Журнал Историческая информатика №2

База данных «московская корпорацИя прИсяжных поверенных (1866–1916)»...

Database “Moscow corporatIon of attorneys at Law (1866–1916)”: source stuDIes aspect

ИсточнИковедческИй аспект

Проблема становления и развития профессио-нальной адвокатуры в Российской империи до настоящего момента остается «пестрым

полем с редкими изученными местами и многочис-ленными „белыми пятнами“«1. Несмотря на устой-чивый интерес постсоветских историков к данной проблематике, основное внимание уделяется не-большому количеству сюжетов, связанных с изуче-нием общественно-политической роли адвокату-

ры и ее выдающихся представителей. Практически незатронутыми остаются вопросы внутренней ор-ганизации и социального состава этого профес-сионализированного слоя населения Российской империи2.

В России во второй половине XIX — начале XX в. существовало множество функционально и регионально специфичных групп, занимавших-ся адвокатской деятельностью (присяжные по-

БАзы дАнныХ И ИнфоРМАцИонно-поИсКовые сИстеМы

DATABASES AND INFORMATION RETRIEVAL SYSTEMS

Благодетелева елизавета дмитриевнастажер-исследователь центра лонгитюдных обследований нИУ-вШЭe-mail: [email protected]

Рассматриваются источниковедческий и ме-тодический аспекты создания базы данных «Мо-сковская корпорация присяжных поверенных (1866–1916)», ориентированной на изучение коли-чественной динамики и социального состава про-фессиональной группы адвокатов в округе Москов-ской судебной палаты. Особое внимание уделяется анализу лакун информационного массива базы данных, связанных с неполнотой сведений истори-ческих источников.

Ключевые слова: профессиональные группы, адвокатура, присяжные поверенные, Московская судебная палаты, Московский университет, база данных.

Elizaveta D. Blagodeteleva

The article describes «Moscow bar association (1866–1916)» database, designed to analyse quantita-tive dynamics and social composition of professional lawyers in Moscow region. Particular stress is laid on the qualitative evaluation of primary sources due to their incompleteness.

Keywords: professional groups, bar association, sworn attorneys, Moscow Circuit Court, Moscow Uni-versity, database.

:

4 Базы данных и информационно-поисковые системы

веренные, помощники присяжных поверенных, частные поверенные, «уличные ходатаи»). Среди них наиболее профессионализированной являлась присяжная адвокатура, обладавшая правом само-управления и организованная в рамках локаль-ных профессиональных корпораций. Органы са-моуправления (советы присяжных поверенных) осуществляли административные функции прие-ма и увольнения из корпорации, что вело к форми-рованию документных комплексов, отражающих динамику количественного и отчасти социально-го состава группы.

Реконструкция социального портрета присяж-ной адвокатуры в значительной степени затруд-нена из-за состояния источниковой базы. Даже в наиболее полном из сохранившихся документных комплексов — комплексе делопроизводственных материалов московского совета присяжных пове-ренных — сведения о возрасте, конфессии и соци-альном происхождении фрагментарны и охватыва-ют не более десятка лиц. Основной интерес с точки зрения реконструкции социального состава при-сяжных поверенных в структуре комплекса пред-ставляет информация относительно поступления в профессиональную корпорацию и выхода из нее.

Опубликованная часть комплекса состо-ит 1) из объединенных в одном издании по-фамильного списка присяжных поверенных (1866– 1890), протоколов общих собраний корпо-рации (1867– 1890) и отчетов о деятельности сове-та (1867–1890)3, а также 2) из отдельных изданий отчетов (1878– 1916) и адрес-календарей4. Спи-сок адвокатов, опубликованный в 1891 г. в юби-лейном сборнике «Двадцатипятилетие москов-ских присяжных поверенных», содержит указания года поступления в корпорацию, чина или звания при поступлении, избранного места жительства. Специальными знаками в списке отмечены лица, к 1890 г. выбывшие из корпорации.

Отчеты московского совета присяжных пове-ренных публикуются отдельными изданиями на-чиная с 1879 г., в течение последующих семи лет (до 1886 г.) издания цензурируются. Система ис-числения отчетного года привязана к датам избра-ния нового состава органа корпоративного само-управления, совета и не совпадает с календарным годом. Согласование отчетного и календарного года происходит лишь накануне Первой мировой войны (в 1913 г.). На протяжении всего периода издания структура и содержание отчетов претер-певают изменения: изменяется соотношение раз-личных частей, их формуляр, варьируется степень полноты отражаемой информации.

Фамилии лиц, принятых или уволенных из кор-порации в истекшем отчетном году, обнародуются на общих собраниях с 1870 г., при этом в сохранив-

шихся сведениях существуют лакуны относитель-но адвокатов, выбывших из корпорации. Фамилии лиц, оставивших звание присяжного поверенно-го, не указаны в опубликованных отчетах за пе-риод с 1872 по 1877 г. (исключение составляет 1875– 1876 отчетный год). Сравнительно полная номенклатура причин выбытия устанавливается лишь в 1880–1881 отчетном году, при этом исклю-ченные по смерти выделяются в особую группу уже в 1869–1870 гг., а выбывшие в результате отсут-ствия в округе судебной палаты — в 1871–1872 гг. Вплоть до 1891 г. не оглашаются фамилии присяж-ных поверенных, исключенных в дисциплинарном порядке или в результате судебного преследования.

Возникновение во второй половине 1880-х гг. «еврейского вопроса» в адвокатуре и введение в конце десятилетия дискреционной власти мини-стра юстиции относительно приема в профессио-нальную корпорацию лиц нехристианского веро-исповедания5 обогащает делопроизводственную документацию советов, возникает такой тип до-кумента, как представление министру юстиции о приеме в корпорацию. К сожалению, ни сами представления, ни их «отпуски» не сохранились в архиве московского совета6, однако начиная с 1901–1902 отчетного года информация о подоб-ных ходатайствах публикуется в отчетах совета. Как правило, указывается фамилия лица, претен-дующего на звание присяжного поверенного, факт ходатайства, а в следующем ежегодном отчете об-народуется решение министра относительно воз-можности зачисления.

Архивная часть документного комплекса мо-сковского совета присяжных поверенных пред-ставлена делами о приеме в профессиональную корпорацию (1867–1916), журналами заседа-ний (1875–1917) и копиями постановлений сове-та (1880–1917), алфавитами и реестрами дисцип-линарных дел и адресов присяжных поверенных, финансовой документацией (1906–1916), мате-риалами дисциплинарных производств. «Дела об определении разных лиц в присяжные пове-ренные и их помощники»7 содержат достаточно полные сведения о социальном происхождении, вероисповедании и образовании восьми лиц, по-ступивших в корпорацию в 1867–1877 гг. (Плевако, Порозов, Капеллер, Танеев, Парадизов, Долинский, Фон-Штейн, Протасьев)8. В остальных случаях (108 лиц, зачисленных в 1900–1902 гг.)9 указаны чин или звание при поступлении, высшее учебное за-ведение, диплом которого был представлен соиска-телем, избранное новым присяжным поверенным место жительства.

Реестры дисциплинарных дел представляют собой краткий формуляр, содержащий информа-цию о дисциплинарных производствах, возбуждае-

5База данных «Московская корпорация присяжных поверенных (1866–1916)»...

мых против присяжных поверенных10. В реестрах указываются даты начала и окончания дисципли-нарного дела, фамилия присяжного поверенного, фамилия и звание жалобщика, статус жалобщи-ка в контексте разбираемого судебного прецеден-та (клиент, третье лицо, другой присяжный пове-ренный, представитель судебной власти, совет), резолюция совета, тип дисциплинарного взыска-ния, протесты присяжного поверенного, поданные в судебную палату, Правительствующий сенат. Бу-дучи высокоинформативным источником с точки зрения изучения дисциплинарных практик внутри адвокатуры и взаимодействия обыденной и про-фессиональной правовых культур, реестры так-же восполняют лакуны информации относитель-но лиц, исключенных из присяжных поверенных в дисциплинарном порядке11.

Отсутствие массовых сведений о демографи-ческих, конфессиональных и социальных харак-теристиках адвокатов в документном комплексе московского совета присяжных поверенных об-условливает обращение к делопроизводственной документации государственных учреждений: Мо-сковской судебной палаты и Московского уни-верситета. В архивном фонде судебной палаты находятся личные дела 93 лиц, в разное время со-стоявших на государственной службе и в адвокат-ской корпорации Московского судебного округа12. В архиве Московского университета на настоящий момент выявлено 453 личных дела студентов-юри-стов, в будущем принадлежавших к московским присяжным поверенным13.

Основное содержание личных дел служащих округа Московской судебной палаты составляют формулярные списки, датированные 1866–1915 гг. Являясь в высокой степени структурированными источниками, они включают однотипные сведе-ния, касающиеся возраста, вероисповедания, соци-ального происхождения, образования, семейного и имущественного положения чиновника. Наибо-лее достоверной частью информации формуляр-ных списков могут считаться сведения о порядке прохождения службы, поскольку фиксация основ-ных этапов карьеры являлась непосредственной функцией этой разновидности делопроизводствен-ных документов. Меньшей степенью достоверно-сти обладает информация относительно возраста и имущественного статуса чиновника14. Несмо-тря на то, что начиная с 1831 г. возраст сверяет-ся по метрическим свидетельствам15, способ его фиксации (указание полных лет на момент состав-ления формулярного списка) не всегда позволяет определить точный год рождения. Достоверность информации о недвижимом имуществе также вы-зывает сомнения в связи с выявленными случаями занижения имущественных показателей, фикси-

руемых в формулярных списках на основании све-дений, предоставляемых самими чиновниками16.

Личные дела студентов Московского универ-ситета представляют собой структурно-гомоген-ный комплекс документов, позволяющий иденти-фицировать основные социальные характеристики каждого лица. В состав личного дела входят: атте-стат зрелости (оригинал и копия), метрическое свидетельство (копия), свидетельства о припис-ке к призывному участку и явке к исполнению во-инской повинности (в ряде случаев представлены оригиналами, в большинстве — копиями), копия свидетельства сословного общества или копия формулярного списка отца (составлен на момент поступления сына в гимназию), свидетельство об окончании университета, аттестат, а позднее диплом (с 1889 г.), выдаваемый студенту после про-хождения выпускных испытаний (копии). Инфор-мация, содержащаяся в личных делах студентов, по-зволяет установить точную дату и место рождения, конфессиональную и социальную принадлежность, социальный статус семьи (отца) на момент получе-ния сыном среднего и высшего образования.

Зафиксированные в личных делах студентов категории социальной принадлежности представ-ляют собой хронологическую последовательность приписываемых социальных статусов. Первым по времени возникновения является метрическое свидетельство (в большинстве случаев датирова-но годом, предшествующим поступлению в гимна-зию), где указывается звание, сословная принад-лежность отца. На основании социального статуса отца, зафиксированного метрическим свидетель-ством, в аттестате зрелости, выдаваемом по окон-чании среднего учебного заведения, определяется социальная принадлежность сына. При поступле-нии в университет, помимо указанных документов, предоставляются свидетельство сословного обще-ства (в случае детей чиновников — формулярный список, аттестат отца) и свидетельство о приписке к призывному участку (оба документа датированы тем же или предшествующим поступлению годом).

Категории социальной принадлежности, обо-значенные в двух последних документах, не все-гда совпадают с информацией, содержащейся в метрических свидетельствах и аттестатах зрело-сти. Наибольшее число расхождений между эти-ми группами документов прослеживается для та-ких социальных категорий, как «дети купцов» и «дети классных чиновников». Социальное проис-хождение в университетских аттестатах, дипломах при условии отсутствия дополнительных докумен-тов, удостоверяющих принадлежность к более вы-сокостатусной социальной категории, фиксирует-ся на основании свидетельств сословных обществ и формулярных списков отцов, представляемых


абитуриентами при поступлении. Расхождение ста-туса отца и сына, а также изменение статуса сына во время получения образования, связанное со слу-жебной карьерой или деловой деятельностью отца, позволяет проследить тенденции изменений соци-ального статуса в рамках двух последовательных поколений, определить вектор социальной мобиль-ности будущих присяжных поверенных на первых этапах их жизненного пути.

Сведения, собранные на основании перечис-ленных архивных и опубликованных источников, составляют основу информационного массива ана-

литической базы данных «Московская корпорация присяжных поверенных (1866–1916)». Представ-ленная база данных является просопографической и позволяет проводить комплексный анализ «ха-рактерных черт определенных групп людей на ос-новании их индивидуальных биографических дан-ных» (Л. Стоун)17. В общей сложности база данных включает в себя 6 таблиц и 45 полей (рис.). База содержит статическую (уникальную) и динамиче-скую информацию о 2603 лицах, состоявших в зва-нии присяжных поверенных в округе Московской судебной палаты с 1866 по 1916 г.

схема базы данных «московская корпорация присяжных поверенных (1866–1916 гг.)»


Статическая информация представлена в основ-ной таблице базы данных. Основная таблица состоит из 10 полей: 1) «Код» (уникальный идентификатор, присваиваемый каждому присяжному поверен-ному); 2) «Фамилия 1» (русскоязычное произно-шение, написание); 3) «Имя Отчество 1» (русско-язычное произношение, написание); 4) «Фамилия 2» (русскоязычная транслитерация национально-го произношения, написания); 5) «Имя Отчество 2» (русскоязычная транслитерация национально-го произношения, написания); 6) «Год рождения»; 7) «Год смерти»; 8) «Место рождения»; 9) «Тип на-селенного пункта» (при рождении); 10) «Примеча-ния». Поле «Код» является полем-идентификатором и содержит произвольное число от 1 до 2603.

Русскоязычные варианты написания фамилий, имен и отчеств представителей неправославных конфессий и нерусских этнических групп установ-лены на основании корпоративной документации адвокатуры (дел о приеме, отчетов совета, адрес-календарей за 1884, 1885, 1888 гг.). Транслите-рированные национальные эквиваленты — на ос-новании личных дел студентов (метрических свидетельств18, свидетельств сословных обществ, отчасти документов, выдаваемых университетом) и адрес-календарей за 1892–1913 гг.

Информация относительно года рождения из-влечена из 1) метрических свидетельств (фонд Мо-сковского университета) и 2) формулярных списков (фонд Московской судебной палаты). Информация относительно года смерти — из отчетов советов, где указаны имена присяжных поверенных, выбыв-ших из корпорации по смерти в текущем отчетном году. В ряде случаев данные формулярных списков о годе рождения и отчетов о годе смерти имеют по-грешность в один календарный год, что связано с отмечаемой выше спецификой этих исторических источников. Наличие погрешности в данных спе-циально указывается в поле «Примечания».

Информационное содержание полей «Место рождения» и «Тип населенного пункта» (при ро-ждении) основано на указаниях метрических сви-детельств и аттестатов зрелости. В поле «Место ро-ждения» занесены названия губерний, где родился тот или иной присяжный поверенный, в поле «Тип населенного пункта» — типы поселений19, либо не-посредственно обозначенные в источниках, либо идентифицируемые при помощи справочно-ин-формационной базы данных «Городские поселения Российской империи (1708–1913 гг.)»20.

Динамическая информация вынесена в отдель-ные таблицы базы данных, связанные с основной таблицей отношением один-ко-многим. Данные вспомогательных таблиц отражают потенциаль-но изменчивые характеристики присяжных пове-ренных: вероисповедание, социальное положение,

родственные связи, образование, профессиональ-ный статус. Таблица «Вероисповедание» включает 4 поля: 1) «Код»; 2) «Порядковый номер»; 3) «Веро-исповедание»; 4) «Год». Поля заполнены на основа-нии сведений личных дел студентов и формулярных списков. В случае, если перечисленные источники не содержат упоминаний о смене конфессии, ука-занному в них вероисповеданию присваивается первый порядковый номер, а поле «Год» не запол-няется (годом принятия конфессии считается год рождения). В случае смены вероисповедания, за-фиксированной копиями метрических свидетельств и выписок, которые, как правило, хранятся в делах студентов Московского университета, вероиспове-данию после смены присваивается второй порядко-вый номер, в соответствующей записи отражается год перехода в другую конфессию. Сведения относи-тельно лиц иудейского вероисповедания дополнены на основании ходатайств совета об их зачислении в корпорацию (отчеты за 1901– 1916 гг.).

Таблица «Социальное происхождение» состо-ит из 6 полей: 1) «Код»; 2) «Порядковый номер»; 3) «Документ»; 4) «Год документа»; 5) «Категория социальной принадлежности»; 6) «Подданство». В таблице зафиксирована хронологическая по-следовательность социальных категорий, к ко-торым приписывался будущий присяжный пове-ренный в период получения среднего и высшего образования и прохождения государственной служ-бы. Таблица дает возможность проанализиро-вать социальный статус присяжных поверенных на определенных этапах жизненного пути, а также динамику этого статуса до поступления в профес-сиональную корпорацию. Поля «Документ» и «Год документа» указывают на конкретный источник, откуда была извлечена та или иная категория со-циальной принадлежности. Поле «Подданство» за-полняется в случаях, если присяжный поверенный не являлся подданным Российской империи до мо-мента получения диплома о высшем образовании.

Таблица «Родственные связи» содержит ин-формацию о родственниках присяжных поверен-ных и состоит из 12 полей: 1) «Код»; 2) «Фами-лия»; 3) «Имя, Отчество»; 4) «Степень родства»; 5) «Документ»; 6) «Год документа»; 7) «Социаль-ное происхождение»; 8) «Чин / Звание»; 9) «Заня-тие»; 10) «Учреждение»; 11) «Вероисповедание»; 12) «Примечания». В связи с тем, что информация о родственных связях вынесена в отдельную таб-лицу, в базе данных оказались представлены два информационных объекта, «присяжный поверен-ный» и «родственник». Сведения о втором инфор-мационном объекте имеют статический характер, поскольку в большинстве случаев зафиксированы в одном историческом источнике (метрическом свидетельстве, формулярном списке отца или са-


мого присяжного поверенного, церковной запи-си21). Информация о социальном статусе родствен-ников подвергнута декомпозиции и распределена по четырем полям («Социальное происхождение», «Чин / Звание», «Занятие», «Учреждение»). Как пра-вило, поле «Социальное происхождение» содержит категорию сословной принадлежности и отража-ет приписанный социальный статус. Остальные три поля характеризуют достигаемый социаль-ный статус: здесь указаны чины Табели о рангах, принадлежность к гильдейскому купечеству (поле «Чин / Звание»), профессиональное занятие (поле «Занятие»), место работы (поле «Учреждение»). Поле «Примечания» создано для хранения дополни-тельной информации (о дате смерти, дате развода).

Таблица «Адвокатура» включает 6 полей: 1) «Код»; 2) «Номер поступления»; 3) «Год поступле-ния»; 4) «Чин / Звание»; 5) «Год выбытия»; 6) «При-чина». Таблица создана на основании информа-ции, содержащейся в издании «Двадцатипятилетие московских присяжных поверенных», отчетах со-вета (1878–1916), реестрах дисциплинарных дел, адрес-календарях. Поле «Номер поступления» вве-дено в таблицу в связи с тем, что один и тот же че-ловек мог неоднократно поступать в московскую

корпорацию присяжных поверенных и увольнять-ся из нее. Наконец, таблица «Источники» являет-ся вспомогательной, содержит 7 полей: 1) «Код»; 2) «Архив»; 3) «Фонд»; 4) «Опись»; 5) «Дело»; 6) «Дата начала» (архивного дела); 7) «Дата окон-чания» (архивного дела).

Сформированная база данных представляет со-бой эффективный инструмент анализа персональ-ного состава московской присяжной адвокатуры. Включая разнообразные характеристики изучае-мых лиц, она позволяет составить достаточно пол-ный социальный портрет ряда возрастных когорт московских присяжных адвокатов. Агрегирован-ные в рамках одного метаисточника, эти характе-ристики дают возможность проследить траектории региональных и социальных перемещений, тенден-ции изменений социального статуса в рамках двух и более поколений, матримониальные и карьерные стратегии представителей присяжной адвокатуры. Очерченный таким образом социальный портрет московской корпорации позволяет ответить на во-прос о том, какие категории населения наиболее активно использовали новые возможности, откры-вавшиеся во второй половине XIX столетия в рам-ках становящегося мира профессий.

ПрИмечанИя

1 Троицкий Н. А. Адвокатура в России и политические процессы 1866–1904 гг. Тула, 2000. С. 12.2 Исключение составляют две работы советского периода, принадлежащие перу В. Р. Лейкиной-

Свирской, исследовавшей адвокатуру в широком контексте становления профессиональных групп российской интеллигенции: Интеллигенция в России во второй половине XIX в. М., 1971; Русская интеллигенция 1900–1917 гг. М., 1981. Работы опираются на опубликованные материалы дорево-люционной статистики.

3 Двадцатипятилетие московских присяжных поверенных : сборник материалов, относящихся до со-словия присяжных поверенных округа Московской судебной палаты с 23 апреля 1866 года по 23 ап-реля 1891 года / под ред. А. Е. Носа. М., 1891.

4 Отчет Совета присяжных поверенных округа Московской судебной палаты за 1878–1879… 1916 г. М., 1879–1916 / 17; Список присяжных поверенных Московского судебного округа и их помощни-ков… М., 1884, 1885, 1888, 1892–1913; Адресы присяжных поверенных Московского судебного округа и их помощников… М., 1892–1913.

5 В 1889 г. в результате высочайше утвержденного доклада министра юстиции в текст Учреждения судебных установлений было введено примечание к 380 статье раздела о присяжных поверенных. С этого момента все лица нехристианских вероисповеданий могли поступать в звание присяжных или частных поверенных «не иначе, как с разрешения министра юстиции по представлениям о сем председателей означенных [судебных] установлений и советов». Цит. по: Судебные уставы импе-ратора Александра II: Изд. 1892 г. со включением статей по Продолжению 1912 г. / изд. Н. Озерец-кого. СПб., 1914. С. 160.

6 Исключение составляет черновик ходатайства о зачислении в присяжные поверенные 40 иудеев по-сле длительного перерыва в приеме лиц нехристианского вероисповедания (1909–1913). Документ датируется 1913 г. Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ). Ф. 1697. Оп. 1. Д. 1014. Мате-риалы по организационным вопросам Совета присяжных поверенных (1910–1913). Л. 32–32об.

7 ЦИАМ. Ф. 1697. Оп. 1. ДД. 1, 4, 13, 20, 25, 26, 47. Дела 4, 13, 47 находятся в реставрации (по состоя-нию на 01.02.2012).


8 ЦИАМ. Ф. 1697. Оп. 1. Д. 1.9 ЦИАМ. Ф. 1697. Оп. 1. Д. 20–26.10 ЦИАМ. Ф. 1697. Оп. 1. Д. 9. Настольный реестр Совета (1883–1894), Д. 14. Настольный реестр Со-

вета (1893–1902). Д. 40. Настольный реестр Совета (1907–1909). Д. 53. Настольный реестр дисцип-линарных дел Совета (1910).

11 В работе использован реестр дисциплинарных дел за 1883–1894 гг. ввиду отсутствия сведений об исключенных присяжных поверенных в отчетах, издаваемых до 1891 г.

12 ЦИАМ. Ф. 131. Оп. 7, 24. Оп. 7. Д. 7, 34, 45, 54, 76, 88, 122, 140, 149, 150, 165, 216, 220, 230, 239, 240, 248, 295, 299, 313, 381, 349, 374, 386, 409, 432, 433, 440, 442, 446, 464, 486, 501, 523, 534, 565, 567, 569, 572, 573, 578, 658, 667, 671, 673, 695, 698, 728, 736, 752, 767, 783, 792, 843, 850, 858, 879, 927, 944, 1003, 1006, 1014, 1022, 1082, 1191, 1199, 1200, 1220, 1228, 1268, 1315, 1326, 1328, 1350, 1376, 1377, 1397, 1430, 1446, 1458, 1484, 1526, 1541, 1565, 1603, 1619, 1623, 1658, 1667, 1678, 1698, 1737, 1705, 1741, 1743, 1744, 1745, 1757, 1774, 1775; Оп. 24. Д. 51, 69, 169, 216, 226.

13 ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 286. Д. 28, 76, 123; Оп. 287. Д. 16, 117, 119, 220, 252, 283; Оп. 288. Д. 174, 178, 274, 318; Оп. 289. Д. 141, 179, 317, 361, 424; Оп. 290. Д. 24, 152, 231, 299; Оп. 291. Д. 45, 82, 93, 98, 127, 136, 232; Оп. 292. Д. 17, 27, 52, 188, 195, 278, 309, 338; Оп. 293. Д. 74, 101, 142, 263, 303, 453, 458, 560; Оп. 294. Д. 85, 153, 264, 299, 320, 375, 404, 454, 507, 520, 529, 534, 613, 753, 838, 847, 852; Оп. 295. Д. 118, 140, 176, 214, 218, 320, 512, 597; Оп. 296. Д. 95, 110, 122, 129, 142, 296, 326, 439, 480, 481, 605, 613, 621, 628, 631, 652, 655а, 673, 679, 686, 690, 693, 709; Оп. 297. Д. 19, 74, 102, 135, 142, 166, 171, 187, 269, 317, 335, 491, 493, 495, 622, 657, 672, 675, 704; Оп. 298. Д. 17, 27, 32, 55, 59, 93, 119, 165, 183, 216, 285, 301, 386, 389, 415, 411, 418, 457, 497, 512, 525, 543, 623, 643, 666, 713, 723, 725, 741, 746, 752, 766; Оп. 299. Д. 30, 43, 81, 88, 144, 168, 171, 239, 277, 303, 349, 387, 388, 400, 405, 412, 471, 484, 562, 582, 596, 600, 702, 714, 761, 783; Оп. 300. Д. 1, 77, 117, 141, 177, 204, 275, 314, 315, 334, 338, 349, 350, 358, 371, 396, 455, 475, 478, 501, 544, 612, 649, 665, 679, 684, 692, 717, 772, 776, 798, 807, 824; Оп. 301. Д. 11, 37, 48, 56, 125, 157, 230, 304, 317, 332, 386, 415, 418, 444, 495, 502, 584, 737, 760, 791; Оп. 302. Д. 44, 70, 107, 111, 115, 131, 181, 186, 200, 205, 236, 238, 309, 339, 386, 395, 398, 405, 438, 440, 477, 506, 650, 623, 661, 678, 692, 695, 698, 731; Оп. 303. Д. 18, 35, 42, 60, 75, 106, 142, 157, 174, 272, 304, 314, 324, 364, 482, 599, 607, 619, 631, 637, 665, 716, 775, 762, 806, 812, 827, 855, 856, 898, 938; Оп. 304. Д. 23, 49, 66, 150, 190, 196, 245, 249, 256, 272, 279, 292, 296, 322, 328, 337, 355, 357, 380, 385, 439, 472, 497, 523, 534, 570, 577, 583, 584, 585, 625, 662, 685, 745, 780, 781, 807, 808, 816, 836, 850; Оп. 305. Д. 3, 4, 18, 19, 29, 43, 51,79, 81, 111, 121, 232, 280, 326, 335, 400, 441, 450, 469, 493, 497, 552, 563, 596, 615, 617, 629, 636, 656, 673, 690, 696, 708, 709, 743, 745, 762, 773; Оп. 306. Д. 61, 63, 87, 129, 130, 144, 145, 160, 163, 177, 244, 259, 297, 299, 319, 373, 433, 442, 480, 531, 540, 552, 565, 569, 580, 595, 602, 625, 644, 650, 663, 668, 689, 690, 703, 714, 731, 733, 779, 780, 819, 884, 898, 899, 982, 984, 1008; Оп. 307. Д. 6, 17, 27, 48, 57, 85, 103, 119, 146, 149, 156, 177, 192, 247, 316, 336, 341, 344, 357, 361, 389, 405, 409, 428, 441, 462, 550, 572, 627, 642, 645, 661, 680, 711, 724, 731, 764, 781, 797, 806, 807, 810, 827, 854, 937, 965.

14 Иванов В. А. Губернское чиновничество 50-х — 60-х гг. XIX в. в России: (по материалам Москов-ской и Калужской губ.): историко-источниковедческие очерки. Калуга, 1994. С. 31 и далее; Ши-лов Д. Н. Государственные деятели Российской империи. Главы высших и центральных учрежде-ний (1802–1917): биографический справочник. СПб., 2001. С. 11.

15 Малкова З. И., Плюхина М. А. Документы высших и центральных учреждений XIX — начала XX в. как источник биографических сведений // Некоторые вопросы изучения исторических докумен-тов XIX — начала XX в. / отв. ред. Н. Н. Фирсов. Л., 1967. С. 128–129; Аршакян М. А. Формулярные списки служащих и рабочих Алтайского (горного) округа XIX — начала XX в. как исторический ис-точник : дис. … канд. ист. наук. Барнаул, 2010. С. 50.

16 Шилов Д. Н. Указ. соч.17 Гарскова И. М. Базы и банки данных в исторических исследованиях. М.; Геттинген, 1994. С. 96–97.18 Эквивалентами метрических свидетельств для лиц неправославного вероисповедания выступают

метрические выписи и свидетельства священнослужителей на двух языках, включая русский.19 Типы поселений: губернский город, уездный город, окружной город, город, погост, посад, слобода,

местечко, имение, село, деревня, станица, урочище.20 Городские поселения Российской империи (1708–1913 гг.) [Электронный ресурс] / сост. Н. С. Черны-

шёва. [Б. м.], 2011. URL: http://www.nlr.ru / res / refer / r_imp / bd / (последнее посещение 13.03.2011).21 Церковные записи производились священником при совершении обряда венчания на оборотной сто-

роне вида на жительство. Все церковные записи извлечены из фонда Московского университета.

В своем выступлении на XXII международном конгрессе византийских исследований авто-ры предложили сообществу византинистов

общими усилиями построить универсальную экс-пертную систему (ЭС), которая охватила бы весь спектр византиноведческих изысканий1. Как бы ни были они широки в своем размахе, общеотрас-левая ЭС, безусловно, может стать вполне надеж-ным средством профессиональной ориентации для каждого византиниста. Посылкой тому слу-жит признание того факта, что потребности совре-

менной исторической науки вряд ли удовлетворит веб-сайт с отсылками на соответствующие интер-активные мультимедиа, к которым византинисты наравне с медиевистами все чаще и чаще, чем пре-жде, обращаются сегодня за информацией2. Другое дело — современная ЭС, являющаяся неотъемле-мым компонентом систем искусственного интел-лекта3. Вместе с тем предшествующие десятилетия, когда такого типа программные средства получили широкое распространение, показывают, что наибо-лее эффективное применение находят прежде всего

проект экспертной сИстемы «вИзантИйское право И акты»

tHe proJect of tHe eXpert systeM “byZantIne Law anD acts”

вин Юрий Яковлевичкандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории ранe-mail: [email protected]

Кондратьев дмитрий евгеньевичспециалист ооо «колби-И», инженер по зна-ниям научного проекта «Экспертная система

„византийское право и акты“»e-mail: [email protected]

Ямщиков Ярослав Анатольевичстудент московского государственного техни-ческого университета им. н. Э. бауманаe-mail: [email protected]

Авторы предлагают к рассмотрению проект создания экспертной системы (ЭС) «Византийское право и акты» как наиболее эффективного средства научного исследования с помощью специальных баз знаний и аналитических программных прило-жений. Сфера применения ЭС — византинистика и смежные научные отрасли. ЭС включит эксклю-зивные интервью их ведущих специалистов.

Ключевые слова: проект, экспертная система, византийское право, византийские акты.

Yury Ya. Vin,

Dmitry E. Kondratjev,

Yaroslav A. Yamschikov

The authors of the article consider the project of Expert System (ES) “Byzantine Law and Acts” as the most effective mean of scientific study by knowledge-bases and analytic program applications. The applica-tion’ sphere of ES is specialized by Byzantine studies and related branches. ES is to include the exclusive in-terviews of their specialists.

Keywords: Project, Expert System, Byzantine stud-ies, Byzantine acts.

* Исследование выполняется при финансовой поддержке РГНФ (проект № 13–01–12002) и РФФИ (проект № 13–06–00236).

*

11Проект экспертной системы «Византийское право и акты»

узкоориентированные ЭС. Даже с учетом «традици-онности» византинистики, конечно, вряд ли оправ-данно ограничиваться созданием новых баз данных и банков данных — программных средств, пред-назначенных обеспечить рациональное хранение и аналитическую систематизацию уже полученной исследователем информации (данных). В отличие от них ЭС как система, основанная на знаниях (ба-зах знаний, содержащих данные и правила их при-менения), должна стать средством создания новых методов изучения и новых точек отсчета в процес-се получения новых знаний4.

В этом свете успешный опыт построения инфор-мационно-аналитического комплекса «Византий-ское право» заложил основание для начала нового этапа проектных работ по модернизации названной программной системы с целью создания ЭС. Поэто-му следует обсудить именно данный проект исхо-дя из следующих принципов конструирования ЭС:

1) пошаговое конструирование — «от просто-го к сложному»;

2) модульные конструкции;3) машинный анализ текстуального, аудио-

и видеорядов;4) интеграция информации;5) универсальность;6) искусственный интеллект.Проектируемая ЭС объединит материалы пол-

нотекстовой БД «Византийское право» и инфор-мационно-аналитических приложений (на сего-дняшний день их объем составляет около 100 тыс. учетных записей, которые репрезентируют поряд-ка 1000 печатных листов текстов на латинском, гре-ческом и славянском языках) со вновь формируе-мыми БД «Византийские акты» и базами знаний (БЗ). Их планируется выстраивать путем систем-

ного развертывания уже существующих программ-ных приложений и построения новых программ-ных функций и аналитических средств (рис. 1).

Отличие ЭС «Византийское право и акты» бу-дет, безусловно, заключаться в сочетании собствен-но экспертных суждений и оценок, представленных в аудио- и видеоформате, равно текстуальных ин-тервью, а также квазиэкспертных сведений печат-ных публикаций, с одной стороны, с другой — дан-ных исторических источников, введенных в БД. Сочетание различных по своей ориентации спо-собов и приемов реализации информационного подхода к объектам изучения обозначит пути к от-крытию новых знаний, ранее недоступных исследо-вателю в ходе эмпирических изысканий в сфере ви-зантинистики и славистики. Соответственно тому планируется разработка программных средств обеспечения, которые будут поддерживать хра-нение и использование данных экспертного ха-рактера, представленных как в текстовой, так и аудио- и видеоформе. В этом плане главное — возможность проведения информационно-ана-литического поиска и систематизации актуаль-ных научных сведений информационного массива, которая бы отвечала современным классифика-ционным нормам научно-технического аппарата критического издания исторических источников. С учетом разнообразия содержания и научного опи-сания памятников права и актов объектом инфор-мационной аналитики минимально станет пример-но полутора-два десятка позиций.

Информационный массив БД охватывает све-дения нескольких десятков крупнейших и важней-ших правовых памятников VI–XVII вв. — от Юс-тинианова законодательства до Старопечатной кормчей 1653 г. Их содержание, представленное

рис. 1. структура экспертной системы «византийское право и акты»


в наглядном виде, открывает прямой путь к изуче-нию эволюции отдельных положений права, а так-же лексики и понятий. Они воплощают в концеп-тах и терминологии правовые идеи, отображающие широкий спектр научных интересов современного исследователя.

Средоточием экспертной информации станет БЗ «Аннотации», где сейчас аккумулируются све-дения о памятниках права и связях их отдельных разделов. Ее основное предназначение — поддер-живать на основе сформулированных в ходе вы-полнения проекта правил обработки данных ин-формационный поиск и системный анализ научных сведений, как обнародованных ведущими специа-листами в виде специально подготовленных интер-вью и результатов их научных исследований, так и данных самих изучаемых источников. Разрабо-танная в ходе выполнения проекта система про-граммного обеспечения явится посылкой для фор-мирования информационного массива данных, в первую очередь представляющих в наглядном виде взаимосвязь памятников византийского и сла-вянского, в частности российского, права и их от-дельных разделов с целью воссоздания целостной картины правовых компиляций и рецепций, кото-рая образована тысячами связей отдельных разде-лов (рис. 2). Примерно то же самое, наверное, будет сказано и об актах, когда содержащая их электрон-ные версии БД будет введена в строй.

Таким образом, на очереди стоит задача раз-работки и внедрения средств поддержания свобод-

ного доступа к информации экспертных данных, включая как текстуальные, так и видео- и аудио-интервью ведущих отраслевых специалистов (ви-зантинистов, славистов, историков права и спе-циалистов по дипломатике). Научный анализ содержания и систематизации византийского пра-ва и актов с позиций информационного подхода требует внедрения специализированных средств навигации и информационно-аналитического по-иска. Его объектом должны стать как византий-ское право в целом, так и отдельные его памятни-ки, их разделы, равно правовые и социокультурные концепты и термины, которые в большом количе-стве, о чем надо сказать заранее, использовались в широком круге документов. В этом плане глав-ное — возможность проведения информационно-аналитического поиска и систематизации актуаль-ных научных сведений информационного массива, которая бы отвечала современным классифика-ционным нормам научно-технического аппарата критического издания исторических источников. С учетом разнообразия содержания и научного опи-сания памятников права и актов объектом инфор-мационной аналитики станет минимально поряд-ка полутора-двух десятков позиций.

Равным образом данные блока понятий и тер-минов (БПТ) будут использованы для построения соответствующего электронного банка и тезау-руса5. Решению специальных исследовательских задач полностью отвечает разрабатываемый в настоящее время концептологический подход.

рис. 2. Программное приложение «аннотации»


рис. 3. функция блока понятий и терминов «концепт». создание структуры фрейма

рис. 4. функция блока понятий и терминов «концепт». создание структуры концепта


Он претворяется в функциях названного приложе-ния «Концепт» и «Эквиваленты». Они обеспечива-ют формирование и анализ лексических концеп-тов посредством семантических и межъязыковых сопоставлений латинских, греческих и славянских понятийно-терминологических эквивалентов, на-деленных адекватными значениями. Так, функция «Концепт» в БПТ позволяет, исходя из значения слова, путем выбора адекватных латинских, гре-ческих и славянских понятий и терминов, сфор-мировать новые или дополнить существующие ключевые понятия, ключевые слова и главное — фреймы программного приложения «Структура понятий» — лексико-понятийно-концептуальной иерархии, находящей применение в процедурах сравнения контекстов источников, в том числе на-писанных на разных языках (см. рис. 3–4). В свою очередь, функция семантических и межъязыковых сопоставлений «Эквиваленты» призвана поддер-живать процедуру определения и поиска почерп-нутых в текстах источников, адекватных по сво-ему содержанию и смыслу латинских, греческих

и славянских синтагм (рис. 4). Благодаря этому объектом сравнительного анализа становится грамматическая и концептуально-терминологи-ческая атрибуция лексики.

В ходе построения названных функций пред-стоит интегрировать в единое информационное пространство данные таких программных прило-жений, как «Структура понятий», словари (лекси-коны каждого памятника права и актов), «Имена» (банк имен собственных) и других информаци-онных ресурсов6. К примеру, основу банка имен собственных составит информационный массив программного приложения «Имена», которое пред-назначено опосредовать репрезентацию сведений об именах собственных (рис. 6–7). В ходе модерни-зации программного приложения «Имена» в банк имен собственных предусматривается, с одной сто-роны, сопоставить его с БЗ «Аннотации», с другой — дополнить структуру банка имен собственных раз-делом, который представлял бы в наглядном виде не просто референтные сведения о социальном и профессиональном статусе носителей личного

рис. 5. функция блока понятий и терминов «Эквиваленты»


рис. 6. Программное приложение «Имена». структура данных

рис. 7. Программное приложение «Имена». результаты поиска


имени, как это делается в настоящей версии на-званного блока, а аутентичные данные по мере их выявления в праве и актах, соответственно тре-бованиям современного научного уровня социаль-ного знания7.

В общем ряду указанных программных прило-жений нельзя не выделить особо уже упомянутый блок «Структура понятий» (рис. 8). Он поддержи-вает работу модуля определения информационной близости (МОИБ) сравниваемых контекстов источ-ников, опосредуя их изучение в рамках концепции семантического поля исторического источника8.

Рассказывая о МОИБ, следует напомнить, что он выполняет статистический анализ поня-тий и терминов с учетом их функциональной роли по частотам употребления и дистрибуции лексики анализируемых фрагментов текста. МОИБ, следуя его названию, осуществляет определение инфор-мационной близости сравниваемых контекстов9. Практически начата разработка и построение мо-дуля определения информационных расхождений (МОИР) и блока статистических данных (БСД). МОИР, действуя в условиях применения парамет-ров сравнения контекстов аналогичных МОИБ, предназначен определять степень их информаци-

онного расхождения методом расчета средневзве-шенного расхождения и процента невхождений лексических единиц сравниваемых контекстов. БСД же, по замыслу его разработчиков, будет ре-шать задачи хранения и анализа статистических данных, а также метаданных (величин математи-чески выраженных функционалов) путем расчета среднестатистических данных информационных расхождений совокупности текстов. Теоретической основой статистических счислений станут принци-пы предложенной ранее вниманию научного сооб-щества понятийно-лексической матрицы10. Анализ статистических данных, представленных в форме понятийно-лексической матрицы, нацелен на по-лучение новых знаний.

Равным образом нужно охарактеризовать вновь построенные информационно-аналитиче-ских средства — функцию «Когнитивное картиро-вание» (ФКК) и блок когнитивного картирования (БКК)11. ФКК помогает фиксировать логико-грам-матические и семантические характеристики лексики сравниваемых контекстов (рис. 9). Ког-нитивное картирование служит средством акцен-туации лексико-грамматической и семантической идентичности или различий в текстологических

рис. 8. Программное приложение «структура понятий»


сравнениях путем создания когнитивных карт (КК) каждого понятия. Они наглядно представля-ют результаты изучения дистрибуции и семанти-ки лексики согласно ее понятийному (в лингви-стическом смысле слова) и терминологическому

содержанию, ее концептуализации и категори-зации. Накопление этой информации происхо-дит в виде интегрированных КК согласно закреп-ленным в их структуре правилам, что превращает БКК по сути в БЗ. Выступая в этом качестве, БКК

рис. 9. функция «когнитивное картирование»

рис. 10. блок когнитивного картирования


нацелен на системное определение семантиче-ских категорий и значений вновь включаемых в него концептов или их реинтерпретацию в ка-честве ожидаемого нового результата познава-тельного процесса (рис. 10). Сопряжение данных БКК с информацией других программных прило-жений, прежде всего БПТ, обеспечивает последо-вательное наращивание «правил» анализа поня-тий и терминов (рис. 11).

С этой точки зрения особое значение при-обретает связность понятийно-концептуальных черт лексики с присущей ей семантикой и смыс-лом, которым она наделена в контексте источни-ка12. Не меньшей значимостью обладает изучение контекстуальной связанности понятийного аппа-рата источника, которую обусловливает частота вхождений слова в контекст. Это обстоятельство делает настоятельным применение статистиче-ского анализа и метода весовых оценок изучаемых словоупотреблений. Благодаря тому особое зна-чение приобретает задача построения алгоритма понятийно-категориального анализа лексики ис-торического источника с приложением математи-ческого моделирования, которое учитывало бы, ис-ходя из специфики дошедших до нашего времени текстов исторических источников, с одной сторо-ны, научный потенциал современного научного ис-следования, с другой — особенности когнитивного развития человека прошлого.

Идеологию современной ЭС составляет свобод-ный доступ к ознакомлению со знаниями ведущих

отраслевых специалистов, а не только посредством обращения, как уже было сказано, ко вторичной информации научной литературы или даже в виде текстуально представленной информации эксперт-ных интервью, но и в режимах аудио-видеовоспро-изведения их экспертных суждений. Решение ука-занных задач в форме модуля экспертных интервью ЭС, к построению которого оправданно приступить вслед за другими программными приложениями, потребует от участников проекта разработки ориги-нального программного обеспечения, учитывающе-го отраслевую специфику анализа византийских ис-торических источников и их славянских рецепций.

Здесь уместно заметить, что сама по себе ви-зантинистика представлена десятками выдаю-щихся ученых, известных молодежи в лучшем случае по изданиям источников и публикациям монографий и статей преимущественно традици-онного типа. Поэтому сбор и накопление тексту-альных и в особенности аудио- и видеоинтервью экспертов превращает ЭС не просто в средоточие непосредственной информации, столь необходи-мой для осуществления аналитических процедур, а в хранилище самого ценного научного насле-дия — живого слова и облика ведущих ученых, большинство из которых принадлежит к старшему поколению. И если в естественных и технических отраслях знаний информация ЭС со временем в той или иной степени устаревает и теряет свою акту-альность, то для гуманитарной науки, неотъемле-мой часть которой является современное византи-

рис. 11. Установление связи бкк и бПт


новедение, подобного рода экспертные интервью, несомненно, сохранят свою исконную значимость в качестве не имеющего преходящей цены научно-го наследия.

Успешная реализация проекта, конечно же, опирается на вовлечение многих специалистов раз-личных профилей. В их сотрудничестве наиболее

трудная задача — научиться заимствовать научные достижения технических и гуманитарных отрас-лей знаний. Именно создание инновационной ин-формационной технологии научного исследования раскрывает перспективы развития современной гу-манитарной науки, включая византинистику бли-жайших десятилетий!


1 Vin Ju. Ja., Kondratjev D. E. Information Approach to Studying Byzantine Law and its Receptions // Byz-antinoslavica. Praha, 2012. № 2. P. 1–21. Также см.: Вин Ю. Я., Кондратьев Д. Е. Информационный подход к изучению византийского права: лексика и тексты // Византийские очерки. М., 2011. С. 45–66; Vin Ju. Ja. Information Approach to Studying Byzantine Law: the Lexis and Texts // Proceed-ing of the 22nd Intern. Congress of Byzantine Studies, Sofia, 22–27 August 2011. Vol. I: Plenary Papers. P. 595–615.

2 Быстрицкий Н. И. Развитие византиноведческих информационных ресурсов // Российское визан-тиноведение: традиции и перспективы. М., 2011. С. 49–54. Ср.: Wechselbaumer R. Mittelalter virtuell: Mediävistik im Internet. Stuttgart, 2005.

3 См.: Джарратано Дж., Райли Г. Экспертные системы: принципы разработки и программирование. М., 2006 (Giarratano J., Riley G. Expert Systems: Principles and Programming. Boston, 2005); Джек-сон П. Введение в экспертные системы. М., 2001 (Jackson P. Introduction to Expert Systems. New York, 1998); Таунсенд К., Фохт Д. Проектирование и программная реализация экспертных систем на пер-сональных ЭВМ. М., 1990 (Townsend C., Feucht D. Designing and programming Personal Systems. Tab Book Inc., 1986).

4 Андрейченков А. В., Егорова И. Е., Декатов Д. Е. Экспертные системы. Базы знаний. Инженерия зна-ний. Волгоград, 2007. С. 82–83. Также см.: Гаврилова Т. А., Хорошевский В. Ф. Базы знаний интел-лектуальных систем. СПб., 2001. С. 19–20, 192–195; Гаскаров Д. В., Сикулер Д. В., Фомин В. В., Фо-мина И. К. Интеллектуальные информационные системы. Интеллектуальная информационная технология. Экспертные системы. СПб., 2004. С. 55 и далее; Рудакова Г. М. Искусственный интел-лект. Экспертные системы. Красноярск, 2002. С. 10, 32, 50.

5 Подробнее см.: Вин Ю. Я., Кондратьев Д. Е. Инновационные принципы анализа лексики и тек-стов византийского права: когнитивный и информационный подход // Древнее право. М., 2010. № 1 (25). С. 131–132. Также см.: Вин Ю. Я., Гриднева А. Ю. Тезаурус понятийно-категориального аппарата византийских источников: правовой и религиозный аспекты. Концептуальный проект // Проблемы исторического познания. М., 2002. С. 141–196.

6 Вин Ю. Я., Кондратьев Д. Е. Специальные информационно-аналитические приложения СУБД «Ви-зантийское право»: принципы репрезентации и анализа понятий и терминов // Информацион-ный бюллетень Ассоциации «История и компьютер» (далее — ИБАИК). М.; Барнаул, 2008. № 35. С. 127–128.

7 Подробнее см.: Копосов Н. Е. Как думают историки. М., 2001. С. 102 и далее.8 Вин Ю. Я., Гриднева А. Ю., Кондратьев Д. Е., Тихонова О. В. Концепция семантического поля исто-

рического источника: основные положения // ИБАИК. М., 2003. № 31. С. 166–177; Они же. Кон-цепция семантического поля исторического источника (проект информационного исследова-ния) // Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории. М., 2004. Вып. 12. С. 84–99; Вин Ю. Я. Концепция информационной близости исторического источника: анализ численных дан-ных // Проблемы математической истории: Основания, информационные ресурсы, анализ данных. М., 2009. С. 94–115; Кондратьев Д. Е., Тихонова О. В. Алгоритм определения информационной бли-зости исторических источников на основе статистического анализа понятий и терминов // Роль информации в формировании и развитии социума в историческом прошлом. М., 2004. С. 78–82.

9 Вин Ю. Я. Информационная технология исследований аутентичных понятий и терминов визан-тийского права: программный модуль определения информационной близости // ИБАИК. М.; Тамбов, 2006. № 34. С. 38–39; Idem. The Information Technology of Studies on the Authentic No-tions and Terms in Byzantine Law: The Programme Module of Determination of the Information Affin-


ity // Proceeding of the 21th Intern. Congress of Byzantine Studies. London, 2006. Vol. 3. P. 111–112; Вин Ю. Я., Кондратьев Д. Е. Инновационные принципы анализа лексики и текстов византийско-го права… С. 132 и далее.

10 Вин Ю. Я. Новые информационные ресурсы и принципы исследования аутентичных понятий и тер-минов византийских источников // Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории. М., 2006. Вып. 17. С. 337–356; Он же. Информационная экспертиза аутентичных понятий и терминов исторических источников: матричный принцип // История и математика: анализ и моделирова-ние социально-исторических процессов. М., 2007. С. 92–102.

11 Подробнее см.: Вин Ю. Я., Кондратьев Д. Е. Инновационные принципы анализа лексики и текстов византийского права… С. 135 и далее; Они же. Инновационные принципы анализа лексики визан-тийского права и актов: когнитивное картирование // ИБАИК. М., 2012. № 39. С. 25– 56, 41 и далее; Они же. Когнитивный подход — смена парадигм исторического исследования: по материалам ин-формационно-аналитического комплекса «Византийское право» // История: Электронный научно образовательный журнал. М., 2012. Вып. 6 (14) [Электронная ресурс:] URL: http://mes.igh.ru / mag-azine / announce / kognitivni-podhod.html.

12 Подробнее см.: Вин Ю. Я. Диалог социального и культурного в информационном исследовании ви-зантийских источников: понятийно-терминоло ги ческий аспект как проблем исторического позна-ния // Люди и тексты: исторический источник в социальном измерении. М., 2011. С. 54–109.

21Норвежский исторический регистр населения, 1801–1815 гг.

норвежскИй ИсторИческИй регИстр населенИя, 1801–1815 гг.

tHe norwegIan HIstorIcaL popuLatIon regIster — partIcuLarLy 1801 to 1815

The Historical Population Register (HPR) organiz-es data that are used in health research, social scienc-es, history, geography and information science. Several countries are presently building longitudinal popula-tion registers. Thus, the Historical Samples Network recently had its launch meeting. In Norway, the HPR will complement the current Central Population Reg-ister from 1964. Our aim is to include as many as pos-sible of the 9.7 million persons who lived in Norway between 1801 and 1964. The National Archive, Norwe-gian Computing Center and the Norwegian Historical Data Centre currently build a register part from 1801 to 1815 to be launched at the Constitution Anniversa-ry in 1814. This article explains in particular the record linkage methods.

Keywords: Population register, longitudinal data-base, microdata, census, church records, interdisciplin-ary, record linkage, mediawiki.

Исторический регистр населения системати-зирует данные, используемые при проведении ме-дицинских исследований, в социальных науках, истории, географии и информатике. В настоя-щее время регистры населения, охватывающие большие периоды времени, создаются в несколь-ких странах. Так, недавно состоялась встреча ис-следователей, давшая начало Сети исторической выборки. В Норвегии исторический регистр на-селения будет дополнять существующий с 1964 г. Центральный регистр населения. Наша задача со-стоит в охвате максимально возможного числа из 9,7 миллионов человек, проживавших в Норвегии в 1801–1964 гг. Национальный архив, Норвежский вычислительный центр и Центр исторических дан-ных Норвегии в настоящее время формируют часть регистра с 1801 по 1815 г., которая будет запуще-на в годовщину конституции 1814 г. В настоящей статье, в частности, обсуждаются методы связыва-ния записей.

Ключевые слова: регистр населения, база лон-гитюдных данных, микроданные, перепись, цер-ковные записи, междисциплинарный подход, свя-зывание данных, медиавики.

Lars HoldenDr. scient.norwegian computing center [email protected]

Torkel Rønold Bråthencand. philol.the national archives of norway,project leader for «the norwegian people in 1814»[email protected]

Gunnar ThorvaldsenDr. philos.norwegian Historical Data centre, university of tromsø.professortromsø[email protected]


IntroDuctIon

The long-term goal of the Norwegian Historical Population Register (HPR) is to cover the peri-od since 1800 and where possible even earlier.

The short-term goal is an expanding population reg-ister covering an increasing number of representative regions during this period by linking information in currently transcribed national and additional comput-erized sources. We have planned how to bring the tran-scribed and linked pieces of demographic information into a coherent national database, which is now being built on the basis of some transcribed sources which al-ready provide national coverage. This constitutes valu-able parts of the longitudinal database and document procedures for the future coordination of a complete national population register.

In the 21st century we need to access demograph-ic data digitally and longitudinally where possible in order to remain at the forefront of population orient-ed studies. As the forefront of population research also historically moves from the use of cross-section-al sources to longitudinal registers, the data structure of our source material must be reorganized in order to serve us and our international partners in compara-tive research. The current stand-alone data bases with the sources organized cross-sectionally and separate-ly form a straightjacket. There, individuals and groups making up the population can only to a very limited de-gree be followed over time. However, the potential in-herent in the combination of contemporary Scandina-vian register data and our rich historical data is huge. With national long-term coverage such a database will be an internationally unique resource for many types of population oriented research purposes. For a host of research questions in the humanities, social scienc-es and medicine the new database structure opens up possibilities in three new ways: 1) The periods before 1960 will be opened up for longitudinal research on a national scale 2) the analysis of recent social and oth-er population phenomena can be based on data with a longer time horizon and 3) it is crucial to be able to follow individuals, kinship and genetic networks over extended periods. Two existing integrated community databases have been expanded in order to test out rel-evant procedures, especially the developing interna-tional standard for the exchange of longitudinal data.

tHe norwegIan peopLe In 1814 (Dnf1814)

Construction of the Historical Population Regis-ter (HPR) is now in full swing, initially for the period 1801 to 1815. Our immediate goals are

to reconstruct the population in the days around 17 May 1814 when the Constitutional Assembly finished

its work, and to construct a nominative census to sup-plement the statistical census of 30 April 1815. Upon completion of the constitution jubilee in 2014 this will be the world's first public and national population reg-ister and will cover the period 1801-18151. This proj-ect has been named “The Norwegian People in 1814” (DNF1814), and the initiative was taken by the Di-rector General as part of the celebration of the anni-versary of the Constitution. It is implemented by rep-resentatives of the National Archives of Norway, The Norwegian Historical Data Centre at the University of Tromsø, Norwegian Computing Center and other vol-unteers. The main strategy in making the population register in 1814 is as follows: for each parish we make a list from the census in 1801 and add / remove persons using parish records of baptisms and funerals in the period 1801-1814. The critical part is to link the per-sons that are buried or migrated. The DNF1814 project represents only a small portion of the exposed part of HPR.2 In fact, HPR aims to cover the entire Norwegian population until around 1930, and in this larger project several partners will participate. It is realistic in Nor-way to eventually achieve this because we, along with the other Nordic countries, have complete parish reg-isters that fill the gaps between the censuses3. A closed section that ties into The Central Population Register, which was created in 1964, is also planned4.

The HPR will connect all open historical personal and location information about individuals in Norway. It will be built mainly from parish registers and census-es, and will eventually include other information such as emigration records, probate records, prison records and gravestones. Information about individual per-sons who appear in multiple sources and information on residences will be linked together. This is an enor-mous task that only our descendents can finish. The period from 1735 to 1964 contains 9.7 million people and 37.5 million entries in the census records, parish registers and other sources5. HPR can be perceived as the repository of all these sources because it provides an overview of the same person and family from sever-al sources and various settlements.

new opportunItIes wItH tHe Hpr

DNF1814 and subsequent extensions of HPR will be used in a variety of local, regional and na-tional studies and provide a basis for interna-

tional comparisons. The HPR will, among other things, take part in an international collaboration through the NAPP project6. It will give us new historical and social science insights into the relevant periods. With longi-tudinal microdata, we can study how family structure and social and geographical mobility changed con-tinuously unlike the snapshots given in the censuses. From a medical perspective, HPR will be an important


source for studies of such things as genetic diseases7, genes in the Norwegian population8 and intermar-riage9. The bibliographies at the Demographic Data Base in Umeå10 and the Minnesota Population Center in Minneapolis11 contain many research topics which have not yet been investigated in Norway, so the possi-bilities are virtually endless.

A key demographic issue concerns the population development from 1801 to 1825. The Norwegian Im-migration History12 claims an emigration of two per-cent until 1815 and then a similar immigration until the census of 1825. Previously, Michael Drake agreed with both Eilert Sundt and Gunnar Jahn that this is due to the 1815 census’ low quality with an undercount of about two percent13. It will be interesting to see to what extent the DNF1814 project can support the Im-migration History’s attempt to create confidence in the 1815-census — without discussing the aforementioned historiography.

Regarding local history and genealogy it will be easier to place families and community histories into a larger context. In practical terms, it will be easier to identify the sources and more rational to connect with the work of others. It will always be possible to find more information, more sources and comparable sto-ries. There will be less need to find the same individ-uals and duplicate the same links over and over again, and we can instead build on the work of others and complement the sources for each person and family. The result is a database where we can follow individ-uals, families, farms, places and other locations over time. The challenges throughout the whole period un-til 1964 are the same. It is difficult to establish such a population register, and this article describes some of the challenges we face and how they are being solved. This particularly applies to the record linkage that will happen through a major effort on the Internet. The goal is realistic if we work together through crowd sourcing. The HPR represents new technology for col-laborating on the linking of personal data. This is de-scribed in the section on record linkage and builds on MediaWiki software, that also is used by Wikipedia14. The presentation contains a number of methodological and technical details that are not necessary to know for users of the system. First, we discuss the main princi-ples behind the construction of the HPR.

MaIn prIncIpLes1. The HPR will first and foremost concentrate

on the input of data from the sources, initially censuses and parish registers. We must be sure that we include all person records15 in these sources once, and only once. The challenge is to connect people and places from different sources. This will be accomplished partly auto-

matically and partly manually. The main prin-ciples of the HPR are as follows:The HPR shall be based on as many sources of good quality as possible. There will be two-way links, i.e. from the database to the sources and vice versa.

2. We want the greatest possible openness and transparency. This makes it possible to see who has made changes and the reasons for doing so.

3. We will encourage the greatest possible use, and as many contributions as possible to the development of good quality. All users will be given the opportunity to comment on the qual-ity of the database.

These principles secure uniqueness and complete references to sources. It will ensure a high amount of good quality data and ensure that quality increases over time. The HPR will function as an index or regis-ter to the sources instead of replacing them. Both with regard to citations and transparency, the HPR will be different from the historical population register in Ice-land, deCODE. This system is closed so that the pub-lic only have access to their own ancestors, and it does not have systematic references to the sources or expla-nations of how the person records are linked16. The historical longitudinal databases in Sweden and the Netherlands have explicit links to the original sourc-es, but cover only parts of these countries. The Euro-pean Science Foundation supports a network aiming to create historical population registers in other Europe-an countries17.

use of sources

In Norway, parish registers have been kept since 1623 with entries for baptisms, marriages and deaths. This has been compulsory since 1680. We

expect, however, an under-count of 10 % to 20 % in the 1700s18. This is one of the reasons why the nation-al HPR starts in 1801 with the nominative census that year as the starting point, but another culprit is that the earliest sources are usually missing information vari-ables. The persons’ age may be missing, the names of married women can be excluded in several records and names of residences are not given.

Unique identities (IDs) are now being established in the Digital Archive19 for each person and property record for the sources that are transcribed, respective-ly PKID and EKID. These IDs are used as references in the HPR. The somewhat complex format of these ma-chine references should not concern users. When the reference is available with a click, it becomes easy to determine whether there is additional or conflicting in-formation available from the same source. Combining many possible sources of good quality will improve the HPR both by providing more information about people and places and by making linking more secure. Com-


plementary sources can be anything from probate pro-tocols to newspaper reports. Initially the entire source is imported into HPR and a page is established for each person and property instance in the source with two-way links between the different people and places men-tioned in the source and in the HPR. This ensures that you can easily move between one person or a place mentioned in the HPR and the source where the per-son or place is mentioned. Some sources are not suit-able to be scanned in their entirety, such as lists of El-lis Island immigrants to the United States and Yearbook of Danish Gentry where only a small portion of the per-son instances are relevant for Norway. In these cases, a source table in the HPR with links to both person pages in the HPR and the place where the person is referred to in the source will be established instead. Thus it will be easy to keep track of the persons who are registered in the HPR, and to add more people to HPR who are mentioned in the source. A source table in the HPR will ensure uniqueness.

processIng of Data

The censuses contain information about family and household position which provides the basis for grouping individuals in families. The HPR estab-

lishes families automatically when importing census re-cords based on information about family position, or-der in the residence registers, gender, age and name. The automation is based on computer program output from our partners at the Minnesota Population Center as part of the North Atlantic Population Project (NAPP).

All references to the sources use one name, year of birth, etc reproduced verbatim. The same person may thus have variant spellings of names, different age and such from different sources. For the overall presenta-tion of the person we will however choose the core data we have the most confidence in. These are selected based on the following order of precedence: 1) Manu-al override 2) parish registers where older (contempo-rary) takes precedence over newer 3) censuses where newer takes precedence over older and 4) other sourc-es where newer takes precedence over older.

recorD LInkage anD reLatIonsHIps

Record linkage can be defined as the act of iden-tifying and determining that the same person is mentioned in at least two different sources. Re-

lationships describe the ties between different family members and are based upon sources that mention sev-eral people in the same event. Different record linkage systems have been described elsewhere20. Here we re-peat briefly that the family reconstitution method can be traced back to Henry Louis in the 1950s, and was further developed manually for the Norwegian sourc-

es by Ståle Dyrvik, Sølvi Sogner and Lajos Juhasz in the 1960s and 1970s. The method was adapted for comput-ers in the Etne Parish and Rendalen Parish databases, covering major parts of the 18th to 20th centuries. Lars Nygaard and Eli Fure used a more general software to create a population register for Asker and Bærum. The software “Busetnadssoge” by Arnfinn Kielland and Ole Martin Sørumgård uses residence as an important link-age criterion and the database is used to print genea-logical farm and community history books. Automatic detection and linking was programmed to link parts of the population of Troms in the 1800s.

Another asset we can build on is that several gene-alogical databases now use the MediaWiki software on the Internet21. WeRelate.com is the largest with over 2.1 million people in the database. Geni is a correspond-ing database that doesn’t use MediaWiki22. These are impressive systems with a lot of graphics that are de-signed to handle many users. They are largely based on importing complete family trees via GEDCOM files from genealogists. Since they are not based directly on the original source material or verbatim transcrip-tions, they have problems with duplicates and data-base quality23.

The HPR represents a new technique for creating population registers and the size of the project makes this necessary. In the HPR all the events are read direct-ly from the main sources and stored as separate pages. It is extremely important that the system is clear, sim-ple, transparent and designed so that the quality will improve over time instead of degenerating. A key ele-ment in the linkage strategy is thus how the MediaWi-ki system can motivate many users to offer high quality contributions and how these contributions are moni-tored and quality-assessed. We have chosen the wiki technology, which solves these problems in a good way. To keep track of all the different groups of people in the database we will actively use the category concept in MediaWiki. This will make it easy to find individu-als featured in a specific source, all families in a munic-ipality, all priests in Norway or other groups of individ-uals, families and places.

The national perspective makes it possible to cap-ture migration between different areas as well as im-migration and emigration. We know that persons who move between areas are possible to find in both areas, and special lists for migrated persons that have not been rediscovered will be established. Similarly, it will be possible to rediscover the roots of persons of Nor-wegian descent living abroad in the HPR. From a re-search point of view, it would be particularly interest-ing to follow the persons who move and whom we have to a lesser degree found in other databases. Many will enjoy the challenge of linking people who have moved. Experience from other projects, such as the Local His-tory Wiki,24 shows that different contributors are ea-


ger to share knowledge from their particular area of ex-pertise. The themes may be own family and residence, geographic areas, specific occupations, ethnic groups, known / mentioned persons from other sources and secondary literature, standardization of names and correction of spelling errors. It is possible to describe the work within a particular theme in terms of project pages. We expect that it will provide many users with different approaches to the same data which will im-prove the quality. The different contributors will use different techniques for searching and linking.

For all links an indicator of the quality of the link on a scale of 0-10 will be established. As a guideline, the following scale will be used:

10: completely secure link, for example when you know the person through family or as a person of some fame

8: the same birth date and same or similar name and geographic location

6: same or similar name of both spouses and geo-graphic location

4: same name, appropriate age and linked to the same place

1: questionable, but probable link, provides grounds for linkage

0: established as a candidate for linkage, provides potential grounds for linkage

If a user is unsure whether two pages refer to the same person, the two person instances can be regis-tered as candidates for linkage. In this case the pag-es are not merged, but links between the pages are es-tablished.

autoMatIc or ManuaL LInkage?

In the DNF1814 part of the HPR-project alone in-formation on approximately one and a quarter mil-lion inhabitants will be linked, i.e. about 888,000

in the 1801 census, the 350,000 births up to 1815 plus

an unknown but relatively small number of immi-grants to Norway. There are also 334,000 deaths and 102000 weddings. This requires significant resources and makes it interesting to consider how much of the linkage process can be automated. It is well worth not-ing what the pioneer Hans Chr. Johansen has written about this — the Danish sources correspond well with the Norwegian during this time25.

With reference to Figure 1 there are two goals: 1) to link correctly as many individual items as possible and 2) to avoid linking entries that do not belong to-gether. The ideal is at the origo (bottom left) where all linked entries really belong together and no links are omitted. The problem is that when we impose strict-er linkage criteria to reduce the risk of linking records from different individuals (horizontal axis), we will also omit several links that really should have been in-cluded (vertical axis). Conversely, if we introduce more liberal linkage criteria to ensure that all potential links are realized (far down the vertical axis), we will come to include more links that really should be discarded (when we go to the right on the horizontal axis).

Hans Chr Johansen believes that acceptable link-age results are located between points A and B on curve I in the graph, either with few accepted erro-neous links (A) or few omitted correct links (B). The linkage results along curve II he thought were unac-ceptable because it both introduced many erroneous links in the database and omitted many links for per-son instances that should be merged. And thus his piv-otal point for our context: As of the latter half of the 1800s we have source materials with a precision that allows automatic linking along curve I, while sourc-es from earlier times are so imprecise that they must be linked manually, otherwise we end up with curve II. Fortunately, we have over the past decade devel-oped techniques and methods that allow us to con-clude somewhat differently, at least for some of the material.

figure 1. the ratio of accepted links with errors and correct links that were discarded in sources from the early 1800s (curve II) and late 1800s (curve I). cf Johansen 2002


Firstly, we can flexibly bring together variant spell-ings of the same name, both using standardized lists of names and algorithms for comparison of strings with-out making the precision of the names significantly lower. Second, we have developed software that not only links individuals, but also takes into account (mar-ried) couples or entire families in linkage. Both are par-ticularly valuable for a period when information other than name (age, place of birth) is imprecise or missing in the sources. By using this we can move the part of the population that can be identified in several sources, from curve II to curve I in Figure 1. This is a consider-able proportion. A special processing of the 1801 cen-sus shows that about 80 % of women and 85 % of men were living with at least one other family member26.

The fundamental problem of the trade-off be-tween the number of links and the percentage of in-correct links is also reduced in the HPR by the possibil-ity for manual linking. The same requirements apply for linking in the entire database and provide a quality indicator and a justification for each link so that each user can make an independent assessment and choose their trade-off. In addition, there is the possibility to establish candidates for linkage which can be tested by other users.

autoMatIc LInkage In LenvIk

IT consultant Trygve Andersen at the NHDC has developed software for automatic linkage of mar-ried couples and other family members that utiliz-

es special algorithms for comparing names27. During the DNF1814 project we are now running these pro-grams against the 1801 census and the parish regis-ters of Troms Province that are transcribed for the rel-

evant period. The starting point is the men who were fathers in one or more of the 696 baptisms in the pe-riod 1799 to 1815, from 16 (1811) to 63 (1806) annu-ally. The histogram in Figure 2 shows how many oth-er source records it was possible to link to in terms of the mean proportion of fathers linked each year. Auto-matic linkage provides the best results within the bap-tism lists where both father and mother are brought together year after year. Around two thirds of parents are linked to the marriage, a stable number over time. Both spouses' names are in both lists and parish priests generally had the same spelling. The biggest problem is linking to the 1801 census, because here most cou-ples are recorded at different places of residence before they were married and had children together. Thus we get good linkage results early in the period and weak-er results towards the end because a bigger proportion of couples have married after 1801. The funerals that were linked to the father at baptism are mostly chil-dren, the results with respect to the linkage of baptism and burial must be understood on the background of the high fertility and child mortality during this period.

If the residence is stated in the parish register, and it is the same as in 1801, it is also possible to link indi-viduals with no stated age in the parish register. During the period there are 834 funerals. Of these, 349 burials are not linked to any record about the deceased. Espe-cially for older men, it is common that they are record-ed in the parish register without reference to relatives. Also, later in the century many are left unlinked. This applies to at least a third of the persons that were at-tempted to be linked between the censuses for 1866 and 1876 for part of Troms Province28. In other words we see that there is considerable room for manual link-ing with the detailed knowledge about families and

figure 2. average number of links from the father at baptism to the baptism, marriage and burial lists for the period 1799-1815 and the 1801 census for Lenvik. ft-1801 = census 1801, vielse = marriage, Dåp = baptism,

begravelse = funeral


communities that are fortunately abundant in Norway. With HPRs wiki system on the Internet, we can thus gather this knowledge in a great collaborative effort and solve many of the puzzles we as individual schol-ars are struggling with.

structure of tHe wIkI

HPR is being built as a wiki in line with Wikipedia. It uses the software MediaWiki. The wiki is based on a MySQL database and programmed

in the PHP and C languages. In a wiki database all changes are saved and stamped with the time of change and who performed it. It is easy to reverse the change. For each page in a wiki there is a page where you can discuss the content of the page, e.g whether or not a link is correct.

Pages are established for each person and each family. A person page has a title of the form “Ole Han-sen (k0301a849-21)” which indicates that it is the 21st instance of a person named Ole Hansen, regis-tered in the HPR from the municipality with number 0301 and estimated born in 1849. Figure 3 shows an example of a person page. Here it is possible to gath-er all the source data for the person and links to fam-ily members, and have the opportunity to add a pic-

ture and write a biography. A family page has a title such as “Ole Hansen (k0301-a849-21) and Johanne Thorsdatter (k03010a855-8)”. Residences are creat-ed from census records and have links to the residents from each census. Their titles contain place names of the form “Møre og Romsdal, Surendalen, Bakken (3)”. The number is used only for residences where it is nec-essary to provide uniqueness. Residences are not es-tablished from the parish records because their de-scriptions are not accurate enough. Person, family and place pages are created by importing from each source (initially censuses and parish registers). The pages are merged when we have sufficient assurance that it is the same person, family or residence mentioned in vari-ous sources.

The person page in figure 3 shows a father who is linked to four person instances in baptism. Notice that the age and name of the spouse vary somewhat between different source entries. In the second line in the life-cycle table it says “Line no.: (1,2) (3), 6”. This shows that the merge is done by merging lines 1 and 2 with line 3 in the table and this link is given quality 6. The categories at the bottom show some of the sourc-es. The page can be tested interactively at slekt.nr.no.

figure 3. a person page in the Hpr where there are links between four baptisms in the family. all names at the top under the heading Spouse and children have a link to person and family pages. Da in each row in the timeline table has a link to the corresponding source. If any of the sources had been a census, there had also been given a

name for the place and a link to the place at the bottom of the page


Figure 4 shows an overview of the pages in the HPR. A person page is created for each person instance, and these are merged when we are sure that the linking is correct. A family page is created for each family with at least two persons. Family pages are merged when the parents are the same. A page is created for each resi-dence from the censuses with a hierarchy of place pag-es for parish, municipality and province from the subdi-visions in each census. We use the same province pages for all censuses and merge place pages for residence, parish and municipality if they are the same in different censuses. A place page for a farm can thus point to dif-ferent municipalities in the various censuses because of municipal border changes over time. A place page will then have a list of the inhabitants for each census. This may be important in the linking. Additionally, there are project pages where one can describe the work in a com-munity history association or other topics. The project page will provide links to external sites about the proj-ect and links to relevant pages in the HPR, such as spe-cific residences or persons. There are also pages docu-menting each source that is used in the HPR.

A population register can provide a number of challenges related to the protection of personal priva-cy. As a point of departure, the rules and policies which the National Archives use for publishing their sources will be followed. The Norwegian Data Protection Au-thority has allowed for a more liberal practice so that name and family relationships can be published, but this should be removed if the relevant persons request it29. Information that may be considered sensitive for living persons will not be made public.

Input of LInkeD coLLectIons

The automatic linkage can take place outside the HPR database, since the HPR can import lists of groups of PKIDs (described above) to be linked

or related. Technically speaking, from the HPR’s per-spective it does not matter how this list is assembled, but the format is important. For HPR to be able to use the information it is necessary that we can retrieve ref-erences to the sources and identify the persons in the HPR. The PKIDs fulfill both requirements. If the list contains information about the quality of the link, this can be translated into the 0-10 scale for the quality of links, as above. In the HPR we try to get contributions from everyone who has linked large collections of the Norwegian population. There will also be automatic and semi-automatic linkage methods provided in the HPR. This ensures that as soon as a new source is read into HPR, the most obvious links can be established.

A person page in the HPR cannot have multiple fa-thers or mothers. It is, therefore, not possible to merge personal pages where there is a conflict between the parents’ records on the two pages. Therefore, if you have two whole family trees that represent the same people, one must merge the family trees by starting with the oldest generation and processing one gener-ation at a time. When HPR imports a linked collection, one group of person instances to be linked is processed at a time. If any person instances cannot be linked be-cause of a conflict between the links to the father or mother, this group of person instances is appended to the end of the list. There is always the hope that the

figure 4 shows one- and two-way links in the Hpr represented with single and double arrows. the most important pages are the person, family and place pages. these pages have links to the sources and the project pages


parents’ different pages can be linked together at a lat-er time as new information becomes available. If the parents’ different person pages cannot be combined as in this instance, the children’s person pages are estab-lished as candidates for linkage to each other.

Lists of PKIDs may for example be created with an automatic linkage program that compares name, age and residence and calculates the probability that it is the same person as has been done in some parishes and in the province of Troms. However, the list can also be created by scanning a population register from an area, a family or other thematic collection. GEDCOM files can be used, but this requires that the source refer-ences exist in order to avoid duplicates. Thus, a quality assessment must be performed before you import the linked collections.

ManuaL LInkage

We expect that much of the linkage and estab-lishing of family relationships, especially in DNF1814, will be done manually with con-

tributions from many genealogists and people inter-ested in local history during this great effort. The man-ual linkage may take place through someone finding people in the HPR and checking references to sources against their personal or family book databases. But it can also happen by searching for person instances in the HPR by chronologically following all events in a parish register, all events on a farm over time or search-es using other criteria in the sources. If in doubt, it is possible to “test-link” two person instances as candi-dates for linkage, and then single-handedly or with the help of others confirm or disprove the link at any time later. Especially in the early parish registers and for em-igrants and immigrants it may be necessary to establish many possible candidates for linkage before it is pos-sible to identify one of them with reasonable certainty.

Linking of person pages, family pages and place pages in most cases implies to merge the pages using

the name of one of the pages. Links internally in HPR and to outside sources of the merged pages will be up-dated. In all text that refers to original sources a verba-tim reproduction of names, dates and the like will be preserved. If two person instances are to be linked and only one of the person instances is already created in the HPR, the other person instance is recorded on the first page and the necessary links are established. In the HPR family relationships are recorded, i.e. that two people are related, such as parents and children, by es-tablishing links between personal and family pages.

IDs for persons

It is necessary to establish IDs for all persons in the HPR so that we can have a stable reference to per-sons internally in the HPR, and between HPR and

external programs. Today's personal ID numbers are based on the reliable identification of date of birth. Date of birth will often not be known for historical per-sons, and cannot be used as an identifier. As previous-ly mentioned, The National Archives establishes IDs for all person instances (PKID) and properties (EKID) mentioned in the sources. We consider this a reliable identification of a person instance, and this links the person to a well-defined source. If one later discovers that the name or other information about the person is transcribed incorrectly, it will not change the PKID.

The HPR uses a rule-based definition of personID (PID) on the basis of the PKIDs, that is to say we make a priority rule for which PKID to choose as PID. Thus, the PID is defined as the PKID with the highest priority of the links to a particular person. This is a system that can handle changes in the links. As an example, PKIDs A and B are linked, but a third PKID C that we link to B indicates that the link between A and B must be dis-carded. Then we change only the PIDs for the persons from A(B) and C to A and B(C), where the parenthe-ses show which other PKIDs are associated with this PID (see Figure 5).

figure 5. changing personID (pID) when the link between two person instances (pkID) changes. In the example on the left pkID a has the highest priority and pkID b “inherits” pID from this when they are believed to refer to an identical person (thick arrow). when this link is subsequently broken but pkID c may be linked to pkID b, pkID b gets its pID back because pkID c has the lower priority of the two. otherwise pkID b would receive its pID from c


HPR uses the following priority to create PID from PKIDs:

1. 1910 census2. lists of funerals and deaths before 19103. births after 19104. lists of emigrants before 19105. lists of immigrants after 19106. other censuses where recent censuses have

higher priority than the older ones7. other entries in parish registers where older

(contemporary) entries have higher priority than newer ones

8. other sources where newer entries have high-er priority than older ones

The first five categories are not overlapping (ex-cept possible reimmigration), and the first three are probably of relatively good quality. The 1910 census will later be used to link between HPR and the closed portion of the population register up to the Central Population Register in 1964. The 1910 census is the first census with birth date. This makes it suitable to identification of persons. On the person page in the HPR the persons’ PID is displayed. Internally in the HPR however, it will be more natural to use the URL or page name as an identifier.

HIstorIcaL pLaces anD aDMInIstratIve bounDarIes

Changes in the population are naturally linked to the development of settlements, communi-ties and regions. The HPR-project has the ambi-

tion to link to the dynamic information about topogra-phy when cottars’ places were established, farms were split and towns were growing. A residence will be tied to multiple municipalities over time if the municipal boundaries change.

We can import the 1886 and 1950 cadasters and associate place pages from the censuses by using the farm name, place name, street name, title number, farm number, house number and street number30. Re-sults from the project Historical-administrative bor-ders31 show that 80 to 90 % of the farms can be tied to a unique title number. The remaining residences in the countryside and the northernmost province of Finn-mark, which was not assessed for the taxation of farms in the 19th century and the towns will require exten-sive specialized work, especially the latter because of the transition from serial numbers for the city to seri-al numbers for each street. Again, we rely on local his-tory expertise to solve the puzzle correctly. Arne Solli at the University of Bergen has done an impressive job with person and location information for cities in the BerGIS project32 for the period 1696-190633.

It is planned to provide coordinates for all places. This provides opportunity to create many different

graphics such as the migration pattern of persons or families on the basis of geographical coordinates as has been done for Troms Province34.

transcrIbIng

By transcribing we mean computational copying from the sources via the keyboard, unlike scan-ning where only the picture, which is not search-

able, is transferred to a digital format. Traditionally, this has been done by transcribing all records in a source sys-tematically and collectively. Next, the quality is assured via proofreading performed by another person. Tran-scription is carried out both in state institutions and by volunteers. Many sources have already been transcribed in this way, but there are still large parts of this work left. In the HPR project work is therefore underway to devel-op more effective techniques for transcription35. Parish registers until around 1930 are available in the Digital Archives as scanned images, some records are on micro-film, but a lot is still available only on paper, for example the national censuses after 1910 which are not yet avail-able to the public and the municipal censuses.

The HPR opens opportunities to transcribe indi-vidual records and to link records, via a source table, both to person pages in the wiki and to the scanned image of the source. Later, users will be able to check the quality by following the links to the scanned image. This will increase access to transcribed sources and im-prove the quality of the HPR, but there is also a danger that this could reduce the interest for full transcription, rendering the transcribed material less representative. If fewer volunteers undertake the job of transcribing whole sources, we shall lose important contributors. A transcription where the user based on accumulat-ed experience has knowledge of the name of the per-son appearing in the source allows for better quality of transcription. However, it can also cause errors by not emphasizing minor spelling deviations.

trackIng users

The HPR is openly accessible via the Internet. To contribute users must register with their full name and identity which is checked via e-mail.

All changes are recorded with a time stamp and the full name of the person performing the change. A user can establish alerts so that they get an e-mail if there are changes to pages where the user has requested to be notified. It is also possible to block the accounts of rogue users. There is a large user and developer group that develops the MediaWiki platform which is used in a large number of websites worldwide. It is necessary to have significant IT skills and experience with social media on the Internet for such a site to work well. We must be prepared to adapt the development process


as we get feedback from users. The HPR will be a wiki with significantly more pages than the Wikipedia in English and with a large number of users; the associ-ation Computers in Genealogy has over ten thousand members in little Norway.

Within MediaWiki there are many different ways to track users available and Wikipedia uses this to cre-ate an encyclopedia of high, although varying, quality. For example, one can establish a group of super users who receive notifications when new users make their first changes. That way one can intervene early and of-fer guidance. It is also possible to lock pages, such as in cases of disagreements between users, so that they can-not be changed by anyone other than those with admin-istrative privileges. The HPR group aims to establish su-per-users who follow up different parts of the site. The most natural procedure would be to establish connec-tions with local historical societies that will contribute to the development and monitor changes within their area.

The HPR wants to encourage as many users as pos-sible and facilitate that the HPR is used in various ways and with different approaches. Users can create projects that cultivate work within a theme. Projects may for ex-ample be run by a local historical society or individuals that focus on a family or people with certain occupations. The project page can link to sources or project sites exter-nal to the HPR, and link to key pages in the HPR that con-cern the project. We believe this will increase the interest in the HPR, disseminate information on relevant projects and give credit to contributors. The primary language of the HPR is Norwegian, but the most important pag-es will also be available in English. There is considerable interest abroad among genealogists and other research-ers to follow emigrants or handle other issues on the ba-sis of a better organization of the Norwegian sources.

We do not intend to compete with or replace other work or documentation. HPR will link together differ-ent types of information and encourage building on the work of others. This especially concerns the relation-ship with the Local History Wiki36. Longer texts and bi-ographies are preferably added there or to other exter-nal sites. The HPR will primarily link information, refer to sources and provide short descriptions of life-cycles.

The HPR-wiki follows the same copyrights that are common to Wikipedia37. This means that content can be copied, modified and redistributed as long as users give their users the same rights, and as long as HPR is credited as the source. However, restrictions are im-posed on the use of images. They can only be reused if the person publishing them gives permission.

a LocaL eXaMpLe

In the Rendal database where most available nomi-native sources have been linked for the period 1735 to 1950, we can get an idea of the challenges we face

and what results can be expected at the local level38. Of all the people that have been observed in the period 1815-1824, half of them are identified in baptism, mar-riage and burial registers, while an additional 20 % are identified among baptisms and funerals, but not in the marriage lists. In view of the high mortality during the period, we know that a large part of the latter died un-married. Rendalen was a parish with little migration and the database is the result of thorough work on a small geographic area. We cannot expect equal cover-age in municipalities with greater migration.

Even after linking a majority of records for indi-viduals, as has been done in Rendalen, we face chal-lenges when we attempt to reconstruct the population at a given time. These challenges are not diminished by the fact that mortality was high and that part of the population could be geographically mobile during the turbulent times in the early 1800s. The high mortality meant that one hundred marriages were entered into where at least one partner was a widow or widower in Rendalen from 1801 to 1815. It is not straightforward to determine where they settled and which children from previous marriages moved with the surviving par-ent. In Rendalen we can determine this by exploiting information from sources that cover later periods, such as residence at baptism after 1815. Sources such as these will only to a limited extent be available in tran-scribed format for the DNF1814 during the next few years. In these cases access to local and family history expertise through the HPR will be especially helpful. The same applies to following individuals with com-mon names. If we fail to link Ole Olsen, 15 years old in the 1801 census to the Ole Olsen who married in the neighboring parish in 1814, we risk counting the same person repeatedly. This may lead to an overestimation of the population if we do not manage to adequately take into account missing links to the census. Since we have censuses for most decades since 1800, it will be possible to compute weights based on how the linked sample differs from the whole population with respect to key characteristics such as age or occupation. Such weights are used in the NAPP project to adjust the rep-resentativity of the linked samples39.

It is hard to tell what coverage we can achieve in the HPR. It also depends on the extent to which one in-cludes “probable” links and not just “secure” links. In areas and periods with high migration the linkage rate will be lower. By having a national database we will be able to capture part of the migration, but not every-thing will be possible to document in available sourc-es. Some measurements of linkage rate must be creat-ed that can be used to compare the geographical areas and periods. This may be proportion of links between baptism and burial, the proportion with one or two parents identified, or proportion of persons in a census that is linked to at least one other source.


suMMary

The HPR will constitute a unique source for this his-torical period and will be usable in many differ-ent research projects in a variety of topics. From

an international perspective, there are no comparable historical population registers with approximately the same size built by linking multiple source types. In the same way that Norwegian biobanks attract interna-tional research, the HPR can attract international re-search to Norway to study the Norwegian data. We can make use of the fact that Norway, along with the oth-er Nordic countries, has a good supply of source mate-rial. Extensive use of these materials requires the de-velopment of new linkage strategies consisting of a composite of several established techniques combined with new methods that increase the overview. In par-

ticular, the use of wikis is a significant innovation in this area. It will require a large concerted effort from a large number of people to achieve these goals, but in return this gives us an infrastructure with great utili-ty for many different research projects. We are cooper-ating with several international projects in the field of computerizing nominative sources, and look forward to future exchanges of ideas, especially on how to bet-ter use combinations of the church registers in popu-lation research.

acknowLeDgeMentsThe authors thank Svetlana Boudko and Till Hal-

bach Røssvoll at the Norwegian Computing Center who have implemented the first version of the HPR.

bIbLIograpHy

Bråthen, Torkel Rønold. “Det norske folk i 1814” [The Norwegian People in 1814] i Slekt og Data, nr 4 / 2011, s. 44-45.

Bull, Hans Henrik. Data and Methods. Universitetet i Oslo, 2006, s. 25-34. http://www.rhd.uit.no / nhdc / Chap-ter%203 %20Hans%20Henrik%20Bull.pdf

Drake, M. Population and society in Norway 1735-1865. Cambridge, Cambridge University Press. 1969.Eikvil, Line, Holden, Lars og Bævre, Kåre. Automatiske metoder som hjelp tiltranskribering av historiske kilder.

[Automatic methods for transcribing historical sources.] Notat SAMBA / 44 / 10, Norsk Regnesentral. Oktober 2010.Gjelseth, M. Relasjonsdatabaser som verktøy i en historisk-demografisk studie. [Relational databases as a tool

for a historic-demographic study.] Hovedoppgave, Historisk institutt, Universitetet i Oslo, 2000.Heimen, spesialnummer om personvern, [special issue on the protection of privacy] 2005 med blant annet

With, Cristian. “Slektsforskning og personvern” [Genealogy and the protection of privacy] i Slekt og Data, 1 / 2005. Tilgjengelig på Datatilsynet sider, http://datatilsynet.no / templates / Page____1356.aspx

Hovig, Eivind. “Norske gener?” [Norwegian genes?] i Genialt, nr 1 / 2010, s. 14-15. http://www.bion.no / fi-larkiv / 2010 / 07 / Genialt_1_2010_norske_gener.pdf

Johansen, Hans Chr. “Identifying people in the Danish Past” I Sølvi Sogner, Hilde Sandvik, Kari Telste, Gun-nar Thorvaldsen (red): Pathways of the past: essays in honour of Sølvi Sogner on her 70th anniversary 15. March 2002. Novus, Oslo 2002, s. 103-110.

Niemi, Einar, Myhre, Jan Eivind og Kjeldstadli, Knut. “I nasjonalstatens tid 1814-1940” [In the time of the na-tional state 1814-1940]] i Norsk innvandringshistorie [Norwegian immigration history], bind II. Oslo, Pax 2003.

Arne Solli. Urban space and household forms. Artikkel presentert på the Eighth International Conference on Urban History, Urban Europe in Comparative Perspective, Stockholm 30th August — 2nd September 2006.

Suren, Pål, Grjibovski, Andrej og Stoltenberg, Camilla. Inngifte i Norge, Omfang og medisinske konsekven-ser, Folkehelseinstituttet, Rapport 2007:2.

Thorvaldsen, Gunnar. “Using NAPP Census Data to Construct the Historical Population Register for Norway” i Historical Methods. Volum 44 (1) 2011, s. 37-47.

Thorvaldsen, Gunnar. “Fra folketelling og kirkebøker til norsk befolkningsregister” [From censuses and church records to Norwegian population register] i Heimen, bind 45, 2008, s. 341-359.

Thorvaldsen, Gunnar. Migrasjon i Troms studert i folketellingene 1866-1900, [Migration in Troms studied in the censuses 1866-1900] Universitetet i Tromsø 1995. Cf summary in English at URL: http://www.rhd.uit.no / art / sum-mary.html


notes

1 Bråthen 2011.2 The first version of the HPR is available at: slekt.nr.no, while the background for the project is described

at: URL: http://www.rhd.uit.no / nhdc / hpr.html.3 Thorvaldsen 2008 and Thorvaldsen 2011.4 URL: http://no.wikipedia.org / wiki / Det_sentrale_folkeregister5 Thorvaldsen 2011.6 The NAPP project is described at: URL: http://www.nappdata.org / napp / 7 See URL: http://genetikkportalen.no / for a description of the extent of this work in Norway.8 Hovig 2010.9 Suren et al 2007.10 http://www.ddb.umu.se / english / about-ddb / publications / ?languageId=111 URL: http://www.pop.umn.edu / and URL: http://www.nappdata.org / napp / 12 Niemi et al. 2003: volume II.13 Drake 1969: 8.14 For information on MediaWiki: URL: http://en.wikipedia.org / wiki / MediaWiki and URL: http://www.

mediawiki.org / wiki / MediaWiki15 A person record or a person instance is an entry about one person in one source, for example data about

a child in a census or about a mother in a baptism.16 Professor Ólöf Garðarsdóttir, University of Iceland, personal communication, November 2011. See also:

URL: http://www.decode.com and http://en.wikipedia.org / wiki / DeCODE_Genetics17 About the Demographic Database, see: URL: http://www.ddb.umu.se / english / ?languageId=1. For the

Historical Sample of the Netherlands, see: URL: http://www.iisg.nl / hsn / . For the network European His-torical Population Samples Network, EHPS-net, see: URL: http://www.esf.org / ehps-net

18 Thorvaldsen 2008.19 URL: http://arkivverket.no / eng / content / view / full / 62920 URL: http://www.recordlink.org / 21 URL: http://www.werelate.com and URL: http://en.rodovid.org / wk / Main_Page22 URL: http://www.geni.com / 23 It is a result of the method used to generate the database. WeRelate appears to have a substantial effort

to reduce this. See among other things: http://www.werelate.org / wiki / WeRelate:Suggestions / Tweak_to_Duplicates_Report

24 Hans P. Hosar, Norwegian Institute of Local History, personal communication. Cf URL: http://lokalhisto-riewiki.no / index.php / lokalhistoriewiki.no:Hovedside

25 Johansen 2002.26 The variable “famsize” — number of members in own family in the household — can be analyzed with oth-

er constructed variables at Minnesota Population Center at the website URL: http://www.nappdata.org27 The programs are developed in PL / SQL, an efficient interface to NHDCs Oracle databases. Names are

compared with the Jaro-Winkler string comparison algorithm.28 Thorvaldsen 1995.29 Heimen 1 / 2005, special issue on privacy and Thorvaldsen 2008.30 Cadaster 1950: URL: http://www.dokpro.uio.no / cgi-bin / stad / matr50, cadaster 1886: http://www.rhd.

uit.no / matrikkel / excel.html. The cadaster from 1838 has been scanned and will hopefully soon be avail-able in machine-readable and searchable text form after being processed with OCR.

31 The HAG project is a collaboration between among other things the Norwegian Mapping Authority, the National Archives of Norway, the Norwegian Institute of Local History and the Norwegian institute of Pub-lic Health.

32 URL: http://bergis.uib.no / index.shtml.33 Solli 2006.34 Thorvaldsen (1995). www.werelate.com has a lot of graphics also using geographic coordinates.35 Eikvil et. al 2010 at: URL: http://www.rhd.uit.no / nhdc / HBR_notat_okt-2010.pdf36 URL: http://www.lokalhistoriewiki.no is a site run by the Norwegian Institute of Local History.37 Copyright on Wikipedia is described at http://en.wikipedia.org / wiki / Wikipedia:Copyrights.38 Cf Bull (2006) available on line.39 URL: http://www.nappdata.org / napp / linked_samples.shtml

методы нелИнейной дИнамИкИ...

usIng nonLInear DynaMIcs MetHoDs In stuDIes of enDogenous factors of tHe russIan securItIes

Market In tHe Late XX — earLy XXI century

федосеева екатерина Александровнасоискатель кафедры исторической информати-ки исторического факультета московского го-сударственного университета им. м. в. ломоно-сова e-mail: [email protected]

Рассматривается динамика биржевых индек-сов постсоветской России (РТС и ММВБ). Обсужда-ется соотношение экзогенных и эндогенных фак-торов динамики фондового рынка в 1997–2008 гг. С помощью специализированного программного обеспечения CDA проводится анализ динамики ин-дексов с целью детектирования хаотических режи-мов в динамике биржевых индексов.

Ключевые слова: фондовый рынок России, бир-жевые индексы, экзогенные и эндогенные факторы, нелинейная динамика, синергетика, динамические ряды, детектирование хаоса.

Ekaterina A. Fefoseeva

The dynamics of stock market indices in the post-Soviet Russia (RTS and MICEX) are considered. The relation of exogenous and endogenous factors of the stock market dynamics in 1997–2008 is discussed. Us-ing the specialized software CDA the author analyzes dynamics of the indices to detect chaotic regimes in the dynamics of stock market indices.

Keywords: Russian stock market, stock indexes, ex-ogenous and endogenous factors, nonlinear dynamics, synergetics, time series, detection of chaos.

КвАнтИтАтИвнАЯ ИстоРИЯ

в ИсследованИИ эндогенных факторов развИтИя россИйского фондового рынка в конце хх — начале xxi в.

К концу XIX столетия Санкт-Петербургская фондовая биржа входила в число ведущих в мире по объемам операций. Однако по-

сле 1917 г. биржи в России были закрыты, и в со-ветское время фондовый рынок не функциониро-вал (за исключением краткого периода нэпа, когда он существовал в весьма ограниченном виде). Фон-довые биржи вновь начали формироваться в Рос-

сии только в начале 1990-х гг. с переходом страны на рыночную экономику. Процесс этот уникален, так как за очень короткий срок был заново создан крупный сектор финансовой экономики, выпол-няющий в современном мире множество функций, в том числе и мобилизации ресурсов для инвести-ций, быстрого перераспределения финансовых по-токов из одного сегмента рынка в другой.

35Методы нелинейной динамики...

Представляет интерес вопрос о факторах, вли-явших на динамику российского фондового рынка в конце XX — начале XXI в., выявить которые мы попытались на основе текущей биржевой аналити-ки, биржевых индексов Российской торговой систе-мы (РТС) и Московской межбанковской валютной биржи (ММВБ). Биржевые индексы рассчитывают-ся, как известно, на основе цен акций и служат «ба-рометром» состояния фондового рынка. Именно поэтому основное внимание в нашей работе уде-ляется акциям, хотя на бирже котируется и множе-ство других ценных бумаг.

В июле 2011 г. было объявлено о предстоящем слиянии двух ведущих российских фондовых пло-щадок (РТС юридически перестанет существовать, будет избрано единое правление и переизбран со-вет директоров ММВБ), в связи с чем изучение ди-намики их биржевых индексов становится предме-том изучения экономической истории новейшего времени.

Исследуемый период ограничен 1997–2008 гг., что связано с развитием процессов как россий-ской, так и мировой экономики. Именно в 1997 г. на ММВБ прошли первые в истории РФ торги ак-циями отечественных компаний1, а в 2008 г. разра-зился глобальный экономический кризис, который означал переход к новому циклу противоречивого процесса глобализации.

Несмотря на важную роль, которую играет ин-ститут биржи в современной российской экономи-ке, литературы, посвященной эволюции россий-ского фондового рынка, сравнительно немного. С одной стороны, исследования по различным ас-пектам развития этого рынка иногда содержат вводные главы, где дается краткий обзор истории отечественного рынка ценных бумаг. С другой сто-роны, Интернет и периодические издания изобилу-ют статьями биржевых аналитиков, рассматриваю-щих факторы динамики и особенности поведения индексов и отечественного фондового рынка в це-лом. Однако такие статьи в большинстве своем относятся к жанру текущей биржевой аналитики и редко охватывают период больше одной неде-ли или месяца. Иногда подобные работы могут ка-саться и большего периода с целью дать прогноз, основываясь на тенденциях нескольких месяцев (реже — лет).

В данной статье ставится вопрос о степени влияния на динамику российских биржевых ин-дексов внутренних, эндогенных факторов, харак-теризующих нелинейный характер этой динамики в 1997–2008 гг. С этой целью мы используем про-граммное обеспечение, позволяющее анализиро-вать хаотические процессы нелинейных динами-ческих процессов.

краткая ИсторИя формИрованИя россИйского фондового рынка в конце хх в.

С переходом к рыночной экономике и акцио-неризации предприятий в начале 1990-х гг. в России появляются первые фондовые бир-

жи: в 1992 г. была открыта Московская межбан-ковская валютная биржа (ММВБ), а в 1995 г. — Российская торговая система (РТС). Необходимо отметить, что РТС изначально была ориентирова-на на зарубежного инвестора, и эта специфика по-лучила международное признание, несмотря на то, что после либерализации торговли акциями Газ-прома превосходство ММВБ стало неоспоримым. Иностранные обозреватели при оценке экономи-ческой конъюнктуры приводят динамику фондо-вых индексов как наиболее чутких показателей об-щего движения рынка. Так, наряду со значениями Доу Джонса, S&P500, Нью-Йоркской, Лондонской, Шанхайской и других бирж, они приводят и зна-чения индекса РТС как главного рыночного пока-зателя для России.

В процессе возрождения отечественного фон-дового рынка можно выделить несколько этапов. На наш взгляд, оптимальную периодизацию дает С. З. Мошенский в своей работе о рынке ценных бу-маг в России2.

Первый период (1988–1994 гг.) можно назвать frontier market3 — это первые попытки создать фон-довый рынок, однако система получилась неустой-чивой, с ограниченным набором ценных бумаг и очень высокими рисками.

В 1989 г. Внешэкономбанк СССР провел пер-вый валютный аукцион, участниками которого были государственные предприятия, имевшие валютные счета. Впервые валютный курс рубля к американскому доллару устанавливался «на ос-нове соотношения заявок на покупку и продажу валюты»4. Либерализация валютных операций в России началась с Указа Президента Россий-ской Федерации 1991 г. «О либерализации внеш-неэкономической деятельности на территории РСФСР», в соответствии с которым всем зареги-стрированным на территории России предприя-тиям и объединениям разрешалась внешнеэконо-мическая деятельность. При этом Центральному банку РСФСР рекомендовалось с 1 января 1992 г. самостоятельно определять курс рубля5. В 1992 г. была учреждена ММВБ, первоначально ее основ-ным назначением как раз и было проведение ва-лютных торгов.

Экономическое развитие страны требовало создания рынка государственного долга6. Впервые

36 Квантитативная история

российские ценности увидели заграницей после се-мидесятилетнего перерыва, в 1989 г., когда Внеш-экономбанк выпустил на международный рынок несколько облигационных займов в европейских валютах7. В 1993 г. на ММВБ стартовал рынок госу-дарственных краткосрочных облигаций (ГКО) и об-лигаций федерального займа (ОФЗ). Сегодня ры-нок ГКО-ОФЗ является самым крупным сегментом фондового рынка России.

Одновременно с учреждением в 1992 г. ММВБ, на Московской товарной бирже открыл-ся первый в нашей стране срочный рынок, где торговались фьючерсы, а через два года в отече-ственном фондовом секторе наконец появились иностранные инвесторы. Первый этап формиро-вания фондового рынка заканчивается его обва-лом в 1994 г.

В одно время с появлением первых бирж в Рос-сийской Федерации в 1993 г. был утвержден госу-дарственный орган для регулирования фондового рынка — Комиссия по ценным бумагам и фондо-вым биржам при Президенте РФ, а в 1996 г. она была переименована в Федеральную комиссию по рынку ценных бумаг (ФКЦБ)8. Этот институт регулирует рынок ценных бумаг, обеспечивает реализацию и защиту прав инвесторов. В 2004 г. ФКЦБ была упразднена, а ее полномочия пере-даны Федеральной службе по финансовым рын-кам, находящейся в прямом подчинении Прави-тельства РФ.

После краха рынка в 1994 г., вызванного его неустойчивостью, начинается вторая, качествен-но новая, фаза развития — emerging market (раз-вивающийся рынок). К этому времени в РФ уже существовали две ведущие торговые площадки — ММВБ и РТС, и два регулятора — Федеральная ко-миссия по ценным бумагам (ФКЦБ) и Банк России. В конце концов были созданы две параллельные инфраструктуры рынка: и ММВБ (преимущест-венно банковская), и РТС (небанковская) — сфор-мировали свои собственные межрегиональные сети, депозитарную и расчетно-клиринговую ин-фраструктуру. Постепенно сформировался и ме-ждународный сегмент отечественного фондово-го рынка.

Отметим, что в 1980-е гг. в мире начал фор-мироваться качественно новый уровень глобаль-ной системы финансовых рынков и возникла мировая финансовая сеть, связавшая основные финансовые центры. Создание такой сети иногда называют «финансовой революцией», поскольку вследствие этого было обеспечено постоянное присутствие на мировом финансовом рынке ос-новных финансовых институтов, и это значитель-но ускорило глобальную финансовую интегра-цию. Технологической основой возникновения

такой сети глобальных финансовых связей стало быстрое развитие информационных технологий и создание Интернета, обеспечившее возмож-ность проведения международных финансовых операций в режиме реального времени9. Вслед-ствие этого рубеж тысячелетий ознаменовался изменением характера экономических кризисов. Основной особенностью кризисных явлений кон-ца ХХ — начала XXI в. является то, что в услови-ях набирающей темпы глобализации и укрепле-ния связей национальных финансовых систем с глобальным рынком кризисы, возникающие в отдельных странах, распространяются на дру-гие страны10.

Так, в октябре 1997 г. разразился Азиатский финансовый кризис: волатильность финансовых рынков увеличилась в несколько раз, что вызва-ло проблемы сначала в азиатской экономике, за-тем — в странах Латинской Америки. Через год вол-на финансовых потрясений докатилась и до России, закончившись дефолтом 1998 г. Ситуация ухудши-лась за счет снижения цен на сырье, инфляции, па-дения курса рубля. Молодой фондовый рынок был практически разрушен, однако две крупнейшие биржи, РТС и ММВБ, выстояли.

Наконец, третий, последний из рассматри-ваемых нами этапов формирования современ-ного российского фондового рынка приходится на 2000–2008 гг. — период, который ознамено-вался тем, что международные инвесторы отнес-ли российский фондовый рынок к группе БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). Однако этот шаг вперед вовсе не означал, что трудности ми-новали.

В 2000 г. в США начался широкомасштабный биржевой кризис (так называемый кризис интер-нет-компаний), значительно повлиявший на об-щее состояние мирового рынка ценных бумаг. Этот кризис стал следствием «активной спекуля-ции акциями компаний так называемой новой экономики, связанной с развитием информаци-онных технологий»11. На следующий год прогре-мел скандал Enron: крупнейшая на тот момент в мире компания была изобличена в подделке фи-нансовой отчетности. Это привело к банкротству компании и снижению фондовых индексов по все-му миру.

2008 г. стал переломным для развития не толь-ко российской экономики — произошел первый кризис, который действительно можно назвать гло-бальным: его последствия ощущаются до сих пор по всему миру. Кризис ознаменовал новую ступень в развитии мировой экономики.

Вместе с тем не стоит преуменьшать до-стижений развития фондового рынка в Рос-сии в 2000-е гг.: этот рынок стал более крупным,


чем рынки — конкуренты стран Центральной и Во-сточной Европы и Центральной Азии12.

россИйскИе бИрЖевые Индексы: ИсторИя, методИка расчета И дИнамИка

Важнейшими индикаторами фондового рын-ка являются биржевые индексы — они спо-собны отражать как малейшие изменения,

так и общие экономические тенденции. Россий-ские биржи начали расчет своих индексов вско-ре после своего образования. На рисунке 1 (с. 44) представлена динамика индексов РТС и ММВБ в 1997– 2008 гг.

Оба графика имеют схожую динамику, од-нако значения РТС в среднем несколько выше, чем у ММВБ. Это объясняется тем, что оба индек-са отражают общие тенденции развития россий-ской экономики, а отличия появляются за счет раз-ницы в наборе компаний, входящих в базу расчета каждого индекса, и различных способов их исчис-ления13.

Как видно на графике, динамику российских индексов можно условно разделить на три периода:

1) падение с 1997 г. по осень 1998 г. (5 октяб-ря1998 г. индекс РТС достиг своего истори-ческого минимума — 38,53 пункта, а ин-декс ММВБ — 18,53);

2) с конца 1998 г. до середины 2005 г. наблю-дается тенденция к линейному росту обоих индексов (на 13 мая 2005 г. значение РТС — 639,9 пунктов, значение ММВБ — 580,04);

3) резкий рост с середины 2005 г. до середины 2008 г. (на 19 мая 2008 г. значение РТС — 2 487,92 пунктов, значение ММВБ на 21 мая 2008 г. — 1 952,84).

Особого внимания заслуживает период 1997– 1998 гг., когда в России наступил экономиче-ский кризис, а индексы РТС и ММВБ серьезно «про-валились». Это было обусловлено рядом причин, в том числе разразившимся в странах Юго-Восточ-ной Азии финансовым кризисом. Затем наступила относительная стабилизация в экономике, и индек-сы начали корректироваться вверх. Посткризисные значения индексов РТС и ММВБ свидетельствуют о достаточно устойчивом развитии отечественной экономики примерно до 2004 г. Затем последовал резкий рост значений индексов, особенно весной 2008 г. Основными его причинами можно назвать в целом стабильную ситуацию в мировой эконо-мике, рост цен на нефть, раскручивание ипотеч-ной и строительной политики в США, на чей рынок в значительной степени ориентируются отечест-венные индексы.

Какие факторы вызвали такие значительные колебания индекса? Ответим на этот вопрос, опи-раясь на оценки биржевых аналитиков.

событИйный аналИз внеШнеЭкономИческИх И внеШнеПолИтИческИх факторов дИнамИкИ россИйскИх бИрЖевых Индексов

Проанализировав на первом этапе данного исследования текущую биржевую аналити-ку, мы выявили основные факторы динами-

ки российских биржевых индексов РТС и ММВБ14. Охарактеризуем их здесь кратко.

Основным источником при изучении текущей биржевой аналитики можно считать ежемесяч-ный журнал «Вестник НАУФОР». Национальная ассоциация участников фондового рынка (НА-УФОР) — общероссийская саморегулируемая ор-ганизация, объединяющая профессиональных участников фондового рынка — брокеров, диле-ров, управляющих ценными бумагами и депозита-риев15. НАУФОР обеспечивает передачу электрон-ной отчетности профессиональных участников рынка ценных бумаг, кроме того, она устанавли-вает правила деятельности своих членов, регу-лирует конфликты, проводит мониторинг рынка, устанавливает стандарты проведения операций с ценными бумагами, гарантирует интересы ин-весторов.

В «Вестнике НАУФОР» публикуются статьи о российском рынке ценных бумаг, написанные биржевыми аналитиками, интервью с руководите-лями крупнейших инвестиционных компаний, об-зоры рынков, консультации. В данном источнике нас интересовали прежде всего аналитические от-четы о биржевой жизни в России и во всем мире, общеэкономической конъюнктуре, основных со-бытиях в политике и экономике развитых стран. Их автором является, как правило, один из наибо-лее известных аналитиков фондового рынка Вик-тор Коновалов, заместитель директора «Интер-факс-ЦЭА».

Страны БРИК характеризуются высокими темпами развития и значительным потенциалом. По мнению А. Щеглова, исполнительного дирек-тора инвестиционной компании «Церих Кэпи-тал Менеджмент», российскому фондовому рынку свойственно несколько особенностей, выделяю-щих его среди других участников блока БРИК. «Во-первых, российский рынок акций создавался и долгое время развивался в основном «под» ино-


странных инвесторов»16, наиболее перспективных в 1990-е гг. Для иностранных инвесторов вложе-ния в наши ценные бумаги сопряжены с высокими рисками и поэтому в основном носят краткосроч-ный характер, из-за чего зачастую именно пото-ки иностранных капиталов оказывают влияние на тренды российских индексов. «Во-вторых, боль-шая часть торгуемых акций — это акции сырьевых компаний, которые составляют авангард нашей экономики. … Рынок очень слабо диверсифициро-ван по отраслям»17. Таким образом, цены на нефть оказывают большое влияние на флуктуации на-ших индексов. И, наконец, «в том числе в резуль-тате вышеперечисленных факторов, российский фондовый рынок в значительной степени отделен от отечественной экономики»18.

Биржевая аналитика выделяет несколько су-щественных факторов, влияющих на колебания российских фондовые индексов. Среди них на пер-вом плане стоят цены на нефть, макроэкономи-ческая конъюнктура и инвестиционные потоки на развивающихся рынках19. Биржевая игра, ра-зумеется, влияет на динамику рынков, но, по мне-нию ряда экспертов, не имеет большого значе-ния, хотя в 2009 г. тогдашний министр финансов РФ А. Кудрин заявил, что «подъем фондового рын-ка в текущем году носит спекулятивный характер, и индексы завышены»20.

Полученный экспертами набор экзогенных и эндогенных факторов требует более точных ме-тодов верификации, поэтому далее мы охарактери-зуем статистическую оценку выявленных эксперта-ми факторов.

статИстИческИй аналИз факторов дИнамИкИ бИрЖевых Индексов ртс И ммвб

Следующий этап нашего исследования свя-зан с анализом факторов динамики индек-сов двух ведущих российских бирж на осно-

ве статистического анализа временных рядов21. Используя пакет STATISTICA, мы обработали ди-намические ряды нескольких экономических по-казателей: российских и зарубежных биржевых индексов, цен на нефть и ряда фундаментальных факторов, характеризующих динамику российско-го фондового рынка. Мы использовали опции вы-числения матрицы корреляции и построения урав-нения регрессии. В уравнениях регрессии индексы ММВБ (MICEX Index) и РТС (RTS Index) 22 являлись зависимыми переменными, а в качестве независи-мых величин использовались различные фундамен-тальные факторы.

Для учета влияния зарубежных фондовых рын-ков мы использовали четыре биржевых индекса: два американских — Доу-Джонс (Dow Jones Indus-trial Average, DJIA) и S&P 500, лондонский (FTSE 100) и токийский (Nikkei 225)23. Кроме того, в ка-честве независимых факторов были взяты курс российского рубля к американскому доллару (USD|RUR)24 и цены на нефть. Следует отметить, что коэффициенты корреляции цен на все ведущие мировые сорта нефти близки к +1, поэтому не име-ет значения, ценами на какой именно сорт нефти мы будем пользоваться.

Наконец, мы привлекли два фундаменталь-ных экономических показателя — индекс промыш-ленного производства и инвестиции в основной капитал25, причем использовались сезонно скор-ректированные ряды значений26 в процентах к пре-дыдущему месяцу. Отметим, что денежные потоки, вливаемые в любую экономику, начинают «ра-ботать» далеко не сразу: необходим достаточно длинный период времени, чтобы вложения нача-ли приносить реальную пользу. Исходя из этого мы использовали лаги различной длительности для по-казателя «инвестиции», а оптимальной величи-ной оказался лаг в +6 (месяцев). Таким образом, на рассматриваемом нами интервале инвестиции начинали играть значительную роль в российской экономике, как правило, только через полгода по-сле их поступления.

Такие индикаторы экономического развития, как индекс промышленного производства и объ-ем инвестиций, рассчитываются в статистической практике не чаще одного раза в месяц, в то время как значения биржевых индексов и нефтяных цен доступны и в ежедневном формате. Таким образом, в ходе нашего исследования пришлось решать не-сколько технических задач.

Первая проблема, как следует из всего вы-шесказанного, заключалась в том, что одна часть данных доступна в ежемесячном формате (ин-декс промышленного производства и инвести-ции), а другая — в ежедневном (биржевые ин-дексы, цены на нефть, курс валют). Эта проблема была решена пересчетом исходных ежедневных значений в ежемесячные путем вычисления сред-них арифметических значений (для ежемесячных значений использовались цены на нефть мар-ки WTI27, а для ежедневных — цены, указанные в краткосрочном контракте на NYMEX Light Sweet Crude28).

В итоге получилось две группы статистиче-ских данных, перечисленные ниже: вначале идут шесть биржевых индексов, затем цены на нефть, курс российского рубля к американскому доллару и два фундаментальных экономических фактора (для ежемесячных значений):


ежедневные значения ежемесячные значения

• rts Index • rts Index

• MIceX Index • MIceX Index

• DJIa • DJIa

• s&p 500 • s&p 500

• ftse 100 • ftse 100

• nikkei 225 • nikkei 225

• nyMeX Light sweet crude • wtI

• usD|rur • usD|rur

• ПромИндекс

• Инвестиции

Вторая сложность, с которой нам пришлось столкнуться, состояла в том, что не все рабочие дни на фондовых площадках разных стран совпадают, поэтому были оставлены только те дни, когда рас-считывались все шесть биржевых индексов, указан-ных выше, а остальные точки были удалены.

Статистический анализ проводился нами в два этапа. На первом использовались натуральные ряды значений различных экономических показа-телей, однако не стоит забывать о том, что так мож-но наблюдать лишь за долговременными тенден-циями учтенных факторов, влияющих на динамику российских биржевых индексов. Именно по этой причине на втором этапе исследовались также остатки, получаемые из натуральных рядов с по-мощью вычислений первых разностей ∆t = Yt– Yt-1 (тем самым удалялись тренды из исходного ряда Yt, t=2, 3, …). В этом случае регрессионный анализ направлен уже на изучение краткосрочных воздей-ствий, «шоков», и факторов, влияющих на колеба-ния биржевых индексов РТС и ММВБ. Естественно предположить, что теперь на первый план могут выйти другие экономические показатели, нежели при анализе натуральных рядов.

Кроме того, данные были разбиты на несколь-ко периодов исходя из трендов, которые можно наблюдать на графике (см. рис. 1 на с. 44). Эти тренды характеризуют интервалы времени, каче-ственно различающиеся по характеру процессов на фондовом рынке.

Естественно, экзогенные факторы динамики российских биржевых индексов РТС и ММВБ го-раздо лучше объясняют долгосрочные тенденции при использовании натуральных рядов значений, чем краткосрочные для рядов остатков. Однако их общей чертой является небольшая доля (по срав-нению с двумя другими периодами) объясненной дисперсии в периоде умеренного роста российской экономики (1997–2004 гг.), характеризующим-ся также поступательным развитием российских биржевых индексов. Так, для этого периода нам

удалось объяснить 64,7 % динамики индекса РТС на натуральных рядах и 15,7 % на рядах остатков29. Естественно предположить, что именно в этом пе-риоде основную роль играют эндогенные факторы, анализ которых мы и проведем ниже.

нелИнейная дИнамИка Индексов ртс И ммвб: аналИз стеПенИ неУстойчИвостИ

Взлеты и падения курсовой динамики уже давно являются объектом пристального внимания не только биржевых аналитиков,

но и специалистов по истории финансовых рынков. В течение двух последних десятилетий анализом нелинейных эффектов занимались исследователи фондовых рынков XIX–XX вв., анализируя причины неожиданных крахов и внезапных падений на бир-жах30. Рассмотрим кратко опыт таких исследований, придерживаясь логики изложения, предложенной в недавно опубликованной книге Л. И. Бородкина и А. В. Коноваловой (Дмитриевой)31.

Существуют две основные трактовки динами-ки фондового рынка. Согласно одной из них, бир-жа — это казино, где все решает случай, а цены формируются на основе игры «быков» и «медве-дей»32. Другой подход основывается на «из теории эффективных рынков, в соответствии с которой фондовый рынок является чувствительным инфор-мационным механизмом, быстро реагирующим на каждый бит информации, способной изменить действительную цену акций»33. Однако верно ли, что биржа всегда однозначно реагирует на инфор-мационные сигналы? Можно ли с уверенностью утверждать, что благоприятные известия подни-мут биржевые индексы, а отрицательные, наоборот, скорректируют их движение вниз? В подобную схе-му с трудом вписываются такие события экономи-ческой истории, как Великая депрессия или «чер-ный понедельник» (в октябре 1987 г.), когда резко упали котировки акций на Нью-Йоркской фондо-вой бирже. В связи с последним событием лауреат Нобелевской премии Дж. Тобин заметил: «Не было заметных факторов, которые могли бы вызвать 30 % падение стоимости акций в течение этих че-тырех дней»34.

Кроме того, любая курсовая динамика носит ярко выраженный нелинейный характер, к тому же в ходе анализа уравнений регрессии мы выявили, что учтенные нами внешние (экзогенные) эконо-мические факторы в состоянии объяснить не боль-ше половины дисперсии процесса в рядах остат-ков российских биржевых индексов (а для периода 1997–2005 гг. — менее 1 / 6). Полученные нами данные позволяют предположить, что на уровне


ежедневных флуктуаций значений индексов РТС и ММВБ важную роль играют внутренние — эн-догенные — факторы. Исходя из этого естественно обратиться к анализу рядов значений российских биржевых индексов с помощью методов нелиней-ной динамики, синергетики.

Как отмечают специалисты по исторической синергетике, одним из инструментов верифика-ции гипотез о роли эндогенных факторов распо-лагает синергетика — «новая научная парадигма, создавшая методологическую платформу и ана-литические методы для исследования неустойчи-вых ситуаций, переходных процессов, хаотизации и альтернатив развития в самых разных науках — естественных и социальных»35. Синергетика опери-рует методами нелинейной динамики, теории хао-са, теории катастроф.

При исследовании неустойчивых процессов осо-бое внимание уделяется точкам бифуркации, в ко-торых система выходит из равновесия, и малейшее воздействие на нее может привести к смене аттрак-тора — изменению эволюции процесса. Вокруг та-ких точек неустойчивости и возникает хаос, пове-дение системы становится непредсказуемым, но это происходит в силу внутренних, а не внешних причин. Нелинейные процессы невозможно надежно прогно-зировать, так как развитие совершается через слу-чайность выбора пути в момент бифуркации36.

Для дальнейшего изложения результатов на-шего исследования существенное значение имеет следующее замечание Л. И. Бородкина: «Если ис-точники дают возможность реконструировать до-статочно длинные временные ряды, характеризую-щие существенные свойства изучаемого процесса, то с помощью специальных компьютеризованных методик можно проверить гипотезу о наличии хао-тических режимов. Подтверждение этой гипотезы дает ключ к пониманию резких изменений (как ко-личественных, так и качественных) в динамике процесса, которые могут происходить и без сколь-ко-нибудь заметных внешних причин, в силу нели-нейного его характера»37.

Первые нелинейные модели развития финан-совых рынков были построены Х. Киллингом, Зима-ном, Т. Люксом, Т. Вагой. Последний разрабатывал свои модели исходя из концепции «квазиэффектив-ных» рынков, которая предполагает хаотическую реакцию фондового рынка на информационные сигналы. Так, биржа может реагировать ростом ко-тировок на положительные известия и игнориро-вать негативные (или наоборот).

Анализируя ежедневную динамику изменений биржевого индекса S&P 500 за 1928–1990 гг., Е. Пе-терс разделил весь период на десятилетние отрезки, где выявил показатели хаоса38. Подобное исследо-вание этого же индекса с аналогичными результа-

тами провели У. Брок, Д. Хсиех и Б. ЛеБарон, одна-ко на сей раз длинный ряд был построен на основе еженедельных данных39. Е. Петерс не стал ограни-чиваться изучением только американского индек-са, но провел анализ аналогичных рядов по Вели-кобритании, Германии и Японии, где тоже нашел хаотические процессы.

Таким образом, результаты исследований по-казали, что процессы, протекающие на финан-совых рынках, необходимо анализировать с ис-пользованием нелинейных моделей и концепций синергетики, при помощи которых в большинстве случаев выявляются хаотические режимы. При на-личии таких режимов поиски конкретных причин нелинейного поведения систем могут не иметь смысла: непредсказуемое развитие системы опре-деляется в таких ситуациях флуктуациями, эндо-генными факторами.

***

Сегодня существует значительное количество методов, позволяющих выявить хаотические режимы в нелинейных динамических рядах.

В данной работе мы использовали возможности программного обеспечения Chaos Data Analyzer: The Professional Version (CDA). Выявление хаоса требует выполнения ряда расчетов определенных показателей, качественной оценки вида графиче-ских зависимостей и анализа полученных результа-тов40. Анализируя динамику индексов РТС и ММВБ с 22 сентября 1997 по 9 июня 2004 г., мы исполь-зовали практически все возможности пакета CDA с целью выявить хаотические режимы (вычисля-лись значения показателя Ляпунова, спектральные мощности, корреляционная размерность, строи-лись фазовые портреты динамических рядов, авто-корреляционные функции и т. д.).

Следует отметить, что динамические ряды значений, в которых мы собираемся детектиро-вать хаотические режимы, должны быть достаточ-но протяженными; большинство исследователей41 сходится во мнении, что длина ряда должна состав-лять несколько тысяч точек. Кроме того, времен-ные интервалы между значениями должны быть минимальны (недели или дни).

Анализ натуральных рядовДинамические ряды значений российских бир-

жевых индексов, которые анализируются в данной работе, отвечают вышеперечисленным критери-ям: мы используем динамические ряды значений биржевых индексов РТС (1 681 точка, см. рис. 2 на с. 44) и ММВБ (1 666 точек, см. рис. 3 на с. 44), содержащие наблюдения за каждый рабочий день в течение рассматриваемого времени.


Важным показателем нелинейности процес-са является экспонента Ляпунова42, определяю-щаяся как величина, обратная времени, за кото-рое две соседние траектории потеряют связь друг с другом43. Для устойчивых процессов λ < 0, тогда как для хаотических процессов λ > 0. Наши ряды демонстрируют уверенно положительные показа-тели Ляпунова:

1) для индекса РТС λ = 0,161 + / — 0,039;2) для индекса ММВБ λ = 0,158 + / — 0,037.На рисунках 4–5 (с. 44) приведены спектраль-

ные мощности обоих рядов: спектры являются непрерывными и убывающими, что характерно для детерминированного хаоса.

Следующим этапом нашего исследования стало вычисление корреляционной размерности (рис. 6–7 на с. 44), которая принимает среднее зна-чение 2,95 для индекса ММВБ и 3,08 — для индекса РТС и является признаком наличия конечномерно-го аттрактора. Таким образом, наши динамические ряды могут описываться моделями из трех нели-нейных уравнений с тремя переменными; хаос не-редко возникает именно в таких системах.

При попытке выявить хаотические режимы в динамических рядах российских биржевых ин-дексов мы использовали также и показатель Хёрста (Hurst Exponent). Данная функция показывает сте-пень самоорганизации системы: при величи-не функции Н > 0,5 динамика процесса стремит-ся сохранить в будущем прежний тренд развития, а при Н < 0,5 система стремится к равновесию: подъемы компенсируются дальнейшим падением, а падение — подъемом (т. е. тренд не сохраняется). Для курсовой динамики значение Н, как правило, превышает 0,5, что трактуется как индикатор на-личия хаотических режимов.

Анализ динамических рядов российских ин-дексов с помощью функции Хёрста (см. рис. 8–9 на с. 45) показывает, что оба изучаемых индек-са имеют значения Н немного больше, чем 0,5 (0,53 для индекса РТС и 0,52 для индекса ММВБ), что с невысокой степенью надежности свидетель-ствует о наличии хаоса в динамических рядах.

Автокорреляция натуральных рядов значений РТС и ММВБ (рис. 10–11 на с. 45) дает нехарактер-ные для детерминированного хаоса результаты: в то время как при наличии хаотического режима функция быстро уменьшается и совершает коле-бания вокруг нулевого, в данном случае функция продолжает стремительно двигаться вниз — в об-ласть отрицательных значений, что не соответству-ет представлению о характере автокорреляцион-ной функции в хаотизированных рядах.

Перейдем к построению фазового порт-рета обоих рядов (см. рис. 12–13 на с. 46) для 1997– 2004 гг. Лучше всего хаотическое пове-

дение системы видно именно на ее фазовом порт-рете, который программа строит с временным сдвигом X(t), X(t-1), X(t-2). Исходя из того, что кор-реляционная размерность изучаемых нами рядов ежедневных значений индексов принимает значе-ния, близкие к 3, при построении фазового порт-рета мы можем надеяться увидеть геометрические особенности странного аттрактора, так как его структура лучше всего видна при проектировании в двух- и трехмерном пространстве44. Оба графи-ка свидетельствуют о существенном нелинейном характере динамики обоих индексов и в опреде-ленной мере могут подтвердить наличие странно-го аттрактора.

Однако, чтобы сделать выводы о наличии хао-са более уверенно, применим еще одну, последнюю функцию — Poincare Movies. Смысл этой функции — продемонстрировать на фазовом портрете систе-мы конфигурацию последовательных ее состояний. При детерминированном хаосе точки должны вы-страиваться в 45-градусную диагональ. Именно это можно видеть на рисунках 14 и 15 (с. 46).

Проведя анализ натуральных рядов значений биржевых индексов РТС и ММВБ за 1997–2004 гг. с помощью пакета CDA, мы получили убедитель-ные доказательства наличия в них хаотических процессов. Тот факт, что функция автокорреля-ции демонстрирует результаты, не характерные для детерминированного хаоса, может объяснять-ся длительным периодом поступательного разви-тия 1998–2005 гг., который привел к тому, что у си-стемы на данном временном отрезке выработалась «долгая» память.

Обнаружение хаотических процессов в дина-мике российских биржевых индексов углубляет наше понимание неустойчивого поведения курсо-вой динамики на ведущих биржевых площадках РФ. К эндогенным факторам, определяющим внутрен-нюю динамику системы, характер ее самооргани-зации, относится, кроме всего прочего, и биржевая игра, следовательно, можно сделать вывод о за-метном влиянии спекулятивных действий «быков» и «медведей» на российский рынок. Биржевая игра приобретает существенное значение в том случае, если система входит в состояние неустойчивости. Вместе с тем данное заключение отнюдь не ума-ляет роли экзогенных факторов, таких, как цены на нефть и зарубежные индексы, на отечествен-ные фондовые площадки, играющих, несомненно, решающую роль при определении долговремен-ных тенденций развития российского рынка акций.

Увидим ли мы те же тенденции при переходе от натуральных рядов российских биржевых ин-дексов к их остаткам? Другими словами, выявля-ются ли хаотические режимы в биржевой динами-ке, если мы учитываем краткосрочные изменения


значений индексов относительно их трендов. Опыт исследований в области финансовых рядов не по-зволяет однозначно ответить на этот вопрос.

Анализ первых разностей (остатков)В данной работе для получения остатков от на-

туральных рядов была проведена замена каждого значения разностью между им самим и предыду-щим значением: ( ) ( ) ( )1−−⇒ tXtXtX . Полу-чились два ряда: динамика первых разностей ин-дексов РТС (1680 точка) и ММВБ (1665 точек) за 23.09.1997–09.06.2004, представленные на ри-сунках 16–17.

Уже из общего вида графиков ясно, что их ха-рактеристики могут значительно отличаться от ха-рактеристик натуральных рядов. Проверим наше предположение, следуя тому же алгоритму приме-нения критериев наличия хаоса, представленных в пакете CDA.

Показатели Ляпунова положительны для всех рядов и несколько выше, чем для натуральных ря-дов, что более характерно для шума, чем для хаоса:

1) РТС (23.09.1997–09.06.2004) λ = 0,431 + / — 0,038;

2) ММВБ (23.09.1997–09.06.2004) λ = 0,544 + / — 0,037.

В спектрах мощностей (см. рис. 18–19 на с. 47) нельзя найти и намека на убывающий характер функций, наоборот, их значения колеблются во-круг некоторой средней величины при всех значе-ниях частот.

Корреляционная размерность рядов остатков близка к 4 (см. рис. 20–21 на с. 47), вместе с тем схо-димость к определенному аттрактору (т. е. «пла-

то») просматривается только для динамики индекса ММВБ. Таким образом, корреляционная размер-ность в среднем на единицу выше, чем для нату-ральных данных: динамики остатков описываются четырьмя переменными, что, в принципе, не проти-воречит гипотезе о наличии хаотических режимов.

Автокорреляция обоих рядов (см. рис. 24– 25 на с. 48) свидетельствует о наличии случайного выраженного шума, точно так же, как фазовые портреты функций (см. рис. 26–27 на с. 48) и Poin-care Movies (см. рис. 28–29 на с. 48), где мы видим аморфные «облака», нехарактерные для детерми-нированного хаоса, зато свидетельствующие о на-личии ярко выраженных «шумовых» процессов.

В рядах остатков (первых разностей) значений биржевых индексов РТС и ММВБ за 1997–2004 гг. наблюдаются шумовые, т. е. случайные, а не хао-тические эффекты, как для натуральных рядов. Основное отличие шума от хаоса состоит в том, что процессам детерминированного хаоса соответ-ствует модель из небольшого количества уравне-ний, а шум является хаосом большой, в пределе — бесконечной — размерности45.

В целом анализ нелинейной динамики приво-дит к следующим выводам: при рассмотрении бир-жевой динамики в долгосрочном измерении выяв-ляются хаотические режимы, в то время как ряды остатков можно трактовать как случайные процес-сы. Таким образом, при неустойчивом состоянии курсовой динамики воздействие малых случайных сигналов (отклонений от тренда) может стать при-чиной лавинообразных процессов, таких как эф-фект «лопнувшего пузыря».

Автор признательна профессору Л. И. Бородки-ну за полезные консультации и обсуждения.


1 См. URL: http://www.rbc.ru / companies / micex.shtml (дата обращения: 22.05.2011).2 Мошенский С. З. Рынок ценных бумаг. Трансформационные процессы. М., 2010. С. 47.3 От frontier (англ.) — граница.4 История Министерства финансов России: в 4 т. / под ред. Т. Г. Березиной. М., 2002. Т. 4. С. 351.5 Там же. С. 353.6 Российский рынок государственных ценных бумаг / под ред. М. Ю. Алексеева. Лондон, 1997. С. 29.7 Российские ценные бумаги. Каталог собрания Музейно-экспозиционного фонда Банка России: в 3 т.

М., 2010. Т. 1. С. 41.8 О ФКЦБ России [Электронный ресурс]. России. URL: http://fcsm-arch.parking.ru / catalog.asp?ob_

no=1760.9 Мошенский С. З. Указ. соч. С. 47.10 Российские ценные бумаги. Т. 1. С. 51.11 Мошенский С. З. Указ. соч. С. 27.12 Российские ценные бумаги. Т. 1. С. 49.13 Подробнее об индексах ММВБ и РТС см., напр.: Федосеева Е. А. Фондовый рынок в постсоветской Рос-

сии: формирование и факторы курсовой динамики // Экономическая история. 2011. № 1. С. 60– 77.


14 Федосеева Е. А. Указ. соч. С. 69–70.15 См. статью «О НАУФОР» на официальном сайте НАУФОР. URL: http://www.naufor.ru / tree.

asp?n=4191 (дата обращения: 22.05.2010).16 Щеглов А. Падения рынка и «инвестиционная демократия» // Вестник НАУФОР. М., 2006, № 7.

С. 46.17 Там же.18 Там же.19 Подробнее об этом см.: Федосеева Е. А. Указ. соч.20 Коновалов В. Просели на Дубае // Вестник НАУФОР, 2009. № 12. С. 28.21 Федосеева Е. А. Регрессионный анализ динамики российских биржевых индексов (1997–2008 гг.) //

Экономическая история. 2012. № 4. С. 48–63.22 Значения индексов РТС и ММВБ. URL: http://stocks.investfunds.ru / indicators / (дата обращения:

22.05.2011).23 Значения индексов DJIA, S&P 500, FTSE 100, Nikkei 225. URL: http://stocks.investfunds.ru / indica-

tors / world / (дата обращения:22.05.2011).24 Значения курса рубля к американскому доллару. [Электронный ресурс] URL: http://stocks.

investfunds.ru / indicators / (дата обращения: 22.05.2011).25 Помесячная динамика экономических показателей и экономические индексы. 13. По декабрь

2009 г. Ч. II. Таблицы. [Электронный ресурс] URL: http://inecon.org / novosti / pomesyachnaya-dinamika-ekonomicheskix-pokazatelej-i-ekonomicheskie-indeksy.html (дата обращения: 22.05.2011).

26 Там же. Ч. IV. Методика.27 Цены на нефть марки WTI. [Электронный ресурс] URL: http://www.eia.doe.gov / dnav / pet / hist / Leaf-

Handler.ashx?n=PET&s=RWTC&f=D (дата обращения: 22.05.2011).28 Цены краткосрочного контракта на NYMEX Light Sweet Crude. [Электронный ресурс] URL:

http://www.eia.doe.gov / emeu / international / crude2.html (дата обращения: 22.05.2011).29 Федосеева Е. А. Регрессионный анализ динамики российских биржевых индексов (1997–2008 гг.). С. 61.30 В исторических исследованиях методы нелинейной динамики применялись впервые при изучении

динамики стачечного движения в дореволюционной России. См.: Бородкин Л. И., Владимиров В. Н., Гарскова И. М. Новые тенденции развития исторической информатики. По материалам XV между-народной конференции «История и компьютер» // Новая и новейшая история. 2003. № 1. С. 123.

31 Бородкин Л. И., Коновалова А. В. Российский фондовый рынок в начале ХХ в.: факторы курсовой динамики. СПб., 2010.

32 Фишер С., Дорнбуш Р., Шмалензи Р. Экономика. М., 1993. С. 352. Цит по: Бородкин Л. И., Конова-лова А. В. Указ. соч. С. 184.

33 Бородкин Л. И., Коновалова А. В. Указ. соч. С. 184.34 Там же.35 Андреев А. Ю., Бородкин Л. И., Коновалова А. В., Левандовский М. И. Методы синергетики в изуче-

нии динамики курсов акций на Петербургской бирже в 1900-х гг. // Круг идей: Историческая ин-форматика в информационном обществе. М., 2001. С. 84.

36 Бородкин Л. И. Бифуркации в процессах эволюции природы и общества: общее и особенное в оцен-ке И. Пригожина // Информационный бюллетень ассоциации «История и компьютер». 2002. № 29. С. 148–151. Бородкин Л. И. «Порядок из хаоса»: концепции синергетики в методологии ис-торических исследований. // Новая и новейшая история, 2003, № 2. [Электронный ресурс] URL: http://hist.msu.ru / Departments / Inf / BOOKS / chaos.htm (дата обращения: 22.05.2011).

37 Бородкин Л. И., Коновалова А. В. Указ. соч. С. 188.38 Там же.39 Андреев А. Ю., Бородкин Л. И., Коновалова А. В., Левандовский М. И. Указ. соч. С. 90.40 Там же; Бородкин Л. И., Коновалова А. В. Указ. соч. С. 187.41 Показатель Ляпунова характеризует время «разбегания» двух соседних траекторий на аттракторе,

когда расстояние между ними в фазовом пространстве растет экспоненциально: X1(t)–X2(t)>Aeλt, где X1(t) и X2(t) — траектории, выходящие из первоначально близких точек X1(0) и X2(0), а λ и есть показатель Ляпунова.

42 Бородкин Л. И., Коновалова А. В. Указ. соч. С. 191.43 Андреев А. Ю., Бородкин Л. И., Коновалова А. В., Левандовский М. И. Указ. соч. С. 96.44 Там же. С. 94.


рис. 1. динамика индексов ртс и ммвб (22.09.1997–22.03.2010)

рис. 2. график динамики индекса ртс (22.09.1997–09.06.2004)

рис. 4. динамика индекса ртс (спектр)

рис. 3. график динамики индекса ммвб (22.09.1997–09.06.2004)

рис. 5. динамика индекса ммвб (спектр)


рис. 6. динамика индекса ртс (корр. размерность)

рис. 8. динамика индекса ртс (функция хёрста)

рис. 10. динамика индекса ртс (автокорреляция)

рис. 7. динамика индекса ммвб (корр. размерность)

рис. 9. динамика индекса ммвб (функция хёрста)

рис. 11. динамика индекса ммвб (автокорреляция)


рис. 12. динамика индекса ртс (фазовый портрет)

рис. 14. динамика индекса ртс (метод Пуанкаре)

рис. 16 динамика индекса ртс (первые разности)

рис. 13. динамика индекса ммвб (фазовый портрет)

рис. 15. динамика индекса ммвб (метод Пуанкаре)

рис. 17. динамика индекса ммвб (первые разности)


рис. 18. динамика индекса ртс (спектр)

рис. 22. динамика индекса ртс (показатель хёрста)

рис. 19. динамика индекса ммвб (спектр)

рис. 23. динамика индекса ммвб (показатель хёрста)


рис. 24. динамика индекса ртс (автокорреляция)

рис. 26. динамика индекса ртс (фазовый портрет)

рис. 28. динамика индекса ртс (метод Пуанкаре)

рис. 25 динамика индекса ммвб (автокорреляция)

рис. 27. динамика индекса ммвб (фазовый портрет)

рис. 29. динамика индекса ммвб (метод Пуанкаре)

технологИИ 3D-моделИрованИя в ИсторИческИх ИсследованИях: от вИзуалИзацИИ к аналИтИке

appLIcatIon of 3D tecHnoLogy In HIstorIcaL researcH: froM vIsuaLIZatIon to anaLytIcs

ГеоИнфоРМАцИонные сИстеМы И 3D-РеКонстРуКцИИ

GEO INFORMATION SYSTEMS AND 3D RECONSTRUCTIONS

Бородкин Леонид Иосифовичдоктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой исторической информатики исторического факультета московского государственного университета им. м. в. ломоносоваe-mail: [email protected]

Жеребятьев денис Игоревичассистент кафедры исторической информатики исторического факультета московского государственного университета им. м. в. ломоносоваe-mail: [email protected]

Развитие нового направления исторической информатики, связанного с разработкой вирту-альных реконструкций объектов историко-куль-турного наследия (основанных на использовании технологий 3D-моделирования), требует обобще-ния опыта проектов, реализованных за последнее два десятилетия, выявления основных тенденций и проблем.

Ключевые слова: виртуальные реконструкции, международный опыт, 3D-технологии в истории, цифровая археология

Leonid I. Borodkin,

Denis I. Zherebyatyev

Development of the new component of historical information science based on virtual reconstruction technology of historical and cultural heritage (using 3D modeling) requires systematization, identification of key trends and problems revealed over the last two decades.

Keywords: virtual reconstruction, international experience, 3D technology in historical research, dig-ital archaeology

* Исследование ведется при финансовой поддержке гранта РФФИ, № 11‑06‑00453a.

*

50 Геоинформационные системы и 3D-реконструкции

Развитие нового направления исторической информатики, связанного с разработкой вир-туальных реконструкций историко-культур-

ного наследия (основанных на использовании тех-нологий 3D-моделирования), требует обобщения опыта международных проектов, реализованных за последнее десятилетие, выявления основных тенденций и проблем. В данной статье предлагает-ся соответствующий краткий обзор. Однако прежде чем перейти к нему, определим место компьютер-ных 3D-моделей в проблематике моделирования исторических процессов и явлений.

сПецИфИка, УровнИ, тИПологИя моделИрованИя в ИсторИИ

В 1990-х гг. в России был опубликован целый ряд работ по проблемам методологии и ме-тодики компьютерного моделирования исто-

рических процессов. Были получены содержатель-но значимые результаты при изучении социальной мобильности в период нэпа, динамики социаль-но-политической напряженности в России в кон-це XIX — начале XX в. и т. д. В 1996 г. опубликован сборник статей «Математическое моделирование исторических процессов»1.

Проблематика моделирования исторических процессов и явлений обладает ярко выраженной спецификой. Обоснование этой специфики содер-жится в работах акад. И. Д. Ковальченко, в кото-рых охарактеризованы суть и цели моделирова-ния, предложена типология моделей исторических процессов и явлений2. Эта типология включает отражательно-измерительные и имитационные (имитационно-прогностические) модели. Ими-тационно-прогностические модели, в свою оче-редь, делятся на имитационно-контрфактические и имитационно-альтернативные модели историче-ских процессов. К середине 1990-х гг. достижения клиометрики, включая контрфактическое моде-лирование, были отмечены Нобелевской премией, которую получили известные американские эконо-мисты-историки Р. Фогель и Д. Норт.

Измерительное моделирование основано, как правило, на выявлении и анализе статистиче-ских взаимосвязей в системе показателей, харак-теризующих изучаемый объект. Здесь речь идет о проверке содержательной модели с помощью ме-тодов математической статистики. Роль математи-ки сводится в этом случае к статистической обра-ботке эмпирического материала. В современной классификации математических моделей в исто-рических исследованиях такие модели относятся к классу статистических.

Современная типология компьютерных мо-делей исторических процессов и явлений вклю-

чает три класса: статистические, имитационные, аналитические3. Эта классификация практически совпадает с предложенной Дж. Р. Холлингсвортом и Р. Ханнеманом, известными американскими спе-циалистами по моделированию исторических и со-циальных процессов.

Гораздо менее апробированными в практике отечественных исследований являются компью-терные (математические) модели, применение которых не ограничивается обработкой данных источника. Модели такого типа в современной классификации относятся к классам имитацион-ных и аналитических моделей.

Целью таких моделей может быть:— реконструкция отсутствующих данных

о динамике изучаемого процесса на неко-тором интервале времени;

— анализ альтернатив исторического разви-тия;

— теоретическое исследование возможного поведения изучаемого явления (или класса явлений) на основе построенной математи-ческой модели.

Аналитические и (в определенной степени) имитационные модели относятся к моделям де-дуктивного типа — в отличие от статистических (измерительно-отражательных) моделей, при по-строении которых преобладает индуктивный под-ход. Математические модели дедуктивного типа позволяют выводить новое знание путем анализа построенной модели как математического объекта.

Имитационные моделиВ основе построения таких моделей лежит

принцип приближенного воспроизведения изу-чаемого процесса; имитируются составляющие его элементарные явления с сохранением их логи-ческой структуры и последовательности протека-ния во времени. Имитационные модели имеют це-лью реконструкцию отсутствующих или неполных данных источника.

Важное направление использования имитаци-онных моделей — реконструкция динамики того или иного исторического процесса, сведения о ко-тором не сохранились в источниках в достаточном объеме. Этим занимался, например, в 1970-х гг. коллектив историков и математиков, лидером ко-торого был акад. Н. Н. Моисеев. Исходя из неко-торых общих предположений и сохранившихся данных источников, этот коллектив создал ком-пьютерную имитационную модель динамики про-цессов одного из периодов в истории Древней Греции — эпохи Пелопонесских войн, о которой сохранилось мало информации социально-эконо-мического характера. Модель реконструировала

51Технологии 3D-моделирования в исторических исследованиях: от визуализации к аналитике

динамику некоторых параметров изучаемого ис-торического процесса4.

Другой пример: компьютерная имитационная модель была построена в конце 1980-х гг. Л. И. Бо-родкиным и М. В. Свищевым при изучении соци-альной мобильности в период нэпа, процессов дифференциации доколхозного крестьянства. Ис-точником реконструкции были материалы дина-мических переписей крестьянских хозяйств сере-дины 1920-х гг. (600 тыс. дворов). Была проведена компьютерная реконструкция этих процессов, по-казано, что они не вели к социальной «поляриза-ции» деревни5.

Место 3D‑моделирования в структу‑ре типологии компьютерных моделейНа сегодняшний день типология имитацион-

ных моделей в исторических исследованиях дол-жна расшириться и включать два основных типа моделей: компьютерная реконструкция динамиче-ских процессов на основе фрагментарных (или вы-борочных) статистических источников и виртуаль-ная реконструкция трехмерных объектов. В обоих случаях речь идет о восстановлении утраченных данных исторических источников. Однако во вто-ром случае специфика задачи требует использова-ния преимущественно графических, визуальных материалов и применения специфических исследо-вательских инструментов — программного обеспе-чения 3D-моделирования.

ЭволЮцИя методов И Подходов ПрИмененИя технологИй трёхмерного моделИрованИя в ИсторИческИх И археологИческИх ИсследованИях

Процесс развития компьютерных технологий привел к расширению инструментария ис-торика: новые инструменты анализа, репре-

зентации исторических источников обогатились базами данных, программами лингвистического анализа текста, геоинформационными системами (ГИС); позднее в этот круг вошли программы трёх-мерного моделирования.

Появившаяся в западных и частично в россий-ских научных изданиях серия статей (за рубежом начиная с 1990-х гг., в России — с 2000-х), посвя-щенных применению технологий трехмерного мо-делирования в исторических и археологических исследованиях, способствовала выработке науч-ной базы методик работы с 3D-инструментарием, формированию новых подходов к анализу, синте-

зу и визуализации, репрезентации источниково-го материала.

Научные коллективы, лаборатории, исследо-вательские центры, в некоторых случаях — ком-пьютерные компании, специализирующиеся на по-строении виртуальных реконструкций, ставили разные задачи; результаты их работы можно раз-делить на две группы:

а) «экскурсионно-туристические» реконструк-ции, дающие приблизительное представле-ние о рассматриваемом объекте, без серь-ёзной проработки источниковой базы; в большинстве случаев основными разра-ботчиками являются специализированные IT-фирмы, любители-краеведы или музеи, привлекающие IT-специалистов, а также специалисты по истории архитектуры;

б) научно обоснованные реконструкции с про-работкой источниковой базы, наличием за-дачи исследования, характерные для науч-ных коллективов, как междисциплинарных, так и состоящих из специалистов гумани-тарных областей, освоивших 3D-инстру-ментарий.

Мы рассмотрим здесь второй тип виртуаль-ных реконструкций. В отечественной историо-графии — в публикациях ассоциации «История и компьютер»6, международных конференций EVA7, «Археология и геоинформатика» (АГИС)8, на ряде всероссийских9 и региональных семинаров — осве-щались (наряду с собственными 3D-разработка-ми) и проекты исследовательских групп, успешно применяющих технологии трёхмерного модели-рования в исторических и археологических иссле-дованиях (в частности, таких зарубежных иссле-дователей, как Б. Фришер, М. Форте, П. Рейлли, Ф. Флёри, С. Мадлен, М. Кооб, Н. Циммерманн, М. Ш. Жуковски и др.).

Переходя к обобщению опыта зарубежных и российских исследователей в области примене-ния технологий трёхмерного моделирования в ис-торических и археологических исследованиях, от-метим, что систематизация сложившихся подходов и методов анализа исторических источников и ар-хеологических артефактов, заявленных в последнее десятилетие, может строиться исходя из различ-ных принципов. В данном обзоре авторы исходят из функциональных возможностей 3D-технологий.

***

Первые подходы и методы синтеза источни-ков при использовании программ трехмер-ного моделирования были сформулирова-

ны еще в 1990-х гг. археологом П. Рейлли в ряде статей10 и монографии «Археология и информаци-онный век: глобальные перспективы»11; он и стал


основателем направления «виртуальная археоло-гия» (англ. virtual archaeology, digital archaeology, laser archaeology). Разработанный им подход ока-зал определённое влияние на формирование но-вых прикладных областей virtual paleoanthropology и digital history.

Этот подход основывался на использовании 3D-технологий посредством замены найденного ре-ального артефакта трёхмерной моделью (в связи с его хрупкостью, слабой сохранностью). Исследо-ватель получал возможность в результате проводить различные аналитические действия с цифровым аналогом объекта в компьютерной программе. В итоге сама трёхмерная модель выступала не пред-метом, а объектом исследования. Уже в ранних ра-ботах П. Рейлли отметил перспективность прове-дения виртуальных экспериментов с 3D-моделями археологических артефактов. В результате подоб-ных экспериментов исследователь получает возмож-ность подтвердить или опровергнуть ту или иную научную гипотезу о реконструируемых объектах.

Начнём наш обзор с наиболее интересных, не-тривиальных применений 3D-программ историка-ми и археологами. Вследствие ограниченной ис-точниковой базы авторам этих работ пришлось привлечь немало косвенных сведений об изучае-мых объектах реконструкции, ознакомиться с суще-ствующими гипотезами об особенностях конструк-ций этих объектов, их функциональном назначении, а также эффективно использовать материалы ар-хеологических экспедиций. Программный инстру-ментарий 3D-моделирования позволял восполнять недостаток источниковых данных и обосновывать принятие наиболее правдоподобной гипотезы.

1. В рамках методологии «компьютерного эксперимента» различными исследовательскими

группами, лабораториями, IT-фирмами были пред-ложены методики работы с археологическими дан-ными и историческими источниками на основе программ трёхмерного моделирования:

Методика компьютерного анализа прочност-ных характеристик строения, предназначенная для снятия гипотез, не выдерживающих крити-ки с технической стороны. В решении каких за-дач данная методика может дать положительные результаты? Если мы говорим об объектах, по ко-торым сохранился ограниченный источниковый материал (например, античные постройки, от ко-торых в большинстве случаев до нас дошёл толь-ко фундамент), но имеется ряд возможных анало-гов изучаемого строения или комплекса, полезным может оказаться анализ вариантов в программной среде трёхмерных редакторов, таких как ArhiCAD, AutoCAD, Autodesk 3D Max, Catiya и т. д. В резуль-тате виртуального эксперимента отдельные ва-рианты строения могут не выдержать проверки по прочностным характеристикам. Примеры — мо-делирование прочностных характеристик гипо-тетических вариантов облика античной базили-ки Крузе в Херсонесе12; реконструкция технологий строительства пирамиды Хуфу (Египет) и проверка гипотезы о веерных туннелях французскими иссле-дователями: археологом Р. Брайером, архитекто-ром Ж.-П. Уденом, специалистами Музея изящных искусств (Бостон, США) и компьютерной компа-нии Dassault Systèmes13.

Моделирование природных процессов и их воз-действия на исследуемый объект. В некоторых слу-чаях результаты компьютерного моделирования воздействия природных явлений на рассматривае-мый объект могут дать объяснение отдельным най-денным археологическим артефактам.

рис. 1. гипотезы устройства тента над колизеем (слева иллюстрация гипотезы р. грейфа, справа — а. к. карпецетти14


Рассмотрим, например, Колизей. Долгое вре-мя археологи не могли идентифицировать назначе-ние отдельных деталей стен, предположительно ис-пользовавшихся под крепления, поддерживающие тент. Сложная конструкция, состоящая из 240 стол-бов, поддерживающих гигантскую материю (тент), оставила после себя только следы и отдельные креп-ления в стенах древнего строения. Проверке гипоте-зы существования тента и функционирования меха-низмов Колизея посвящена работа Франсуа Лекока «Виртуальная реконструкция античного Рима»15.

Существовало несколько вариантов тентов Колизея, предложенных исследователями; наибо-лее правдоподобными считались две гипотезы, вы-двинутые историками и архитекторами. По одной из них предполагалось, что конструкция тента ра-ботала на основе больших деревянных столбов-мачт, на которых натягивалась ткань (аналогич-но парусам)16. Вторая гипотеза совершенно иначе представляла конструкцию тента, опираясь на ис-пользование сетей-канатов для поддержки купола, когда сети канатов выводились из центрального кольца. При этом первая система канатов, связан-ная с центральным кольцом, проходила через шки-вы на верхней части мачты, а затем вниз к земле, к лебедке (рис. 1).

Построение виртуальной модели Колизея с двумя системами тента и моделирование воздей-ствия освещения в течение всего дня посредством компьютерного эксперимента позволило иссле-дователям Д. Дефюжеру и Ф. Турнике проверить функциональность существующих в науке гипо-тез о его конструкции и внешнем виде, что невоз-можно было без применения компьютерных про-грамм в рамках традиционного подхода17. Таким образом, в ходе компьютерного эксперимента ис-следователями была отобрана гипотеза архитекто-ра А. К. Карпецетти как выдерживающая критику с технической точки зрения.

Аналогичный эксперимент был осуществлён в Институте передовых технологий в гуманитар-ных науках (Вирджиния, США) и Лаборатории вир-туального культурного наследия (Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе — UCLA) профес-сором-антиковедом Б. Фришерем и его учеником К. Джохансоном с целью проверки гипотезы Де-борна-Седдона-Байера (гипотеза DSB, названная по фамилиям трех исследователей)20 о функцио-нальном назначении двух башен инков, распо-ложенных на острове озера Титикака (Боливия) как места для сакральных целей (храм Солнца) (рис. 2 на с. 55). По этой гипотезе башни служили маркерами отметки времени зимнего солнцестоя-ния. Испанские летописи XVI в. невнятно описыва-ют процедуру поклонения богу Солнца, в частно-сти, места, где это происходило.

Большинство найденных археологических ар-тефактов (отдельные отверстия в скалах, ряд боль-ших ступеней на склоне гор, отдельные башни, в частности, две одиноко стоящие каменные баш-ни, расположенные на острове озера Титикака) вы-зывали ряд вопросов о функциональном назначе-нии строений. Так, в ходе анализа сохранившегося фундамента двух башен и других артефактов в чис-ле гипотез о функциональности строений была вы-двинута идея об использовании данных строений в культовых целях — для поклонения богу Солн-ца в период летнего и зимнего солнцестояния. Од-нако подобная гипотеза нуждалась в обосновании, для чего исследователями был осуществлен поле-вой эксперимент. Так, на место фундамента каж-дой из башен в период солнцестояния были вы-ставлены по одному флагу для создания ситуации прохождения солнца между двумя башнями. Этот полевой эксперимент дал косвенные свидетельства в пользу гипотезы DSB. Более детальная и обосно-ванная реконструкция ситуации солнцестояния могла быть проведена только с помощью компью-терного эксперимента в 3D-программах.

В процессе виртуального эксперимента дви-жение солнца и момент зимнего солнцестояния светила между двух башен позволили Б. Фрише-ру и К. Джохансону восстановить картину солнце-стояния, а также сделать отдельные предположе-ния о количестве участников церемонии с учётом допустимого расстояния между жрецами и просты-ми участниками культового поклонения, угла об-зора в ходе наблюдения солнцестояния и площади фундамента башен. В итоге виртуальный экспери-мент подтвердил гипотезу DSB, а также более четко позволил сформировать представление о функцио-нальном назначении строений, возможном коли-честве участников и особенностях культового ри-туала21.

Не стояли на месте исследования и в области палеоантропологии. Применение трехмерных тех-нологий палеоантропологами началось практиче-ски одновременно с археологами.

Лазерные сканеры произвели, по словам про-фессора Института эволюционной антропологии Ж.-Ж. Ублена, «революцию в области палеонтоло-гии человека и физической антропологии, положив начало тому, что обычно стали называть виртуаль-ной палеоантропологией»22.

Среди исследований в этой области виртуаль-ной стоит отметить работы К. Белдока, С. Хьюдже-са, Д. Уиттакера24 и Ф. Зоннефельда25.

Анализируя опыт своих предшественников, профессор Ж.-Ж. Ублен среди возможностей при-менения трёхмерных технологий в палеоантропо-логии отметил возможность компьютерного мо-делирования недоступной прямому наблюдению


внутренней структуры объекта, а также методику виртуальной фильтрации и реконструкции арте-факта (включая коррекцию пластических дефор-маций).

Разработанные методы анализа артефактов широко используются виртуальной палеоантро-пологией. Яркий пример — проект Британского музея 2004 г. по построению трехмерной модели древнеегипетской мумии священника Несперен-нуба, захороненного в Фивах примерно 2800 лет назад, на рубеже VIII–VII вв. до н.э. (рис. 3 на с. 55). В ходе оцифровки модели, проводившейся на ос-нове специализированного программного обес-печения Silicon Graphics, было получено полторы тысячи срезов (слоев) мумии, впоследствии «скле-енных» в единую модель. Благодаря этой оцифров-ке стало возможным проводить многоаспектный компьютерный анализ частей мумии, слоев ткани, различных сопутствующих предметов (например, амулетов, фрагментов стекла и т. д.) без поврежде-ний исследуемого объекта26.

Трехмерные технологии как инструмент автоматизированной реконструкции объектов историко‑культурного наследия

В рамках данного подхода исследователями были предложены следующие методы обработки исторических источников и археологических ар-тефактов.

Автоматизированная генерация городских ландшафтов. В 2009 г. междисциплинарная иссле-довательская группа Азиатско-Тихоокеанского уни-верситета Рицумэйкан (Япония) в составе А. Цука-мото, Ю. Изода и других предложила в рамках этого подхода методику восстановления городской за-стройки на базе технологий автоматизированной генерации городских ландшафтов (на примере ре-конструкции японского города Киото XVII в.)27.

Указанный подход был апробирован по дан-ным о районе исторической части города Киото — «Kyomachia», в котором было выделено семь типо-вых видов дворов, размещаемых в автоматическом режиме программой на основе анализа плана с от-метками границ строений. В итоге анализа плана го-рода программа предлагала исследователю несколь-ко вариантов размещения типовых объектов дворов, которые затем корректировались разработчиками в редакторе самостоятельно (рис. 4 на с. 55).

Автоматизированный анализ фрагментов ос-колков разрушенного объекта на базе технологий лазерного сканирования. В качестве объектов иссле-дования выступают составные части строения, та-кие как колонны, лепнина, осколки бытовой антич-

ной посуды и т. д. Посредством лазерного сканера программа по заданному алгоритму осуществляет автоматическую «сборку» отсканированных фраг-ментов в единую структуру. В качестве примера стоит отметить проект автоматизированного ана-лиза фрагментов керамической посуды и их рекон-струкции, реализованный исследователем А. Кара-сиком29.

Применение технологий трехмерного моделирования как инструмента пространственного анализа

Анализ археологического объекта с задачей поиска предполагаемого места очередного раско-па (М. Ш. Жуковски, Э. Воте (Пьетра I в. до н.э.), Н. Циммерманн и И. Майер (римские катакомбы I в.); М. Кооб (поиск входа в гробницу китайского императора династии Цинь)). В этих исследовани-ях трехмерная модель выступала в качестве инстру-мента для анализа пространственных характери-стик, поиска места, где мог быть найден с большей степенью вероятности тот или иной археологиче-ский артефакт, будь то вход в гробницу китайского императора или очередной неизвестный туннель подземных римских катакомб Домитиллы I–II в. н.э., заваленный камнями30.

Среди американских университетов «Лиги плюща» на гуманитарных факультетах одними из первых 3D-технологии применили археологи, работающие в центре археологии и искусства Ста-рого Света Брауновского университета31 в ходе раскопок в 1993 г. столицы Набатинского царства г. Петры (Иордания). В 1990-х гг. археологи, со-трудничая с лабораторией Shape Lab, документи-ровали результаты археологических раскопок арте-фактов в специально разработанной программной оболочке ARCHAVE в электронном формате в виде трёхмерных моделей с их описанием32.

Последующее сотрудничество данного центра с факультетом компьютерных наук Калифорний-ского университета UCLA (Лос-Анджелес, США) позволило археологам под руководством заведую-щей раскопками г. Петры профессора археологии М. Ш. Жуковски осуществить ряд экспериментов по внедрению в практику своих исследований со-временных информационных технологий, в част-ности, геоинформационных систем, аппаратов лазерного сканирования, программ трёхмерно-го моделирования и фотограмметрии (см. рис. 6 на с. 56). Помимо реконструкции облика главного храма Петры I в. до н.э., исследовательским коллек-тивом был проверен ряд гипотез о конструктивной особенности главного храма, пространственном расположении ряда археологических артефактов


рис. 3. компьютерный анализ мумии священника неспереннуба23

рис. 4. восстановление городской застройки киото XvII в. на базе технологий автоматизированной генерации городских ландшафтов28

рис. 2. Проверка гипотезы деборна-седдона-байера функциональности двух строений священной скалы (слева)18; фотография фундаментов двух башен (справа)19


рис. 5. Проект «sword of Damocles (virtual reality)». слева: на фотографии 1968 г. профессор айвен сазерленд34. справа: технология погруженной виртуальной реальности в решении задач

археологического исследования. работа в программе arcHave35.

рис. 6. Построение трехмерной модели в автоматизированном режиме посредством программы photoModeler pro36 (слева). справа: вид раскопа главного храма Петры37.

рис. 7. Пространственный анализ территории комплекса Шаолинь40


и их функциональном назначении (Ph.D исследо-вание археолога Э. Воте, 2001 г.) 33.

Созданные трехмерные модели, включая мо-дель главного храма Петры, ландшафта и найден-ные археологические артефакты, были помещены в программную оболочку ARCHAVE, где к каждому объекту маркером привязывалась краткая инфор-мационная база с описанием артефакта. Если такие технологии, как программы трехмерного моделиро-вания и фотограмметрии, лазерные сканеры, модули аэрофотосъемки предназначались скорее для оци-фровки исследуемой территории, то сам анализ дол-жен был осуществляться в программе посредством специального аппаратного устройства — системы «погруженной виртуальной реальности», благодаря которой пользователь имел возможность не толь-ко перемещаться по трехмерному миру, но и взаи-модействовать с артефактами (см. рис. 5 на с. 56).

Под системой «погруженной виртуальной ре-альности» подразумевают технологию взаимодей-ствия пользователя с компьютерным интерфейсом программы, достигаемую посредством погруже-ния в интерактивную среду с помощью виртуаль-ного шлема (позднее LCD-видеоочки) с датчиками движения человека, а также «виртуальную комна-ту», на четыре стены которой с помощью проекто-ра проецировалось трехмерное изображение окру-жающей среды.

Технология «погруженной виртуальной ре-альности» была разработана ещё в 1968 г. профес-сором Гарвадского университета А. Сазерлендом и его учеником Р. Спроулом38. Первоначально вес и размер устройства были настолько большими, что устройство подвешивалось к потолку (грозный вид устройства дал ему соответствующее назва-ние — «Дамоклов меч»). В археологических иссле-дованиях технологии «погруженной виртуальной реальности» впервые были использованы только в конце 1990-х гг. этим коллективом.

В 2006 г. разработанная археологом Э. Воте трехмерная модель храма стала полигоном ис-следований группы археологов и программистов; их задача сводилась к моделированию перемеще-ния разного количества людей по территории хра-ма с целью оценки числа участников культа, скоро-сти их перемещения по коридорам и т. п.39

Не менее интересным является пример ис-пользования технологий трехмерного моделирова-ния в исследованиях научного центра Дармштадта (Германия), проводившего реконструкцию импе-раторского некрополя в Сьяне комплекса Шаолинь и терракотовой армии гробницы первого импера-тора Китая (рис. 7 на с. 56).

Перед группой исследователей во главе с про-фессором М. Кообом стояли следующие задачи: ре-конструировать императорский некрополь в Сьяне,

с помощью 3D-технологий проверить научные ги-потезы о предполагаемом расположении скрытого входа в гробницу императора с целью организации последующих раскопок. Эти задачи с успехом были решены, несмотря на малую степень информатив-ности сохранившихся письменных источников.

***2. Рассмотренные выше примеры нетривиаль-

ного применения 3D технологий историками и ар-хеологами характеризуют лишь небольшую часть исследований в данной области. Основную часть работ здесь составляют исследования, главной за-дачей которых является восстановление облика изучаемого объекта.

В ряде исследований по 3D, как в России, так и за рубежом, в центре внимания большинства по-добных работ до определенного времени ставились вопросы технологии разработки виртуальной ре-конструкции; авторы обсуждали возможности ис-пользуемых программ, этапы исследования, пред-ставляли конечный результат. После подобных публикаций возникала ситуация, близкая к той, которую П. Дорн, обсуждая процесс освоения ис-ториками технологии баз данных, назвал «Я и моя база данных».

Каково приращение научного знания в боль-шинстве работ по виртуальной реконструкции, ста-вящих целью восстановление облика реконструи-руемого объекта в истории и археологии? На наш взгляд, на этот вопрос может быть два взаимосвя-занных ответа.

Источниковедческий аспект применения тех-нологий трехмерного моделирования в исследовании. Отметим, что вопросы методики анализа источни-ковой базы при построении виртуальной рекон-струкции освещаются достаточно редко в подобных исследованиях. Среди публикаций отечественных исследователей по данной проблематике авторам известны только две работы, датированные 2011 г.41

Когда мы говорим о реконструкции объекта с хорошо сохранившимся комплексом источников, исследователь должен обладать навыками синте-за источников разных типов (описательного и изо-бразительного характера); при этом надо учиты-вать, что источники могут отражать объект в его эволюции. Тем самым при построении виртуаль-ной реконструкции полученная трехмерная модель может содержать несколько временных срезов, от-ражающих эволюцию объекта. Такие реконструк-ции в большинстве случаев получают название 4D-виртуальных реконструкций, где в качестве одной из компонентов измерения служит время, а 3D-инструментарий используется для восста-новления облика изучаемого объекта и простран-ственного анализа в его исторической эволюции.


рис. 8. виртуальная реконструкция тамбова конца XvIII — начала XIX в. сопоставление визуальных источников панорамы города43, фотографии екатерининского института

конца XIX в. с виртуальной панорамой города

рис. 9. гексакоптер Xaircraft 650 (переработанная модель), видеоочки для полета fat shark, пульт управления Hitek 9 канальный (слева). территория монастыря с квадратами съемок (справа).

фото д. И. Жеребятьева

Если речь идет о восстановлении строения для исторически достоверной реконструкции, при-ходится прослеживать весь процесс изменения его облика, анализировать причины, возможно, ход строительных работ и т. д. В большинстве случа-ев, при недостатке информации о той или иной по-стройке на определенном временном срезе состоя-ния, облик которого мы собираемся воссоздать, информация заимствуется из более поздних ис-точников, упоминающих о данном объекте, по-сле чего при помощи метода «временного вычета»

учитываются все изменения, произошедшие с объ-ектом, и проводится ретроспекция состояния объ-екта. В ряде случаев источники содержат фрагмен-тарную и противоречивую информацию; может не совпадать информация, представленная в описа-тельных источниках и чертежах, в чертежах и фото-графиях. Причины несовпадения различного типа источников могут быть самыми разными.

В ряде случаев работа с источниковой базой ре-конструкции возможна «на бумаге». Однако сегодня полноценная виртуальная реконструкция без ис-


пользования компьютерных программ, помогаю-щих осуществлять анализ и синтез отдельных типов источников, вряд ли возможна. Например, при ра-боте с таким источником, как фотографии, не имея чертежа изучаемого объекта, весьма сложно вос-становить его размеры без наличия отправной точ-ки — строительной вешки. Как правило, подобные фотографии весьма редко встречаются, когда речь идет о фотосъемке объекта XIX–XX вв., в отличие от съемки найденных археологической экспедици-ей артефактов. Для решения задачи анализа фото-изображений существует специальное программное обеспечение — программы фотограмметрии.

Так, начиная с 2004 г. исследования в области применения технологий трёхмерного моделирова-ния в истории велись в лаборатории социальной ис-тории Тамбовского госуниверситета им. Г. Р. Держа-вина коллективом в составе докторов исторических наук В. В. Канищева, Ю. А. Мизиса, кандидата исто-рических наук Р. Б. Кончакова и Д. И. Жеребятьева.

Метод анализа графических изображений с це-лью анализа перспективы изучаемой панорамы ра-нее был апробирован этой лабораторией в ходе осу-ществления проекта виртуальной реконструкции губернского города Тамбова конца XVIII — нача-ла XIX в. для решения задач анализа пространства, восстановления облика строений посредством программ трехмерного моделирования и ГИСов42 (рис. 8 на с. 58).

Одной из задач, которую пришлось решать в процессе построения территории города, стала реконструкция дворянских усадеб, которая могла быть решена только посредством анализа графиче-ских изображений, в частности, панорамы Тамбова 1799 г. Анализ перспективы панорамы и сопостав-ление с рядом планов города конца XVIII — нача-ла XIX в. в компьютерных программах позволи-ли идентифицировать спорные строения города и тем самым восстановить облик дворянской усадь-бы Беклемишева и ряд других строений.

В большинстве случаев исследователь, прово-дя анализ фотографии, сталкивается с проблемой восстановления точки перспективы малознакомых или подвергшихся существенному изменению мест. Методы восстановления перспективы посредством анализа проекции территории в 2D (например, пла-на или спутниковой съемки) не всегда позволяют точно идентифицировать место и ракурс съемки. Использование связки программ трехмерных ре-дакторов и геоинформационных систем (ГИС) по-зволяет решить часть вопросов об идентификации, восстановлении перспективы при использовании изобразительных источников.

Методология применения технологий трех-мерного моделирования как инструмента про-странственного анализа реконструируемого объ-

екта в его исторической эволюции неоднократно освещалась коллективом тамбовских исследова-телей на примере реконструкции крепости Тамбо-ва XVII в. и центральной части провинциального города конца XVIII — начала XIX в. времён губер-натора Г. Р. Державина. С 2012 г. данным исследо-вательским коллективом по гранту РГНФ начато построение виртуальной реконструкции Тамбо-ва середины XIX в. (проект «Тамбов Лермонтов-ский»), которая позволит проследить посредством программ трехмерного моделирования эволюцию городской застройки Тамбова с XVII в. до середи-ны XIX в. на нескольких временных срезах, вклю-чая крепость XVII в. (по данным описи 1662 г.), го-род конца XVIII — начала XIX в., и город в 1840-х гг.

Разработка программного модуля верифика-ции виртуальной реконструкции. Начиная с 2009 г. на историческом факультете МГУ (кафедра истори-ческой информатики) осуществляется проект вир-туальной реконструкции монастыря «Всех скорбя-щих радости»44. К настоящему времени территория монастырской застройки воссоздана в двух вре-менных срезах до постройки монастыря в 1890 г. и на 1909 г. (до перестройки монастыря).

Посредством технологий трехмерного модели-рования, геоинформационных систем, аэрофото-съемки с использованием беспилотного летатель-ного аппарата (гексакоптер на базе программного модуля управления Xaircraft 650) нами осуществля-ется пространственный анализ территории рекон-струируемого монастырского комплекса с учетом его исторической эволюции (см. рис. 9 на с. 58).

В процессе восстановления внешнего обли-ка монастырских строений выявлялись отдельные противоречия данных, представленных в источни-ках разных видов, например, в чертежах и фотогра-фиях. Выявилась также частичная неполнота источ-никовой базы по отдельным строениям монастыря. Решение этих проблем стало возможным благода-ря синтезу источниковой базы, реализованного с помощью компьютерных программ трехмерно-го моделирования. Виртуальная реконструкция хо-зяйственной части монастыря, огорода, парка, мо-настырского кладбища и других составных частей монастыря позволила нам не только проследить эволюцию облика и формы монастырских постро-ек, но и затронуть вопросы экономических и соци-альных аспектов деятельности монастыря.

Построение программного модуля верифика-ции виртуальной реконструкции позволило нам осуществить привязку трехмерных моделей строе-ний к имеющимся источникам о монастырском комплексе из архивных фондов ЦИАМ, ЦАГМ, РГА-ДА, тем самым создав потенциальную возможность пользователям верифицировать нашу работу и сде-лать созданную 3D-оболочку инструментом ана-


лиза исторических источников и синтезируемой на их основе 3D-модели.

Технический и программный аспекты примене-ния технологий трёхмерного моделирования в ис-торическом исследовании.

В ряде случаев коллективами исследователей, помимо привлечения программ трехмерного мо-делирования для оцифровки объекта и синтеза ис-точниковой базы, используется дополнительное программное обеспечение и оборудование: тех-нологии фотограмметрии, программы построения геоинформационных систем, лазерные сканеры, беспилотные летательные аппараты для аэрофото-съёмки (квадро-гексакоптеры, беспилотные само-леты) и т. д.

Технологии трехмерного моделирования в ар-хеологических исследованиях в России получили распространение во многом благодаря деятель-ности группы археолого-географических инфор-мационных систем (АГИС) при отделе охранных раскопок, возглавляемой Д. С. Коробовым. Основ-ное направление научно-исследовательской рабо-ты группы осуществляется в рамках коллективной плановой темы «Исследование памятников архео-логии с применением ГИС-технологий», с 2003 г. перечень пополнился 3D-технологиями45. Так, на-чиная с 2003 г. группой АГИС регулярно проводят-ся круглые столы «Археология и геоинформати-ка», где также освещается тематика применения технологий трехмерного моделирование в архео-логии. Одним из исследований группы с примене-нием 3D-технологий стал проект анализа системы расселения алан в эпоху раннего Средневековья в Кисловодской котловине46. В результате исследо-вания были проанализированы 590 археологиче-ских объектов, осуществлена привязка объектов к системе географических координат, разработана база данных ГИС и построен ряд трёхмерных мо-делей, включая модель рельефа и ряда строений. В 2011 г. технологии трёхмерного моделирования и лазерного сканирования стали одной из тем раз-дела учебного пособия Д. С. Коробова «Основы гео-информатики в археологии»47.

Интересные результаты получены также в ра-ботах М. Ю. Баранова48 и Л. Л. Косинской49, а также С. А. Уткина50.

В 2006 г. была издана книга «3DS Max. Худо-жественное моделирование и специальные эффек-ты»51, авторами которой являются преподавате-ли кафедры информационных систем в искусстве и гуманитарных науках Санкт-Петербургского университета С. В. Швембергер, П. П. Щербаков, В. А. Горончаровский. Начиная с 2005 г. совместно с факультетом искусств СПбГУ, лабораторией 3D Multimedia Lab и отделом истории античной культу-ры Института истории материальной культуры РАН

на этой кафедре в рамках грантовых исследований, а также исследовательской деятельности студентов, бакалавров и магистров ведутся проекты по 3D-раз-работке виртуальных реконструкций объектов ис-торико-культурного наследия. Так, в рамках меж-дисциплинарных исследований был разработан ряд проектов виртуальных реконструкций52, вклю-чая фортификационные сооружения (крепость Ил-лурат I–III вв. н.э., Пантикапея IV в. до н.э.), средне-вековое поселение Руси, храмы, склепы и др.

Полезный методический материал по разра-ботке виртуальных исторических реконструкций в программах Autodesk 3D Max и Quest3D содер-жится в методических рекомендациях, изданных в 2011 г. коллективом авторов из Сибирского фе-дерального университета (кафедра информацион-ных технологий в креативных и культурных инду-стриях)53.

К теоретическим публикациям можно от-нести также статью сотрудника кафедры теории и методики преподавания истории Уральского го-сударственного педагогического университета А. В. Фищева54. Представляют интерес виртуальные реконструкции украинских историков-архитек-торов (В. Моор55; А. Оноприенко, Н. Трипутина56).

***

Рассмотренные нами подходы призваны слу-жить задачам научного исследования, од-нако в качестве инструмента трехмерные

технологии могут использоваться также и в про-светительских целях, осуществлять наглядную ре-презентацию для сохранения и визуализации исто-рико-культурного наследия.

Рассмотрев предложенные в рамках 3D-моде-лирования подходы и методики решения задач ис-торической реконструкции, отметим, что апроба-ция их в качестве инструмента синтезирования источников в процессе построения виртуальной реконструкции объектов историко-культурного на-следия показала эффективность и перспективность этого инструмента. Междисциплинарный характер таких исследований требует сочетания знаний ис-торика (археолога) и IT-специалиста с опытом ра-боты с 3D-технологиями. Оптимальный вариант реализации научно-обоснованной виртуальной ис-торической реконструкции соответствует, на наш взгляд, сочетанию указанных качеств в одном ис-следователе, имеющем склонности к междисцип-линарной работе. Такие навыки дает, например, кафедра исторической информатики историческо-го факультета МГУ. Студенты-историки изучают методы и технологии 3D-моделирования в рамках спецкурса «3D-реконструкции объектов истори-ко-культурного наследия: компьютерное модели-рование»57.



1 Математические модели исторических процессов : сборник статей / под ред. Л. И. Бородкина. М., 1996.

2 Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. 2-е изд., доп. М., 2003. 486 с.3 Бородкин Л. И. Историк и математические модели // Исторические записки. 1999. № 2 (120): Па-

мяти академика И. Д. Ковальченко. С. 60–88.4 Гусейнова А. С., Павловский Ю. Н., Устинов В. А., Моисеев Н. Н. Опыт имитационного моделирова-

ния исторического процесса. М., 1984. 157 с.5 Бородкин Л. И., Свищев М. А. Моделирование процесса дифференциации крестьянства // ЭВМ

и математические методы в исторических исследованиях. М., 1993.6 Жеребятьев Д. И. Применение методики трёхмерного пространственного анализа для изучения

формирования городской застройки и восстановления культурного наследия на примере Тамбов-ской крепости // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер»: материалы XI конференции АИК. №35. М.; Барнаул, 2008. С. 62–63; Кончаков Р. Б., Жеребятьев Д. И. Технологии трехмерного моделирования в ракурсе исторической информатики // Круг идей: методы и техно-логии исторических реконструкций / под ред. Л. И. Бородкина, В. Н. Владимирова, Г. В. Можаевой. М., 2010. С. 145–175.

7 Логдачева Е. В., Швембергер С. В. Проблемы и методики трехмерной реконструкции [Электрон-ный ресурс]. URL: http://www.nereditsa.ru / 3D / article.htm (дата обращения: 11.11.2011).

8 Баранов Ю. М., Чарусова И. С., Баранов М. Ю. Обоснование реконструкции и 3D-моделирование жилища раннего средневековья в Сургутском Приобье (археологические и этнографические ас-пекты) // Археология и геоинформатика. Вып. 7. [Электронный ресурс]. М., 2012. CD-ROM.

9 Виртуальная реконструкция историко-культурного наследия в форматах научного исследования и образовательного процесса : материалы семинара / Гуманитарный институт СФУ [Электронный ресурс]. URL: http://humanities.institute.sfu-kras.ru / node / 881 (дата обращения: 11.11.2011).

10 Reilly P. Computer Analysis of an Archaeological Landscape: Medieval Land Divisions on the Isle of Man. Oxford, 1988; Reilly P., Shenan S. Applying solid modeling and animated three-dimensional graphics to Archaeological problems // Computer Applications in Archaeology, ed. by S. Rahtz and J. Richards. Oxford, 1989. P. 157–166; Reilly P. Towards a virtual archaeology // Computer Applications in Archaeology, ed. by K. Lockyear and S. Rahtz. Oxford, 1990, P. 133–139; Reilly P. Three-Dimensional modelling and primary archaeological data // In Archaeology and the Information Age. ed. by P. Reilly and S. Rahtz, London, 1992. P. 147–173.

11 Reilly P., Rahtz S. Archaeology and the information age: a global perspective. Routledge, 1992.12 Моор В. Использование методов архитектурного компьютерного моделирования для реконструк-

ции археологических объектов // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компью-тер». № 36. М., 2010. C. 20–21.

13 Khufu Reborn [Electronic resource]. URL: http://www.3ds.com / company / passion-for-innovation / the-projects / khufu-reborn / khufu-reborn (дата обращения: 11.11.2011).

14 Lecocq F. et al. Reconstitution virtuelle de la Rome antique (Epuise) // Collection Les Cahiers de la M. R. S. H., №14 (1998). P. 39–40 [Electronic resource]. URL: http://www.unicaen.fr / services / cireve /rome / publications / pdf / cahier14.pdf (дата обращения: 11.11.2011).

15 Lecocq F. et al. Opt. cit. P. 36–50.16 Graefe R. Vela erunt: die Zeltdächer der römischen Theater und ähnlicher Anlagen. Mainz, 1979.17 Lecocq F. et al. Opt. cit. P. 39–40.18 Island of the Sun. UCLA. Cultural VR Lab. [Electronic resource]. URL: http://www.cvrlab.

org / projects / real_time / island_of_sun / island_of_sun.html (дата обращения: 11.11.2011).19 Dearborn D. S., Seddon M. T., Bauer B. S. The Sanctuary of Titicaca: Where the Sun Returns to Earth //

Latin American Antiquity, 9 (3), 1998. P. 240–258 [Electronic resource]. URL: http://www.jstor.org / stable / 971730 (дата обращения: 11.11.2011).

20 David S. P. Dearborn * University of California, Lawrence Livermore National Laboratory CA 94550; Matthew T. Seddon * University of Chicago, Department of Anthropology, Chicago, IL 60637; Brian S. Bauer

* The University of Illinois at Chicago, Department of Anthropology Chicago, IL 60607.21 Frischer B. et al. Beyond illustration: 2d and 3d digital technologies as tools for discovery in archaeology,

ed. by B. Frischer, A. Dakouri-Hild, Oxford, 2008. P. 106–111. [Electronic resource]. URL: http://archive1.village.virginia.edu / spw4s / Beyond / BAR / BeyondIllustration_final.pdf (дата обращения: 11.11.2011).


22 Hublin J.-J. Prospects and pitfalls / Handbook of Paleoanthropology. Principles, Methods, and Approaches, ed. by W. Henke, I. Tattersall, Berlin, 2007. P. 816–817. [Electronic resource] URL: // http://antropogenez.ru / quote / 110 / (дата обращения: 11.11.2011).

23 Taylor J. H. Mummy The Inside Story. London: British Museum Press, 2004. [Electronic resource]. URL: http://www.seagulls.net / downloads / MummySpreads.pdf (дата обращения: 11.11.2011).

24 Baldock C., Hughes S. W., Whittaker D. K. et al. 3D reconstruction of an ancient Egyptian Mummy using x-ray computer tomography // Journal of Royal Society of Medicine. 87 (12). 1994. P. 806–808.

25 Zonneveld F. W. Applications and pitfalls of ct-based 3-d imaging of hominid fossils // Three-Dimensional Imaging in Paleoanthropology and Prehistoric Archaeology Acts of the XIVth UISPP Congress 2–8 September 2001, ed. by B. Mafart and H. Delingette, Belgium: University of Liège, 2001. [Electronic resource]. URL: // http://foveaproject.free.fr / BAR.0901.zonneveld.pdf (дата обращения: 11.11.2011).

26 Компьюлента. Наука и техника. Создан первый виртуальный макет древнеегипетской мумии. [Электронный ресурс] URL: // http://science.compulenta.ru / 48223 / (дата обращения: 11.11.2011).

27 Isoda Y., Tsukamoto A., Kosaka Y. et al. Reconstruction of Kyoto of the Edo Era based on arts and historical documents: 3d urban model based on historical Gis data // International Journal of Humanities and Art Computing, 2009. № 1–2. P. 21–38 [Electronic resource]. URL: https://cga-ownload.hmdc.harvard.edu / publish_web / CGA_Presentations / Akihiro_Tsukamoto / Kyoto.pdf (дата обращения: 11.11.2011).

28 Isoda Y. et al. Op. cit. Р. 24, 27, 3729 Bernard Frischer et al. 2011. P. 111–12430 Mayer I., Mayer A. J., Scheiblauer C. Virtual Texturing in the documentation of cultural heritage —

the Domitilla catacomb in Rome // Geoinformatics FCE CTU, (tba), 2011 [Electronic resource]. URL: http://www.cg.tuwien.ac.at / research / publications / 2011 / mayer_2011_vt / mayer_2011_vt-paper.pdf (дата обращения: 11.11.2011); Zimmermann N., Eßer G. Showing the Invisible — Documentation and Research on the Roman Domitilla Catacomb based on Image-Laser-Scanning and 3D–Modelling // 35th Annual Conference of Computer Applications and Quantative Methods in Archaeology (CAA) «Layers of Perception». Berlin, 2007.

31 Joukowsky Institute for Archaeology and the Ancient World Center for Old World Archaeology and Art.32 Acevedo D., Vote E. L., Laidlaw D. H. and Joukowsky M. S. Archaeological Data Visualization in VR:

Analysis of Lamp Finds at the Great Temple of Petra, a Case Study, Visualization 2001 Proceedings, October 2001, Winner, Best Case Study [Electronic resource]. URL: http://www.cs.brown.edu / research / vis / docs / pdf / Acevedo-2001-ADV.pdf (дата обращения: 11.11.2011).

33 Vote E. L. A New Methodology for Archaeological Analysis: Using Visualization and Interaction to Explore Spatial Links in Excavation Data // A dissertation submitted in partial fulfillment of the requirements for the degree of doctor of philosophy in special studies Providence, Rhode Island, May 2001. [Electronic resource]. URL: http://vis.cs.brown.edu / docs / pdf / Vote-2001-NMA.pdf (дата обращения: 11.11.2011).

34 Wayne Carlson. A Critical History of Computer Graphics and Animation. // Individual Course Sections, Section 17: Virtual Reality. Arts College, Ohio State University, 2003 [Electronic resource]. URL: http://design.osu.edu / carlson / history / lesson17.html (дата обращения: 11.11.2011);

35 Vote E. L. Op. cit. P. 5.36 Ibid. Op. cit. P. 118.37 Ibid. Op. cit. P. XIV.38 Sutherland I. E. A head-mounted three dimensional display, Proceedings of the AFIPS Fall Joint Computer

Conference, 1968, volume 33, pages 757–764. [Electronic resource]. URL: http://90.146.8.18 / en / archiv_files / 19902 / E1990b_123.pdf (дата обращения: 11.11.2011);

39 Shao W., Terzopoulos D. Populating Reconstructed Archaeological Sites with Autonomous Virtual Humans. [Электронный ресурс]. Систем. требования: Adobe Acrobat Reader. URL: http:// http://www.cs.ucla.edu / ~dt / papers / iva06 / iva06.pdf (дата обращения: 11.11.2011); Shao W. Animating Autonomous Pedestrians // A dissertation submitted in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy Department of Computer Science Courant Institute of Mathematical Sciences New York University January, 2006. [Electronic resource]. URL: http:// http://www.cs.ucla.edu / ~dt / theses / shao-thesis.pdf (дата обращения: 11.11.2011).

40 Rosumek L. A. «Chinesisches Kaisergrab entdeckt?» // The Epoch Times. Deutschland, 06.09.2006 [Electronic resource]. URL: http:// http://www.epochtimes.de / 49700_chinesisches-kaisergrab-entdeckt-.html (дата обращения: 11.11.2011); Pfarr M. Dokumentationssystem für Digitale Rekonstruktionen am Beispiel der Grabanlage Zhaoling, Provinz Shaanxi, China // A dissertation submitted in partial fulfillment of the requirements for the degree of Dipl. Ing. in special studies Darmstadt, 2010. [Electronic


resource]. URL: http://tuprints.ulb.tu-darmstadt.de / 2302 / 13 / dissertation_text.pdf (дата обращения: 11.11.2011).

41 Логдачева Е. В., Швембергер С. В. Проблемы и методики трехмерной реконструкции [Электронный ресурс]. URL: http://www.nereditsa.ru / 3D / article.htm (дата обращения: 10.02.2011); Простов В. А., Жеребятьев Д. И. Формирование источникового комплекса для построения виртуальной интерак-тивной реконструкции Скорбященского монастыря // Историография и источниковедение оте-чественной истории : сб. науч. статей. Вып. 6. СПб., 2011. С. 192–215 [Электронный ресурс]. URL: http://history.spbu.ru / userfiles / Istoriografija_i_istochnikovedenie.pdf (дата обращения: 10.02.2011).

42 Кончаков Р. Б., Жеребятьев Д. И. Технологии трехмерного моделирования в ракурсе исторической информатики // Круг идей: методы и технологии исторических реконструкций / под ред. Л. И. Бо-родкина, В. Н. Владимирова, Г. В. Можаевой. М., 2010. С. 145–175.

43 РГАДА. Ф.1356. Оп. 1. Д.293 / 5840.44 Проект ведется при финансовой поддержке гранта РФФИ, № 11–06–00453a.45 Довгалев А. А. 3D-визуализация при проведении историко-культурных экспертиз // Материалы

круглого стола «Геоинформационные технологии в археологических исследованиях». M., 2003; Алексейчук С. Н., Коробов Д. С. Трехмерное моделирование укрепления Зубчихинское 1 в окрест-ностях Кисловодска // Археология и геоинформатика 5 (2008), АГИС, ИА РАН, 2008. (CD-ROM); Журбин И. В., Смурыгин А. В. Трехмерное моделирование формы археологических объектов по ма-териалам раскопок и геофизических исследований // Археология и геоинформатика 5 (2008). М., 2008. (CD-ROM).

46 Коробов Д. С. Трехмерная визуализация Кисловодской котловины с помощью модуля 3D Analyst [Электронный ресурс] // Археология и геоинформатика. Вып. 2. М., 2005 (CD-ROM); Алексей-чук С. Н., Коробов Д. С. Визуализация укрепления Левоберезовское 3 в Кисловодской котловине [Электронный ресурс] // Археология и геоинформатика. Вып. 2. М., 2005 (CD-ROM).

47 Коробов Д. С. Основы геоинформатики в археологии : учебное пособие. М., 2011. С. 125–141.48 Баранов Ю. М., Баранов М. Ю. Поселенческие памятники коренного населения Средней Оби Ново-

го времени: опыт виртуальных реконструкций (по материалам поселений Сырой Аган 11, 12) // Институт истории и археологии [Электронный ресурс]. URL: http://www.ihist.uran.ru / index.php / ru / articles?paper_id=2 (дата обращения: 11.11.2011).

49 Поселение Быстрый Кульёган 66: памятник эпохи неолита Сургутского Приобья / под ред. Л. Л. Ко-синской и А. Я. Труфанова. Екатеринбург ; Сургут, 2006. 192 с.

50 Уткина С. А. Опыт применения 3D-моделирования для идентификации предметов из раскопок па-мятников Северо-Западной Сибири // Современные методы полевой и кабинетной археологии // Материалы Второго (XVIII) археологического съезда (20–25 октября 2008 г., Суздаль). М., 2008. Т. 3. С. 282.

51 Швембергер С. В., Щербаков П. П., Горончаровский В. А. 3DS Max. Художественное моделирование и специальные эффекты. СПб., 2006. 320 с.

52 3D Multimedia Lab. [Электронный ресурс]. URL: http://3dmultimedialab.ru / index.html (дата обра-щения: 23.03.2012).

53 Барышев Р. А., Румянцев М. В., Пиков Н. О., Рудов И. Н. Методические рекомендации к созданию виртуальных реконструкций, адаптированных к технологии визуализации в реальном време-ни. Красноярск, 2011 [Электронный ресурс]. URL: http://www.yeniseisk-heritage.ru / evaluation_guidelines / ru (дата обращения: 10.02.2011).

54 Фищев А. В. Реконструкция исторического прошлого в виртуальной среде компьютера // Вопро-сы информатизации образования. №14. 2010 [Электронный ресурс]. URL: http://www.npstoik.ru / vio / inside.php?ind=articles &article_key=328 (дата обращения: 10.02.2011).

55 Моор В. Указ. соч. С. 20–21.56 Онопрієнко А., Тріпутіна Н. Розробка технології створення тривимірної моделі історичного цен-

тру Харкова // Актуалинi проблеми вiтчизяноi та всесвiтньi iсториi: збірник наукових праць. № 13. Херсонес, 2010. С. 181–197 [Электронный ресурс]. URL: http://hist.msu.ru / Departments / Inf / 3D / Article / Kharkovs_historical_centre.pdf (дата обращения: 11.11.2011).

57 3D-реконструкции объектов историко-культурного наследия: компьютерное моделирование. [Электронный ресурс]. URL: http://hist.msu.ru / Departments / Inf / 3D / index.html (дата обращения: 11.11.2011).

ИмИтацИонная модель формИрованИя И развИтИя археологИческой культуры

tHe sIMuLatIon MoDeL of forMatIon anD DeveLopMent of arcHaeoLogIcaL cuLture

Журбин Игорь витальевичдоктор исторических наук, кандидат технических наук; заведующий лабораторией моделирования и анализа сигналов и изображений физико-тех-нического института Уральского отделения ранe-mail: [email protected]

Иванова Маргарита Григорьевнадоктор исторических наук, профессор; ученый секретарь Удмуртского института истории, язы-ка и литературы Уральского отделения ранe-mail: [email protected]

зубарева ольга тимофеевнамладший научный сотрудник физико-техниче-ского института Уральского отделения ранe-mail: [email protected]

Статья посвящена разработке имитационной модели археологической культуры, позволяющей реконструировать различные аспекты ее форми-рования и развития: систему расселения, структу-ру коммуникаций между древними поселениями и конфигурацию ареала. Применение системно-го подхода и методов оптимизации при анализе исторических и физико-географических данных обеспечивает достоверность и воспроизводимость результатов исследований, а также возможность верификации гипотез. Апробация модели на ма-териалах чепецкой археологической культуры до-казала эффективность предложенного подхода и возможность прогнозирования территории ло-кализации необнаруженных поселений.

Igor V. Zhurbin,

Margarita G. Ivanova,

Olga T. Zubareva

The article is devoted to the development of the simulation model of an archaeological culture that al-lows to reconstruct various aspects of its formation and development: the system of settlement, the struc-ture of communication between the ancient settle-ments and the configuration of the area of the archae-ological culture. The use of the systems approach and the optimization methods for the analysis of historical and physical-geographic data provides the reliability and reproducibility of research results, and the ability to verify the hypotheses. The approbation of the mod-el on materials Chepetskaya archaeological culture proved the effectiveness of the proposed approach and the ability to predict the location of undiscovered ter-ritory settlements.

* Исследования выполняются в рамках Программы фундаментальных исследований Уральского отделения РАН, грант 12–М–26–2005.

*

МодеЛИРовАнИе ИстоРИчесКИХ пРоцессов

MODELLING OF HISTORICAL PROCESSES

65Имитационная модель формирования и развития археологической культуры

Компьютерное моделирование исторических процессов и явлений применяется для из-учения различных аспектов экономическо-

го и политического развития общества, социально-демографических процессов, а также исследования исторического развития отдельных регионов и го-сударств. При достаточном количестве исходных данных, содержащихся в письменных источниках, исторические реконструкции основаны на стати-стическом анализе, что обеспечивает достовер-ность и воспроизводимость результатов исследо-ваний. Однако при изучении ранних периодов истории (археологических культур, функциониро-вание которых не отражено в письменных источ-никах) единственным объективным источником информации является набор материальных остат-ков — артефакты и сооружения, зафиксированные при раскопках древних поселений и погребальных памятников. Ограниченность исходных данных определяет существенные проблемы при модели-ровании археологических культур:

— отсутствие априорных сведений о причинно-следственных связях между различными эле-ментами и подсистемами в древних общест-вах (отсутствие письменных источников);

— неполнота исходных данных (не все архео-логические памятники выявлены специа-листами, многие археологические объек-ты разрушены в ходе поздней техногенной и антропогенной деятельности, природных катаклизмов);

— разнородность и слабая структурированность исходных данных, ограниченные возможно-сти для их формализации (каждая катего-рия археологических объектов требует сво-ей системы описания, необходимость учета качественных и количественных признаков).

Следовательно, разработанные и апробиро-ванные математические методы, ориентированные на анализ данных массовых источников, неэффек-тивны для моделирования формирования и разви-тия археологических культур. Исходя из этого ак-туальным направлением исследований является имитационное моделирование явлений и процессов в древности. Это предполагает разработку специали-зированных методов формализации исторических явлений, обоснование подходов для формирования адекватных имитационных моделей и разработку соответствующих математических методов.

***

При моделировании различных аспектов фор-мирования и развития археологической культуры целесообразно применять ком-

плексный анализ исторических и физико-геогра-фических факторов.

Типология древних поселений достаточно оче-видна. В наиболее общем случае принято выделять укрепленные и неукрепленные поселения, кото-рые различаются наличием разнообразных оборо-нительных сооружений. В свою очередь, с точки зрения функций, укрепленные поселения услов-но подразделяются на родоплеменные центры, аг-рарно-ремесленные центры, поселения-убежища, посты и пр. Для каждой археологической культу-ры перечень типов поселений варьируется с учё-том исторического контекста. Основными призна-ками при классификации являются относительное расположение памятников на территории архео-логической культуры, их площадь, мощность куль-турного слоя и уровень защищенности поселения1.

В общем случае предполагается, что родопле-менные центры играли роль военно-оборонитель-ных, аграрно-ремесленных, торговых и обществен-но-административных центров этносоциальной общности. Аграрно-ремесленные центры явля-лись «узлами» пространственно распределенной структуры производственных и торговых связей археологической культуры. Неукрепленные посе-ления (селища) являлись сельскохозяйственными и / или ремесленными центрами, предназначались для проживания населения, занятого в произво-дящих отраслях хозяйства. Иерархия археологи-ческих объектов позволяет определить структуру модели археологической культуры в целом — по-селения контролировались одним управленческим (родоплеменным) центром, вокруг которого про-исходило расселение и освоение территории. Ар-хеологически фиксируемым признаком этих про-цессов является оценка относительной хронологии формирования поселений других типов (аграрно-ремесленных центров и селищ).

Группа поселений, компактно расположен-ных на определенной территории, существовала как устойчивая во времени и пространстве само-достаточная система. Следовательно, взаимное по-ложение поселений определялось и потребностя-ми хозяйства. В данном случае анализ ландшафта позволяет прогнозировать ресурсные зоны посе-

Ключевые слова: археологическая культура, моделирование, системный подход, метод оптими-зации, пути коммуникации, ареал, чепецкая архео-логическая культура.

Keywords: the archaeological culture, simulation, system approach, optimization method, the way of communication, area, Chepetskaya archaeological cul-ture.

66 Моделирование исторических процессов

рис. 1. территория локализации чепецкой археологической культуры

Таблица 1Городища чепецкой археологической культуры

название поселения занимаемая площадь, кв. м

мощность культурного слоя, м

количество линий обороны

балезинский район

балезинское (Узикар) 3200 0,4–0,7 1

буринское (Жутемкар) 4100 0,1–0,15 1

гординское I (гурьякар) 12000 до 1,7 3

карйылское (карйыл) 1600 0,2 1

глазовский район

весьякарское (весьякар) 6200 1–1,8 1

дондыкарское (дондыкар) 6000 0,2–1,6 1

краснослудское (Эбгакар) 3000 0,5–0,7 2

лудошурское I (сепычкар) 6000 0,25–0,3 2

лудошурское I (сепычкар) 3500 до 0,9 1

нижнебогатырское (Утэмкар) 7000 — 1

сепычское (селтакар) 1800 0,2–0,3 1

солдырское I (Иднакар) 40000 1–1,6 3

солдырское II (сабаничкар) 5500 0,1–1 1

Юкаменский район

маловенижское (Поркар) 3850 0,1–0,7 1

ярский район

комаровское (чибинькар) 10000 0,15–0,5 1

кушманское (Учкакар) 14000 до 1,5 2


лений2. Исходя из этого при моделировании раз-личных аспектов формирования и развития ар-хеологической культуры необходимо учитывать особенности рельефа и конфигурацию гидросети изучаемой территории.

***

Апробация модели формирования и разви-тия археологической культуры проводилась на примере чепецкой культуры, которая су-

ществовала в IX–XIII вв. н.э. и располагалась в сред-нем течении реки Чепцы и ее притоков между со-временными населенными пунктами Яр и Балезино (рис. 1). Население вело комплексное хозяйство, со-четающее скотоводство, земледелие, охоту, рыбо-ловство и бортничество3. Городища являлись в ос-новном мысовыми, укрепленными рвом (рвами) и валом (валами). Известно 16 городищ (табл. 1) и 32 селища, принадлежащих этой культуре4.

Городища Гординское I (Гурьякар), Солдыр-ское I (Иднакар) и Кушманское (Учкакар) ха-рактеризуются значительной площадью (более 10000 кв. м), достаточно мощным культурным сло-ем (1–2 м) и наличием двух и более линий обороны. Эти городища относят к родоплеменным, а осталь-ные городища — аграрно-ремесленным центрам5. Таким образом, в рамках чепецкой археологиче-ской культуры исследователи выделяют 3 родопле-менных и 13 аграрно-ремесленных центров.

В данном случае исходными данными для ап-робации имитационной модели являются:

— картографическая база данных средневеко-вых археологических памятников Удмурт-ской Республики (предоставлена Автоном-ным учреждением культуры Удмуртской Республики «Центр по охране объектов культурного наследия», Ижевск);

— картографическая основа, включающая границы административного деления, на-селенные пункты, дороги и гидросеть по со-стоянию на 2007 г. (предоставлена ЗАО НТП «Ижтехинформ», Ижевск);

— рельеф изучаемой территории, представ-ленный в виде матрицы высот с постоян-ным шагом 30 сек (ок. 92,6 м) в системе ко-ординат WGS-846.

***

Системный подход является базовым прин-ципом при формализации понятия «архео-логическая культура» как на теоретическом

уровне, так и при анализе исторического развития отдельных регионов7. Археологическая культура рассматривается как целостное образование, обла-дающее определенной организацией и интегратив-ными качествами.

При формализации этого явления археоло-гические памятники (элементы) и их комплек-сы (подсистем) объединяются в систему при на-личии устойчивой структуры производственных, торговых, военных и прочих связей между древ-ними поселениями. Состав археологической куль-туры определяется археологическими памятни-ками, а существенные связи между ними — силой взаимодействия между отдельными поселениями. Модель состава и структуры такой системы форми-руется на основе ранжирования археологических памятников и оценки их роли в процессе расселе-ния и экономического использования территории. В частности, для чепецкой археологической куль-туры выделяются следующие основные типы посе-лений5: родоплеменные центры (РПЦ); аграрно-ре-месленные центры (АРЦ) и селища.

В пределах изучаемой территории располо-жено множество Q древних поселений, которые, по оценкам специалистов, принадлежали одной ар-хеологической культуре:

Q = {<q11, q12,…, q1b>; <q21, q22,…, q2с>,

<q31, q32,…, q3d>},

где b — количество археологических памятников типа 1 (РПЦ); с — количество археологических па-мятников типа 2 (АРЦ); d — количество археологи-ческих памятников типа 3 (селище).

В соответствии с иерархией археологических объектов и особенностей организации системы хозяйства выделено несколько видов подсистем Sj, где j — номер уровня подсистемы: «экономиче-ские» подсистемы и «административные» подси-стемы (см. рис. 2).

«Экономическая» подсистема основана на ор-ганизации системы хозяйства и включает один аг-рарно-ремесленный центр и группу селищ, распо-ложенных в его ближайшей округе:

S12f

= {q2f; <q31, q32,…, q3l>},

где f — номер АРЦ; l — количество селищ, входя-щих в экономическую зону текущего АРЦ.

Аналогично «экономическая» подсистема ро-доплеменного центра:

S11m

= {q1m; <q31, q32,…, q3n>},

где m — номер РПЦ; n — количество селищ, входя-щих в экономическую зону текущего РПЦ.

Принято считать, что группа археологиче-ских поселений контролировалась администра-тивно-управленческим центром, в качестве кото-рого, предположительно, выступал родоплеменной центр8. Поэтому именно вокруг таких поселений и происходило активное расселение и освоение территории. Это позволяет выделить «админист-ративные» подсистемы, каждая из которых вклю-


чает «экономическую» подсистему S11m m-го РПЦ,

ряд «экономических» подсистем АРЦ, а также груп-пу селищ, принадлежащих «зоне влияния» текуще-го РПЦ и не включенных в «экономические» под-системы:

S2m

= {S11m; <S1

21, S1

22, …, S12r>; <q31, q32,…, q3s>},

где r — количество «экономических» подсистем АРЦ; s — количество селищ, принадлежащих «зоне влияния» m-го РПЦ.

В идеальном случае модель состава археоло-гической культуры должна состоять из ряда «адми-нистративных» подсистем S2

m, количество которых совпадает с количеством РПЦ. При этом все элемен-ты множества Q древних поселений должны быть включены в совокупность подсистем S2

m. Такое сов-падение по количеству и составу может являться критерием полноты исходных данных.

При этом очевидно, что не все памятники, при-надлежащие изучаемой культуре, выявлены архео-

логами. Более того, некоторые из них принципи-ально не могут быть зафиксированы ввиду того, что были разрушены в древности или в результате современного антропогенного влияния (строитель-ство дорог и населенных пунктов, участки позд-них сельскохозяйственных угодий и т. п.). Следова-тельно, вероятно наличие укрепленных поселений и «экономических» подсистем АРЦ, которые не вхо-дят в сводную «зону влияния» всех известных РПЦ, что позволяет предположить существование неза-фиксированного (или разрушенного) родоплемен-ного центра. Аналогично, наличие «свободных» селищ является косвенным признаком незафикси-рованного РПЦ или АРЦ.

Учитывая неполноту исходных данных, право-мерно осуществить обобщение предложенных мо-делей состава «административных» подсистем всех известных родоплеменных центров (S2

m), а также ряда «экономических» подсистем аграрно-ремес-ленных центров (S1

2f) и селищ, не принадлежащих

рис. 2. логическая схема системы «археологическая культура»: рПц — родоплеменной центр; арц — аграрно-ремесленный центр


сводной «зоне влияния» выявленных РПЦ археоло-гической культуры:

S3 = {< S21, S

22, …, S2

t >; <S121, S

122, …, S1

2u>;

<q31, q32,…, q3v>}, (1)

где t — количество «административных» подсистем РПЦ; u — количество «экономических» подсистем АРЦ, не принадлежащих сводной «зоне влияния» РПЦ; v — количество селищ, не принадлежащих сводной «зоне влияния» РПЦ.

Мощность связи между элементами системы «археологическая культура» определяется расстоя-нием между ними9, что согласуется с принципом гравитационной модели при моделировании струк-туры явлений на основе геоинформационных си-стем10.

Известные исторические реконструкции осно-ваны на том, что система в целом и все выделенные подсистемы формировались с учетом возможности управления и контроля территории, а также прин-ципа экономической целесообразности — выявле-ния производящих отраслей хозяйства11.

Структура расселения с точки зрения эффек-тивной экономики основывается на территориаль-ной близости памятников (элементов подсистем) и компактности их пространственного расположе-ния относительно организующего центра подси-стемы (родоплеменного или аграрно-ремесленного центра). Данная структура расположения поселе-ний соотносится с оптимальным расположением «зависимых» населенных пунктов в теории цен-тральных мест Кристаллера (W. Christaller) и Лёша (A. Lösch). В соответствии с этим пороговое зна-чение мощности связи, определяющее существен-ные связи между организующими центрами и сели-щами, входящими в «экономическую» подсистему, пропорционально L1 max — максимально возмож-ное расстояние от организующего центра до сель-ского поселения.

Основными отраслями хозяйства средневе-кового населения севера Удмуртии являлись зем-леделие и оседлое скотоводство с придомным со-держанием скота12. Исходя из этого в качестве максимального расстояния расположения потен-циальных пахотных угодий на основании эксперт-ных оценок принята дистанция в 1 км от поселения, пастбищных — в 5 км. Данное ограничение сель-скохозяйственной активности населения вокруг постоянного места обитания соответствует вре-менному лимиту в 1 час пути по непересеченной местности. Постоянство данных параметров было показано на широком этнологическом материале и служит основой для моделирования зон экономи-ческой активности представителей разнообразных археологических культур13.

Вероятно, данные направления хозяйственной деятельности чепецкой археологической культуры были характерны как для населения организующих центров подсистем (родоплеменных или аграрно-ремесленных центров), так и для жителей селищ, входящих в подсистему. В условиях исследуемой ар-хеологической культуры такой подход правомерен, учитывая, что производство сельскохозяйственной продукции осуществлялось в рамках натурального хозяйства. Хозяйственную замкнутость населения отмечают этнографы, путешественники и предста-вители местной власти вплоть до XVIII и XIX вв.14 Следовательно, для обеспечения потенциально рав-ных условий ведения хозяйства укрепленных по-селений и селищ пороговое значение мощности связи для «экономических» подсистем составляет 2L1 max = 10 км (непересекающиеся зоны пастбищ-ных угодий двух смежных поселений). Поэтому, признаком включения j-го селища в «экономиче-скую» подсистему РПЦ или АРЦ может служить сравнительная оценка расстояний l между парами поселений «центр — селище»:

q3j ∈ S12f , если ljf ∈ 2L1 max = 10 км; (2)

q3j ∈ S11m, если ljm ∈ 2L1 max = 10 км,

где f — номер АРЦ; m — номер РПЦ; q3j — селище; j — номер селища.

С другой стороны, расселение с точки зрения управления и контроля территории основывает-ся на пространственно организованной структуре, обеспечивающей практически одинаковую доступ-ность «подчиненных» поселений от организующе-го центра подсистемы — родоплеменного центра. Аналогичный подход применяется в теории цен-тральных мест В. Кристаллера и А. Лёша при опти-мизации административной структуры расселения.

В рамках модели «археологическая культура» пороговое значение мощности связи (L2 max), опре-деляющее существенные связи элементов систе-мы, принято максимально возможное расстояние от родоплеменного центра до поселений, входя-щих в его подсистему (аграрно-ремесленные цен-тры, селища). Значение данного параметра зависит от ландшафта, уровня развития транспорта, систе-мы коммуникаций и пр.

По экспертным оценкам историков, макси-мальное значение расстояния от управляющего центра до границы контролируемой им террито-рии ограничивается длиной суточного перехода и составляет 30–40 км15. Данная величина доста-точно стабильна в значительном хронологическом диапазоне. В частности, Геродот, описывая собы-тия середины I тысячелетия до н.э., приводит оцен-ку длины одного дневного перехода в 200 стадий,


что составляет 35 км16. Даже в период Гражданской войны в России дневной переход пешего воинско-го подразделения оценивался 25–30 верст, что со-ответствует 26–32 км17. В средневековой Руси тер-ритории московских городских станов (земель, непосредственно использовавшихся в великокня-жеском хозяйстве) располагались именно на рас-стоянии одного дневного перехода от Москвы и вписываются в круг радиусом 40 км18. Достовер-ность последней оценки определяется тем, что гра-ницы московских городских станов были выделе-ны по представительному массиву разноплановых источников (письменные, картографические, ар-хеологические) и историко-ландшафтным данным. Учитывая близость хронологического диапазона существования чепецкой археологической культу-ры и рассматриваемого периода развития Москов-ского княжества, а также схожесть ландшафтных условий северной части Удмуртии и центрального района России, вероятно, наиболее адекватной яв-ляется оценка L2 max = 40 км. Необходимо подчерк-нуть, что данное значение является оценкой сверху, которая в дальнейшем будет уточняться на основе исследований пространственного распределения поселений чепецкой археологической культуры.

Следовательно, признаком включения поселе-ния в зону влияния m-го родоплеменного центра может служить сравнительная оценка расстояний l между этим центром и поселениями других типов:

q2r ∈ S2m, если lmr ≤ L2 max = 40 км;

q3s ∈ S2m, если lms ≤ L2 max = 40 км, (3)

где qij — археологические памятники различных ти-пов (i — номер типа); r — номер аграрно-ремеслен-ного центра; s — номер селища.

Совокупность «административных» подсистем от каждого родоплеменного центра определяет об-ласть распространения системы «археологическая культура» в целом.

Обобщение выражений (1–3) является ин-тегральным критерием, который позволяет ре-конструировать принадлежность каждого из из-вестных поселений подсистемам конкретных аграрно-ремесленных и родоплеменных центров и на основании этого моделировать состав, струк-туру и организацию системы «археологическая культура» в целом.

Таким образом, формализация экспертных оценок исследователей-археологов позволяет пред-ставить археологическую культуру в виде системы с иерархической структурой, которая характеризу-ется целостностью, наличием существенных устой-чивых связей между элементами и подсистемами,

упорядоченным распределением связей и элемен-тов, а также ярко выраженными интегративными качествами. В рамках предложенного формализо-ванного описания археологическая культура рас-сматривается как целостное образование, состоя-щее из взаимосвязанных и взаимодействующих частей: поселения различных типов — «экономи-ческие» подсистемы — «административные» под-системы. Существенные связи между элементами восстанавливаются на основе реконструкции путей коммуникации с учетом введенных оценок макси-мального значения расстояния между элементами различных типов (например, аграрно-ремеслен-ный центр — селище, родоплеменной — иные по-селения). Очевидно, что элементы системы упо-рядочены как во времени, так и в пространстве (распределение археологических памятников раз-личных типов на исследуемой территории, их вза-имное расположение, определенная роль и задачи каждого поселения с точки зрения археологиче-ской культуры в целом, период существования по-селения и пр.), что доказывает наличие устойчивой организации общества в древности. Иными слова-ми, археологическая культура является устойчи-вым интегративным образованием, которое за счет распределения связей между входящими в нее ро-доплеменными и аграрно-ремесленными центра-ми и селищами обеспечивает функционирование системы с точки зрения управления, системы хо-зяйства и защиты населения от внешней опасно-сти. Такое представление позволяет рассматривать археологическую культуру как систему, что обеспе-чивает возможность моделирования различных ас-пектов исторических процессов: структуры систе-мы коммуникаций между поселениями, границ ареала распространения археологической культу-ры и динамики расселения на исследуемой терри-тории.

***

Моделирование конфигурации территории чепецкой археологической культуры осу-ществляется в два этапа:

— задачей первого этапа является расчет максимального расстояния от централь-ных поселений археологической культуры до ее границ. Это предполагает выделение для каждого родоплеменного центра груп-пы городищ, которые могут быть включены в его «административную» зону (построе-ние кластеров РПЦ). В рамках каждой вы-деленной группы строятся оптимальные пути между РПЦ и всеми поселениями. Дли-на максимального пути является парамет-ром, ограничивающим «административ-ную» зону каждого родоплеменного центра;


рис. 3. кластеры родоплеменных центров чепецкой археологической культуры

рис. 4. конфигурация вероятных путей между городищами и ареала распространения чепецкой археологической культуры


рис. 5. зоны ведения сельского хозяйства чепецкой археологической культуры

рис. 6. возможные зоны локализации необнаруженных поселений


— задачей второго этапа является реконструк-ция ареала распространения археологиче-ской культуры. При этом на основе метода оптимизации производится моделирова-ние конфигурации границ «административ-ных» зон каждого родоплеменного центра с учетом физико-географических факторов. Совокупность «административных» зон об-разует ареал распространения археологиче-ской культуры.

На первом этапе для каждого родоплеменно-го центра определяется набор поселений, которые он «контролирует», иными словами, вероятный со-став административных подсистем. Такой набор поселений, включающий один РПЦ и ряд контро-лируемых им городищ, в рамках данного исследо-вания определен как кластер. Кластеры строятся следующим образом: для каждого i-го поселения выбирается j-й родоплеменной центр, расстояние до которого меньше, чем расстояние до остальных родоплеменных центров (lij

min). При этом i-е поселе-ние считается «контролируемым» j-м родоплемен-ным центром, если расстояние lij

min не превосходит L2 max = 40 км (см. выражение 3).

Расчет кластеров для трех РПЦ чепецкой ар-хеологической культуры (Гурьякар, Иднакар и Уч-какар) показал: городище Гурьякар «контролиру-ет» 4 аграрно-ремесленных центра, Иднакар — 7, а Учкакар — 1. Маловенижское городище находит-ся на расстоянии более 40 км от всех РПЦ, поэтому оно не вошло ни в один из кластеров (рис. 3).

Критерий образования кластеров использу-ет кратчайшее расстояние по карте, следователь-но, не учитывает влияние физико-географических факторов (рельеф и гидросеть). Такой подход яв-ляется лишь первой оценкой принадлежности по-селений к «административной» подсистеме опре-деленного РПЦ. Для уточнения состава кластеров и значения параметра L2max восстанавливается кон-фигурация вероятных путей коммуникации между родоплеменным центром и городищами в пределах каждого кластера.

Моделирование конфигурации путей между поселениями в древности основано на эвристиче-ских алгоритмах оптимизации19, что обеспечива-ет компромисс между длиной пути и трудоемко-стью его прохождения (рельеф, водные преграды). Анализ комплексного критерия, учитывающе-го исторические и физико-географические фак-торы, позволяет моделировать «оптимальный» путь по относительно ровному участку местности при минимизации количества переправ. Достовер-ность таких реконструкций доказана при модели-ровании конфигурации известного историческо-го объекта — участка трассы Сибирского тракта на территории Удмуртии20. Эталонная конфигура-

ция Сибирского тракта восстановлена с высокой точностью в результате историко-архивных иссле-дований и натурного обследования участков трак-та между населенными пунктами, через которые проходила эта дорога.

Моделирование путей коммуникации между поселениями позволяет оценить их длину с уче-том рельефа (рис. 4). Следовательно, состав кла-стеров («административных» подсистем) может измениться, так как при формировании класте-ров использовалось «воздушное» расстояние ме-жду городищами. Поселения, длина пути от кото-рых до родоплеменного центра превосходит 40 км, исключаются из рассмотрения. Более того, макси-мальная длина пути в пределах кластера может рас-сматриваться как уточнение значения параметра L2max для конкретной археологической культуры — L’2max (табл. 2).

Таблица 2Расстояния от родоплеменных центров до укрепленных поселений в пределах

каждого кластера (состав административных подсистем)

название поселения расстояние (км)

кушманское городище (Учкакар)

комаровское 26,469

солдырское I городище (Иднакар)

богатырское 10,018

дондыкарское 21,252

краснослудское 31,267

лудошурское I 12,583

лудошурское II 12,676

сепычское 32,152

солдырское II 4,911

гординское городище (гурьякар)

балезинское 10,755

буринское 13,728

весьякарское 16,233

карйылское 23,703

Таким образом, моделирование путей комму-никации позволяет определить состав «администра-тивных» подсистем. В рамках чепецкой археологиче-ской культуры выделяются три «административные» подсистемы, состав которых приведен в таблице 2. Результаты компьютерного эксперимента пока-зали, что состав кластеров чепецкой археологиче-ской культуры не изменился по сравнению с пред-


варительной оценкой, все городища этой культуры расположены на расстоянии не более 32,2 км от со-ответствующих РПЦ. Поэтому в дальнейшем, при ре-конструкции ареала археологической культуры, в качестве L’2max выбирается максимальное расстоя-ние от городища Иднакар до Сепычского городища с учетом потенциальной «экономической» зоны это-го поселения (5 км). Следовательно, в качестве мак-симального расстояния от родоплеменного центра до границ ареала распространения чепецкой архео-логической культуры принимается значение 37,2 км (см. выражение (3)). Данная оценка используется на втором этапе моделирования.

Второй этап предполагает также моделирова-ние ареала и границ распространения культуры на основе решения задачи оптимизации с учетом комплексного критерия21. Ареал распространения чепецкой археологической культуры строится с уче-том параметра L’2max (рис. 4). При этом в построен-ный ареал вошли 45 из 48 известных поселений (94 %).

Проверкой корректности построенных «ад-министративных» зон РПЦ служит реконструкция конфигурации потенциальной «экономической» зоны вокруг каждого из поселений. Моделирова-ние показало, что все потенциальные экономиче-ские зоны находятся в пределах территории распро-странения культуры в целом и не выходят за рамки «административных» зон соответствующих родо-племенных центров (рис. 5).

Для оценки структуры использования террито-рии с точки зрения производящего хозяйства было рассчитано соотношение (δi) площадей «админист-ративных» (Si) и «экономических» (Sj) зон (табл. 3):

i

M

jj

i S

Si

∑== 1δ , (4)

где i — номер РПЦ; Мi — количество «экономиче-ских» зон в «административной» зоне i РПЦ.

Таблица 3Оценка доли «экономических» зон в ареале

чепецкой археологической культуры

центральное поселение

«административной» зоны

s (кв. км)

s’ (кв. км)

di (di ´100 %)

кушманское городи-ще Учкакар

2026,59 233,58 0,115 (11,5)

солдырское I городи-ще Иднакар

2142,33 370,07 0,173 (17,3)

гординское городище гурьякар

2566,36 263,00 0,102 (10,2)

Отношение площади земель, используемых под ведение сельского хозяйства, к общей площади каждой «административной» зоны достаточно ста-бильно для всех трех родоплеменных центров че-пецкой археологической культуры. Незначительно выше доля использования территории под сельское хозяйство в «административной» зоне городища Иднакар. Это, вероятно, объясняется центральным расположением поселения на территории чепец-кой археологической культуры. Относительно не-большая доля использования территории для веде-ния сельского хозяйства, возможно, связана с тем, что существовали природные барьеры, которые не фиксируются в настоящее время (болота, лес-ные массивы). Более того, если исходить из соста-ва археологических находок, то население также занималось и другими видами деятельности (охо-та, рыболовство, бортничество и пр.)22. Эти отрас-ли требовали освоения значительных по размеру территорий. Например, согласно экспертным оцен-кам, сформированным на основе знаний по эколо-гии охотничьих животных, зона охоты должна рас-полагаться не ближе чем 10 км от поселения23.

Состав «экономических» подсистем определя-ется аналогично составу «административных» под-систем: построение кластеров и оценка максималь-ного радиуса «зоны влияния» РПЦ и АРЦ для селищ (табл. 4). Оценка максимального значения длины пути (пороговое значение мощности связи) в рам-ках «экономических» подсистем чепецкой археоло-гической культуры составляет 13,605 км.

Таблица 4Расстояния от городищ до неукрепленных

поселений в пределах каждого кластера (состав «экономических» подсистем)

центральное поселение (рПц

или арц)

зависимые поселения (селища)

расстояние от рПц (арц)

до селища, км

кушманское

кушманское I 8,015

кушманское II 3,585

кушманское III 6,996

краснослудское Печешурское 13,605

богатырское

нижнебогатыр-ское I 10,314

нижнебогатыр-ское II 8,953

дондыкарское дондыкарское 3,737

солдырское Iсолдырское III 3,257

солдырское Iv 2,948

солдырское II

солдырское I 5,758

адамское I 10,983

адамское II 10,886

качкашурское 8,597


центральное поселение (рПц

или арц)

зависимые поселения (селища)

расстояние от рПц (арц)

до селища, км

гординское I

гординское I 6,603

гординское II 7,564

Подборновское 5,489

сепычское гурдошурское 12,913

лудошурское I качкашурское II 2,373

весьякарское

весьякарское 2,850

турайское I 12,037

турайское II 13,216

заболотновское 6,476

Таким образом, моделирование на основе ме-тода оптимизации с учетом комплексного анализа исторических и физико-географических факторов позволяет уточнить численные оценки интеграль-ного критерия абстрактной системы «археологиче-ская культура» (выражения (1–3)) применительно к чепецкой археологической культуре:

— состав «административных» и «экономиче-ских» подсистем системы «археологическая культура» определен таблицами 2 и 4;

— критерий мощности связи для определения состава «экономических» подсистем опре-деляется выражением:

q3j ∈ S12f, если ljf ≤ 13,6 км;

q3j ∈ S11m, если ljm ≤ 13,6 км;

— критерий мощности связи для выявления состава «административных» подсистем определяется выражением:

q2r ∈ S2m, если lmr ≤ 37,2 км;

q3j ∈ S2m, если lmj ≤ 37,2 км,

где qij — археологические памятники различных ти-пов (i — номер типа); j — номер селища; s — номер аграрно-ремесленного центра.

***

Моделирование границ «экономических» подсистем чепецкой археологической культуры показало, что в «экономиче-

ские» подсистемы вошло только 22 из 32 извест-ных селищ. Остальные «свободные» селища (рис. 2) расположены на расстоянии более 10 км от родо-племенных и аграрно-ремесленных центров. Пред-положительно, должны были существовать укреп-

ленные поселения, которые «контролировали» «свободные» селища. Очевидно, данная пробле-ма связана с неполнотой исходных данных: не все археологические памятники выявлены специали-стами либо археологические объекты разрушены в ходе поздней техногенной и антропогенной дея-тельности. В соответствии с предложенной моде-лью неизвестные «контролирующие» поселения расположены вблизи от групп «свободных» селищ (в соответствии с приведенной оценкой расстояние не должно превышать 13,6 км).

Методика локализации территории располо-жения археологического памятника состоит в сле-дующем. Для каждого «свободного» селища стро-ится «экономическая» зона без учета зон соседних селищ. Результатом моделирования является набор пересекающихся областей. Именно область пересе-чения «экономических» зон и является наиболее ве-роятным местом существования необнаруженного поселения, так как такое местоположение обеспе-чивает возможность «контроля» данной группы се-лищ в рамках одной «экономической» подсистемы. При анализе чепецкой археологической культуры было выделено 4 области пересечений экономиче-ских зон «свободных» селищ, что определяет потен-циальные зоны существования необнаруженных поселений (рис. 6).

***

Таким образом, применение системного подхо-да для формализации археологических данных и формирования имитационной модели, при-

менение специализированных математических ме-тодов, ориентированных на комплексный анализ исторических и физико-географических факторов, позволяет восстанавливать исторические процессы на основе ограниченных археологических данных. Необходимо отметить, что любые реконструкции исторических процессов, основанные на имита-ционном моделировании, носят вероятностный характер, т. е. определяют возможный «диапазон» вариантов, в котором протекал реальный про-цесс. Границы «диапазона» могут быть получе-ны на основе ряда компьютерных экспериментов, реализующих различные «сценарии» возможно-го развития событий24. Именно такой подход обес-печивает верификацию гипотез и, соответственно, достоверность результатов моделирования истори-ческих процессов и явлений.

Окончание таблицы 4



1 Виноградов А. А. К вопросу о социальной типологии городищ Волжской Булгарии // Современные про-блемы и перспективы развития исламоведения, востоковедения и тюркологии : материалы первой ме-ждународной молодежной научно-практической конференции. Нижний Новгород, 2007. С. 160–166; Коробов Д. С. Применение методов пространственного анализа при изучении системы расселения алан Кисловодской котловины [Электронный ресурс] // Археология и геоинформатика. Вып. 5. М., 2008. 1 электрон. опт. диск (CD-R); Раппопорт П. А. Военное зодчество Западно-Русских земель X–XIV вв. // Материалы и исследования по археологии. М., 1976. № 140. С. 186–192; Фахрутдинов Р. Г. Класси-фикация и топография Булгарских городищ // Советская археология. 1990. № 4. С. 63; Халиков А. Х., Шарифулин Р. Ф. Караван-сарай древнего Биляра // Исследования Великого города. М., 1976. С. 69.

2 Коробов Д. С. ГИС-моделирование пахотных угодий эпохи раннего средневековья у алан Кисловод-ской котловины // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 226. М., 2012.

3 Иванова М. Г. Хозяйство северных удмуртов в конце IX — начале XIII вв. н.э. // Северные удмурты в начале II тысячелетия н.э. Ижевск, 1979. С. 6–68.

4 Иванов А. Г., Иванова М. Г., Останина Т. И., Шутова Н. И. Археологическая карта северных районов Удмуртии. Ижевск, 2004.

5 Иванова М. Г. Иднакар: древнеудмуртское городище IX–XIII вв.: монография. Ижевск, 1998.6 The CGIAR Consortium for Spatial Information (CGIAR-CSI) [Electronic resource]. URL:

http://srtm.csi.cgiar.org (дата обращения: 20.06.2011).7 Ковалевская В. Б. Археологическая культура — практика, теория, компьютер. М., 1995.8 Иванова М. Г. Иднакар…; Коробов Д. С. Применение методов…9 Доорн П. Географическое положение, модели взаимодействия и реконструкция исторических посе-

лений и коммуникаций (на примере Этолии, исторической области центральной Греции) // Исто-рия и компьютер: Новые информационные технологии в исторических исследованиях и образова-нии. Геттинген, 1993. С. 105–140; Коробов Д. С. ГИС-моделирование сельскохозяйственных угодий эпохи раннего средневековья в Кисловодской котловине // Археология и геоинформатика. Вып. 6 [Электронный ресурс]. М., 2010. 1 электрон. опт. диск (CD-R).

10 Тикунов В. С. Моделирование в картографии. М., 1997.11 Коробов Д. С. Применение методов…; Он же. ГИС- моделирование…; Культура средневековой Мо-

сквы. Исторические ландшафты : в 3 т. М., 2005. Т. 2; Носевич В. Л. На пути к организации общества как самоорганизующейся системе // Математическое моделирование исторических процессов. М., 1996. С. 202–223; Черносвитов Ю. П. Освоение Крайнего Севера. Опыт имитативного моделирова-ния по материалам археологии. М., 1994.

12 Иванова М. Г. Хозяйство северных удмуртов… С. 35.13 Early European Agriculture: its foundations and development. Cambridge, 1982; Higgs E. S. The history

of European agriculture — the uplands // The Early History of Agriculture. Oxford, 1977; Jarman H. N., Bay-Petersen J. L. Agriculture in prehistoric Europe — the lowlands // The Early History of Agriculture. Oxford, 1977.

14 Иванова М. Г. Хозяйство северных удмуртов… С. 35.15 Рыбаков Б. А. Русские земли по карте Идриси 1154 г. // Краткие сообщения института истории ма-

териальной культуры. Вып. 43. М., 1952. С. 3–44.16 Геродот. История / пер. Г. А. Стратановского. Л., 1972. Кн. IV, 101.17 Молчанов В. М. Последний белый генерал. Устные воспоминания, статьи, письма, документы. М.,

2009. С. 159.18 Культура средневековой Москвы… С. 17–46.19 Нильсон Н. Искусственный интеллект: методы поиска решений. М., 1973; Рассел С., Норвиг П. Ис-

кусственный интеллект: современный подход. М., 2007.20 Зубарева О. Т., Груздев Д. В., Журбин И. В. Реконструкция путей коммуникаций между древними

поселениями средствами ГИС // Геоинформатика. 2012. № 2. С. 9–14.21 Зубарева О. Т., Груздев Д. В., Журбин И. В. Моделирование границ и структуры археологической куль-

туры: комплексный подход // Интеллектуальные системы в производстве. 2012. № 1 (19). С. 23–28.22 Иванова М. Г. Хозяйство северных удмуртов…; Она же. Иднакар…23 Гептнер В. Г., Наумов Н. П. Млекопитающие Советского Союза. М., 1961–1976.24 Бородкин Л. И., Таранин М. В. О типологии математических моделей исторических процессов //

Математическое моделирование исторических процессов. М., 1996. С. 41.

* Многое в немногих словах (лат.)

состоянИе И развИтИе квантИтатИвной ИсторИИ И ИсторИческой ИнформатИкИ...

tHe state anD DeveLopMent of QuantItatIve HIstory anD HIstorIc InforMatIcs In kaZakHstan: MuLta paucIs

ИстоРИоГРАфИЯ ИстоРИчесКой ИнфоРМАтИКИ

HISTORIOGRAPHY OF HISTORICAL COMPUTER SCIENCE

Жакишева сауле Аукеновнадоктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института истории и этнологии им. ч. ч. валиханова министерства образования и науки республики казахстан, проректор по науке казахской академии труда и социальных отношений (алматы, казахстан)

Анализируется современное состояние и раз-витие квантитативной истории и исторической информатики в Казахстане с 1960-х гг. по настоя-щее время, раскрываются основные этапы внедре-ния новых информационных технологий в истори-ческие исследования и историческое образование, основные причины медленных темпов информати-зации исторической науки республики.

Ключевые слова: историография, источникове-дение, квантитативная история, историческая ин-форматика, математико-статистические методы, новые информационные технологии, базы данных, информатизация образования, исторические элек-тронные источники.

Saule А. Zhakisheva

The article analyses contemporary state and de-velopment of quantitative history and historical com-puter science in Kazakhstan from 1960s onwards. It studies basic stages which introduction of new infor-mation technology in historical research and education passes as well as causes for slow informatization of his-torical studies in the Republic.

Keywords: historiography, source studies, quanti-tative history, historical computer science, statistical methods, new information technology, database, infor-matization of education, historical electronic sources

в казахстане: multa paucis

78 Историография исторической информатики

Включение казахстанских исследователей в сообщество историков-квантификаторов приходится на 60-е гг. ХХ в., когда известный

антрополог О. Исмагулов совместно с ведущими советскими специалистами впервые в республике стал проводить исследования по краниологии и па-леоантропологии на основе количественных мето-дов и ЭВМ, а с 1970-х гг. — по серологии, сомато-логии, одонтологии и дерматоглифике1. В 1980-х гг. он существенно расширил математико-статисти-ческий арсенал методов обработки антропологи-ческого материала как источника исторической информации в изучении сложных проблем этно-генеза.

В фундаментальной монографии «Этническая антропология Казахстана»2, посвященной сомато-логии казахов, им были проведены группировоч-ный, корреляционный, дисперсионный, кластер-ный и другие виды моно- и многомерного анализа антропометрических и антропоскопических дан-ных и данных других морфофизиологических си-стем для определения степени различий между более чем 30-ю группами этнолокальных групп ка-захов с учетом их ареальной дифференциации. Ос-новные результаты статистического анализа, ото-браженные в виде таблиц, графиков, дендрограмм, карт и рисунков, позволили автору сделать ряд со-держательных выводов о процессах этногенеза и этнической истории не только казахов, но и дру-гих современных народов республики.

Изучению одной из интереснейших проблем антропологии казахского народа — этнической одонтологии — посвящена также монография О. Исмагулова и К. Б. Сихимбаевой «Этническая одонтология Казахстана»3, в которой ими исполь-зованы количественные методы и ЭВМ при обра-ботке данных морфологического анализа одонто-логических черт местных насельников Казахстана.

В начале 1980-х гг. казахстанский исследова-тель Т. П. Волкова защитила кандидатскую диссер-тацию по аграрной истории дореволюционного Ка-захстана на кафедре источниковедения истории СССР исторического факультета МГУ им. М. В. Ло-моносова4. Исследованию были подвергнуты стати-стические материалы проведенного в 1896–1903 гг. под руководством Ф. А. Щербины первого сплош-ного обследования значительной части Казахста-на, территориально охватывавшей Степное гене-рал-губернаторство и включавшей Акмолинскую и Семипалатинскую области, а также два уезда (Актюбинский и Тургайский) Тургайской области. Сочетание методов традиционного источникове-дения и математической статистики позволило Т. П. Волковой существенно расширить програм-му обработки «Материалов по киргизскому зем-лепользованию…» и поставить вопрос о степени

достоверности информации, заложенной в источ-нике. Корректное сопоставление данных обсле-дования экспедицией Ф. А. Щербины казахских хозяйств с материалами по названным областям другого массового источника («Волости и населен-ные места 1893 г.») на основе корреляционного анализа идентичных показателей двух привлечен-ных источников, позволило выявить их внутренние взаимосвязи, а величины коэффициентов корреля-ции — охарактеризовать количественный уровень их близости. На основе полученных после обработ-ки на ЭВМ матриц корреляции автор пришла к вы-воду, что не все отобранные показатели имеют вы-сокую степень достоверности, часть из них, причем наименьшая, была малодостоверна, что можно от-нести к ошибкам погрешности одного из сопостав-ляемых источников. Однако в целом «Материалы по киргизскому землепользованию…» были оце-нены как достоверные, достаточно полные и репре-зентативные массовые источники5.

В начале 1980-х г. отдельные попытки при-менения кластерного анализа и ЭВМ были пред-приняты известным казахстанским археологом К. М. Байпаковым. Среди значительного числа пуб-ликаций в этой области знаний о прошлом, боль-шей частью представляющих изложение эмпири-ческих данных или внешнее описание памятников древности, существенно выделяются его аналити-ческие материалы по типологии средневековых оседло-земледельческих поселений Южного Казах-стана и Семиречья6.

В конце 1980-х гг. в секторе историко-социо-логических и математико-статистических иссле-дований Института истории СССР АН СССР казах-станским исследователем К. А. Сакеновой была защищена кандидатская диссертация, посвящен-ная проблемам изучения основных тенденций со-циального развития молодых рабочих промыш-ленности Казахстана в 1970-е — начале 1980-х гг.7 В качестве основного массового источника ею были привлечены материалы социологического об-следования 22 предприятий девяти отраслей про-мышленности республики, проведенного в 1983 г. в рамках всесоюзной программы. На основе социо-логического опроса более 2 тыс. молодых рабочих была разработана кодировальная анкета по 134 па-раметрам, характеризующим половозрастной и на-циональный состав рабочей молодежи, ее обще-образовательный и квалификационный уровень, профессиональную структуру, социальные источ-ники пополнения, формы профессиональной под-готовки, социальную активность и др. Сравнитель-но-сопоставительный анализ полученных данных со сведениями личных учетных карточек молодых рабочих обследованных предприятий на начало 1970-х гг. позволил К. А. Сакеновой на основе ме-

79Состояние и развитие квантитативной истории и исторической информатики...

тодов описательной статистики и ЭВМ решить ряд конкретно-исторических задач моделирования со-циального портрета молодого рабочего класса рес-публики. Впоследствии апробированная методика обработки материалов этносоциологических обсле-дований была реализована ею при изучении куль-турного облика рабочего класса и современного сельского населения республики, его отдельных эт-нических групп8.

В эти же годы изучением проблем применения количественных методов в исследовании аграрной истории занимался казахстанский исследователь С. В. Грисюк9.

Представляет огромный интерес попытка кор-ректного применения математико-статистических методов казахстанским ученым Ж. Б. Абылхожи-ным в процессе исследования динамики расслоения казахского аула в доколхозный период. В качестве массового источника им были привлечены свод-ные статистические данные о распределении ско-та в казахском ауле за 1922 / 23, 1924 / 25, 1926 / 27 и 1928 гг. Они были обработаны при помощи Джи-ни-индекса, который традиционно применяется для измерения степени концентрации (неравно-мерности) распределения во множестве совокуп-ностей (или в его выборке) и его графического изо-бражения в виде кривой Лоренца. На основании полученных результатов он опроверг устоявшееся в отечественной историографии положение об осе-реднячивании казахского аула к концу 1920-х гг. Ж. Б. Абылхожин пришел к выводу, что к началу 1928 г. лишь наметились тенденции к определен-ному выравниванию распределения скота между отдельными социально-экономическими группа-ми казахских хозяйств. Основным результатом при-менения методов математической статистики стал вывод о том, что в этот период казахский аул испы-тывал достаточно сильное воздействие процессов расслоения и имел главным итогом в результате проводимых официальными органами мероприя-тий в аграрной сфере республики маргинализацию и пауперизацию коренного населения Казахстана10.

Аналогичная методика обработки массовых источников по дореволюционной истории казах-ского кочевого общества (статистические мате-риалы различных обследований и др.) была ис-пользована Н. Э. Масановым для характеристики степени проявления имущественной дифферен-циации и экономической поляризации различных классов и социальных групп в традиционном казах-ском социуме11.

Следует отметить, что квантитативные и тра-диционные исследования с частичным «вкрапле-нием» методов математической статистики и ЭВМ носили до конца 1980-х гг. спорадический харак-тер и напрямую были связаны в основном с прове-

дением совместных проектов в рамках всесоюзных научных программ или же с непосредственным ру-ководством диссертационными работами казах-станских аспирантов историками-квантификато-рами из МГУ им. М. В. Ломоносова и Института истории АН СССР. Исключением в контексте си-стемных исследований стало «самоутверждение» и дальнейшее развитие антропологической шко-лы Казахстана под руководством О. И. Исмагулова.

До начала 1990-х гг. квантитативная история не получила должного самовыражения в истори-ческой науке Казахстана в силу ряда причин, среди которых доминирующей, на наш взгляд, была при-сущая значительному числу гуманитариев «матема-тикофобия». Отпугивали историков также сложно-сти, связанные с использованием вычислительной техники (в то время больших ЭВМ вычислительных центров Академии наук КазССР и политехниче-ского института) и освоением языков программи-рования. При этом отсутствие взаимопонимания и непосредственных контактов со специалистами по прикладной математике и информатике также не способствовало решению проблемы научного общения «физиков и лириков». Кроме того, нетри-виальные подходы к историческому источнику, но-вые методы, методики и инструментарий кванти-тативных исследований вызывали неоднозначную рефлексию со стороны традиционных историков, отхватывающую диапазон от активной поддерж-ки до открытого скепсиса и обвинений в бездум-ном заимствовании методов западноевропейских и российских коллег.

Однако глобальные процессы информатиза-ции общественной жизни, «микрокомпьютерная революция» второй половины 1980-х гг. не могли не коснуться и нашей республики, а конкретные результаты научных изысканий ученых стран СНГ и дальнего зарубежья, работающих в области ис-торической информатики, во многом предопреде-лили произошедшую к началу 1990-х гг. инверсию в сознании казахстанских историков, убедившихся в «полезности» интеграции истории с естественно-научными отраслями знаний.

В 1996 г. С. А. Жакишевой была защищена кан-дидатская диссертация на тему «Баи-полуфеода-лы» в Казахстане на рубеже 20–30-х гг. ХХ в.: ис-торико-источниковедческий анализ проблемы»12. В работе, написанной на стыке источниковеде-ния, информатики и квантитативной истории, был применен проблемно-ориентированный подход к созданию компьютерной базы данных на осно-ве более чем 900 личных следственных дел баев, экспроприированных в ходе кампании по уничто-жению элитных слоев казахского аула. Широкая трактовка данных не востребованных ранее источ-ников массового характера по проблеме позволила


провести анализ на более высоком исследователь-ском уровне, точнее охарактеризовать тенденции развивавшегося процесса ликвидации «эксплуа-таторских классов» в казахской аульной среде, по-лучить совершенно новые уникальные сведения о, казалось бы, достаточно полно разработанной советской историографией проблеме конфискации байских хозяйств в 1928–1929 гг.13 Комплексная разработка на основе проблемно-ориентирован-ной базы данных (ПОБД) малоизученных и неиз-ученных аспектов проблемы конфискации способ-ствовала моделированию социального портрета экспроприированных баев, исследованию логики действия механизма репрессий в отношении за-житочных слоев казахского аула, альтернативных точек зрения на конфискацию со стороны офици-альных органов и самих баев, особенностей вос-приятия населением, пострадавшим в ходе этой широкомасштабной операции, репрессивной по-литики государства. С. А. Жакишевой были полу-чены новые количественные данные по общему числу экспроприированных хозяйств, категориям конфискации, степени грамотности, влиятельно-сти, авторитета и состоятельности репрессирован-ных баев и др.

На основе наработанного практического и ме-тодического опыта в Институте истории и этно-логии им. Ч. Ч. Валиханова в 1998 г. была начата разработка Республиканского банка данных по ре-прессивной политике советского государства в Ка-захстане в 1920-е — начале 1950-х гг., охватываю-щего архивный материал по приблизительно 100 тыс. персоналий14.

С 1993 г. Республика Казахстан представлена в Ассоциации «История и компьютер» стран СНГ, а с 1996 г. — в Совете АИК и редакционном совете Информационного бюллетеня АИК15.

В 1998 г. в Институте переподготовки и повы-шения квалификации преподавателей вузов Рес-публики Казахстан (ИППК при КазНУ им. Аль-Фа-раби) на кафедре информатики и новых технологий обучения было начато чтение курса «Историче-ская информатика» специально для преподавате-лей общественных и гуманитарных дисциплин16. В 1999 г. на кафедре новой истории Казахстана ис-торического факультета Казахского национального университета им. Аль-Фараби был впервые введен спецкурс «Квантитативные методы и современные информационные технологии в изучении новой истории Республики Казахстан», а с 2000 г. на ис-торическом факультете ведущего национального университета курс «Историческая информатика» получает свой официальный статус одной из прио-ритетных дисциплин в образовании будущих спе-циалистов17. В настоящее время подобные спец-курсы читаются будущим историкам в ведущих

вузах страны. Так, в Евразийском национальном университете им. Л. Н. Гумилева историческая ин-форматика читается с 2005 г., более того, С. И. Ко-вальской разработано первое учебно-методическое пособие по этому предмету18.

В 1997–1998 гг. был апробирован первый ка-захстанский электронный учебник «История Ка-захстана. 11 класс», подготовленный на материалах М. К. Койгелдиева, Ж. А. Абсеметовой, С. Ф. Мажи-това, который вошел в список образовательных ресурсов, рекомендованных для средней школы Республиканским научно-методическим центром информатизации образования (РЦИО) МОН РК19. Впоследствии С. Ф. Мажитовым были разработаны десятки цифровых интерактивных мультимедий-ных образовательных ресурсов (ЦИМОР) для раз-личных уровней среднего образования с целью их демонстрации по цифровому спутниковому ка-налу дистанционного обучения (СКДО) при под-держке РЦИО20.

В 1995–2002 гг. был защищен ряд кандидат-ских диссертаций, авторы которых использовали квантитативные методы и современных информа-ционных технологии. В работе А. С. Балапановой на основе применения количественных методов и новых информационных технологий компьюте-ризированного анализа текста был изучен герои-ческий эпос казахов «Кобланды-батыр». Она попы-талась выяснить качественное и количественное соотношение между поэтическим содержанием эпоса и включенными в его состав реальными фак-тами исторической действительности. При таком анализе необходимо было учитывать, что между ре-альной историей и историей эпической неизбежно возникают противоречия в силу того, что историче-ская реальность служит для эпоса лишь исходным материалом и в процессе его создания подвергает-ся не мелким изменениям в результате «забывчиво-сти народа», как считают некоторые ученые, а пе-реосмыслению, перерождению в художественную реальность. Опираясь на различные методики об-работки сведений источника, автором была дана более широкая интерпретация полученных кон-кретно-исторических результатов. Возможности использования нетрадиционного инструментария исследования казахского героического эпоса про-демонстрировали эффективность историко-стати-стического анализа при работе с неструктуриро-ванным текстовым материалом21.

Работы С. Х. Шалгинбаевой стали первым спе-циальным этносоциологическим исследовани-ем, посвященным проблеме семейных традиций и инноваций в городском быту казахов в 1990-х гг. на примере городов Алматы и Джамбул. Сама по-становка проблемы в значительной степени пред-определила новые подходы к работе. На основе про-


блемно-ориентированной баз данных была изучена степень сохранения и функционирования элемен-тов национальных семейных традиций, обычаев и обрядов среди городских жителей22.

Аналогичная методика обработки данных в ПОБД, математико-статистические подходы к из-учению источниковой базы были использованы в работе Д. Ш. Орынбаевой по истории репрессий в 1937–1938 гг. на казахстанском материале сек-ретных и отдельных недавно рассекреченных фон-дов Архива Комитета национальной безопасности РК и Архива при Президенте РК. Было проведено исследование социального портрета репрессиро-ванных в этот период на основе целого комплек-са массовых источников по проблеме, в том чис-ле следственных дел обвиняемых и осужденных по различным «контрреволюционным делам», де-тально изучен механизм репрессивных акций в от-ношении различных слоев казахстанского обще-ства в 1937–1938 гг.23

На основе корреляционного и факторного ана-лизов в своей диссертационной работе К. Ш. Алим-газинов исследовал такие массовые источники, как мемуары о Гражданской войне24.

В эти же годы активно включились в работу по созданию археологических баз данных иссле-дователи материальных памятников древности. С точки зрения теоретических и методологических аспектов формирования БД археологических ис-точников в музеях Казахстана представляет инте-рес проблемная статья М. М. Нурпеисова, в кото-рой он ставит вопрос о специфике формализации уникального материала в условиях отсутствия еди-ной классификации значительного массива древ-них коллекций25.

В связи с этими тенденциями назрела необ-ходимость координации деятельности истори-ков (источниковедов, археологов, музееведов, архивоведов, этнологов, краеведов и др.) и про-фессиональных программистов по внедрению со-временных информационных технологий в свою научно-исследовательскую и преподавательскую работу. Широкий обмен мнений, приобретенного опыта и совместных разработок в области истори-ческой информатики нашел свое отражение в пер-вой подобной встрече ученых. 15 октября 1999 г. Институт истории и этнологии им. Ч. Ч. Валиха-нова и «Интернет Трейнинг Центр» Фонда «Сорос-Казахстан» впервые в Центральной Азии прове-ли в Алматы научно-практическую конференцию «Современные информационные технологии в ис-торической науке»26. Основной целью данного фо-рума стало обсуждение современного состояния исторической информатики в Казахстане, в стра-нах СНГ в целом, определение перспектив и путей развития нового междисциплинарного направле-

ния в нашей республике, установление межрегио-нальных связей казахстанских научных центров и ведущих учебных заведений с крупными иссле-довательскими центрами в странах СНГ, рассмотре-ние возможности создания казахстанской «ветви» международной Ассоциации «История и компью-тер». В работе конференции принял участие пре-зидент Ассоциации «История и компьютер» стран СНГ Л. И. Бородкин. Вопросы, вынесенные в по-вестку дня конференции, можно разделить на два крупных блока. Первый из них касался приклад-ных проблем применения современных информа-ционных технологий в исследовательской, препо-давательской практике и архивном деле, создания электронных учебников и мультимедийных про-дуктов по истории, второй включал значительную часть сообщений участников конференции, связан-ных с использованием гуманитариями глобальной сети Интернет.

Отдельные материалы участников конферен-ции нашли отражение на страницах Информаци-онного бюллетеня Ассоциации «История и ком-пьютер»27. Статья С. Я. Серовайского даже вызвала среди членов АИК дискуссию по проблемам мате-матического моделирования исторических про-цессов28.

В 2000 г. казахстанскими историками была освоена технология дигитализации и компьютер-ной обработки оцифрованных изображений печа-ток казахских ханов XVI–XVIII вв.28

В 2000–2004 гг. в рамках программы, финан-сируемой Фондом Форда в Российской Федерации, был создан Единый электронный банк данных «Воз-вращенные имена» по материалам книг памяти и мартирологам, опубликованным во всех респуб-ликах постсоветского пространства. Казахстан-ская база данных «Возвращенные имена — «Қайта-рылған есiмдер» по репрессированным в 20–50-е гг. ХХ в. в нашей республике, сформированная на ос-нове материалов Казахстанского историко-просве-тительского общества «Әділет», вошла составной частью в этот проект30.

Объективные процессы возрастания роли но-вых информационных технологий в социальной жизни казахстанского общества способствовали проведению в 2001–2002 гг. международных на-учных конференций под эгидой Национальной библиотеки РК и Американского Совета по ме-ждународным исследованиям и обменам (IREX). Основные проблемы, вынесенные на обсужде-ние, касались вопросов разработки электронных мультимедийных изданий и веб-сайтов Интер-нета31. Широкий резонанс вызвали проведенные в 2002– 2004 гг. республиканским научно-мето-дическим центром информатизации образования РК три международных форума «Информатиза-


ция образования Казахстана и стран СНГ», на ко-торых ежегодно презентовались все республикан-ские электронные образовательные ресурсы, в том числе по отечественной истории32.

Новые информационные технологии нашли широкое применение в государственных архи-вах Республики Казахстан. В ЦГА РК и АП РК, дру-гих национальных и региональных центрах Ка-захстана начал функционировать электронный документооборот в рамках программы «Электрон-ное правительство». Вопросам сохранения куль-турного достояния народа Казахстана посвящена одна из уникальных программ Центрального госу-дарственного архива кинофотодокументов и зву-козаписей Республики Казахстан — «Асыл Мура» — «Музыкальное наследие Казахстана». Задача архивистов состояла в оцифровывании находящих-ся в критическом состоянии записей уникального материала — звуков национальных инструментов и голосов выдающихся исполнителей шедевров му-зыкального наследия казахского народа. Метод оци-фровки и последующий перенос на современные носители сделал возможным сохранение уникаль-ных шедевров казахского музыкального искусства33. Отдельные аспекты этой работы нашли отражение в диссертационной работе Г. А. Сексенбаевой34.

Подобная деятельность по оцифровке древних и уникальных рукописей Средневековья проводит-ся в Национальной библиотеке РК и подробно опи-сана З. Ж. Шаймардановой35.

Первая в нашей республике попытка исполь-зования геоинформационных систем для нужд истории была предпринята при создании «Исто-рико-культурного атласа казахского народа» кол-лективом Казахского НИИ по проблемам культур-ного наследия номадов. В частности, на основе разработанной стандартной топографической ос-новы с использованием современных карт всех областей Казахстана в масштабе 1:1000000 были составлены идентичные по масштабу и взаимно сопоставимые друг с другом различные виды ланд-шафтно-геоморфологических, исторических и ис-торико-этнографических карт, на которых были изображены как известные, так и ранее неисследо-ванные памятники недвижимого культурного на-следия казахского народа. Составление карт было осуществлено в программе CorelDraw путем век-торизации растрового изображения различных картографических источников, «подкладываемых» под топографическую основу. В итоге были «получе-ны топографические карты с разреженной инфор-мационной нагрузкой, пригодные для нанесения на них конкретных данных о местоположении изо-бражаемых природных и антропогенных объектов, а также определены естественные рубежи 6 круп-ных регионов территории Казахстана»36. Привязка

производилась в ручном (CorelDraw) и автомати-ческом (MapInfo Professional) режимах по внедрен-ной в топооснову координатной сетке.

Одним из формирующихся в последние годы центров по разработке отдельных направлений исторической информатики сегодня можно счи-тать исторический факультет Карагандинско-го государственного университета им. академи-ка Е. А. Букетова. Так, в диссертационной работе Л. Т. Тлегеновой были рассмотрены источниковед-ческие проблемы развития материально-техниче-ской базы культурного строительства в Казахстане с 1928 по 1941 г. на основе количественного ана-лиза данных массовых источников средствами таб-личного процессора MS Excel37. Аналогичная база данных по материалам ежемесячных сводок о ме-ханическом и естественном движении населения Карагандинской области в 1940–1950-х гг. позво-лила В. В. Козиной на основе массового статисти-ческого материала восстановить ход и особенно-сти миграционных процессов в указанные годы как в городских, так и сельских населенных пунк-тах и представить общую картину миграционных процессов в регионе и их динамику38.

Б. А. Досова предприняла попытку анализа тру-дов зарубежных и казахстанских исследователей, в которых раскрываются вопросы методологии ис-тории и использования трансдисциплинарной си-нергетической парадигмы в исторических иссле-дованиях. Ею был показан процесс проникновения идей синергетики в современную историографию и выявлены их возможности как нового подхода в историческом познании, систематизированы ха-рактерные черты исторических этапов эволюции методологии науки, отмечено важное значение синергетики при интерпретации места формаци-онной и цивилизационной теорий в марксистской и постнеклассической науке. Важным с точки зре-ния исторической информатики является анализ трудов, в которых рассматриваются вопросы созда-ния имитационных моделей исторических явлений и процессов39.

Применению синергетического подхода к из-учению социальных систем посвящена докторская диссертация Е. А. Абиля. В работе представлена но-вая трактовка системного метода применительно к историческому исследованию, осуществлен ана-лиз исторических феноменов процесса историче-ского познания в качестве сложных неравновесных систем, на конкретно-историческом материале об-основан системный, синергетический характер по-литических процессов на территории Казахстана в древности и Средневековье40.

Проблема изучения интернет-ресурсов по оте-чественной истории и определения их места и роли в системе информационного обеспечения научных


исследований по истории Казахстана вынесена в качестве предмета исследования Д. Р. Альмагам-бетовой41. Ею был осуществлен анализ веб-ресурсов по истории Казахстана и их контент-наполнения, проведена классификация и оценена их значи-мость в изучении отечественной истории.

Одна из актуальных проблем исторической ин-форматики — разработка теоретико-методологи-ческих аспектов и технологий источниковедческо-го анализа электронных источников, размещенных в глобальной сети Интернет, — была рассмотре-на в диссертационной работе К. Ш. Алимгазино-ва42. Им предложены авторские подходы в понима-нии статуса электронного источника, исследованы принципы научного описания и цитирования элек-тронной информации, определения степени до-стоверности и репрезентативности сведенных веб-ресурсов Интернета. По его мнению, именно неразрешенность этих источниковедческих вопро-сов приводит к исключению из исследовательско-го пространства источникового материала новей-шего времени, между тем как востребованность для историков этого корпуса источников по совре-менной истории Казахстана и их осмысление яв-ляются стратегической задачей научно-аналити-ческого обеспечения процессов государственного строительства, формирования исторического со-знания в условиях новой информационно-иннова-ционной парадигмы. На основе обширной источ-никовой базы К. Ш. Алимгазиновым исследованы вопросы источниковедческого изучения электрон-ного исторического источника в Казахстане, опре-делены основные понятийно-терминологические дефиниции, показан процесс формирования элек-тронной информации в системе Интернет, обосно-вана рационализация их использования в отечест-венной историографии, проведено количественное исследование электронного исторического источ-ника на основе метода контент-анализа и дана ин-терпретация результатов количественного анали-за. Автором в диссертационной работе предложены конкретные пути дальнейшего применения в оте-чественной историографии количественных мето-дов анализа электронного исторического источни-ка на базе междисциплинарного взаимодействия исторической и естественных наук.

Ответы на вопрос «Что может предложить ис-торическая информатика для интенсификации ис-торических исследований, расширения круга мето-дов, методик и технологий изучения исторических данных?» представлены в ряде научных разрабо-ток43 и диссертационной работе С. А. Жакишевой44, «в которой, на наш взгляд, впервые не только в Ка-захстане, но и на постсоветском пространстве про-ведено комплексное обобщенное исследование проблем теории и историографии исторической

информатики, методического и технологическо-го обеспечения исторических исследований спо-собами, приемами и средствами этой достаточно молодой научной дисциплины»44. Для исследова-ния автором был привлечен обширный массив ис-ториографического материала, рассматривающего проблемы исторической информатики в Казахста-не и за рубежом, раскрыты вопросы формирования и развития мировой и отечественной исторической информатики, теоретические вопросы примене-ния новых информационных технологий в исто-рических исследованиях, основные направления в разработке междисциплинарных проблем теоре-тического источниковедения в контексте концеп-ции современной теории информации. Значитель-ный интерес представляют проанализированные С. А. Жакишевой проблемы адаптации программ-ного обеспечения технологии баз данных к нуждам исторических исследований, создания и развития электронных архивов, компьютеризации истори-ческого образования.

Подводя некоторые итоги применению ко-личественных методов и современных информа-ционных технологий в исторической науке и об-разовании Казахстана, необходимо подчеркнуть, что темпы становления и развития исторической информатики в республике постепенно приобре-тают нарастающий характер. Современные тенден-ции информатизации общественной жизни страны, интегративные процессы в научной и образова-тельной сферах, все более широкий доступ гумани-тариев к компьютерам и новым информационным технологиям, их дружественная пользовательская среда начинают привлекать в эту сферу новых «во-лонтеров». Все большее развитие получает исполь-зование мультимедиа-технологий, технологий оп-тического опознавания текстов в исследованиях по истории культуры, археологии, архивоведе-нию, музееведению, в создании электронных учеб-ных изданий по отечественной истории. Систем-ной работой по сохранению культурного наследия планомерно занимаются государственные архи-вы и библиотеки, которые работают в основном при финансовой поддержке государства и в русле государственных программ информатизации куль-турной сферы страны.

В целом в Казахстане процессы информати-зации исторической науки и образования име-ют положительную тенденцию, однако проходят они крайне медленно. На наш взгляд, основными причинами этого являются отсутствие координа-ции научной деятельности по применению новых информационных технологий в исторических ис-следованиях и историческом образовании, недо-статочно развитая система подготовки будущих специалистов в сфере исторической информати-


ки, определенная инертность научных сотрудни-ков, предпочитающих заниматься исследованиями на традиционном уровне, недостаточная инфор-мационная культура исторического научного со-общества, слабая пропаганда возможностей по-лучения принципиально новых результатов при применении методов, средств, методик и тех-

нологий исторической информатики, неразвитая пользовательская среда, когда историки в основ-ном ограничиваются использованием компьюте-ра только для печатания научных трудов и поиска справочной информации в локальных сетях биб-лиотек и архивов и в Интернете.


1 Исмагулов О. Антропологическая характеристика современных казахов по данным краниологии // Труды института этнографии АН СССР. Новая серия. М., 1963. Т. 82; Он же. Население Казахста-на от эпохи бронзы до современности (палеоантропологическое исследование). Алма-Ата, 1970; Он же. Взаимоотношение между народами Средней Азии и Казахстана по данным серологии // Вестник АН КазССР. 1970. № 3; Аnthrороlоgiсаl studiеs оf kаzаkh tribаl grоuрs // IХth Intеrnаtiоnаl Соngrеss оf Аnthrороlоgiсаl аnd Еthnоgiсаl Sсiеnсеs. Сhiсаgо, 1973; Рhуsiсаl аnthrороlоgiсаl studiеs аmоng thе реорlе оf thе Мiddlе Аsiа аnd Kazakhstаn // Intеrnаtiоnаl Sуmроsium Rесеnt Тrеnds оf Rеsеаrh in Stаtistiс. Саlсuttа, 1974; Исмагулов О. И. Этническая геногеография Казахстана (сероло-гические исследования). Алма-Ата, 1977; и др.

2 Исмагулов О. И. Этническая антропология Казахстана (соматологическое исследование). Алма-Ата, 1982. 232 с.

3 Исмагулов О., Сихимбаева К. Б. Этническая одонтология Казахстана. Алма-Ата, 1989. 240 с.4 Волкова Т. П. Материалы по киргизскому (казахскому) землепользованию, собранные и разрабо-

танные экспедицией по исследованию степных областей. Источниковедческое исследование : ав-тореф. дис…. канд. ист. наук. М., 1982. 28 с.

5 Там же. С. 24.6 Байпаков К. М. Типология средневековых городищ Южного Казахстана и Семиречья // Известия

АН КазССР. Серия общественных наук. 1980. № 3. С. 26–34.7 Сакенова К. А. Социальное развитие молодых рабочих промышленности Казахстана в 70-е — на-

чале 80-х гг. : автореф. дис…. канд. ист. наук. М., 1989. 27 с.8 Сакенова К. О методике изучения личных учетных карточек рабочей молодежи (на примере про-

мышленных предприятий Казахстана) // Комплексные методы в исторических исследованиях: тез. докл. и сообщ. М., 1987. С. 121–123; Она же. Научно-техническое творчество молодых рабочих про-мышленности Казахстана в 70-е — начале 80-х гг. // Сборник статей аспирантов и соискателей. Вып. III. Алма-Ата, 1991. С. 147–157; Она же. Образование и некоторые черты культурного облика рабочих промышленности Казахстана // Актуальные проблемы социологии культуры : сб. ст. Ал-ма-Ата, 1991. С. 103–118; Она же. Характерные особенности этнокультурного облика сельских нем-цев Казахстана в местах дисперсного расселения (на материалах этносоциологического обследо-вания Алма-Атинской области) // История немцев Центральной Азии. Алматы, 1998. С. 171–186; Калышев А. Б., Сакенова К. А. Культурная стратификация современного села (по материалам этно-социологического обследования в Алматинской области // Известия НАН РК. Серия обществен-ных наук. 1994. № 1. С. 30–35.

9 Грисюк С. В. Некоторые проблемы применения количественных методов при изучении аграрной истории России периода капитализма // Социально-экономические и политические проблемы ис-тории народов СССР. М., 1986. С. 90–104.

10 Абылхожин Ж. Б. Традиционная структура Казахстана. Социально-экономические аспекты функ-ционирования и трансформации. (1920–1930-е гг.). Алма-Ата, 1991. С. 128–142.

11 Масанов Н. Э. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадного общества). Алматы ; М., 1995. С. 169–187.

12 Жакишева С. А. «Баи-полуфеодалы» в Казахстане на рубеже 20–30-х годов ХХ в.: историко-источ-никоведческий анализ проблемы : дис… канд. ист. наук. Алматы, 1996. 219 с.

13 Жакишева С. А. База данных по конфискации байских хозяйств в Казахстане на рубеже 20–30-х гг. ХХ в. // Круг идей: развитие исторической информатики: труды II конференции Ассоциации «Ис-тория и компьютер» / ответ. ред. Л. И. Бородкин, В. С. Тяжельникова. М., 1995. С. 34–46; Она же.


Создание структурной модели проблемно-ориентированной базы данных «Баи — «полуфеодалы» в Казахстане на рубеже 20–30-х гг. ХХ в.» // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». 1994. № 10. С. 18–20; Она же. Исследование механизма конфискации и выселения байских хозяйств в Казахстане на рубеже 20–30-х гг. на основе базы данных // Там же. 1996. № 17. С. 41–43; Она же. Личные дела казахских баев, подвергшихся конфискации имущества и высылке с мест их постоянного проживания на Урал // Информационное обеспечение баз данных по исто-рии России ХХ в. (на материалах Тверского и Уральского регионов) : словарь-справочник. Тверь, 1998. Ч. I. С. 148–151; Она же. Конфискация байских хозяйств в Казахстане на рубеже 20–30х гг. ХХ в. // Круг идей: традиции и тенденции исторической информатики : труды IV конференции Ас-социации «История и компьютер». М., 1997. С. 255–266; и др.

14 Жакишева С. А. Применение математических методов и компьютерных технологий в исследова-нии истории репрессий в Казахстане в 20–30-е годы ХХ в. // Культура и история Центральной Азии и Казахстана: Проблемы и перспективы исследования: материалы к летнему университету по ис-тории и культуре Центральной Азии и Казахстана (Алматы, 4–23 августа 1997 г.). Алматы, 1997. С. 145–160; Она же. Моделирование социального портрета репрессированных немцев на основе базы данных «Массовые политические репрессии в 1937–1938 гг.» (по материалам Алма-Атинской об-ласти) // История немцев Центральной Азии: материалы международной научной конференции (Алматы, 9–10 октября 1997 г.). Алматы, 1998. С. 229–235; Она же. PRO MEMORIA, или «Электрон-ный» реквием по ушедшим безвозвратно // Наука Казахстана. 1998. № 3. 3 февраля. С. 5; Она же. Использование технологии баз и банков данных в исторических исследованиях // Компьютери-зация образования: Проблемы и перспективы: материалы республиканской конференции (26–28 мая 1998 г., Алматы). Алматы, 1998. С. 11–13; Жакишева С. А., Романов Ю. И., Жоламанова А. А., Ракишева А. Т., Кигай Р. К. Создание республиканского банка данных по репрессивной полити-ке в Казахстане в 20-е — сер. 50-х гг. ХХ в. // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». М., 1998. № 23. С. 24–26; Жакишева С. А., Орынбаева Д. Ш. Социальный портрет коммунистов и партийной номенклатуры Казахстана в период репрессий 1937–1938 гг. // Казах-стан — Спектр: аналитические исследования. Алматы, 1999. № 1. С. 131–140; Жакишева С. А. Мо-делирование социального портрета репрессированных евреев на основе проблемно-ориентиро-ванной базы данных «Массовые политические репрессии в 1937–1938 гг.» // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер»: материалы Х международной конференции Ассо-циации «История и компьютер» стран СНГ. Москва ; Барнаул, 2006. С. 59–61; и др.

15 Жакишева С. А. Клиометрика в Казахстане: ретроспекция и перспективы // Отан тарихи — Оте-чественная история. 1999. № 3. С. 61–77; Она же. Alter ego Ассоциации «История и компьютер», или Начало эпохи информатизации исторической науки в Республике Казахстан // Информаци-онный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». 2000. № 25. Март. С. 85–99.

16 Жакишева С. А. Курс исторической информатики для слушателей гуманитарного цикла: поиски оптимальной модели // Вестник ИПК. № 4. Алматы, 1998. С. 36–40.

17 Жакишева С. А. Типовая программа «Историческая информатика» (на каз. и рус. яз). Для студен-тов исторических факультетов. Алматы, 2003. 58 с.

18 Ковальская С. И. Историческая информатика : учебно-методическое пособие. Астана, 2007. 120 с.19 Қазақстан тарихы. Жалпы курс (9–11 сынып). Электрондық оқулық / Г. Қ. Нұрғалиева, М. Қ. Қойгел-

диев, Ж. Әбсеметова, С. Ф. Мәжитов. Алматы, 1998.20 Мажитов С. Ф. Обучение истории в системе спутникового канала дистанционного обучения: опыт,

проблемы, перспективы // Информатизация образования в Казахстане. Шаг в XXI век. Алматы, 2004; Он же. Спутниковый канал дистанционного обучения по истории // Валихановские чте-ния-8 : материалы междун. науч.-практ. конф. Кокшетау, 2003. С. 168–172; Он же. Технология об-учения истории по электронному учебнику : учебное пособие. Алматы, 2004. 47 с.; Он же. Ком-пьютерные учебные анимации по истории: вопросы методологии и технологии конструирования. Алматы, 2005; и др.

21 Балапанова А. С. Проблемы истории и культуры казахов по материалам героического эпоса: исто-рико-статистический анализ (на примере эпоса «Кобланды-батыр и др.) : автореф. дис…. канд. ист. наук. Алматы, 1999. 29 с.; Она же. Опыт изучения казахского героического эпоса «Кобланды-батыр» с помощью математических методов. Рук. деп. в КазНИИНКИ. 9.04.1992. № 3676-Ка92; Она же. «Қоб-ланды-батыр» дерек етінде контент анализ ақылы талдау // Қазақ тарихы. 1995. № 4. 23–28б.

22 Шалгинбаева С. Х. Семейные традиции и социокультурный облик казахов городов Алматы и Тараза (этносоциологическое исследование) : автореф. дис. … канд. ист. наук. Алматы, 2002. 29 с.; Шал-


гинбаева С. Х. Формирование базы данных «Народные семейные традиции и инновации в город-ском быту казахов в конце 90-х годов XX в.» // Вестник Академии Наук Республики Казахстан. 1999. № 3. С. 93–101; Жакишева С. А., Шарабаева Л. Ю., Шалгинбаева С. Х. Опыт формирования ПОБД по материалам этносоциологического исследования // Новые информационные ресурсы и техно-логии в исторических исследованиях и образовании: сборник тезисов докладов и сообщений Все-российской конференции / отв. ред. Л. И. Бородкин, В. Н. Владимиров, И. М. Гарскова, Ю. Ю. Юма-шева. М., 2000. С. 188–190.

23 Орынбаева Д. Ш. Формирование базы данных по массовым политическим репрессиям в Казахста-не в 1937–1938 гг.: постановка проблемы // Отан Тарихи. 1999. № 2. С. 80–82; Она же. Политиче-ские репрессии в Казахстане в 1937–1938 годы: сравнительно-исторический анализ проблемы : ав-тореф. дис. … канд. ист. наук. Алматы, 2005. 30 с.

24 Алимгазинов К. Ш. Воспоминания участников гражданской войны в Казахстане как исторический источник: применение методов многомерного статистического анализа: дис. …. канд. ист. наук. Алматы, 2001. 178 с.

25 Нурпеисов М. М. Некоторые вопросы создания базы данных археологических источников в му-зеях Казахстана // Проблемы древней и средневековой истории Казахстана. Алматы, 1999. С. 160– 164.

26 Ляхов А. Как царица всех наук обручилась с компьютерным принцем // ИнтернетиЯ. 1999. № 10. С. 5; История и компьютер // Наука Казахстана. 1999. № 19–20 (151–152). 1–31 окт. С. 2.

27 Жакишева С. А., Мясников Н. Н., Попов Е. Применение мультимедийных технологий в историче-ской науке Казахстана // Новые информационные ресурсы и технологии в исторических иссле-дованиях и образовании : тезисы докладов и сообщений Всероссийской конференции / отв. ред. Л. И. Бородкин, В. Н. Владимиров, И. М. Гарскова, Ю. Ю. Юмашева М., 2000. С. 118–122; Жакише-ва С. А., Шарабаева Л. Ю., Мясников Н. Н., Попов Е. Мультимедийная хрестоматия «Иллюстриро-ванная история Казахстана» // Там же. С. 139–141; Алимгазинов К. Ш. О возможности применения статистического анализа к источникам личного происхождения // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». 2002. № 30. Июнь. С. 33–35.

28 Серовайский С. Я. Математическое моделирование в общественных науках // Информацион-ный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». М., 2001. № 28. Ноябрь. С. 198–219; Еще раз о математическом моделировании в истории: дискуссия по статье С. Я. Серовайского // Там же. С. 219–224.

29 Жакишева С. А. Компьютерная обработка изображений печаток казахских ханов // Ерофее-ва И. В. Символы казахской государственности. Позднее Средневековье и Новое время. Алматы, 2001. 290 с.

30 Жакишева С. А. Казахстан: Отчет по мониторингу, карта мониторинга, Книги памяти жертв по-литических репрессий // Состояние работы над Книгами памяти жертв политических репрессий в России, Казахстане и Украине: сборник материалов по проекту «Возвращенные имена». Нижний Тагил, 2002. С. 42–43, 63–64, 111–114.

31 Нас подружил Интернет: cборник документов и материалов международной конференции, Алма-ты, 25–26 января 2001 г. Алматы, 2001. 78 с.; Интеллектуальный Восток и Запад в цифровом мире: сборник документов и материалов международной конференции, Алматы, 20 июня 2002 г. Алма-ты, 2002. 117 с.

32 Третий Международный форум «Информатизация образования Казахстана и стран СНГ» (Алматы, 27–28 апреля 2004 г.) : каталог. Алматы, 2004. 138 с.

33 Сеитова А. Ф. Проблемы сохранения аудиовизуальных документов Национального архивного фонда РК: проект «Асыл мұра» — пример успешного решения проблем сохранения музыкально-го наследия казахского народа // Материалы международной научно-практической конференции «Вклад ученых КазНУ имени аль-Фараби в реализацию программы «Культурное наследие»: дости-жения и перспективы развития / отв. ред. А. Т. Толебаев, К. М. Атабаев. Алматы, 27 февраля 2009 г. Алматы, 2009. С. 13–16.

34 Сексенбаева Г. А. Аудиовизуальные документы как источники по истории Казахстана (на материа-лах ЦГА КФДЗ РК) : дис. … канд. ист. наук. Алматы, 2009. 265 с.

35 Шайморданова З. Д. В будущее с цифровыми документами // Нас подружил Интернет : сборник документов и материалов II международной конференции. Алматы, 5–26 января 2001 г. Алматы, 2001. С. 18–21; Шайморданова З. Ж. Проблемы сохранения исторических источников (на примере Национальной библиотеки РК, 1931–2001 гг.): автореф. дис. … канд. ист. наук. Алматы, 2005. 29 с.


36 Историко-культурный атлас казахского народа / под ред. И. В. Ерофеевой, Л. Е. Масановой, Б. Т. Жа-наева. Алматы, 2011. С. 181.

37 Тілегенова Л. Т. Қазақстан мәдени кұрылыстың материалдық-техникалық базасының дамуы (1928–1941 жж.): сандық талдау тәжірибесі т.ғ.к…. автореф. Қарағанды, 2006. 28 б.

38 Козина В. В. Население Центрального Казахстана (40-е — конец ХХ века). Книга вторая. Алматы, 2001. 184 с.; Она же. Население Центрального Казахстана (Методология. Историография. Источ-ники). Алматы, 2001. 88 с.

39 Досова Б. А. Синергетика как подход в историческом познании: историографический аспект : ав-тореф. дис…. канд. ист. наук. Караганда, 2006. 29 с.

40 Абиль Е. А. Методологические проблемы применения естественно-научных методов в историче-ском исследовании: история и синергетика : автореф. дис. … д-ра ист. наук. Караганда, 2009. 47 с.

41 Альмагамбетова Д. Р. Интернет-ресурсы в системе информационного обеспечения научных иссле-дований по истории Казахстана : автореф. дис. … д-ра ист. наук. Караганда, 2010. 28 с.

42 Алимгазинов К. Ш. Электронный исторический источник: теоретико-методологические аспекты и технология источниковедческого анализа: дис. … д-ра. ист. наук. Алматы, 2010. 300 с.

43 Жакишева С. А. Количественные методы и новые информационные технологии в истории: мето-дология и историография // Очерки по историографии и методологии истории Казахстана : моно-графия. Алматы, 2007. С. 239–277; Она же. Источники по современной истории Казахстана в Ин-тернете // Инновационные подходы в исторических исследованиях: информационные технологии, модели и методы. Специальный выпуск информационного бюллетеня Ассоциации «История и ком-пьютер»: материалы ХI междунар. конференции АИК. № 35. М.; Барнаул, 2008. Декабрь. С. 164–166; Она же. Multimedia-технологии в сохранении историко-культурного наследия Республики Ка-захстан // «Әл-Фараби атындағы ҚазҰУ ғалымдарының «Мәдени мұра» бағдарламасын іске асыруға қосқан үлесі: жетістіктері және даму бағыттары» атты халықаралық ғылыми-практик. конфер. ма-териалдары. Алматы, 2009. С. 227–232; Она же. Научно-методические требования к созданию об-разовательных электронных изданий // Вестник Карагандинского ун-та. Серия: История. Филосо-фия. Право. 2010. № 2 (58). С. 120–124; Она же. Идеи междисциплинарности в исторической науке: теоретический аспект // Вестник Казахского педагогического ун-та им. Абая. 2010. № 3 (26). С. 96–104; Она же. Массовые исторические источники: определение, классификация, методы исследо-вания // Отан тарихы. 2010. № 2. С. 150–159; Она же. Информационный подход к историческому источнику: теоретико-методологический аспект в исследованиях И. Д. Ковальченко и В. И. Бовы-кина // Тhe Kazakh Civilization — Казахская цивилизация. 2010. № 3. С. 36–39; и др.

44 Жакишева С. А. Историческая информатика в Казахстане: теория, историография, методики и тех-нологии : дис. … д-ра ист. наук. Алматы, 2010. 312 с; см. также: Она же. Историческая информати-ка в Казахстане: теория, историография, методики и технологии : монография. Алматы, 2011. 336 с.

45 Отзыв члена Совета Ассоциации «История и компьютер» стран СНГ, профессора В. Н. Владимиро-ва на автореферат докторской диссертации С. А. Жакишевой.

History in the digital age / edited by toni weller. London; new york: routledge, 2013. xi, 212 p. Isbn: 978–0–415–66697–8, 978–0–415–66696–1, 978–0–203–09344–3.

ИсторИя в цИфровую эпоху: своевременные мыслИ

HIstory In DIgItaL epocH: tIMeLy tHougHts

РецензИИBOOK REVIEWS

Книга «История в цифровую эпоху» («History in the digital age») под редакцией Тони Вел-лер ознаменовала новый подход к рассмо-

трению тех проблем и вызовов, которые ставит перед профессиональным сообществом цифровая реальность, всюду окружающая нас сегодня. Тони Веллер — известная исследовательница в обла-сти «информационной истории», изучающая роль и значение информации, в частности в Викториан-скую эпоху.*

В сборнике представлены работы 14 авторов, рассматривающих самый широкий спектр проблем информатизации и вхождения в цифровую эпоху исторической науки и образования. Четыре разде-ла книги отражают ключевые проблемы «дигита-лизации» исторического знания: во-первых, пере-осмысление истории в новых условиях, во-вторых, влияние информационного взрыва и информаци-онных технологий на исследовательскую практику, в-третьих, влияние электронных образовательных технологий на историческое образование и, нако-нец, в-четвертых, прогноз возможных траекторий дальнейшего развития «цифровой истории».

Авторы книги избрали верный подход к рас-смотрению перечисленных вопросов, обращаясь в своих размышлениях и исследованиях не только к аудитории, профессионально разрабатывающей историко-ориентированные компьютерные при-ложения, но и ко всему профессиональному сооб-

* Следует отметить монографии Т. Веллер: Information history — an introduction: exploring an emergent field / Toni Weller. Oxford, 2008; The Victorians and information: a social and cultural history / Toni Weller. Saarbruecken, 2009, а также сборник статей под ее редакцией: Information history in the modern world: histories of the information age / edited by Toni Weller. New York, 2011.

ществу. Т. Веллер специально отмечает, что авторы исходили из той точки зрения, что цифровая эпоха затрагивает всех, кто профессионально изучает ис-торию, при этом из этого не следует, что историк обязательно должен становиться компьютерным гуру или разбираться в языках программирования. Задача сборника в том, чтобы информационные технологии и цифровые достижения, напрямую касающиеся профессиональных нужд историков, не оставались закрытым самодостаточным полем исследований отдельных специалистов, не стано-вились маргинальными вопросами, хотя бы по той причине, что по большей части цифровая эпоха ка-сается основ методологии и методики историческо-го исследования.

Т. Веллер в предисловии к книге отмечает, что пока еще мало сделано для того, чтобы решить насущную задачу современного историка: как про-водить источниковедческий анализ исторических источников, существующих в цифровом форма-те (digital information provenance)? И сегодня уже понятно, что этот вопрос касается не только исто-риков новейшего времени, но и не в меньшей сте-пени, к примеру, медиевистов, имеющих доступ к значительным базам данных средневековых ма-нускриптов и актовых материалов. Существенно и замечание о том, что, имея дело с оцифрованны-ми источниками, нельзя забывать о выборе публи-каторов, о том, какие именно источники и почему оцифрованы, имеют ли онлайн-коллекции истори-ческих документов какие-то изъятия или лакуны. Такие своевременные мысли Т. Веллер подкрепля-ет весьма обширной исследовательской програм-мой, освещающей ключевые вопросы современ-ных технологических изменений в исторической профессии: от проблем сохранения исторических

89История в цифровую эпоху: своевременные мысли

документов в электронной форме и существен-ных отличий между электронными документами и электронными копиями аналоговых докумен-тов до вопросов стабильности технологических ре-шений, проблем изменения форматов документов во времени и цены доступности оцифрованных исторических материалов. Очерчивая круг про-блем, не исследователь не забыла такие актуальные практические вопросы: В каких формах сохранятся (и сохранятся ли?) для будущих поколений истори-ческие источники о сегодняшнем дне? Влияют ли на исторические исследования современные фор-мы коммуникации — блоги, вики, видео? Могут ли они быть использованы в профессиональном арсе-нале историка? Ведь если ответ утвердительный, то необходимо найти убедительный ответ и на сле-дующие вопросы: Каким образом можно опреде-лить достоверность и оригинальность электрон-ных документов? Наконец, как «цифровой опыт» сказывается на отношении студентов к истории как к университетскому предмету и возможной сфере профессиональной специализации? (с. 6–7).

Важно отметить, что в книге вводится тер-минологическое различие: «цифровыми истори-ками» (digital historians) названы специалисты, целенаправленно изучающие и внедряющие тех-нологические решения в исторические исследова-ния, в то время как «историками в цифровую эпоху» называются все профессиональные исследователи, так как сегодня уже избежать столкновения с ин-формационными технологиями попросту нельзя.

Дэвид Боденхамер в главе «Пространствен-ные гуманитарные науки: пространство, время и место в новую цифровую эру» обращает внима-ние на то, что многочисленные онлайн-технологии от MapQuest до Google Maps создают новые возмож-ности для пространственного анализа и представ-ления исторической информации. Обоснованным кажется вывод о том, что, благодаря технологиче-скому прогрессу пространство становится все бо-лее доступным средством познания и визуализации в исторических исследованиях.

Люк Треденник в главе «Создавая историю. Восстанавливая исторический опыт» задает важ-ный методологический вопрос: насколько новые технологические подходы, представляющие со-бой широкую палитру методов: от исследования видеодокументов до построения виртуальных ре-конструкций — позволяют по-новому заявить об историческом знании, как они сказываются на представлении результатов исторических иссле-дований. Бесспорный интерес вызывает осмысление «исторического», запечатленного на кино / теле / ви-деокамеру, особенно, учитывая, что сегодня методы фиксации прошлого стали персональными, весьма распространенными и доступными.

Вильям Туркель, Кевин Кии и Сперсер Робертс в главе «Метод навигации в бесконечном архиве» об-ращаются к животрепещущей теме: Могут ли тех-нологии быть панацеей, ведь важно не только на-личие технологий, но и конкретные возможности их использования? В качестве примера консерва-тивности исследователей авторы приводят сайты научных журналов, которые в большинстве своем воспроизводят образ бумажного издания, не пре-доставляя возможностей комментирования и обсу-ждения материалов, хотя привычка к технологиям Web 2.0 в других сферах уже есть у всех уверен-ных пользователей Всемирной паутины. Также ав-торы справедливо замечают, что инструментами рецензирования или автоматического формиро-вания библиографии даже в таких распространен-ных программах, как Microsoft Word, пользуются немногие. По этой причине авторы предлагают со-здать своего рода правила, помогающие справить-ся с неограниченным количеством информации вокруг нас:

1) переводить все необходимые материалы в электронный формат (подходящий фор-мат — PDF с метаданными);

2) хранить все данные в «облаках», так как об-лачные технологии позволяют облегчить работу и распространение данных (напри-мер DevonThink или EverNote);

3) работать со ссылками в специализиро-ванных базах данных (например Zotero или Mendeley);

4) следить за информацией, так как далеко не всегда нужно искать информацию, ча-сто достаточно вовремя замечать обновле-ния надежного информационного ресурса (например, с помощью RSS в Yahoo! Pipes или Google Reader);

5) ценить свое время, ведь внимание — самый ценный и дефицитный ресурс исследовате-ля сегодня, по этой причине при изобилии источников информации желательно под-бирать такой набор программного обес-печения, который бы позволял обращать внимание на самое важное и требующее участия исследователя;

6) сотрудничать в цифровую эпоху важно по той причине, что это позволяет решать типичные задачи существенно быстрее, чем когда-либо прежде, да и коллективный разум может пригодиться в решении слож-ных нетипичных задач;

7) делиться данными, так как современные технологии обмена информацией позволя-ют проводить сравнения и сопоставления, опираясь на проверенные экспертами дан-ные.

90 Рецензии

Как показал опыт авторов главы, такая «дорож-ная карта» современного подхода к историческому исследованию весьма эффективна не только в рам-ках работы профессиональных историков, но и ока-зывается очень полезной для работы студентов, по-сещавших курс по «digital humanities».

Джим Масселл в главе «Делая и создавая. Исто-рия как цифровая практика» обращается к «Мани-фесту цифровых гуманитарных наук 2.0» (A Digital Humanities Manifesto 2.0), в котором говорит-ся, что цифровая революция вступила во вторую фазу, когда цифровые объекты (а также среды, ин-струменты и технологии) рассматриваются как са-мостоятельные сущности, а уже не как второсте-пенные и производные от объектов нецифрового мира. Таким образом, есть все основания для по-явления «истории 2.0» («history 2.0»). В главе Дж. Массела рассматриваются многочисленные про-екты, которые характеризуют изменения в отно-шении историков не только к цифровым форматам данных и возможностям использования интерак-тивного инструментария в своей работе. Сущест-венно, что автор не обходит молчанием крайне важный вопрос: возможно, технологические ре-шения — это всего лишь новые инструменты, ко-торые пусть и полезны, но мало что меняют в ис-торической науке? На этот вопрос дается вполне определенный ответ, что новый цифровой инстру-ментарий открывает новые возможности и пути развития (в частности, на примере известного бри-танского ресурса ConnectedHistories.org). Таким об-разом, историческое знание просто не сможет оста-ваться непричастным к таким начинаниям, а раз так, то конкретные компьютерные методики ока-жут существенное влияние на методологию исто-рии в целом.

Розалинда Крон и Кэти Хаслей в главе «О сбо-ре, каталогизации и упорядочении данных о чте-нии. Проект RED в контексте цифровых гумани-тарных наук» исследуют сложности построения исторических информационных систем на при-мере базы данных читательского опыта RED (Reading Experience Database, доступной по адресу http://www.open.ac.uk / Arts / RED / , насчитываю-щей более 30 тысяч записей и охватывающей пе-риод с 1450 по 1945 г.). Опыт проекта RED интере-сен и с содержательной, и с технической стороны, так как с 2011 г. проект стал не только междуна-родным, но и общедоступным хранилищем дан-ных об опыте чтения людей разных эпох. Организа-ция такого рода хранилища становится актуальной задачей по той причине, что нельзя относиться к нему лишь как к месту хранения, информация должна быть востребована, более того, ее должны успешно находить пользователи с разным уров-нем компьютерной грамотности. Разработчики

проекта предложили три узловых элемента ин-формационной архитектуры — сбор, каталогиза-ция, упорядочение — в качестве основы для рабо-ты с массивом информации. Авторы подчеркивают принципиальную необходимость критического от-ношения к электронным ресурсам, которые, бес-спорно, облегчают доступ к историческим данным, но, тем не менее, для их понимания и анализа не-обходимо использовать все разнообразие методов исторического исследования, чтобы избежать не-уместного в таком случае редукционизма.

Брайн Мейдмент в главе «Пишем историю с по-мощью цифровых изображений. Скромный празд-ник» рассматривает как возможности, так и труд-ности, с которыми сталкивается исследователь, оказываясь один на один с электронным катало-гом библиотечных или архивных изображений. Как показывает практика, в доказательство приво-дятся примеры, сложности возникают с момента представления вариантов оцифрованных изобра-жений, когда, к примеру, не описан их физический размер, до различий систем метаописания доку-ментов, в зависимости от которых существенно варьируется эффективность поиска. Так или иначе, автор склонен оптимистично оценивать тенденции развития мультимедиа архивов и их онлайн-пред-ставительств, потому что количество доступных изобразительных исторических источников, в том числе и хорошо задокументированных, увеличи-вается. Сравнивая возможности поиска изобрази-тельных источников на примере собственных ис-следований, Б. Мейдмент утверждает, что вкупе с развитием силы и точности технологий распо-знавания образов визуальные исследования полу-чают хорошую и прежде почти недостижимую ис-точниковую базу.

Марк Сэндл в главе «Изучая историю в цифро-вую эпоху: от туриста к исследователю» касается педагогических аспектов влияния информацион-ной, или цифровой эпохи на историческое образо-вание. Образовательная среда активно меняется, в аудитории появляется новая техника, студенты активно используют виртуальные обучающие сре-ды (VLE), технологии Web 2.0 включаются в образо-вательный процесс. Автор предлагает использовать метафору истории как «другой страны», чтобы ин-тересно подать разнообразный материал и необыч-ные траектории познания для учеников. Можно со-гласиться с мыслью, что задача обучения истории требует комплексности подхода: от поиска перво-источников и научных статей в электронном фор-мате до методов совместной работы и рецензиро-вания научных результатов.

Шарлотта Рилей развивает тему о роли совре-менных технологий в образовании в главе «За пре-делами Ctrl+c и Ctrl+v. Обучение и изучение истории

91История в цифровую эпоху: своевременные мысли

в цифровую эпоху». Поколение Y, поколение Google, поколение WWW — за этими эпитетами скрывают-ся глубокомысленные теории, характеризующие сегодняшних студентов. Вопрос в том, каким обра-зом разнообразие доступной исторической инфор-мации можно актуализировать в научные знания и умения? Вызывает интерес наблюдение автора за тем, что интерактивность современных техно-логических решений, которые любой студент зна-ет в обычной жизни, требует по-новому взглянуть на вопрос о восприятии учебной информации, так как сегодня стоит говорить не о пассивном вос-приятии информации, а о взаимодействии с ней. Умение комментировать посты блога, исправлять ошибки вики-статей, делиться интересными на-ходками, сотрудничать в исследовательских груп-пах — все это уже не просто дополнительные жиз-ненные навыки, но и необходимые современному ученому компетенции. Но нельзя сводить цифро-вые возможности лишь к положительным эффек-там, ведь ни для кого не секрет, что необъятность электронных ресурсов Всемирной паутины оказы-вается удобным средством для киберплагиата. Лег-кость заимствований в цифровых форматах требу-ет не только строгого воспитания ответственного отношения к соблюдению авторских прав, но и раз-работки систем автоматизированного слежения за неправомерным копированием. «Электронные и онлайн-ресурсы, — заключает Ш. Рилей, — это будущее истории, и они должны не затмить плодо-творные методы исторического исследования, но, напротив, они могут их дополнить и обогатить» (с. 167).

В главе «Новые галактики или черные дыры? Разве «цифра» что-нибудь меняет?» Дэвид Томас и Валери Джонсон размышляют о будущем цифро-вых технологий. Вспомнив знаменитый прогноз Джеффа Ротенберга о том, что его внуки не смо-гут прочесть его завещание, так как не сумеют от-крыть файл, хранящийся на неведомом в 2045 г. носителе — CD-ROM, Д. Томас и В. Джоносон за-дают вопрос: действительно ли можно считать, что «цифровая информация хранится вечно или пять лет, смотря, что наступит раньше». Ко-нечно, авторы не соглашаются со столь пессими-стическим видением будущего электронных но-сителей. Но вместе с тем признают, что реалии научной жизни не позволяют констатировать пе-рехода к «цифровой эре», ведь разве можно не рас-печатать диссертацию или разве не также ценны публикации в авторитетных бумажных журна-лах? Пока цифровые форматы больше копируют из того, что существует в аналоговом варианте, но причина тому кроется еще и в том, что нуж-но найти верный способ хранения цифрового на-следия. Необходимо иметь стабильные техноло-

гии, гарантирующие долговечное хранение, равно как и системы идентификации аутентичности (оригинальности и достоверности) электронных документов. Такой подход требует не только ре-шительности, но и строгости в выработке между-народных стандартов хранения, распространения и обмена информации.

Как иронично замечает Т. Веллер в заключе-нии, «ни в одной из глав этого сборника не утвер-ждается, что историки должны стать «цифровы-ми» или должны умереть». При этом важен вывод, что цифровая история как область исследований является важной частью исторического дискурса XXI в., хотя это не значит, что она может быть в рав-ной степени полезна каждому историку. Конечно, бумажные издания, традиционные архивы и иссле-дования «аналоговых источников» остаются важ-нейшей составляющей для большинства истори-ков, и для многих в ближайшие годы «аналоговые источники» останутся самыми ценными и надеж-ными источниками в сравнении с электронными копиями (с. 204). Это нисколько не умаляет необ-ходимости решения всего спектра вопросов исто-рической методологии, которые ставят не столь-ко информационно-компьютерные технологии, сколько время — цифровая эпоха.

Книга «История в цифровую эпоху» дает бо-гатую пищу для размышлений историков, являясь обоб щением накопленного опыта в разных обла-стях «цифровой истории», коллектив авторов убе-дительно доказывает, что сегодня компьютерные возможности уже не могут ограничиваться рам-ками специалистов по исторической информати-ке, пришло время признать существенное влия-ние «цифровой эпохи» всему профессиональному сообществу. Ведь признание существующих реа-лий позволит разумно их использовать в будущем, формировать стандарты и традиции их использо-вания, вырабатывать общие методики, в том чис-ле и методики компьютерного источниковедения. Доступность, которую нам дарят электронные ре-сурсы, не является синонимом легкости их исполь-зования исследователем, потому что удобный до-ступ не снимает вопросов критического отношения к источнику, тем более, если это электронная ко-пия. «Цифровая история» меняет облик профессии, но плодотворность этих изменений во многом за-висит от того, как сообщество историков отреаги-рует на такие вызовы. Уверен, что данная книга станет основой для многих дискуссий в ближай-шем будущем, и это радует, потому что в этой кни-ге сформулирована актуальная повестка современ-ного этапа развития исторической информатики.

А. Ю. Володин(МГУ им. М. В. Ломоносова)

ХРонИКАCHRONICLE

Современное состояние исторической нау-ки и образования в Кыргызской Республике требует мощного теоретико-методологиче-

ского импульса для дальнейшего развития и пе-рехода на качественно новый этап. Это обуслов-лено не только революционными изменениями в философии истории, когда плюрализм в понима-нии и объяснении исторического процесса основан на разных, подчас полярных подходах, но и появле-нием нового методологического инструментария историка, обусловленными наступлением эпохи информационного общества. Сегодняшние реалии требуют расширения области изучения и структу-ры предмета исторического познания, способству-ют становлению новых научных направлений, та-ких как историческая архитектура, историческая информатика, историческая медицина и т. д.

Научно-технический прогресс открывает пе-ред исторической наукой новые, поистине неис-черпаемые возможности накопления, хранения и эффективного использования информационных потоков. Сегодня уже нет необходимости доказы-вать важность применения новых информацион-ных технологий в исторических исследованиях и образовании. Степень овладения компьютерны-ми технологиями становится одним из важнейших показателей квалификации и профессионализма историка. Центром притяжения и сосредоточения всех проблем в этой области стала такая дисципли-на, как историческая информатика.

Хотя предпосылки складывания исторической информатики как отдельного научного направле-ния в Кыргызстане начали складываться еще в кон-це прошлого века, реальное ее развитие началось лишь в середине первого десятилетия XXI в. В на-стоящее время функционируют две научно-обра-зовательные «точки» этой дисциплины, обе они

расположены в университетах столицы страны, Бишкеке.

Исторически все началось в одном из веду-щих центров исторического образования и науки в Кыргызстане — Кыргызско-Российском Славян-ском университете имени первого Президента Рос-сии Б. Н. Ельцина (КРСУ). Здесь, в рамках кафедры истории, культурологии и рекламы, руководимой академиком НАН Кыргызстана, проф. В. М. Пло-ских, в 2005 г. была открыта Лаборатория истори-ческой информатики, являвшаяся на тот период уникальным научным и учебным подразделением, не имеющим аналогов в Кыргызстане. Это не было случайностью, поскольку кафедра всегда занима-ла передовые позиции в науке и образовании Кыр-гызской Республики. Здесь всегда проявлялся ин-терес к новейшим направлениям в исторической науке, о чем говорит функционирование при ка-федре целого ряда лабораторий и кабинетов раз-личного профиля (музей археологии, лаборатория реставрации и консервации музейных предметов и т. п.). Открытию лаборатории во многом способ-ствовали приезд в Бишкек ведущего специалиста России и СНГ в области исторической информати-ки, заведующего одноименной кафедрой МГУ име-ни М. В. Ломоносова, проф. Л. И. Бородкина и его встреча с ректором КРСУ, проф. В. И. Нифадьевым, в результате которой при активной поддержке В. М. Плоских и было принято решение о создании в КРСУ лаборатории исторической информатики1.

Для реализации идеи создания лаборатории была приглашена проф. Ш. Д. Батырбаева, кото-рая, являясь действующим членом Совета ассоциа-ции «История и компьютер», в тот момент была единственным специалистом по исторической ин-форматике в Кыргызстане. Начиная с 2002 г. кыр-гызстанскими учеными в лице Ш. Д. Батырбаевой,

ИсторИческая ИнформатИка в кыргызстане: первые шагИ

HIstorIcaL coMputer scIence In kyrgyZstan: fIrst steps

93Историческая информатика в Кыргызстане: первые шаги

Г. И. Ажимамбетовой, С. А. Щербаковой налажива-ются тесные связи с ассоциацией «История и ком-пьютер», наши коллеги принимают активное участие в конференциях и других мероприятиях ассоциации2. Результатом такой активной позиции стало формирование кыргызской ветви ассоциа-ции «История и компьютер».

Основной задачей лаборатории было поставле-но внедрение новых информационных технологий в учебный процесс и научные исследования. Реше-ние этой задачи определило следующие основные направления деятельности лаборатории:

• создание электронных учебников и учебных пособий на базе уже имеющейся литерату-ры для преодоления информационной огра-ниченности;

• создание региональных виртуальных музеев по истории и культуре Кыргызстана;

• разработка проблем исторической демогра-фии с применением НИТ, в частности, созда-ние баз данных по материалам переписей и статистического учета населения;

• создание геоинформационной системы по изучению мировых религий на террито-рии Кыргызстана;

• формирование базы данных по историогра-фии источниковедения;

• обработка результатов археологических рас-копок с помощью 3D-моделирования.

Одной из самых актуальных проблем стало применение ресурсов и технологий сети Интер-нет в учебном процессе. Для этих целей был создан ряд научно-образовательных сайтов, как обеспечи-вающих образовательный процесс, так и популя-ризирующих научную деятельность сотрудников. Практическое использование этих ресурсов ослож-няется недостаточной разработанностью проблем их представления и описания.

В настоящий момент перед лабораторией сто-ит качественно новая задача. Необходимо решить проблему единого стандарта интернет-ресурсов по истории. Исходить при этом, на наш взгляд, надо из внутренней дифференциации исторической нау-ки с учетом региональных особенностей. Внедре-ние информационных и коммуникационных техно-логий в традиционный учебный процесс возможно через использование сетевых ресурсов и создание комплексных учебных программ на основе ком-пьютерных технологий с учетом специфики специ-альности. Так, например, в 2004 г. в учебный план кафедры был введен специальный курс «Информа-ционные технологии в историческом образовании и исследовании», где рассматриваются концепту-альные вопросы применения математических ме-тодов и информационных технологий в истори-ческой науке и образовании. На кафедре истории,

культурологии и рекламы становится нормой ком-пьютерная презентация дипломных и курсовых ра-бот студентов.

К 2010 г. в научной сфере в области станов-ления исторической информатики были сделаны определенные достижения. Были защищены две кандидатские диссертации. В ноябре 2008 г. со-стоялась защита диссертации С. А. Щербаковой «Развитие исторической информатики в странах СНГ — основа становления нового междисципли-нарного направления в Кыргызстане», основной целью стало представление исторической инфор-матики как нового востребованного направления современной науки и образования.

В мае 2010 г. состоялась защита кандидат-ской диссертации Р. Ш. Зайнулина на тему «Исто-рико-культурное наследие Кыргызстана: методы изучения и сохранения в условиях информатиза-ции общества». Целью работы стало представле-ние возможностей информационных технологий, в частности, и исторической информатики в целом для решения проблем, связанных с сохранением и исследованием историко-культурного наследия. Был сделан вывод, что для полного использования возможностей, предоставляемых цифровыми тех-нологиями, необходимо разработать программу по созданию электронного наследия Кыргызстана на государственном и научном уровнях. Тем более, что культурное наследие — это широкое понятие, имеющее свои специфические особенности и ме-тоды исследования.

Лабораторией исторической информатики проведена большая работа по оцифровке истори-ко-культурного наследия Кыргызстана. В электрон-ный вид было переведено около 250 научных книг (полностью или частично), около 3000 печатных листов архивных материалов, 300 научных ста-тей, около 1000 исторических, культурологических, этнологических и археологических фотографий, 500 исторических документов. Опубликован ряд статей, посвященных социальным преобразовани-ям кыргызского общества и влиянию информаци-онных технологий и виртуального пространства на реальную жизнь.

Результаты практического внедрения инфор-мационных технологий в образовательный процесс отражены более чем в 30 научных публикациях со-трудников лаборатории исторической информа-тики, как в пределах Кыргызской Республики3, так и за рубежом4. В 2009 г. проведен круглый стол «Роль гуманитарных образовательных порталов в информатизации общества», где приняли участие студенты и преподаватели кафедры.

Определенные результаты, достигнутые Лабо-раторией исторической информатики КРСУ, сде-лали возможным появление второй «точки» раз-

94 Хроника

вития исторической информатики в Кыргызстане. В 2010 г. в Кыргызском национальном университе-те им. Ж. Баласагына, на факультете истории и ре-гионоведения открылась кафедра историографии, источниковедения и исторической информатики. Заведующей кафедрой стала проф. Ш. Д. Батыр-баева. Открытие данной кафедры в главном вузе страны стало настоящим прорывом, так как подго-товка историков в республике с 1932 г. и до распа-да СССР осуществлялась исключительно на исто-рическом факультете Киргизского национального университета (КНУ), а сложившиеся здесь научно-педагогические школы оказали серьезное влияние на последующее открытие подготовки историков в региональных вузах. Выпускники КНУ являются основной преподавательского состава националь-ного университета. Именно исторические исследо-вания в КНУ, а также в НАН Кыргыстана определя-ют лицо исторической науки республики.

В этом плане создание лаборатории в КРСУ ста-ло первым ответом на вызовы эпохи информатиза-ции, а открытие кафедры в КНУ показало необходи-мость статуирования исторической информатики для дальнейшего развития национальной истори-ческой школы. Достижения этой школы обусловили осмысление результатов становления и определение направления дальнейшего развития исторической науки в годы суверенитета. Появилась необходи-мость взаимообмена и взаимодействия с другими историческими школами как в теоретико-методо-логическом плане, так и в конкретно-исторических подходах. Следует помнить, что история Кыргызста-на является частью мировой истории, и наши вы-пускники будут востребованы как специалисты ис-тории Центральноазитского региона.

В условиях глобализации и информатизации общества перед вузами появляются новые зада-чи в подготовке специалистов, чтобы выпускники были конкурентоспособны и востребованы. Это не-возможно без знания достижений мировой истори-ческой науки, без овладения ее современными тео-ретико-методологическим инструментарием.

• Исходя из этого, в отличие от деятельности лаборатории в КРСУ, основными задачами кафедры в области исторической информа-тики является решение вопросов теоретико-методологического характера;

• источниковедческие исследования, обуслов-ленные особенностями природы нового типа источников — электронных ресурсов;

• создание электронных учебных пособий, хрестоматий, каталогов и обучающих про-грамм для активизации познавательной дея-тельности студентов, развития их творче-ского мышления, интенсификации учебного процесса;

• совершенствование технологий обучения с целью использования и развития творче-ского потенциала личности студента.

Для решения поставленных задач на кафедре введены специальные курсы — «Электронные ре-сурсы как источник: теоретико-методологические вопросы», «Проблемы изучения и сохранения мате-риальных памятников в условиях информатизации общества», «Использование геоинформационных технологий в изучении исторической географии». В рамках этих курсов студенты приобретают ис-следовательские навыки, учатся извлекать скры-тую информацию источников, применяя компью-терные технологии и математические методы.

В 2011 г. на кафедре открылась магистратура по трем направлениям: источниковедение, исто-риография, историческая информатика. С этого же года ведется прием в аспирантуру соискателей из соседних республик (например, из Южноказах-станского педагогического университета Респуб-лики Казахстан), которые получают навыки ис-следований в русле исторической информатики. Как в магистратуре, так и в аспирантуре основное внимание обращается на применение новейших методов на базе междисциплинарности и актив-ное использование теоретико-методологических подходов, которые были разработаны в рамках ес-тественных наук. Внимание уделяется не только компьютерным технологиям, но и квантитатив-ной истории.

Студенты, специализирующиеся на кафед-ре и участвующие в работе студенческого кружка «Клиометрикс», принимают участие в различных конкурсах. В 2011 г. они участвовали в республи-канском межвузовском конкурсе: «Популяриза-ция Википедии в Кыргызстане», проводимом орга-низацией «Wikimedia Foundation». На кыргызском отделении интернет-сайта энциклопедии студен-ты заполняли материалы на национальном язы-ке, применяя возможности новых информацион-ных технологий. Подобные мероприятия приводят к увеличению числа кыргызскоязычных пользова-телей Интернета. С момента открытия кафедры ее преподаватели и соискатели выступают на респуб-ликанских и международных конференциях, публи-куют результаты своих научных исследований в об-ласти исторической информатики5.

В настоящий момент мы наблюдаем новый ви-ток развития исторической информатики в Кыр-гызстане. Ставятся новые задачи, которые необ-ходимо решить в условиях развития исторической науки и информационных технологий. В условиях глобализации и информатизации возникает новый стиль научного мышления, который отличается глубоким и системным взглядом на окружающую действительность. Компьютеризация научных ис-

95Историческая информатика в Кыргызстане: первые шаги

следований диктует новые правила организации труда историка. Все это еще не нашло окончатель-ного проявления в историческом исследовании и не получило ясного осознания. Однако уже сей-час следует понимать, что чем активнее историки будут применять новые технологии в научном по-знании, тем больших успехов в своем развитии до-стигнет историческая наука в целом.

В перспективе кафедра и лаборатория плани-руют продолжить исследования по указанным на-правлениям. К работам привлекается все более широкий круг преподавателей, сотрудников и обу-чающихся — студентов, аспирантов и докторантов. Углубляется сотрудничество с Ассоциацией «Исто-рия и компьютер» в целом и с ее региональными отделениями, в частности. Так, в 2012 г. активи-зировались партнерские отношения с Алтайским государственным университетом (Российская Фе-дерация), взявшим активный курс на сближение и совместные научно-образовательные программы с азиатскими университетами. Здесь планируются совместные работы (исследования, организация

конференций и семинаров) с кафедрой докумен-товедения, архивоведения и исторической инфор-матики исторического факультета (зав. кафедрой проф. В. Н. Владимиров). Есть ряд интересных за-думок, связанных с историей населенных пунктов Кыргызстана, созданием геоинформационных си-стем, моделированию демографических процес-сов и т. д.

Продолжает развиваться сотрудничество с ка-федрой исторической информатики МГУ имени М. В. Ломоносова (зав. кафедрой, президент АИК, проф. Л. И. Бородкин), которая остается веду-щей научно-образовательной структурой в обла-сти исторической информатики. Постепенно по-являются и новые партнеры, что внушает надежду на дальнейшее плодотворное развитие этого, пока еще нового, научного направления в Кыргызстане. Мы осознаем, что делаем пока лишь первые шаги, но именно от них зависит, каким будет вектор даль-нейшего развития.

Ш. Д. Батырбаева, Э. Т. Турсунова


1 Батырбаева Ш. Д. Новости Кыргызско-Российского славянского университета: создание на кафед-ре истории и культурологии лаборатории исторической информатики // Информационный бюл-летень Ассоциации «История и компьютер. № 33. М., 2006. С. 148.

2 Батырбаева Ш. Д., Ажимамбетова Г. И. База данных по демографической истории Кыргызстана: ин-формационно-логическая модель по материалам переписей 1926,1939 и 1959 гг. // Информацион-ный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». № 31. М., 2003. С. 202–206; Баячорова Б. Ж., Батырбаева Ш. Д., Жамакеев Т. К. Исторические алгоритмы создания информационно-справочной системы «Генеалогическое древо кыргызов по Санжыре» // Международный конгресс востокове-дов ICANAS XXXVII. М., 2004.

3 Батырбаева Ш. Д., Щербакова С. А. Историческая информатика в аспекте новых тенденций со-временной историографии // История и современность: сборник, посвященный 70-летию проф. Д. Джунушалива. Бишкек, 2006. С. 78–87; Батырбаева Ш. Д., Щербакова С. А. Историческая инфор-матика в Кыргызской Республике — вопросы и проблемы // Российское образование в Кыргыз-стане. XXI век — век экономического подъема, духовного возрождения на евразийском простран-стве. Бишкек, 2006. Т. 3. С. 111–117; Щербакова С. А. Историческая информатика в Кыргызской Республике — вопросы и проблемы // Вестник КРСУ. Бишкек, 2006. Т. 6. № 10. С. 124–128; Ба-тырбаева Ш. Д., Щербакова С. А. Применение новых информационных технологий в области гу-манитарных наук — качественно новый этап в развитии методологии истории // Вопросы ис-тории Кыргызстана. Бишкек, 2007. № 4. С. 113–119; Щербакова С. А. Новые информационные технологии в гуманитарном образовании. Проблемы и поиск пути решения // Диалог цивилиза-ций. № 4. Бишкек, 2007. С. 65–70; Зайнулин Р. Ш., Элеманова Р. Т. Проблемно-ориентированный подход в создании электронного атласа // Вестник КРСУ. Бишкек, 2008. Т. 8. № 7. С. 48–54; Зайну-лин Р. Ш. Роль международных организаций и региональных центров в сохранении и популяриза-ции наследия истории и культуры // Вопросы истории Кыргызстана. Бишкек, 2009. № 2. С. 25–34; Зайнулин Р. Ш. Историческая информатика в образовательном процессе и перспективы данного направления в изучении историко-культурного наследия Кыргызстана // Труды международной юбилейной научно-методической конференции «Современные проблемы информационных тех-нологий и профессиональное образование». Бишкек, 2009. С. 58–65; Зайнулин Р. Ш. Культурное многообразие кыргызского народа — неотъемлемая часть исторического наследия Кыргызста-

96 Хроника

на // Наука и новые технологии. Бишкек, 2009. № 4. С. 37–45; Щербакова С. А. Особенности со-циальной информации и компьютерное источниковедение // Вестник КРСУ. Т. 10. № 10. Бишкек, 2010. С. 34–37; Щербакова С. А. Место и роль интернет-ресурсов в высшем гуманитарном образо-вании // Вестник КРСУ. Т. 10. № 5. Бишкек, 2010. С. 95–99.

4 Щербакова С. А. Вопросы использования в самостоятельной работе студентов-историков Кыргыз-стана информационно-коммуникационных технологий // Организация самостоятельной рабо-ты студентов на факультете вуза: Материалы междунар. науч.-прак. конф. Минск, 16–17 ноября 2006 г. / отв. ред. В. В. Сергеенкова. Минск, 2006. С. 268–271; Элеманова Р. Т., Зайнулин Р. Ш. Ис-точниковедческие проблемы изучения истории Великого шелкового пути: вопросы примене-ния ГИС-технологий // Территория науки, Россия. Воронеж, 2008. № 8 (9); Щербакова С. А. Ав-томатизированная информационно-поисковая система по источниковедению, разработанная в среде C++ Builder Borland // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компью-тер». № 34. М. ; Тамбов, 2006. С. 161–162; Подольский И. В., Щербакова С. А. Концепция создания электронного учебника по узловым проблемам истории Кыргызстана на примере Караханидско-го государства // История и компьютер. № 34. М. ; Тамбов, 2006. С. 159; Щербакова С. А., Элема-нова Р. Применение компьютерных технологий в историческом исследовании — новая возмож-ность изучения и представления исторической информации // Отечественная история. Алма-Ата, 2007. № 4. С. 180–189; Зайнулин Р. Ш. Проблемы и перспективы сохранения памятников истории и культуры на Великом шелковом пути // Вестник КазНУ им. Аль-Фараби. Алма-Ата, 2009. № 3. С. 44–53; Зайнулин Р. Ш. Особенности сохранения и популяризации историко-культурного насле-дия Кыргызстана в современных условиях информатизации общества // Историко-культурное на-следие и информационно-коммуникационные технологии: сохранение и исследование: материа-лы научной конференции (Пермь, 13–14 ноября 2009 г.) / под ред. С. И. Корниенко. Пермь, 2009. С.18–28; Зайнулин Р. Ш., Элеманова Р. Т. Источниковедческие проблемы изучения истории Вели-кого шелкового пути: вопросы применения ГИС-технологий // Территория науки, Россия. Воро-неж, 2008. № 8 (9).

5 Батырбаева Ш. Д. Состояние и развитие исторической науки в условиях информатизации обще-ства // Исхак Раззаков и современный Кыргызстан. Бишкек, 2011; Батырбаева Ш. Д., Щербако-ва С. А. 7-апреля 2010 года в Кыргызстане: влияние виртуальной среды на бифуркационные процес-сы в обществе // Апрельская народная революция: уроки истории и взгляд в будущее Кыргызстана. Бишкек, 2011; Батырбаева Ш. Д. Историческая информатика в Кыргызстане: опыт внедрения и перспективы развития // Вестник Пермского университета. Серия «История». 2011; Батырбае-ва Ш. Д., С. А. Щербакова. Информационный фактор в развитии политического процесса в Кыргыз-стане в апреле 2010 г. // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». № 36. М., 2010. С. 189–191; Батырбаева Ш. Д., Щербакова С. А. Вопросы новый методологии использова-ния математических методов и информационных технологий в истории // Диалоги цивилизаций. № 5. Бишкек, 2010; Батырбаева Ш. Д., Щербакова С. А. Взгляд на события 24 марта 2005 г. с пози-ции теории синергетики // Жизнь Науки: приложение к журналу «Известия НАН КР». Бишкек, 2010. № 1; Батырбаева Ш. Д., Щербакова С. А. Информационная технология и количественные ме-тоды в историческом исследовании и образовании : учебно-методическое пособие. Бишкек, 2011; Батырбаева Ш. Д. Особенности исследования литературного наследия Нурмухаммеда Андалиба в условиях информатизации общества // Нурмухаммед Андалип и литературно-культурная жизнь XVII–XVIII веков / Академия наук Турменистана. Ашгабад, 2011; Турсунова Э. Т. Электронный ис-точник: проблемы их классификации // Вестник КНУ. № 1. Бишкек, 2012; Турсунова Э. Т. История и направление использование интернета в исторической науки // Вестник КНУ. № 2. Бишкек, 2012.

международная научная конференцИя «ИнновацИонные подходы в ИсторИческИх ИсследованИях…»

InternatIonaL conference «InnovatIve approacH In HIstorIcaL stuDIes: InforMatIon tecHnoLogIes,

MoDeLs anD MetHoDs»

: ИнформацИонные технологИИ, моделИ И методы»

Исторический факультет МГУ имени М. В. Ло-моносова и Межрегиональная ассоциация «История и компьютер» (АИК) провели 21–

23 октября 2012 г. международную научную конфе-ренцию «Инновационные подходы в исторических исследованиях: информационные технологии, мо-дели и методы», в рамках которой прошла XIII кон-ференция АИК. Конференция проводилась при под-держке РФФИ.

В центре внимания конференции были вопро-сы, связанные с разработкой инновационных под-ходов в исторических исследованиях; тенденции и закономерности взаимодействия истории и точ-ных наук, теоретические и прикладные аспекты ис-пользования информационных и телекоммуника-ционных технологий; методы и модели в изучении исторических явлений и процессов; создание но-вой информационной среды в исторических иссле-дованиях; разработка и использование профессио-нальноориентированных научно-образовательных ресурсов. Как показала конференция, формирова-ние междисциплинарного академического сообще-ства способствует координации профессиональной деятельности и обогащает методический арсенал исследований, которые ведутся «на стыке» наук. Заметные успехи в междисциплинарных исследо-ваниях достигаются историками при активном со-трудничестве с представителями других социально-гуманитарных и естественно-научных дисциплин, работающими в вузах, академических институтах, архивах, музеях, библиотеках и других организаци-

ях, занимающихся проблемами изучения и сохра-нения историко-культурного наследия*.

В работе конференции в качестве докладчиков и участников дискуссий и «круглых столов» приня-ли участие около 100 специалистов из России, стран СНГ (Беларусь, Украина, Казахстан) и дальнего зару-бежья: проф. П. Артур (Австралия), проф. М. Таллер (Германия), проф. Г. Торвальдсен (Норвегия), проф. Чжан Гуансян и доц. Ян Свинхун (Китай). Тезисы до-кладов и сообщений опубликованы**.

Программа работы была весьма насыщенной. В ходе конференции проведены два пленарных за-седания, «круглый стол», работали девять секций. Выступивший на открытии конференции президент АИК, зав. кафедрой исторической информатики ис-торического факультета МГУ проф. Л. И. Бородкин поздравил присутствующих с двадцатилетием воз-никновения исторической информатики в России и отметил, что развитие этого междисциплинар-ного направления открывает новые возможности и перспективы исследований в различных областях исторической науки на основе применения иннова-ционных методов и технологий.

На пленарном заседании были представлены четыре доклада:

• д.и.н. Л. И. Бородкин (МГУ), д.и.н. В. Н. Влади-миров (Алтайский госуниверситет, Барнаул),

* Грант РФФИ №12–06–06079** Информационный Бюллетень Ассоциации «Исто‑

рия и компьютер». №38. Специальный выпуск. М., 2012. 234 с.

98 Хроника

к.и.н. И. М. Гарскова (МГУ). Ассоциация «Ис-тория и компьютер»: 20 лет спустя;

• проф. М. Таллер (Кельнский университет). What is a Digital Research Environment for Historians?;

• проф. П. Артур (Национальный универси-тет Австралии, Канберра). Virtual Museums and Collections;

• к.и.н. Д. С. Жуков, д.и.н. В. В. Канищев, к.и.н. С. К. Лямин (Тамбовский госуниверситет). Фрактальное моделирование историко-демо-графических процессов.

Пленарные доклады поднимали вопросы пер-спектив развития новой инфраструктуры истори-ческих исследований и образования, разработ-ки инновационных подходов, методов и моделей в применении информационных технологий в гу-манитарной сфере и вызвали большой интерес.

Обсуждение проблем, затронутых в пленар-ных докладах, получило продолжение на заседа-нии «круглого стола» по методологическим про-блемам исторической информатики «Историческая информатика: векторы развития в 2010-х гг.» (ве-дущие — д.и.н. Л. И. Бородкин, д.и.н. В. Н. Влади-миров). Практически все участники конференции приняли участие в этом заседании. В центре вни-мания были вопросы о возможных траекториях развития исторической информатики в свете бы-строй смены информационных технологий и ин-новационных тенденций развития в гуманитарных исследованиях, а также о взаимодействии истори-ческой информатики и новой развивающейся об-ласти, связанной с созданием «цифровой» инфра-структуры для гуманитарных исследований (digital humanities).

В течение двух дней, 22 и 23 октября, прохо-дили секционные заседания. В связи с большим ко-личеством докладов в каждой двухчасовой сессии одновременно работали по три и даже четыре сек-ции; общее количество сессий за время конферен-ции — 17.

На секции «Моделирование исторических процессов» были представлены доклады методо-логического характера: о специфике «историче-ской информации» (проф. М. Таллер. Is «historical information» the same as information?), а также ме-тодического и прикладного характера. Доклады д.ф.-м.н С. Н. Гринченко (Институт проблем инфор-матики РАН) и д.и.н. Ю. Л. Щаповой (МГУ) были посвящены числовому моделированию как сред-ству изучения археологической эпохи, доклад д.и.н. И. В. Журбина, О. Т. Зубаревой, и М. Г. Ивановой (Фи-зико-технический институт УрО РАН, Ижевск) — ре-конструкции исторического развития территории с помощью моделирования и пространственного

анализа. В докладах И. В. Романенко, д.и.н. Н. В. Ми-тюкова (Ижевский государственный технический университет), К. Р. Крауфорда (Gunnery Fire Control Group), а также д.и.н. Н. В. Митюкова и к.ф-м.н. Е. Л. Бусыгиной (Камский институт гуманитарных и инженерных технологий, Ижевск) были рассмо-трены вопросы исторических реконструкций пара-метров оружия и методика математического моде-лирования циклических процессов. Возможности средств фрактальной геометрии для моделирова-ния взаимодействия российского аграрного обще-ства и природы рассматривались в докладе к.и.н. Д. С. Жукова, д.и.н. В. В. Канищева и к.и.н. С. К. Ля-мина (Тамбовский госуниверситет).

Моделированию и прогнозированию соци-альных, политических и демографических про-цессов были посвящены доклады «Тропическая Африка в мальтузианской ловушке? К моделиро-ванию и прогнозированию социально-демографи-ческого развития Африки южнее Сахары» (д.и.н. А. В. Коротаев и Ю. Л. Зинькина, Институт Африки РАН), «Модификация синергетической модели по-литической стабильности Голдстоуна-Коротаева» (д.и.н. Н. А. Полевой, Одесская юридическая акаде-мия), «Оценка динамики протестной активности населения Республики Северная Осетия — Ала-ния в 2009–2010 гг.» (Е. К. Басаева, д.ф.м.н. Е. С. Ка-менецкий, З. Х. Хосаева, Южный математический институт ВНЦ РАН, Владикавказ), «Нечеткое ког-нитивное моделирование этнополитических кон-фликтов» (к.и.н. А. Ф. Оськин, Полоцкий госуни-верситет).

На секции «Тематические интернет-ресурсы» были представлены большие проекты, например, проект по исторической статистике Российской империи — в докладах д.и.н. Л. И. Бородкина (МГУ) «Экономическая динамика Российской империи: „долгий XIX век“ в отражении электронного ресур-са» и к.и.н. С. А. Саломатиной (МГУ) «Сводная ста-тистика банковских учреждений Российской импе-рии в рамках тематического электронного ресурса

„Динамика экономического и социального разви-тия России в XIX — начале ХХ в.“».

Участники конференции из Перми предста-вили два коллективных проекта: «Парламент-ская история дореволюционной России: науч-но-образовательный интернет-портал» (д.и.н. И. К. Кирьянов, д.и.н. С. И. Корниенко, к.пед.н. Д. А. Гагарина и Д. Г. Решетников, Пермский гос-университет) и «Пермские газеты колчаковско-го периода: уникальный информационный ресурс по истории Гражданской войны» (д.и.н. С. И. Корни-енко, к.и.н. Д. А. Гагарина, к.т. н. Н. Н. Масленников, Пермский госуниверситет и С. В. Пигалева, Перм-ский краевой музей). В докладе д.и.н. Д. А. Гутно-

99Международная научная конференция «Инновационные подходы в исторических исследованиях…»

ва, к.ф.-м.н. М. В. Леонова, С. А. Пенкина (МГУ) был представлен проект «Биобиблиографическая поис-ковая система по Журналу Министерства народно-го просвещения, 1832–1917».

Наряду с презентацией больших проектов на секции рассматривались теоретические и прак-тические аспекты разработки тематических ре-сурсов, создания профессиональных сайтов: в докладах к.и.н. Р. Б. Кончакова (Тамбовский гос-университет) «ИС «Пути сообщения Российской империи»: CMS Друпал и создание исторических информационных систем»; к.и.н. Д. А. Доброволь-ского (Высшая школа экономики), Р. Б. Казакова (Высшая школа экономики) и к.и.н. М. Ф. Румянце-вой (Российский государственный гуманитарный университет) «Концепция сайта Источниковеде-ние.ru»; Н. И. Быстрицкого (Русский исторический институт, Москва) и к.и.н. М. В. Грацианского (МГУ) «Подходы к структурированию данных библиогра-фического ресурса». Возможностям семантических публикаций исторических источников был посвя-щен доклад к.ф.-м.н. А. Г. Варфоломеева (Петро-заводский госуниверситет) и проф. А. С. Иванова (Даугавпилский университет, Латвия).

Проекты создания новых конкретно-историче-ских тематических ресурсов предлагались в докла-дах д.и.н. Е. М. Главацкой (Уральский федеральный университет) и проф. Г. Торвальдсена (университет Тромсё, Норвегия) «Contextualizing Sergej Sergel’s Field Research in Northern Fennoscandia with early 20th Century Digitized Sources»; к.и.н. С. В. Беседи-ной и Ю. В. Селезнева (Воронежский госуниверси-тет) «Электронный ресурс „Элита Золотой орды“». Перспективы использования ресурсов Интернета историками Казахстана рассматривал в своем до-кладе д.и.н. К. Ш. Алимгазинов (Институт истории и этнографии Министерства образования и науки Республики Казахстан).

На секции «Информационные технологии в ар-хивах, музеях и библиотеках» обсуждались общие вопросы формирования архивного сетевого кон-тента (к.и.н. И. Н. Киселев, РГАСПИ), а также акту-альные задачи обеспечения онлайнового доступа к архивным, библиотечным и музейным ресурсам. Эти задачи рассматривались в докладах П. Д. Бело-усова (РГГУ) «Многосерверное хранение данных в автоматизированных информационно-поисковых системах с цифровыми копиями документов», к.и.н. И. Е. Сафонова (Воронежский госуниверситет) «Не-которые вопросы создания интернет-портала биб-лиотеки вуза», а также д.пед.н. А. М. Короткова, Д. В. Землякова, Е. В. Иванова, к.пед.н. А. В. Ники-тина и к.пед.н. А. В. Штырова (Волгоградский го-сударственный социально-педагогический универ-ситет) «Виртуальные музеи Волгоградской области:

единое культурно-информационное пространство региона». Конкретный опыт информатизации фо-ноколлекций археографической лаборатории МГУ был представлен в докладе П. С. Япаровой (МГУ).

Большое внимание участников конференции привлекла секция «Базы данных и информацион-ные системы». Большинство докладов в этой секции были посвящены результатам конкретно-истори-ческих исследований, полученным с применени-ем технологии баз данных. Так, использованию баз данных в задачах по экономической истории были посвящены доклады к.и.н. В. А. Куликова (Харьков-ский национальный университет) «Модель динами-ческой базы данных промышленных предприятий украинских губерний Российской империи в начале ХХ в.», Р. М. Житина (Тамбовский госуниверситет) «Ново-Покровское имение графа Орлова-Давыдова. Методики пространственного и количественного анализа в исследовании крупного капиталистиче-ского хозяйства в Тамбовской губернии».

О результатах применения баз данных в исто-рической демографии, социальной истории и про-фессиоведении, а также в историко-культурных исследованиях шла речь в докладах д.и.н. В. Н. Вла-димирова (Алтайский госуниверситет) «От клас-сификации профессий к изучению социальной мобильности» и д.и.н. В. Н. Владимирова и к.и.н. Д. Е. Сарафанова (Алтайский госуниверситет) «Cос-ловный состав вступающих в брак в Покровском приходе Барнаула в последней четверти XIX в.», к.и.н. Н. В. Стрекаловой (Тамбовский госунивер-ситет) «К исследованию проблемы профессио-нальной мобильности государственных служащих губернских городов Центрально-Черноземного региона в конце XIX — начале XX вв.: методика и технологии», к.и.н. В. П. Богданова (МГУ) «Созда-ние базы данных «Традиционная культура русско-го старообрядчества»: предварительные итоги», П. С. Япаровой (МГУ) «Разработка БД для анали-за записей в книгах кириллической печати XVII в.» Проект создания историографической базы дан-ных был рассмотрен в докладе «Историография Ка-рибского кризиса 1962 г.: Создание и анализ базы данных отечественных и зарубежных публикаций» (Т. К. Халилов, РГГУ).

Акцент на новых методиках и инновацион-ных технологиях исследованиях был сделан в до-кладах «Облачные технологии хранения данных — возможности для историков» (к.и.н. Е. В. Злобин, РГГУ), «К проблеме изучения сетевых связей госу-дарственных служащих в провинциальном городе начала ХХ в. методами SNA» (к.и.н. Р. Б. Кончаков, к.и.н. Н. В. Стрекалова, Тамбовский госуниверси-тет) и «Проект экспертной системы „Византийское право и акты“» (к.и.н. Ю. Я. Вин, Институт всеоб-щей истории РАН).

100 Хроника

Методам и технологиям работы с информа-цией различных исторических источников была посвящена работа нескольких секций. Секция «Квантитативная история» была ориентирована в основном на статистические источники и мето-ды их анализа. В тематике докладов по этой секции можно выделить несколько направлений.

В первую очередь это экономическая и соци-альная история. Диапазон интересов докладчиков был чрезвычайно широк: методы изучения глобаль-ного индекса человеческого развития и неравно-мерности распределения его компонентов в XX в. в докладе к.и.н. Д. В. Диденко (ИС РАН), вопросы землеустройства в ходе Столыпинской аграрной реформы — в докладе д.и.н. М. А. Давыдова (ИЭ РАН), история промышленности, в частности, рост угольной промышленности Урала в 1920–1950-х гг. (к.и.н. С. А. Баканов, Челябинский госуниверси-тет). Несколько докладов были посвящены пробле-мам финансовой истории: «Регрессионные модели курсовой динамики российских нефтяных ком-паний начала ХХ в.» (д.и.н. Л. И. Бородкин и к.и.н. А. В. Дмитриева, МГУ), «Статистический анализ динамики фондового рынка Финляндии накануне Первой мировой войны: между Россией и Запад-ной Европой» (Д. В. Анисимова, МГУ), «Банковское пространство США и России в 1980–2000-е гг.: срав-нительный статистический анализ» (к.и.н. Л. В. Ни-китин, Челябинский государственный педагогиче-ский университет).

На секции были продемонстрированы инте-ресные результаты применения количественных методов и компьютерных технологий в социаль-ных и историко-демографических исследованиях на материалах метрических книг (к.и.н. Д. Е. Сара-фанов, Алтайский госуниверситет), книг памяти жертв политического террора в СССР (Л. А. Лягуш-кина, МГУ). Методы обработки материалов пере-писи населения 1897 г. рассматривались в докла-дах Н. В. Неженцевой (Алтайский госуниверситет) «Методика работы с агрегированными данными всеобщей переписи населения 1897 г.», П. В. Ере-меева (Харьковский национальный университет) «Применение ретроспективного когортного ана-лиза для изучения масштабов сокрытия веры ста-рообрядцами в ХIX в. (на примере Харьковской гу-бернии)».

На секции «Компьютеризованный анализ нар-ративных источников» основное внимание уде-лялось методам контент-анализа, использующим возможности современного программного обеспе-чения, предназначенного для создания и обработки полнотекстовых баз данных значительного объема.

Классическим направлением контент-анализа является анализ прессы, представленный в докла-

дах «Опыт применения компьютеризованного кон-тент-анализа материалов газеты „За индустриали-зацию“» (Н. В. Раздина, МГУ), «Россия в отражении итальянской прессы в конце 1990-х гг.: контент-анализ газетных публикаций» (И. В. Митрофанов, ВШЭ), «Советский юмористический дискурс: кон-тент-анализ советских политических анекдотов и журнала „Перец“» (Е. А. Еремеева, Харьковский национальный университет).

В докладе к.и.н. И. М. Гарсковой (МГУ) «Исто-риография исторической информатики: контент-анализ полнотекстовой базы публикаций АИК» было показано, что эти методы позволяют по-но-вому подойти к историографическому анализу. В этом докладе были показаны возможности рабо-ты исследователей с программой MAXQDA, которая реализует концепцию качественно-количественно-го анализа больших коллекций текстов, и конкрет-ные результаты работы с этой программой.

Доклады, сделанные на этой секции, показа-ли, что возможности контент-анализа расширя-ются, с одной стороны, с ростом электронных ар-хивов, а также во многом благодаря разработке современного программного обеспечения. В то же время наряду с методами контент-анализа мож-но использовать и иные подходы к изучению нар-ративных источников, которые разрабатываются в лингвистике, психологии и других областях зна-ния, о чем говорили в своем выступлении А. А. При-борович (Белорусский госуниверситет) и Н. В. Тол-качев (Белорусский госуниверситет информатики и радиоэлектроники).

Секция «Исторические ГИС» собрала докла-ды по методам и технологиям работы с простран-ственными данными в историко-демографических, историко-социальных, историко-культурных ис-следованиях. В этой области, наряду с большими проектами, например, проектом «Эволюция рели-гиозного ландшафта Урала в конце XIX–XX вв.: ис-торико-культурный атлас», представленном в до-кладе д.и.н. Е. М. Главацкой, к.и.н. С. И. Цеменковой, С. А. Белобородова, Ю. В. Боровика, А. С. Палкина, А. Н. Старостина (Уральский федеральный универ-ситет), разрабатываются и проекты в русле локаль-ной истории, о чем рассказали в докладе «При-менение ГИС-технологий в изучении локальной истории (на примере Волчихинского района Ал-тайского края)» М. В. Рыгалова и к.и.н. М. Е. Чиби-сов (Алтайский госуниверситет).

Большое внимание в докладах к.и.н. Е. А. Брю-хановой (А лтайский госуниверситет) «Про-странственно-географический анализ профес-сиональных данных переписи 1897 г. на основе международных систем классификации профес-сий» и «Геоинформационные технологии в иссле-

101Международная научная конференция «Инновационные подходы в исторических исследованиях…»

довании профессиональной структуры и занятости населения по переписи 1897 г.» было уделено про-странственному аспекту в социально-профессио-нальных исследованиях. Пространственный аспект истории образования и исчезновения населенных пунктов Алтайского края в XVIII–XX вв. был рассмо-трен к.и.н. Д. В. Колдаковым (Алтайский госунивер-ситет), опыт создания ГИС для анализа специфики расселения армянского населения по территории США представлен Т. Г. Мкртчян и Р. М. Житиным (Тамбовский госуниверситет), новые источники для пространственного анализа административ-но-территориального деления Алтайского округа изучены к.и.н. О. И. Чекрыжовой и к.и.н. М. Е. Чи-бисовым (Алтайский госуниверситет). Полезным для развития направления является анализ зару-бежного опыта, как показал доклад к.и.н. Е. В. Бара-новой (Тамбовский госуниверситет) «Современная немецкая историография применения ГИС в сохра-нении историко-культурного наследия».

На секции «3D-реконструкции объектов исто-рико-культурного наследия» докладчики предлага-ли новые концепции виртуальной реконструкции больших комплексов объектов, таких как истори-ческая застройка Тамбова — доклад д.и.н. В. В. Ка-нищева, к.и.н. Р. Б. Кончакова, К. С. Кунавина, А. С. Лобановой и д.и.н. Ю. А. Мизиса (Тамбовский госуниверситет); методы и подходы к верифика-ции виртуальных реконструкций и их программ-ную реализацию в задачах 3D-моделирования пространственной эволюции монастырского ком-плекса — доклад Д. И. Жеребятьева (МГУ); новые программные продукты — доклад д.т. н. Н. В. Ми-тюкова, Ю. В. Ганзий (Ижевский государственный технический университет) и к.ф.-м.н. Е. Л. Бусыги-ной (Камский институт гуманитарных и инженер-ных технологий) «Пакет ANSYS в задачах историче-ской реконструкции».

Были также представлены результаты выпол-нения проектов 3D-реконструкции конкретных объектов: доклады М. Ю. Остапенко и Е. М. Миши-ной (МГУ) «Виртуальная реконструкция усадьбы графа Чернышева середины XIX в.» и К. С. Кунави-на (Тамбовский госуниверситет) «Виртуальная ре-конструкция вагонов императорского поезда. Ме-тоды и результаты».

Наиболее многочисленной была секция «Ин-формационные технологии в историческом об-разовании». На этой секции было заслушано 24 доклада. В докладе проф. М. Таллера (Кельнский университет) «Towards a reference curriculum for the Digital Humanities» обсуждались общие вопро-сы использования информационных технологий в историческом и — шире — гуманитарном обра-

зовании. Программы и учебные планы для бака-лавров и магистров были представлены в докла-дах д.и.н. Л. И. Бородкина и к.и.н. И. М. Гарсковой (МГУ), д.и.н. С. И. Корниенко и к.пед.н. Д. А. Гагари-ной (Пермский госуниверситет), к.и.н. С. Н. Ходи-на, Е. Н. Балыкиной, к.и.н. О. Л. Липницкой, Е. Э. По-повой и Д. Н. Бузуна (Белорусский госуниверситет). Опыту информатизации образования в Казахстане был посвящен доклад д.и.н. С. А. Жаки шевой (Ин-ститут истории и этнографии Министерства обра-зования и науки Республики Казахстан).

В ряде докладов поднимались вопросы фор-мирования информационной среды историческо-го образования: доклады к.пед.н. Д. А. Гагариной и О. В. Власовой (Пермский госуниверситет) «Ин-формационная среда исторического образования: модель, ресурсы, методы обучения», Д. Н. Бузуна (Белорусский госуниверситет) «Информационно-образовательная среда кафедры гуманитарного фа-культета как часть образовательного портала вуза» и к.и.н. Т. И. Филимоновой (Российская националь-ная библиотека) «Электронные базы данных архив-ных документов РНБ как образовательный ресурс».

Учебно-методическим вопросам образова-ния были посвящены доклад к.т. н. А. Ф. Оськина и Д. А. Оськина (Полоцкий госуниверситет) «Пер-сональная среда обучения как альтернатива систе-мам управления обучением» и доклад к.и.н. Г. В. Мо-жаевой и А. В. Фещенко (Томский госуниверситет) «„Электронный тьютор“: о возможностях автома-тизированной системы учебно-методической под-держки электронного обучения». Проблемы под-готовки будущих учителей истории были в центре внимания докладчиков из Волгоградского государ-ственного социально-педагогического универси-тета: к.пед.н. А. В. Штырова «Значение подготовки будущих учителей истории к организации учеб-но-исследовательской деятельности учащихся», к.пед.н. А. В. Штырова, Д. В. Землякова, А. А. Серова, Н. В. Яценко «Подготовка учителей к организации исследовательской деятельности учащихся в ходе проведения сетевых краеведческих конкурсов», Д. В. Землякова, к.пед.н. А. В. Штырова, Н. Н. Бож-ко, Е. В. Иванова «Современные педагогические и информационные технологии в краеведческой деятельности учащихся».

В ряде докладов участников конференции из Минска обсуждались концепции организации работы студентов, формирования профессиональ-ных компетенций, в частности, участие студен-тов в этой деятельности, использование электрон-ных учебно-методических материалов: доклады «Электронный компонент учебно-методического комплекса для организации самостоятельной ра-боты студентов-историков» (Е. Н. Балыкина, Бело-русский госуниверситет), «Формирование профес-

102 Хроника

сиональных компетенций у студентов-историков при организации их самостоятельной работы с по-мощью электронных учебных изданий» (Е. Н. Ба-лыкина, Белорусский госуниверситет и С. В. Панов, Республиканский институт высшей школы), «Про-ектная деятельность студентов в процессе созда-ния электронного приложения к учебно-методи-ческому пособию „Университетоведение“» (к.и.н. О. А. Яновский и Е. Н. Балыкина, Белорусский гос-университет), а также «Использование мультиме-диаколлекции линий времени в процессе самостоя-тельной работы студентов при изучении истории Великой Отечественной войны» (Е. Н. Балыкина, к.и.н. О. В. Бригадина и С. М. Блашко, Белорусский госуниверситет).

На секции был представлены опыт чтения кур-сов в разных университетах, а также ряд программ авторских курсов. О преподавании дисциплин, свя-занных с информационными технологиями, рас-сказали к.и.н. М. Ю. Ким и к.и.н С. А. Меркулов (Томский госуниверситет), о задачах обучения сту-дентов работе с электронной научной информаци-ей — к.и.н. А. Ю. Володин (МГУ). Д. И. Жеребятьев (МГУ) познакомил участников с дидактикой спец-курса «3D-реконструкции объектов историко-куль-турного наследия: компьютерное моделирование», к.и.н. Е. В. Баранова и Ю. Ю. Коньшина (Тамбов-ский госуниверситет) — с методикой преподавания темы «Контент-анализ» в рамках курса «Матема-тические методы в исторических исследованиях», а к.и.н. Е. В. Баранова — с особенностями курса «Информационные технологии и технические сред-ства в музейной работе». Представители Тюмен-ского госуниверситета к.и.н. С. Н. Щербич и к.и.н. В. Я. Темплинг анонсировали авторский электрон-ный образовательный ресурс по курсу «Русская палеография», а докладчики из Тамбовского гос-университета к.и.н. Р. Б. Кончаков и М. Ю. Сидляр представили разработанное ими учебно-методи-ческое пособие «Программирование в Mypascal2» для студентов-гуманитариев.

Итоги конференции были подведены на заклю-чительном пленарном заседании 23 сентября. Руко-водители секций отметили наиболее интересные доклады, общие тенденции развития тех или иных направлений научных исследований. На заседании было единодушно отмечено, что международная конференция «Инновационные подходы в истори-ческих исследованиях: информационные техноло-гии, модели и методы» прошла успешно, подобно-

го рода научные форумы способствуют внедрению инновационных подходов в междисциплинарной научной среде, которые развиваются сегодня в раз-личных областях социально-гуманитарного зна-ния и укрепляют контакты между гуманитариями и специалистами в области информационных тех-нологий, с одной стороны, а также специалистами в области архивного, музейного и библиотечного дела, заинтересованными в сохранении культурно-го наследия в эпоху цифровых технологий.

К основным тенденциям развития историче-ской информатики как междисциплинарного на-правления, которые были отмечены участниками на заключительном пленарном заседании, можно отнести рост внимания профессионального сооб-щества к теоретическим, методическим и техноло-гическим аспектам создания информационных ре-сурсов. Информационные ресурсы востребованы как в исторических исследованиях, так и при об-учении истории. В этой связи растет число работ по созданию и анализу баз данных и информаци-онных систем, причем все большую роль начина-ют играть полнотекстовые базы данных. Активно создаются и используются мультимедийные ресур-сы, исторические ГИС и 3D-реконструкции объек-тов историко-культурного наследия.

Математические и компьютерные методы и модели широко применяются при изучении со-циальной и экономической истории, исторической демографии, археологии: это компьютерное моде-лирование исторических процессов, методы стати-стики, контент-анализа, геоинформатики.

При этом растет интерес к источниковед-ческим проблемам исторической информатики, в частности, определению информационного по-тенциала, достоверности и репрезентативности исторических источников (особенно массовых), археографии и архивоведению электронных доку-ментов.

На заключительном заседании было отмечено, что значительная часть участников конференции — это молодые исследователи, студенты и аспиранты. Специальные дипломы и премии за лучшие докла-ды молодых ученых были вручены Д. И. Жеребять-еву, Л. А. Лягушкиной, И. В. Митрофанову, М. Ю. Ос-тапенко, Е. М. Мишиной, Н. В. Раздиной (Москва), П. В. Еремееву и Е. А. Еремеевой (Харьков).

И. М. Гарскова (МГУ им. М. В. Ломоносова)

Журнал Историческая информатика №2

Documents

moscow bar association

moscow region

moscow circuit court

moscow university

professional groups

quantitative dynamics

blagodetelevathe article

information retrieval