Права — не дают, права — берут! М.Горький ПЛОЩАДЬ СВОБОДЫ Вестник Гражданского движения “31” в Нижнем Новгороде. №2 (31 января 2010 г.) свобода выхода 31 октября 2010 акции в поддержку «Стратегии-31» прошли в 67 городах России: Москва, Санкт-Петербург, Южно-Сахалинск, Владивосток, Благовещенск, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Иркутск, Красноярск, Томск, Новосибирск, Кемерово, Барнаул, Омск, Тюмень, Екатеринбург, Челябинск, Магнитогорск, Пермь, Уфа, Ижевск, Сыктывкар, Оренбург, Самара, Ульяновск, Астрахань, Махачкала, Дербент, Волгоград, Краснодар, Сочи, Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск, Ростов-на-Дону, Таганрог, Новочеркасск, Липецк, Курск, Воронеж, Нижний Новгород, Чебоксары, Киров, Петрозаводск, Архангельск, Псков, Иваново, Владимир, Череповец, Новгород Великий, Тверь, Рязань, Касимов, Калининград, Ярославль, Курган, Орск, Смоленск, Саратов, Тольятти, Тула, Волжск, Казань, Борисоглебск, Улан-Удэ, Волгодонск, Абакан. 4 декабря в московском Центре Сахарова прошли дебаты на тему «“Стратегия–31”: Нужно ли оппози- ции договариваться с властью?», в которых принял участие один из организаторов нижегородских акций «Стартегии–31» Станислав Дмитриевский. Публику- ем фрагменты его выступления. Возможны ли на этом пути компромиссы с властью? Полагаю, что универсального ответа здесь нет — пози- ция зависит от самоидентификации отвечающего. Если Вы политик, то думаю, такие компромиссы для Вас воз- можны и допустимы. Ибо политика, по сути, — искус- ство возможного, искусство компромисса. Я бы посчитал совершенно приемлемым, если бы на такой компромисс пошел, скажем, Эдуард Лимонов, ибо он всегда пози- ционировал себя в качестве политика. Первичная цель любого политика — приход к власти и (или) ее удер- жание. И на этом пути компромиссы и договоренности с действующей исполнительной властью могут, в опре- деленных обстоятельствах, быть весьма действенным инструментом. Другое дело, если Вы позиционируете себя как пра- возащитник: ведь подлинное право вне политики, над политикой, оно само — граница политики, как любит повторять Сергей Адамович Ковалев. У правозащитни- ка и цель совершенно иная, чем у политика — защита общественного интереса, или, иными словами - защита прав неопределенного круга лиц. Права человека, в соответствии с общепринятой доктриной, — это некие свойства, объективно принад- лежащие индивиду просто по факту его рождения чело- веческим существом или, как это происходит с полити- ческими правами, по факту достижения определенного возраста и наличия гражданства того или иного государ- ства. С этой точки зрения реализация конституционных прав и свобод для правозащитника не может являться предметом торга или компромисса ни с исполнитель- ной властью, ни с какими-либо другими лицами. В противном случае защита права превращается в опре- деленный род попрошайничества или, в лучшем случае, торговли. Я не говорю, что торговать и просить милосты- ню дурно. Я лишь настаиваю, что эти вполне невинные занятия следует отличать от деятельности по защите прав человека. Посмотрим на пресловутый Закон ФЗ-54 “О митингах”. Он явно вводит разрешительно-запретитель- ную процедуру реализации права на мирные собрания, наделяет исполнительную власть возможностью произ- вольно, то есть по неопределенно широкому кругу осно- ваний, разрешать или запрещать мирное собрание в кон- кретном месте и в конкретное время. И от того, что эта разрешительная процедура стыдливо прикрыта фиговым листком термина “согласование”, ее правовой, а вернее антиправовой, природы не меняет. Эта разрешительно- запретительная процедура противоречит и самой док- трине прав человека, и прямому смыслу формулировок Я выбираю Свободу Сердце моё заштопано, В серой пыли виски, Но я выбираю Свободу, И — свистите во все свистки! И лопается терпенье, И тысячи три рубак Вострят, словно финки, перья, Спускают с цепи собак. Брест и Унгены заперты, Дозоры и там, и тут, И все? меня ждут на Западе, Но только напрасно ждут! Я выбираю Свободу, — Но не из боя, а в бой, Я выбираю Свободу Быть просто самим собой. И это моя Свобода, Нужны ли слова ясней?! И это моя забота — Как мне поладить с ней. Не слаще, чем ваши байки, Мне гордость моей беды, Свобода казённой пайки, Свобода глотка воды. Я выбираю Свободу, Я пью с нею нынче на «ты». Я выбираю свободу Норильска и Воркуты. Где вновь огородной тяпкой Над всходами пляшет кнут, Где пулею или тряпкой Однажды мне рот заткнут. Но славно звенит дорога, И каждый приют, как храм. А пуля весит немного — Не больше, чем восемь грамм. Я выбираю свободу, — Пускай груба и ряба, А вы, валяйте, по капле «Выдавливайте раба»! По капле и есть по капле — Пользительно и хитро, По капле — это на Капри, А нам — подставляй ведро! А нам — подавай корыто, И встанем во всей красе! Не тайно, не шито-крыто, А чтоб любовались все! Я выбираю Свободу, И знайте, не я один! И мне говорит «свобода»: «Ну, что ж, говорит, одевайтесь И пройдемте-ка, гражданин». 1971 Александр Галич Когда демократы пришли к власти... Или не пришли, или не демократы, в общем, в начале 90-х люди, занявшие кресла в кабинетах вчерашних об- комов и горкомов, оказались самыми что ни на есть вульгарными марксистами. Все их соображения о переустройстве страны сводились к идее смены эко- номической доктрины. Либерализовать же прочие стороны жизни россиян были призваны в лучшем случае переводные и не всегда качественно обте- санные под реалии родных осин, заимствованные у западных стран законы. Этого оказалось ничтожно мало. Власть так и не взялась за воспитание ново- го свободного человека. Дельца — да, но не более. Однако и без того история свободомыслия в России столь же длинна, сколь длинна история автократизма по-русски. Сквозь нагромождения идеологических пластов и экономических концепций, как ни в чем не бывало, несмотря на то, как “подморозило” в по- следние годы политическую систему страны, прорастает гражданское самосознание. В 90-ые нас призывали ликовать в связи с появлением свободы выбора. Но теперь, по- сле десятка лет преследований гражданских активистов сотрудниками милиции, холодной надменности властьимущих по отношению к попавшим в очередную передрягу бедолагам, говорить о свободе выбора пока не очень ак- туально. Сегодня у нас отнимают несравнимо большее - нашу Свободу в ы х о д а. Чиновники накладывают вето, пресекая последнюю, подчас, возможность выступить в защиту личных или общественных интере- сов, используя наше законное право. Дело не только в 31-ой статье Конституции. Под гнетом обстоятельств исчезает сама при- МЫ ПРОСТО ВОЗЬМЕМ НАШИ ПРАВА статьи 31 Кон- ституции РФ, и статье 11 Ев- ропейской кон- венции о правах человека в том толковании, ко- торое дано ей в руководящих прецедентах Европейского суда. В соот- ветствии с этим токованием круг оснований, по которым свобода собра- ний может быть ограничена государством, строго закры- тый, а их опре- деления «обяза- тельно ограничительны и должны толковаться в узком смысле» (“Сидиропулос и другие против Греции”, пар. 37-39). По существу, в практике Суда речь идет лишь о случаях, в которых участники собраний фактически призывают к насильственным действиям, то есть когда мирное собрание по сути перестает быть таковым. «Свобода собраний, закрепленная в Статье 11 Кон- венции, защищает демонстрации, которые могут раз- дражать или быть неприемлемыми для людей, взгляды которых противоположны идеям или требованиям, вы- двигаемым при этом» («Ассоциация “Эрцте фюр дас Лебен” против Австрии”, пар. 32), «нет оправдания для воспрепятствования группе лишь потому, что она стре- мится к публичным дебатам по ситуации, сложившейся у части населения страны, и пытается найти решения со- гласно демократическим правилам, способным удовлет- ворить интересы всех» (“Объединенная Коммунистиче- ская партия Турции и другие против Турции”, пар. 57), «существенным фактором, который нужно принимать во внимание [при разрешении вопроса об ограничении пра- ва на свободу собраний], является вопрос о том, были ли призывы к применению насилия, мятежу или иной фор- ме отрицания демократических принципов» (“Свободная демократическая партия Турции “ЁЗДЕП” против Тур- ции”, пар. 40), «автоматическая ссылка на сам факт, что организация была расценена как антиконституционная — и ей было отказано в регистрации, — не может быть достаточным для оправдания практики систематических запретов проведения ею мирных собраний» (Станков и «Объединенная организация Македонии “Илинден” против Болгарии», пар. 92), «тот факт, что группа лиц призывает к автономии или даже предлагает отделе- ние части территории страны — таким образом требуя фундаментальных конституционных и территориальных изменений, — не может автоматически оправдывать запрет на ее собрания. Требование территориальных из- менений в речах и на демонстрациях автоматически не является угрозой территориальной целостности страны и национальной безопасности» (там же, пар. 97), «Сво- бода собраний и право выражать свое мнение на них яв- ляются одними из высших ценностей демократического общества. Сущность демократии лежит в ее способно- сти разрешать проблемы путем открытых обсуждений. Скорые меры превентивного характера по подавлению свободы собраний и выражения мнения в случаях, не ка- сающихся подстрекательства к совершению насилия или отказа от демократических принципов — какими бы шо- кирующими или неприемлемыми определенные взгляды или используемые слова ни казались властям и какими бы незаконными ни были требования — делают плохую услугу демократии и часто ставят ее под угрозу. В демо- кратическом обществе, основанном на верховенстве за- кона, политическим идеям, оспаривающим существую- щий порядок, реализация которых проводится мирными средствами, должна быть предоставлена надлежащая возможность их выражения путем осуществления права на собрания, равно как и иными законными способами» (там же). Даже опасность столкновений между противобор- ствующими группами демонстрантов, в соответствии с прецедентным правом Европейского суда, не является основанием для ограничения права на свободу собра- ний. Предполагается, что обеспечить общественный порядок в этом случае — задача властей, полиции. Суд указывает: «Если любая вероятность напряжения и раз- горяченного обмена мнениями между противостоящими группами в ходе демонстрации будет являться основани- ем для ее запрета, общество столкнется с тем, что оно будет лишено возможности услышать иные взгляды по любому вопросу, который посягает на восприимчивость мнения большинства» (там же, пар. 107). Таким образом аргумент, что федеральный закон предусматривает процедуру согласования, а правоза- щитник обязан подчиняться закону, не состоятелен. Закон «О митингах...» 54-ФЗ в существующем виде со- держит антиправовые положения, противоречащие Кон- ституции и международным обязательствам Российской Федерации, и правозащитники не связаны этими его по- ложениями. Таким образом любые переговоры с исполнительной властью, допускающие возможность неправового огра- ничения права граждан на мирные собрания (по персона- лиям, типа: «разрешим, но только без Лимонова, Ивано- ва, Петрова, Сидорова», по требованиям, лозунгам, по месту и времени проведения, по числу участников и т.п.) не приемлемы для правозащитников, так как они проти- воречат доктрине и базовым ценностям прав человека и подрывают защиту этих прав. Что сделает соль соленою, если она потеряет свою силу? Кто защитит права челове- ка, если даже правозащитники, по неким «тактическим» соображениям, готовы отказаться от тезиса об универ- сальном характере этих прав? Еще одно замечание частного порядка. Конечно, можно сказать, что в правовом государстве правозащит- ники должны добиваться изменения неправового закона через Парламент и Конституционный суд. Однако мы не находимся в условиях правового государства. Парламент в путинской России, по знаменитому выражению его спикера, «не место для дискуссий», а Конституционный суд превратился в в приводной ремень кремлевской по- литики. В наших условиях единственный эффективный способ отмены неправового закона - отказ от его со- блюдения в рамках стратегии гражданского непови- новения. Точнее от соблюдения его неправовых норм. Уведомление же властей о предстоящем мероприятии, конечно, может подаваться. Мы должны поступить с 54- ФЗ точно так же, как поступил Ганди с Соляным законом. Такой стратегий гражданского неповиновения и яв- ляется «Стратегия — 31». Мы добиваемся всего лишь безоговорочного соблюдения права на мирные собрания всюду, всегда и для всех, без каких-либо дискриминаци- онных ограничений. Не больше, но и не меньше. Мы не должны просить у власти то, что положено нам по зако- ну. Мы даже не будем это требовать. Мы просто возьмем наши права. Станислав Дмитриевский вычка отстаивать свое, когда на это «свое» зарится какой-нибудь инкорпорированный во властную верти- каль захватчик. Когда видишь призыв к выходу 31-го на площадь, важно помнить, что речь идет не только о митингах: 31-я статья – символ свободы как таковой. Когда некто, идущий следом, наступает тебе на пятки, не одернуть его - значит вновь и вновь терпеть обиду. Выход на площадь — это протест против сло- жившегося порядка вещей, поддержка всех тех, чей голос сегодня еле слышен, в гнетущей тишине равнодушия. Химки, Ленинградка, поселок Речник, архитектурное наследие нашего города, Дубки — не пустой звук для человека, которого должно называть сегодня Гражданином. До встречи 31-го на площади Свободы, граждане! Оргкомитет “Стратегии-31” в Нижнем Новгороде