

— Ну-ну! — протянул он злорадно. — Не дури, женщина!

Мирда и Орога выпустили очередной град выстрелов назад в проулок, развернулись и обнаружили, чтоих начальница смотрит в широкое дуло ружья. Они бы бросились вперёд неё и отдали свою жизнь безраздумий, но одним взглядом оценили расстояние, которое придётся преодолеть. Не было никакойвозможности оказаться перед Карадайном до того, как он успеет спустить курок.

Близнецы остановились, отпуская тихие проклятия, и сжались точно пружина, готовые к броску, нежелая однако рисковать, пока не представится возможность получше.

— Бросьте оружие или она умрёт! — прорычал Карадайн. — Бросьте!

Орога и Мирда глянули на Варлан. Следователь помешкала, но всего секунду. Затем кивнула, разрешаябросить пистолеты. Она знала, что это усыпит Карадайна и придаст ему ложной уверенности. Сержантне ведал, насколько смертоносны близнецы даже без пистолетов.

Как только оружие упало на землю, Карадайн велел близнецам пнуть его в сторону, что они содинаковой неохотой и проделали.

Лёжа на холодном полу пещеры, Борхес спросил сквозь сжатые от боли зубы:

— Зачем, Драз? Мы прослужили вместе тринадцать лет. Я был при рождении твоей дочери, Трона ради!

Карадайн, не сводя глаз от Варлан, ответил. В голосе его появилась почти маниакальная страсть.

— Ты даже представить себе не можешь, какой рай настаёт на Кьяро, лейтенант! Никто из вас не может.Пока. Я был избран прежде тебя. Все эти годы я служил — а ты даже не догадывался. Скоро ты узнаешь,скоро. Повелитель дарует тебе мудрость, силу, понимание. Ты никогда не будешь болеть. Не постареешь.Ты станешь сильнее, быстрее, будешь видеть в темноте. Ты узришь истину, как только примешь поцелуйПовелителя.

— Ты — чёртов псих! — огрызнулся Борхес. — Приди в себя!

— О, уверяю вас: он вполне здоров, — произнёс кто-то из сумрака справа. Варлан узнала этот леденящийкровь голос ещё до того, как обернулась. Фигура, впечатляюще высокая и величественно неторопливая,появилась, царственно шагая, между двух приземистых домов. Оптиком Варлан обрисовал её черты в

самых чётких деталях. У Варлан сдавило желудок. Это был тот самый жрец, который проводил страннуюцеремонию; его высокую и тощую фигуру скрывали полы мантии, левая рука уверенно переставляладлинный посох.

Жрец остановился в нескольких метрах от Варлан.

— Наконец-то мы встретились лицом к лицу. Прошу, не пытайся пробиться наружу, госпожаследователь. Это совершенно бесполезно, а убить тебя будет прискорбной утратой прекрасногоматериала. К тому же, эта небольшая стычка закончилась. Пока мы беседуем, мои люди уже собираюттела твоих воинов. Прислушайся, — он склонил голову набок.

Звуки боя стихали. Ещё слышались редкие выстрелы. Но, когда Варлан это заметила, смолкло последнееружьё.

— Они не пропадут даром, живые ли, мёртвые. У Повелителя есть роль для всех. Так или иначе, каждыйвнесёт свой вклад — и паства Повелителя будет множиться.

Жрец шагнул ближе — текучим и быстрым движением — и ухватил Варлан за узкий подбородок. Именноэтого она и ждала. Подходящего момента, чтобы напасть. Разум послал смертоносный сигнал в правуюруку.

Ничего не произошло.

Она не могла и пошевелиться.

Странный жрец рассмеялся.

— Что-то не так. следователь?

Он повернул её голову вправо и влево, любуясь. Варлан, чьи мышцы отказывались подчиняться волеразума, могла только изучать его в ответ. Его глаза были крупнее, чем следовало, и такого цвета, какойу людей никогда не встречается при нормальном развитии. Зрачки были тоже не нормальными: каждыйпоходил на скруглённые песочные часы. Уже во второй раз она отмечала их необычность: первый разона смотрела глазами Агента-16. Ещё неприятно поражали зубы жреца: казалось, их на десяток-другойбольше, чем положено, все одного размера и формы, с опасно острыми кончиками, белесовато-просвечивающие. Варлан пришло на ум сравнение с кустозубом — агрессивной рыбой, обитающей вэкваториальных реках её родного мира.

«Это — не человек».

— Я знаю, кто ты, — выплюнула она. — Ксеногибридная мразь.

Жрец рассмеялся и покачал головой.

— Думаешь, ты оскорбила меня? Может быть, я — не чистокровный, но я благословен, а ты проклята. Тыне знаешь ничего о моей расе. Мы не убиваем себе подобных. Мы не тратим силы на междоусобныевойны. Наше предназначение слишком грандиозно для этого. Ты не сможешь даже осмыслить грядущиеперемены. Человек — жалок. Для нас, вы — ксеносы. Но мы не уничтожим вас. Мы вас используем —как горючее для своего продвижения к наивысшему предназначению всего сущего. Вскоре ты поймёшь.Мы не убьём тебя, Шианна Варлан. Твои клетки — это настоящая поэзия! Наоборот, ты станешьпрекрасной матерью для следующего поколения нашего рода. Да — и какими сильными будут твои дети!

Пока странный жрец говорил, лейтенант Борхес умудрился медленно и осторожно нащупать свойпистолет, на котором лежал. Он вытащил оружие и навёл его в голову сержанту. Нормальноприцелиться, не выдав своих намерений, он не мог, так что пришлось положиться на свои навыки иблагословение Императора.

Карадайна захватила речь главы культа; лицо озарил экстаз от нахождения поблизости такойвнушающей суеверный страх религиозной фигуры. Борхес вознёс про себя краткую молитву и спустилкурок автопистолета. Хлопнул выстрел, оглушительно громкий. Голова Карадайна откинулась назад,струя дымящейся крови выплеснулась в воздух — и мигом позже разлетелась брызгами по ледяномуполу.

Безжизненное тело упало с глухим стуком; ружьё, гремя, откатилось в сторону.

Жрец-гибрид сердито обернулся, отвлёкшись всего на мгновение, — и Варлан тут же нанесла удар:тычок прямыми пальцами в горло. Обычного человека такой удар убил бы на месте. Она уже применялаэтот приём — именно с таким результатом: напряжённые пальцы поражали большое нервное сплетение.Однако на этот раз её пальцы ткнулись в холодную и неподатливую поверхность и больно прогнулись.Варлан зашипела от острой боли: один палец сломался.

Жрец засмеялся снова, явив своё множество острых зубов, блестящих в чёрной дыре широкого рта.Мелькнула рука — и голова Варлан дёрнулась от затрещины сбоку. Следователь повалилась на землю, вглазах плыли звёзды.

Мирда с Орога уже неслись вперёд, но было слишком поздно. С обеих сторон из тёмных проулковхлынули могучие фигуры, сбрасывая холщовые накидки, под которыми прятали тела, похожие на нелепоисковерканные человеческие. Каждая фигура была по меньшей мере два метров ростом; кожа странноребристая и влажная с виду. Орога успел мельком разглядеть нательную броню, образованную из чего-то вроде органической смолы, но тут гиганты бросились на него. Он услышал, как Мирда крякнула отболи, но посмотреть туда времени не было. Костлявая рука метнулась в его сторону — пальцы сжаты вкулак. Орога не мог поверить в такую скорость. Он редко встречал кого-то или что-то, что могло нанестиудар быстрее, чем он сам. Он попытался отвести удар своей металлической рукой, но его движение надолю секунды запоздало. Удар пришёлся в челюсть, сломал её и отбросил Орогу к стене. Нотелохранитель не долетел до стены: он споткнулся обо что-то и упал. Ощутив под руками тёплую илипкую влагу, которой не может быть в таком холодном каменном месте, он пробрался обратно и глянулна то, обо что споткнулся. На останки своей сестры. Грудная клетка Мирды была разорвана, а сердцевырвано прямо из груди. От быстро остывающего тела, скользкого от крови, поднимался пар.

Преисполнившись ярости и боли, Орога издал боевой клич и вскочил, решив отомстить за сестру.Однако один из уродливых гигантов уже зашёл к нему сзади. Когда Орога встал, гуманоид схватил егоодной рукой под челюсть, а второй — за голову сзади. Сила в этих когтистых руках таилась несметная.Орога услышал, как треснул череп. Затем гигант провернулся, резко и сильно. Соединительные ткани нашее Ороги лопнули. Голова осталась в руках великана. Безвольное тело мешком свалилось на пол.

Всё это заняло какие-то секунды. Варлан в это время возилась на земле, практически без чувств. Изэтого состояния её вывел Борхес. Привстав на одной руке, он пытался заставить её взять свой пистолет.Кровь из обрубка ноги у него хлестала фонтаном, и рука постоянно соскальзывала. Сознание угасало,Борхес умирал — и понимал это.

— Возьми! — шептал он ей. — Убей этого гада, пока мо...

Варлан услышала шелест. Волосы дёрнул поток воздуха.

На том месте, где была голова лейтенанта, вдруг не осталось ничего, кроме мокрой темноты. Рука, накоторую тот опирался, подломилась. Тело ткнулось в пол пещеры.

Варлан ощутила, как острые когти — твёрдые и холодные, точно железо — впились ей в плечи. Безовсяких видимых усилий её вскинули в воздух и перебросили через плечо. Она обнаружила, что с трудомможет сфокусировать зрение — голова ещё шла кругом после удара жреца. Но, когда чудище, котороесхватило её, двинулось куда-то, она увидела, что жрец отправился следом, не сводя с неё глаз и стошнотворно довольным видом. У него за спиной другие странные фигуры поднимали трупы лейтенантаБорхеса, её помощников и даже этого вероломного сержанта Карадайна.

«Сырьё. Топливо для распространения. Они не разбрасываются ничем».

Она была последней оставшейся в живых, но этому вряд ли стоило радоваться. Её судьба — Варланпонимала это — будет гораздо хуже, если только не покончить с жизнью немедленно. «Матерью» —сказал жрец. Ордима Арухо предупреждал её. Ей захотелось плакать, но Шианна Варлан такого себеникогда не позволила бы. У неё остался единственный вариант. Рассматривая свои кольца, она знала,что в одном ещё оставался заряд — единственный выстрел, которого, однако, хватит, чтобы покончить сжизнью и избавить себя от грядущего кошмара. «Давай, — сказала она себе. — Убей себя, Шианна. Недай им сделать того, что они задумали».

Она бы уговорила себя, не будь Шианна Варлан следователем Ордо Ксенос. Не ей решать, когдазакончить свою жизнь. Её жизнь принадлежит ордосу и его милости. Оптиком записывает всё в особыйучасток её мозга. Его милость найдёт способ вытащить её отсюда. Если нет, то хотя бы сумеет вернутьданные, которые ей сейчас представилась такая уникальная возможность собрать. Ради этого онавытерпит всё. Ибо это может стать той разницей, что отделит жизнь от смерти для несметного числадругих людей.

На долю секунды ей пришла в голову мысль: а не знал ли его милость, что такое может случиться? Неэти ли обстоятельства как раз наилучшим образом служили какой-то другой, скрытой от неё цели? Нет.В это она не могла верить. Не должна верить. Её преданность служила основой всего, чему онадоверяла. Он обязательно вытащит её отсюда. Он обязательно пришлёт кого-нибудь — может быть, дажесвоих ангелов смерти.

«До тех пор, я снесу любые страдания, запомню всё, что смогу. Император Всеведущий, я молю лишь,чтобы избавление пришло быстрее — будь то спасение или смерть.

Чудовище, которое несло её, оставило подземный купол вахтовой базы позади. С обеих сторон поплылимимо тесные, покрытые инеем стены. Тварь уносила её глубже в старые шахты. Жрец-гибрид шагалсзади, ни на миг не сводя с неё немигающих глаз. Она ещё этого не знала, но они будут шествовать ещёдолгие часы, прежде чем доберутся до логовища так называемого Повелителя. Все следы работычеловеческих рук исчезнут. Они будут идти по туннелям, проделанным в сплошном камне едкойбиокислотой огромных доисторических червей. Они будут пересекать узкие каменные мосты иобширные гулкие пещеры, образовавшиеся в течение геологических эпох, и в конце всего этогодостигнут места, описать которое у Варлан не найдётся слов, кроме того, что место это не напоминаетничего, что может представить себе разум человека.

И здесь, в этом нечестивом месте, в этом чужацком логове пожирающего душу ужаса начнётсямедленное погружение Шианны Варлан в глубины безумия и распада.

И здесь будут рождены её дети.

Глава 18Девяносто восемь космических десантников выстроились в огромном зале, все в чёрных рясах,капюшоны откинуты. Девяносто восемь закалённых воинов Адептус Астартес, неподвижных, как статуи,шеренгами по десять, кроме первой — из восьми, среди которых стоял и Лиандро Каррас.

Все они смотрели на огромную висящую в пропитанном запахом ладана воздухе голографическуюпроекцию головы командора Караула Захарана Ягера, представляющего высшую власть на Дамароте.Ягер согласно чину был облачён в древние терминаторские доспехи — как ознаменование великого дняи для придания непререкаемости своему авторитету. Массивные оплечья и горжет доспехов в полезрения вид-пиктера, снимающего командора, целиком не поместились, поэтому висящая в воздухепроекция была грубо обрезана по краям. Тем не менее, техноадепты постарались на славу. Самоеприсутствие гигантской бронированной фигуры, висящей в воздухе, почти богоподобной, ощущалкаждый. Все взгляды были сосредоточены на ней. Голос Ягера гремел из вокс-решёток на высокихколоннах резного камня и контрфорсах, держащих покрытый фресками потолок в вышине над головой.

— Вторая присяга, братья мои. Более значимая, чем вы пока можете себе представить. Здесь, сегодня выпо-настоящему станете Караульными Смерти. Подготовка была напряжённой — время испытаний длякаждого, я знаю. Для одних больше, для других меньше: наши доктрины — предмет, нелёгкий дляизучения. Мы — не марширующая колоннами армия, которая приходит и бьётся у вражеских ворот, кактеперь вы хорошо знаете. Трон даст, придёт день — и вы вернётесь в орден, создавший вас, способныеещё более усилить его тем, чему научились, ещё лучше служить его нуждам, потому, что вы были вКарауле Смерти и стояли стеной против самого чудовищного из валов. Ксеносы не дают пощады.Прекрасно. Мы её не просим и никогда не попросим. Ксеносы — это зверьё, нашествие паразитов,раковая опухоль нашего мироздания. Они видят в людях только рабов или добычу. Пусть видят. Этишоры и станут их поражением. Ксеносам неведома наша истинная мощь. Ваша мощь. Ибо вы — самыеновые из моих братьев-караульных — те, кто повергнет ксеносов во тьму небытия.

— Со времён Апокрифонского конклава на Орфите-4 защита Империума от сил нелюди лежит на нашихплечах. В нашей силе, в нашем рвении человечество находит своё спасение, даже не ведая об этом. Мынесём свой караул почти десять тысяч лет. Неусыпно, братья мои. Неусыпно и отважно. И мы не ждёмблагодарностей. Награды значат мало для таких, как мы. Наша борьба свершается в тени — и в этойтени суждено нам пребывать. Взамен гордитесь тем, кто вы есть: первые среди равных, воины,перекованные заново в более острый и смертельный клинок. Ни один чужацкий выродок не устоитпротив вас. Прежде вы были космическими десантниками, но сегодня вы превзошли себя.

— Принимая Вторую присягу, вложите в свои слова всю готовность и рвение. Обратного пути не будет.Как только вы пройдёте эти двери, — командор указал на покрытый богатой резьбой портал справа, —вас облачат в ваш силовой доспех. На левом плече вы будете носить символ нашего священного ордена.На правом — символ своего ордена, ибо служите вы обоим, а предательство — станет предательствомобоих. В этом можете не сомневаться. Остальные ваши доспехи, за исключением серебряной левой руки,

выкрашены в чёрное, ибо тень — наш союзник в этой отчаянной борьбе. Вы надеваете чёрное — иуходите под сень тьмы. Подумайте об этом. Подумайте: как мало, даже среди самых великих, тех, ктоудостоился такой чести. Надеюсь, каждый из вас понимает, что это значит.

— Клятва, которую вы даёте сегодня, станет переломным моментом вашей жизни. Помните то, чемунаучили вас сержанты-караульные, и делайте то, в чём поклялись. Секретность — для нас закон.Помните об этом. Тому, кто нарушит клятву, данную нашему ордену, наказание одно — смерть. Безисключения. Тот, кто изменит своему долгу, будет казнён. Тот, кто побежит, будет выслежен. Те, ктобыли до вас прежде, знали это. Блюсти эти правила каждый из ваших орденов поклялся, когда подписалДревнее соглашение. Изменники и клятвопреступники не найдут помощи среди родичей, ибо помогатьизменнику — само по себе преступление. Не запятнайте честь тех, кто прислал вас сюда. И незапятнайте честь тех, кто приложил столько сил, чтобы вы добились успеха.

При этом Ягер обратил взор на сержантов Караула, которые стояли молча, склонив головы, по обестороны от великой кафедры, с которой командор произносил речь. Огромный гололитический лик,однако, казалось, посмотрел не на сержантов, а на величественные штандарты, свисающие с бронзовыхфлагштоков, закреплённых на верху гладких каменных стен. Вернувшись к строю кандидатов, Ягерпродолжил:

— Теперь настало время сделать шаг вперёд. Пора. Мы начнём с библиариев. Капитан Караула Ксавиан,вызовите первого кандидата!

Ягер отступил от золотого лектория — и гигантская голограмма испарилась, точно огромный призракушёл обратно в свои неведомые миры.

Капитан Караула в чёрных доспехах с золотой насечкой и рельефными изображениями черепов илавровых листьев, выступил вперёд. Его голос был резким и высоким: словно голос шпаги на фонеголоса громового молота у Ягера.

— Вызывается Ледан Сандаро Аррексий, эпистолярий Железных Повелителей, избранный своимиродичами, отданный на службу нашему ордену согласно слову и соглашению! Выйди вперёд. Встаньперед нами и дай своё обещание.

Аррексий, тихий и строгий десантник, с которым Каррасу почти не довелось перекинуться словом,покинул своё место в первой шеренге. Торжественно шествуя по центральному проходу со склонённойголовой и ладонями, прижатыми к груди в знамении аквилы, он походил на покаянного монаха. Унижней ступени помоста Аррексий остановился. Перед ним лежала плита из чёрного дуба, накрытаяплотным алым бархатом. Аррексий преклонил на ней колени.

Каррас смотрел неотрывно. Он дышал глубоко, вдыхая густой аромат ладана, висящий в воздухе.

«Я готов, — твердил он себе. — Я готов».

Пол в зале слегка вздрагивал, пока Захаран Ягер в своём громоздком тактическом дредноутскомдоспехе сходил по широким мраморным ступеням. По правую руку его сопровождал капеллан КараулаКесос. На последней ступени они стали и опустили взор на коленопреклонённого Аррексия, терпеливождущего внизу.

«Скоро так будут смотреть и на меня», — подумал Каррас.

Капеллан Кесос дал знак фигурам, ждавшим в левом крыле зала. Вперёд, шаркая, выступили двасервитора: один нёс искусно сработанный чугуниевый треножник, второй — чашу из чёрного керамита,полную рдеющих алым углей. Оба предмета сервиторы установили рядом с Кесосом — чашу с углямиповерх треноги — и проковыляли обратно на прежнее место.

Кесос подал ещё один знак. Тонкий роти мужского пола в белой фарфоровой маске, как всегда, шагнулближе и передал капеллану железный жезл, увенчанный символом Караула — черепом со скрещеннымикостями. Капеллан принял жезл, отпустил служителя и сунул клеймо меж светящихся углей.

Заговорил Ягер:

— Брат Аррексий, посмотри на меня. Смотри мне в глаза, когда будешь давать своё обещание.

Аррексий всмотрелся в золотые глаза титанической фигуры перед собой.

— Клянёшься ли ты, Ледан Сандаро Аррексий, отпрыск Железных Повелителей, верно служить КараулуСмерти столько, сколько потребуется?

— Кровью своих братьев — клянусь! — ответил Аррексий твёрдо и уверенно.

— Клянёшься ли ты, Ледан Сандаро Аррексий, отпрыск Железных Повелителей, стоять стойко плечом кплечу со своими братьями-десантниками, из какого бы ордена они ни были и какие бы шрамы в прошломне нанесли, против ксеноугрозы, не щадя жизни своей?

— Костями примархов — клянусь!

— И клянёшься ли ты, Ледан Сандаро Аррексий, теперь и навеки — отпрыск Караула Смерти, самойсвоей душой блюсти доктрины, правила и тайны нашего ордена? Клянись в этом сейчас всем своимсердцем и блюди эту клятву превыше всего прочего — или лишись памяти о времени, проведённомздесь, и возвращайся в свой орден обесчещенным.

— Самим Императором, принёсшим себя в жертву навеки, — клянусь!

Слова звучали, эхом отражаясь от стен. Такой торжественной клятвы никто из кандидатов не слышал стех пор, как клялся в верности своему повелителю — магистру ордена — и боевому братству, в которомбыл создан.

Ягер, гудя сервомоторами и шипя гидравликой, воздел руки в массивных доспехах и обратил взор ксобравшимся.

— Вторая присяга дана. Смерть тому, кто отступится!

— Вторая присяга дана, — нараспев отозвались собравшиеся воины.

Командор Караула опустил свои тёмные глаза обратно на Аррексия.

— Готовься принять знак своего обещания, брат.

Аррексий раздвинул полы рясы и спустил её с плеч, обнажив верхнюю часть тела, увитого толстымиканатами мускулов, столь типичных для космодесантника. Каррас отметил, что кожа библиария быладовольно бледной — на Дамароте не доставало настоящего солнечного света, чтобы загореть, — и

покрытой таким количеством шрамов и застарелых ожогов, что пересчитать их было бы не простойзадачей. Спина кандидата была похожа на карту улиц какого-нибудь оживлённого города-улья — такаяистория битв была выписана на его теле. У основания черепа Каррас заметил блеск тёмного металларазъёмов, через которые библиарии подключают свой психический капюшон. Ниже примерно на дюймна хребте виднелся паук варп-подавителя. Вид его, засевшего в теле брата-библиария, вызвал краткийприступ отвращения — и Каррасу пришлось отвлечься, чтобы изгнать его из мыслей.

«Теперь уже недолго ждать, когда снимут эту проклятую варпом штуку», — сказал он себе.

Капеллан Кесос вынул из чаши с углями клеймо — уже раскалённое добела — положил свободную рукуАррексию на левое плечо и произнёс:

— Честь и долг нельзя забывать никогда!

— Честь и долг! — пророкотал Аррексий, приготовившись к неминуемой боли.

Кесос с силой вдавил светящееся клеймо к левой стороне груди библиария. Послышалось шипениелопающихся и сгорающих клеток кожи, затем — верхних слоёв ткани. Аррексий напрягся, стиснув зубы,но не испустил ни звука боли.

Кесос отнял клеймо и вернул обратно в жаровню.

Ягер заговорил вновь.

— Встань, брат Ледан, космический десантник из Караула Смерти!

Аррексий поднялся и, после секундной заминки, набросил рясу на плечи. По краям зала и на верхнемуровне самого помоста сержанты и капитаны Караула трижды ударили латными кулаками в нагрудники.В гулкой тишине огромного помещения салют прозвучал, точно удары грома. Командор Караула Ягервновь указал на резные двери справа. По обе стороны от входа стояли два сгорбленных техноадепта. Накрасных облачениях жрецов были нанесены и символы Караула Смерти, и — Адептус Механикус.

Принёсший присягу Аррексий отдал честь, ударив кулаком по груди, не взирая на пожар, бушующий всвежей ране, и прошёл в двери, сопровождаемый следом двумя техноадептами, которые низкопоклонились, когда он шагал мимо.

— Капитан Караула Ксавиан, — прогремел Ягер, — вызовите следующего кандидата!

— Вызывается Морбий Гал, — провозгласил Ксавиан, — кодиций Орлов Обречённости, избранныйсвоими родичами, отданный на службу нашему ордену согласно слову и соглашению! Выйди вперёд.Встань перед нами и дай своё обещание.

Гал, стоявший рядом с Каррасом, шагнул в центральный проход и двинулся вперёд.

«И вот остался он один», — подумал Каррас. Кроме него, библиариев, принимающих присягу, больше неосталось.

Он чувствовал тяжесть грядущего момента и жертвы, которую требовала эта клятва. Слова клятвызаставят его впервые в жизни разделить свою преданность. Однако этого хочет его орден. Именно обэтом его просили. Именно поэтому его отправили сюда. Теперь Каррас почувствовал себя свободнее. Он

поддался гипноиндукции — и теперь она возымела действие. Ему не придётся делить свою преданность— он просто будет сражаться под другим флагом. Он по-прежнему будет нести в бой символ своегоордена. Служить Караулу — значит исполнять волю Первого Призрака. Разум Карраса прошёлобработку, чтобы принять это за правду, — именно так он и сделал.

«Мегир, присмотри за мной. Хадит, укажи мне путь. Пусть деяния мои станут честью вам обоим.

Я не подведу».

Глава 19Лорд Саннра сидел у себя, уставившись в богатый рисунок столешницы, безмолвный, недвижимый,оцепеневший до мозга костей. До него ещё долетали удаляющиеся шаги верховного комиссара Тадже.Комиссар покинул кабинет в ярости, хлопнув в сердцах тяжёлой дверью. Саннра никогда не отказывалсяпосостязаться в крике, и начальнику городской стражи вовсе не удалось его смутить, однако сказанноеТадже ошарашило его настолько, что губернатор просто не нашёлся, что ответить.

Сул сидел напротив своего господина, точно так же ошарашенный, уставившись невидящим взглядом втень под столом.

«Все они? — думал Саннра. — Даже эта опасная с виду телохранительница?»

Ведь в этой самой комнате леди Деванон — нет, следователь Варлан! — спасла его от пули убийцы.

От его собственной прислуги. Его собственной, чёрт возьми, прислуги!

Саннра бросил взгляд на правую стену. Отчасти он был даже рад, что картина со стариком оказаласьиспорчена. Было в ней всегда что-то нервирующее, будто старик постоянно пялился на него сосуждением. Туда ей и дорога, будь она хоть сто раз бесценная.

Тайный ход успели прикрыть другой картиной, не такой навязчивой: чудесным маслом знаменитыхогненных деревьев Кальрады.

«Однажды я полечу туда и увижу их собственными глазами».

Он тут же попенял себе, понимая, что подобные досужие мысли — лишь попытка спрятаться от текущихнеприятностей, увильнуть от смысла изложенного комиссаром Тадже.

Пропало сорок бойцов городской стражи. Семь «Гадюк». И ни слуху, ни духу о следовательской команде.Тадже имеет полное право яриться, конечно. Саннра, потрясённый неудавшейся попыткой покушенияна свою особу, не дал верховному комиссару достаточно времени, чтобы надлежащим образомподготовить ответный удар. Да в этом, казалось, и нет нужды. Никто же не верил на самом деле, чтовесь Кьяро под угрозой, так ведь? Он-то думал, это просто шахтёрский бунт. На самом деле, тут большевина следовательницы, чем его — губернатора, в том, что люди Тадже исчезли. Это она потребовалаохрану, она настояла собрать и немедленно выступить вооружённой до зубов экспедицией. Может, ониещё появятся, живые и здоровые. Тел ведь никаких не нашли. Пока.

— Всем известно, что под землёй вокс-связь работает плохо. Так ведь, Сул?

Однако помощника это объяснение, похоже, не убедило, и он явно не был расположен забыть об этомтак легко, так что Саннра почувствовал, что его снова начинают одолевать сомнения. Губернатор снова

заговорил, не отрывая взгляда от ярких красно-жёлтых пятен горящих деревьев:

— Пожалуй, если бы осталась хоть какая-то надежда, верховный комиссар не был бы сейчас в такомсостоянии. Ему-то известно побольше нашего. Вопрос в том, что с этим делать. А эта восхитительнаяженщина? Вряд ли мы увидимся снова. Жаль, такая потеря!

Сул, казалось, готов был сказать что-то в ответ, но прикусил язык.

Саннра посмотрел на него.

— Если у тебя есть что сказать, Сул...

Помощник поднял голову.

— Со всем огромным уважением, милорд, но, по-моему, это дело правоохранителей. А нашаединственная задача сейчас — это, безусловно, ваша личная безопасность. Какие бы ни были масштабыугрозы — а они должны быть весьма значительны, раз Инквизиция прислала агента, — я бы сказал, чтодля населения Кьяро и Империума вообще будет лучше, если вы немедленно покинете опасную зону.Простите, если это прозвучит эгоистично, милорд, но ваше благополучие — всегда моя первейшаязабота. Я не могу смириться с мыслью, что эти мятежники, или еретики, или кто они там, пытаютсянанести удар по аристократии, — Сул тоже бросил взгляд на картину, заменившую прежний портрет. —Во второй раз им может повезти.

Саннра заметил, как помощник поёжился от такой мысли.

«Старый добрый Сулиман. Какая преданность. Повезло мне, что ты у меня есть».

— Тогда возвращаемся во дворец в Наджру? Пусть прислуга подготовит всё к отъезду. И пусть подгонятмой вагон.

Сул подался вперёд и положил ладони на хозяйский стол.

— Простите меня, господин, но Наджра — это совершенно не то, что нужно. Ваши враги давно моглизавести там агентов. Они могли предугадать этот ход.

— Продолжай.

— Корабль, на котором прибыл следователь, милорд. «Македон». Он ещё на орбите. Грузовой челнокуже заправлен и внесён в расписание на отбытие в течение двух дней, если верить моему человеку вОффицио Транспортарум. Я уверен, капитан — человек по имени Дозуа — легко согласится вылететьраньше. С приличной суммой в кармане, конечно.

— Ты предлагаешь вообще покинуть Кьяро? Учитывая кризисное положение, меня наверняка обвинят вуклонении от обязанностей.

— Отнюдь, милорд. Путешествие может официально считаться дипломатическим согласно статье три.Небезызвестно, что планетарные губернаторы часто посещают соседей по субсектору в интересахукрепления обороны, торговых соглашений и тому подобного. Я могу оформить бумаги задним числом. Япредлагаю: либо Мелнос, либо Пурделл. И там, и там есть смена дня и ночи. Приятная перемена, вынаверняка согласитесь?

Саннра помолчал, обдумывая предложение.

— Перелёт не должен быть долгим, — велел он. В душе Саннра жаждал расстаться с Кьяро как можнобыстрее и на как можно дольше. Должность ему нравилась, однако планету эту он не любил никогда —точно так же, как планета не испытывала любви к людям. Кьяро словно затаила злобу на присутствиечеловека. Те, кто совершал глупость — неважно: на Дневной стороне или Ночной — часто не доживали,чтобы совершить её ещё раз. Если б не Нистарейское ущелье, люди бы вообще здесь не поселились.

— Милнос ближе всего, милорд. Умеренно тёплый, хотя чуточку малозаселённый. Планета большейчастью отдана под автоматизированное земледелие, но столица, город Дума, должна вам понравиться. АИмператорские зоологические сады — это вообще что-то невероятное, если отчёты не врут. У властистоит династия Агьезе. Правящий лорд примерно вашего возраста и весьма компанейский человек вовсех отношениях.

— Гравитация, Сул? Гравитация?

— Восемь десятых, милорд, — улыбнулся тот понимающе.

«Ага, — подумал Саннра, — значит, женщины там выше и стройнее. Это решает дело».

— Ну, хорошо. Сделай все необходимые приготовления. Семь человек прислуги должно быть достаточно,да? И двух моих лучших домашних гвардейцев. Блейздейла и того второго. Здоровяка-хасмири — Касида.Добейся договорённости с этим типом — Дозуа. И дай указания моему лакею, что упаковать подмелносский климат.

Сул поднялся со стула, уже начиная улыбаться, жаждая взяться за дело, довольный, что сновапоявилась чёткая цель. Он поклонился хозяину.

— С вашего позволения, милорд.

Когда помощник шёл к двери, Саннра окликнул его.

— И ещё одно, Сул.

— Да, милорд?

Повисла короткая пауза.

— Я знаю, что нечасто это говорю, однако человеку моего положения следует признавать, как он ценитсвоих людей. Знай же, что я признаю. В смысле, ценю тебя.

Сул был несколько ошарашен, но быстро взял себя в руки.

— Вам не нужно меня благодарить, милорд. В этом нет никакой необходимости. Удовольствие, которое яполучаю, служа дому Саннра, есть и всегда будет для меня величайшей наградой.

Саннра широко улыбнулся.

— Пошли сюда моих дорогих лебёдушек. Хочу сам поделиться с ними новостью о путешествии.

— Слушаю, сэр.

Коротышка зашаркал из комнаты, повернувшись только, чтобы закрыть за собой двойные двери.

Губернатор принялся выстукивать по рунной клавиатуре, вызывая гололитические данные. Перед ним,вращаясь в пространстве, появилось уменьшенное изображение Мелноса.

«Точно, — думал Саннра, — Тадже сам сможет разобраться с шумихой. Это его работа. А ему и еголюдям наверняка не нужен лишний груз переживаний за мою безопасность. К тому же, мне давно порав отпуск.

Может быть, даже найду себе ещё пару близняшек».

Глава 20Когда Ордима вернулся, то обнаружил свой жилой подвальчик погружённым в темноту. Отчасти оннадеялся, что Недра всё же дождётся его возвращения со встречи с Белым Фениксом. Однако было ужеочень поздно, и парень наверняка не выдержал и уснул, несмотря на яростное желание убедиться, чтокукольник добрался домой целым и невредимым.

Ордима вошёл в дом тихо, положившись на аугментический глаз, чтобы ориентироваться в темноте.

И действительно, Недра лежал, свернувшись калачиком на койке и не издавая ни звука. На обеденномстоле стояла наполовину съеденная миска солёных бобов. Парень пытался силком заставить себя поесть,но тревога за Ордиму лишила его всякого аппетита.

«Когда проснётся, — подумал Ордима, — поедим как следует».

По правде говоря, Ордиме и самому-то не очень хотелось есть. И причиной тому были не только ужасы,которых он насмотрелся в шахтах («Ужасы, в которых сам принимал участие», — напомнил он себе стошнотой). Он ещё толком не отошёл от нуклеокодового снадобья. Покинув шахты, Ордима подыскалсебе укромное местечко в канализации. Конечно, лучше отходить от превращения, лёжа в собственнойкойке, однако вид этого шахтёра — Микала, входящего в дом, для бедного Недры будет уж слишком. Он-то не знал, что Ордима умеет оборачиваться другими людьми. Недра тут же бы решил, что случилосьсамое худшее, и либо напал бы на своего, как он думал, бывшего обидчика, либо — в ужасе сбежал. Такчто Ордима переждал обратное превращение в компании нечистот и сточной вони. Это было два дняназад, но голова у него ещё трещала и мышцы болели без перерыва. Вряд ли следовательница этозаметила. Притворяться слабым — это одно, а вот настоящую слабость нужно прятать. Выставлять её наобозрение — дело всегда дурное. Во время встречи Ордима почувствовал, как смерть подобраласьсовсем близко. Поэтому даже не очень удивился, когда женщина попыталась его убить.

Ордима перешёл в тесную кухоньку и налил себе чашку воды.

«Голова трещит так, что сейчас сдохну».

Он вернулся к столу в большой комнате, пододвинул стул и сел. Ордима уже и не помнил, когда такуставал.

«Не хочу больше этого делать. Может, взять мальчишку и улететь? Больше никаких заданий... Никакихпревращений... Стану настоящим кукольником. Вполне себе честный заработок».

Эта мысль его повеселила. В имперской истории наверняка ещё не было ни одного кукольника,скопившего такое богатство, как Ордима Арухо. Его милость платил хорошо. Правда, и взамен требовалслишком много.

Ордима нахмурился.

«Если мы сбежим, до счетов мне не добраться. Значит, почти всем деньгам — каюк. Ты на самом делеготов их бросить? Трон, да я всё равно ими никогда не пользовался. Они только копятся и копятся».

Может быть, это была просто крайняя усталость. Может быть, долгий отход от снадобья. Как бы там нибыло, но, когда с потолка тяжело спрыгнула высокая фигура и распрямилась перед ним, Ордимаоказался по-настоящему застигнут врасплох.

Кукольник вскочил на ноги, с грохотом отбросив стул. Но как он ни был скор, незваный гость оказалсябыстрее. Мелькнула могучая рука, поймала Ордиму за горло и подняла в воздух. Горбун без толкузамолотил ногами — слишком короткими, чтобы достать нападающего.

Странный свистящий голос раздался из тьмы под капюшоном чужака.

— Повелитель шлёт тебе привет, агент Империума. Мы польщены, что ты посетил нашу скромнуюцеремонию.

Ордима не мог произнести ни слова, ни даже вздохнуть. Рука крепко сдавила ему горло, перекрыввсяческий доступ воздуха. Одной ногой Ордима попал по столу. Чашка слетела на пол. Ордима бросилвзгляд на койку Недры, уверенный, что шум разбудит мальчишку. Может быть, ему удастся выбратьсяживым, если не будет медлить.

Однако Недра не шевельнулся — и Ордима ощутил, как сердце ухнуло куда-то вниз.

— Мальчишка умер быстро, — прошипел чужак, заметив, куда смотрит маленький мутант. — Непечалься так. Его плоть и кости не пропадут зря. И твои тоже. Повелитель надеется вложить твоилучшие генетические качества в новое поколение. Ты должен быть польщён.

Незваный гость поднёс Ордиму ближе — и тот пнул его снова, вложив в удар всю свою силу. Только этоничего не дало. Это было всё равно, что пнуть бетонную стену. Державшая его фигура от удара едвапошатнулась. Хватка усилилась. В глазах у Ордимы поплыло. Он почувствовал, что теряет сознание.Смутно ощутив на лице горячее дыхание, попытался выхватить из-за кушака отравленный кинжал, нопальцы уже не слушались: он медленно погружался в объятия смерти. Нож загремел по полу — и отэтого звука разбились все надежды. Второй рукой Ордима ухватился за капюшон высокого чужака.Капюшон свалился.

Лицо под ним было почти человеческим. Почти, но явно — нет.

Сине-фиолетовая кожа, глаза навыкате расставлены слишком широко, зубы слишком частые и острые.Каких-то заметных губ вообще не было: широкий рот — влажная щель на блестящей коже.

«Гибрид, — подумал Ордима. — Гибрид. И мои дети будут такими. А Недра... Недра мёртв. Трон, как яустал от этого. Пусть всё закончится. От смерти ждать нечего, так хотя бы пусть даст покоя».

Рука, держащая его за горло, сжалась. Послышался глухой треск.

Ордима безвольно обмяк.

Минуту спустя из дверей его дома, держась в тени, выскользнула высокая, тёмная фигура в

бесформенном одеянии, с перекинутым через плечо тяжёлым мешком, в котором лежали два тела.Несун добрался до ближайшего люка и нырнул в канализацию, где мог передвигаться гораздо быстрее именьше оглядываться по сторонам.

Со временем он доберётся до логова Повелителя, где сбросит свою добычу в пищеварительные пруды.Тела разойдутся на составные элементы, полуперевариваясь в едкой органической слизи. Их веществополучит новую форму, станет новым смертоносным чужаком, готовым служить более высокой и чистойцели.

Как, со временем, будет со всей жизнью в Галактике.

Это неотвратимо. Ничто не остановит это прекрасное тёмное единство.

В конце концов оно поглотит всё сущее.

Глава 21Через шестнадцать часов после решения, принятого в кабинете, верховный лорд-арбитратор Кьяроочутился в прекрасно обставленном пассажирском салоне на борту грузового челнока с «Македона»,тяжко волокущего себя вверх — на орбиту. По бокам от губернатора расположились обе его высокие,белокожие спутницы, скрестив длинные ноги под чёрным шёлком платьев. Сул стоял рядом, готовыйуслужить. В кресле напротив верховного арбитратора восседал капитан Хигган Дозуа.

Лорд Саннра не отказался бы, чтобы в челноке было окно. Уже много лет он не покидал terra firma —твёрдую землю. Верховный арбитратор надеялся понаблюдать, как уходит вниз круглый край планеты,как звёзды становятся всё ярче, однако ничего из этого не получилось. А кабина челнока была устроенатак, чтобы вмещать лишь первого и второго пилотов. Так что лорду Саннре пришлось довольствоватьсяразумным количеством амасека из личных запасов капитана, который он и потягивал из узкогорифлёного бокала.

Хиггана Дозуа оказалось не так-то трудно купить. Ни Саннра, ни Сул этого не знали, но Дозуа безпроблем удалось скинуть весь свой груз наркотиков. Распадки прислали на переговоры одного изстарших «бригадиров». Встреча прошла напряжённо: ни одна из сторон, в общем-то, не доверяла другой,но цена, на которой в конце концов сошлись, оказалась справедливой — и передача товара прошла беззадоринки. Распадки наверняка извлекут неплохую прибыль. Дозуа же выручил за ягу ровно столько,сколько хотел. Ни больше. Ни меньше. И теперь с радостью был готов смотаться с этого треклятого мирав форме яйца. С того самого момента, как его взор упал на Кьяро, капитан чувствовал себя не своейтарелке. С того момента, как он сел сюда, у него было странное чувство, будто он что-то забыл. Ладноещё голова наконец-то перестала болеть.

Разделавшись с продажей яги, капитан не стал тянуть резину и принялся обдумывать отлёт с планеты.Неожиданный фрахт от верховного лорда-арбитратора оказался как нельзя кстати. Мелнос был недалекои лежал приблизительно в том же направлении, куда он планировал отправиться. Если нужно немножкораспустить перья и поманерничать ради прибыльного контракта, что ж — пусть.

«Неделя пути. Быстро спускаем челнок. И — на Сайклонис к Вратам Варла на дозаправку».

— Уверен, расположение и удобство кают придётся вам по вкусу. Позволю себе заметить, «Македон» —

прекрасный корабль. И с уверенностью могу заявить, что никогда не получал жалоб. Собственно, еслине ошибаюсь, моя последняя пассажирка, леди из семьи Деванон, даже ваша родня? Ведь так? Надеюсь,она в полном порядке?

По правде говоря, он надеялся на прямо противоположное. Стоило только о ней подумать, как мыслиначинали путаться и голова шла кругом. Он достаточно чётко помнил о своём разочаровании. О чёмнадеялся вскоре забыть и сейчас упомянул её, исключительно чтобы получше подмазаться к жирномуклиенту.

Саннра с помощником обменялись мрачными взглядами. Голос подал помощник:

— Очень дальняя родня. Последнее, что мы слышали: леди Фара с головой ушла в организацию деловогопредприятия в городе. Не сомневаюсь, что она нашла путешествие с вами в наивысшей степениудовлетворительным.

«Как они заёрзали при одном упоминании, — подумал Дозуа. — Скрывают что-то оба. Интересно, она изэтого лорда Саннры тоже успела сделать дурака? Лучше, пожалуй, не буду о ней больше упоминать».

— У меня на борту превосходный обеденный зал, — сообщил он, меняя тему. — А галерея на верхнейпалубе открывает весьма захватывающие виды при сближении с планетой, — он повёл рукой вкругсалона. — Она с лихвой окупит нехватку смотровых окон на челноке, уверяю вас.

Саннра хотел что-то ответить, но тут из динамиков по углам салона прозвучал чей-то голос:

— Капитан, прошу прощения за вторжение, но мне идут приказы одновременно из ЦУНО и соборонительных мониторов ВКФ развернуть челнок и следовать обратно в порт. Говорят... Говорят, чтонад планетой только что введён карантин, сэр.

Дозуа забыл о вежливой улыбке, которую так старательно поддерживал. Голос принадлежал пилоту.Капитан подался вперёд:

— Что они говорят?!

— ЦУНО взял нас на прицел, сэр, а оба флотских корабля легли на курс перехвата. Если мы неразвернёмся, говорят, что им ничего не останется, как открыть огонь.

Лорд Саннра разинул рот.

— Сул, — спросил он дрожащим голосом, — разве они не знают, что я на борту?

— Все соответствующие инстанции уведомлены, мой господин. Должно быть, здесь какая-то ошибка. Этоединственное возможное объяснение. Карантин, в самом деле? Кто отдал приказ?

Дозуа обратился к пилоту:

— Барретт, что-нибудь слышно: кто выдал бесполётный приказ?

— Говорят, по распоряжению Священной Инквизиции, сэр. Такого же не может быть, правда?

И снова между лордом и помощником промелькнул мрачный понимающий взгляд.

Дозуа чертыхнулся.

— Кто бы ни выдал этот чёртов приказ, я не собираюсь подставлять корабль под выстрелы. По-моему,лучше сделать как они говорят.

Лорд Саннра беспомощно глянул на Сула. По лицу было ясно видно, в какое смятение и отчаяние онпришёл.

— Сколько лететь до «Македона», капитан? — спросил помощник.

Капитан переадресовал вопрос пилоту. Ответ пришёл быстро. Чуть больше трёх минут, если веритьполётному когитатору. Сул задал ещё один вопрос и тоже получил ответ: корабли флота — вшестнадцати минутах хода. Любой ракете, пущенной с планеты, потребуется приблизительно шестьминут, чтобы достичь челнока. Сколько времени на самом деле понадобится персоналу ЦУНО, чтобыподготовить запуск, остаётся только гадать. За все годы, что люди населяли Кьяро, им ещё никогда неприходилось оборонять планету. Несколько существующих ракетных баз испытывали постояннуюнехватку финансирования, персонала и нормального обслуживания.

Саннра не стал бы ставить много на то, что на земле не сумеют снарядить парочку ракет«земля–орбита», однако Сул, похоже, готов был рискнуть.

— Капитан, — голос помощника был строг, — мы летим к «Македону», как и планировали. Отдайтепилоту приказ поторопиться. Возвращения не будет.

Лорд Саннра ахнул.

— Ты серьёзно, Сул? Всё это связано с той проклятой женщиной. Мы должны повернуть назад. Должны!Я — верховный лорд-арбитратор. Я не могу позволить, чтобы по мне стреляла оборона моей собственнойпланеты!

Помощник отреагировал неуловимо быстро, что шло вразрез с его возрастом и кажущейся хрупкостью.Дозуа в ошалелом молчании смотрел, как невзрачный человечек вонзил нож глубоко в грудь своемугосподину и повелителю. Послышался влажный, свистящий хрип. Между губ аристократа запузыриласькровь. Из закатывающихся глаз хлынули слёзы. Губернатор всё пытался встретиться взглядом со своимпомощником, как бы спрашивая: почему, почему ты так страшно меня предал?

Выражение Сула не поменялось ни на йоту. Убив человека, которому прослужил больше тридцати лет,он остался спокойным, даже безмятежным, что разительно отличалось от жестокости им совершённого.

Женщины по бокам от губернатора вылетели из кресел с истерическим воем и кинулись к ближайшейдвери вихрем белокурых волос и чёрной ткани. Дозуа вдруг пожалел, что не взял с собой оружия. Беряна борт такого многообещающего пассажира, он подумал, что оружие может возбудить ложныеподозрения. Теперь он проклял себя за такое решение.

— Мужик, ты что творишь, Глаз Ужаса тебя забери? Ты же только что...

Сулиман не обратил на него никакого внимания. Он развернулся вслед женщинам и кликнул:

— Родичи!

Двери пассажирского салона скользнули в стороны. Два громадных кошмара из хитина, когтей и жил,пригнувшись, протиснулись в проём и выпрямились. Отвратительные лиловатые головы со стукомупёрлись в потолок.

Это был ужас из самого тёмного человеческого кошмара: блестящая мешанина гладких твёрдых гребнейс тёмными рубчатыми мускулами. Когти, такие же чёрные, как и бездушные глаза, напоминали жуткиекривые мачете, на вид достаточно острые, чтобы с лёгкостью срезать мясо с костей. Вошедшиедержались на двух ногах, короткий бесполезный хвост безвольно висел сзади, а из торса росли четыреруки, достаточно длинные, чтобы достать до пола, несмотря на высокий рост. Но больше всего кровьстыла от их лиц: псевдочеловеческое расположение глаз и носа надо ртом, больше подходящее какому-нибудь глубоководному чудищу; зубы, похожие на стеклянные кинжалы — и всё это в голове, чудовищнораздутой и корявой, с пульсирующими на висках венами.

Обе женщины мгновенно лишились чувств и со стуком покатились по полу. Дозуа, парализованныйстрахом, ощутил, как между ног по штанинам расползается горячая мокрота. Его начало безудержнотрясти.

Огромные шестилапые твари склонились над женщинами и безо всякого усилия подняли тела в воздух.Белокурые волосы свалились, обнажая пару изящных шеек. Глаза чужаков впились в белую кожу.

— Давайте, — прошипел Сулиман, вытягивая нож из мёртвого тела своего бывшего хозяина. Когдалезвие вышло наружу, рана издала всасывающий звук.

Дозуа увидел, как чудовища раскрыли свои широкие, усеянные зубами рты. Он увидел, как выскочилигротескные лиловые языки и снова спрятались, оставив на белой коже красные ранки. В центре этихуглублений начали свою работу внедрённые сгустки чужой ДНК, множась, разрастаясь, переписываястарый генетический код.

Зверюги уложили обеих женщин в стороне и обратили свои жуткие чёрные глаза на капитана.

Рядом раздался голос Сулимана. Дозуа почувствовал на шее влажный кончик лезвия.

— Прошу прощения, капитан. Я забыл упомянуть, что мои родственники составят нам компанию. Имудалось забраться на борт во время погрузки. Надеюсь, вы не против, но, видите ли, у нас есть что-товроде миссии — у них и у меня. Нам нужно добраться до Мелноса — или, в сущности, до любой другойнаселённой планеты — и ваш корабль — наш единственный шанс. А теперь, не надо делать глупостей,хорошо? У вас ещё целая жизнь впереди. Полная, богатая событиями жизнь. И я позволю вам еёпрожить, как только вы доставите нас на «Македон» и вывезите из системы. В противном случае,позвольте вас уверить, вы умрёте. И умрёте гораздо болезненнее, чем несчастный лорд Саннра.Попомните моё слово.

— Ну, капитан? Что скажете?

Челнок пристыковался к «Македону» всего три минуты спустя. Тело лорда Ненахема Саннры осталосьваляться в пассажирском салоне, залитое остывающей, липкой кровью.

Невзирая на призывы флотских мониторов и ЦУНО обесточить корабль, капитан Хигган Дозуа, ужевосседающий на своём командирском троне под присмотром Сулимана и его нетерпеливых, жаждущихубийства сородичей, приказал подать энергию в варп-двигатели. Выбирать особенно не приходилось. Онвсё твердил себе, что позже может появиться возможность, шанс обратить положение к лучшему,может, даже — сбежать, но, глядя на мостик с перепуганным экипажем, который теперь в полномотчаянии возложил все свои надежды выжить только на него, понимал, что выхода нет. С чудовищами

Сулимана экипажу не справиться никак. Когда они только вступили на мостик, два безрассудныхмичмана выхватили пистолеты и напали на этих тварей. Дозуа пытался криком их остановить, но былоуже поздно. Отвратительные шестилапые чужаки прыгнули вперёд, не обращая внимания на жалкиепистолетные пули, которые не оставляли даже царапин. На глазах у всех жуткие нечеловеческие когтипревратили мичманов в кровавые лоскуты.

Сопротивление означало смертный приговор.

«Они всё равно нас убьют. Или сделают то, что сделали с теми женщинами. Как только мы больше небудем нужны...»

Он не мог точно сказать, чему стал свидетелем там — в челноке. Спутницы верховного лорда-арбитратора определённо были ещё живы: они стонали, когда он со своими пленителями переступаличерез их тела, — но рубцы на шеях что-то да значили. Он только не мог понять — что.

— Сэр, — позвал старший вокс-оператор, — флотские суда всего в семи минутах хода. Они опять шлютсигнал обесточить корабль. И ещё три отметки приближающихся ракет. Ближайшая — в шести минутахпо левому борту.

— Что с двигателями?

Рулевой поднял глаза.

— Двигатели на шестидесяти двух процентах, капитан. Мы можем обогнать ракеты или положиться набортовые турели, но если у флотских есть носовые лэнс-батареи...

— Что с варп-двигателями? — оборвал рулевого Дозуа.

— Сейчас на полной, сэр, но навигатору нужно ещё четыре минуты, чтобы сосредоточиться, прежде чемделать прореху.

Сул подался вперёд и проговорил на ухо капитану:

— Мы все умрём вместе, капитан, если ты не ускоришь дело. Прыгай вслепую, если придётся. Главное,вытащи нас отсюда. Немедленно.

— Я разберусь! — огрызнулся Дозуа. Прежде чем Сулиман успел что-то добавить, капитан поднялся сосвоего трона и соскочил с капитанского возвышения на мостик. — Мистер Саэль, освободите место. Язаймусь этим сам.

Оторопевший рулевой, кивнув, отступил назад, открыл было рот, но не произнёс ни слова. Дозуа сампочти никогда не вставал к штурвалу.

Капитан бросил взгляд на экран. Всё было так, как сказал Саэль. Уйти от ракет или сбить их они успеют.Даже смогут прыгнуть в варп прежде, чем флотские корабли успеют открыть огонь. Вот только хочет лион этого на самом деле?

Экклезиархия вечно долдонила про Императора Человечества и вечном спасении подле него. Дозуаникогда особенно в это не лез. Он всегда жил одним днём. Но сейчас надеялся — всей душой надеялся,что святоши не врут, потому что не собирался везти этих чудовищ на другую планету, полную ни в чёмне повинных людей.

Позволь он флотским или наземной обороне Кьяро уничтожить «Македон», люди после этого навсегдазаклеймят его и экипаж предателями или отступниками. Но, если он сможет собраться с духом и взятьвсё на себя, чтобы упредить и так неминуемое уничтожение, они поймут. Они поймут, что кто-то наборту корабля боролся до конца.

«Император Святой, лучше тебе оказаться настоящим».

Дозуа быстро вбил серию рун, отрубив корабельные системы аварийного управления и оповещения.Потом, с ухнувшим вниз сердцем, провёл пальцем по циферблату на экране, переводя варп-двигатели,которые уже зарядились на полную, в режим перегрузки.

«Шесть секунд. Было приятно полетать с тобой, старушка. Если есть жизнь после этого...»

— Внимание всем! Приготовиться к переносу в варп через пять, четыре, три, две, одну...

Взрыв варп-ядра и последующие взрывы, прокатившиеся сквозь «Македон», образовали в небесах Кьяроскручивающийся узел странного голубого света. Он продержался несколько минут. Жители Кьяро редкоподнимали глаза к небу, но те, кто подняли, подивились небывалому явлению.

Никто и никогда так и не узнал, почему на самом деле взорвался корабль. Даже те, кто был на борту«Вентрии» и «Ультрикса», оказавшихся настолько близко, что взрывная волна ощутимо всколыхнулапространство вокруг.

Но своим последним деянием при жизни капитан Хигган Дозуа — в глазах многих никудышный,похотливый и приторговывающий наркотиками мошенник — спас жизни шестидесяти четырёхмиллионов людей — всего населения планеты Мелнос.

По крайней мере — на время.

Глава 22Те, кто думал, что после Второй присяги испытания на Дамароте станут легче, вскоре узнали, насколькосильно ошиблись. Объявили о распределении по командам — и тренировки возобновились почти сразуже. Сперва космодесантники с новым чувством порадовались усовершенствованному и переделанномуснаряжению. Технодесантники и техновидцы Караула могли добиться такого, чего не мог никто другой.Улучшенный обмен тактическими данными и автоматическое картографирование в реальном времени;исключительно превосходные режимы ночного видения, которым достаточно малейшей крупицы света,чтобы отобразить всё вокруг кристально чётко; звукопоглощающее покрытие сочленений и приводов,которое снижает излишний шум доспехов почти на девяносто процентов, — и так далее, и томуподобное.

Но самым величайшим дивом, пожалуй, стал слой крошечных светочувствительных клеток,покрывающий всю видимую поверхность брони. Когда силовые доспехи оперативника работали в тихомрежиме с полностью активированными системами малозаметности, эти клетки поглощали ивоспроизводили отражённый свет, цвета и рисунок всего вокруг, позволяя носителю, как хамелеону,сливаться с окружающей средой. Эффект не был абсолютным, особенно — в движении, но всё равно этопотрясало. Каррас ещё не видел ничего подобного. С таким снаряжением и вдобавок — с новыморужием, которое стало теперь доступно, новые члены Караула Смерти почувствовали себя практически

неуязвимыми. Однако, когда начались настоящие испытания, быстро стало ясно, что, как бы ни былотяжело без доспехов, теперь — в доспехах — стало ещё тяжелее.

А Каррасу стало тяжелее вдвойне.

Старший библиарий принял решение лично представить его команде. Шагая по длинному, освещённомусвечами коридору, Лохейн с Каррасом вели разговор о том, что было, и о том, что будет. Варп-подавитель Карраса подкрутили, вернув Призраку Смерти ограниченный доступ к силе, но совсем несняли, как надеялся Каррас. Лохейн посоветовал набраться терпения. Как всегда, за этим стояли вескиепричины. Каррас уже столько раз слышал эти слова, однако смирился. Всё равно ничего не поделаешь.Теперь его доступ к архивам стал шире — и тем не менее, не раз при поисках он натыкался на глухуюстену. Мигающий пикт-экран с надписью «Доступ запрещён: несоответствующий уровень допуска»оставался частым зрелищем, не вызывающим ничего, кроме ярости. Многие места великого кольцаточно так же остались закрытыми, хотя и Великая костница, где хранились и выставлялись образчикимёртвых ксеносов, и Чёрный кенотаф, Поминальный зал Караула, были теперь открыты для него в томалое свободное время, что ему выпадало.

— И ты сможешь лично отбирать записи из архива сенсориума для сеансов своей команды вбиблиариусе, — говорил Лохейн. — Я бы порекомендовал выбирать всё время разное — по очевиднымпричинам.

«Потому что неизвестно, с кем нам придётся состязаться. А я даже не знаю, кому ”нам”».

Лохейн угадал мысли Призрака Смерти и сопутствующие им мрачные предчувствия.

— Ещё не было истребительной команды без личностных конфликтов, Лиандро. Это реальность, скоторой все мы сталкиваемся рано или поздно. Наши родные ордены оставили в нас глубокий след. Онисделали нас теми, кто мы есть. Они сделали нас непохожими на тех, с кем рядом мы служим, надевчёрное. Этой непохожести нужно радоваться, а не презирать. Именно эта непохожесть делает убойныекоманды Караула Смерти такими уникальными, позволяет справиться с любой ситуацией, использоватьэлемент неожиданности и брать на вооружение непредвиденное. Хоть поначалу ты в этом усомнишься,но ты и твоя команда отлично дополните друг друга. Большинство распределений проводятся именно стаким учётом. Правда, в твоём случае дело обстоит немного... нетрадиционно.

Каррас встал и воззрился на Лохейна.

— Нетрадиционно?

Лохейн тоже остановился и повернулся. Выражение его лица было мрачным.

— Самое время сейчас тебе об этом сказать. Ты не будешь служить в Карауле Смерти, как служатдругие, Лиандро. Инквизиция прямо запросила, чтобы твоя команда — только твоя — была направленапод непосредственное руководство куратора из Ордо Ксенос. Почему — мы не знаем.

Каррас раскрыл рот:

— Что?

— Такое бывает, хотя это скорее исключение, чем правило. Ордо Ксенос очень нуждается в наших

услугах. Их сила — в разведке и хитрых уловках. Наша... Нашу ты знаешь. Мы преследуем общую цель.Взаимная польза от глубокого сотрудничества очень велика. Когда они просят, мы нечасто говорим«нет», — Лохейн замолчал, чтобы дать Каррасу усвоить сказанное. Затем добавил: — Сержант КараулаКулле сам был прикомандирован к куратору из Инквизиции. Если у тебя есть вопросы, спроси у него,хотя вряд ли он сможет многое рассказать открыто.

Каррас продолжал стоять, давая новостям уложиться в голове.

«Куратор из Инквизиции? Не нравится мне, как это звучит».

Психическое «я» колыхнулось — не предвещая настоящее предвидение, ибо он не обладал таких даром,но предупреждая, что это — дело огромной важности, что приписка к Ордо Ксенос сыграет огромнуюроль в его судьбе — к худу ли, к добру ли. Это было не просто ощущение — это был сигнал настоящегознания, неопровержимого факта.

Лохейн положил руку на покрытое броней плечо Карраса и подтолкнул его вперёд. Каррас двинулся сместа.

— Кто этот инквизитор?

Лохейн хмыкнул.

— У него много имён. Мы знаем его как лорда Аркадия. Имя, конечно, вымышленное. Одним он известенкак лорд Молдавий. Другим — как лорд Дромон. Ни одно из них не является его настоящим именем,насколько можно судить. Инквизиция ещё секретнее, чем мы, если ты в это поверишь. Истребительныекоманды, которые уже служат под его началом — да, есть и другие! — знают его по позывному: «Сигма».

Каррас ощутил смятение. Он ожидал, что будет сражаться под эгидой командора Караула или хотя бы —капитана Караула. Космические десантники получают приказы от космических десантников. А всёостальное — это...

— Ты сказал. что Сигма затребовал мою команду специально?

— Да, специально.

— Тебя это тоже тревожит. Что-то здесь беспокоит и тебя.

Лохейн не отводил глаз от коридора впереди. Уже виден был перекрёсток с величественными аркамивходов, ведущими в трёх направлениях.

— Ордо Ксенос не воспринимает космодесантников так, как воспринимаем мы. Мы видим братьев,выкованных в битвах, достойных уважения и чести за те испытания, что мы делим с ними. Мы понимаемдруг друга даже при всём нашем несходстве и яром соперничестве. Внутри мы все одинаковы. Они жевидят только инструмент: бронированный кулак, чтобы крушить, когда дела пошли совсем плохо, и откоторого ждут только подчинения приказам и никаких вопросов. Они недооценивают нас. В этом я вижудля тебя огромные трудности.

Опустилось молчание, тяжёлое, нарушаемое только клокотанием пламени и приглушённым звукомбронированных шагов.

Силой стряхнув с себя хмурое настроение, Лохейн хлопнул Карраса по плечу и ухмыльнулся:

— Но эти трудности не идут ни в какое сравнение с теми, которые причинишь им ты, Призрак Смерти.Это меня немного утешает.

«А меня — нет», — угрюмо подумал Каррас.

Они дошли до трёх арок, и Лохейн провёл Карраса через самую левую в небольшое помещение спотрёпанными гобеленами на стенах и дверями из полированной бронзы с чеканными изображениямикосмодесантников, принимающих бой. Прекрасная работа. В центре помещения стояла каменная купельс простыми керамическими кружками по краю.

— Пей, если хочешь, — сказал Лохейн, указав на воду в купели. — За этими дверями тебя ждёт твоякоманда.

Вода выглядела прохладной и освежающей и, без сомнений, была освящена Кесосом или другимкапелланом Караула, но Каррас отказался:

— Не буду заставлять их ждать дольше.

Лохейн кивнул. Он шагнул вперёд и толкнул бронзовые двери. Затем дал знак Каррасу следовать засобой.

Комната за дверями была большой и круглой, с тёмно-красными стенами и чёрным каменным полом.Купол потолка уходил ввысь, подпёртый колоннами из кремового мрамора. В центре стоял круглый столиз полированного чёрного хрусталя, окружённый массивными гранитными креслами.

Фигуры в чёрной силовой броне поднялись с четырёх кресел, оставив шлемы лежать на столе. Позадиних, у дальнего края стола, громоздкая прямоугольная туша дредноута сделала два сотрясающих шагавперёд, выпустив из труб клубы прометиевого дыма и клокоча мотором, словно негодующий хищник.

Увидев Карраса, одна из чёрных фигур выругалась — громко и грубо.

Каррас встретился с ней глазами, скрипнул в безнадёжном неверии зубами и развернулся к Лохейну.

— Это, должно быть, шутка, брат? — прошипел он Стражу Шторма. — Клянусь кровью примархов, этодолжна быть шутка!

Лохейн шагнул к столу и развёл руками, представляя остальных.

— Лиандро Каррас, — произнёс он, — знакомься: отряд «Коготь»!

АКТ III: ВЫЛАЗКА

«Не бойтесь смерти, те, кто воплощает смерть во имя моё!» — Бог-ИмператорЧеловечества, речь у Ченои, 928.М30

Глава 1Небо над Ночной стороной было наполнено звёздами. Звёзды сверкали, точно осколки хрусталя, а подними распростёрлась абсолютная, мёртвая тьма. Поверхность полушария Кьяро, обращённого к краюсистемы, представляла собой ни что иное, как обширные пространства оледенелых чёрных скал. Еслисолнце когда-то и светило сюда, то было это во времена, когда планета ещё только формировалась и еёось не была нацелена точно в сторону Йенво — местного светила. Только было это больше миллиардалет назад. С тех пор немногие фотоны, которые отскакивали от этой бесплодной земли, посылалисьтолько звёздами в небе, а сегодня — ещё и реактивными струями трёх «Штормовых воронов», с рёвомзашедших в большой кратер, который старые карты механикусов называли Инорин-Майорис.

Над центром кратера троица летательных аппаратов снизила скорость и зависла в морозном воздухе,испуская вертикально вниз струи из двигателей на кончиках крыльев и попыхивая соплами нафюзеляже, чтобы удержаться на месте. Второй и третий аппараты остались висеть, первый —приготовился к высадке.

Под крыльевым пилоном мигнула вспышка. Нечто узкое вонзилось в землю, зарывшись похожим нагарпун наконечником в холодный, безжизненный камень. На хвосте снаряда сидел кокон. Раздвинувстальные лепестки, он раскрылся чёрным цветком, превратившись в тарелку ретранслятора. Изсередины выдвинулась антенна; на кончике замигал крошечный голубой огонёк. В нижней части коконаоткрылась заслонка, и оттуда появился небольшой, с человеческую голову, летающий предмет,вытягивая за собой тончайший серебристый провод — кабель связи.

Едва слышно пульсируя крошечными моторами, предмет двинулся вперёд и опустился в чёрный зевшахты по центру кратера.

По вокс-связи раздался голос:

— Жнец-1 на месте. Вокс-транслятор развёрнут. Открываю люки.

Первый аппарат мягко раскрыл четыре двери: по одной с каждого борта короткого фюзеляжа, одну наносу и ещё одну — под хвостом. Вниз, в тёмную глубину, извиваясь полетели десантные тросы.Появились четыре неясные фигуры, тяжёлые и хорошо вооружённые; лишь тусклый отблеск глазныхпрорезей выдал какой-то намёк на их обличье. Фигуры съехали по тросам вниз, быстро канув в чёрныйзев старой вентиляционной шахты.

Секундой спустя из кормового люка выскользнула пятая фигура и слетела вниз по тросу. За спиной унеё висел перекинутый через плечо меч.

Через минуту резкий голос доложил:

— Точка входа под контролем. Готовы принять Шестого.

— «Жнецы» слышат тебя, Альфа. Приготовиться к спуску.

Первый «Штормовой ворон» лёг на левое крыло и отвалил в сторону от шахты. «Жнец-2» подлетел изанял его место.

— Выпускаю Коготь-6, — сообщил пилот.

В верхней части второго «Ворона» загудели лебёдки, разматывая толстые высокопрочные тросы изулучшенного полимера. Нечто большое и неправдоподобно увесистое опустилось в устье шахты.Изнутри исходило нетерпеливое ворчание, усиленное решётками вокализатора на толстых скошенныхплитах лобовой брони.

Минуту спустя в вокс-сети прозвучал недовольный лай:

— Я внизу!

— Убираю тросы, — ответил «Жнец-2».

Магна-захваты, лязгнув, отскочили. Тросы моментально утянуло обратно — на барабаны лебёдок.

— Жнец-3: выдвигаюсь на позицию. Сбрасываю комплект обеспечения. Будьте наготове.

Большой металлический короб медленно опустился во тьму туннеля. Через сто двадцать метров спуска сгулким ударом встал на твёрдую землю. Одна из тёмных фигур — самая низенькая и самая широкая —нашла дверь, ориентируясь на подсветку рунной панели. Бронированные пальцы отстучали код доступа.Замки раскрылись, запоры отошли — дверь выскочила на несколько сантиметров наружу, затемскользнула назад и вверх с маслянистым шипением. Изнутри вереницей выкатилась пятёрка стрелковыхсервиторов; нагрудные индикаторы подсвечивали снизу неприятные лица красным. Сервиторы былибезобразны: полумашины–полутрупы — немёртвые рабы со стёртым разумом, жизнь в которых, если еёможно так назвать, поддерживалась питательными жидкостями и электрическими системами.Человеческие руки удалили от плеча и заменили на тяжёлое оружие, которое питалось из патронныхбарабанов, сидящих высоко на покрытых сталью спинах. У пояса плоть уступала место шасси станковыми гусеницами в миниатюре. Шасси негромко рокотали и пыхтели, испуская из труб на кормедвойные струи выхлопных газов. Место черт лица занимала аугметика: человеческие глаза, носы, губы иязыки давно истлели.

Несмотря на весь свой неказистый вид и неспособность мыслить дальше примитивного определения иведения цели, сервиторы давали серьёзную огневую поддержку в бою. И вдобавок годились в качествеподручных носильщиков боеприпасов.

А ещё это был расходный материал.

Как только все сервиторы вышли, Максиммион Фосс забрался в короб и принялся вытаскиватьзапечатанные ящики. Их он выложил один к одному, затем ткнул руну — и дверь грузового контейнеразакрылась.

— Коготь-4: подтверждаю — обеспечение выгружено. Вира!

— Понял, Четвёртый. Выброска окончена. «Жнецы» желают вам счастливой охоты, «Коготь». До встречиздесь же во время эвакуации. Жнец-1: конец связи.

Реактивные струи «Штормовых воронов» вспыхнули с новой силой: троица поднялась в вышину надкратером. Затем, выстроившись клином, развернулась на север и, вибрируя турбинами, с рёвомпонеслась во тьму, пока не пропала за пределами слышимости. Безмолвие и спокойствие вернулись наоледенелую землю. Теперь лишь свет звёзд снова освещал эти скалы. Будто не было здесь никогда трёхмогучих штурмовых кораблей.

На дне шахты, однако, осталось доказательство высадки: шесть оперативников Караула Смерти — сзаданием и вооружением, чтобы его выполнить.

По крайней мере, они на это надеялись.

Глава 2Каррас осмотрел просторную круглую полость, куда спустилась команда. Оптика шлема мягкострекотала, тщетно пытаясь добиться видимости в абсолютной тьме. Даже слабенького света звёздхватило бы: усовершенствованная начинка визора смогла бы обработать его, чтобы вывестиизображение полости словно в свете пасмурного дня — по крайней мере, для его генноусиленногозрения. Но дна вентиляционной шахты Инорина не достигал никакой свет вообще.

— Ни черта не видно, — Соларион стукнул по шлему, словно проблема была в технике. — Я думал, онизакончили с улучшением режимов видения перед тем, как мы улетали из крепости.

— Закончили, — ответил Фосс. — Я сам видел.

— «Коготь», — велел Каррас, — включить подствольные фонари. Только на минимум: мы же не хотимобнаружить себя, бросая тени во все стороны.

Мигнули четыре тусклых луча. Всего четыре: ни у Фосса, ни у дредноута Хирона болтеров, как уостальных, не было. Фосс был вооружён огнемётом, однако, пока не начался бой, голубой огонёкзапальника он зажигать не будет. Хирон был оснащён тяжёлым силовым кулаком со своим небольшимогнемётом. Но главным оружием дредноуту служила грозная штурмовая пушка, установленная в правыйплечевой разъём на корпусе.

Остальной отряд сжимал в руках болтеры, весьма далёкие от штатных. Тройная навесная системапозволяла крепить дополнительную тактическую оснастку. Конкретно для этого задания сюда входилибоковой фонарь — которым сейчас и воспользовался каждый, — небольшой лазерный дальномер иподствольный гранатомёт, особые заряды к которому хранились в патронташах, опоясывающихбронированные тела десантников. Вкупе с установленным наверху магноскопом и укороченным стволом,больше подходящим для операций Караула Смерти, оружие внешне совершенно не походило на то, кчему привыкли десантники, однако во всех основных моментах оно осталось тем же.

Прямо над головой у Карраса из темноты послышалось гудение: сервочереп, сопровождающийистребительную команду, двинулся вперёд на своих крошечных суспензорах. Отлетев метров на пять откомандира отряда, череп остановился. Послышался отчётливый щелчок. Собственный источник света —не ярче небольшой свечи — окружил его размытым жёлтым сиянием. Висящий в воздухе черепповернулся кругом; глаза-линзы обшаривали полость точно так же, как это делали глазакосмодесантников.

Полость — тёмная и гулкая — представляла собой равную смесь геометрических и природных форм.Сделанное человеком — прямые линии и острые углы — торчало из груд чёрного, обледеневшего камня.Пол ровный, точнее — почти ровный. Столетия человеческих шагов и скребущих по камню колёстяжёлых автоповозок протёрли свои тропы. Каррас проследил эти дорожки до десятка полукруглыхтуннелей, по большей части заваленных: плотные груды камней и толстых железных балокзаблокировали входы. Чистыми от камней оставались лишь несколько.

— Горное оборудование, — сообщил Фосс слева от Карраса. Он подошёл к ближайшей машине:громоздкому опрокинутому погрузчику. Одна негнущаяся лапа торчала под углом вверх. Большаямашина, довольно неуклюжая с виду, почти не уступала размерами Хирону, только выкрашена была вжёлтый цвет, тогда как ворчливый дредноут был весь чёрный.

— Хорошо сохранилась подо льдом, — сообщил Фосс. — Даже не заржавела.

Он подошёл ближе и заглянул в металлические внутренности.

— Ни силовой установки, ни контрольных щитков.

Повсюду вокруг лежали подобные развалины. Лучи фонарей плясали по кучам гнутого металла иугловатых силуэтов. Соларион обследовал тёмную массу из пластали и проводов впереди, затем началобход широким кругом, пригнувшись и водя фонарём по земле. Через минуту сообщил:

— Каррас, это место брошено много лет назад. Свежих следов нет. Здесь никто не проходил.

— Дохляк, — сообщил Зид.

— Альфа, где супостат? — загрохотал Хирон. — Я жажду убить что-нибудь — и убить сейчас же!

— Мы не на зачистке, Шестой, — резко отозвался Каррас. — Тебе это известно. Ты будешь убивать тогда,когда я дам тебе дозволение убивать. Не раньше.

Хирон пробурчал что-то под нос, потом сказал:

— Чем раньше — тем лучше. Может, нас и не послали очищать, библиарий, но смертоубийство будет.Помяни моё слово. Хватит на каждого с лихвой.

Дредноут повернулся на оси корпуса к Зиферу Зиду и добавил:

— С тиранидами всегда так.

Ненависть в голосе Плакальщика, когда он произнёс слово «тираниды», нельзя было спутать ни с чем.Видно, дредноут решил, что нашёл в Гвардейце Ворона родственную душу. Определённо, оба онижаждали битвы, но какой десантник не жаждет? Даже Каррасу пришлось признаться себе, что часть егождёт не дождётся этого: прилива адреналина, обострения чувств, пьянящей радости видеть, как падаеттвой враг.

Он бросил взгляд на сервочереп, парящий неподалёку. Мысли о славной битве растаяли. Каррас сердитоскривился. Через приборы черепа Сигма мог слышать всё, видеть всё, записывать всё, даже предпринятькакие-то действия, если понадобится. Во всех отношениях эта пожелтевшая летающая смесь мозгов,кости и древних технологий являлась самим Сигмой, хотя настоящее тело инквизитора физическипребывало на орбите в безопасности «Святой Неварры».

Каррас мысленно вернулся к инструктажу перед заданием на борту корабля, когда они в первый иединственный раз узрели человека, служить верой и правдой которому их обязала торжественнаяклятва Караула Смерти.

Поразительный и в то же время — простой, зал очень походил на часовню своим высоким сводчатымпотолком, метров на двадцать возвышающимся над прохладными чёрными плитами пола. Ни окон, ни

иллюминаторов здесь не было, только гидравлические переборочные двери по правому и левому борту.Двери были настолько широкими, что пятеро десантников при желании прошли бы в них плечом кплечу, а Хирон мог войти без всяких затруднений. Собственно, когда остальной «Коготь» прибыл дляполучения инструкций, оказалось, что Хирон уже ждёт на месте, тихо урча на холостых оборотах.

— Малость терпения не хватило, а, Старый? — подначил дредноута Зид.

— Инквизитор пожелал поприветствовать меня собственнолично, — прогрохотал огромный воин. — Хотькто-то на этом корабле признаёт и уважает ценность возраста и опыта. Не то что некоторые.

— Я уважаю тебя, брат, — ответил Зид. — Просто не хочется, чтобы ты там всё закоптил. И шуму от тебябольше, чем от танка с негодной трансмиссией.

Хирон рыкнул, однако без злобы:

— Когда-нибудь, воронёныш, ты будешь рад слышать мой шум. Это будет в тот день, когда Хирон спасёттвою никчёмную жизнь.

Зид расхохотался.

— По-моему, тебе в голову ударили собственные выхлопные газы.

Плакальщик испытывал симпатию к Гвардейцу Ворона. Даррион Раут и Игнацио Соларион — наоборот.Соларион метнул на длинноволосого десантника уничтожающий взгляд, желая, чтобы тот заткнулся.

Зид, как обычно, этот взгляд проигнорировал.

Каррас развернулся кругом и шагнул внутрь.

Шесть недель. Шесть недель на борту «Святой Неварры» — и ни слуха от человека, который свёл вместевсю команду. Теперь они находились в системе Йенво по пути к месту первой своей операции — иинквизитор, наконец, изволил созвать их. До этого дня никто из «Когтя» в зале для инструкций не был.

Помимо равномерно установленных ниш с чашами горящего ароматического масла, от которого покомнате плясали оранжевые отблески, отчего комната пульсировала и двигалась, только на одной стенеимелось серьёзное украшение. Большую часть основания стены занимало ступенчатое полукруглоевозвышение, на котором высился трон из черепов, изящно вырезанных из чёрного мрамора. Работа,достойная настоящего мастера, только было в ней кое-что определённо странное: сиденье было сделанодля нормального человека, но высота трона — почти три метра над самой верхней ступенью возвышения— подразумевала, что ни один человек просто так в него не сядет. Понятно, что сделано это было длятого, чтобы показать превосходство и власть над теми, кто собирается внизу. Сейчас трон пустовал.

На стене за троном располагался высоченный барельеф, изображавший несколько худощавого человекав плаще под капюшоном, по бокам от которого стояли огромные космические десантники в броне,внешний вид которой отсылал к мрачным временам Ереси и периоду сразу после её окончания. Легкоузнаваемый посох, который держал человек в капюшоне, ясно указывал на его личность: не кто иной,как Малькадор, известный как Сигиллит, основатель Священных орденов Инквизиции в дни, когдаИмператор ещё стоял во главе созданных им легионов Космодесанта.

— «Не было доверенного более», — процитировал Раут за спиной у Карраса. — «Беспрекословен он был.И беспрекословна была его вера».

— «Тело его стало прахом на ветру», — отозвался Каррас, цитируя тот же древний текст — «Мечтательнедремлющий» Экто, — «но воля его и жертва навеки вошли в наследие, оставленное всемучеловечеству».

— Это произведение слишком переоценивают, — произнёс новый, незнакомый голос. — Ибрамин ИзавийЭкто родился спустя семьсот с лишним лет после смерти Сигиллита и обладал довольно среднимдоступом в Великий либрариум. Его писанина — лишь домыслы и мелодрама для нагнетания чувств, неболее того.

Голос, ясный и резкий, был выше голоса любого космодесантника и звучал при этом несколькомодулированно, почти искусственно из-за передающей аппаратуры. Слова исходили из небольшихрешёток вокализаторов в глазницах многочисленных черепов трона. Сам трон тут же приковалвнимание отряда: наверху неожиданно появилась сидящая фигура — белокожий, широкогрудый имускулистый мужчина с белой бородой и пронзительными голубыми глазами. Он был облачён в чёрныештаны поверх облегающего комбинезона из чёрной титановой чешуи, золотые браслеты и золотые жепоножи. Красную мантию с высоким воротником удерживала на плечах пара серебряных застёжек,сильно напоминающих черепа. Между черепами свисали полоски толстой серебряной парчи.Расставленные пальцы покоились на сводах двух чёрных черепов, которыми оканчивались подлокотникитрона.

Человек оглядел их сверху и улыбнулся, однако улыбка вышла такой же плоской и искусственной, как иголос.

— Наконец-то мы встретились, «Коготь». Я — Сигма, и я буду руководить операциями отряда вплоть доокончания вашей службы в Карауле Смерти. Вы должны простить мне, что не представился раньше, но япредпочитаю проводить инструктажи лишь в относительной безопасности реального пространства.

— Тогда надо было представиться, когда мы поднялись на борт в Дамароте, — не упустил возможностивозмутиться Соларион. — Нельзя заставлять космических десантников ждать, инквизитор ты или нет.

Глаза бородача остановились на Ультрадесантнике.

— Я предпочёл сначала понаблюдать за тобой, сын Жиллимана. Куратор обязан узнать характер испособности своих агентов, прежде чем их задействовать. А на вашу долю остаётся знать лишьпараметры задания. Так что вам — легче, разве нет?

Из круглого проёма метров пяти в поперечнике по центру комнаты донеслось нарастающее гудение.Проём по кругу обрамляли перила из чёрной пластали. Максиммион Фосс подошёл к перилам изаглянул вниз.

— Впечатляющий гололит.

На трёхметровой глубине поблёскивала большая чёрная полусфера, чью поверхность усеивалимерцающие линзы проекторов. Пока Фосс восхищался, в воздухе перед ним над дырой материализовалсямассивный трёхмерный объект. Символ Инквизиции, изображённый с предельной точностью, два метравысотой и метр в поперечнике. Он выглядел таким же реальным, как и всё остальное в комнате.

— Подойдите к проекции, — велел Сигма. — Пора вам узнать часть деталей операции «Ночная жатва».

— Часть деталей? — возмутился Каррас, однако инквизитор оставил вопрос без внимания.

Череп с литерой «I» пропал, на его месте появилась самая странная планета, какую когда-либо виделКаррас. Она походила на лежащее на боку яйцо, нацеленное точно в сторону солнца. Заостряющеесяполушарие, обращённое к светилу, сияло, испещрённое глубокими вулканическими разломами, в товремя как противоположное, более округлое, полушарие было чёрным, как само забвение. Экваторпланеты опоясывала залитая тенью щель: огромный каньон, простирающийся по всей окружностипланеты.

— Планета Кьяро, — сообщил Сигма, — рудный мир в этой самой системе. Мир, куда вы скороотправитесь.

Он рассказал им всё, что разведка ордоса успела собрать к настоящему моменту, поведал опервоклассном агенте, которого отправил туда и о её внезапном исчезновении. Белый Феникс — так онеё назвал. Он рассказал про аугметический имплантат у неё в голове и о критически важнойинформации, которую тот содержит. Он упомянул о долге и преданности — и что её нужно вытащитьоттуда живой. Она всегда служила Императору и Инквизиции верой и правдой — и сейчас ейпотребовалась помощь.

Следовательно, «Ночная жатва» — не задание на уничтожение. Спасательно-поисковая операция.

Хирон застонал. Зид покачал головой.

И тогда инквизитор поведал им о природе ксенозаразы, охватившей этот мир.

Тираниды.

Настроение Хирона сразу изменилось. Дредноут нетерпеливо сжал и разжал огромные металлическиекулаки.

Гололит планеты исчез, явив ряд тошнотворных ксеноформ в отталкивающе чётких подробностях ирасцветке.

Увидев их, дредноут зарычал и дёрнулся: казалось, он готов броситься вперёд и в кровожаднойненависти измолотить даже изображения проклятых ксеносов. Его можно было понять: не кто иной, кактираниды, практически стёрли с лица Галактики орден Плакальщиков.

Сигма выдал ряд фактов и фигур, описав детали операции и численность противника. Цифрыошеломляли. По здравому разумению, никакую команду из шести человек нельзя посылать против такойсилы, однако, снова напомнил он, операция будет, по крайней мере — первая её половина, скрытной.Отряд не должен открывать своего присутствия, пока не настанет крайняя необходимость. По этой жепричине Сигма велел Каррасу подавить свой психический дар. Эфирный след библиария нужно скрытьнасколько можно.

Причина проста: ордос полагал, что у истоков всей этой деятельности находится могущественныйтиранидский генотип. Генотип этот — повелитель выводка генокрадов.

Никто из присутствующих раньше не встречался с подобным созданием. Но Каррас прочёл достаточнона Дамароте и в окклюдских архивах, чтобы знать, что такую тварь не стоит недооценивать. Сигма это

только подтвердил, сообщив, что существо это — совершенный убийца, эволюция которого сделала его вполной мере таким же смертоносным в эфирной битве, как и в физической.

Спустись космодесантники в шахты Кьяро без защиты пентаграмматических оберегов и незаглушённымдаром Карраса, их сразу же обнаружат — и вся хищная орда кинется на них.

Хирон вместе с Зидом выразили рьяный энтузиазм от такого развития ситуации, уже представив себебитву, от которой шахты доверху наполнятся мёртвыми ксеносами, однако Сигма весьма резко ихоборвал. Цель операции — спасение Белого Феникса. Только после её вызволения задача можетсчитаться успешно выполненной. Любой другой исход станет пятном — можете не сомневаться! — на ихименах и чести их орденов.

Конечно, были вопросы. На некоторые прозвучали ответы — и некоторые даже вполнеудовлетворительные. Но остальные вопросы остались без ответа. Инквизитор чаще всего ссылался науровень доступа и секретность. Команда получает только ту информацию, которая ей можетпонадобиться. Всё, что напрямую не способствует выполнению задания, остаётся закрытым.

Такой порядок вызвал напряжённость и гнев — и в немалых количествах, — однако время, проведённоена Дамароте, где секретность была на каждом шагу, умерило пыл. Они — оперативники КараулаСмерти, обученные убивать. Превыше всего они жаждут битвы: шанса обратить уроки, полученные усержантов Караула, напрямую против врагов человечества. Все мысли отряда были заняты скорымкровопролитием.

Когда команда наконец получила приказ разойтись, Каррас повернулся, чтобы уйти вместе состальными. Однако белокожий человек на высоком троне остановил его:

— Не ты, Альфа. Я хотел бы переговорить с тобой наедине.

Каррас остался и подошёл к основанию помоста, подняв глаза на странный образ человека наверху.

— Мы должны работать вместе: ты и я, — заговорил Сигма. — Я знаю, что получать приказы от простогосмертного для тебя будет трудно — под моим руководством есть другие команды, и поначалу это всегдавызывает трудности, — но мы нуждаемся друг в друге. Древнее соглашение между ордосом и КарауломСмерти соблюдается со времён Апокрифонского конклава. Мы обеспечиваем разведку. Вы производитеотстрел. Клинок рубит лучше, когда его удар направляют глаза, так? Поэтому я спрошу тебя сейчас: унас будут проблемы?

Каррас не стал отвечать сразу. Многое из происходящего на борту «Святой Неварры» ему не нравилось.Верхние шесть палуб постоянно закрывало поле Геллера, и, следовательно, всякая астральная проекцияего сознания туда проникнуть не могла. Даже капитан корабля, Кашка Редторн — высокая, симпатичнаяи очень смышлёная — не имела туда доступа, несмотря на десять с лишним лет командования.

Каррас догадывался, что на этих палубах обитает инквизитор вместе с навигатором и корабельнымиастропатами, но только лишь потому, что больше нигде на борту он их присутствия не чувствовал.Прежде никогда с подобными мерами внутренней безопасности на имперском корабле он несталкивался. Не был ли инквизитор параноиком? Чего он так боится?

— Это, — Каррас указал на тело, восседающее на троне, — не ты.

— Если бы я сказал, что это был я, — ответил Сигма, — ты бы мне поверил?

Каррас покачал головой.

— Не больше, чем именам, которые ты себе дал.

— Прекрасно. Ты прав, что сомневаешься. Это просто проекция, как ты уже догадался. Моя настоящаявнешность, моё истинное имя — не имеют никакого значения. Только данные о задании — вот чтодолжно тебя беспокоить, и тут ты можешь доверять всему, что видишь и слышишь. Я хочу, чтобы БелыйФеникс вернулся ко мне, Лиандро Каррас, в любом состоянии. Если нельзя вытащить её живую, меняустроят её останки. Если — нет, тогда я прошу хотя бы оптиком, вживлённый ей вместо глаза. Но твоейглавнейшей задачей будет вернуть её мне. Это твой долг, как старшего этой истребительной командыКараула Смерти и как космического десантника, отданного мне в оперативное подчинение. Ради негочлены твоей команды могут погибнуть в бою. Я хочу, чтобы ты принял этот факт. И я хочу, чтобы ты былготов положить собственную жизнь ради выполнения моих заданий.

— Но ты не станешь делиться с нами ни смыслом наших операций, ни полученной в случае успехаинформацией.

— Я всегда буду давать вам всё, что нужно для выполнения работы. Ни больше, ни меньше. Ты можешьне всегда соглашаться с моими решениями, но ты всегда будешь им следовать. Я служу ордосу оченьдавно, кодиций, и мой авторитет имеет поддержку на самой Священной Терре.

Больше вопросов раскрытия информации он касаться не будет.

Сказанного было далеко не достаточно, однако это ничего не меняет. Присяга дана. Долг нужно блюсти.

Но Каррас ещё не закончил.

— Ответь мне, инквизитор. Это ведь ты выбрал меня в командиры. Это ты собрал мою команду. Яслышал разговоры на Дамароте о необычности требований. Члены Совета Караула, похоже, не очень-тообрадовались. Можно было выбирать почти из сотни боевых братьев, однако ты выбрал именно нас.Даррион Раут — первый Экзорцист, когда-либо служивший в Карауле Смерти, и сейчас он здесь толькопотому, что ты лично поспособствовал соглашению с магистром ордена. Я чувствую, что здесь кроетсячто-то серьёзное, что-то, что я упускаю. Подозреваю, что на службе у тебя есть предсказатели —одарённые провидцы, которые могли поведать о неких потенциальных возможностях, которые тыпожелал воплотить в жизнь. Если они видели основные линии будущего, одной из причин которогоявляюсь я или моя команда, расскажи мне об этом сейчас. Мы имеем право знать.

Бородач снова улыбнулся своей пластиковой улыбкой.

— Не могу опровергнуть логичность твоих предположений, Альфа, однако правда гораздо обыденней.Твоя команда собрана благодаря своим талантам и тому, как один сможет дополнять других. Я в курсетех сложностей, которые имеются между вами. Но время и опыт усилят сплочённость отряда. Как и всехкосмических десантников, сражения рано или поздно вас сблизят. Никакой тайны за моим выбором нет.Просто я требую себе самых лучших.

Каррас сердито нахмурился. Всё это — наверняка, ложь, но и отрицать зерно истины в ней нельзя. Ложьвсегда действует лучше, если к ней примешана толика правды. Во всех испытаниях Дамарота боевые

братья отряда «Коготь» показали себя исключительно умелыми воинами. Все, кроме Раута. Экзорцист —серьёзный боец, но его способности не столь очевидны, в отличие от остальных. Каррас был уверен, чтоРаута выбрали потому, что душу его нельзя различить в варпе. Зачем именно это было сделано — до сихпор его озадачивало и вызывало серьёзную озабоченность.

Молчание затянулось — и стало понятно, что вопросами больше ничего добиться не получится. Сигмаподелился всем, чем желал поделиться. Он отпустил Карраса, и библиарий присоединился к остальнойкоманде и техновидцам корабля, дабы воздать почести боевому снаряжению перед отправкой.

Это было двадцать два часа назад, ещё до подлёта к планете и до погрузки в «Грозовые вороны». И вотони здесь: сходят в недра мира, расколотого противоположностями.

Продвигаясь вслед за Соларионом, который шёл первым, Каррас снова проиграл в голове словаинквизитора:

«Члены твоей команды могут погибнуть. Прими этот факт».

Призрак Смерти отпустил тихое проклятие, но его скрыл щиток шлема. По этому поводу Каррас можетсказать только одно: ни один из его десантников здесь внизу не погибнет. Только не в его смену. Ниради этого проклятого инквизитора, ни ради кого-то другого.

«Отряд «Коготь», — сообщило по воксу неприглядное череполикое устройство, передавая слова Сигмычерез ретранслятор на поверхности, — сейчас я привяжу ваши системы слежения к соответствующейуказке. Она покажет местоположение основной цели, но не покажет путь к ней. Записей орасположении природных туннелях за шахтами нет. Тем не менее, мы продвинемся до пересечениякоординат «шесть-дельта-шесть-один», видимой на ваших ретинальных дисплеях. Там я запущу особуюкартографическую процедуру. Если сервочереп получит повреждения до достижения этой точки,вероятность успеха задания снизится до менее одного процента. Если мы попадём в засаду или будемраскрыты, вашей первой задачей будет защищать это устройство. Это понятно?»

Каррас движением век перещёлкивал ретинальный дисплей, пока тот не показал трёхмерноепредставление известного расположения Подработок Ночной стороны. Мигнув ещё пару раз, он отделилту часть шахты, в которой на данный момент находилась команда. Их текущее местоположение былоотмечено светящейся зелёной точкой. Пересечения координат, о котором шла речь, подмигивало белой.Кратчайший путь до неё также был подсвечен — тонкой линией пульсирующего белого света. По правдеговоря, его можно было назвать как угодно, только не кратчайшим: извилистые серии поворотов,скруглений и перепадов, где прежние копатели рыли во всех возможных направлениях, отчаяннонадеясь наткнуться на богатую жилу редких и ценных элементов. Одним словом, расположение шахтбыло абсолютно хаотичным.

— Мы поняли, — ответил Каррас черепу. — Будем надеяться, что ни в одном ключевом туннеле нанашем пути ничего не обрушилось. «Коготь», пока заряжаемся только «охотниками». Попытаемсяпроделать всё чисто и просто. Соларион, ты — вперёд. Дай знать, как только заметишь любой свежийслед.

— Слышу, Альфа, — отозвался Соларион неприветливо.

В последнем слове проскользнула язвительная нотка: «Альфа» было сказано так, что прозвучало почтикак ругательство. Каррас задавил сильное желание клюнуть на приманку. Будет ли Соларион так жезариться на место командира, когда начнётся заваруха? Сигма на встрече не оставил никаких сомнений:как только команда раскроется, на них накинутся в таких количествах, что мало не покажется, акоманда раскроется обязательно — рано или поздно. Это неизбежно. Как только они достигнут основнойцели, это будет хороший пинок по этому осиному гнезду. Потом останется только бешеная гонка — отходс боем к точке эвакуации, пока не вышло время.

— Все остальные, порядок следования вам известен. Хирон, ты с одним сервитором — GS8 — стережёшьэту точку.

— Не нужны мне никакие сервиторы, — заворчал дредноут.

— У тебя, как и у всех нас, есть мёртвые зоны, Плакальщик. Стрелковый сервитор прикроет эти зоны.Возможно, ты ещё будешь рад. Это место не должно достаться врагу ни при каких условиях. Это ясно?Это единственная точка эвакуации, доступная на полсотни километров во все стороны. Если мы еёпотеряем...

— Просто веди их ко мне, Призрак Смерти. Не оставляйте всё веселье для себя.

Каррас повернулся к остальным.

— По пути я назначу дополнительные точки сбора. Если придётся отступать и эти точки окажутся подугрозой, пробивайтесь сюда. Что бы ни случилось, братья, сделайте всё, чтобы оказаться здесь до того,как истечёт время. У нас меньше десяти часов. «Грозовые вороны» ждать не будут.

Пока на хронометре оставалось почти полных десять часов, его счётчик светился зелёным. За пять часовдо конца он сменится жёлтым. За два часа — оранжевым.

За тридцать минут — дисплей хронометра станет красным.

— Всем всё понятно?

Низкие голоса, искажённые вокс-связью, ответили утвердительно. Командир дал команду отрядувыдвигаться, и все попрощались с дредноутом, надеясь, что это только временно. Соларион, с болтеромнаперевес, чтобы освещать себе путь, осторожно двинулся к самому восточному туннелю. Череп —дистанционное воплощение Сигмы — последовал за ним, держась на метр выше и позади, выбрасываясобственный слабенький, не сильнее огонька свечи, лучик света.

Остальная команда двинулась следом: вначале Каррас, за ним — Раут, Фосс и, наконец, Зид, вкильватере которого тащились четверо из пяти сервиторов-стрелков, трое из которых везлидополнительные боеприпасы, которые Фосс закрепил к ним на рамы. У последнего к спине былпристёгнут чёрный ящик, принадлежащий Сигме. Инквизитор до сих пор не удосужился поделитьсяхоть какой-то информацией о его содержимом.

Каррас всё думал: не бомба ли это? Он мрачно представил себе, как он и вся его команда обращаются впар, не успев вовремя пробиться к выходу сквозь заторы чужацких тел. Иногда он был даже рад, что неодарён истинным видением. Иначе подобные мысли запросто означали бы неминуемую гибель. Лучшене знать, как и когда тебя заберёт твоя последняя, необратимая смерть, пока она не явится сама.

Там, на Дамароте, Марн Лохейн спросил о психическом обучении на Окклюдусе, явно удивлённый, чтоКаррас не может прозревать основные линии будущего.

— Мой дар — для битвы, — ответил ему Каррас. — Мне не дано сильное предвидение, как некоторым избратьев. А так как больших способностей к этому у меня не открылось, было сразу решено, что моейэнергии найдётся лучшее применение в других, более военных, искусствах.

— Понятно, — отозвался Лохейн. — Или тебя не стали обучить видеть будущее, потому что есть вещи,которые кому-то не хотелось, чтобы ты увидел.

Тон, каким это было сказано, равно как и сами слова, в тот момент Карраса встревожили. Ответить тутбыло нечего. Лохейн улыбнулся и махнул рукой, однако что-то в его взгляде Каррасу всё-таки непонравилось.

«Если это бомба, то значит, надо постараться убраться отсюда прежде, чем она рванёт.

В противном случае, отряд «Коготь» станет самой короткой истребительной командой в истории.

И не останется от нас ничего, что можно отправить домой».

Хирон смотрел, как пятна света его товарищей тускнеют и пропадают за поворотом туннеля. Когда огниисчезли, дредноут повернулся к сервитору, с которым остался.

Тот стоял на месте, тоже тарахтя двигателем, только тише. Подняв готовое к бою оружие, сервиторосматривал устья туннелей: не шевельнётся ли враг?

Хирон вздохнул внутри своего железного саркофага. Здесь кровопролития не будет. Это другие будутсегодня проливать кровь, не он. В этом Плакальщик был практически уверен. Как бы сейчас хорошобыло отправиться с ними; иметь прежнее, настоящее тело космического десантника, а не только мозг иорганы, засунутые в бак с питательной жидкостью. Его корпус слишком велик для туннелей. Охоты небудет. Врагу придётся явиться самому.

В компании одного лишь безмозглого сервитора и безмолвной чернильной тьмы вокруг, Хиронобратился мыслями к славному прошлому и проклял судьбу, которая оставила его в живых, когда весьостальной орден погиб. Как часто бывало в такие моменты, когда не остаётся ничего, только ждатьмстительного побоища, которого он так жаждет, Плакальщика охватили мысли о смерти. Какая-то егочасть — та, которая больше потворствовала желаниям, — давно ждала смерти. Он мог погибнуть счестью и славой множество раз, но видно судьба быть выжившим. Даже в самый худший момент, когдаон валялся красными кусками на пропитанном кровью мху, стервятники растаскивали его внутренностии смерть почти забрала его, — вмешалась судьба, лишив вечного покоя забвения. Его нашли, нарекливеликим героем и закрыли в поддерживающий жизнь железный гроб сражаться дальше. Гордость — этоодно, но и у неё есть свои пределы. Пусть жестокая смерть заберёт его, унесёт туда — к душампотерянных братьев. Он жаждет этого всем сердцем, однако не станет ускорять её приход. Давным-давно он поклялся всю жизнь, какой бы долгой она ни была, служить Императору. Однако века сменяютдруг друга — и сколько ещё их потребует Император за эту клятву?

Хирон буркнул себе под нос:

— Может быть, сегодня я встречу достойную гибель. Может быть, сегодня придёт освобождение,которого я так жду. Пусть они явятся за мной, явятся огромной лавиной, алча моего уничтожения.Пусть мы умрём вместе: музыка их предсмертных воплей унесёт меня на ту сторону — к братьям, чтождут меня. Жестокий, кровавый конец. Ради алых слёз самого Сангвиния, пусть будет так.

Сервитор рядом едва заметно вздрогнул, услышав эти речи, и Хирон почти представил себе, что тотсейчас с ним согласится. Только сервиторам такое не под силу. Может быть, часть промытого разумаэтого бедолаги ощутила толчок ответить. Может быть, слова дредноута отразили и его отчаянноежелание.

Нет. Это просто сервитор: более не человек со своими словами и мыслями.

«И всё же, нам обоим не дали умереть, дабы мы могли служить дальше», — подумал Хирон, глядя сверхувниз на мёртвенно-бледную, усеянную гнёздами разъёмов голову человека-машины.

И тут в нём взыграла гордость и восстала против растущего уныния. Он рассердился на себя. Что онделает, равняя себя с сервитором? Как он может позволять себе такую слабость, такое неверие в себя? Уних нет ничего общего. Он, Хирон, — Плакальщик, могучий боевой брат Адептус Астартес. Из негосделали дредноута не потому, что он был слаб или поддался ереси или предательству, как тот, кем былкогда-то этот сервитор. Хирон продолжил жить, потому что был сильным, крепким, упорным инепреклонным. Его жизнь была достойна продолжения, неважно, какой ценой, несмотря на всестрадания и одиночество, и бесконечное чувство вины единственного оставшегося в живых. Он так же,как и прежде, нужен Империуму. Нужен Караулу Смерти. Этому выскочке библиарию Каррасу и его«Когтю»... Им он понадобится тоже — ещё не успеет закончиться день.

Пока нечестивые ксеносы продолжают угрожать всему, ради чего сражался и погиб его орден, Хиронбудет жить дальше — и жажда крови его будет неутолима.

Однажды, когда придёт время, смерть положит конец его служению.

А когда придёт этот день — решать Императору, а не ему и, тем более, какой-то мерзкой нечисти.

Углубившись в мысли, дредноут шагал по периметру полости: фара на корпусе освещала путь; отсокрушающих, направляемых гидравликой шагов с потолка и стен сыпались кусочки льда.

Старые выработки чувствовали его, слышали, слушали его нескончаемое ворчание, медленно вдыхая ивыдыхая морозный воздух в ожидании бушующего вихря насилия и крови, который неминуемо долженбудет разразиться.

Глава 3Хорошо, что техномагосы установили в шлем автоматический картограф. За последние полчасабесконечные туннели, практически неотличимые один от другого, слились в кошмарную массупетляющих и ныряющих туда-сюда проходов — промёрзшие, безжизненные кишки Ночной стороны.Пока «Коготь» не встретил никаких свежих следов, ни останков животных, ни даже единого пятнышкалишайника или плесени.

Для буйства жизни здесь, конечно, слишком холодно и пусто, но чтобы вообще ничего? В прошлом, какбыло известно Каррасу, тут было по-другому. В досье на Кьяро перечислялось несколько крупныхместных форм жизни, указанных как потенциально опасные. Но пока, во всяком случае, никакихшевелений не было.

Каррас подумал о шахтёрах, некогда ступавших по этим самым тропам до того, как иссякли местныежилы. Наверное, это не та жизнь, которую стоит выбирать, если у тебя есть выбор. Неисправныйтермокостюм становится смертным приговором, или пропавший свет, или обвал, или заполненная газомполость, или ещё дюжина других повседневных опасностей. Опять же, палящий жар, смертельнаярадиация и постоянная сейсмическая активность Дневной стороны — вряд ли многим лучше.

Идущий впереди Соларион взял правее, следуя постепенному изгибу и понижению туннеля. Дажекосмический десантник со своей безупречной памятью с трудом ориентировался бы в этом лабиринтекое-как прорубленных в скале ходов и заброшенных, выработанных машинами пластов. В некоторыхтуннелях вообще не было видно следов человеческих рук. Они не были ни проплавлены, ни пробиты,хотя и оборудованы подпорками и пластальными защитными дверями, как в других частях шахт,созданных человеком. Стены некоторых из этих естественных проходов были гладкими, почти какстекло, и закруглялись явно по контуру массивного цилиндрического тела. Скорее всего, это работаскалоедов — здоровенных червеобразных, которые считались вымершими.

Находили только их массивные, похожие на клинки, зубы да кольца сегментированного панциря изчёрного вещества, твёрдого как алмаз, но полностью органического, если верить отчётам МеханикусБиологис. Никаких других останков за все столетия, что люди занимали планету, найдено не было, и темболее не было зафиксировано ни одного живого представителя. Отчасти Каррас надеялся, что этигигантские черви действительно вымерли. Отряду хватало трудностей и без них.

Человек воспользовался наследием, оставленным скалоедами. С самых первых дней на Кьяро людиприсоединяли норы этих тварей к шахтам, прокапывая из них собственные отнорки в поискахдрагоценной руды.

Каррас прошёл изгиб туннеля и снова увидел Солариона.

Из вокса раздался щелчок. Свет впереди изменился. Стены вокруг Солариона больше не искрилисьинеем.

— Вошёл в следующую полость, — сообщил Ультрадесантник. — Противника не обнаружено.

— Продвинься на десять метров влево и жди приказаний, — велел Каррас. — Сначала прочешем всё какследует, потом я буду решать: подойдёт это место для точки сбора или нет.

— Понял, — буркнул Соларион.

Теперь Каррас вышел из туннеля и на подсвеченной зелёным картинке, которую выдавали оптическиеустройства шлема, разглядел просторный многоугольный зал, чьи стены, высеченные из сплошногокамня, не нуждались в дополнительных подпорках. В стенах зала было пробито горными машинамивосемь тёмных полукруглых входов, включая тот, откуда пришла истребительная команда. Ходы вели вчернильно-тёмные туннели на все основные направления компаса. Потолок остался нетронутым, какимбыл от природы: заострённые сталактиты нависали сверху, точно чёрные клыки, готовые клацнуть. По

периметру, однако, располагалось несколько металлических лестниц, ведущих к меньшим, сделаннымвручную туннелям. Между некоторыми висели пластальные мостки и платформы. С первого взглядабыло видно, что люди здесь не только работали, но и жили.

«Природная пещера, которой воспользовались первые шахтёры, — подумал Каррас. — Не нравятся мневсе эти выходы. Слишком много направлений нужно прикрывать. С другой стороны, есть несколькохороших узких мест на уровне пола и достаточно свободно, чтобы перемещаться во время перестрелки».

На полу пещеры ровными рядами выстроилось несколько десятков сборных лачуг и будок — некоторые— довольно большие, все с плоскими крышами — и вместе с ними пара десятков приподнятых платформ,назначение которых разгадать теперь не представлялось возможным. Возможно, когда-то здесь велисьнебольшие работы первой стадии очистки руды. Большие участки стен занимала крест-накрест сеть труби коробов. Наверху во мраке молча и недвижимо висели огромные вентиляторы вытяжки. В отдалениисправа автоповозка, старая, но в прекрасном состоянии, метров восьми вместе с кабиной и открытымкузовом, намертво вмёрзла широкими шинами в пол.

Для чего бы в прошлом это место ни предназначалось, с настоящего момента и до конца операции онобудет служить первой из точек для чрезвычайного сбора команды. Карраса устроило то, что, несмотряна все недостатки, пещера была подходящим местом, чтобы развернуться и дать врагу бой без опасностизастрять.

Остальные десантники пробрались в пещеру, нарушив её вековое ледяное безмолвие. По командеКарраса отряд рассредоточился широкой цепью у западного края. Четвёрка стрелковых сервитороввкатилась следом, рокоча и сотрясаясь на компактных железных гусеницах.

Каррас отдал приказ начать прочёсывание. Через несколько минут было объявлено, что зал чист.

Ничего. Ни единого свежего следа. Пещера была такой же безжизненной, как и те туннели, что привелиих сюда. Отряд собрался в центре пещеры, и Каррас обратился к ним с речью.

— Я назначаю точку сбора номер один здесь. Это наиболее близкая пещера, напрямую из которойможно дойти до точки эвакуации. Омни, сделай схрон боеприпасов на одной из центральных крыш, кудаможно легко забраться. Сложи туда треть всего, что у нас есть. Когда мы сюда вернёмся, компания у насбудет большая.

— Я могу заминировать пещеру так, чтобы тут всё рухнуло, Грамотей, — предложил Фосс, — но тогда унас останется маловато взрывчатки.

Каррас подумал над предложением. Он осмотрел стены, потолок. Заминировать, чтобы это всёобрушилось на погоню, — может решить всё дело, когда операция выйдет из-под контроля, ноидеальным местом для подобных чрезвычайных мер пещера не выглядела.

«Колонн нет. Всю массу держат стены. И насколько они толстые?»

— Нет. Прибереги взрывчатку, Омни. Дальше ещё будут места поудобнее.

Сервочереп инквизитора тронулся с места и подлетел к толстым адамантиевым плитам аварийныхвзрывостойких дверей около четырёх метров шириной — дверей, которые были накрепко закрыты. В

более обустроенных участках шахты таких дверей было много: они предназначались для защиты людейи оборудования от взрыва газа и прочих смертельно опасных происшествий.

— Дорога дальше лежит за этими дверями, — сообщил Сигма.

Черепок сдвинулся влево и завис у щитка управления. Из нижней части выдвинулась крошечнаямеханическая лапа и принялась тыкать в рунную клавиатуру.

Ничего.

Каррас тоже подошёл к щитку и наклонился, чтобы рассмотреть небольшое отверстие в стене.

— Тока нет. Большая часть проводки вынута. Придётся открывать вручную. Второй, Третий и Пятый,помогите мне.

В стене, за стеклянным окошком, пряталась рукоятка, выкрашенная жёлто-чёрными полосками. Каррасразбил стекло и потянул рукоять. Из середины каждой створки развернулся длинный толстый стержень.

— Зид, Раут, беритесь за дальний. Мы с Соларионом возьмёмся за этот.

Встав по двое к каждой створке и примагнитив оружие к бедренным щиткам, десантники попыталисьраскрыть двери, однако даже со сверхчеловеческой мускулатурой и всей мощью, которую придаваласиловая броня, дело шло туго. Через минуту кряхтения и проклятий сворки разошлись едва ли наполметра.

Фосс закончил со схроном и теперь стоял, наблюдая за ними и ухмыляясь за щитком шлема.

— Жалко на всех вас смотреть. Мой старый слуга и то справился бы лучше. Пророк, иди тяни с другими.Я возьмусь на этой стороне с Грамотеем.

— Я же предупреждал тебя не называть меня так!

— Ладно, брат, давай иди уже и начинай тянуть.

Фосс взялся за рукоять левой створки рядом с Каррасом. Он упёрся понадёжнее и обхватил покрепчелатными перчатками стержень, собираясь с богатырской силой.

— Сейчас вы у меня посмотрите.

Имперский Кулак, одновременно с Каррасом, рванул, вложив всю свою мощь и напрягая толстенныемышцы невероятно широкой спины. Металл протестующе застонал, однако створка начала двигаться. Всчитанные секунды просвет увеличился с полуметра до двух с половиной — и большая его частьприходилась на левую сторону. Больше стараться нужды не было. Можно идти дальше.

— Только не благодарите меня все сразу, — велел Фосс, пока команда протискивалась в тёмный туннель.

— Вижу как наяву, — откликнулся Зид, — Максиммион Фосс, Имперский Кулак. Капитан третьей роты.Магистр дверей. А подумай, какая символика на флаге! Это восхитительно!

Даже Соларион не смог удержать сдавленный смешок.

Раут и Сигма, однако, остались в молчании. Каррас это заметил — и улыбка его сразу погасла.

— Глядеть в оба, «Коготь», — велел он по воксу. — Это вражья земля. Соларион, веди вперёд.

Глава 4— Альфа, тебе лучше подойти сюда.

Голос, слегка подпорченный помехами, принадлежал Солариону. Чем глубже спускался «Коготь», темсильнее количество соледитовой взвеси в морозном воздухе начинало сказываться на вокс-связи. Каррасвскинул бронированный кулак, давая сигнал остальным замереть на месте, потом двинулся по туннелюдальше — туда, где маячил широкий силуэт Ультрадесантника. Встав рядом, Каррасу даже не пришлосьспрашивать, почему головной дозорный «Когтя» остановился. Туннель перегородила груда камней.

— Я так и знал, что это случится. Обвал недавний, Каррас.

— Преднамеренный?

— Отпечатков нет, — ответил Соларион. — Остаточных следов взрывчатки в воздухе нет. С нашейстороны обвал выглядит естественным, но наверняка я не скажу.

Каррас замолчал, обдумывая ситуацию. Мыслимо ли, чтобы кто-то знал об их пришествии? Если взятьэтот обвал плюс аварийную дверь с отсутствующей проводкой, то такая мысль начинает казаться вполневероятной. Простая скрытность — одно дело (хотя сброс такого многотонного чудовища, как Хирон, постометровому вентиляционному колодцу скрытным назвать трудно), хотя псайкер с сильнымиспособностями, обратив внимание на нужное место в нужное время, наверняка сумел бы засечьпоявление незнакомых духовных отпечатков даже несмотря на то, что Каррас подавил силу и яркостьсвоего дара. Но зачем другому псайкеру сосредотачиваться на шахте Инорина? Если только... Может литак случиться, что среди врагов есть настоящий провидец, умеющий улавливать основные линиибудущего?

Как бы хотелось освободить свой дар, хотя бы на миг. Отправить своё астральное «я», со скоростьюмысли обшарить тьму впереди и найти этого противника. Но, опять-таки, Сигма подчеркнул этоособенно. Без подавления, на этот раз — собственноличного, присутствия Карраса в эфире, вражескийглаварь почувствует его в тот же миг и отправит своих смертоносных чад en masse, чтобы разорватьнезваных гостей в клочья. Истинный же провидец, с настоящей способностью предвидеть, мог за многомесяцев, даже — лет, узнать, что сюда заявится истребительная команда. Если этот обвал явилсярезультатом такого видения, то, несмотря на всё психическое глушение, все свои пентаграмматическиеобереги, вытатуированные на коже, фотореактивные ячейки на чёрной броне и светомаскировку, вполнемогло статься, что отряд «Коготь» уже раскрыт.

Однако без психического дара этого никак не проверишь.

— Альфа — отряду. Есть вероятность, что нас гонят в засаду. Глядеть в оба, братья. Я не хочу. чтобы онивдруг посыпались нам на голову.

— Есть обходной путь, — подал голос Соларион. — Взгляни на карту. Видишь перекрёсток в трёх секцияхпозади? Мы можем повернуть в юго-восточный туннель. Он тесноват и не такой прямой, но привести внужную точку сможет.

— Потеряем двадцать минут сверху, — ответил Каррас, — а мы и так уже затянули. Но ты прав, брат. Этонаш единственный вариант.

Каррас повернулся к сервочерепу, который парил в нескольких метрах сзади. Сигме сказать былонечего? Видимо, нет. Зато было что сказать кое-кому другому.

— Они недооценивают нас, — раздался жёсткий и почти ничего не выражающий голос. — Если онидумают, что получили какое-то преимущество над нами, то они ошибаются. Мы — Караул Смерти, и внас заключена их погибель. Веди нас вперёд, Альфа, — в засаду или нет, неважно — и мы им этодокажем.

Это был Экзорцист, и сейчас он обратился напрямую к Каррасу в первый раз после спуска. Само по себе,это было не так удивительно. Во время подготовки на Дамароте Каррас и остальные вскоре узнали, чтоЭкзорцист — человек немногословный, причём половина его слов — туманные цитаты, которые, похоже,узнавал один только Каррас.

Слова Раута повисли в воздухе между пятью закованными в латы воинами. Командир отряда почтифизически ощутил, как по телу прокатился трепет жажды сражения. Другие наверняка тоже испыталинечто подобное, однако, раз его дар подавлен, тут остаётся только догадываться.

— Смотрящий прав, — вступил Зид. — Пусть попробуют свою засаду. Я только за.

Услышав своё прозвище, Раут напрягся. «Смотрящий». Его Экзорцист получил за то, что, по известнымтолько ему причинам, почти никогда не сводил глаз с командира «Когтя». Там, на Дамароте,происходило то же самое. С момента первой встречи в трапезной между двумя десантниками появилосьстранное напряжение. Каррас не раз подступал к Экзорцисту с вопросом: не хочет ли тот обсудить что-то с глазу на глаз? Но ответа так и не добился. Раут как будто ждал чего-то — и чего-то нехорошего,судя по мине. Однако Каррас даже приблизительно не мог догадаться, что это могло быть. Не имеядругого выхода, он бросил свои попытки, хотя постоянно чувствовал, что Раут продолжает за нимследить.

Зид, на самом деле, никого не хотел оскорбить. Все эти прозвища давались исключительно из духатоварищества, однако ни Раут, ни Соларион не горели желанием отзываться на свои клички, как другиесобратья.

Времени на рассуждения у Карраса больше не было.

— Соларион, веди назад, к перекрёстку. Прибавить шагу. Любой тупик будет стоить времени, которого унас и так немного.

Ультрадесантник, не говоря ни слова, протиснулся мимо.

Остальной отряд двинулся следом, с сервиторами и летающим черепом в хвосте. Сейчас они шлибыстрее, чем раньше, осознавая, что торопливое возвращение отыгрывает секунды, которых и такосталось немного. Но, несмотря на спешку, отряд продолжал держать ухо востро.

«Столько этих «если», — думал Каррас. — Здесь в туннелях возможностей устроить завалы хотьотбавляй. Если у них есть провидец, то мы идём прямо в капкан. Сигма, зачем, во имя Императора, мы

вообще сюда спустились? Не верю я, что дело тут в преданности своим людям. Важные разведданные —возможно, но, подозреваю, тут что-то большее.

Что такого в этом Белом Фениксе, чего ты нам не рассказываешь, Сигма?»

Глава 5Чтобы пробраться через боковой туннель, идущий от перекрёстка, который указал Соларион, какединственный альтернативный путь, всей команде пришлось идти пригнувшись. То есть, всей, кромеФосса. Пока они шли по тесному ходу, то и дело задевая наплечниками холодный чёрный камень, Зидобернулся к приземистому Имперскому Кулаку:

— Наконец-то, Омни, хоть какая-то польза быть коротышкой.

Тот фыркнул:

— Сделай одолжение, бледнолицый: сними шлем. Лишний свет тут не помешает, а ты ведь у нас почтисветишься в темноте.

Гвардеец Ворона хохотнул.

— Хватит, вы оба! — прикрикнул Каррас из головы отряда. — Коготь-3, ты уже должен видетьследующую развилку.

— Как раз выхожу на неё, — ответил по воксу Соларион.

Каррас ощутил какую-то дрожь, сперва — еле заметную, но которая очень быстро нарастала. В лучподствольного фонаря ворвались струйки пыли.

— Шевелись! — рявкнул Каррас. — Бегом к перекрёстку!

За исключением Солариона, который уже был далеко впереди, остальная команда перешла на бег вполусогнутом состоянии. Дрожь становилась всё сильнее. По шлемам и наплечникам забарабанил дождьиз камней и грязи.

— Землетрясение? — спросил Зид на бегу.

— Кровь и преисподняя! — чертыхнулся Каррас, не снижая хода. — Если бы не надо было глушить силу,я бы знал, что происходит!

— И вражеский вожак тотчас бы тебя заметил, — затрещал модуль связи из небольшой металлическойподставки сервочерепа. — Приказ о псиглушении остаётся в силе, пока его не отменю я! От негозависит успех всей операции.

Каррас выбрался из туннеля и увидел спину Солариона, держащего на прицеле устья трёх туннелей надругой стороне небольшой естественной пещеры.

— Трясёт-то всё сильнее! — выдохнул Фосс, выскакивая наружу за спиной у Карраса. — Именем Дорна,что про...

Раут и Зид вывалились следом, между ними прожужжал сервочереп, по-прежнему вытравливая за собойсвою «дорогу жизни». Последними выкатились стрелковые сервиторы, резво вращая гусеницами. Трое

из них успели проскочить. Последний получил удар по черепу камнем размером с силовой кулак. Головачеловека-машины лопнула; от левого полушария осталась неприятная каша. Белёсая питательнаяжидкость потекла на шею и плечи. Затем посыпались новые камни. Не успели гусеницы сервиторакоснуться порога туннеля, как его похоронила лавина тяжёлых чёрных камней.

— Клянусь Шпилем, еле успели! — выдохнул Зид, который оказался ближе всех у выхода из туннеля,вдруг превратившегося ещё в одну каменную стену.

Каррас проверил провод сервочерепа и увидел, что тот уходит под свеженаваленный щебень.

— Сигма, ты всё ещё с нами?

— Всё ещё с вами, Альфа, — протрещал голос инквизитора. — Провод остался невредимым. Связь есть. Атеперь начинайте расчищать завал. Тело сервитора нужно вытащить.

— Разрешите отказаться! — возразил Каррас. — Основной путь для эвакуации заблокирован и время нена нашей стороне. Мы не станем откапывать неработающего сервитора. «Коготь»...

— Этот сервитор тащил гексаграфу! — перебил его Сигма. — Тебе известно, что это такое? Без неёоперация уже закончена, а последствия для тебя и твоей команды, Призрак Смерти, крайне нехорошие.

Каррас встречал некоторое число туманных ссылок на гексаграфы при чтении в крепости Караула наДамароте. Несколько раз смутно упоминалось об их применении, в основном, в связи с оборонительнымиоперациями против презренных эльдар. На секунду его охватила ярость. Если устройство настолькокритично для операции, надо было отправить два: основное и резервное, а нести их поручить самимкосмодесантникам.

Однако Каррас не имел ни малейшего понятия, насколько эти устройства редки или опасны. И, вообще,обладает ли Ордо Ксенос второй гексаграфой?

Он бросил взгляд на трёх оставшихся сервиторов. Помощи от них никакой. Руки сервиторов былизаменены приживлённым к плечам оружием. Так что в земле копаться придётся самому «Когтю».

— Ладно, братья, — объявил Каррас. — Давайте откапывать эту проклятую штуку.

— Ну уж нет! — возмутился Соларион.

Максиммион Фосс пропустил его слова мимо ушей, протолкался мимо остальных, ухватил самыйкрупный обломок и, точно пёрышко, отбросил в сторону, где тот разлетелся на десятки кусков помельче.

Через пару секунд Зид с Раутом безропотно взялись за дело.

Каррас посверлил Солариона взглядом, размышляя: не дать ли тому прямой приказ, который, правда,наверняка приведёт к открытому противостоянию, которого сейчас не нужно. Так что он плюнул ипринялся убирать обломки вместе с остальными. Ещё через несколько секунд Соларион присоединилсяк команде, пробормотав только тихое проклятие. Вскоре пятёрка десантников стояла полукругом,разглядывая сплющенное тело навсегда выведенного из строя сервитора.

— Каша, — заявил Зид, — но две коробки с патронами ещё целые.

Он присел возле раздавленного человека-машины и отцепил пару серых коробок с помятойметаллической рамы.

На сломанной спине сервитора торчал гладкий чёрный ящик. Как и обе коробки, он был побит ипоцарапан, но других повреждений не получил. Одну сторону ящика залило белёсой телеснойжидкостью.

— Это и есть гексаграфа? — поинтересовался Фосс.

Большим крылатым жуком подлетел сервочереп Сигмы, гудя антигравитационными моторами.

— Отстегните ящик от тела, — велел инквизитор, — только не открывайте! Здесь его запускать нельзя,потому что каждый психический взгляд на планете в тот же миг обратится в вашу сторону. Повторяюещё раз: ящик должен остаться запертым!

— Да слышали мы, — откликнулся Фосс, нагибаясь и отстёгивая ящик от белёсого изломанного тулова.

— Привяжите ящик к другому сервитору, — приказал Сигма. — И держите этого сервитора между собой.Мы больше не можем позволить повториться тому, что сейчас произошло.

— Если бы ты сразу нам сказал... — начал Зид.

Череп развернулся к нему лицом.

— Как уже указал твой Альфа: часы операции тикают. Советую вам двигаться дальше.

— Соларион! — подал голос Каррас. Более говорить ничего было не нужно.

Ультрадесантник уже развернулся и шагал к устью туннеля, в который следовало идти дальше.Соларион канул внутрь, на стенах заискрился свет фонаря. Однако свечение снова изменилось — иКаррас это заметил. Воздух уже не был таким бодрящим. Каррас проверил показания внешнейтемпературы.

«Становится теплее. Мы спускаемся глубже — и становится теплее».

Судя по проекции автокартографа на ретинальном дисплее, скоро они пересекут границу неизведаннойтерритории. Пройдёт всего немного времени прежде, чем им придётся использовать гексографу.

«И если то, что говорит Сигма, верно, в тот же миг мы призовём прямо на свою голову бешеную атакуврага».

Он взвесил в руках болтер, чувствуя успокаивающую тяжесть оружия, и направился к устью туннелявслед за Соларионом.

«Значит, так тому и быть, — думал Каррас, крепко сжимая оружие. — Самое время перейти кнастоящему делу».

Возможно, психосиловой меч Арквеманн, спрятанный в ножнах, закинутых за левый наплечник,чувствовал то же самое. Каррас не мог этого сказать. Пока внутренние врата закрыты для потока силы,дух клинка от него отрезан.

«Потерпи, жаждущий, — всё равно сказал он оружию. — Кровопролитие придёт».

И когда оно придёт, то обрушится, словно девятый вал. Пережить который им потребуется вся удача на

свете.

Глава 6Прошло всего четыре часа — а шахты уже были не похожи те, в какие вошёл отряд. Совсем не похожи.Следов человеческой деятельности здесь не существовало вовсе. Больше не встречались подпорки икрепкие аварийные двери. Никакой инструмент не касался этих стен. Никакую руду не добывали из этихнедр, чтобы вывезти наверх для очистки. Остались лишь естественные пещеры и лавовые протокипланеты — во всяком случае, по большей части. Под всеми мыслимыми углами их пересекали ходы,проделанные твёрдыми как алмаз зубами колоссальных скалоедов.

Каррас не мог избавиться от ощущения, что недавнее землетрясение было не просто результатомтектонического сдвига. Могло ли так статься, что некоторые скалоеды уцелели здесь, внизу, никем ненайденные? Или землетрясение вызвал кто-то другой — гораздо, гораздо более худший?

Здесь стало светлее. Каррас осмотрел ближайшую стену. Камень покрывали пятна светящейся поросли.Каррас коснулся одного из них: пальцы погрузились примерно на сантиметр, пятно было пружинистое,но довольно сухое. От прикосновения по пятну разбежались цветные волны — и в воздух взлетело едвазаметное облачко пыльцы. Датчики шлема тут же предупредили о содержании в облачке лёгкогоцитотоксина с примесью галлюциногена — защитный механизм.

Сигма загнал отряд за пределы карты, которую отображал ретинальный дисплей. Каррас отметил наавтокартографе момент, когда мигающие точки, обозначающие отряд, покинули светящиеся изгибыцифровых туннелей и пещер и сдвинулись на тёмное, пустое пространство. По настоянию Сигмы, отряддолжен идти, придерживаясь примерного направления к основной цели, пока не найдёт подходящееместо для гексаграфы. Это значило: до следующего пересечения, потому что при текущем положениидел других способов найти подходящий путь без этого странного устройства не предвиделось.

— Отключить фонари, — велел Каррас, щёлкнув своим. — Света от этих организмов на стенах дляночного видения вполне хватит.

Фосс притормозил, чтобы изучить одно из пятен, и получил такую же волну света и выброс защитноготоксина.

— Интересная реакция. Довольно агрессивная. Если провести анализ, побьюсь об заклад, обнаружитсяДНК тиранидов.

Зид, однако, светящимися пятнами не впечатлился.

— Я спускался сюда не для того, чтобы сражаться со светящимся мхом. Пять часов мы здесь — и ниодного жёсткого контакта. Мы точно уверены в ксенозаражении? Мы ведь так ничего и не видели.Сигма, твоей информации можно доверять? Потому что, видимо, пока никого нет дома.

Сервочереп, а точнее — тот, кто им управлял, пропустил вопрос мимо ушей. По-прежнему вытравливаяпровод, идущий от самого ретранслятора над Иноринской шахтой, устройство, замещающееинквизитора, продолжало лететь, держась рядом с Соларионом, который шёл первым.

Тиранидские они или нет, но похожие на мох пятна светили почти таким же жутковатым голубымсветом, что и луна Дамарота, только не так ярко. По правде говоря, что-то такое в освещении и самойатмосфере этого места — настроение всей сцены — напомнило Каррасу те моменты, когда он боролся сЧёрной Рекой. Может быть, это было ощущение, что тебя против воли влечёт сквозь туннель куда-то внеизвестность. А, может быть, это просто влияние замкнутого пространства, где можно двигаться тольковперёд. Как бы там ни было, но воспоминания и ощущения, которые навевало при этом, были не изприятных. К счастью, вскоре их нарушил сухой треск голоса Сигмы из его лишённого плоти летающегозаместителя.

— «Коготь», это место сгодится. Гексаграфу запустим здесь.

Соларион с летающим черепом дошли до конца прохода. Каррас остановился рядом и обнаружил, чтооказался на широком выступе над извилистым, усеянным острыми камнями обрывом, который с высотытридцати метров нырял в странный светящийся пруд. Глянув через край, Каррас заметил под водойдрузы кристаллов, тускло переливающихся синим и зелёным. Сама вода была абсолютно неподвижна.

На выступ добралась остальная команда с тремя оставшимися сервиторами. Фосс присвистнул, оглядевпросторную пещеру.

— Впечатляюще! Напоминает пещеры Валаксоса. За минусом мёртвых и умирающих, понятно.

— Сигма, — обратился к инквизитору Каррас, — вода, похоже, содержит большое количество маргонита.

— Это нам не помешает. Если маргонит и окажет воздействие, то только усилит мощность устройства.Вспомни псикапюшон. Металлы, которые резонируют с даром носителя, содержат примесь маргонита.Мы полагаем, что как раз поэтому повелитель выводка решил угнездиться так глубоко. Маргонит,вероятно, способен многократно усиливать его мощь. А на верхних уровнях весь маргонит уже выбралишахтёры. В любом случае, гексаграфа сработает. Отнесите её в центр пещеры и выньте из футляра.

Выступ, на котором стояла команда, уходил вдоль закругляющейся стены пещеры недалеко влево, затемответвлялся к середине пещеры, образуя естественный мост над светящимся озером. Приблизительно вцентре пещеры, под потолком, заросшим сталактитами, мост расходился на четыре дорожки, и каждаявела в разные части пещеры. Три узких пролёта уходили в тёмные полости, похожие на распахнутый ротмертвеца. И за каким-то из них лежала главная цель «Когтя». Но за каким?

— G-17, — скомандовал Каррас в вокс, — выйти вперёд.

Сервитор выкатился из-за спин остальных и остановился перед командиром отряда. Каррас глянул вбескровное лицо сервитора, на глаза-линзы и стальные челюсти. Его пергаментная кожа была того жецвета, что и у Призрака Смерти, только по совершенно другим причинам.

— Повернись, — велел Каррас человеку-машине.

Сервитор послушно развернулся на гусеницах, предъявив спину.

Каррас шагнул ближе и снял ящик, в котором хранилась инквизиторская гексаграфа.

— Встать в строй.

Сервитор безмолвно повиновался.

Раут, Зид и Соларион, подняв болтеры, следили за входами в туннели. Фосс составил компанию Каррасу— посмотреть на извлечение устройства. Его огнемёту не хватало дальности, чтобы накрыть дальнююсторону пещеры, а самому Имперскому Кулаку было любопытно посмотреть на чудо техники, такоеважное для успеха операции.

Сервочереп Сигмы опустился ниже и завис в метре над чёрным ящиком. Из вокс-решётки черепараздался высокий скрипучий звук — импульсный код, — и гидравлические запоры ящика с шипениемразошлись. Крышка на небольших поршнях плавно раскрылась. Внутренние стенки ящика былискрупулёзно покрыты мудрёными древними символами. Каррас за все десятки лет, отданные чтению иучению, встречал лишь некоторые из них.

«Гексаграмматические и пентаграмматические обереги. Только отличные от тех, которыми татуировалии клеймили нас, космических десантников».

Интересно происхождение этих символов, наверняка давно канувшее в туманы времени, как и многоедругое, что человечество некогда знало и считало само собой разумеющимся. С точки зрения Карраса,утеря знаний всегда особенно трагична.

Само устройство покоилось в круглом углублении в центре ящика и выглядело на удивлениенепритязательно. Совершенная сфера, чуть больше головы ребёнка, безупречно гладкая и абсолютночёрная. Казалось, такая вещь должна отражать свет, однако, почти как антибликовая смола на бронеКараула Смерти, она этого не делала. На самом деле, сфера, как и доспехи, казалось, наоборот, —поглощает свет. Если особенно не присматриваться, то гексаграфу можно было скорее принять за дыркув пространстве, чем за нечто материальное. Однако, это всё-таки был материальный предмет, ибо поокружности сферу охватывал пояс из древних письмён, очень тонко выписанных золотом.

Соларион, стоящий в метре слева от Карраса, окинул сферу взглядом.

— Эльдар! В своё время я достаточно повидал таких рун!

Фосс сжал кулаки и повернулся к желтоватой летающей замене инквизитора:

— Это так Ордо Ксенос проводит свои операции? Доверяя жизни космических десантников нечестивымартефактам врага?

Сервочереп обратил пустые глазницы на Имперского Кулака.

— Досадная и предсказуемая реакция для воина Адептус Астартес, но от тебя, Коготь-4, я такого неожидал. Я полагал, что тяга к технике научила тебя ценности умения смотреть дальше источникапроисхождения. Отринь ненависть ради целесообразности. Это устройство — наша единственнаянадежда получить карту туннелей дальше этой точки и выбрать путь к главной цели. Другого вариантанет, ни чужацкого, ни какого другого. — Обращаясь к Каррасу, он продолжил: — За тысячи лет ордосполучил в своё распоряжение несколько гексаграф и потратил на их изучение серьёзные время исредства. Всего мы о них не знаем, но использовать хотя бы научились. Они уже применялись в полевыхоперациях и успешно. Сейчас мы используем эту, потому что другого способа закончить операцию воставшееся время у вас нет.

— Женщина наверняка уже мертва! — запротестовал Зид. — Забудь про проклятые эльдарские шары ивсю эту скрытность! Объяви операцию зачисткой и пусти меня! Тут генокрады, которых надо убить!

Череп развернулся к нему:

— Когда ты будешь слушать, Гвардеец Ворона? Хозяин этих глубин — не простой генокрад. Повелительвыводка — это противник, до которого далеко даже тебе, и если ты встретишься с ним лицом к лицу —тебе конец! Жив мой агент или мёртв, но вы должны избегать контакта с повелителем выводка. Неищите его сами. Не стойте до последнего, если он нападёт. Эта операция — не охота радиудовлетворения вашего эго и жажды крови.

— Этот Белый Феникс, — спросил Зид. — В чём её такая стратегическая ценность? Почему на конставятся жизни космических десантников ради её возвращения?

— Хватит вопросов, — ответил Сигма. — Делайте, что приказано. Скальпель не спрашивает у хирурга,зачем режет!

Для Зида это уже был перебор. В Гвардейце Ворона взыграли гордость пополам с яростью, сметяобычное добродушие и самообладание. Он метнулся к сервочерепу, намеренный разбить его, разнестина кусочки. В мгновение ока Зид проскочил пару метров, но потом вдруг замер — внезапно инеожиданно. Каррас услышал, как тот взревел под шлемом. Затем последовал поток яростной брани.Каррас понял, что Зид борется с собственной керамитовой оболочкой. Его самый главный инструмент соскоростью мысли обратился против него самого.

— Блокада доспехов, — холодно поведал Сигма. — Считай это страховкой против подобных выходок.Если кто-нибудь из вас ставит под угрозу выполнение задания, я могу и обязательно отключу его.

Сервочереп поднялся на метр выше и обратился к Каррасу:

— Попытавшись повредить это устройство, Коготь-5 пошёл против текущих интересов истребительнойкоманды и данной операции. Если ты не в состоянии поддерживать дисциплину среди своих людей,Альфа, то этим займусь я.

— Это возмутительно! — загрохотал Фосс, шагнув вперёд и вперив яростный взгляд в висящий в воздухечереп. — Нельзя вот так...

— Я с ним согласен! — прошипел Соларион, оборвав собрата. — Инквизиция перешла все границы! Невздумай применять это на мне, Сигма, предупреждаю!

— Все вы, слушайте меня внимательно! — рявкнул Сигма. — Ордо Ксенос питает больше уважения кАдептус Астартес, чем любая другая официальная структура в Империуме. Мы знаем, насколько выценны. Мы знаем, на что вы способны. Уважение это исходит из долгого и плодотворногосотрудничества. Это я избрал вас, я — кто уважает вас больше всех! Но война, которую ведёт мой ордос,не похожа ни на одну войну, которую знаете вы. Более ничто не является тем, чем кажется. Порча икоррупция повсюду! Империум осаждён со всех сторон и такими способами, которые вы себе дажевообразить не можете! Мне нужны ваши способности, чтобы помочь выиграть эту войну. Что мнеостаётся делать, если вы не слушаете приказов? Блокада доспехов — это прискорбная необходимость.Мне не доставляет никакого удовольствия её использовать, и я сделал это исключительно повынуждению. Отриньте свою гордость, работайте со мной, а не против меня! — и мне не придётся этогоделать. Зифер Зид, позволь я тебе разбить этот сервочереп, ты бы положил конец операции прямо здесь.Сколько миллионов погибнут ненужной смертью только потому, что Инквизиция не получила важнуюинформацию, которую искала? И сколько страданий вынесет Белый Феникс впустую? Подумай об этом.

Наступило молчание, тяжёлое и тревожное.

— Надо было рассказать мне, — произнёс наконец Каррас. — Не следует нам узнавать об этом так.

Он обернулся к Зиду:

— Твоё слово, Призрак. Вспомни свою клятву. Дай слово. Мне нужно, чтобы ты вернулся в строй.

— Он зашёл слишком далеко, Грамотей, — проскрежетал Гвардеец Ворона. — Мы — отпрыскиИмператора!

— И во имя Его мы дали клятву и приняли своё подчинение. Твоё слово, Призрак.

Момент затянулся. Наконец, Зид ответил угрюмо:

— Даю слово, Грамотей. Я возвращаюсь в строй. Но это ещё не конец. Гвардия Ворона не будет плясатьни под чью дудку! Ты твердишь о сотрудничестве, Сигма. Но в смысл этого слова не входит«одностороннее управление».

Каррас шагнул вперёд и встал против Зида: лицевой щиток в лицевой щиток.

— Пока мы Караульные Смерти, мы приписаны к ордосу, и Сигма осуществляет оперативноекомандование. Но глава истребительной команды я, Призрак. Взгляни на меня. Я здесь Альфа. Яосуществляю тактическое командование. Слушайся моих приказов — хотя бы ради чести своего ордена.

Зид попытался кивнуть, но из этого ничего не вышло. Он не мог пошевелить даже пальцем.

— Обещаю, Грамотей, — произнёс он уже ниже. Накал ярости пошёл на убыль. — Слова своего ненарушу.

— Сигма, — сказал Каррас, поворачиваясь, — отомкни его. У нас нету времени.

— Да, — ответил Сигма с нажимом, — нету.

Сервочереп выдал резкий поток высокочастотного шума. Доспех освободился. Зид размялбронированные члены и повращал плечами, отпуская под шлемом тихие проклятия.

«Будь терпелив, брат, — подумал Каррас. — Пока пусть идёт как идёт. Мы связаны клятвой исполнятьсвой долг, но это не надолго. Как только вернёмся на «Святую Неварру»...»

Разрядив ситуацию, по крайней мере — пока, заместитель Сигмы отплыл обратно к ящику, в которомждала гексаграфа, более не обращая внимания на сердитые взгляды великанов, стоящих вокруг.

Инквизитор обратился к Каррасу через канал связи:

— Альфа. слушай внимательно. Почти пришло время освободить твою силу. Для работы гексаграфытребуются твои способности. Это машинка предназначена для псайкеров. Ты понимаешь, что это значит,да? Повелитель выводка почувствует тебя и направит свой разум, чтобы тебя выследить. Ты ощутишь,что он наблюдает за тобой, изучает, оценивает. Вскоре после этого на вас обрушится вся орда. Этоплохо, но неизбежно. Мы зашли незамеченными так далеко, как смогли.

— Просто скажи что делать, — потребовал Каррас.

— Возьми сферу и держи перед собой.

Прикрепив болтер к магзамку на правом набедреннике, Каррас сделал, как велено. Сфера у него в рукеказалась такой безобидной. Так ли оправданы были все эти предосторожности?

— Теперь сними блок со своей силы. Позволь колдовской энергии эмпиреев литься в тебя и сквозь тебя.

Каррас только рад был подчиниться. Ощутив нутром прилив энергии эфира, он увидел, как ауры вокругстали ярче, и почувствовал, как душа Арквеманна вновь соединяется с ним: психосиловой меч горелжаждой битвы наравне с остальной командой.

— При помощи своего дара подними шар в воздух и отведи к центру пещеры. Вот так! Держи его там.Отлично! Теперь слушай внимательно. Сосредоточь разум на гексаграфе, точно это твой враг. Атакуй еёведьминым огнём. Попытайся её разрушить.

— И как нам поможет её разрушение?

— Ты ничего не разрушишь. Сфера впитает энергию и использует её. Ты увидишь сам. Но будь готов. Кактолько энергии будет достаточно, устройство сдетонирует. В этот момент ты должен наброситьпсихический щит на себя и остальных, включая сервиторов. Ты должен защитить их от детонацииустройства.

«Даже Раута?» — задал себе вопрос Каррас.

— Ты меня понял, Альфа? Ты должен прикрыть их немедля!

— Понял, — ответил Каррас. — Но, когда эта проклятая штука закончит свою работу, как мы узнаем?Как мы получим результаты?

— С момента детонации начнётся психический откат. Это будет похоже на ясновидение. Из всехприсутствующих только ты сможешь принять эту информацию. Только ты сможешь распознать еёцеликом, понять. Для этого, как только станет безопасно, ты должен сбросить барьер и открытьсяпсихическому резонансу. Для других опасна лишь первоначальная детонация.

Каррас покачал головой.

— Ты не готовил меня к этому как полагается, Сигма.

— Для этого нельзя подготовить. Доверься своим навыкам библиария и своему дару — и увидишь сам.Резонанс отпечатает прямо у тебя в сознании не только чёткое знание территории впереди, но иплотность жизненных форм и всех сосредоточий психической энергии. Это знание критически важнодля выживания команды и успеха операции. А теперь — атакуй гексаграфу и будь готов прикрыть отряд!

Остальная команда стояла и смотрела, переживая и чувствуя себя не в своей тарелке от вещей вышесвоего понимания, не уверенная, что делать дальше. Каррас приказал всем встать плотнее, чтобы легчебыло прикрыть. Затем начал сосредотачивать агрессивную энергию на шаре.

Он пошире расставил ноги и напрягся, позволяя внутренним вратам раскрыться шире, направляя потокэнергии, который из ручья превратился в сметающий всё напор. В воздухе что-то изменилось. Остальныеэто почувствовали. Кожу под толстой бронёй стало покалывать. Каррас оскалился. Он чувствовал себятаким сильным, таким живым. Когда его объяло злопламя, облизывая чёрный с серебром керамит, емузахотелось крикнуть, прореветь боевой клич. Слишком давно он этого не чувствовал. Каррас напрягмышцы, сосредоточенный и готовый — и странное белое пламя, охватившее его, засияло ещё выше и

сильней.

Остальные молча следили, как темнеет воздух вокруг висящего шара. Казалось, сфера поглощает весьскудный свет, что существовал в пещере. Вскоре круглый предмет целиком скрылся под размытойчёрной тенью, которая просто висела в воздухе и продолжала расти. По мере её роста сознание всехприсутствующих заполнял пронзительный визг. Всех, кроме одного — Экзорциста. Раута.

Каррас начал вполголоса читать мантру: слова, которым научил его Кордат, должны сконцентрироватьпоток в единый луч. Сосредоточив сознание в нижней части живота, он исторг такой разряд энергии,что тот мог бы запросто сорвать с небес штурмовик или расколоть на куски танк.

Визг неведомого эльдарского устройства достиг пика. Внезапно всё почернело. Раздался оглушительныйудар — могучий треск, словно лопнуло гигантское дерево. Каррас переместил внимание и раздул пузырьпсихической защиты как раз вовремя. Но даже укрытых таким образом, космических десантников исервиторов сдвинуло на шаг назад. Мерцающая под скальным мостом вода пошла рваными волнами,которые забились о покатые стены пещеры.

Вернулся нормальный свет: свет биолюминесцентного мха, кристаллов и светящейся воды внизу. Отгексаграфы не осталось и следа. Вообще.

— Снимай барьер и готовься, библиарий! — приказал Сигма.

Каррас сделал, как велено — и на него хлынул поток информации, омывая, словно бурная река.

Перед внутренним взором вставали туннели, ведущие от пещеры, тысячи проходов — нет, десяткитысяч! — от лавовых протоков не толще пальца до огромных зияющих дорог, которые могли бы вместитьлетящий «Громовой ястреб». Он увидел каждое пересечение, каждую ямку, каждую лужу холоднойнеподвижной воды, сталактиты, сталагмиты, натёки и глубинные, не тронутые и не найденные никемжилы маргонита, соледита и тысячи других ископаемых — от обычных до самых бесценных.

А потом он увидел своего противника.

Сначала он почувствовал лишь простых солдат. Генокрадов. Неразумных тварей, подчинённых одному,гораздо более великому существу. Они были достаточно смертоносны сами по себе. Даже в одиночкугенокрад способен убить космодесантника, если сумеет подобраться близко. Им не нужно оружие. Онисами — оружие, выкованное эволюцией до высшей, абсолютной смертоносности. Скорость и скрытностьпозволяют им подобраться в упор. Когти и клешни режут керамит, словно это простая жесть. И, что ещё,пожалуй, хуже: они могут внедрить в представителя вида-хозяина сгусток органики, изменяющей гены— поцелуй генокрада, при помощи которого они распространяют своё гнусное заражение, подрываяизнутри того, кто иначе встал бы на их пути.

«И как их много! — подумал Каррас. — Тысячи! Нам остаётся надеяться разве что слегка подсократитьих количество. Теперь понятно, почему это не могло стать зачисткой. Клянусь Троном, если мызастрянем здесь внизу...»

Только вот самое худшее было ещё впереди. Психический резонанс взрыва гексаграфы катился всёдальше по закоулкам туннелей — и Каррас почуял гнездилища тиранидов: обширные инкубаторы,полные новой нечисти, готовой явиться на свет. Не только генокрадов. Заражение уже достигло новойстадии. Другие организмы ждали своего рождения — другие разновидности, и крупнее, и мельче — и все

как один смертоносно специализированные проявления генетической эволюции тиранидов. Тампопадались и люди: схваченные, заражённые и обречённые на гибель. Где-то среди них и долженнайтись Белый Феникс.

Внезапно его сознание отворотило от них и насильно увлекло к чему-то невероятно мощному. Это моглобыть только одно.

Он ощутил другую силу. Она взирала на него в ответ, ощупывая его, внимательно изучая.

Он понял, что это повелитель выводка, потому что никогда ещё не чувствовал ничего столь холодного истоль чуждого. Это был разум, абсолютно непостижимый, — и собственный разум библиариярефлекторно отпрянул, оттолкнутый тьмой, таящейся внутри.

«Вот она — смерть. Вот где она обрела плоть».

Девиз ордена никогда не был для Карраса пустым звуком. Ни на миг за все столетия сражений.

«Не убоимся смерти, мы — те, кто воплощает смерть во имя Его!»

Он всегда гордился тем, что живёт согласно этим словам, сражается под знамёнами, на которых онинаписаны ярким готическим шрифтом. Но, Трон всемогущий! — сейчас эти слова стали пустым звуком.Этот зверь, это тиранидское чудище из-за пределов людского царства... Он воплощал смерть настолькополно и всецело, что Каррас не смог бы оспорить. Это было существо, доведённое до совершенства вубийстве всеми вообразимыми способами. Да, это повелитель выводка воплощал смерть. Не он.

— Безумие! — простонал Каррас и яростно обратился к сервочерепу, висящему в воздухе прямо передним: — И теперь ему известно о нас, Сигма! Теперь он знает, кто мы и что мы! Орда собирается. Охотаначалась. И добыча — мы.

Глава 7Хирон весь кипел от ярости и нетерпения. Лучше бы его оставили в стазисе на борту «Святой Неварры»,чем тащить сюда и оставлять стеречь пустое место, до которого никому, даже врагу, нет никакого дела.

Чёрная чума на этих проклятых шахтёров, сделавших туннели слишком узкими для него. Он долженбыть вместе с остальными. Кто знает, что у них там сейчас? По мере того, как остальная командауходила всё глубже в недра планеты, вокс-связь быстро сошла на нет, оставив лишь шипение статики.

Его бросало в ярость от мысли, что пока остальные сражаются, он сидит тут на манер цепного пса,овеянного славой. Во имя душ всех, кого нет с нами, это возмутительно! Возмутительно!

Глянув на сервитора-стрелка, молча следившего за входами у него за спиной, Хирон поймал себя намысли — только мелькнувшей, но всё же... Он ощутил мимолётное желание стереть с лица землиничтожного человека-машину. Сервитор не сделал ничего плохого, однако внутри у Хирона кипелатакая злость, что никто и ничто не был в безопасности, когда на него находило подобное настроение.

Хирон выругался на старом диалекте своего покрытого болотами родного мира — того, где он родилсявместе со многими своими последними боевыми братьями. Едва он вспомнил старое ругательство,

ярость тут же остыла и сменилась глубокой печалью, с которой дредноут был давним знакомцем.

«Остался ли ещё кто-то, кто ругается такими словами? Может, где-то среди звёзд уцелели какие-нибудьостатки ордена? Может, они по-прежнему ещё ищут тех, кто выжил в битве с проклятым флотом-ульем?»

Упомянутый флот-улей был грандиозным вторжением тиранидов, которое обрушилось на сегментумУльтима, словно внезапная и смертельная чума. Флот-улей Кракен.

Терра свидетель, ещё не было дней чернее. Хирон воевал там с самого начала, но за успешные действияпротив авангарда тиранидов его избрали для службы в Карауле Смерти, и он оставил своих братьев,чтобы служить Караулу с честью и верой, что скоро вернётся к ним, покрытый множеством шрамов и,возможно, даже с доступом к продвинутому вооружению Караула, которое, как он когда-то надеялся,поможет отразить нашествие.

Шрамов, конечно, он заработал в огромном избытке. В таком избытке, на самом деле, что телупотребовался этот проклятый железный ящик, чтобы оно не развалилось на части. Однако, когда онзаслужил почести и многое прочее своими делами и вышел срок службы, оказалось, что ордена, кудавернуться, больше не существует.

Насколько знал Хирон, из тех, кто носил эмблему сердца с кровавой слезой некогда могучихПлакальщиков, в живых не осталось никого.

Конечно, он не глупец. Ордены исчезают. Такое случается. Война за господство над безбрежнойГалактикой требует крови океанами. Её нельзя выиграть без жертв. Но знание этого никоим образом неисцеляет душевных ран.

Есть несколько способов найти утешение. Один — само собой — вырывать жизнь из любого грязноготиранидского отродья, которое встретится на пути. Вот почему его так трясёт от мысли, что другиесражаются, пока он стоит тут и ждёт. Другим способом оставалась тонкая нить надежды, его самоесокровенное желание, что однажды он увидит символ своего ордена на плече другого десантника ибудет знать наверняка, что Хирон Амадей Хирофел — не последний из своего рода.

До тех пор — сражайся, твердил он себе. Заслужи этот день кровью врагов.

Сзади донёсся звук: металлический лязг и шорох, — кратким эхом отразившийся от высоких стен.

Хирон преспокойно развернулся, решив, что это просто шевельнулся его безмозглый спутник. Ноповорачиваясь, он вдруг услыхал внезапный рёв и узрел вспышку реактивного выхлопа.

Нечто, раскалённое добела, устремилось из устья туннеля, целя прямо в лобовой скос корпуса. Хиронвидел, как оно приближается, почти как в замедленной съёмке волоча из туннеля светлую лентудымного хвоста.

Дредноут ещё поворачивался, когда ракета ударила и взорвалась, отколов толстый кусок от верхнеголевого угла лобовой плиты. Удар заставил Хирона сделать два неверных шага назад.

Попади ракета в середину корпуса, он бы уже присоединился к своим павшим братьям.

Сервитор затрясся всем своим бледным телом: его оружие извергло ливень болтерных снарядов,который замолотил по устью туннеля, так явно помеченному следом от ракеты. Раздались предсмертныевопли и влажное чавканье разрывов: по крайней мере несколько снарядов нашли вражью плоть.

Хирон восстановил равновесие и как раз собирался добавить своего огня, когда не меньше чем издюжины туннелей хлынули вооружённые цели, стреляя и вопя, как одержимые.

Яркие плотные лучи лазогня заплясали по броне Хирона, опаляя верхний слой и прожигая глубокиедорожки, но помимо этого не принося особых повреждений. Равно бесполезным оказался и залпстабберного и пистолетного огня, который застучал по броне, высекая фонтанчики искр и мелкиеосколки.

«Вам не повредить мне! Вы фатально ошиблись в своих суждениях. И поплатитесь за это жизнью!»

Хирон открыл ответный огонь, дырявя полушарие зала градом смертоносных снарядов из штурмовойпушки справа. Крупнокалиберные снаряды пробивали тела, словно мокрую бумагу. Кровь плескала нахолодный пол, быстро замерзая широкими ледяными потёками. Тела, многие — порванные пополамкарающей мощью оружия, валились на землю и оставались лежать, отдавая пар и всё своё тепломорозному воздуху, в то время как содержимое тел вываливалось наружу и быстро замерзало.

Вместе, Хирон и сервитор-стрелок дали первой волне такой смертоносный отпор, что полостьпревратилась в настоящую скотобойню.

Тогда дредноут позабыл все мысли о горе и жалости к самому себе. Теперь для него не существовалоничего, кроме жажды битвы и радости убийства. Кто эти глупцы, что напали на члена могущественногоКосмического Десанта? И не простого члена! Что за люди такие, что станут кидаться на дредноут?

И тогда высокомерие и упоение кровопролитием встало Хирону боком.

Он услышал гулкий удар. Правая сторона дрогнула. Он попытался повернуться, чтобы посмотреть, чтопроисходит, но поле его зрения не простиралось настолько, чтобы видеть собственное тело. Он могсмотреть только вперёд. Хирон развернулся дальше и увидел, как какой-то странный человек сгорящими жёлтыми глазами прянул в сторону.

«У него четыре руки! Четыре!»

— Что ты сделал? — взревел Хирон.

Не дожидаясь ответа, он обратил штурмовую пушку на убегающую фигуру и открыл огонь.

Град снарядов превратил цель в кровавую кашу. Не осталось ничего, что напоминало бы человеческоетело. Однако, не раньше, чем странный враг был уничтожен, Хирон разобрался, что это были за шум идрожь.

«Взрывчатка!»

Взрыв потряс его, сбив с гидравлических ног и протащив двадцать метров по обледеневшему полу.

На землю посыпались части правой руки и плеча: град пластали и адамантия, который всего мгновениеназад был его основным оружием.

Дисплей перед глазами взбесился от тревожных огней. Заверещала аварийная сирена.

Он не стал обращать внимания. С рёвом абсолютной ярости дредноут взгромоздился на ноги, уперев в

пол силовой кулак левой руки. Он обратил взор назад — в центр зала, где как раз в тот моментсервитора одолели и разнесли на части плотные мужчины, вооружённые горными лазерами. Из устьятуннеля продолжали изливаться новые враги: огромная волна вооружённых безумцев, твёрдонамеренных разнести дредноут по винтикам.

К нему ринулась по дуге ещё одна ракета, но Хирон заметил её и успел увернуться, разминувшись сракетой всего на волосок. Датчики мигнули, предупреждая о высокой температуре, когда корпусопалило огненным хвостом. Ракета ударилась в стену в нескольких метрах за спиной. Взрывная волнашвырнула дредноут вперёд и окатила градом мелких камней.

Хирон поднялся снова, расставил пошире ноги и взревел, обращаясь к толпе, что неслась в его сторону.Он вскинул силовой кулак, трещащий голубыми разрядами смертоносной энергии.

— Ко мне, безмозглые псы! Ко мне, чокнутые безумцы! Хирон из ордена Плакальщиков покажет вам, какнадо умирать!

Глава 8Не сходя с каменного моста, где они запустили эльдарское психическое устройство картографии, Каррасуделил момент, чтобы рассказать остальным о дороге впереди. Гексаграфа сделала свою работу — исделала её просто поразительно. Каррасу словно установили в голове автокартограф, только гораздоболее совершенный. Он почти физически ощущал сами туннели, чувствовал потоки тёплого и холодноговоздуха, что протискивались сквозь них. Туннели походили на обширные окостеневшие артерии,которые устремлялись в зияющие пустоты, как в гигантские окаменевшие сердца.

«Я знаю, куда мы должны идти. Я в точности знаю, какую дорогу избрать. Я даже могу увидеть путь кточке выхода в обход завала. Чудо-устройство, в самом деле... Но, если я паду в бою...»

— Послушайте меня! — велел он остальным. — Я должен дать вам это знание. Я должен поделиться свами картой, которая у меня в голове.

— И как ты предлагаешь это сделать? — спросил Зид. — Нарисовать, что ли?

— Я собираюсь впечатать её прямо в ваше сознание. Соларион, выйди вперёд.

— Ну уж нет, Каррас! — заявил Ультрадесантник. — В моей голове я тебе ковыряться не дам!

— Не трать время попусту, Коготь-3. Ты ведёшь отряд. Тебе нужна будет эта информация, а другогоспособа передать её нет. Точнее, нет способа быстрее.

Однако Соларион продолжал упорствовать, так что Каррас просто встал перед ним и упёр раскрытуюладонь в нагрудник передового бойца.

— Приготовься. Может быть больно.

Он сказал это быстро, не дав Солариону толком возможности воспротивиться, затем послал щупальцепсихической силы в разум Ультрадесантника и переписал нужную информацию прямо туда.

Когда Каррас убрал руку, Соларион повалился вперёд, судорожно глотая воздух. Выпрямившись, онпростонал:

— Ни... никогда так больше не делай.

— Карта есть? — потребовал Каррас. — Ты видишь?

Соларион прислушался к себе и через долгий миг молчания ответил.

— Невероятно! — пробормотал он. — Да! Да, я вижу. Не знаю, как ты это сделал, и это мне ни черта ненравится, но я вижу её всю, как будто выучил где-то сам. Я знаю, где находится Белый Феникс. Я знаю,где находятся гнездилища. И, Трон помоги мне, я знаю, где находится повелитель выводка тоже.

— Я следующий! — заявил Зид, нетерпеливо протолкнулся мимо Солариона и встал перед Каррасом. Онявно не оставлял надежды опробовать силы на повелителе выводка, несмотря на все предупрежденияинквизитора.

После того, как Соларион, Зид и Фосс приняли психическую передачу, Каррас повернулся в ту сторону,куда им предстояло направиться.

— Погоди! — окликнул Фосс. — А как же Смотрящий?

— Он пойдёт вместе с остальными. Ему передача не требуется.

— Как? — спросил Зид. — Почему не требуется?

— Отстань, Призрак. Глянь на хроно. Пять часов шестнадцать минут до крайнего срока выхода. Почтиполовина отпущенного времени вышла, а мы ещё даже не на полпути. Так что нам лучше прибавитьшагу. Всем нам.

Фосс с Зидом переглянулись. Даже с надетыми шлемами они прекрасно понимали друг друга.Хронометр тут был не причём. Что бы там не пролегло между Каррасом и Раутом, именно в этомкрылась причина, почему Экзорцист не получил отпечаток карты, как остальные. И это обоим непонравилось. Однако тон Альфы подсказывал, что сейчас не подходящее время для расспросов.

— Омни, я назначаю эту пещеру точкой сбора два. Мосты заминировать. В следующий раз, когда мыздесь пойдём, с нами будет большая компания. Но структура пещеры сыграет нам на руку. Использовавминимум взрывчатки, мы сможем хотя бы притормозить генокрадов. Им придётся лезть по стенам ипотолку, чтобы угнаться за нами. Сможешь это подготовить?

— Конечно, смогу, Грамотей. Несколько мелтазарядов порвут эти дорожки как раз где нужно. — Омниглянул вниз со скалистого моста: — А до воды лететь далеко...

— Раствор маргонита крайне едок, — сказал Каррас. — Всё, что туда падает, обратно уже не вылезает.Так что, смотрите, куда шагаете. Всех касается.

Фосс подошёл к одному из сервиторов и начал доставать мелтазаряды из коробки с боеприпасами.Потом принялся минировать мосты там, где будет больше всего вреда.

— Враг поднят на ноги, — сообщил Каррас. — Соларион, Зид, Раут. Второй схрон боеприпасов делаемздесь. Видите трещину возле устья туннеля за вами? Болтерные обоймы и гранаты туда. Спрятатьнадёжно. Две канистры для огнемёта. Половину всего боезапаса, который везут сервиторы. Втораяполовина нам понадобится для схрона в точке три.

— Думаешь, нужна ещё одна точка? — спросил Зид.

— Да, нужна. Когда ударим по гнезду, придётся спалить немало патронов. Так что пригодятся всесхроны до единого, когда будем отходить обратно.

Через несколько минут всё было сделано — и космические десантники, плюс троица безмозглыхчеловек-машин, были готовы углубиться во вражью нору.

Но перед этим Каррас открыл личный канал связи с инквизитором:

— Сигма, тебе нужно кое-что знать. Когда я прочёл откат гексаграфы, то ощутил жизненную силунескольких человеческих пленников в гнездилищах тиранидов. Все они женщины. Все... — Каррасругнулся и покачал головой. — Все раздуты от ксенонечисти. Ты меня слышишь, Сигма? Ты меня понял?Они несут в себе тиранидскую молодь. Одна из них — Белый Феникс. В этом нет сомнений. Я разобралотпечаток имплантанта.

Ответа не последовало. Сервочереп просто парил на одном месте, выпустив длинную серебряную нить,словно повисший в воздухе паук.

— Сигма? — настойчиво повторил Каррас. — Это всё меняет. Прошу указаний.

Ничего.

Каррас снова выругался и по общему каналу обратился к остальным:

— Послушайте меня, братья! Мы только что потеряли связь со «Святой Неваррой».

— Что?

— Мы потеряли контакт с Сигмой. Линия мертва. Он отключился.

Фосс протянул руку и ткнул сервочереп. Тот плавно подскочил и опустился обратно.

— Ну и скатертью ему чёртова дорога! — воскликнул Зид. Он цапнул череп, швырнул его об землю,поднял тяжёлый башмак и с яростью раздавил устройство.

— На кой чёрт ты это сделал? — возмутился Фосс.

— Мне так сразу легче стало.

— Я бы мог его перенастроить на полуавтономность и голосовое управление! Он бы нам пригодился!

— На что?

Фосс не нашёлся сразу что ответить.

— Хватит! — вмешался Каррас. — Это уже не важно. Череп сделал своё дело. Теперь, раз связи нет, оннам больше не нужен.

Потеря связи с Сигмой вызвала у него противоречивые чувства. С одной стороны, стало свободнее.Теперь он остался полноправным командиром, как и должно было быть сразу. Тень инквизиторапостоянно довлела над отрядом, вызывая напряжённость с самого начала. С другой стороны, это былаоперация Ордо Ксенос. Сигма ещё должен был принять несколько важных решений. Белый Фениксносила внутри чужака. Возможность этого никогда не исключалась, учитывая природу врага, с которым

они столкнутся, хотя Каррас, если честно, ожидал, что женщина будет мертва, когда они её найдут. Прилюбых других обстоятельствах, космический десантник не моргнув глазом положил бы конец обеимэтим жизням. Но Сигма неуклонно настаивал на возвращении своего агента живьём.

«Отлично. Я не собираюсь пересматривать его указания. Будем следовать последним приказам.Попытаемся доставить её живой для эвакуации, в какой бы состоянии она ни была. Бросим добычу к егоногам — и пусть инквизитор сам разбирается».

Каррас чувствовал, что полчища врагов по-прежнему направляются в их сторону, с каждым стукомсердца подбираясь всё ближе. Чем дольше отряд торчит здесь, тем больше у врага времени, чтобызанять все туннели. Каррас указал на выход справа от колонны полупрозрачных известковых натёков удальнего края пещеры:

— Вон там лежит наша цель, братья. Коготь-3, ты — впереди. Выдвигаемся!

Соларион повёл их прочь из переливающейся отблесками кристаллов пещеры обратно в относительныймрак старых лавовых протоков с их пятнами светящихся голубым светом биоформ.

— Ещё одно, — сообщил Каррас остальным на ходу. — Предохранители снять. И я отменяю приказ прозаряды «Охотник». Они знают, что мы здесь. Значит, действуем штурмовым порядком. Убивать любогосразу же, ясно? С настоящего момента мы входим по-жёсткому.

Каррас услышал, как щёлкают предохранители вдоль цепочки. Наконец-то вольный читать ауры вокруг,он почувствовал, как поднимается жажда боя в сердцах братьев, и ощутил свою жажду тоже. Но егожажду приглушал страх, ибо, в отличие от остальных, дар Карраса — хотя кто-то мог бы сказать:проклятие — поведал, против скольких генокрадов им придётся выступить.

Он знал и то, что избегать самого повелителя выводка долго у отряда не выйдет.

«Здесь, внизу — во тьме, нас пятеро против тысяч, не говоря уже о силе их главаря. Если бы ты былздесь, рядом со мной, мой хадит. Если бы со мной была целая рота моих славных братьев. Мнепригодилась бы ваша мощь — и ещё гораздо больше.

Мои братья по отряду бесстрашны и смертоносны, но всё-таки я боюсь, что мы шагаем в пасть вернойсмерти».

Глава 9Команда заходила всё дальше, и потихоньку становилось теплее. Теплее и более влажно. Извилистыйкамень, всё время давящий с четырёх сторон, стал мокрым и скользким. Тускло блестели жилысмешанных металлов и кристаллических минералов; некоторые, казалось, пульсировали, словно билосьнеторопливое, спокойное сердце. Туннели продолжали извиваться, уходя всё дальше и глубже в недрапланеты.

Каррас отмечал в памяти пройденный путь, благодаря своему дару зная в точности, где находится отрядотносительно самого лабиринта и чудовищ, которые сейчас за ними охотились. А ещё он прекрасновидел информацию на ретинальном дисплее. Дальность вокс-связи упала до каких-то тридцати метров.

От Когтя-6 ничего не было слышно уже несколько часов. Каррас почувствовал душу дредноута в откатегексаграфы, но теперь она пропала. И что это значило, он не знал. С ними ли ещё Хирон? Слишкомвелики расстояние и концентрация маргонита в стенах, чтобы можно было сказать хоть что-тонаверняка.

Что касается остальных, то с момента ухода из пещеры, которую он назначил точкой сбора номер два,весь отряд находился в напряжении и, по большей части, молчал. Каррас чувствовал их сомнения, почтичто видел мысленным взором. Сомнения пробегали, поднимая рябь, по поверхности их душ, словнокруги от камня, брошенного в спокойную воду. Каррас и сам был полон таких сомнений, однакопозволить себе выказывать их не мог. Команда должна верить беззаветно в то, что он полностью уверенв своём праве командовать. Они должны верить, что командир чётко знает, что делает, а это значит, чтоон должен верить в это сам. В этом суть любого руководства. Главный всегда знает лучше. Так чтоКаррас двигал команду всё дальше, стараясь как можно меньше сомневаться и мешкать.

И всё это время он чувствовал психическое внимание врага, нацеленное в него, словно лазерный лучцелеуказателя. Разум ксеночудища прощупывал его разум, ища слабые места, выискивая щели впсихической броне — что угодно, лишь бы пробраться в нему в голову и прочесть, что он задумал, либосвести с ума чужацкими мыслями.

Но Каррас не зря был первым кодицием Призраков Смерти. Он уже сражался с тёмной волей прежде.Обереги на теле и мантры в голове сделали из него крепкий орешек. Больше того, он смог прикрыть отподобных попыток и остальных. Да, он не мог скрыть их присутствие. Их воинский дух был слишкомсильным. За одним, всё время угрюмо смотрящим, исключением, души отряда сияли слишком ярко,чтобы укрыть их как следует. Каррас ещё мог бы спрятать собственную душу или спроецировать её куда-нибудь в другое место, но Соларион, Фосс и Зид светили в эфире, словно маяки.

Но то же самое относилось и к повелителю выводка, конечно. Подобное сосредоточие чистой мощиневозможно спрятать, какое бы количество маргонита его ни окружало. Однако светилось там и что-тоещё. Повелитель был не единственным могучим сознанием в глубине туннелей. Рядом с вожакомтиранидов присутствовал ещё один узел энергии. Природу этой сущности прочесть было труднее, ибо еёпсихический отпечаток нёс элементы, общие с повелителем выводка, и в то же время — сильноотличные. Можно сказать, почти человеческие. Кто это — совращённый астропат? Пока невозможносказать.

Соларион, идущий впереди, вышел из очередного туннеля в более просторное место. Каррас появилсявторым. Остальная команда последовала за ними в широкую пещеру с низким потолком, тусклоподсвеченную переливами оранжевого и красного. В пещере было очень жарко.

— Это не хорошо, — сказал Фосс, вставая слева от Карраса. — Ходить здесь будет опасно.

В трещинах и провалах на полу пещеры клокотала светящаяся магма. Ручьи расплавленного камнялениво стекали из щелей в стенах. Чёрная поверхность этих стен казалась кожей какого-то гигантскогообгоревшего существа: светящаяся кровь медленно вытекала из трещин в опалённых огнём боках. Местобыло опасное.

Пол пещеры по большей части выглядел достаточно надёжным, но видимость может быть смертельнообманчива. То, что казалось твёрдым, могло оказаться лишь коркой в несколько миллиметров,

застывшей над старым пузырём. Шагнёшь на неё, провалишься — и нога уйдёт в кипящую магму. Дажесиловая броня космического десантника не выдержит, если её погрузить на несколько секунд в такуюнеимоверно горячую субстанцию.

— Соларион, сможешь найти здесь дорогу?

У пещеры был всего один выход: зияющее на дальней стороне устье туннеля, края которого выгляделинеобычно: словно растаявший воск — след того, как образовались эти пещеры и туннели.

Соларион вынул длинный зазубренный нож, опустился на корточки и, не говоря ни слова, началпродвигаться потихоньку вперёд, пробуя пол остриём шестидесятисантиметрового клинка.

Каррас отправил Раута, Зида и Фосса следом за Ультрадесантником, медленно и осторожно. Потомповернулся к стрелковым сервиторам.

— Управляющий код: «Бастион». Прикрыть оба выхода. Стрелять на поражение. Все цели безидентикода уничтожать. Подтвердить.

Сервиторы обратили к нему пустые лица. Затрещали вокс-говорители.

— GS-18, есть, — доложил первый сервитор. — Протокол «Бастион» принят.

— GS-11, есть, — доложил другой. — Протокол «Бастион» принят.

— GS-5, есть, — доложил последний. — Протокол «Бастион» принят.

Каррас глянул на оставшиеся боеприпасы, пристёгнутые сзади к рамам сервиторов. Каждый вёз гранатыразных типов и обоймы, снаряженные болтами. Один нёс пару запасных баллонов прометия дляогнемёта Фосса. И ещё осталось несколько мелтазарядов.

Не оборачиваясь, Каррас приказал отряду остановиться.

— Омни, сможешь заминировать стены здесь?

— Думаешь использовать магму?

— Думаю, что это станет чертовски неплохим препятствием для любой погони.

Фосс помолчал секунду, обдумывая.

— Значит, придётся потратить последние заряды, Альфа, но, думаю, ты прав. Легче пробить здесь стеныи вызвать потоп магмы, чем рушить устья туннелей, к примеру. И, клянусь Дорном, я бы не прочьпосмотреть на результат!

— Тогда я назначаю эту пещеру точкой сбора номер три. Она достаточно близка к цели для удобногопервого места отхода, и мы сможем неплохо им тут врезать. Стрелковые сервиторы остаются здесь дляохраны. Минируй, Омни. Соларион, найди ему надёжный проход к стенам. Остальным пока стоять наместе. Перед тем, как двинуться дальше, проведём последнюю проверку оружия.

Пока Соларион с Фоссом двигались влево к стене пещеры, к Каррасу обратился Зид:

— Сколько ещё ждать, пока мы кого-нибудь убьём, Грамотей?

— Они почти уже здесь, брат. В паре сотен метров дальше пересекаются четыре туннеля. По моимприкидкам, первая встреча состоится там. Будь готов.

— И, тем не менее, стрелковых сервиторов ты решил оставить здесь, — заметил Раут.

— Да, решил. Сервиторы почти не оставляют следов психической активности. В сущности, они почти также бездушны, как... — он едва не сказал «как ты», но вовремя остановился. Но Раут, похоже, догадался,что он хотел сказать. — Я рассчитываю на это, чтобы оставить их незамеченными.

Затронула ли Раута хоть как-то тема души? Вообще, он был в курсе своего состояния? Невозможносказать. Даже без шлема лицо Раута оставалось в лучшем случае непроницаемым. На нём никогда непроявлялись никакие эмоции; по крайней мере, Каррас ни разу этого не видел.

— Их поддержка нам понадобится, когда будем выходить, — продолжил командир отряда. — К томувремени за нами будет гнаться вся стая. Поэтому я не стану совать их в бой до самого крайнего момента.Есть возражения?

Возражений не последовало.

— Отлично. Потому что Альфа здесь я, и решения принимаю тоже я. Слушайте меня и делайте, чтоговорю, — и тогда, может быть, мы выберемся отсюда живыми.

Каррас напускал на себя такой хладнокровный и уверенный вид, какой только мог. По правде говоря, онпонимал, каковы их шансы. Шансы были почти смехотворные, но не в правилах космическогодесантника сдаваться просто так. Они установили три надёжных позиции для отступления; на каждой —схрон с боеприпасами. Две заминированы, чтобы выиграть добавочное время для отхода. А если выйдутк точке эвакуации с врагом на хвосте... Что ж, тогда, пожалуй, Хирон всё-таки получит свою долюкровопролития. Если ещё жив.

«Потерпи, Старый, и ты, может быть, ещё отплатишь немного за своих павших братьев».

Каррас тогда ещё не мог знать, что Коготь-6 уже был по колено в крови и огне.

Несколько минут спустя, заминировав пещеру и подготовив точку номер три, отряд «Коготь» отправилсяследом за передовым бойцом из клокочущей пещеры вглубь очередного туннеля, который был лишь чутьшире отдельного представителя Адептус Астартес.

Неудивительно, что это вызвало трудности для Максиммиона Фосса. Из-за широченной туши — намногошире в плечах, чем у остальных, — ему пришлось двигаться боком.

— Не вздумай тут застрять, пнище! — веселился Зифер Зид. — Нам ещё обратно здесь идти.

Фосс фыркнул:

— Иди волосья порасчёсывай или что-нибудь такое.

Зид заржал и отпустил очередную колкость. Шутливая перепалка продолжалась с минуту.

Каррас, хоть и сосредоточенный на тёмном сознании впереди и спуске вниз, обнаружил, что ухмыляетсяболтовне парочки десантников. Вот кому он завидовал. И дело здесь было не только в их характерах. Он

вспомнил несколько тяжелейших испытаний на Дамароте из тех, что им пришлось пройти ужеистребительной командой, сильно отравленной, дезориентированной и окружённой со всех сторонусловными врагами. Он видел, как сошлись друг с другом Зид и Фосс, как один дополнял сильныестороны другого и компенсировал слабые, и всё это — без единого лишнего слова. Слаженность.Капитаны Караула всё время подчёркивали важность этого. Слаженность должна быть у всей команды.Может быть, со временем...

«Нет, — подумал Каррас. — Я не такой наивный».

— Трон и меч, Альфа! — рявкнул Соларион. — Заткнёшь ты их или нет?

Первым побуждением Карраса было заткнуть самого Ультрадесантника: воины идут прямо в зубысмерти. Пусть посмеются, пока могут. Но Соларион был в чём-то прав. Сейчас не время терятьсосредоточенность в угоду весёлости. Они должны быть предельно внимательны, держать пальцы наспусковых крючках и думать в первую очередь о том, как нести праведную смерть врагам.

— Омни, Призрак, — велел Каррас с некоторой неохотой, — болтовню прекратить!

Это был как раз такой выговор, какой он считал достаточным. Со своей стороны, Зид с Фоссом уступили,правильно угадав, что будет благоразумно не слишком перегибать палку с Альфой, и команда двинуласьдальше. Они вышли в небольшую скалистую полость и заняли позиции, прикрывая каждый ход,выходящий сюда, за единственным исключением туннеля, из которого только что вышли.

— Где они, Грамотей? — потребовал Зид.

— Приближаются, и быстро. Их очень много. Все, спиной к спине! Немедленно!

Команда образовала тесный круг, ощетинившийся стволами болтеров. Фосс включил запальник срабочей стороны огнемёта.

— Далеко, Каррас? — спросил Соларион. В голосе его, огрубевшем от готовности убивать, сквозилонапряжение. — Дистанция?

Едва слышное царапанье коснулось их генетически усиленного слуха, состязаясь со стуком сердец ишумом ускорившейся крови в венах.

От нетерпения подёргивались мышцы. Уровень адреналина и температура тел подскочили.Сверхчеловеческие организмы изготовились к бою, чтобы сражаться так, как никогда не суметьобычному человеку.

Царапанье становилось громче.

— Двадцать метров, — сказал Каррас. — Спереди и по бокам.

Ещё громче: поспешное клацанье когтей по камню.

— Пятнадцать метров, «Коготь»!

Теперь к наступающему цокоту прибавилось злобное чириканье и визг. Звуки выходили из темноты,словно авангард призраков, посланных сеять ужас впереди физической угрозы.

— Десять метров! Всё! Сражайтесь стойко, братья. За честь Караула Смерти и славу наших орденов! Не

убоимся смерти!

Из мрака на полном ходу хлынули силуэты: длинные и жуткие — огромная смешанная масса клыков икогтей, хитиновой брони и длинных, словно паучьих, лап. Первый из выскочивших ринулся прямо надесантников, горя глазами и капая слюной, гонимый сеять смерть и кровопролитие чуждым разумом,чьим мысленным приказам служила стая.

— Огонь! — взревел Каррас.

Сверкнули дула болтеров. Полыхнули длинные языки белого пламени.

И всё вокруг поглотило абсолютное насилие.

Глава 10Когти, твёрдые как алмаз, вспороли воздух в каких-то миллиметрах от лицевого щитка Зида. Не будьГвардеец Ворона таким быстрым и не отклонись в последний миг, голову бы ему снесло начисто.Инерция свирепого взмаха занесла зверя слишком далеко — и он открылся на такие нужные полсекунды— полсекунды, за которые единственный болт, выпущенный Зидом почти в упор, прошёл сквозь нижнюючелюсть и вышел из затылка уродливой лиловой головы.

«Генокрады! Из всех врагов, которых можно встретить в ближнем бою...»

Тело рухнуло на пол — явив новых врагов, рвущихся вперёд.

Генокрадам пришлось перепрыгивать через тела убитых, что подарило Зиду несколько скудных метровотсрочки. Десятилетия неустанных тренировок взяли верх, координируя движения, вводя десантника всмертоносный режим почти на уровне инстинктов. Он вскинул болтер и выпустил по выстрелу в головукаждой твари. Головы тварей отбрасывало назад — и детонирующие болты взрывали их изнутри. Нотретий генокрад подбегал на всех шести лапах, семеня вперёд, точно скорпион к своей жертве.Внезапно он прыгнул, разводя длинные конечности, готовый нанести удар любой из них.

Зид не стал отскакивать назад, чтобы избежать смертоносных когтей. Вместо этого, он ринулся вперёд,оттолкнувшись изо всех сил, и проскользнул сквозь защиту твари. Затем стиснул левую руку вкерамитовый кулак и со всей силой инерции, приданной генетически усиленным, облачённым в силовойдоспех телом, впечатал его в морду чудовища.

Голова зверя дёрнулась назад, однако генокрада это не остановило. Тварь мгновенно пришла в себя,вскинула лапы для смертельного удара и яростно заверещала. Но этот крик оказался последним звуком,который вышел из её глотки. Зид молниеносно выхватил боевой нож и вонзил прямо в открытую шеюгенокрада. Затем крутнулся, чтобы весом тела вырвать клинок. Зазубренное лезвие практически неоставило целыми ни мышц шеи, ни соединительных тканей. Генокрад свалился на каменистый пол сраскроенной глоткой; голова свесилась под неприятным углом.

Чёрные устья туннелей извергали всё новых тварей. Гвардеец Ворона возобновил огонь, присоединивгрохот своего болтера к оглушительному хору остальных. Счётчики боеприпасов падали с пугающейскоростью. Тела валялись повсюду, но атака и не думала слабеть.

— Держаться! — крикнул Каррас.

Огнемёт Фосса с рёвом исторг широкую струю пламени. Посреди жгучего пламени заплясали танецагонии семь искорёженных силуэтов; плоть с них буквально испарялась — и на пол падали ужеобугленные кости.

— Коготь-4, прекратить огонь! — приказал Каррас. — Беречь горючее! Эта волна уже на исходе.

Фосс убрал огнемёт и сменил его на болт-пистолет из кобуры на левом боку. Он снял предохранитель втот самый момент, когда туннели исторгли последнюю вереницу генокрадов. Оружие космодесантниковотбило глухую дробь. Остервенелых чужаков, рвущихся к добыче, скосило прямо на бегу.

Раут убил последнего, всадив два болта в торс зверюги, прямо в середину. Когда последний участниквражеской атаки ткнулся перед ним головой в пол пещеры, Экзорцист хлопнул по защёлке держателя наболтере и сбросил очередной пустой магазин.

Зид, почти пьяный от боевого возбуждения, обвёл взглядом развернувшуюся кладбищенскую сцену.

Распростёртые тела валялись повсюду. Ходить стало опасно: ноги скользили по блестящей влажнойтребухе. Латунные гильзы у ног десантников медленно обступало море стынущей крови чужаков.

— И это всё? — спросил Гвардеец Ворона у Карраса.

Командир отряда перезаряжал болтер.

— Это была пробная атака, Призрак. Повелитель выводка хотел посмотреть, на что мы способны. Теперьон знает. Во всяком случае, мы только что доказали, что заслуживаем особого внимания. Теперь онинападут в серьёзных количествах.

Фосс сменил пистолет обратно на огнемёт и обвёл взглядом груды мёртвых тел повсюду:

— В серьёзных количествах?!

— О каких количествах идёт речь, Альфа? — спросил Соларион. От напряжения в голосе его пропалаобычная язвительность.

Каррас повернулся к отряду:

— О слишком больших для нас — и я это сказал не просто так. Сигма говорил, что это не зачистка. И дляэтого есть веская причина. Мы не можем позволить себе оказаться зажатыми здесь внизу и пробиватьсяс боем наружу. Посмотрите на свои хроно, «Коготь». Дисплей уже стал жёлтым. Так что, или мыдействуем быстро, или умрём. Второе лично в мои планы не входит.

Зид вставил свежий магазин и передёрнул затвор:

— Тогда двигаем дальше. Потому что после этого боя у меня проснулся аппетит!

Именно там Каррас наконец сказал им, что истребительная команда должна разделиться.

Только Раут не стал озвучивать свои возражения — и Карраса это почти не удивило. У него было такоечувство, что Экзорцист знал с самого начала, что такой момент придёт. Только Раут был по-настоящемуневидим для психических чувств повелителя выводка. Каррас мог опять подавить свой дар и заглушитьотпечаток, который оставляет душа, даже если он не использует свою силу, но не мог одновременно

прикрывать и остальных. Путешествовать всем отрядом — значило быть выслеженными. Так чтооставался лишь один способ.

— Мы не сможем забрать Белого Феникса, пока нас атакуют. Соларион, Фосс и Зид, мне нужно, чтобы вытрое отправились на юг, в сторону самых крупных гнездилищ, или инкубаторов, или варп их знает кактам. Нанесите как можно больше урона. Устройте там хаос, бурю кровопролития такую, чтобы у них неосталось ничего, кроме как бросить всех, кто есть, на вас.

— Это твой план? — взъярился Соларион. — Использовать нас, чтобы отвлечь внимание? Значит, мы —пушечное мясо? Ну уж нет, Каррас!

— Послушайте! — рявкнул Призрак Смерти. — Есть кое-что, что вы должны знать. Скажи им, Раут.Давай!

Экзорцист посверлил командира взглядом, но не проронил ни слова. Наоборот, шагнул прочь споднятым болтером и молча стал наблюдать за выходами.

Каррас чертыхнулся с досады.

— Тогда я скажу сам! Наш брат Экзорцист не оставляет отпечатка души. Он не отражается вимматериуме. Понимаете? Враг не может его отследить. Он даже не увидит его, пока нет зрительногоконтакта.

Он дал им секунду переварить сказанное.

— А это значит, что повелитель выводка не знает, что Раут здесь.

— Как такое возможно? — спросил Фосс. — Я думал, все живые существа оставляют след в эфире. Какэто у космического десантника может не быть души?

Каррас глянул на Раута, однако Экзорцист повернулся ко всем спиной.

«В самом деле. Космический десантник без души — и всё равно он живёт и сражается точно так же, какмы. Такого не может быть. Это идёт вразрез со всем, что мы знаем. И всё равно, вот он. Здесь».

Времени это обдумывать больше не осталось. Не сейчас.

— Как — сейчас не имеет значения, — ответил он Фоссу. — Уверен, Сигма знал об этой... аномалии... ипланировал, что Раут разделится с остальной командой, чтобы вернуть женщину. Я отправляюсь с нимдля подстраховки. Мы не можем рисковать, взваливая всё сразу на одного.

— А повелитель выводка тебя тоже не видит? — спросил Фосс.

— Он видит меня яснее всех, брат, но только когда я высвобождаю свою силу. Я могу подавить её, когдамы с Раутом разделимся с остальным отрядом.

— И всё-таки, ты используешь нас, Призрак Смерти, — прошипел Соларион.

— Конечно, использую, — огрызнулся Каррас. — Вы — члены моей истребительной команды. У нас естьзадание, а это наш лучший шанс на успех. Я не больше использую вас, чем Сигма использует всех нас,но мы — Караул Смерти. Это — наша работа, и мы дали торжественную клятву выполнять её. Такдавайте сделаем дело и свалим отсюда. Мы встретимся у точки три и вместе пробьёмся к выходу. Этоясно? Я жду, что вы все втроём встретите меня там. Не разочаруйте меня.

— Я в деле! — объявил Зид. — Я завсегда выберу честный бой вместо того, чтобы красться на цыпочкахпо туннелям с какой-то бабой на горбу.

— Точно! — вступил Фосс. — Мы им устроим заваруху, не вопрос.

Оба перевели взгляд на Солариона, который тупо уставился на них в ответ.

Наконец, сердито крякнув, он согласился.

— Ладно, Альфа. Я сделаю, как приказано. Но знай: если ты планируешь заплатить нашими жизнями засвоё спасение, моя тень будет преследовать тебя до конца дней!

Каррас взялся за шлем и отсоединил замки. Обнажив голову, он встал нос к носу с Соларионом.

— Посмотри мне в глаза, брат. Посмотри, чёрт побери! И слушай меня. Что бы ты там обо мне ни думал,знай, что ты — уважаемый и ценный, очень ценный член моей истребительной команды. Больше того, вывсе — мои боевые братья. И я вас не брошу. Никогда!

От накала эмоций глаза его вспыхнули, и даже Солариону пришлось признаться себе, что командиру онверит.

— Пройдёте полкилометра к юго-востоку. Двигаетесь быстро. В конце туннеля будет пещера. Знание оней у вас уже есть. Представьте себе эту пещеру. Там выбираете самый левый туннель. Он спускается кнескольких родильным камерам. Там вы обрушитесь на врага со всей яростью!

— Как мы узнаем, что женщина у вас? Как мы узнаем, когда отходить к точке сбора?

— Я не смогу прикрыть ни душу женщины, ни отпечаток твари в её животе. Как только женщинаокажется у нас, повелитель выводка почует, что её уносят из гнезда. Рассвирепев, он бросит все силы,чтобы её вернуть. Вы узнаете, что женщина у нас, когда натиск на ваши позиции ослабнет. Тогдамолитесь за нас, потому что все они кинутся к нам. Все сразу. Нам понадобится ваша помощь как можноскорее. Поторопитесь к точке сбора. Без вас шансов выжить у нас с Раутом почти не останется.

Слова командира тяжело повисли в воздухе. Такой план имел мало шансов на успех, но все они повидалив жизни такие ситуации — повидали и выжили, хоть иногда и чудом.

Когда Каррас закончил надевать шлем, Фосс выступил вперёд и крепко пожал руку командиру:

— Храни тебя Император, Грамотей!

— Бейтесь крепко, все вы! — ответил Каррас. — Чтобы было чем гордиться, ради чести и Караула, иордена!

Отряд разделился: двое направились в чёрный, как сама преисподняя, туннель, ведущий на север, трое— на юго-восток, как было приказано.

Они бежали с Раутом тяжёлой рысью, и Каррас чувствовал камень на сердце.

Он не мог избавиться от чувства, что только что отправил трёх достойных космических десантников наверную смерть.

А если так, они с Раутом очень скоро отправятся следом.

Глава 11На бегу Каррас глянул в сторону строптивого Экзорциста.

Из всех оперативников истребительной команды о Даррионе Рауте ему было известно меньше всего. Занесколькими редкими исключениями — Бадабской войной, к примеру, — деяния ордена Раута скрывалнеобычайный уровень секретности. У них явно имелась некая связь с Ордо Маллеус Инквизиции, носвязь эта в лучшем случае еле прослеживалась — по крайней мере, в имеющихся архивах.

Что Каррас знал точно, так это то, что Раут заслуживал прозвища, данного ему Зидом.

«Смотрящий — так он его назвал. И по весьма достаточной причине».

Каррас был бы дураком, если бы не замечал, как часто его преследует холодный испепеляющий взглядРаута. Хуже того, в присутствии Карраса Экзорцист никогда не убирал руку далеко от оружия. Словнождал, что вот-вот разразится бой, даже если обстановка ни на что подобное не намекала.

«Может, он решил взять на себя некую роль телохранителя? Или ему так велели, только без моеговедома? Такого быть не может. Его поведение... совсем на это не похоже. Тогда что?»

Вместе они торопливо двигались по сходящему постепенно вниз туннелю, который вёл на север изпещеры, где разделилась команда, а затем понемногу свернул на северо-восток. Здесь было темно, хотьглаз коли. Пришлось снова включить наствольные фонари.

Сейчас Каррас почти полностью перекрыл внутренние врата для своей силы. То малое, чему он позволялпросочиться, уходило на то, чтобы принудительно ослабить сияние своей души и спроецировать еётусклое эфирное свечение довольно далеко от их настоящего местоположения. Это требовалоопределённой доли постоянной концентрации, и пока Каррас поддерживал её, он не мог психическивыискивать врагов, которые могли оказаться неподалёку. Однако перемены в окружающейдействительности он заметил. Для этого хватило и обычных глаз.

Стены изменялись. Из голого природного камня они стали странно рифлёными, словно сейчас параоперативников спускалась в пищевод некоего гигантского создания, пока ещё безымянного.

Каррас замедлился, чтобы рассмотреть стены. Раут продолжал бежать, но увидев, что Карраса рядомнет, остановился. Библиарий услышал едва заметный шорох керамитовых лат: Экзорцист поднял болтер.

— Что-то не так?

— Стены, — отозвался Каррас. Он шагнул ближе к поверхности туннеля слева и навёл луч фонаря: —Посмотри сам.

Раут осторожно придвинулся к нему сбоку и глянул.

Каррас протянул руку и коснулся поверхности. Как он и подозревал, чем дальше они заходили, тембольше становилось очевидно: стены покрывала органика. Оперативники теперь на самом деленаходились внутри логова. Изначально туннель был лавовым протоком или ходом крупного

доисторического скалоеда. Но сейчас поверхность камня покрылась блестящей податливой субстанцией,испещрённой сетью тонких линий, очень похожих на вены. Раут вынул из ножен на поясе за спиной ножи ткнул остриём странную стену. Верхний слой был ещё довольно мягким, состоящим из более молодых,свежих наростов, но, чем глубже входил клинок, тем твёрже становился материал. Когда Раут выдернулнож, из ранки потекла густая вязкая субстанция, с виду похожая на сок, а цветом и запахом — наперенасыщенную кислородом кровь.

— Кровоточит, — заметил Экзорцист.

Каррас кивнул.

— Она живая и растёт сама по себе, расползаясь из центра тиранидского гнезда. Мы почти на месте.Указка где-то недалеко впереди.

Они вернулись к середине туннеля, и Раут вернул клинок в ножны. Плечом к плечу, десантникипродолжили свой бег в темноту. Воздух стал удушающе горячим и влажным, однако фильтры,гермозамки и регуляторные системы силовых доспехов делали эту перемену малозначимой в смысленеудобства.

Через несколько сотен метров поросль стала заметно толще, и Каррас отметил странные формы,которые выхватывали на стенах лучи фонарей. Формы на стенах туннеля приобрели более сложноестроение. Каррас видел ребристые вздутия и рубчатые наросты. Среди них росли тысячи лунок,собранных в группы, и каждая содержала похожий на ракушку рот, над которым колыхались тонкие,едва заметные веточки. Когда космодесантники пробегали мимо, те резко втягивались внутрь, и створкиртов захлопывались с отчётливым щелчком.

— Нам нужно поговорить, брат, — сказал Каррас, — о том, почему повелитель выводка не может тебязасечь.

Раут не ответил. Они продолжали бежать.

— Я это заметил, ещё когда мы встретились в первый раз. Ты вообще не оставляешь следа. Я никогда невидел ничего подобного.

Это был не вопрос, так что Раут вновь не удосужился ответить.

Тон Карраса стал резче.

— Как твой командир, я имею право знать!

— Ты знаешь всё, что тебе нужно знать, — огрызнулся Раут. — У меня нет психического отпечатка. Я неоставляю следа. Прими это. Используй это знание для своей выгоды, как сейчас. Но не трать попустувремя и силы, выпытывая «как» и «почему». Я не могу и не буду об этом говорить. У моего ордена своизаконы, точно так же, как у твоего — свои.

Между ними снова повисло молчание.

Наконец Каррас сказал:

— Ладно, брат, но правда рано или поздно выйдет наружу. Так бывает всегда.

— Вот тогда ты и узнаешь. Думай об этом.

Они спешили дальше, и Каррас смутно чувствовал, как ворочается повелитель выводка. Он этого неожидал — сейчас от своего дара он был отрезан, — однако аура твари так мощно пульсировалапсихическим грохотом, что это ощущалось даже с подавленным даром. Повелитель рассылал страшныйпризыв, который гнал полчища чирикающих убийц на юго-восток — на остальных членовистребительной команды.

Их буря кровопролития и уничтожения началась.

Каррас стиснул зубы, перехватил поудобнее болтер и прибавил ходу, остро осознавая, что Зид, Фосс иСоларион сейчас сражаются, чтобы дать им время.

— Началось, — сообщил он Рауту. — Тираниды выступили против остальных. Нужно торопиться.

Раут тоже прибавил ходу:

— Пусть Император даст им свою ярость!

Какая бы пропасть непонимания и недоверия ни пролегла между Каррасом и Раутом, перед лицомксеноугрозы они оставались оперативниками Караула Смерти, которых объединяла присяга. Каррасзнал, что обоим будет полезно не забывать об этом.

Им с Даррионом Раутом предстоит выстоять вместе, сражаться вместе и даже умирать вместе.

«И последнее, похоже, случится скорее, чем нам обоим хотелось бы».

Глава 12Фосс переступил через тело у ног, воткнул пистолет генокраду в пасть и вышиб тому мозги. Тварь,содрогаясь и раскидав все четыре руки, опрокинулась на спину.

Имперский Кулак посмотрел на труп и выругался. Эти нечестивые твари — просто оскорбление дляглаз. Может, если бы в них не было так много от тех, кого они заразили... Однако наследственныепризнаки родителей всякий заметит сразу: руки с отстоящим большим пальцем, расположение чертлица, игра мускулов под кожей на шее — всё это и многое другое.

«Извращение! Они всё искажают по своему подобию. Что толкает их? Какая цель ведёт через такиепространства: только лишь поглощать и размножаться?»

У человечества нет ответов, но хотя бы есть ещё живые люди, которые могут задавать вопросы. Сколькобудет так? На сегодня тираниды безусловно являлись самой большой угрозой для Империума. Онинеумолимы, безжалостны, ненасытны. С ними нельзя договориться. Или ты их убиваешь — или ониубьют тебя.

Зид шагнул мимо, пряча в ножны свой длинный клинок.

— Надеюсь, ещё не выдохся, брат?

Фосс ухмыльнулся под шлемом:

— Покажи, где есть ещё — и увидишь.

Соларион тоже подошёл, оценивая собственные деяния и перезаряжая опустевший болтер:

— Они очень скоро появятся. Зайдём ещё поглубже и учиним побольше разгрома.

Вокруг валялась не только первая волна генокрадов, посланных защитить это место, но и амниоподы иродильные мешки, из которых должно было вылупиться злобное потомство повелителя выводка. Толькотеперь уже не вылупится. Соларион, Зид и Фосс успели пройтись здесь смертельным вихрем, преждечем явились первые защитники. Наполовину сформированные создания вываливались наружу в потокахпитательных жидкостей, когда космодесантники раздирали защитные коконы и вспарывали мясистыеплевы. Они давили этих ещё не родившихся тварей, обрывая в зародыше жизнь, которая, выйдя наружу,забрала бы немало других.

В них не было жалости. Молодь ксеносов — это те же чудовища, только ждущие, чтобы развиться дополной смертоносности. Уничтожать их — задача, которую дал сам Император.

Соларион без уговоров занял место передового бойца, и они двинулись дальше — в глубь чужацкогогнезда, на поиски следующей родильной камеры, чтобы устроить там праведную бойню.

Довольно быстро они нашли одну, большую и влажную; в воздухе было не продохнуть от газов, издающихнездоровую и едкую вонь. Однако теперь против диверсантов вышла вся орда, и у них не осталосьвремени перебить молодняк до того, как стены камеры закишели взрослыми генокрадами.

Тогда, на развилке, после первой волны Зид сказал, что хочет ещё.

Теперь он получил, что хотел.

Нагрудник Солариона протестующе заскрежетал: резанувший коготь проделал длинную рваную бороздупо рельефам почётных отметок и символики Караула Смерти. Вспыхнули красным предупреждающиезначки — визор спроецировал их прямо на сетчатку левого глаза:

«ЦЕЛЬНОСТЬ БРОНИ НАРУШЕНА!»

Напавшая тварь, бешено шипя и плюясь, только приготовилась нанести смертельный удар, как вдругпоперхнулась, издала клокочущий вопль и рухнула на пол, разорванная пополам. Позади неё ГвардеецВорона уже двинулся прочь, поливая снарядами очередное скопление ксенонечисти, с болтером в однойруке и боевым ножом в другой.

Соларион помог огнём, срезав трёх крупных генокрадов, которые пытались обойти Максиммиона Фоссасправа.

Стены пещеры, покрытые ковром хитина, отражали стробоскопы дульных вспышек. Всюду по нимползли генокрады, выбираясь из дыр между слабо светящихся пузырей, едва не лопающихся отзародышей чуждой жизни. Из каждого закоулка и трещины торчали подрагивающие мешки плоти,блестя бледно-розовым. Вены в стенах и рифлёные пуповины, белые, словно глаза слепой рыбы,перекачивали питательные соки в скопления странных яиц, свисающих между сталактитами наверху. То

и дело их взрывал случайный болт — и на землю обрушивался ливень густой вонючей жидкости. Еслипри этом окатывало космодесантника — это уже почти не имело значения. Доспехи каждого былисплошь залиты чужой кровью.

Генокрады прибывали в количествах, которым, казалось, нет конца. Прежняя пробная атака убедилаповелителя выводка в опасности, которую незваные гости в доспехах представляют его гнездам,увеличению его войска и грядущему покорению всей планеты. Настало время ликвидировать этуопасность.

Соларион упивался кровавой баней, однако не забывал, что ни он, ни два его дерзких собрата-Караульных против такого числа долго не продержатся. Они сражались сейчас ради Карраса и Раута, ноему совсем не улыбалось за них умереть.

«Давай, Призрак Смерти. Забирай женщину и беги. Дай нам отсюда убраться».

Он понимал, что боеприпасов осталось слишком мало, чтобы продержаться дольше, если натискгенокрадов не ослабеет. Фосс снова взялся за огнемёт, великолепнейше эффективный против стольплотных рядов противника. Имперский Кулак записал на свой счёт впечатляющее количествоповерженных врагов, однако рано или поздно его оружие опустеет и баллоны с прометием подойдут кконцу. Если не вернуться к точке сбора номер три...

«Если нам вообще представится такая возможность...»

— Ещё контакт! — крикнул Гвардеец Ворона. — Впереди-справа, наверху!

Соларион поднял глаза. Очередная волна шипящих шестилапых силуэтов посыпалась в камеругнездилища из подрагивающего мясистого отверстия в потолке. Омерзительное зрелище.

Болтер Зида приветственно залаял — и четыре твари рухнули с аккуратно пробитыми головами игрудинами. Соларион быстро увеличил свой счёт ещё на три. Но всех генокрадов с безопасногорасстояния не перебить. Их просто слишком много, и они двигались слишком быстро. Даже Зиду,непревзойдённому в ближнем бою, придёт конец, если схватка пойдёт в рукопашную. Против одного-двух за раз он ещё продержится, но не более того.

«Долго ещё, Каррас? — с горечью думал Соларион. — Именем Жиллимана, долго ещё?»

Если только они с Зидом и Фоссом сумеют вырваться из боя в следующие несколько минут, тогда, еслиИмператор будет на их стороне, может быть и доживут, чтобы увидеть, чем закончатся побегушки этогопроклятого глупца.

Соларион старался не думать о том, стоит ли приз его жизни, равно как и не думать о том, что, если онине вернутся, Сигма сообщит об их смерти, которая казалась всё более и более неминуемой, в родныеордены.

Глава 13— Во имя Терры Святой! — простонал Каррас. — Я знал, но увидеть это собственными глазами...

Он и Раут вошли в настоящую комнату ужасов, вид которой, это напоминание о самом мрачном и

жестоком лике реальности, теперь ему не забыть никогда. Это была родильная камера, в которой ждалаих главная цель. Здесь должен быть Белый Феникс, и не только потому, что об этом говорила указкалокатора, но и потому, что у этой камеры было одно главное отличие от всех остальных, что импришлось повидать.

«Женщины! Десятки женщин. Захватчики превратили их в часть гнезда. Какая страшная участь!»

Каррасу захотелось отвернуться от тошнотворного, приводящего в ярость зрелища.

Больше половины женщин были прикованы к странным органическим стенам камеры смесью тёмныххитиновых пластин и толстых прядей липкой субстанции, похожей на нечто вроде вязкой слизи. Другиебыли наполовину погружены в не менее отвратительные органические холмики, которыми был усеянпол пещеры. Рядом пузырились лужи едкой жёлто-коричневой жижи. Пуповины из полупрозрачнойплоти подавали и откачивали телесные жидкости, змеями уходя в носы и рты пленниц. Каррас соблегчением отметил, что хотя бы нижняя часть тела у женщин была погружена полностью, нонеприятно раздутые животы торчали наружу, открытые горячему, влажному воздуху. Он не сомневался,что под хитином проходят такие же органические катетеры, ответственные за Трон-знает-что. Животыбыли так растянуты ксеноорганизмами, растущими внутри, что кожа на них стала почти такой жепрозрачной, как и витки странных пуповин. У некоторых даже можно было увидеть, как толкаютсявнутри кучки эмбрионов, борясь друг с другом за место поудобнее. Женщины, играющие рольпитающего организма для этих скользких паразитов, всхлипывали и скулили от мучительной боли,которая проникала даже сквозь их бессознательное оцепенение.

Раут бормотал литании, понятные лишь тем, кто вышел из Базилики Малефикс на Изгоне. Он таксжимал кулаки, что уже не чувствовал рук.

— И узрел я истинный лик тьмы за этой пеленой, и ослепил он меня своим ужасом, — онемелопроцитировал Каррас.

Раут перевёл на него взгляд:

— «Некризод» Уксола Тая.

— Том третий. Видения шестого круга ада.

Раут двинулся вперёд, прицепив на магзамок болтер и вытаскивая клинок.

— Мы не можем бросить их страдать вот так.

Каррас упёр ладонь в эмблему рогатого черепа на правом наплечнике Экзорциста.

— Согласен, и мы обязательно положим конец их мучениям, но у нас есть задание и братья наши сейчассражаются насмерть, чтобы мы сумели его исполнить. Мы избавим их от страданий после того, каквытащим Белого Феникса. Не раньше. Она сейчас самая первостепенная задача. Нас могут обложить влюбой момент.

Раут кивнул и смахнул руку Карраса с наплечника. Нож он держал наготове.

Каррас сверился с ретинальным дисплеем и нашёл, что искал.

Подсистемы боевого шлема засекли источник повторяющегося электронного сигнала жизни. Возникнебольшой красный треугольник прицела, отмечая точное местоположение оптикома, на который онишли всё это время. Каррас моргнул, отключая прицел, и увидел пульсирующую органическую структуру,которая наполовину походила на алтарь, наполовину — на инкубатор. И на ней лежала навзничь БелыйФеникс — их главная цель.

— Это она, — Каррас указал на женщину и подошёл к ней сбоку.

Глядя сверху вниз на пленницу, он увидел на руках, лице, шее, груди глубокие царапины, покрытыетолстой коркой крови.

«Она боролась».

Пусть борьба была бесполезной, но она хотя бы пыталась. Каррас перевёл глаза на её живот и увидел,как тот жутко раздут. Женщина была беременна, как и остальные; из живота выпирали ранние признакихитиновой брони, которую уже отращивала тварь внутри. Когда она выйдет наружу, то будет готовазащищать себя.

И её появление не будет ни спокойным, ни лёгким. Она прорвёт себе дорогу наружу, вырвавшись впотоках крови умирающего родителя. Ни одна из этих женщин не сумеет пережить роды. Твари, когдабудут готовы, прорвутся через их плоть, а потом накинутся на своих матерей и будут питаться ими, покане останется ничего, даже зубов, волос и костей.

Съесть. Впитать. Использовать. Распространиться.

Так он и следует — жизненный цикл тиранидов. Вещь настолько простая, однако остановить его,сдержать эту волну — уже далеко не так просто. Бесчисленные братья пали, пытаясь это сделать:Ультрадесант — на Макрагге, Кровавые Ангелы и Вермилионовые Ангелы — на Холлонане,Плакальщики брата Хирона — на Девлане и Мальволионе и многие-многие другие. А сколько ещёпогибнут — и без единого проблеска надежды на победу.

Каррас примагнитил болтер к набедреннику и, наклонившись, взялся за мерзкую липкую массу, котораяудерживала Белого Феникса. Сначала он постарался освободить голову и шею. Пригоршня хитина схрустом отошла, следом потянулись влажные нити и пучки чего-то напоминающего человеческиеволосы. Это и были волосы. Чем больше Каррас отрывал вязкой массы, тем больше с ней отходило иволос, которые отваливались так легко. Все запасы организма женщины высосал растущий внутричужак. Каррас прервался, раздумывая, не убьёт ли её попытка отделить от этого нечестивого аппарата.Пленница выглядела такой бледной и тощей. Каррас никогда не видел её прежде, поэтому не мог знать,что когда-то её добивались мужчины, обладающие огромной властью и влиянием. Прежде она былаобразцом превосходных человеческих генов. Теперь же остались лишь кожа да кости. И тем не менее,Сигма хотел её вернуть. Он отправил «Коготь» в недра этой мрачной, полной нечисти адской дыры,только чтобы вытащить её обратно.

Снова Каррас задал себе вопрос об истинных мотивах, стоявших за этой операцией. Какая такаястратегическая важность этой женщины для Ордо Ксенос? Ладно, сейчас это вряд ли имело значение.Женщина — вот она, и его задача — вытащить её отсюда, какими бы мотивы Сигмы ни были.

Убирая всё новые куски биомассы с её тела, он лишь надеялся, что соратники его ещё живы. «Коготь»был е г о истребительной командой. Они были е г о оперативниками. О н был в ответе за их выживание.Однако, как бы его ни подмывало направить своё астральное «я» и узнать, что с ними, он не сталрисковать, чтобы не привлечь внимание повелителя выводка к его местоположению. Не сейчас. Покаещё рано. Остаётся лишь верить в их мастерство и надеяться, что они встретят их с Раутом, какпланировалось.

Внезапно веки женщины затрепетали, удивив Карраса и заставив его замереть. Пленница слабо повелаголовой.

— Она в сознании, — шепнул Каррас по внутренней связи.

Экзорцист, который прикрывал выходы, пока Каррас занимался извлечением женщины, шагнул ближеи, чуть подавшись в сторону, быстро окинул её взглядом.

Один глаз женщины целиком был залит кровью. Второй представлял собой металлически-серую сферусо светящейся красным линзой вместо зрачка.

— Космо... десант... — пробормотала Белый Феникс.

— Да, — отозвался Каррас. — Караул Смерти.

Против её едва слышного голоса его собственный прозвучал резким скрежетом, вдобавок вокализаторшлема лишил его всяческих интонаций. Не зная толком, зачем это делает, Каррас поднял руки и снялшлем.

Лицо его было слишком грубым, чтобы назвать его красивым, — этот перепаханный рубцами шрамов истарыми ожогами, белый как снег, красноглазый лик. Но всё-таки это было самое человеческое лицо,которое она увидела за столь долгое время. Более того, это был лик космодесантника, лик воина, ликизбавления. Женщина слабо улыбнулась этому лицу.

— Убей нас всех. Не дай им использовать... использовать нас так.

— Меня прислали сюда не для того, чтобы тебя убивать, — ответил Каррас. — Меня прислали, чтобыспасти.

Женщина покачала головой:

— Нет. Не меня спасать он вас отправил.

«Она знает, что наши вожжи в руках у Сигмы».

Каррас вернул на место шлем и обратился к Рауту, используя внутренний канал связи, чтобы женщинане слышала:

— Она хочет умереть. Если бы я только мог даровать ей смерть...

— Она вряд ли перенесёт эвакуацию, — отозвался Раут. — Посмотри на неё. Смерть и так наступитвесьма скоро. Тебе даже не потребуется ускорять её приход.

— Она считает, что Сигме нужен этот нерождённый зверь, а не она. Но Сигма настоятельно велелпопробовать вытащить её живой.

— Тогда она ошиблась насчёт его интересов. В любом случае нужно торопиться.

— Я понесу её. Ты пойдёшь впереди.

— Хорошо. Но сначала я избавлю остальных.

Они снова окинули взглядом стены и странные холмики — и жалких созданий, заточённых там.

— Человечество должно вырезать эту тиранидскую опухоль! — прорычал Каррас. — Ни одна другая расаксеносов не заслуживает настолько нашей ненависти и гнева!

Раут поднял нож.

— Нет, — ответил Каррас. — На это нет времени. Отойдём к выходу и расстреляем их из гранатомётов.Заряды «Инферно». Выжжем здесь всё дотла.

Так они и сделали — даровав милость Императора, всю, какую смогли.

Глава 14Что-то переменилось: по рядам врагов словно прокатилась волна. Генокрады замерли на полушаге,прервав атаку, и обратили головы на север, словно услышав некий сигнал, не доступный слуху троихзаляпанных кровью космодесантников. Те, кто ещё не успел отойти далеко, канули в туннели, словноогромные тараканы, бросившиеся врассыпную искать защиты у сумрака. Те, что были поближе коперативникам Караула Смерти, снова ринулись в атаку, по-прежнему горя жаждой разорвать незваныхгостей в силовых доспехах: слишком уж близкой была цель.

Взорвав торс ближайшей твари короткой очередью в три болта, Соларион крикнул остальным по каналусвязи:

— Всё! Должно быть, всё. Феникс у них!

Ни один из братьев не ответил, с головой погрузившись в упоительный восторг кровопролития.

Ближе всех к Солариону дрался Фосс. Он уже переключился на болт-пистолет и нож. В огнемётеосталось полбаллона, так что сейчас, когда ряды врагов поредели, Имперский Кулак решил не тратитьгорючее попусту. Ультрадесантник подскочил к нему, ухватил за край наплечника и попыталсяразвернуть к себе. Задача, однако, оказалась не из лёгких: всё равно что пытаться развернуть Хирона.

— Пора отходить, брат! Мы должны встретить их у точки три. Им нужна наша помощь!

До момента, когда повелитель выводка прислал безмолвный психический зов, накал боя не стихал ни наминуту. Ультрадесантник сверился с хроно. Трудно поверить, как мало прошло. Адреналин и боеваяконцентрация творят с чувством времени странные вещи. Пик натиска генокрадов длился всегонесколько минут, однако по ощущениям прошло много больше.

Больше тиранидов из туннелей в камеру не выскакивало, а те, что остались, быстро уменьшались вчисле. С ними разбирался Зид, который продолжал игнорировать призывы Ультрадесантника.

Безжизненные тела валялись там, где их застала смерть, скользкими, влажными, источающими пар

грудами. Живых тварей осталось не больше десятка. Всего десятка генокрадов, но которого более чемдостаточно, чтобы перебить весь отряд, дай им подобраться на расстояние удара.

За спиной у Фосса и Солариона раздался стук хитина: с потолка спрыгнул генокрад. Длинные лапыметнулись к Имперскому Кулаку, однако Ультрадесантник успел обернуться на звук. Соларион выпустилтри последних болта, пробив огромные дыры в грудине и голове твари, после чего сбросил пустоймагазин и вставил свежий.

Предпоследний...

Фосс обернулся, но увидел уже только мёртвое тело на полу.

— Спасибо, Пророк.

— Скажешь спасибо, когда вытащишь отсюда свой перекачанный филей. И прекрати называть меняПророком!

Оба развернулись позвать Зида, однако обнаружили пещеру внезапно опустевшей.

— Трона ради! — взъярился Соларион. — Где этот проклятый варпом идиот?!

Он попытался связаться с Зидом — раз, другой, переходя уже на крик:

— Вернись, Гвардеец Ворона! Вернись немедленно, будь ты проклят!

Из дальнего туннеля выскочила чёрная фигура.

— Двинули, — произнёс Зид неожиданно ровным голосом. Он даже не остановился: пробежал мимо ивыскочил из пещеры. Фосс с Соларионом ринулись следом.

— Призрак, что случилось? — спросил Фосс на бегу. — Что ты видел? За нами погоня?

Гвардеец Ворона оказался необычайно немногословен:

— Нет. Нужно добраться до остальных. Я должен поговорить с Грамотеем.

Соларион недоверчиво фыркнул. Фосс бросил на Зида заинтересованный взгляд. Но, чтобы там нивстревожило Зифера Зида, больше тот не сказал ни слова, и дальше они бежали молча, надеясь только,что не опоздают с помощью остальным.

Женщина на руках у Карраса истекала кровью отовсюду, откуда они удалили тиранидские пуповины.Каждый тряский шаг, который делал Каррас, обрушивал на женщину новый приступ боли, ноостановиться библиарий не мог. Только не сейчас, когда смерть дышала в затылок. Поэтому он бежалдальше, а Даррион Раут бежал вместе с ним.

Туннели позади наполнялись генокрадами, которые, вереща и чирикая, гнали добычу.

— Не останавливаться! — крикнул Каррас. — До точки сбора осталось немного!

Раут то и дело оборачивался и выпускал короткую очередь в преследователей, однако запас патронов унего уже опасно снизился. С того момента, как орда переключилась на них, Экзорцист перебил не одиндесяток генокрадов. Только никакой разницы это явно не делало. Из стен и потолка всё времяпоявлялись новые генокрады, выскакивая из каждой дыры, мимо которой пробегали десантники. С

хрупкой женщиной на руках Каррас не мог пустить в ход своё оружие. Внутри он боролся с почтинеодолимым желанием опустить женщину на пол, достать из ножен за плечами Арквеманн и встретитьпротивника лицом к лицу. Космодесант не бежит от врага!

«Не дозволяй чужому жить!»

Девиз принадлежал Караулу Смерти, а вот кому принадлежало стоящее за ним стремление: самомуКаррасу или духу психосилового меча? Призрак Смерти чувствовал, что клинок жаждет боя. Этожелание откликалось внутри низкой пульсацией, словно воздух вибрировал в зале инженариума.

Каррас выскочил из туннеля на перекрёсток, где до этого разделилась команда, и побежал дальше. Раутне отставал, грохоча башмаками по каменному полу. Как только они выскочили на середину, из проходаслева вывернули три силуэта, которые так спешили. что едва не врезались в командира отряда. Каррасвильнул вправо, стараясь прикрыть женщину, и вскинул болт-пистолет. Стволы болтеров подпрыгнули,беря прицел, но тут настал миг узнавания. Тремя силуэтами оказались Соларион, Фосс и Зид, чья бронябыла исполосована и выщерблена в десятках мест после боя в родильной камере.

На полстука сердца оперативники замерли, удивлённо моргая друг на друга, ошеломлённые фактом, чтоещё живы. Затем Каррас рявкнул всему отряду:

— Не останавливаться! Вперёд!

Воссоединившийся «Коготь», грохоча башмаками в узком туннеле, припустил с перекрёстка к точкесбора как раз в тот момент, когда сзади показались первые генокрады. Раут на бегу пропустил вперёдФосса, выщелкнул из разгрузки пару гранат, активировал одну и уронил под ноги.

Через несколько секунд сзади донесся скорее мощный удар, чем грохот, и резкий порыв раскалённоговетра, за которыми последовал звериный визг. В тесном пространстве туннеля осколочная гранатаподействовала страшно. Немало тварей погибло. Многих других серьёзно ранило. Однако это неостановило орду. Эти существа не знали страха. Они служили единому беспощадному разуму, и разумэтот не ведал ни жалости, ни сожалений.

Новые, целые генокрады, раскидав тела мёртвых и умирающих сородичей, возобновили погоню. Именьше чем через минуту уже наверстали отрыв.

Раут уронил вторую гранату, затем сдёрнул болтер с замка и рывком ускорился. До назначенной точкисбора осталось меньше сотни метров по прямой. Он услышал сзади хлопок гранаты, затем —пронзительный визг. Вторая граната собрала не менее богатый урожай, чем первая.

Освещение туннеля впереди менялось. Неровные границы выхода окаймляли красные отсветы магмы,неторопливо истекающей из провалов и трещин пещеры.

«Коготь» вырвался на открытое пространство...

И обмер.

Впереди раскинулась картина полнейшего разгрома.

Повсюду валялись тела генокрадов, искромсанных огнём тяжёлых болтеров троицы сервиторов, которых

Каррас оставил прикрывать тыл. Многие трупы на коварном, изрытом трещинами полу обгорелидочерна. Озерца пузырящейся магмы уже сожрали часть мертвецов, оставив лишь причудливоразбросанные головы и лапы, дымящие и обугленные почти до неузнаваемости.

Подобное зрелище стало бы усладой для взора оперативников Караула Смерти, если бы не два момента.Во-первых, сервиторы, оставленные для охраны точки сбора и разбросанные теперь по всей пещеретысячью безжизненных клочков своих механических и биологических составляющих. Во-вторых, — и этобыла гораздо более серьёзная проблема, — две фигуры в самом центре обжигающе горячего полапещеры, ждущие прибытия истребительной команды.

Эта пара обладала весьма серьёзной, почти подавляющей психической мощью. Но на этом, во всякомслучае — внешне, их сходство практически заканчивалось.

Меньшая из двух фигур была высоким человеком, облачённым в тонко расшитые одеяния, с длиннымжезлом, увенчанным драгоценным камнем, в правой руке. Человек здесь выглядел совершеннонеуместно: лик его представлял собой маску почти царственной невозмутимости, в то время как вокругшипели и лопались пузыри раскалённой магмы. При ближайшем рассмотрении становилось видно, чтона самом деле это вовсе не человек. Пропорции его лица были странными, просто какими-тонеправильными, и, несмотря на все попытки изобразить из себя нечто вроде верховного жреца, в глазахего светился тошнотворный чуждый свет, не говоря уже о странных зрачках. Вокруг жреца змеилисьдуги психических разрядов.

«Магус, — подумал Каррас. — Псайкер-гибрид».

Несмотря на длинную и худую фигуру, магус, очевидно, слабаком не был. Но сейчас он не шёл ни вкакое сравнение со вторым существом, которое возвышалось над ним во весь свой трёхметровый рост —и это при том, что стояло оно сгорбившись. Это было порождение ночного кошмара: мощные жилистыемускулы, которые могли вырвать конечности из тела с тошнотворной лёгкостью; сверхплотныйбронированный экзоскелет, на котором обычный снаряд болтера не оставил бы и царапины; четыредлинные руки — две с кривыми серпами и две с когтями — которые могли рвать и резать даже самуютолстую броню, как простую фольгу. Морда твари представляла собой уродливую массу кожи и мышц, сгребнями мелких шипов и переплетённую толстыми пульсирующими венами. Зубы — слишкоммногочисленные и чересчур острые — торчали из безгубой прорези рта, отвратительно растянутой. Этои был повелитель выводка, могучий и грозный, и внешность являла лишь самую меньшую из сторон егомощи.

Раут, Зид и Соларион вскинули болтеры, но не успели они открыть огонь, как волна чистой психическойсилы сбила всех троих с ног, отшвырнув назад — на чёрные стены пещеры.

Фосс шагнул вперёд, поднимая огнемёт, но его точно так же отбросило в сторону, словно его тушавесила не больше мухи. Лишь Каррас остался на месте, но только из-за стонущей и истекающей кровьюженщины на руках.

«Нет, не из-за женщины. Из-за проклятого паразита у неё в животе. Чей бы генотип у него ни был, дляних он важен. Это как раз ясно».

Каррас не был дураком и прекрасно понимал, что простой снаряд болтера даже не долетит до этогосущества и его помощника-гибрида. Воздух вокруг парочки струился переливами не только из-за жара.

Оба они были защищены от нападения, но — с Белым Фениксом на руках, — от нападения был защищёни Каррас. Патовая ситуация. Сам повелитель выводка просто стоял на месте, сверля Карраса ничего невыражающим взглядом бледно-фиолетовых глаз с круглыми чёрными зрачками.

Магус улыбался.

Возле стен пещеры остальные четыре члена истребительной команды с трудом поднимались на ноги.Оружие из рук у них вышибло. Но как только они попытались подобрать его обратно, их снова отбросилои прижало к стенам. И вновь эта сила: невидимая и невероятно мощная. Каждый почувствовал, как излёгких выдавливает воздух.

За спиной у Карраса цокот стаи генокрадов становились всё громче. Твари добрались до выхода изтуннеля и замерли, молча наблюдая в ожидании психического импульса-команды своего хозяина.

Магус заговорил:

— Так значит, многоуважаемые космические десантники соизволили почтить нас визитом?

Говорил он насмешливо; слова его сопровождало странное гудение, всё-таки голосовые связки у гибридабыли не совсем человеческие.

— Только явились они как воры и тати, как детоубийцы. Ну и как оно: убивать наших ещё не рождённыхдетей в инкубаторах? Велика ли победа? Достойна того, чтобы записать на свой счёт? Великие воины,нечего сказать...

Несмотря на давление, стеснившее грудь, Фосс сумел прорычать:

— Мы и тебя запишем на свой счёт, нечисть!

Магус едва глянул в его сторону.

— Исполнить подобную угрозу сейчас далеко не в ваших силах, как вы наверняка прекрасно понимаете.Вы продолжаете дышать только по одной-единственной причине. Наш Повелитель мог бы выпотрошитьвас всех одной своей мыслью. Даже тебя, — обратился он Каррасу. — Но вы ещё можете уйти отсюдаживыми, если заключите с нами одну сделку. Нам плевать на ваши жизни. Уходите и никогда невозвращайтесь. Только отдайте нам женщину. Дитя, которое она носит, принадлежит нам.

Магус говорил, и Каррас чувствовал, как тот использует свои психические способности, пытаясьприменить свою колдовскую силу убеждения. Ту самую силу, при помощи которой, в качестве жрецакульта, он так успешно влиял и контролировал кьяритов, однако против космодесантников это быланапрасная трата сил. Разум их слишком силён и научен сопротивляться, а пентаграмматическиеобереги на телах ещё подкрепляют этот щит.

— Ксенос лжёт, — проскрипел Зид натужно от нехватки воздуха. — Я скорее погибну, чем вступлю всделку с проклятым чужаком.

— Это не тебе решать, шавка, — отозвался магус. — Я говорю с твоим главным. Что скажешь ты,получивший дар крови? У тебя есть сила. Прочти мой разум, увидь, что я говорю правду. Отдайте намженщину и покиньте наши туннели. Условия просты. И не обсуждаются. Вы сейчас не в том положении.Но это и так понятно, верно?

Каррас на его месте не был бы так уверен. Он вынул из ножен за поясом сзади боевой клинок и, не сводя

глаз скорее с повелителя выводка, чем с магуса, приставил лезвие к раздутому животу инквизиторскогоагента.

Повелитель выводка издал яростный вопль, словно ножом резанувший по ушам. Магус выпучил глаза,сделал шаг вперёд и успокаивающе выставил руку.

— Стой, — сказал он нервно, — не надо. Обещаю, вы все умрёте, если посмеешь причинить...

— Если ты слышал о космических десантниках, — огрызнулся Каррас, — то знаешь, что мы не боимсясмерти. Мы добиваемся её. Смерть — наш вечный спутник. И мы умрём здесь с гордостью, забрав передэтим с собой столько твоих мерзких сородичей, сколько сможем. И поверь мне, число это будет оченьвелико. Так что — нет, ты ошибаешься. Не в том положении сейчас не мы.

— И всё же ты удержал руку, — ответил магус. — Ты не ударил. Вопреки своим речам, ты не так ужготов встретить здесь конец, как мне кажется.

Каррас не сомневался, что магус врёт, стараясь его надурить. И начал разыгрывать собственный гамбит.

— У нас есть и другой враг помимо вас. Более великий враг, отомстить которому некоторые из наспоклялись кровью. И я не прочь свершить это возмездие. А для этого мы должны уйти отсюда живыми,выполнив задание или нет. Так что, ладно — вы ещё можете получить своего обожаемого паразита, нотолько на моих условиях.

Магус недоверчиво нахмурился, однако склонил свою раздутую, неровную голову, давая знакпродолжать:

— Каких же?

— Твой хозяин пропустит моих братьев и даст им уйти. Только после того, как я решу, что они отошли набезопасное расстояние, я передам женщину тебе. Ты понял? Я отдаю её тебе и тогда ухожу сам. Но,клянусь Императором! — если ты попытаешься помешать нам уйти, мы устроим здесь такое побоище,что ты представить себе не можешь. Ты тоже владеешь силой. Прочти мой разум, если посмеешь, иубедись, чем обернётся твоё вероломство.

Магус прикрыл глаза и почтительно коснулся длинными пальцами массивной, покрытой хитином,передней лапы своего повелителя. В разум Карраса он заглядывать не стал, опасаясь, видимо, какого-нибудь психического трюка. Вместо этого гибрид принялся тихо советоваться со своим хозяином.

Каррас воспользовался моментом, чтобы переговорить с остальной командой при помощи боевых знаков,принятых в космодесанте.

«Всем: отойти к точке эвакуации полным ходом. Меня не ждать!»

Он надеялся, что остальная команда доверится ему и послушается приказа. Сам Каррас вовсе несобирался принимать тут мученическую смерть. Он уже заметил места на стенах, где Фосс по егоприказу установил заряды. Взрыватель остался у Имперского Кулака, и вряд ли удалось бы пробраться кнему, чтобы забрать устройство, но это уже не имело значения. Найдётся и другой способ.

Сигма приказывал никому из «Когтя» не вступать в бой с повелителем выводка. Но проклятая тварьстояла прямо вот тут, на расстоянии удара, и такой прекрасный шанс упускать было нельзя. Поступьподобного создания предвещала гибель целых миров.

Чудовище должно умереть.

Магус убрал руку с лапы повелителя и шагнул вперёд.

— Мы находим твои условия приемлемыми, космический десантник. Всем остальным позволено уйти.Они должны уйти немедленно, пока Повелитель не передумал.

Каррас, не отнимая лезвия от живота женщины, повернулся вполоборота к отряду:

— Уходить сейчас же. Всем до одного. Выполняйте!

Оперативники двинулись вдоль стены. Каррас шёл с ними, сколько смог. У выхода Фосс замешкался:

— Ты серьёзно собираешься это сделать, Грамотей?

— Возвращайтесь к точке эвакуации, — велел Каррас. — Пустите сигнальную ракету и вызывайте«Жнецов». Это приказ!

— Ты самовольно отстраняешься от выполнения задания, Каррас, — предупредил Соларион. — Тебя заэто казнят.

— Я сказал, уходите!

Отпустив немалую толику ругательств и проклятий, оперативники оставили его в одиночестве. Фоссапришлось чуть не тащить силой, но всё-таки скоро отряд пропал из виду. Каррас послушал, как стучатна бегу башмаки по полу туннеля.

Когда звуки стихли, он кивнул магусу.

Гибрид сделал шаг вперёд.

— Пойми, космический десантник, — глумливо сказал он, — судьба этой галактики — нет, целойВселенной! — в руках нашей расы, не твоей. А вы, люди, всё противитесь, бессмысленно стараясьотсрочить неминуемый день, когда всё, что в вас есть, будет взято нами. В нашей великой и единой расене существует соперничества, нет ни вероломства, ни предательства. Нет эгоизма. Мы есть воплощениебеспристрастности. Мы все равны, ибо мы, на самом деле, лишь клетки единого бесконечногоорганизма. Ваш вид станет его частью, и ваши гены будут смешаны с нашими, чтобы жить вечно.

«Этого не будет, пока жив хоть один космический десантник», — поклялся мысленно Каррас.

Он дал магусу время поразглагольствовать, чтобы выслать психический щуп в поисках своей команды.Отряд двигался быстро, почти пройдя половину пути до точки два. Каррас сдвинулся поближе к устьютуннеля. Теперь от спасительного пути к побегу его отделяла какая-то пара метров.

Библиарий глянул на хроно задания и ощутил, как заколотились оба сердца. Дисплей светилсяоранжевым.

01:32:01.

01:32:00.

01:31:59.

Времени осталось в обрез.

— Хватит речей, — оборвал он магуса. — Забирай её. Только иди медленно. Любой фокус — и я рассекутвоего проклятого паразита пополам.

Магус осторожно положил посох на пол пещеры, поднял руки в знак подчинения и медленно двинулсявперёд, чтобы взять женщину. Повелитель выводка по-прежнему не шевелился, молча сверля Каррасанемигающим взглядом.

— Никаких фокусов, десантник, — холодно предупредил магус, подходя ближе. — Они только приблизяттвой конец.

В двух метрах от Карраса гибрид остановился и протянул руки, чтобы принять раздутое, болезненноетело Белого Феникса.

— Роды скоро начнутся. Нужно отнести её обратно в гнездо как можно быстрее.

Чудовище в животе женщины шевельнулось и забилось о стенки своей живой тюрьмы. Каррас ясноощутил психические эманации паразита. И магус их тоже почувствовал. Его лицо посветлело от чего-топохожего на религиозный восторг.

Такого момента Каррас и ждал. Пока магус отвлёкся, он шагнул вперёд, поднял правую ногу и пнулмерзкого гибрида прямо в грудь. Раздался хруст смятых костей — и фигура в мантии отлетела назад, сразмаху грохнувшись на землю. Правой рукой магус попал в лужу расплавленного камня и взвыл —тонко и жутко. Позади него повелитель выводка тоже взвыл и тяжело шагнул вперёд. Генокрады,ждущие на другой стороне пещеры, хлынули внутрь, точно воды потопа, обтекая своего вожака, иустремились к Каррасу, занося смертоносные когти.

Оперативник шагнул назад, к выходу, по-прежнему крепко держа женщину в руках, и собрался свнутренней силой. Потянувшись астральной энергией к зарядам взрывчатки, оставленной Фоссом, онотыскал их на стенах и одной силой мысли воспламенил запалы. И сразу же раздул мощный пузырьзащитной энергии.

Заряды взорвались внутрь пещеры, каменное крошево засвистело в воздухе, словно косой срезаягенокрадов по флангам наступающей массы. Из проломов в чёрных стенах хлынула раскалённая магма.

Повелитель выводка рассерженно зашипел и выставил собственный защитный экран. Магма ударила вэкран и бессильно заплескалась вокруг.

Магус, ещё не оправившись от боли в смятых рёбрах и обугленной, съёжившейся руке, не успелзакрыться. Его накрыло волной расплавленного камня, гибрид взвыл и дико забился в неописуемыхмуках. Магма сомкнулась над ним — и от магуса не осталось и следа.

Каррас следил за произошедшим лишь один стук сердца. Дольше ждать он не мог: против напора такойсилы и температуры его щит продержится лишь несколько секунд. Разворачиваясь к выходу, он мелькомзаметил, как повелитель выводка разворачивается в другую сторону и тоже отступает. Река магмымежду ними была слишком широкой, чтобы пытаться её преодолеть.

«Значит, ты уцелел, зверь, — кисло подумал Каррас. — Но своё задание я ещё успею выполнить, если

потороплюсь».

Он бросился прочь из залитой пещеры, грохоча башмаками, к точке сбора номер два с бессильнообмякшей на руках женщиной. И севернее, и южнее он чувствовал, как массы генокрадов движутся попараллельным туннелям, спеша перехватить. Этого он не мог позволить. Он не мог дать им обойти себя.Он бежал изо всех сил. Генокрады стараются не навредить женщине, пока паразит у неё в животе, ноудержит ли их это сейчас? Каррас сомневался, что его блеф сработает во второй раз, да и магуса большене было. Вряд ли повелитель выводка со своими чистокровными генокрадами захотят вступить впереговоры.

Каррас знал, что свидится с властелином чужаков снова ещё до того, как успеет выполнить задание.

И тут от стены туннеля впереди отделилось что-то громоздкое, заставив Карраса резко и неосторожнозатормозить...

Глава 15— Ты убил его? — произнёс голос, похожий на скрежет гравия.

Каррас узнал его сразу, и облегчение в нём смешалось в равной степени с гневом.

— Я же велел вам уходить!

— Ты убил его, Каррас? — переспросил Даррион Раут.

Призрак Смерти помотал головой:

— Тварь выжила, но магус мёртв.

Следовало догадаться, что Экзорцист будет его поджидать. Ведь ни сам Каррас, ни магус и ниповелитель выводка не почуяли бы, что Раут спрятался в туннеле на случай, если потребуется помощь.

— Отдай женщину мне. Быстрее! Если тварь снова высунет свою морду, сражаться с ней придётся тебе.Только тебе это по силам.

Каррас бережно переложил пленницу в бронированные руки Экзорциста:

— Осторожнее! Жизнь в ней еле теплится...

Остальных библиарий почуял далеко впереди. А потом почуял кое-что другое. Из многочисленныхтуннелей к ним волнами стягивались генокрады. Генокрады — и ещё нечто большее, нечто иное, чегоони ещё не видели. Повелитель выводка остался сзади, на востоке. Ему пришлось искать обход, но охотысвоей тварь не бросила.

Каррас с Раутом бежали так быстро, как могли, но и без своей драгоценной ноши они бы не успеливовремя. На трёх их собратьев-Караульных вот-вот навалится серьёзная армия противника. И еслиКаррас с Раутом хотят воссоединиться с остальной командой, то придётся искать другой путь — в обход.

Истребительная команда снова оказалось разделена: теперь между ними была орда ксеносов и меньшедевяноста минут времени.

Операция «Ночная жатва» шла под откос.

— Да бегите же, вы, черепахи! — заорал Ультрадесантник.

Зид с Фоссом вели заградительный огонь, сжигая боеприпасы гораздо быстрее, чем хотелось бы, но тутоба прекратили бой и развернулись. Впереди, в туннеле, был виден стоявший к ним лицомУльтрадесантник. Он опустился на колено, поднимая болтер. Зид услышал, как мимо плеча засвистелиснаряды, впиваясь в тела генокрадов, что уже нагоняли сзади. Оборачиваться и смотреть он не стал.При такой численности и быстроте противника, поочерёдный отход был единственным возможнымвариантом, но — время тикает! — гораздо более медленным, чем хотелось бы.

Всего двадцать метров отделяло Гвардейца Ворона от Ультрадесантника, когда стена туннеля справанеожиданно вспучилась. Соларион исчез в облаке чёрной пыли и каменного крошева. За спиной у Зидараздался рёв пламени и полыхнуло белым: Фосс развернулся, чтобы покарать преследователейправедным очищающим огнём. В тесноте туннеля от смертоносной струи пылающего прометияувернуться было невозможно. Десятки отвратительных тварей съёживались в иссушающем жаре,оставляя лишь обугленные кости и пепел. Другие — те, кто оказался с дальнего края эффективногодействия оружия Фосса, — визжали и бились в мучительной агонии, словно обезумевшие марионетки:мясо тварей вспучивалось пузырями и горело там, где его лизнул огонь.

Впереди, среди тучи пыли, что-то ворочалось. Что-то очень крупное.

До Зида донёсся леденящий кровь двойной вопль. Ничего подобного он ещё никогда в жизни не слышал.Потом Гвардеец Ворона увидел его: переднюю часть чего-то большого, похожего на червя, в широкихкольцах блестящего чёрного панциря. Тварь водила головой, ища Ультрадесантника, странныемногосуставчатые жвала хватали воздух в надежде зацепить добычу.

Солариона по-прежнему не было видно. Весь обзор загораживала туша монстра. Но из воксапослышалось, как Ультрадесантник прорычал что-то. Среди всего этого шума разобрать было трудно —какое-то проклятие, наверное.

— Омни! Контакт впереди! — крикнул Зид приятелю. — Что-то большое!

Огнемёт Фосса подарил им короткую передышку. Вместе, Гвардеец Ворона и Имперский Кулакпобежали вперёд по туннелю. Зид выпустил на ходу в чудовищного бронированного червя нескольковыстрелов. Однако броня твари оказалась слишком крепкой, и, если Зид надеялся, что атака отвлечётчудовище от Солариона, то, увы, тут он ошибся.

— Пророк! — крикнул Гвардеец Ворона в вокс. — Отзовись!

С другой стороны массивной цилиндрической туши донеслись короткие очереди по три патрона.

— Пророк!

— Да чтоб тебя, Гвардеец! — наконец пришёл ответ. — Я здесь занят, между прочим! И не называй менятак!

Затем послышалось ещё одно проклятье, затем:

— Плохо дело! Не могу его даже поцарапать. Знал ведь, что надо брать «кракены»!

Но Ультрадесантник хотя бы оказался к западу от существа. Он ещё мог отойти к точке два, до которойосталось полкилометра дальше по туннелю. Однако здоровенный червеобразный противник блокировал

все надежды Когтя-4 и Когтя-5 отправиться вместе с Соларионом. Было понятно, что их оружию простоне справиться с этой бронёй.

До туши зверя осталось теперь всего несколько метров. Зид затормозил, понимая, что в его арсенале нетничего, чем можно было бы одолеть такое чудовище. Вот если бы они прихватили с собой лазпушку илимелтаган, или плазму, или его любимые, штучной работы, молниевые когти...

Однако в настоящий момент эти бесподобные когти находились где-то за пределами ионосферы: наорбите Кьяро, на борту «Святой Неварры». В следующий раз он настоит на том, чтобы самому выбиратьсебе снаряжение, — и к чёрту этого Сигму!

У Фосса, однако, были другие мысли. Имперский Кулак проскочил мимо Зида, подбежал к червю иглубоко вонзил руки в латных перчатках между двумя сегментами экзоскелета чудовища. Соглушительных рёвом коренастый десантник, вложив всю свою невероятную, усиленную доспехамимощь, попытался разжать чёрные кольца панциря. Блеснула синеватая плоть, мягкая, влажная илипкая.

Уязвимая...

Зид подскочил к Фоссу, приставил дуло болтера к обнажившейся коже и опустошил половину обоймы внедра твари.

Снова раздался странный двухголосый вопль, и чудовище мотнуло головой, отшвырнув Зида с Фоссом кстене справа. Но, когда оно повернулось, чтобы обрушить на них свои блестящие челюсти, в глубине еётела сдетонировали болты. Заряды, сработавшие одновременно, вызвали мощный взрыв, вырвав из телатвари огромный кусок и окатив десантников и стены туннеля отвратительным градом внутренностей иосколков хитина.

Тварь пала замертво, покачнувшись из стороны в сторону круглым телом. Из неопрятной воронки нателе кверху потянулся едкий дым.

Зид с Фоссом поднялись и осмотрели дело рук своих.

— Неаккуратно, — произнёс Зид, — но мило.

— Годится! — согласился Фосс. — Я думаю, тираниды всё-таки раздобыли где-то гены скалоеда ивключили в одну из своих новых биоформ.

— Ты слишком много думаешь, пнище, — ответил Зид и ткнул безжизненную массу носком башмака.

Туша дёрнулась — и оба десантника, подскочив от неожиданности, вскинули оружие, хотя болтер Зидабыл уже пуст. Однако тварь не восстала из мёртвых. Это просто Соларион протиснулся мимо обмякшихротовых органов, вяло клацнувших, к своим товарищам.

Если Зид и Фосс и ждали какой-нибудь благодарности, то жестоко ошиблись.

— Как только закончите гордиться собой, может, мы уже двинем дальше?! Точка два прямо впереди.

Он снова пропал за трупом чудовища, и друзья услышали, как по другую сторону тела Ультрадесантникперешёл на бег, грохоча башмаками по каменному полу.

Товарищи переглянулись.

— Рано или поздно, — сказал Зид, — я врежу ему разок по роже!

— Я его подержу ради такого дела, — ухмыляясь за маской шлема, ответил Фосс.

На что Зид пренебрежительно фыркнул:

— Это вряд ли понадобится...

Глава 16Соларион, Зид и Фосс нашли точку сбора номер два точно в таком же виде, в каком оставили. На потолкепереливались жутковатые белые блики от воды, поверхность которой покоилась на многометровойглубине под причудливыми природными мостами. Схрон боеприпасов и гранат остался на месте. Этобыла та самая пещера, где взорвалась гексаграфа инквизитора, однако никаких следов от этого событияне осталось. Единственным знаком, что гексаграфа вообще была здесь, служил ящик от сферы, всё также стоявший с распахнутой крышкой там, где его оставили. Осколки сервочерепа Сигмы лежали на томже месте, где Зид его растоптал.

Фосс держал под прицелом точку, где каменные мосты сходились приблизительно в середине пещеры,пока Зид с Соларионом пополняли боезапас. Закончив, оба вернулись и прикрыли Фосса, пока тотнабирал баллоны для огнемёта.

А затем, на одиноком выступе узкой скалы, которая тянулась на запад, в сторону точки эвакуации, онипринялись ждать. Ждать — и надеяться, что Каррас с Раутом вдруг ещё живы.

Секунды тянулись, словно минуты. Слушать тишину оказалось отчасти даже хуже, чем стоять подполновесной атакой. После всего, через что они прошли: после бега и стрельбы, после безостановочнойпогони, после бури кровопролития, которую они обрушили на родильные камеры, — это относительноезатишье пугало и тревожило.

— А что, если они не придут? — пробормотал Зид. Он только что сверился со своим хроно задания, и то,что он увидел, ему не понравилось. Если они уйдут сейчас, только они трое, то успеют обратно к точкеодин и потом к выходу всего за пару минут до того, как истечёт время эвакуации. Не густо, но этогохватит. Дышат ли ещё Грамотей со Смотрящим вообще? Он почти пожелал иметь свой дар ясновидения.Почти, но не совсем. Зид никогда по-настоящему не хотел владеть силами библиария. Слишком частомрачная участь, зачастую шедшая с ними об руку, оказывалась ужасной.

Связь тоже молчала. «Это ничего не значит», — говорил он себе. Связь здесь внизу на любомрасстоянии в лучшем случае плохая. Слишком большие помехи от редких металлов и необычныхкристаллов.

Как долго можно прождать тех, кого, может, уже нет и в живых? Как долго потребуют ждать честь ипреданность? И что там с женщиной? Она у него? Или Каррас и в самом деле вернул её этим чудищам,чтобы выкупить жизни отряда?

Нет. Зид ни секунды в это не верил. Ни один космодесантник не вступит в сделку с нечестивымксеносом. «Не дозволяй чужому жить». Каррас так не сделает. У него наверняка был какой-то туз влатном рукаве. Раут остался его ждать. Если дела пойдут наперекосяк, у Карраса будет надёжная

поддержка. Зид, может, и не слишком сильно любил Раута, но его холодную эффективность в боюотрицать и не думал. Гвардеец Ворона не очень-то верил, что у Экзорциста на самом деле нет души.

Никто не разговаривал. Все, даже Соларион, понимали, что, несмотря на неудержимый бег времени,отведённого на задание, все они связаны долгом и честью, которые велят ждать до самого последнегомомента. Вернуться к Сигме без Белого Феникса — значит вернуться с бесчестьем, первую же операциюв Карауле Смерти закончить полным провалом. Это будет значить, что их ордены ошиблись, выбрав их вкандидаты. Это будет значить, что Совет Караула ошибся, дав разрешение отправить их на задание. Иэто будет значить, что Сигма и ордос ошиблись, доверившись им. Живых или мёртвых, их признаютнедостойными своего избрания.

«Нет, я не вернусь обратно, чтобы получить клеймо неудачника или обесчещенного. Ни от Сорокопута,ни от кого другого. В особенности, от этого проклятого инквизитора. Только не после того, что видел там— в глубине гнезда».

Он надеялся, что Каррас на пути. Он должен ему рассказать. И пусть Каррас решает, говоритьостальным или нет.

Послышалось царапанье бесчисленных когтей по камню, становясь всё громче, пока десантникивслушивались, сопровождаемое тем знакомым визгом и чириканьем и стуком хитиновых панцирей.

— За Императора! — произнёс Соларион, передёргивая затвор.

— За примархов! — отозвался Фосс, беря огнемёт наизготовку.

— За «Коготь» и Караул! — прибавил Зид...

Первая стая мерзких чужаков выскочила из туннеля в пещеру. Мощные ноги несли генокрадов вперёд спугающей быстротой. Выпученные глаза пылали убийством.

Им ответили болтеры.

Сгорбленные, с ребристыми хребтами тела кувыркаясь сыпались с каменного моста и с плеском падалив светящиеся воды далеко внизу. Так погибли десятки. Узость моста сгоняла генокрадов прямо подсмертоносный конус огня. Космодесантники просто физически не могли промахнуться. Некоторыегенокрады, взобраться на мост которым не дало их собственное количество, полезли к потолку — когти исерпы сдвоенных рук легко справлялись с вертикальными стенами.

— Омни, — крикнул Зид сквозь оглушительную трещотку болтера, — прикрой мост, пока мы будемсшибать их со стен и потолка!

Фосс выступил вперёд и выпустил в сторону противника ревущую струю белого пламени.

Зид проследил, как его последняя жертва пролетела вниз головой с высоты мимо моста, затем выцелилследующего... и следующего. Сосредоточившись на сражении, ему ничего не оставалось, кроме каквыбросить Карраса с Раутом из головы.

Тут из устья туннеля справа в пещеру ворвалась чёрная фигура. Неужели повелитель выводка послал

кого-то в обход?

Гвардеец Ворона едва не выпустил в неё болт, но вовремя сдержался.

Это был Даррион Раут, который бежал изо всех сил с бледной, жалкой фигуркой Белого Феникса наруках.

— Прикройте! — заорал он. — Зверь на подходе!

Отстав всего на полдюжины метров, следом вылетел Каррас, тоже несущийся со всей мочи, с болт-пистолетом в одной руке и сияющим Арквеманном в другой.

— Приготовиться к отступлению! — крикнул библиарий.

Мгновение спустя Зид понял почему.

Следом за ними, на всём ходу выскочил повелитель выводка тиранидов. Он ворвался в пещеру соглушительным рёвом. Громоподобные шаги зверя стряхивали куски камня из-под моста. Повелительвыводка повернулся к десантникам и заревел.

Фосс только что очистил пролёт моста струёй из огнемёта, когда Раут достиг пересечения на егосередине. Экзорцист перескочил через груду прожаренных трупов, поравнялся с остальной командой,припал на колено и как можно аккуратнее положил женщину на пол. После чего сорвал болтер справого бедра и крикнул:

— Обойму!

Зид подступил ближе, не прекращая стрелять, чтобы дать Экзорцисту вынуть свежий магазин из егоразгрузки. Раут вбил обойму на место под стволом болтера, зло выплюнул:

— Не то чтобы это что-то даст... — и выпустил очередь в повелителя выводка. Зид в тот же миг понял,что тот имел в виду. Три снаряда взорвались, даже не долетев до зверя, — настолько мощна была защитапсихического панциря, который тот проецировал вокруг себя.

Каррас уже был почти с ними, перескакивая через дымящиеся тела, которые усеивали мост.

— Ты что делаешь? — заорал он. — Хватай её и беги!

Раут повернул ствол в сторону плотной кучки генокрадов, прорвавшейся через дальний туннель, ивдавил кнопку подствольного гранатомёта. Раздался глухой хлопок. Полсекунды спустя фугаснаяграната попала прямо в центр группы и разнесла тиранидов в клочья. В озеро градом посыпалисьокровавленные куски. После чего Экзорцист подобрал Белого Феникса и повернул к выходу.

Каррас добрался до места, где остальные прижимали противника огнём, и развернулся. Повелительвыводка только достиг пересечения на середине моста. Зверь повернулся, расставив ноги, и его глазапроследили за тем, как Раут со всех ног исчезает в западном туннеле.

— Омни, — позвал Каррас, — скажи мне, что детонатор от взрывчатки ещё у тебя.

При этом он убрал болт-пистолет в кобуру слева и протянул руку. Психический подрыв он ужеиспользовал прежде. Повелитель выводка теперь будет настороже. Если Каррас отправит психическийимпульс, чтобы взорвать мины, чудовище может успеть заблокировать его. Обычный метод сейчас был

куда как надёжнее.

Фосс передал небольшой металлический цилиндрик с колпачком предохранителя и красной кнопкой наторце и предупредил:

— Он сработает только раз, Грамотей.

— Я знаю. Теперь уходите все. Доставьте женщину к точке выхода. Вперёд!

На этот раз никто не спорил. Зид и Соларион выпустили напоследок по фугасной гранате, затембросились из пещеры вместе с Фоссом. Первый взрыв — высоко на северо-восточной стене — отправилпару десятков изувеченных генокрадов вниз, навстречу смерти. Второй взрыв попал в середину щитаповелителя выводка. Зверь взъярился и отступил назад, но всего лишь на метр. Когда дым рассеялся,повелитель выводка стоял невредимый, не сводя яростного взгляда теперь уже с Карраса. Затем онтяжеловесно побежал, направляясь прямо к библиарию.

«Давай, подходи, уродливый ублюдок!» — выругался Каррас.

С детонатором в одной руке и Арквеманном в другой, он приготовился предать смерти эту тварь раз инавсегда. Психическая мощь стекала по руке в древнюю кристаллическую матрицу в глубине редкогосплава клинка. Повелитель выводка почуял растущее сосредоточие силы. Его холодный взгляд метнулсяна меч, потом обратно — на лицевой щиток Карраса.

Но хода зверь не сбавил.

Ретинальный дисплей показывал Каррасу в точности, где находятся заряды взрывчатки. Спектрометршлема и подсистемы ведения цели засекли их расположение по скоплению молекул запаха. Дисплейпометил заряды красными перекрестьями.

Тот заряд, который больше всего интересовал Карраса, был прикреплён сбоку моста всего в десятиметрах впереди. Заряд, мимо которого сейчас бежал повелитель выводка.

Каррас выставил руку с детонатором в сторону врага.

— Ближе не надо! — яростно прохрипел он, большим пальцем откинул колпачок и вдавил кнопку.

Раздался удар грома, настолько резкий и близкий, что как ножом пронзил уши.

Повелитель выводка яростно взревел: скала у него под ногами разлетелась градом щебня. Обломки,большие и маленькие, посыпались в светящиеся воды внизу. Могучий тиранид канул вниз тоже...

Почти. Когда мост ушёл у него из под ног, повелитель выводка мощно оттолкнулся, ударился верхнейчастью тела в тот край моста, на котором стоял Каррас, и отчаянно забарахтался, пытаясь переборотьгравитацию. Один ряд когтей нашёл зацепку, и зверь повис на мгновение, болтая когтистыми ногаминад стометровой бездной. Затем вскинул вторую руку и ухватился покрепче.

Существо, физически намного превосходящее силой любого космодесантника, принялось вытягиватьтяжёлое бронированное тело наверх. Но, едва голова его показалась над краем скалы, зверь обнаружил,что смотрит прямо в светящиеся прорези боевого шлема Карраса.

Настал момент, когда их взгляды встретились: каждая из воюющих сторон заглянула в душу другой. Этобыл тот момент, который Каррас познал много раз, — момент общего понимания между врагами, даженастолько далёкими по крови. Это был тот момент, когда победа одного становится полной; момент,когда проигравший познает своё полное поражение; когда смертоносный танец окончен — и танцорырасстались, разделённые свершившимся и неопровержимым фактом.

— Я победил, — сказал Каррас холодно, почти что шёпотом, дрожащим от ненависти.

Арквеманн сверкнул сверху вниз — раз, другой — срубая когтистые руки у запястья.

Падая, повелитель выводка испустил долгий, леденящий душу вопль — вопль, которым Каррас позволилсебе насладиться, но только на миг. Он не остался посмотреть, как монстр рухнет в едкие воды далековнизу. Он услышал всплеск, но уже повернулся прочь и бежал. Бежал так быстро, как могли нести егоноющие, усталые ноги.

Цифры на хроно задания сменили цвет на красный. У отряда «Коготь» осталось меньше тридцати минутдо крайнего срока эвакуации.

«Может, даже как раз хватит», — сказал себе Каррас, грохоча башмаками по туннелю.

Но по лицу его скользнула самокритичная усмешка.

Да кого он пытается обмануть?

Глава 17Зид, Соларион и Фосс мчались по туннелю. В лучах подствольных фонарей одна за другой мелькалипластальные подпорки. Туннель постепенно изгибался вверх и вправо, и скоро десантники добежали доконца, где их и встретил унылый Раут.

Женщину Экзорцист положил на пол. За спиной у него нависали аварийные двери — те самые, которыеотряд открыл вручную несколько часов назад.

Створки были плотно закрыты.

— Они нас опередили, — проскрипел Раут. — Двери не предназначены открываться с этой стороны. Нетни аварийного отпирания, ни ручек, ничего...

Из туннеля докатился гулкий удар взрыва.

— Ну, хоть моста больше нет, — отметил Зид.

— Это их не остановит, — возразил Соларион. — Даже если повелитель выводка мёртв, они всё равноявятся. Добыча-то осталась. — Он взглянул на обмякшую женщину: — Может, они идут за тем, что у неёвнутри.

Фосс скинул ремень огнемёта и протолкался к дверям. Раут был прав. Аварийные створки сделали так,что открыть их можно было только с той стороны: мера, предпринятая для того, чтобы не датьобречённым и потерявшим голову людям выпустить свою погибель на остальных, будь то ядовитый газ,поток магмы или что-нибудь другое.

Фосс вытащил нож и попытался просунуть лезвие в щель между тяжелыми адамантиевыми створками.

— Без толку.

Если бы только было за что ухватиться...

Десантники услышали приближение Карраса, и вскоре тот появился, всё ещё с Арквеманном в руке.Клинок ещё светился от накопленного психического заряда, отчего конец туннеля омыло холоднымбелым сиянием.

— Ему конец? — спросил Раут.

Каррас кивнул и прошёл к Фоссу, не сводя глаз с дверей.

— Конец. Повелитель выводка пал. Но это не будет стоить ничего, если мы не доберёмся до точкиэвакуации в ближайшие двенадцать минут. Взгляните на свои хроно.

— Грамотей, я не могу открыть эти двери, — сообщил Фосс. — Без какого-нибудь ухвата — никак.

— Отойдите все, — велел Каррас. — И смотрите, чтобы клинок вас не задел.

Отряд расступился. Каррас занёс меч над головой и провёл четыре диагональных удара. Вывалилось дватяжёлых куска металла — и Фосс наконец получил за что ухватиться. Ухват был так себе, но должнохватить.

— Давай посмотрим, что ты можешь, Омни, — сказал Каррас, уступая место.

Имперский Кулак повращал массивными плечами и шагнул к дверям. Сунув пальцы в дыру, оставленнуюклинком, он начал разжимать створки.

Поначалу ничего не происходило. Фосс удвоил усилия, сервомоторы доспехов жалобно заскрежетали.Каждая жила на спине здоровяка, казалось, вот-вот лопнет. Фосс рычал и ярился — и наконец появиласьщель: сначала — в палец, потом шире, ещё шире, пока створки не разошлись на ширину его шлема.

Внезапно оттуда мелькнуло что-то чёрное и хватило по нагруднику так, что полетели искры. Фоссотлетел назад как раз в тот момент, когда нечто мелькнуло во второй раз. На груди у ИмперскогоКулака красовались две глубокие, рваные царапины.

— Генокрады! — крикнул Зид.

Раут шагнул к створкам, сунул ствол в щель и дал короткую очередь. Раздался чужацкий визг и звукияростного копошения.

Множество звуков...

Фосс снова был на ногах. «В сторону!» — велел он Рауту. Огнемёт уже покоился в его руках, синийогонёк запальника шипел в злобном предвкушении. Фосс просунул сопло между створок и выпустилслепящий поток белого пламени. Слуха оперативников коснулся визг сгорающих ксеносов.

— Их там немало, — сказал Каррас. — «Коготь», мы должны пройти здесь. Другого пути к Иноринскойшахте с этой стороны нет. У нас осталось меньше десяти минут, братья. Мы должны пойти напролом.

— Гранатами, — предложил Фосс. — Забрасываем туда все, что остались, расчищаем место и бежим нату сторону.

— Принимается, — ответил Каррас. — Соларион, как только входим внутрь, бросаешь световую шашку. Яхочу, чтобы света было как можно больше. Раут, берёшь женщину и держишься между нами четырьмя.Движемся группой. Стандартное построение: защитный ромб. Береги женщину, только не отставай.Каждый прикрывает свой сектор. Соларион, впереди. Зид, слева. Фосс, держишь тыл. Я беру правыйфланг. Держаться рядом! Как только доходим до устья туннеля на той стороне, движемся как можнобыстрее. Зид, ты и Соларион отходите к точке эвакуации вместе с Раутом. Находите Хирона и пускаетеэтот чёртов сигнал. Нужно дать «Жнецам» знать, что мы ещё в деле. Фосс, ты остаёшься со мной.Вдвоём мы сможем выиграть немного времени. Я не хочу эвакуироваться под огнём.

— Понял тебя, Грамотей. Что со схроном на центральной крыше?

— Если не застрянем, чёрт с ним. Позиционный бой нам не нужен. Наша единственная цель — этотуннель на той стороне. Благословите своё оружие, братья. Фосс, подбрось этим паразитам гостинцев.

Фосс, ухмыляясь, активировал гранаты и одну за другой пошвырял в проём. Раздалась чередаоглушительных хлопков в сопровождении ярких вспышек света и жгучего пламени и — уже через сампроём — ливня тёмной чужацкой крови.

Фосс вернулся к адамантиевым створкам. Теперь, благодаря щели, которую он уже сделал, на помощь кнему смогли прийти Соларион с Зидом, взявшись по одному с каждой стороны.

— Готов? — спросил Каррас Раута.

Женщина снова лежала на сгибе левой руки Экзорциста, такая крохотная по сравнению с его массивнойбронированной фигурой. В правой Раут держал болт-пистолет, понимая, что толком пользоватьсяосновным оружием на бегу одной рукой не сможет. Болтер был примагничен к правому набедреннику.

Каррас всё не мог прогнать мысль, что лучше бы женщины с ними не было. Потому что очень скоро,похоже, ему понадобится вся до капли огневая мощь, какую может выдать истребительная команда.

«Хорошо хоть повелитель выводка мёртв».

— Я всегда готов, — буркнул Раут.

Фосс подал голос:

— Открыто!

— «Коготь», вперёд! Помните свои сектора. Пошли!

Они ворвались в пещеру бегом. Соларион надломил световую шашку и бросил.

От того, что они увидели, отряд едва не замер на месте.

Стены, пол, потолок, каждый проход, лестница или мостик — всё в буквальном смысле кишелотиранидами.

Хроно продолжал отсчитывать время. Никакие упования и молитвы не могли заставить его замедлить

свой ход.

00:07:34.

00:07:33.

00:07:32.

— Огонь! — заорал Каррас. — Смерть ксеносам!

Но в голове у него билась только одна мысль: «Не хватит... Нам не хватит времени...».

Глава 18Болтеры рявкали без устали, так, что раскалялись стволы. Очищающее пламя рвалось вперёд, извиваясьиз стороны в сторону, точно огромная пляшущая змея, — Фосс поливал из огнемёта ряды кровожадныхтварей. Кашляли подствольные гранатомёты; их заряды собирали обильную жатву, вырывая огромныекратеры смерти среди полчищ врага. Генокрадов было так много, что они едва не отпихивали друг другауродливыми плечами. Число убитых с их стороны зашкаливало, но генокрадам было всё равно. Иххватало с лихвой и ещё оставалось. Тварям не было конца. На место каждых десяти сожжённых илиразорванных в клочья тут же, казалось, на высокие мостки и переходы по периметру пещерывыскакивало двадцать новых.

Выход был отрезан. С самого начала. У Карраса не осталось другого выбора. Он приказал всем забратьсяна крышу, где был сделан схрон. С нарастающим, грызущим душу отчаянием он следил, как хроно,словно часы смерти, отсчитывает секунды, оставшиеся до момента, когда отряд просто задавят числом.

Он не мог позволить остальным чувствовать то же самое. Это недостойно воина. Если им сужденопогибнуть, то пусть они погибнут со славой и честью, утопая в крови врагов до самого конца.

— Император смотрит на вас! — ревел он, обращаясь к отряду. — Покажите ему, что достойны! Вы —Караул Смерти! Лучшие из лучших. Покажите ему, что это такое! Заслужите честь для своих орденов!Вспомните свои клятвы!

И они дрались. Они дрались, как боги войны. Всё вокруг было усеяно генокрадами: они двигались,словно океан, волнами накатывая на старое, промёрзшее сборное здание, на котором засел отряд, икарабкаясь на крышу, где встречались с яростью Фоссова огнемёта. На таком расстоянии это оружиебыло зверски эффективным, изрыгая огненную смерть и выкашивая горящие полосы сквозь буквальносотни врагов. Но так продлится недолго. Даже с боеприпасами из схрона — уже выбранного дочиста —момент настанет, когда иссякнет последний баллон. Фосс был готов. Он переключится на болт-пистолети нож. Стандартная процедура. Но это будет значить, что плану Карраса не суждено исполниться. Фоссдолжен был помогать командиру отряда сдерживать генокрадов, пока отходят остальные. Но с однимлишь запасным оружием толком этого сделать у него не получится.

— Грамотей! Последний баллон!

Ответа не последовало. Поначалу у Фосса даже заколотилось сердце. Неужели Призрак Смерти пал?

Но Каррас был занят тем, что расстреливал генокрадов наравне с остальными. Расстреливал и принималрешение, какое мог принять только Альфа...

— Вы все, спускайтесь с крыши! Бегите к туннелю. Двигаться группой, построение треугольником. Раути женщина в центре, как и раньше.

— Нет! — отозвался Зид. — Я не оставлю такой бой на тебя одного, Грамотей! Ты решил принести себя вжертву?

— «Коготь», исполнять приказ!

По его броне уже ползло, переливаясь, злопламя; мерцающие язычки становились длиннее с каждойсекундой, с каждым трупом, который он прибавлял к куче. Арквеманн сиял, пульсируя, в перевязи заплечами. Клинок желал высвободиться — высвободиться, чтобы уничтожать врагов ордена, которомупринадлежит. Каррас чувствовал, как меч подталкивает его повесить болтер на магнитный замок. Но непоэтому он приказал остальным уходить...

Две минуты оставалось на хроно задания. Они уже опоздали — он это понимал, но не готов был ещёповерить, что всё кончено. Если остальные отойдут, то, может быть, только — может быть, он сумеетсделать что-нибудь, чтобы вытащить их отсюда.

— Вы должны прорываться к туннелю прямо сейчас. Прыгайте с крыши на крышу, пока не окажетесьблизко. Я выиграю время, чтобы вы успели добраться до точки эвакуации, но вы должны сделать вточности то, что я говорю!

— Грамотей...

— Я отдал приказ, «Коготь»! А теперь — пошли!

Теперь с ним никто не спорил. Командный тон в его голосе был твёрдым, как скалы вокруг. И всё равноони мешкали, так что ему, похоже, придётся делать первый шаг самому.

— Пошли! — крикнул он, подбежал к краю крыши и перескочил на другую, но только в направлении,обратном к точке эвакуации. Он пытался отвести часть генокрадов в другую сторону.

— Не заставляйте меня делать всё это напрасно!

— Двинулись, «Коготь»! — рявкнул Раут. — Мне нужно прикрытие. Пошли!

Бросив последний взгляд на Карраса, осаждённого со всех сторон карабкающимися и истекающимислюной кошмарами, остальной отряд бросился с центральной крыши на запад — к выходу, расстреливаяи сжигая тех генокрадов, которым не посчастливилось оказаться близко.

Оставшийся сзади Каррас опустошал магазин, выпуская снаряд за снарядом в покрытые хитином тела ижуткие морды с бритвенно-острыми зубами. Самые плотные скопления он разносил гранатами. Отколичества убитых захватывало дух, оно продолжало расти, но вскоре у него остался последний магазин.

Затем курок издал тот роковой щелчок, которого страшится каждый воин в пылу битвы: потраченпоследний патрон и магазин пуст. Каррас вытянул Арквеманн из-за плеча и ухватил его обеими руками,как положено. Между телом и клинком поползли дуги колдовских молний, ослепительно белых, такихярких, что в глазах плясали «зайчики».

Генокрады вокруг замешкались, чувствуя грозную природу оружия, чьё касание абсолютно смертельно.Но в спины им давило такое множество других, что они просто не могли держаться подальше. Словноогромная, сметающая всё на пути волна, генокрады хлынули к нему снова.

Каррас почувствовал, как сила пробегает по каждой клеточке тела, и взревел:

— Вы недооценили меня, чужацкое отребье! И сейчас научитесь бояться мощи сынов Окклюдуса!

Пещеру заполнили стрелы огромных молний. Воздух затрепетал. Умирающие твари визжали, когда изтел их вырывало жизненную силу, а сами тела рассекало на части.

У дальнего края пещеры остальной отряд покинул крышу здания, ближайшего к выходу, и оказалсявынужден пробивать себе дорогу.

Соларион бежал первым, как всегда. Раут отставал от него всего на пару метров; за Раутом бежали Зид иФосс. Пока они мчались к туннелю со всей скоростью, на какую были способны, Фосс улучил момент ибросил один короткий взгляд назад, ища командира.

Толком он его не разглядел. Он даже не очень-то понял, что он увидел. Там сзади так сияло, что оптикашлема с трудом компенсировала яркость. Но всё-таки ему показалось, что он видит сотни корчащихсятел, зависших в воздухе, и среди них фигуру, объятую ослепительно-яростным пламенем, котораявыстреливала во все стороны огромные копья смертоносной энергии. Всё, чего эти копья света касались,взрывалось вихрями пепла.

Рассматривать что-то ещё времени не было. Остальные уже мчались дальше вперёд.

Фосс развернулся к пещере спиной и бросился догонять.

Точка эвакуации была прямо впереди.

Но только какое теперь это имело значение?

Хроно перестал отсчитывать время уже несколько минут назад.

Всё, что теперь он показывал, это «-- : -- : --».

Глава 19Место эвакуации выглядело, как сцена из знаменитого триптиха Гаудолери «После боя у Гадеса». Всёкруглое пространство полости было буквально затоплено кровью и усыпано смятыми телами. Четверочленов «Когтя»: Зид, Фосс, Соларион и Раут — затормозили посреди гулкой камеры и остановились. Подмасками визоров мрачно сжались губы. Шестого члена отряда среди всего этого смердящего месива небыло. Пол стал липким от стынущего багрянца. Ближайшие тела выглядели так, словно их рвали накуски. Других, поближе к стенам, явно сожгли или расколошматили крупнокалиберными снарядами.Возле одной стены трупы лежали огромной грудой.

Однако самого Хирона нигде не было.

Прежде чем кто-то успел высказаться об увиденном, из туннеля за спиной донеслись шаги, и внутрь,спотыкаясь и еле передвигая ноги, вбежал измотанный Каррас. Арквеманн уже снова висел у него за

плечами. Едва перестав бежать, Каррас тут же рухнул на колени и упёрся руками в пол. Вся поверхностьдоспехов на нём была усеяна щербинами, рваными бороздами и целой паутиной трещин. Правый наручразбит весь. Остались только металлический каркас и чёрный слой искусственных мускулов.

От боли Призрак Смерти только хватал воздух.

Зид стоял ближе всех. Он присел возле командира:

— Клянусь примархом, Грамотей, не знаю, как ты это сделал, но хотел бы я постоять рядом и всё этоувидеть. Ты ранен?

Каррас, поначалу не в силах произнести ни слова, просто отмахнулся, затем с трудом поднялся на ноги.Всё тело болело. Кости словно жгло огнём, а в мозг будто насыпали толчёного стекла. Только второй разза всю долгую жизнь ему пришлось так использовать свою силу: не просто смести врага психическимогнём, но ещё и, добравшись до выхода из пещеры, обрушить туннель, ведущий от точки сбора одинсюда. Это не много, но хоть на какое-то время генокрады перестанут их донимать...

...пока не найдут, как обойти завал и пробраться внутрь.

Это было опасно: так чрезмерно использовать силу, что стекалась со всех сторон из варпа. В головебормотали нечеловечьи голоса, алчные и взбудораженные, что ждали с радостным предвкушением тогомига, когда он потеряет над собой контроль. Больше подобного он слышать не хотел бы никогда...

— Где Хирон?

— Никаких следов, — ответил Соларион, — кроме этой кровавой бани. Он, должно быть, улетел впоследнюю минуту.

Каррас понадеялся, что старый воин и на самом деле эвакуировался. Это бы всё объясняло.

«Что же до оставшихся... Все мы вернулись живыми. Но только ради чего, интересно?»

Каррас движением век отключил счётчик времени. Теперь от него никакого толку. Ряд чёрточек идвоеточий нагляднее, чем всё остальное, казалось, говорит «Ты проиграл!».

Каррас пересёк круглое пространство и встал прямо под вентиляционной шахтой — той самой шахтой,через которую они проникли внутрь всего чуть больше десяти часов назад, — и задрал голову. Там,наверху, виднелся крохотный кружок залитого светом звёзд неба. Десять часов. Он чувствовал себятаким выжатым... Это было не столько физическое истощение — космический десантник способендействовать в экстремальных условиях днями напролёт, если потребуется, — сколько усталость отсначала подавления, а потом почти непрерывного использования своих уникальных способностей, чтоедва не довело его до предела умственного. Последний бой заставил его выйти за этот предел. Теперьему необходимо питание и долгий, непрерывный отдых.

«И книга... Древний, достойный том, в который можно на какое-то время уйти с головой».

— Я знал, что это случится, Каррас, — досадливо заявил Соларион, стягивая шлем. — Если бы мы непотеряли столько времени на...

Терпение командира отряда лопнуло.

— Хватит, Третий! — рявкнул Каррас грубо. — Понятно было с самого начала, что времени будетвпритирку. Расчёты Сигмы были просто нереальными. И понятно было, что повелителя выводка обойтине получится.

Фосс, который не обращал особого внимания на перепалку, заметил что-то среди тел. Он подошёл туда иподнял то, что заметил.

— А вот это объясняет многое!

Имперский Кулак держал в руках оборванный провод, служивший для связи с Сигмой.

— Прожжён насквозь. Наверняка, получил попадание лазером и плазмой во время Хироновой драчки. Ядумаю, Шестой уже бился с врагом, когда мы переходили то озеро.

Взгляд Солариона метал в Карраса кинжалы, но у самого Ультрадесантника, как и у вожакаистребительной команды, энергии для того, чтобы распалять свой гнев дальше, не осталось.

— Так что будем делать дальше? Нам известно сейчас одно: «Святая Неварра» уже покидает систему.

— Посылка для Сигмы у нас, — проскрипел Каррас, указывая на женщину в руках у Раута. — И мыопоздали всего на несколько минут. Не думаю, что он так сразу на нас плюнул. «Жнецы» ещё могут бытьв пределах досягаемости. Так что, брат, будь добр, пусти сигнал...

Почуяв огонёк новой надежды, Ультрадесантник вынул из разгрузки по-особому раскрашенный болт:красный с белой полосой. Соларион отомкнул у болтера магазин, оттянул затвор, вставил сигнальныйпатрон и вернул затвор на место. Потом повернул болтер отвесно вверх, глянул в оптический прицел инажал спусковой крючок.

Секунду спустя сверху докатился звук сработавшего над поверхностью планеты снаряда. На полупещеры мигнуло пятно голубоватого света: идеально круглое, обрезанное краями вентиляционнойшахты, под которой расположился отряд.

— Значит, ждём, — сказал Зид, — и надеемся, что она настолько важна для него, насколько мырассчитываем.

— К западу отсюда, в восьмидесяти трёх километрах, есть город, Холиксе, — отозвался Фосс. — Если доэтого дойдёт, может попытаться добраться туда. У них есть небольшой космопорт и комплекссубсекторной связи.

Каррас снова глянул на женщину:

— Она не продержится и часа. Омни, если на сигнал ответа не будет, можешь что-то сделать с этимкабелем?

— У меня нет инструментов, чтобы подключиться отсюда, Грамотей. Прежде, чем что-то делать, нужнопоставить на конце штекер ввода-вывода.

— Значит, полагаемся на сигнал, — подытожил Зид.

— Если ответа от «Жнецов» через двадцать минут не будет, мы подарим Белому Фениксу милостьИмператора, убьём паразита и двинем в Холиксе.

Остальные кивнули в знак молчаливого согласия. Но каждый подумал о том, что к тому времени ордагенокрадов может найти сюда дорогу. Зид, даже сейчас ещё не насытившийся кровью, весьма на этонадеялся.

— Ну и бойня! — пробормотал Соларион, оглядывая тела под ногами. — Ладно, он хотя бы развлёкся внаше отсутствие...

— Это было приятное отвлечение, Ультрадесантник, — пророкотал голос, basso profundo, — от скукиожидания вас.

Гора трупов под стеной зашевелилась. В стороны покатились мёртвые тела, глухо застучали по камнямчерепа, безжизненная плоть шмякалась на пол. Из груды неуклюже восстал Хирон и повернул лобовойскос со смотровой щелью в их сторону.

— Решил немного поиграть в прятки, да, Старый? — ухмыльнулся Зид.

Хирон потащился к центру полости — и тогда вся команда увидела, насколько сильно он пострадал.Левая нога превратилась в месиво: броня разбита, поршни и рычаги под ней погнуты и ободраны. Изноги летели ярко-жёлтые искры, когда Хирон подволакивал её по полу. Правая рука была в ещё худшемсостоянии: от штурмовой пушки не осталось практически ничего. По всему корпусу толстая, как утанка, броня была усеяна выбоинами, бороздами, сколами и ожогами. Их было так много, чтоподсчитать практически не представлялось возможным.

Дредноут предвосхитил следующий вопрос.

— Переносные ракетные установки, — пророкотал он. — Эти трусливые дерьмоеды обстреляли меня изтемноты, а потом набросились скопом, словно муравьи. Они и гибли, как муравьи — и люди с промытымимозгами, и нечестивые ксеновыродки.

Теперь остальные оперативники получше вгляделись в мертвецов. Их были буквально сотни, однаконайти тела, не размазанные в безликую массу силовым кулаком Плакальщика или не сожжённые дотлаего огнемётом, было не так просто. По большей части напавшие на Хирона были, по крайней мере —физически, людьми, как все остальные. Большинство было одето в шахтёрские комбинезоны иоранжевые термокостюмы. Другие носили тёмную форму и бронежилеты городской стражи. Но были исовсем иные — и эти иные уже были не совсем людьми. Они были выше, крупнее, и тела их былиискажены ксенопорчей. У одних были лишние конечности. У других из обмякших ртов выглядывалиострые треугольные зубы. Даже относительная темнота полости не сумела скрыть от глаз космическихдесантников неестественный оттенок их кожи. Это были побочные отпрыски генокрадской заразы — иХирон никого из них не оставил в живых.

— Ничего себе мясорубка, — заметил Фосс.

— Хотел бы я, чтобы их диверсия продлилась подольше, — отозвался Хирон. — Там ещё что-нибудьосталось убить?

— Генокрады, — сообщил Фосс. — Уже без вожака, спасибо Грамотею, но они всё равно явятся. Так чтоты ещё, может, и повоюешь.

— Ну хоть что-то, — сказал Хирон. — Я пытался вызвать «Грозовых воронов», когда на хроно осталосьпять минут. Интересно, почему никто не ответил?

— Зачем ты прятался под этими трупами? — спросил Зид.

Хирон язвительно фыркнул:

— Включи голову, воронёныш! У меня остался только кулак. Ты хотел, чтобы я стоял посредине, а врагипускали в меня ракеты с безопасного расстояния? Я надеялся подстеречь, когда они начнут осматриватьсвоих мертвецов. Но, похоже, никого больше не осталось. А, может, они просто не захотели умирать... —после паузы он поинтересовался: — Это и есть главная цель? Вот эта чахлая женщина? Она, кажется,сама уже умерла.

Женщина по-прежнему лежала на руках у Раута, но ответил ему Зид:

— Сомневаюсь, что Сигме нужна сама женщина...

Гвардеец Ворона с неприязнью посмотрел на раздутый, шевелящийся живот. До него вдруг дошло, чтоХирон, чей орден практически истребила раса тиранидов, может догадаться, что женщина беременназапретным детищем, и набросится на неё в приступе праведного гнева. Силовой кулак дредноута убьёт иеё, и нерождённого паразита одним ударом. Зид шагнул вперёд, загораживая Раута и женщину какбудто невзначай.

Хирон безмолвно наблюдал за действиями Гвардейца Ворона, но дураком-то он не был. Плакальщикдогадался о причинах беспокойства Зида и поискал у себя в душе ту ярость, приступа которой такопасался его брат. Но ничего не нашёл. По правде говоря, женщина с виду была такой жалкой, что ему ив голову не пришло убить её и её нерождённого паразита. Вместо этого он пророкотал:

— У Инквизиции странные запросы. Но какое бы дело на этот раз они ни задумали — ради бога! Дайтемне войну, простую и ясную, — и в варп их со всеми их кознями!

При упоминании Инквизиции Каррас поймал многозначительный взгляд Зида. Он чуть не спросил, в чёмдело, но тут его остановил едва слышный голос из вокса:

— Жнец-1 — Альфе. Жнец-1 — Альфе. Замечен сигнальный выстрел. Лучше поздно, чем никогда,«Коготь». Мы на пути к вам. Время прибытия: две минуты. Приготовьтесь к эвакуации.

— Трон и меч! — ахнул Соларион. В голосе у него ясно читалось радостное облегчение.

— Хвала Императору! — прибавил Фосс. Они с Зидом пожали друг другу запястья во взаимномпоздравлении.

— «Сошли они с небес на крыльях огня и стали, — негромко процитировал Раут. — И возрадовалисьсердца наши, и нарекли мы их своим избавлением во веки веков».

Эту цитату Каррас не узнал. Половина мыслей сейчас у него была занята другим. На него снизошловдруг какое-то необъяснимое убеждение. Он взглянул на Хирона и принял решение, причину которогопонял лишь потом. Что-то внутри — ощущение не совсем его собственное — подсказало, что Хирон недолжен остаться последним членом истребительной команды здесь внизу. Хотя Каррас и не смогподыскать логического объяснения этой убеждённости, но как псайкер он уже научился верить своиминстинктам в такие моменты.

— Альфа — Жнецу-1. Коготь-6 эвакуируется первым. Передайте указания Жнецу-2. Жнец-3 пустьостаётся на месте: элементов обеспечения для возврата не осталось. Подтвердите.

— Никак нет, Альфа, — отозвался командир полётной группы. — У нас приказ сначала принять посылку.

— «Жнецы», Альфа напоминает вам, что вы обращаетесь к одному из космических десантников самогоИмператора. Вы будете делать, как приказано, иначе за последствия я не ручаюсь! Коготь-6эвакуируется первым. Приём.

Наступил момент напряжённого молчания, затем лётчик смиренно ответил:

— Вас понял, Альфа. Жнец-2 занимает позицию. Ждите сброса магна-захватов.

Несколько минут спустя побитая туша Хирона унеслась вверх и пропала из виду в длинной, гулкойшахте. Несмотря на то, что дредноута уже не было видно, Каррас по-прежнему слышал, как Плакальщикнедовольно бурчит об унижении, когда тебя вытаскивают, словно рыбу на крючке.

«Жнец-2» отвалил в сторону. «Жнец-1» занял его место и сбросил четыре троса, один из которыхоканчивался люлькой из чёрной пластали. К этой люльке десантники привязали ремнями безвольноетело Белого Феникса. Она ещё дышала, но шевеление паразита усилилось. Такой роскоши, как время, унеё почти не осталось.

Истребительная команда наблюдала, как люлька уносится вверх, после того как Каррас дал добро«Жнецу-1» на подъём. Затем Соларион, Раут и Фосс повесили оружие на магзамки, вдели каждый ногу впетлю на конце троса, дали сигнал сматывать лебёдки и сами начали быстрый подъём к штурмовомукораблю, зависшему над головой.

Зид с Каррасом остались на дне, задрав головы.

— Прежде чем мы вернёмся на «Святую Неварру» к этому ублюдку инквизитору, я думаю, тебе стоиткое-что узнать, Грамотей.

Каррас взглянул на Гвардейца Ворона, удивлённый тоном его голоса.

— Я слушаю.

— Там, в гнездилище ксеносов, после того, как орда ушла охотиться на вас со Смотрящим, меня кое-чтопривлекло. Там позади была глубокая пещера. Я её заметил, когда зачищал последних генокрадов. Ярешил по-быстрому глянуть.

— И?

«Коготь-2, 3 и 4 на борту, — доложил «Жнец-1». — Что там? Альфа, подождите минуту. У нас какие-топроблемы с тросами».

Зид продолжил:

— Там было несколько капсул, сделанных из металла. Не из хитина. Это были не тиранидские штуки.Больше похожи на одноместные абордажные торпеды: диамонитовый бур на носу и все признакичеловеческого производства. Как раз в размер генокрада, Грамотей. На самом деле, когда я глянулвнутрь, там были отметины, указывающие на то, что изнутри выбрались генокрады.

В молчании, которое последовало за его словами, остался весь смысл непроизнесённого.

В шахту слетел один-единственный трос. Свободный конец шлёпнулся на пол прямо перед ними.

«Какие-то проблемы с лебёдками, Альфа, — сообщил по воксу «Жнец-1». — Странная ерунда какая-то.Пришлось спустить трос вручную. Вам и Пятому придётся подниматься самостоятельно».

Каррас приказал Зиду лезть первым:

— Я сразу за тобой.

Но Зид ещё не закончил. Он подошёл к тросу, ухватился, но остановился и спросил:

— Ты понял, да?

«Я понял, — подумал Каррас кисло. — Инквизиция. Ордо Ксенос».

Заражение Кьяро генокрадами было намеренным, его устроили люди против людей. Но, во имя ТеррыСвятой, зачем?

— Они выжгут это место, — продолжил Зид, дёргая трос, чтобы удостовериться, что тот держитсякрепко. — Шахты всё равно почти иссякли. Видно, потому и выбрали эту планету. Как только нас здесьне будет, долго они себя ждать не заставят. Они не могут позволить, чтобы правда вышла наружу.Больше ничто с этого шарика не улетит. После нас.

— Экстерминатус, — проговорил себе под нос Каррас. Слово само по себе уже вызывало холоднуюдрожь. Целый мир, очищенный от жизни. Мера крайняя, но какой ещё остаётся выход, еслигражданское население заражено порчей тиранидов? Эту порчу нельзя искоренить никаким другимобразом, и слишком опасно оставлять ей хоть какую-то возможность, даже совсем призрачную, найтивыход с этого мира.

Он подумал о женщине, для спасения которой они отдали столько сил, и о чуждом существе, готовомвырваться наружу из её утробы. Узнает ли он когда-нибудь, почему так важно было вернуть её? Узнаетли он когда-нибудь, как именно он и его команда послужили воле Императора? Они рисковали жизнью,стояли на краю пропасти и взглянули смерти в лицо. Разве они не заслужили права знать? И еслиКаррас когда-нибудь узнает, будет ли он считать справедливым, что целая планета заплатила за игру, вкоторую сыграла здесь Инквизиция?

Похоже, что вряд ли...

— Больше об этом ни слова, Призрак. По крайней мере, пока. У меня такое чувство, что Сигма следит завсем, что мы говорим и делаем. На борту «Святой Неварры» нет ни одного надёжного места. Пока держиглаза и уши открытыми. Даже самый лучший хирург иногда ошибается. И Сигме лучше бытьосторожнее, если он не хочет однажды порезаться о собственный скальпель...

— Можешь на меня положиться, Грамотей.

Гвардеец Ворона начал подъём; его собственные мышцы работали в полной слаженности с неутомимымиискусственными мышечными пучками под керамитовыми латами. За несколько секунд он оказалсядовольно высоко от Карраса, и тогда вожак истребительной команды ухватился за трос и началподниматься сам. Он взбирался лишь чуточку медленнее, чем Гвардеец Ворона, но ведь никто недвигается так же быстро, как Зифер Зид...

Каррас взобрался метров на пятнадцать от пола и как раз собирался миновать нижний крайвентиляционной шахты, когда внезапно остановился. Он почувствовал, как нечто острое и жгучеепокалывает психическое «я» — ощущение, что что-то сильно не так. Это был лишь краткий миг, но вэтот миг он понял, что радость победы тогда, у точки сбора номер два, была преждевременной.

Снизу раздался шум воздуха. Что-то сильное ухватило его за бронированную лодыжку и со страшнойсилой дёрнуло вниз.

Каррас пролетел пару метров и врезался в нападавшего. Стопор на обвязке сработал, остановивдальнейшее падение.

Библиарий обернулся и увидел злобный взгляд повелителя выводка. Тварь шипела и яростно извивалась,вцепившись в трос прямо под ним. Падение в насыщенную маргонитом воду не убило её, но погружениев опасно едкий раствор жутко оплавило кожу и придало ей белёсый оттенок мертвечины. Из прорех вобожжённом мясе блестела кость. Культи рук, обрубленных Каррасом у запястий, жутко обгорели исъёжились. Но вторая пара пятипалых рук с когтями осталась в полном порядке и по-прежнему былатакой же смертоносной.

Отпустив трос одной рукой, зверь свирепо ударил Карраса раз, другой... Карраса закрутило. Оружиесоскочило и полетело вниз, со стуком рассыпавшись по каменному полу — всё, кроме боевого ножа,пристёгнутого к правому наголеннику. Второй удар рассёк перевязь Арквеманна, клинок улетел остриёмвниз и глубоко вонзился в пол. Сердца Карраса упали. Он знал, что его способностей не хватит, чтобыпризвать клинок обратно в руки. Только не сейчас.

— Грамотей! — крикнул Зид сверху.

Гвардеец Ворона начал спускаться обратно.

Повелитель выводка прыгнул вверх, пытаясь миновать Карраса и ухватиться за трос выше — и тут доКарраса дошло, что тварь не просто хочет их всех убить. Она пытается вернуть тело женщины. Ей нужнанерождённая тварь внутри.

Но, когда полуразложившееся создание прыгнуло, Каррас схватился за него и повис, отчаянно пытаясьне дать тому подняться. Проклятый чужак по-прежнему был физически гораздо сильнее, несмотря настрашные повреждения. Он забился и задёргался, и принялся лупить Карраса обезображеннымируками, которые не могли цепляться за трос.

Каррас не видел другого выхода. Прямо здесь и сейчас у него был только один шанс сделать так, чтобызадание завершилось успешно. Цена этому была велика, но Чёрная река рано или поздно забирает всех,даже тех, кто прежде уже возвращался из её бурных астральных вод.

Вызывающе взревев, Призрак Смерти выдернул свой нож, дотянулся, крепко ухватив повелителявыводка свободной рукой — и одним резким взмахом отсёк верёвку.

Вместе, они полетели вниз — прямо на холодный, твёрдый камень.

Чудовище в ярости завопило. Этот крик резко оборвался, когда земля подпрыгнула и ударила по нимобоим. Удар был жестоким. Каррас крякнул, слыша хруст костей. Нож укатился в сторону. Дажесиловые доспехи не смогли полностью защитить организм от такого падения.

Всё тело пронзила боль. Предупреждающие значки на сетчатке левого глаза вспыхнули красным.Правый глаз ослеп. Каррас не знал почему. Часть вспомогательных систем брони не работала. Основныесистемы и моторные функции сообщали о растущем падении производительности. Сочленения костюманачали замыкаться.

Рядом с головой Каррас почувствовал тяжёлую поступь — стук когтей по окровавленному камню. Онглянул вверх оставшимся глазом.

Зверь возвышался над ним, содрогаясь от ярости и боли.

«Лишь ещё один жуткий кошмар в Галактике, где их полно, — подумал Каррас. — Не тебепредназначено править в ней, чудовище. Лишь человек может подняться выше своих звериныхинстинктов. Лишь человек может подняться на более высокий уровень сознания. Лишь для человекаесть надежда на спасение. Вот почему ты и твой род будут проигрывать. Всегда. Будущее принадлежитчеловеку».

Повелитель выводка тиранидов присел над ним и занёс когтистые лапы, готовый вскрыть броню, словноэто простая фольга, и вырвать оттуда все внутренности.

Жизненных сил у Карраса почти не осталось, и он дал отпор единственным оружием, которое осталось впределах досягаемости.

Он позволил силе имматериума потечь сквозь себя.

Над его телом поднялось белое злопламя. Оно вспыхнуло на побитой броне — и Каррас собрал всю своюволю, чтобы окончательно уничтожить тварь, что нависла над ним.

Воздух затрещал от энергии эфира. Каррас услышал голоса, что насмехались над ним, голоса из варпа —мрачного царства, из которого проистекала его сила. Это рискованно и всегда было рискованно, но онбыл готов к этому. Его учили этому. Он растворил пошире внутренние врата и пропустил через себя ещёбольше силы. Он обратился к мантрам, которыми могущественный Афион Кордат научил егозащищаться.

Повелитель выводка отшатнулся, отброшенный поднявшейся психической волной. Чудовище тут жеобратилось к собственному психическому дару — и схватка между ними вспыхнула в ещё один,последний, раз.

Где-то вдалеке Каррас слышал голоса, зовущие его из вокса, но сейчас в этом не было толку. Сейчас ониничем не могли ему помочь. Посылка у них. Они должны улетать, пока повелитель выводка застрялздесь. Успех задания имеет свою цену. Ценой сегодня стала его жизнь. Каррас всегда знал, что однаждытакое случится.

Земля под двумя непримиримыми врагами задрожала. Каменный пол начал трескаться. Отколотыекамешки поплыли в воздухе на потоках психического огня. Из свежих трещин в куполе потолка и покраям вентиляционной шахты хлынули огромные водопады земли и пыли.

Каррас почувствовал прилив силы у повелителя выводка, подпитанной чистой животной яростью зверя:отголосок нерождённого ксенопаразита удалялся. «Жнец-1» уходил. Повелитель выводка проиграл.Операция «Ночная жатва», какой бы ни была её истинная цель, подошла к концу. Отряд «Коготь»справился с заданием.

Теперь настало время закончить всё как следует — и для этого остался только один путь.

— Я умираю в битве, — яростно проговорил Каррас, — и тем заслужу своё перерождение!

Он распахнул врата разума так широко, как только мог, — так широко, как никогда не рисковал прежде.Напор силы превратился в бушующий свирепый поток. Издевательские голоса из варпа стали громче иближе. Земля под ним затряслась, словно в разгар мощного сейсмического катаклизма.

— Мы умрём здесь вместе, нечестивый ксенос, — рычал Каррас, — но из двоих только я буду жить снова!

Огромные, смертоносные куски скал начали отваливаться с потолка, падали на землю и разбивались совсей силой, какую им придавали вес и гравитация.

Зверь отбивался: его собственная мощь росла, чтобы справиться с потоком мощи Карраса — сила насилу.

Каррас не мог пропускать сквозь себя больше. Он полностью отдался той мощи, что текла сквозь него,надеясь, что этого хватит. Он чувствовал, как невиданные твари слетаются к нему из далёкого далека,но скорость их была неизмеримо высока. Он молился лишь, что он и повелитель выводка погибнутпрежде, чем его душа будет отнята.

Толстый потолок полости мощно прогнулся и рухнул совсем. Абсолютная окончательность опускалась насцепившихся поединщиков — тысячи тонн кувыркающихся острых чёрных камней. Каррас испустилпоследний крик — уже просто рык:

— Не убоюсь смерти, я — тот, кто...

Закончить он не успел.

Глава 20Тишина.

Ни лопочущих голосов, сводящих с ума. Ни ревущего потока психической силы, штурмующего границыего сил и психики. Ничего.

Только тишина.

Тишина и боль.

Ощущения смерти Каррасу были не внове. Он сам воплощал её больше столетия. Он заходил за еёмрачный занавес, чтобы доказать, что достоин называться Призраком Смерти. И сейчас он ощущал, каксмерть бушует внутри него: весь этот белый огонь и чёрный лёд, и жгучий, и одновременно леденящийдо мозга костей. Его латы пробиты и разодраны: когти взбешённого тиранидского исчадия более чемподходили для того, чтобы разодрать целый комплект силовых доспехов космического десантника вклочья. Одно из сердец — основное — было практически разрушено; второе — орган, известный как«сберегатель», — боролось, чтобы сохранить ему жизнь, при том, что из тела свободно уходило сейчасстолько крови. Из прорех разодранного панциря натекло больших липких луж бордового цвета. Самакровь весьма отличалась от обычной. Даже сейчас сильнодействующие коагулянты заставляли еёсворачиваться, закупоривая раны, которые уже должны были его прикончить. Но всё равно уже

слишком поздно. Каррас похоронил себя и повелителя выводка в невообразимо глубокой могиле. Тут онии будут лежать, переплетясь в смертных объятьях. Но это ничего. Для Карраса даже это была победа. Онзабрал врага с собой в могилу, и хотя бы эта скверна больше не будет угрожать Империуму.

«А, я слышу... Теперь я слышу воды вокруг».

Сознание покинуло разрушенное тело и выскользнуло за пределы материального мира в знакомыйпроход, который ведёт в мир следующий. Чёрная Река. Вокруг со всех сторон бурлила и плескаласьогромная труба чёрной воды. Каррас почувствовал, как его уносит.

Присутствия повелителя выводка здесь не ощущалось.

«Конечно, нет. Как будто у такой чумы на лике реальности может быть душа!»

Но кто-то здесь всё-таки был. Плывя по бурным течениям Чёрной Реки, Каррас почувствовал, какоткуда-то из другого места в его реальность переместилось нечто беспредельное и могучее. Ужас объялего. Он чувствовал подобное присутствие, когда умирал в последний раз. Со дна прошедшего столетиявсплыла память о той битве на краю забвения. Эта тварь, эта новая сущность, распространяла вокругтакое же зловоние и вдобавок была гораздо сильнее. Каррас понял сразу, едва тварь началавоплощаться перед ним, что явился враг, которого он не в силах одолеть.

Голос существа, когда оно наконец обратилось к нему, был голосами великого множества, идущими совсех сторон. Сами тёмные воды встрепенулись при звуках этого голоса. Всё вокруг, казалось, затряслосьи задрожало, и боль, которую Каррас думал, что оставил позади вместе с разрушенным телом, вдругвернулась, только теперь она усиливалась многократно при каждом слове, какое произносила тёмнаясущность.

— Лиандро Каррас, — промурлыкал голос и хмыкнул, — первый кодиций Призраков Смерти. СынОкклюдуса. Как остра твоя боль!

Существо захохотало — звук походил на тысячу раскалённых игл, пронзающих плоть.

— Посмаковать бы её подольше, — продолжала сущность, — но не для того я преодолел барьеры времении пространства и нарушил твой уход, чтобы просто насладиться предсмертными муками. Более высокойнаграды я ищу, и ничто другое меня не устроит.

Каррас мало что из этого понял. Самые слова для него были мучительной пыткой. Усилием воли онпопытался миновать эту сущность, чтобы поскорее быть смытым в вечный Послемир бурными водамитуннеля, но оказалось, что он накрепко прикован к месту, и никакими усилиями разума ему неосвободиться, сколько бы он не старался. Каррас попытался удержать внимание на тёмном силуэте,висящим перед ним, но сумел лишь едва взглянуть на него. Нечто почти физическое и абсолютнонепреодолимое каждый раз вынуждало его отвернуться в сторону.

Он сумел получить лишь общее представление, хотя представить себе такое невозможно.

Трёхликое. Пятирогое. Семикрылое. Чёрное, как безлунная и беззвёздная ночь.

Чёрнота самой пустоты.

Сущность расхохоталась вновь, наслаждаясь неспособностью человеческого разума постичь ни её мощи,

ни её облика.

— Ты ещё не умер, Лиандро Каррас, — сообщил страшный голос. — Даже сейчас твоя материальнаяформа борется за жизнь. Встанешь ли ты снова? О, безусловно. Только, когда ты встанешь, ты передашьот меня послание, ибо есть один — известный тебе — за кем числится должок — и очень большойдолжок.

Каррас отгородился от такого безумия. Он не посланник демонам. Лучше умереть — раз и навсегда.Пусть Чёрная Река унесёт его прямо сейчас.

— Я не буду носить никаких посланий от таких, как ты, — прошипел он. — Отпусти меня или сломай моюдушу полностью, но от меня ты не получишь ничего!

Сущность придвинулась со всех сторон ближе — и разум Карраса взвыл от новой мучительной боли.

— Ты отнесёшь послание, библиарий, или я нашлю такую кару на твой обожаемый орден, что ты ипредставить себе едва ли сможешь. Я осыплю их столетиями боли и бесчестья. Ни на миг они не смогутизбежать моего гнева. Это начнётся не сегодня, конечно. Всё-таки, что за погибель без чуточкипредвкушения? Для начала, скажем, лет десять. Может, чуть больше. Но судьба их настигнет — судьбастоль чёрная, что само их имя вычеркнут из всех записей, и это будет на твоей совести.

— Пустые слова, демон, — зло выплюнул Каррас.

— Тебе лучше знать. Сколько своих деяний Призраки Смерти держат в секрете! Однако это не такойсекрет, как ты думаешь. Так что: или ты доставляешь моё послание, или я доставлю твоему стольпочитаемому братству горести, муки и вечное проклятие.

Каррас взвыл от злости и боли:

— Отвергаю тебя! Слова Хаоса сходят лишь с языков лжецов и предателей. Ничего ты не знаешь.Император Человечества, дай мне покой в забвении! Отринь от меня это чудовище!

Демон наслаждался. Его хохот звучал так низко и мощно, что искажал даже воды Чёрной Реки,растягивая там, сжимая тут, так что река шла рябью так, как Каррас никогда не видел прежде. Сильнеедоказательства мощи этого существа уже быть не могло. А потом демон произнёс то, от чего Карраслишился остатков самоуверенности.

— Шарьякс, — глумливо сообщил демон, — такое бремя для того, кто на нём восседает.

Каррас заставил себя остаться в молчании, хотя внутри у него эхом перекатывалось громогласноеотрицание.

— Прямо сейчас его сила высасывает жизнь из твоего обожаемого магистра ордена. Как это было совсем Первыми Призраками. Глупый Коркад. За сидение на Стеклянном троне должна быть уплаченавеликая цена. И всё-таки Призраки Смерти всегда её платят, даже такую страшную. И всё это из-завидения, которое едва не привело твоего основателя на грань безумия!

«Откуда он может это знать? — подумал Каррас. — Окклюдус под защитой. Ни один демон не можетпоявиться на этой священной земле. Мы бы уже знали об этом».

— А что, интересно, сделает Инквизиция, когда узнает о Шарьяксе? Что подумают твои напыщенныелорды Терры? — и снова демон расхохотался, и звук был чистой, сочащейся отовсюду злобой, и она

проникала в разум Карраса, обволакивающая, удушливая. — Так что ты передашь моё послание,Лиандро Каррас. Ты передашь его — или мы посмотрим, насколько ужасна сила раскрытого секрета.

Каррас не ответил. Он просто не мог найти слов. Голова шла кругом. С этой гнусной тварью никакихсоглашений быть не может. Он не станет так пятнать свою душу. Если бы только исчезнуть совсем,оказаться стёртым с лица всего сущего, словно никогда тебя и не было. Но уповать на подобное тщетно.Он здесь — и ничего не может сделать, чтобы что-то изменить.

«Ничего, кроме надежды на окончательную смерть. Тогда хотя бы участь посланника не падёт на меня».

Демон прочёл его мысли.

— Нет, — ответил он просто, — ты не умрёшь. Я уже отрядил частицу своей силы, чтобы поддержатьтебя. Моя сила подкрепляет твою собственную, подстёгивая восстановление. Ещё я заставил других —твоих товарищей — искать тебя. Они копают прямо сейчас, — и снова он захохотал, так больно, будтоплеснул кислоты на открытые раны. — Отныне, библиарий, ты будешь обязан тем, что выжил, мне.Пусть это знание жжёт тебя изнутри, если не сделаешь то, что я сказал.

Каррас больше не мог этого вынести. Его рассудок был на пределе. Если Каррас его потеряет, такойхрупкий сейчас, то останется открыт для настоящей одержимости.

— Говори своё проклятое послание и изыди, исчадие варпа! Доставлю я его или нет, но говори егосейчас и освободи меня, будь ты проклят!

— Тогда слушай внимательно, козявка, ибо для меня ты и есть козявка. Ты передашь этому вероломномущенку Экзорцисту — Дариону Рауту, что я не забыл ни о нём, ни о его долге. Ты передашь емуследующее: меня нельзя отвергнуть. Что принадлежит мне, будет уплачено полностью. Меня,Гепаксаммона, Князя Скорбей, нельзя отвергнуть!

При этих последних словах ярость демона стала так велика, что Каррас едва не потерял себя.Бессчётные внутренние голоса заполнили разум, одолевая его и повторяя снова, и снова, и снова:

— Гепаксаммона нельзя отвергнуть!

Каррас чувствовал, как слабеет его «я», чувствовал, как его личность, самое его сознание тускнеет,растворяется, гаснет. Он боролся, пытаясь удержаться, повторяя про себя мантру, которая определяластоль многое в его жизни — девиз своего ордена:

«Не убоюсь смерти, я — тот, кто воплощает смерть во имя Его.

Не убоюсь смерти, я — тот, кто воплощает смерть во имя Его.

Не убоюсь смерти, я...»

— Тот, кто воплощает смерть во имя Его! — прогремел новый голос. Мощный, всепоглощающий почтитак же, как у демона Гепаксаммона, только это был один голос, а не множество, и каждое словоисточало мягкий белый свет, который изгонял боль. Каждое слово глушило ужасающий звук множестваголосов демона. Глушило, пока не осталось ни одного.

А потом поверх всего остального вторглось нечто совсем неожиданное.

Каррас услышал шум маховых перьев, вспарывающих воздух.

Глава 21Что-то небольшое и чёрное пронеслось через сознание Карраса и ударило прямо в серединудемонической фигуры. Не было ни рыка, ни вопля ярости или негодования, ни мига для чего-топодобного. Каррас увидел, как в мгновение ока и Гепаксаммон, и Чёрная Река застыли и разлетелись накусочки, как будто всё вокруг было просто картиной на огромном стеклянном листе. Свет на секундуослепил, но хлопанье крыльев продолжалось, постепенно стихая по мере того, как источник звукаудалялся. Когда слепота прошла, Каррас обратил сознание в сторону звука и увидел, как за снежнымхолмом исчезает чёрная ворона.

Кладбище на Окклюдусе!

Шум улетевшей птицы сошёл на нет, и вместо него послышался хруст чьих-то шагов по снегу. Каррасобернулся.

— Успокойся, хаджар. Времени мало, а ты должен кое-что услышать.

Каррас опешил. Опешил и растерялся.

В нескольких метрах от него остановился Афион Кордат и улыбнулся. Хадит был облачён в полныйтерминаторский доспех, однако убранный скорее для церемоний, чем для битвы. Печати чистотытрепетали на ветру, которого Каррас не ощущал. Почётные знаки старшего библиария, отлитые взолоте, серебре и украшенные драгоценными камнями, сверкали на жидком зимнем солнце, ушедшемдалеко за полдень, которого здесь и сейчас просто не могло быть.

Каррас понимал, что находится в воображаемом месте, знал, что его материальное тело покоится вмогиле из плотно сбитого чёрного щебня там, на Кьяро.

Кордат, похоже, тоже это знал.

— Раз ты видишь меня здесь, Лиандро, — сказал он, переставая улыбаться, — тогда ясно, что основнаялиния будущего, в которой ты лежишь, умирая под камнем рухнувшей шахты, произошла. Для тебя этонастоящее, и, без сомнения, оно выглядит по-настоящему мрачным. Ты понёс страшные раны. Хорошобы, если бы было наоборот, мой хаджар, но приободрись, если сможешь. За все твои страдания у нас естьвеская причина для радости. Ты будешь жить. И лишь на этом пути лежит самая величайшая надеждаордена. Больше об этом я ничего не могу сказать, чтобы не повлиять на будущее. Однако, то знание,которым я поделюсь с тобой сейчас, не закроет путь, по которому ты должен продолжать идти. Пойдиже всё другим путём... Ладно, это теперь вряд ли имеет значение. Что имеет значение, так это — идтивперёд. И потому я создал это всё, — тут он обвёл жестом пейзаж вокруг, — чтобы иметь возможностьнаправлять тебя, пусть между нами лежит бездна пространства.

Кордат дал знак Каррасу пройтись, и тот двинулся рядом; из-за нависающей туши терминаторскихдоспехов даже со своим немаленьким ростом он выглядел карликом. Всё казалось таким реальным, покрайней мере — зрительно. Сейчас он вроде бы видел нормально обоими глазами. Каждая упавшая

снежинка блестела в точности так, как полагалось. Надгробия выглядывали из-под толстого слоя снегаточно так, как он помнил, — плиты из чёрного камня, исписанные теми самыми древними письменами,которые не мог прочесть никто из живущих. Однако отсутствие запахов и телесных ощущенийсовершенно чётко указывало на нематериальную природу всего происходящего.

А, может, это всё лишь трюк? Подлая ловушка, подстроенная Гепаксаммоном?

«Нет. Это — мой хадит. Я это чувствую. Я бы сразу понял».

Так, словно прочитав его мысли, Кордат продолжил:

— Вмешательство демона — это то, чего мы не предвидели до недавнего времени, и серьёзность еговнимания к тебе ещё пока нам не понятна. Время — вещь очень непостоянная в вопросах того, что онорешает открыть. Тебе это известно. Действия Хаоса всегда трудно понять. Что нам известно, так это то,что ты выживешь. Понадобится немало труда, чтобы поставить тебя на ноги, но инквизитор, к которомутебя приставили, этот так называемый Сигма, имеет в своём распоряжении такие ресурсы, которыемногим и не снились. И, несмотря ни на что, он захочет оставить тебя у себя на службе. У него есть своиамбиции, а его психический шабаш проник сквозь пелену будущего и увидел знамения твоей важностидля достижения его целей. Этих целей мы постичь не можем. Линии будущего, открывающие их,туманны и размыты. Мы думаем, что это сделано нарочно. Как бы там ни было, Сигма не уволит тебя отслужбы. Это совершенно точно.

— Я не могу сейчас поделиться с тобой другими деталями, не закрыв те линии будущего, которые намнужно сохранять открытыми, мой хаджар, но наступит момент, когда амбиции Сигмы и чаяния нашегоордена сойдутся. В важности с этим не сравнится ничего. Возможно, это будет нелегко, но не позволяйсебе слишком больших вольностей с этим человеком. Его терпение имеет свои границы. Ты можешьиспытывать его, если нужно, но не перестарайся. Что касается твоих новых братьев, держи их к себепоближе. В них твоя сила. Они проследят, чтобы Арквеманн был найден. Клинок понадобится тебе вновьдовольно скоро. У него тоже есть своя роль.

У Карраса были вопросы, слишком много вопросов, но слова, он знал, сейчас напрасны. Думать, что этореальный разговор, было бы ошибкой. Духа Кордата здесь не было. Это полностью сконструированноевидение, размещённое на этой линии времени когда-то в прошлом в надежде, что Каррас проживётдостаточно долго и правильно сделает нужный выбор, чтобы наткнуться на него.

Кордат перестал шагать и протянул облачённую в латы руку к плечу Карраса. Каррас повернулся.

— Твои братья и я в Логополе продолжаем прорицать будущее изо всех сил, имеющихся в нашемраспоряжении, Лиандро. Даже мегир обратил часть своей силы на основные линии твоего будущего.Столько ещё скрыто, но то, что мы видели до настоящего момента, дарит великую надежду — первуюнастоящую надежду для ордена за тысячи лет. Кадаш реален. Великое перерождение ближе, чем когда-либо. Я никогда не смел и вообразить, что оно наступит в наш век.

Каррас не удержался:

— Великое перерождение? Правда, оно грядёт?

Кордат, конечно, его не услышал. Его на самом деле здесь не было. Вместо этого хадит тепло улыбнулсясвоему протеже и сказал:

— Немалых трудов стоило засеять твоё будущее такими моментами, как этот, Лиандро. В этом таитсянемалый риск для нас обоих. Смертельный риск. Случайное создание одного-единственного крупногопарадокса может положить конец всему. Поэтому такие визиты будут из необходимости редкими. Но,где смогу, я приложу все силы, чтобы вести тебя и дальше, куда бы ни потребовалось. А сейчас...

Он потянулся к Каррасу, и оба они опустили взгляд на мощную бронированную руку, что появилась впромежутке между ними.

— Хватай! Хватайся за руку!

Голос изменился, внезапно и полностью. Это был не Афион Кордат.

— Давай, Грамотей! Хватай меня за руку. Цепляйся!

«Грамотей? Когда это мой хадит..?»

Яркий свет взорвался у него перед глазами, вытесняя воображаемый заснеженный пейзаж. По глазамрезануло острой болью. Он моргнул и попытался отвернуться. Боль потихоньку прошла. Он моргнулснова. Правый глаз всё-таки ослеп, но генетически усиленный зрачок второго скоро приспособился.

Каррас увидел протянутую бронированную руку. Взгляд поднялся по руке к наплечнику с выступающейдревней надписью и знакомым изображением черепа. Передвинув глаза чуть левее, Каррас увидел рылошлема. Появилась ещё одна рука и сняла шлем, открывая широкое, улыбающееся лицо, изрезанноеморщинами и шрамами, но дружеское и открытое.

— Омни? — проскрипел Каррас. Глотку и лёгкие, казалось, набили острым гравием.

Имперский Кулак ухмыльнулся сверху:

— Добро пожаловать из мёртвых, Грамотей! А ты живучий гад!

ЭПИЛОГМасляные светильники мерцали, но тени не колыхались в ответ. С разных концов стола изполированного дерева друг на друга смотрели две фигуры: скрытые капюшонами, спрятанные подмасками тени, почти точное отражение друг друга. Всегда те же самые две фигуры. Всегда в той жесамой комнате с тем же простым убранством, из которого ничего не было реальным, кроме двухразумов, которые явились на встречу, чтобы пообщаться в тайне. Их перенесли в этот воображаемыйинтерьер усилия работающих на износ астропатических хоров в их распоряжении.

— В отчёте сказано, что он восстановится, — сказала одна фигура. — Полностью?

— Мой главный медик считает, что потребуется некоторая аугментация, — ответила другая. — Но, еслимы перебросим его на Дамарот быстро, он сможет вернуться в рабочее состояние. Тамошнийапотекарион может похвастаться таким оборудованием для клеточной регенерации, какого в Империумебольше нет ни у кого.

— А-а-а, те захваченные у эльдар устройства...

— Потребуется время. Ущерб велик. По всем здравым соображениям, он должен был умереть.

— Возможно, вы его недооценили.

— Вам это известно лучше, чем мне. В игре участвует кто-то ещё, но кто — это от меня ускользает.

— Я уверен, это не надолго. А остальной отряд «Коготь» — они исполнили свою роль как ожидалось?

— Предсказуемы до последней запятой. Несмотря на поверхностные отличия, все космодесантникислеплены из одного теста. Они так стремятся быть героями. Честь и слава постоянно застилают имрассудок. Они по-прежнему явно не доверяют мне, но не думаю, что им стало известно об истиннойпричастности ордоса к ситуации на Кьяро. Свои клятвы они будут держать.

— Хорошо. Не давайте им послаблений. Если они на самом деле те, кто нам нужен, им придётся вынестигораздо больше, чем во время операции «Ночная жатва». Что касается вашего бывшего следователя:хорошо, что она осталась жива. Редкая возможность для нас. Я думал заполучить только детёныша, ното, что мать выжила, — колоссальный бонус. Мы должны сохранить ей жизнь после родов. Как только еёсостояние стабилизируется, и она пройдёт надлежащую обработку под наши нужды, будет увлекательнопосмотреть, как отпрыск реагирует на неё в закрытом полями Геллера окружении. Мои поздравления.Чёрное семя принесло тот самый плод, которого мы ждали. Лучше и быть не могло, старина. Мыполучим свои ответы и, возможно, со временем у нас будет величайшее оружие, какое только наш ордоснадеялся получить.

— Её стазисная капсула будет перевезена на ваш фрегат, как вы указали. По нашим ожиданиям, мыдостигнем координат места передачи за три недели.

— Мои люди будут ждать. И затем — на Дамарот, так?

— Отряд «Коготь» будет разделён и отправлен на одиночные операции, пока их Альфавосстанавливается. Для операции «Меткий стрелок» на Каркарусе я направлю отряд «Скимитар». Ктому времени они должны закончить с орочьим вторжением на Иксио.

— Будем надеяться, «Коготь» скоро будет в полном составе. Сложа руки сидеть нам некогда, даженесмотря на этот успех. Будет ещё немало тупиков и неудач, прежде чем наше долгое путешествиеподойдёт к концу. Продолжайте поиски. Продолжайте превосходить мои ожидания.

— А Кьяро?

— Я сам дам разрешение применить обычные меры чуть позже сегодня. Совет Караула на Таласе-Примменя поддержит. Оборонительные мониторы флота пока будут держать карантин, а корабль-убийцаприбудет в течение недели. Не останется ничего.

— Тогда, с вашего разрешения, я откланяюсь. Только, прежде чем вас оставить... Моя сестра...

— Она спит, мой друг, как и прежде. Никаких перемен. Возможно, со временем мы сможем использоватьрезультаты Чёрного семени для её выздоровления. Или, возможно, её излечение пойдёт совершенно поиному пути. Вот почему мне нужно, чтобы вы оставались там, где вы есть, и продолжали делать то, чтоумеете делать лучше всего. Никому другому я доверять до такой степени не могу.

— Обещаю. Я сделаю всё, что нужно сделать.

— Я знаю. И вместе однажды мы излечим её. Не теряйте веры.

— Бдительность. И пусть Император присмотрит за вами.

— Бдительность, старый друг. In nomine Imperator. Скоро мы поговорим ещё.

Во имя Императора (лат.)1.

Источник — https://wiki.warpfrog.wtf/index.php?title=Караул_Смерти_/_Deathwatch_(роман)&oldid=14462

Эта страница в последний раз была отредактирована 20 июля 2020 в 05:38.