Журнал Соль #4

ПЕР

МСК

ИЙ

БА

ЛЕТ

ЖУ

РН

АЛ

СО

ЛЬ

№ 1

(4

)

ФЕ

ВР

АЛ

Ь 2

011

№ 1 (4) февраль Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1 S A L T T . R U

Евгений Чичваркин о жизни в России:

«Отношение к своей роди-не у меня раздваивается на чувство любви к стра-

не и чувство ненависти к государству» стр. 40

Пермский балетАлексей Мирошниченко,

«Жизель», закулисье, сбежавшие артисты,

план спасения

П у т е в о д и т е л ь : М о т о в и л и х а — Б а л м о ш н а я — К и с л о т н ы й

Ре а л ь н ы е п а ц а н ы : п е р в ы й р ус с к и й с и т к о м , к о т о р ы й н е п р о т и в н о с м о т р е т ь

В ы л е т и з Д о м о д ед о в о :

к уд а т е п е р ь б уд у т б и т ь

т е р р о р и с т ы

М М М - 2 0 1 1 : Л е н я Г о л у б к о в

в п р о е к т е « Н о в а я Р о с с и я »

«Четвертый

Рейх»:

Герман Садулаев

и его СС —

«Собрание

суеверий»

Х о р р о р п р о Х о д о р а : и н т е р в ь ю с С и р и л о м Т у ш и , с н я в ш и м ф и л ь м о г л а в н о м

р о с с и й с к о м з а к л ю ч е н н о м

Журнал Соль. № 1 (4). Февраль 2011-го. Содержание

К о л о н к а р е д а к т о р а Н а т а л ь я О в ч и н н и к о в а 4

П у т е в о д и т е л ь О д и н н а д ц а т ь к и л о м е т р о в п о ш п а л а м в д о л ь п р о м з о н ы 8

П о в е с т к а Д о м о д е д о в о : к у д а в с л е д у ю щ и й р а з б у д у т б и т ь т е р р о р и с т ы 16Х о д о р к о в с к и й : н е м е ц к и й к и н о р е ж и с с е р С и р и л Т у ш и и е г о ф и л ь м о г л а в н о м р о с с и й с к о м з а к л ю ч е н н о м 20П и с ь м а : к о л о н к и И в а н а Д а в ы д о в а , А н д р е я Л е в к и н а , В а с и л и я Л е б е д е в а и К р и с т и н ы П о т у п ч и к 24Р е а л ь н ы е п а ц а н ы : п е р в ы й р у с с к и й к о м е д и й н ы й с е р и а л , к о т о р ы й н е с т ы д н о с м о т р е т ь 34Ч и ч в а р к и н : э м и г р а н т о б ъ я с н я е т , к а к у с т р о е н а ж и з н ь в Р о с с и и 40

П р е в ь ю : п е р м с к и й б а л е т« К р ы л ь я , н о г и и х в о с т ы » : ф о т о р е п о р т а ж 46 И н т е р в ь ю с А л е к с е е м М и р о ш н и ч е н к о 56 С б е ж а в ш и е а р т и с т ы 62К о л о н к а Л а р и с ы Б а р ы к и н о й 66« Ж и з е л ь » 68

П р о е к т ы « Н о в а я Р о с с и я » : Л е н я Г о л у б к о в и М М М - 2 0 1 1 76

П у б л и к а ц и и« С п а с и б о , ч т о ж и в о й » : ф о т о п р о е к т О л ь г и С о р о к и н о й 82« Ч е т в е р т ы й р е й х » : н о в ы й т е к с т Г е р м а н а С а д у л а е в а 88

Люби трубуна стр. 8

Болото, полное упырей на стр. 40

Пермский балет на стр. 46

2 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

PERMM

«Журнал Соль» с ба-летом на обложке —

это неожиданность. А спецпро-ект «про балет» из нескольких материалов — вообще из ря-да вон.

Редакция «Журнала Соль», чтоб вы знали, в большинс-тве своем вовсе не питает люб-ви к танцам на пуантах. Скажу больше: балет — это одна из са-мых благодатных тем для шу-ток на летучках. То есть о бале-те на летучках обычно говорю я. Остальные смеются. Мужчи-ны, мол, в обтягивающих три-ко. Авангард, мол, гей-движе-ния. Можно подумать, у нас тут альфа-самец на альфа-самце. Короче, балет как информаци-онный повод рассматривается на летучке только в том случае, если дело касается громко-го назначения или нерядовой премьеры. Загляните на сайт интернет-газеты «Соль» и пос-читайте количество материа-лов на тему за год — и десятка не наберется.

Теперь понимаете, каким было мое удивление, когда главный редактор предложил сделать журнал с балетной об-ложкой и серией текстов «про это» внутри. Говорит: «А чо, красиво же». И даже: «Момент настал». Ну, хоть с тем, что ба-лет — это красиво, он хотя бы не спорит.

Момент настал, как нам ка-жется, в связи с тем, что у пермского балета, покуда Боль-шой и Мариинский пережи-вают не лучшие свои време-на, появился очередной шанс обыграть судьбу. Пермский балет и прежде существовал словно бы вопреки судьбе. Ос-таваясь стабильно «третьим в стране», он никогда не претен-довал на исключительность. Да, отпочковался от питерс-кого, да, консервативный — в смысле академический (хотя

какой балет в России не кон-сервативный). Но, может быть, он копил силы на прорыв? Возможности для того чтобы рвануть вперед, в самостоя-тельность, сейчас как раз есть. Сильная старая школа. Новый прогрессивный балетмейстер. Новый прогрессивный худрук театра, который смотрит с ба-летмейстером в одну сторону.

Вот на эту проблему — поис-ка пермским балетом своего айдентити — мы попытались посмотреть предельно честно, без обычного благоговения.

Хотя совсем без благогове-ния все равно не получилось. На то он и балет. Что бы там ни говорили на летучках мои без-душные коллеги.

Н е м н о г о о ге я х Выпускающий редактор: Н а т а л ь я О в ч и н н и к о в а

Ч и т а т ь в п е р в у ю о ч е р е д ь :

Четвертый рейх«Четвертый рейх» — это проект вне жанров, я назы-ваю его не-роман. С подзаголовком «СС», что рас-шифровывается как «Собрание суеверий». Стр. 88

Наталья Овчиннико-ва обожает балет. И хочет, чтобы вы тоже его обожали


РЕКЛ

АМА

Журнал Соль

Главный редактор: И в а н К о л п а к о в

Арт-директор: Е в г е н и я М р а ч к о в с к а я

Директор по развитию: И в а н Д а в ы д о в Шеф-редактор: А н д р е й Г р о м о в Заместители главного редактора: В л а д и с л а в Г о р и н , Л ю б о в ь М у л ь м е н к о Выпускающий редактор: Н а т а л ь я О в ч и н н и к о в а Редактор специальных проектов: А л е к с а н д р а К о л п а к о в а

Журналисты: П о л и н а Д о м о в и т о в а , С е р г е й Д а н и л о в , И в а н К о з л о в , Е к а т е р и н а К н я з е в а , Д м и т р и й М е р к у ш е в , Н а т а л ь я О в ч и н н и к о в а , Е в г е н и я П а с т у х о в а , И р и н а П о с т н и к о в а

Корректор: И р и н а А р х и п е н к о в а

Генеральный директор: А л е н а Д а н и л к и н а Коммерческий директор: Ю л и я С е р а яРуководитель отдела продаж: А л е к с а н д р а Л а г у н о в аСпециалист по работе с рекламодателями: А н н а Л у ж б и н аТехнический директор: С е р г е й Я б о р о в

Учредитель и издатель О О О « С о л ь »

Почтовый адрес редакции: 6 1 4 0 6 8 , П е р м ь , у л . Д а н щ и н а , 5 . О ф и с 2 .Адрес редакции и дирекции: 6 1 4 0 6 8 , П е р м ь , у л . Я к у б а К о л а с а , 1 1 .Телефоны: + 7 ( 3 4 2 ) 2 3 7 - 0 2 - 0 0 , 2 3 7 - 1 4 - 0 0 , 2 3 7 - 0 0 - 0 2 , 2 3 7 - 0 0 - 7 6 .E-mail: i n f o @ s a l t t . r u

Все тексты номера на http://saltt.ru

В «Журнале Соль» используется шрифт Permian, разработанный Ильей Рудерманом по заказу Пермского центра развития дизайна.

© Журнал Соль. Все права защищены. Воспроизведение текстов или их фрагментов, фотографий и иллюстраций невозможно без письменного разрешения редакции и без ссылки на «Журнал Соль». Воспроизведение текстов, опубликованных на сайте http://saltt.ru, допускается с условием активной гиперссылки на сайт. Точка зрения авторов может не совпадать с мне-нием редакции. Материалы, присланные в редакцию, не рецензируются, не возвращаются, но могут быть опубликованы — без уведомления автора. Редакция не несет ответс-твенности за содержание материалов, опубликованных на правах рекламы.

Свидетельство о регистрации СМИ: ПИ № ТУ 59 — 0414 от 13 августа 2010 г. выдано Управлением Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Пермскому краю.

Номер подписан в печать 7 февраля 2011 года, выход в свет — 14 февраля 2011 года. Цена свободная. Отпечатано в ООО «Типография Астер»: 614041, Пермь, ул. Усольская, 15. Телефон / факс: +7 (342) 249-54-01. Тираж 10000 экз. Заказ № 33017.


Х Р О М А Я Л О Ш А Д Ь

РЕКЛАМА

Текст: Л ю б о в ь М у л ь м е н к о Фотографии: И в а н К о з л о в

Фотокорреспондент «Журнала Соль», форсируя сугробы, прошел одиннадцать километров по шпалам — через станцию «Мотовилиха» до станции «Кислотный» — чтобы вдохнуть воздух старейшей в Перми промзоны.

П У Т Е В О Д И Т Е Л Ь / П Р О М З О Н А

Л ю б и т р у б у

З А В О Д , К О К Т Е Й Л Ь , М О Л О Т О В , М О Т О В И Л И Х А , П Р О М З О Н А , С Н А Р Я Д Ы8 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П У Т Е В О Д И Т Е Л Ь / П Р О М З О Н АП У Т Е В О Д И Т Е Л Ь , О Б Щ Е С Т В О , П Е Р М Ь , Р О С С И Я , Ф О Т О , С Л У Ч И Л О С Ь 9Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

Обилие предприятий в черте города, с одной стороны, — печаль, а с другой — предмет гор-

дости, маркер. Если много заво-дов и все на ходу, значит, город полезен и жив. К тому же с при-шествием моды на урбанисти-ческую романтику, а точнее с ее возрождением, промзоны пре-вращаются в самоценный эсте-тический объект, который хо-чется рассматривать.

Знаменитые «Мотовили-хинские заводы» и другие про-

мышленные предприятия Перми вытянуты вдоль Камы, а от города отрезаны железнодо-рожными путями и насыпью. Поэтому чтобы рассмотреть не-посредственно цеха и трубы и поразиться размаху площадей, лучше всего проехать вдоль всей промзоны на электричке, либо — как фотокорреспондент «Журнала Соль» — прогуляться пешком по шпалам.

Пермь I — СлавяноваМашиностроительный завод в Мотовилихе построили во

второй половине XIX-го пос-ле закрытия старого медепла-вильного, который стоял там, где сейчас Райский сад, он же Сад Свердлова. Теперь «Мото-вилихинские заводы» — один из самых узнаваемых брендов Перми. Отчасти потому, что их название встроено в местную топонимику, отчасти по объек-тивным экономическим при-чинам. Завод, кроме того, кон-тактирует с горожанами, не дает о себе забыть — например, жалует на время один из це-

хов оркестру Пермского театра оперы и балета, чтобы тот сыг-рал прямо среди машин сим-фонический концерт.

Вообще, в этих цехах чего только не делали: от драг (мо-товилихинскими драгами до-быто 90 процентов золота в СССР), гарпунных пушек и пер-вых советских экскаваторов (паровых, размером с неболь-шой деревенский домик) — до «Смерчей» и «Градов». А в за-стойные времена рабочие, си-дя без госзаказов, в одном из цехов штамповали игрушеч-

ных пластизолевых гномиков и вручную их раскрашивали.

Практически сразу за же-лезнодорожным вокзалом Пермь I — уже территория «Мо-товилихинских заводов». Сна-чала просто забор, а за ним большие пространства, не за-нятые зданиями. Ближе к Ка-ме есть ломозаготовительный цех № 23 (там лом складируют, сортируют, собирают огромны-ми кранами с электромагнит-ными шайбами), но с железной дороги его не видно.

Основной массив помеще-ний начинается на подъезде к станции «Славянова».

Славянова — МотовилихаПрямо напротив станции, на-званной в честь изобретателя одного из видов электросварки Николая Славянова — высочен-ное зеленое здание. Это метал-лургическое сердце Мотови-лихи — цех № 21. Здесь стоит электропечь, которая выплав-ляет сталь, и установка для не-прерывной разливки жидко-

го металла — одна из первых в СССР.

Дальше серия красноватых зданий и много толстых кир-пичных труб, старых и очень фактурных. Архитектура заво-да эклектична, потому что це-ха постоянно достраивались и реконструировались. К тому же здесь много принципиально разных производств. Есть со-ветские корпуса, обшитые же-лезом, есть дореволюционные, в рюшечках, с двускатными крышами.

Красные здания как бы не-много удаляются от дороги — освобождая место одной из внутренних железнодорож-ных веток, а затем группе орга-низованно растущих деревьев и памятнику (артиллерийский ствол, вылитый из чугуна венок и благородный рабочий). Это место называется «Сквер ме-таллургов». За цехами есть еще скверы машиностроителей (с системой «Град» на постаменте) и железнодорожников (с паро-возом), но ими любоваться мо-гут только сотрудники завода.

Первая (и она же главная) точка про-мышленного марш-рута вдоль Камы — Мотовилихинские заводы: зона красно-го кирпича, стекла и металла

>>

П У Т Е В О Д И Т Е Л Ь / П Р О М З О Н А З А В О Д , К О К Т Е Й Л Ь , М О Л О Т О В , М О Т О В И Л И Х А , П Р О М З О Н А , С Н А Р Я Д Ы10 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

Заводской дым не такой уютный, как печной, из деревенс-кой избы

Люди, привычные к ежедневной езде в электричках, редко смотрят в окно, а зря

Это летом все пос-тоянно куда-то едут, а зимой городские перроны чаще всего безлюдны

Микрорайон над стан-цией «Кислотный», да-леко на горе, называет-ся «Кислотные дачи», а проще – «Кисляры». В названиях местных улиц – Азотная, Фосфо-ритная, Суперфосфат-ная – полностью рас-крыта химическая тема


С возрождением моды на урба-нистическую романтику про-мзоны превращаются в само-ценный эстетический объект, который хочется рассматривать

Индустриальная Пермь тоже не мо-жет обходиться без буквы «П» и П-образ-ных форм

Бюст Серго Орджо-никидзе охраняет завод «Камтэкс», ко-торый раньше носил его имя

Авторы таблички, оче-видно, думают, что де-тям на Кислотных дачах не место

П У Т Е В О Д И Т Е Л Ь / П Р О М З О Н А З А В О Д , К О К Т Е Й Л Ь , М О Л О Т О В , М О Т О В И Л И Х А , П Р О М З О Н А , С Н А Р Я Д Ы12 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

После «металлургического» оазиса идет серия построек без архитектурных изысков, зато разноцветных. Внутри большо-го желтого дома — котельная Мотовилихи, из трубы (зимой это особенно хорошо заметно) идет пар. За котельной забор впервые отступает, и можно беспрепятственно рассмотреть здание заводоуправления с фа-садом розового цвета, главную проходную и памятник Лени-ну. Имя вождя предприятие носило до 1992-го. В те же 1990-е

у проходной появились скуль-птурные образы тех, кто ковал победу в тылу — кадровый ра-бочий, труженица и неравно-душный подросток.

Во второй раз забор отсту-пает уже непосредственно пе-ред станцией «Мотовилиха». На виду маленькая площадка. Слева она граничит с красивым старинным зданием красного кирпича (когда-то, сказано на мемориальной табличке, здесь выступала товарищ Крупская),

а справа — с двухэтажным стек-лянным зданием (вторая про-ходная и отдел кадров).

Мотовилиха — Язовая — Юбилейная — БалмошнаяПосле станции «Мотовили-ха» — не пропустите — справа, между двух столбов висит вы-веска ОАО «Мотовилихинские заводы», довольно старая. Ин-тересно в общей конструкции то, что «столбы» — это артилле-рийские стволы, а в их основа-

нии по четыре артиллерийс-ких снаряда с каждой стороны. Снаряды, конечно, недейству-ющие.

С «Язовой» начинается быв-ший Пермский завод химичес-кого оборудования, теперь — «Синергия».

Между «Юбилейной» и «Балмошной», справа, на расстоянии от путей — За-вод железобетонных изде-лий «Стройиндустрия». Из его продукции можно построить

с нуля какой угодно дом от фундамента до крыши. У пред-приятия даже есть своя желез-нодорожная ветка, по которой материалы вывозятся на основ-ной путь и едут в другие регио-ны Урала, Поволжья и Сибири.

Балмошная — КислотныйПосле «Балмошной», на подъ-езде к станции «Кислотный», железную дорогу пересекает улица Соликамская, бывший Соликамский тракт. Здесь в

1920-х — начале 30-х годов на-спех соорудили бараки для выселенных из Средней Азии кулаков. Еще на Соликамс-кой раньше стояло много про-мышленных точек. Например, артель «Труд», где в военные годы шили рукавицы с телог-рейками. В мирное время ее перепрофилировали в фабри-ку «Игрушка» и стали наби-вать уже не телаги ватой, а иг-рушечных мишек — опилками. Сейчас фабрики нет.

Перед самым переездом, слева — «Пермвтормет», пред-приятие, образованное в 1943-м по распоряжению Ста-лина для разделки военной техники. После войны завод за-нялся промышленным ломом.

Прямо у станции «Кислот-ный» — «Камтэкс-Хим пром», преемник основанного в 1916 году Пермского суперфос-фатного завода (при СССР — им. Орджоникидзе). Почти сразу в его цехах установили престижное бельгийское обо-

рудование, которое было эва-куировано из Бессарабии. В годы Великой Отечественной войны на Суперфосфатном за-ряжали взрывчаткой мины и дополнительно паковали за-жигательные смеси в обычные бутылки — получался знаме-нитый «коктейль Молотова». А в конце 1960-х предприятие, единственное в стране, произ-водило пасты для шариковых ручек, хотя главной продукци-ей оставалась серная кислота.

Полоса колючей проволки, в отличие от бетонной стены, не препятствует раз-глядыванию завод-ской территории

>>


Есть немало пре-красных путеводи-телей по советской Перми. И в этом загвоздка. Во-пер-вых, книги были изданы еще в те, старорежимные, времена, то есть теперь издания можно найти толь-ко в букинистичес-ких магазинах. А во-вторых, путево-дители советские про постсоветскую Пермь ничего не знают. За двадцать лет город сильно

изменился — не столько внешне, сколько внутренне. Сейчас его трудно считать величест-венным гигантом советской индуст-рии. И индустрия пожухла, и много нового успело по-явиться. Советское прошлое встало в один ряд с други-ми, старыми и но-выми городскими сюжетами. Прежде был вро-де как только го-род-завод, причем

советский. Теперь Пермь предстает еще в двух качест-вах. Первое — гу-бернский город, родной для Дяги-лева и Осоргина, интригующий Че-хова и Пастернака. Второе качество, совсем неизве-данное, — центр современного ис-кусства в России XXI века. Новый путеводи-тель, выпущенный в декабре 2010-го издательским до-

мом «Соль», по-могает разглядеть эти три пласта ны-нешней Перми. А если честно, поз-воляет понять, что пластов намного больше. Книга подготовле-на журналистами ИД «Соль», науч-ные редакторы путеводителя — пермские ученые Александр Стаб-ровский и Влади-мир Гладышев. Путеводитель пы-тается выступить

универсальным гидом для любого гостя «культурной столицы»: он инс-труктирует перед приездом, объяс-няет устройство города, предлага-ет маршруты для прогулок, описы-вает центральные и периферийные достопримеча-тельности, иссле-дует пермскую культуру, подска-зывает, где и как развлечься.

П е р м ь . П у т е в о д и т е л ь

Сейчас, после реконструкции и обретения нового бренда, основное дело «Камтэкса» — фталевый ангидрид и диок-тилфталат. На основе ангид-рида делают потом красители, смолы и лекарства — фтала-зол и фенилин. Диоктилфта-лат нужен для производства морозостойких резин, искус-ственных кож, строительных

материалов и упаковочных пленок.

Микрорайон над станци-ей «Кислотный», далеко на горе, называется «Кислот-ные дачи», проще — «Кисля-ры». В названиях местных улиц — Азотная, Фосфорит-ная, Суперфосфатная — пол-ностью раскрыта химическая тема. Старожилы рассказыва-

ют про цветной снег, рыжие деревья и другие последствия «кислотности». В новейшей истории Перми природных аномалий вблизи «Камтэкса» замечено не было. Побочные эффекты производства, вклю-чая «лисий хвост» (ядовитый дым из трубы), исчезли после кардинального переоборудо-вания.

На Кислотных дачах закан-чиваются не только приреч-ные промзоны, но и Мотови-лихинский район Перми — все, что дальше, это уже Орджони-кидзевский. В котором, кстати, тоже есть чем поживиться лю-бителям техногенных объек-тов — например, Камской ГЭС.

П У Т Е В О Д И Т Е Л Ь / П Р О М З О Н Ы

Это изнеженные пи-терцы думают, что сосули — беда. В Пер-ми в ледяных нарос-тах на крышах умеют видеть дикую урба-нистическую красоту

З А В О Д , К О К Т Е Й Л Ь , М О Л О Т О В , М О Т О В И Л И Х А , П Р О М З О Н Ы , С Н А Р Я Д Ы14 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П У Т Е В О Д И Т Е Л Ь / П Р О М З О Н Ы

Чтобы выбраться от железной дороги и за-водов «в город» — на-до подняться высоко в гору. Сразу за перева-лом — цивилизация

П У Т Е В О Д И Т Е Л Ь , О Б Щ Е С Т В О , П Е Р М Ь , Р О С С И Я , Ф О Т О , С Л У Ч И Л О С Ь 15Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

О н и в с е в р е м я б уд у т и с к а т ь с л а б о е м е с т о

Вопросы: Е в г е н и я П а с т у х о в а Фотографии: И Т А Р - Т А С С

Эксперт по безопасности Александр Перенджиев пытается предположить, куда в следующий раз будут бить террористы.

Террор в стране никогда не закончится. Терро-ристы с Северного Кав-каза всегда будут ис-

кать слабые места в российской системе безопасности и бить по ним. Спецслужбы и мили-ция слишком заняты обустрой-ством собственной жизни, по-этому гражданам надо самим заботиться о своей безопаснос-ти. Такую мрачную картину рисует эксперт Ассоциации во-енных политологов Александр Перенджиев. При этом он по-лагает, что справиться с терро-ристической угрозой можно при помощи Интернета.

— По факту теракта в Домодедово возбуждено пять уголовных дел. По-нятно, что следствие раз-берется, но сейчас оче-видно, что атаковать международный аэропорт не составляет труда. Сило-вики перекладывают от-ветственность на службу безопасности аэропорта, аэропорт — на милицию, милиция говорит, что во-обще мимо проходила и о теракте ничего не знала, а Медведев обещает пока-рать всех менеджеров и владельцев аэропорта. Так все-таки: кто виноват?

— Я могу ответить вам на этот вопрос просто, но, чтоб было понятно, начну издалека.

Если мы говорим о проти-водействии терроризму, то да, борьба в России с ним ведется.

Когда мы говорим «мочить» террористов, то подразумева-ем именно борьбу. Но у нас нет четко сформулированной ан-титеррористической политики. Вы, конечно, меня спросите: а в чем разница между борьбой и политикой. Я вам объясню, что разница состоит в субъектах и объектах. Субъект борьбы — спецслужбы, объект — терро-ристы. Если же мы говорим об антитеррористической поли-

тике, то субъектом этой поли-тики является высшая полити-ческая власть, а объектом — все население страны. И цель ее состоит в формировании анти-террористического сознания у населения.

Надо ликвидировать при-чины террористической уг-розы. Нужно, чтобы работа-ли законы, а не просто была сформирована законодатель-ная база, нужна система согла-сования различных интересов в обществе. Необходимо, что-бы различные политические и общественные силы были вов-лечены в процесс принятия решений. Под этими силами я

подразумеваю не только пар-тии, но и ученых, экспертов.

— Простите, а как поли-тические партии и ученые могут предотвратить тер-акт?

— Вы узко смотрите. Если мы не просто боремся с террориз-мом, а ведем антитеррористи-ческую политику, то ученые проводят исследования вопро-сов безопасности. Вот вам при-

мер. У нас есть Интернет. В Ин-тернете можно отслеживать действия экстремистов и тер-рористов. Или возьмем случай с самим аэропортом Домодедо-во. По телевизору показывают предновогодний коллапс в До-модедово, а телевизор смотрят не только простые граждане, но и организаторы терактов. В этом месте эксперты и должны сказать: ребята, это увидят тер-рористы.

Или вот еще недавний при-мер: арест генерала Александ-ра Бокова, которого обвиняют в мошенничестве на 46 милли-онов долларов. Дворец, который он себе построил, стоит чуть ли

не миллиард рублей. Внутри этого дворца — раритетная ме-бель, дорогое оружие. И тут же нам говорят: «Не хватает денег на обеспечение безопасности в аэропортах». А дворец стоит — и нормально. Деньги-то есть, но они в другом месте находятся. И вот только сейчас схватили ге-нерала! А раньше-то, когда он все строил, все, что, думали, что это пансион для милиционеров?

— Но все-таки в данном конкретном случае на ком лежит ответственность?

— Ответственность на том, кто всю эту систему органи-зовывает. Поскольку у нас все проблемы решаются внутри го-саппарата, значит, виноват тот, кто стоит во главе всего этого аппарата.

— То есть это привет Владимиру Путину?

— Вы меня правильно поня-ли, но это, как вы выразились, привет не только Путину. Но и ему тоже. Мы же говорим об эффективности работы всей системы, всего госаппарата. Да, сейчас все будут переваливать ответственность друг на друга. Бардак уже в том, что ответст-венность конкретных лиц не обозначена.

П О В Е С Т К А / Д О М О Д Е Д О В О

Вспомните новогодний коллапс. Террористам наглядно показали: толпа народу, света нет, решить проблемы никто не может.

Военный политолог Алек-сандр Перенджиев счита-ет, что мирные жители сами подсказали террористам, где взрывать

Д О М О Д Е Д О В О , М Е Д В Е Д Е В , П Р И В Е Т , П У Т И Н , Т Е Р А К Т , С М Е Р Т Н И К

>>


П О В Е С Т К А / Д О М О Д Е Д О В ОО Б Щ Е С Т В О , П О Л И Т И К А , Р О С С И Я , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь 17Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

Конечно же, должно быть больше общественного кон-троля. Конечно же, спец-службам стоит быть более открытыми — не в части опе-ративно-розыскной работы, а в части раскрытия информа-ции о расходовании денежных

средств, в части эффективнос-ти проводимых мероприятий. Деньги-то немалые выделяют-ся — в том числе и на обеспече-ние безопасности в аэропортах. Но только куда они уходят, эти деньги? Пока террористы не бомбанут, все кажется таким замечательным.

— Неужели все только сейчас обнаружили, что в системе безопасности аэро-портов есть слабое место? То есть нам теперь «спа-сибо» надо сказать терро-ристам, что они помогают нам обеспечивать свою бе-зопасность? Хотя и плату берут за свои консульта-ции невозможную.

— Я ваш чудный юмор, ко-нечно, вполне поддерживаю. Беда, она, конечно, учит. Но во-обще террористы всегда бьют там, где тонко. Я снова напом-ню про новогодний коллапс. Террористам наглядно показа-ли: толпа народу, света нет, ре-шить проблемы никто не мо-жет.

— Вы уже второй раз повторяете, что по телеви-зору террористам показа-ли предновогодний хаос в Домодедово. А что теперь, не показывать?

— Нет, я не о том говорю. На-до сперва показать, а потом тут

же навести порядок. И ведь ту-да поехала прокурорская про-верка! Так вот она должна была заниматься не только вопроса-ми питания и своевременного

вылета пассажиров. Прокуроры обязаны были уделить внима-ние и вопросам противодейс-твия терроризму. Проверка-то комплексной должна быть. Ес-ли бы тогда навели порядок, то, может быть, каким-то образом удалось бы предотвратить тер-акт или хотя бы минимизиро-вать количество жертв.

— А что, случись обрыв линий электропередач в другом аэропорту, ситуа-

ция развивалась бы как-то иначе?

— Ведь дело же было не толь-ко в электричестве. Вспомните, у них была масса сложностей. Были проблемы с оповещени-ем, когда пассажиров размеща-ли в гостинице и тут же отправ-

ляли их самолет. Это же все слышали террористы! В этом надо было наводить порядок. Аэропорт должен действовать как машина.

— Как функционирует система противодействия терроризму за рубежом? Тот же Израиль, напри-мер, подобного же не до-пускает.

— Так правильно! В Израи ле есть система контроля, в том числе и общественного. Все службы знают, что в случае ка-кого-либо ЧП общество взыщет с них со всей строгостью. Каж-дый человек на своем месте четко отрабатывает свою рабо-

ту. Неважно, кто он — полицей-ский, солдат, простой охранник. Я приведу пример. Был такой случай, когда террорист в Изра-иле пытался пройти в большой супермаркет. У входа его встре-тил охранник, который рабо-тал-то на этом месте буквально пять минут, только-только ус-троился на службу. Но он на-чал проверять потенциального террориста по всем правилам, и террорист на входе в здание подорвал себя вместе с этим охранником. Этот охранник впервые пришел, но его так на-крутили, так инструктировали проверять каждого посетителя, что человек, выполняя свою ра-боту, пожертвовал жизнью.

— Австрийская Der Standard опубликова-ла мнение эксперта по России Герхарда Ман-готта, который считает, что «России необходимо свыкнуться с мыслью о том, что террористическая угроза будет существовать еще много лет», так как коррупция, сложное эко-номическое положение и радикализация на Север-ном Кавказе способству-ют распространению тер-роризма. Согласны? Ведь российская-то система ме-няться не планирует.

— Да, абсолютно согласен. Пока не будет действенной антитеррористической поли-тики, пока мы будем только «мочить» и наносить кинжаль-ные удары, мы будем все вре-мя бить по хвостам. Вспом-ните, теракт в метро 29 марта [2010 года]. Что было сделано? Были уничтожены причастные к взрыву террористы на Север-ном Кавказе; ответственные лица отчитались об этом по те-левизору; и все. Типа порядок наведен, угрозы будто нет. И вроде общество должно успо-коиться. И общество успокои-лось, герои получили медали.

Кругом ручное управление — не более того. Я вот со своей стороны не понимаю. Случа-ется какое-то ЧП. Президент или премьер-министр гово-рит министру здравоохране-ния и социального развития


Подрыв аэропорта, как и взрыв в метро в марте, произошел в поне-дельник. Значит, приехали в вос-кресенье, изучили, подорвали.

Россия после тер-акта всегда вы-глядит одинаково

Д О М О Д Е Д О В О , М Е Д В Е Д Е В , П Р И В Е Т , П У Т И Н , Т Е Р А К Т , С М Е Р Т Н И К18 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

Татьяне Голиковой: «Съезди-те в больницу и проконтроли-руйте, как оказывается помощь пострадавшим». А где систе-ма-то? Ведь каждый на своем посту должен четко выполнять свои функции. Складывается впечатление, что если бы пре-зидент не дал команду Голико-вой, то она бы не поехала? По телевизору нам же не показы-вают, что оперативный дежур-ный принял решение, отсорти-ровал больных по клиникам, врачи оказывают квалифици-рованную помощь. Мы не ви-дим людей. Мы все время ви-дим только первых лиц, какие они все молодцы. А если все за-висит от них, значит, системы нет. Значит, мы никто.

— Вы же понимаете, сей-час начнется истерия. Президент, премьер, сило-вики какое-то время будут все вокруг «ужесточать». Но истерия пройдет, и все забудут. И так до нового теракта. Где завтра боять-ся? Какие еще есть слабые места в нашей системе бе-зопасности? Школа, боль-ница, детский сад? Терро-ристы ведь всегда идут по пути нагнетания угрозы.

— Тут предсказывать невоз-можно. Террористы могут на-нести удар где угодно. Да — и школы, и больницы. Хотя пос-ле Беслана в школах как-то уда-лось навести порядок, но если расслабуха будет процветать, то и здесь можно ждать ата-ки. Они все время будут искать слабое место. Террористы же не просто так принимают реше-ния: они ходят, смотрят, ищут информацию. Обратите вни-мание: подрыв аэропорта, так же как и взрыв в метро в марте, произошел в понедельник. Зна-чит, приехали в воскресенье, изучили, подорвали.

— А способны ли терро-ристы взорвать Кремль или иное важное государс-твенное учреждение, раз им так легко удалось про-нести взрывчатку в меж-дународный аэропорт?

— Кремль, конечно, нет. Хо-тя если там есть какое-то слабое

место, может случиться все, что угодно. Но они не станут туда лезть, это все-таки более защи-щенный объект. Они будут бить по транспортным узлам, объек-там социального значения, — по тем местам, где есть люди, их много, они не защищены.

— Что теперь надо сде-лать российским влас-тям, чтоб успокоить ми-ровую общественность? Людей, которых через два года в России будут ждать как зрителей сочинской Олимпиады. Она, кстати, пройдет почти на Север-ном Кавказе. А ведь пред-стоят гонки «Формулы-1», мундиаль и, не дай Бог, чемпионат мира по хок-кею.

— Каждый теракт — это на-мек. Взорвав Домодедово, они нанесли удар по международ-ному имиджу России. С этой целью и проводился теракт. А как успокоить? Нужны реаль-ные меры противодействия терроризму и коррупции. На-до показать, что есть институты общественной безопасности и общественные механизмы.

— По-вашему, получа-ется, люди должны защи-

щать себя сами, в том чис-ле и от террористов.

— Так, может быть, с этого и надо начинать? Может быть, и СМИ, в том числе, надо гово-рить, что вот есть государство, вроде как оно должно о нас за-ботиться, но и обществу стоит

подумать о своей безопаснос-ти? Ведь безопасность назы-вается общественной, а обес-печивает ее государство. Так государство все-таки в большей степени государственной безо-пасностью занимается. Есть же государственная, обществен-ная и личная безопасность.

Все считают, что обществен-ную безопасность гарантирует милиция. Но, может, она чем-то не тем занимается? Я сей-час приведу для нашей страны

пока фантастический пример. Например, граждане города Перми заявляют: «Нам мили-ция не нужна, мы нанимаем такие-то частные структуры, платим им деньги, и они обес-печивают нашу безопасность». А милиция пусть соревнует-ся с этими конторами на кон-курсе. Совсем другой подход! Появляется конкуренция. Или проведение расследований: мы не хотим, чтоб наши дела рас-следовал Следственный ко-

митет, мы больше верим част-ным детективным агентствам. А вы, ребята, пока не справля-етесь, идите подучитесь или разрешите свои коррупцион-ные проблемы. Это, конечно, фантастика, но когда государ-ственные и негосударственные структуры будут действовать на равных, тогда мы можем го-ворить о действенных инсти-тутах общественного контроля.

Ведь трансляции с камер ви-деонаблюдения могут идти в Интернет, и каждый человек может следить и докладывать: «Вот какой-то подозрительный объект». Спецслужбы его про-веряют и, например, выясня-ют, и правда подозрительный. Человеку, обнаружившему уг-розу, гарантируется матери-альное поощрение. Как в США, где мексиканская граница кон-тролируется только таким об-разом, через видеокамеры. Вот в чем состоит общественный контроль. Больше информа-ции, больше открытости.

— В этой связи сразу вспоминаются недавние события на Манежной. Тог-да тоже кое-кто решил са-мостоятельно обеспечить свою безопасность. Страсти еще не утихли, и тут тер-акт. Теперь кавказцам во-обще лучше не выходить из дома без травматики?

— Я говорю только об инфор-мационных технологиях. Ну а выходить — не выходить… Ес-ли будет работать система об-щественной безопасности, все преступники, в том числе терро-ристы, будут знать, что они на-ходятся под наблюдением боль-шого брата. Они почув ствуют себя неуютно. Только появилось подозрительное лицо — его тут же схватили и скрутили.

— Свои же, выходцы с Северного Кавказа?

— Может, стоит и такой под-ход применить — чтоб братья по вере не мешали им нормаль-но жить и работать в Моск ве. Их же тоже трясти начинают, а им это невыгодно. Надо и им ска-зать: вот вам Интернет, выяв-ляйте, а мы вам за это гаранти-руем хорошее вознаграждение.

Трансляции с камер могут идти в Интернет, и каждый человек может следить. В США мекси-канская граница контролирует-ся только таким образом.


Элементы «ручного управления» страной

О Б Щ Е С Т В О , П О Л И Т И К А , Р О С С И Я , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь 19Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П О В Е С Т К А / Х О Д О Р К О В С К И Й Б Е Р Л И Н , К И Н О , О L I G A R H I , Т У Ш И , Х О Д О Р К О В С К И Й , Ш Е К С П И Р, Ф Е С Т И В А Л Ь20 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

Я б ы н е в з я л с я у п р а в л я т ь Р о с с и е й

Вопросы: Н а т а л ь я О в ч и н н и к о в а , Л ю б о в ь М у л ь м е н к о Иллюстрация и фотографии: а р х и в С и р и л а Т у ш и

Хоррор про Ходора: на Берлинале-2011 немецкий режиссер Сирил Туши представил документальный фильм о главном российском заключенном нулевых Михаиле Ходорковском.

На 61-м Берлинском кинофестивале в программе «Панора-ма» состоялась пре-

мьера документального филь-ма «Ходорковский» немецкого режиссера Сирила Туши. На Берлинале этой картине самое место — злободневное кино здесь принимают лучше про-чего. Сирил Туши снимал «Хо-дорковского» в течение пяти лет, несколько раз пересекал Россию от Москвы до Читы и обратно, освоил необходимый режиссеру-иностранцу языко-вой минимум — «obshezhitie», «omon», «оligarhi». Кроме са-мого заключенного, в кадре фигурируют члены семьи Хо-дорковского и те, без кого не обходится контекст — Путин, Медведев, Немцов, Яшин и де-сятки других российских по-литиков. В интервью «Журналу Соль» Сирил Туши рассуждает о том, почему Россия — не мед-ведь, а сбившийся с курса ги-гнтский корабль.

— Что вас так впечат-лило в истории Михаи-ла Ходорковского? Поче-му вы решили снять о ней фильм?

— Михаил Ходорковский, вернувшись в Россию, совер-шил алогичный и заведомо не-выгодный поступок. А когда глубоко рациональный чело-век делает нечто иррациональ-ное — это интересно!

— Почему вы сравниваете дело Ходорковского с шек-спировскими драмами?

— Потому что это тоже очень сильная история. Это битва титанов, в которой многое по-ставлено на карту.

— Какие личные качес-тва главного русского за-ключенного нулевых вам нравятся, а какие — нет?

— Я совсем не знаю Ходор-ковского — я провел с ним не так много времени. Тем более,

мы общались в специальной обстановке. Он заключенный и наверняка вел себя не так от-крыто, как мог бы.

— Но все-таки, каким было ваше первое впечат-ление?

— Он мне показался сильным и своеобразным человеком. И, конечно, он немного боялся, что я могу обнаружить нечто такое, что уничтожит мое расположе-ние к нему. Но больше всего ме-ня поразило то, как спокойно и сосредоточенно он держался.

— Сколько времени вы общались в общей слож-ности?

— Было три длинных письма и десять минут интервью в су-де. И, разумеется, я провел бес-численное множество часов в судах в Чите и в Москве, просто наблюдая за ним, за прокуро-рами, адвокатами, [судьей Вик-тором] Данилкиным…

— Кто попал в кадр, кро-ме главного героя? Кого мы увидим в фильме?

— Очень много людей. Павел, Марина и Лена Ходорковские, Борис Немцов, Илья Яшин, еще с дюжину персонажей. В ка-честве «гостей» в фильме фи-гурируют Владимир Путин, Дмитрий Медведев, Анатолий Чубайс, Джордж Буш, Григо-рий Явлинский. В фильм попа-ли порядка тридцати человек, но интервьюировал я в два раза больше людей.

— Трудно было вам, иностранцу, договориться с российскими правоохра-

нительными органами о съемке?

— Было ужасно трудно, и как раз именно потому, что я ино-странец. Приходилось проби-ваться через бюрократизиро-ванную систему. Но я был не один, со мной были русский продюсер и русский оператор.

— Какое ощущение оста-лось у вас после общения с российской милицией?

— Милиция? Вы имеете в ви-ду «omon»?

— Не только. Дело в том, что в России толь-ко что приняли новый за-кон «О полиции». Сейчас вместо милиционеров бу-дут полицейские, как и везде.

— Я много слышал о том, ка-кие в России жесткие правоох-ранительные органы. Мили-ция или полиция, неважно, — я надеюсь, что после реформы им повысят зарплаты, улучшат условия службы. Может быть, это удержит их от того, чтобы брать взятки.

— Вы намерены пока-зать свой фильм «Ходорков-ский» российской публике?

— Да, я бы очень хотел по-казать кино в России. Может быть, летом [2011 года]. Я соби-раю мнения. Мне важно, чтобы как можно больше людей пос-мотрели этот фильм.

П О В Е С Т К А / Х О Д О Р К О В С К И Й

Ходорковский немного бо-ялся, что я могу обнаружить нечто такое, что уничтожит мое расположение к нему.

К У Л Ь Т У Р А , П О Л И Т И К А , Р О С С И Я , М И Р, Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь

>>

21Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

— У вас же и у самого русские корни. Ваш де-душка, кажется, жил в Санкт-Петербурге?

— Моего деда звали Роберт Сан-Галли. Его особняк и при-надлежавший ему чугуноли-тейный завод находились на Лиговском проспекте, 62. Моей семье пришлось покинуть Рос-сию после Октябрьской рево-люции, иначе их убили бы как капиталистов. Так что есть не-кая параллель между Ходор-ковским и моими предками. Хотя на самом деле, конечно, не очень ярко выраженная.

— Для российской оппо-зиции Михаил Ходорков-ский — герой. По при-говору герою сидеть до 2017 года, а это число зна-ковое: 100 лет революции в России. Как считаете, захочет ли Ходорковский возглавить оппозицию?

— Устроит ли Ходорковский революцию в России? (долго смеется) Не знаю, не знаю, я же не Господь Бог. Он в письмах говорил, что не собирается за-ниматься политикой.

— Но в принципе рево-люция в России возможна?

— Русские сами должны ощу-тить потребность в том, чтобы измениться. Почему я должен рассуждать об этом?

— Как вы думаете, за что сидит Ходорковский? Что его пример должен, по мнению российской власти, показать россиянам?

— Михаил Ходорковский, на-сколько я понимаю, был одним из самых богатых и влиятель-ных людей в стране, когда его арестовали. Возможно, влас-ти опасались, что его влияние может возрасти еще больше. А возможно, хотели, чтобы, гля-дя на пример Ходорковского, другие «оligarhi» начали вести

себя получше. Хотя не исклю-чено, что это какие-то личные дела Ходорковского и Путина.

— Amnesty International не дала Хо-

дорковскому статус «уз-ника совести», хотя он в свое время отправлял та-кой запрос. Согласны ли вы с этим?

— Но Amnesty International все-таки дала Ходорковскому этот статус. Его не признало од-но только лондонское бюро, но большинство отделений счита-ет его узником совести.

— Станет ли Ходорков-ский новым Нельсоном Манделой?

— Не знаю. Я никогда не сравнивал его с Манделой. Но я знаю, что чем дольше он бу-дет находиться в тюрьме, тем больше он будет превращаться для людей в символ.

— В 2012 году в России выборы президента. Как вы думаете, кто победит — Медведев или Путин? И не повторится ли история с Лукашенко в Белоруссии?

— Господи Иисусе! (смеется) Боже мой… Я думаю, что выиг-рает Путин. Не знаю, будет ли это как в Белоруссии, с Лука-шенко, не хотелось бы.

— Почему у Путина, на ваш взгляд, больше шан-сов на выборах?

— Потому что у него больше влиятельных друзей во власт-ных структурах, чем у Медве-дева.

— Насколько сегодняш-няя Россия пригодна для нормальной жизни — эко-номически, культурно?

— Боюсь быть необъектив-ным, не везде я был, да и не-

Я думаю, что выиграет Путин. Не знаю, будет ли это как в Бе-лоруссии, с Лукашенко, не хоте-лось бы.

Редкий кадр: Ходорковский несвободен, но счастлив

П О В Е С Т К А / Х О Д О Р К О В С К И Й Б Е Р Л И Н , К И Н О , О L I G A R H I , Т У Ш И , Х О Д О Р К О В С К И Й , Ш Е К С П И Р, Ф Е С Т И В А Л Ь22 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

долго. Но Москва — очень бо-гатый город, богаче и дороже, например, чем средний немец-кий. Но стоит от нее отъехать, как картина меняется. В Чите, например, все выглядит так же, как и полвека назад.

— В европейских ка-рикатурах Россия часто изображается в виде мед-ведя, злого, с длинными когтями. Как считаете, это подходящий образ?

— Россия скорее похожа не на злого медведя, а на гигант-ский корабль. Который плывет и ищет свой путь. Россия очень большая страна, просто огром-ная, ею тяжело управлять, ей трудно задать курс. Я лично не хотел бы быть царем такой большой страны.

— А может ли огромная Россия, вслед за СССР, рас-пасться на еще более мел-кие территории?

— Почему бы и нет? Россия могла бы быть чем-то вроде США, где много-много штатов. Хотя, конечно, возможны про-блемы, конфликты между со-седними территориями, наци-оналистические войны.

— Как правило, режиссе-ры документальных филь-мов продолжают следить за своими героями и после кинопремьеры. Возможно ли, скажем, спустя семь лет, продолжение фильма «Ходорковский»?

— Да, конечно, я продолжаю следить за судьбой Ходорков-ского. Я не стану снимать еще один отдельный фильм, но я сделаю интернет-страничку, где будет сразу много коротких роликов на эту тему.

Сердобольные европейские интеллектуалы обожают российских заключенных

А б а ш е в

Г р о м о в

Д а в ы д о в

Д а н и л о в

Е м е л и н

К о л п а к о в

Л е б е д е в

Л е в е н т а л ь

Л е в к и н

М у л ь м е н к о

Н о в и ч к о в

Р а к о в

С т а б р о в с к и й

Ф р и д м а н

и д р у г и е

Б л о г и и н т е р н е т - г а з е т ы

« С о л ь »

е ж е д н е в н о

С и р и л Т у ш и

Берлин

Кинорежиссер

П О В Е С Т К А / Х О Д О Р К О В С К И Й К У Л Ь Т У Р А , П О Л И Т И К А , Р О С С И Я , М И Р, Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь 23Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

РЕКЛ

АМА

Президент Рос-сии, Медве-дев Дмитрий Анатольевич,

повелел развивать фоль-клор. Контекст поня-тен — Манежная. При-зрак бродит по России, кричит, что она для рус-ских. Многие на клич откликаются сочувс-твенно, это нервирует. А впереди — выборы, вы-боры и еще раз выборы.

Нужно как-то реаги-ровать на создавшуюся ситуацию, понимает со-

образительный прези-дент. И тут же предла-гает решение. Критики, менее чем президент сообразительные, под-нимают вой. Одни кри-чат, что коричневое чудовище ансамблями песни и пляски не ос-тановишь, другие — что темпы роста этничес-кой преступности едва ли уменьшатся за счет популяризации посло-виц и поговорок русско-го народа, на весь мир своей толерантностью прославленных.

(Тут, кстати, есть что вспомнить, спасибо Да-лю: со своим уставом в чужой монастырь не ходят; не жид задавил, а страх одолел; цыган раз на веку правду скажет, да и то покается; незва-ный гость хуже татари-на; ну и так далее. Что, короче говоря, русско-му хорошо, то немцу смерть.)

Но ведь главное — конкретная реализация предложений. Прези-дент — стратег, ему не-

досуг. Он задал вектор, дальше надо думать о тактике. Вот и мы риск-нули подумать.

Во-первых, сам же президент подчерки-вает, что развивать рус-скую культуру надо, «не зацикливаясь на тра-дициях», ибо «только таким образом можно выработать синтетичес-кие национальные цен-ности».

С этим просто. Основ-ное практически сде-лано: Денис Симачев когда еще изобрел ай-

фон, расписанный под хохлому. В этом все — и закон, и пророки, и мо-дернизация, и тради-ции. Синтез завершен, тема инновационного прорыва закрыта. Мож-но смело переходить, например, к госстрои-тельству.

Тут (это во-вторых уже) что можно посо-ветовать? Можно, на-пример, обязать госу-дарственных служащих обращаться друг к дру-гу в стиле исконно рус-

ском, по Кирше Дани-лову. Вот, представьте, открывает, например, Б. В. Грызлов заседание Государственной ду-мы: «Ой, ты гой еси, свет Владимир Вольфович! Ты озвучь-да нам свои поправочки ко проекту закона о полиции!»

Звучит красиво — это очевидно. И градус ан-тисемитизма в обще-стве резко понижает, к тому же. Догадайтесь почему.

Былины, вообще, бо-гатая тема. Не зря еще

Призрак бродит по России, кричит, что она для русских. Многие на клич откликаются сочувственно, это нервирует.

Фольклор как орудие модернизации

Текст: И в а н Д а в ы д о в Иллюстрация: А н д р е й Н о с к о в

П О В Е С Т К А / П И С Ь М А

Несанкционированный митинг. Толпа не-довольных. Оцепление. Но милиционе-ры — в кокошниках и ярких сарафанах.

М О Д Е Р Н И З А Ц И Я , П О Т Е Ш К И , П Р Е З И Д Е Н Т , Р У С Ь , Ф О Л Ь К Л О Р24 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

при Сталине агитпроп пытался реанимировать жанр, обозвав его «но-винами». И просто — да-же редакторы новостей на метровых каналах справятся, приемы-то знакомые: набор усто-явшихся метафор, час-тые повторы, упор на гиперболы, в общем, ре-бятам не привыкать, и в то же время эффектно.

Ну вы представьте только самую баналь-ную новость, подобным образом изложенную:

То не ветры, не ветры ве-ют буйные,А то мчит премьер Влади-мир, красно солнышко,На «Калине» на желтой сборки фирменнойДо Читы аж от самого Ха-баровска...

Ну и так далее. Кста-ти, это было «в-треть-их». А вот в-четвертых, что самое, пожалуй, главное, заповеданное президентом внимание к фольклору позволит совершенно по-новому обставить традицион-ные встречи правоох-ранителей с представи-телями гражданского общества на площадях крупных городов. Что мы наблюдаем сейчас, например? Серость — буквально, начиная с омоновского обмунди-рования, тоска, позор. Ругань, драки, правоза-щитные организации недовольны, граждане растеряны.

А вы только подумай-те, как все это могло бы выглядеть.

Итак, банальная ситу-ация. Несанкциониро-ванный митинг. Толпа недовольных. Оцеп-ление. Но милиционе-ры — в кокошниках и ярких сарафанах. Взяв-шись за руки, образу-ют живую цепь. Мед-ленно сжимают кольцо, но при этом начинают

петь, как в старинной детской игре:

— Бояре, а мы к вам пришли!

«Бояре», не «холопы», уважение. Кто-то цепь пытается прорвать — но ведь и это элемент уже веселой игры, а не граж-данского протеста. Про-рвавшиеся убегают, не-прорвавшихся пакуют, но все при этом счаст-ливы. Велика потому что сила фольклора, а президент мудр.

Кстати, хорошо бы вместо резиновых ду-бинок вооружить стра-жей порядка оглоб-лями. И по-русски это как-то, правильно, и врезать можно куда как побольнее.

Милицию, то есть по-лицию, вот только жал-ко. Опять парней пере-именовывать придется. В городовых, скажем, стрельцов. Так ведь и до утраты самоидентифи-кации, чреватой целым веером психических расстройств, недалеко. Но увы — будущее тре-бует жертв.


И в а н Д а в ы д о в

Москва

Директор по развитию интернет-газеты «Соль»

К а ч е с т в е н н о — гарантированная доставка изданий (почтовая / курьерская* по вашему выбору) под контролем редакции; В ы г о д н о — специальные цены при оплате подписки через редакцию; У д о б н о — предоставление полного пакета бухгалтерской документации для юридических лиц, консультации персонального менеджера по вопросам обслуживания подписки.

О т к р ы т а г о д о в а я п о д п и с к а н а

« Ж у р н а л С о л ь » .

П о д р о б н о с т и в ы м о ж е т е

у з н а т ь е ж е д н е в н о

с 9 : 0 0 д о 1 7 : 0 0 ( м с к )

п о т е л е ф о н у :

+ 7 ( 3 4 2 ) 2 3 7 - 0 2 - 0 0

Начиная с любого месяца вы можете оформить подписку на «Журнал Соль» непосред ственно в редакции.

РЕКЛ

АМА

К О Л О Н К И , О Б Щ Е С Т В О , П О Л И Т И К А , Р О С С И Я , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь 25Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1


Чаплин — инноватор, а не консерватор.

Симулировать, чтобы всё!Текст: А н д р е й Л е в к и н Иллюстрация: А н д р е й Н о с к о в

Б Л А - Б Л А - Б Л А , Д Р Е С С - К О Д , И Н Н О В А Ц И И , С И М У Л Я Ц И И , Ч А П Л И Н

По состоянию на 20 января, четверг (ну, дальше еще

будут выходные), пер-вой медийной звездой недели был В. Чаплин, протоиерей, а также гла-ва синодального Отде-ла по взаимоотношени-ям Церкви и общества. Временной звездой его сделали слова на тему одежды: «Неплохо, что сейчас компании, ву-зы, школы вводят у се-бя дресс-коды. Хорошо бы и общероссийский дресс-код придумать».

Тут, между про-чим, никто не обратил внимания, что Чап-лин — инноватор, а не консерватор: он даже словосочетание «школь-ная форма» не вспом-нил, назвав ее дресс-ко-дом. То есть он вполне актуально мыслящий человек. Но речь не об этом, а о том, что имен-но это заявление сдела-ло его героем медийной недели. Его идее посвя-щаются колонки, ста-тьи, карикатуры, и уже есть даже стихотворе-ние Емелина («Жизнь бывает такое / Людям преподнесет, / Выйдешь вдруг из запоя, / А в Рос-сии дресс-код»), а то как же иначе. Есть даже аналитические записки, которые рассматривают идею Чаплина с точки зрения совершенно го-сударственной. То есть дело серьезное.

Реально, однобуквен-ник Чаплина, А. Чесна-

ков (как представитель Либерального клуба «Единой России») за-явил («Интерфаксу», что ли) о том, что идея об-щероссийского дресс-кода — мракобесие.

И далее бла-бла-бла, почему это мракобесие. Слово употреблено кру-тое и неверное (потому что Чаплин — как было доказано выше — не мра-кобес, а современный), но дело не в этом. Она, аналитика, всерьез, вот что. Так что во всех ва-риантах, от шаржей до важных заявлений про-исходит конкретная си-муляция чувств. Причем граждане начинают про-изводить мысли, не за-мечая этой симуляции — относясь к делу так, как если бы заявление Чап-лина действительно было осознанным, от-ветственным, а также — может и должно иметь немедленные конкрет-ные последствия.

Почему и Чаплин тут симулировал? Потому что у него нет ресурсов для проведения своих слов в жизнь. Ну, а об-суждающие его симули-руют уже обсуждение исходной симуляции. А это тогда уже культур-ная жизнь, потому что не понятен сам предмет обсуждения. Или вот, социологи «Левада-цен-тра» опубликовали от-веты граждан на воп-рос: «Что, на ваш взгляд, следует предпринять президенту и правитель-ству?».



Да кто бы сомневался, что симуляция оргазма тоже вполне себе магия, не гово-ря уже о том, что она тянет на еще одну национальную идею.

Сам по себе вопрос то-же шикарный: дорогие россияне морщат лоби-ки и лбы, думая: как бы это сообщить правитель-ству и президенту (обо-им, то есть, сразу), что именно тем предпри-нять в формате как себя вести с ними, отвечаю-щими. То есть по факту сообщают невидимым начальникам, что бы им хотелось, чтобы с ними сделали.

63 процента выбрали «жестче контролировать экономику и полити-ческую жизнь в стра-не / «закрутить гайки» и жестче относиться к любым «вольностям» в политической и эконо-мической жизни». То есть хотят «сильную ру-ку». Как альтернатива был предложен вариант: «Предоставить людям свободу заниматься сво-ими делами и следить только за тем, чтобы они не нарушали закон». Этого хотели 28 процен-тов опрошенных, 10 про-центов затруднились с ответом.

Там же и сравнение: в таком же опросе от ноября 2009 года (тог-да был экономичес-кий кризис) 48 процен-тов россиян ожидали от государства предо-ставления большей по-литической и экономи-ческой свободы и лишь 37 процентов хотели жестких мер от прави-тельства. Такой, значит, ужос.

Хотя тут есть опти-мизм: в 2009-м они же-лаемого не дождались, так что вряд ли дождут-ся и теперь. Трудно по-нять, кто тут больше си-мулирует — социологи или отвечавшие им, но еще сложнее ощутить, как именно отвечав-шие представляют все то, о чем отвечали. Ре-ально ли они представ-ляют себе сильную руку

непосредственно в их жизни или как? Кажет-ся, тут возникает второе пространство России, откуда эта сильная ру-ка и будет тянуться ради запрашиваемого дейс-твия. Но это чисто дру-гое пространство, так что если она и дотянет-ся, то будет такой про-зрачной, гуманной, хотя и сильной.

Вот это второе, допол-нительное пространство теперь уже вполне рас-пространенный вари-ант представления жиз-ни. Например, звонари

Москвы намерены опо-вещать водителей о про-бках и их путях объезда с помощью колоколь-ного звона — сообщено «Московскому комсо-мольцу» руководителем школы звонарей Дроз-дихиным.

Там, конечно, прият-ны детали: оповещать будут «метельным зво-ном». «В дореволюци-онной России он при-менялся в условиях плохой видимости, на-пример, при сильных снегопадах», — сообщил Дроздихин. И пояснил, что такой звон отличает-ся от молитвенного — он «более ломанный». Цель мероприятия: «метель-ный звон» будет сооб-щать водителям о на-личии в центре города свободных переулков, по которым можно объ-ехать пробки». Понять это решительно невоз-можно, однако звона-ри пошли дальше Чап-лина, потому что идеей не ограничились, но

уже ведут переговоры с 20 храмами в ЦАО о воз-можности использова-ния их колоколен для оповещения о пробках.

То есть с симуляци-ей тут не так все просто: звонарь же как бы и не симулирует, а произво-дит действия по части позитивного изменения природы, сращивая ду-ховность и бытовые об-стоятельства, а также — вызывая сюда дух некой волшебной России, где очень успешно боро-лись с пробками дан-ным методом. Понятно,

что в этой второй, вол-шебной России полно тихих переулков, по ко-торым можно проехать невозбранно — они са-ми возникнут из своего невидимого бытия, едва только в Москве раздаст-ся метельный звон.

Вообще тут что-то много религии, но она тут не принципиаль-но главная, просто так на этой неделе сложи-лось — опять же Креще-ние, когда некоторые граждане кидаются в прорубь: ну а что, симу-ляция духовых порывов тоже дело. Нормальный национальный обы-чай, даже гигиеничней, чем резать прилюдно на праздник барана.

Но вот тут количест-во переходит в качест-во. Такая плотность си-муляций сообщает, что на самом-то деле тут мы имеем дело уже с такой высокоразвитой симу-ляцией, что она уже до-стигла уровня бытовой магии. Читаешь, напри-

мер, частный блог част-ного человека, а там со-общается что-то такое: «Когда весь прошлый год говорили об истори-ческой перезагрузке от-ношений России и США (или выхода Евросоюза из финансового кризиса, или прогресса в отноше-ниях Северной и Юж-ной Кореи), я этому не верил». Ну разумеется, так все и вышло, как он не верил.

Чувствуется отчетли-вая зависимость миро-вых событий от данно-го конкретного мнения.

Тут, конечно, уже ни-какая не симуляция, а искреннее ощущение своих сил — предполага-ющее как минимум воз-можность оценить все, что было, есть и будет на всем земном шаре. Ну а вдруг и на самом деле? Вот сидят все и влияют путем своих симуляций, то есть — уже и символи-ческих действий. А если такие дырки в это вол-шебное операционное пространство бывают у частных лиц, то и у всей России должен быть до-ступ к этой дырке — ина-че бы откуда такая мас-совая любовь к этому делу? Реально, а то бы зачем на петербургском водоканале освящали воду? Не привести ци-тату нельзя: «Освящают воду на одном из пос-ледних этапов водопод-готовки — в цехе кон-тактных осветлителей. Идущая через фильтры вода проходит обряд, после чего поступает в резервуар, а из него — в

водопроводную сеть. Всего с ГВС ежесуточно поступает в город около 400 тысяч кубических метров чистой воды». Ну и по всем трубам, на-турально, святая, кре-щенского розлива. Вот так мистическое про-странство находит доро-гу в быт всех многочис-ленных петербуржцев.

Так что про эту дыр-ку знают уже многие. Но прекрасно же: «Иду-щая через фильтры во-да проходит обряд». И ведь работает же вся эта лавочка, а то. Вот, напри-мер, как бывает: «Олег Кашин: «Я совершенно случайно прогуливал-ся у дворца. Он заметил меня, подошел, пожелал здоровья и не изменять жизненным позици-ям». «Он» — это прези-дент Медведев, Дмит-рий Анатольевич, а дело было в Палестине. Да кто бы сомневался, что симуляция оргазма то-же вполне себе магия, не говоря уже о том, что она тянет на еще одну национальную идею.

А н д р е й Л е в к и н

Рига — Москва

Литератор, главный редактор «Полит.ру»

К О Л О Н К И , О Б Щ Е С Т В О , П О Л И Т И К А , Р О С С И Я , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь 27Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1


Конец второй чет-верти и начало третьей четвер-ти — время, ког-

да нужно прищучить все школьное быдло.

Новый школьный тренд сезона 2010-2011 — заваливаться на урок пря-мо в шапке, в куртке и говорить, что «холодно» и «что-то знобит». Забот-ливая классная руководи-тельница немедленно все бросает и бежит за градус-ником. Дети шутят про ректальный термометр и говорят, что уже выпили таблетку, а то и две. Клас-сная начинает бить тре-вогу и голосить — вдруг сейчас случится передо-зировка препарата. Дети делают вид, что вспом-нили: то была витамин-ка. Учительница опускает руки и выходит из каби-нета.

Новый стиль поведе-ния с учителем — розыг-рыш и ржач по максиму-му. More fun, так сказать. Оказывается, после Бо-риса Годунова правил его хомяк, Иван Гроз-ный убил сына помидор-кой, а интервенция нача-лась, потому что полякам не понравилось в клубе Globass.

Все наши педагогичес-кие примочки, выучен-ные в универе, не рабо-тают.

Существует несколько выходов.

Первый — вызывать ро-дителей. Они будут отве-чать, это школа виновата, учитель какой-то устарев-ший и несовременный или что этот молодняк

больше никуда не взя-ли — мол, «вот и тусят в школе». Еще иногда до-стают диктофоны и вклю-чают на нужных местах. «Смотрите! Вы сказали моей дочери прикрыться! Вы унизили ее, она теперь неполноценна». Это про меня в прошлом году. Си-жу, оценивающе смотрю на декольте и леопардо-вое платье недовольной мамочки, моргаю глазка-ми. Сам нарвался. Ладно хоть одна пришла, без ос-тального прайда.

Второй — подключать к решению проблемы со-

циальных педагогов. Но на деле все оборачивает-ся тем, что социальные педагоги, реально тусу-ющие в своем кабинете, смотрят на тебя так, как будто ты их вытащил из постели. Они усажива-ют ребенка перед собой, выкладывают перед ним свои пальцы и ногти, цо-кают языком и пристуки-вают шпилькой. Так бы-ло и со мной много лет назад. Попался случайно, за что получил такую же профилактику. С тех пор ничего не изменилось. Социальные педагоги по-лучают от школьников обидные обзывательства в затылок. Нашей сказа-ли «идти на трассу». Она сделала вид, что ей кто-то звонит и вышла. Зашла

уже с помощницей. Они хором говорили: «таким не место в школе» и «по-шел вон вообще».

Третий — это мой путь сегодня. Мой, так ска-зать, метод, моя наход-ка, мое сокровище. На-до делать урок реально интересным. Про Бори-са Годунова надо расска-зывать так, как будто ты его лично знал, добавляя подробности, смакуя де-тали. Эдакое шоу Джер-ри Спрингера, только без ночных кинотеатров и шлюх. Борис Годунов умирает по всем законам

драматургии. В конце — катарсис. Офигевшие де-ти выходят в молчании.

— Вася, да иди ты в жо-пу со своей драматургией. Мой урок стоит 60 руб-лей. Я пьесу разыгрывать не собираюсь, — говорит мне Аня, новенькая учи-тельница.

А, по-моему, лучше драму устроить из свое-го урока, чем трагедию из всей работы.

Когда Аня пришла, ее сразу «проверили на вши-вость» — попросили под-менить. Она сказала: «Че я левая?» Потом Аню пос-тавили проверяльщицей на школьной новогодней костюмированной диско-теке: ее настойчиво звал танцевать заяц, обещал угостить морковкой —

Аня с трудом это выдер-жала. В начале января у Ани был последний рабо-чий день.

На днях у меня был урок в моем любимом коррекционном клас-се. Ребята здороваются со мной на улице, но на уро-ке — видимо, по привыч-ке — устраивают настоя-щие восстания.

Могут есть, шуршать, пить и смачно рыгать, тихонько материться и смотреть в мою сторо-ну, петь песню «Я сошла с ума», поджигать пар-ты, рисовать на шторах,

демонстративно нюхать корректор, снимать все на телефон, в шутку шанта-жировать одноклассни-ков. Они помнят, что им можно все это делать, по-ка не стукнуло шестнад-цать, и что школа не впра-ве от них избавиться.

Я постучал по столу ключом и не услышал звука. Я вышел из класса, думая, что сейчас вернусь и кому-то как следует втащу. Прогулялся по ко-ридору, отдышался. Ког-да вернулся в класс, они вдруг притихли, и в этой тишине я им честно ска-зал, что не хочу больше приходить к ним, пото-му что мне скучно и про-тивно.

Не сказал про их вину, не требовал от них молча-

ния, не требовал достать дневники. Просто сказал, что скучно и противно. И они не нашлись, что отве-тить. Они сидели притих-шие и внимали мне, как будто я звезда сериала. Потому я посоветовал им подойти к завучу и поп-росить другого учителя, который будет их выход-ки терпеть. Сказал, что я не лохня и так не хочу.

Вчера мы все — и я, и они — все-таки пришли на урок. На этот раз болта-ли только два человека, и тут уж я смог развернуть-ся. Знаю, эффект от моего подвига продлится еще неделю. Но потом надо будет придумывать что-то новенькое.

Зато пока, когда я про-шу у них зеркальце, что-бы достать из глаза ресни-цу, они видят, что перед ними обычный человек, а не напонтованный ро-бот, который повторя-ет, как попугай Попка, одно и то же — раз за ра-зом: «Здравствуйте — кого нет — тишина — рот за-крой — встань — дневник на стол — по голове себе постучи». Пора перезагру-жаться.

Новый стиль поведения с учителем — розыгрыш и ржач по максимуму.

Шоу Спрингера на уроке Текст: В а с и л и й Л е б е д е в Иллюстрация: А н д р е й Н о с к о в

Все наши педагогические примочки, выученные в универе, не работают.

В а с и л и й Л е б е д е в Пермь

Учитель

П Е Р Е З А Г Р У З К А , Р О Б О Т , С П Р И Н Г Е Р, У Ч И Т Е Л Ь , Ш К О Л А , Ш О У28 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П О В Е С Т К А / П И С Ь М А К О Л О Н К И , О Б Щ Е С Т В О , П О Л И Т И К А , Р О С С И Я , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь 29Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

«Уважа-емый Потуп-чик! В

период от 12 до 24 дека-бря 2012 года произой-дет Квантовый скачок и начнется Великий Пе-реход Человечества в Шестую расу и другое измерение. Это измене-ние затронет все и всех: людей, Землю, Галак-тики и Вселенную. В 2012 году заканчивает-ся эпоха «Пятого солн-ца» по календарю майя. При вступлении в но-вый цикл существую-щая цивилизация будет уничтожена...»

Такое письмо я полу-чила в минувшие вы-ходные. Человек, ввиду грядущего конца света, был озабочен моей лич-ной судьбой и предла-гал поселиться к нему в землянку. Советовал покаяться. Трезво при-кинув, сколько я смогу прожить на подножном корме и без зарядки для айфона, предложения вежливо отклонила.

А вот мысли о гряду-щем апокалипсисе ме-ня не оставили. И, как ни странно, подумалось о том, что конец света ближе некуда.

Судите сами — «мер-твые восстанут из мо-гил». Это, конечно, про Ленина. Не он сам, ко-нечно, восстанет, а его восстанут, но дело не в формулировках. Воп-рос в том, думают ли уважаемые коллеги из «Единой России» о том, что своими действиями

приближают конец све-та? Вряд ли.

«Прежде всего, знай-те, что в последние дни явятся наглые ругате-

ли». Эта цитата из Биб-лии повергла меня в де-прессию. Уж кого-кого, а наглых ругателей еже-дневно предостаточно

является в мой блог. Ду-шеспасительный бан не помогает, они плодятся, как род человеческий после потопа.

«Знает Господь, как беззаконников соблю-дать ко дню суда, а на-ипаче тех, которые ...презирают началь ства, дерзки, своевольны и не страшатся злосло-вить высших...» Что, ис-пугались? Высших-то злословить — любимое развлечение офисных персоналий. Покайтесь, анонимусы, конец бли-зок!

На роль субъекта вто-рого пришествия, в свя-зи с предчувствием скорого анхеппи-эн-да, претендуют многие. Мавроди эксперимен-тирует с умножением пяти хлебов и двух ры-бин (а для пенсионе-ров — шесть хлебов!), Олегу Кашину создают образ отстрадавшего за грехи ньюсмейкеров великомученика, Алек-сей Навальный и вов-се скоро будет исцелять и воскрешать властью, данной ему интернет-голосованием на сайте газеты «Коммерсант».

Но почему же все молчат? Где заявления Геннадия Онищенко о том, какие в аду потре-буются марлевые повяз-ки? Будут ли там рели-зы новых продуктов от Apple? Можно ли будет ретвитнуть чужой грех? Будет ли распродажа индульгенций в «чер-ную пятницу»? Есть ли в аду перебои с отоплени-

ем, сосули, социальные сети? Как долго придет-ся стоять в пробке от од-ного котла к другому? Хватит ли вертолетов МЧС для того, чтобы по-тушить Инферно? А, мо-жет, апокалипсис уже наступил и волноваться нечего?

Подошла к окну. Чер-ные фигурки людей грустно брели сквозь сугробы. Пара детей радостно лупили друг друга лопатками. Ста-ло ясно — конца света не будет. Да и не очень-то и хотелось.


Подумалось о том, что конец света ближе некуда.

Апокалипсис не сегодня Текст: К р и с т и н а П о т у п ч и к Иллюстрация: А н д р е й Н о с к о в

Какие в аду потребуют-ся марлевые повязки? Будут ли там релизы но-вых продуктов от Apple? К р и с т и н а

П о т у п ч и к Пермь

Пресс-секретарь движения «Наши»

А Д , А П О К А Л И П С И С , Е В А Н Г Е Л И Е , Л Е Н И Н , П О Т У П Ч И К 30 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

РЕКЛАМА

П а ц а н с д е л а л

Вопросы: Е к а т е р и н а К н я з е в а , Л ю б о в ь М у л ь м е н к о Фотографии: К и р и л л Т о л м а ч е в , а р х и в Т Н Т

В Перми завершились съемки «Реальных пацанов» — первого правдивого русского сериала, который не противно смотреть.

Первые тридцать с лишним серий «Ре-альных пацанов», которые телеканал

ТНТ показал в конце 2010 года, легко «взяли» российский зал. Редкий случай, когда высокие рейтинги достались не шир-

потребу, а проекту, который не стыдно смотреть. Во-первых, герои — органичные и жиз-ненные; во-вторых, шутки дей-ствительно смешные. В-треть-их, и это, может, важнее всего: говорит и показывает «ликую-щая гопота», настоящая, не-

глянцевая Россия. В начале 2011-го завершились съемки второго сезона «Пацанов» — и вроде бы в этом году он уже выйдет на экраны страны.

Тем временем Антон Богда-нов (А) и Владимир Селиванов (В), они же — Тоха и Вован, луч-

шие друзья Коляна — назначи-ли «Журналу Соль» встречу в местном ресторане «Санта-Бар-бара». То есть в той самой сери-альной «Санте», где зависают как раз не пацаны, а предста-вители вражеского лагеря «ма-жоров».

П О В Е С Т К А / Р Е А Л Ь Н Ы Е П А Ц А Н Ы

Пацаны в кадре не курят и матом не ругаются, но в их реальность все равно верит народ от Минска до Владивостока

Г О П Н И К , И В А Н О В , П А Ц А Н , П Е Р М Я Г А , С Е Р И А Л , Т Р И К О Ш К И 34 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1


В первой серии мы угнали ма-шину. В последующих сериях мы вообще ничего криминаль-ного не сделали.

— «Реальных пацанов» смотрят по всей России, а действие сериала проис-ходит конкретно в Перми. То есть начатое рэпером Сявой продвижение горо-да как пацанской столицы вышло на новый уровень. Некоторым жителям Пер-ми это не нравится — они думают, что теперь вся ос-тальная Россия будет их держать за быдланов. На-сколько вообще важен для

участников проекта город? Есть разница — пермские реальные пацаны или во-ронежские?

В: На самом деле, если пере-нести действие в другой город, ничего бы и не изменилось — кроме пейзажей и говора.

А: Мне в социальных сетях пишут: «Привет из Молдовы», «Привет из Минска, мы такие же, как вы!» У нас же все кри-чат: «Пермяга — говно, валить отсюда надо!»

В: А вот насчет «быдланов» я категорически не согласен: мы стараемся изобразить са-мых обыкновенных парней из любого города России. Тех, кто работает автослесарями, тока-рями на заводе или электрика-ми. Таких людей миллионы, и я бы не связывал это с какой-то гоповской тематикой. В первой серии мы угнали машину. В последующих сериях мы вооб-

ще ничего криминального не сделали.

А: К нам пермяки подходят, влиятельные люди, и наезжа-ют: «Чего вы позорите родной город?» Да не позорим мы его. Видимо, сериал до конца еще не дошел, и некоторые не ви-дят, что мы перевоспитываем-ся. Вова же правильно сказал: самое страшное в сериале — это момент, когда мы угоняем ма-шину. И все! Мы даже не курим в кадрах, не харкаемся… А с Ся-

вой уж точно нас сравнивать не надо. У того был гоп-проект для того, чтобы показать, ка-кие гопники «крутые». У нас же все наоборот. Какие мы кру-тые? Нам каждую серию лю-лей дают.

— Ваши реальные паца-ны мало того что не плю-ются и не курят в кад-ре — так еще и матом не ругаются. Но даже, не-смотря на это расхожде-

ние с действительнос-тью, речь героев кажется очень достоверной. За-мечательные разговор-ные находки — «мразота», «трикошки», «черкаши» — прописаны в сценарии или актеры случайно их вытаскивают из себя во время импровизации?

А: Это все жизнь. То, с чем большинство из россиян стал-киваются каждый день. Им-провизации тоже находится

место, но чаще всего все диало-ги прописаны заранее нашими авторами. По большей части, это их заслуга.

— Положим, экранные пацаны из вас убедитель-ные. Но в жизни вы, пря-

мо скажем, не в автосер-висе работаете. Случались ли ситуации, в которых реальные уличные паца-няги квалифицировали вас как «мажоров»? Как у

вас отношения с пацанами вне сериала?

В: Я родился в заводском го-роде. Мой отец — механик на заводе. В детстве я ходил в ав-то-мото кружок, и мои руки были по локоть в мазуте. Я при-мерно знаю, что к чему крепит-ся и что как можно починить. Я могу назвать себя выходцем из пролетарской семьи…

А: У меня «девяносто де-вятая» была, поэтому я тоже знаю жизнь настоящего паца-на. И тоже знаю, что такое ру-ки по локоть в мазуте. А за ма-жоров нас не принимают. Нет причин.

В: Кроме того, сейчас я жи-ву на Рабочем поселке (район Перми, считающийся неблаго-получным. — «Журнал Соль»)…

А: А я езжу в трамваях. Ка-кой к черту мажор поедет на трамвае?

В: Мне как-то в автобусе бу-тылку шампанского подарили. К нам подходят как к простым людям. Конечно, бывают ситу-ации, когда подходят персона-жи неприятные:

— О, Вован, давай сфоткаемся!— А где «пожалуйста»? —

спрашиваю я.— Пожалуйста!.. Так ты, это,

улыбнись, как в рекламе-то! — и ржет.

Тогда я фотографируюсь с самым печальным выражени-ем лица, на какое только спо-собен…

— Есть и такие, но вам не кажется, что пацаны — это все-таки вымирающий типаж? Так называемая «шпана» или «гопота», или, мягче, дворовая мо-лодежь — они ведь силь-но сдали с 1990-х, то есть пошли на кучу компро-миссов: отрастили волосы, стали разнообразнее оде-ваться и демократичнее мыслить. То есть ассими-лировались. Может быть, через 20 лет ваш сериал будут смотреть так, как сейчас смотрят фильмы про хиппанов времен Вуд-стока — то есть субкуль-тура всем известная, но в жизни больше не встреча-ется.

Рецепт успеха: по-местить реальных пацанов в реальные интерьеры

>>

К У Л Ь Т У Р А , О Б Щ Е С Т В О , Р О С С И Я , П Е Р М Ь , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь 35Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

В: Потеряют ли пацаны по прошествии какого-то времени свои отрицательные черты? Ду-маю, да. По крайней мере, мне хочется верить в то, что люди станут людьми.

А: На самом деле паца-ны — не вымирающий типаж. Уедешь на север Пермско-го края — в Березники, Соли-камск… Они же такие там и есть! А через 20 лет снимут дру-гой сериал, про других паца-нов. Одежда у них будет дру-гая, они будут кататься на скейтах, но темы поднимут те же самые: как замутить с те-лочкой, по-легкому поднять денег и заработать на тачку. Больше скажу — у моего папы такие же проблемы были, хотя он ходил с длинными волоса-ми и в брюках клеш.

— Один мой знакомый говорит, что верит в «Ре-альных пацанах» толь-ко «толстым гопницам» (мама Коляна — тоже как бы примыкает к этой ка-тегории), а гламурные девочки получились до-

вольно ходульными. Со-гласны?

А: Если честно, то поначалу мне тоже казалось, что девчон-ки ненастоящие. Казалось до тех пор, пока я не встретил девуш-ку — точную копию Викуси. Она же так и разговаривает: «Мне мой вчера «Картье» подарил». Но я-то знаю, что ее чувак не в

состоянии купить «Картье». На ней много китайских лейблов, все это наружу, в руках iPhone. Все в стразах, все нарощено.

В: Нам в Воронеже очень хо-роший вопрос задали на эту тему: «С говором пацанов все ясно, но почему мажорные де-вушки разговаривают точно так же?» Я тогда ответил, что девушки точно такие же, как мы. Все, что отличает их от на-ших пацанов из автосервиса — это уровень достатка.

— В сущности, «Реальные пацаны» — это ведь сериал о том, что все люди — гоп-ники. И Лерин папа — гоп-

ник, и Лерины подружки. То есть простые такие лю-ди, конкретные, консерва-тивные, от сохи. Собствен-но, негопников только двое — и это, как ни стран-но, главные герои — Лера и Колян. Потому что они сомневаются.

В: Все страдают какими-то пороками, от которых можно избавиться.

А: Я вот тут подумал: никто же не знает, в кого превратятся наши с Вованом герои. Анало-гичные ситуации происходят и в жизни, когда человек ра-ботает слесарем, потом откры-вает автосервис: один, второй, третий. Люди становятся мил-лионерами, учат английский, испанский. Они уже открывают свои галереи — как Гельман! И какой он уже гопник? Кто ска-жет, что он работал в автосерви-се? Во мне есть пацан, а гопника нет. Пацан, который постоит за свою семью и друзей. Наш Стас (сериальный персонаж Эдик. — «Журнал Соль») — он же именно пацан! Но никто и никогда не назовет его гопником.


Она же так и разговаривает: «Мне мой вчера «Картье» пода-рил». Но я-то знаю, что ее чувак не в состоянии купить «Кар-тье». На ней много китайских лейб лов, все это наружу, в руках iPhone. Все в стразах, все наро-щено.

В универе Вован и Тоха промоха-ли лекции писате-ля Алексея Иванова. О чем теперь жалеют

Г О П Н И К , И В А Н О В , П А Ц А Н , П Е Р М Я Г А , С Е Р И А Л , Т Р И К О Ш К И

>>


— Чем отличается пацан от гопника в вашей лич-ной иерархии?

А: Гопником человек делает сам себя. Все начинает форми-роваться в 10-12 лет. Если ком-пания, в которой он находит-ся, начинает материться, то он матерится потому, что так при-нято. В этом случае в гопничес-тво человек загоняет сам себя. А когда он отказывается и го-ворит: «Нет, сегодня я курить не буду», — тогда он становится на путь очеловечивания. Гоп-ник увидит красивый и новый фонарь и обязательно слома-ет его…

В: Вот у нас остановки новые поставили. Красивые…

А: Мне будет так жалко, если их сломают…

В: Так их уже! У нас на Рабо-чем поселке все разворотили. Вот это проявление гопоты.

А: Гопничество — это как гер-пес. Есть в каждом. Но любой гопник, если осознает и, глав-ное, захочет, может стать нор-мальным человеком.

— А нормальный чело-век — гопником?

А: Каждому при рождении поставили какой-то лимит го-поты, вот его можно либо раз-вить, либо аннулировать. Те, кто развивают, ломают все, пи-шут на стенах неприличные слова. Я тоже раньше писал! Только надписи были другие. «Nirvana», например. Но тог-да я таким образом боролся с гопотой — этакий пиар качест-венного продукта.

— Пермский писатель Алексей Иванов, извес-тный своей взыскатель-ностью и живым критиче-ским умом, похвалил ваш сериал за близость к наро-ду, естественность и неза-висимость. Это у вас вза-имно с Ивановым?

Хором: Очень хорошо к нему относимся.

А: Только мы промохали в институте его лекции.

В: Он встречи какие-то про-водил. Раз в неделю в течение полугода захаживал, но мы к нему так и не попали — устава-ли очень.

А: У нас в институтской про-грамме были его книги. Я чи-тал, и мне понравилось.

— Но вы, наверное, не только Иванова читаете.

Что из последнего запом-нилось?

В: На днях я дочитал «Игру в бисер» Германа Гессе.

А: А я читаю «Музпросвет» — про историю музыки. Скоро дойду до 1980-х.

В: Чтение — один из путей перевоплощения из гопника в человека.

— А культурная револю-ция в Перми способству-ет этой метаморфозе? Как

вам вообще преобразова-ния в области пермской культуры?

А: Я могу сказать, что мне не близко. Навороченный под-ход к культуре. Зачем-то выду-

мывают «фестиваль простран-ства видения режиссера через призму нищеты». Что-то та-кое. Как загнут! В Екатеринбург приезжаешь, и там все понят-но — «Рэп-фестиваль». Все для людей! Сначала развейте кон-

курсы типа «Мисс Прикамье», «Музыкант года», а уж потом изворачивайтесь, как хотите.

— После «Реальных па-цанов» (поскольку это первый ваш проект и сра-

зу ударный) вы для рос-сийской аудитории — од-нозначно «пацаны». К вам это амплуа автоматичес-ки приклеится. Вы будете ловить волну и делать то, что точно хорошо получа-ется, или попытаетесь сло-мать стереотип и выйти из образа?

В: Так мы пацаны, мы пол менять не собираемся! А ам-плуа... Наверное, повзрос-леем скоро. Хотя какие-то пацан ские принципы у нас ос-танутся.

А: Очень хотелось бы сме-нить амплуа. Вот Юэн МакГре-гор и Джим Керри в фильме «Я люблю тебя, Филипп Моррис!» совсем далеко ушли от при-вычных амплуа. Зато вышла такая бомба! Конечно, многие говорили: «Я думал это нор-мальное кино, а тут гомосяти-на одна!»

— Так вы сами кого бы хотели сыграть?

Хором: Из них двоих?! В: Я бы хотел мультфильм

озвучить. Персонажей вроде Мегамозга.

А: Я думал о чем-то серьез-ном: военном или ГУЛАГов-ском. В Москве, у серьезного ре-жиссера, в военной драме.

— Для «Пацанов» в Пер-ми нашлась фактура — дворы, провинциальный колорит, соседствующий с пафосными клубами. А на какую-нибудь еще те-му можно было бы изго-товить качественный те-лепродукт? На местных ресурсах, с местными ак-терами? Будете ли после пацанов снимать что-то, отличное по тематике, по жанру?

В: Что угодно в Перми мож-но снять. Главное — команда. В продолжение фильма «Волга, Волга» можно снять какую-ни-будь «Каму, Каму»…

А: Все дело в кадрах: 380 вольт провести — и делай на здоровье качественный про-дукт.


Какие мы крутые? Нам каждую серию люлей дают.

Г О П Н И К , И В А Н О В , П А Ц А Н , П Е Р М Я Г А , С Е Р И А Л , Т Р И К О Ш К И

Актеры уве-рены: в Пер-ми можно снять лю-бой сериал, и фактура не главное


Р Е К Л А М А

Версия Moloko

Считается, что ночной клуб возник как продол-жение или альтернати-ва дискотеке. В чем же

заключается отличие этих двух досуговых форм?

Термин «дискотека» появился в конце 1970-х годов, когда воз-ник стиль «диско». Этот стиль продержался не так долго, до середины 1980-х годов, однако приобрел миллионы поклонни-ков. На дискотеках в основном звучит коммерческая музыка, в подобных заведениях человек является лишь средством сущес-твования.

В ночном клубе, в отличие от дискотек, есть организацион-ная структура, формат, правила, своя политика.

Однажды Иван Салмаксов, насмотревшись на тусовки на Фонтанке в Питере, решил орга-низовать вечеринку и в Москве. Энергичный москвич догово-рился с администрацией ВДНХ, что на одну ночь ему будет сдан в аренду гигантский павиль-он «Космос». Всем остальным должны были заниматься пар-ни из Петербурга: братья Хаасы и Михаил Воронцов, ставший тогда первым русским дидже-ем — Михой Вороном. И так, «Га-гарин-party»:

DJ Бумер (Федор Крылов): Когда зимой 1992 года в Моск-ве проходила «Гагарин-party», мне очень хотелось поехать. На тот момент я жил в Перми и уже пытался сводить музыку. Не помню почему, но той зимой у меня вдруг совсем не оказалось денег. Так что мимо первой «Га-гарин-party» я пролетел.

DJ Фонарь (Володя Фонарев): Тогда еще не было такого поня-тия «клуб». В Москве были дис-котеки, на которые приходили хорошо одетые и состоятельные люди. Там звучала простенькая музычка и демонстрировалось видео. Тогда видеомагнитофо-ны только-только получили ши-рокое распространение.

Самая популярная дискотека в Москве называлась «Молочка».

Это было кафе в Олимпийской деревне, где к Олимпиаде-1980 сделали действительно профес-сиональную дискотеку. Человек с улицы туда попасть не мог: су-ществовала очень странная сис-тема пригласительных билетов. По этому пригласительному би-лету ты проходил внутрь и по-лучал один молочный коктейль. Этот вид досуга и считался единственно возможным. Ниче-го круче, чем открыть дискотеку с видеосопровождением и кок-тейлями, в том году еще никто и представить не мог. А тут – ве-черинка!

Михаил Воронцов (промоутер, диджей): Леша Хаас приехал в Москву примерно за неделю до мероприятия. А я, нагружен-ный аппаратурой и еще какой-то ерундой, – за пару дней до «Гага-рин-party». Я занимался органи-зацией баров, танцпола, гардеро-ба. Леша это все придумывал, а я, грубо говоря, воплощал.

DJ Массаш (Александр Мас-сальский): Я ездил на «Гагарин-party». Это было очень мощное мероприятие. У нас было забро-нировано полтора вагона в по-езде «Петербург – Москва». Ог-ромный павильон, спутники, космические корабли с солнеч-ными батареями. Были пригла-шены космонавты. Я выпивал, кажется, с Гречко и его женой. Насколько я помню, ему там очень понравилось. Людей бы-ло очень много – тысячи три-че-тыре. Для того времени это было очень много. В Москве ведь ни-чего такого не было – ни сквотов, ни клубов. У нас вечеринки шли уже два года, а там до «Гагари-на» ни о чем подобном никто и не слышал. Это была вообще са-мая первая вечеринка в истории Москвы…

В Перми в то время все разви-валось по-другому…

В статье использовались материа-лы из книг «Рейволюция. Как это бы-

ло на самом деле», Олег Азелицкий, Кирилл Иванов, «Rich & Бьюти»,

Илья Стогоff

Клубы. History. Vol.2

Б о л о т о, п о л н о е у п ы р е йЭмигрант Евгений Чичваркин объясняет, как устроена жизнь в России.

В начале 2011 года След-ственный комитет Рос-сии прекратил уго-ловное преследование

бывшего совладельца «Евросе-ти» Евгения Чичваркина. Россия не будет требовать (по крайней мере, пока) выдачи своего граж-данина из Велико британии. Сам Чичваркин не торопится воз-вращаться на родину — в интер-вью «Журналу Соль» эмигрант объяснил почему.

— Как считаете, почему все-таки «оборотни в пого-нах» от вас отстали? Мед-

ведев на кого-то надавил? Или заманивают — как бе-лого генерала в красную Россию? А может, просто суд честным оказался?

— А они не отстали. Они прос-то даже не пытались ничего сделать для нормального су-да, даже доказательства не со-

брали. Привыкли, что словами, фактами и небылицами мож-но играть, трактовать как угод-но. Это имитация правосудия и правоохранительной деятель-ности, бандитизм под внешней ширмой правоохранительной деятельности. А так как ник-то никогда ни за что не отве-чает, то нет смысла делать эту имитацию более-менее при-личной.

Этих людей недооценивать ни в коем случае нельзя, но ес-ли бы у них было больше ин-теллекта и меньше злобы, то они могли бы посадить моих

коллег по маленькой статье, ко-торая не предполагает больших сроков. И судил бы один судья, а не присяжные. Но из-за оху-евшей злобы «оборотни» реши-ли замочить нас по полной, а судья и сотрудники правоохра-нительных органов не захоте-ли настолько мараться. Они не

П О В Е С Т К А / Ч И Ч В А Р К И Н

Отношение к своей родине у меня все больше и больше раздваивается на чувство любви к стране и чувство ненависти к государству.

Лучше сидеть в английском кэбе, чем в русской тюрьме

Б И З Н Е С , Й О Ж И Н - С - Б А Ж И Н А , Л О Н Д О Н , Ч И Ч В А Р К И Н , Э М И Г Р А Н Т

захотели настолько ярко под светом софитов искупаться в говне, от которого им ни тепло ни холодно. Зачем получать от СМИ и общества душ из кака-шек за людей, которые хотели ограбить меня и отобрать ком-панию? А присяжным, конеч-но, большое спасибо.

Вопросы: П о л и н а Д о м о в и т о в а Фотографии: И Д « К о м м е р с а н т » , а р х и в Е в г е н и я Ч и ч в а р к и н а



ро должно свершиться, то второе — вряд ли. Это оз-начает, что в России вас можно не ждать?

— Ожидание — это личное чувство каждого человека, и со-веты по этому вопросу я давать не могу — можно ждать, можно не ждать. Но мое возвращение маловероятно.

— А вообще на родину хочется? Нет эмигрантско-го чувства тоски?

— Да, конечно, хочется. Но так, чтобы наварить борща и со слезами слушать Шуфутинско-го — такого чувства нет.

— Если вернетесь, чем займетесь? Бизнес, поли-

тика? Вы же были в одной правой партии, про ко-торую говорили, что она кремлевская и что вы че-рез спонсирование той партии пытались отсу-диться от режима.

— Если она кремлевская, зачем мне ее спонсировать? Тут какое-то противоречие.

О Б Щ Е С Т В О , П О Л И Т И К А , Р О С С И Я , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь

>>

— Вы уже перечисляли условия, при которых вер-нетесь в Россию — это от-зыв запроса о вашей экс-традиции и увольнение генералов МВД Констан-тина Мачабели и Бориса Мирошникова, которых вы считаете причастными к делу. Если первое ско-


Давайте определимся — либо кремлевская, либо спонсиро-вал. Но те, кто меня знает поб-лиже, скажут вам, что денег я не даю. Если есть какие-то ин-тересные инициативы, то я го-тов посотрудничать с «Правым делом». Но вот, например, гос-регулирование цен на продо-вольствие в России — это еба-ный вонючий совок, который незаметно прополз в наши ком-наты через щели в полу. Если, например, «Единая Россия» окажется против регулирова-ния цен на еду и скажет: «Чи-чваркин, поддержи!» — я под-держу «Единую Россию» в этом. Знаете, я внепартийный, я это недавно понял.

А что касается бизнеса в Рос-сии… Знаете, если первое усло-вие задачи практически невы-полнимо, то освещать эту часть вопроса смысла нет.

— А семья ваша хочет вернуться?

— Из дееспособных членов семьи у меня только жена. Она категорически не хочет возвра-щаться. Как любая нормальная женщина, она хочет сберечь детей, чтобы они росли в пол-ной семье, чтобы их отец был не на зоне, чтобы не было пос-тоянного страха за будущее. По уровню насилия, беззакония и безответственности Россия сей-час похожа на самую отсталую африканскую колонию. Я слы-шал, что чуть ли не сто тысяч детей вывезены в Великобри-танию, а в целом даже больше миллиона. Если матери выво-зят своих детей из страны — это верный признак того, что здесь жить просто опасно.

«Новые русские бабки» мо-гут триколор на воротники на-шить, на запястья, на лоб или в задницу себе засунуть, но от

этого безопасней не станет. От-ношение к своей родине у ме-ня все больше и больше раз-дваивается на чувство любви к стране и чувство ненависти к государству.

— Как считаете, в России вообще можно безопасно заниматься бизнесом?

— Да, и с ним все хуже и ху-же. Бизнес в большинстве своем связан с госзаказами, горзаказами и прочим при-нуждением к бюджету, к вер-тикали. Либо приходится делиться с ментами, губернато-рами и прочими власть держа-щими ворами.

— А в Сколково? Там же обещают особый режим. И вы весь такой креативный, инновационный. Могли бы там чем-то занимать-ся?

— А все, что особое, нормаль-но существовать не может. Я предполагаю, что там даже мо-гут быть какие-то результаты, но нельзя построить красивый крепкий дом посреди болота, полного упырей и «йожинов-с-бажинов». Все равно грибок бу-дет разъедать.

— Что думаете о втором деле Ходорковского? И обо всех этих вещах, свя-занных с избирательным циклом.

— Ну посадили Ходорковско-го, чтоб не мешал. Ближе к кон-цу второго срока заведут тре-тье дело.


Нельзя построить красивый крепкий дом посреди болота, полного упырей и «йожинов-с-бажинов».

Чичваркин — самый ис-крометный российский миллионер-эмигрант

Следственный комитет больше не преследует Чичваркина, но в Рос-сию он возвращаться не спешит

Б И З Н Е С , Й О Ж И Н - С - Б А Ж И Н А , Л О Н Д О Н , Ч И Ч В А Р К И Н , Э М И Г Р А Н Т

>>


П О В Е С Т К А / Ч И Ч В А Р К И Н О Б Щ Е С Т В О , П О Л И Т И К А , Р О С С И Я , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь 43Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

— Что будет после прези-дентских выборов? Рефор-мы, еще больший застой, укрепление деспотии?

— После президентских вы-боров страна на патриотиче-ском подъеме ненависти к другим нациям, сплотившись и устав от многочисленных терактов, выберет на следую-щие 12 лет (а скорее всего, по-жизненно), Владимира Влади-мировича Путина. И он будет править еще долго, так как физически здоров и не имеет вредных привычек.

Цена на нефть будет большая, соответственно, будут наращи-ваться расходы бюджета и все мегастройки и мегапроекты, на которых можно много красть, тоже будут наращиваться. Пока цена на нефть будет повышать-ся, постепенно будут расти рас-ходы, и их уже никто не сможет остановить, даже сам Путин. Все это будет прикрыто фане-рой популизма, а внутри, как сказал Навальный, — распил. Как можно больше критериев жизни нужно будет вывести за грань закона, чтобы все были априорно виноваты в этом рас-пиле, чтобы на любую компа-нию, на любого человека мож-но было завести уголовное дело. Например, вы заводите аккаунт «В контакте» и закачиваете в не-го музыку, и это уже нарушение авторских прав, и вы уже вне за-кона. Апогеем будет запрет ды-шать и ходить пешком без раз-решения комиссара. Так же и в торговле — техничес-кие критерии, налоговые кри-терии, регламент по найму — все это сделано так, чтобы ты нарушал закон каждым своим действием, жил в постоянном страхе, подавленности. И это тренд на ближайшие лет 20.

Но если среднегодовая це-на на нефть вдруг упадет ни-же 60 долларов за баррель, то при таких расходах и при та-ком госсекторе экономика не выдержит, ведь около 60 мил-лионов человек в стране жи-вут за счет бюджета. При таких условиях без смены формаций и, соответственно, власти будет не обойтись. Но я не закошма-риваю, в ближайшее время это вряд ли произойдет.

— Тем не менее пугаете тоталитаризмом разлива 1930-х годов.

— Нет, он не 1930-х, он дру-гой. Есть частная собствен-ность, есть даже какая-то сво-бода слова. Вот у вас в Перми есть выставки, остановки кра-сивые, такое издание, как вы. И то, чем вы занимаетесь в своем издании, на языке «йо-жинов-с-бажинов» называет-ся «выебываться», то есть нор-мально выражать свое мнение и не быть как амебы. Вам это

пока разрешают. Вот приедут европейцы, которые захотят увидеть, как в России вопло-щаются права и свободы чело-века — можно их к вам свозить.

— Если в России все так печально, может, хотите в Великобритании свое дело открыть?

— Открою. Пока не знаю ка-кое, но обязательно открою. Бу-ду заниматься торговлей. Чем — пока не решил. Приступлю в течение этого года, скорее всего.

— А чем сейчас занимае-тесь?

— Сейчас еду в поло играть. А так — прогулки, встречи с друзь-ями, ресторанчики, интервью.

— Еще пишете письма о том, как обустроить Рос-сию. И публикуете в ЖЖ.

Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы аэропорты не взрывались?

— Поменять власть на ту, для которой человеческая жизнь будет неоспоримой ценностью. В террористов-смертников я не верю. С прошлыми терактами внутриполитическая цель не была достигнута — народ не по-

верил в то, что это террористы. Дело быстро свернули, хотя не-сколько десятков человек были убиты. Я даже не помню, при-ходил ли кто-то из глав с цве-тами на «Лубянку» или «Парк культуры», но когда убили фут-больного фаната, председатель правительства пришел на мо-гилу. Все это признаки того, о чем страшно подумать.

Например, в Великобрита-нии, где я сейчас живу, очень серьезные меры безопасности, здесь не происходит таких ве-щей. Конечно, в полной безо-пасности я себя не чувствую, но я знаю, что здесь такая поли-тика — если взорвут Хитроу, то в парламенте просто начнутся чистки. Здесь все знают, что, ес-ли такая ситуация произойдет, это не останется безнаказанным.

— Но в Великобритании нет «Евросети». По ней не скучаете?

— И да, и нет. Скучаю по лю-дям, с которыми мы работали, по той веселухе. Но чувство ус-талости от этого бизнеса оста-лось. Пользуясь случаем, хочу передать привет своим сотруд-никам и напомнить, что мера всех вещей — покупатель, а не другая неведомая хуйня.

Сейчас еду в поло играть. А так — прогулки, встречи с друзьями, ресторанчики, интервью.

Чичваркин и корзин-ка с грибами

П О В Е С Т К А / Ч И Ч В А Р К И Н Б И З Н Е С , Й О Ж И Н - С - Б А Ж И Н А , Л О Н Д О Н , Ч И Ч В А Р К И Н , Э М И Г Р А Н Т44 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т

П е р м с к и й б а л е тЕ с л и р у с с к и й б а л е т — в ц е л о м и м п о р т и р о в а н н о е и с к у с с т в о ( е г о в е д ь н а т у -р а л ь н о п р и в е з л и в X V I I I в е к е и з Ф р а н ц и и ) , т о п е р м с к и й б а л е т — « и м п о р т и р о -в а н н ы й » д в а ж д ы . П е р в а я б а л е т н а я с т у д и я п о я в и л а с ь в П е р м и е щ е в 1 9 2 5 г о -д у , о д н а к о н а с т о я щ и й w , с е р ь е з н ы й б а л е т н а ч а л с я т у т т о л ь к о п о с л е В е л и к о й О т е ч е с т в е н н о й в о й н ы . В т о г д а ш н и й М о л о т о в и з Л е н и н г р а д а э в а к у и р о в а л и з н а -м е н и т ы й т е а т р о п е р ы и б а л е т а и м . К и р о в а — о н ж е М а р и и н с к и й . И з ш к о л ы л е н и н г р а д с к о г о т е а т р а н а н о в о й п о ч в е в ы р о с л о п л о д о в и т о е П е р м с к о е х о р е о г -р а ф и ч е с к о е у ч и л и щ е , к о т о р о е з а р а б о т а л о с е б е с п у с т я в р е м я м е ж д у н а р о д н у ю с л а в у . И з я щ е с т в а и с т о р и и п е р м с к о г о б а л е т а д о б а в л я е т т о т ф а к т , ч т о и м е н н о в П е р м и р о д и л с я и п р о в е л ю н о с т ь С е р г е й Д я г и л е в — х о т я в т е г о д ы о б а л е т е н а У р а л е в с е р ь е з н и к т о и н е п о м ы ш л я л .

С е г о д н я т р у п п а П е р м с к о г о т е а т р а о п е р ы и б а л е т а , и з в е с т н а я п р и в е р ж е н н о с -т ь ю к к л а с с и к е , н а б и р а е т с я н о в о г о о п ы т а . Г л а в н ы й б а л е т м е й с т е р т е а т р а А л е к -с е й М и р о ш н и ч е н к о — с о д н о й с т о р о н ы , в ы п у с к н и к - о т л и ч н и к п е т е р б у р г с к о й а к а д е м и ч е с к о й ш к о л ы , а с д р у г о й — р е п е т и т о р б а л е т о в У и л ь я м а Ф о р с а й т а , с а -м о г о р а д и к а л ь н о г о н е о к л а с с и к а с о в р е м е н н о с т и . М и р о ш н и ч е н к о х о ч е т с о с т а -в и т ь р е п е р т у а р т е а т р а и з о б о и х н а п р а в л е н и й т а н ц а и н а у ч и т ь п е р м с к и х т а н -ц о в щ и к о в л о в к о п е р е к л ю ч а т ь с я с b a l l e t н а d a n c e .

« Ж у р н а л С о л ь » и с с л е д у е т п е р м с к и й б а л е т в м о м е н т о ч е р е д н о г о « и с т о р и ч е с к о -г о п е р е л о м а » .


К р ы л ь я , н о г и и х в о с т ы

Фотографии: А л е к с е й Г у щ и н

Танцовщики пермского балета в пяти обязательных танцевальных позициях и во множестве свободных.

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т 46 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т 47Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т 48 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т 49Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1







Б о л ь ш и е б а л е т ы П е р м и п р о т и в о п о к а з а н ы

Вопросы: Н а т а л ь я О в ч и н н и к о в а Фотографии: А л е к с е й Г у щ и н

Главный балетмейстер Пермского театра оперы и балета Алексей Мирошниченко — о том, как поженить русский ballet и европейский dance.

Пермский академи-ческий театр оперы и балета наконец об-рел нового художес-

твенного руководителя — им стал дирижер Теодор Курен-тзис. В то время как оперная труппа театра морально гото-вится к переходу с прежней ре-пертуарной модели на stagione, балетная компания спокойно работает в прежнем режиме. Главный балетмейстер Алексей Мирошниченко уже знает, что планы на ближайшее будущее у него и нового худрука совпа-дают: Мирошниченко и Курен-тзис — не только ровесники, но и давние партнеры, в прошлом они сделали несколько совмес-тных проектов.

«Журнал Соль» выяснил у Алексея Мирошниченко, как пермский балет собирается обыграть Мариинку и Боль-шой, пока те пребывают в по-иске своих лидеров-балетмей-стеров.

«Планы на будущее пермского балета у нас с Курентзисом совпадают»

— Для оперной части пермского театра с при-ходом Теодора Курентзи-са начались большие пере-мены — буквально смена модели. А балетную часть,

которую вы возглавляете, изменения касаются?

— Я воспринимаю происхо-дящее как новую веху для теат-ра в целом. Но лично для ме-ня Теодор не является новым человеком. Я знаю его давно, с 1997 года. Мы оба жили тог-да в Петербурге, очень много общались. Он на меня оказал сильное влияние в плане музы-

ки — помог сильно расширить кругозор. И мы вместе делали различные проекты. Напри-мер, с артистами Мариинского театра ездили на музыкальный фестиваль в Грецию. Дела-ли спектакли в Эпидавре. Тео-дор — это потрясающе талант-ливый человек. Думаю, что его приход в пермский театр сулит много нового и интересного.

— Пришлось ли вам ме-нять свои балетные пла-ны, которые писались еще при прежнем художест-

венном руководителе Ге-оргии Исаакяне?

— Планы все те же. В янва-ре, будучи на гастролях в Евро-пе, мы встречались с Теодором в Брюсселе. И, как оказалось, художественные идеи и стра-тегия у нас с ним абсолютно совпадают. Я уже представ-ляю себе, каким будет реперту-ар следующего сезона, и очень

рад, что Теодор мои планы поддержал. В дальнейшем мы уже будем составлять эти пла-ны совместно.

Пока что напомню, что в марте в пермский театр при-езжают трое молодых, но уже очень актуальных и востребо-ванных на Западе хореогра-фов. Они поставят свои балеты на музыку современных авто-ров. Хотя один из них, Гаэта-но Сото, собирается поставить для нас два небольших балета, один из которых — на музы-ку Баха.

— Раз курс прежний, зна-чит, текущий сезон будет посвящен современной хореографии, а следую-щий, для баланса, — клас-сическим балетам. А ка-ким, по-вашему, в идеале должно быть соотношение академического ballet и современного dance в ре-пертуаре современной ба-летной компании, в кото-рую вы хотите превратить пермскую труппу?

— Трудно сказать. Дело в том, что в современном балете есть очень много разных направ-лений и взглядов. Даже совре-менный балет можно поста-вить в академическом ключе. Ну, вот скажем, мой последний балет — «Дафнис и Хлоя». Вы его видели?

— Видела. Современный балет с гармонично впле-тенной в него классичес-кой лексикой.

— Ну да. В нем есть дуэты и соло, которые требуют абсолют-ного владения классической школой, техникой и пуантной лексикой, поэтому язык этого балета, например, лучше всего назвать неоклассикой. Видите ли, у нас много путаницы сегод-ня вокруг термина «современ-ный балет», мы никак не можем определиться с его значением.


В Перми очень милый, неболь-шой театр. Здесь должны идти не грандиозные, а стильные, хорошие вещи.

Б А Л Е Т , Е В Р О П А , К У Р Е Н Т З И С , М И Р О Ш Н И Ч Е Н К О , Т Е А Т Р, Ч Е Р Н Ы Й Л Е Б Е Д Ь

>>


П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т К У Л Ь Т У Р А , Р О С С И Я , П Е Р М Ь , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь , С Л У Ч И Т С Я

Алексей Мирошниченко – приверженец неоклассики. Он приехал в Пермь, чтобы осовременить репертуар пермского балета


Но если отвечать на ваш вопрос кратко, то скажу, что современ-ному театру нужно стремиться к соотношению 60 на 40. Шес-тьдесят процентов, естествен-но, классики и сорок — совре-менной хореографии. Хотя в Парижской опере того и друго-го — 50 на 50.

У нас в России балет Иржи Киллиана, например, только недавно решились поставить в Музыкальном театре имени Станиславского и Немирови-ча-Данченко. Всегда считалось,

что это направление dance, не подходящее для русского ака-демического репертуарного театра. Мол, это, безусловно, прекрасный, гениальный хоре-ограф, но нам его балеты тан-цевать не надо. Зато в Парижс-кой опере не боятся танцевать ничего. Там ставят и Каролин Карлсон, и Уильяма Форсайта, и Иржи Киллиана, и Анжелена Прельжокажа.

— Откуда берется это отечественное снобистское «мы такое не танцуем»?

— Это исторически так сло-жилось. База нашего академи-ческого балета была заложена в XVIII веке. Его «золотой век» пришелся на время деятель-ности Мариуса Петипа, кото-

рый прослужил пятьдесят лет балетмейстером Его Величест-ва. В начале ХХ века появилась новая пленочка — танцовщики и постановщики, с которыми работал [Сергей] Дягилев: [Ми-хаил] Фокин, [Вацлав] Нижинс-кий, и далее уже за границей — [Леонид] Мясин, [Джордж] Баланчин, [Сергей] Лифарь и другие. Но развернуться в Рос-сии у них не получилось. Рез-ко грянула революция, затем — террор, и все закончилось «железным занавесом». Без

этих последних имен, что уеха-ли за границу, советский балет сделал гораздо меньше откры-тий, чем мог бы сделать. Хотя без некоторых драмбалетных советских спектаклей трудно вообразить сегодня афишу рус-ского академического реперту-арного театра.

— Драмбалет — спек-такль, в котором важ-нее всего ценится понят-ный сюжет, рассказанный с помощью несложной техники и мимики, а не собственно хореография. Наверное, с драмбалета и пошел пресловутый афо-ризм советской критики: «Что хотел этим сказать автор?»

— Драмбалет, как бы его ни критиковали, это документ советской эпохи. Правда, в драмбалете случились, на мой взгляд, лишь два балета, кото-рые сегодня обязательно долж-ны быть в афише классичес-кого репертуарного театра. Это «Бахчисарайский фонтан» Рос-тислава Захарова, поставлен-ный в Кировском (Мариинс-ком) театре. (Кстати, этот балет мы собираемся возобновить, потому что ту версию «Бахчи-сарайского фонтана», которая

есть сегодня в Перми, показы-вать нельзя ни в коем случае: она из серии «Я видел тех, кто видел Ленина». Должен идти оригинальный спектакль 1934 года.) И второй спектакль — «Ромео и Джульетта» в поста-новке Леонида Лавровского.

— А как же ранний Юрий Григорович, постанов-ки которого в 1960-е были приняты как сопротивле-ние драмбалету?

— Григорович — это уже все-таки не драмбалет, а отход от него. Но, согласен, «Камен-ный цветок» (1959) и «Леген-ду о любви» (1961) тоже нужно сохранять в репертуаре теат-ров, как музейную ценность той эпохи. Вот только эти бале-

ты должны идти в Мариинке или Большом театре, ну, еще в Новосибирске. А для пермско-го театра они будут несколько грубоваты.

— Что значит — грубо-ваты?

— В Перми очень милый, не-большой театр. Здесь должны идти не грандиозные, а стиль-ные, хорошие вещи.

«В Перми «Лебединое озеро» лучше, чем в Ма-риинском театре»

— Мы немного отклони-лись в сторону. Давайте закончим про русский ба-летный снобизм.

— Когда упал «железный за-навес», оказалось, что у нас нет ничего, кроме нашего русского императорского балета, с кото-рым советская эпоха, к сожале-нию, обошлась очень небреж-но. Да, в некоторых спектаклях сохранились оригинальные партии, но очень многие хо-реографические тексты бы-ли утрачены. Понимаете, в советское время в Мариинс-ком театре можно было взять оригинальные репетиторы и вычеркнуть из них кусок или даже выдрать страницу. Учи-тывая, что в СССР миллионами расстреливали людей, вытира-ли о них ноги и вообще цари-ло хамство, унижающее чело-веческое достоинство, выдрать кусок из оригинального репе-титора 1891 года — это же такая ерунда. В общем, считается, что мы до сих пор не идентифици-ровались с собственной клас-сикой.

А раз мы сами себя не иден-тифицировали, то о каких дру-гих направлениях и стилях в балете можно вести речь? Мы не можем танцевать modern, потому что у нас нет соответс-твующей базы и школы. Эта школа начала складываться в Америке в 1940-е годы как бо-лее демократичная, противо-поставленная классическому балету. Ее основали люди, у ко-торых не было возможности получить классическое образо-вание, но которые хотели тан-цевать. И стали появляться хо-реографы этого направления: Марта Грэм, Мерс Каннингем,

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т Б А Л Е Т , Е В Р О П А , К У Р Е Н Т З И С , М И Р О Ш Н И Ч Е Н К О , Т Е А Т Р, Ч Е Р Н Ы Й Л Е Б Е Д Ь

Мирошниченко счи-тает, что для разви-тия балета нужно приглашать запад-ных хореографов в театры. А школы должны оставаться храмом классики


Хосе Лимон, Элвин Эйли и про-чие. Вот только есть существен-ное но: человек, который име-ет за плечами классическую школу, все-таки может танце-вать все направления хореог-рафии. А тот, кто получил обра-зование только школы modern, классику не станцует никогда в жизни.

В принципе, нашим артис-там все по плечу. Но для этого классическая балетная шко-ла тоже должна модернизиро-ваться, взгляды на танец долж-ны меняться. У нас же до сих пор считается, что вагановская методика — самая верная. Нет, это неправильно. Она была со-здана лет 80 назад. Но ведь все это время балет очень актив-но развивался. И в вагановскую методику должны привно-ситься разные элементы, долж-ны отрабатываться разные на-правления работы стоп, рук, корпуса. Наши артисты, когда сталкиваются с западной хоре-ографией, первое время муча-ются в своей зажатости: у них оказываются зажаты шея, кор-пус — только ручки и ножки двигаются. Так даже классичес-кий балет нельзя танцевать.

— Может, нужно при-глашать в наши балетные училища западных препо-давателей, чтобы они рас-ширяли у студентов пони-мание танца?

— А зачем? Мы можем сами к этому прийти. У нас же пре-красная традиция образова-лась. Танцовщики учатся у пе-дагогов, которые в свое время тоже учились у мастеров. И так вплоть до самых корней. Се-годня артист, который оттан-цевал сам в театре, идет потом преподавать в училище, таким образом, обеспечивается та са-мая преемственность. Учебный процесс у нас абсолютно само-достаточен. Его участникам, каждому лично, необходимо наблюдать за тем, что делает-ся в мире, думать, анализиро-вать разные школы и методи-ки, а не работать на автопилоте. А самим учреждениям хореог-рафического образования не-обходимо предоставить своим специалистам доступ ко всей

этой информации. Это же эле-ментарно. Мне думается, до-статочно ставить в театре спек-такли разных хореографов и работать с их репетиторами. Можно еще приглашать за-падных педагогов давать уро-ки классики, но в театре, что-бы мы могли сопоставить наш опыт с новейшими веяниями Запада. Но в школе зарубежные учителя классического танца не нужны, так мы можем утра-тить свой стиль.

— Если обсуждаемый се-годня проект закона «Об образовании», по которо-му хореографические учи-лища должны будут при-нимать студентов (даже смешно говорить) с пят-надцати лет, будет при-нят, он убьет русскую ба-летную школу?

— Если это произойдет (но я надеюсь, такого не случится), наше хореографическое обра-зование погибнет. Какие пят-надцать лет? Балет — это кас-товая профессия, обучение которой должно начинаться с девяти, а то и с семи лет. Иначе к пятнадцати годам тело уже сформируется, утратит всю гибкость, и никакой балет че-ловеку будет не под силу. Этот закон — просто катастрофа. Представить не могу, кто его разрабатывал.

Наша учебная балетная сис-тема давно сформирована, она не одно десятилетие, а то и столетие приносит обильные плоды, и лишний раз не на-до ничего доказывать. Двести пятьдесят лет эта система вос-питывает выдающихся тан-цовщиков и открывает миру

новые имена. Мы и весь мир по этой системе выучили. На конкурсе «Арабеск» выходят корейцы и показывают такой балет, о котором в Мариинс-ком театре могли бы только мечтать. А все потому, что этих артистов в Корее обучают быв-шие наши соотечественники.

У нас принято все время ог-лядываться на Запад. Если так, то вы взгляните хотя бы на школы Королевского балета [Великобритании] и Парижс-кой оперы: там дети обучают-ся с раннего возраста, и никто не говорит о том, что их права не соблюдаются. Если же вы не хотите заниматься балетом — не ходите в школу, вас никто не принуждает.

— Можно ли на базе пермского театра, не столь претенциозного, как Ма-

риинка, и не имиджево-го, как Большой, создать адекватный современнос-ти русский балет?

— Можно. Только нужны вложения. Чтобы и мы тоже могли себе позволить содер-жать талантливых, с миро-вым именем артистов и хорео-графов.

— Разве декларируемая краевыми властями куль-турная политика не вселя-ет в вас надежду?

— На балетной труппе я ее пока не почувствовал. Пока что денежное довольствие артис-тов остается весьма и весьма скромным. Но я оптимистич-но смотрю в будущее. Я считаю, что те творческие силы, кото-рые собираются вокруг театра, поднимут весь театр на более

высокий уровень, что преоб-разования коснутся не одной только оперы, но и балета. Ведь пермский балет — очень важ-ная сегодня составляющая бренда «русский балет».

У нас даже, между прочим, «Лебединое озеро» по хореог-рафии лучше, чем в Мариинс-ком театре. Дело в том, что этот спектакль идет у нас в редак-ции Натальи Макаровой. Ма-карова включила в четвертый акт хореографию Фредери-ка Аштона, придумавшего, на мой взгляд, лучшее решение для этого акта на сегодняшний день.

«Поначалу были «лягу-шачьи» письма, интри-ги и склоки. Но мне все равно»

— Осенью прошлого го-да в Венской опере слу-чился скандал. Балерину Карину Саркисову, кото-рая снялась обнаженной для австрийского журнала Wiener, уволили. А вы бы за такое попросили бале-рину из труппы?

— Вообще все зависит лично от руководителя компании — смотря какие у него взгляды и убеждения. Я бы, если это бы-ла эротика, не стал увольнять, а счел бы за дополнительный PR-ход, который идет на пользу театру. Раз наших балерин при-глашают сняться в эротической фотосессии, значит, мы театр, в котором работают красивые женщины, достойные восхи-щения зрителей. Другое дело — если бы она снялась в порно. Тогда, конечно, репутация теат-ра была бы подмочена, и, чтобы реабилитировать труппу, бале-рину следовало бы уволить.

— А в принципе, за ка-кие нарушения вы можете уволить артиста?

— Все по протоколу: наруше-ние трудовой дисциплины, не-явка на спектакль или система-тические неявки на репетиции. Или если артист создает какие-то серьезные помехи для твор-ческого процесса. Все как в ме-дицине: если какой-то орган поражен, его лечат, если невоз-можно лечить — удаляют.


В принципе, нашим артистам все по плечу. Но для этого клас-сическая балетная школа тоже должна модернизироваться, взгляды на танец должны ме-няться.

К У Л Ь Т У Р А , Р О С С И Я , П Е Р М Ь , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь , С Л У Ч И Т С Я

>>


— Когда вы пришли в Пермский театр оперы и балета, труппа уже была серьезно расколота. Кон-фликт, возникший меж-ду тогдашним худруком и руководителем балета На-тальей Ахмаровой, про-шел трещиной и по труп-пе. Что вы делали, чтобы вновь объединить артис-тов?

— Я не ставил перед собой именно такой задачи: что при-думать, чтобы объединить лю-дей. Я просто пришел и начал работать. Люди сплачиваются вокруг чего-то, вокруг какой-то идеи. Когда задан определен-ный курс развития театра, тог-да вокруг этой идеи и может сплотиться коллектив. То есть я не делал ничего такого спе-циально, не выяснял, кто за, а кто против. Хотя были понача-лу «лягушачьи» письма, инт-риги и склоки. Мне даже пока-зывали результаты некоторых исследований-расследований. Но, по большому счету, мне все равно. Если артист мне нужен на определенных позициях в спектаклях, то я за него буду держаться, а все эти интриги — мартышкин труд, не более. Я сам стремлюсь быть уравно-вешенным, собранным и хочу, чтобы вся труппа шла со мной по тому курсу, который театр выбрал. Если труппе, театру и городу я нужен — я работаю. Как только я стану не нужен, я спокойно уйду.

— Готовы ли вы когда-нибудь, если возникнут условия, покинуть Рос-сию?

— У меня было много воз-можностей это сделать, но я остался. Уж не знаю, что такое есть в нашей стране, что застав-ляет меня все время возвра-щаться. Ведь у нас случаются непостижимо уродливые яв-ления в обществе, измученном советской идеологией, этим хамским топтанием личнос-ти. Но, мне кажется, нам удает-ся все это переживать, потому что у нас сильная православная традиция. Вокруг этой право-славной культуры сложилась уже русская светская культура.

Сначала мы пришли к нашему Золотому веку — в музыке, ли-тературе, архитектуре и в ис-кусстве в целом. Потом насту-пил Серебряный век. А потом шарахнуло. Причем шарах-нуло, на мой взгляд, потому, что в масштабе целой нации была утрачена вера. Но нам и это удалось пережить. Я мно-го передвигаюсь по миру, но все равно чувствую себя сопри-частным этой огромной, мощ-нейшей, русской православной культуре. Это душу греет.

«Балет — это религия. Мы умерщвляем плоть, чтобы культивировать духовные ценности»

— Фильм «Черный ле-бедь» Даррена Аронофски приковал внимание мас-сового зрителя к балету и

его подноготной. Героиня этого фильма так стремит-ся к совершенству в «Лебе-дином озере», что ее со-знание раздваивается на «белого лебедя» и «черно-го». А в реальности у прим часто бывают подобные шизофренические распа-ды личности?

— Есть такие случаи, конеч-но. Вот, например, Ольга Спе-сивцева. Она считалась лучшей исполнительницей «Жизе-ли» в двадцатые годы XX века. Но потом у нее развилось пси-хическое заболевание, она до конца жизни вынуждена бы-ла оставаться в лечебнице. Но ведь такое может произойти не только с балеринами. У каж-дого условно здорового чело-века есть тенденция к откло-

нениям, главное, чтобы они не переходили ту грань, за кото-рой ты перестаешь быть полно-ценным членом общества. Да и вообще, кто может сказать, что такое «нормально» или «ненормально»? Ненормально только убийство чего-либо, но это уже отдельная тема.

— Да, но только в этом случае речь идет об эли-тарном искусстве, о ко-тором мифов в обще-стве намного больше, чем адекватных представле-ний. Так что «Черный ле-бедь», я уверена, доба-вит еще больше мистики к «таинственному» ореолу балетного мира.

— Мы говорили выше про православную культуру, и я параллельно думал, почему именно в России балет дал та-

кие сильные всходы? Балет ведь очень похож на религию. Посудите сами, для того, что-бы создать в пространстве не-кие линии, нужно пойти про-тив своего тела. Классический танец противоестественен фи-зиологии человека. Телу ну-жен комфорт, удобство, а балет — это постоянное превозмога-ние боли. Чтобы достичь опре-деленной формы, необходимо постоянно тренировать тело, выворачивать ноги, тянуть сто-пы, стремиться к линии. Даже у способных от природы тан-цовщиков со временем начи-наются профессиональные бо-лезни: срываются спины, болят суставы, начинаются грыжи, периоститы. И все это — что-бы создать определенные ком-бинации линий, которые ста-

новятся выражением идеи. То есть происходит умерщвление плоти ради того, чтобы культи-вировать духовные ценности. Такого рода аскетизм.

— Именно поэтому бале-рины так долго не теряют своей красоты? Майя Пли-сецкая до сих пор пора-жает.

— Опять же, все индивиду-ально. В основном это свойс-твенно тем, кто не прекращает работать. Но как только ты ос-танавливаешься на длитель-ный срок — все. Обратите вни-мание, сколько прожили наши великие балерины, продолжив-шие карьеру уже репетитора-ми. [Марина] Семенова умерла в 102 года. Но я вас уверяю, что если бы ее по каким-то причи-нам уволили из театра, она бы скончалась в семьдесят. Она ежедневно ходила на работу, общалась с молодыми балери-нами, делилась с ними своим опытом, а взамен получала их энергию. Таких примеров мож-но привести множество.

— С мужчинами-танцов-щиками — то же самое?

— У мужчин не то же самое, потому что они больше склон-ны к выпиванию и курению (смеется). Игорь Моисеев дожил до 101 года, причем абсолют-но полноценным человеком, прекрасно двигался… В нашей работе ты так много отдаешь своих физических и психичес-ких сил, что даже зрительский успех не может компенсиро-вать все твои личные затраты. А если еще и не совсем успех, а то и вовсе неуспех — тогда сами понимаете.

— Вы сами боитесь ста-рости?

— Ну, иногда. К счастью, я не постоянно об этом думаю. Мы знаем очень много примеров, когда люди были успешны, из-вестны, все ими восхищались, а потом о них забывали, и быв-шие герои умирали в абсолют-ном одиночестве и нищете. Конечно, страшно. Никому не-известно, кто будет рядом с на-ми, когда мы будем лежать на смертном одре.

На конкурсе «Арабеск» выходят корейцы и показывают такой балет, о котором в Мариинском театре могли бы только мечтать. А все потому, что этих артистов в Корее обучают бывшие наши соотечественники.

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т Б А Л Е Т , Е В Р О П А , К У Р Е Н Т З И С , М И Р О Ш Н И Ч Е Н К О , Т Е А Т Р, Ч Е Р Н Ы Й Л Е Б Е Д Ь60 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

Старость в балете наступа-ет очень рано. Молодость — это 18-22 года. Зрелый возраст — до 30-ти. Формально я сейчас уже почти старый, почти пенсио-нер: мне 36 лет, а к 38 годам мы уже выходим на пенсию. Хотя, кстати, я свою балетную пен-сию, к сожалению, потерял. Я

закончил карьеру артиста ба-лета, рано стал руководителем труппы, и моя пенсия улетела. Теперь вот придется до шести-десяти ждать, как все.

— Ну, так вы вновь по-молодели, можно сказать. Как в Перми проводите время вне театра?

— В Перми у меня очень ма-ло свободного времени. Я прак-

тически не выхожу из театра. Приходится совмещать адми-нистративную и художествен-ную должности. И на личном опыте убедился, что, по идее, в академическом репертуарном театре хореограф не должен быть руководителем труппы. Для этого надо быть таким ти-

таном! Это опасное положение: ты можешь либо перестать ста-вить, либо будешь мало вни-мания уделять людям. Перм-ская труппа сегодня работает в очень усиленном режиме. И каждый артист заслуживает индивидуального внимания.

Вспомните примеры наших известных советских балет-мейстеров, бывших художес-твенными руководителями:

[Юрий] Григорович в Большом театре, [Олег] Виноградов в Ки-ровском театре. Они же потом переставали ставить. И я пре-красно понимаю почему.

Или вот Леша Ратманский — почему «выпрыгнул» из Боль-шого театра буквально на ходу, хотя у него все было нормаль-

но? Потому что почувствовал, что перестает ставить. И он перешел в ту компанию, где был необходим именно как творческая единица — artist in residence.

К примеру, я хочу сделать спектакль для пермской балет-ной школы: приезжаю в Пермь и в первый же день прихожу в театр в восемь утра, а выхо-жу уже около полуночи. Я даже

не обедаю практически, всегда ношу с собой питьевой йогурт. Большую часть времени при-ходится заниматься админист-ративной работой, а я бы хотел начать уже ставить.

С другой стороны, меня для того и пригласили в Пермь, чтобы с труппой работал не

администратор, а все-таки ав-тор. У нас в стране, да и в мире, все художественные открытия удавались тогда, когда в труппе был автор. Пока что, надеюсь, я со всем справляюсь. Пока что не затянут еще в эту воронку, и, как Леше Ратманскому, мне не надо из нее выбираться. Вот если этот баланс сохранится, то все будет нормально.

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т К У Л Ь Т У Р А , Р О С С И Я , П Е Р М Ь , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь , С Л У Ч И Т С Я

Мирошниченко со-жалеет, что потерял свою балетную пен-сию — это, конечно, шутка


Та н ц ы м и н ус


Бывший худрук Пермского театра оперы и балета Георгий Исаакян не устает повторять: местные танцовщики — участники международного рынка труда. За них надо бороться, чтобы они не уезжали за границу. Немногие артисты могут повторить подвиг пермской примы Елены Кулагиной, проработавшей в театре 25 лет. Только в нулевые за рубеж уехали более десятка потенциальных премьеров и солисток. «Журнал Соль» составил список самых драматичных уходов десятилетия и предложил свои версии отъездов, о которых не всегда расскажут официальные лица.

Ю р и Х и г у ч и и Н и к о л а й В ь ю ж а н и нД о л ж н о с т ь в т е а т р е : с о л и с т ы К у д а у е х а л и : в 2 0 0 5 г о д у в С а н к т - П е т е р б у р г , в к о н с е р в а т о р с к у ю т р у п п у п р о ф е с с о р а Н и к и т ы Д о л г у ш и н а , з а т е м в Я п о н и ю В о з м о ж н а я м о т и в а ц и я : р а з н о г л а с и я с р у к о в о д с т в о м и п у б л и к о й

В начале нулевых в Пермском театре ра-ботала пара красивых и талантливых артис-

тов — Николай Вьюжанин и Юри Хигучи. Он — выпускник Пермского хореографического колледжа, она окончила школу Королевского балета Великоб-ритании. Лауреаты различных

конкурсов на сцене (особен-но Вьюжанин, натанцевавший целую гроздь наград), супру-ги по жизни. И все бы хорошо, но японка Юри Хигучи край-не редко появлялась в первых партиях. За кулисами она ре-петировала и Жизель, и Золуш-ку, но в спектакли вводились другие балерины. Вряд ли кто-

то когда-нибудь признается в том, что Хигучи специально отодвигали на второй план. Но всякое могло быть. Слишком часто заядлые пермские бале-томаны вслух намекали, что, мол, не подобает японской де-вушке танцевать премьерные партии в русском балете. Не презентабельно. Иначе бы за-

чем пара, да еще с маленьким ребенком, променяла «тре-тий в стране» театр на не столь маститую труппу в Санкт-Пе-тербурге, не имеющую собс-твенной постоянной сцены, и которая, по словам коллег, ма-ло что могла дать им в профес-сиональном плане.

Р а д и й М и н и а х м е т о вД о л ж н о с т ь в т р у п п е : с о л и с т К у д а у е х а л : в 2 0 0 5 г о д у в И с п а н и ю п о а н т р е п р и з н о м у к о н т р а к т уВ о з м о ж н а я м о т и в а ц и я : з а р а б о т о к

То был самый массовый уход из пермской ба-летной труппы за всю ее историю. Весной

2005 года десять артистов ра-зом написали заявления по соб-ственному желанию. Всех — или почти всех — сманил импре-сарио из Испании, пригласив-

ший танцовщиков выступать с концертными программами в некрупных городах страны. Сцены обещал маленькие, зато гонорары — щедрые. Согласи-лись трое, среди них оказался и солист Радий Миниахметов. Среди пермской публики Ми-ниахметов носил статус «само-

го базилистого из всех Базилей» из балета «Дон Кихот», так что сама судьба велела ему отпра-виться на родину Сервантеса. На тот момент возраст артис-та уже приближался к балет-ному пенсионному — то есть к 38 годам. А поскольку мужчины танцуют не так долго, как жен-

щины, не исключено, что таким образом Миниахметов решил под конец карьеры подзарабо-тать — в театре, конечно, на это рассчитывать не приходилось. Сегодня, судя по фотографи-ям на Facebook, Радий Миниах-метов проживает в Испании и прочно сидит в седле.

Текст: П о л и н а Н е к р а с о в а Фотографии: а р х и в П е р м с к о г о т е а т р а о п е р ы и б а л е т а , а р х и в П е р м с к о г о х о р е о г р а ф и ч е с к о г о у ч и л и щ а

>>

Б А Л Е Т , З А П А Д , П А , П О Б Е Г, П О Т Е Р И62 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

ж д е м е щ е ф о т о ч е к

К У Л Ь Т У Р А , Р О С С И Я , П Е Р М Ь , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь

Радий Миниахметов Николай Вьюжанин

Юри Хигучи и Артур Шестериков



Р о б е р т Г а б д у л л и нД о л ж н о с т ь в т е а т р е : п р е м ь е рК у д а у е х а л : в 2 0 1 0 г о д у в И р л а н д и юВ о з м о ж н а я м о т и в а ц и я : л ю б о в ь , с е м е й н ы е о б с т о я т е л ь с т в а

Лауреат конкурса мо-лодых артистов «Ара-беск», обладатель пре-мии Мариуса Петипа,

молодежной премии «Три-умф» и поголовной зритель-ской симпатии, Роберт Габдул-лин самовольно отказался от всех благ ради любви и семьи. В 2010 году он, вместо того что-бы отправиться на длительные гастроли с пермским балетом

по США, улетел в Ирландию к своей жене — балерине Мони-ке Лохман, которая только что родила. Когда артист вернул-ся в Пермь, его ждал приказ об увольнении за срыв рабо-чего графика. А жаль. Роберта Габдуллина ждала прекрасная карьера. В Перми у него была возможность танцевать исклю-чительно принцев и героев — для этого у него все данные:

мускульная стать, горделивая осанка, пылкий взгляд. В 2007 году он всего за две репети-ции освоил хореографию из уникального международного проекта «Короли танца», пос-тавленного для четырех ми-ровых знаменитостей, и сумел в самых сложных партиях за-менить травмированного «ко-роля». В Ирландии, где балет не развит, ничего подобного с

Робертом не произойдет. Как вариант, артист может препо-давать в балетной школе супру-ги, но это, скорее, панихида по его танцевальному дару. Впро-чем, надежда, что премьер еще блеснет на сцене, не умерла — по последней информации, Роберт Габдуллин начал что-то репетировать в Польше.

Я р о с л а в а А р а п т а н о в а и А л е к с а н д р В о л к о вД о л ж н о с т ь в т р у п п е : с о л и с т ыК у д а у е х а л и : в 2 0 0 8 г о д у в Т у р ц и ю В о з м о ж н а я м о т и в а ц и я : л ю б о в ь , н е р е а л и з о в а н н ы е в о з м о ж н о с т и , з а р а б о т о к

Отъезд солистки перм-ского балета Яросла-вы Араптановой пуб-лика оплакивала, как

смерть Одетты в «Лебедином озере». Такого лебедя отпусти-ли, и куда — в Турцию, которая даже не славится балетной ис-торией. В 2008 году одна из са-мых перспективных солисток труппы, номинант на «Золо-

тую маску», Ярослава Арапта-нова отправилась жить и рабо-тать в Анкару. Причем поехала не одна, а вместе с другим со-листом — Александром Волко-вым. В кулуарах говорят, что Волкова, имеющего реноме скандалиста, театр провожал не с такой грустью, как очаро-вательную Араптанову. Моло-дая солистка легко могла бы

перенять славу первой примы у Елены Кулагиной, которая на 25-летие творческой карьеры планировала красивый уход из театра. Тем временем в жизни Араптанова кое в чем уже ус-пела заменить Кулагину — от-била у той Александра Волкова. Но на сцене передача ролей не состоялась: Араптанова вдруг сообщила об отъезде. Пого-

варивают, она потребовала у руковод ства театра премьер-ные роли не только для себя, но и для возлюбленного. Руко-водство отказалось, и тогда па-ра предпочла турецкую сцену. Как тут не сослаться на злого гения, партию которого, кста-ти, танцевал в «Лебедином озе-ре» Александр Волков.

В и к т о р и я А н а н я н и А р т у р Ш е с т е р и к о вД о л ж н о с т ь в т е а т р е : с о л и с т ыК у д а у е х а л и : в 2 0 0 7 г о д у в т р у п п у Н а ц и о н а л ь н о г о б а л е т а Н и д е р л а н д о вВ о з м о ж н а я м о т и в а ц и я : т в о р ч е с к и й р о с т

Судьба этой семейной пары сложилась на-много удачнее, чем предыдущей. Их исто-

рия отчасти напоминает сказ-ку о Принце и Золушке, кото-рую они танцевали в пермском театре. Шестериков и вправду почти что принц — он сын ле-гендарной пермской примы Елены Кулагиной. Такой ста-

тус дает свои преимущества, но и порядком осложняет жизнь: приходится все время доказы-вать окружающим, что ты не просто отпрыск благородно-го семейства. В труппу Шесте-риков попал после окончания Пермского хореографическо-го училища, а его будущая же-на Виктория Ананян — после Харьковской хореографичес-

кой школы. Они нечасто тан-цевали вместе, но по-насто-ящему удачно встретились в «Сомнамбуле» по Баланчи-ну. В 2007 году Шестериков и Ананян сменили пермскую компанию на труппу Нацио-нального балета Нидерландов. Этот театр, конечно, не может сравниться с лучшими евро-пейскими резиденциями, но

считается стабильным и ус-пешным. После отъезда пара неоднократно присоединялась к родной труппе на время зару-бежных гастролей пермяков. Между тем, «королева-мать» признается, что в Амстердаме, по крайней мере, не ходят раз-говоры о том, что Артур — «все-го лишь сын Кулагиной».

Б А Л Е Т , З А П А Д , П А , П О Б Е Г, П О Т Е Р И64 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т К У Л Ь Т У Р А , Р О С С И Я , П Е Р М Ь , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь

Ярослава Араптанова и Александр Волков

Роберт Габдуллин

Виктория Ананян


«Перм-ский балет» полу-

чил статус бренда еще в те времена, когда о са-мом слове и понятия не имели. Культурный миф складывался пос-тепенно, где-то с конца 1960-х: регулярные по-беды на международ-ных балетных турни-

рах учениц легендарной Людмилы Сахаровой, (и столь же регуляр-ный отъезд лучших вы-пускников Пермско-го хорео графического училища в столицы), эпоха Николая Боярчи-кова, позднее — спектак-ли [Георгия] Алексидзе, [Владимира] Салимба-ева, блестящее реноме труппы, востребован-

ной на Западе. С 1990 го-да Пермь обзаводится фирменным конкурсом «Арабеск», собирающим каждые два года по вес-не немало балетных зна-менитостей. Все это при-носит городу репутацию третьей хореографичес-кой столицы, третьей балетной Мекки.

На этот имидж успеш-но срабатывает связь

с американским Фон-дом Джорджа Баланчи-на, позволившая иметь в репертуаре его поста-новки на законных ос-нованиях. В негласной схватке с Большим и Мариинским Пермский театр одерживает «про-межуточную» победу: в 2004 году спектакль Ballet Imperial получает «Золотую маску», затем

труппа блистательно выступает на междуна-родном летнем фестива-ле в Санкт-Петербурге, посвященном главно-му хореографу XX ве-ка. Критика, в том чис-ле и западная, говорит о «пермском Баланчине»: его сочинения в трак-товке уральских тан-цовщиков выглядят не холодно-отточенными

Эксперт «Золотой маски», арт-директор Международного фестиваля современной хореографии «На грани» Лариса Барыкина — о том, как спасти пермский балет.

Культурный миф и его перспективы

Текст: Л а р и с а Б а р ы к и н а Иллюстрация: А н д р е й Н о с к о в

П Р Е В Ь Ю / П Е Р М С К И Й Б А Л Е Т А Р А Б Е С К , Б А Л Е Т , Д Я Г И Л Е В С К И Е С Е З О Н Ы , П Е Р М Ь , П Р О Г Н О З66 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

музейными редкостя-ми, а живыми, испол-ненными драйва и за-гадочных тайн. Вслед за Баланчиным в ре-пертуаре появляется и Джером Роббинс. Если вспомнить, что в пос-леднее время пермский балет практически еже-годно номинируется на главную театральную премию страны, оста-ваясь в числе основных ньюсмейкеров россий-ской балетной жизни, то картина кажется вполне благополучной.

Но жизнь в стране тем временем не стояла на месте. В Мариинке осво-или деконструктивис-та [Уильяма] Форсайта и предложили балету подумать об историчес-кой подлинности. В иг-ру включились и новые персонажи. Уверенно заявил о себе Новоси-бирск, еще один несто-личный балетный центр страны. Московский му-зыкальный театр имени К. С. Станиславского (в просторечии «Стасик») получил в реперту-ар постановки [Джона] Ноймайера, Начо Дуато и (впервые в стране) Ир-жи Киллиана — ключе-вых фигурантов хорео-графического процесса. А питерский Михай-ловский театр, возглав-ляемый амбициозным бизнесменом [Владими-ром] Кехманом, вообще заимел знаменитого ис-панца Дуато в качестве балетного худрука.

Сегодня для поддер-жания культурного ми-фа Перми нужны ка-кие-то новые и резкие телодвижения. Есть основательный бэкгра-унд: собственная балет-ная школа, кредит дове-рия со стороны властей и бизнеса, плюс неве-роятная любовь публи-ки. Все они вместе и не без оснований считают пермский театр «жем-

чужиной Урала». Но есть и отягчающие обстоя-тельства. Более широко-го плана. Они касаются всего российского ба-лета в целом, который 70 лет был изолирован от мировых процессов и многое проспал, да и сегодня не избавил-ся от провинциального консерватизма. Он по-прежнему судорожно цепляется за свое «слав-ное прошлое», его кас-товость и замкнутость непосвященным даже трудно вообразить. На

Западе уже давно ака-демический балет (ус-ловно говоря, где тан-цуют на пуантах) и contemporary dance (уп-рощая — все остальное) взаимодействуют и вос-принимаются как две стороны одного целого, называемого современ-ной хореографией. У нас они — по разные сторо-ны баррикад. Знаю, что лет пятнадцать назад у директора Пермско-го оперного театра Ми-хаила Арнапольского была идея позвать Ев-гения Панфилова, но в тот момент лидеру един-ственной в стране част-ной балетной компании свобода была дороже. Но ведь и сегодня не поздно открыть двери для самых разнообраз-ных радикальных экс-периментов. Главное, найти их авторов. И это другая проблема. Пе-рестроечной волной из России «смыло» не толь-ко отличных педагогов и талантливых артис-тов, но и многих потен-

циально дееспособных хореографов. В стране — чудовищный дефицит, недаром все последние отечественные дости-жения выглядят гума-нитарной помощью За-пада.

Есть и проблемы мест ного свойства. На сегодня труппа теат-ра кажется на редкость обескровленной. Хариз-матичные солисты — в прошлом. Последним истинным принцем пермской сцены был Виталий Полещук, его

жена Наталья Моисее-ва еще танцует, но на-стоящей смены ни ей, ни Елене Кулагиной так и не появилось. Не бу-ду перечислять всех, кто за последние двад-цать лет ярко мелькнул и куда-то исчез. Все го-ды меня, как постоян-ного члена жюри прес-сы «Арабеска», мучает вопрос: а куда деваются талантливые выпускни-ки пермского училища, на нем засветившиеся? Почему солидной труп-пе танцовщики пред-почитают заштатные импортные или само-звано-халтурные оте-чественные компании? Дело в деньгах, в жилье или в творческих запро-сах? Эта проблема кого-то еще волнует?

Рецепты для будуще-го могут быть разными и вполне конкретными, но главное — пермский балет не должен играть в догонялки с Большим и Мариинским (в обо-их, кстати, огромные проблемы творческого

толка: отсутствие лиде-ров-балетмейстеров и внятной стратегии), да и с прочими известными театральными домами. Путь единственный — под девизом «эксклю-зив» лелеять собствен-ную индивидуальность, как в освоении клас-сики, так и в поисках новизны. Это хорошо понимал [прежний ху-дожественный руково-дитель пермского теат-ра Георгий] Исаакян. И, кстати, те, кого он при-глашал делать проекты

для Дягилевского фес-тиваля в синтетическом жанре (оперы-балеты «Семь смертных грехов» Раду Поклитару и «Со-ловей» Татьяны Багано-вой), могли бы привне-сти что-то интересное и в собственно балетный репертуар. Балетная жизнь в целом может оживиться за счет ми-ни-фестивалей, воркшо-пов, резиденций. В театр должна прийти новая публика, а для этого не-обходим процесс смены художественной пара-дигмы, и Пермь вполне может стать застрель-щиком в этом деле. Да и «Арабеску» после свое-го двадцатилетия необ-ходим новый импульс и кардинальное обнов-ление.

Понимает ли все это Алексей Мирошничен-ко, второй сезон воз-главляющий пермскую труппу? Думаю, да. В ка-честве лидера у него не-мало козырей: отличная школа и питерская ши-рота художественных

взглядов, несомненная музыкальность, активно думающая голова (что для балетных вообще редкость). В конце кон-цов, у нас не так много хореографов, имеющих в послужном списке постановки в Нью-Йорк Сити балле. Перенос экс-периментального «Рин-га», обаятельные «Вен-герские танцы» — все это было разминкой, а вот «Дафнис и Хлоя» с соб-ственным оригиналь-ным либретто выглядит уже программной заяв-кой. На мой вкус, в нем перебор по части родо-вых примет советско-го драмбалета, но есть и настоящие визуальные находки. И если поста-новку трудно причис-лить к безусловным ше-деврам, то и в шеренгу отстойных благоглупос-тей, составляющих не-малую часть репертуа-ра российских театров, «Дафнис» точно не по-падает.

Так что перспективы у пермского балета есть. Но для своего светло-го будущего он должен стать объектом поли-тической воли и важ-нейшей частью широ-ко обсуждаемого ныне проекта «Культурная столица».


Л а р и с а Б а р ы к и н а

Екатеринбург

Эксперт «Золотой маски», арт-ди-ректор Междуна-родного фестива-ля современной хореографии «На грани»

Пермский балет не должен играть в до-гонялки с Большим и Мариинским. Путь единственный — под девизом «эксклюзив» лелеять собственную индивидуальность.

К У Л Ь Т У Р А , Р О С С И Я , П Е Р М Ь , Т Е К С Т , С Л У Ч И Т С Я 67Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1


«Ж и з е л ь »Фотографии: А л е к с е й Г у щ и н

Спектакль, с которого началась 85-летняя история пермского балета.








К р и т и к а о с о б е н н о х в а л и л а з а р о л ь Ги т л е р а

Вопросы: Е в г е н и я П а с т у х о в а Фотографии: И Т А Р - Т А С С

Ночь живых мертвецов: в начале 2010 года Сергей Мавроди объявил о проекте МММ-2011 — «Мы можем многое». Актер Владимир Пермяков, лицо старого МММ,рассуждает о том, как жила страна — и он сам — на протяжении последних двадцати лет.

Вот уже Сергей Мавроди вновь пытается сотво-рить чудо — под

старым брендом, а на экраны страны выхо-дит «Пирамммида» — киноэпопея об МММ. Тем временем актер Владимир Пермяков до сих пор не может отде-латься от самого извес-тного своего образа — смекалистого русского мужика Лени Голуб-кова, «не халявщика, а партнера». Хотя за вре-мя своего творческого простоя — после развала финансовой пирами-ды у Пермякова денег не было совсем — ак-тер успел сыграть даже Гитлера.

В беседе с «Журна-лом Соль» человек, из-вестный всей стране под именем Лени Голубко-ва, сетует, что может пе-ревоплотиться в любой образ, да только совре-менному шоу-бизнесу таланты не нужны.

— Роль Лени Го-лубкова навсегда

затмила все дру-гие ваши роли. Не обидно?

— Нет. Главное, что такая роль есть. Неко-торые актеры ведь всю жизнь играют, играют, а такой визитной карто-чки у них нет. Я благо-дарен судьбе, что у ме-

ня она была. Тем более что Леня Голубков — это и есть моя судьба. Я ведь попал на нее случайно, но эта случайность не случайна.

Хотя мне бы, конеч-но, хотелось, чтоб таких знаковых ролей было много. Но, увы, боль-шое кино сейчас сни-мают мало, да и пригла-шают сниматься в нем

только своих да наших. Как сказал Олег Табаков, «мы друг друга снима-ем, друг друга хвалим, друг друга награждаем». Все на кумовстве! Для меня, например, в на-шем большом кино са-мое трудное знаете что? Получить роль. А вот

сыграть я все смогу — от мужика до аристократа. Но одни меня не видят в каких-то других ро-лях, кроме Лени Голуб-кова, другие не хотят видеть. И, да, после того, как Виктор Черномыр-дин развалил МММ, я остался без работы. Бы-вало даже, что вот при-глашали на кастинг, а у меня денег на метро

нет. Приходилось зани-мать у соседей. К счас-тью, это все позади.

— И что, вообще ничего не предлага-ют теперь?

— Я снялся сейчас в трех сериалах. Вот дол-жен выйти сериал «Рус-

ский шоколад» культо-вого режиссера Даши Полторацкой, где я иг-раю провинциального интеллигента Понтия Ивановича. Когда про-дюсер посмотрел от-снятый материал, он позвонил мне и сказал: «Володя, ты единствен-ный человек, который похож на жителя горо-да Спасска». И пригласил

меня в другой фильм — «Обручальное кольцо». Там я с 501 по 510 серию играю отчима героини Насти. В фильме «Брат и сестра», действие кото-рого происходит в 1994 году, я сыграл себя: Леня Голубков в нем дает уро-ки литературы девочкам.

— Вы, выходит, ассоциируете себя все-таки с Леней Го-лубковым, то есть с персонажем, а не актером. А вот как именно актер чувс-твуете, что востребо-ваны?

— В общем, да. Но мне бы хотелось большего. Я сейчас играю в двух те-атрах, но мало. В «Театр.doc» в спектакле «Про-фессия «Ленин» (это про двойника Ленина) у меня три маленькие роли: таксист-пьяница, член парткома и Гит-лер. Критика очень хва-лила и спектакль, и мои работы. Особенно роль Гитлера. В другом теат-ре — экскурсионно-те-атральном центре «Ва-

П Р О Е К Т Ы / Н О В А Я Р О С С И Я

Мавроди — гений. Я советую нашему правительству обязательно взять его в Министерство финансов — пусть бы зарабатывал деньги для России, а то не знает, куда применить свой талант.

Г Е Р О Й , Г И Т Л Е Р, М М М , Т Е Л Е В И З О Р, С А П О Г И , С У П Е Р М Е Н76 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1


ряг» — я задействован в двух спектаклях (там вообще всего два спек-такля). Один — это пье-са «Осень в плесе». В нем я играю отца героини Насти, которая вместе с братом попала в катаст-рофу на санках: он — на-смерть, она вся покале-чилась. Второй — «Пир во время чумы» Пушки-на. Там я — священник.

— Вы забыли упо-мянуть фильм «Пи-рамммида», посвя-щенный истории

МММ. Идея фильма была чисто режис-серской или прина-длежит Сергею Мав-роди?

— Мавроди писал сце-нарий фильма. Но сце-нарий получился не очень профессиональ-ный, слишком автобио-графичный, и поэтому его три раза потом пере-писывали. Мне снимать-ся в фильме понрави-лось. Очень одаренный режиссер Эльдар Са-лаватов. Да и вообще, я согласился, поскольку

должен же хоть кто-то рассказать, как все было на самом деле. У нас же как — что сказали навер-ху, тому и верят. Все жи-вут под Кремлем.

— Как вы считае-те, его проект МММ-2011 — пиар (уж сама не знаю чего)?

— Я сам в раздумьях. На первый взгляд, реше-ние Мавроди кажется абсурдным: нельзя вой-ти в одну реку дважды. Но Мавроди — гений, а гении могут все. Кстати,

я советую нашему пра-вительству обязательно взять его в Министерство финансов — пусть бы он зарабатывал деньги для России, а то не знает, куда применить свой талант, а мне вся эта мышиная возня вокруг МММ надо-ела. И предсказать, что будет, невозможно.

— Насколько мне известно, сейчас вы себя пробуете в роли драматурга. Так что в приоритете — пье-сы или роли?

— Сейчас меня больше интересуют свои пьесы. Я учился у Михаила Фи-липповича Шатрова и вот написал две пьесы о 1990-х. Это пьеса «Пере-стройка», в которой речь идет не только о соци-ально-экономических и политических преобра-зованиях в стране, но и о внутренней перестрой-ке моих героев. Другая пьеса называется «Рож-дение младенца» — то есть рождение новой ду-ховной России, которая будет жить с Богом.

Владимир Пермяков ждал интересных ролей до второго пришествия Мавроди

О Б Щ Е С Т В О , К У Л Ь Т У Р А , Р О С С И Я , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь

>>


Мой герой Владимир Перов, прототипом ко-торого я являюсь, гово-рит своей теще: «Хрис-тианство на Руси — это основа русской куль-туры. Это ее духовный стержень, без которого мы развалимся и рас-сыплемся, как когда-то Древний Рим распался от разврата. Мы не пост-роили коммунизм, по-тому что мы его строили без Бога». Есть талан-тливый режиссер, ко-торый хочет поставить мои пьесы, а недавно он предложил написать пьесу обо мне как о жи-вой легенде, и мы уже написали заявку на пье-су «Подлинная история Лени Голубкова».

— И что вы плани-руете делать с этими пьесами дальше?

— Сейчас я веду пере-говоры с двумя театра-ми в Москве — может, поставят.

— Давайте пого-ворим о современ-ном кино и рекламе. По большому счету символом фильмог-рафии нулевых стал Федор Бондарчук — клипмейкер из 1990-х. Как вам его фильмы? Вы вообще современное кино смотрите?

— Да, оба фильма Фе-дора Бондарчука — «9

рота» и «Обитаемый ос-тров» — мне понрави-лись. Я даже не ожидал. Но «9 рота» мне больше понравилась: в «Оби-таемом острове» мно-го фантастики. В «9 ро-те» отличная динамика, прекрасно подобраны все персонажи, сыграли все достойно.

А вообще сейчас очень мало зрелищных филь-мов. Я вот постоянно хо-жу на московские ки-нофестивали и должен отметить, что из всех кинокартин смотреть стоит только процентов

двадцать-тридцать. Ос-тальное — примитивная чернушка. То коммунал-ку покажут, где все де-рутся, ругаются, пьют. Или вот я фильм смот-рел: показывают семью, где конфликтуют муж с женой, мать с дочерью, сын с отцом. Тошнит уже от этих разборок.

— Какую роль в «9 роте» вы бы хотели сыграть?

— Прапорщика Ды-гало, которого Михаил Пореченков играл, или прапорщика Погребеня-

ка, командира этой ро-ты, которого играл сам Бондарчук.

— А как вам филь-мы в стиле «пародии на пародии» — «На-ша Раша», «Самый лучший фильм»?

— Я даже сам неболь-шую роль играл в «Са-мом лучшем фильме», но это, в общем, чер-нушка, они рассчитаны не на элиту, а на простой народ, на массы. Уро-вень культуры у народа такой. Мы вот все время восхваляли себя, гово-рили, что русские — луч-ший народ в мире… Но все это далеко не так.

— Есть фильмы, над которыми вы плачете? Какие кар-тины трогают вашу душу?

— Например, фильм Веры Сторожевой «Ком-пенсация». Гоша Куцен-ко там является отцом двух девочек. Он ушел из семьи, а через какое-то время они его нашли, похитили его дочку и потребовали у него вы-куп в два миллиона дол-ларов. Герой Куценко понимает, что влюбил-ся в другую женщину, ушел из семьи, но вину свою он чувствует. Ему жалко и свою дочь, и этих девочек. Режиссеру удалось передать атмос-феру «меж двух огней».

— Леня Голубков — это такой предпри-ниматель из народа. Почему сейчас этот такой успешный в 1990-х образ никак и никем не эксплу-атируется? На него нет социального за-проса?

— Потому что у нас нет коммерческого ки-но. Нет толковых руко-водителей и продюсе-ров. Все на понтах, все крутые. Представляе-те, если бы я в Америке сыграл Леню Голубкова, и этот образ пользовал-ся бы такой популярнос-тью? Я же в рейтинге за 1994 год был популярнее Пугачевой и Киркорова, популярнее Ельцина. В США бы меня завалили предложениями. И Ле-ня Голубков был бы вос-требован. Хотя он и сей-час востребован. Перед кризисом для канала «Корбина» мы снимали проект «Леня Голуб-ков и компания»: Леня с Ритой обыгрывают не вульгарные, а смешные анекдоты. Поищите. Да-же мне самому сейчас интересно смотреть.

— В одном из ро-ликов про Леню Го-лубкова снялась «Просто Мария». Как удалось заманить Викторию Руффо?

— Наверное, ей хоро-шо заплатили.


В России вновь поя-вился спрос на Леню Голубкова. А может, он и не исчезал

Н о в а я Р о с с и я К 20-летию республики.По самому грубому счету, нынешнее российское государство — третье. И кажется, последнее. И в том оптимистическом смысле, что четвертому не бывать. И в том пессимистическом смысле, что дальше уже некуда: все, что придет на место нынешней России, Россией уже не будет.Нынешняя страна появилась на свет нежеланной и недоношенной. Республику не основывали, она получилась сама из того, что было. И ощущения своей недоразвитости, постсоветскости не утратила и после 20 лет существования. По прошествии времени, за которое выросло целое по-коление, новая Россия как бы осталась старой. И через два десятка лет страна готова отменить саму себя, чтобы вернуться в имперское лоно. Или чтобы наконец-то придумать, как и зачем она существует. Полную версию этой беседы, а также другие интервью (с Геннадием Бурбулисом, Станиславом Шушкевичем и прочими) читайте на сайте http://saltt.ru.

Г Е Р О Й , Г И Т Л Е Р, М М М , Т Е Л Е В И З О Р, С А П О Г И , С У П Е Р М Е Н78 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

— Кто из современ-ных актрис мог бы ее заменить сегодня?

— В мире много до-стойных, ярких личнос-тей.

— Может, Андже-лина Джоли?

— Вот да! Анджелина Джоли! Но она милли-оны стоит. Она самому Мавроди не по карману.

Джоли, конечно, сейчас самая популярная акт-риса. Она затмила всех — и Джулию Робертс, и остальных. Очень талан-тливая, пластичная — в общем, женщина, со-зданная для любви и для творчества. Идеаль-ная женщина. Я зави-дую Бреду Питту.

— Как выглядит современный Леня Голубков?

— Сейчас я играл бы его уже совсем по-дру-гому. Он бы наверняка уже закончил какой-то экономический вуз, был бы более продвинутым. Этакий топ-менеджер при галстучке и в кос-тюме от Пьера Кардена. Леня Голубков сегод-ня — это уже не простой мужик, а что-то вроде супермена.

— Кто сегодня яв-ляется любимым ре-жиссером Лени Го-лубкова?

— Мне нравится Кэ-мерон. «Аватар» — это просто сказка. Просто

другой мир. Из россий-ских режиссеров мне нравился Гайдай и, по-жалуй, Бондарчук.

— Вы говорите, что предложений снять-ся в кино у вас не-много. А в рекламе вы бы хотели снять-ся?

— Да, с удовольствием.

— В рекламе чего?— Мой персонаж — Ле-

ня Голубков — это та-кой богатый образ. Он может быть и глупым, и умным, и милым, и непосред ственным. У жены моего друга есть обувной магазин в горо-де Канске Красноярско-го края (я там родился). Я помог им с рекламой: по всему городу висе-ли плакаты, на которых был изображен я с са-погами и подпись: «На-конец-то я купил жене сапоги». Так что я мо-гу рекламировать все, что угодно: и мебель, и обувь, и сапоги, и дома (типа не дом в Париже, но тоже хороший).

Кстати, если мне пос-тупят заявки из Перми, я с удовольствием при-му приглашение. Мо-жем даже спектакль мой поставить, а я при-еду, сыграю премьеру, например, в субботу-воскресенье. Это была бы сенсация, особенно сейчас, когда интерес ко мне и к Мавроди вновь возрос.

Леня Голубков сегод-ня — это уже не простой мужик, а что-то вроде супермена. При галстуч-ке и в костюме от Пьера Кардена.

О Б Щ Е С Т В О , К У Л Ь Т У Р А , Р О С С И Я , Т Е К С Т , С Л У Ч И Л О С Ь


Модное слово «event» добра-лось до Перми, и довольно дав-

но. Наверное, в то самое вре-мя, когда в городе стали один за другим открываться боль-шущие event-центры. Правда, новую фишку поняли не все: англоязычное слово вопло-тилось в серии вечеринок и в гламурном переименовании корпоративов. Зато приставка «event», ловко прилаженная к слову «туризм», нашла отклик в сердцах тех, кому хочется погорячее, пободрее да пове-селее.

Теперь на выходные или прямо посреди недели без осо-бых усилий можно реализовать грандиозный план: отправить-ся в столицу (да и в любой дру-гой город) на концерт мировой

знаменитости, премьеру года или футбольный матч в рамках Лиги чемпионов. Для этого за-ходишь на www.kassir.ru в раз-дел нужного города и ищешь событие, которое мечтаешь посетить. Выбираешь лучшие места, и пока служба доставки везет заветные билеты, пред-вкушаешь мини-отпуск с яр-кими впечатлениями. Можно также позвонить в call-центр компании, где менеджер с очень приятным голосом осу-ществит за тебя всю проце-дуру заказа билетов. Вариант для жаждущих живого обще-ния — прийти в бокс-офисы компании «Кассир.ру» в цент-ре города на личную консуль-тацию и персональный подбор event-тура.

После открытия год назад национального билетного опе-

ратора «Кассир.ру» пермяки успели засветиться на супер-шоу U2, съездить на концерт Metallica, увидеть прощальное выступление A-Ha, подпеть хитам Roxette и даже посмот-реть на настоящего Элтона Джона!

Впереди очередное событие, причем совсем рядом — в Ека-теринбурге. 18 марта там состо-ится концерт культовой бри-танской группы Deep Purple. Всего три концерта в рамках тура по России, и один из них так близко! Тем, кто отправит-ся своими глазами увидеть шоу рок-легенды, не придется заботиться о разного рода ор-ганизационных мелочах. Все уже продумано: желающих побывать на шоу Deep Purple ждет трансфер на комфорта-бельных автобусах, pre-party

по дороге в Екатеринбург и постоянная опека куратора группы, контролирующего все оргмоменты. В качестве бо-нусов — фирменная футболка Deep Purple и диск с автогра-фом любимых исполнителей. А главное — едем из Перми од-ной большой компанией, так что совместный вояж на кон-церт рок-группы в любом слу-чае превратится в яркое и за-поминающееся событие. На то он и event-тур!

Контактная информация в ПермиТелефон call-центра: 270 00 10 www.kassir.ru [email protected]

Адрес главного офиса ул. Петропавловская, 16 (ул. Горького, 18)

Поехали все вместе!

После открытия год назад национального билетного оператора «Кассир.ру» пермяки успели засветиться на супер-шоу U2

История о том, как event-туризм Турции с Гоа побеждает.


Сп а с и б о, ч т о ж и в о й Фотографии: О л ь г а С о р о к и н а

Фотограф Ольга Сорокина несколько дней наблюдала за жизнью одного кухонного стола.

П У Б Л И К А Ц И И / С Т О Л 82 Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

П У Б Л И К А Ц И И / С Т О Л 83Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1





Ч е т в е р т ы й р е й х

Текст: Г е р м а н С а д у л а е в Иллюстрации: А н д р е й Н о с к о в

Собрание суеверий писателя Германа Садулаева. Фрагмент.

«Четвертый рейх» — это проект вне жанров, я называю его не-роман. С подзаголовком «СС», что расшифровывается как «Собрание суеверий». В основном о Европе, Евросоюзе и о «нашем человеке» в этой новой геополитической ре-альности. Сильно мистифицированное описание, сквозь призму «городских легенд», ужасов, новых и старых суеве-рий и метафизических измышлений. Герой перемещается по городам Европы — Берлину, Мюнхену, Таллину, Парижу, Лондону и т. д. Порой возвращается в Москву и Петербург и снова улетает в Европу. Вроде бы травелог с антропологическими заметками, в которые время от времени вторгаются вампиры, инопланетяне, оборотни, йоги, восточная философия, Эдда, викинги, живые мерт-вецы и русские писатели. Потому что, помимо всего прочего, это о них — писателях. И русской литературе, да.

П У Б Л И К А Ц И И / С А Д У Л А Е В

Кабачок «У Шикльгрубера»

* * *Почему-то я всегда приле-

таю в Берлин зимой. Для это-го города я вестник морозов. В аэропорту предупреждали — не берите посылки у незнакомцев. Не оставляйте свой багаж без присмотра. Но, кажется, кто-то успел подкинуть русскую зиму в мою истрепанную дорожную сумку.

Зато в Париж я прилетаю ранней весной — после меня зацветают сирени.

Сезонное божество — это просто такая работа, вроде нар-кокурьера. Некоторые работа-ют на две ставки.

Все кафе и кофейни, все ба-ры и кебабы на моем пути бы-ли закрыты. Аккуратные не-мцы открывались в десять утра, некоторые — в одиннад-цать. Спать уже не хотелось, но состояние было унылое и оша-рашенное.

За всю предыдущую ночь мне удалось подремать только пару часов, и то урывками. Ве-чером в Таллине мы справляли поминки по русской литерату-ре. Пришли известия, что рус-скую литературу только что по-хоронили и вбили над могилой похабный цветочный крест.

Русская писательница из Вильнюса Лена Элтанг, русский писатель Андрей Аствацатуров с супругой, русский писатель я с супругой — узкий круг пригла-шенных на тризну. Михаил Ели-заров часом раньше отбыл по-

ездом в Москву. Мы приехали в Таллин, чтобы сделать питчинг. И мы сделали его — хотя раньше даже не знали такого слова.

Писательский эпизод в сет-ку Таллинского кинофестиваля вставили на девять утра — про-клятый час. Почти никто не пришел. Киномагнаты, сцена-ристы, режиссеры и продюсе-ры наверняка еще спали. Хотя прошлым вечером все были в сборе — надирались халявным виски на приеме во француз-ском посольстве. Ничего, мы сделали питчинг друг другу и остались довольны.

Потом мы плакали, как три Ярославны. Это же понятно: на ее месте должен быть я! «На месте Иисуса должен быть я» — напевал из «Биллиз Бэнд». «На-пьешься — будешь».

Напиться не удалось.

До половины четвертого со-бирал в номере вещи. Потом спустился. Такси, любезно за-казанное устроителями, ожи-дало у отеля. В номере осталась жена, сонная и теплая. Такси довезло меня до аэропорта за три минуты. Похоже, что тал-линский аэропорт от центра города так близко, что можно было дойти пешком.

В зале отлета я оказался сов-сем один — регистрировался первым. В полусне загрузил-ся на маленький самолетик до Риги. Самолетик вращал про-пеллерами и, кажется, махал

крыльями. Пересадка — ноч-ной кошмар. Вдруг Таллин стал Ригой, один непонятный язык сменился другим, мне снилось что-то про инопла-нетян.

Когда динамик прогремел прямо в ухо — «Мистер Саду-лаев, подойдите к выходу но-мер одиннадцать» — я поду-мал: аллес. Засекли.

Кто засек, за что, почему — я не подумал. Какая разница? Кто угодно, но, скорее всего, инопланетяне.

Оказалось, заменили само-лет и у меня другое кресло, по-лучите новый посадочный та-лон. Какая к черту разница! Я чуть не поседел из-за вас.

Ах да, я уже давно седой.

* * *Я понял, что стою перед вит-

риной бара. С другой стороны витрины неимоверно худой человек в очках и с сереж-кой в ухе протирал стекло. Он улыбнулся мне, как-то криво и вместе с тем дружелюбно. Я решил, что он похож на Коро-вьева, и потянул на себя дверь.

За дверью оказалась плотная штора коричневого цвета. Что-бы войти в бар, нужно было отодвинуть штору. Я помеш-кал мгновение и отстранил тя-желую ткань рукой. >>

Русская писательница из Виль-нюса Лена Элтанг, русский пи-сатель Андрей Аствацатуров с супругой, русский писатель я с супругой — узкий круг пригла-шенных на тризну.


П У Б Л И К А Ц И И / С А Д У Л А Е В 89Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1

Внутри помещение оказа-лось совсем не таким, каким оно виделось снаружи, через витрину. Оно было раза в четы-ре больше, глубже, и вообще, другое. На столах горели све-чи, утопленные в розовых стек-лянных бутонах, заведение бы-ло погружено в полутьму.

За барной доской стоял со-лидный господин с белыми волосами. Он протирал бока-лы — когда бы ты ни увидел бармена, он всегда протирает бокалы, черт их подери!

Я спросил:— Могу я иметь чашку кофе?— Почему нет? — ответил бар-

мен.— И бейлис, — добавил я. Зашел во второй зал, занял

столик, сбросил тяжелый полу-шубок и подошел к стойке.

— Это хорошо, что вы рабо-таете.

— Мы работаем двадцать че-тыре часа, — сказал блондин. Сейчас нет посетителей, но мы все равно работаем. Они при-ходят каждый вечер, где-то в одиннадцать. И сидят до ут-ра. Знаете, здесь бывают такие типы!

— Можно курить?— Пожалуйста.В этом баре можно было ку-

рить. Довольно редкое обсто-ятельство в современной Ев-ропе, которая помешалась на долголетии.

Я сам бросал курить раз де-сять. В последний раз не ку-рил месяца два или три. Потом большой человек по телевизо-ру сказал на всю страну, что ме-ня, можно сказать, уже нет. В тот день, проходя мимо ларька с табачными изделиями, я ос-тановился. Крупные буквы на пачках сигарет угрожали: КУ-РЕНИЕ УБИВАЕТ.

«НЕ УСПЕЕТ!» — подумал я и купил Vogue.

Взяв с барной доски спички, я вернулся за свой столик. Вы-курил сигарету. Сходил в туа-лет. Ноги согрелись, мочевой пузырь не давил, и вообще — жизнь налаживалась.

Стена зала напротив мое-го столика была увешана чер-но-белыми фотографиями. На фотографиях бывалые люди, с морщинистыми лицами, за-

скорузлыми руками, узлова-тыми телами курили, пили и обнимались в интерьере заве-дения. Одна женщина пенси-онного возраста задрала свитер и показывала свою грудь, при-мерно шестого размера. Слава Богу, под свитером была еще какая-то кофта.

Я смотрел зачарованно. Один старик, взятый крупным пла-ном, был похож на Мика Джаг-гера, лет эдак еще через пяток. Другой персонаж, стоящий враскорячку в дверном проеме у туалета, напомнил мне Чар-льза Буковски. То есть, я поду-мал, что старик Буковски вы-глядел примерно так.

Подошел бармен, неся мне кофе в большой чашке и бей-

лис в низкой и плоской рюм-ке. Я сказал, махнув рукой на стену:

— Хорошие фотографии!Он поставил напитки на мой

столик и ответил:— Да, это очень старые фото-

графии. Лет пятьдесят. — Они напоминают мне то, о

чем писал Чарльз Буковски. Вы читали Буковски?

— Да, он был здесь.Я подумал, что блондин не

понял моего вопроса. Мы гово-рили на языке, одинаково не-родном для нас обоих.

— Кто был, простите?— Буковски. Вы же о нем

спрашивали.Ну, все ясно. Мне вспомни-

лись парижские кафе на буль-варе Монпарнас, в каждом из которых, если верить вывес-кам, рекламе и официантам, безвылазно сидел Эрнест Хе-мингуэй.

Я не удержался и спросил, наверное, с сарказмом:

— А Хемингуэя тут не было?Бармен посмотрел на меня и

ответил серьезно:— Нет, Хемингуэя не было.

Буковски был. Гюнтер Грасс

был. Илья Троянов. А Хемингу-эя не было.

— Понятно.— Даже если Хемингуэй и за-

ходил сюда, я бы не мог его ви-деть. Он ведь умер в 1961 году. Я тогда еще не родился.

Я хотел спросить: стало быть, Буковски вы сами здесь виде-ли? Но вовремя прикусил язык.

Старина Буковски перекоче-вал на пляжи той-стороны-лу-ны каких-то шестнадцать лет назад. Так что блондин впол-не мог его застать — здесь или в другом месте; не знаю, был ли Буковски когда-нибудь в Берлине? В Европе? Насколь-ко я помню, его Генри Чинаски никогда не покидал пределов Америки!

Бармен уже стоял за стойкой, занимаясь своим обычным де-лом.

Я выцедил ликер, допил кофе, закурил одну сигарету. Потом другую. Вдоволь наглотавшись дыма, оделся и подошел распла-чиваться. Блондин рассчитал меня, не поднимая головы.

— Я зайду к вам вечером.— Конечно.Вышел и продолжил путь по

Кайзер-Фридрих-штрассе. За-веденьица тут и там начина-ли работать. Одно из малень-ких кафе обещало «русские пироги». Я открыл стеклянную дверь и увидел примостивше-гося в углу Коровьева. С ним были женщина и собака.

Коровьев кивнул мне как знакомому, собака поднялась и посторонилась, давая пройти.

Коровьев, женщина и соба-ка ушли раньше меня. Я поел и потопал в гостиницу.

* * *От нечего делать нашел в Ин-

тернете биографию Чарльза Бу-ковски.

Оказалось, что сукин сын был практически немцем! Гейн-

рих Карл Буковски — вот как его звали на самом деле, и ро-дился он в городе Андернах. Правда, когда малышу Буков-ски (вот уж кого трудно пред-ставить себе малышом!) было три года, его родители эмиг-рировали в Америку, где буду-щий поэт стал сначала Генри, а потом Чарльзом. В Германию он больше не возвращался. Зна-чит, в баре на Кайзер-Фрид-рих-штрассе он никак не мог появляться — разве что отец за-носил его туда в пеленках. Отца звали Генри, Генри Буковски.

И он был алкоголиком.Так что один из Буковски

мог заходить в бар к блонди-ну. Правда, задолго до появле-ния этого блондина на свет. Ес-ли старший Буковски бывал в Шарлоттенбурге. И если в Шар-лоттенбурге в 1920 году уже был этот бар на улице Кайзер-Фридрих-штрассе.

Размышления меня утоми-ли. Я оделся и отправился погу-лять. Прогулявшись до Вимльс-дорфер-штрассе, я нашел эту улицу весьма привлекатель-ной. Сияли витрины, звучала музыка, пони катали детей, а в палатках разливали глинтвейн. Я шел от палатки к палатке, сначала туда, потом обратно. И вскоре почувствовал себя сов-сем хорошо.

Тогда я вспомнил про бар и отправился на Кайзер-Фрид-рих-штрассе. Первый раз я про-шел квартал по знакомой улице туда и обратно быстро и не ут-руждая себя поисками, легко-мысленно полагая, что витрина бара сама бросится мне в глаза. Ничего подобного. Второй раз я прочесывал улицу более осно-вательно, изучая все вывески и витрины. Коровьевского бара я не нашел. Зато пару раз, когда я подходил к дверям под сомни-тельного толка вывесками вро-де «Сиси» или «Кафе любви», из дверей выбегали полураздетые девицы и громко зазывали ме-ня внутрь. Я шарахался от них как от чумы, натянув на себя вежливую улыбку.

На всякий случай я обследо-вал пару прилегающих улиц, хотя мог поклясться, что не сворачивал с Кайзер-Фридрих-штрассе, когда набрел на теп-


Нет, Хемингуэя не было. Буковс-ки был. Гюнтер Грасс был. Илья Троянов. А Хемингуэя не было.


лый приют в то холодное утро своего прилета. Но и на прилега-ющих улицах бара я не нашел.

Тогда я подумал, что ника-кого бара и не было. Наверное, утомленный перелетом, сби-тый с толку пересадками, не-выспавшийся, в дурмане по-лусна, я присел на скамеечку и задремал. И мне все привиде-лось — блондин, Коровьев, Бу-ковски.

Уже без надежды я шел по улице в третий раз. Злился на самого себя, но не мог оста-вить затею отыскать свой фан-тастический бар. Пытался себя убеждать: ладно, Рига, инопла-нетяне. Но бар! Я же не сумас-шедший! Этот бар был где-то здесь! И как сквозь землю про-валился!

Последнюю фразу я произ-нес вслух и даже топнул для убедительности ногой.

Повернувшись, я увидел вит-рину, которая никак не была похожа на ту, которую я искал. И я то ли уже проходил мимо нее два раза, то ли ее здесь не было. Однако теперь она была. И я открыл дверь.

За дверью висела плотная ко-ричневая штора.

Внутри помещение выгляде-ло совсем не так, как снаружи.

Теперь в залах клубился дым. Было полно народу. В углу стоял старый музыкальный ав-томат, из которого доносились звуки песенок в стиле кантри. За стойкой работал другой бар-мен, не тот, которого я видел днем раньше. Примерно такого же возраста и комплекции, та-кой же светловолосый, но чуть пониже и с другим лицом. У стойки слева сидел Коровьев и пил пиво.

Коровьев заметил меня и кивнул весьма энергично, едва не стукнувшись подбородком об ободок пивной кружки.

Высокий табурет по центру стойки занимала женщина лет пятидесяти, полная, но прият-ная. Судя по всему, она сидела тут уже долго и времени даром не теряла. Перед ней стоял по-лупустой бокал с белым вином, очевидно, далеко не первый и не второй. Она залопотала что-то по-немецки, жестами при-глашая меня сесть рядом.

Я сначала вежливо отказал-ся. Но, получив у бармена свою рюмку амаретто, передумал и приземлился между дамой и Коровьевым.

— Я русский, — сказал я жен-щине. Я не понимаю по-не-мецки.

Она посмотрела на меня с подозрением. Я к этому при-вык. Мой баварский акцент выдает меня с потрохами. Вся-кий раз, когда я говорю по-не-мецки эту фразу — «Я не по-нимаю по-немецки», — меня считают притворщиком. Мой собеседник, видимо, думает:

ну это предложение ты выучил довольно хорошо. Мог бы вы-учить и еще парочку.

Тем не менее я полагал, что моего заявления будет доста-точно для того, чтобы дать по-нять, что общение между нами едва ли возможно. Но женщи-на была не из тех, кто останав-ливается перед препятствия-ми. Она сказала:

— Все в порядке, мы можем говорить по-английски.

— Хорошо. Я Герман.— Иррес. Меня зовут Иррес.Цитата — подумал я. Но не

мог вспомнить, откуда.— На здоровье, — сказала Ир-

рес по-русски и подняла свой бокал.

Я чокнулся с ней своей рюмкой.

— Ты жила в Восточном Бер-лине?

— Нет, я жила в Западной Германии.

— Тогда откуда ты знаешь русский язык?

— Я была в Москве в про-шлом году.

— Как турист?

— Да. Жила в отеле, как там, мать его, Рэдиссон. Прекрас-ный сервис. Стой! Извини, пес-ня. Я должна петь эту песню!

И женщина стала подпевать музыкальному автомату, до-вольно точно попадая в ноты: «Дорога, приведи меня домой. В Вирджинию! Туда, где горы до самого неба!»

За нашими спинами бесно-вался средних лет мужчина в синей куртке. Он переходил от столика к столику и, шатаясь, что-то орал во всю глотку.

— Это Ганс, — сказала Иррес. — Он плохой человек. Нацист.

— Шикльгрубер! — орал Ганс.— Он говорит, что он сын

Адольфа Гитлера, — сказала Иррес.

Я подумал, что сыну Адоль-фа Гитлера, если бы он сущест-вовал, должно быть сильно за шестьдесят. А мужчине в синей куртке на вид нельзя было дать больше сорока-сорока пяти лет.

— Я Шикльгрубер! — вопил Ганс.

Я подумал, что мужчина вовсе не считает себя сыном Гитлера. Шикльгрубер — это фамилия отчима Адольфа Гит-лера. Если Ганс носит фамилию Шикльгрубер и считает себя потомком отчима Гитлера, то он даже не родственник фюре-ру, а так, свойственник.

Ганс подошел и уставился на меня.

— Привет, Шикльгрубер, — сказал я.

— Он не понимает по-анг-лийски. Он дурак, — сказала Иррес.

И что-то еще сказала по-не-мецки Шикльгруберу, видимо, чтобы он отправлялся к черту.

Но Ганс продолжал стоять около нас. Я обратился к нему по-немецки:

— Нацизм — плохо. Русский, немец — брат. Дружба. Нет вой-на.

Коровьев даже вскочил от сильного прилива эмоций и заорал:

— Да, точно так! Правильно сказал! Верно сказал! Вот сказал, так сказал! Пригвоздил! В са-мую точку!

К моему удивлению, Ганс Шикльгрубер стал отчаянно мотать головой и повторять:

— Я не нацист!— Ты нацист, — сказала Ир-

рес. И добавила что-то по-не-

мецки.Ганс поник головой, сдулся и

куда-то исчез. Я заказал себе бейлис. — На здоровье! — сказала Ир-

рес по-русски, и мы чокнулись.— Как мне сказать по-не-

мецки: дай, пожалуйста, за-жигалку?

— Даф ихь дас фойрцойг ха-бе, битте!

— Даф дас…— Ихь! Даф ихь дас фойрцойг

хабе!— Даф ихь дас фойрцойг ха-

бе, битте!— Генау! На, бери.— Спасибо.Я закурил.


Сыну Адольфа Гитлера, если бы он существовал, должно быть сильно за шестьдесят. А мужчи-не в синей куртке на вид нельзя было дать больше сорока-соро-ка пяти лет.

>>


* * *Вдруг я понял, что у фрау Ир-

рес нет детей. Фрау Иррес была учительницей в младших клас-сах. Дети — это ад, говорит фрау Иррес. У нее нет кольца на бе-зымянном пальце правой ру-ки. Но даже если бы было — у фрау Иррес нет своего малень-кого ребенка, своего ада. И уже никогда не будет.

И в субботу вечером фрау Иррес сидит в баре, где каж-дый раз одно и то же — пьяный Шикльгрубер, невозмутимый блондин за стойкой и музы-кант Барни, с которым фрау Иррес пытается подружить-ся. Но тщетно! Барни не хочет быть милым.

Я взял себе еще ликера. Ир-рес снова сходила к музыкаль-ному автомату.

«Дорога, приведи меня до-мой. В Вирджинию! Туда, где горы до самого неба!»

Мы закончили петь, и я ска-зал:

— Ты хорошо поешь! Ты тоже пела в рок-группе?

— Нет, я была учительницей. Это Барни, он играл на гитаре.

Я подумал о том, что они могли бы быть вместе. Барни играл бы на гитаре, а Иррес пе-

ла бы свои любимые песенки в стиле кантри. А рядом ползал бы их маленький ребенок, свой собственный ад, свое собствен-ное счастье.

И еще я подумал, что сейчас я думаю ее мысли, мысли Иррес.

И мне показалось, что я уже видел эту женщину раньше.

Я вспомнил фотографию на стене. Женщину пенсионного возраста, поднимающую сви-тер… Иррес была похожа на нее как… как на саму себя!

Бред, не может быть! Тот, вчерашний блондин сказал,

что этим фотографиям пятьде-сят лет!

Мне стало жутко. Я сходил в туалет, стараясь не смотреть на стену во втором зале, через который я проходил, на стену, где висели фотографии лю-

дей, похожих на Мика Джаг-гера, Чарльза Буковски и фрау Иррес…

Вернувшись, я сел на свой та-бурет у стойки. Боковым зрени-ем я увидел, как отодвинулась штора у двери, и машиналь-но повернул голову. В бар за-шел Коровьев. Я повернул го-

лову налево и увидел: Коровьев сидел на своем месте и тянул пиво из громадной кружки. Я снова повернул голову: Коровь-ев шел от двери к стойке. Мне надоело вертеть головой, и я стал ею трясти, чтобы сбросить наваждение. А второй Коровь-ев, словно издеваясь, подошел к первому. Они поздоровались. Я увидел, что это все-таки два разных человека, просто очень похожих. Новый Коровьев был чуть выше старого и, кажется, чуть толще.

— Думаю, мне пора идти.— Нет! Почему? — Иррес ухва-

тила меня за обе руки.— Я, это… шрифтштеллер!

Мне нужно работать. Я работаю по ночам. Мне нельзя много гулять и пить. Мне еще нужно работать.

— О! — сказала женщина с уважением в голосе и отпусти-ла мои руки.

— Я, может быть, приду за-втра.

— Завтра меня не будет.— Тогда счастливо!И двинулся к выходу.— Иррес! Запомни, меня зо-

вут Иррес!Снова цитата — подумал я.И вспомнил откуда.

Наше время — вовсе не закат Европы и не гибель империй. Но рождение новой Европы и новой империи. Она собира-ется под огромными флагами Германии, до поры прикрытыми маленьким знаменем Евросою-за. Здесь — центр силы, вели-чия, могущества.


Г е р м а н С а д у л а е в

Санкт-Петербург

Писатель

Герман Садулаев как-то незаметно приобрел репутацию официально отверженного пи-сателя. Громче всех от него отрекся глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров, объ-явив его «нечеченцем» и «нечеловеком». Ни одна из крупных литературных премий 2010 года Садулаеву не досталась, хотя его «Шалинский рейд» во всех случаях считался фаворитом. Тем временем в Интернете любые высказывания писателя о Чечне вызывают бурю отзывов. Садулаев — один из немногих, кто честно, со знанием дела и недюжинным сарказмом может говорить на больную тему. Родился в селе Шали Чечено-Ингушской АССР, окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. У него славянский тип лица и едва уловимый кавказский акцент. Его громким выходом стал сборник рассказов и повестей «Я — чеченец!» (2006), в кото-ром Чечня с той стороны войны смотрела на Россию в целом. Тему продолжили повесть «Пурга, или Миф о Конце Света» (2008) и сборник рассказов «Бич Божий» (2010). Но Саду-лаев — не только про Чечню. «Радио Fuck» (2006) — это его впечатление от Питера, в ко-тором он живет сейчас. «Таблетка» (2009) — ощущение от офисных коробок, в одной из которых работает юристом сам писатель. И как продолжение — «АD» (2009) с расследова-нием убийства на офисном корпоративе.


* * *На следующий день я от-

правился к Бранденбургским воротам. Ворота были на мес-те. Я заметил, что значок леги-она, который держит воин на колеснице, чуть накренен. Это было очень реалистично.

Здание бундестага было ок-ружено полицейскими маши-нами. Недавно раскрыли груп-пу террористов, среди которых были и мои бывшие соплемен-ники. Говорят, они замышля-ли подорвать бундестаг. Те-перь купол обозрения закрыт, и круглые сутки стоит оцеп-ление.

Идиоты. Над бундестагом реяли ог-

ромные полотнища флага Гер-мании — я насчитал пять. И один скромный флаг Евросою-за. На фронтоне выбито: народу Германии.

Я подумал, что наше вре-мя — вовсе не закат Европы и не гибель империй. Но рож-дение новой Европы и новой империи. Она собирается под огромными флагами Герма-нии, до поры прикрытыми ма-леньким знаменем Евросоюза. Здесь — центр силы, величия, могущества.

Маленький пигмей, безголо-сый варвар, я тащился от бун-дестага по огромному полю. Один, как призрак. Перед бун-дестагом — пустое место. Раз-мером с два футбольных поля. Или даже четыре. Ничего нет. Просто — пустое место, засы-панное снегом.

Я понял, что это площад-ка. Посадочная площадка. Для инопланетного корабля. Ко-нечно! Как я раньше не дога-дался! Именно сюда призем-лится основная делегация Галактического совета для пе-реговоров с Четвертым рей-хом! Все уже готово! И развед-чики снуют тут и там: я видел их в Риге.

Отправился обратно, к стан-ции метро, и колючий ветер хлестал меня по обмороженно-му лицу.

В метро я думал о призраках.Призракам приходится не-

легко. Весь мир для них — од-на заснеженная пустыня. Они бредут, каждый в своем одино-

честве, и холодный ветер тер-зает их бесплотные оболочки. Плохо быть призраком! Гораз-до хуже, чем инопланетяни-ном!

Почему же мы все так хотим стать призраками? А мы хотим стать призраками, иначе труд-но объяснить то, чем мы зани-маемся. Мы стремимся скорее стать призраками! И мы очень расстраиваемся, когда другие нас обгоняют.

Деньги? Какие деньги в на-шем бизнесе, о чем вы? Только в высшей лиге появляются де-ньги, на которые можно сносно жить. Да и то: лучшие получа-ют достаток, вполне сравни-мый с таковым у средней руки банкира или предпринимате-ля. Если бы те же усилия и та-ланты направить в другое рус-ло, результат мог быть куда более внушительным! А в на-шей, скромной первой лиге, и таких денег нет. Мы нищие, простым клерком ты зарабо-таешь больше. И все же теснят, толпятся те, неудачники, из второй лиги. Им хочется занять твое место. Зачем? Почему?

Потому что из первой лиги есть выход в вечность. Не вся высшая лига и не автоматом туда попадает. Многие легио-неры будут забыты через год-другой после смерти. А на первую лигу выделе-но несколько билетов. И всего-то надо, чтобы лет через десять после тво-ей кончины один фило-лог откопал твой ранний текст и показал миру, как великое открытие. Дру-гой подхватит, и вот ты уже в вечности! Ты — призрак!

Большой удачей счи-тается стать призраком еще при жизни. И ты с удовольствием замеча-ешь: все больше людей рассказывает о том, как они пили с тобой водку. Ты никогда не встречал этих людей, и водки вооб-ще не пьешь. Но это зна-чит, что ты уже призрак.

Так иначе называется слава.

И наше последнее при-станище — тот самый кабак,

где Шикльгрубер, Джаггер, Бу-ковски, Хемингуэй. И Барни, из первого состава. И фрау Иррес, из ада. И, теперь уже, я. Я знаю, что и Генри Миллер там бывал: он заходил в бар прямо с буль-вара Монпарнас в Париже. И я, однажды оказавшись в Купчи-но, замечу стеклянную дверь с коричневой шторой за ней, войду и окажусь там — в баре на Кайзер-Фридрих-штрассе, в обители призраков.

Ведь я этого достоин.Я уже многого достиг: моя

плоть просвечивает и тает. Для родного ребенка я становлюсь призраком — за сотни километ-ров, появляюсь вечером как аккаунт в ай-си-кью и спра-шиваю про оценки. Кто под-твердит, что это я печатаю под номером 153489597? И кто под-твердит, что это она, моя дочь, отвечает мне?

Держит меня за руку жена, земная, мудрая и не дает рас-твориться. Но я плыву, я лечу и увлекаю ее за собой. Живое, реальное меняя на призрачное. Остановите меня!

Полную версию читайте на сайте saltt.ru

П У Б Л И К А Ц И И / С А Д У Л А Е В 93Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1



Февраль в ночном клубе Moloko открылся концертом британского транс-трио Above and Beyond. Концерт состоялся 3 февраля и собрал невероятное количество поклонников этого потрясающего коллекти-ва. До начала мероприятия участники проекта провели специальную автограф-сессию для своих фанатов.Группа Above and Beyond, созданная в 1999 году, быстро завоевала по-пулярность и уже в 2006 году была заявлена в шести номинациях пре-мии International Dance Music Awards в Майами. Альбом Tri-State ан-глийская пресса назвала «Великолепным», поставив за качество пять баллов из пяти возможных. В конце 2002 года ремикс на трек Ван Бюрена Sound of Goodbye попал в ротацию на главные радиостанции США и удостоился первого места в Billboard Dance Chart.Сегодня Above & Beyond — один из ведущих транс-проектов на мировой электронной сцене. Коллектив занимает 5-е место DJ Mag TOP100 2010.

Б р и т а н ц ы в т р а н с е

THAI—SPA салоны

„7 КРАСОК“

Медлицензия №99-01-001598

Гран

д-М

асте

р Са

тияв

ати

Ул. газеты „Звезда“, д. 27, 2 этаж, ТЦ „Вознесенский“

Тел.: (342) 220-65-06

ул. Екатерининская 114, 9 этажТел.: (342) 239-29-05

www.7krasok.ru

Дипломированные Мастера из Таиланда и с острова Бали

77 полезных SРА-программ

Откройте для себя настоящий

ТАИский, БАЛИйский

МАССАЖ

РЕКЛАМА

ПЕР

МСК

ИЙ

БА

ЛЕТ

ЖУ

РН

АЛ

СО

ЛЬ

№ 1

(4

)

ФЕ

ВР

АЛ

Ь 2

011

№ 1 (4) февраль Ж У Р Н А Л С О Л Ь № 1 ( 4 ) Ф Е В Р А Л Ь 2 0 1 1 S A L T T . R U

Евгений Чичваркин о жизни в России:

«Отношение к своей роди-не у меня раздваивается на чувство любви к стра-

не и чувство ненависти к государству» стр. 40

Пермский балетАлексей Мирошниченко,

«Жизель», закулисье, сбежавшие артисты,

план спасения

П у т е в о д и т е л ь : М о т о в и л и х а — Б а л м о ш н а я — К и с л о т н ы й

Ре а л ь н ы е п а ц а н ы : п е р в ы й р ус с к и й с и т к о м , к о т о р ы й н е п р о т и в н о с м о т р е т ь

В ы л е т и з Д о м о д ед о в о :

к уд а т е п е р ь б уд у т б и т ь

т е р р о р и с т ы

М М М - 2 0 1 1 : Л е н я Г о л у б к о в

в п р о е к т е « Н о в а я Р о с с и я »

«Четвертый

Рейх»:

Герман Садулаев

и его СС —

«Собрание

суеверий»

Х о р р о р п р о Х о д о р а : и н т е р в ь ю с С и р и л о м Т у ш и , с н я в ш и м ф и л ь м о г л а в н о м

р о с с и й с к о м з а к л ю ч е н н о м

Журнал Соль #4

Documents