60 ФОМА • июнь 2012 Люди …Этой девочке было всего двадцать пять дней. Ее мать, сама бывшая воспитанница детского дома, в то время сильно пила. Принесла ребен- ка в храм к отцу Борису: вот, говорит, девочку родила, а жить негде — может быть, возьмете ее себе? Отец Борис девочку удочерил. Сейчас у протоиерея Бориса Кицко большая семья: шесть родных детей и десять приемных. Но в каком-то смысле его семья еще больше, и детей в ней — сорок восемь. Все они — бывшие и В семье сорок восемь детей… …и все они называют священника «папой» Детский приют при Свято-Лазаревском женском монастыре города Верещагино — единственный приют в Пермском крае. А сам монастырь — единственный в России в честь Лазаря Четверодневного. Двери открыты для сирот и для трудных детей. Волонтеры уверены: главное, что может дать приют своим воспитанникам, — это желание в будущем создать свою собственную семью.
6
Embed
В семье сорок восемь детей……и все они называют священника «папой»
В семье сорок восемь детей… …и все они называют священника «папой»
Welcome message from author
This document is posted to help you gain knowledge. Please leave a comment to let me know what you think about it! Share it to your friends and learn new things together.
Transcript
60 ФОМА • июнь 2012
Люди
…Этой девочке было всего двадцать пять дней. Ее мать, сама бывшая воспитанница детского дома, в то время сильно пила. Принесла ребен-ка в храм к отцу Борису: вот, говорит, девочку родила, а жить негде — может быть, возьмете
ее себе? Отец Борис девочку удочерил. Сейчас у протоиерея Бориса Кицко большая семья: шесть родных детей и десять приемных. Но в каком-то смысле его семья еще больше, и детей в ней — сорок восемь. Все они — бывшие и
В семье сорок восемь детей……и все они называют священника «папой»
Детский приют при Свято-Лазаревском женском монастыре города Верещагино — единственный приют в Пермском крае. А сам монастырь — единственный в России в честь Лазаря Четверодневного. Двери открыты для сирот и для трудных детей. Волонтеры уверены: главное, что может дать приют своим воспитанникам, — это желание в будущем создать свою собственную семью.
июнь 2012 • ФОМА 61
Люди
нынешние воспитанники Верещагинского дет-ского приюта при Свято-Лазаревском женском монастыре в Пермском крае.
Судьба каждого попавшего в приют ребенка — маленькая повесть. Однажды в Верещагино приехала женщина из города непо-далеку и рассказала о своих соседях:
— Двое детей — мальчик и девочка — живут вместе с мамой. Она пьет. И мужчин регулярно меняет. А дети, голодные, ходят по помойкам или попрошайничают. Если денег не принесут — мать их даже домой не пускает…
Отец Борис взял детей в приют. Старшая сестра сейчас учится в техникуме, брат — в старших классах школах. А мама со време-нем одумалась — и к детям сама приехала. Но не чтобы забрать, а чтобы остаться с ними в Верещагине — помогать, чем может. Не деньга-ми, конечно, а собственным участием. И таких
мам здесь немало. Как правило, у них нет даже двух-трех тысяч рублей… Требовать от них пожертвований никому в голову не придет.
А однажды сына-подростка в приют при-везла и вовсе интеллигентная семья из Санкт-Петербурга. Их мальчик успел пристраститься к наркотикам. Победить своими силами роди-тели отчаялись. В приюте мальчик пробыл три года. Наркотики бросил, возвращения к ним боится как огня. Теперь регулярно приезжает в Верещагино в гости.
— Только не подумайте, что дети попа-дают в приют — и через день исправляются, как по мановению волшебной палочки, — говорит волонтер приюта Елена Ивановна Розенфельд. — Инерцию старых привычек прео-долеть трудно. Поначалу дети часто воруют друг у друга — они же так всегда делали на улице. Иногда они просто от нас сбегают. А мы потом ➥
62 ФОМА • июнь 2012
Люди
ищем их по вокзалам… Дети начинают что-то в себе менять, только когда понимают: они — ока-зывается — нам по-настоящему нужны.
Был в приюте мальчик Саша — трудный подросток, ни одна школа не хотела его брать. Когда Саша сбежал, а Елена Ивановна нашла его на вокзале, он спросил только:
— А Вы бить меня не будете?— Саша, ну зачем мне тебя бить?!А через несколько лет Саша с отличием окон-
чил среднюю школу и поступил в Высшую школу ФСБ в Калининграде. Пришел к Елене Ивановне просить написать ему характеристику, а сам пла-чет — должно быть, много «прошлых заслуг» вспомнилось… Елена Ивановна ему отвечает:
— Саша, главное, что ты стал тем, кем мы все надеялись. Ну разве это не награда нам с тобой за труды?
Один из выпускников Верещагинского при-юта сейчас служит священником. С будущей
супругой он познакомился в приюте — она тоже была воспитанницей. Несколько человек учат-ся в Пермской духовной семинарии. Но боль-шинство получают светское образование, часто среднее специальное. Некоторые — высшее. Каждый по своим силам.
— Пусть у них очень простые профессии — газосварщик или слесарь — не это самое глав-ное, — говорит Елена Ивановна. — Главное — все они создают или как минимум хотят создать свою семью.
Все верещагинские юноши уходят в армию. За годы существования приюта только трое не служили — по состоянию здоровья. Есть среди воспитанников дети с условным сроком заключения — по идее, такие должны служить в стройбате. Но в приюте за своих воспитан-ников «бьются» по всем фронтам — и добива-ются снятия судимости. Ни один из приютских подростков не ушел в стройбат. К тому же
июнь 2012 • ФОМА 63
Люди
один из покровителей Верещагинского при-юта — Прикамский казачий корпус. Мальчиков с детства обучают верховой езде, владению шашкой и всем остальным казачьим искус-ствам. В военном билете у каждого воспитанни-ка есть специальная отметка о том, что перед вами — казак. Верещагинский приют уже сумел дать миру нескольких казаков-десантников и одного казака-спецназовца.
— Вы бы видели, как наши мальчики любят своих лошадок, — рассказывает Елена Ивановна. — Ребят никаким телевизором домой не заманишь, прибегут из школы, скинут вещи — и тут же к своим скакунам.
Официально Верещагинский приют открыт при Свято-Лазаревском женском монастыре. Как практически в любом монастыре, здесь большое хозяйство. Им занимаются монахи-ни, но и у каждого ребенка есть свое «послуша-ние» — помогать: одни смотрят за кроликами,
другие за козами, третьи за коровами… Но толь-ко в свободное от уроков время.
— Обязательной у нас считается толь-ко вечерняя молитва, — рассказывает Елена Ивановна. — Исповедоваться и причащаться, само собой, мы никого не заставляем. Главное для нас — чтобы дети не озлобились на мир, и особенно — на своих родителей. Брошенным детям не так-то просто их простить. И помочь ребенку к этому прощению подойти — одна из главных наших задач.
Конечно, в Верещагинском приюте Православие — это основа повседневной жизни. Но проявляется это не во внешних вещах — не в распорядке дня, не в одежде и т. д. Никто здесь не ходит в платках и длинных юбках, никого не заставляют смиренно опускать глаза в пол.
— Нам поначалу не доверяли, — говорит Елена Ивановна, — мол, вы из детей хоти-те монахов сделать. Но это не так. Нам только ➥
Один из покровите-лей Верещагинско-го приюта — При-камский казачий корпус. В армию воспитанников бе-рут как казаков. Приют уже сумел дать миру несколь-ких казаков-десант-ников и одного ка-зака-спецназовца.
64 ФОМА • июнь 2012
Люди
важно, чтобы дети не боялись Церкви и понима-ли, что такое вера в Бога и что она значит для человеческой души.
Первое время даже местная администрация не одобряла появление приюта. Оно и понят-но: с какой это стати молодой священник (отцу Борису Кицко был тогда тридцать один год) за такую работу берется? Но постепенно в админи-страции увидели, что плоды добрые. И пробле-мы стали решаться сами собой.
Верещагинский приют существует уже семнадцать лет. Отец Борис Кицко был назначен в Верещагино в начале 1990-х. Единственный в городе храм святого Александра Невского был построен в 1906 году, закрыт в 1937-м, и потом в его стенах сменяли друг друга кинотеатры и магази-ны. Последним был магазин хозяйственных товаров. Когда храм вернули Церкви, зда-ние находилось в таком состоянии, будто его
долго и упорно бомбили. Начинать с нуля при-ходскую жизнь в глубинке всегда непросто. А тогда — в начале 90-х — люди теряли работу, от безысходности начинали пить. Нередкая, в общем, картина для российской провин-ции того времени. Когда отец Борис увидел на улицах брошенных, оборванных, голодных детей, он не смог пройти мимо и обратился к своей общине с просьбой — не только накор-мить детей, но и попытаться социализиро-вать. Так появился приют.
— Строгость и любовь — два слова, кото-рые лучше всего характеризуют отца Бориса, — говорит Елена Ивановна. — Мы с детьми между собой называем его просто «папа». И это в пол-ной мере отражает его отношение к детям. И отношение детей к нему.
Однажды отец Борис прочитал книгу про святителя Иоанна шанхайского. Во время рево-люции этот святой вывез из России в Китай
Волонтеры признаются: «Дети начинают что-то в себе менять, только когда понимают: они — оказывается — нам по-настоящему нужны».
июнь 2012 • ФОМА 65
Люди
два детских приюта. Всех воспитал и всем дал образование. «Если святой Иоанн смог сделать такое, то и мы должны», — эта мысль давала надежду и утешение, когда приют находился в особенно тяжелом финансовом положении. А святой Иоанн шанхайский навсегда стал ориен-тиром.
— Мы в ответе за них всех, — говорит Елена Ивановна. — Даже за тех, кто уже вырос и живет самостоятельной жизнью. Они все равно наши. Это семья в полном смысле слова. Когда наши дети идут по улице, никто никогда не догадается, что они из приюта. Это совершенно обычные дети из большой семьи. А знаете почему? Мы любим их всех такими, какие они есть. ■
Константин МАцАН
Фото из архива детского приюта при Свято-Лазаревском монастыре
P. S. Информация для всех, кто может помочь детскому приюту Свято-Лазаревскогоженского монастыря г. Верещагино,Пермской епархииРусской Православной Церкви: