ВОЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ МО РФens.mil.ru/files/morf/military/files/textdiss(2).pdf · матике, лексикологии, межкультурной коммуникации,

ВОЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ МО РФ

Кафедра ближневосточных языков

На правах рукописи

Крылов Алексей Александрович

СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ,

ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ

И ФУНКЦИОНАЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

РЕЧЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ

НОСИТЕЛЕЙ АРАБСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ

Специальность 10.02.20 – сравнительно-историческое,

типологическое и сопоставительное

языкознание

Диссертация на соискание учёной степени

кандидата филологических наук

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Э. Н. Мишкуров

Москва – 2017

2

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………….………….5

ГЛАВА I. СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ, ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ

И ЭТНОПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ...................................................................................................16

§ 1. Социолингвистическая характеристика речевого поведения арабофона и рус-

скоязычного коммуниканта………….........................................................................16

1.1.1. Языковая ситуация как компонент коммуникативной среды социума……........16

1.1.2. Особенности языковой ситуации в арабоязычном ареале…..........…............20

1.1.3. Особенности языковой ситуации в русскоязычном ареале…........................29

§ 2. Сущность и понятие речевой деятельности и речевого поведения……….....34

1.2.1. Теория речевой деятельности и деятельностный подход к научным исследо-

ваниям в современной лингвистике.............................................................................34

1.2.2. Феномен речевой деятельности в свете «лингвистического поворота» в фи-

лософской герменевтике…………………………………….…..................................41

1.2.3. Речевое общение как актуализация коммуникативной функции языка…............47

1.2.3.1. Коммуникативный акт как прагматическая единица речевого общения..............53

1.2.4. Речевое поведение коммуникантов как отражение структурных и социаль-

но-культурных особенностей языковой личности……..…………….......................58

§ 3. Национальные и коммуникативно-прагматические особенности речевого и

неречевого поведения коммуникантов…………………….………………………...62

1.3.1. Коммуникативные стратегии и тактики речевого поведения носителей араб-

ского и русского языков……………………………..….……….................................62

1.3.2. Лингвокультурологическая и психолингвистическая характеристики рече-

вого поведения носителей арабского и русского языков..........................................66

1.3.3. Неречевое поведение носителей арабского и русского языков как менталь-

ный, культурологический и социально-психологический феномен…..........................75

ВЫВОДЫ……………………………………………...…………………....................79

3

ГЛАВА II. ВЕРБАЛЬНЫЕ И НЕВЕРБАЛЬНЫЕ КОМПОНЕНТЫ РЕЧЕВОГО

ПОВЕДЕНИЯ НОСИТЕЛЕЙ АРАБСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ…………...83

§ 1. Коммуникативные стратегии и тактики и их вербальная реализация…..............83

2.1.1. Реализация коммуникативных стратегий и тактик в речевом поведении но-

сителей арабского и русского языков при кооперативном общении…………......83

2.1.2. Реализация коммуникативных стратегий и тактик в речевом поведении но-

сителей арабского и русского языков при некооперативном общении…………...94

2.1.2.1. Речевое манипулирование в речевом поведении носителей арабского и

русского языков…………………………………………………………………….....94

2.1.2.2. Речевая агрессия в речевом поведении носителей арабского и русского языков..97

§ 2. Национальный менталитет в зеркале речевого поведения носителей арабского и

русского языков …………….......................................................................................104

2.2.1. Фразеологизмы как отражение национального менталитета в речевом пове-

дении носителей арабского и русского языков.....................................................104

2.2.2. Тропы, фигуры речи и другие изобразительно-выразительные средства как

отражение национального менталитета в речевом поведении носителей арабского

и русского языков…………………………………………….………………........120

2.2.3. Языковые игры как отражение национального менталитета в коммуника-

тивном поле носителей арабского и русского языков………..……………...........127

§ 3. Паралингвистические компоненты реализации речевого поведения носителей

арабского и русского языков…………………………………………………………………132

2.3.1. Кинетические средства, сопровождающие речь носителей арабского и рус-

ского языков.................................................................................................................132

2.3.2. Фонационные средства, сопровождающие речь носителей арабского и рус-

ского языков...............................................................................................................140

2.3.3. Графические средства, сопровождающие речь носителей арабского и рус-

ского языков………………………………………………………………………….146

§ 4. Особенности речевого этикета носителей арабского и русского языков….153

ВЫВОДЫ………………………………….………………………………………....182

4

ГЛАВА III. СОЦИАЛЬНО-КОММУНИКАТИВНЫЕ, НАЦИОНАЛЬНО-

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ РОЛИ И РЕЧЕВЫЕ ПОРТРЕТЫ АРАБСКОЙ И РУС-

СКОЙ ЯЗЫКОВЫХ ЛИЧНОСТЕЙ………………………………………………...187

§ 1. Коммуникативные роли арабской и русской языковых личностей…............187

§ 2. Социальные и национально-психологические роли арабской и русской языко-

вых личностей……………………………………………………………..................199

§ 3. Лингвокультурологические особенности речевого портрета арабской и рус-

ской языковых личностей………..………………..………………………………...216

3.3.1. Сопоставительная характеристика речевых особенностей арабоязычного и рус-

скоязычного коммуникантов – представителей силовых структур и ведомств………218

3.3.2. Сопоставительная характеристика речевых особенностей арабоязычного и рус-

скоязычного коммуникантов – представителей гражданских лиц общества………..244

ВЫВОДЫ……………………………………………….……….…...……………....267

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………..….…………….....................270

ЛИТЕРАТУРА…………………………………………..….….…………….............278

ИСТОЧНИКИ……………….……………………………..…….………………......293

ПРИЛОЖЕНИЕ 1………………………………….…………..….............................310

ПРИЛОЖЕНИЕ 2……………………………………………………………………311

ПРИЛОЖЕНИЕ 3……………………………………………………………………320

5

ВВЕДЕНИЕ

Настоящая диссертация посвящена одной из актуальных проблем речевой

деятельности – исследованию характера речевого поведения арабоязычных и рус-

скоязычных коммуникантов в ситуациях повседневного общения с учётом со-

циолингвистических, лингвокультурологических и функционально-

прагматических особенностей арабской и русской языковых личностей на всех

уровнях книжно-письменного и обиходно-разговорных идиомов, а также соответ-

ствующих невербальных средств, коррелирующих с конкретными речевыми ак-

тами речевой коммуникации.

Рост интереса лингвистов к проблеме речевого поведения связан с развитием

таких научных направлений, как коммуникативно-прагматическое, психолингви-

стическое, когнитивное, эмотивно-экспрессивное, культурологическое и других

в рамках современной методологической рефлексии, опирающейся на ситуатив-

ную, герменевтико-интерпретативую, сопоставительно-дискурсивную методоло-

гию. Стремление изучать речевую деятельность, вербальную и невербальную

коммуникацию Homo loquens («человека говорящего») и Homo ludens («человека

играющего») в эпицентре речевых актов, выражающихся в форме различных

«языковых игр», отражает современную потребность в изучении речевых портре-

тов арабофонов и носителей русского языка в различных ситуациях общения.

Путь познания реальной действительности, концептуально-понятийного

многообразия её концептосфер и фундаментальное исследование её вербального

отражения в языках различных народов является магистральным направлением в со-

временном языкознании как науки с широкой междисциплинарной направленностью.

Несмотря на интенсивное изучение данной проблематики в современном

языкознании, круг нерешённых вопросов в области речевой деятельности остается

достаточно обширным. Еще в меньшей степени данная проблематика исследована в

отечественной и зарубежной арабистике. Глубже это направление исследования раз-

работано в отечественной и зарубежной русистике, методология которой представля-

6

ется нам полезной для изучения подобных вопросов в современной арабистике.

Теоретико-методологическим аппаратом настоящего исследования являются

такие термино-понятия, как «речевая деятельность», «речевое поведение», «речевой

портрет», «речевой поступок», речевой жанр, «языковые (дискурсивные) игры», вер-

бальные и невербальные средства коммуникации в их органическом взаимодействии.

В научном исследовании изучаются в сопоставительном плане рельефно от-

ражённые в различных формах речевой деятельности культурные, социально-

игровые, сакральные, стилистические и иные особенности речевого поступка ара-

боязычного и русскоязычного коммуникантов.

Теоретической базой исследования послужили труды таких отечественных и

зарубежных учёных, как А.Г. Белова, Б.Л. Бойко, В.А. Виноградов, Л.С. Выгот-

ский, В.В. Воробьёв, В.М. Глушак, М.М. Гухман, В.З. Демьянков, Н.И. Жинкин,

Ю.Н. Завадовский, И.А. Зимняя, О.С. Иссерс, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов,

В.В. Красных, Г.В. Колшанский, Е.В. Кухарева, А.Н. Леонтьев, А.А. Леонтьев,

Э.Н. Мишкуров, С.Л. Рубинштейн, Е.В. Сидоров, Ю.А. Сорокин, А.Л. Спиркин,

Г.В. Степанов, И.А. Стернин, Е.Ф. Тарасов, Н.Д. Финкельберг, Н.И. Форманов-

ская, Г.Т. Хухуни, В.Э. Шагаль, Т.А. Шайхуллин, Н.А. Шамраев, В.И. Шахов-

ский, А.Д. Швейцер, Б.А. Шитов, Л.В. Щерба, Л. Витгенштейн, Х.Г. Гадамер,

Г.П. Грайс, Т.А. ван. Дейк, Дж. Лич, Поль Рикёр, М. Хайдеггер, Й. Хёйзенга, и др.

Объектом исследования диссертации являются вербальные и невербальные

формы поведения носителей арабского языка, репрезентируемые в соответству-

ющих типах речевого поведения арабской языковой личности в контрасте с язы-

ковой личностью русскоязычного коммуниканта.

Предметом исследования диссертации являются критерии выбора форм ре-

чевого поведения в совокупности типичных речевых актов арабофона и носителя

русского языка на синхронном срезе в ситуациях повседневного общения в рам-

ках социально-обусловленного и спонтанного речевого поведения с точки зрения

их лингвокультурологических, функционально-прагматических и этнолингвисти-

ческих особенностей.

7

Актуальность диссертации обусловлена интенсивным развитием межкуль-

турной коммуникации в условиях стандартной, обыденной и экстраординарной

жизнедеятельности коммуникантов, требующей глубокого научно-

методологического исследования на всех уровнях социально-бытового общения.

Целесообразным представляется изучение этой проблематики как реализации

коммуникативно-языковой игры в рамках особого мировосприятия арабофона и

русскоязычного коммуниканта на социолингвистическом, лингвокультурологиче-

ском и функционально-прагматическом уровнях.

В условиях расширения рамок общения между носителями арабского и рус-

ского языков в различных сферах жизнедеятельности в специфических условиях

межкультурной коммуникации проблема речевых контактов представителей рус-

ской и арабской этнолингвокультур составляет существенный интерес для сопо-

ставительно-типологических исследований.

Целью диссертационного исследования является изучение стратегий и так-

тик системы вербальных и невербальных способов коммуникации и средств реа-

лизации речевых действий (речевых поступков) носителя арабского языка, отра-

жающих его менталитет в функционально и стилистически различных типах ком-

муникации в сопоставлении с аналогичной системой коммуникативных действий

русскоязычного коммуниканта.

Для достижения поставленной цели предполагается решить ряд следующих задач:

– обобщить опыт современной антропоцентрической общей и частной линг-

вистики, актуальных теорий речевой коммуникации в области новейших исследо-

ваний межкультурной и межъязыковой коммуникации;

– проанализировать особенности языковой ситуации в арабоязычном и рус-

скоязычном ареалах, в условиях которых реализуется речевая деятельность носи-

телей арабского и русского языков;

– определить сущность речевого поведения и его характерологические при-

знаки, проанализировать социолингвистические, лингвокультурологические, эт-

нопсихолингвистические и функционально-прагматические характеристики, от-

8

ражающие особенности его реализации в ходе кооперативного и некооперативно-

го общения;

– рассмотреть характерные черты лингвотипов языковых личностей арабо-

фонов и русскоязычных коммуникантов, описать их речевые портреты;

– выявить и описать систему речевых поступков арабофона в рамках его ре-

чевого поведения в сопоставлении с носителями русского языка;

– выявить инвентарь и иерархию языковых средств, используемых для реали-

зации речевого поступка арабофона и русскоязычного коммуниканта как отражения

их менталитета в функционально и стилистически различных типах коммуникации;

– рассмотреть паралингвистические формы языковой игры носителей араб-

ского и русского языков в различных типах коммуникации в сопоставлении с их

вербальными коррелятами;

– выработать теоретико-практические рекомендации по использованию ре-

зультатов данного исследования в научно-практической работе.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые проводится ком-

плексное социолингвистическое, лингвокультурологическое, функционально-

прагматическое исследование речевого поведения арабофонов в различных типах

коммуникации в сопоставлении с нормами речевого поведения русскоязычных

коммуникантов на материале речевых произведений этнических представителей

силовых структур и гражданских лиц. Впервые выделяются и классифицируются

средства реализации языковой игры арабофонами в рамках речевого поступка в

различных функциональных стилях в сочетании с паралингвистическими корре-

лятами. Впервые в рамках сопоставительно-типологического исследования рече-

вого поведения арабофонов и носителей русского языка в отечественной и зару-

бежной арабистике используется теория максим кооперативного общения, реали-

зуемых в конкретных социальных ролях и отражающихся в речевых портретах

коммуникантов. Кроме того в научный оборот вводится значительный объём

нового оригинального фактического материала, собранного в полевых условиях и

почерпнутого из специальной литературы, репрезентирующего разнообразные

9

средства реализации речевого поведения арабофона как представителя крупней-

шего идиома семитской группы афразийской языковой семьи.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит опре-

делённый вклад в разработку актуальных вопросов речевой деятельности в идио-

мах различных типов на примере арабского литературного языка и арабских раз-

говорно-диалектных (народно-разговорных) языков в сопоставлении с русским

языком во взаимосвязи вербальных и невербальных аспектов коммуникации.

Исследование расширяет область межкультурного сопоставления и теорию

языковых контактов с опорой на фактор языковой личности.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования её

результатов в решении соответствующих лингводидактических проблем, в лекци-

онных курсах и на семинарских занятиях по стилистике, по теоретической грам-

матике, лексикологии, межкультурной коммуникации, теории языковых контак-

тов, языковых игр, теории и методологии перевода арабского языка, а также при

разработке тематики дипломных и курсовых работ, на практических занятиях по

культуре речевого общения и перевода.

Достоверность результатов научного анализа достигается использованием

апробированной в теории речевой деятельности комплексной методологии иссле-

дования, предусматривающей сочетание различных общенаучных и специальных

методов наряду с привлечением оптимального объёма материалов, извлечённых

из источников арабской и русской устной и письменной речи методом сплошной

выборки, а также обширного языковедческого материала по проблеме исследова-

ния. Значительную часть репрезентативного материала представляет собой языко-

вой корпус, составленный автором во время пребывания в арабских странах.

Материалом исследования являются: произведения арабской (1799 с.) и

русской (5156 с.) художественной литературы различных жанров, лингвистиче-

ские, переводные, энциклопедические словари на русском, английском и араб-

ском языках (15995 с.), учебные материалы на арабских разговорно-диалектных

языках стран Машрика и Магриба (объёмом 2270 с.), печатные и медиатексты

10

арабских стран и России, текст Корана, фрагменты кинофильмов, содержащих

образцы арабской (объём звучания: 1081 мин.) и русской (объём звучания: 1788

мин.) речи (из них с текстами фонограмм арабских кинофильмов общим объёмом

314 с.), арабоязычные тексты (объём звучания: 122 мин.) и русскоязычные тексты

(объём звучания: 110 мин.) информантов – носителей арабского и русского язы-

ков, 39 образцов и примеров компонентов невербальной коммуникации, сопро-

вождающих арабскую и русскую речь, полевые записи автора, сделанные в пери-

од зарубежных командировок, а также во время работы с носителями арабского

языка на территории Российской Федерации.

В диссертационной работе для решения вышеизложенных задач использова-

лись следующие общие и специальные научно-исследовательские методы: сопо-

ставительно-типологический, системно-структурный, семантический, когнитивно-

прагматический, функционально-прагматический, количественно-качественный, а

также элементы описательного и статистического методов.

На защиту выносятся следующие положения:

1) реализация речевого поведения арабоязычных и русскоязычных коммуни-

кантов происходит в различных условиях языковой ситуации: построение дискур-

са арабофона – в условиях диглоссии, состоящей в одновременном функциониро-

вании в арабских странах генеалогически родственных, но типологически разли-

чающихся языковых систем – относительно единого в арабском мире синтетиче-

ского арабского литературного языка (АЛЯ) и многочисленных аналитических

региональных идиомов – арабских разговорно-диалектных языков (АРДЯ), а но-

сителя русского языка – в условиях поликомпонентной, неравновесной, однопо-

люсной языковой ситуации, исторически сложившейся в русскоязычном ареале,

характеризующейся большей распространённостью в российском обществе рус-

ского языка по сравнению с остальными национальными языками страны, что

утверждает его роль как средства межнационального общения;

2) речевое общение, основной минимальной прагматической единицей кото-

рого является речевой акт, как система целенаправленных и мотивированных

11

процессов актуализируется при помощи определённого набора языковых средств,

относящихся ко всем уровням языка в стандартных и нестандартных речевых си-

туациях в рамках стратегий и тактик кооперативного и некооперативного обще-

ния при руководстве субъектов коммуникации коммуникативными правилами –

максимами (количества, качества, отношения, такта, великодушия, одобрения и

др.), и невербальных средств, представленных в каждом социуме своим инвента-

рём, обусловленным этносоциокультурными и психологическими особенностями

представителей двух различных лингвокультур, и дополняющих вербальную речь

логической, эмоциональной, эстетической информацией;

3) речевые поступки языковой личности или языкового коллектива имеют

свою национально-культурную и социально-психологическую специфику пред-

ставляют собой разновидность и составную часть социального поведения и выяв-

ляют картину мира, отображённую в сознании говорящих субъектов. Феномен

речевой деятельности, следуя герменевтической философии, рассматривается как

часть человеческого бытия, а языковая игра – как неотъемлемый элемент речевой

деятельности человека, когнитивный процесс, действующий принцип лингвофи-

лософского осмысления речевого поведения, высокоинтеллектуальная форма вы-

ражения эмоций;

4) отражение национального менталитета в речевом поведении носителей

арабского и русского языков посредством фразеологизмов, тропов, фигур речи,

других изобразительно-выразительных средств, а также языковых игр имеет как

сходства (на фоне таких черт, как гостеприимство, отзывчивость и др.), так и раз-

личия (на фоне таких черт, как религиозный фатализм, уважение частной соб-

ственности – у арабов и стремление жить по правде, приоритет духовного перед

материальным – у русскоязычных коммуникантов и др.) в соответствии с нацио-

нально-культурными и социально-психологическими характеристиками комму-

никантов. Как арабская, так и русская речь отличаются высокой насыщенностью

упомянутыми средствами, однако арабская языковая личность отличается повы-

шенной экспрессивностью, экспансивностью и импульсивностью речевого пове-

12

дения ввиду её психолингвистических характеристик, проявляющихся в условиях

диглоссии;

5) реализация паралингвистических – кинетических, фонационных и графи-

ческих – средств, сопровождающих речь носителей арабского и русского языков,

характеризуется чертами изоморфизма и алломорфизма, а именно:

– сходством ряда жестов (приветствия рукопожатием, призыва к тишине, зна-

ка победы и др.) и различием большинства из них (подзывания, несогласия, про-

щания и др.), более энергичной жестикуляцией у арабофонов, чем у русскоязыч-

ных коммуникантов;

– сходством в использовании свойств звуковой фонации как особых просоди-

ческих характеристик, не имеющих смыслоразличительной функции и выражаю-

щих экспрессивные состояния, и различием – в инвентаре и звуковых особенно-

стях фонации арабофонов и русскоязычных коммуникантов, что обусловлено, в

частности, консонантизмом арабского языка (в отличие от более вокалического

русского) на фоне реализации фарингальных, эмфатических, межзубных соглас-

ных звуков, отсутствующих в русском языке;

– сходством в области графических средств – наличием шрифтовых /

почерковых разновидностей, фигурного текста, средств графической образности,

а также различием: консонантным арабским письмом – арабской вязью – в

отличие от консонантно-вокалического, кириллического русского письма,

направлением арабского письма справа налево, особенностью начертания букв в

арабской графике, отсутствием в ней заглавных букв, переноса слов, знаков

ударения, апострофа и др. Арабская графика отличается более широкой по

сравнению с русской сферой реализации художественно-декоративной функции

традиционной каллиграфии, которая ещё в древности приобрела сакральный

смысл и в силу запрета на изображение живых существ явилась основой художе-

ственного творчества арабов-мусульман;

6) современный речевой этикет носителей арабского и русского языков опи-

рается на многовековые традиции и имеет свою специфику, отражающую со-

13

циолингвистические, культурологические и функционально-стилистические осо-

бенности речевого поведения в различных ситуациях официального и неофици-

ального общения. Базовые формулы речевого этикета арабофонов и русскоязыч-

ных коммуникантов отражают в целом сходство принятых в обществе правил ре-

чевого поведения.

Различия состоят в характере реализации норм речевого этикета: речевой

этикет арабофонов отличается: 1) повышенной ролью фатического общения (дли-

тельной процедурой приветствия, установления психологического контакта в

начале общения); 2) более широким использованием формул обращения и фор-

мул, содержащих религиозную лексику; 3) реализацией формул речевого этикета

на фоне традиционно высокой эмоциональности речевого поведения. Реализация

формул речевого этикета русскоязычных коммуникантов отличается: 1) снижен-

ной ролью фатики (более лаконичной реализацией формул этикета); 2) меньшей

интенсивностью использования формул, содержащих религиозную лексику;

7) исполнение арабофонами и носителями русского языка коммуникативных,

социальных и национально-психологических ролей говорящего и слушающего в

ситуациях повседневного общения в плане их вербального и невербального вы-

ражения отличается чертами изоморфизма, состоящими в том, что: 1) всякая речь

адресна; 2) адресат является таким же активным участником коммуникации, как и

адресант; 3) во время общения между адресантом и адресатом происходит посто-

янная смена коммуникативных ролей; 4) дискурс строится с учётом: а) социально-

иерархического устройства общества; б) особенностей организации межличност-

ных отношений членов речевого коллектива; в) многообразия социально-

культурных, статусно-ролевых, психологических и других характеристик интер-

актантов.

К алломорфным чертам относятся: 1) особенности порождения речи арабо-

фонов в условиях а) диглоссии; б) социально-культурной среды традиционного

мусульманского общества; в) традиционной системы моральных, этических цен-

ностей, отражённых в национальном менталитете; 2) особенности порождения

14

речи русскоязычных коммуникантов в условиях: а) поликомпонентной, однопо-

люсной языковой ситуации; б) социально-культурной среды современного право-

славного российского (с национальными и религиозными меньшинствами) обще-

ства; в) традиционной системы ценностей, содержащей когнитивный опыт рус-

ского народа, его ментальность и философию;

8) характеристики речевых портретов арабоязычного и русскоязычного ком-

муникантов, представителей силовых структур и ведомств, а также представите-

лей гражданских лиц общества в рамках реализации официально-делового и оби-

ходно-разговорного функциональных стилей общения отличаются чертами изо-

морфизма – употреблением в речи: 1) специальной терминологии, профессиона-

лизмов, жаргонизмов; 2) лексики на повседневно-бытовую тему с учётом фактора

адресата.

К алломорфным чертам речевых портретов относятся: 1) особенности по-

строения дискурса в условиях различных языковых ситуаций; 2) индивидуальные

психолингвистические и национальные характеристики языковых личностей,

обусловленные различиями двух лингвокультур; 3) использование арабофоном: а)

специальной терминологии, которая неоднородна и асимметрична (в отличие от

русской); б) традиционной религиозной лексики; в) типологически различных

подсистем языка, разговорной и литературной, что влияет на выбор лексических и

стилистических средств.

Результаты исследования прошли апробацию в виде научных докладов: на

VII Международной научной конференции по актуальным проблемам теории

языка и коммуникации «Аксиомы и парадоксы языка: структура, коммуникация»

в Военном университете (2013 г.); Ежегодной международной конференция

«Профессионально ориентированное обучение иностранному языку и переводу в

вузе» в Российском университете дружбы народов (2013 г.); Ежегодной междуна-

родной конференции «Профессионально ориентированное обучение иностранно-

му языку и переводу в вузе = LSP Teaching and Specialized Translation Skills Train-

ing in Higher Education Institutions (LSP & STST)» в Российском университете

15

дружбы народов (2014 г.); Межвузовской научной конференции «Проблемы об-

щей и востоковедной лингвистики» 2014 г. В мире арабского языка. К 90-летию

со дня рождения Г.Ш. Шарбатова» в Институте востоковедения РАН (2014 г.);

IХ Международной научной конференции по актуальным проблемам теории язы-

ка и коммуникации «Структурная метафизика языка и феноменология речевого

дискурса: критерии системных интерпретаций» в Военном университете (2015 г.);

Х Международной научной конференции по актуальным проблемам теории языка

и коммуникации «Язык. Коммуникация. Перевод» в Военном университете

(2016 г.), а также обсуждались на заседаниях кафедры ближневосточных языков

Военного университета, использовались на практических занятиях по арабскому

языку, в переводческой работе автора и отражены в соответствующих публикаци-

ях в научных изданиях, в том числе в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура данной работы определяется поставленными в ней исследова-

тельскими задачами. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения,

списка литературы, источников, приложений.

16

ГЛАВА I. СОЦИОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ, ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕ-

СКИЕ И ЭТНОПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РЕЧЕВОЙ ДЕЯ-

ТЕЛЬНОСТИ

§ 1. Социолингвистическая характеристика речевого поведения арабо-

фона и русскоязычного коммуниканта

1.1.1. Языковая ситуация как компонент коммуникативной среды социума

Вопросы глобального функционирования языков в определенных социаль-

ных условиях являются центральными для осмысления живого механизма языка

не только как деятельности человеческого субъекта, но и как социального факта.

Результаты изучения языковых ситуаций, коммуникативной среды как небольших

государств, так и крупных ареалов имеют практическое применение в программах

языкового строительства и представляют собой большую ценность для современ-

ных исследователей в различных областях знаний, таких как лингвистика, со-

циолингвистика, психолингвистика, лингвопсихология, этнопсихолингвистика и др.

Проблемы типологии языковых ситуаций отражены в работах многих отече-

ственных лингвистов, таких, как В.А. Виноградов, Ю.Д. Дешериев, Л.Б. Николь-

ский, В.А. Аврорин, А.Д. Швейцер, Г.В. Степанов и др., а также ряда зарубежных

представителей социолингвистики (У. Стюарт, Ч. Фергюсон, Дж. Гамперц,

Дж. Фишман, Х. Клосс, Э. Хауген, Д. Хаймс и др.).

Термин «языковая ситуация» трактуется разными исследователями по-

разному. Так, В.А. Виноградов определил языковую ситуацию как «совокупность

форм существования (а также стилей) одного языка или совокупность языков в их

территориально-социальном взаимоотношении и функциональном взаимодей-

ствии в границах определенных географических регионов или административно-

политических образований» [Виноградов, 1990, с. 616]. Являясь главным объек-

том изучения макросоциолингвистики, языковые ситуации понимаются также как

17

«совокупность языков, подъязыков и функциональных стилей, обслуживающих

общение в административно-территориальном объединении и в этнической общ-

ности» [Никольский, 1976, с. 79–80]. Г.В. Степанов рассматривает языковую си-

туацию как «отношение языка к другим языкам, проявляющегося в различных

формах пространственных и социальных взаимодействий» [Степанов, 1976, с. 30–31].

В.А. Аврорин, ещё в 1973 году акцентировавший внимание на проблеме изучения

языковых ситуаций как самой существенной и наиболее специфичной для совре-

менной социолингвистики, включал в понятие языковой ситуации весь функцио-

нальный аспект языка, а именно – «складывающийся под влиянием социальных

условий характер функционирования различных форм существования языка и их

взаимодействие с другими языками во всех сферах жизни конкретной этнической

общности» [Аврорин, 1975, с. 51]. А.Д. Швейцер в словарной статье даёт развёр-

нутое определение языковой ситуации, трактуя её как «совокупность форм суще-

ствования языка (языков, региональных койне, территориальных и социальных

диалектов), обслуживающих континуум общения в определенной этнической общно-

сти или административно-территориальном объединении» [Швейцер, 1990, с. 481].

Осуществляя социолингвистический анализ языковых ситуаций необходимо

принимать во внимание весь комплекс социально-экономических, политико-

административных, культурно-религиозных факторов, а также факторов семейно-

родовой организации, оказывающих непосредственное воздействие на формиро-

вание и развитие конкретной языковой ситуации. Так, Л.Б. Никольский при рас-

смотрении языковой ситуации предлагает учитывать такие факторы, как «эконо-

мическое состояние района (страны), общественный строй, этнолингвистический,

социальный, профессиональный состав населения, его географическое распреде-

ление, распределение по возрасту, полу, образовательный ценз, генеалогические

различия языковых образований, их использование в различных сферах человече-

ской деятельности и жизни» [Никольский 1975, с. 114–118].

В рамках социолингвистической типологии наряду с понятием языковой си-

туации В.А. Виноградов ввёл понятие коммуникативной среды, которая опреде-

18

ляется как «исторически сложившаяся этносоциязыковая общность, характеризу-

емая относительно стабильными и регулярными внутренними коммуникативны-

ми связями и определённой территориальной локализованностью» [Виноградов,

2014, с. 9]. Раскрывая понятие коммуникативной ситуации, учёный подчёркивает,

что её формирование в отличие от таких единиц, как коллектив, социальная группа и

общность, осуществляется в рамках населения, а не в рамках общества, а ось «этниче-

ская группа – язык» является основной для рассмотрения указанной проблематики.

Среди параметров, являющихся существенными при типологизации языко-

вых ситуаций, В.А. Виноградов выделяет следующие: степень языкового разно-

образия (лингвистической непрерывности); степень генетической близости язы-

ков (лингвогенетической непрерывности); количественное соотношение говоря-

щих на каждом из данных языков; характеристика пространственного распреде-

ления языка; наличие или отсутствие обработанных форм языка; эстимационная

характеристика языка [Там же, с. 33–37].

Описывая типологические признаки языковых ситуаций, В.А. Виноградов

выделяет количественные, качественные и оценочные признаки.

К количественным признакам, по В.А. Виноградову, относятся: а) число

идиомов – компонентов конкретной языковой ситуации (монокомпонентные, би-

компонентные и поликомпонентные языковые ситуации); б) число говорящих на

каждом из идиомов к общему числу населения исследуемого ареала (демографи-

ческая мощность идиомов); в) число коммуникативных сфер, входящих в сферу

обслуживания каждым идиомом (коммуникативная мощность идиомов); г) число

функционально доминирующих идиомов (однополюсные и многополюсные язы-

ковые ситуации); д) по признакам демографической и коммуникативной мощно-

сти (равномощные и разномощные идиомы) различаются равновесные и неравно-

весные языковые ситуации.

Среди качественных признаков учёный отмечает: а) лингвистический харак-

тер входящих в языковую ситуацию идиомов – разновидности одного языка или

разные языки (одноязычные и многоязычные языковые ситуации); б) структурно-

19

генетические отношения между идиомами – сходные, родственные (гомогенные и

гомоморфные языковые ситуации), несходные, неродственные (гетерогенные и

гетероморфные языковые ситуации). Возможны также языковые ситуации, ком-

бинирующие данные характеристики: гомогенная и гомоморфная, гомогенная и

гетероморфная, гетерогенная и гомоморфная, гетерогенная и гетероморфная язы-

ковые ситуации; в) функциональная равнозначность или неравнозначность идио-

мов (гармоничные и дисгармоничные языковые ситуации); г) характер домини-

рующего в государственном масштабе идиома – местный язык или импортиро-

ванный (эндоглоссные и экзоглоссные языковые ситуации).

Оценочные признаки согласно данной типологии затрагивают внешнюю и

внутреннюю оценку идиомов носителями других языков и исконными носителями

языка в отношении его коммуникативной пригодности, эстетичности, культурной

престижности и т.д. В этом плане различается диглоссные (как в арабских странах)

и недиглоссные (как в Российской Федерации) языковые ситуации.

Рассматривая языковую ситуацию как компонент коммуникативной среды

важно помнить о человеческой составляющей данной проблематики, ведь «за

"языковой ситуацией" стоят коллективы людей, живущих в определенных усло-

виях и говорящих в определенных случаях на определенных языках» [См.: Вино-

градов, 1990, с. 616–617], выбирая ту или иную тактику речевого поведения.

В нашем исследовании особенности речевого поведения носителей арабского

языка мы рассматриваем на примерах речевых поступков арабофонов Египта, Си-

рии, Ливана и Иордании, а также Алжира, Ливии, Ирака, Йемена и Саудовской

Аравии, а особенности речевого поведения носителей русского языка – на приме-

рах речевых поступков граждан бывшего СССР и РФ.

20

1.1.2. Особенности языковой ситуации в арабоязычном ареале

Повышенный интерес лингвистов к вопросам развития арабского языка, про-

блеме речевого поведения арабофонов связан с уникальной языковой ситуацией

на Арабском Востоке, именуемой «диглоссией» (впервые как термин введён в

1959 г. известным американским лингвистом Ч.А. Фергюсоном [См. об этом:

Tollefson, p. 1]) и состоящей в одновременном функционировании в арабских

странах генеалогически родственных, но типологически различающихся языко-

вых систем – относительно единого в арабском мире литературного идиома, нор-

мированного книжно-письменного арабского литературного языка (АЛЯ) и мно-

гочисленных региональных идиомов – некодифицированных арабских разговор-

но-диалектных языков (АРДЯ), отличающихся один от другого и служащих в ка-

честве повседневного средства устного общения всех арабофонов в каждой от-

дельно взятой стране [См.: Мишкуров, 1985, с. 9]. При этом понятие «арабский

язык» является обобщённым наименованием для всех форм существования языка

арабов – АЛЯ и территориальных АРДЯ.

В таких достаточно специфических условиях функционирования в арабском

социуме синтетической (АЛЯ) и аналитической (АРДЯ) форм арабского языка

происходит реализация речевого поведения, лигвокреативных способностей ара-

бофонов [См. об этом: Ferguson, p. 241]. Порождение речи в ситуации двуязычия в

арабском социуме создаёт особые условия для речевой деятельности арабов и

подчёркивает разнообразие выбора ими языковых средств. Языковая ситуация в араб-

ском мире является совокупностью отдельных языковых ситуаций всего ареала рас-

пространения арабского языка, что особенно привлекает внимание исследователей.

Проблема двуязычия арабской речи обсуждается в научном мире давно [См.

об этом: Ferguson, p. 233, 236, 237, 239]. Впервые в современной арабской литера-

туре с этой проблемой столкнулся основоположник арабского театра, ливанский

драматург Марун ан-Наккаш при переводе первой пьесы (пьесы Мольера «Ску-

пой») на арабский язык в 1847 г. [См. об этом: Шарона, с. 7]. Ещё в 1913 г. из-

21

вестный арабский писатель Фарах Антун в социально-бытовой драме «Египет но-

вый и Египет старый» часть фрагментов произведения выполнил на АЛЯ, часть

на АРДЯ, часть – на языке, который он назвал «средним», объяснив это тем, что

не хотел «приносить в жертву язык из стремления подражать натуральному нача-

лу, и не хотел жертвовать натуральным ради языка…» [Шарона, с. 9]. При этом

одних персонажей пьесы – из высшего общества – автор наделил речью литера-

турной, исходя из уровня их образованности, воспитания и социального положения, а

других – из низших слоёв – он наделил речью диалектной [См. об этом: Там же, с. 9].

Современная социолингвистика позволяет разграничить два структурных ти-

па обществ – этноцентрическое и стратоцентрическое, различающиеся относи-

тельно преобладания этнических или социальных принципов дифференциации

населения. Так, в большинстве арабских стран, в частности в Африке, социальная

структура общества оказывается преломлением этнической и тесно сплетается с

такими понятиями, как ритуал и обычай [См.: Виноградов, 2014, с. 17]. Можно

сказать, что в арабских странах преобладают этноцентрические общества, харак-

теризующиеся доминированием категории этноса над категорией социума.

Научный интерес к вопросам речевого поведения арабофонов во многом

обусловлен также масштабами распространения и высоким международным ста-

тусом языка арабов – одного из крупнейших в мире по числу носителей (свыше

422 млн человек [Арабский язык]), гигантской демографической базой языка Ко-

рана в мусульманском мире (1570 млн. человек [Список языков…]). Распростра-

нение арабского языка в современном мире охватывает более 20 стран, в 17 из ко-

торых он является единственным государственным языком (Алжир, Бахрейн,

Египет, Иордания, Йемен, Катар, Кувейт, Ливан, Ливия, Мавритания, Марокко,

ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия, Сирия, Судан, Тунис). В качестве второго госу-

дарственного языка арабский язык функционирует в Джибути, Чаде, на Канар-

ских островах, в Израиле. В Палестине и Западной Сахаре арабский язык объяв-

лен национальным языком. Мальтийский язык, будучи структурной разновидно-

стью арабских диалектов Магриба, развился до уровня литературного языка и яв-

22

ляется государственным языком Мальтийской Республики наряду с официальным

английским.

В различных своих формах арабский язык широко распространён в Африке,

где насчитывается свыше 150 млн. арабофонов, 145 млн. из которых проживают в

арабских странах (Алжир, Джибути, Египет, Западная Сахара, Ливия, Маврита-

ния, Марокко, Сомали, Судан, Тунис) и Азии, насчитывающей до 100 млн. носи-

телей арабского языка, в том числе в таких арабских странах, как Бахрейн, Иор-

дания, Ирак, Йемен, Катар, Кувейт, Ливан, Объединённые Арабские Эмираты,

Оман, Саудовская Аравия, Сирия, Палестина. Наряду с этим совокупная числен-

ность арабофонов неарабских стран Африки (Камерун, Кения, Мали, Нигер, Ни-

герия, Сенегал, Танзания, Чад, Эфиопия и др.) и Азии (Израиль, Индия, Индоне-

зия, Иран, Малайзия, Пакистан, Сингапур, Турция, Шри-Ланка и др.) составляет

около 10 млн. человек. Несколько десятков миллионов носителей арабского язы-

ка постоянно мигрируют, причём этот процесс значительно активизировался в

настоящее время в связи с военно-политической обстановкой в арабоязычном ре-

гионе. Так, в странах Американского континента (США, Канада, Бразилия, Ар-

гентина и др.) насчитывается свыше 10 млн. арабофонов-эмигрантов, несколько

миллионов – в Европе и Австралии [См.: Мишкуров, 2004, с. 27–28].

Принимая во внимание официальный статус арабского языка и особенности

его использования в сопоставлении с другими языками, функционирующими в

арабском мире, можно выделить некоторые специфические черты языковых ситу-

аций в отдельных странах. Так, в Сирии, Иордании, Ираке, Кувейте, Ливане, Сау-

довской Аравии, Йемене и др. языковая ситуация характеризуются функциониро-

ванием арабского языка на всех уровнях и во всех сферах общения на фоне огра-

ничения использования иностранного языка как языка обучения в высшей школе

и языка науки. Употребление наряду с арабским, являющимся государственным,

иностранного языка в образовательной, хозяйственной и административной сфе-

рах составляет особенность языковой ситуации в Алжире, Марокко, Тунисе. Для

языковой ситуации Мавритании и южных провинций Судана характерно функци-

23

онирование различных местных языков наряду с иностранным, составляющим се-

рьёзную конкуренцию арабскому языку, имеющему в этих странах статус госу-

дарственного [Cм.: Шагаль, с. 5].

Как один из крупнейших и престижных языков мира, АЛЯ в настоящее время

фигурирует в качестве яркого представителя семитской группы языков [См: Бело-

ва, 2004, с. 94] и с научной точки зрения представляет большой интерес для серь-

ёзных типологических исследований.

В арабских странах современный АЛЯ функционирует в качестве языка

науки, художественной литературы, средств массовой информации, официальных

выступлений государственных и политических деятелей, постановок, художе-

ственных фильмов и сериалов на историческую и религиозную тему. АЛЯ ис-

пользуется для обслуживания сферы народного образования и национальной

культуры, используется в религиозной сфере (в форме классического арабского

литературного языка – КАЛЯ) не только в арабском, но и во всём мусульманском

мире. Как отмечал Ч.А. Фергюсон, «высокий» арабский язык [букв.: “H” (“high”)

– «высокий», “Classical”, “’al-fuṣḥā”. – А.К.] есть язык Корана, на котором, со-

гласно вере, ниспосланы «подлинные слова Бога» [Ferguson, p. 238]. Классическое

литературное наследие АЛЯ имеет мировое значение и составляет огромный кор-

пус арабской поэзии, художественной и исторической прозы, переводы античных

научных сочинений, а также собственные научные труды по точным и естествен-

ным наукам, философии, богословию, юриспруденции, языкознанию.

Будучи полинационной системой, АЛЯ характеризуется различиями своих

территориальных вариантов с точки зрения фонетики, орфоэпических норм, сло-

воупотребления и лексического состава. Особенно ярко проявляются расхожде-

ния в национально-терминологических системах, в частности, в научно-

технической, военной, административно-управленческой и др. сферах. В то же

время, обусловленные рядом исторических факторов, территориальные особенно-

сти АЛЯ не препятствуют полноценному его использованию в качестве языка-

посредника среди арабских стран.

24

Реализующийся в основном в письменной речи, АЛЯ разнообразен книжно-

письменными функциональными стилями и в своём современном состоянии не

приспособлен к функционированию в качестве средства обиходно-разговорной

коммуникации [См.: Мишкуров, 2004, с. 11], лишь в определённой степени АЛЯ

может быть употреблён в качестве разговорного языка образованной части насе-

ления арабских стран.

Как монологическая, так и диалогическая устная речь в АЛЯ фактически яв-

ляется лишь звуковербальным вариантом выражения книжно-письменных языко-

вых структур ввиду отсутствия в нём особого разговорно-литературного слоя, что

обуславливает направленность языковой политики наиболее развитых в социаль-

но-культурном и экономическом отношении арабских стран в сторону решения

таких задач, как формирование разговорной формы АЛЯ, внедрение последнего в

разговорно-обиходную сферу, расширение коммуникативных функций АЛЯ.

Отсутствие литературно-разговорной формы арабского языка компенсируют

нелитературные идиомы – региональные обиходно-разговорные языки (диалек-

ты), отличающиеся от книжно-письменной формы на фонетическом, морфологи-

ческом, синтаксическом, лексическом языковых уровнях.

АРДЯ обслуживают сферу повседневной жизни и быта, а также театра, кино,

радио и телевидения (спортивные репортажи, современные пьесы и пр.), юмори-

стического жанра (анекдоты, подписи к карикатурам и пр.). Литературная и уст-

но-диалектная формы речи встречаются в художественных произведениях (автор-

ская речь и диалог, смешанные литературно-разговорные тексты): "قال في هدوء: لسه

:qa:la fi ћudu] ما وصلتنيش اخبار .. انما انا مطمئن .. كل حاجه حتمشي زي ما احنا عايزين!.. " ’ lissa ma

wasalatni:š ’aĥba:r ’innama ’ana: mutmainn kulla ha:ga hatimši zey ma ’ihna εa:yzi:n] –

«Он сказал спокойным голосом: “У меня пока нет новостей… однако я уверен… всё

будет так, как мы хотим!..”» (Перевод наш. – А.К.) [114, с. 291].

Современный АЛЯ развился на базе классического арабского языка (КАЯ),

или классического литературного арабского языка (КЛАЯ), история которого

восходит к ряду бедуинских диалектов, языку арабской доисламской поэзии (V–

25

VI вв.н. э.) и языка Корана (VII в.). В силу высокого престижа как языка ислам-

ской религии, статуса государственного и международного языка, языка науки,

КАЯ (КЛАЯ) достиг высочайшего функционально-стилистического уровня и до

X–XII вв. использовался в устной и письменной сферах общения.

Диалектное членение являлось одной из характеристик арабского языка еще

в доисламский период. На базе старых племенных диалектов были созданы доис-

ламский единый общепоэтический, коранический и новолитературные языки

[См.: Мишкуров, 2004, с. 6–15]. Функционирующие в сфере устно-бытового об-

щения диалекты в регионах Арабского Халифата стали основой для развития ре-

гиональных обиходно-разговорных языков. Первоначально диалектный контину-

ум в субареалах представлял собой деление всех нелитературных идиомов на го-

родские, сельские и бедуинские говоры, обладавшие различным социальным ста-

тусом и отличавшиеся различиями в фонетике, лексике и грамматике [См.: Бело-

ва, 1979, с. 48]. Затем в результате серьёзных социально-экономических, полити-

ческих и культурных преобразований в арабских странах лингвистическая карта

арабоязычных субариалов претерпела изменения: на смену трихотомии говоров

пришла двухполюсная оппозиция, состоящая в функционировании говоров го-

родского и сельского населения, ставшая фундаментом для образования диалек-

тов провинций, крупных городов, отдельных местностей.

Обусловливая важность изучения городских социолектов наряду с литера-

турным языком и диалектами, Б.А. Ларин еще в 1928 году дал характеристику ос-

новной черте языка города: «эта черта – пишет учёный – теснейшая взаимная

обусловленность двух или нескольких языковых систем, находящихся в распоря-

жении каждой социальной группы (соответственно индивида) в силу того, что она

(или индивид) сопринадлежит одновременно нескольким и разным по охвату

коллективам» [Ларин, с. 64].

Представленная в каждом конкретном случае местным диалектом, устно-

разговорная форма арабского языка не только обслуживает сферы повседневной

деятельности, но и издавна используется в устном народном творчестве арабов.

26

Так, записанные в 14–16 вв. в Египте тексты сказок 1001 ночи имеют характери-

стики устной разговорной речи городского типа.

Существенные различия разговорных языков в арабском ареале, связанные,

прежде всего, с социолингвистическими и этно-культурными особенностями ре-

чевого поведения арабофонов конкретного региона, приводят к осложнению меж-

культурного речевого общения представителей разных арабских стран. Так, жи-

тели Алжира и Ирака или Египта и Марокко с трудом понимают друг друга при

осуществлении акта речевой коммуникации на родном разговорно-диалектном

языке. Широкое функционирование в арабском мире разговорных языков (диа-

лектов), имеющих свои особенные характеристики в каждой стране, представляет

собой угрозу единства арабской этнической общности и является одной из причин

повышенного внимания арабских учёных и политиков к вопросам языковой ситу-

ации в арабских странах [Cм.: Шагаль, с. 7].

Современные территориальные арабские нелитературные идиомы – обиход-

но-разговорные языки (диалектные языки-койне), диалекты и говоры, сформиро-

вавшиеся в разных субариалах Азии и Африки, и появившиеся в основном в эпо-

ху арабских завоеваний (VI –IX вв.), подверглись в большинстве своём субстрат-

ному воздействию местных языков и диалектов на фонетическом, грамматиче-

ском и лексическом уровнях.

С точки зрения хронологии и классификации арабские диалекты делятся на

древние (доисламские), средневековые (VII – XVIII в.) и новые (XVIII в. – сере-

дина XX). В рамках постоянной койнезации многочисленных диалектов и созда-

ния наддиалектных образований в арабских странах складываются новейшие раз-

новидности нелитературных идиомов, являющихся самостоятельными регио-

нальными общенародными обиходно-разговорными языками-койне, которые эф-

фективно функционируют в различных сферах коммуникации. При этом такие

факторы, как бесписьменная форма идиомов, массовая поливариантность языко-

вых единиц, отсутствие кодифицированной нормы системно-структурной органи-

зации идиомов, размытость лингвогеографических границ в иерархии идиомов

27

как в пределах определённого субареала, так и во всём арабоязычном ареале,

сильное влияние в ареале экстралингвистических факторов на фоне неоднознач-

ности в оценке статуса региональных идиомов в различных арабских странах

объясняют практику разноименования и неидентичности классификации в миро-

вой лингвоарабистике характеристик одних и тех же нелитературных идиомов,

функционирующих в арабских странах [См.: Мишкуров, 2004, с. 11–12; 14–15].

Традиционно в арабоязычном ареале выделяются машрикская (восточная), и

магрибская (западная) крупные группы диалектов. Восточная группа представле-

на саудовским (центральноаравийским) диалектом, отделившимися от него диа-

лектами Бахрейна, Кувейта, Катара, ОАЭ (восточноаравийская подгруппа), диа-

лектами северного Йемена, южного Йемена и Омана (южноаравийская подгруп-

па), иракским диалектом, диалектами Сирии, Ливана, Иордании и Палестины (си-

ро-палестинская подгруппа), а также диалектами Египта и Судана. А.Белова даёт

более сжатую классификацию машрикской группе, согласно которой выделяются

восточная (месопотамская), аравийская, центрально-арабская и египетско-

суданская подгруппы. Магрибская группа является однородной группой диалек-

тов, не восходящих к какому-либо общемагрибскому языку, включающей в себя

диалекты Ливии, Туниса, Алжира, Марокко и Западной Африки, язык мальтий-

цев, исчезнувшие говоры Сицилии, о-ва Пантелерии, Балеарских островов, кон-

тинентальной Испании [См.: Мишкуров, 2004, с. 25; Белова, 1990, с. 41; Завадов-

ский, 1981, с. 8].

Наряду с типичными диалектами Машрика и Магриба существуют переход-

ные идиомы, в разном объёме сочетающие в себе определённые характеристики

обоих типов. Примером данного факта может служить содержание в системе ли-

вийского диалекта, относящегося к магрибской группе, ряд черт идиомов Машри-

ка. Вместе с тем современными диалектологами выявлено и идентифицировано

более 30 автономных арабских территориальных диалектов и говоров, функцио-

нирующих как в арабоязычном ареале, так и за его пределами [См.: Мишкуров,

2004, с. 25, 27].

28

АРДЯ генеалогически сходны с КАЯ (КЛАЯ), как и с АЛЯ. Общим является

основной словарный состав и фонетические системы, что обусловливает их мате-

риальное и некоторое структурное сходство. Типологическое отличие АРДЯ от

КАЯ (КЛАЯ) и АЛЯ проявляется на всех языковых уровнях. Флективно-

диффузный грамматический строй, аналитический способ связи слов, редуциро-

ванная фонологическая система, изменение типовых порядков слов в предложе-

нии и слоговой структуры, ведущие к изменению ударения и интонации, наряду с

различием в составе и функциях диалектных разрядов служебных слов и в функ-

ционально-стилевой области являются основными характеристиками нелитера-

турных арабских идиом. Основными признаками, отличающими арабские регио-

нальные обиходно-разговорные языки от АЛЯ и местных диалектов являются:

поливалентность, охват коммуникативно-речевым обслуживанием всей террито-

рии данной страны, функциональная ёмкость.

Вместе с тем, устная форма АЛЯ может характеризоваться рядом региональ-

ных фонетических особенностей. Например, в диалекте Египта изменение звука

"ج" [ğ] на [g] является не только одной из фонетических характеристик разговор-

но-диалектного языка этой страны, но фактически перешло в устойчивую фонети-

ческую форму при осуществлении речевого высказывания египтян на АЛЯ.

Характеризуя АРДЯ и АЛЯ, Э.Н. Мишкуров отмечает, что «арабские диа-

лектные языки – суть региональные (территориальные) общенародные повсе-

дневно-обиходные бесписьменные, устно-разговорные койнезированные идиомы

различной степени диалектности и наддиалектности, типологически не совпада-

ющие с генетически родственным относительно единым официальным книжно-

письменным литературным языком и функционально находящиеся с ним в отно-

шениях дополнительной дистрибуции» [Мишкуров, 1985, с. 10].

Таким образом, отличительная особенность языковой ситуации в арабоязыч-

ном ареале состоит в существовании в арабском языке как единой коммуникатив-

ной системе двух близкородственных языковых подсистем (форм) различной ти-

пологии, а именно – литературной (книжно-письменной) и нелитературной (оби-

29

ходно-разговорной), находящихся в тесном взаимодействии и функционально до-

полняющих одна другую для языкового обеспечения всех областей жизни араб-

ского социума.

Характеризуясь сложной динамикой, языковая ситуация в арабских странах

является одним из ключевых факторов, с учётом которого реализуется речевая

деятельность носителей арабского языка.

1.1.3. Особенности языковой ситуации в русскоязычном ареале

Речевое поведения носителей русского языка реализуется в условиях языко-

вой ситуации, характеризующейся большей распространенностью в обществе

русского языка по сравнению с остальными национальными языками страны, что

утверждает его роль как средства межнационального общения.

Российская Федерация – полилингвальное, многонациональное государство,

языковая ситуация в котором представляет собой совокупность отдельных языко-

вых ситуаций, функционирующих в данном ареале, определяемая полиэтничным

социально-демографическим составом и государственным устройством федера-

тивного типа.

Российская Федерация является основной территорией распространения рус-

ского языка, численность говорящих на котором в России составляет около 137

млн 495 тыс. человек [75]. Обладающий наивысшей коммуникативной мощно-

стью во всех сферах общения, русский язык является официальным языком Рос-

сийской Федерации, основным языком международного общения центральной

Евразии, Восточной Европы, стран бывшего Советского Союза, где количество

говорящих на русском языке достигает 94 млн человек [Там же]. Функционируя

во всех сферах политической, экономической, социальной и культурной жизни

России, русский язык имеет статус государственного наряду с титульными язы-

ками республик-субъектов Российской Федерации.

30

Русский язык используется с максимальной интенсивностью во всех сферах

образования, науки. Количество наименований книжных изданий на русском язы-

ке составляет сотни тысяч, многотысячными тиражами издаются газеты и журна-

лы, работают сотни радио- и телевизионных станций.

Русский язык (как и арабский) – один из шести рабочих язы-

ков ООН, ЮНЕСКО и ряда других международных организаций. Выделившийся

в 14–15 вв. из древнерусского языка, русский язык относится к группе восточно-

славянских языков, будучи одним из наиболее распространённых языков мира.

Большое число носителей русского языка живёт в странах Европы, Израиле, Ав-

стралии, США, Канаде и т. д.

Всего в мире численность владеющих русским как родным языком оценива-

ется в 166,2 млн чел. При этом вторым языком русский называют 110 млн чел., а

общая численность говорящих на русском языке в мире по разным данным со-

ставляет около 260 млн чел. [75].

Кроме Российской Федерации и бывших республик СССР русским языком

владеют: в Восточной Европе и на Балканах – 12,9 млн чел., в Западной Европе –

7,3 млн чел., в Азии – 2,7 млн чел., на Ближнем Востоке и в Северной Африке –

1,3 млн чел., в Африке к югу от Сахары – 0,1 млн чел., в Латинской Америке –

0,2 млн чел., в США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии – 4,1 млн чел. [Там же].

Русский литературный язык (РЛЯ) является полифункциональным сред-

ством коммуникации и одной из форм существования русского национального

языка как социально-исторической категории, служащей средством общения рус-

ской нации [Степанов, 1990, с. 325]. РЛЯ как нормированная форма общенарод-

ного языка стилистически неоднороден, основную его часть составляют элемен-

ты, употребляющиеся во всех формах общения. Кроме того, в отличие от араб-

ской разговорной речи, типологически отличающейся от АЛЯ, русская разговор-

ная речь близка к литературному языку по своим морфологическим, синтаксиче-

ским и лексическим характеристикам.

31

Как высшая форма существования языка РЛЯ «противостоит территориаль-

ным диалектам, разным типам обиходно-разг. койне и просторечию» [Гухман, с. 270].

Обиходная форма русского национального языка проявляется в устной речи

и её жанрах. В отличие от литературной формы, даже в устном виде стилистиче-

ски организованной и характеризующейся жанровым и стилистическим многооб-

разием речи, включающей иногда и обиходные элементы национального языка

наряду с лексическими средствами диалектов, обиходная форма, как отмечает

С.И. Ожегов, может быть только устной и организована экспрессивно [Ожегов о

формах существования…].

Вместе с тем устная и письменная русская речь имеют лексические и грам-

матические различия. Устная русская речь сопровождается невербальными сред-

ствами общения – мимикой, жестами и др., характеризуется определённой инто-

нацией, темпом, экспрессией, просодическими особенностями. Письменная речь в

классическом её понимании «более логична, строга по форме и содержанию, нор-

мативна и, как правило, подготовлена заранее» [Стариченок, с. 526], однако дан-

ные характеристики не исключают возможности использования в русской пись-

менной речи элементов речи разговорной, просторечия, бранной и жаргонной

лексики в рамках определённых функционально-стилистических направлений.

Русская разговорная речь (РРР) едина во всём ареале распространения рус-

ского языка и является разновидностью устной литературной речи, обслуживаю-

щей повседневное обиходно-бытовое общение и выполняющей функции общения

и воздействия [Лаптева, с. 407]. Термином «разговорная речь» (РР) также можно

называть «неподготовленную речь носителей литературного языка, обнаружива-

ющуюся в условиях непосредственного общения при неофициальных отношениях

между говорящими и отсутствии установки на сообщение, имеющее официаль-

ный характер» [Русская разговорная речь, с. 17].

Известно, что РР применяется в случаях, когда речевой акт характеризуется

неподготовленностью, непринуждённостью и непосредственным участием в нём

говорящих. При этом, несмотря на отсутствие кодифицированности, РР представ-

32

ляет собой нормированную разновидность литературного языка, нормы которой

определяются особенностями речи культурных носителей русского языка.

Противопоставленная всему кодифицированному литературному языку

(КЛЯ) в пределах русского литературного языка, русская разговорная речь харак-

теризуется конситуативностью, особой ролью интонации высказываний и нека-

нонической фонетики, линейностью. Данные характеристики РРР наряду с дру-

гими особенностями подчёркивают её специфичность как особой системы по от-

ношению к системе КЛЯ.

Среди особых характеристик взаимодействия РРР и КЛЯ выделяются следу-

ющие: а) каждый носитель РЛЯ, как правило, владеет КЛЯ и РРР; б) КЛЯ и РРР,

являясь разными языковыми системами, обнаруживают большую близость между

собой на одних участках системы и серьёзную отдалённость на других; в) опреде-

ляющим фактором использования КЛЯ или РРР являются особенности ситуации

[Там же, с. 9; 19–20].

Многообразие диалектов, функционирующих в русскоязычном ареале рус-

ского языка, также являются одной из особенностей языковой ситуации.

Известны такие две большие группировки говоров, как северное наречие и

южное наречие, а также промежуточные среднерусские говоры. Для территории

азиатской часть РФ, Поволжья, Кавказа характерно отсутствие чёткого деления

диалектных зон, а также черты, отражающие смешение разных диалектов [Лопа-

тин, с. 445].

В результате интенсивного темпа развития образования и СМИ, а также

масштабной миграции населения в ХХ веке, в настоящее время наблюдается рез-

кое сокращение носителей традиционных говоров, населяющих сейчас в основ-

ном сельские районы страны. Речь коммуникантов городского населения различ-

ных регионов Российской Федерации характеризуется главным образом лексиче-

скими и фонетическими отличиями.

Вследствие интенсификации межъязыковых контактов, влияния русских

диалектов, а также региональных исторических, экономических и социальных

33

особенностей в разных районах Российской Федерации функционируют варианты

регионально окрашенной речи, или региолектов, представляющих собой осо-

бую разновидность языка, занимающую промежуточное положение между диа-

лектом и литературным языком [Региолект...].

Кроме русского языка на территории Российской Федерации функционируют

около 150 языков, из которых около 100 являются языками коренных народов

России, а остальные – языки компактно проживающих некоренных этносов. Так,

в России проживают представители более 160 этнических групп, при этом 81 %

населения в этническом плане являются русскими [94].

По своему статусу языки делятся на языки коренных народов Российской

Федерации (общефедеральный государственный язык – русский, республикан-

ские государственные языки: татарский, чувашский, башкирский, мордовские,

чеченский, удмуртский, марийские, аварский, бурятский, осетинский, кабардин-

ский и др., языки народов РФ, не имеющие статуса государственных, или местные

языки), а также на языки этнических групп. При этом все языки, объявленные

государственными, являются компонентами языковой ситуации Российской Фе-

дерации независимо от уровня их демографической и коммуникативной мощно-

стей [См.: Горячева, 2003, с. 110, 141].

Языковая ситуация в Российской Федерации характеризуется присутствием

родственных языков-компонентов (марийские языки, мордовские языки, татар-

ский, башкирский языки), в связи с этим её можно назвать гомогенной. По давно-

сти письменной традиции русский язык – доминирующий идиом – является ста-

рописьменным в отличие от большинства языков народов России, являющихся

младописьменными, около 30 языков – бесписьменными. Языковая ситуация в

Российской Федерации характеризуется социально-функциональным доминиро-

ванием русского языка над рядом других языков, что обусловлено его демографи-

ческой и коммуникативной мощностью, высокой престижностью и безусловным

господством во всех сферах общения.

Таким образом, языковую ситуацию в Российской Федерации можно охарак-

34

теризовать как поликомпонентную (по количеству функционирующих идиомов),

неравновесную (с разномощными идиомами), однополюсную (с русским языком в

качестве доминирующего идиома) [См.: Горячева, 2003, с. 117].

Языковая ситуация в Российской Федерации является важнейшим фактором,

влияющим на реализацию речевой деятельности носителей русского языка.

§ 2. Сущность и понятие речевой деятельности и речевого поведения

1.2.1. Теория речевой деятельности и деятельностный подход к научным

исследованиям в современной лингвистике

Материализуя мышление человека с помощью речи, язык является разновид-

ностью поведения Homo loquens и выступает в качестве важнейшего средства че-

ловеческого общения, орудия индивидуального познания. Именно поэтому цен-

тром данного исследования является речевая деятельность и речевое поведение

как одно из её проявлений. К середине XX в. специалисты в области психологии и

языкознания столкнулись с необходимостью объединить свои усилия в исследо-

вании проблем, связанных с речевой деятельностью человека. На этом фоне акту-

альной стала идея создания общей научной методологии, совмещающей в себе

самые современные и перспективные методы теоретического и экспериментально-

го исследования явлений языка и речи, процессов речевого и неречевого общения.

Современная деятельностная концепция коммуникации восходит к идеям

В. фон Гумбольдта, который еще в XIX в. рассматривал язык в качестве деятель-

ности. «Язык, – указывал В. Фон Гумбольдт, – есть не продукт деятельности (Er-

gon), а деятельность (Energeia) … Язык представляет собой постоянно возобнов-

ляющуюся работу духа … под языком можно понимать только всю совокупность

актов речевой деятельности» [Гумбольдт, с. 70].

С трудами учёных, придерживавшихся гумбольдтовской традиции, связано и

начало формирования психологических концепций языка. Ученик В. фон

35

Гумбольдта Г. Штейнталь, являющийся одним из создателей индивидуально-

психологического направления в изучении языка, полагал, что язык как социаль-

ный феномен, опирается на психологические категории. По мнению учёного,

процесс говорения должен быть в центре внимания исследователя. Так, язык, по

Г. Штейнталю, есть «… не покоящаяся сущность, а протекающая действитель-

ность. Мы должны рассматривать его по существу, не как подручное орудие, ко-

торое можно использовать, но которое имеет свое собственное бытие (Dasein) да-

же и тогда, когда оно не применяется; он выступает как свойство (Kraft) или спо-

собность… Язык не есть нечто существующее, как порох, но процесс (Ereigniβ),

как взрыв…» [Цит. по: Леонтьев, 2014, c. 11].

Следуя идеям В. Фон Гумбольдта и Г. Штейнталя, известный отечественный

учёный-лингвист А.А. Потебня внёс весомый вклад в развитие лингвистического

психологизма и сравнительно-исторического языкознания в России, рассматривая

язык как историческое явление и речемыслительную деятельность. Согласно тео-

рии А.А. Потебни, речевой акт представляет собой исключительно психическое

явление, а язык, слово вносит в него культурное, социальное начало: «Язык объ-

ективирует мысль… Мысль посредством слова идеализируется и освобождается от…

влияния непосредственных чувственных восприятий… Язык есть потому же условие

прогресса народов, почему он орган мысли отдельного лица» [Потебня, c. 237].

Тенденция современной лингвистики, заключающаяся в стремлении иссле-

довать не столько сам язык, сколько «говорящего человека», интерес к выявле-

нию характеристик его деятельности в тесном взаимодействии с такими науками,

как этнолингвистика, социолингвистика, психология, психолингвистика обуслов-

ливают необходимость исследования речи и языка в междисциплинарном ключе,

не ограничиваясь рамками одной науки.

Стремление изучать язык в широком неязыковом контексте прослеживается

на всех этапах развития лингвистики, начиная с работ В. Фон Гумбольдта, Г.

Штейнталя, А.А. Потебни, И.А Бодуэна де Куртенэ, Гальперина, А. Мейе, Н.Я.

Марра, и продолжая исследованиями Л.В. Щербы, М.М. Бахтина, К.Н. Держави-

36

на, М.В. Сергиевского, Б.А. Ларина, Л.П. Якубинского, В.В. Виноградова, В.М.

Жирмунского и др.

Междисциплинарные исследования речи Homo loquens соответствуют со-

временной тенденции, наметившейся в языкознании наших дней в рамках антро-

поцентрической научной парадигмы, направленной на всестороннее исследование

«живой» речи Homo loquens.

Зарождение и становление современной лингвистики и психолингвистики

складывалось в рамках развития теории речевой деятельности, определяемой как

«научная парадигма, неотъемлемая часть общей психологии, в центре внимания

которой стоят процессы производства и восприятия речи, речевые операции, це-

ленаправленность и мотивированность речевой активности, которая включена в

структуру неречевой деятельности человека как члена некоторого социума»

[Красных, 2012, c. 38]. Фундаментальной основой данной теории стали исследо-

вания Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева, В.В. Виноградова,

А.Р. Лурии, Л.В. Щербы и др. В то же время необходимо отметить, что возникно-

вение психолингвистики как самостоятельной науки связано с именами таких

американских психологов и лингвистов, как Ч. Осгуд, Дж. Кэролл и Т. Сибеок

наряду с Дж. Миллером, Н. Хомским, французскими учёными Ж. Мелером, Ж.

Нуазе, Д. Дюбуа, норвежским психолингвистом Р. Ромметвейтом и др.

Разработанная А.Н. Леонтьевым и С.Л. Рубинштейном в 1920–1930 гг. тео-

рия деятельности позволяет начать исследование речевой деятельности как одно-

го из видов деятельности человека. Позднее, опираясь на деятельностный подход

в изучении языка, А.А. Леонтьев разработал теорию речевой деятельности. Нахо-

дясь в активном отношении с внешним миром, человек воздействует на него и

изменяет как мир, так и самого себя, при этом деятельность индивида определяет

уровень развития его сознания, продуктов мышления. Как отмечает А.Н. Леонть-

ев, «мышление, сознание определяется реальным бытием, жизнью людей и суще-

ствует только как их сознание, как продукт развития указанной системы объек-

тивных отношений» [Леонтьев, 1975, с. 22]. Посредством деятельности осуществ-

37

ляется связь между человеком и миром, в деятельности формируются и осу-

ществляются психические свойства личности, реализующей и объективирующей

свои цели и замыслы в поступках.

Будучи общественной по своему характеру, деятельность представляет собой

целостное, структурное образование, характеризующееся мотивированностью,

целенаправленностью, исполнительностью. По А.Н. Леонтьеву, деятельность

«есть молярная, не аддитивная единица жизни телесного, материального субъек-

та» [Там же, с. 81], С.Л. Рубинштейн отмечает, что «деятельность – это не внеш-

нее делание, а позиция – по отношению к людям, к обществу, которую человек

всем своим существом, в деятельности проявляющимся и утверждающимся,

утверждает» [Рубинштейн, с. 9]. Связывая понятие деятельности с понятием мо-

тива, А.Н. Леонтьев указывает на то, что «”немотивированная” деятельность – это

деятельность не лишённая мотива, а деятельность с субъективно и объективно

скрытым мотивом» [Леонтьев, 1975, с. 102], т. е. всегда предметна. Таким обра-

зом, человеческая деятельность не существует вне общественных отношений и

зависит от конкретных условий, мотивирующих её порождение.

Методология научного познания речевой деятельности и изучения природы

знаков языка, объективно отражающая диалектическое единство языка и речи в

процессах речевой коммуникации, была разработана одним из основоположников

психолингвистики, выдающимся отечественным учёным Л.С. Выготским, исхо-

дившим из того, что психика социальна и является свойством человека как суще-

ства, обладающего определённой физической организацией. Обобщённо отражая

действительность с помощью мышления, Homo loquens реализует основную ха-

рактеристику речевой деятельности, а именно – единство общения и обобщения:

«…высшие, присущие человеку формы психического общения возможны только

благодаря тому, что человек с помощью мышления обобщенно отражает действи-

тельность» [Выготский, 1982, с. 19]. Речь как высшая психическая функция и од-

на из составляющих интеллектуальной деятельности, а также язык как главное

средство осуществления речевой деятельности и реализации процессов мышления

38

давно являются предметом особого внимания учёных в области психологии и

лингвистики [См. об этом: Философский словарь, с. 317]. В рамках общепсихоло-

гической трактовки деятельностной структуры понятие речевой деятельности

рассматривается как частный случай деятельности, имеющий свою специфику, и

подчиняющийся общим закономерностям формирования, строения и функциони-

рования любой деятельности.

В качестве ведущего динамического аспекта природы языка понятие речевой

деятельности подробно рассматривается в работах А.А. Леонтьева, Л.В. Щербы,

Е.В. Сидорова, Е.Ф. Тарасова, В.В. Красных, В.П. Конецкой, И.А. Зимней, В.П. Бе-

лянина, Н.И. Формановской и других ученых. А.А. Леонтьев характеризует рече-

вую деятельность как «специализированное употребление речи для общения»,

[Леонтьев, 2005, с. 56]. Л.В. Щерба понимал под речевой деятельностью «сумму

отдельных актов говорения и понимания» [Щерба, 1974, с. 24]. При этом Л.В. Щер-

ба выделяет три аспекта языковых явлений: 1) речевая деятельность; 2) языковые

системы; 3) языковой материал [Щерба, 1974, с. 24–39]. Следуя Е.В. Сидорову, мы

рассматриваем речевую деятельность как «один из видов деятельности, представ-

ляющий собой побуждаемую потребность в универсально-знаковой координации,

соотносимую с действительностью (языковой и неязыковой), целесообразную,

внутреннюю или внутреннюю и внешнюю активность личности, совершаемую в

виде речепсихических действий и операций с использованием знаковых ресурсов

языковой системы на основе коммуникативной способности и опыта ее осуществ-

ления» [Сидоров, 2010, с. 12].

Известно, что по роли коммуникантов (порождение и восприятие речи) и фор-

ме речи (устная и письменная) различаются четыре вида речевой деятельности: 1)

активные или продуктивные виды, соответствующие роли адресанта: а) письмо, б)

говорение; 2) пассивные или рецептивные виды, отвечающие ролям адресата и

наблюдателя: а) чтение, б) слушание. По наличию или отсутствию мотивации, а

значит и внимания, слушание может быть а) активным, т. е. воспринимающим

смысл сказанного, б) пассивным.

39

С каких бы позиций ни анализировалась речевая деятельность, в центре вни-

мания исследователей находится языковая личность, как человек, воспринимаю-

щий и порождающий высказывание, что находит своё отражение в развитии таких

научных направлений современного языкознания, как когнитивное, прагматиче-

ское, коммуникативное, эмотиологическое, культурологическое и др. Наконец,

язык – неотъемлемая часть, компонент духовной культуры. Речевые поступки как

отдельной языковой личности, выражающейся в языке и через язык, так и опреде-

лённого языкового коллектива имеют свою национально-культурную специфику

и выявляют картину мира, отображенную в сознании говорящего субъекта, пред-

ставляющую собой «вторичное существование объективного мира, закрепленное

и реализованное в своеобразной материальной форме» [Колшанский, с. 15]. Так,

мир, окружающий человека, находит повторение в его сознании и объективирует-

ся с помощью языковых средств, закрепляющих и реализующих результаты от-

ражательной деятельности человека.

Под картиной мира понимается «отображение в психике человека предмет-

ной окружающей действительности, опосредованное предметными значениями и

соответствующими когнитивными схемами и поддающееся сознательной рефлек-

сии» [цит. по: Красных, 2012, с. 116]. Примечательно, что несущая на себе нацио-

нально-культурный отпечаток «картина мира, сущностно понятая, означает таким

образом не картину, изображающую мир, а мир, понятый в смысле такой карти-

ны» [Хайдеггер, c. 49]. На этом фоне языковая картина мира является концепту-

альной картиной мира человека и представляет собой концентрацию информа-

ции, зафиксированную в соответствующих идиомах. Языковая картина мира

формируется в сознании того или иного языкового коллектива и в языковой фор-

ме отражает его представления об окружающей действительности.

Сложным, многогранным проявлением психической деятельности человека

предстает менталитет, который рассматривается как часть этнической картины

мира, реализуемой через систему нравственных ценностей, а знания, понятия,

40

концепты и представления, формируя когнитивную подсистему лингвокультуры,

отображаются в языковой картине мира Homo loquens.

Материальная и духовная культура общества – продукт деятельности челове-

ка, обладающего специфическим способом познания окружающей его действи-

тельности в виде абстрактного, обобщённого мышления, взаимосвязь которого с

языком, речью находит признание в различных лингвистических и философских

учениях.

По Р. Якобсону, в акте речи можно выделить следующие его составляющие:

1) отправитель, 2) получатель, 3) контекст, 4) код, 5) контакт, 6) сообщение. В

этой связи речевая деятельность реализуется в одновременном осуществлении та-

ких функций языка, как эмотивная, конативная, референтная, метаязыковая, фа-

тическая, поэтическая [Jakobson, 1960, p. 353–357]. В то же время, рассматривая

функции языка и речи (обязательные и факультативные), А.А. Леонтьев предлага-

ет понимать под функциями языка только функциональные характеристики рече-

вой деятельности, проявляющиеся в любой речевой ситуации, а именно: 1) ком-

муникативную (выступающую в речевой деятельности в качестве индивидуально-

регулятивной, коллективно-регулятивной и саморегулятивной функций); 2) языка

как орудия интеллектуальной деятельности; 3) овладения общественно-

историческим опытом человечества; 4) национально-культурную; 5) орудия по-

знания. Наряду с обязательными функциями, присущими любому речевому акту,

в речевой деятельности, по А.А. Леонтьеву, могут осуществляться потенциальные

языковые характеристики, не обязательно принадлежащие всякому речевому ак-

ту, а именно – факультативные, приписываемые речи, такие, как номинативная,

диакритическая, экспрессивная, эстетическая [Леонтьев, 2014, с. 32–35; 37–38].

Таким образом, в рамках деятельностного подхода речевая деятельность рас-

сматривается с учётом всех объективных и субъективных факторов, определяю-

щих поведение Homo loquens как личности, «одним из видов деятельности кото-

рой является речевая деятельность (охватывающая как процесс порождения, так и

процесс восприятия речевых произведений» [Красных, 2012, с. 196].

41

Важным как для общей, так и для частной лингвистики представляется изу-

чение проблематики речевой деятельности, речевого поступка в рамках мировос-

приятия арабофона и русскоязычного коммуниканта, в речевом поведении кото-

рых проявляются национальные черты двух лингвокультур. В этой связи научный

интерес вызывает изучение речевой деятельности арабофонов и носителей рус-

ского языка на психолингвистическом, этнолингвокультурологическом и комму-

никативно-прагматическом уровнях.

1.2.2. Феномен речевой деятельности в свете «лингвистического поворота»

в философской герменевтике

Интерес человека к вопросам бытия, его попытки разобраться в своей душе,

познать суть мира и языка обусловили развитие герменевтики, рассматривающей

понимание в качестве условия осмысления человеческого бытия. Такие филосо-

фы, как Ф. Шлейермахер, К. Ясперс, В. Дильтей, М. Хайдеггер, Г.-Г. Гадамер, П.

Рикёр, Ж. Деррида и др. использовали герменевтику как методологию философ-

ского подхода к действительности, обогатившего современную философию языка

и бытия Homo loquens. Очевидно, что «процесс речи и ее результат в виде произ-

ведения, текста отличаются от языка-кода, системы объективно существующих

социально закрепленных знаков, соотносящих понятийное содержание и звуко-

вую оболочку и подчиняющихся правилам их соединения и употребления» [Фор-

мановская, с. 18]. Необходимо отметить, что речь понимается как сам процесс го-

ворения, так и его результат (речевые произведения, устные или письменные).

Недостаточность структуралистского подхода, ограничивающегося вопросами

семиологии, демонстрирует П. Рикёр, критикуя представление о языке как о за-

мкнутой системе, независимой от говорящего субъекта, утверждая, что: «для нас,

говорящих, язык является не объектом, а посредником; язык – это то, благодаря

чему, с помощью чего мы выражаем себя и вещи. С помощью акта говорения, име-

42

ющего целью сообщить что-то о чем-то, говорящий преодолевает замкнутость уни-

версума знаков; говорение – это акт, благодаря которому язык преодолевает себя

как знак, устремляясь к тому, с чем он соотносится и с чем он стоит лицом к лицу»

[Рикёр, с. 131].

Внимание философским проблемам языкознания уделялось на всех этапах его

развития, при этом круг вопросов, связанных с разработкой философских основ

языкознания, был и остаётся весьма широк. Как отмечал Х.-Г. Гадамер, «человек,

живущий в мире, не просто снабжен языком как некой оснасткой, – но на языке ос-

новано и в нем выражается то, что для человека вообще есть мир» [Гадамер, с. 512].

Следуя герменевтической философии, феномен речевой деятельности целесообраз-

но рассматривать как часть человеческого бытия, которое, по Х.-Г. Гадамеру, само

по себе является «языковым».

Как пишет Л.А. Микешина, «ХХ век дал много новых когнитивных практик

или предложил нетрадиционное философское осмысление старых. Среди них: так

называемый «лингвистический поворот»… феноменологический подход к позна-

нию; герменевтический опыт, выраженный в общей теории понимания и интер-

претации» [Микешина, с. 49–50]. Переосмысление понятия и роли языка, отказ от

гносеологической и психологической проблематики, критика понятия субъек-

та, обращение к исследованию смысла и значения, замена понятия истинности

понятием осмысленности, тенденция рассматривать язык как предельное он-

тологическое основание мышления и деятельности, релятивизм и историзм

являются одними из основных черт «лингвистического поворота».

Большой вклад в развитие и становление философской герменевтики внёс

немецкий учёный и философ М. Хайдеггер, рассмотрев феномен понимания не в

теоретико-познавательной, а в онтологической плоскости, определив бытие чело-

века как изначально бытие понимающее, а его нашумевшее умозаключение «Язык

есть дом бытия, ибо в качестве сказа он способ события, его мелодия» [Хайдеггер,

с. 513], лежит у истоков герменевтического течения. Толкование языка как «дома

бытия» стало началом «лингвистического поворота» в большинстве направлений

43

современной философии, составляющего «наиболее важную и существенную ха-

рактеристику современной западной философии <…> Этот вираж имел глубокий

парадигмальный характер: он означал переход от парадигмы мышления к пара-

дигме языка, от философии сознания, мышления и субъекта к философии языка,

смысла и значения» [Философия, с. 189].

Согласно подходу М. Хайдеггера, бытие человека есть с самого начала бытие

понимающее, история которого раскрывается с помощью языка, а анализ процес-

са этого раскрытия философ определяет как «герменевтику фактичности», целью

которой является истолкование изначально заложенного в бытии человека пони-

мания самого бытия. Иными словами, согласно онтологическому подходу Х.-Г.

Гадамера, «иметь мир – значит иметь отношение к миру» [Гадамер, с. 513]. Таким

образом, следуя герменевтической философии, такой феномен как речевое пове-

дение целесообразно рассматривать как часть человеческого бытия. Но, пишет П.

Рикёр, «чтобы задаться вопросом о бытии вообще, надо сначала поставить вопрос

о том бытии, которое «здесь» у всякого бытия, о Dasein, то есть о том бытии, ко-

торое существует, понимая. В таком случае понимание уже не является способом

познания, а становится способом бытия, такого бытия, которое существует, пони-

мая» [Рикёр, с. 10].

Идея немецкого философа Л. Витгенштейна, гласящая, что именно язык

формирует образ мира в сознании человека, а границы языка означают границы

нашего мира, стала квинтэссенцией «лингвистического поворота». В работе «Фи-

лософские исследования» Л. Витгенштейн предложил принципиально новый под-

ход к анализу языка, проанализировав прагматический, деятельностный его ас-

пект, то есть, рассмотрев язык в его реальном употреблении, не прибегая к анали-

зу сущностной природы языка. В основу данного подхода легла концепция «язы-

ковых игр». При этом в центре внимания философа оказался язык в деятельност-

ном аспекте, а не его знаковая структура.

Следует отметить, что Л. Витгенштейн избегает использовать термин «язык»

как теоретическое понятие, наделяя его разными значениями, основными из кото-

44

рых являются такие, как речевая деятельность, словарный запас, речевая игра.

Как отмечает философ, «мысль, язык теперь предстают перед нами как уникаль-

ный коррелят, своего рода картина мира. Эти понятия: суждения, язык, мысль,

мир – выстраиваются вереницей одно за другим, и все они равнозначны» [Вит-

генштейн, с. 77]. Как в «Философских исследованиях», так и в поздних сочинени-

ях Л. Витгенштейн признает чрезвычайную сложность обыденного языка, хотя на

разных этапах отношение философа к этой проблеме было совершенно различным.

В «Трактате» Л. Витгенштейн из сложности обыденного языка делал вывод о

необходимости выявления структуры обыденного языка в «совершенном языке»,

в котором все сложные высказывания с помощью тавтологий сводились бы к эле-

ментарным высказываниям, отображающим атомарные факты. В последних рабо-

тах философ приходит к мысли о бесполезности и ошибочности попытки постро-

ения такого совершенного языка, предпочитая бороться со сложностями обыден-

ного языка путем отдельных атак на конкретные проблемы в терминах обыденно-

го языка, на котором, в конечном счете, должно выражаться любое объяснение.

Поэтому, как считает философ, «Когда я рассуждаю о языке (словах, предложени-

ях и т. д.) я должен использовать повседневный язык» [Там же, с. 83]. Итак, Л.

Витгенштейн, как и другие неопозитивисты, видели в границах языка единствен-

ную доступную реальность, рассматривая мир в качестве эмпирического содер-

жания того, что о нём говорится, определяя его структуру структурой языка. Та-

кой подход вносит кардинальные изменения в систему связи языка с мышлением

и реальностью. Если раньше язык осмыслялся как способ выражения мышления,

отражающего реальную действительность, то теперь он выходит на первый план,

согласно Л. Витгенштейну, определяя своей структурой высказывания структуру

возможных фактов.

«Языковые игры» по Л. Витгенштейну являются компонентом речевой дея-

тельности, отражающим одну из форм жизни. «Я также назову языковой игрой, –

пишет Л. Витгенштейн, – целое, включающее язык и действия, с которыми он пе-

реплетен» [Витгенштейн, с. 21]. Учёный отмечает: «Можно также представить

45

весь процесс употребления слов в языке как одну из тех игр, посредством которой

дети изучают родной язык. Я назову эти игры «языковыми играми» и буду иногда

рассуждать о примитивном языке как о языковой игре» [Там же, с. 20].

Л. Витгенштейн в своих трудах раскрыл и подробно иллюстрировал органиче-

скую связь философствования с концептуальными схемами языка. Идеи Л. Витген-

штейна не только стимулировали формирование философии анализа в

её логическом и лингвистическом вариантах, но и продолжают оказывать влияние на

современную философскую мысль. Философ приходит к выводу, что постижение

сути высказываний, значений слов, а также важнейших философских положений,

понятий, зависит не столько от искусства проникать в их скрытую логическую

структуру, заключённый в них смысл, сколько от умения ориентироваться

в действии, функциях языка, его практическом использовании в самой жизни, по-

ведении человека.

В рассуждении, повествовании, чтении, письме и иных формах речевого по-

ведения высвечивались «семейства» более или менее родственных друг другу,

подвижных и живых функциональных систем, практик, которые Л. Витгенштейн

назвал «языковыми играми». Идея «языковых игр» заняла центральное место в

новой концепции философа, став не просто одним из понятий, фиксирующих

определенные реалии, а действующим принципом лингвофилософского осмысле-

ния речевого поведения человека в различных коммуникативных ситуациях.

Согласно Л. Витгенштейну, живой, работающий язык необычайно сложен и

включает в себя множество взаимосвязанных «игр», таких как:

«Отдавать приказы и подчиняться –

Описывать внешний вид объекта или его размеры –

Создавать объект по описанию (чертежу) –

Сообщать о событии –

Обсуждать событие –

Выдвигать и проверять гипотезу –

Представлять результаты эксперимента в таблицах и схемах –

46

Сочинять истории и читать сочинённое –

Играть на сцене –

Петь хороводные песни –

Отгадывать загадки –

Придумывать шутки и делиться с ними –

Решать арифметические задачи –

Переводить с одного языка на другой –

Спрашивать, благодарить, бранить, приветствовать, молить» [Витгенштейн,

с. 30–31].

По замыслу Л. Витгенштейна, понятие «языковые игры» является универ-

сальным, то есть применимым к любому виду речевой деятельности, а его идея

независимости функции высказывания от его грамматической формы ставит фи-

лософа вне современных ему лингвистических традиций. Языковая игра является

формой выражения эмоций, когнитивным процессом. Случаи её реализации рас-

сматриваются не как ошибки или оговорки, а как намеренное действие для до-

стижения эмоционального эффекта.

Несмотря на отсутствие в современной науке тематической классификации

языковых игр, отмечается, что игровой номинации могут подвергаться все сферы

человеческой жизни, включая медицину, политику, криминал, сферу гендерных

особенностей, профессиональных черт личности, любви, смерти (чёрный юмор),

эротики и т. д. Как отмечает Э.Н. Мишкуров, «термино-понятие “языковая игра”

адекватно вписывается в парадигматический тезаурус теории речевой коммуни-

кации» и «может служить для обозначения целостных и законченных систем

коммуникации, подчиняющихся собственным внутренним правилам, нарушение

которых приводит к выходу за пределы конкретной “игры” т. е. определенного

речевого акта» [Мишкуров, 2012, c. 7].

Реализуя лингвокреативные потенции Homo loquens, языковые игры содер-

жат в своей основе эмоциональные категориальные ситуации, мотивирующие ту

или иную форму речевого поведения. В этой связи феномен карнавализации речи,

47

по М.М. Бахтину, органично вписывается в структуру свойств языковой лично-

сти, являясь одним из способов проявления её лингвокреативных возможностей.

В основе карнавализации речи любого языка лежит стремление говорящего выйти

за пределы стандартов, традиций, кодифицированных норм, осложняющих выра-

жение речевой индивидуальности говорящего и противоречащие языковому твор-

честву личности, реализуемому с помощью языковых игр.

Таким образом, языковая игра рассматривается нами как неотъемлемый эле-

мент речевой деятельности человека, когнитивный процесс, высокоинтеллекту-

альная форма выражения эмоций. Важным представляется изучение проблемати-

ки речевой деятельности, речевого поступка как реализации языковой игры в рам-

ках мировосприятия арабофона и носителя русского языка на психолингвистическом,

этнолингвокультурологическом и коммуникативно-прагматическом уровнях.

1.2.3. Речевое общение как актуализация коммуникативной функции языка

На современном этапе развития человечества появилось большое количество

практических областей, в том числе и областей медицины, нуждающихся в теоре-

тической разработке психологии общения и общения речевого. Вопросы, связан-

ные с общением, нашли свое отражение в трудах многих российских и зарубеж-

ных учёных. Современная наука определяет общение как «процесс установления

и поддержания целенаправленного, прямого или опосредованного теми или ины-

ми средствами контакта между людьми, так или иначе связанными друг с другом

в психологическом отношении» [Леонтьев, 2005, с. 63].

Человек существует в социуме и среди множества житейских обстоятельств,

действий и поступков у него возникает необходимость, потребность сказать что-

либо другому, побудить к чему-то, спросить о чём-то. В этой связи важно отме-

тить, что общение является не столько процессом внешнего взаимодействия изо-

лированных личностей, сколько способом внутренней организации и внутренней

эволюции общества как целого, процессом, при помощи которого только и может

48

осуществляться развитие общества, так как это развитие предполагает постоянное

динамическое взаимодействие общества и личности. Именно речевое общение, а

также взаимодействие личности и общества посредством речи является одним из

важнейших направлений современной науки.

Как отмечает А.А. Леонтьев, общение не только обеспечивает биологическое

выживание человеческого коллектива, но и «участвует в различных формах ак-

тивного воздействия человека на природу и тем выступает как целый пучок раз-

нонаправленных факторов социальной жизни человечества» [Там же, с. 21, 31].

Общение обозначает процесс обмена мыслями, информацией, эмоциональ-

ным переживанием собеседников. С точки зрения социологии общение рассмат-

ривается, прежде всего, как социально обусловленный вид деятельности людей, а

с позиций лингвистики общение является актуализацией коммуникативной функ-

ции языка в различных речевых ситуациях. В психологии общение обозначает

процесс установления и развития контактов между людьми в условиях совмест-

ной деятельности для обмена информацией.

Наряду с понятием «общение» в научном обороте используется термин

«коммуникация», появившийся в научной литературе в начале ХХ века и дифи-

нирующийся как: а) средство связи любых объектов материального и духовного

мира, б) общение – передача информации от человека к человеку, в) передача и

обмен информации в обществе с целью воздействия на него. По В.П. Конецкой,

общение – это «социально обусловленный процесс обмена мыслями и чувствами

между людьми в различных сферах их познавательно-трудовой и творческой дея-

тельности, реализуемой главным образом при помощи вербальных средств ком-

муникации. Коммуникация – социально обусловленный процесс передачи и вос-

приятия информации в условиях межличностного и массового общения по разным

каналам при помощи различных коммуникативных средств» [Конецкая, с. 8–9].

Коммуникация также понимается как «процесс взаимодействия двух или бо-

лее Homo Loquens c целью того или иного воздействия на партнера по общению,

необходимого для осуществления совместной деятельности, путем передачи/ по-

49

лучения/обмена информацией» [Красных, 2012, с. 229].

Общение как система целенаправленных и мотивированных процессов акту-

ализируется, прежде всего, при помощи языковых средств. Однако наряду с язы-

ковыми средствами, общение опосредуется информативным поведением, с по-

мощью которого адресант информирует адресата о своих неречевых намерениях.

Так, с позиции интенциональности средства общения делятся на коммуникатив-

ные (конвенциональные речевые и неречевые) и информативные (знаки эмоцио-

нального состояния) [См.: Сорокин, с. 145]. Итак, целью коммуникации является

изменение смыслового поля реципиента, декодирующего сообщение и извлекаю-

щего скрытую за внешним планом (планом значений) информацию, обусловли-

вающую реальное или потенциальное изменение его деятельности. Другими сло-

вами, целенаправленное преобразование сознания адресата является основной

функцией сообщения.

Одним из важнейших факторов адекватной коммуникации является наличие

у общающихся единого фонда знаний о мире, т.е. общего пресуппозиционного

фонда, без которого порождение и понимание дискурса коммуникантами затруд-

нено или невозможно [См.: Красных, 2012, с. 234]. При этом проблема учёта со-

циальных характеристик коммуникантов играет важную роль в процессе обще-

ния. Таким образом, акт коммуникации представляет собой решение коммуника-

тивной задачи, успешность которой во многом зависит от наличия у коммуникан-

тов общего фонда знаний о мире. Ввиду неоднозначности термина «коммуникация»

применительно к лингвистике используется выражение «речевая коммуникация».

Общение всегда происходит внутри группы людей, объединенных общими

знаниями, мотивами, интересами. В этой связи важно отметить, что с психологи-

ческой точки зрения общение направлено именно на изменение этих характери-

стик, другими словами, цель любого общения заключается в изменении в смысло-

вом поле реципиента. Такое изменение достигается при помощи различных

средств, основным из которых является способ «через значения», а именно – под-

бор слов и словосочетаний и организация их в высказывание таким образом, что-

50

бы при восприятии речи реципиентом произошло желаемое изменение в его

смысловом поле. При этом говорящий (пишущий) «должен, кроме знания о смыс-

ловом поле реципиента, располагать знанием об оптимальном соотношении

смыслового поля и соответствующих ему значений, о правилах оптимального (с

точки зрения легкости и адекватности декодирования реципиентом) перевода си-

стемы смыслов в организованную последовательность значений» [См.: Красных,

2012, с. 277].

Возможно также и личностно-смысловое общение, не использующее специ-

альные знаковые средства, а воздействующее на реципиента с помощью воспро-

изведения того или иного эмоционального состоянии с применением некодифи-

цированных мимико-жестикулярных средств. Подобное смысловое воздействие

нашло широкое применение в средствах масс-медиа и других видах массового

воздействия на реципиента.

Известно, что «знаковую роль играют не только сами знаки, но и их нарочи-

тое торможение – выразительное отсутствие. Молчание – это не просто отсут-

ствие речи, сплошь и рядом оно есть торможение или отмена речи или даже,

можно сказать, антиречь» [Поршнев, с. 128]. Кроме того, существуют и другие

психологические формы общения, например, общение посредством графиков.

Особенность графиков как знаковой системы заключается в том, что в качестве

основного средства передачи информации в них используются не знаки-коды, а

знаки-образы, что оказывает стимулирующее воздействие на познавательную актив-

ность реципиента. Основными координатами общения по А.А. Леонтьеву являются

такие, как ориентация общения, психологическая динамика общения, семиотическая

специализация общения, степень опосредованности [Леонтьев, 2005, с. 65–77].

Рассматривая социально-психологические и лингвистические характеристи-

ки общения, выделяются такие параметры, как: 1) содержание и направленность

(общение может быть как идентифицирующим так и обособляющим, содейству-

ющим и противодействующим); 2) форма (вербальное и невербальное общение,

непосредственное, межличностное и опосредованное); 3) способы связи содержа-

51

ния и формы в процессе общения (подражание, убеждение, внушение) [Там же, с.

62]. В тоже время Б.Д. Парыгин отмечает, что процесс общения может выступать

одновременно как процесс взаимодействия людей, как информационный процесс,

как отношение людей друг к другу, как процесс их взаимного влияния, пережива-

ния и понимания [Парыгин, с. 178].

С точки зрения социальной обусловленной масштабности общения различа-

ют массовую коммуникацию (в обществе в целом), ограниченную (в рамках соци-

альных групп, компаний, организаций), локальную (в микрогруппах типа ассоци-

аций, профессиональных коллективов), внутригрупповую (в малых группах, в се-

мье), межличностную или интерперсональную (между двумя индивидами), внут-

риличностную или интраперсональную (между индивидом и электронными сред-

ствами передачи информации). С учетом временного фактора – длительности

коммуникативного процесса – различают краткую, непродолжительную комму-

никацию и постоянную, обусловленную частым общением в профессиональных

коллективах и дружеских группах. Кроме того, коммуникация классифицируется

по частным социальным параметрам – демографическим признакам: «горизон-

тальным» (между индивидами одного поколения или сверстниками) и «верти-

кальным» (между родителями и детьми, представителями различных поколений)

[Конецкая, с. 178–179]. В.В. Красных, предлагает различать следующие типы

коммуникации: 1) моносоциумную монокультурную; 2) межсоциумную моно-

культурную; 3) моносоциумную межкультурную; 4) межсоциумную межкультур-

ную [Красных, 1998, с. 166].

Главным и единственным субъектом коммуникации является человек, кото-

рый для обеспечения своей жизнедеятельности вступает во взаимосвязь с другими

людьми. Система человеческих взаимоотношений опосредуется культурой, кото-

рая определяет характер и эффективность человеческого общения, но в ходе раз-

личных видов деятельности человека складывается потребность в поиске более

совершенных и эффективных форм общения. Иными словами, в зависимости от

разнообразных причин различные формы общения приобретают соответствующее

52

назначение. Функциональный анализ общения дает возможность выявить его со-

циальную роль и более точно определить его сущность.

Следует отметить, что знаковое общение является наиболее развитым и спе-

циализированным по своим социальным (и социально-психологическим) функци-

ям [См.: Леонтьев, 2005, с. 78]. В этой связи, рассматривая речевую деятельность

как наиболее исследованный вид деятельности общения, необходимо отметить,

что идея фазовой структуры порождения речевого высказывания по, Л.С. Выгот-

скому, заключается в процессе движения от мысли к внешней речи, определённом

так: «…от мотива, порождающего какую-либо мысль, к оформлению самой мыс-

ли, к опосредованию ее во внутреннем слове, затем – в значениях внешних слов, и

наконец, в словах» [Выготский, 1956, с. 380–381]. Опираясь на положения Л.С.

Выготского и других ученых, современная наука определяет следующую после-

довательность «фаз» порождения речи: 1) система мотивов; 2) речевая (коммуни-

кативная) интенция; 3) внутренняя программа речевого действия; 3) реализация

внутренней программы; 3) звуковое осуществление высказывания [См.: Леонтьев,

2005, с. 136–138].

На этом фоне возникают речевые действия, речевые поступки, что и является

речевым общением, возможным только в социальной ситуации. Важнейшими

компонентами общения или коммуникативной ситуации являются адресант и ад-

ресат, «языковые личности, несущие в себе, с одной стороны, типизированные,

обобщенные черты своего народа, своей культуры и своей социальной среды, с

другой стороны – личный опыт знаний, мнений, предпочтений, оценок, отноше-

ний» [Формановская, с. 57]. Отправителем сообщения в речевом взаимодействии

является говорящий, обеспечивающий «процесс кодирования сообщения и пере-

дачу физического сигнала» [Сусов, с. 33]. В этой связи среда, определенный со-

циум, этнос играют важную роль среди условий и обстоятельств общения, так как

само речевое поведение обусловлено психическими и мыслительными стереоти-

пами данного социума. Как отмечает Л.С. Выготский, «формирование сложного

единства речи и практических операций есть продукт уходящего далеко вглубь

53

процесса развития, в котором индивидуальная история субъекта тесно связана с

его общественной историей» [Выготский, 1984, с. 26]. По мнению арабского учё-

ного Абу Аркуба, общение – это «процесс социального взаимодействия, имею-

щий целью усиление социальных связей между членами общества посредством

обмена информацией, идеями и чувствами, ведущий к взаимопониманию, симпа-

тии, дружбе и ненависти» [Цит. по: Алим, c. 12].

Арабский исследователь в области психолингвистики Мустафа Бен Асаад

Алим пишет, что «... общение является одной из древнейших форм поведения че-

ловека и относится к постоянным социальным процессам в силу своей жизненной

необходимости для членов общества» [Алим, c. 13]. По мнению учёного, «… об-

щение не ограничивается лишь передачей сообщения от адресанта к адресату, а

является контактом их сознаний в рамках темы сообщения посредством символов

и значений» [Там же, c. 13]. Рассматривая процесс общения как социальное явле-

ние, учёный выделяет следующие характеристики: 1) неизбежность общения; 2)

вербальность и невербальность; 3) социально-ролевой статус коммуникантов

[Там же, с. 14–16].

1.2.3.1. Коммуникативный акт как прагматическая единица речевого общения

Известно, что основной минимальной прагматической единицей общения яв-

ляется речевой акт, исследование которого является первым шагом изучения

единиц общения. Основоположниками теории речевых актов являются Дж.

Остин, Дж.Р. Серл, З. Вендлер, нашедшие «такой объяснительный подход к чело-

веческой деятельности с помощью языка, который углубил представление о зна-

чении и смысле высказываний в устном контактном непосредственном общении»

[Цит. по: Формановская, с. 256]. Понятие интенциональности, получившее важ-

нейшее значение в феноменологии Э. Гуссерля, и трактуемое в современной фи-

лософии как «первичная смыслообразующая устремленность сознания к миру,

смыслоформирующее отношение сознания к предмету, предметная интерпрета-

ция ощущений» [Философия. Энциклопедический словарь, с. 323], стало одной из

54

основных характеристик в теории речевых актов Дж.Р. Сёрла. Известно, что рече-

вой акт является сложным образованием, состоящим из трёх фаз, уровней, актов:

фаза локуции (локутивной акт) – акт референции, выбора и организации языко-

вых средств, иллокуции (иллокутивный акт) – один из важнейших компонентов

речевого акта, имеющего интенциональное значение, фаза перлокуции (перлоку-

тивный акт) – наступает при получении ожидаемого результата после иллокутив-

ного воздействия [Формановская, с. 257]. Являясь составной частью социального

взаимодействия, речевые акты включают в свою структуру следующие компонен-

ты: говорящий и слушающий, определённые цели, намерения, действия говоря-

щего, коммуникативная ситуация и происходящие события.

Т.А. ван Дейк трактует речевые акты как фреймы, которые – пишет учёный –

«не являются произвольно выделяемыми “кусками” знания… они являются еди-

ницами вокруг некоторого концепта» [ван Дейк, c. 16]. По мнению учёного, в ос-

нове ситуационных моделей (фреймов) лежат личностные знания коммуникантов,

аккумулирующие их индивидуальный опыт, намерения, эмоции. Понимание тек-

ста, по Т.А. ван Дейку, происходит только после понимания конкретной ситуа-

ции, о которой идёт речь. Кроме того, учёный рассматривает проблему идентифи-

кации речевых актов в рамках теории прагматического понимания. Среди компо-

нентов, необходимых для прагматического понимания высказывания, учёный вы-

деляет: 1) свойства грамматической структуры высказывания; 2) паралингвисти-

ческие характеристики; 3) наблюдение/восприятие коммуникативной ситуации; 4)

знания о говорящем и его свойствах, информация о других особенностях комму-

никативной ситуации; 5) знание характера происходящего взаимодействия, струк-

туры предшествующих актов коммуникации; 6) знания, полученные из предше-

ствующего дискурса на локальном и глобальном уровнях; 7) знания общего ха-

рактера (прежде всего конвенциональные) о взаимодействии, правилах (главным

образом прагматических); 8) другие фреймы [ван Дейк, c. 16].

В современной науке под речевым актом понимается «высказывание, порож-

даемое и произносимое человеком с определенной целью и вынуждаемое опреде-

55

ленным мотивом для совершения практического или ментального, как правило,

адресованного действия с помощью такого инструмента, как язык/речь» [Форма-

новская, с. 268]. Речевые акты классифицируются в соответствии с заложенными

в них коммуникативными намерениями, являющимися, по Дж. Сёрлу, внутрире-

чевыми функциями. Учёный различает: 1) репрезентативы/констативы; 2) комис-

сивы; 3) директивы; 5) декларативы. Кроме того, речевые акты подразделяются на

прямые, в которых однозначно выражается их иллокутивная сила, интенциональ-

ное значение и косвенные, не способные получить прямого высказывания.

Е.В. Сидоров отмечает следующие свойства, присущие коммуникативным

актам: 1) необходимое наличие говорящего, осуществляющего речевую деятель-

ность; 2) производство говорящим текста (высказывания), завершенное, незавер-

шенное или намечаемое; 3) наличие у говорящего представления о личности ад-

ресата и его деятельности; 4) зависимость свойств текста (высказывания) от лич-

ности и деятельности говорящего; 5) зависимость содержания, течения, структу-

ры и общего результата деятельности реципиента от свойств текста (высказыва-

ния) [Сидоров, 2010, с. 30]. Отдельные речевые акты является единицами речевой

коммуникации, содержание которой зависит от содержания этих единиц. Таким

образом, одной из существенных черт языкового общения является включенность

в него языкового (речевого) акта.

Общественные и личностные отношения реализуются в коммуникативном

акте посредством механизма взаимного влияния, координации деятельности ком-

муникантов через используемые в текстах знаки языка. По Е.В. Сидорову, речеп-

сихическая активность, направленная на изменение деятельности коммуниканта с

помощью текста является коммуникативной деятельностью, психолингвистиче-

скими механизмами которой считаются «формирование и функционирование це-

леустановки, ориентировка в условиях достижения цели и их оценка, контроль,

коррекция, вероятностное прогнозирование, алгоритмические и эвристические

процедуры действия» [Сидоров, 2010, с. 34].

56

Кроме структурных компонентов система коммуникативной деятельности

включает следующие коммуникативные факторы: 1) задача деятельности; 2) об-

раз ситуации; 3) образ партнера и его деятельности; 4) образ текста; 5) индивиду-

альный вариант системы языка; 4) наличие и степень развития коммуникативной

способности; 6) жизненный и коммуникативный опыт в виде знаний, умений и

навыков жизни и коммуникации; 7) социокультурные нормы, правила, эталоны;

8) психофизиологические факторы [Там же, с. 35]. Процессы, связанные с речевой

деятельностью, осуществляются с помощью речевых механизмов, трактуемых

Л.В. Щербой как «речевая организация человека во взаимодействии составляю-

щих ее единиц, их упорядоченности и процессов, через которые происходит фор-

мирование речевой организации и её использование для разных целей» [Щерба

Л.В. о трояком аспекте…].

Рассматривая механизмы, развитие и взаимодействие которых находится в

основе любого психического процесса, необходимо отметить такие, как 1) функ-

циональные; 2) операциональные; 3) мотивационные [Залевская, с. 45]. Процессы

осмысления, удержания памяти, упреждения являются механизмами, при помощи

которых реализуется основной операциональный речевой механизм, трактуемый

Н.И. Жинкиным как единство двух звеньев, а именно – составление слов и эле-

ментов и составление фраз из слов. Среди речевых механизмов особая роль отво-

дится механизму универсально-предметного кода (УПК), регулирующего соотноше-

ние языка и речи таким образом, чтобы информация, поступающая к каждому отдель-

ному субъекту, перерабатывалась не только им, но каждым коммуникантом в процессе

общения, тем самым выполняя общественную функцию языка [Жинкин, с. 74].

Итак, реализация первой фазы деятельности – мотивации – является основ-

ным начальным этапом говорения, состоящего из таких элементов, как 1) «вклю-

чение» потребности; 2) встреча потребности с предметом говорения; 3) эмоцио-

нальное переживание этой потребности; 4) волевая регуляция; 5) поддержание

интереса [Зимняя, с. 182].

57

В настоящее время активно изучаются речевой процесс как дискурс и ре-

зультат как текст. При этом фактор адресата играет самую непосредственную

роль в формулировании коммуникантом целей и задач сообщения, выбора типа

речевого поведения «как фактор, определяющий через текстообразующую дея-

тельность говорящего сущностные характеристики текста» [Cидоров, 2011, с. 23].

Дискурс занимает особое место среди составляющих акта коммуникации. Спектр

понимания термина «дискурс» весьма широк. Так, Т.А. ван Дейк под дискурсом в

широком смысле понимал сложное единство языковой формы, коммуникативное

явление, включающее в себя и социальный контекст, информирующий как об

участниках коммуникации, так и о процессах производства и понимания сообще-

ния [ван Дейк, c. 113]. Мы понимаем дискурс как вербализуе-

мую/вербализованную речемыслительную деятельность, предстающую как сово-

купность процесса и результата и обладающую лингвистическим и экстралингви-

стическим планами [Красных, 2012, с. 255]. Расширенное понимание контексту-

альной перспективы дискурса как организма, в котором одновременно реализу-

ются языковые и мыслительные процессы, важно для адекватного анализа речево-

го поведения Homo loquens в различных ситуациях общения.

Таким образом, в процессе коммуникации задействованы механизмы моти-

вации, целеобразования, ориентирования речепсихического действия в действи-

тельности, опережающего отражения, вероятностного прогнозирования, контроля

и многие другие, но все они являются компонентами знаковой координации дея-

тельностей, что позволяет нам считать механизм знаковой координации деятель-

ностей базовым механизмом речевой коммуникации [См.: Сидоров, 2010, с. 88–

89]. В этой связи необходимо отметить, что коммуникативный акт в современной

лингвистике имеет более широкое толкование, чем речевой акт, понимаемый как

коммуникативное действие, единица языковой коммуникации.

Каждый коммуникативный акт включает в себя наряду с такими составляю-

щими, как ситуация и дискурс, следующие компоненты: 1) конситуация; 2) кон-

текст; 3) пресуппозиция; 4) речь [См.: Красных, 2012, с. 257]. Кроме того, при

58

рассмотрении конкретного речевого акта важно учитывать характеристики, кото-

рые можно условно назвать социальными, а именно: 1) характеристика говоряще-

го; 2) характеристика слушающего; 3) характеристика отношений между говоря-

щим и слушающим; 4) характеристика темы сообщения и отношения к ней собе-

седников; 5) характеристика цели сообщения; 6) характеристика ситуации, в ко-

торой протекает речевой акт [Введение в востоковедение, с. 30].

1.2.4. Речевое поведение коммуникантов как отражение структурных и

социально-культурных особенностей языковой личности

Изучение вопросов речевого поведения в процессе межличностной коммуни-

кации является одним из ведущих направлений в социологии, политологии, пси-

хологии, физиологии, а с середины XX века – и в лингвистической науке. На фоне

интенсификации международных связей в современном мире, значительного

расширения сфер межкультурной коммуникации предметом широких научных

изысканий стал человек с его духовной составляющей, нравственными ценностя-

ми и морально-этическим потенциалом, феномен бытия человека в культуре и

языке. Не случайно исследованию проблем речевой деятельности, речевого по-

ступка Homo loquens принадлежит одно из центральных мест в современном по-

липарадигмальном языкознании, в котором особое место занимает антропоцентризм с

его пристальным вниманием к человеку как главному субъекту коммуникации.

Однако современная наука ещё не выработала единый подход, который бы

позволил дать всестороннее описание коммуникативных действий человека в

рамках теории речевого поведения. На этом фоне повышенный интерес общей и

частной лингвистики к проблеме речевого поведения человека, стремление изу-

чать речевую деятельность, вербальную и невербальную коммуникацию Homo lo-

quens в рамках речевых актов, выражающихся в форме различных языковых (дис-

курсивных) игр, адекватно отражают тенденцию лингвистики наших дней в

осмыслении разновекторных дискурсов носителей различных языков.

59

Вопросы речевого поведения выходят далеко за рамки лингвистической

науки и касаются всей жизни общества, сущности менталитета и культуры кон-

кретного народа. В речевом поведении проявляется языковая личность, постоянно

выбирающая ту или иную речевую манеру, то или иное речевое поведение. Так,

речевое поведение отличает горожанина от жителя деревни, высокообразованного

человека от малообразованного, детей от взрослых и т.д.

Таким образом, речевое поведение человека есть разновидность и составная

часть его социального поведения. В речевом поведении человека происходит по-

стоянная реализация присущих ему ролевых признаков и переменных ситуатив-

ных ролей, оценка официальности или неофициальности обстановки общения.

Социальная интерпретация элементов социального взаимодействия (языковых

личностей) может быть осуществлена при помощи теории ролей, одним из цен-

тральных понятий которой является «позиция», занимаемая личностью в системе

социальных отношений. Различаются статусные (половая, расовая, этническая,

национальная, возрастная, гражданская), позиционные (предполагающие владение

соответствующей позицией) и ситуационные (фиксированные стандарты поведе-

ния в повседневной жизни) роли. Ролевая деятельность Homo loquens формирует-

ся следующими факторами: 1) ролевые экспектации (ролевые ожидания) и пред-

писания; 2) контроль функциональности; 3) представление коммуниканта о своей

роли [См.: Сорокин, с. 34, 130–131].

По Н.И. Формановской, «речевое поведение – это наши действия, поступки,

привычки, обычаи, традиции и ритуалы, совершаемые с помощью такого инстру-

мента, как речь» [Формановская, с. 458]. Речевые поступки базируются на нрав-

ственной основе личности, проявляя её индивидуальные нравственные качества, и

рассматриваются с точки зрения побуждения, намерения личности, её выбора,

принятия решения в совокупности с моральным сознанием. При наличии извест-

ного единства мыслительной деятельности людей и логических законов её реали-

зации существует национально окрашенная специфика мышления и поведения

60

Homo loquens, которая фиксируется в знаках языка (в словах и грамматических

формах) и отражается в речи.

Речевое поведение языковой личности во многом зависит от объективных

социально-экономических условий труда, в частности, разделения труда, что при-

водит к тому, что речевые действия перестают ограничиваться только обеспече-

нием общения и приобретают теоретическую направленность. Рассматривая рече-

вые действия в рамках коллективного общения, необходимо отметить, что речь

может также использоваться в «несобственных» коммуникативных функциях, т.

е. «не только для внутренней организации коллективной трудовой деятельности,

но и для других целей, возникающих в межличностных взаимодействиях членов

коммуникативной общности» [Леонтьев, 2005, с. 55]. Высказывание коммуникан-

тов формируется не только согласно фонетическим, лексическим и грамматиче-

ским правилам языка, но и в соответствии с интенциями участников речевого акта

и коммуникативными условиями.

В этой связи важно подчеркнуть невозможность адекватного исследования

речи вне рамок сложного процесса взаимного регулирования деятельностей ком-

муникантами. На этом фоне усиление антропоморфности модели речевого акта

стало главной тенденцией в социолингвистических и психолингвистических мо-

делях речевого поведения, учитывающих социальные и психологические характе-

ристики коммуникантов. Так, Н. Диттмар пишет, что модель речевого поведения

состоит из следующих элементов: 1) ситуация общения; 2) предпосылки ролевого

речевого поведения; 3) экстравербальное поведение; 4) лингвистические и пара-

лингвистические качества сообщения; 5) вид отношений между высказываниями

коммуникантов [Цит. по: Сорокин, с. 139–140].

В процессе осуществления речевой деятельности Homo loquens реализует ре-

сурсы своей языковой личности, проектируя и регулируя её свойства в тексте в

соответствии с ресурсами языковой личности адресата. Ю.Н. Караулов под язы-

ковой личностью понимает личность, выраженную в языке и через язык, насы-

щенное, углубленное понятие личности в целом. Структура языковой личности по

61

Ю.Н. Караулову соответствует трёхуровневости процессов восприятия и понима-

ния и включает в себя побуждающий, формирующий и реализующий уровни. По

Ю.Н. Караулову, являясь «сосредоточением и результатом социальных законов,

личность есть продукт исторического развития этноса; а ее мотивационные пред-

расположения, возникающие из взаимодействия биологических побуждений, поз-

воляют отнести ее к психологической сфере; и, наконец, личность есть создатель

и пользователь знаковых, т.е. системно-структурных по своей природе образова-

ний» [Караулов, с. 50].

Мы представляем структуру языковой личности в виде следующего трех-

уровневого образования: 1) вербально-семантический уровень; 2) когнитивный

уровень; 3) мотивационный уровень [Сидоров, 2010, с. 129]. Результатом иссле-

дований вопроса соотношения языка и речи стал тезис о существовании не только

языковой, но речевой личности, определяемой как «личность, реализующая себя в

коммуникации, выбирающая и осуществляющая ту или иную стратегию и тактику

общения, выбирающая и использующая тот или иной репертуар средств (как соб-

ственно лингвистических, так и экстралингвистических)» [Красных, 2012, c.197],

и коммуникативной (реально действующий участник конкретного речевого акта)

личностей – составляющих феномен Homo loquens. Процесс языковой коммуни-

кации предполагает участие языковых личностей, поэтому исследование речевой

деятельности с лингвопрагматической точки зрения целесообразно осуществлять

с учётом личностных особенностей собеседников.

Личностные характеристики языковой личности могут соответствовать ста-

тусным (пол, темперамент, национально-культурная принадлежность), ситуатив-

ным (настроение, принадлежность к определенной возрастной группе), позицион-

ным (социальная и профессиональная принадлежность, воспитание) социальным

ролям. Данные типы личностных характеристик наряду с другими факторами ока-

зывают влияние на речевое поведение коммуникантов. Таким образом, построе-

ние текста является проекцией личности говорящего (пишущего), реализующейся

в его речевом поведении.

62

Вышеизложенное позволяет нам, опираясь на широкую теоретическую базу

по проблематике речевой деятельности, исследовать особенности феномена рече-

вого поведения арабофонов и носителей русского языка с позиций антропоцен-

тризма и дискурсивно-прагматического подхода к языку, выявить инвентарь и

иерархию средств, используемых для реализации речевого поступка как отраже-

ния менталитета конкретной языковой личности в функционально и стилистиче-

ски различных типах коммуникации.

§ 3. Национальные и коммуникативно-прагматические особенности

речевого и неречевого поведения коммуникантов

1.3.1. Коммуникативные стратегии и тактики речевого поведения носителей

арабского и русского языков

Возрастание научного интереса современной лингвистики, связанного с ис-

следованием речевого поведения, обусловлено осознанием необходимости владе-

ния стратегиями и тактиками межличностного взаимодействия, а также поиском

универсальных единиц интеракции для осуществления успешного общения.

Реализация высказываний и дискурсов арабофонов и носителей русского

языка осуществляется в соответствии с принципами и правилами прагматики, ко-

торым должны следовать коммуниканты в ходе речевого акта для достижения

желаемого перлокутивного эффекта. Изменяя смысловое поле реципиента, гово-

рящий воздействует на слушающего ресурсами языка. «Выразиться нейтрально

невозможно. Всякое использование языка предполагает воздействующий эффект»

– отмечает Р. Блакар [Блакар, 1987, с. 92], рассматривая данную проблематику.

Для каждой ситуации общения характерна своя стратегия речевого поведе-

ния, соответствующая коммуникативной цели говорящего или пишущего субъек-

та коммуникации. Под стратегией в данном случае можно понимать совокупность

запланированных адресантом заранее и осуществляемых во время коммуникатив-

63

ного акта ходов, направленных на достижение коммуникативной цели. То есть,

под речевой стратегией можно понимать «комплекс речевых действий, направ-

ленных на достижение коммуникативной цели» [Иссерс, 2011, с. 182].

О.С. Иссерс подразделяет речевые стратегии на общие и частные, выделяя с

функциональной точки зрения основные (семантические и когнитивные и вспомо-

гательные стратегии. Основные стратегии являются наиболее значимыми с пози-

ции иерархии элементов мотивационно-целевой базы и связаны с непосредствен-

ным воздействием на сознание адресата. К вспомогательным стратегиям автор

относит те, которые способствуют эффективному коммуникативному акту, а

именно: прагматические (коммуникативно-ситуационные), риторические, диало-

говые (стратегии самопрезентации, статусные и ролевые стратегии, эмоционально

настраивающие стратегии и др.) [Иссерс, 2008, с. 105].

Стратегии речевого поведения также можно подразделить на стратегии ре-

чевого информирования и стратегии речевого воздействия. Ввиду того, что рече-

вое воздействие может быть прямым, косвенным и скрытым, стратегии речевого

воздействия классифицируются как стратегии прямого, косвенного и скрытого

речевого воздействия. При этом каждый из видов стратегий представлен отдель-

ными типами стратегий.

Общение может быть кооперативным (сфера согласия) и конфликтным

(сфера разногласий). Кооперативное сотрудничество конструктивно и плодотвор-

но и характеризуется взаимным вкладом коммуникантов в достижение намечен-

ных позитивных целей. Конфликтное общение является деструктивным, и его ре-

зультаты носят разрушительный характер (ссора, брань, ругань). Кооперативное

общение, нацеленное на благоприятное взаимодействие коммуникантов, есте-

ственным образом стоит во главе угла принципов прагматики.

К кооперативным стратегиям относятся такие типы информативных и ин-

терпретативных диалогов, как: сообщение информации (инициатор-активный

участник диалога); выяснение истинного положения вещей (спор, обмен мнения-

ми по какому-либо вопросу); диалоги с ожиданием ответной реплики инициато-

64

ром диалога (просьба, совет, убеждение, увещевание), а также диалоги, исклю-

чающие ответные реплики (требование, приказ, рекомендация).

К стратегиям кооперации можно отнести вежливость, искренность и доверие,

близость (открытое общение), уговоры, просьба, убеждение, похвала, отказ от

выбора (уступка инициативы в пользу партнера), отстранение (проявление сдер-

жанности), сотрудничество, компромисс.

Организация кооперативного речевого поведения, которое бы обеспечило до-

стижение намеченной позитивной перлокутивной цели, предусматривает руко-

водство говорящими (пишущими) субъектами коммуникации правилами (макси-

мами), описанными такими учёными, как П. Грайс, Р. Лакофф, Дж. Лич.

Рассматривая коммуникативные правила (максимы), П. Грайс сформулировал

принцип кооперации или сотрудничества: «Твой коммуникативный вклад на дан-

ном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель

(направление) этого диалога» [Грайс, с. 172]. Данный принцип состоит из посту-

латов количества, качества, отношения и манеры речи:

1. Максима количества (сообщать ровно столько информации, сколько это

необходимо для осуществления целей общения). В случае если информации недо-

статочно, адресат вправе просить разъяснения.

2. Максима качества (сообщать только достоверную информацию, избегать

утверждений, для которых недостаточно оснований).

3. Максима отношения (быть релевантным, не отклоняться от темы).

4. Максима способа выражения или манеры речи (выражать своих мысли яс-

но, избегать неточности выражения, неоднозначности [Там же].

В то же время, исследуя тексты реального общения, Н.И. Формановская от-

мечает, что процесс коммуникации не всегда организуется в соответствии с мак-

симами П. Грайса, что говорит об их идеализированности [Формановская, с. 98].

Теории П. Грайса получила свое развитие в известной книге Дж. Лича «Prin-

ciples of Pragmatics», в которой автор определяет вежливость как набор определен-

ных правил, регулирующих общение людей, ставя во главу угла прагматическую

65

направленность коммуникативной деятельности человека. Дж. Лич формулирует мак-

симы вежливого поведение коммуникантов в понятиях этических норм поведения:

1. Максима такта (уменьшать затраты собеседника, увеличивать собственную

затрату).

2. Максима великодушия (уменьшать собственную выгоду, увеличевать вы-

году собеседника).

3. Максима одобрения (уменьшать порицание одного коммуниканта другим и

увеличивать похвалу собеседника со стороны говорящего).

4. Максима скромности (меньше хвалить и больше порицать себя).

5. Максима согласия (уменьшать разногласия, увеличивать согласие говоря-

щего со слушающим).

6. Максима симпатии направляет речевое поведение адресата на уменьшение

антипатии и увеличение симпатии с адресатом [Leech, p. 67]. Вежливое поведение

коммуникантов связано с проявлением обходительности, предупредительности,

учтивости [См.: Большой толковый словарь…, с. 115].

К некооперативным стратегиям относятся диалоги, включающие наруше-

ние правил вежливого речевого общения, например: конфликты, ссоры, пере-

бранки, претензии, угрозы, проявление агрессии, злобы, ирония, лукавство, ложь.

Некооперативные стратегии также включают дискредитацию, подчинение, наси-

лие, захват инициативы, контроль над ситуацией, принуждение, соперничество,

разоблачение, претензии и др.

Основными речевыми стратегиями, в рамках которых реализуются тактики

некооперативного общения, являются речевое манипулирование и речевая агрессия.

Стратегия речевого манипулирования осуществляется с помощью ресурсов

языка и характеризуется скрытым воздействием на когнитивную и поведенческую

деятельность реципиента. При этом особая речевая организация текста обеспечи-

вает добровольное принятие адресатом выгодного манипулятору решения [См.:

Копнина, 2010, с. 25, 29].

66

Стратегия речевого поведения реализуется в речевых тактиках. Под речевой

тактикой понимается одно или несколько действий, способствующие реализации

определённых коммуникативных намерений, воплощению той или иной страте-

гии. В качестве инструмента реализации речевых тактик используются речевые

ходы. По ван Дейку, речевой ход определяется как функциональная единица по-

следовательности действий, способствующая решению локальной или глобальной

задачи под контролем стратегии [См.: ван Дейк, с. 274].

Среди наиболее распространённых тактик речевого манипулирования, встре-

чающихся в арабской и русской речи, можно отметить следующие: тактика лести,

тактика демонстрации эрудированности, тактика обмана, тактика необоснованных

обещаний, тактика поддакивания, тактика апелляции к чувствам, использование

трюизмов, тактика умолчания информации, тактика селекции информации, такти-

ка искажения информации, тактика переворачивания информации и др. [Копнина,

2010, с. 46–60].

1.3.2. Лингвокультурологическая и психолингвистическая характеристики

речевого поведения носителей арабского и русского языков

Изучение феномена человека в культуре и языке во всём многообразии его

личностных качеств, морально-этического потенциала, психологических и этни-

ческих характеристик, выражающихся в речевом поведении, соответствует со-

временной антропоцентрической парадигме лингвистической теории XXI в.

Прежде, чем приступить к рассмотрению речевого поведения носителей

арабского и русского языков с точки зрения лингвокультурологических (а также

психолингвистических) особенностей речи, отметим, что В.В. Красных определя-

ет лингвокультурологию как «дисциплину, изучающую проявление, отражение и

фиксацию культуры в языке и дискурсе, непосредственно связанную с изучением

национальной картины мира, языкового сознания, особенностей ментально-

лингвального комплекса» [Красных, 2002, с. 12].

67

Подтверждая междисциплинарный статус вопросов соотношения языка и

культуры, которые изучаются многими науками – философией, социологией, эт-

нолингвистикой и др., В.В. Воробьёв указывает на то, что лингвокультурология –

это «комплексная научная дисциплина синтезирующего типа, изучающая взаимо-

связь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающая

этот процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязы-

кового (культурного) содержания» [Воробьёв, 1997, с. 36].

Язык как культурный код нации является одним из современных направле-

ний лингвистики, фундаментальные основы которого были заложены в работах В.

Гумбольдта, А. А. Потебни и других учёных, понимавших язык в его деятель-

ностном аспекте. Известно, что человек говорящий является одним из проявлений

Homo sapiens в целом, поэтому понятие личности человека в языке шире, чем по-

нятие личности языковой. Рассматривая специфику этнокультурного мировиде-

ния человека, В. фон Гумбольдт пишет: «…язык насыщен переживаниями преж-

них поколений и хранит их живое дыхание, а поколения эти, через звуки материн-

ского языка, которые и для нас становятся выражением наших чувств, связаны с

нами национальными и родственными узами» [Гумбольдт, c. 82].

Характерные черты речевого поведения людей, особенности приобретённого

ими и отражённого в языке жизненного опыта определяются спецификой среды

их обитания. Как отмечает В. фон Гумбольдт, «…именно в языке каждый инди-

вид яснее всего ощущает себя простым придатком целого человеческого рода»

[Там же, c. 83]. При анализе характеристик речевого поведения арабов с позиций

лингвистики, психологии, социологии, культурологии можно выделить следую-

щие типажи личностей: 1) лингвистические; 2) литературоведческие; 3) психоло-

гические; 4) социологические; 5) культурологические.

Особенности речевого поведения арабов тесно связаны со своеобразием ло-

гики выражения мысли, принятой в мусульманском обществе, логики, «… яв-

ляющейся продуктом религиозного сознания» [Боднар, с. 14]. Это обстоятельство

«…существенно усложняет процесс общения с представителями культуры, фак-

68

тически живущей по законам иной логики, с отличной системой координат и цен-

ностей. Специфичность постижения бытия, пронизанного божественным предна-

чертанием, отражается в формировании смысла» [Там же].

Показательны размышления о смысле бытия одного из персонажей произве-

дения Ихсана Абдель Куддуса «Я не сплю»: لقد قيل لي ان هللا سبحانه وتعالى خلقنا وخلق فينا"

" نجح" العقل واالرادة لنميز بهما بين الخير والشر، ثم تركنا ليختبر سلوكنا في الحياة .. ليجري لنا امتحانا .. فمن

-Мне говорили, что Аллах Всевыш» – [с. 6 ,113] كان نصيبه الجنة ومن "سقط" كان للنار.. "

ний, хвала Ему, сотворил нас, сотворил нам разум и волю, чтобы мы различали

добро и зло, а затем оставил нас, дабы испытать наше поведение в жизни… чтобы

устроить нам испытание… и, кто успешно его преодолеет, попадёт в рай, а кто

нет – попадёт в ад…».

О специфике речевого мышления арабов говорит историческое высказывание

Абу Сулеймана ибн Тахира в связи с греческим влиянием на арабскую граммати-

ческую науку, когда он резко охарактеризовал эту новую тенденцию, назвав её

светской и чуждой богословию, сказав: «Грамматика арабов – религия…» [Цит.

по: Мец, 1966, с. 195]. В свете религиозного самосознания арабофонов интересно

звучит риторический вопрос известного арабского филолога Аббаса Хасана в свя-

зи с ролью грамматики в постижении тайн традиционных наук и бытия: «…а

сможем ли мы понять слова Аллаха Всевышнего, тонкости толкования, хадисы

Пророка, мир Ему, основы веры, доводы постановлений, а также юридическо-

богословские вопросы <…> без постижения грамматики и руководства ею?» (Пе-

ревод наш. – А.К.) [Хасан Аббас, с. 1].

В этой связи С.Н. Боднар отмечает: «Там, где европеец опирается на разум,

араб живёт верой в Аллаха» [Боднар, с. 14]. В этом видится различие в логике вы-

ражения мысли представителей традиционного Востока и рационального Запада.

В речевом поведении арабофона как представителя культуры Востока отра-

жается иррациональность, слияние с природой, ориентация на чувственное вос-

приятие, следование обычаям.

69

Отходом от традиций, противопоставлением природе, рациональностью от-

личается западный Homo Loquens. Русскоязычного коммуниканта, учитывая его

менталитетные характеристики, в целом следует относить к западному культур-

ному варианту, но с известной долей восточных социокультурных мотивов в ре-

чевом поведении, то есть фактически здесь можно говорить о его принадлежности

к так называемому евразийскому типу культуры. Выносливость, привычка к тру-

ду, терпение, чувство коллективизма, мечтательная устремлённость в будущее –

всё это отражается в речевом поведении среднестатистического русскоязычного

коммуниканта.

При этом среди доминантных черт коммуникативного поведения носителей

русского языка отмечаются следующие: 1) очень высокая общительность; 2) вы-

сокая эмоциональность; 3) высокая искренность; 4) приоритетность неформаль-

ного общения; 5) пониженная императивность этикетных норм; 6) низкое внима-

ние при слушании; 7) пониженная вежливость; 8) высокая регулятивность обще-

ния; 9) педагогическая доминантность; 10) высокая бескомпромиссность; 11)

приоритетность разговора по душам; 12) широта обсуждаемой информации; 13)

допустимость физического контакта; 14) высокая оценочность общения; 15) ком-

муникативный пессимизм и др [См. об этом: Прохоров, Стернин, 2006, с. 178].

Е.А. Маклакова выделяет такие формы проявления лингвокультурологической

специфики языковых явлений, реализующиеся в русской речи, как:

– наименования исторических событий, хранящихся в исторической памяти

народа (мамаево нашествие, мамаево побоище);

– наименования культурологических реалий (бесструнная балалайка, воль-

ный казак);

– наименования ономастических реалий (не помнящий родства Иван, коло-

менская верста);

– наименования, связанные с национальными прецедентными текстами (че-

ловек в футляре, лебедь, рак да щука);

70

– наименования национально-исторических безэквивалентных реалий (боль-

шевик, барин, боярин, интеллигенция, казак, кулак, мужик);

– наименования национально-материальных (бытовых) реалий (тугая / тол-

стая мошна, аршин с шапкой);

– наименования, отражающие национально-культурную символику (прояв-

ление национально-культурных различий в цветовой символике, связанной с

наименованием лиц: слово голубой в русской лингвокультуре с приобрело ассо-

циации с гомосексуалистами; черный цвет символизирует ненависть, безобразие,

печаль, смерть [Маклакова, с. 6].

Сильное влияние на формирование национального характера арабов оказало

историческое прошлое арабского мира. Характеризуя арабов в своей книге “The

Arabs”, известный английский историк Питер Мэнсфилд приводит слова канад-

ского профессора теологии Уилфреда Кантвелла Смита: «Арабы – гордый и впе-

чатлительный народ <…> …как много в их прошлом того, чем они гордятся и как

много в их настоящем, от чего они чувствительны и ранимы» [Mansfield, p. 534].

По оценке профессора, «…арабы переживают глубокое чувство измены со сторо-

ны остального человечества и ощущение того, что история совершила неверный

поворот. Это стало причиной того, что они взялись не только восхвалять, но идеа-

лизировать своё собственное прошлое» (перевод наш. А.К.) [Там же].

Особенности логики речевого мышления арабов мотивированы определён-

ными установками ислама, связанными с божественным предписанием, и прояв-

ляются в различных традиционных выражениях, например, в таком, как صل ى هللا"

Да благословит его Аллах и приветствует» [3, с. 444] (или «Мир ему и» – عليه وسل م"

благословение Аллаха»), часто встречающемся в арабской речи в соответствии с

содержанием 56-го аята 33-й суры Корана: وملئكته يصلون عل ى الن بي يا أيها ال ذين آمنوا "إن هللا

صلوا عليه وسلموا تسليما"

«Аллах и ангелы Его, поистине,

Пророку шлют свое благословленье,

И вы, что Господу предались,

71

Ему свое благословленье говорите,

И искренним приветствием приветствуйте его» [43 с. 456].

Постижение бытия, пронизанного божественным предначертанием, выража-

ется в арабском высказывании соотнесённостью с прошедшим временем посред-

ством глаголов "صل ى" и "سل م" в перфектной форме (особая стилистическая функция

перфекта арабского глагола), в русском же – налицо выражение соотнесённости с

настоящим или будущим – «да благословит». То же мы видим в выражениях

Аллах, всемогущий» – "هللا عز وجل " ,«!Да будет доволен им Аллах» –"رضى هللا عنه!"

он и великий», " "رافقتكم ,Кто силён, тот побеждает» [3, с. 301, 512]» – "من عز بز

" رضى" Счастливого (Вам) пути!» (глаголы» – السلمة!" , " " , "عز " , "بز "رافق" , "جل в

перфектной форме – соотнесённость с прошедшим, смысл же аналогичных рус-

ских высказываний «да будет доволен», «всемогущий он и великий [т. е. «сейчас,

всегда». – А.К.]», «кто силён, тот побеждает», «счастливого пути [т. е. «желаем».

– А.К.]» грамматически выражен соотнесённостью с настоящим или будущим

временем) и др.

В этой связи примечательно, что для русского пространства-времени архети-

пами являются лексемы «берег» (как отплытие), «порог» (как выход из дома),

«канун» (душа русского всегда накануне, в ожидании главного предстоящего со-

бытия) [См. об этом: Гачев, с. 264–265]. Здесь усматривается определённое разли-

чие в языковой стилистике арабской и русской языковых систем, опирающихся на

свою оригинальную языковую норму и свои этнолингвокультурные традиции,

разница, которая в известной мере выражает ретроспективность арабского и про-

спективность русского языкового мышления [См. об этом: Боднар, с. 14]. Выше-

изложенное следует непременно учитывать в процессе практической работы с

представителями арабо-мусульманской культуры.

Населяющие огромный регион Северной, Восточной Африки и Ближнего

Востока арабы имеют во многом схожие национально-психологические черты.

Как правило, это темпераментные люди, общительные и приветливые в повсе-

72

дневной жизни. Большинству из них свойственны такие качества, как гостепри-

имство, беспечность, изобретательность, чувство юмора, эмоциональность.

В то же время в зависимости от страны можно выделить некоторые особые

национально-психологические характеристики арабофонов, влияющие на их ре-

чевое поведение. Например, для жителей Ирака характерны готовность к неза-

медлительным действиям, стремление любой ценой добиться осуществления по-

ставленной задачи, независимость суждений. Иракцам свойственна резкая смена

настроения, чувство почитания и уважения старших и лиц, занимающих высокое

социальное положение.

Среди отличительных черт сирийского национального характера можно от-

метить такие, как общительность, предприимчивость, трудолюбие, динамизм, ре-

лигиозную толерантность, любовь к детям, заботу детей о престарелых родителях

и др. Сирийцы любознательны и приветливы, что выражается в речевом поведе-

нии с помощью многочисленных формул приветствия, вопросов о здоровье и де-

лах. Среди национально-психологических особенностей – повышенная эмоцио-

нальность, лёгкая возбудимость сирийцев-горожан, отличающая их от жителей

провинциальных районов, речь которых более умеренна и менее экспрессивна по

сравнению с первыми, что находит свое отражение в тактиках и стратегиях их ре-

чевого поведения с позиций психолингвистических характеристик.

Рассматривая речевое поведение конкретных лингвокультурных общностей,

необходимо учитывать национально-психологические особенности, а также инди-

видуальные различия в речи отдельных языковых личностей. Специфика речевого

поведения определяется как врождёнными, так и приобретёнными в процессе со-

циализации психическими особенностями индивида. При этом индивидуальные

особенности коммуниканта проявляются в актуализации индивидуальных страте-

гий и тактик речевого поведения. Бинарная оппозиция, основанная на типах ин-

троверсии и экстраверсии, является наиболее применяемой типологией индиви-

дуальных особенностей поведения коммуниканта.

Интровертированная установка отличается преобладанием внутренних

73

субъективных факторов и мотиваций индивида. Интроверсия, по К.Г. Юнгу, «ха-

рактеризуется колеблющейся, рефлективной, застенчивой, стремящейся к уеди-

нению натурой, которая сохраняет себя для самой себя, склонна удаляться от объ-

ектов и всегда пребывать в несколько оборонительной позиции» [Юнг, с. 77].

Поведение экстравертированного типа языковых личностей определяется их

ориентацией на объективные внешние факторы, которым они придают большое

значение. Так, экстраверсия «характеризуется подвижной, чистосердечной, сго-

ворчивой, уживчивой натурой, легко приспосабливающейся к данной ситуации;

такая натура быстро образует связи и привязанности и отбрасывает в сторону лю-

бые возможные дурные опасения и предчувствия, и часто в незнакомой ситуации

предпринимает рискованные начинания с беззаботной уверенностью» [Юнг, с. 77].

Для арабской и русской языковых личностей с экстравертированным типом

поведения характерно использование в речи пояснений, обособлений, вводных

слов и конструкций, осложненных предложений, придаточных предложений и ре-

чевых фигур прибавления (повторы: контактный повтор, дистантный повтор, по-

липтотон, антанакласис, анафора, эпифора, редиф, рефрен, анаэпифора и др., па-

раллелизмы: прямой параллелизм, хиазм, полный параллелизм, неполный парал-

лелизм) [Горло, с. 11]. Арабофонам и носителям русского языка с доминантой экс-

травертированного психологического типа присущ эмоциональный характер рече-

вого поведения, руководство своими чувствами в конкретной речевой ситуации.

Экстраверсия и интроверсия как психологические типы присущи представи-

телям арабской и русской языковым личностям и находят своё отражение в осо-

бенностях их речевого поведения в различных коммуникативных ситуациях и ре-

чевых жанрах.

Особенности речевого поступка арабской языковой личности целесообразно

рассматривать во всей совокупности сопутствующих национально-культурных и ин-

дивидуально-психологических факторов, ведь «нельзя понять язык, не имея представ-

ления об условиях, в которых живет народность, говорящая на языке» [Мейе, с. 8].

74

Понятие «лингвокультурный типаж» представляет собой «…обобщённый

тип личности, выделяемой по социально значимым параметрам в рамках опреде-

ленного социально-этнического сообщества» и соотносится с такими понятиями,

как «модельная личность», «роль», «стереотип», «амплуа», «персонаж», «имидж»,

«речевой портрет» [Карасик, c. 4, 103, 105].

Одной из важнейших характеристик «лингвокультурного типажа», характер-

ного для арабской языковой личности, является тщательный выбор языковых

средств в процессе коммуникации, повышенное внимание к форме и стилю изло-

жения информации, к уровню красноречия участников речевого общения. Не слу-

чайно речь арабов отличается широким использованием тропов и фигур речи, где

выделяются метафоры, сравнения, гиперболы, различные виды повторов, сопро-

вождаемые особым ритмом речи, соответствующей интонацией и, как правило,

активной жестикуляцией.

Огромное влияние на речевое поведение арабофонов, как отмечено выше,

оказывает религиозный фактор. Религиозность является общей чертой арабов, во

многом определяющей их психический склад, быт, нравы и поведение. Во всех

сферах арабского социума вопросы религиозного воспитания являются одними из

центральных. Жизнь мусульманина, его поведение и мысли строго регламентиро-

ваны Кораном и сунной. Арабский идеолог Абдурахман ан-Нахляви по этому по-

воду писал: «Мусульманское воспитание есть духовное и социальное регулиро-

вание, приводящее к принятию ислама и его полной реализации в жизни человека

и общества» [Ан-Нахляви, с. 20]. Имамы и проповедники проводят работу по ре-

лигиозному воспитанию как гражданского населения в городах и населённых

пунктах, так и военнослужащих в мечетях частей и гарнизонов. Идеалистические

принципы и нормы ислама изобилуют в арабской мусульманской литературе.

Особенности речевого поведения арабоязычного коммуниканта во многом

связаны с религиозным фактором, который пронизывает все сферы арабского об-

щества. Через Коран и сунну, обрядовые и правовые установки, служащие осно-

вой для формирования нравственных ценностей и традиций арабов, мусульман-

75

ская культура проявляется в речевом поведении арабофонов в различных функ-

циональных стилях и ситуациях общения.

Таким образом, лингвокультурологические и психолингвистические характе-

ристики арабоязычных и русскоязычных коммуникантов лежат в основе реализа-

ции их речевых поступков, выбора ими той или иной тактики и стратегии речево-

го поведения. Черты национального мышления, лингвокультурного кода, концеп-

тосферы наряду с индивидуальными психофизическими особенностями опреде-

ляют характер речевого поведения интерактантов.

1.3.3. Неречевое поведение носителей арабского и русского языков как

ментальный, культурологический и социально-психологический феномен

Человечество существует в мире знаков, выполняющих роль носителей

смысловых значений. Государственная символика, способы обозначения воинских

различий, правила «дресс-кода», цифры и музыкальные ноты, знаки дорожного

движения, сигнализация с помощью технических устройств, эмблемы спортивных

команд и различных организаций, средства мультимедийной коммуникации – всё

это далеко не полный список знаков, окружающих современного Homo loquens.

Среди многообразия знаковых систем, используемых человеком для

осуществления коммуникации, особое место занимают невербальные,

паралингвистические средства, которые сопровождают речь, дополняют её

логической, эмоциональной, эстетической информацией, а также сообщают об

этнокультурных, психологических и других особенностях собеседника. В каждом

социуме сформирован свой инвентарь параязыка, количественные и качественные

характеристики которого обусловлены национальным менталитетом, историей,

культурой и психологическими особенностями его представителей. В этой связи

эффективность общения во многом зависит от знания национально-культурной

специфики коммуниканта, лингвокультурологических и психолингвистических

особенностей его речевого поведения.

76

Являясь самой древней формой общения людей, невербальная коммуникация

имеет как биологическую, так и социальную природу, позволяя передать

информацию, которую трудно или по каким-либо причинам невозможно выразить

вербальными средствами, что подтверждает важную роль информации

оценочного характера для успешного осуществления коммуникативного акта.

Функционируя в качестве субъекта, предиката, объекта (прямого и косвенного),

обстоятельства места, меры, степени, образа действия, невербальные компоненты

коммуникации выполняют контактоустанавливающую, волюнтативную,

апеллятивную, репрезентативную функции [См.: Красных, 2012, с. 78].

Впервые термин «паралингвистика» был предложен американским

лингвистом А. Хиллом, а спектр вопросов, находившихся первоначально в

ведении данной дисциплины, включал все виды кинесики (от жестов до

пантомимики), фонации (от говорения до вокального искусства) и все виды

общения наряду с ситуативным контекстом. Границы исследования

паралингвистики были определены Дж. Трейгером, предложившим рассматривать

в качестве паралингвистических явления звукового характера, сопровождающие

устную речь. Позднее в эту область был включён весь комплекс явлений кинесики

и графики.

Современная наука определяет паралингвистику как «…раздел языкознания,

изучающий невербальные (неязыковые) средства, включенные в речевое

сообщение и передающие, вместе с вербальными средствами, смысловую

информацию; …совокупность невербальных средств, участвующих в речевой

коммуникации» [Николаева, 1990, с. 367].

Невербальные (паралингвистические) средства, сопровождающие речевое

общение, принято делить на фонационные (тембр, темп и громкость речи, типы

заполнения пауз, особенности произношения), кинетические (жесты, позы,

мимика) и графические (типы букв и почерка, способы графических дополнений к

буквам и т. п.). «Хотя паралингвистич[еские] средства, – пишет Т.М. Николаева, –

не входят в систему языка, не являются и речевыми единицами, тем не менее

77

речевое сообщение не может быть фактом коммуникации без

паралингвистич[еского] сопровождения. Поэтому паралингвистич[еские] средства

в той или иной степени представлены в каждой речевой единице» [Там же, c. 367].

Помимо вышеупомянутых, в современной науке выделяются такие типы

невербальной коммуникации, как, например, проксемика, просодика, гаптика,

окулесика, хронемика, гастика, актоника [Красных, 2012, с. 75].

Невербальное поведение отражает скрытые индивидуально-психологические

и социально-психологические характеристики языковой личности и «… лежит в

основе формирования объективного представления об истинных намерениях

человека» [Грейдина, 2005, с. 84]. При этом невербальное поведение, способность

к которому является частью социальной компетенции, должно изучаться не как

отдельное явление, а как неотъемлемая часть процесса коммуникации, в

сочетании с изучением вербального общения, так как, по Г.В. Колшанскому, «...

речевой акт вместе с его структурной организацией включает, естественно,

содержание или смысл, которые придают коммуникативную ценность этому акту

в самых разнообразных, хотя и типизированных, коммуникативных условиях и

вместе с множеством второстепенных факторов образуют в итоге целостное

явление – коммуникативный акт, состоящий из речевого фактора и всей

совокупности сопровождающих этот акт паралингвистических факторов»

[Колшанский, 1984, c. 21].

Умение адекватно интерпретировать визуальную информацию,

передающуюся мимикой, жестами, телодвижениями, темпом и тембром речи,

лежит в основе эффективности любых коммуникативных актов. Невербальные

сообщения отражают степень результативности любой деятельности Homo

loquens, помогают адекватно определить уровень откровенности и

заинтересованности коммуникантов в общении. Известно, что с помощью

вербальных средств люди передают не более 40% информации своему

собеседнику [См. об этом: Вербальная и невербальная коммуникация].

Невербальные сообщения ситуативны и синтетичны, непроизвольны и

78

спонтанны. Как мы видим, вербальное и невербальное поведение невозможно

разделить на две отдельные категории, так как они составляют часть общего

коммуникативного процесса. Известны следующие функции невербального

поведения: а) выражение эмоций; б) передача межличностных установок; в)

представление человека другим людям; г) сопровождение речи (соблюдение

очерёдности реплик, поддержка обратной связи, выражение внимания).

Важную роль в процессе невербального общения играют физические

характеристики участников коммуникации. К таким характеристикам относятся

предметы, которые не изменяются в ходе интеракции – невербальные сигналы,

влияющие на коммуникантов и не связанные с движениями тела: фигура и черты

лица, физическая привлекательность, вес, рост, цвет кожи, волосы, тон голоса. На

физическую привлекательность коммуникантов могут влиять предметы,

ассоциирующиеся с участниками общения, называемые артефактами (косметика,

одежда, ювелирные украшения и аксессуары и т. д.). [См.: Нэпп, 2004, с. 17]. В

процессе коммуникации невербальное поведение, как и вербальное, насыщено

стереотипами, имеет идиомы, может подчёркивать или приглушать вербальное

сообщение.

Существенным фактором, влияющим на реализацию невербального

поведения, является этнокультурная принадлежность. Например, дистанция

общения арабов имеет серьёзное отличие от дистанции азиатов, индийцев,

пакистанцев, жителей Северной Европы и Соединённых Штатов и в меньшей

степени от носителей русского языка, что позволяет классифицировать

арабофонов как представителей «контактных» групп: а) арабы при общении

располагаются в большей степени фронтально; б) арабы сближаются во время

общения; г) арабы часто прикасаются друг к другу; д) арабы склонны смотреть

друг другу в глаза [Нэпп, 2004, с. 99].

Следует отметить, что у арабофонов выбор и реализация

паралингвистических средств, сопровождающих речь, происходит в условиях

сложившейся языковой ситуации, которая трактуется как «диглоссия» с

79

параллельным функционированием общеарабской литературной, книжно-

письменной языковой системы и региональных устно-разговорных, диалектных

форм арабского языка, окрашенных этнолингвокультурными особенностями.

Реализация невербального аспекта коммуникации у носителей русского

языка осуществляется на фоне языковой ситуации, сложившейся в русскоязычном

ареале под влиянием исторических и лингвокультурологических условий, где

русская разговорная речь (в отличие от арабской) не является особой языковой

системой, будучи элементом литературного языка [Филин, 1990, с. 430].

Невербальные, паралингвистические средства, сопровождающие речь

«человека говорящего», дополняют её логической, эмоционально-экспрессивной,

эстетической информацией, а также сообщают об этнокультурных,

психологических и других особенностях коммуниканта.

ВЫВОДЫ

1. Анализ научной литературы по проблеме языковой ситуации как компо-

нента коммуникативной среды современного социума подтвердил положение о

том, что вопросы глобального функционирования языков в определённых соци-

альных условиях являются центральными для осмысления живого механизма

языка. Мы пришли к выводу, что важно оценить тип языковой ситуации, изучение

которой имеет практическое применение в программах языкового строительства и

представляет собой ценный научный материал для современных исследователей в

таких областях знаний, как лингвистика, социолингвистика, психолингвистика,

лингвопсихология, этнопсихолингвистика и др.

2. В результате комплексного исследования нами подтверждено положение о

том, что реализация речевого поведения арабофонов происходит в условиях сло-

жившейся языковой ситуации в арабском социуме, именуемой «диглоссией» и со-

стоящей в одновременном функционировании в арабских странах генеалогически

родственных, но типологически различающихся языковых систем – относительно

единого в арабском мире литературного идиома, нормированного книжно-

80

письменного, литературного языка (АЛЯ) и многочисленных региональных иди-

омов – некодифицированных, региональных арабских разговорно-диалектных

языков (АРДЯ). При этом понятие «арабский язык» является обобщённым наиме-

нованием для обеих форм существования языка арабов – синтетической (АЛЯ) и

аналитической (АРДЯ).

3. Выявлено, что порождение речи в ситуации двуязычия создаёт особые

условия для речевой деятельности арабов, состоящие в разнообразии выбора ими

языковых средств при порождении речи, а также, что существенные различия

между АРДЯ, функционирующими в арабском ареале, связаны с целым комплек-

сом исторических, социолингвистических и этно-культурных факторов и приво-

дят не только к известному осложнению межкультурного речевого общения с

представителями разных арабских стран, но также создают определённые трудно-

сти в сфере речевого общения между ними.

4. Как показал научный анализ, речевое поведение носителей русского языка

реализуется в условиях поликомпонентной, неравновесной, однополюсной языко-

вой ситуации, исторически сложившейся в русскоязычном ареале, характеризую-

щейся большей распространенностью в обществе русского языка по сравнению с

остальными национальными языками страны, что утверждает его роль как сред-

ства межнационального общения. Выявлено, что русский литературный язык

(РЛЯ) как нормированная форма общенародного языка стилистически неодноро-

ден, основную его часть составляют элементы, употребляющиеся во всех формах

общения. При этом установлено следующее:

– русская разговорная речь (РРР) едина во всём ареале распространения рус-

ского языка, близка к русскому литературному языку по своим морфологическим,

синтаксическим и лексическим характеристикам, является разновидностью уст-

ной литературной речи;

– устная и письменная русская речь имеют лексические и грамматические

различия;

81

– многообразие диалектов, функционирующих в русскоязычном ареале, яв-

ляется одной из особенностей языковой ситуации;

– в разных районах Российской Федерации функционируют региолекты, как

особая разновидность языка, занимающая промежуточное положение между диа-

лектом и литературным языком.

5. Анализ научной литературы по вопросам речевой деятельности показал,

что в центре внимания исследователей находится языковая личность, человек,

воспринимающий и порождающий высказывание, что находит своё отражение в

развитии таких научных направлений современного языкознания, как когнитив-

ное, прагматическое, коммуникативное, эмотиологическое, культурологическое

и др. Установлено, что речевые поступки как отдельной языковой личности, так и

определённого языкового коллектива имеют свою национально-культурную спе-

цифику и выявляют картину мира, отображенную в сознании говорящего субъек-

та, частью этнической картины мира рассматривается менталитет.

6. Анализ научной литературы показал, что интерес человека к вопросам бы-

тия, его попытки разобраться в своей душе, познать суть мира и языка обусловили

развитие герменевтики, рассматривающей понимание текста в качестве условия

осмысления человеческого бытия. Согласно герменевтической философии, фено-

мен речевой деятельности рассматривается как часть человеческого бытия. Выяв-

лено, что языковая игра является неотъемлемым элементом речевой деятельности

человека, когнитивным процессом, действующим принципом лингвофилософско-

го осмысления речевого поведения человека в различных коммуникативных ситу-

ациях, высокоинтеллектуальной формой выражения эмоций в рамках мировос-

приятия коммуниканта на психолингвистическом, этнолингвокультурологиче-

ском и коммуникативно-прагматическом уровнях.

7. Подтверждено положение о том, что общение, с позиций лингвистики,

есть актуализация коммуникативной функции языка в различных речевых ситуа-

циях. Общение как система целенаправленных и мотивированных процессов ак-

туализируется при помощи языковых и неязыковых средств и обозначает процесс

82

обмена мыслями, информацией, эмоциональным переживанием собеседников.

Основной минимальной прагматической единицей общения является речевой акт.

8. Установлено, что речевое поведение человека есть разновидность и со-

ставная часть его социального поведения и базируется на нравственной основе

личности. В речевом поведении человека происходит постоянная реализация при-

сущих ему ролевых признаков и переменных ситуативных ролей, оценка офици-

альности или неофициальности обстановки общения. Речевое поведение языковой

личности во многом зависит от объективных социально-экономических условий,

а его реализация предполагает владение стратегиями и тактиками межличностно-

го взаимодействия, соответствующего коммуникативной цели говорящего. Вы-

сказывания осуществляются в соответствии с принципами и правилами прагмати-

ки, которым следуют коммуниканты в ходе речевого акта для достижения перло-

кутивного эффекта.

9. В результате исследования мы пришли к выводу, что характер речевого

поведения арабоязычных и русскоязычных коммуникантов регламентирован не

только языковыми, коммуникативными, но и общекультурными, групповыми и

ситуативными нормами, а также нормами этикета и определяется как врождёнными,

так и приобретёнными в процессе социализации лингвокультурологическими и пси-

холингвистическими особенностями на основе психофизиологической организации

языковой личности, что следует учитывать в процессе практической работы с пред-

ставителями арабо-мусульманской культуры.

10. Установлено, что количественные и качественные характеристики невербаль-

ной коммуникации носителей арабского и русского языков обусловлены националь-

ным менталитетом, историей, культурой и психологическими особенностями участ-

ников общения и реализуются в условиях языковых ситуаций, сложившихся соответ-

ственно в арабоязычном и русскоязычном ареалах. В каждом социуме сформирован

свой инвентарь паралингвистических средств, дополняющих речь логической, эмоци-

ональной, эстетической информацией. Знание этой специфики во многом способству-

ет успеху речевого общения с представителями той или иной лингвокультуры.

83

ГЛАВА II. ВЕРБАЛЬНЫЕ И НЕВЕРБАЛЬНЫЕ КОМПОНЕНТЫ РЕЧЕВОГО

ПОВЕДЕНИЯ НОСИТЕЛЕЙ АРАБСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ

§ 1. Коммуникативные стратегии и тактики и их вербальная реализация

2.1.1. Реализация коммуникативных стратегий и тактик в речевом поведении

носителей арабского и русского языков при кооперативном общении

Отличаясь этнокультурной спецификой, речевое поведение языковой лично-

сти, как арабоязычной, так и русскоязычной, реализуется посредством использо-

вания в речевом общении определённого набора языковых средств, относящихся

ко всем уровням языка. В данной главе мы остановимся на характеристике ис-

пользования вербальных и невербальных компонентов речи арабофона и носителя

русского языка в стандартных и нестандартных ситуациях общения.

Рассмотрим некоторые стратегии кооперативного взаимодействия и тактики

их реализации, характерные для речевого поступка носителей арабского и русско-

го языков в стандартных ситуациях общения и сопоставим реализацию некото-

рых максим кооперативного взаимодействия, упомянутых в первой главе, выпол-

няемых в ходе речевого общения арабофонами и носителями русского языка.

Максима качества – это сообщение только достоверной информации, избе-

гание утверждений, для которых недостаточно оснований. При несоблюдении

данной максимы адресат, как правило, сомневается в достоверности речевого со-

общения. Рассмотрим примеры нарушения максимы качества носителями араб-

ского и русского языков. В речи арабов данная максима, например, получила реа-

лизацию в диалоге персонажей египетского кинофильма «Чёрные очки»: دلوقتي..."

.موبيليا ؟ مش معقول" –بيتاجر في الموبيليا. [141; 88, c. 5] [dilwa ’ti byita:gir fi l-mubi:liya: –

mu:bi:liya: muš maε’u:l] – «Сейчас он торгует мебелью. – Мебелью? Не может

быть». В этом примере адресат выражает сомнение, так как, согласно контексту

произведения, данная информация кажется ему неправдоподобной. В русской

84

речи несоблюдение максимы качества мы видим в одном из эпизодов известного

художественного фильма «Холодное лето пятьдесят третьего», в котором адре-

сант говорит: «А ты знаешь, что Берия враг народа? По радио сказали!» – «Да

ладно!» [92] – отвечает адресат, так как речевое сообщение адресата кажется ему

недостоверным. Здесь сложность соблюдения максимы качества обусловлена

также влиянием внешних психологических факторов на восприятие коммуникан-

том подобной информации в данный исторический период.

Максима такта – сведение к минимуму возможного морального и эстетиче-

ского ущерба для собеседника, а также обеспечение для него максимальной поль-

зы. В арабской речи проявление данного качества часто наблюдается в повсе-

дневном речевом общении: "ما تعرفش يرجع امتى؟ ال وهللا ماعرفش" – [88 ;141, с. 9] [ma

taεrafš yirgaε ’emta – la: wa lla: ma ’aεrafš] – «Ты не знаешь, когда он вернётся? –

Нет, ей богу, не знаю». Выражение максимы такта в речи русскоязычного комму-

никанта можно наблюдать в следующем эпизоде кинофильма «Брильянтовая ру-

ка»: «Скажите, пожалуйста, у вас нет такого же, но без крыльев? – К сожалению,

нет» [6] (налицо тактичный отказ).

Максима скромности – неприятие похвалы в свой адрес. В арабской речи

примером выражения максимы скромности может послужить диалог из египет-

ского кинофильма «Чёрные очки», в котором девушка Мади беседует со своим

другом Омаром о книгах великих писателей и спрашивает, пишет ли он сам. Омар

отвечает со свойственной ему скромностью:

inta ba’a: εandak’] "مادي : انت بقى عندك كتب زيهم؟ – عمر: باحاول أكتب.. لكن طبعا على قدري.. " –

kutub zeyyuћom – bha:wil ’aktub lakin tabεan εala ’adri:] [141; 88, с. 19] – «Мади: “А

у тебя есть такие книги, как у них?” – Омар: “Я пробую писать…, но, разумеется,

по мере сил…”». Максима скромности в данном случае выражается с помощью

глагола "باحاول" )пробую( и выражения "لكن طبعا على قدري .." )но, разумеется, по мере

сил(, выражающих скромность коммуниканта.

Пример максимы скромности у носителей русского языка, мы видим в од-

ном из фрагментов российского кинофильма «Двенадцать стульев», в котором

85

начальник «богоугодного заведения» обращается к Остапу Бендеру: «Товарищ

инспектор! Прошу Вас отобедать у нас, чем Бог послал» [22] (акцентирование го-

ворящим скромного быта).

В рамках стратегии кооперативного общения в речевом поведении арабо-

фонов и русскоязычных коммуникантов могут применяться следующие тактики:

обобщение, приведение примера, поправка, усиление, уступки, повтор, контраст,

смягчение, сдвиг, пресуппозиция, импликация, предположение, косвенный рече-

вой акт [ван Дейк, 1989, с. 274].

Рассмотрим некоторые из этих речевых тактик на примере речевых поступ-

ков арабофонов и носителей русского языка.

Тактика обобщения представляет собой такой речевой ход, при котором го-

ворящий либо обобщает тему разговора, либо меняет её. В данном ответном рече-

вом ходе осуществляется передача информации, но в полной мере не реализуется

речевой замысел адресанта. Тактика обобщения, как правило, представлена в

арабской и русской устной речи словами и словосочетаниями, обладающими диффуз-

ной семантикой, обобщенным значением, словами, усиливающими экспрессивность

высказывания, а также обобщающими и обобщенно-личными местоимениями.

Типовыми ответами в рамках тактики обобщения у носителей русского языка

могут служить выражения «и так всегда», «бывает и так», «со всеми случается»,

«бывало» и др. Например: «Откуда валюту взял?» – спрашивает коммуникант ге-

роя известного романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита», на что адресат отве-

чает: «…Брал, но брал нашими, советскими! Прописывал за деньги, не спорю,

бывало. Хорош и наш секретарь Пролежнев, тоже хорош! Прямо скажем, все во-

ры в домоуправлении» [7, с. 428]. В данном случае герой романа передаёт опреде-

лённую информацию собеседнику в попытке уйти от прямого ответа, используя

лексику с диффузной семантикой и обобщающим значением. Похожий пример

использования тактики обобщения арабофонами мы видим в одном из эпизодов

романа известного арабского писателя Нагиба Махфуза "السمان والخريف" («Осенние

перепела»), в котором один из героев по имени Иса – государственный чиновник,

86

уличенный в коррупции, говорит своим обвинителям: ،دلوني علي موظف كبير واحد"

-В таком случае укажите мне хоть одного от» – [с. 53; 50, с. 39 ,111] يستحق البقاء!"

ветственного чиновника, не заслуживающего увольнения…». В приведённом

примере тактика обобщения реализуется коммуникантом в рамках защитной ре-

акции на предъявляемые обвинения с помощью употребления лексики с обобща-

ющей семантикой.

Тактика приведения примера является конверсным ходом, демонстрирую-

щим, что общее мнение основано на конкретных фактах и не является субъектив-

но окрашенным. На арабском сайте, посвященном медицинской тематике, автор

одной из статей пишет: لنأخذ مثل الواليات المتحدة األمريكية – ألن اإلحصاءات بها أكثر دقة عن غيرها"

Возьмём, к примеру, США – так как статистика там является» – [118] من البلدان"

наиболее точной по сравнению с другими странами». В этом случае автор ссыла-

ется на США, подтверждая верность своих рассуждений. Типовыми выражениями

данной тактики в речи русскоязычного коммуниканта являются: «вот, например»,

«например, на прошлой неделе» и т. д. Употребление тактики приведения приме-

ра можно видеть в одном из фрагментов современной пьесы «Золушка», где один

из героев говорит: «Вот, например, Кот-в-Сапогах. Славный парень, умница. Но

как придет – снимет сапоги и спит где-нибудь у камина. Не попрыгает со мной, не

побегает. Или, например, Мальчик-с-Пальчик. Все время играет на деньги. В

прятки. А попробуй найди его» [89]. Использование коммуникантом типовых вы-

ражений тактики приведения примера (вот, например), (например) акцентирует ло-

гичность высказывания, делает его более объективным.

Тактика контраста используется в арабской и русской речи в основном в

ситуациях, когда существует конфликт интересов. Данный речевой ход имеет ри-

торическую (привлечение внимания к участникам ситуации) и семантическую

(подчеркивание положительных и отрицательных оценок людей, их действий, ха-

рактеристик) функции [См.: ван Дейк, с. 298]. В одном из эпизодов романа " السمان

"والخريف («Осенние перепела») мы видим применение адресантом тактики контра-

ста, когда один из героев по имени Хасан обращается к своему знакомому Исе:

87

Некоторые ваши» – [с. 23; 50, с. 21 ,111] "أنتم تسجنون وتضربون حقا ولكن اآلخرون يتأجرون.."

деятели действительно сидят в тюрьмах и терпят лишения, а другие тем временем

торгуют…». В этом примере тактика контраста используется говорящим для того,

чтобы показать разницу человеческих качеств тех людей, которые борются за светлое

будущее страны и других, которые в это время занимаются бизнесом.

Пример применения тактика контраста среди носителей русского языка мы

видим в следующем диалоге из российской комедии, где коммуникант обращает-

ся к безнадёжно больному с просьбой оказать содействие в организации новогод-

него вечера в больнице: «Надо звезду на ёлочку водрузить. Справитесь?» – «Вам-

то хорошо… вон, только переломы и ушибы…» – отвечает адресат, акцентируя,

таким образом, свое плачевное физическое состояние по сравнению с другими [5].

В данном примере мы наблюдаем реализацию семантической функции тактики

контраста, осуществляющейся на фоне конфликта интересов участников комму-

никативного акта, в котором адресат противопоставляет себя адресанту и другим

коммуникантам.

Тактика смягчения применяется арабофонами и носителями русского языка

в ситуациях, когда необходимо продемонстрировать понимание и терпимость,

нивелировать отрицательные оценки и выводы, отражая речевую интенцию

адресанта, направленную на создание определённой атмосферы общения,

благоприятной для реализации коммуникативных намерений.

Тактика смягчения может выполнять в общении следующие функции:

прескриптивную (нормативно-этическую), социальную, фатическую, эмотивно-

экспрессивную, игровую, иллокутивного смягчения, позитивной

самопрезентации, дейктического смягчения, позитивной модализации,

межличностной регуляции, экспликации коммуникативной эмпатии.

Пример использования тактики смягчения в арабской речи можно видеть в

диалоге певицы из казино и хозяина этого заведения:

إنت مش عاوزني أروح ليه؟ –ة.. أهل سني –"ما كل ليلة باقعد للزفت للتشطيب .. هو حرام استحيح الليلة؟ >...<.

ال يا شيخة. ماتقوليش –هو الزم حد يموت عشان تديني إجازة؟ ماليش حد .. أبويا وأمي ماتوا .. أموت لك أنا بقى؟

88

خدي –نعم. حتستعبط يا خواجة؟ –. وخفيتي والحمد هلل –ما إنت عارف إني عيانة. –. الكلم ده. خدي سجارة

. "أما من غير زعل .. إشربي –.. عيانة! عيانة باقوللك –. إشربي كاس

– «Каждый вечер я торчу здесь, чёрт побери, до закрытия! Я что, не могу один ве-

чер отдохнуть? – Заходи, Санийя. – Почему ты не желаешь отпустить меня? Что,

кто-то должен умереть, чтобы ты дал мне отгул? У меня никого нет, отец и мать

умерли. Что, и я, по-твоему, должна помереть? – Нет, уважаемая, не говори так.

Возьми сигарету. – Ты что, не знаешь, что мне не здоровится? – Но тебе же стало

лучше и слава Аллаху. – Да. Будешь прикидываться дурачком, господин? – Возь-

ми бокал, выпей. – Я говорю тебе, что плохо себя чувствую, плохо! – Да не сер-

дись, выпей».

См.: Приложение 2, п. 1. [143; 46, с. 11].

В данном диалоге хозяин казино использует тактику смягчения, пытаясь

успокоить свою сотрудницу, перешедшую на крик, сопровождаемый выразитель-

ными жестами обеими руками, чтобы уладить сложившуюся конфликтную ситуа-

цию с помощью следующих фраз, сказанных с умиротворяющей интонацией: " ال

"ده. خدي سجارة يا شيخة. ماتقوليش الكلم [la ya: ši:ĥa ma t’u: li:š ’il-kala:m da `ĥudi siga:ra] –

«Нет, уважаемая, не говори так. Возьми сигарету», " وخفيتي والحمد هلل" [wa ĥaffe:ti wa

l-`hamdu li-lla:] – «Но тебе же стало лучше и слава Аллаху», ĥudi] ""خدي إشربي كاس

’išrabi ka’s] – «Возьми бокал, выпей», "أما من غير زعل .. إشربي" – [’amma min ġeir zaεl

’išrabi] – «Да не сердись, выпей».

В разговорной речи носителей русского языка тактика смягчения часто

реализуется с помощью использования диминутивных дериватов, что

традиционно является одной из её особенностей и способствует приближению

коммуникантов по шкале «свой-чужой», а также вовлечению адресата в общее

коммуникативное пространство. Приведём пример диалога героев известного

российского кинофильма «Покровские ворота»: «А не хлопнуть ли нам по

рюмашке?» – предлагает один из героев своему собеседнику – «Заметьте, не я это

предложил!» [62] – отвечает адресат.

89

В этом коротком диалоге тактика смягчения выражается употреблением

говорящим диминутива «рюмашка» в сочетании с разговорным дериватом

«хлопнуть», что реализует фатическую интенцию коммуниканта, направленную

на установление доброжелательной атмосферы общения.

Тактика усиления используется в арабской и русской речи для

осуществления более эффективного контроля за вниманием коммуниканта,

подчеркивания субъективной макроинформации. Пример использования тактики

усиления в арабской речи можно видеть в одном из диалогов героев романа

Нагиба Махфуза «Осенние перепела»:

– Представьте себе, я до сих пор не

смог связаться с министром…

– Ишь, чего захотел! Где министр?

Никто не знает. Где полиция? Никто

не знает. Где армия? Никто не знает.

Все полетело вверх тормашками!...

(Перевод наш. – А.К.)

أنني لم أستطع اإلتصال بوزيري تصورسعادتك –

حتى اآلن..

ال أحد م ما شئت ، أين الوزير؟ قل في هذا اليو –

ال أين الجيش؟.. ال أحد يدري،، أين البوليس؟ يدري

، إختفى األمن وزحف الشيطان..أحد يدري

[111, с. 13]

В данном примере тактика усиления выражается с помощью использования

коммуникантом вводного выражения "تصورسعادتك" (представьте себе), а также по-

второв "ال أحد يدري" (никто не знает).

Тактика усиления в речи носителей арабского языка может быть выражена с

помощью частиц усиления "إن" и "فإن" (воистину), что нашло своё отражение в

арабских паремиях. Например, в известной арабской пословице "إن هللا مع الصابرين "

(Аллах с теми, кто терпелив) частица "إن" (воистину) передаёт всему выражению

семантическое усиление сакрального смысла. Использование конструкции "فإن"

(воистину) мы также можем видеть в военно-политическом дискурсе:

126فإن القوات الجوية وطيران البحرية الروسية سيتسلمان “وبحسب ما قال شويغو في إجتماع لوزارة الدفاع، ":

[с. 81 ,119]. "“طوافة 88مقاتلة جديدة و

90

– «Как заявил Шойгу на заседании в Министерстве Обороны, ВВС и ВМФ Рос-

сии получат 126 новых истребителей и 88 вертолётов».

В русской речи для тактики усиления характерно использование изъясни-

тельных конструкций, таких, как: «это позор, что…»; «это ужасно, что»; «неверо-

ятно, но»; «это немыслимо, что» и т. д. Приведём пример заголовка интернет-

издания газеты «Московский комсомолец»: «Невероятно, но факт: Китай готов

поставлять в Россию экологически чистую продукцию» [47]. Тактика усиления в

этом случае выражена изъяснительной конструкцией «невероятно, но факт», при-

влекающей внимание читающего и акцентирующей субъективную макроинфор-

мацию сообщения.

Неотъемлемым компонентом речевого акта, обеспечивающим процесс орга-

низации диалога с помощью стратегий контроля диалогического взаимодей-

ствия, является обратная связь. В ходе кооперативного общения коммуникантов

один из партнёров выступает в роли инициатора, а другой, используя реплики-

реакции, выражает своё отношение к высказыванию адресанта. По Т.В. Матвее-

вой подобные сигналы обратной связи называются речевыми поддержками и ре-

чевыми придержками и в совокупности своих тактик составляют стратегию рече-

вого влияния на собеседника [Матвеева, 2007, с. 115]. Во время коммуникативно-

го акта адресат может подавать сигналы понимания, согласия, выражать эмоцио-

нальную реакцию, задавать уточняющие вопросы. В речевом поведении арабофо-

нов Сирии, Ливана, Иордании, Египта, а также ряда других арабских стран обрат-

ная связь часто выражается такими репликами, как ،"أيوه"، "صح"، "صحيح"، "فهمت عليك"

,«да», «хорошо», «правильно», «я тебя понял», «да ну») "يا سلم"، "معقولة"، "في الحقيقة"

«неужели», «правда»). Пример реализации стратегий контроля диалогического

взаимодействия в речевом поступке носителей арабского языка можно видеть в

отрывке телефонного разговора двух сирийцев:

Амман немного меньше Дамаска. .عمان هي أصغر من الشام شوية

[εamma n ћiya ’a ġsar min aš-ša:m

91

šuweyya]

Да… ..أيوه.[ a ywa]

Но повседневная жизнь у них такая

же, как у нас в Дамаске.

عنا بدمشق. ية زي بس حياتهم العاد

[bass haya :thom al-εa: diyya zey εa nne bi

dima šq]

Да... [96]. …أيوه [aywa]

В данном примере второй коммуникант подаёт сигналы понимания и согла-

сия с помощью слова ه"أيو" («да»), реализуя тем самым стратегию диалогового

взаимодействия и оказания речевого влияния на собеседника.

Реализацию данной стратегии в речи носителей русского языка мы видим в

одном из фрагментов произведения Н.В. Гоголя «Мёртвые души», в котором

главный герой Чичиков обращается к Коробочке: «Ну, скажите сами, на что оно

нужно?» – «Уж это, точно, правда. Уж совсем ни на что не нужно; да ведь меня

одно только и останавливает, что ведь они уже мертвые» [21, с. 54–55] – отвечает

Коробочка. В данном случае адресат применяет сигнал согласия (точно, правда) с

целью выражения своего отношения к высказыванию и поддержания обратной

связи с адресантом.

Стратегия вежливого речевого поведения арабофонов и русскоязычных

коммуникантов основывается на соблюдении речевых правил, которыми должны

руководствоваться интерактанты для осуществления успешного акта коммуника-

ции, поддержания атмосферы, благоприятной для достижения целей речевого

общения. Так, обычным началом арабского диалога являются традиционные во-

просы о семье, делах, здоровье.

Длительный обмен комплиментами зачастую является обязательной прелю-

дией к серьёзной беседе. Тактика фатического речевого поведения, реализуемая

единицами речевого этикета и формулами вежливости, не несёт ярко выраженной

информативной нагрузки и имеет целью осуществление социально-

психологического речевого контакта. В тоже время, актуальным при ведении бе-

92

седы с арабофонами является наличие искреннего интереса и уважения к собесед-

нику как к личности, что весьма способствует успешному речевому общению.

Самыми распространёнными речевыми формулами, применяемыми арабами при

реализации фатической функции речи на АРДЯ Сирии, являются такие, как

؟"كيفاك" [keyfa:k] – «Как ты?»; "شو أخبارك؟" [šu ’aĥ ba:rak] – «Какие новости?»; كيف"

ة؟" -Как здоровье?» и др. Оценку фатического речевого поведе» – [keyf sahha] صح

ния арабофонов можно видеть в романе Н. Льюиса «Зримая тьма»: «”Доброе

утро, мистер Лейверс!” – Кобтан опустился на стул рядом со мной. Он снял фес-

ку, вытер лоб и снова надел её. “Безгранично счастлив видеть вас” – продолжил

он. “Надеюсь, вы здоровы?” – “Слава Богу”. – “Надеюсь, и вы тоже?”. – “Слава

аллаху”. …Длительный обмен комплиментами был обязательной прелюдией к се-

рьёзному разговору. Арабы Северной Африки – большие формалисты. …” Рад вас

видеть, господин Кобтан”. В соответствии с местными представлениями о хоро-

ших манерах эту фразу можно было повторять хоть тысячу раз» [Цит. по: Нацио-

нально-культурная специфика… с. 30–31].

Для русскоязычного коммуниканта также характерно стремление к установ-

лению и поддержанию необходимого уровня близости к адресату, при этом фати-

ка выступает как доминирующая жанровая разновидность речевого поведения и

коммуникативно-стилистический инвариант межличностного общения.

В процессе фатического общения у русскоязычных коммуникантов не при-

нято говорить о чём-то плохом, неприятном для адресата и самого говорящего. В

данном случае обычно проявляется такая черта менталитета русского человека,

как добродушие, отражающаяся в пословицах и поговорках «худой мир лучше

доброй войны», «не буди лихо, пока оно тихо» и др. В качестве примера фатиче-

ского общения на русском языке можно также привести известный диалог двух

героев кинофильма «Москва слезам не верит»: «Как там погода»? – С утра шел

дождь. «А что вообще в мире делается?» – «Стабильности нет. Террористы опять

захватили самолёт…» [51].

93

В то же время, можно отметить, что одна из особенностей фатического об-

щения как арабофонов, так и носителей русского языка состоит в стремлении

максимально быстро перейти границу формальной коммуникации между незна-

комыми людьми.

В зависимости от социально-иерархического статуса участников коммуника-

тивного акта вежливость в речевом поведении может быть дистанцирующей и

фамильярной [Глушак, с. 92].

Тактика дистанцирующей вежливости в речевом поведении арабофонов ха-

рактерна для официальных или формальных коммуникативных ситуаций и отли-

чается снижением категоричности высказываний, использованием частых изви-

нений, выражений благодарности, стремлением говорящего избежать нарушения

личного пространства реципиента. Например, выражая просьбу в отношении ли-

ца, занимающего более высокий социальный статус, арабы часто употребляют та-

кие выражения, как: "لو سمحت يا سيدي" [law samaht ya si:di] – «Если позволите, гос-

подин», جاي صعوبة أو إزعا ه"اذا ما في" [iža ma fi ’ey suεu:ba ’ay ižεa:ğ] – «Если не слож-

но и не доставит беспокойства» (АРДЯ Сирии). В русском языке одним из спосо-

бов подчеркивания уважительного отношения к собеседнику является формули-

рование высказывания в вопросительной форме, например: «Могу я вас попро-

сить?» или «Вас не затруднит?».

Тактика фамильярной вежливости, реализуемая в частных или неформаль-

ных ситуациях общения, «представляет собой речевые действия коммуниканта,

направленные на демонстрацию единства и солидарности со своим собеседником

и включение его в “круг своих”» [Там же, с. 53]. Пример фамильярной вежливо-

сти у арабов мы видим в одном из фрагментов известной сирийской комедии

«Жемчужное ожерелье», где один из коммуникантов, занимающий более высокий

социальный статус, успокаивает своего собеседника: " ال تخاف يا حبيبي، ال تخاف" [la

tĥa:f ya habi:bi la tĥa:f] – «Не бойся, приятель, не бойся» [135]. В приведённом

примере обращение "يا حبيبي" [ya habi:bi] (приятель) является средством фамильяр-

ной вежливости, обусловленным стремлением говорящего нивелировать разницу

94

в социально-иерархическом статусе, придать акту коммуникации неформальный

характер.

Примером фамильярного общения на русском языке является один из диало-

гов кинофильма «Собачье сердце» между Шариковым и профессором Преобра-

женским: «Что-то вы меня больно утесняете, папаша!» – говорит первый комму-

никант. – «Что? Какой я вам папаша? Что это за фамильярность? Называйте меня

по имени-отчеству!» [83] – отвечает второй. В данном коммуникативном акте фа-

мильярная вежливость со стороны одного из его участников является неуместной

ввиду большой разницы в социальном статусе коммуникантов.

Итак, мы видим, что реализация коммуникативных стратегий и тактик в ре-

чевом поведении носителей арабского и русского языков при кооперативном об-

щении осуществляется в соответствии с общимии правилами (максимами) праг-

матики, которым следуют коммуниканты в ходе речевого общения. Специфика

порождения дискурса арабской и русской языковых личностей в ситуациях по-

вседневного общения в рамках стратегии кооперативного взаимодействия детер-

минирована этнокультурными, лингвокультурологическими и психофизиологи-

ческми характеристиками интерактантов в условиях конкретной речевой ситуации.

2.1.2. Реализация коммуникативных стратегий и тактик в речевом поведении

носителей арабского и русского языков при некооперативном общении

2.1.2.1. Речевое манипулирование в речевом поведении носителей арабского и

русского языков

Одной из форм речевого манипулирования является тактика лести. В араб-

ской и русской речи тактика лести применяется для формирования позитивного

отношения к себе у адресата с целью его побуждения к полезным для манипуля-

тора действиям. Рассматриваемое средство предусматривает внушение адресату

наличие у него определённых положительных качеств с помощью вербальных и

95

невербальных средств, создание необходимого манипулятору психологического

настроя у собеседника. Как пишет Д.Н. Ушаков, «лесть – угодливое восхваление,

лицемерное восхищение кем-л., чем-н., внушаемое корыстными побуждениями»

[Ушаков, с. 50].

Использование тактики лести мы видим в следующем эпизоде романа Н.

Махфуза "السمان والخريف" (Осенние перепела):

سى بلباقة وهو يشير إلي صورة المرحوم:"...و قال عي

ما أقنعني بشهامته ووطنيته.. أنا اعرف المرحوم، سمعت عنه أول عهدي بالعمل، –

. .с. 84] 136[111, с ,50 ;"و أحدث كلمه أثرا طيبا جدا في نفس المرأتين

«Заметив портрет покойного главы семьи, Иса, стараясь быть как можно лю-

безнее, сказал:

– О, я знал вашего мужа. В свое время он принимал меня на работу. Его бла-

городство и патриотизм всегда вызывали глубокое уважение. Замечание Исы

произвело на обеих женщин благоприятное впечатление». В этом примере такти-

ка лести обусловлена стремлением коммуниканта произвести на собеседниц по-

ложительное впечатление для решения последующей задачи – жениться на бога-

той вдове.

В качестве примера использования тактики лести в речи русскоязычных

коммуникантов приведём известный фрагмент кинофильма «Двенадцать стуль-

ев»: «Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он закрыл глаза и

сделал шаг назад.

– Прекрасный мех! – воскликнул он.

– Шутите! – сказала Эллочка нежно. – Это мексиканский тушкан.

– Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это

шанхайские барсы. Ну да! Барсы! Я узнаю их по оттенку. Видите, как мех играет

на солнце!.. Изумруд! Изумруд! Эллочка сама красила мексиканского тушкана зе-

леной акварелью и потому похвала утреннего посетителя была ей особенно при-

ятна» [22]. В данном примере главный герой произведения Остап Бендер демон-

стрирует профессиональное использование тактики лести, заключающейся в форми-

96

ровании в сознании адресата определённого психологического фона, способствующе-

го осуществлению дальнейших неречевых действий, выгодных манипулятору.

Тактика использования трюизмов в арабской и русской речи часто применя-

ется в рекламе. Приведём в качестве примера фрагмент рекламы одного из рос-

сийских медицинских центров: «…сегодня многие понимают, что своевременная

и точная диагностика заболевания, правильное лечение сохраняют здоровье, а по-

рой и спасают жизнь человека» [71]. Подобное утверждение не вызывает сомне-

ний у большинства людей в силу своей очевидности и является эффективным

средством воздействия на адресата, который уже осознал, что «…именно поэто-

му очень важно вовремя обратиться к квалифицированному врачу» [Там же] ре-

кламируемого медицинского учреждения. Похожий речевой приём находим в

арабском рекламном тексте известного в Египте средства для борьбы с насеко-

мыми: "بيروسول ، أقوى مبيد حشري ، إسم يعرفه كل المصريين" [birusu:l aqya mubeyid hašariy

ism yaεarifuћu kullulmisrii:n] – «Перосол – лучшее средство для уничтожения

насекомых. Название, которое знает каждый египтянин». Перлокутивный эффект

этого высказывания заключается в формировании в коммуникативном поле адре-

сата осознания потребности приобрести данный товар на основании неоспоримо-

го факта его всеобщей известности.

Тактика умолчания информации применяется в различных устных и пись-

менных речевых жанрах арабофонов и носителей русского языка и заключается в

полном или частичном сокрытии определённой информации. В речи русскоязыч-

ных коммуникантов данная тактика часто выражается с помощью таких слов, как

«некоторые», «иные», «многие», «кое-кто», «известные», «отдельные» и др. Реа-

лизацию тактики умолчания видим в одном из фрагментов интервью декана фа-

культета политологии МГУ А.Ю. Шутова: «Я категорически не согласен с тем,

что возраст российской политологии – 20 лет, как утверждают некоторые мои

коллеги» [57]. В данном примере в речевую интенцию адресанта не входит упо-

минание конкретных лиц, поэтому он применяет тактику умолчания, реализую-

щуюся с помощью слова «некоторые».

97

Пример использования тактики умолчания в арабской художественной литерату-

ре встречаем в одном из эпизодов романа Н. Махфуза «Осенние перепела», в ко-

тором мать спрашивает сына: "وأنت متي تتزوج؟" [111, с. 26; 50, с. 24] – «Ну, а ты ко-

гда женишься?» – األحداث الهامة تقع فجأة وبل سابق إنذار"" [Там же] – «Возникли всякие

непредвиденные обстоятельства» – отвечает сын, умалчивая, что на самом деле

уже просил руки одной девушки. В данном примере тактика умолчания реализу-

ется с помощью ссылки коммуниканта на обстоятельства, препятствующие вы-

полнению желания адресанта.

2.1.2.2. Речевая агрессия в речевом поведении носителей арабского и русского

языков

Рассматривая агрессию как один из элементов некооперативного речевого

поведения арабофонов и носителей русского языка, необходимо отметить, что пе-

реход коммуникантов к речевой агрессии может произойти в результате несо-

блюдения ими конвенциональных норм речевого и неречевого поведения.

Формы речевой агрессии реализуется в основном в устной спонтанной диа-

логовой речи, которая «происходит в условиях временного дефицита, когда фор-

мирование замысла и разворачивание его во внешнюю речь происходит фактиче-

ски одновременно (симультанно)» [Горелов, 1998, с. 71]. Ю.В. Щербинина опре-

деляет речевую агрессию как «проявление грубости в речи, негативное речевое

воздействие и взаимодействие; обидное общение; выражение отрицательных эмо-

ций и намерений в неприемлемой в данной ситуации и оскорбительной для собе-

седника форме» [Щербинина, с. 13].

Агрессивные высказывания арабофонов и русскоязычных коммуникантов

реализуются в сфере повседневного общения на сниженном уровне.

Среди основных жанров речевой агрессии можно отметить такие, как

оскорбление, враждебное замечание, угроза, грубое требование, грубый отказ,

возражение, порицание, нотация, насмешка, жалоба (донос), жалоба (литания),

клевета, сплетня, ссора и др. [Щербинина, c. 218]. Среди важнейших конституци-

98

онных признаков жанров речевой агрессии можно выделить такие, как: коммуни-

кативная цель; образ автора (говорящего); образ (фактор) адресата; языковое во-

площение [Шмелёва, 1997, с. 91–97].

Рассмотрим и сопоставим некоторые жанры речевой агрессии, характерные

для арабофонов и русскоязычных коммуникантов.

Одной из наиболее частых форм проявления речевой агрессии в арабской и

русской речи является оскорбление, определяемое как «умышленное унижение

чести и достоинства, выраженное в неприличной форме» [Советский энциклопе-

дический… с. 953].

Лексика бранного, оскорбительного характера в арабском языке представле-

на как словами из фонда литературного языка (в основном именами существи-

тельными, прилагательными, причастиями), так и разговорно-диалектных языков

арабских стран с элементами просторечия, жаргона, может иметь общеарабское

или региональное употребление.

К таким словам относятся "غش اش" (мошенник), -прости») "مومس ة ، قحبة ، شرموط "

тутка» – в АРДЯ Египта, Сирии и Ливии соответственно), различные зооморфиз-

мы, выражающие ту или иную степень осуждения, оскорбления:

-и другие встречаются в высказы (осёл) "حمار" ,(скотина) "حيوان" ,(собака) "كلب"

ваниях персонажей художественных произведений арабских авторов: يا ولد !! تعال"

Иди» – [ya: walad taεa:l ћena ’ult taεa:la ћena ya: kalb] هنا! >...< قلت تعالى هنا يا كلب!"

сюда, мальчишка! Я сказал иди сюда, собака!» [115, с. 139–140], а также в повсе-

дневной речи арабофонов: "!آنت، يا حيوان ، يا كلب" – «Ну ты, скотина, собака!» (АРДЯ

Сирии) наряду с такими словами, как سخيف"" (глупый, пошлый; ничтоже-

ство), " (?Ты где, подлая личность – "وينك يا حقير؟" :.и др (подлый, презренный) "حقير

(АРДЯ Сирии).

Оскорбления могут выражаться словами с отрицательной оценкой: "أحمق"

(дурак), ,(сумасшедший, безумный) "مجنون " -глупец, дура) "عبيط" ,(глупец) "أجدب"

чок), "غبي" (глупый; тупица) и др.: " ..العبيطة دي تسيب شاب زي ده" [88 ;141, с. 4] [’il-

εabi:ta di: tsi:b ša:b zey da]– «Эта дурочка бросает такого парня…» (АРДЯ Египта),

99

– !Глупый» – [138] [lak ’ ağdab – ’ana: ma: baĥu:n mra:ti] "لك أجدب! – أنا ما بخون مراتي!"

Я не изменяю своей жене!» (АРДЯ Сирии).

Бранные слова встречаются в речи персонажей художественных произведе-

ний арабских писателей:

- Безумец! – крикнула она. مجنونفصرخت: يا!

- Совсем нет… я только наполовину

безумец, но также наполовину

мёртв…

كل.. أنا نصف مجنون فقط ولكني أيضا نصف ميت..

[109, с. 120].

В качестве бранной лексики могут использоваться эмотивно окрашенные

слова "جلد" (палач), " زفت" (дрянь, чёрная жизнь) и др.: "..ما كل ليلة باقعد للزفت للتشطيب"

[143; 46, с. 11] [ma kulli leila ba ’εud li z-zift li t-tašti:b] – «Каждый вечер я торчу

здесь для этой дряни до самого закрытия!» [46, с. 88] (АРДЯ Египта).

Оскорбительный эффект как в арабоязычной, так и в русскоязычной среде,

может быть вызван употреблением в речи некоторых форм языковой игры. Так,

для повышения выразительности и экспрессивности речи в публицистических

текстах арабского и русского языков широко используется оксюморон – стили-

стическая фигура, состоящая в сочетании пары противоположных по смыслу слов

или частей слов.

В речи арабов оксюморонные словосочетания широко используются в раз-

личных функциональных стилях, могут иметь эмоционально-оценочный, в том

числе осуждающий, оттенок, например: "!كيف تكتشف الصديق العدو!؟" (АЛЯ) – «Как

распознать враждебного друга (друга-врага) ?!», где оксюморонное сочетание

двух слов – и (друг) "صديق" -образно передаёт всю сложность и проти (враг) "عدو"

воречивость человеческих взаимоотношений и в определённой речевой ситуации

может вызвать чувство оскорбления у собеседника.

Примером слова-оксюморона с контрастными, противоречащими друг другу

по значению частями, в арабском публицистическом тексте является слово

"دكتامقراتورية" :и его варианты [121] [di:mu:qra:tu:riyya] "ديموقراطورية"

100

[dikta:muqra:tu:riyya], "ديموقراتورية" [di:mu:qra:tu:riyya], مقراطية""دكتا

[dikta:muqra:tiyya] [106] (вариант перевода – «демократура»), получившие распро-

странение в современной арабской политической риторике и состоящие из разных

комбинаций слов "الديموقراطية" [di:mu:qra: tiyya] (демократия) и "الديكتاتورية"

[di:kta:tu:riyya] (диктатура). Эффект языкового воздействия создаётся в результате

ненормативной комбинаторики морфологического состава двух слов-антонимов,

например: نحن في أزهى عصور الديمقراطورية وفي ظل النظام الديمقراطوري: تمنح السلطة للمواطنين"

-Мы живём в са» – [Там же] (АЛЯ) " يكتاتورهم الجديد في ظل إنتخابات نزيهة ...الحق في إختيار د

мую процветающую эпоху «демократуры», во времена «демократурного» поряд-

ка: власть предоставляет гражданам в результате честных выборов право избрать

себе нового диктатора… ». Близкими по значению аналогами такого оксюморона

в русском языке являются слова «лжедемократия», «дерьмократия» и пр., исполь-

зующиеся в отечественной публицистике исключительно в негативном смысле.

К оксюморонам-словосочетаниям, образованным на основе различных син-

таксических связей в русском языке и имеющим негативный оттенок, можно от-

нести следующие: «заклятые друзья», «худосочный богатырь» и пр., характерные

для художественных и публицистических текстов [См.: с. 195–197]. Оксюморон с

оттенком осуждения в форме сложных слов, части которых находятся в состоянии

семантического противоречия одна другой, встречается в русской художествен-

ной речи:

«Один – мордастый, как томат,

другой – галантно-нагловат...» (РЛЯ) [14].

В устной речи арабов наблюдается и лексико-фразеологический пласт об-

сценного характера. При этом бранные слова и выражения, разнообразные вуль-

гаризмы неодинаково распространены в различных социальных слоях и регионах

арабского мира, уровень их употребления связан с экстралингвистическими усло-

виями речевого поведения. Подобные оскорбительные формы речевой агрессии

нарушают общепринятые нормы морали и нравственности в арабском обществе и

осуждаются арабским общественным мнением.

101

При сопоставительном анализе форм проявления речевой агрессии в араб-

ской и русской речи мы выявили, что нецензурные слова, речевые обороты

оскорбительного характера во все времена считались «запретным плодом» в рече-

вой деятельности русскоязычных коммуникантов и встречали негативную реак-

цию общественности. Однако по мере «демократизации» российского общества в

последнее время и ослабления контроля за сферой печати, СМИ табу на употреб-

ление нецензурных выражений начало ослабевать. Расширилась область приме-

нения неприемлемой прежде лексики и в русской письменной речи.

Русская бранная лексика в большинстве случаев представлена номинациями

в форме существительных и прилагательных, словосочетаний, дающих отрица-

тельную оценку тем или иным лицам: болван, дурак, ничтожество, мерзавец,

пешка, шлюха; глупый, подлый; дубина стоеросовая, ноль без палочки, гад ползу-

чий, рвань подзаборная и пр. Среди лексических единиц с оскорбительной семан-

тикой, как и в арабской речи, широко используются зооморфизмы: козёл, баран,

сука, собака, змея, обезьяна др. В отличие от речи арабофонов русскоязычные

коммуниканты чаще употребляют в речи глаголы и словосочетания с глаголами:

бранить, клеить (навешивать) ярлык, лаять, крыть, обзывать, материть, обклады-

вать, обзывать, охаивать, поливать грязью, поносить, хулить и др., а также имена

существительные, в том числе упомянутые выше зооморфизмы.

Пример оскорбления, реализуемого носителями русского языка, мы видим в

одном из фрагментов российского кинофильма «Дурак», в котором один из ком-

муникантов кричит, обращаясь к главному герою: «Чё встал? Ну ты вправду ду-

рак!» [26]. В этом примере адресант реализует прямое оскорбление в адрес адре-

сата, используя существительное с прямым отрицательным значением «дурак» в

сочетании с употреблением фамильярного обращения в виде местоимения «ты» и

разговорно-жаргонного слова «чё», усиленных частицей «ну». Распространённой

формой выражения оскорбления в русской речи также являются обидные сопо-

ставления с историческими, литературными или киноперсонажами. Например: «Ты

нас предал, Иуда!» – можно сказать в адрес человека, совершившего предательство.

102

Форму проявления речевой агрессии находим в одном из эпизодов россий-

ского кинофильма «Брат-2», где главный герой обращается к адресату: «А когда

Костю убивал, не страшно было? Ладно, живи, гад. Сына благодари, жалко такого

парня без отца оставлять» [10]. Оскорбление выражается посредством номинации

адресата словом «гад».

Высоким экспрессивно-эмоциональным зарядом и сильно действующим на

собеседника оскорбительным содержанием отличается русская обсценная лексика

с номинацией табуированных частей тела, процесса сексуальных действий, от-

правления естественных физиологических надобностей (и их результатов). Такая

форма проявления речевой агрессии реализуется с помощью употребления имен,

глаголов, словосочетаний, в том числе с метафорической семантикой («затейник»,

«дрючить, жарить», «бабья радость»). Для смягчения эффекта по этическим и

психологическим соображениям с элементами эвфемизмов («ходить по-

маленькому», «пустить голубя») [Википедия, браннная лексика] и т. д.

Оскорбление, особенно нецензурное, в русскоязычном речевом поведении

всегда содержит обидную характеристику адресата, воспринимается им как нега-

тивное, неприемлемое высказывание и встречает справедливое осуждение обще-

ственности. Среди глаголов и фразеологических единиц, выражающих оскорбле-

ние в русской речи, можно отметить следующие: бранить, клеять ярлык, лаять,

крыть, обзывать, материть, обкладывать, обзывать, охаивать, поливать гря-

зью, поносить, хулить и т. д.

Таким образом, оскорбление всегда содержит обидную характеристику адре-

сата и всегда воспринимается им как негативное, неприемлемое высказывание.

Грубый отказ как проявление некооперативной стратегии можно видеть в

следующем диалоге героев кинофильма «Чёрные очки», девушки Мади и её

друга Азиза:

– Как твои дела, Азиз?

– Это ты?

مادي : ازيك يا عزيز؟ –

عزيز: هوا انتي؟ –

103

– Как твои дела?

– Было бы очень хорошо, если бы

ты положила трубку.

مادي : ازيك؟ –

– عزيز: حابقى كويس قوي لو سبتي السماعة.

[141; 88].

[’izzayak ya εazi:z – hua ’anta – izzayak – haab’a kyaiis ’ayi lay sibti s-ssama:εa]

В данной речевой ситуации грубый отказ еще более очевиден, так как содер-

жит косвенную просьбу: ""حابقى كويس قوي لو سبتي السماعة (было бы очень хорошо, ес-

ли бы ты положила трубку).

В русской речи грубый отказ строится чаще всего как восклицательное или

вопросительное предложение с отрицанием. Грубый отказ как проявление рече-

вой агрессии среди носителей русского языка находим в эпизоде романа А.В.

Иванова «Географ глобус пропил»: «Будкин щелкнул выключателем, снял науш-

ники, встал, потянулся и, перешагнув через Пуджика, пошел на кухню.

– Когда, Надюша, обедать будем? – ласково спросил он.

– Здесь тебе столовая, что ли? Я на тебя не готовлю!

– Я же один живу... Никто меня не любит, никто не кормит...

– Меня это абсолютно не интересует! – отрезала Надя [34, с. 58]. В данном

примере грубый отказ выражается с помощью вопросительного предложения

«Здесь тебе столовая, что ли?», восклицательных предложений, «Я на тебя не го-

товлю!» и «Меня это абсолютно не интересует!», наречия «абсолютно», и исполь-

зованием отрицательной частицы «не».

Речевая агрессия арабофонов может сопровождаться такими выражениями,

как "ا اسكت"" ,«!Вон» – [barra`] "بر [’iskut] – «Заткнись!», подкреплёнными соответ-

ствующей жестикуляцией.

Таким образом, в основе реализации коммуникативных стратегий и тактик в

речевом поведении носителей арабского и русского языков при некооперативном

общении лежат некооперативные намерения интерактантов, выражающиеся несо-

блюдением коммуникантами максим кооперативного взаимодействия и употреб-

лением определённой лексики в сочетании с невербальными коррелятами.

104

Вышеприведённые примеры следует рассматривать c учётом пресуппозиции

и контекста, в тесной связи с их лингвистическими и экстралингвистическими па-

раметрами, а также лингвокультурологическими и индивидуально-

психологическими особенностями коммуникантов. При этом, как видно из выше-

сказанного, в речевом поведении арабофонов и носителей русского языка в раз-

личных ситуациях общения ярко отражаются национально-культурные и индиви-

дуально-психологические характеристики языковых личностей, порождённые и

детерминированные принадлежностью к определённой лингвокультурной общности.

§ 2. Национальный менталитет в зеркале речевого поведения носителей

арабского и русского языков

2.2.1. Фразеологизмы как отражение национального менталитета в речевом

поведении носителей арабского и русского языков

Под менталитетом мы понимаем специфический способ мировосприятия,

определяемый совокупностью когнитивных стереотипов сознания, присущих

определённой личности, социальной или этнической группе, нации, народу. Мен-

талитет каждой конкретной языковой личности обусловлен национальным, груп-

повым менталитетом, а также личными ментальными механизмами восприятия и

понимания действительности.

Национальная специфика менталитета той или иной лингвокультурной общ-

ности оказывает огромное воздействие на процессы и результаты межэтнического

общения. «Национальный менталитет, – пишет Е.В. Кухарева, – проявляет себя

лингвистически в семантике тех фоновых знаний, которые вербализуются в зна-

ковых комплексах, коммуникативных единицах, заключающих в себе, главным

образом, оценочные суждения, и через лексическое значение отражают ассоциа-

тивно-образную систему прежде всего морально-нравственных представлений, за-

фиксированных конкретной языковой системой» [Кухарева, 2005, с. 4].

105

Менталитет как арабофонов, так и носителей русского языка сформирован

под воздействием различных факторов, прежде всего исторических.

«Арабский национальный менталитет, – отмечает Е.В. Кухарева, – представ-

ляет собой определенную, иерархически построенную систему ценностей, сфор-

мированную под влиянием образной системы, этических и эстетических пред-

ставлений древних арабов, а также духовного и идеологического воздействия ис-

лама. Он лежит в основе формирования фразеологических и паремических единиц

литературного и народно-разговорного языка на этимологическом, лексическом,

семантическом уровнях, то есть проявляется через лексико-грамматические со-

ставляющие литературной и региональных форм арабского языка» [Кухарева,

2005, с. 8–9]. По мнению Э.Н. Мишкурова, при характеристике арабской мен-

тальности следует исходить из того, что «суггестивная структура языковой лич-

ности араба включает два уровня языковой картины мира, первый из которых ба-

зируется на естественноприобретённой («материнской») обиходно-разговорной

(диалектной) форме арабского языка с соответствующей региональной окраской

<…>, а второй – на благоприобретённой путём обучения книжно-литературной

письменной его форме». Очевидно, что степень отражения языковой картины ми-

ра в сознании неграмотного араба <…> и в сознании араба, овладевшего обеими

формами языка, будет существенно различаться» [Цит. по Мишкуров, 2016, с. 135].

Русский национальный менталитет складывался в течение веков под влияни-

ем культурно-исторических, идеологических, социально-политических, географи-

ческих, климатических и других факторов, которые легли в основу природы

национального характера, склада ума, манеры речевого поведения и мышления

носителей русской языка [См. об этом: п. 1.3.2.]. В этой связи русские фразеоло-

гизмы, паремии, крылатые слова являются подлинным этнокультурным феноме-

ном, местом хранения культурной информации, содержащей когнитивный опыт

русского народа, его ментальность и философию.

В современной языковедческой науке существует множество определений

термина «фразеологизм». В.Н. Телия, на наш взгляд, наиболее развернуто и

106

обобщённо определяет данное понятие: «Фразеологизм (фразеологическая едини-

ца) – общее название семантически связанных сочетаний слов и предложений,

к[ото]рые, в отличие от сходных с ними по форме синтаксических структур, не

производятся в соответствии с общими закономерностями выбора и комбинации

слов при организации высказывания, а воспроизводятся в речи в фиксированном

соотношении семантической структуры и определенного лексико-

грамматического состава» [Телия, 1990, с. 559].

Проблемой фразеологизмов в отечественной лингвистике занимались

В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, В.Д. Ушаков, Т.Н. Шевцова и другие ученые.

Так, по Т.Н. Шевцовой, фразеологическая картина мира является фрагментом

языковой картины мира и представляет собой «отображение во фразеологии свя-

зей и отношений внеязыковой действительности, интерпретируемой человеком

путём обобщения и метафоризации» [Шевцова, 2008, с. 61].

В арабской языковедческой традиции фразеологической проблематикой –

пословицами, поговорками, крылатыми словами и словосочетаниями – занима-

лись Исмаил бен Али аль-Аква, Абу аль-Фадль аль-Майданий, Ахмед Тимур Па-

ша и другие филологи.

Как арабские, так и русские фразеологические обороты характеризуются

устойчивостью словосочетания, «в котором семантическая монолитность (цель-

ность номинации) довлеет над структурной раздельностью составляющих его

элементов (выделение признаков предмета подчинено его целостному обозначе-

нию), вследствие чего оно функционирует в составе предложения как эквивалент

отдельного слова» [Ахманова, 2004, с. 503–504]. Фразеологизмы встречаются в

различных функциональных стилях арабского и русского языков, при этом разго-

ворная фразеология, используемая в основном в устной форме общения и худо-

жественной речи, формирует самый большой стилистический арсенал употребле-

ния [См.: Голуб, c. 115].

Рассмотрим некоторые особенности использования фразеологических оборо-

тов в арабской и русской художественной литературе, в произведениях устного

107

народного творчества. Например, широко известно высказывание популярного

персонажа арабского фольклора Джохи "[125] "إرضاء الناس غاية ال تدرك – «Угодить

людям – недостижимая цель», имеющее в русском языке эквивалент «на весь мир

не угодишь». У Н.В. Гоголя в «Мёртвых душах» встречаются такие фразеологиз-

мы, как «положа руку на сердце», «красная цена», отражающие оригинальность и

самобытность русского языка: «Я полагаю со своей стороны, положа руку на

сердце: по восьми гривен на душу, это самая красная цена!» [21, c. 95]. В романе

И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» мы находим фразеологизм «Богу

душу отдать» в значении «умереть»: «Умерла Клавдия Ивановна, – сообщил за-

казчик. – Ну, царствие небесное, согласился Безенчук. – Преставилась, значит,

старушка... Старушки, они всегда преставляются... Или Богу душу отдают, – это

смотря какая старушка, Ваша, например, маленькая и в теле, – значит престави-

лась. А, например, которая покрупнее да похудее – та, считается, Богу душу отда-

ет...» [36, c. 18–19].

Многие фразеологизмы наряду со стилистическими особенностями демон-

стрируют черты религиозного фрагмента языковой картины мира арабофонов и

носителей русского языка. Например, фразеологизм "ولد في ليلة القدر" (родиться в

Ночь предопределения), имеющий эквивалент в русском языке «родиться в ру-

башке». Лингвокультурологический анализ данных фразеологических единиц вы-

являет их некоторые особенности. Так, "ليلة القدر" (Ночь предопределе-

ния/могущества) для мусульман – праздник, когда Мухаммеду явился архангел

Джабраил (в христианстве Гавриил) и открыл ему первую суру Корана. Родиться

в Ночь предопределения считается у мусульман добрым знаком: ведь «Ночь мо-

гущества лучше тысячи месяцев. Нисходят ангелы и дух в нее с дозволения Гос-

пода их для всяких повелений. Она – мир до восхода зари!» [44, c. 482]. В отличие

от арабского примера русский фразеологизм «родиться в рубашке» появился в

языке не в связи с религиозными представлениями, а благодаря поверью, согласно

которому жизнь ребёнка, тело которого при рождении покрыто околоплодным

пузырём (т. е. «рубашкой»), будет необычайно счастливой [76].

108

С другой стороны, русский фразеологизм «подвести под монастырь», содер-

жащий религиозный компонент, в арабском языке может иметь эквивалент دفعه إلي

-подтолкнуть к горлышку бутылки» (т. е. «поставить в затрудни» – عنق الزجاجة"

тельное положение»), не связанный с сакральным смыслом. Таким образом, на

примере подобных арабских и русских фразеологических единиц, отражающих

самобытность культурно-исторического опыта в речевом поведении носителей

арабского и русского языков, наблюдается несовпадение лексических средств на

фоне сходного семантического значения, в данном случае религиозного, что обу-

словлено лингвокультурологическими особенностями арабской и русской речи.

Арабские и русские фразеологизмы ""لعب بالنار (играть с огнем) [3, с. 838],

между) "بين مطرقة و سندان" ,(«букв.: «бок к боку) [90, c. 46] (бок о бок) "جنبا إلى جنب"

молотом и наковальней) и другие широко употребляются в современных публи-

цистических текстах, причём, в данных примерах налицо полное совпадение лек-

сических единиц и грамматической формы арабских фразеологизмов и их русских

эквивалентов, являющихся устойчивыми калькированными словосочетаниями.

Так, в арабских СМИ фразеологизм "بين مطرقة وسندان" (между молотом и наковаль-

ней) встречается в выражении "[104] "بين مطرقة المرض وسندان المجتمع – «Между моло-

том болезни и наковальней общества».

В арабском журнале «Дераа аль-Ватан» («Щит Родины») находим фразеоло-

гизм "وجهان لعملة واحدة" (две стороны одной монеты) в выражении التنمية واألمن وجهان"

«Прогресс и безопасность – две стороны одной монеты» – [с. 16 ,127] لعملة واحدة"

(русский эквивалент такого фразеологизма – «две стороны одной медали»). В

данном примере наблюдается неполное лексическое сходство арабского фразео-

логизма и его русского эквивалента (в арабском фразеологизме используется сло-

во "عملة" [εumla] (монета), а в аналогичном русском – «медаль»). Такие сходства и

различия в известной степени отражают особенности фразеологических картин ми-

ра арабоязычных и русскоязычных монолингвов.

Фразеологические единицы в арабском и русском языках актуализируются в

речевых актах выражения одобрения, восхищения, негодования, похвалы,

109

оскорбления, запугивания, пренебрежения и т. д. При этом сфера употребления

фразеологизмов, характеризующих моральные качества личности, является

наиболее частотной и эмоционально-окрашенной. Например, арабские фразеоло-

гизмы и соответствующие им русские, такие как " "كبش الفداء (букв.: «баран, прино-

симый в жертву») – «козел отпущения» [3, с. 586, 675], букв.: «у) "إرتعدت فرائصه"

него затряслись мускулы груди», т. е. поджилки) – «поджилки трясутся» [Там же,

с. 590; 90, с. 358], "و دار -букв.: «крутить и вертеться», т. е. «вилять и увёрты) "لف

ваться») – «ходить вокруг да около» [3, с. 265, 724; 90, с. 503] выражают отрица-

тельные чувства и негативное отношение говорящего к собеседнику. В свою оче-

редь фразеологизм "تساوي يداه وزنهما ذهبا" (букв.: «руки его по весу золота») – «золо-

тые руки», выражает чувства и эмоции восторга, симпатии, восхищения, одобре-

ния. Таким образом, результаты лингвокреативного мышления человека закреп-

ляются и реализуются во фразеологических единицах, рассматриваемых в каче-

стве ментальных образов, содержащих несколько информационных блоков,

включающих денотацию, коннотацию и мотивацию [См.: Буянова, 2012, с. 134].

Эффективными эмоционально-экспрессивными средствами иллокутивного

воздействия в арабском и русском языках являются бранные фразеологические

единицы, употребляющиеся в большинстве случаев «в условиях спонтанной ре-

акции на неожиданную неприятную (конфликтную) ситуацию для выражения

гнева, возмущения, неудовольствия, агрессии» [Старичёнок, с. 368]. Среди араб-

ских фразеологизмов бранного характера встречаются такие, как "يخرب بيتك "

[yohrib be:tak] (да будет разрушен твой дом), " يا إبن الكلب" (сукин сын), "يا حيوان" , "يا

-АРДЯ Егип) "يل يا كلب يا إبن الكلب يا واطي ..." :.и др (низкий человек, скотина) – واطي"

та) [128] – «Давай, собака, сукин сын, скотина…», "خرب بيتك...!"هللا ي – «Да разрушит

Аллах твой дом…!» (АЛЯ) [129]. Отметим, что словосочетание "يخرب بيتك" часто

используется при выражении бурных эмоций в качестве междометного словосо-

четания, утратившего своё самостоятельное лексическое значение, напри-

мер: "يخرب بيتك شو حبيتك" (АРДЯ Сирии) [130] – «Пропади дом твой, как полюбил я

110

тебя!», "حبيتك هللا يخرب بيتك" (АРДЯ Египта) [122] – «Я полюбил тебя, да разрази Ал-

лах дом твой!».

В русской речи широко употребляются аналоги подобных фразеологизмов: «Иди

ты к чёртовой бабушке», «Чтоб ты провалился!» и пр. (РЛЯ) [54, с. 50–73]. Очевидно,

что эмоциональность подобных высказываний ориентирована на определённую ситу-

ацию, поэтому анализ как самих выражений, так и их лексико-фразеологического со-

става возможен только в тесной связи с конкретным речевым актом.

При исследовании вопросов отражения национального менталитета в рече-

вом поведении арабофона и русскоязычного коммуниканта нельзя не коснуться

такого вида фразеологизмов, как пословицы и поговорки, а также крылатых слов

и выражений, афоризмов и других изречений, которые являются продуктом мно-

говековой культуры и выступают как эмоционально-экспрессивные средства.

Так, паремии представляют собой «высказывания с обобщенным содержани-

ем, понимаемым всеми говорящими вне контекстных условий» [Стариченок,

2008, с. 422]. Пословицы и поговорки, реагируя на все явления действительности,

отражают жизнь и мировоззрение человека, его социально-философские и мо-

рально-этические взгляды. Арабские и русские пословицы богаты фигурами речи,

тропами, отличаются доходчивостью, красотой звучания и широко используются

в различных функциональных стилях.

На формирование паремиологической картины мира конкретной языковой

личности оказывают влияние национально-исторические стереотипы той или

иной лингвокультурной общности. Являющиеся универсальными моделями пове-

дения, паремиологические конструкции реализуются в таких функциях, как про-

гнозирующая, информационная, моделирующая, поучительная, воспитывающая

[См.: Шайхуллин, 2012, c. 12].

В 90-е годы XIX в. востоковед-арабист А.Е. Крымский, говоря об особенно-

стях менталитета арабофонов Сирии и Ливана, отмечал, что «араб-сириец при за-

падной вышколке не любит строгой и скучной логики и объективных доказательств, а

111

больше всего ценит афоризмы, правила, меткое слово и т. п. Пословица для него есть

большее доказательство, чем самый правильный силлогизм» [Крымский, с. 134].

Арабский фонд паремий, афоризмов является в целом общим для всех араб-

ских стран и представлен изречениями из доисламской поэзии, Корана, хадисов,

художественной литературы. В речи арабов функционируют паремии, выражен-

ные как в форме АЛЯ, так и АРДЯ разных (т. е. имеют территориальную маркиро-

ванность) стран. Так, поговорка ""ال دخان بغير )بل( نار [la: duĥĥa:n biġeyr (bila:) na:r] –

«Нет дыма без огня» (АЛЯ) при употреблении в АРДЯ Египта имеет вариант ما"

– в АРДЯ Сирии ,[90, с. 189] [ma fi:š d´ĥĥa:n min ġeyr na:r] فيش دخان من غير نار" مافي "

-Данная по .(.Транскрипция наша. – А.К) [ma:fi: duĥĥa:n bidu:n na:r] دخان بدون نار"

говорка, а также ряд других (например, "من حفر حفرة ألخيه وقع فيها" [man hafara hufra li

’aĥi:ћi waqaεa fi :ћa:] – «Кто роет яму своему брату, сам в неё попадёт», т. е. «Не

рой другому яму – сам туда попадёшь») составляют определённую группу пословиц и

поговорок в арабско-русской паре языков, схожих в плане содержания и выражения.

Фонд паремий русского языка представлен в художественной, публицисти-

ческой и разговорной речи, а также фольклорных текстах, раскрывающих тайны

русского национального характера, который, как пишет Ю.Н. Караулов, «опреде-

ляется не только и не в первую очередь языком, поскольку наряду с языком од-

ним из важнейших признаков этноса является общность культурных ценностей и

традиций» [Караулов, 2013, c. 47]. Например, такие русские пословицы, как «не

красна изба углами, а красна пирогами», «яблоко от яблони недалеко падает»

и другие образно передают социально-исторические, мировоззренческие особен-

ности русской языковой личности, широко используются в современных художе-

ственных, публицистических текстах, в устной речи русскоязычных коммуникан-

тов, сообщая высказываниям выразительность и лаконичность.

Использование в арабской и русской речи пословиц и поговорок, схожих в

плане содержания и различных в плане выражения, отражает паремиологическую

картину мира и особенности национального менталитета арабофонов и русско-

язычных коммуникантов. Покажем это на примере йеменских и русских пословиц: إذا "

112

.Воровать – так верблюда, а любить – так луну» (Ср» – "سرقنا سرقنا جمل إذا عشقنا عشقنا قمر

русс.: «Воровать – так миллион, а любить – так королеву») [61, с. 17] "ما يقول بإسم هللا إال من

-Попав лишь во тьму, где ни зги не видать, он суру из Корана берётся чи» – دخل الغدراء"

тать» (ср. русс.: «Гром не грянет – мужик не перекрестится») [Там же, с. 22].

В арабских пословицах и поговорках отражаются национально-

психологические особенности арабофонов: "إن الجواد قد يعثر" – «Породистый конь и

тот иногда спотыкается!» (Ср. русс.: «И на старуху бывает проруха»), إنما هو ذنب"

Он воплощение хвоста лисицы!» (т. е. «изворотливее хвоста лисы»)» – الثعلب"

[См.: 117, с. 9, 15], :al-ma] "الماء ملك أمر" ’ milk ’amr] – «Вода – всему голова», "إن الكذوب قد

.Даже отъявленный лжец может иногда сказать правду!» [Там же, с. 12, 106]» – يصدق"

Некоторые культурно-исторические установки этноса проявляется на фоне

таких арабских пословиц, как: illi: byizraε al-εule:q ma ’] "إللي بيزرع العليق ما بيقطع ورد"

bye’taε ward] – «Тот, кто посадил шиповник, не сорвет розу» (Транскрипция наша.

– А.К.) [Крапива, с. 449], – [kulli ši: bi wa ’tu mli:h] (АРДЯ Сирии) "كل شي بوقته مليح"

«Всё хорошо в своё время, т. е. “дорога ложка к обеду”» (Перевод, транскрипция

наши. – А.К.) [Крапива, с. 534], а также крылатого выражения Ибн Масууда إبن

(مسعود( :an-nisa] (АЛЯ) "النساء حبائل الشيطان" ’ ha ba:il aš-šayta:n] – «Женщины – сети

(силки) Сатаны» [117, с. 122].

С пословицами по своей форме схожа такая разновидность фольклорного

жанра, как загадки, часто встречающиеся в устной речи арабофонов и носителей

русского языка. Плод народного творчества, арабские загадки, образно отражая

национальный менталитет, часто звучат на разговорно-диалектных языках,

например, на АРДЯ Сирии:

Чернее ночи, а не ночь. [’aswad leyl u mannu leyl] أسود ليل ومانو ليل

С крылом, а не птица. [’ ilu ğna:h u mannu teyr] إلو جناح ومانو طير*

Прыгает по дому, а не [byinutt bi d-da:r u mannu fa:r] دار ومانو فارلبينط با

* В текст автора внесено изменение.

113

мышь.

Ест ячмень, а не осёл. [byakul šaεi:r u mannu hma:r] بياكل شعير ومانو حمار

Ответ: муравей. [al-ğawa:b an-namle] لجواب: النملةا

(Транскрипция наша. – А.К.) [Крапива, с. 542].

Отражение народной культуры и быта, окружающей действительности

наблюдаем в таких русских загадках, как: «Течет, течет – не вытечет, бежит, бе-

жит – не выбежит» (ответ: река), «Два братца в воду глядятся, век не сойдутся»

(ответ: берега) [73], «Шубу два раза в год снимает. Кто под шубою гуляет?» (от-

вет: овца) [74] и др.

Особенностью речевого поведения, одним из ярких способов проявления

лингвокреативных способностей языковой личности арабофонов и носителей рус-

ского языка является употребление трансформированных пословиц, парадоксов и

прочих средств «карнавализации» речи (См.: п. 2.2.3.).

Паремии, отражая жизнь и мировоззрение языковой личности во всем много-

образии, выражают бытовые, социальные, философские, религиозные, морально-

этические, эстетические взгляды как арабоязычной, так и русскоязычной лингво-

культурной общности, охватывая все стороны её жизни.

Сопоставив фразеологизмы, имеющие единую семантическую компоненту в

арабско-русской паре языков и оценивая национальное своеобразие их употреб-

ления, мы пришли к выводу о том, что они могут иметь сходства и различия: сов-

падать друг с другом на уровне лексико-грамматической структуры полностью

или лишь частично, а также совсем не совпадать (иметь различную образную ос-

нову), в чём ярко проявляются лингвокультурологические особенности арабской

и русской речи, её функционально-стилистические характеристики, отражённые в

языковой картине мира арабофонов и русскоязычных коммуникантов. Каковы же

основные отражённые в речи черты национального менталитета представителей

арабоязычной и русскоязычной лингвокультур?

114

Для ответа на этот вопрос приведём ниже таблицу сопоставления основных

отражённых в речевом поведении черт менталитета арабофонов и носителей рус-

ского языка.

Черты арабского менталитета Черты русского менталитета

общинность соборность

религиозность духовность и относительная

религиозность

― потребность в идеалах

― стремление жить по правде

― обострённое чувство справедливо-

сти

чувство благоговения к лидеру чувство благоговения к лидеру

гостеприимство гостеприимство

почитание старших уважение старших

беспечность беспечность, великорусский «авось»

неспешность неторопливость, рассудительность

необязательность русская лень

― привычка к труду

предприимчивость ―

помощь ближнему дух взаимопомощи

религиозный фатализм ―

общительность общительность

― приоритет духовного перед матери-

альным

уважение частной собственности ―

верность традициям верность традициям

отзывчивость отзывчивость

― закононебрежение

уважение власти и силы ―

― патриотизм

115

готовность к борьбе за веру ―

приоритет семьи, любовь к детям ―

эмоциональность и взрывной характер бытовая импульсивность

терпение и неприхотливость

историческая терпеливость

готовность к самопожертвованию

готовность к самопожертвованию

― способность к подъёму и подвигу

― широта души

честь как высшая духовная ценность ―

великодушие великодушие

[См. об этом: Прохоров, Стернин, 2006, с. 55–68; Стереотипы поведения арабов].

Рассмотрим реализацию наиболее ярких из приведённых в таблице особен-

ностей менталитета в речи арабофонов.

Святым долгом для арабов является гостеприимство. Арабы говорят: الضيف"

Гость от Аллаха» [Кухарева, 2008, с. 94]. Поэтому обычай хорошо» – ضيف هللا"

принимать гостей, зародившийся в среде бедуинов, прочно укоренился в сознании

большинства арабофонов. Эта черта арабского менталитета проявляется в крыла-

тых выражениях известных арабских писателей, поэтов. Широко известно крыла-

тое выражение ливанского писателя и критика Михаила Нуайме: الدار التي ال تعرف "

Дом, в котором не бывает гостей – могила для живущих в» – الضيف مقبرة لساكنيها"

нём» [101]. В то же время скромный, но тёплый и душевный приём гостя ценится

больше, чем пафосное мероприятие с изысканными угощениями. – "لقيني وال تغديني"

«Тёплый приём дороже обеда» – говорят египтяне при необходимости подчерк-

нуть важность духовной составляющей предстоящей встречи.

К давней родоплеменной арабской традиции восходит такая особенность

менталитета, как общинность, идея которой содержится в пословицах: لو ال الوئام"

"أعن أخاك ولو ,Если бы не согласие, то погибли бы люди» [3, с. 869]» – لهلك األنام"

-Помоги брату своему, хотя бы голосом» [117, с. 84], в ряде высказыва» – بالصوت"

116

ний арабов: "اإلتحاد قوة" – «В единении сила», -Рука Аллаха с об» – يد هللا مع الجماعة"

щиной» и др. Построенная по родовому признаку, арабская община подчиняет

личность интересам семьи, рода и всего племени. Согласно кодексу бедуинов, со-

племенники несут ответственность за поведение каждого члена общины как внут-

ри, так и вне коллектива. При этом родоплеменная структура арабского общества

сохраняет принципы семейной организации, где во главе угла покорность, а также

почитание старших, что отражено в пословицах -Про» – "أقيلوا ذوي الهيئات عثراتهم"

щайте ошибки достойных (уважаемых людей)», "من أشبه أباه فما ظلم"– «Нет ничего

плохого в том, что кто-то похож на отца» [Там же, с. 91, 112] и др. Кстати, в араб-

ском обществе до сих пор отсутствуют дома для престарелых, ибо пожилые люди, как

правило, до конца жизни окружены заботой родных и близких, живут в кругу семьи.

Почитание власти, уважение силы – традиционный образ отношений между

арабами и их лидерами. Идею почитания и уважения власти и силы находим в та-

ких паремиях, как: – .«Железо рубится (т. е. «обрабатывается» – يفلح" "إن الحديد بالحديد

А.К.) железом (ср. русск. «Клин клином вышибают»), :man iš tara] "من إشترى إشتوى"

’i tawa:] – «Кто купил, тот и жарит» [Там же, с. 8, 114], .c ,107] "قتل البعض إحياء للجميع"

261] – «Убить некоторых – это воскресить всех» и др., а такая черта арабского

менталитета, как предприимчивость легко угадывается в поговорке "الباب إللي بيجي

Если дует» – [il-ba:b ’illi: byi:ği: minnu r-ri:h saddu wa ’istari:h] منه الريح سد ه وإستريح"

ветер через дверь, закрой её и отдыхай» (есть вариант ه "الباب إللي يجي لك منه الريح سد

-Если дует на тебя ве» – [il-ba:b ’illi: yi: ği: lak minnu r-ri:h saddu wa ’istari:h] "وإستريح

тер через дверь, закрой её и отдыхай») (АРДЯ Сирии), что несколько напоминает рус-

скую поговороку «cделал дело – гуляй смело».

Религиозность как черта менталитета проявляется в пословицах: ة من اإلمان "ذر

"رأس الحكمة مخافة هللا" ,Крупица веры творит чудеса» (АРДЯ Сирии)» – بتصنع المعجزات"

– «Начало мудрости – страх перед Аллахом» [Кухарева, 2008, с. 40, 43], а также в

таких выражениях повседневного общения арабов, как "إن شاء هللا" – «Если Аллах

пожелает», .Слава Аллаху» и др» – "الحمد هلل"

117

Религиозный фатализм, вера в предопределённость и неизбежность тех или

иных событий отражены в поговорке "ال ينفع حذر من قدر" – «Осторожность не спасет

предопределения (Всевышнего)» [117, с. 100–101], в выражении повседневного

общения ""كل شيء في يد هللا (Всё в руках Аллаха). Идея неизбежности, отсутствия

выбора просматривается в пословице "عند اإلمتحان يكرم المرء أو يهان"– «Во время ис-

пытания человек достигает уважения или же унижается [117, 84], которая в совре-

менной речи арабов Египта, Сирии известна в несколько изменённом варианте (начи-

нается словом "عند в день; во время», а не» – [yowmə] "يوم" [εinda] – «во время», что на

общий смысл не влияет): " يوم االمتحان يكرم المرء أو يهان"– «Во время (или «в день». – А.К.)

испытания человек достигает уважения или же унижается».

В ряде пословиц и поговорок проявляется такая черта арабского менталитета,

как неспешность, например: "في التأني السلمة وفي العجلة الندامة" – «В неспешности бла-

гополучие, а в торопливости раскаяние» (ср. с русск. «поспешишь – людей

насмешишь»), ""ال تسرع، الموت أسرع – «Не торопись, смерть быстрее» (Сирия, Ли-

ван, Иордания), "العجلة من الشيطان" – «Поспешность – от дьявола» и др. Не исключе-

но, что неспешность большинства арабофонов отчасти является результатом воз-

действия жаркого климата, способствующего желанию вести неторопливый, раз-

меренный образ жизни.

Привычка арабов спокойно переносить трудности и лишения развила в них

такие качества, ставшие чертами менталитета, как терпение и неприхотливость,

высокую приспособляемость, отражённые в народных поговорках: "من قنع فنع" –

«Кто неприхотлив, тот разбогатеет», ت عينه" Будет рад тот, кто» – "من قنع بما هو فيه قر

доволен тем, что имеет» [Там же, с. 114], Терпение – ключ к» – "الصبر مفتاح الفرج"

радости», "طول البال يهد الجبال" – «Терпение горы разрушит» (ср. с русск. «терпение и

труд все перетрут») и др.

Вместе с тем такие черты, как необязательность и беспечность у большин-

ства арабофонов наблюдаются чаще, чем педантизм и скрупулёзность в работе.

Завтра, если Аллах пожелает!» – распространённый ответ на» – "بكرة إن شاء هللا!"

118

просьбу что-либо сделать или завершить, при этом понимается, что, скорее всего,

просьба не будет выполнена в срок.

Прежде, чем приступить к рассмотрению особенностей менталитета в речи

русскоязычных коммуникантов, следует сказать несколько слов о своеобразии

русской духовной натуры.

Выше мы уже упоминали о принадлежности русскоязычного коммуниканта с

учётом его менталитетных характеристик к так называемому евразийскому типу

культуры, сочетающему как западные, так и восточные черты [Cм.: п. 1.3.2.]. Не-

которую двоякость русской духовной натуры усматривает Н.А. Бердяев, анализи-

руя особенности религиозного чувства русских: «Два противоположных начала

легли в основу формации русской души: природная, языческая дионисическая

стихия и аскетически-монашеское православие» [9]. Эта двойственность стала

причиной формирования таких абсолютно противоположных черт в русском

народе, как жестокость, склонность к насилию и доброта; искание Бога и воин-

ствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт [Там же]. «Безгранич-

ность пространства местообитания русского народа, – пишет учёный, – оказывает

крайне противоречивое влияние на его душу. Широта, удаль, щедрость, свободо-

любие – на одной стороне; расточительство, разгул, бесшабашность, слабая само-

дисциплина – на другой. С этим же фактором связана русская лень, беспеч-

ность…» [Бердяев, 1991, с. 79]. Широту и противоречивость русской души отме-

чал и В.В. Воробьёв, который писал, что «…в мире нет другого народа, настолько

очевидно сочетающего в своём характере диаметрально противоположные чер-

ты…» [См.: Воробьёв, 2008, с. 67]. Учитывая эту особенность русской натуры,

рассмотрим реализацию наиболее ярких из приведённых в таблице черт ментали-

тета в речи носителей русского языка.

Соборность как черта русского менталитета относится к национальным цен-

ностям и заключается в приоритете коллективных интересов над личными. Отра-

жённая в традиционной русской культуре в хороводах, деревенских коллектив-

ных посиделках, хоровом и коллективном застольном пениях, соборность выра-

119

жается в быту в установке русскоязычных коммуникантов на взаимопомощь, вза-

имовыручку, в том числе среди незнакомых людей, что проявляется в речи в виде

различных высказываний, таких, как известный афоризм А.В. Суворова «сам по-

гибай, а товарища выручай», пословица «на миру и смерть красна » и др.

Отразилась в речевых поступках такая известная черта русскоязычных ком-

муникантов как гостеприимство: «Гостю щей не жалей, а погуще влей», «Мило-

сти прошу к нашему шалашу» [72] и др.

Стремление жить по правде как черта русского менталитета проявляется в

высказывании героя кинофильма «Брат-2»: «Вот скажи мне, американец, в чём

сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах… У тебя много денег, и

чего? Я вот думаю, что сила в правде! У кого правда – тот и сильней. Вот ты об-

манул кого-то, денег нажил… И чего, ты сильнее стал? Нет, не стал! Потому, что

правды за тобой нет! А тот, кого обманул – за ним правда. Значит он сильнее» [10].

Историческая терпеливость, способность к подъёму и подвигу, к героиче-

скому труду (в случае военной опасности, социальных и других потрясений) от-

ражается в пословицах и поговорках «русские долго запрягают, но быстро ездят»,

«русский терпелив до зачина. Русский задора ждёт», а неторопливость и рассу-

дительность проявляется в традиционных изречениях «тише едешь – дальше бу-

дешь», «семь раз отмерь, один раз отрежь» и др.

Итак, по нашим наблюдениям, отражение особенностей менталитета в рече-

вом поведении носителей арабского и русского языков имеет как некоторое сход-

ство (общинность и соборность, духовность и религиозность [последнее гораздо

сильнее выражено у арабофонов], чувство благоговения к лидеру, гостеприим-

ство, общительность, уважение и почитание старших, отзывчивость, дух взаимо-

помощи и помощь ближнему, неторопливость, рассудительность и неспешность,

необязательность и лень, эмоциональность и взрывной характер, беспечность, бы-

товая импульсивность, историческая терпеливость, верность традициям, терпение

и неприхотливость, готовность к самопожертвованию, великодушие), так и отно-

сительные различия (религиозный фатализм, уважение власти и силы, готовность

120

к борьбе за веру, предприимчивость, уважение частной собственности, честь как

высшая духовная ценность, приоритет семьи и любовь к детям – у арабофонов;

потребность в идеалах, стремление жить по правде, широта души, приоритет ду-

ховного перед материальным, закононебрежение, привычка к труду, патриотизм,

способность к подъёму и подвигу – у русскоязычных коммуникантов).

Надо сказать, что сопоставление основных отражённых в речевом поведении

черт менталитета арабофонов и носителей русского языка с целью выявления их

сходств и различий носит достаточно приблизительный характер в силу многооб-

разия и неоднозначности национально-культурных, религиозных, социальных и

психологических характеристик.

2.2.2. Тропы, фигуры речи и другие изобразительно-выразительные средства

как отражение национального менталитета в речевом поведении носителей

арабского и русского языков

Речевая деятельность как отдельной языковой личности, так и определённого

языкового коллектива имеет свою национально-культурную специфику. Черты

национального менталитета арабов ярко проявляются в их речевом поведении, в

связи с чем важным представляется изучение проблематики речевой деятельно-

сти, речевого поступка арабофона на психолингвистическом, этнолингвокульту-

рологическом и коммуникативно-прагматическом уровнях. «Культурный код во-

сточного общества с его вниманием к чувственному началу, особым восприятием

и миропониманием и, как следствие, с обилием риторических средств – добавляет

к прагматической реализации стратегии речевого поведения свой особый нацио-

нально-культурный колорит» [Боднар, с. 14].

Речь арабов – людей достаточно экспансивных и темпераментных – обычно

достаточно эмоциональна и, как правило, сопровождается активной жестикуляци-

ей, очень отличающейся по значению от европейской. Речевое общение арабов

переполнено тонкими шутками, забавными анекдотами, комическими рассказами.

121

Можно сказать, что повышенный фон речевой экспрессии является одной из яр-

ких психолингвистических особенностей арабской языковой личности. Как араб-

ская, так и русская речь характеризуется высокой насыщенностью тропами, фигу-

рами речи и другими изобразительно-выразительными средствами.

Одним из самых образных тропов является метафора, состоящая «в употреб-

лении слов и выражений в переносном смысле на основании сходства, аналогии и

т. п.» [Ахманова, с. 231]. Известный арабский филолог Ахмед Аль-Хашими

(1878–1943 гг.) [См.: Аль-Хашими, 2016], характеризуя метафору, писал, что этот

троп как термин представляет собой «…иносказательное использование слова

ввиду сходства между его переносным и прямым значениями <…>. Метафора –

ничто иное, как краткое сравнение, но более красноречивое, например: رأيت أسدا في"

-Я видел в школе льва”, где в основе метафорического иносказания име“ – المدرسة"

ется в виду следующее: "رأيت رجل كاألسد في المدرسة" – “Я видел в школе мужчину,

подобного льву”» (перевод наш. – А.К.) [الهاشمي (Аль-Хашими), 1999 г., с. 251].

Всегда сопутствуя человеческой мысли и речи, метафора находит широкое

употребление в художественной литературе, публицистике и устной речи арабо-

фонов и носителей русского языка, занимая ведущее место среди других тропов.

Метафора, по выражению И.Б. Голуб, «позволяет создать емкий образ, основан-

ный на ярких, зачастую неожиданных, смелых ассоциациях» [Голуб, с. 134]. При-

мер простой метафоры в арабском языке находим у И.Н. Хайбуллина: " حذارمن

"ثعابين متملقة لك! (Берегись льстящих тебе змей!) [90], у Нагиба Махфуза: " نحن متفقان

Мы» – [с. 9 ,108] على ضرورة المبادئ لألنسان؛ هى البوصلة التى تهتدى بها السفينة وسط المحيط... "

оба согласны с тем, что человеку необходимы принципы; они как компас, по ко-

торому корабль ориентируется в океане…». В речи русскоязычных участников

общения часто звучат известные строки стихотворения С. Есенина с метафорой:

«В саду горит костер рябины красной…».

Знаменитый арабский филолог и поэт Аль-Аскари (ум. 1005 г.) [См.: المنجد في

عتين. الكتابة والشعر" كتاب الصنا " с. 470] в книге ,(Аль-Мунджид филь-аалям) األعلم

(«Книга двух искусств. Проза и поэзия») приводит пример древней арабской ме-

122

тафоры: "ضحك السحاب بالبرق ، وحن بالرعد ، وبكى بالقطر" – «Смеялись облака молнией,

жалобно отзывались громом и плакали каплями дождя» [112, с. 247].

По вопросу сходства и различий между разными языками в области красно-

речия и образной речи арабский филолог Бакри Шейх Амин пишет: «Красноречие

и красочное художественное слово не сводятся к характеристике только арабско-

го народа, но являются общим началом для остальных народов мира… у каждого

из них своё красноречие и красочное художественное слово, при этом могут отли-

чаться критерии этого красноречия от народа к народу, от эпохи к эпохе, но остаются

у них всех общие элементы такие, как красочность, деликатность, мастерство, ис-

кренность, изящество и точность выражения» (перевод наш. – А.К.) [Амин, c. 11].

Примером развернутой метафоры в арабском языке, привлекающей поэтов

и писателей как наиболее яркий приём образной речи и заключающейся в после-

довательном её осуществлении на протяжении большого фрагмента сообщения

или всего сообщения в целом, являются строки из стихотворения выдающегося

сирийского поэта Н. Каббани "[126] "أحبك أحبك والبقية تأتي («Я тебя люблю, я тебя

люблю… остальное придет»), которые мы приводим в переводе Е.В. Дьяконова:

Тебя люблю я .. أحبك

И хочу сказать, что ты – ، كيف تريديني أن أبرهن أن حضورك في الكون

Журчание воды, ، مثل حضور المياه

Деревьев шелест. Куда же

проще.

جر ومثل حضور الش

Подсолнух, для которого всегда

лишь солнце сторона.

ار شمس .. وأن ك زهرة دو

Ты пальмовая роща, .. وبستان نخل

Ты песня, что поет струна. .. وأغنية أبحرت من وتر

Позволь, я помолчу с тобой. .. دعيني أقولك بالصمت

Я не притворщик.

Когда слова бессильны и ниче-

حين تضيق العبارة عم ا أعاني ..

123

го с собою не несут,

Они лишь заговор, а я в нем за-

говорщик.

ط فيها . وحين يصير الكلم مؤامرة أتور

А что касыда? – Только камен-

ный сосуд.

وتغدو القصيدة آنية من حجر ..

(АЛЯ) [39, с. 22; 27].

Как блистательное выразительное средство языка, развернутая метафора

широко используется в русской художественной литературе, например, в поэзии

В. Высоцкого:

«От границы мы Землю вертели назад –

Было дело сначала.

Но обратно её закрутил наш комбат,

Оттолкнувшись ногой от Урала» [15, 1987, с. 294].

Как в арабской, так и в русской речи широко используются различные изоб-

разительно-выразительные средства, отражающие национальную ментальность

представителей двух лингвокультур. Так, иллокутивный эффект может реализо-

вываться посредством употребления паронимов – слов, «которые вследствие

сходства в звучании и частичного совпадения морфемного состава могут либо

ошибочно, либо каламбурно использоваться в речи» [Ахманова, с. 313].

В стилистическом использовании в речи паронимов и сходных по звучанию

слов состоит такой приём, как парономазия (الجناس) [al-ğina:s], посредством кото-

рого игрой слов, их образным или комическим сочетанием достигается вырази-

тельность высказывания. В арабской речи таким примером может быть: " فثارت

– (АЛЯ) [fa ŝa:rat ŝa:’irat qurayš wa ћa:ğa ћa:’iğuћa] [с. 25 ,55] " ثائرة قريش وهاج هائجها..

«Рассердились корейшиты и пришли в ярость…». Эмоциональный эффект проис-

ходит в результате игры парами однокоренных и созвучных слов " ثارت" [ŝa:rat] и

.[ћa:’iğuћa] "هائجها" и [ћa:ğa] "هاج" а также ,[ŝa:’irat] "ثائرة"

124

Пример употребления парономастической пары слов в русском художе-

ственном тексте находим у А.С. Пушкина: «Надев широкий боливар, Онегин едет

на бульвар» (РЛЯ) [70, с. 11].

Известной функциональной близостью к паронимам отличаются омонимы –

слова, совпадающие в написании и звучании, но различающиеся семантически.

Это явление в рамках рассмотрения «словесных украшений» ("المحسنات اللفظية" [al-

muhassina:t al-laf`ziyya]) – стилистических фигур, встречающихся в арабской речи

для придания ей образности и выразительности, описывает в «Стилистике араб-

ского языка» И.Н. Хайбуллин, относя арабские слова, в которых совпадают бук-

вы, их количество, порядок и огласовки, к категории «полной парономазии»

الجناس التام"" [al-ğina:su t-ta:mm]. Автор приводит такой пример из Корана: ويوم تقوم "

-В тот день, когда наступит Час, греш» – (КАЛЯ) الس اعة يقسم المجرمون ما لبثوا غير ساعة"

ники станут клясться, что они пробыли на земле или в могилах всего лишь один

час» [91, с. 521], где слово «час» )ساعة( использовано в качестве омонима: в значе-

нии «Судный день» и как «отрезок времени длиной в один час». Пример употреб-

ления омонимов находим в материале на тему дела о мошенничестве, размещён-

ном в Интернете: "...[103] "احتال عليه اخذ منه الذهب وذهب [’ihta:la εaleiћi ’aĥada minћu ž-

žaћab wa žaћab] (АЛЯ) – «Он обманул его: забрал у него золото и ушёл…». В дан-

ном случае в результате омонимического использования в высказывании имени

звучащих одинаково, но ,(ушёл) [žaћab] «ذهب» и глагола (золото) [žaћab`] "ذهب"

означающих разное, происходит гедонистический эффект.

Характерной особенностью речи арабофонов и русскоязычных коммуникан-

тов является широкое использование разнообразных фигур речи – риторических

стилистико-синтаксических структур, повышающих экспрессивно-эмоциональную

насыщенность речевого общения. Так, в политической риторике арабов употреб-

ляются различные повторы, среди которых анафора – ритмико-синтаксическая фи-

гура, часто встречающаяся в публичных выступлениях, как, например, в речи те-

леведущей программы одного из сирийских телеканалов: إن سوريا هى القضية االولى... "

Сирия – это наше всё (букв.: «вопрос» – (АЛЯ) واالخيرة ، سوريا عزيزة ، سوريا كريمة ...".

125

первейший и окончательный»), Сирия – дорогa, Сирия – благородна…» [102],

,Флаг Сирии, флаг дорогόй» – (АЛЯ) "العلم السوري ، العلم العزيز ، العلم العربي السوري ..."

флаг сирийский арабский…» [Там же].

Анафора относится к излюбленным речевым приёмам Г.А. Насера – государ-

ственного и политического деятеля Египта выдающегося оратора: أن المثقف هو كل ..."

من يكدح ذهنيا ويعطي" للمجتمع نتاج عقله وفكره ، سواء كان مهندسا في الصحراء أو عالما في الذرة أو عامل

К интеллигенции» – [56; 35, с. 11] (АЛЯ) نقابيا أو كاتبا أو طبيبا أو باحثا أو فنانا أو أستاذا أو طالبا"

относится каждый, кто занят интеллектуальным трудом и отдаёт обществу ре-

зультаты своей умственной деятельности, будь он инженером, работающим в пу-

стыне, или учёным-атомщиком или профсоюзным работником или писателем или

врачом или исследователем или артистом или профессором или студентом».

Как стилистический приём анафора широко используется в русской художе-

ственной речи:

«Люблю тебя, Петра творенье,

Люблю твой строгий, стройный вид…» (РЛЯ) [69, с. 261].

Повтор одинаковых элементов (звуков, слόва или словосочетания) в конце

фразы создаёт эпифору – ритмико-синтаксическую фигуру, усиливающую рече-

вое воздействие на аудиторию: "فيه الفلح المثقف والعامل المثقف والفني المثقف والعالم المثقف"

(АЛЯ) [56; 35, с. 11] – «Бывает крестьянин интеллигентный, рабочий интелли-

гентный, техник интеллигентный, учёный интеллигентный». В данном примере

эффекту эпифоры способствует постпозиция арабского определения "المثقف" (ин-

теллигентный) по отношению к определяемым словам. Как один из способов кар-

навализации речи эпифора украшает высказывания персонажей в произведениях

русских писателей, например: «Фестончики, всё фестончики: пелеринка из фе-

стончиков, на рукавах фестончики, эполетцы из фестончиков, внизу фестончики,

везде фестончики» (РЛЯ) [21, с. 177].

Антитеза – речевой приём, построенный на контрастном значении слов.

Ритмичность и синтаксический параллелизм фигуры усиливают речевой эффект

смыслового противопоставления. Приводимый пример можно отнести к синкри-

126

зису – разновидности антитезы, заключающейся в наличии пары симметрично ор-

ганизованных словосочетаний, компоненты которых имеют противоположное

значение: ."والحقيقة ان احنا مش أول الناس وال آخر الناس اللي قابلوا أو حيقابلوا هزيمة عسكرية... " (АРДЯ

Египта) [56; 35, с. 16] – «… мы действительно не первые и не последние, кто столк-

нулся или ещё столкнётся с военным поражением». В русском языке: « У него – твой

профиль выколот снаружи, а у меня – душа исколота внутри» (РЛЯ) [18, 1993, с. 28].

В речи арабов широко используются оксюморонные словосочетания: كيف"

,«!?Как распознать враждебного друга (друга-врага)» – (АЛЯ) تكتشف الصديق العدو!؟!"

где в оксюморонном сочетании слов – "صديق" (друг) и "عدو" (враг) содержится проти-

воречивый смысл, создающий эмоционально-оценочный эффект (См.: п. 2.1.2.2.).

К оксюморонам-словосочетаниям, образованным на основе различных син-

таксических связей в русском языке, можно отнести следующие: «заклятые дру-

зья», «весело грустить», «худосочный богатырь» и пр., характерные для художе-

ственных и публицистических текстов [93, с. 195–197]. В поэтических произведе-

ниях такие конструкции часто используются для выражения образной противоре-

чивости объекта описания: «Есть тоска веселая в алостях зари» (РЛЯ) [29, с. 66]. В

данном случае оксюморонное словосочетание «тоска веселая» нарушает логический

закон непротиворечия, создавая запланированный автором эмоциональный эффект.

Примеры слов-оксюморонов в арабской и русской речи с контрастными, про-

тиворечащими друг другу по значению частями, а также в форме сложных слов,

части которых находятся в состоянии семантического противоречия одна другой

см.: п. 2.1.2.2.

Как в арабской, так и в русской речи широко используется такая речевая фи-

гура, как хиазм, экспрессия которой состоит «в перекрестном повторении одних и

тех же элементов (слов или членов предложения) в двух смежных словосочетани-

ях или предложениях» [Копнина, 2005, с. 345], например: ساحر قديم ، جعل من "المجتمع

[с. 26 ,108] أشياء فضائل ، وجعل من أشياء رذائل >...< وسيجعل من الفضائل رذائل ومن الرذائل فضائل؟"

– «Общество – старый волшебник, создавшее из одних вещей добродетель, а из

других – порок <…> оно и впредь будет делать из добродетели порок, а из порока

127

– добродетель?» (Перевод наш. – А.К.). Примером хиазма в русской речи может

быть известное высказывание К.С. Станиславского «Умейте любить искусство в

себе, а не себя в искусстве».

Рассмотрев вышеупомянутые средства выразительности, употребляемые в

арабской и русской речи, мы подтвердили положение о том, что речевое поведе-

ние отдельной языковой личности носит черты национального менталитета,

национально-культурной специфики своего языкового коллектива. Как арабская,

так и русская речь характеризуются высокой насыщенностью тропами, фигурами

речи и другими изобразительно-выразительными средства. При этом можно сказать,

что арабская языковая личность отличается высокой степенью речевой экспрессии.

2.2.3. Языковые игры как отражение национального менталитета в комму-

никативном поле носителей арабского и русского языков

Как одно из проявлений манипулятивной функции языка, языковая игра при-

суща различным культурам и имеет как биологический и социальный, так и мен-

тальный характер. Л. Витгенштейн рассматривает феномен игры как понятие «с

расплывчатыми границами» [Витгенштейн, с. 62]. Но, продолжает учёный,

«…всегда ли замена нечеткого образа четким – благо? Разве зачастую размытость

не именно то, что нам требуется?» [Там же].

Являясь универсальным феноменом, отражающим национальный ментали-

тет, языковая игра присуща как арабской, так и русской культуре. В языковых иг-

рах обоих языков широко используются различные изобразительно-

выразительные лексические средства. Так, эффект языковой игры может реализо-

вываться посредством такого стилистического приёма, как парономазия. Вырази-

тельность при употреблении этой фигуры речи достигается игрой слов, имеющих

разные корни, в их образном или комическом сочетании, т. е. «…в стилистиче-

ском использовании звукового или семантического подобия употребляемых слов»

[Ахманова, с. 313]. В АЛЯ таким примером может быть: "[132] "البطنة تذهب الفطنة –

128

«Чревоугодие притупляет разум», в котором соположение созвучных слов: "البطنة"

(чревоугодие) и " الفطنة" (разум) придаёт пословицам выразительность, создаёт эмоцио-

нально-игровой эффект. В РЛЯ данный стилистический приём используется для со-

здания похожего эффекта употреблением близких по звучанию слов (см.: п. 2.2.2.).

Сделать речь привлекательной и выразительной способны одинаково звуча-

щие, но различные по значению слова – омонимы. Использование в речи омони-

мов создаёт игру слов, в которой сталкиваются их различные значения, помогая

создавать и раскрашивать комизмом остроумные каламбуры, пословицы, выска-

зывания, украшающие речь: "ألجار جار وإن جار" – «Сосед, хоть и несправедлив, –

всегда сосед» (АЛЯ) [Кухарева, 2008, с. 114]. Эмоционально-игровой эффект про-

исходит в результате использования в пословице слова-имени " جار" (сосед) и гла-

гола « جار» (притеснять, быть несправедливым), которые в речи звучат одинаково:

[ğa:r], а означают разное.

В РЛЯ игра слов также может создаваться употреблением омонимов, напри-

мер, «берегу» (глагол) и «берегу» (имя существительное):

«Закрыв измученные веки,

Миг отошедший берегу,

О, если бы так стоять вовеки

На этом тихом берегу» (РЛЯ) [11, с. 288].

Одним из ярких способов проявления лингвокреативных способностей язы-

ковой личности арабофонов и носителей русского языка является использование в

речи трансформированных пословиц, парадоксов, эффекта обманутого ожидания

и др., т. е. всего того, что является синтезом речевых опытов, включая вульгари-

зацию и опошление исходных смыслов.

Трансформированные пословицы особенно часто используются в публици-

стике и разговорной речи. Их употребление является ярким стилистическим при-

ёмом, делает речь более живой и выразительной, придаёт ей особую окраску.

«Карнавализация» речи при этом достигается с помощью использования эффекта

«обманутого ожидания». Так, известная пословица مي الناس اللي بيته من زجاج ال ير"

129

"بالحجارة – «Тот, у кого дом из стекла, не бросает в людей камни» в трансформиро-

ванном виде предстаёт в виде варианта: "اللي بيته من قزاز ما يغيرش هدومه في الصالون"

(АРДЯ Египта) – «Тот, у кого дом из стекла, не переодевается в прихожей», вы-

зывая бурю эмоций. Нарочитость, намеренность такой формы языковой игры ясно

указывает на её когнитивно-эмотивную основу.

В русском языке трансформирование пословиц, поговорок, крылатых выра-

жений широко распространено в современных газетно-публицистических текстах.

Например, пословица «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе» в

результате трансформации превращается в вариант: «Если гора не идет к Магоме-

ту, значит, Моисей заплатил больше». Пословица «Лучше поздно, чем никогда»,

трансформируясь, предстает как «Лучше подло, чем никогда» и т. д. (РЛЯ) [2].

Стремление русской языковой личности к экспрессии, новизне формы и содержа-

ния, нивелировке типов речи, смешению стилей на фоне ироничного отношение к

жизни, окружающему миру и самому себе обеспечивает ей широкое поле для

лингвокреативной деятельности.

К одному из экзотических видов языковой игры у арабов относится палин-

дром, при котором фраза имеет одинаковый смысл, если её прочитать слева

направо или в обратном порядке, например: " لعة حلبق حت بلح تعل ق ت" [balah taεallaqa

tahta qalεat halab] – «Грозди финика висят под замком Алеппо», "حوت فمه مفتوح" [hut

fammuhu maftuh] – «Кит с открытым ртом», "عقرب تحت برقع" [εaqrab tahta burquε]

[60] – «Скорпион под покрывалом» (АЛЯ). Экспрессия этого вида языковой игры

передаётся посредством зеркального по отношению к центру предложения распо-

ложения согласных букв. Являясь высокоинтеллектуальной формой выражения

лингвокреативного потенциала, палиндром употребляется и в русском языке,

например: «Я – арка края» (В. Брюсов); «Я и ты – балет тела бытия» (Е. Кацюба)

(РЛЯ) [Приходько, с. 96].

Адекватное восприятие комического считается одним из ярких показателей

интеллектуального развития языковой личности, несмотря на субъективность

130

оценки видов и оттенков юмора. В этой связи среди разнообразных форм языковой

игры у арабов и носителей русского языка выделяются скороговорки и каламбуры.

Скороговорки, состоящие из труднопроизносимых в быстром темпе сочета-

ний звуков, можно отнести к одному из способов лингвокреативного выражения

языковой личности арабофонов и русофонов. Эмоциональный эффект достигается

в результате использования похожих слов, имеющих близкие места артикуляции

звуков, что делает речь труднопроизносимой, например: "لقيعرق خردل حرق ح" (АЛЯ)

[78] – «Сок горчицы сжёг мне горло». В русском языке: «Сшит колпак, да не по-

колпаковски. Вылит колокол, да не по-колоколовски. Надо колпак переколпаковать,

перевыколпаковать. Надо колокол переколоколовать, перевыколоколовать» [Там же].

Карнавальный эффект каламбуров возникает в результате нарочитой или не-

вольной двусмысленности, возникающей при использовании в одном контексте

нескольких значений слова или фонетически похожих слов. Например: " هـذا

"المشـمـش مـش من مشـمـشـنا – «Этот абрикос – не наш абрикос», زكي زار زكية فهل زكية"

Заки навещал Закию. Разве Закия» – (АРДЯ Египта) زارت زكي زي ما زكي زار زكية؟"

навещала Заки так, как Заки навещал Закию?» и др. В русском языке: «За козою шёл

козёл, на козу козёл был зол. Позвала коза козлят, а козла козлята злят» [Там же].

Яркий пример каламбура на русском языке мы видим в одном из эпизодов

романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой теленок», где лошадь «…подошла к окну

сочинителя и, положив голову на подоконник, с печалью посмотрела на Остапа. –

Иди, иди, лошадь, – заметил великий комбинатор, – не твоего ума дело» (РЛЯ)

[37, с. 225]. В данном случае карнавальный эффект достигается благодаря элемен-

ту неожиданности вследствие комической персонификации лошади, т.е. приписы-

ванию ей человеческих свойств.

Абракадабра – ещё один способ карнавализации речи, получения гедонисти-

ческого эффекта, распространённый среди арабов Машрика, который можно

определить как нечто нелепое, бессмысленное, алогичное. Например, известны

разные варианты однотипной абракадабры, отличающиеся лексически: فاسامي "

fasa:mi sta:mbk fasa:mi sta:ka:mu:ћa] [123] " ستامبك فاسامي ستاكاموها كلمة صعبة ال تفهموها

131

kalimatun saεbatun la tafћamu:ћa] – «Фасами cтамбк фасами стакамуха – слово

трудное, вам не понять»; "أفـسنستـنـبكـتـكـنفـتـكـمواها كلمة صعبة التفهموها" (АРДЯ Сирии)

[’afasanistan bakta kanifta kamu:ћa kali:matun saεbatun la: tafћamu:ћa:] – «Афасани-

станбактаканифтакамуха – слово трудное, вам не понять».

В русском языке примером непонятного, противоречащего здравому смыслу

набора слов может быть: «Гло кая ку здра штеко будланула бо кра и курдячит бо-

крёнка» – искусственная фраза, в которой все корневые морфемы заменены на

бессмысленные сочетания звуков (РЛЯ) [20]. Словообразовательное балагурство

– один из способов реализации лингвокреативных возможностей арабофонов,

очень характерный для арабской языковой личности. Например, арабы в шутку с

целью самовыражения и эмоционального эффекта любят придавать комический

смысл выдуманным иранским именам, забавно звучащим по-арабски: السيد قامع "

господин Подавитель Демонстраций» (о министре внутренних» – تظاهراتي"

дел),"السيد زارع أكبر بيتنجاني" – «господин Великий Баклажанный Сеятель» (о мини-

стре сельского хозяйства),"السيد مشغل مولداتي" – «господин Включатель Генератора»

(о министре энергетики) и пр. (АЛЯ) [105].

Вышеприведённые примеры карнавализации речевой деятельности как ха-

рактеризации языковой игры есть не языковые ошибки или оговорки, а намерен-

ное использование их для придания экспрессивно-развлекательного характера ре-

чевому общению, достижения эмоциональной разрядки, что позволяет рассматри-

вать использование таких стилистических средств и приёмов в качестве фактов

языковой игры. Однако вслед за Э.Н. Мишкуровым мы считаем контрпродуктив-

ным сводить сущность языковой игры к сатирико-комическим формам проявле-

ния острословия, «…тогда как она, по Витгенштейну, представляет собой рече-

вую деятельность, отражающую одну из форм жизни, – в данном случае сатири-

ко-комико-острословную» [Мишкуров, 2012, с. 10].

К особенностям порождения языковых игр у арабов можно отнести их реали-

зацию в условиях двуязычия, функционирующего в арабском социуме: ведь, «ес-

ли в русском языке различие в стилях как тональностях, регистрах речи осуществ-

132

ляется в рамках одной языковой системы, то в арабском эти различия более много-

мерны. Прежде всего, определённая тональность речи осуществляется за счёт смены

подсистем языка или вкраплением отдельных идиом» [Финкельберг, 2007, с. 152].

В целом же феномен карнавализации речи ярко проявляется в современном

игровом дискурсе как арабского, так и русского языков, отражая лигвокреативные

потенции конкретной языковой личности с её национальным характером, карти-

ной мира и культурными ценностями, для которой «потребность играть становит-

ся настоятельной лишь постольку, поскольку она вытекает из доставляемого иг-

рой удовольствия» [Хёйзинга, 2011, с. 31]. В результате сопоставительного анали-

за реализации языковой игры, мы пришли к выводу о том, что она присуща как

арабской, так и русской культуре и является универсальным феноменом, отража-

ющим национальный менталитет представителей арабско-русской пары языков.

§ 3. Паралингвистические компоненты реализации речевого поведения

носителей арабского и русского языков

2.3.1. Кинетические средства, сопровождающие речь носителей арабского и

русского языков

В данном исследовании мы исходим из того, что «несмотря на

самостоятельный характер структуры языка, его системной организации, полное

изучение языка может быть достигнуто только при учёте всех конкретных

особенностей его функционирования, включая прежде всего использование

паралингвистических средств» [Колшанский,1974 с. 80].

В этом параграфе речь пойдёт о кинетическом компоненте невербальной

коммуникации как одном из средств, находящихся в ведении паралингвистики,

определяемой как «раздел языкознания, изучающий невербальные (неязыковые)

средства, включенные в речевое сообщение и передающие, вместе с вербальными

средствами, смысловую информацию…» [Николаева 1990, с. 367].

133

Рассмотрим особенности использования в речевом поведении арабо- и

русскоязычных коммуникантов средств кинесики, определяемой как

«совокупность кинем – значимых жестов, мимических и пантомимических

движений, входящих в коммуникацию в качестве невербальных компонентов при

непосредственном общении коммуникантов» [Горелов, 1990, с. 221].

Реализация кинетической речи, сопровождающей речевое общение

арабофонов, происходит, как отмечалось выше, на фоне языковой ситуации,

трактуемой как «диглоссия» и характеризующейся «сосуществованием в рамках

одного и того же речевого коллектива двух генеалогически близких языковых

систем, находящихся между собой в отношениях функциональной

дополнительности» [Мишкуров, 1982, с. 9].

Реализация кинетической речи русскоязычного коммуниканта

осуществляется на фоне особенностей функционирования русского языка и

речевого общения русской языковой личности в условиях языковой ситуации, в

которой, как уже отмечалось, нормативный русский литературной язык

характеризуется стилистической неоднородностью, а основную его часть

составляют элементы, употребляющиеся во всех формах общения. В отличие от

арабской разговорной речи русская разговорная речь не является особой языковой

системой, будучи элементом литературного языка [Филин, 1990, с. 430].

В речевом поведении русскоязычных коммуникантов язык жестов также

является важным элементом, отражающим линквокультурологические

особенности русской языковой личности. При этом жестикуляция не является

синхронной, а осуществляется, как у арабов, в основном правой рукой и

определяется коммуникативной ситуацией, отношением говорящих друг к другу и

их социальной принадлежностью.

Известно, что речевое поведение арабов, как правило, сопровождается

энергичной жестикуляцией, особыми звуками, междометиями. При помощи

жестов арабоязычные коммуниканты выражают различные чувства, такие, как

радость, испуг, удивление, негодование, досада и др., используя их в различных

134

коммуникативных ситуациях в сопровождении специфических звуков,

междометий и полнозначных слов [См.: Мишкуров, 1982, с. 100]. В кинетической

речи арабофонов ярко проявляются особенности национального и личного

темперамента, персональные качества арабской языковой личности.

Выражая приветствие (жест 1), арабы ряда стран Ближнего Востока

пожимают руки друг друга или прикасаются друг к другу щеками, имитируя

поцелуй. В данном случае со стороны коммуниканта ожидается ответная

невербальная реакция [Маляров, с. 412– 413]. В Алжире при приветствии арабы

«пожимают друг другу руки, а затем прикладывают правую руку к сердцу (ср.

русский жест в знак глубокой благодарности)» [См.: Мишкуров, 1982, с. 100].

Арабофоны Алжира и Ливии после приветствия рукопожатием могут приложить

руку к груди, младшие по возрасту и статусу в знак особого уважения после

рукопожатия могут поцеловать кончики пальцев на своей руке [Маляров, с. 412–

413]. Если в Саудовской Аравии гостя пригласили в дом, то после обмена

рукопожатием хозяин кладет левую руку на правое плечо гостя, прикасаясь

щеками попеременно с одной и другой стороны [См: Мельник, c. 265].

Обычной формой приветствия среди носителей русского языка также

является рукопожатие. При этом по его силе и интенсивности можно определить

характер взаимоотношений между людьми. Иногда приветствие русских

сопровождается небольшим наклоном корпуса или головы и может

сопровождаться словами «здравствуете!», «добрый день!» и др. Отметим, что в

русской культуре эти приветствия могут быть адресованы практически любому

коммуниканту, а такие приветствия, как «здорово!», «привет!» являются

узуальными и используются среди собеседников, равных по социальному статусу

[Национально-культурная специфика…, с. 19]. Как и арабы, носители русского

языка уделяют большое значение взгляду, стараясь не упускать из вида глаза

собеседника во время речевого общения.

135

Среди хорошо знакомых коммуникантов (среди арабофонов и носителей

русского языка) возможно приветствие хлопком ладонью одного из них о ладонь

другого до или вместо рукопожатия (жест 2) [Маляров, с. 412–413].

При невозможности одновременного приветствия каждого из участников

коммуникативного акта пожиманием руки арабы могут уважительно

поприветствовать, приложив правую руку ко лбу, затем ко рту и сердцу, при этом

каждый жест может демонстрироваться отдельно (жест 3) [Маляров, с. 412–413].

В ряде стран Машрика (Сирии, Ливане, Иордании и др.) известно

приветствие друг друга поднятием правой руки с ладонью, обращенной к

собеседнику, в сопровождении коррелята "سلمات" [sala:`ma:t] (привет), широко

распространённого и во многих странах Магриба (жест 4). Звуковым коррелятом

такого жеста может выступать и общее для арабов всех стран традиционное

приветствие "السلم عليكم" [’assala:mu-‘aleikum] («мир вам» в значении

«здравствуйте!»), ответом на которое будет возглас "وعليكم السلم" [ya εaleikum-

assala:m] («и вам мир», соответствующий понятию «здравствуйте»). Для

русскоязычных коммуникантов такой жест не характерен.

Йеменцы и египтяне приветствуют друг друга, прикладывая правую ладонь

ко лбу и поворачивая её к коммуниканту (жест, похожий на отдание воинского

приветствия) (жест 5) [См.: Мельник, с. 263]. Такой жест встречается и у

русскоязычных коммуникантов.

Согласно арабскому этикету, в мусульманских странах мужчина не приветствует

первым женщину, тем более не принято здороваться с женщиной за руку.

При встречах и расставаниях (жест 6) арабы Ливии покачивают кистью руки

из стороны в сторону, при этом рука коммуниканта полусогнута в локте и поднята

к собеседнику [Маляров, с. 412]. Данный жест обычно сопровождается

определённой мимикой и соответствующими речевыми коррелятами,

характерными также и для АРДЯ стран арабского Машрика, такими, как "!

مرحبا" [marhaba] (привет) или Звуковой коррелят этого .(до свидания) ""مع السلمة

жеста на АЛЯ – на что арабы отвечают распространенной в ,[marhaban] "مرحبا "

136

АРДЯ многих стран формулой "! или (!два привета) [marhabte:n] مرحبتين" "إلي اللقاء"

(до встречи). При знакомстве с женой хозяина арабского дома необходимо вести

себя приветливо и сдержанно [См.: Мельник, с. 263]. При расставании уходящий

использует формулу – "السلم عليكم" [’assa la:mu ‘aleikum], что в русской речи

соответствует понятию «до свидания», а остающийся отвечает: "مع السلمة" [maεa s-

sala:ma] – «счастливого пути!» (т. е. «до свидания!»). Жест встреч и расставаний

у носителей русского языка может также эксплицироваться покачиванием кисти

руки коммуниканта из стороны в сторону и часто сопровождается выражениями

«Прощайте», «Счастливо!» или «Привет!».

Арабское прощание (жест 7) также может выражаться поцелуем верхней

части сжатого кулака правой руки [См. Грейдина, с. 210]. Следует отметить, что

подобная жестикуляция применяется в определённых слоях арабского социума и

подчёркивает неформальный характер общения коммуникантов. В русскоязычной

культуре такой жест отсутствует.

При расставании арабы Сирии произнесут "! обращаясь к ,[ĥa:trak] خاطرك"

собеседнику (или обращаясь к группе лиц), в значении ,[ĥa:tirkum] "خاطركم"

«пока!», «прощай(те)!». Необходимо подчеркнуть, что большинство жестов арабы

осуществляют правой рукой, так как левая, как и у многих других народов,

считается несчастливой.

Прощаясь, носители русского языка осуществляют движения ладонью сверху

вниз (жест 8), что наряду с прощанием может быть расценено арабами как жест,

подзывающий собеседника [См. Мельник, с. 205].

В Египте выражение признательности и благодарности (жест 9) реализуется

жестом, похожим на жест №5 [Осипов, с. 281]. Носители русского языка, выражая

благодарность (жест 10), могут взять руку коммуниканта, поцеловать руку, при-

жать руки к груди, пожать руку, качнуть головой, кивнуть, поклониться.

Согласно пространственным параметрам межличностной коммуникации,

рассматриваемым в рамках проксемики, а также этикету общения носителей

русского языка, мужчина должен первым приветствовать женщину, но как

137

расстояние общения, так и форму приветствия она выбирает сама. Говоря о

расстоянии общения, необходимо отметить, что у носителей русского языка оно

значительно меньше, чем у многих восточных народов, при этом его официальная

зона «определяется расстоянием, равным длине двух рук, протянутых для

рукопожатия, а зона дружеская – длине двух согнутых в локте рук» [Мельник, с. 208].

А.А. Мельник, сопоставляя различные национальные системы жестов,

выделяет жесты-реалии, существующие в общении лишь одной нации, жесты-

ареалии, совпадающие по форме и содержанию в разных культурах, и

эквивалентные жесты, схожие по форме, но различные по содержанию.

Рассмотрим некоторые жесты-реалии, сопровождающие речь арабофонов и

носителей русского языка. Согласно этикету жестов, в общении носителей

русского языка считается неприемлемым показывать на что-либо пальцем. При

необходимости показать, русскоязычный коммуникант указывает всей рукой (жест

11). Несоблюдение этого правила говорит о низком культурном уровне человека, в

то время как в арабских странах подобного ограничения не существует. Во время

коммуникативного акта носители русского языка часто заменяют движения рук

движениями головой, плечами. Так, вместо слов «не знаю» русские пожимают

плечами, а при необходимости указать направление делают в нужную сторону

жест головой, произнося: «вам нужно в ту сторону» (жест 12) [Мельник, с. 205, 207].

Выражая запрет или несогласие (жест 13), арабофоны Алжира, Ливии, Сирии

и Ирака поднимают на уровень глаз указательный палец тыльной стороной к себе

и, собрав остальные пальцы в кулак, делают цокающие звуки языком, вращая

пальцем из стороны в сторону. В Ливане и Сирии для усиления иллокутивного

воздействия на реципиента данная жестикуляция может сопровождается

характерным движением подбородка, головы (иногда только бровей) говорящего

вверх при цокающем звуке с коррелятами: "! !" ,«!Нет» – [la] ال" – [la abadan] ال، أبدا"

«Нет, никогда!», "،وهللا" ال [la walla] – «Ей-Богу, нет!» и др.

Среди носителей русского языка жест запрета выражается иначе:

«регулирующим жестом» с помощью покачивания указательного пальца (грозить

138

пальцем) (жест 14). Выражая несогласие (жест 15), носители русского языка могут

нахмуриться; опустить глаза; отвернуться; отвести взгляд; отодвинуться от

собеседника, поднять брови, пожать плечами, поморщиться, посмотреть

исподлобья, потупиться, прищуриться, сжать губы, сжать кулаки, склонить голову,

скривиться, смерить глазами [33].

Как в арабском, так и в русском языках можно выделить значительный пласт

жестов-ареалий. Так, прижатый к губам указательный палец как у арабофонов

Сирии, так и у носителей русского языка обозначает призыв к тишине (жест 16),

разница заключается лишь в том, что русскоязычные коммуниканты при этом

жесте говорят «тс-с», а носители арабского языка – «ш-ш-ш» [Мельник, с. 253].

Знак победы (жест 17), известный во всем мире и распространённый как среди

носителей русского языка, так и арабофонов, при котором указательный и средний

пальцы складываются в виде латинской буквы «V», остальные пальцы находятся в

сомкнутом состоянии, а ладонь на уровне головы. Этот жест используется также

для выражения решительности и солидарности.

Шуточный жест, при котором развернутая ладонь большим пальцем

приставлена к носу, а пальцы колеблются сверху вниз (жест 18), как среди

русскоязычных коммуникантов, так и носителей арабского языка, в частности,

арабофонов Сирии, понимается практически одинаково: «Я одержал верх в игре!»

[Мельник, с. 256]. Среди арабофонов Йемена, Египта и Сирии распространён

жест, при котором принято протягивать руку ладонью коммуниканту, по которой

предполагается удар ладонью собеседника (жест 19). Жест эксплицируется после

удачной шутки или меткого словца, при этом отсутствие адекватной реакции

коммуниканта может быть воспринято как обида [Там же, с. 261]. Этот жест

встречается иногда и у носителей русского языка.

Прикосновение у русских считается одним из важнейших средств

установления контакта, поцелуи распространены в различных коммуникативных

ситуациях, что подчеркивает открытость русского характера. При выражении

положительных эмоций арабы Сирии, Ливана и Ирака также часто дружески

139

обнимают друг друга, прикасаясь к щеке собеседника, имитируя поцелуй при

соответствующей мимике (жест 20) и с вопросами о здоровье, семье, делах и пр.: " كيف

,«?Как дела» – [ki:f-il-ahwa:l] "األحوال؟ ة؟" .Как здоровье?» и др» – [ki:f sahha] "كيف صح

Среди эквивалентных жестов можно отметить следующие: жест,

характерный для носителей русского языка, при котором осуществляется

вращательное движение указательным пальцем на уровне пояса в ходе

коммуникативного акта для остановки надоевшей речи собеседника со значением

«закругляйся!» (жест 21), египтянином понимается как жест поощрения к

разговору [См.: там же, с. 206]; жест поднятия вверх большого пальца, известный

в кинетической системе русскоязычных коммуникантов как оценочный жест со

значением «хорошо» или «всё отлично», в арабских странах Ближнего Востока

является непристойным (жест 22) [См.: Нэпп, с. 267].

Во время неформальной беседы русскоязычные коммуниканты-мужчины

могут похлопать друг друга по шее, плечу или колену (в положении сидя),

выражая тем самым дружеские чувства (жест 23), а египтянином шутливое

похлопывание по шее будет истолковано как оскорбление его мужского

достоинства [См.: Мельник, с. 253–254]. В ситуации, когда необходимо подозвать

к себе коммуниканта (обычно младшего или равного себе), арабы пользуются

своеобразным «скребущим жестом» с помощью движения кисти руки, вытянутой

вперёд (жест 24) [См.: Мишкуров, 1982, с. 100–101]. Коррелятом этого жеста

часто являются возгласы "! تعال" [taεa:l] – «Подойди!» в АРДЯ стран Машрика,

"! رواح" [rwa:h] – «Иди сюда!» в АРДЯ Алжира. Выражая недоумение, носители

русского языка, как правило, разводят руки, а арабы Египта ударяют ладонью о

ладонь (жест 25) [См.: Мельник, с. 253]. Подобная жестикуляция может

сопровождаться выражениями типа "!يا سلم" [ya: sala:m] – «Вот это да!», " ! "يا رب

[ya: rabb] – «О, боже!» (АЛЯ).

Рассмотрев некоторые особенности кинетической речи носителей арабского

и русского языков, мы установили ряд сходств и различий в их практической реа-

лизации, связанных с этнолингвистическими характеристиками речевого поведе-

140

ния данных коммуникантов как представителей двух разных лингвокультур. В ре-

зультате сопоставительного анализа употребления жестов, сопровождающих

арабскую и русскую речь, выявлено сходство жестов № 1 (в целом), 2, 5, 6; № 16–

20 (36% проанализированного фактического материала) и различие жестов № 3, 4,

7–15; № 21–25 (64% проанализированного фактического материала).

2.3.2. Фонационные средства, сопровождающие речь носителей арабского и

русского языков

Одним из ярких паралингвистических средств, сопровождающих речь, харак-

теризующих физиологические особенности, свойственные конкретному коммуни-

канту, его психологическое и эмоциональное состояние в той или иной речевой

ситуации, является звуковая фонация. Определяемая в современной науке как

«звучание голоса, произнесение звуков в потоке речи» [Старичёнок, 2008, с. 674],

фонация характеризуется такими свойствами, как сила голоса, его звонкость,

скрипучесть, шёпотность, придыхательность, тембр, а также обертоны, особенно-

сти дикции, ораторские паузы и др., рассматриваемые в качестве особых просоди-

ческих характеристик, не имеющих смыслоразличительной функции и служащих для

выражения экспрессии. Упомянутые свойства фонации проявляются на фоне реализа-

ции фарингальных, эмфатических и межзубных согласных звуков арабского языка.

Ярким средством звуковой фонации, выражающим экспрессию, эмоции ра-

дости и восторга у арабов, являются особые звуки, фонологическое своеобразие

которых состоит в осуществлении коммуникантом быстрых движений кончиком

языка в ротовой полости. Данное фонационное явление, создающее радостное

настроение у собравшихся, в котором реализуются такие свойства звуковой фона-

ции, как сила и звонкость голоса (пример 1), встречается в странах арабского Ма-

гриба и Машрика и носит различные названия: «зальгута» – [zalġu:ta] "زلغوطة"

(напр., в Ливане, Сирии), «заглюта» – -загру» ,(напр., в Сирии) [zaġlu:ta] "زغلوطة"

та» – ""زغروطة [zaġru:ta], "زغروتة" [zaġru:ta], «загруда» – ,.напр) [zaġru:da] "زغرودة"

141

в арабских странах Африки, а также в Иордании, Сирии) и др. и исполняется

(иногда следуя после торжественных декламаций в стихах или прозе) в основном

женщинами на мероприятиях развлекательного характера, торжествах, свадьбах и пр.

Примечательно, что среди носителей русского языка трели, подобные «заль-

гуте», не распространены, но в некоторой степени их можно сопоставить с улю-

люканьем с той лишь разницей, что последнее в русскоязычной среде использует-

ся для выражения эмоций негативного характера. Среди традиционных возгласов

носителей русского языка, выражающих положительные эмоции, в частности на

свадьбах, можно отметить восклицание «горько!», обычно скандируемое хором.

Такое фонационное средство как хоровое скандирование «шайбу, шайбу!» исполь-

зуется русскоязычными болельщиками в ходе спортивных соревнований, возглас

«браво!» звучит на концетрах и пр. Для арабских зрителей характерны возгласы

,«!блеск!», «здoрово» – [rawaεa] "روعة!" ,«!прелестно!», «классно» – [halwa] "حلوة!"

прекрасно!» (Египет) и др. Сила голоса как свойство фонации в» – [gami:la] "جميلة!"

виде громких возгласов используется и арабоязычными и русскоязычными участни-

ками коммуникации для выражения одобрения, например, на праздничных мероприя-

тиях, концертах. При этом арабы в подобных ситуациях могут выражать восторг

громким свистом, что у русскоязычных коммуникантов применяется для осуждения.

Сила голоса (пример 2) является одним из ярких свойств звуковой фонации,

с помощью которого коммуникант может оказать максимальное эмоционально-

психологическое воздействие на реципиента. При этом громкость голоса может

повышаться до крика, сопровождаться хрипом и соответствующей мимикой.

Сопоставим примеры из арабской и русской речи:

[137]. فطوم! هللا وكيلك! الشغلة كلها خدمة للوطن!" "طولي بالك، الست

[tawwili ba:lik as-sitt fattu:m ’a lla:ћ waki:lik aš-šeġle kulla ĥidma li lwatan] –

«Погодите, госпожа Фаттум! Да поможет Вам Аллах! Всё это занятие – служба

Родине!» – персонаж сирийского кинофильма успокаивает соседскую жену,

заставшую своего мужа за неоднозначным поведением по «реанимации» упавшей

в обморок девушки. В ответ от соседки прозвучала фраза, произнесённая

142

надрывным, хриплым от гнева голосом: -ћiyya ĥidmat al] [Там же] "دمة الوطن!؟"هي خ

wata-a-a-n] – «Это такая служба Родине?!».

Коммуникативную ситуацию ещё более высокого эмоционального

напряжения, в которой ярко проявляется такая фонационная характеристика, как

сила голоса, мы видим в одном из эпизодов кинофильма «Собачье сердце», в

котором коммуникант гневно кричит, обращаясь к реципиенту, яростно схватив

края его одежды: «Как её фамилия?! Фамилия?!» [82].

Выражая экспрессию, сила голоса в сопровождении хрипа (пример 3) при

соответствующей мимике оказывает максимальное эмоционально-

психологическое воздействие на реципиента. Так, в одном из фрагментов

известной сирийской комедии «Жемчужное ожерелье» представлена следующая

речевая ситуация, протекающая в ресторане: коммуникант спрашивает своего

собеседника: "مشعل – «?Как зовут твоего отца» – [135] [šu ism ’abu:k] شو إسم أبوك؟""

.Миш‘аль ат-Туши» – отвечает собеседник» – [mišεal attu:ši] [Там же] الطوشة"

Вдруг коммуникант резко встаёт и надрывным, хрипящим голосом

переспрашивает: – [mišεal attu:ši ’abu:k mišεal attu:ši] أبوك مشعل الطوشة؟" "مشعل الطوشة؟

«Миш‘аль ат-Туши? Твой отец Миш‘аль Ат-Туши?». Такая неожиданная

фонологическая экспрессия пугает собеседника, он встает из-за стола и начинает

оправдываться, говоря: la ћa:ža ’abu:na] ال... هذا أبونا، أخي..."" ’ a:ĥi] – «Нет… это наш

отец, брат…». Тогда первый коммуникант окончательно выводит своего

собеседника из психологического равновесия, хрипя: "أنت ابن مشعل؟" [ənta ’ibn

mišεal] – «Ты сын Миш‘аля?», а после пытается успокоить его, несколько понизив

голос: "!ال تخاف يا حبيبي، ال تخاف" [Там же] [la tћa:f ya habi:bi la tћa:f] – «Не бойся,

приятель, не бойся!» (Перевод и транскрипция наши. – А.К.).

Как фонационное средство выражения радости, характеризующееся силой,

громкостью голоса (пример 4), у русскоязычных коммуникантов распространено

восклицание «ура». Так, русское троекратное «ура» применяется в качестве ответа

военнослужащих, находящихся в строю, на поздравление командира, выражая

общее воодушевление. Удлинение ударного гласного в междометии «ура!»

143

оказывает мощное экспрессивное воздействие и используется как победный

возглас на спортивных и других мероприятиях, а также как боевой клич во время

атаки на противника в период военных действий: «Ура-а-а-а!». Бурная радость у

арабов может также выражаться характеризующимися силой, громкостью голоса

возгласами ,«!Аллах» – [:alla’] هللا!"" "هللا أكبر!" [’a lla:ћu’akbar] – «Аллах

величайший!», которые широко распространены во многих жизненных ситуациях

в арабоязычном социуме, а также используются в качестве боевого клича в период

военных действий.

Эмоционально-экспрессивное напряжение в различных коммуникативных

ситуациях может создать такое средство фонации, как шёпот (пример 5).

Например: "[134] "شو بدك؟ [šu biddik] – «Что ты хочешь?» – спрашивает герой

сирийской комедии свою жену, пытающуюся его разбудить, на что она отвечает

шёпотом: "!ا На улице драка!». Здесь шёпот» – [almaεraka barra] [Там же] "المعركة بر

коммуниканта обусловлен сильным чувством опасения, беспокойства.

Пример с использованием шёпота как фонационного средства русскоязычным

коммуникантом мы находим в одном из фрагментов снятого по повести Н.В.

Гоголя кинофильма «Вий», в котором пан беседует с философом Хомой Брутом:

«Что же дочка?» [13] – спрашивает пан философа, на что тот ему говорит, понизив

голос до молящего шёпота и придыхательности: «Припустила к себе сатану. Такие

страхи задает, что никакое писание не учитывается». «Читай, читай! Она недаром

призвала тебя» [Там же], – отвечает пан. В данном случае коммуникативным

намерением говорящего шёпотом было донести до реципиента состояние страха и

сообщить просьбу. Пример употребления шёпота, хрипа встречаем и в одном из

фрагментов кинофильма, снятого по роману М. Булгакова, «Мастер и Маргарита»,

где эмоциональное состояние русскоязычного персонажа выражается посредством

шёпота: «Товарищи! Держите их! У нас в доме нечистая сила!» [49]. Далее

коммуникант отчаянно хрипит, обращаясь к своей жене: «Э-э-э! Дура проклятая!»

[Там же].

144

В качестве паралингвистического средства, сопровождающего арабскую и

русскую речь, широко применяется редупликация (пример 6), определение которой

как фономорфологического явления, состоящего в удвоении начального слога

(частичная редупликация) или целого корня (полная редупликация), дано в

«Лингвистическом энциклопедическом словаре» [Виноградов 1990, с. 408].

Явление фонетической редупликации в устной речи арабов может

встречаться при выражении положительных и отрицательных эмоций,

например: "كتير معقول" [kti:-i:-i:-r maεqu:-u-u-l] – «Очень разумно», или هو رجل كتير"

!" :Он очень хороший человек», а также» – [ћuwa rağul kti:-i:-i:-r kweyis] كويس"

ا itlaε b]"إطلع بر arra] – «Пошёл вон!». Слово ا" широко употребляется в [barra] "بر

текстах современных арабских песен. Так, популярная марокканская певица Зина

Ад-Даудия в одном из своих музыкальных хитов поёт: ة!" ا ، هدي آخر مر ا بر [120] "يل بر

[yalla: barra b arra ћa:di a:ĥir marra] – «Давай, уходи, это был последний раз!». В данном

случае экспрессия выражается посредством фонетической редупликации в словах ا" "بر

[barra] (вон!) и .(раз) [marra] "مرة"

Когда необходимо привлечь внимание или окликнуть собеседника, у

носителей арабского и русского языков используется удлинение гласной фонемы:

,«!О, Мухамма-а-а-д!», а также: «Воло-о-о-дя» – [ya: muhamma:-a-a-d] "يا محمد!"

«Серге-е-е-й!». Возглас و!" -"أو [au:] (Ау!) является схожим средством звуковой

фонации, с помощью которого как русские, так и арабы, например египтяне [139],

могут разыскивать друг друга в лесу.

В русской речи яркие примеры фонетической редупликации согласных мы

находим у В.С. Высоцкого (песни «Песня о России» и «Банька по-белому»).

1. «Песня о России»:

«В синем небе, колокольнями проколотом, –

Медный колокол, медный колокол.

То ль возрадовался, то ли осерчал.

Купола в России кроют чистым золотом,

Чтобы чаще Господь замечал» [16].

145

Повтор согласных фонем в словах «колоколь-л-льнями», «прокол-л-отом-м-м»,

«кол-л-локол-л-л», «возр-р-радовался», «осерчал-л-л», «зол-л-лотом-м-м»,

«замечал-л-л» содержит в себе большой потенциал экспрессии и передаёт особую

эмоциональную напряжённость, оказывая мощное психологическое воздействие

на реципиента.

2. «Банька по-белому»:

«Протопи ты мне баньку по-белому –

Чтоб я к белому свету привык.

Угорю я, и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык» [17].

Повтор согласных фонем в словах «по-бел-л-л-ому», «пр-р-р-ивык», «угор-р-

р-ю», «угор-р-р-елому» заключает в себе значительный потенциал экспрессии,

передаёт особую эмоциональную напряжённость, оказывая мощное

психологическое воздействие на реципиента.

Интересно, что арабы также используют удлинение гласного звука в качестве

фонационного приёма. Так, а растянутая фонема [yo:] – «Ё-о-о!» выражает удив-

ление или неодобрение, а фонема [u:], произносимая высоким тоном и обычно со-

провождаемая жестом хлопанья в ладоши, выражает восторг и одобрение: «У-у-

у!». Следует заметить, что у русскоязычных коммуникантов звук «У-у-у!», испол-

ненный низким тоном и без сопровождения аплодисментами, может означать не-

удовольствие, разочарование.

Эксплицируясь синхронно с вербальными средствами в качестве особых

просодических характеристик, фонационные средства выполняют социально-

информационную, оценочную, эмотивную и регулирующую функции. Такие

фонационные характеристики, как сила голоса, его звонкость, тембр, обертоны,

темп речи, особое заполнение пауз, особенности дикции, придыхание или шёпот,

ораторские паузы и пр. «…наиболее тесно связаны с вербальными средствами –

фактически они “озвучивают” слова в речевом контексте, придают высказываниям

коммуникативную завершенность и выразительность…» [Конецкая, с. 125].

146

Как видно из приведённых выше примеров, средства фонации, являющиеся

одним из компонентов невербальной коммуникации, сопровождающих арабскую

и русскую речь, обладают значительным экспрессивным и эстетическим потенци-

алом, способны оказывать мощное эмоционально-психологическое воздействие на

реципиента и имеют как сходства – в использовании свойств звуковой фонации

как особых просодических характеристик, не имеющих смыслоразличительной

функции и выражающих экспрессивные состояния, так и различия – в инвентаре и

звуковых особенностях фонации арабофонов и русскоязычных коммуникантов,

что обусловлено, в частности, консонантизмом арабского языка (в отличие от бо-

лее вокалического русского) на фоне реализации фарингальных, эмфатических,

межзубных согласных звуков, отсутствующих в русском языке.

2.3.3. Графические средства, сопровождающие речь носителей арабского и

русского языков

Наряду с кинетическими и фонационными средствами коммуникации в

паралингвистике известны графические, с помощью которых осуществляется

реализация ментального и лингвокультурологического потенциала арабской и

русской языковых личностей. К графическим средствам мы относим особенности

почерка, различные виды шрифтов, способы графических дополнений к буквам,

средства графической образности, пунктуацию, цветовое оформление текстов и

заголовков, с помощью которых обслуживается невербальное общение.

Известно, что графика как вид изобразительного искусства представляет

собой «совокупность начертательных средств того или иного письма, включая

графемы, знаки препинания, знак ударения и др.» [Иванова, с. 18]. Рассмотрим и

сопоставим функционирование некоторых графических средств коммуникации,

использующихся арабоязычными и русскоязычными участниками общения.

Говоря об арабской письменности, следует отметить, что история её

возникновения уходит в глубокую древность, восходит к VII в. н. э. Уже в тот

147

период в арабском алфавите просматривались черты классической арабской

письменности. С именами таких арабских каллиграфов, как Халид Абн Хаййаз

(VIII в.), Ибн Мукла (Х в.), Ибн аль-Бавваб (XI в.) и другими связано создание

различных каллиграфических почерков. Наиболее известен Йакут аль-Мустасими

(XIII в.), разработавший систему стилей арабской каллиграфии [Исламское

(мусульманское) искусство].

В арабской графике выделяются несколько основных почерков (стилей

письма): ,применяющийся при оформлении заголовков и вывесок ,(куфи) كوفي""

надписей на фронтонах зданий и мечетей; ,орнаментальный стиль ,(сульс) "ثلث"

используемый при составлении эпитафий, посвящений, обращений, заголовков;

самый распространённый вид почерка, использующийся в книгах и ,(насх) "نسخ"

газетных изданиях, ставший основой арабского печатного шрифта; ,(та‘лик) تعليق""

появившийся в Иране, одним из отличительных черт которого является способ

построения слов по диагонали; ""ديواني (дивани), использовавшийся ещё во

времена османских султанов для написания приказов, ведения государственной

переписки (образец 1); созданный на основе стилей «насх» и ,(рика) "رقعة"

«сульс», самый простой в употреблении и широко применяемый в повседневной

жизни как наиболее удобный для скорописи [1].

Образец 1. Почерк «дивани» [Там же].

Исключение изобразительного искусства из жизни мусульманского общества

(запрет на изображение живых существ) на несколько столетий привело к тому,

что каллиграфия и орнамент как декоративные формы представлений о созданном

Аллахом мире явились основой художественного творчества арабов-мусульман.

Родившаяся из традиции копирования Корана, арабская каллиграфия всегда имела

определённый сакральный смысл: «…священное слово Корана, начертанное на

148

входах-порталах и стенах зданий, написанное на переплётах и страницах

рукописей, включенное в узоры на тканях, коврах, изделиях из керамики, стекла

или металла, вплетённое в орнаменты на фонтанах и надгробиях, сопровождало

мусульманина всю жизнь» [Изобразительное искусство…]. В XV–XVII в.в.

широко распространился особый жанр каллиграфии – миниатюрная картина как

образец какого-либо арабского почерка. Искусство орнамента достигло такого

совершенства, что выделилось в особый вид искусства – арабеску [Там же].

Орнаментальная арабская вязь демонстрирует своеобразие и величие арабской

культуры, передавая неповторяемый колорит Востока (образец 2).

Образец 2. [124].

К графическим преобразованиям в области арабской письменности можно

отнести разнообразные графические приёмы (множество почерков, средств гра-

фической образности и т. д.), ярко передающие колорит арабской культуры. Тра-

диционная арабская каллиграфия способна выполнять художественно-

декоративную функцию, подчёркивая величие арабской речи. Орнаментальная

арабская вязь в исполнении талантливых арабских художников-каллиграфов дав-

но стала предметом высокого искусства. Фигурное графическое исполнение кора-

нических выражений, традиционных изречений («Мухаммед – пророк Аллаха»,

«Именем Аллаха милостивого, милосердного» и др.) содержит уникальный заряд

эстетической энергии, украшая арабские печатные издания, арабские сайты в Ин-

тернете, архитектурные сооружения и т. д. (образцы 3–7):

149

Образец 3. Образец 4. Образец 5.

Образец 6. Образец 7.

В арабской литературе особое внимание уделяется оформлению заголовка и

подзаголовка. Как отмечает А.Л. Спиркин, газетный заголовок должен привлекать

своей информационной насыщенностью, воздействовать на читателя

эмоционально. Так, арабские заголовки могут быть в виде обычной или

перевёрнутой пирамиды, промежуточной пирамидальной формы, в виде

ступенчатого заголовка (из двух или трёх строк, расположенных уступом вправо

или влево). При этом графическая организация текстов (форма заголовка, его

размеры, соотношение почерков, расположение абзацев и т. д.) оказывает

иллокутивное воздействие на реципиента [См. об этом: Спиркин, с. 55–62].

Графические средства имеют большое значение для эмоционально-эстетического

воздействия на читателя: ведь именн опосредством чтения осуществляется

восприятие текстов.

Характеризуя русскую графику, следует сказать, что она также имеет богатую

историю, восходящую к древнерусскому письму – кириллице и глаголице.

Древнерусские рукописные книги искусно оформлялись. Современная русская

графика включает широкий спектр в ряду элементов, выполняющих

вспомогательные функции, и отличается от арабской наличием знаков ударения и

переноса, апострофов, тире (как «длинного» знака), дефисов (как знаков переноса

150

и соединения составных слов), пробелов, заглавных (прописных) букв и др., что

позволяет эффективно передавать на письме интонационный рисунок речи,

например:

«У Степы оборвалось сердце, он пошатнулся.

“Что же это такое? – подумал он, – уж не схожу ли я с ума? Откуда ж эти

отражения?!” – он заглянул в переднюю и испуганно закричал:

– Груня! Какой тут кот у нас шляется? Откуда он? и кто-то еще с ним??» [7, с.

349]. В данном примере выявлено использование заглавных букв (семь раз), тире

(четыре раза), двоеточия (один раз), запятых (два раза), знака вопроса (семь раз),

восклицательного знака (два раза), кавычек (один раз), точки (один раз).

В современном русском алфавите 33 буквы: 10 – для обозначения гласных

звуков и 20 – для обозначения согласных; буква «й» («и краткое») передаёт «и

неслоговое» или согласный «j», твёрдый и мягкий знаки – «ъ» и «ь» – служат для

передачи звуковых особенностей [См.: Князевская, с. 428–429]. Арабское же

письмо в целом консонантное: графическую реализацию имеют только согласные

звуки – в виде 28 букв, каждая из которых в зависимости от положения в слове

имеет четыре начертания: изолированное, начальное, срединное и конечное, хотя

на письме с помощью букв " ا " – «алиф», "و" – «вав» и "ي" – «йа» обозначаются и

долгие гласные звуки [См. об этом: Белова, Арабское письмо, с. 41]). Набор знаков

препинания в современном русском и арабском письме в целом схож. Различия

наблюдаются в форме и правилах их реализации. Так, вопросительные знаки,

запятые в арабском тексте «перевёрнуты» ( ؟ ), ( ، ), многоточие бывает в виде

трёх или (чаще) двух точек ( . . . ), ( . . ), кавычки могут имеют форму ( " " ) или

(« ») и др. Буквы строчные и прописные в арабском тексте не различаются, слова

не переносятся, дефис не используется при оформлении составных (сложных)

слов, направление письма – справа налево.

Гласные звуки в арабском языке (всего 6 гласных) делятся на краткие [а], [u],

[i] (специальных букв для их обозначения нет: используются особые надстрочные

и подстрочные значки – огласовки: [ ], [ ], [ ] соответственно, которые

151

обычно пишутся при оформлении учебных и других специальных текстов или в

случаях, когда разночтение недопустимо) и долгие [a:] [u:] [i:], которые

графически оформляются, как упомянуто выше, с помощью букв "" ا – «алиф»,

" "و – «вав», " ي " – «йа».

Важную роль для оказания эстетического, эмоционального воздействия на

коммуниканта в русской графике играет шрифт, являющийся неотъемлимой

частью художественной культуры народа и эпохи. Шрифты различаются по

величине, рисунку, толщине штриха, предназначению (текстовые – для книг,

журналов, газет; акцидентные – для текста объявлений, рекламы и пр.) и др.

[Графика]. Выразительность шрифта, ритмический строй и целостность

композиции создают графическую выразительность слова, органическую связь

буквенного рисунка с содержанием текста.

В системе русской письменной речи известны такие графические жанры, как

акротекст, синтетон, палиндром, листовертень, фигурный текст (образец 8),

фигурная запись, граффон, сдвоень, графическая градация, графическая метафора,

ксенография, графическая стилизация. Данные приёмы широко используются для

достижения изобразительности, образности и наглядности русской речи.

152

Образец 8. [Лингвокультурологический тезаурус…].

Для достижения иллокутивного эффекта в арабских и русских текстах широ-

ко используются различные почерки с изменением величины шрифта, его рас-

цветки и т. д. Преобразования в области арабской графики, использующиеся для

достижения эмоционально-экспрессивного эффекта, отличаются особенностями,

связанными с арабским традиционным письмом, в частности, с тем, что канони-

зированной письменностью располагает только АЛЯ. Графические средства, от-

ражающие речь на АРДЯ, играют вспомогательную роль и могут применяться для

оформления прямой речи в литературных произведениях, на сайтах в Интернете,

для подписей к карикатурам, надписей на транспарантах и пр.

При письменном оформлением речи арабов, например, на сайтах Интернет,

появилась тенденция графического изображения фонетической редупликации –

удвоения, растягивания гласного или согласного звука – для передачи экспрессии,

силы голоса, выражения различных эмоций: مشكوووووووور جداااااااااااااا على النسخة الرااائعة"

-Такое графическое изоб .[133] .. أرجو ان تجيبني بسررررعة وشكرااا كتييييييييير على النسخة"

ражение фонетической редупликации мы классифицируем в качестве одной из

форм языковой игры.

В русской графике (при переводе данного высказывания) это явление можно

представить примерно так: «О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-очень благода-а-а-а-а-а-а-

а-рен за замеча-а-а-а-тельный экземпляр… Прошу ответить мне поскор-р-р-рее,

огро-о-о-о-о-о-о-о-о-мное спаси-и-и-и-бо за экземпляр».

Для достижения иллокутивного эффекта в арабских и русских текстах широ-

ко используются различные каллиграфические почерки с изменением величины

шрифта, его расцветки и т. д.

Сопоставив арабские и русские графические средства, способствующие

реализации речевого поведения арабо-и русскоязычных коммуникантов, мы

выявили сходства (наличие знаков препинания, использование различных

шрифтов / почерков, средств графической образности, фигурного текста,

графического изображения фонетической редупликации) и различия (в арабской

153

графике: консонантное арабское письмо – арабская вязь – в отличие от

консонантно-вокалического, кириллического русского письма, направление

арабского письма справа налево, отсутствие переноса слов, знаков ударения,

апострофа, дефиса как знака переноса и соединения составных слов, заглавных

букв, букв для обозначения гласных звуков, разное оформление кавычек и

многоточий, наличие нескольких графических форм буквы в зависимости от её

позиции в слове, а также более широкую по сравнению с русской сферу

реализации художественно-декоративной функции традиционной каллиграфии,

которая ещё в древности приобрела сакральный смысл и в силу запрета на

изображение живых существ явилась основой художественного творчества

арабов-мусульман; в русской графике: наличие знаков переноса и ударения,

апострофов, дефисов, пробелов, заглавных букв, букв для обозначения гласных

звуков) в реализации этого паралингвистического средства.

Описанные в данном параграфе средства невербального общения,

сопровождающие речевое поведение арабофонов и носителей русского языка,

обладают значительным экспрессивным и эстетическим потенциалом, способны

оказывать мощное эмоционально-психологическое воздействие на реципиента и

имеют сходства и различия, обусловленные этносоциокультурными и

психологическими особенностями представителей двух разных лингвокультур.

§ 4. Особенности речевого этикета носителей арабского и русского языков

Этикет представляет собой совокупность правил «хорошего тона», сложную

систему материальных (физических, речевых) знаков, принятых в обществе, регу-

лирующих порядок поведения и общения людей в процессе их социального взаи-

модействия. В тоже время под речевым этикетом можно понимать «социально

заданные и национально специфичные регулирующие правила речево-

го/коммуникативного поведения в ситуациях установления, поддержания и раз-

мыкания контакта коммуникантов в соответствии с их статусно-ролевыми и лич-

154

ностными отношениями в официальной и неофициальной обстановке общения»

[Формановская, 2007, с. 390]. И.А. Стернин, рассматривая понятие речевого эти-

кета, выделяет такие его признаки, как ситуативность, регулятивность, согласо-

ванность, наличие коммуникативной рамки [Стернин, 1996, с. 4].

Современный речевой этикет арабофонов опирается на многовековые тради-

ции гостеприимства, религиозности, терпимости, понятия чести и достоинства,

унаследованных ещё с доисламских времён. Важная роль в формировании норм

этикета принадлежит ценностям, обычаям и традициям бедуинского общества,

существовавшего в тяжёлых климатических условиях Аравийского полуострова.

При этом речевой этикет, характерный для представителей той или иной арабской

страны имеет свою неповторимую специфику. Национально-культурные формы

арабского речевого этикета во многом обусловлены влиянием традиций ислама,

незнание которых может привести к коммуникативной неудаче при общении с

арабофонами. Так, в арабских странах среди мусульман считается неприличным,

если иностранец обращается с вопросами или просьбами к женщине, так как все

деловые вопросы принято обсуждать с мужчинами, что подтверждает их приори-

тетную позицию по отношению к противоположному полу [См.: Шайхуллин,

2011, с. 233]. При встрече друг с другом арабы часто обнимаются, слегка прикаса-

ясь друг к другу щекой, могут похлопать друг друга по спине и плечам, но эти знаки

внимания возможны только среди знакомых и не распространяются на иностранцев.

Для речевого этикета арабов и русских характерны некоторые общие черты,

с различием лишь в формах реализации речевых норм. Как в русском, так и в

арабском речевом этикете существуют формулы приветствия и прощания, обра-

щения, приглашения, поздравления, соболезнования, сочувствия, просьбы, совета,

согласия, отказа, благодарности, комплемента, уважительного обращения к стар-

шим по возрасту или социальному положению. Одной из характеристик речевого

этикета в ситуациях повседневного общения является ориентированность на ко-

оперативное общение и поэтому доброжелательные отношения между коммуни-

кантами составляют поле обслуживания речевого этикета.

155

Речевой этикет выполняет следующие функции: 1) установление контакта

между людьми; 2) поддержание контакта между людьми; 3) демонстрация вежли-

вого, уважительного отношения к собеседнику; 4) регуляция поведения людей в

обществе; 5) профилактика конфликтов.

Рассмотрим и сопоставим реализацию функций речевого этикета арабофонов

и носителей русского языка в ситуациях повседневного общения.

Установление контакта между людьми – функция речевого этикета, поз-

воляющая привлечь внимание собеседника, побудить его к вступлению в акт

коммуникации, осуществить знакомство. Контактоустанавливающая функция яв-

ляется одним из важнейших аспектов общения, регулирующим взаимодействие

адресанта, адресата, текста. Данная функция реализуется с помощью формул об-

ращений, приветствий, осведомлений о делах, здоровье.

Формулы приветствия в арабском и русском речевых этикетах строго регла-

ментированы ситуацией общения и зависят от комплекса следующих ситуатив-

ных факторов: тип ситуации (официальная, неофициальная, полуофициальная);

функция участия собеседников в разговоре (контактная, интеллектуальная, эмо-

циональная, функция наблюдателя); отношение к собеседнику (вежливое, высо-

копарное, патетическое, возвышенное, уважительное, шутливое, ласковое, друже-

ское, снисходительное, нейтральное и т. д.); характеристика говорящего; харак-

теристика адресата; место и время общения [Стернин, 1996, с. 9–11].

Формулы приветствия наряду с высказываниями метакоммуникативного ха-

рактера служат завязкой диалога и проясняют намерения участников акта комму-

никации. Если русское приветствие, как правило, достаточно короткое, то араб-

ское превращается в целую процедуру, сопровождающуюся расспросами о здоро-

вье, семье, делах, причём длительность ритуала приветствия зависит от степени

близости и уважения коммуникантов друг к другу. На протяжении разговора эти

вопросы могут часто повторяться, при этом правилом хорошего тона считается

внимательно и спокойно выслушать собеседника. Таким образом актуализируется

функция поддержание контакта между людьми.

156

В арабоязычной среде в любое время суток можно услышать привет-

ствие Мир вам!». В религиозной среде среди» –[assala:m εaleykum’] !""السلم عليكم

арабофонов большинства стран принято приветствовать с благословением: "السلم

!"عليكم ورحمة هللا وبركاته [’assala:m εaleykum ya rahmatu l-lahi ya barakatu] – «Мир вам,

и милость Всевышнего, и Его благословение!». В неофициальной обстановке ара-

бы могут поздороваться (или ответить на приветствие) словами: , "سلمات!" , !""سلم

"الحمد هلل" ,(привет, салют) "مرحبتين!" ,"مرحبا!" , "أهل!" (слава богу), "كل شي منيح" (всё

хорошо), как в диалоге на АРДЯ Сирии:

مرحبا يا عمر!–

مرحبتين يا مصطفي! ما شفتك فترة طويلة! –

مشتقلك كتير! كيفك؟

شكرا، كله كويس! أنا مشتقلك كمان.–

كيف صحتك؟

مبسوط ، الحمد هلل!–

كيف العيلة والوالد؟–

.كلن مبسوطين ، الحمد هلل–

– شو أخبارك؟

.منيح ، الحمد هلل شي كل –

– Привет, Омар!

– Привет Мустафа! Давно тебя не

видел! Как ты? Сильно по тебе соскучися!

– Спасибо, всё отлично! Я тоже по

тебе соскучился! Как твоё здоровье?

– Слава Богу, всё хорошо.

– Как семья и дети?

– У них всё хорошо, слава Богу.

– Какие новости?

– Всё хорошо, слава Богу…

Как мы видим, типичное начало диалога между арабофонами в стандартной

ситуации общения реализуется с помощью фатической функции языка, направ-

ленной на установление психологического контакта с собеседником в рамках ко-

оперативного общения.

Приветствия в русском речевом этикете, как уже отмечалось, более лако-

ничны по сравнению с приветствиями арабофонов и имеют свои социолингвисти-

ческие и стилистические особенности, например:

– Рома, привет! Не узнаешь меня?

– Коля... Коля, друг! Я так рад тебя видеть!

– Я тоже! Сколько мы не виделись с тобой? Год?

157

– Да нет, год еще не прошел! Я точно помню, зимой я тебя встречал как-то на

улице! Как ты, Колян, поживаешь?

– Да все тренируюсь, с шестом прыгаю, как и раньше. По области недавно

четвёртое место занял.

– Ух, ты!

– Да ты что, я так расстроился. Ведь и «бронзу» мог бы взять, но разок ошиб-

ся. Да хватит про этот спорт! Ты-то как живешь? [24].

В данном диалоге отмечаем употребление обиходно-разговорных форм «Ви-

тя, привет», «ты-то как живёшь?», характерных для речевого общения в неофици-

альной речевой ситуации.

Долгим фатическим приветствиям русские, как правило, предпочитают раз-

говор по душам, трактуемый исследователями как жанровое проявление соборно-

сти, отмечающими, что в ходе коммуникации происходит объединение на внеш-

нем и глубинном уровнях [Дементьев, Фенина, 2005, с. 26], например:

– Привет, как дела?

– Голова идёт кругом. Завтра экзамен по информатике, а я в этом деле ни в

зуб ногой. Такое впечатление, что всё, что я учил, вылетело из головы.

– Ничего, не падай духом. Ложись спать, завтра всё повторишь на свежую

голову. Утро вечера мудренее [52, с. 19].

В приведённом примере демонстрируется снижение роли фатики на фоне

стремления реципиента как можно быстрее перейти к реализации коммуникатив-

ных намерений. Использование коммуникантом фразеологических единиц «голо-

ва идёт кругом», «ни в зуб ногой», «вылетело из головы», «не падай духом», «на

свежую голову», «утро вечера мудренее» в определённой синтаксической пози-

ции демонстрирует особенности русской разговорной речи в ситуации повседнев-

ного общения.

В разговорной речи арабы Сирии и Ливана могут использовать такие форму-

лы приветствия, как " وسهل "يا مئة أهل [ ya mi ’at ’aћla wa saћla] (сто приветов), или

.в качестве основного или ответного приветствия (два привета) [aћlein’] "أهلين"

158

Арабы Сирии и Египта при встрече могут поинтересоваться: " شلونك؟" [šlu:nak] или

"إزايك؟" [’izeyyak] – «Как ты?». Отвечая на подобные фатические приветствия, как

правило, говорят: "س!كوي" [kweyyis], "م!تما" [tama:m] – «Отлично!»; [’al-hamdu lilla]

;«Слава Богу» – الحمد هلل"" ماشي " ;«Да хранит тебя Аллах» – [ alla yaĥalli:q’] ك"هللا يخلي"

– [muš batta:l] "مش بط ال" ;Ладно, нормально» (АРДЯ Сирии)» [maši l-ha:l] – الحال"

«Ничего» (АРДЯ Египта). В Египте на вопрос "إزايك؟" [’izzeyak] (как дела?) могут

ответить: الحاجة" ء"بدعا [biduεa: ’alha:ġa]– «Твоими молитвами» (букв.: «молитвой

женщины, совершающей хадж»). Представители египетской молодежи на тот же

вопрос могут ответить "!قشطة" [’išta] – «Отлично!» (букв.: «Сливочно!»). Подоб-

ный ответ носит фамильярный характер и уместен среди хорошо знакомых лю-

дей. Встретившись с человеком, которого давно не видели, в Сирии могут сказать:

ة يا زلمة؟"وين الغيب" [yeyna l-gi:ba ya zalami] – «Где ты пропадал, приятель?».

В каждой ситуации общения говорящий выбирает из функционально-

семантического поля этикета определённые единицы опознания «своих» и «чу-

жих», реализуя коннативную функцию речевого этикета.

Рассмотрим применение коммуникантами форм речевого этикета в ситуации

повседневного общения на примере фрагмента из кинофильма -Лю») "حب للحياة"

бовь к жизни»), в котором представлена встреча старых друзей – Назиха и Му-

хаммеда (АРДЯ Сирии):

– Да… ага…да! (услышав звонок

в квартиру, Назих идёт открывать

дверь).

أيوه ... طيب ... أيوه ! –

– Привет, Назих! (в квартиру за-

ходит Мухаммад).

مرحبا نزيه ! –

– О-о-о! Заходи, Абу Хамид! – !يا أهل ، أهل ، أهل ، أهل أبو حميد

– Ну, здравствуй, как дела? – هلين كيفك؟أ

– Здравствуй, давно тебя не бы-

ло, Абу Хамид! Ну, как ты, как дела?

أهلين بعد زمان يا أبو حميد ، شلونك إنت ، شلون –

أحوالك؟

159

– Какие у тебя новости,

всё хорошо?

شو أخبارك ، مبسوط ؟ –

– Проходи в дом! !ف شر

– Ну, как дела у тебя, скорей

рассказывай!

ني! – شو أخبارك ، طم

– Да хранит тебя Аллах! Слава

Аллаху, всё хорошо, а ты как?

أهلل يخليك ، والحمد هلل بخير ،كيفك إنت؟ –

– Нормально! – !ماشي الحال

– Куда пропал, скрылся из виду,

ты словно Луна: тебя нет, нет, а по-

том ты появляешься…

وينك مو مبين ، غطت فرد غطة ، هيك متل القمر –

بتغيب ، بتغيب وبعدين تطلع...

– Ну, ладно, хватит! То ли я не-

прав, то ли ты? Позвонил бы, написал

бы, спросил!

يا حاجة بقى ، الحق على وال عليك ؟ دق تليفون ، –

إبعت مكتوب ، إسأل!

– Так, сто раз добро пожаловать,

Абу Хамид! Ну, что? Ты женился?

لك ميت أهلين يا أبو حميد! شو؟ إتجوزت؟ –

– Э-э! Разве, мне есть на

что кушать?

أيه! أنا أقدر آكل باالول؟ –

Ха-ха-ха-ха! (оба смеются). !ها، ها، ها، ها

– По поводу еды, что если нам

пообедать?

ألكل ، شو رأيك نتغدى؟بمناسبة ا –

– Нет, спасибо! Я только что

съел сэндвич.

ال وهللا! هلق أكلت سندويتشة. –

– Но тогда я предложу тебе ста-

кан пива по этому случаю.

لكن بتاخد لك كأس بيرة بهالمناسبة. –

– Ладно, не возражаю. – .أيه ، مافي مانع

– Я рад тебе, будь как дома,

Абу Хамид!

أهلين يا أبو حميد!–

[138].

160

См.: Приложение 2, п. 2.

В данном примере выбор речевых этикетных форм обусловлен особенностя-

ми коммуникативной ситуации и характером межличностных отношений интер-

актантов. Использование коммуникантами приводимых ниже выражений свиде-

тельствует о неформальной коммуникативной ситуации и дружеских отношениях,

сложившихся между ними:

– Привет, Назих! – !مرحبا نزيه

– О-о-о! Заходи, Абу Хамид! – !يا أهل ، أهل ، أهل ، أهل أبو حميد

– Ну, здравствуй, как дела? – أهلين كيفك؟

[marhaba nazi:ћ – ya: ’aћlan ’aћlan ’aћlan ’aћlan ’abu: hmi:d – ’aћlien ki:fak].

Роль фатических приветствий у арабофонов остается велика практически в

любой ситуации общения, даже в неофициальной обстановке:

– Здравствуй, давно тебя не было, Абу

Хамид! Ну, как ты, как дела?

أهلين بعد زمان يا أبو حميد ، شلونك –

أحوالك؟ إنت ، شلون

– Какие у тебя новости, всё хорошо?

– Проходи в дом!

شو أخبارك ، مبسوط ؟ –

ف!– شر

– Ну, как дела у тебя, скорей

рассказывай!

ني! – شو أخبارك ، طم

[Там же]

[’aћlien baεad zama:n ya: ’abu: hmi:d – šlö :nak ’inta šlö :n ’ahwa:lak – šu: ’aĥba:rak

mabsu:t –šarrif šu: ’aĥba:rak tammini].

В ситуациях повседневного общения арабофонов значительный пласт выска-

зываний связан с упоминаем Аллаха. Так, отвечая на вопрос собеседника " شو

"أخبارك [šu: ’aĥba:rak] (как дела), второй коммуникант говорит:

– Да хранит тебя Аллах! Слава Алла-

ху, всё хорошо, а ты как?

أهلل يخليك ، والحمد هلل بخير ،كيفك إنت؟ –

Пример диалога в неформальной ситуации общения русскоязычных комму-

никантов характерен в следующем эпизоде рассказа А.П. Чехова «Толстый и Тон-

кий»:

161

– Порфирий! – воскликнул толстый, увидев тонкого. – Ты ли это? Голубчик

мой! Сколько зим, сколько лет! – Батюшки! – изумился тонкий. – Миша! Друг

детства! Откуда ты взялся? [87, с. 30].

Использование говорящими таких речевых формул, как «голубчик мой»,

«сколько зим, сколько лет» подчеркивает неформальность обстановки и ориенти-

рует коммуникантов на дальнейшее кооперативное общение.

Несмотря на то, что формулы приветствия являются относительно устойчи-

выми оборотами речевого этикета, в арабском диалектном континууме не исклю-

чена возможность коррекции их лексико-семантического состава. Так, египтяне в

ситуациях повседневного общения нередко употребляют афористически окра-

шенные лексические средства для придания приветствию большей экспрессии и

положительных эмоций. Вместо стандартных арабских приветствий "صباح الخير"

(Доброе утро {по-арабски خير [ĥeir] – добро}) и "مساء الخير" (добрый вечер) егип-

тяне часто используют "صباح )مساء( الفل" سمين"ا"صباح )مساء( الي , (утро/вечер жасми-

на); ""ورد При этом лексемы .(утро/вечер розы) ""صباح )مساء( الورد (роза); سمين" ا"ي

[yesmi:n]; "فل" [ful] (жасмин, арабский жасмин) усиливают функцию маркера доб-

рожелательности по отношению к адресату, неся основную эмоционально-

смысловую нагрузку [Мищенко, с. 4–5]. В устном военном речевом дискурсе в

рамках определённых арабских речевых коллективов возможны такие трансфор-

мации приветствий, как "صباح الدبابات" (утро танков), خ" "صباح الصواري (утро ракет),

вместо традиционного выражения (АРДЯ Сирии) (утро самолётов) "صباح الطائرات"

.(доброе утро) "صباح الخير"

Формулы приветствия в русском речевом этикете варьируются в связи с

возрастными различиями собеседников и характером их взаимоотношений (офи-

циальные – нейтральные – близкие). Вежливыми, но менее употребительными

приветствиями являются «Доброе утро!», «С добрым утром» (реже), «Добрый

день!» «Добрый вечер!» Широко распространены в узусе русского речевого эти-

кета формулы «Привет!» и шутливая, с оттенком фамильярности «Приветик!»

162

или «Салют!», употребляемые преимущественно молодежью или людьми средне-

го возраста, находящимися в приятельских отношениях.

Рассмотрим диалог по телефону двух знакомых коммуникантов:

– Здорово!

– Здоровей видали!

– Я тоже рад тебя слышать.

– У меня редуктор пошабашил. Никто не продает?

– Какой надо? – 03/06.

– Найдем [32].

Использование говорящими таких речевых формул, как «здорово» и «здоро-

вей видали», жаргонной лексики «пошабашил» указывает на неформальность ре-

чевой ситуации, обусловленной коммуникативными и также социальными факто-

рами, обеспечивающими уместность употребления данных речевых форм в кон-

кретной речевой ситуации.

Варианты формул приветствий арабофонов и носителей русского языка приве-

дены в следующей таблице:

Формы приветствия Арабcкие Русские

Пожелание здоровья

Фамильярная форма

!السلم عليكم

!سلمات

Здравствуйте!

Здрасьте!

Указание на время встречи

!صباح الخير

!نهارك سعيد

!مساء الخير

Доброе утро!

Добрый день!

Добрый вечер!

Уважительная форма

!أهل وسهل

!فرصة سعيدة

Добро пожаловать!

Очень приятно! (Рад был

познакомиться – при

прощании)

163

Фамильярная форма

Жаргонно-сниженная форма

!مرحبا

!سلمات

Привет!

Приветик, салют!

Эмоциональные пожелания

!متشرف|تشرفت

بكم! أرحب يسرني

!يسرني أشوفك

Очень рад!

Рад вас приветствовать!

Рад вас видеть!

Специфическая форма !احترامي سيدي

!ضابط

Здравия желаю!

Товарищи офицеры!

Демонстрация вежливого, уважительного отношения к собеседнику – функ-

ция речевого этикета, реализуемая коммуникантами с помощью формул обраще-

ния, извинения, благодарности, поздравлений, пожеланий, выражения сочувствия,

просьбы, приветствия, прощания и др.

Формулы прощания в арабском речевом этикете регламентированы ситуаци-

ей общения и фактором адресата. Арабофоны большинства стран в качестве

обычных формул прощания в стандартных ситуациях общения используют сле-

дующие речевые формулы: "إلي اللقاء" [’ila l-liqa:’] (до встречи),"مع السلمة" [maεa s-

sala:ma] (до свидания) (АЛЯ); "خاطرك" [ĥa:trak] (пока), "هللا يحفظك" [’alla yahfazak]

(да хранит тебя Бог) (АРДЯ Сирии, Ливана) и др. В неофициальной обстановке,

прощаясь, арабы могут сказать "باشوفك بكرة ان شاء هللا" [bašu:fak bukra ’in ša: ’al-la:]

(даст Бог, завтра увидимся).

Известны русские формулы пожелания «Спокойной ночи!» или «Покойной

ночи!» Среди русскоязычных коммуникантов в качестве нейтрально-вежливой

формы прощания функционирует также «Всего (Вам, тебе) доброго!», «Всего

(Вам, тебе) хорошего!». Наделённое оттенком грубоватости приветствие «Здоро-

во!» наряду с формулами прощания «Пока!», «Счастливо!» не являются

нейтральными и применяются носителями русского языка, находящимися в прия-

тельских отношениях. Употребление этих речевых формул ограничено возраст-

ными и социальными рамками [См. об этом: Земская, с. 218–219]. Нейтральными

164

в русской речи являются такие формулы приветствия и прощания, как «До свида-

ния!» и «Здравствуй(те)!».

В речевом этикете арабофонов и носителей русского языка существуют так

называемые благопожелания – специальные фразы, содержащие пожелание успе-

ха в той или иной деятельности, применяемые коммуникантами в рамках коопе-

ративного общения.

Распространённым поздравлением среди арабов является выражение "مبروك"

– «Поздравляю», употребляемое коммуникантами в связи с любым радостным со-

бытием (день рождения, свадьба, удачная покупка, рождением детей и т. д.). Рас-

пространёнными ответами на поздравления в арабском обществе являются выра-

жения ك!في "هللا يبارك" – «Бог благословит тебя!», شكرا""! – «Спасибо!», ألف شكر""! –

«Тысячу спасибо!». Использование таких формул поздравления мы видим в сле-

дующем диалоге:

– Господин Хассам… Выдаю-

щийся режиссёр…

Прежде всего, поздравляю с

Оскаром за новый фильм в этом году.

– Спасибо, большое спасибо…

– أستاذ هشام.. المخرج الكبير..

لم الجديد السنة ديفي األول مبروك علي جائزة الفي

– شكرا.. ألف شكر..

(АРДЯ Египта)

[99, с. 10].

[’usta:ž ћašša:m al-muĥr iğ al-kabi:r fil-ayal mabru:k εala gaiza al-fi:lm al-gadi:d as-

sana di – šukran ’alf šukr].

В свадебных поздравлениях часто используется словосочетание "ألف مبروك"

(тысяча поздравлений). В день рождения арабы обычно говорят: "!عيد ميلد سعيد" –

«Счастливого дня рожденья!». При рождении ребёнка арабы Сирии и Ливана ад-

ресуют пожелание "تربى في عزكمي!" – «Вырастет Вам на славу!» – семье новорож-

дённого: "!إن شاء هللا!"تربى في عزكمي السلم عليكم، يا عمة! مبروك! الوالد! مبروك ، [131] – «Здрав-

ствуйте, тётя! Поздравляю! Мальчик! Вырастет Вам на славу, если Аллаху будет

165

угодно!». Среди пожеланий в повседневном общении арабов Ливана известны

следующие: بال ميت سنة""عق [εaqba:l mi:t sini] – «Желаю Вам жить до ста лет!», إذا أهلل"

safar] "سفر موفق" ,«Если пожелает Аллах! (т. е. «даст бог!»)» – [iza:’alla: ra:d’] راد"

muwaffa’] – «Счастливого пути!» (Перевод наш. – А.К.) [Haddad - Fadel, c. 181–182].

Поздравляя с днём рождения или новым годом в ходе неформального обще-

ния египтяне могут использовать выражение سنة حلوة"" [sana hilwa] (букв.: «пре-

красный / сладкий год») наряду с традиционным "!كل عام وأنتم بخير" – «Добра Вам в

каждом году», دة""سنة سعي – «Со счастливым годом».

Человеку, отправляющемуся в путь, арабы обычно желают "رحلة سعيدة" "سفرا ,

-Благополучного возвраще» – "ترجع بالسلمة" Счастливой поездки», или» – سعيدا"

ния». Желая здоровья мужчине или мальчику арабофоны могут сказать: " إن شاء هللا

"!معافى – «Даст Бог, будешь здоров!», а женщине или девочке – – "!معافية إن شاء هللا"

«Даст Бог, будешь здорова!»; распространено также выражение شفاك هللا"!" – «Да

излечит тебя Аллах!».

Арабы-мусульмане, обращаясь с поздравлением в связи с наступлением ме-

сяца Рамадана говорят رمضان مبارك"!" – «С благословенным Рамаданом!».

Арабы-христиане поздравляют друг друга с праздником Пасхи, говоря

Христос воскрес!». Ответом на это поздравление служит выражение» – "المسيح قام"

حق ا قام"" – «Воистину воскрес». Затем коммуниканты могут произнести фразу:

-И мы его свидетели». Поздравление с Рождеством среди ара» – "ونحن شهود على ذلك"

бов реализуется с помощью выражения عيد ميلد مجيد"!" – «С праздником славного

рождества!».

Выражение вежливости в АРДЯ Сирии часто реализуется с помощь вводного

оборота "بتعمل معروف" [btaεmal maεru:f] (пожалуйста), конструкции "من إذنك" [min

’iznak] (с вашего позволения):"بتعمل معروف ، من إذنك تقوللي قديش الساعة؟" [btaεmal

maεru:f min ’ iznak t’u:lli ’a de:š as-sa:εa] – «Будьте любезны, скажите, который

час?» [Крапива, с. 373]. При этом для выражения вежливой просьбы у сирийцев

широко используется вводная конструкция со словом "حياة" [haya:t] с предлогом

"بحياتك ، إذا جيت إنت عا باريس الزم :слитное местоимение + [bi haya:t] "بحياة" – [bi] "ب"

166

-Прошу тебя, ес» – [bi haya:tak iza ği:t inta εa ba: ri:s la:zim ti:ğ: tzu:rni] تجي تزورني"

ли приедешь в Париж, то обязательно навести меня», بحياتك ، من وين الطريق لخط"

:bi haya:tak min we:n at-tari] الترين" ’ li ĥatt at-tre:n] – «Пожалуйста, как пройти к

трамвайной линии?» (Транскрипция наша. – А.К.) [Там же, с. 351, 374].

Демонстрацию вежливого, уважительного отношения к коммуниканту в ре-

чевом этикете арабофонов рассмотрим на примере одного из фрагментов кино-

фильма в котором девушка Инас разговаривает с ,(«Любовь к жизни») "حب للحياة"

больным отцом и сообщает ему о предстоящей помолвке:

– Папа, папа, папа, привстань,

выпей лекарство.

– بابا ، بابا ، بابا ، قوم خد الدواء.

– Хватит, доченька, никакой от

него пользы.

– يكفي به يا بنتي ، ما في فائدة.

– Ты выпей лекарство, и у меня

для тебя есть очень хорошая новость.

– إنت خد الدواء ،إلك عندي خبرية كتير حلوة.

– Что за новость? شو هي؟ –

– Есть добропорядочный моло-

дой человек, он тебе понравится. Че-

рез несколько дней придёт ко мне

свататься.

في شاب أخلقه عالية ، و بيعجبك. رح يجي –

يخطبني بعد كم يوم.

– Правда? Тысяча поздравле-

ний! Придёт день и я увижу тебя и

твою сестру пристроенными, прежде

чем умру.

صحيح؟ ألف مبروك. يوما ما أشوفك إنتي وإختك –

تورين قبل ما أموت.مس

– Не накликай беду, папа, пусть

Аллах всегда хранит нас и всё у нас

будет хорошо.

– إبعد الشر عنك يا بابا ، أهلل يخلينا ديما فوق راسنا.

– Что-нибудь хочешь, пока я не

ушла спать?

– بدك شي قبل ما أنام؟

167

– Спасибо, не беспокойся! متك!بدي سل –

– Спокойной ночи! !تصبح على خير –

– Спокойной ночи! !وإنتي من أهله –

(АРДЯ Сирии)

[138].

См.: Приложение 2, п. 3.

В данном примере коммуниканты актуализируют функцию вежливого, ува-

жительного отношения к собеседнику с помощью сигнала внимания, формул по-

здравления и благопожеланий, тактик кооперативного общения.

Узнав хорошую новость, отец девушки Инас говорит: ما "صحيح؟ ألف مبروك. يوما

sahi:h ’alf mabru:k – yowman ma ’ašu:fik wa] أشوفك إنتي وإختك مستورين قبل ما أموت".

’uĥtik mastu:ri:n ’abl ma ’amu:t] – «Правда? Тысяча поздравлений! Придёт день и я

увижу тебя и твою сестру пристроенными, прежде чем умру). В данном дискурсе

рогативное высказывание ؟""صحيح [sahi:h] (Правда?) служит сигналом внимания

для собеседника, а выражение "ألف مبروك" [’alf mabru:k] (Тысяча поздравлений) –

распространённая формула поздравления среди арабофонов. Девушка Инас ис-

пользует тактику вежливого предостережения, обращаясь к отцу: ""إبعد الشر عنك يا بابا

[bεa:d aš-šarr εannak ya ba:ba:] – «Не накликай беду, папа» и выражает благопоже-

лание: " "أهلل يخلينا ديما فوق راسنا [’alla yiĥalli:na di:man fo: ’ rasna] – «Пусть Аллах все-

гда хранит нас и всё у нас будет хорошо». Героиня фильма использует формулу

вежливого обращения к коммуниканту в стандартной ситуации неформального

общения: "بدك شي قبل ما أنام؟" [biddak ši: ’abl ma ’ana:m] – «Что-нибудь хочешь, пока

я не ушла спать?», на что отец отвечает, не желая утруждать дочь: "بدي سلمتك!"

[biddi salamtik]– «Спасибо, не беспокойся!». В завершении диалога коммуниканты

обмениваются взаимными благопожеланиями, демонстрируя вежливое отноше-

ние друг к другу:

– Спокойной ночи! !تصبح على خير –

– Спокойной ночи! !وإنتي من أهله –

[tisbah εala ĥeir – wa ’inti min ’aћlu]

168

Демонстрация вежливого отношения в речевом поведении носителей русско-

го языка реализуется в рамках функционально-семантического поля вежливости с

помощью стратегических и тактических речевых шагов, конвенционально за-

креплённых в языковом сознании коммуникантов. Для актуализации данной

функции речевого этикета характерно использование лексем, имеющих значение

интенционального и эмоционального состояния почтительности, уважительности,

галантности, корректности и др.

Одним из ярких правил речевого поведения в ситуациях повседневного об-

щения среди русскоязычных коммуникантов является адекватное ситуативным и

социально-узуальным условиям употребление ты/Вы форм обращения. Общение

на «Вы» применяется русскоязычными коммуникантами в следующих случаях: а)

адресат незнаком; б) ситуации общения является официальной; в) необходимо

подчеркнуть вежливое, сдержанное отношение; г) адресат является равным либо

старшим по возрасту, социальному положению [Формановская, с. 244], например:

– Вам что, товарищ?

– Я Нематов. Директор просил зайти.

– Нематов? Сейчас доложу.

Она скрылась за черной строгой дверью. Секретарь вернулась.

– Иван Владимирович вас ждет.

– Юрий Иванович? Рад познакомиться. Пожалуйста, садитесь.

Нематов пододвинул стул.

– Ну что вы, зачем стул, садитесь в кресло, – остановил его директор,– эти

кресла у нас для почётных гостей [66].

В данном примере мы видим, что адресант, начиная общение, обращается к

адресату по имени и отчеству, демонстрируя вежливое отношение: «Юрий Ива-

нович? Рад познакомиться. Пожалуйста, садитесь». Употребление выражений

«рад познакомиться», «пожалуйста, садитесь» свидетельствует о кооперативных

намерениях адресанта. Фраза «ну что вы, зачем стул, садитесь в кресло» подчёр-

кивает усиленно-вежливое отношение к коммуниканту.

169

Однако обращение на «Вы» в русском социуме не всегда обеспечивает веж-

ливость:

– Вы бы помолчали лучше, уважаемая. Черпая новости из подобных газет,

Вы далеко не уедете…

– Ой, ну я Вас умоляю!!! [41].

В этом случае вежливое Вы-обращение включено в грубый контекст ситуа-

ции повседневного общения и поэтому является элементом конфликтного дис-

курса. Ответ «я вас умоляю» – сниженная форма разговорной речи, уместная

только среди «своих». Употреблённая в диалоге с незнакомыми людьми данная

разговорная форма будет носить скорее конфликтный, чем кооперативный характер.

Общение на «ты» в русскоязычной среде применяется: а) по отношению к хоро-

шо знакомому адресату; б) в неофициальной обстановке общения; в) при дружеском,

фамильярном отношении; г) к равному и младшему по возрасту, социальному поло-

жению [Формановская, с. 244]. Известны также следующие употребления формы

«ты» в ситуациях повседневного общения: а) ты – близкое; б) ты – родственное; в) ты

– детское; г) ты – старшее; д) ты – хамское; е) ты – панибратское.

В контексте демонстрации вежливого отношения к собеседнику обращение

на «ты» может означать близость, доверительность взаимоотношений между

коммуникантами:

– Разрешите выполнять задание, товарищ гвардии старший лейтенант?

– Идите! – приказал я и тихо добавил:

– Осторожно, Коля, береги себя и ребят [53].

В данном случае переход на неофициальный тон общения одного из комму-

никантов обусловлен стремлением продемонстрировать доверительность отноше-

ний, несмотря на правила субординации.

Таким образом, местоименный дейксис ты/Вы в речи носителей русского

языка способен регулировать процесс включения и переключения уважительных

и фамильярных, официальных и неофициальных, дружественных и «холодных»

взаимоотношений между интерактантами в ситуациях повседневного общения.

170

Регуляция поведения людей в обществе – функция речевого этикета, реали-

зующаяся с помощью соблюдения его норм и правил с целью прояснения соци-

альных и национально-психологических ролей участников коммуникативного ак-

та, определения коммуникативных стратегий и тактик, применение которых целе-

сообразно в той или иной речевой ситуации. Рассмотрим актуализацию данной

функции речевого этикета на примере употребления обращений в речевом пове-

дении арабофонов и носителей русского языка в ситуациях повседневного общения.

Обращения как в арабском, так и в русском речевых этикетах не играют

определённой синтаксической роли в предложении и могут находиться в начале, в

середине или в конце фразы. Однако различия очевидны на уровне речевого акта

на фоне более широкого использования обращений в арабском речевом этикете,

чем в русском.

В арабском речевом этикете, в отличие от русского, нет различий, между

«ты» и вежливым «Вы». Однако разнообразие специальных лексических средств

позволяет коммуникантам оказать уважение собеседнику или соблюсти суборди-

нацию. Существуют формулы обращения к титулованными особами "جللة الملك" –

«Его Величество король», "سمو األمير" – «Его Высочество (Светлость) принц», فخامة"

Его Превосходительство президент» (в менее официальной обстановке» – الرئيس"

используется обращение "سيادة الرئيس" – «Господин президент») и др. Такие форму-

лы обращения могут содержать слово صاحب" \"صاحبة («владелец», «хозяин»), ко-

торое употребляется с названием титула: " كالمل للةالجصاحب" – «Его Величество ко-

роль», " األمير صاحب السمو" – «Его Высочество (Светлость) принц», "صاحب الفخامة الرئيس"

– «Его Превосходительство президент», "صاحب الدولة" – «Его Превосходительство»

(при обращении к премьер-министру), "صاحب المعالي" – «Его Превосходительство»

(при обращении к министру), "صاحب السعادة" – «Его Превосходительство» (при об-

ращении к послу), "صاحب العزة" (Его Благородие), حبة العصمة"ا"ص – «Уважаемая гос-

пожа» (при обращении к женщине – государственному деятелю, к супруге высоко-

поставленного лица) и др.

171

При обращении к мусульманским духовным лицам употребляются формулы

"فضيلة" Его Священство» (слово» – "صاحب الفضيلة" означает «добродетель»; ср. с

русск. «батюшка», «святой отец»), "صاحب السماحة" – «Его Высочество», к немусуль-

манским религиозным деятелям – "غبطةصاحب ال" – «Его Высокопреосвященство»,

" "صاحب القداسة – «Его Святейшество», "صاحب السيادة" – «Его Преосвященство».

Наиболее употребительными среди арабофонов в ситуациях повседневного

общения являются формулы "سيد" (господин), "سيدة" (госпожа), "آنسة" (девушка,

барышня), ة"حضر" (господин, госпожа), "افندي" (господин), "أستاذ" (господин), "معلم"

(господин, уважаемый, шеф), "دكتور" (доктор), "مهندس" (инженер), "زميل" (коллега),

"حاج" ,(шейх) "شيخ" (хаджи, паломник), "أخ" (брат, «братан»), ""بيه в) ("بك" ,"بيك")

АРДЯ Египта – бек, бей; господин), "زلمة" (в АРДЯ Сирии – приятель, дружище),

– в обращении к иностранцам ;(«в АРДЯ Сирии – брат, «братан) [:ĥayo] "خيو"

"جةواخ" [ĥawa:ğa] (обращение к европейцу), а также ряд заимствований, например,

из английского и французского языков: "مستر" [mister] (господин – в АРДЯ Егип-

та), "مسيو" [musyu] (мосье, господин), "مدموزيل" [madmu:zi:l] – (девушка, барышня),

-и др., использующиеся в диа (госпожа – в АРДЯ Сирии, Ливана) [mada:m] "مادام"

логах на обиходно-бытовую тему при обращении к адресату, имеющему равное

или более высокое социальное положение (Примеры 1, 3), в том числе при обще-

нии по телефону (Пример 2):

Пример 1:

– Вы наша новая соседка, не так

ли? Хотите, я вам помогу что-нибудь

донести?

– Можно… большое спасибо. Я

ваша новая соседка. Я переехала сюда

всего лишь неделю назад.

– Добро пожаловать! Меня зовут

Самира. Я живу в 61-ой квартире

جارتنا الجديدة هنا مش كده؟ تحبي أشيل حضرتك –

معاكي حاجة؟

ممكن .. متشكرة قوي. أنا جارتكو الجديدة. أنا –

جيت هنا من أسبوع بس.

61أهل وسهل .. أنا إسمي سميرة. ساكنة في شقة –

وحضرتك إسمك إيه؟ وإنتي منين؟ قدامك علي طول

172

прямо перед вами. А вас как зовут?

Вы откуда?

См.: Приложение 2, п. 4.

[99, с. 15].

Пример 2:

– Алло. .ألو

– Господин Махмуд Шукри? محمود شكري؟ األستاذ

– Да, вы кто, госпожа? ؟حضرتك، من يافندينعم

– Извените за беспокойство, мы с

вами не знакомы.

ال تؤاخذني على إزعاجك دون سابق معرفة.

– Извините, с кем имею честь…? ؟ العفو ، ممكن أتشرف

– Моё имя не имеет значения, но я

одна из тех тысяч, которые выкладывают

вам свои проблемы.

اإلسم غير مهم ، ولكني واحدة من اآلالف

اللتي يعرضن عليك مشاكلهن ..

– Я к вашим услугам, мадемуазель. آنسةتحت أمرك يا.

«Госпожа», пожалуйста. من فضلك. سيدة

– Я к вашим услугам, госпожа… سيدتيتحت أمرك يا ..

[110].

Пример 3:

– Добро пожаловать, здрав-

ствуйте! Вы оказали нам честь,

Мохаммед Бек.

– Спасибо, уважаемый! Как

дела? Как твоё здоровье?

– Слава Аллаху, у меня всё

отлично. А как ты? Как дети?

– У нас всё хорошо. Жена и

дети передают тебе большой привет.

См.: Приложение 2, п. 5.

. بكيا محمد . أنستنا وشرفتناأهل وسهل ومرحبا –

؟ إزايك وإزاي صحتك .يا بيه هللا يآنسك –

وإزايك انت وإزاي االوالد؟ .انا بخير قوي والحمد هلل –

األوالد بيسلموا عليك إحنا كلنا طيبين بخير. والست و –

. [Тимофеев, Шагаль, с. 87]كتير

173

Помимо "("يا بك") "يا بيه в данном диалоге зафиксировано использование таких

этикетных выражений (АРДЯ Египта), характерных для арабофонов Египта, как

هللا يآنسك" ,«Ты осветил и облагочестил нас» – [annisti:na wa šarrafti:na’] "أنستنا وشرفتنا"

[’alla yaa’ni:sak] – «Аллах тебя осветит», "إزايك وإزاي صحتك" [izzeyak wa izzey sahtak]

– «Как ты, как твоё здоровье?», "انا بخير قوي الحمد هلل" [’ana biĥeir ayi wa-lhamdulilla] –

«Слава Аллаху, у меня всё отлично».

Таким образом, употребление вышеупомянутых формул в речевом поведе-

нии арабофонов связано с подчеркиванием социального статуса адресата и де-

монстрацией вежливости в обстановке официального общения при соблюдении

соответствующей иерархии.

В арабском речевом этикете при обращениях используются частицы

или "يا" : "أيها"

– Дорогая, – сказал он Сальве, – а

ведь ты копия своей матери.

– أنت يا عزيزتي صورة من والدتك.

[’ anti ya εazi:zati su:ra min wa:lidatik]

[111, с. 33; 50, с. 28].

В русской речи звательная форма утрачена:

– Видишь ли, Лена ясная, после вчерашней истории мигрень у меня может

сделаться, а с мигренью воевать невозможно…

– Ладно, в буфете… [7, с. 80].

В арабском примере мы видим использование звательной частицы "يا", в то

время, как в русском коммуникант обращается к адресату без употребления зва-

тельной формы. Лексема «ясная», сопутствующая обращению, отражает опреде-

лённую речевую интенцию адресанта по отношению к адресату. В этой связи

примечательно, что в русском речевом этикете с утратой звательной формы

наблюдается образование особых усечений и удвоений, сопровождающих обра-

щение и употребляющихся в разговорной речи. В одном из фрагментов отечественно-

го кинофильма «Любовь и голуби» мы видим пример подобного обращения:

– Людк, а Людк!

– Что?

174

– Глянь, чё делается… [45].

Обращение «Людк» вместо «Людмила» представляет собой особое усече-

ние, формальный показатель звательности.

В арабском речевом этикете существует множество лексических средств

уважительного обращения к адресату. Так, в воинской среде среди офицеров от

звания «лейтенант» до звания «майор» включительно обычно употребляется об-

ращение ""سيد (господин), от «подполковник» до «генерал» – "سيادة" .

В российской армии обращение «товарищ» является уставным и употребля-

ется ко всем воинским званиям: «Товарищи офицеры! Товарищи солдаты, сер-

жанты и старшины!» (нейтрально-вежливый регистр). Обращение офицеров друг

к другу по званию («лейтенант», «капитан»), рассматривается как дружески-

неофициальное и допустимо в неофициальной обстановке общения. Обращение

«товарищ» используется при обращении к военнослужащим, полицейским в соче-

тании с воинскими званиями: «товарищ лейтенант», «товарищ майор» и т. д. В

повседневном общении допустимо также употребление слова «товарищ» в каче-

стве обращения к незнакомому человеку.

Среди гражданских лиц в ситуациях повседневного общения носителей рус-

ского языка обращения к группе людей дифференцируются в зависимости от ха-

рактеристик адресата и коммуникативной ситуации в целом. В русскоязычной

среде употребляются обращения «товарищ» («товарищ водитель!»), «товарищи!»

(нейтральная форма обращения к группе взрослых), «уважаемые товарищи!»,

«глубокоуважаемые товарищи!» (повышенно-вежливый регистр, официальная си-

туация), «господа!» (нейтрально-вежливый регистр при обращении к иностран-

цам, предпринимателям, высокопоставленным должностным лицам, юристам,

людям творческих профессий).

Обращение «господин», «госпожа», «господа» в современном русском рече-

вом этикете широкого употребления не имеет и может употребляться (обычно с

фамилией: «господин Иванов») в официальной обстановке для демонстрации

уважительного, паритетного характера отношений между коммуникантами, а

175

также в отношении лиц из зарубежных стран в официальных ситуациях. В ситуа-

циях повседневного общения среди носителей русского языка распространены

также формулы «коллеги!» и «друзья!», включённые в дружески-неофициальный

регистр общения и употребляющиеся в качестве обращения к группе единомыш-

ленников [Стернин, 1996, с. 49].

Обращения «гражданин», «гражданка», «граждане», содержат оттенок офи-

циальности и экспрессии, включены в повелительно-доминантный регистр обще-

ния. В повседневной речевой ситуации такие обращения употребляются, чтобы

привлечь внимание аудитории, подчеркнуть гражданскую, патриотическую

направленность говорящего, например: «Граждане! – вибрирующим тонким голо-

сом прокричал он, – что же это делается? Ась? Позвольте вас об этом спросить!

Бедный человек, – Коровьев подпустил дрожи в свой голос и указал на Бегемо-

та, немедленно скроившего плаксивую физиономию, –бедный человек це-

лый день починяет примуса; он проголодался... а откуда же ему взять валюту?»

[7, с. 622]. В данном примере обращение «граждане» обусловлено стремлением

говорящего придать коммуникативной ситуации особую гражданскую значимость.

В арабском речевом этикете широко распространено обращение "دكتور"

[duktu:r] (доктор), причём, не только по отношению к работникам медицины, но и

к другим адресатам в ситуациях повседневного общения для выражения уваже-

ния к собеседнику. В современном речевом этикете русскоязычных коммуникан-

тов обращение «доктор» является редким явлением, устаревает. К врачам сейчас,

как правило, обращаются по имени и отчеству.

Обращение معلم"" [muεallem] (учитель) в повседневном общении арабов упо-

требляется в значении «учитель», «мастер» к представителям среднего класса, а

также, например, в адрес владельца небольшой лавки, таксиста, официанта и др. в

значении «уважаемый».

К учителю в школе, преподавателю в университете употребляется обращение

""أستاذ [’usta:ž] (профессор). Это обращение с выражением уважения применяется

к представителям старшего поколения, не имеющим отношения к сфере образо-

176

вания. В речевом этикете носителей русского языка обращение «профессор», как

и «доктор», выходит из употребления, уступая обращению к адресату по имени и

отчеству.

При обращении по должности используются слова "مهندس" [muћandis] (инже-

нер), а также "شمهندساب" [ba:šmuћandis] (старший, главный инженер), образованное

добавлением к слову "مهندس" турецкого слова "باش" [ba:š] (шеф). Для выражения

уважения данные обращения (наряду с обращением معلم"" [muεallem]) часто адре-

суются водителям в значении «уважаемый», «шеф» (ср. с русск. «шеф», «коман-

дир», «уважаемый» в русском речевом этикете).

При обращении к группе людей арабофоны часто употребляют формулу يا"

"جماعة [ğama:εa] – «Ребята!». Обращаясь к компании молодых людей, арабы Си-

рии, как правило, употребляют формулу شباب" "يا [šaba:b] – «Молодые люди! Ребята!».

В русском речевом этикете, как и в арабском, при актуализации обращений к

молодым мужчинам ключевую роль играет личность адресата: возраст, образова-

ние, социальное положение. В ситуациях повседневного общения можно услы-

шать такие обращения, как «парень», «приятель», «молодой человек», «мужик».

Восприятие адресатом таких обращений зависит от интонации их произнесения,

соответствующей речевой интенции говорящего. Произнесённые с интонацией

раздражения, обиды или упрёка, данные обращения переходят в сферу некоопера-

тивного общения. Обращения «девушка», «молодой человек» употребляются но-

сителями русского языка в качестве обращения к обслуживающему персоналу

различных учреждений, магазинов, ресторанов в рамках нейтрально-вежливого

коммуникативного регистра.

Профилактика конфликтов – одна из функций речевого этикета как системы

ритуализированных нравственных и культурных нормативных стандартов, состо-

ящая в ненасильственном разрешении противоречий между коммуникантами и

предупреждении конфликтных ситуаций.

В случае если участники конфликтной ситуации стараются нивелировать по-

явившееся напряжение, они используют в своих речевых поступках гармонемы –

177

слова с позитивной семантикой. Если же целью интерактантов является достиже-

ние апогея конфликта, то употребляются конфликтемы, представляющие собой

«слова, действия, которые могут привести к конфликту, вызывают возмущение,

ярость, злость и другие отрицательные, эмоциональные состояния» [Конфликто-

логия, с. 289]. Выбор конфликтем или гармонем зависит от неречевых целей, ко-

торые преследует адресант сообщения.

Использование синтонов (психологических поглаживаний) – элементов об-

щения, обеспечивающих создание здоровой психологической атмосферы (синто-

нии) для речевого взаимодействия – также является инструментом речевого эти-

кета для профилактики конфликтов в общении арабофонов и носителей русского

языка. Такими речевыми элементами в общении являются формулы выражения

благодарности, комплемента, сочувствия, соболезнования, извинения и др. Ти-

пичные для арабофонов выражения благодарности и комплимента и их русские

эквиваленты приведены в следующих таблицах:

Формулы выражения благодарности

Арабские Русские

ى ...إنني أشكركم كثيرا عل Я Вам очень благодарен за…

Позвольте выразить благодарность أعبر عن الشكر إسمحو لي أن

Фирма выражает благодарность сотрудникам الشركة تشكر موظفيها

Большое Вам спасибо شكرا جزيل لكم

Я просто не знаю, как Вас благодарить أشكركم إنني ال أعرف كيف

Формулы выражения комплемента

Арабские Русские

Очень приятно было познакомиться فرصة سعيدة

Мне вдвойне приятно وأنا أسعد

Вы такой молодец وهللا حضرتكم شاطر جدا

178

Вы прекрасный собеседник حضرتكم محاور رائع

Вы отличный организатор حضرتكم منظم ممتاز

Вы великий человек أنت رجل عظيم

Выражение коммуникантами в ходе общения положительных оценок, знаков

уважения, признательности и благодарности, комплиментов, извинения, правдивости

и откровенности в рамках следования принципам кооперативного взаимодействия ак-

туализирует функцию речевого этикета по профилактике конфликтов.

Ярким проявлением солидарности с собеседником является использование

арабофонами и носителями русского языка формул сочувствия, соболезнования и

утешения, некоторые из которых приведены ниже в таблицах:

Формулы выражения соболезнования

Арабские Русские

Позвольте выразить глубокие соболезнования إسمحو لي بأن أعبر عن التعازى العميقة

Приносим вам искренние соболезнования نتقدم بخالص العزاء والمواساة

Я вам сердечно соболезную أشاطر ببالغ الحزن واألسي

Разделяю ваше горе أشارك حزنكم

Какое несчастье يا له من الحزن

Формулы выражения сочувствия, утешения

Арабские Русские

Искренне сочувствую أعني ببالغ الحزن واألسي

Как я вас понимаю لدرجة كم أفهم عليكم

ئ يكون علي ما يرامكل ش Все будет в порядке

Крепись شجد خيلك

حياتك لبقية فيا Жизнь продолжается

179

Использование тактики извинения является одним из распространённых спо-

собов актуализации функции профилактики конфликтов в речевом этикете арабов

и связано с реализацией принципа милосердия, нравственные истоки которого

восходят к понятиям прощения и великодушия в тексте Корана: " غفورا رحيماو "كان هللا –

«Аллах – Прощающий, Милосердный» (33:5) [116, с. 531], " فإن تابا وأصلحا فأعرضوا عنهما إن

ابا رحيما كان تو "هللا – «Если они раскаются и станут поступать праведно, то оставьте их,

ведь Аллах – Принимающий покаяния, Милосердный» (4:16) [Там же, с. 95].

В повседневном общении арабофонов Сирии и Ливана распространены сле-

дующие формулы извинения: ""عفوا، آسف، متآسف، ال مؤاخذة – «Извините, простите»;

"ارجوك تتقبل اعتذاري" – «Прошу вас принять мои извинения»; "أنا ما كانش قصدي" – «Я

не хотел»; " ;«Я не прав» – "الحق على متأسف إذا تأخرت" " – «Извините, если опоздал»;

;«Простите, если побеспокоил» – "متآسف إذا أزعجناك" – الشغل" عط لناك عنإذا "متأسف

«Простите, что я оторвал вас от работы» и др.

Актуализация функции профилактики конфликтов не всегда приводит к

желаемому перлокутивному эффекту и зависит от коммуникативной ситуации.

Рассмотрим употребление тактики извинения в речевом поведении арабофонов

на примере одного из эпизодов романа Н. Махфуза «Осенние перепела», в ко-

тором главный герой Иса беседует со своей бывшей любовницей Рири:

– Я жду тебя – сказал он с мольбой в

голосе, – нам нужно поговорить…

Рири продолжала идти, делая вид, что

все это ее не касается. Тогда Иса преградил

ей дорогу.

– Скажи мне только: она моя дочь?

– Отстань, иначе я позову полицию…

– Она – моя дочь, да, да! Я знаю все…

– Слышишь, я позову полицию…

أنا منتظر ومعظب وال بد أن نتكلم.. –

و سارت دون أن تجيبه فاعترض طريقها قائال:

– هى إبنتي ، قولي لي ذلك علي األقل..

قالت بحدة:

!سانادي البوليس –

عرفت الحقيقة كلها.. !هى إبنتي –

أال تسمع؟ !سانادي البوليس –

نادي الرحمة والصفح. بل –

180

– Будь великодушной, прости меня…

Рири резко оборвала его:

– Тебя убить мало, не то что прощать…

فهددته بسبابتها قائلة:

– أنت تستحق الحرق ال الصفح..

[111, с. 190–191; 50 с. 108–109].

В данном диалоге коммуникант реализует функцию профилактики кон-

фликтов в речевом общении с помощью тактики извинения: " بل نادي الرحمة والصفح "

– «Будь великодушной, прости меня». Попытка разрешения семейного конфликта

заканчивается коммуникативной неудачей для одного из участников диалога: " أنت

" تستحق الحرق ال الصفح – «Тебя убить мало, не то что прощать» отвечает девушка,

окончательно подчеркнув своё намерение остаться в зоне конфликтного общения по

отношения к Исе. В приведённом примере условия коммуникативной ситуации ока-

зали непосредственное воздействие на ход коммуникативного акта и его завершение.

Среди разнообразных жанровых форм, обслуживающих сферу речевого эти-

кета носителей русского языка, особо выделяется извинение. Спектр языковых

возможностей данной жанровой формы обусловливается её спецификой как пер-

формативного высказывания и коммуникативной ситуацией, в которой она реали-

зуется. В речевом поведении носителей русского языка извинение актуализирует-

ся с помощью стандартных формул.

В современном языковом пространстве носителей русского языка употреб-

ляются следующие формулы извинения: «извините!», «простите, пожалуйста!»

(наиболее нейтральные), «покорнейше прошу извинить меня!» (архаичная форму-

ла, часто используемая представителями старшего поколения), «виноват!» (тра-

диционная речевая формула извинения представителей силовых структур: армии,

полиции и т. п.), «пардон!», «экскьюз ми!», «сори!» (шутливые заимствования,

уместные в неформальной обстановке), «извиняюсь!» (просторечная формула) и др.

Пример реализации тактики извинения мы видим в одном из фрагментов ки-

нофильма «Собачье сердце», в котором профессор Преображенский обращается к

доктору Борменталю:

181

–… Голубчик, я иногда на вас ору на операциях. Уж простите стариковскую

вспыльчивость. В сущности, я ведь так одинок… [82]. В данном примере комму-

никант ссылается на смягчающее вину обстоятельство, причину, достаточную

для оправдания.

В некоторых случаях вина возлагается на вмешательство нечистой силы. То-

гда в высказываниях-извинениях употребляются такие оправдания, как: «бес (ме-

ня) попутал», «враг (меня) попутал», «грех попутал», «лукавый попутал», «нечи-

стый попутал». В повседневном военном дискурсе данная тактика реализуется

посредством словоформ «исправлюсь!», «виноват, исправлюсь!».

Использование тактики извинения арабофонами и носителями русского язы-

ка является одним из важнейших речевых приёмов в рамках реализации профи-

лактики конфликтов и организации кооперативного взаимодействия.

Итак, современный речевой этикет носителей арабского и русского языков

опирается на многовековые традиции и имеет свою специфику, отражающую со-

циально и национально обусловленные правила речевого поведения в различных

ситуациях официального и неофициального общения, особенности функциониро-

вания арабского и русского языков в условиях арабоязычной и русскоязычной

языковых ситуаций. Формулы этикета отличаются чертами изоморфизма – в це-

лом сходством принятых в обществе правил речевого поведения, номенклатуры

базовых формул речевого этикета, и алломорфизма – различием в формах реали-

зации норм речевого этикета в рамках фатической функции языка: сниженной ро-

лью фатики у русскоязычных коммуникантов (более лаконичной реализацией

формул этикета) и повышенной ролью фатического общения у арабофонов

(например, длительной процедурой установления психологического контакта в

начале общения), реализацией норм речевого этикета на фоне высокой экспрес-

сивности речевого поведения у арабофонов, более широким (по сравнению с рус-

скоязычными собеседниками) использованием обращений и религиозной лексики,

в чём ярко проявляются лингвокультурологические особенности речи, её функци-

182

онально-стилистические характеристики, отражённые в языковой картине мира

арабов и русскоязычных коммуникантов.

ВЫВОДЫ

1. В результате комплексного анализа речевого поведения языковой лично-

сти, как арабоязычной, так и русскоязычной, мы установили, что речевые интен-

ции реализуются посредством использования в речевом общении определённого

набора языковых средств, относящихся ко всем уровням языка, в стандартных и

нестандартных речевых ситуациях в рамках стратегий и тактик кооперативного и

некооперативного общения, которыми необходимо владеть для осуществления

успешного речевого общения. Субъекты коммуникации для достижения намечен-

ной позитивной перлокутивной цели руководствуется определёнными коммуни-

кативными правилами – максимами (количества, качества, отношения, такта, ве-

ликодушия, одобрения и др.). Выявлено, что в речевом поведении арабофонов и

носителей русского языка отражаются национально-культурные и индивидуаль-

но-психологические характеристики арабской и русской языковых личностей, по-

рождённые и детерминированные принадлежностью к определённой лингвокуль-

турной общности.

2. В результате исследования выявлено, что отражение посредством фра-

зеологизмов особенностей менталитета в речевом поведении носителей арабского

и русского языков имеет как некоторое сходство (на фоне таких черт, как: общин-

ность и соборность, духовность и религиозность [последнее гораздо сильнее вы-

ражено у арабофонов], чувство благоговения к лидеру, гостеприимство, общи-

тельность, уважение и почитание старших, отзывчивость, дух взаимопомощи и

помощь ближнему, неторопливость, рассудительность и неспешность, необяза-

тельность и лень, эмоциональность и взрывной характер, беспечность, бытовая

импульсивность, историческая терпеливость, верность традициям, терпение и не-

прихотливость, готовность к самопожертвованию, великодушие), так и относи-

тельные различия (на фоне таких черт, как: религиозный фатализм, уважение вла-

183

сти и силы, готовность к борьбе за веру, предприимчивость, уважение частной

собственности, честь как высшая духовная ценность, приоритет семьи и любовь к

детям – у арабофонов; потребность в идеалах, стремление жить по правде, широта

души, приоритет духовного перед материальным, закононебрежение, привычка к

труду, патриотизм, способность к подъёму и подвигу – у русскоязычных комму-

никантов).

Как арабская, так и русская речь отличаются высокой насыщенностью упо-

мянутыми средствами, однако арабская языковая личность отличается повышен-

ной экспрессивностью, экспансивностью и импульсивностью речевого поведения

ввиду её психолингвистических характеристик, проявляющихся в условиях диг-

лоссии. Сопоставление основных отражённых в речевом поведении черт ментали-

тета арабофонов и носителей русского языка с целью выявления их сходств и раз-

личий носит достаточно приблизительный характер в силу многообразия и неод-

нозначности национально-культурных, религиозных, социальных и психологиче-

ских характеристик коммуникантов.

3. Сопоставив фразеологизмы, имеющие единую семантическую компоненту

в арабско-русской паре языков и оценивая национальное своеобразие их употреб-

ления, мы пришли к выводу о том, что они могут иметь сходства и различия: сов-

падать друг с другом на уровне лексико-грамматической структуры полностью

или лишь частично, а также совсем не совпадать (иметь различную образную ос-

нову), в чём ярко проявляются лингвокультурологические особенности арабской

и русской речи, её функционально-стилистические характеристики, отражённые в

языковой картине мира арабов и русскоязычных коммуникантов.

4. Рассмотрев тропы, фигуры речи и другие изобразительно-выразительные

средства, употребляющиеся в арабской и русской речи, мы установили, что они

ярко характеризуют речевое поведение языковой личности, отражая черты нацио-

нального менталитета, национально-культурную специфику определённого язы-

кового коллектива. Как арабская, так и русская речь характеризуются высокой

184

насыщенностью упомянутыми средствами, при этом арабская языковая личность

отличается повышенной экспрессивностью.

5. В ходе исследования установлено, что феномен карнавализации речи ярко

проявляется в современном игровом пространстве как арабского, так и русского

языков, отражая лигвокреативные потенции конкретной языковой личности с её

национальным характером, картиной мира и культурными ценностями. В резуль-

тате анализа реализации языковой игры в коммуникативном поле носителей араб-

ского и русского языков, мы пришли к выводу о том, что она присуща как араб-

ской, так и русской культуре и является универсальным феноменом, отражающим

национальный менталитет представителей арабско-русской пары языков. К осо-

бенностям порождения языковых игр у арабов можно отнести их реализацию в

условиях двуязычия в арабском социуме.

6. В результате анализа особенностей использования кинетических средств,

сопровождающих речь носителей арабского и русского языков, мы установили,

что их реализация происходит в условиях различных языковых ситуаций, истори-

чески сложившихся соответственно в арабоязычном и русскоязычном ареалах, и

выявили ряд сходств и различий в практической реализации этих средств, обу-

словленных этносоциокультурными и психологическими особенностями предста-

вителей двух разных лингвокультур, а именно: установлено сходство жестов № 1

(в целом), 2, 5, 6; № 16–20 (36% проанализированного фактического материала) и

различие жестов № 3, 4, 7–15; № 21–25 (64% проанализированного фактического

материала). Речевое поведение арабов в целом сопровождается более энергичной

жестикуляцией, нежели жестикуляция, сопровождающая речь русскоязычных

участников общения.

7. В процессе анализа подтверждено положение о том, что средства фонации,

являющиеся одним из компонентов невербальной коммуникации, сопровождаю-

щих арабскую и русскую речь, обладают значительным экспрессивным и эстети-

ческим потенциалом, способны оказывать мощное эмоционально-

психологическое воздействие на реципиента и отличаются сходством в использо-

185

вании своих свойств как особых просодических характеристик, не имеющих

смыслоразличительной функции и выражающих экспрессивные состояния, и раз-

личием – в инвентаре и звуковых особенностях фонации арабофонов и русско-

язычных коммуникантов, что обусловлено, в частности, консонантизмом арабского

языка (в отличие от более вокалического русского) на фоне реализации фарингальных,

эмфатических, межзубных согласных звуков, отсутствующих в русском языке.

8. Сопоставив арабские и русские графические средства, способствующие

реализации речевого поведения арабо- и русскоязычных коммуникантов, мы

выявили сходства (наличие знаков препинания, использование различных

шрифтов / почерков, средств графической образности, фигурного текста, графиче-

ского изображения фонетической редупликации) и различия (в арабской графике:

использовние консонантного арабского письма – арабской вязи, направление

арабского письма – справа налево, отсутствие переноса слов, знаков ударения,

апострофа, дефиса как знака переноса и соединения составных слов, заглавных

букв, букв для обозначения гласных звуков, разное оформление кавычек и

многоточий, наличие нескольких графических форм буквы в зависимости от её

позиции в слове, а также более широкая, по сравнению с русской, сфера

реализации художественно-декоративной функции традиционной каллиграфии,

которая ещё в древности приобрела сакральный смысл и в силу запрета на изоб-

ражение живых существ явилась основой художественного творчества арабов-

мусульман; в русской графике: использование консонантно-вокалического кирил-

лического письма, наличие знаков переноса и ударения, апострофов, дефисов,

пробелов, заглавных букв, букв для обозначения гласных звуков) в реализации

этого паралингвистического средства. Посредством графических средств осу-

ществляется реализация ментальных черт, лингвокультурологических характери-

стик арабской и русской языковых личностей, передаётся колорит национальной

культуры, оказывается экспрессивно-психологическое воздействие на реципиента.

186

9. Выявлено, что современный речевой этикет носителей арабского и русско-

го языков опирается на многовековые традиции и имеет свою специфику, отра-

жающую социально и национально обусловленные правила речевого поведения в

различных ситуациях официального и неофициального общения, особенности

функционирования арабского и русского языков в условиях арабоязычной и рус-

скоязычной языковых ситуаций. Формулы этикета отличаются чертами изомор-

физма – в целом сходством принятых в обществе правил речевого поведения, но-

менклатуры базовых формул речевого этикета, и алломорфизма – различием в

формах реализации норм речевого этикета в рамках фатической функции языка:

сниженной ролью фатики у русскоязычных коммуникантов (более лаконичной

реализацией формул этикета) и повышенной ролью фатического общения у ара-

бофонов (например, длительной процедурой установления психологического кон-

такта в начале общения), реализацией норм речевого этикета на фоне высокой

экспрессивности речевого поведения у арабофонов, более широким (по сравне-

нию с русскоязычными собеседниками) использованием обращений и религиоз-

ной лексики, в чём ярко проявляются лингвокультурологические особенности ре-

чи, её функционально-стилистические характеристики, отражённые в языковой

картине мира арабов и русскоязычных коммуникантов.

187

ГЛАВА III. СОЦИАЛЬНО-КОММУНИКАТИВНЫЕ, НАЦИОНАЛЬНО-

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ РОЛИ И РЕЧЕВЫЕ ПОРТРЕТЫ АРАБСКОЙ И РУС-

СКОЙ ЯЗЫКОВЫХ ЛИЧНОСТЕЙ

§ 1. Коммуникативные роли арабской и русской языковых личностей

Теория ролей, основоположниками которой считаются американский соци-

альный психолог Дж. Мид и антрополог Р. Линтон, обобщившие результаты ис-

следований европейских и американских учёных, занимавшихся изучением осо-

бенностей поведения человека и акцентирующих своё внимание на процессах

межличностного взаимодействия, появилась в конце XIX века в качестве одного

из возможных подходов к изучению языковой личности.

Известно, что каждая языковая личность в процессе общения наделена ком-

муникативными, социальными и психологическими ролями, создающими вариа-

тивность речевых поступков коммуникантов. Коммуникативная роль, по

Н.И. Формановской, определена позицией участников коммуникативного акта,

исполняющих роли: 1) говорящего (адресанта); 2) слушающего (адресата); 3)

косвенного адресата как активного участника общения; 4) наблюдателя как пас-

сивного участника общения [Формановская, 2007, c. 157]. При этом говорящий

несёт в своих речевых поступках определённые мотивы и цели, выражая интен-

ции, эмоции, оценки и отношения.

Как отмечает Э.Н. Мишкуров, дискурсивная деятельность отправителя со-

общения проявляется «…в виде трех ипостасей – конструировании соответству-

ющих речевых произведений, в которых синхронно реализуются коннотативно

окрашенные языковые средства для манифестации социально ориентированных

прагматических установок адресанта в интерактивном общении с адресатом и со-

циоконтентном анализе реактивных речепроизведений адресата и корректировки

манеры ответного речевого и поведенческого реагирования на высказывания и

действия адресата» [Мишкуров, 2007, с. 14].

188

Роль слушающего заключается в принятии сообщения, декодировании его

смысла в соответствии с когнитивными правилами, интерпретации подтекста,

пресуппозиции, совершении импликаций. При этом реципиент субъективно ин-

терпретирует значения знаков на основе владения языковой системой, целей, знаний,

психологических установок, коммуникативного опыта, представления о действитель-

ности, а не просто реагирует на адресованные ему знаки [См.: Сидоров, 2007, с. 23].

С позиции коммуникативных ролей различают прямоадресованный дискурс

и опосредованный, адресатоориентированный (прототипический) и адресантно-

ориентированный (аутогенный) [Шеловских, с. 9].

Рассмотрим и сопоставим исполнение коммуникативной роли говорящего и

слушающего, реализуемой арабофонами и носителями русского языка в ситуациях

повседневного общения (здесь и далее перевод Ситуаций, Примеров наш. – А.К.).

Ситуация 1. Коммуникативную роль говорящего можно рассмотреть на

примере эпизода из романа Н. Махфуза "السمان والخريف" (Осенние перепела), в ко-

тором главный герой Иса случайно встречает старого знакомого:

مساء الخير يا أستاذ عيسى ، أو صباح الخير –

فقد إنتصف الليل منذ دقائق!

رمقه بنظرة باردة علي ضوء مصباح غير قريب

وقال:

صباح الخير ، من حضرتك؟! –

ال شك أنك تذكرني! –

فقال عيسى مصطنعا الدهشة:

آسف جدا ، من حضرتك؟! –

ت عارف وأنا "أنفضحك ضحكة كأنها تقول

.عارف"

– Добрый вечер, господин Иса, хотя

лучше сказать, доброе утро! Смотрите,

ещё немного – и ночь кончится!

Иса взглянул на соседа, едва освещённого

слабым светом уличного фонаря, и холод-

но ответил:

– Доброе утро. Но кто вы?

– Неужели вы забыли меня?

– Очень сожалею, – пробормотал Иса,

разыгрывая крайнее удивление.

Молодой человек рассмеялся.

– Самым последним забывают своего

врага!

189

ثم قال:

الخصم هو آخر من تنسى! –

"؟ال أفهم شيئا –

[111, с. 195; 50, с. 111].

– Не понимаю вас.

Ситуация 2. Исполнение роли говорящего русскоязычным коммуникантом

рассмотрим на примере одного из эпизодов романа И. Ильфа и Е. Петрова «Две-

надцать стульев»:

– Возмутительные порядки, – трусливо забормотал Ипполит Матвеевич, –

форменное безобразие! В милицию на них нужно жаловаться.

Остап молчал.

– Нет, действительно это ч-черт знает что такое! – продолжал горячиться Во-

робьянинов. – Дерут с трудящихся втридорога. Ей-богу!.. За какие-то подержан-

ные десять стульев двести тридцать рублей. С ума сойти…

– Да, – деревянно сказал Остап.

– Правда? – переспросил Воробьянинов? – С ума сойти можно!

– Можно [36, c. 160].

В данном диалоге мотивация речевого поступка говорящего обусловлена

потребностью оправдать себя перед адресатом и выражается в дальнейшем по-

следовательном развёртывании речевой активности в ходе коммуникативного ак-

та с помощью высказываний «возмутительные порядки», «форменное безобразие!

В милицию на них нужно жаловаться». Говорящий ориентируется на действи-

тельность, отражающуюся в его высказывании и выбирает стилистический суб-

код, соответствующий сложившейся коммуникативной ситуации на фоне исполь-

зования тактики возмущения, проявляющейся в таких высказываниях, как: «Нет,

действительно это ч-черт знает что такое! Дерут с трудящихся втридорога. Ей-

богу!.. За какие-то подержанные десять стульев двести тридцать рублей. С ума

сойти…». Адресант также использует тактику переспросов и повторов: «Прав-

да?», «С ума сойти можно!», наделённую экспрессивным компонентом.

190

Роль слушающего в процессе общения может исполняться коммуникантами в

виде следующих реакций: 1) согласующиеся реакции (приветствие – приветствие); 2)

совпадение антиципаций партнеров (упрёк – извинение); 3) конкурирующая реакция

(упрёк – упрёк); 4) отсроченная реакция (упрёк – переспрос); 5) корректирующая ре-

акция («вы не совсем правы»); 6) игнорирующая реакция [Сухих, с. 2].

Ситуация 3. Рассмотрим реализацию роли слушающего на примере одного

из фрагментов сирийского кинофильма "حب للحياة"(«Любовь к жизни»), где девуш-

ка Инас беседует с матерью, которая ушла из семьи к новому мужу, а теперь

тщетно ищет понимания у дочери (АРДЯ Сирии):

– Инас, Инас, Инас! – !إيناس ، إيناس ، إيناس

– Да. – .نعم

– Вот как встречаешь ты свою мать? – هيك بتستقبلي أمك؟

– Свою мать? После всего того, что ты сделала? – مي؟ بعد كل إللي عملتيه؟أ

– Ладно, давай постараемся понять друг друга… – ... طيب ، تعالي لنتفاهم

– Спасибо, я очень обрадовалась. – .شكرا ، إنبسطت كتير

– Прошу тебя, нам надо понять друг друга. – . أرجوكي ، الزم نتفاهم

– Нам не о чем договариваться… Честь имею! – ما في شي نتفاهم عليه ... عن

إذنك!

См.: Приложение 2, п. 6, ситуация 3. [138].

В рассматриваемом примере мы видим исполнение роли слушающего в виде

конкурирующей реакции (упрёк-упрёк):

– Вот как встречаешь ты свою мать? – هيك بتستقبلي أمك؟

– Свою мать? После всего того, что ты сделала? – أمي؟ بعد كل إللي عملتيه؟

[ћe:k btista ’bili ’ummik ’ummi baεad kulli ’lli εameltiћ]

Далее коммуникант использует тактику уговора в рамках стратегии коопера-

тивного взаимодействия, говоря: طيب ، تعالي لنتفاهم" " [tayyib taεa:li linitfa:ћam] (ладно,

давай постараемся понять друг друга); أرجوكي ، الزم نتفاهم"" [’arğu:ki la:zim nitfa:ћam]

(прошу тебя, нам надо понять друг друга). Адресат отвечает с сарказмом в голо-

се: شكرا ، إنبسطت كتير" " [šukran ’inbasatti kti:r] (спасибо, я очень обрадовалась) и за-

191

вершает беседу фразой с интонацией, не терпящей возражений: " ما في شي نتفاهم عليه ... عن

.(нам не о чем договариваться… честь имею) [ma fi ši nitfa:ћam εaleiћ εan ’iznik] إذنك"

Ситуация 4. В приведённом ниже коммуникативном акте между носителями

русского языка происходит совпадение антиципаций партнеров:

– Да ну тебя, Аська, – Юра расстроенно махнул рукой, – никогда не дашь

удовольствие получить. Я-то хотел тебя порадовать, а ты...

– Извини, так получилось [48].

В рассматриваемом фрагменте диалога героиня использует тактику извине-

ния в ответ на упрёк адресанта, действуя в рамках принципов кооперативного

общения и реализуя один из видов реакций слушающего на высказывание гово-

рящего. Стилистическая дифференциация языковых средств адресата определена

ты-формой этикетного извинения «извини», так как диалог происходит в неофи-

циальной обстановке.

Как отмечает Н.И. Формановская, «всякая речь адресована» (даже в редких

случаях самоадресации), однако наличие адресата в речевом произведении скорее

постулируется. Общение же, в отличие от речи, предполагает активность адресата

[Формановская, 2007, с. 174]. Адресат является таким же активным участником

коммуникации, как и адресант, так как от его коммуникативной реакции зависит

продолжение коммуникативного акта. Во время общения между адресантом и ад-

ресатом происходит постоянная смена коммуникативных ролей. Так, выделяются

три ипостаси адресата как активного субъекта коммуникации: соавтор дискурса,

интерпретатор коммуникативного продукта и смена коммуникативной роли адре-

сата на адресанта.

Природа общения как коммуникативного взаимодействия определяется адре-

сатом. Адресат как субъект восприятия, понимания и интерпретации дискурса ин-

вертирован с адресантом – автором сообщения.

С позиций невольного соавтора текста адресат может классифицироваться

как внедиалоговый, прогнозируемый, массовый публичный конкретизированный,

единичный конкретный [Там же, c. 157].

192

Внедиалоговый адресат проявляется в ходе обращения коммуниканта к богу,

высшим силам, покойнику, во время самоадресации или адресации сообщения не

отвечающему реципиенту и характеризуется отсутствием речевых экспектакций.

Рассмотрим речевые ситуации проявления внедиалогового адресата в рече-

вом поведении арабофонов и носителей русского языка.

Ситуация 5. Исполнение коммуникативной роли внедиалогового адресата в

повседневном речевом общении арабофонов находим в одном из фрагментов еги-

петского кинофильма الزمة" "يوم ما لوش («Ненужный день»), в котором героиня

привела своего жениха Яхью на кладбище к могиле отца. Молодые по очереди

обращаются к усопшему со следующими словами (АРДЯ Египта):

– Папа, я очень скучаю по тебе.

Я верила, что ты сегодня со мной. Но

сегодня день свадьбы. Я пришла,

чтобы представить тебе жениха.

بابا ، إنت وحشتني قوي . أنا كنت بعتقد أنك معي –

النهارده. بس النهارده يوم فرح. انا جيت من خصوص

علشان اقدم لك العريس.

– Добрый вечер, дядя. Перед

Вами Яхья, работающий бухгалте-

ром в Абу-Даби. Дядя, ты для меня

как сам отец вместе с нами сегодня.

Да он и недалеко от Вас: две-три

улицы. Да смилуется над Вами Ал-

лах! Воистину, мы принадлежим Ал-

лаху и к Нему вернёмся.

مساء الخير يا عمي. معك حضرتك يحيي ، بيشتغل –

يكون عمي كنفس بابا كمنيمحاسب بأبو ظبي . وانا

معنا النهارده . بس هو يعني مش بعيد عن حضرتك:

.شارعين تلتة . هللا يرحمكم وإن ا هلل وإن ا إليه راجعون

[142] .

См.: Приложение 2, п. 7, ситуация 5.

В данном диалоге внедиалоговость адресата обусловлена отсутствием рече-

вых экспектаций со стороны адресантов. Один из коммуникантов в конце своего

высказывания ровным, спокойным тоном произносит фразу: هللا يرحمكم وإن ا هلل وإن ا إليه "

Да смилуется» – [alla: yarhamkum wa ’inna lilla: wa ’inna ’ileiћi ra:giεu:n’] راجعون"

над Вами Аллах! Воистину, мы принадлежим Аллаху и к Нему вернёмся», что

указывает на степень религиозности адресанта и связь с традицией, восходящей к

193

тексту Корана: " نا إليه راجعون " الذين إذا أصابتهم مصيبة قالوا إنا لله وا – «…которые, когда их

постигает беда, говорят: “Воистину, мы принадлежим Аллаху и к Нему вернем-

ся”» (2:156) [Там же, с. 27].

Ситуация 6. В повседневном речевом общении носителей русского языка

коммуникативную роль внедиалогового адресата отмечаем в сообщении, адресу-

емом усопшему: «Витенька мой, бедный ты мой, родной, что же ты натворил, за-

чем? Снова весна без тебя... Ты жди меня... Помню все дни с тобой…» [63]. В

этом примере адресант сообщения не ожидает ответной реакции со стороны адре-

сата, что говорит о его внедиалоговости.

Адресат, с которым автор сообщения вступает в опосредованное дистантное

общение является прогнозируемым. При этом под образом адресанта можно по-

нимать имплицитно или эксплицитно отраженную в тексте информацию об об-

щих свойствах отправителя, а под образом адресата – имплицитно или экспли-

цитно отражённую в сообщении информацию об общих характеристиках получа-

телей, на которых ориентирован дискурс.

Ситуация 7. Рассмотрим проявление прогнозируемого адресата в речевом по-

ведении арабофонов на примере одного из эпизодов кинофильма "النظارة السوداء" («Чёр-

ные очки»), в котором инженер Омар, придя домой, начинает писать книгу о том, как

он на одной вечеринке повстречал девушку Мади, носившую чёрные очки (АЛЯ):

Я никогда не был любителем ве-

черинок. Но судьба занесла меня

именно на эту вечеринку, где я встре-

тил именно эту девушку… Чёрные

очки всего лишь маска, за которой

прячется ненасытное животное, посе-

лившееся в женском теле…

لم أكن من هواة الحفلت ولكن االقدار هى التي

ساقتني إلى هذا الحفل بالذات أللتقي بهذه الفتاة

النظارة السوداء ما هى إال قناع يخفي وراءه بالذات..

حيوان شره يعيش في جسد إمرأة ...

[141].

В рассматриваемом примере автор текста надеется вступить с адресатом (ги-

потетическими читателями) в опосредованное дистантное общение. Дискурс ад-

194

ресата ориентирован преимущественно на представителей молодого поколения

или людей среднего возраста, способных адекватно воспринимать художествен-

ный текст.

Ситуация 8. В речевом поведении носителей русского языка прогнозируе-

мый адресат может проявиться следующим образом. В «Занимательной орфогра-

фии» М.В. Панова автор ведёт диалог с выдуманным персонажем:

«Я говорю:

– Вот какая неясность, Иван Семеныч. Я про пиктограмму думаю. В одних

книжках написано, что пиктограмма всегда должна быть наглядной, она рисует

предмет…

– Конечно. Как же иначе? Тут сомнений нет, – решительно сказал По-

лупшенный.

– А в других книжках сказано, что у пиктограммы важно другое. Она не свя-

зана с определенным словом, ее можно прочесть по-разному.

– Именно так! Сознайся, что это убедительно! – воскликнул Полупшенный»

[64, с. 13]. В данном примере адресат является прогнозируемым, так как автор со-

общения вступает с ним в опосредованное дистантное общение, используя выду-

манный персонаж.

Публичный конкретизируемый адресат характеризуется обобщённой комму-

никативной ролью для множества получателей дискурса. Эту роль могут испол-

нять участники конференции, митинга, родительского собрания, представители

учебной аудитории, офицерского собрания.

Рассмотрим и сопоставим проявление публичного конкретизируемого адре-

сата в повседневном общении арабофонов и носителей русского языка.

Ситуация 9. Проявление данного типа адресата мы видим в одном из фраг-

ментов сирийского кинофильма, в котором учитель истории Назих читает лекцию

своим ученикам (АЛЯ):

– Итак, с Аравийского полуост- إذا ، من الجزيرة العربية إنطلقت الفتوحات العربية –

195

рова начались древние арабские заво-

евания, которые распространились на

восток до границ Китая, затем на се-

вер за горы Торос, а потом на запад в

направлении Египта, пока не достиг-

ли Атлантического океана. Арабская

империя, таким образом, протянулась

от границ Китая на востоке до Атлан-

тического океана и Испании на западе.

القديمة وإتجهت شرقا إلى حدود الصين ثم شماال إلى ما

بعد جبال طورس ثم إنطلقت باتجاه مصر غربا حتى

فاإلمبراطورية العربية وصلت حدود المحيط االطلسي.

إذا إمتدت من حدود الصين شرقا إلى المحيط االطلسي

.[138]وإسبانيا غربا

В данном примере коммуникативную роль публичного конкретизируемого

адресата исполняют ученики школы, слушающие лекцию учителя. В своем рече-

вом поведении адресант использует информативную стратегию.

Ситуация 10. В повседневном общении русскоязычных коммуникантов про-

явление публичного конкретизируемого адресата можно рассмотреть на следую-

щем примере:

– Товарищи офицеры! Мы с вами сегодня обсуждаем проступки, совершен-

ные нашим сослуживцем, командиром пятой роты, старшим лейтенантом Доро-

ниным Александром Владимировичем [85, с. 5].

Здесь публичным конкретизированным адресатом являются офицеры, при-

сутствующие на собрании, реализующие обобщённую коммуникативную роль.

Единичный конкретный адресат может выступать в контактном непосред-

ственном общении, а также в дистантном опосредованном в таких жанрах, как

посвящение, послание, эпистола, эпиграмма [Формановская, 2007, c. 176]. Рас-

смотрим и сопоставим коммуникативную роль единичного конкретного адресата

в повседневном общении арабофонов и носителей русского языка.

Ситуация 11. Выражение единичного конкретного адресата в речи русско-

язычных коммуникантов отмечаем в следующем диалоге, происходящем на вокзале:

– Вы мне по ошибке продали вчерашний билет, – говорю кассирше, – а мне ну-

жен сегодняшний. Для родственника.

196

– Никакой ошибки нет, – отвечает она, – на билете проставлено сегодняшнее

число.

– А рейс указан семнадцатый.

– Ну и что? Этот билет мне кто-то вчера по телефону заказал, а сам не при-

шёл. Я число исправила, а про рейс забыла [77, с. 47].

В данном примере кассирша выступает в роли единичного конкретного адре-

сата, реализуя её в контактном непосредственном общении. Адресант выбирает

этикетную вы-форму обращения, подчёркивая официальность обстановки, но в то

же время смягчает претензионный фон, используя словосочетание «по ошибке».

Адресат выражает равнодушие с оттенком пренебрежения фразами «никакой

ошибки нет» и «ну и что».

Наряду с говорящим и слушающим в процессе коммуникации могут прини-

мать участие косвенный (вторичный) адресат и наблюдатель.

Косвенный (вторичный) адресат является участником коммуникативного ак-

та, в адрес которого непосредственно не отправляется сообщение, но для которого

строится дискурс. Косвенный (вторичный) адресат может реализовать свою роль

в различных коммуникативных ситуациях повседневного общения, в рамках пуб-

личных жанров телевизионного интервью, круглого стола или радиопередачи, где

телезрители или радиослушатели являются косвенными, но при этом основными

адресатами. Рассмотрим данную роль в ситуациях повседневного общения арабо-

фонов и носителей русского языка.

Ситуация 12. В речи носителей русского языка роль косвенного (вторично-

го) адресата реализуется в одном из эпизодов романа М. Булгакова «Мастер и

Маргарита», где Стёпа Лиходеев занимает позицию пассивного участника комму-

никативного акта:

– И свита эта требует места – продолжал Воланд, – так что кое-кто из нас

здесь лишний в квартире. И мне кажется, что этот лишний именно вы!

– Они, они! – козлиным голосом запел длинный клетчатый, во множествен-

ном числе говоря о Степе, – вообще они в последнее время жутко свинячат. Пьян-

197

ствуют, вступают в связи с женщинами, используя свое положение, ни черта ни

делают, да и делать ничего не могут, потому что ничего не смыслят в том, что им

поручено. Начальству втирают очки!

– Машину зря гоняет казенную! – наябедничал и кот, жуя гриб [7, с. 350].

В данном примере высказывания длинного клетчатого и кота не адресованы

непосредственно Стёпе Лиходееву, но дискурс построен именно для него, т. е.

ориентирован на косвенного (вторичного адресата) с целью оказания определён-

ного перлокутивного и эмоционального воздействия.

Роль наблюдателя, не участвующего в коммуникативном процессе, состоит в

восприятии не ориентированных на него сообщений и принятии решений на ос-

новании полученной информации. Наблюдатель частично выступает в качестве

субъекта общения, даёт оценку речевым поступкам коммуникантов. При этом

наблюдаемая коммуникативная ситуация изменяет информационное поле наблю-

дателя, его эмоциональное состояние. Наблюдатель не имеет коммуникативных

прав на уточнение, переспрос, коррекцию речевого высказывания и может быть

вовлечён в общение коммуникантов либо отторгнут.

Сопоставим реализацию роли наблюдателя в речевом общении арабов и рус-

скоязычных коммуникантов.

Ситуация 13. Роль вовлечённого в процесс коммуникации наблюдателя от-

мечаем в одном из эпизодов романа Н. Махфуза "السمان والخريف" («Осенние перепе-

ла»), в котором главный герой Иса стал свидетелем беседы сенаторов:

– На все воля божья.

Близок наш конец.

Иса, сидевший поблизости, возмутился:

– Эх вы, сенаторы! Что вас интере-

сует кроме, собственной выгоды?!

Повернувшись к Исе, старик убежденно

повторил:

إنتهينا واألمر هلل! –

وغضب وقتذاك وهو يجلس لصقه بالنادي

وصاح:

هكذا أنتم أيها الشيوخ ال يهمكم إال –

مصالحكم ...

198

– Конец, а вы что думали? Аллах

знает, что делает.

فقال له بتوكيد وبلهجة لم تخل من سخرية:

هذه هي النهاية واألمر هلل! –

[111, c. 10; 50, с. 13].

См.: Приложение 2, п. 8, ситуация 13.

В данном примере речь одного из участников коммуникативного акта оказа-

ла воздействие на информационное поле наблюдателя и его эмоциональное со-

стояние. Реакцией последнего стало построение речевого дискурса с использова-

нием тактики упрёка, выраженной косвенным рогативным высказыванием: " هكذا

-antum eyu:ћa aššuyu:ĥ la yaћummukum ’illa ma’] أنتم أيها الشيوخ ال يهمكم إال مصالحكم"

sa:lihikum] – «Эх вы, сенаторы! Что вас интересует кроме, собственной выго-

ды?!».

Ситуация 14. Роль наблюдателя, вовлечённого в процесс коммуникации но-

сителей русского языка мы видим в одном из фрагментов романа М. Булгакова

«Мастер и Маргарита»:

– Извините меня, пожалуйста, – заговорил подошедший с иностранным ак-

центом, но не коверкая слов, – что я, не будучи знаком, позволяю себе… но пред-

мет вашей ученой беседы настолько интересен, что… Тут он вежливо снял берет

и друзьям ничего не оставалось, как приподняться и раскланяться [7, с. 276].

В этом примере наблюдатель вовлекается в речевое общение коммуникантов,

так как предмет беседы кажется ему интересным. Вежливый тон обращения «из-

вините меня, пожалуйста» «что я, не будучи знаком, позволяю себе» характеризу-

ет адресатов сообщения как людей образованных и интеллигентных и служит

перлокутивной цели наблюдателя – быть принятым в качестве нового участника

коммуникативного акта.

Ситуация 15. Роль наблюдателя-носителя русского языка, не принятого в

процесс коммуникации, рассмотрим на примере фрагмента кинофильма «Добро

пожаловать или посторонним вход воспрещен», в котором наблюдатель соверша-

ет попытку вступить в акт коммуникации со сверстницами:

– А чё это вы тут делаете, а?

199

– Да иди отсюда быстрее! [25].

В данном случае наблюдатель не принят в акт коммуникации и грубое выра-

жение в его адрес «Да иди отсюда быстрее!» свидетельствует о коммуникативной

неудаче.

Рассмотрев и сопоставив особенности исполнения коммуникативной роли

говорящего и слушающего, реализуемой арабофонами и носителями русского

языка в ситуациях повседневного общения (ситуации 1–15), мы подтвердили по-

ложение о том, что всякая речь адресна, что составляет сходство в плане содер-

жания речевого поступка. Адресат является таким же активным участником ком-

муникации, как и адресант, так как от его коммуникативной реакции зависит про-

должение коммуникативного акта. Во время общения между адресантом и адре-

сатом происходит постоянная смена коммуникативных ролей. Различия содер-

жатся в плане выражения речевого поступка и связаны с формой репрезентации

вербальной и невербальной коммуникации между говорящим и слушающим.

§ 2. Социальные и национально-психологические роли арабской и

русской языковых личностей

Как известно, ролевая теория рассматривает личность с учетом её социаль-

ных функций и вариантов поведения, определённых её социальным статусом в

конкретном языковом сообществе. Так, разрабатывая понятие «роль», румынский

психиатр, психолог и социолог Дж. Морено выделил психосоматические, психо-

драматические и социальные роли [Роль как социопсихологический…].

В обществе как структурированной системе под влиянием социальных норм

и общественного сознания появляются группы люди с определенным статусом, кото-

рые выделяются своими привилегиями, обязанностями и правилами взаимодействия.

Наиболее универсальным и широким понятием в социологии, позволяющим

выделять любые дробные элементы в структуре общества по совокупности разно-

образных социально значимых критериев, является социальная страта, понима-

200

емая, как слой общества, социальное образование, выделяемое по различным кри-

териям. Страты также можно рассматривать как группы людей, обладающих

сходными характеристиками в социальном пространстве.

Как в арабском, так и в российском обществах выделяются такие страты, как

элитные специалисты, профессиональные бизнесмены, государственные чинов-

ники, офицеры, офисные служащие, квалифицированные рабочие, неквалифици-

рованные рабочие и т. д. Социальная стратификация демонстрирует наличие не-

равенства в обществе, разницу в условиях и возможностях удовлетворения чле-

нами общества своих потребностей.

По данным ряда социологических исследований, стратификационная модель

российского общества выглядит следующим образом:

а) элита – правящий политический и экономический слой;

б) верхний слой – крупные и средние предприниматели, директора крупных и

средних приватизированных предприятий, другие субэлитные группы;

в) средний слой – представители малого бизнеса, квалифицированные про-

фессионалы, среднее звено управления, офицеры;

г) базовый слой – рядовые специалисты, помощники специалистов, рабочие,

крестьяне, работники торговли и сервиса;

д) низший слой – малоквалифицированные и неквалифицированные работ-

ники, временно безработные;

е) социальное дно [82].

В данном исследовании в основном мы рассмотрим речевое поведение пред-

ставителей среднего слоя («среднего класса») арабского и русского социумов.

«Средний класс – пишет Л.А. Беляева, – это социальное образование, обладающее

признаками, характеризующими его материальные ресурсы, культурный капитал

и социальный статус» [8]. По мнению учёного, данные признаки определяют «со-

циальную группу активного, профессионально подготовленного и относительно ма-

териально обеспеченного населения, которая наряду с элитной и предэлитной частью

общества, становится фактором социального и экономического развития» [Там же].

201

Речевое взаимодействие осуществляется с учётом социально-иерархического

устройства общества, его определённого социума, особенностей организации

межличностных отношений членов конкретного коллектива. Социальные призна-

ки говорящего и слушающего оказывают непосредственное влияние на дискурсо-

порождение и восприятие высказывания, так как адресант в своих речевых по-

ступках обязательно учитывает тот социальный дискурс, в котором он находится

вместе с адресатом.

Речевое поведение участников коммуникативного акта, выбор используемых

ими речевых средств определяется социальными ролями коммуникантов и их ин-

дивидуально-психологическими особенностями.

Наряду с лингвистическими исследованиями, для комплексного описания

речевого поведения важны также данные социолингвистики, так как отбор языко-

вых средств в каждой конкретной речевой ситуации не является случайным, но

обусловлен социальным контекстом [См. об этом: Лабов, с. 150]. Как отмечает

В.И. Карасик, без учета социального статуса участников общения, само по себе

общение носит искусственный либо провокационный характер [Карасик, 2002, с. 4].

Ролевое поведение это – поведение человека, занимающего определённую

социальную позицию в соответствии с ожиданиями людей. Термин «социальная

роль» связан со следующими понятиями: 1) позиция – место в системе социаль-

ных отношений, занимаемое личностью; 2) ролевые ожидания (экспектации) –

социальные нормы, ориентированные на личность как владельца конкретной ро-

ли; 3) ролевые партнеры – агенты ролевых ожиданий; 4) ролевые предписания –

внутренний контроль над ролевой деятельностью [Тарасов, 1979, с. 117].

Итак, под социальной ролью можно понимать нормативно-одобренный обще-

ством образ поведения, ожидаемый от каждого коммуниканта, занимающего

определённую социальную позицию. При этом различают постоянные социаль-

ные признаки интерактантов, их статусное положение, и переменные роли.

Рассмотрим и сопоставим социальные и национально-психологические роли

арабской и русской языковых личностей в ситуациях повседневного общения.

202

Одним из постоянных социальных признаков языковой личности, обнаружи-

вающий существенные различия в построении дискурсов между мужчиной и

женщиной, является признак пола. Среди особенностей речевого поведения ара-

бофонов и носителей русского языка женского пола можно выделить склонность

к фатическому общению, эмоциональному выражению чувств и переживаний, ча-

стое использование междометных высказываний, оценочных фраз, диминутивов,

глаголов, передающих эмоционально-психологическое состояние.

Ситуация 1. Рассмотрим некоторые гендерные особенности речевого пове-

дения арабофонов на примере одного из фрагментов кинофильма "حب للحياة"

(«Любовь к жизни»), в котором влюблённые, парень с девушкой (Назих и Инас),

гуляют в загородном лесопарке и ведут интеллектуальную беседу (АРДЯ Сирии):

– Назих! Что значит для тебя природа? – نزيه! شو بتعني لك الطبيعة؟

– Любовь… жизнь… искренность. – .الحب... الحياة... الصدق

– А человек? – واإلنسان؟

– Человек, как природа… у него всегда

своя красота и особый образ.

ن متل الطبيعة ... دائما فيه إله جماله اإلنسا –

وشكله الخاص.

– И только? – بس؟

– Человек – это совокупность чувств.

У него есть душа, достоинство, самолюбие.

اإلنسان مجموعة االحاسيس. إله الروح –

والكرامة وعزة النفس.

– Хорошо, а я? – طيب وأنا؟

– Тебе я одно скажу: ты мне как

родина.

إنتي كلمة واحدة بقولك. إنتي بلدي. –

– Любимый! – حبيبي!

[138].

См.: Приложение 2, п. 9, ситуация 1.

В данном примере женское речевое поведение характеризуется эмоциональным

выражением чувств и переживаний. [См. об этом: гл. 3, § 1, ситуация 3, с. 187].

Ситуация 2. Одной из характеристик речевого поведения женщин в русско-

язычной культуре является частое употребление диминутивов:

203

– Можно у вас ведёрочко набрать? – спросила Аня у студента, который си-

дел в ветхой беседке с учебником на коленях.

– А то у нас ни водиночки в доме [12].

В рассматриваемом примере коммуникант использует диминутив «ведёроч-

ка» и «водиночка», демонстрируя свою социальную роль.

Русские женщины наиболее склонны к употреблению междометий для вы-

ражения эмоций, чувств. В женской речи часто используется междометие «ой»,

типичной позицией которого является начало фразы. Например: «Ой, как краси-

во!»; «Ой, я совсем забыла!».

Ситуация 3. Междометие «ой» женщины часто используют для выражения

извинения:

– Светулёчек! Это ты?

– Вы не туда попали.

– Ой, извините [30].

В данном примере извинение передаётся междометием «ой» наряду с упо-

треблением диминутива «Светулёчек».

Из стилистических характеристик женской речи следует отметить тенденцию

к гиперболизованной экспрессии, проявляющейся в частом использовании слов-

интенсивов: невероятно, безумно, жутко, жуть, ужасно, ужас, шок (я в шоке!),

кошмар, кошмарный, противный, противно, прелесть, восхитительно и др.

Ярким социальным признаком, с учётом которого строится дискурс, является

возраст коммуникантов. В речи русскоязычных подростков и представителей мо-

лодёжи часто употребляется жаргон, определяющий круг «своих» и отторгающий

«чужих». Стилистическая сниженность избираемых средств, предпочтение обще-

ния на «ты», редкое использование формул речевого этикета свойственны рече-

вому поведению русскоязычной молодёжи.

Ситуация 4:

– Ё-моё, зачёт ведь сёдня!

– Всё выучил?

204

– Ты чё, тормоз? Шпор наделал, а учить ваще в лом [68].

В приведённом примере коммуниканты демонстрируют социальную роль

учащихся, используя выражения, свойственные их возрасту и социальному статусу.

Речевое поведение коммуникантов старшего поколения характеризуется не-

склонностью к новациям в языке, тенденцией к использованию несовременных

этикетных речевых формул или формул, выходящих из употребления, среди ко-

торых: «рад вас приветствовать», «не откажите в любезности», «честь имею от-

кланяться», «нижайший поклон» и др.

Ситуация 5:

– Кажется, вы ушиблись? – спросил он с полупоклоном.

– Не могу ли чем-нибудь помочь? Был бы счастлив.

Старомодная учтивость профессора Завалишина на фоне всеобщего упроще-

ния нравов была заметна и чуть смешна (говорит «спасибо» автомату!) [Форма-

новская, 2007, с. 161]. Данный пример иллюстрирует употребление говорящим

этикетных речевых форм, свойственных речевому поведению коммуникантам

старшего поколения.

Степень образованности является еще одним постоянным социальным при-

знаком говорящих. Рассмотрим и сопоставим влияние данного признака на рече-

вое поведение арабофонов и носителей русского языка в ситуациях повседневно-

го общения.

Ситуация 6. Влияние степени образованности на речевое поведение арабо-

фонов можно видеть на примере одного из фрагментов кинофильма "حب للحياة"

(«Любовь к жизни»), в котором учитель Назих, сидя за столом в школьном классе,

пишет письмо родителям (АЛЯ):

Дорогой мой отец, дорогая

моя мама! Шлю вам свой привет…

Я решил жениться. Знаю, что эта

весть обрадует вас, особенно мою

ي العزيزة! بعد التحية والسلم...والدي العزيز، والدت

لقد قررت الزواج. أعرف أن هذا النبأ سيسعدكم

...وخاصة أمي الحنونة

[138].

205

нежную матушку…

В данном примере дискурс коммуниканта построен на основе этикетных ре-

чевых норм, знание и применение которых свойственно в большей мере образо-

ванным носителям арабского языка. Смысловая логичность и вежливый тон сообще-

ния демонстрируют высокий уровень образованности говорящего (пишущего).

Для речевого поведения образованных носителей арабского языка в большой

степени характерно явление языковой игры как одного из проявлений лингвокре-

ативных способностей языковой личности.

Ситуация 7. В приводимом образце арабской речи рассматривается случай,

близкий к омофонии, когда совпадают похожие в произношении части слов, что

вызывает эффект удовольствия от речевой импровизации:

– То есть, ты любишь слушать

музыку Моцарта, Бетховена?

– Не люблю музыку Бетховена

я люблю музыку дома Тόши.

يعني بتحب تسمع موسيقى موتسارت ، بيتحوفين ؟–

بيت ما بحبها ، بحب موسيقى بيتحوفينال، ال، موسيقى –

! طوشة

(АРДЯ Сирии) [136].

На арабском разговорном языке слово [bet] означает «дом», поэтому звуча-

щее по-арабски имя [bet hoven] представляет собой особую языковую форму –

межъязыковую омофонию и воспринимается как «дом Ховена» по аналогии с [bet

toshi] (дом Тόши) [См.: Приложение 3].

В речи русскоязычных коммуникантов степень образованности ярко прояв-

ляется в выборе языковых средств на фоне существующей грани между носите-

лями литературного языка и говорящими на просторечии.

Как правило, образованные русскоязычные коммуниканты акцентируют

внимание на лексическом аспекте нормы, связанном с отсутствием употребления

конкретных лексических единиц. Так, для речевого поведения образованного но-

сителя русского языка не является характерным употребление просторечных и

жаргонных форм личного обращения, использующих в качестве апеллятивов тер-

мины родства, наименования социальных ролей, а также слова, именующие чело-

206

века по его гендерной принадлежности. К таким словам относятся: папаша, ма-

маша, дед, дедуля, бабуля, отец, мать, дочка, сынок, брат, браток, братан, сестрён-

ка, друг, кореш, земляк, шеф, начальник и др. [Крысин, 2001].

Образованному носителю русского языка свойственно использование фра-

зеологизмов, крылатых слов и выражений, изобразительно-выразительных

средств, сравнительных конструкций, цитат из произведений художественной ли-

тературы, различных художественных текстов. Нормативность, отсутствие гру-

бой и нецензурной лексики, низкая частотность использования в речи слов-

паразитов являются характерными признаками речевых поступков образованного

носителя русского языка.

В речи образованного русскоязычного коммуниканта могут фигурировать

имена литературных героев или исторических лиц как символов конкретных че-

ловеческих свойств.

Например: «Он настоящий Плюшкин: у него зимой снега не допросишься; ты

всё мечтаешь, а ничего не делаешь, – просто Манилов какой-то» [Крысин, 2001].

Для речевого поведения образованных носителей русского языка в наиболь-

шей степени характерно использование прецедентных текстов и языковых игр

как проявления лингвокреативных способностей языковой личности:

– Я была дурой, выходя за тебя замуж!

– Да, но я был тогда так увлечен тобой, что этого не заметил.

Часто обыгрывается невежественное осмысление иностранных имен соб-

ственных, оканчивающихся на «а», «я» как обозначающих лица женского пола:

«Подумаешь, Спиноза нашлась!» [95].

Одним из распространенных видов языковой игры являются шутки, основан-

ные на видоизменении известных фразеологизмов и литературных ци-

тат: работать не прикладая рук (вместо: «не покладая»), гнать калёной мет-

лой (из: «калёным железом» и «новая метла»). Использование в речевом поведе-

нии современного образованного арабофона и носителя русского языка преце-

207

дентных текстов и языковых игр целесообразно рассматривать не как доминантные, а

как фоновые характеристики коммуникативной личности (См. об этом также: 2.2.3.).

Одним из социальных признаков, оказывающих влияние на речевое поведе-

ние языковой личности, является профессиональная принадлежность.

Под профессиональной коммуникативной личностью можно понимать про-

фессионально обусловленную составляющую национальной коммуникативной

личности. Коммуникативная лингвистика предлагает следующие модели описа-

ния коммуникативного поведения: ситуативная, аспектная и параметрическая.

При этом наиболее эффективной для описания профессионального коммуникативно-

го поведения считается параметрическая модель, позволяющая эффективно выявить

доминантные факторы, параметры и характеристики коммуникативной личности.

Рассмотрим и сопоставим влияние социального признака профессиональной

принадлежности на речевое поведение арабофонов и носителей русского языка на

примере профессиональной коммуникативной личности учителя.

Среди основных стратегий дискурса коммуникативной личности учителя

можно отметить императивную, информативную и коммуникативно-

регулирующую. При этом главной стратегией является императивная, выражаю-

щаяся в управлении деятельностью учеников на уроке. Данная стратегия реали-

зуется с помощью тактик концентрации внимания, стимуляции физической и ум-

ственной деятельности, установления и поддержания речевого контакта, контроля

за деятельностью учеников [59].

Арабская коммуникативная личность учителя характеризуется употреблени-

ем в речи лексики, свойственной книжным стилям речи на фоне низкой частотно-

сти использования лексических средств, маркированных как разговорные.

Ситуация 8. Рассмотрим речевую ситуацию, сложившуюся на уроке в арабской

школе, где учитель Назих задаёт вопросы своим ученикам (АЛЯ/АРДЯ Сирии):

– Кто такой Халах ад-Дин аль-

Айюби? Кто знает? Что он совершил?

من هو صلح الدين األيوبي؟ مين بيعرف ؟ شو –

عمل؟ هيثم!

208

Хейсам!

– Это арабский военачальник,

который привёл арабов к победе над

крестоносцами в битве при Хаттине.

عرب في معركة حط ين الهو قائد عربي قاد –

. وإنتصر على صليبيين

– Хорошо, садись! – !جيد، أقعد

Халид ибн аль-Валид. Пожалуйста! !خالد إبن الوليد. تفضل

– Это арабский военачальник,

который одержал победу над римля-

нами в битве при Ярмуке.

هو قائد عربي أنتصر على الروم في معركة –

اليرموك.

– Хорошо, садись! – قعد! جيد، أ

Итак, арабская история всегда была

историей сражений против колониа-

лизма, сионизма, которые покуша-

лись на арабскую землю и арабскую

нацию, не так ли?

فإذا التأريخ العربي كان دائما تأريخ المعارك ضد

اإلستعمار والصهيونية إللي كانت إلهن مطامع

ربية واألمة العربية مو هيك؟ باألرض الع

Против кого воевали арабы в послед-

ней войне? Кто знает? Мазин!

آخر حرب خاضها العرب ضد مين؟ مين بيعرف؟

مازن!

– В последней войне арабы вое-

вали против сионизма в 1973 году.

عام آخر حرب خاضها العرب ضد الصهيونية –

ة وسبعين.ألف تسعمئة تلت

– В 1973 году. Хорошо, садись. – .عام ألف تسعمئة تلتة وسبعين. جيد ، أقعد

Кто в ней победил? Пожалуйста! !مين إنتصر فيها؟ تفضل

– Арабы. – .العرب

– Победили арабы…. – ... إنتصر العرب

[138].

См.: Приложение 2, п. 10, ситуация 8.

В данном примере коммуникативная личность учителя проявляется в следу-

ющих признаках: 1) асимметричность ситуации общения (учитель – ученик); 2)

использование рогативных и директивных конструкций в качестве основной так-

тики ведения диалога; 3) нормативность речи (ведение диалога преимущественно

209

на АЛЯ); 4) низкая частотность использования элементов диалекта: "مين بيعرف"

[mi:n byaεrif] (кто знает); ;(что он совершил) [šu: εamal] شو عمل"" "إللي كانت إلهن مطامع"

[’ illi ka:nit ’ ilon mata:miε] (которые покушались); مو هيك"" [mu ћe:k] (не так ли);

ضد مين"" [didda mi:n] (против кого) "عام ألف تسعمئة تلتة وسبعين" [εam ’alf tisεimiya ta-

la:ta wa sabεi:n] (в 1973 году( (АРДЯ Сирии); 4) использование лексических еди-

ниц и стратегий, характерных для речевого поведения профессиональной комму-

никативной личности учителя: مين بيعرف"" [mi:n byaεrif] (кто знает) (императивная

стратегия); "جيد، أقعد" [ğeyyid ’εud] (хорошо, садись) (коммуникативно-

регулирующая стратегия); "تفضل" [tf´addal] )пожалуйста) (коммуникативно-

регулирующая стратегия). Речь учителя отличается выразительной фонацией и

сопровождается уверенной жестикуляцией.

Ситуация 9. Речевому поведению коммуникативной личности учителя – но-

сителя русского языка, как правило, свойственны нормированность, отсутствие

нецензурной лексики, низкая частотность использования слов-паразитов, стрем-

ление к объяснению и поучению, начальственный, безапелляционный тон. Рас-

смотрим речевое поведение профессиональной коммуникативной личности учи-

теля на примере отрывка из кинофильма «Завтра была война»:

– Здравствуйте, садитесь.

– Коваленко, кто тебе разрешил пересесть?

– Я… Мне никто не разрешал. Я думала…

– Немедленно сядь на свое место!

– Валентина Андроновна, раз Искра все равно не пришла, я…

– Без разговоров, Коваленко. Разговаривать будете, когда вас вызовут.

– Значит, все же будем разговаривать? – громко спросил Артем.

– Что за реплики, Шефер? Ты что, на минуточку забыл об отметке по поведению?

– Что случилось, Коваленко? Ты стала плохо слышать?

– Валентина Андроновна, пожалуйста, можно я сегодня посижу с Боковой, та

парта Вики…

210

– А, понятно. Вы решили устроить памятник. Очень трогательно! Но только

вы забыли, что это школа, где не место хлюпикам и истеричкам. И немедленно

марш на своё место! Живо! [31].

В приведённом примере коммуникативная личность учителя проявляется в

следующих признаках: 1) асимметричность ситуации общения (учитель – уче-

ник); 2) использование рогативов и директивов в ходе ведения диалога: «Кова-

ленко, кто тебе разрешил пересесть?», «немедленно марш на свое место», «без

разговоров», «ты стала плохо слышать?» (косвенное побуждение к действиям,

выраженное вопросительным высказыванием), «живо»; 3) использование тактик

угрозы и обвинения-порицания: «ты что, на минуточку забыл об отметке по пове-

дению?» (угроза, выраженная рогативной конструкцией), «это школа, где не ме-

сто хлюпикам и истеричкам» (косвенное обвинение-порицание).

Среди постоянных признаков, придающих социальную специфику речевому

поведению говорящего, можно отметить общественное положение, статус ком-

муниканта. Социальный статус человека выражается в виде социальной дистан-

ции между участниками коммуникативного акта. Под социальным статусом по-

нимается формально или негласно установленное и признаваемое в обществе по-

ложение индивида в иерархии социальной группы. Социальный статус является

постоянной характеристикой языковой личности, в то время как роль – характе-

ристика переменная.

Ситуация общения в диалогических взаимообменах может быть симметрич-

ной или асимметричной. Для симметричной речевой ситуации характерно равен-

ство коммуникантов по своему статусу и ролям, в которых отражены социально

обусловленные отношения между коммуникантами, а для асимметричной – не-

равные соотношения: один занимает более высокое, другой – более низкое поло-

жение по социальным показателям.

Рассмотрим и сопоставим особенности симметричной и асимметричной ре-

чевых ситуаций в повседневном общении арабофонов и носителей русского языка.

211

Ситуация 10. Симметричную речевую ситуацию в общении носителей араб-

ского языка можно видеть в одном из эпизодов кинофильма "حب للحياة" («Любовь к

жизни»), в котором одна из сотрудниц офиса, коллега Инас, подходит к ней и за-

водит разговор о её молодом человеке Назихе (АРДЯ Сирии):

!Гм, гм – إحم ،إحم! –

.С добрым утром خير على الصبح.

.Скажи «пожалуйста» сначала – ولي لي تفضلي باالول.ق –

!Пожалуйста – تفضلي. –

?Э-э… Как дела у ухажёра-сердцееда – إيه ، شو أخبار حبيب القلب؟ –

?Что ты имеешь в виду – شو بتقصدي؟ –

.Я имею в виду того, кто был с тобой вчера – باقصد إللي كان معك مبارح؟ –

.Это Назих – هدا نزيه. –

هو إسمه نزيه؟ عاشت االسامي! –

[138].

– Его зовут Назих? Браво именам!

См.: Приложение 2, п. 11, ситуация 10.

В данном примере симметричность речевой ситуации обусловлена равным

положением коммуникантов по социальным показателям, что подтверждается

употреблением адресатом выражения ’-ul-li: tfaddali bil’] "قولي لي تفضلي باالول"

awwal] (cкажи «пожалуйста» сначала) в ответ на приветствие"خير على الصبح" [ĥeir

εala s-subh] (c добрым утром), что может быть уместно только в общении с рав-

ным по социальному статусу коммуникантом. Кроме того, фраза " إيه ، شو أخبار حبيب

-демон (э-э… как дела у ухажёра-сердцееда) [e: šu: ’aĥba:r habi:b ’al-’alb] القلب؟"

стрирует неформальный тон общения между равными по социальному статусу

участниками коммуникативного акта. Налицо отсутствие коммуникативно приви-

легированной роли: оба коммуниканта имеют одинаковые возможности речевых

поступков в дискурсе.

Ситуация 11. Рассмотрим симметричную речевую ситуацию общения, сло-

жившуюся между носителями русского языка, в которой два приятеля разговари-

вают по телефону:

212

– Ваван? Ты как?

– Так, – ответил Татарский.

– Извини за вчерашнее. Поздно позвонил. Жена наехала. Обошлось?

– Более-менее [65, с. 180].

В данном случае участники коммуникативного акта также находятся в рав-

ном социальном положении. Употребление обиходно-разговорной формы речево-

го этикета «привет, Вован», «ты как?» вместо «здравствуй, Владимир», «как у те-

бя дела?» и в качестве ответа – «так» вместо «не очень хорошо» свидетельствует о

приятельских отношениях между коммуникантами. Использование говорящими в

ходе диалога таких просторечных разговорных высказываний, как «жена наеха-

ла», «более-менее» демонстрирует симметричность и неформальность сложив-

шейся речевой ситуации.

Ситуация 12. Асимметричную речевую ситуацию, сложившуюся в ходе по-

вседневного общения арабов, мы видим в одном из эпизодов кинофильма حب"

-в котором слуга приносит на подносе кофе для сотруд ,(«Любовь к жизни») للحياة"

ников офиса, приветствует и угощает девушку Инас, затем обращается к осталь-

ным с вопросом (АРДЯ Сирии):

– Доброе утро, барышня Инас! !صباح الخير ، آنسة إيناس –

– Доброе утро… ... صباح الخير –

– На здоровье! !صحتين وهناء –

– Спасибо! ! شكرا –

– Желаете чего-нибудь ещё? بتريدوا شي تاني؟ –

[138].

[saba:h al-ĥe:r a:nisa ’i:na:s – saba:h al-ĥe:r – sahhate:n wa ћana: – šukran bitri:du ši:

ta:ni].

В рассматриваемом случае асимметричность речевой ситуации повседневно-

го общения обусловлена более низким статусом одного из коммуникантов, ис-

полняющего социальную роль слуги. Построение дискурса последнего демон-

стрирует соответствие социального статуса сложившейся коммуникативной ситу-

213

ации, остальные участники которой обладают привилегированными коммуника-

тивными позициями. Использование в речевом поведении таких этикетных фор-

мул, характерных для работников сферы обслуживания, как "صباح الخير ، آنسة" [sa-

ba:h al-ĥe:r a:nisa] (доброе утро, барышня) صحتين وهناء" " [sahhate:n wa ћana:] (на

здоровье); ""بتريدوا شي تاني [bitri:du ši: ta:ni] (желаете чего-нибудь ещё) с соответ-

ствующзей услужливой интонацией раскрывает профессиональную коммуника-

тивную личность говорящего и в данной речевой ситуации демонстрирует его бо-

лее низкое положение по социальным показателям.

Ситуация 13. Асимметричную ситуацию речевого общения среди носителей

русского языка мы видим в одном из эпизодов романа М. Булгакова «Белая гвар-

дия», в котором полковник беседует с поручиком Мышлаевским:

– Вы где, поручик, служили? –

– В тяжелом дивизионе, господин полковник, – ответил Мышлаевский, ука-

зывая таким образом свое положение во время германской войны.

– В тяжелом? Это совсем хорошо. Черт их знает: артиллерийских офицеров

запихнули чего-то в пехоту. Путаница.

– Никак нет, господин полковник, – ответил Мышлаевский, прочищая ле-

гоньким кашлем непокорный голос, – это я сам добровольно попросился ввиду

того, что спешно требовалось выступить под Пост-Волынский. Но теперь, когда

дружина укомплектована в достаточной мере...

– В высшей степени одобряю... хорошо, – сказал полковник и действительно

в высшей степени одобрительно посмотрел в глаза Мышлаевскому.

– Рад познакомиться... [7, с. 83].

В данном примере асимметричность речевой ситуации проявляется в нали-

чии субординации как положения личности в системе отношений «подчинённый-

начальник». Речевое поведение полковника демонстрирует его привилегирован-

ные коммуникативные позиции в диалоге. «Вы где поручик, служили» – обраща-

ется он к Мышлаевскому, в то время, как Мышлаевский в качестве этикетной

формулы обращения выбирает «господин полковник»; фразы «это совсем хоро-

214

шо», «в высшей степени одобряю», «черт их знает» подчеркивают социальный

статус полковника, свободу выбора им лексических средств. В свою очередь

Мышлаевский, находясь в подчиненном положении по отношении к полковнику,

использует в своих речевых поступках уставное выражение «никак нет».

Социальные роли арабофонов и носителей русского языка целесообразно

рассматривать в связи с социально-психологическими ролями, так как они со-

ставляют одно целое. Н.И. Формановская различает такие психологические груп-

повые роли, как «лидер, подпевала, заводила, весельчак, бесшабашный, гуляка и

др.; оптимист и пессимист; говорун, молчун, балаболка, лжец, сплетник и др.;

справедливый, знаток, мудрец, правдолюбец, борец за идею и др.; соглашатель,

равнодушный, ненадежный и др.» [Формановская, 2007, c. 161]. Согласно кон-

цепции психологических ролей Э. Берна, каждая личность несёт в себе три психо-

логические роли: ребёнка, родителя и взрослого, актуализируя ту или иную роль в

зависимости от ситуации общения.

Асимметричная речевая ситуация в повседневном общении арабофонов мо-

жет характеризоваться такими обобщёнными соотношениями, как учитель-

ученик, начальник-подчиненный, родитель-ребёнок, дочь-отец.

Ситуация 14. Рассмотрим реализацию социально-психологических ролей

арабофонов на примере фрагмента кинофильма в ,(«Любовь к жизни») "حب للحياة"

котором девушка Инас приходит домой и разговаривает с больным отцом, нахо-

дящимся в постели (АРДЯ Сирии):

– Добрый вечер, папа. .مساء الخير، بابا –

– Добрый вечер, дочь моя. Ты поздно

пришла…

– مساء الخيرات يا بنتي . تأخرتي ...

– Немножко была занята. Вставай, при-

готовлю тебе ужин.

كان عندي شوية شغل. قم باحضرلك –

العشاء.

– Нет, не могу. Спасибо… – ... ال ، ما باقدر ، سلمتك

– Ладно, привстань. Выпей лекарство… – طيب ، قم ، إشرب الدواء ... بالهناء

215

На здоровье, выздоравливай! .والشفاء

– И тебе того же. – . هللا يهنيكي

– Спокойной ночи… – ... تصبح على خير

– Спокойной ночи. – . وإنتي من أهلكن

См.: Приложение 2, п. 12, ситуация 14. [138].

В рассматриваемом диалоге коммуниканты актуализируют каждый свою со-

циально-психологическую роль. Так, социальную роль дочери исполняет девушка

Инас, заботясь о больном отце. В свою очередь отец исполняет социальную роль

родителя, говоря: " " مساء الخيرات يا بنتي. تأخرتي... [masa: l-ĥeira:t ya: binti ta’aĥĥerti] –

«Добрый вечер, дочь моя. Ты поздно пришла…». Наряду с этим дочь актуализи-

рует психологическую роль взрослого: "قم باحضرلك العشاء" [’um bahaddirlak al- εaša:]

– «Вставай, приготовлю тебе ужин» и "طيب ، قم ، إشرب الدواء... بالهناء والشفاء" [tayyib

’um šra:b ad-dawa: bi l-ћana: wa ššif`a:] – «Ладно, привстань. Выпей лекарство…

На здоровье, выздоравливай!» – говорит она отцу тихим, мягким голосом. Отец

же реализует в своём речевом поведении психологическую роль ребёнка, гово-

ря Нет, не могу. Спасибо» в ответ на» – [la ma bi ’dar sala:mtak] "ال ، ما باقدر ، سلمتك"

просьбу дочери встать и поужинать.

Ситуация 15. Актуализацию социально-психологических ролей в ситуации

повседневного общения носителей русского языка можно видеть в одном из

фрагментов кинофильма «О бедном гусаре замолвите слово»:

– Будьте покойны, Иван Антоныч, как налетят на меня эти бусурманы,

французы поганые, вольтерьянцы – я буду стоять на смерть, пока тот не убежит.

– Глупый ты, Лёшка… Ну откуда в этой губернии французы? Прям беда с

тобой! Ты хоть книжку какую прочитал…

– А зачем, Иван Антоныч?

– Хотя, правильно. Тебе, может и ни к чему… [58].

В данном примере Иван Антонович наряду с социальной ролью командира

кавалерийского полка актуализирует психологическую роль взрослого по отно-

216

шению к своему подчинённому корнету Плетнёву. Данная роль реализуется с по-

мощью высказываний «Глупый ты, Лёшка», «Прям беда с тобой! Ты хоть книжку

какую прочитал…», адресованных корнету Плетнёву. Плетнёв исполняет роль ре-

бёнка, отвечая: «А зачем, Иван Антоныч?».

Итак, в результате сопоставительного анализа особенностей реализации со-

циальных и национально-психологических ролей арабской и русской языковых

личностей (ситуации 1–15) мы установили следующее: дискурс строится с учё-

том: а) социально-иерархического устройства общества; б) особенностей органи-

зации межличностных отношений членов речевого коллектива; в) многообразия

социально-культурных, статусно-ролевых, психологических и других характери-

стик интерактантов – и это относится к чертам изоморфизма. К алломорфным

чертам относятся: 1) особенности порождения речи арабофонов в условиях: а) ди-

глоссии; б) социально-культурной среды традиционного мусульманского обще-

ства; в) традиционной системы моральных, этических ценностей, отражённых в

национальном менталитете; 2) особенности порождения речи русскоязычных

коммуникантов в условиях: а) поликомпонентной, однополюсной языковой ситу-

ации; б) социально-культурной среды современного православного российского

(с национальными и религиозными меньшинствами) общества; в) традиционной

системы ценностей, содержащей когнитивный опыт русского народа, его мен-

тальность и философию.

§ 3. Лингвокультурологические особенности речевого портрета арабской

и русской языковых личностей

Речевое поведение Homo Loquens актуализируется в условиях существования

в малых социальных группах, в состав которых входят формальные и неформаль-

ные группы, отличающиеся своей социальной структурой и языком. При этом не-

формальная группа функционирует в структуре формальной социальной органи-

зации на базе особых межличностных отношений, взаимных интересов, симпатий.

217

Для малых социальных групп характерны «групповые языки» как социальные ва-

рианты речи, возникающие для объединения членов малых социальных групп и

демонстрации их принадлежности к этой социальной группе. Такие различные

формы существования языка, как этнический язык, территориальный и социаль-

ный диалекты, языки профессионального общения, жаргоны социальных групп

обобщены в понятии социально-группового диалекта [Бойко, 2009, с. 65, 87, 88].

Проблема моделирования речевых портретов арабофонов и носителей рус-

ского языка как совокупных образов языковых личностей, принадлежащих к

определённому социуму, культуре, субкультуре в системе отношений с другими

людьми в ситуациях повседневного общения органично вписывается в рамки тео-

рии речевой деятельности, определяющей сущность процессов коммуникации в

социальной среде. Речевой портрет коммуниканта состоит из фрагментов языка

семьи, территории, профессии наряду с индивидуальными особенностями упо-

требления речевых стратегий и тактик в конкретной речевой ситуации и отражает

принадлежность языковой личности к социальным общностям.

Центральным понятием в моделировании индивидуальных и коллективных

речевых портретов, по мнению Т.М. Николаевой, является метафорическое сло-

восочетание «диагносцирующие пятна». Давая обобщённую оценку исследовани-

ям речевого портрета, она отмечает важность фиксации ярких «диагносцирующих

пятен» и второстепенность эксплицитного подхода, при котором обнаруживается,

что «многие языковые парадигмы, начиная от фонетической и кончая словообра-

зовательной, оказываются вполне соответствующими и поэтому интереса не

представляют» [Николаева, 1991, 73]. Данное положение Л.П. Крысин взял за ос-

нову собственной методологической конструкции, добавив разделы, в которых

изучаются также неоднородность объекта, особенности набора языковых единиц,

особенности речевого поведения, языковая игра [См. об этом: Бойко, 2008].

218

3.3.1. Сопоставительная характеристика речевых особенностей арабо-

язычного и русскоязычного коммуникантов – представителей силовых структур

и ведомств

Рассмотрим особенности реализации речи арабоязычного и русскоязычного

коммуникантов в рамках официально-делового функционального стиля. Для это-

го мы проанализируем и сопоставим основные лингвокультурные характеристики

речевых портретов арабоязычного и русскоязычного коммуникантов – представи-

телей силовых структур и ведомств.

К особенностям речевого портрета арабоязычного и русскоязычного комму-

никантов относится профессионально ориентированная речь военнослужащих

различных видов вооружённых сил и родов войск, а именно широкое употребле-

ние терминов и специфических выражений из конкретной области военного дела.

Тематико-терминологический аспект речи военнослужащих арабских стран пред-

ставлен с учётом территориальной и государственной дифференциации арабской

военной терминологии и в сопоставлении с русской.

Арабская терминология неоднородна: при наличии значительного количества

общеарабских слов-терминов, в речи арабофонов функционируют терминологи-

ческие единицы, характерные для какой-либо одной страны или группы арабских

стран. Говоря об арабской военной терминологии, следует упомянуть о том, что –

в отличие от русской – она отличается асимметричностью по семантической

(термин "وحدة" в Ираке и Сирии означает «подразделение», а в Египте – «часть»;

понятие «вертолёт» в Египте передаётся термином "هليكوبتر", в Сирии – "حوامة", в

Ираке – "طائرة سمتية" и пр.), морфологической (термин «взвод» передаётся словом

в Ираке, понятие [.м.р., ед.ч] "فصيل" – в Египте и Сирии, но [.ж.р., ед.ч] "فصيلة"

«управление» в Египте и Сирии – "إدارة", в Ираке – "مديرية" (слово того же корня,

но другой словообразующей модели), графической (термин «стратегия» в Египте

и Сирии – "إستراتيجية", в Ираке – "ستراتيجية") и номенклатурной (касается внутриа-

рабских терминов-реалий) составляющим, на что указывал Б.А. Шитов [Шитов, с.

219

15–17]. В нашем исследовании в качестве примеров речевого поведения арабо-

язычного коммуниканта в основном приводятся лексические единицы и грамма-

тические конструкции из наиболее разработанных военно-терминологических си-

стем (Египта, Сирии, Ирака), покрывающих до 90% всех арабских военных тер-

минов (не считая терминов-реалий) [Там же, с. 6], даются их лексико-

грамматические эквиваленты на русском языке.

А. Профессиональные особенности речи арабоязычного и русскоязычного

коммуникантов – представителей сухопутных войск (СВ), мотострелковых, бро-

нетанковых, артиллеристских, инженерных и других, связаны с употреблением

соответствующей терминологии, частично приведённой в таблице ниже:

мотострелковые войска, механизиро-

ванная пехота, мотопехота

(Египет) المشاة الميكانيكية

(Сирия, Ирак) المشاة اآللية

танковые войска القوات المدرعة

реактивная артиллерия الصاروخية المدفعية

инженерные войска المهندسون العسكريون (Египет)

(Сирия) قوات الهندسة

войска связи قوات االشارة (Сирия)

(Ирак) قوات المخابرة

часть قطعة(Ирак, Сирия)

(Египет) وحدة

подразделение وحدة (Ирак, Сирия)

(Египет) وحدة فرعية

оперативное искусство فن تعبوي (Египет)

(Сирия) ن العمليات، ففن عملياتي

(Ирак)فن الحركات

наступление هجوم

оборона دفاع

боевая подготовка التدريب القتالي

220

солдат جندي

офицер ضابط

пулемёт رشاش(Египет, Сирия)

(Ирак)رشاشة

контрнаступление هجوم مضاد (Египет)

(Сирия) هجوم معاكس

(Ирак) هجوم مقابل

боевая машина пехоты عربة المشاة القتالية

бронетранспортёр ناقلة الجنود المدرعة

танк دبابة

гаубица هاوتزر(Египет)

(Сирия) قذاف

(Ирак( مدفع القوس

миномёт هاوناتهاون(: Египет, Ирак)

(Сирия)هواوين: ) هاون

ствол مأسورة (Египет)

(Сирия, Ирак) سبطانة

снаряд دانة(Египет)

(Сирия) قذيفة

[См. также: Arabic Military…]

Таким образом, арабская военная терминология в области СВ содержит как

общеарабские, так и характерные для одной или нескольких (в таблице указаны в

скобках) стран терминологические единицы, т. е. в отличие от русской она неод-

нородна, отличается асимметричностью по семантической, морфологической,

графической и номенклатурной составляющим, что важно учитывать при вы-

полнении устного и письменного перевода.

Речь арабоязычного и русскоязычного коммуникантов – представителей СВ

отличается профессиональной направленностью и характеризуется определённы-

221

ми лексико-грамматическими и стилистическими особенностями. Среди специ-

фических выражений в этой сфере военного дела часто используются такие, как

و"د"هاجم الع ,(вести бой) "خاض المعركة )القتال(" (атаковать противника), " عمل بالتعاون مع

..." (действовать во взаимодействии с…), "أسند مهمة ل" (ставить задачу кому-л.),

"أطلق النيران ، ,(удерживать местность) "تمسك باألرض" ,(занимать позицию) "احتل الموقع"

ر ,(вести огонь одиночными выстрелами) "رمى بطلقات منفردة" ,(стрелять) ضرب النار" "دم

-вести борьбу с танками противни) "كافح دبابات العدو" ,(уничтожать противника) العدو"

ка), "حقق السيطرة على القوات" (обеспечивать управление войсками), "أحدث الخسائر في العدو"

"نفذ المهمة ,(нанести потери противнику) ، "أنزل )أوقع( الخسائر بالعدو" ، "كب د العدو الخسائر"

,См.: 27, с. 29, 41, 44, 53, 99, 158, 197] (выполнить поставленную задачу) المسندة"

237, 248, 349, 355] и др.

Приведём и сопоставим ряд примеров, характерных для речи арабоязычного

(на АЛЯ) и русскоязычного коммуникантов как пре дставителей офицерского со-

става СВ в рамках официально-деловой сферы общения:

Пример 1. تخصص القوات البرية التي تضم المشاة اآللية والدبابات والمدفعية ووحدات الهندسة"

Сухопутные войска, в состав» – وغيرها من الوحدات بشكل عام لخوض االعمال القتالية على البر."

которых входят мотопехота, танки, артиллерия, инженерные и другие части, в ос-

новном предназначаются для ведения боевых действий на суше».

Пример 2. الوحدات الفرعية للمشاة الميكانيكية قادرة على إقتحام موانع مائية والقيام بالمسير على

-Подразделения мотопехоты способны форсировать водные прегра» – مسافات بعيدة."

ды и совершать марши на большие расстояния».

Пример 3. "تتميز الدبابة الحديثة بالقوة النارية الكبيرة والتدريع المتين وقابلية الحركة العالية" – «Со-

временный танк обладает большой огневой мощью, прочной броневой защитой и

высокой подвижностью».

Ситуация 1. Отрывок из интервью спутниковому телеканалу «Аль-

Иттиджах» ливанского военного эксперта, бригадного генерала в отставке Ильяса

Фархата иллюстрирует реализацию речевых особенностей арабоязычного комму-

никанта, характеризующего военную обстановку, сложившуюся вокруг сирийско-

го города Алеппо в июле 2016 г.:

222

…Сегодня, спустя неделю после сраже-

ния, эта транспортная артерия взята под

огневой контроль, спустя неделю, >...<

дорога аль-Кастелло на севере и аль-

Лермун. Разумеется, было невозможно

подойти к трассе аль-Кастелло без

установления контроля над районами

ферм аль-Маллах. Эти фермы, фермы

аль-Маллах, там разразились ожесто-

чённые сражения в южных и северных

районах ферм, далее войска продвину-

лись в направлении аль-Кастелло и …

вчера овладели трассой аль-Кастелло, а

сегодня – районом Дувар аль-Лермун. В

результате этот пункт оказался не толь-

ко под огневым контролем, но и полно-

стью заблокированным, восточные рай-

оны Алеппо оказались полностью

окружёнными.

...اليوم وبعد معركة نحو أسبوع أقفلت بالنار هذه

الطريق منذ أسبوع >...< الكاستيلو شماال

والليرمون. طبعا لم يكن باالمكان الوصول على

الكاستيلو من دون السيطرة على مزارع الملح

وهذه المزارع مزارع الملح يعني هناك جارت

معارك طاحنة في المزارع الجنوبية والشمالية ثم

تقدمت القوات بإتجاه الكاستيلو و في ... باألمس

ار سيطرت على مجمع الكاستيلو واليوم على دو

الليرمون وباتت هذه النقطة ليست مضروبة بالنار

فقط وإنما مسدودة تماما والحصار بات محكما

على أحياء حلب الشرقية.

[148].

В речи генерала зафиксированы такие военно-специальные понятия, термины

и выражения, как "أقفل بالنار هذه الطريق" (взять под огневой контроль, «закрыть» ог-

нём эту трассу), "السيطرة على" (взять под контроль, овладеть), "معارك طاحنة" (жесто-

кие бои, ожесточённые сражения), قدمت القوات بإتجاه ... "" ت (войска продвинулись в

направлении…), "ضرب بالنار" (нанести огневой удар), "الحصار" (блокада, «котёл»)

из области военного дела.

Следует сказать, что глагольно-предложная конструкция "سيطر على" (управ-

лять, овладевать, господствовать), достаточно употребительная в речи арабских

военных, часто встречается и у Ильяса Фархата: على تدمر "...سيطرة الجيش السوري

-установление контроля Сирийской армии над Пальмирой и аль…» – والقريتين"

223

Карьятейн». Оформленная на АЛЯ, речь ливанского военного эксперта тем не ме-

нее сохраняет характерный для его речевого портрета интонационный рисунок

сиро-ливанской устно-разговорной речи, в чём проявляется такая особенность

языковой ситуации в арабском мире, как диглоссия.

Ситуация 2. В данной коммуникативной ситуации мы проанализируем речь

сирийского полковника Сухейля Хасана, произнесённую на АЛЯ и АРДЯ Сирии

перед находящимися на фронте ранеными бойцами Сирийской армии и исполнен-

ную в духе национальных традиций арабского речевого общения:

Здравствуйте! Куда ранило (обраща-

ется к раненому. – А.К.)?

السلم عليكم! شو االصابة؟

В спину. .الضهر

В спину. Слава Богу, остался жив. .الضهر. الحمد هللا عالسلمة

Спасибо! .هللا يسلمكم

Слава Богу, с благополучием вас

всех!

الحمد هللا عالسلمة جميعا.

Спасибо, господин полковник (отве-

чают хором. – А.К.)!

هللا يسلمكم سيادة العقيد!

Я обращаюсь к вам со словами: «Да

снизойдёт на вас мир, милость и бла-

гословение Аллаха!». Да будет мир

вам, защитники родины! Защитники

родины, мир вам! Наше командова-

ние директивно предписало нам быть

с вами, бойцами, защитниками, стой-

ко стоящими за родину, культуру и

географию (т. е. территорию. – А.К),

на защите прошлого, настоящего и

م عليكم ورحمة هللا وبركاته! السلم وأقول لكم السل

على حماة الديار، حماة الديار عليكم سلم! قدر لنا

بتوجيهات من قيادتنا أن نكون إلى جانبكم. مقاتلين ،

مدافعين ، صامدين دافعا عن وطن ،دافعا عن ثقافة ،

عن جغرافية. دافعا عن ماضي وعن حاضر وعن

مرتزقة ، هؤالء مستقبل. عندما يأتي إلينا هؤالء ال

المأجورين الذين أتوا من كل مكان وهم ال وطن لهم:

فقط مأجورين. أنتم قد متم كثير ولكن الوطن يا أخي

يستحق الكثير والوطن غالي. إن القائد المفدى ، السيد

بشارحافظ األسد يهديكم سلمة ويبارك لكم الرئيس

224

будущего в то время, когда идут на

нас эти наёмники, эти продажные,

пришедшие отовсюду, не имеющие

родины, так как они всего лишь

наёмники. Вы многое сделали, но и

родина, братишка мой (обращается к

раненому. – А.К.), заслуживает мно-

гого. Родина дорогa. Командующий,

господин президент Башар Хафез

аль-Асад жалует вам благополучие и

благословляет вас за вашу стойкость!

Вы будете окружены всяческим вни-

манием и заботой, вас примут все

врачи. До свидания, братья!

صمودكم! أنتم ستتناولوا كل العناية وكل الرعاية

يكونوا كل األطباء في استقبالكم! بالسلمة يا وس

! إخوتي

См.: Приложение 2, п. 13, ситуация 2. [146].

Сирийский военачальник в своей речи, направленной на поддержание мо-

рального духа раненых воинов, употребил традиционные мусульманские привет-

ствия "الحمد هللا عالسلمة" [hamdella εas-sala:me] – «Слава богу, с благополучием!»,

– [as-sala:m εaleykum wa rahmat ’alla:ћi wa baraka:tu] "السلم عليكم ورحمة هللا وبركاته"

«Мир вам, милость и благословение Аллаха!», а также известную строку из госу-

дарственного гимна САР "حماة الديار عليكم سلم" [huma:t ad-diya:r εaleykum sala:m]

(Защитники родины, мир вам!). Речь сирийского военачальника отличается осо-

бенностями сиро-ливанской устно-разговорной формы общения, высокой степе-

нью эмоционально-экспрессивной окраски, построена с учётом фактора адресата.

При этом сирийский полковник чередует разговорно-диалектную речь с лексико-

грамматическими элементами литературного языка (использует различные язы-

ковые регистры), что оказывает сильное воздействие на аудиторию.

В коммуникативных ситуациях покажем образцы речи, характерной для арабо-

язычного коммуниканта как представителя подразделений пограничной охраны СВ.

225

Ситуация 3. Офицер погранпоста в силу служебной необходимости подвер-

гает досмотру и допросу потерявшего паспорт гражданина عبد الودود التايه (Абд аль-

Вадуд ат-Тая), персонажа кинофильма "الحدود" («Границы»); артист – دريد لحام (Ду-

рейд Лаххам). Речь офицера (на АРДЯ Сирии, выделена курсивом) выдержана в

рамках официально-делового стиля, содержит стандартные выражения военно-

профессионального характера, специальную терминологию и сопровождается вы-

разительной интонацией:

Какая задача поставлена тебе в

Гарбстане?

شو طبيعة المهمة هاي إللي مكلف فيها بغربستان؟

Я приехал посмотреть его. .جاي أشوفها

К кому приехал? لعند مين جاي؟

Ни к кому. .مو لعند حدا

Разве кто-нибудь приезжает в

страну, не зная ни её, ни кого-либо в

ней?

في حدا بيجي لبلد ما بيعرفا وال بيعرف فيها حدا؟

Туризм. .سياحة

И паспорта у тебя нет. عك جواز.وما م

Как я уже вам говорил, он у меня

пропал при пересечении государ-

ственной границы.

كما أسلفت لكن أنفقد مني عند خط الحدود الدولية.

Ты сказал, что тебя зовут Абд аль-

Вадуд?

قلت لي إسمك عبد الودود؟

Если нет ничего против. .إذا ما في شيء يمنع

Твоя политическая ориентация? شو إنتماءاتك السياسية؟

Никакая. .أنا ال منتميء

Сколько тебе лет? قديش عمرك؟

Сорок лет по христианскому кален-

дарю и сорок один по хиджре.

أربعين سنة ميلدي وواحد وأربعين هجري.

226

Сколько детей у тебя? كم ولد عندك؟

Женюсь, будут у меня дети. .ألتجوز بيصير عندي أوالد

Видать, сомнительный образ жизни

поглощает всё твоё время.

.يظهر، النشاطات المشبوهة آكلة كل وقتك

Да нет, пока судьба не пришла. .ال، بس لسه ما إجا النصيب

Опоздала. .تأخر

Я не очень нравлюсь противополож-

ному полу.

ي كتير مرغوب من الجنس األخر.مال

Сержант Абу Маан прислал тебя в

Гарбстан?

الرقيب أبو معن بعتك لغربستان ؟

Наоборот, он был против всей этой

поездки.

السفرة كلها.وبالعكس ، ما كان من رأيه

Тем не менее, ты приехал. С кем ты

должен был связаться?

لمين كنت جاي تتصل؟ ومع ذلك جئت.

Если смог бы, то связался бы со все-

ми друзьями.

لو بقدر ألتصل بكل األشقاء.

Кто такой сержант Абу Маан? مينه الرقيب أبو المعن؟

Мой дядя. . خالي

Как ты с ним познакомился? وكيف تعرفت عليه؟

Через своего отца. . عن طريق والدي

Сколько раз ты бывал в Гарбстане? غربستان؟كم مرة زرت

Будет первый раз, если позволите. .حتكون أول مرة إذا سمحتولنا

См.: Приложение 2, п. 14, ситуация 3. [140].

Ситуация 4. Туристы в автобусе под аккомпанемент потерявшего паспорт

Абд аль-Вадуда, играющего на струнном инструменте, хором поют песню. Появ-

ляется пограничник для проверки документов у пассажиров туристического авто-

буса и обращается к руководителю группы туристов. Речь пограничника на АРДЯ

Сирии (выделена курсивом) выдержана в рамках официально-делового стиля, со-

227

держит стандартные военно-профессиональные выражения, термины-команды и

сопровождается выразительными кинетическими средствами (движениями голо-

вы), убедительной мимикой и фонацией:

Тихо! Всем занять свои места! Сколько

у тебя пассажиров (обращается к руко-

водителю группы)?

هدوء! لمحلتكم إذا بتريدوا!. كم راكب معك؟

Тридцать два, но певец вне группы. .إتنين وتلتين بس المطرب مو مع مجموعة

Почему сел с вами? ليش راكب معكم؟

У него поломалась машина. .سيارته معطلة

Его паспорт здесь (указывает на стопку

паспортов, собранных у туристов)?

جوازه هون؟

Нет, у него. .ال، معه

Раздай (паспорта). وزعهن.

См.: Приложение 2, п. 22, ситуация 4. [140].

Ситуация 5. Полицейский пост останавливает на дороге легковой автомо-

биль, за рулём которого персонаж Абд аль-Вадуд. Происходит разговор полицей-

ского с водителем. Речь полицейского на АРДЯ Сирии выдержана в рамках офи-

циально-делового стиля, содержит стандартные выражения профессионального

характера (выделены курсивом) и сопровождается тоном, не терпящим возражений:

Техпаспорт! !الميكانيك

Пожалуйста. !تفضل

Куда едешь? لوين رايح؟

Совершаю поездку по стране. مل جولة حول الوطن.عا

Откуда прибыл? منين جاي؟

Из Вастистана. .من وسطستان

Где это? وين هاي؟

Вот Вастистан (показывает на карте, هاي وسطستان. هاي العاصمة ، بس أنا من هاي

228

изображённой на кузове автомобиля).

Вот столица, но я вон из этой деревни…

الضيعة...

См.: Приложение 2, п. 15, ситуация 5. [140].

Ситуация 6. Потерявший паспорт Абд аль-Вадуд уединяется в зарослях с

целью выбраться из приграничной зоны, но его обнаруживают пограничники. Их

речь на АРДЯ Сирии (выделена курсивом) выдержана в рамках официально-

делового стиля, содержит стандартные военно-профессиональные выражения,

термины-команды в сопровождении императивной интонации и жестикуляции:

Бросай оружие! !إرمي سلحك

У меня его нет! !ما معي

Руки вверх!... Шагай вперёд! Что ты

здесь делаешь?

إرفع يدك ...! تقدم! إمشي! شو عم تعمل هون؟

Справлял нужду. .عملت وخلصت

Не нашёл другого района? غير منطقة ؟ ما لقيت

Не могу же я делать это на границе.

Боюсь, буду не так понят.

كيف بدي أعملها على حدود؟ خفت أتفس ر.

Ну что (обращается к другому по-

граничнику, осмотревшему место

происшествия)?

شو؟

Чисто! (т.е. «Ничего у него нет», от-

вечает другой пограничник. – А.К.).

ما معه شيء.

Куда идёшь? وين رايح؟

В Шаркстан… ...على شرقستان

Свободен… ...إنصرف

См.: Приложение 2, п. 16, ситуация 6. [140].

Итак, мы выявили, что речь солдат и офицеров (в том числе погранвойск) на

АРДЯ Сирии содержит такие стандартные военно-профессиональные выражения

и термины-команды, как: "!إستعد" [sta:εidd] (Смирно!), "!إستريح" [sta:rih] (Вольно!),

229

ب!" ,(!Товарищи офицеры) [da:bit] "ضابط!" "وقف!" ,(!Проезжай! Проходи) [arrib’] "قر

[wa ’’if] (Стой!), "هات لي أشوف" [ћa:t li: ’ašu:f] (Дай посмотрю [документ. – А.К.]),

Открой мне) [’:fta:h li: sundu] "إفتح لي الصندوق!" ,(Садись [в машину]) [tla:ε] "إطلع!"

багажник!), "!حاضر" [ha:dir] (Есть! Слушаюсь!), "!تفضل" [tfaddal] (Пожалуйста!),

.и др (!На флаг… смирно) [sala:m ĥud] "سلم ... خذ!"

В речевом общении на служебную тему египетские военнослужащие употреб-

ляют такие команды, как "!إجهز" [’igћaz] (Приготовиться!), "!نط" [nutt] (Прыгай!),

"إنصراف! " ,(!Огонь) [idrab’] "إضرب!" [’insira:f] (Разойдись!), " تمام" [tama:m] (Есть!).

Ситуация 7. Приведём короткий пример общения солдат пехотного подраз-

деления со своим сержантом, применившим в команде «разойдись» фонетиче-

скую редупликацию в сочетании с силой голоса:

Извините, сержант Фархат! !ال مؤاخزة ،يا الشاويش فرحات

Р-р-разойдись! !إنصراف

Есть, господин! !تمام ، أفندي

[138].

[la: mu’a:ĥaza ya: š-ša:wi:š farha:t – ’i:-i:-i:nsira:f – tama:m ’afendi].

По нашим наблюдениям, слово " ر"حاض в значении «Есть!», «Слушаюсь!»

употребляется как арабскими мужчинами, так и женщинами в форме ед. ч., м. р.

Это видно в том числе и на примере эпизода из кинофильма "عسكر في المعسكر"

(«Солдаты в лагере») в ситуации № 8 (АРДЯ Египта).

Ситуация 8. Герой фильма – солдат Хидр ()خضر в исполнении киноартиста

Мухаммада Ганиди (محمد هنيدي) стоит в оцеплении на мосту и обращается к хозяй-

ке одной из квартир большого дома с просьбой быстро зашить разорванную гим-

настёрку, на что она, соглашаясь, отвечает словом "حاضر" («Есть!», «Слуша-

юсь!»), употребляя его как термин в мужском роде:

Клянусь пророком, сударыня, по-

быстрее, побыстрее! Клянусь жизнью

والنبي يا ستي ، بسرعة! بسرعة وحياة أبوكي!

230

отца твоего, побыстрее!

Слушаюсь! Слушаюсь! !حاضر، حاضر

Побыстрее, ради Аллаха, сударыня! !بسرعة وهللا يا ست

Слушаюсь, приятель, слушаюсь! حاضر!، يا أخويا حاضر ،

Побыстрее, сударыня! !يا ست بسرعة

Да я мигом («волчком»)! !فريرة

[138].

[wa n-nabi ya: sitti: bsurεa bsurεa wa haya:t ’abu:ki – ha:dir ha:dir – bsurεa wa ’allaћi

ya: sitt – ha:dir ya: ’aĥu:ya: ha:dir – ya: sitt bsurεa – furreyra].

Персонаж кинофильма – военнослужащий Хидр – в своём эмоциональном

высказывании использует речевые формулы клятвы "والنبي" [wa n-nabi] – «Клянусь

пророком», "وحياة أبوكي" [wa haya:t ’abu:ki] – «Клянусь жизнью отца твоего». При

этом он активно жестикулирует и использует для привлечения внимания такое

экспрессивное средство звуковой фонации, как сила голоса. Надо сказать, что та-

кая конструкция формулы клятвы (союз "و" [waw] + объект клятвы – «пророком»,

«жизнью отца твоего» и др.) часто употребляется в устной речи арабов: وحياة"

"وحياة ,Клянусь жизнью твоих детей!» [3, с. 206]» – [wa haya:t ’aw la:dak] أوالدك!"

Клянусь Аллахом!», «Ей-богу!» (наряду» – [wa allaћi] "وهللا!" ,[:wa haya:t ’alla] أهلل!"

с вариантами "!باهلل" [bi llaћi], "تاهلل!" [ta llaћi] – «Ей-богу» [4, с. 237] и др.). Анало-

гичная формула клятвы встречается в тексте Корана: "و الشمس وضحاها" – «Клянусь

солнцем и его сиянием!» (91:1) [115, с. 807].

Рассмотрим особенности речи носителя русского языка – представителя Су-

хопутных войск Вооружённых Сил Российской Федерации (СВ ВС РФ).

Ситуация 9. Отрывок из интервью телепрограмме «Стратегия» заместителя

начальника Ракетных войск и артиллерии СВ ВС РФ генерал-майора А.В. Драго-

валовского демонстрирует актуализацию речевых особенностей русскоязычного

коммуниканта, характеризующего современное состояние Ракетных войск и ар-

тиллерии СВ ВС РФ: «В целом, если это брать количественно, было выполнено

231

Ракетными войсками и артиллерии более 20000 огневых задач и выпущено поряд-

ка 130000 боеприпасов. <…> Учитывая дальнейшее развитие Ракетных войск и

артиллерии Сухопутных войск, определена конечная цель: это создание разведы-

вательно-ударной системы Ракетных войск и артиллерии Сухопутных войск, ко-

торая будет в режиме реального времени действовать по поражению объектов,

выявляемых разведкой. <…> В плановом порядке войска оснащаются современ-

ными системами. Ну, в первую очередь, из артиллеристских систем идёт… в вой-

ска поступают модернизированные 152 мм самоходные гаубицы Мста-С/М, кото-

рые, ну, полностью интегрированы в единую систему управления тактического

звена, позволяют вести… выполнять огневую задачу в режиме огневого налёта.

На различных углах возвышения выпускаются несколько снарядов и одновремен-

но попадают в район цели, что позволяет практически одному орудию заменить

целую батарею» [81].

В речи генерал-майора зафиксированы такие военно-специальные понятия-

термины и выражения, как «выполнять огневые задачи», «выпускать боеприпа-

сы», «определять конечную цель», «создавать разведывательно-ударную систему

Ракетных войск и артиллерии Сухопутных войск», «в режиме реального времени

действовать по поражению объектов, выявляемых разведкой», «в плановом по-

рядке оснащать войска современными системами», «модернизированные 152 мм

самоходные гаубицы Мста-С/М», «быть интегрированным в единую систему

управления тактического звена», «выполнять огневую задачу в режиме огневого

налёта», «углы возвышения», «выпускать снаряды», «попадать в район цели»,

«орудие», «батарея», и включены разговорные построения: «Ну, в первую оче-

редь, из артиллеристских систем идёт… в войска поступают…».

Ситуация 10. Речь офицера-пограничника демонстрирует принадлежность

коммуниканта к конкретной воинской структуре: «Буквально недавно обнаружил

группу лиц, незаконно пытающихся переправить сигареты в соседнее государ-

ство. И нашёл большой схрон сигарет» [23]. Речь русскоязычного коммуниканта

оформлена в официальном стиле и характеризуется профессиональной окрашен-

232

ностью. Такие военно-специальные понятия-термины и выражения, как «обнару-

жить группу лиц, «незаконно пытаться переправить», «соседнее государство»,

«схрон» делают речь офицера профессионально-окрашенной. В речевом портрете

российского офицера-пограничника проявляются особенности, характерные для

представителя данного воинского формирования.

Б. Профессиональные характеристики речи арабоязычного и русскоязычного

коммуникантов – представителей военно-воздушных/военно-космических сил